Обратный отсчет: Равнина

Часть 38 29–39 дни месяца Пустоты. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген — Сфен Огня, Корни Огня — Сфен Воды, острова Туви — река Ксутлин

29 день Металла, месяц Пустоты. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген — Сфен Огня, Корни Огня

Вепуат помахал ведром с потрохами — и тут же накрыл его крышкой и улёгся сверху. Пасть туун-шу распахнулась и захлопнулась, по дороге покатились сдвинутые кратким ураганом камешки. Вепуат поднялся, отодвинул ведро в сторону и осторожно приблизился к зверю. Тот негромко зашипел. Спинные щитки встопорщились. Вепуат протянул руку к тросу на головном сегменте. Шипение стало громче.

— Если бы знать правильные команды… — прошептал сармат, досадливо щурясь, и издал несколько щёлкающих звуков. Туун-шу дёрнул хвостом, поднимаясь на полметра выше. Вепуат щёлкнул ещё раз, в другой последовательности. Шипение прекратилось, но снижаться зверь не стал. Вепуат со вздохом ухватился за трос, сунул руку под головной щит — туун-шу резко дёрнулся, и сармат полетел кубарем. Прокатившись три метра, он сел, шумно выдохнул, потёр ушибленную руку и потянулся за ведром.

— С эшку-тэй срабатывало…

— Мелюзгу учат Джагулы, — заметил Гедимин, настороженно глядя на огромное животное. — Вот их команды и работают. А кьюсских мы не знаем.

Вепуат со вздохом подбросил в воздух пригоршню рыбьих остатков. До земли не долетел ни один ошмёток. Туун-шу высунул глаза из-под панциря и шевельнул хвостом, медленно снижаясь. Вепуат бросил ему ещё пригоршню потрохов — и, ухватившись за трос, подтянулся и забрался ему на спину. Туун-шу раздул бока и закачался на тросах, нервно дёргая полуотросшими плавниками. Из-под обрыва донёсся протяжный вой.

— Урро-о-у-у! Геджер!

— Чего? — Гедимин заглянул в ущелье. Кочевники, выбравшись из-под брони сааг-туула, столпились у его морды и складывали в пасть вчерашние очистки. Урджен с сигнальным шестом наперевес стоял на загривке и махал Гедимину мотком тросов-щупалец.

— Отдай Урху. Как она лазит, так не удержишься.

Гедимин мигнул. Щупальце, заброшенное на обрыв, уже прилипло к стене душевой; весь моток висел на нём, и присоски его держали.

— Что там? — Вепуат, перебравшись ближе к хвосту зверя, заглянул за ангар. Урджен издал короткий вой.

— Там петли. Кидаешь на панцирь. И сам лезешь. Хвост на зверя, хвост на пояс — и не падаешь.

— Кьюссы так делают? — спросил Вепуат, забирая у Гедимина «петли». Туун-шу настороженно зашипел, и сармат еле уклонился от массивного хвоста, пошедшего вниз.

— Кьюссы лезут внутрь. А ты не влезешь, — отозвался Урджен.

Вепуат посмотрел вниз, на панцирь, попробовал поддеть пластину — она только крепче прижалась к телу. Сармат пощёлкал по ней, подождал — и со вздохом намотал щупальце на пояс и обернул ладонь. Другой «хвост» прилип к панцирю. Вепуат оттолкнулся и скатился по броне, повиснув между «трилобитом» и землёй. Перекошенное существо зашипело, раздуваясь и выравниваясь. Вепуат, хмыкнув, подтянулся на выступе панциря и влез обратно.

— Работает. Спасибо! — он помахал Урджену и улёгся на броню. Джагул, довольно оскалившись, повернулся к Гедимину.

— Что было про работу? Куда едем?

Со спины «трилобита» донеслось удивлённое хмыканье.

— В Сфен Огня, — ответил Гедимин, кивая на дальнее ущелье, где ворочались два сааг-туула. — И они тоже.

…В одном ущелье зарычали, в другом взвыли. Загрохотал гравий — недовольные сааг-туулы задёргали хвостами, раскидывая обломки. «Люки» по их бокам с треском захлопнулись. Айзек дотронулся до респиратора, прибавляя громкости.

— Идти? Куда? — спросил Джагул из племени Джелег, поднимая гриву и настороженно скалясь. Из соседнего ущелья вновь донёсся вой.

— Не слышал, что ли? За нашим зверем!

Айзек едва заметно поморщился.

— К туше сааг-туула. Там оставите охотников — и назад. Два раза обогнёте холм и положите зверей вон под тем склоном. Будете ждать.

— Огибать холм? — Джагул дёрнул ухом. — Зачем?

Погонщики из племени Хеллуг снова взвыли.

— Вождь Ардзаг! Зачем возиться с дураками⁈

Айзек поморщился.

— Надо посмотреть, насколько сильны ваши звери. Если этот путь не утомит их, дальше для них будет работа.

— Работа? — спросили сразу несколько Джагулов.

— Работа Геджера? — зверь племени Хеллуг высунулся из-за скалы; все «люки» вдоль передних лап были открыты, и из каждого кто-нибудь выглядывал, на всякий случай держа наготове колёсомёт. Айзек покосился на Гедимина и еле слышно хмыкнул.

— Он уже сказал? Ну да. Работы много, так что поедут все. И мы с Геджером тоже.

«Где Вепуат?» — Гедимин, спохватившись, что разведчик до сих пор не вышел к обрыву, развернулся к душевой. На тросах у ангара качался летающий «трилобит». Вепуат, усевшись на головной щиток, безуспешно пытался развернуть животное направо. Вниз он даже не смотрел.

…Под обрывом лежали три живых холма. Два из них, с плотно прижатыми к телу щитками брони, и впрямь напоминали обгорелые скалы. На их панцири вереницами взбирались филки, неся с собой кирки, крючья и верёвки. На загривке одного из них, над проёмами, из которых настороженно выглядывали погонщики, стоял Айзек и следил за посадкой. Над вторым висел на тросах гигантский «трилобит». Он размеренно шипел, пропуская сквозь полости воздух, и усевшийся на спину Вепуат как будто его не беспокоил. Гедимин думал, проверяя, как закреплена лебёдка, что лучше было бы поставить её на том «холме». Там вокруг не толпились бы любопытные Джагулы, и никто не норовил бы подвесить на перекладину чьи-то клыки или череп.

— Лебёдка одна, — сказал он, разворачивая стрелу и укладывая её на панцирь. — А загрузить надо всех. Начнём с Улгех.

Джагулы злорадно оскалились.

— Улгех? Нашей машиной? — кто-то из вожаков недовольно дёрнул вибриссами. — Пусть тащат на верёвках!

Из-под панциря соседнего зверя донеслось глухое рычание. Гедимин сузил глаза.

— Мы тут работаем, а не цапаемся. Лебёдка поднимает. Улгех — крепят на панцирь. Если всё пойдёт как надо, груза хватит на всех.

— Груза? — кто-то из Улгех рискнул выглянуть из-под брони. — Какого груза? Это камни?

Вожак Хеллугов сердито рявкнул.

— Много говоришь! Поднимай зверя! Вперёд, вперёд, вперёд!

…Хеллуги замыкали цепочку. Гедимин видел, как один за другим сааг-туулы исчезают в разломе. Зверь Хеллугов приопустил щитки, и «люки» вдоль боков превратились в бойницы. Сармату и самому было не по себе, и рука тянулась то к «арктусу», то к сфалту. «Асбестовая жила,» — напомнил он себе. «Твоя забота — найти её и вскрыть. Закончу с асбестом — пойду собирать кейек. Надеюсь, в этот раз сверху ничего не прилетит.»

…Разломы едва дымились. Гедимин, заглядывая в них, видел, как остывающая лава подёргивается губчатой коркой пемзы. Звери брели по их берегам, где-то подходя к самому краю, где-то — огибая провал по широкой дуге. Сармат сканировал такие разломы и довольно хмыкал. «Кейек — не такая уж редкость. К нему подобраться сложно. Особенно для местных. Интересно, это возобновляемый ресурс? И как быстро он возобновляется?»

— Сто-ой! — скомандовал Айзек, выпрямляясь во весь рост. — Сфен Воздуха вон там. Мы уже рядом. Гедимин, ты видишь месторождение?

«Асбестовая» жила пунктиром тянулась вдоль границы, то и дело проваливаясь в соседний Сфен. Гедимин выбрал на карте непрерывный десятиметровый участок и обвёл его красной чертой. Луч просвечивал пласты, лежащие над переплетёнными «прядями» асаана. Сармат задумчиво щурился, высчитывая точки уязвимости. «Тут с одного раза не выйдет. И так аккуратно в одну сторону не ляжет. Но обломки наверх выкинет. А что не долетит — вытащат.»

— Вижу. Пойду вскрывать, — сказал он Айзеку. — Гони всех за тот разлом.

— Не близко? — Айзек покосился на сигма-сканер и приложил к нему коготь, замеряя расстояние.

— Поставлю купол, — отозвался Гедимин. — Осколки не долетят. Пусть смотрят. Им полезно.

Погонщики из племени Хеллуг быстро переглянулись.

— Геджер будет ломать камни. Скажи всем — пусть смотрят!

Гедимин открыл было рот, но Джагул уже нырнул в «отсек» под бронёй.

— Осторожнее там! — запоздало предупредил Вепуат, свешиваясь с «дирижабля». Туун-шу висел в горячем воздухе, сомкнув все пластины и втянув глаза. «Что-то он знает про эти разломы,» — мелькнуло в голове Гедимина. Но он уже съезжал вниз по лапе сааг-туула и секунду спустя спрыгнул на затвердевшую лаву.

— Пока не увидите две вспышки — лежать и ждать!

…Лава плазменному резаку поддавалась легко. Гедимин старался не задеть полости с породой из соседнего Сфена — делать лишние трещины в пластах было ни к чему. Слои лавы, накладываясь друг на друга, уходили глубоко под «асбестовую» жилу; внизу, на границе размягчения породы, постепенно формировалась ещё одна — Гедимин уже различал характерную волокнистую структуру. «Это на будущее. Если через сотню тысяч лет „Элидген“ ещё будет стоять…» — сармат прервал бесполезные мысли и растянул над головой защитный купол. «Работаем. Плазма — сюда, осколки — туда. Если верно рассчитал…»

Земля дрогнула. Защитное поле над сарматом мигнуло, перехватив пару крупных обломков и горсть мелких. Когда стук камней затих, Гедимин приподнялся — и увидел пятиметровый пролом, длинную гору камней, протянувшуюся от его края, и глубокие трещины на его дне. Вдалеке кто-то взвыл и тут же замолчал. Гедимин опустил сопло в следующую скважину. «Обломки выкинет туда. И останется только один пласт…»

…Прорезанные в склонах ступени дымились, постепенно остывая. На дне шестиметрового пролома лежала растрескавшаяся плита. Гедимин видел, что она держится только на волокнах асаана, вросших в неё снизу — и что хороший рывок их выдернет.

Он убрал защитный купол — и издалека тут же донёсся протяжный вой. За расщелинами, на длинном живом холме, стоял Джагул с шестом. Гедимин оглянулся на пролом, сверился с анализатором («Полсотни градусов на ступенях. Пока разгребают склон — остынет…») и поднял вверх термобластер. Жёлтая вспышка ушла в складчатое небо.

… — Двигать камни… — донеслось из-под обгоревшего панциря. Сааг-туул протяжно заскрипел, наваливаясь боком на груду обломков. Выдвинутые книзу пластины скрежетали по скале, сгребая камни. Спустившиеся к пролому Джагулы разматывали тросы с присосками. Гедимин видел, как они настороженно оглядываются и прижимают уши.

— Сэта, — один из них повернулся к Гедимину. — Ты для них выше богов. Но мы-то нет! Если увидят — что будет?

— Вы же не прикасаетесь к асаану, — вмешался Вепуат; он так и болтался вместе со своим «дирижаблем» над панцирем сааг-туула, пока тот, не обращая на него внимания, сгребал обломки. — Только к пустой породе. Они же не следят за каждым куском лавы!

— Придут нас жечь — скажи им это, — буркнул Джагул, резко поднимая руку. Четыре хлыста, щёлкнув в воздухе, опустились на обломок плиты. Кочевники дёрнули его на себя — и он с одного рывка встал на ребро. Снизу блеснули чёрные пряди.

…Сааг-туул медленно отползал от карьера. За ним волочились тросы. Приклеенные к ним плиты одна за другой с грохотом переваливались через край. Айзек уже не отгонял филков, и они столпились на остывших ступенях, разглядывая «асбестовый» «моток». Он уже обнажился на три метра. Гедимин задумчиво смотрел на оставшиеся плиты. «Ладно, пока хватит,» — он, сняв с плеча сфалт, начал спускаться в пролом.

…Выдернутая из «мотка» прядь откатилась к стене карьера — туда, где свисали покрытые присосками тросы. Её подцепили мгновенно и рывком выволокли наверх — туда, где двое филков собирали их в связку. Тросы под неё положили заранее — в ней до первой пересменки должна была набраться тонна «асбеста».

— Чтобы Сэта разрешили копать адзаран… — донеслось из-под обугленного панциря. Джагулы наружу не лезли, но «люки» приоткрыли. Расположены они были именно там, откуда хорошо просматривалось и дно карьера, и его край — тот, на котором собирали пряди в связку.

— Сэта стерегут их город, — мрачно ответил другой Джагул. — Какой там адзаран⁈

— Грудная болезнь убьёт их, — пробормотал третий. — Они все безумны.

Гедимин переглянулся с Айзеком — тот на секунду отвёл взгляд от пролома и резко опустил руку. «Иди,» — жестом сказал он. «Пока всё спокойно.»

…Эта расселина была жарче остальных. Гедимин посмотрел на узкую полоску красной лавы и комковатые наросты вдоль неё — и осторожно, цепляясь когтями за прочные выступы, пополз вниз. Легкоплавкую обшивку он оставил в «передвижном лагере»; золотистый ипрон от дыхания магмы на секунду запотел, и скольжение стало быстрее.

«Всего-то триста градусов,» — думал сармат, осторожно ступая по краю надлома. Тут было много пемзы, хрупких участков, норовящих провалиться под ногой. Конкреция, вросшая в остывшую лаву, снаружи казалась небольшой. Гедимин потянул за неё — и выволок здоровенный сросшийся комок, тут же обжёгший ему пальцы. Щурясь от фантомной боли, сармат прикрепил его к нечувствительной броне и наклонился за следующим. Сверху посыпались камешки. Чья-то длинная морда мелькнула над краем расщелины и тут же скрылась. Над обрывом склонился Вепуат. Его ипроновая броня, подсвеченная расплавленной породой, покрылась красными пятнами.

— Нашёл? Погоди, я спущусь! А то что ты один… — договаривал сармат, уже съезжая по склону. — Пемза, чтоб её!

Наверху кто-то рявкнул.

— Самки! Урху! Тебя кто туда звал⁈

Вепуат фыркнул. Он уже стоял на краю и поддевал когтями камень, затопленный расплавом.

— Ого! Здоровый обломок ты нашёл… Hasu!

Пемза под его ступнёй хрустнула и просела. Сармат выдернул было ногу из расплава, но тут же опустил обратно и, нашарив что-то, ухватил пальцами и поднял. Три конкреции срослись вместе, превратившись в пузырчатый штырь. Вепуат царапнул их когтем и довольно хмыкнул.

— А если всё выбрать — оно когда-нибудь отрастёт? — он оглянулся на Гедимина. Тот пожал плечами.

— Это откуда-то всплыло. Но внизу ничего похожего не видно. Какой-то прерывистый процесс.

Вепуат еле слышно хмыкнул.

— Может, при извержениях? Лава поднимается, что-то выносит? Оттуда, где сканеру не видно?

Гедимин смерил его недобрым взглядом.

— Полезешь проверять под извержением?

Вепуат только ухмыльнулся.

— А что, опаснее, чем в ядерном реакторе?

Наверху зарычали. Над обрывом показались четыре морды. Джагулы обмотались мокрыми тряпками, прижали уши, но от расселины не ушли — что-то тянуло их сюда.

— Геджер! Это твои камни? Все?

Гедимин мигнул.

— Что собрал — моё. Остальное… — он пожал плечами. Наверху переглянулись.

— Дашь нам собирать? — спросил Урджен. Остальные отодвинулись — их морды исчезли. Гедимин снова пожал плечами.

— Валяй, — он кивнул на дно расселины. «Интересно, как они…» — мелькнуло в голове. Додумать Гедимин не успел — в воздухе щёлкнул, разворачиваясь, хлыст. Присоски вцепились в камень, выступающий над лавой — и щупальце, дымясь, втянулось на обрыв. Зашуршал упавший с него камешек. Его встретили радостным воем. Сверху заскрежетало. Щупальце вновь полетело в лаву — и Гедимин успел увидеть, что обгоревший кончик отрезан.

— Вот оно как делается, — пробормотал Вепуат, глядя, как с каждым броском хлыст укорачивается на пяток сантиметров. На восьмом камешке на «добытчика» рявкнули с двух сторон. Хлыст, а вместе с ним и обмотанная тряпкой морда, исчез. Ещё несколько секунд наверху шуршало, потом Гедимин услышал быстрые удаляющиеся шаги. Вепуат ухмыльнулся.

— И что им мешало без нас тут порыться? — Гедимин в недоумении пожал плечами.

— Сэта, — отозвался Вепуат. — Они и с нами-то насилу решились. Там до сих пор обсуждают, кто кого сожжёт за связку асаана. Знаешь, как они крепят пучки к броне? Самым концом щупальца. Чтоб даже пальцем не задеть. Один раз пообщаешься с Сэта — второго не захочешь.

Гедимин недоверчиво покачал головой.

— Тут нет поселений Сэта. Их на всю Равнину пять штук. Как тут уследить за каждым куском кейека?

Вепуат пожал плечами.

— По-моему, никак. Но местные могут знать больше. Ну что, возвращаемся? Для первого раза хватит?

Гедимин прикрепил к броне ещё одну раскалённую конкрецию и нехотя кивнул. Он думал о плавлении рэссены. «Как только „асбеста“ хватит на две пары рукавиц — начнём работу. Знать бы ещё, сколько ниток для этого нужно. Не силён я в ткачестве…»

…Снятые респираторы — дополнительную защиту — филки сложили в сгенерированный «арктусом» «мешок». Гедимин бегло его просканировал, поморщился, направил луч на штатные респираторы, ещё прикреплённые к шлемам, и довольно ухмыльнулся — вся пыль осела на первом фильтре. Джагулы, выглядывая из «люков», наблюдали за ним с опаской. Сааг-туул озадаченно косился всеми глазами на свисающие с панциря охапки «асбеста».

— Что со следующей вылазкой? — спросил Айзек. Гедимин качнул головой.

— Этого пока хватит.

— Ну, тебе виднее, — сказал Айзек, окинув взглядом связки минеральных «прядей». Все сааг-туулы были ими обвешаны. Гедимин, глядя на них, думал, что пора собирать второй дробильный агрегат — и доделать-таки увлажнитель.

…Перебирая мотки тросов, сармат поймал себя на том, что ищет кусок нужной длины, и ни метром больше, — отрезать лишнее не поднимается рука. «Вот до чего доводят проблемы с ресурсами,» — криво ухмыльнулся он, подбирая моток. «На Земле бы ни секунды не думал…»

Вдалеке, между бараком и душевой, громыхала асаанодробилка. Там сложили горой все добытые тонны. Таскать их пришлось Гедимину и Вепуату — Джагулы поднялись на холм, отцепили всё от брони и отказались к «асбесту» даже притрагиваться. Ремонтник видел, как они, прижимая уши, оглядываются на горящий на окраине купол. Сэта смотрели в их сторону; Гедимин помахал им и поволок очередную связку на временный склад. Там все эти «пряди» и остались, периодически орошаемые из увлажнителя, — сармат протащил шланг через вентиляционный лючок и закрепил его, приделав дополнительный вентиль. Один из филков, не прикасаясь ни к чему из механизмов, следил только за влажностью воздуха; Гедимин, проходя мимо, думал, что надо бы выделить ему анализатор, но свободного прибора не было.

«Ага, готово,» — сармат наклонил рычаг. Массивный каменный боёк опустился на кованую направляющую и подложенный на неё датчик давления. Прибор на запястье мигнул — данные были считаны. Гедимин закрепил «молот» в верхнем положении, тронул направляющую, — на тёмно-синем металле не осталось ни единой вмятины. Сармат еле слышно хмыкнул. «Может, и выдержит. Или хотя бы отрегенерирует.» В остывающий расплав он высыпал несколько щепоток рална-камня; странный минерал осел в верхнем слое — сармат надеялся, что это поможет заращивать повреждения.

Филки-дробильщики, увидев Гедимина с грузом, быстро переглянулись и настороженно сощурились.

— Эта штука — тоже нам?

— Будет вторая бригада, — отозвался Гедимин, наматывая трос на балки. «Вот им лебёдка. Один хвост она поднимет. Другой они как-нибудь донесут.» Мельком он просканировал рабочих, — внешние респираторы пока справлялись с фильтрацией. «Сегодня можно ничего не менять. Пыли мало, — всё-таки вода её сбивает.»

За ангаром душевой кто-то приглушённо рявкнул. Направив туда сканирующий луч, Гедимин увидел двоих Джагулов. Они пришли с лопатой и мешком; половину кучи в лотке «трилобита» успели убрать, но теперь, забыв о ней, глазели на «асбестовый цех». «Да нет, не на цех,» — внезапно понял сармат. «На кромку обрыва под цехом. Там-то что? Зрячие камни? Нет, сюда я их не ставил…»

— Вода течёт сама, — услышал он громкий шёпот. — Как вниз — понятно. По кишке из бочки. В бочку — из нижнего озера. Снизу вверх. Как⁈

Гедимин невольно ухмыльнулся. «Научный интерес? Похвально… Догадаются или нет?»

— Малый призыв, — прошептал другой Джагул, берясь за лопату. — Слышал, карлики так могут.

Первый фыркнул.

— Карлики? Тут не Сфен Воды. Озёра под скалами. Кьюссы, может, могли бы. Видел тут Кьюссов?

Теперь фыркнул второй.

— Кьюссы то, Кьюссы сё… Ты что, из крашеных?

— Эй, — Гедимин обогнул ангар, и Джагулы, вздрогнув, прижали уши. — Что такое «малый призыв»? Разновидность насоса?

Кочевники переглянулись.

— Не знаю, что это ты сказал, — пробормотал один из них, настороженно скалясь. — Твоя вода. Мы не лезем.

Он подобрал лопату и принялся кидать помёт в подставленный мешок. Гедимин подождал ещё немного, но понял только, что Джагулам не по себе.

…Южный склон покрылся прозрачными туннелями. Рядом улёгся зверь племени Хеллуг. Лучники с его спины недобро скалились, глядя вниз. Туннели упирались в ворота душевой. Рядом, сложив руки на груди, стоял Гварза.

— Общие купания? Для обоих племён сразу? — Вепуат, выглянув из-за ангара, недоверчиво покачал головой. Рядом с ним громко зашипел туун-шу — толпа Джагулов рядом его тревожила. Вепуат протянул руку к его передним щиткам — шипение стало громче.

— Мелким «трилобитам» нравилось, — пробормотал сармат, глядя на сигма-сканер. — Много нервных окончаний… а сигнал, похоже, болевой. Ладно, поищем что-то другое…

— Стоять! — рявкнул Гварза. Три десятка Джагулов, зажатые между прозрачными стенами, замерли на месте и прижали уши. Всем им было не по себе.

— Тут купальня. Она одна, а вас — семь сотен. Быстро зайдёте, быстро помоетесь, быстро высохнете. Руками трогать себя, свои миски и гребни. Больше ни к чему не прикасаться. Кто сунет руки куда не надо, купальни больше не увидит. Запомнили?

Гедимин, подавив тяжёлый вздох, двинулся к воротам. Первым на мытьё запустили племя Джелег; когда очередь дойдёт до Улгехов, Гварза обещал сармата сменить, а на ворота поставить Айзека. «Надо выделить какой-то день для банных процедур,» — думал Гедимин, досадливо щурясь — в кармане лежал едва намеченный чертёж механической прялки. «Тут семьсот, там четыреста, — как раз за сутки все вымоются. И больше время на них не тратить.»

…Вепуат врезался плечом в косяк. Под удивлённым взглядом Гедимина он поправил сбившиеся перья, закрыл дверь и снова уставился на экран сигма-сканера.

— Надо же… Я думал, кровяной камень с такими вещами справляется. Видимо, он сращивает, как оно лежит. Если отломки врастопырку, так и срастутся. А собирать их тут не принято. Хотя бы простейшие шины… Интересно, кто у них занимается лечением. И занимается ли вообще.

— Чего? — Гедимин заглянул в его сканер. На экране виднелась чья-то конечность, просвеченная насквозь. На костях, напротив друг друга, вздулись непонятные желваки.

— Я, пока приучал туун-шу… — Вепуат махнул рукой в сторону душевой. — Сканировал Джагулов. Когда они купаются, это проще. Всё видно. Все с переломами, и у многих срослось очень криво. И стрелы… их тут, видно, не вырезают. Видишь? Наконечник прямо в кости.

Гедимин пожал плечами.

— Они же всегда воюют. Странно было бы, если бы никого не ранило.

— Угу… — Вепуат пролистнул ещё пару сканов. — Ага, ещё вот это… Кровяной камень опухоли, видно, не берёт. По идее, и не должен. Наоборот, ещё лучше растут… М-да. Попробовал бы удалить, но вряд ли он дастся.

Гедимин угрюмо сощурился.

— Насильно оперировать Джагулов? Тебе совсем заняться нечем?

Вепуат поморщился.

— Это моя работа. Штатный медик. М-да… Надо бы выяснить про остеофиксаторы. Должно же что-то быть. Хоть из двух палок и ремня…

…Филки под присмотром Тештека растягивали вдоль коридора длинные нити. Гедимин покосился на веретёна, — в этот раз плетельщик забрал только половину спрядённого. «Похоже, работа ускоряется,» — думал сармат, пересчитывая про себя видимые неравномерности. «И в целом пряжа ровнее. Не у всех, но… Вепуат был прав — они осваиваются.»

— Рукавицы? Чтоб руки не жгло? — Ишха прикинул что-то на пальцах. — Сколько они сегодня работали? Ещё три раза по столько. И так же завтра. Тогда послезавтра можно начинать.

— Полтора дня работы? — Гедимин удивлённо мигнул. — Думаешь, успеют?

Ишха скрестил когти.

— Дети Пламени искусны во многих ремёслах.

Дверь открылась. Филки, только начавшие раскачивать рычаг плетельного агрегата, повернулись на шум. Тештек негромко зашипел, отступая в сторону. На пороге стоял Айзек.

— Не отвлекайтесь, — сказал он, с интересом глядя на оставленные прялки и растянутые нити. — Давно хотел посмотреть, как это происходит. Гедимин, ты бы не мог посылать мне отчёты? Хотя бы раз в местную неделю?

Гедимин досадливо сощурился — об отчётности он забыл напрочь.

— О чём отчёты? — угрюмо спросил он. — Песок на складе. Туннели завтра дороют. Стройка стоит.

— Хотя бы об этом, — Айзек кивнул на филков, взявшихся за рычаг. — Любопытный агрегат… Об освоении новых технологий. И о твоих идеях о механизации. Асбест теперь дробят в две смены? Филки говорят, что у агрегатов плохой ход. Тросы не перетрутся?

Гедимин поморщился.

— Смазывать надо. Жир я им оставил.

Айзек хмыкнул.

— Значит, выделить ещё и механика на обслуживание… Филки ждут, когда ты поставишь им машину. Дробление, как я понял, вполне механизируется.

— Можно, — Гедимин пожал плечами. — Но нужен толковый оператор. А они по гребням молотом лупят.

Айзек криво ухмыльнулся.

— Лишь бы не себе по пальцам. Всегда ты торопишься, атомщик. Толковые за день не вырастают.

Тештек громко зашипел. Гедимин обернулся и увидел, как три сплетённых троса соединяются в один — «девятерный». Айзек заинтересованно хмыкнул.

— Этот агрегат сделали Сэта, или он уже наш?

— Наш, — отозвался Гедимин. — Там ничего сложного. Если бы ещё нормальный ворот…

Тештек прошёл вдоль растянутой верёвки, пощёлкивая по ней когтями, с шипением выдохнул и резко махнул рукой. Филки переглянулись.

— Опять не то? — спросил Вепуат, глядя, как Сэта сматывает верёвку.

— Завтра — ещё раз, — бросил тот, положив её на поддон рядом со вчерашней. Гедимин посмотрел на них и еле слышно хмыкнул. «А разница видна… Может, завтра сделают как надо. И я подберу режим для машины.»

30 день Мысли, месяц Пустоты. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

Вепуата не было. Гедимин подождал немного в душевой, потом, озадаченно пожав плечами, вышел. У здания висел на привязи огромный «трилобит». Увидев Гедимина, он втянул воздух в дыхальца — и с грохотом прижал к телу все пластины и притворился дохлым. На его спине никого не было.

Позади кто-то недовольно хмыкнул. Мимо прошли филки, на ходу пристёгивая запасные респираторы.

— Опять болтается без дела. А нам вот работать, — услышал Гедимин сердитый шёпот.

— Ага. Механизатор, мать его пробирка…

«Точно. Чего я тут высматриваю? Есть же механизм…» — Гедимин, досадливо щурясь, поднял сигма-сканер. Чёрный пернатый силуэт долго искать не пришлось — луч прочертил невидимый полукруг и упёрся в бок сааг-туула. В «отсеке» под панцирем собралась группа Джагулов. Там же стоял Вепуат и что-то объяснял им. В руках он держал кожу, облепленную сырой глиной. «Формовочная. То-то филки её вчера искали…»

— Выпускное отверстие открыто, — заученно проговорил за спиной кто-то из филков. — Готовность?

— Накопитель готов, — отозвался другой. — Излучатель готов. Приступать?

На броню Гедимина упал зелёный отсвет. В небо над холмом уходил яркий сдвоенный луч, и рыжевато-розовые небесные складки медленно окрашивались в его цвет. Гедимин видел, как от луча растекаются тонкие зеленоватые потоки, и ему мерещилось, что они пульсируют. Он покосился на дозиметр, но тут же опустил его. «Тут нужен высотный зонд. А наши дроны следят за округой. И Гварза мне их точно не даст.»

Из-под «западного» обрыва донёсся рёв раковин и чей-то вой. На «юге» стояла полная тишина. Гедимин покосился на сигма-сканер, — племя Хеллуг высунулось изо всех «люков» и глазело на небо, широко ухмыляясь. На «юге» два огромных зверя лежали, повернув глаза кверху; кто-то выглядывал из приоткрытых проёмов в их панцирях, но наружу выйти не решался.

Огни в небе погасли. Гедимин развернулся к ангару горячего цеха. «Пока прялки не заняты, соберу их на привод. Машину на самый малый ход, — авось не разломает.» В карманах у него лежали прорезные плашки и направляющие крючки — то, что должно было скрутить рыхлое волокно в узкую ленту.

…Прялок на прежнем месте не было. Гедимин заглянул в стенные ниши и мигнул — пропали ещё и разобранные станки. Он посмотрел на сигма-сканер и удивлённо хмыкнул. «Всё на складе? Когда убрали? Я уходил — лежало тут.»

— Да сидите уже, — буркнул он поднимающимся жильцам — между мешками с волокном, защитными куполами и подвешенными гамаками пробираться было проще, когда в проходах не маячили ещё и Сэта. До поставленных в ряд механизмов он долез, едва не обрушив штабель тюков, и снова подумал, что склад надо было строить просторнее.

— Мастер Хеттийиррн пришёл за прялками? — Сэта пристально смотрели, как Гедимин подбирает веретёна и старается не спутать свисающие нити. — Ученики соберутся так рано?

— Я сам поработаю, — отозвался сармат, досадливо щурясь — нитки всё же переплелись. Сэта переглянулись.

— Чья помощь тебе нужна?

Гедимин задумчиво посмотрел на Ишху. «Нет. Не сейчас. Настрою — позову.»

— Закончишь — принеси всё сюда, — раздалось за спиной, едва он отвернулся. — Подальше от Джагульских глаз. Кочевники у дома ремёсел — не к добру.

Гедимин мигнул.

— Так вы всё от Джагулов спрятали? — он недоверчиво хмыкнул. — Они что, сами прясть не умеют? У них же есть похожие штуки…

Вдоль шеи Ишхи вспыхнули багровые пятна, и он прикрыл их когтистой рукой.

— Что у них там есть — их дело. Священный асаан — не для бродячих дикарей. Мы их не учим. И вы не беритесь.

…«Ещё раз,» — Гедимин подобрал упавшие и откатившиеся в сторону веретёна и выставил их в ряд. «Сделать опору с углублениями,» — отметил он в журнале. «Борта нарастить до основания шипов.»

Он снова примял волокно, продевая сквозь плашки, и приоткрыл клапан. Привод застучал, толкая веретёна, те закачались, стягивая волокно с мотка. Гедимин досадливо хмыкнул и остановил машину. «Теперь — слишком медленно. Попробуем вот так…»

За спиной стукнула дверная створка. Кто-то переступил порог и шумно вздохнул.

— А тут уже всё механизируется…

— Ломается, — буркнул Гедимин, останавливая машину. Веретено, отброшенное слишком сильным толчком в сторону, продолжало качаться и наматывать на себя нить, только половина витков падала между шипами.

Вепуат склонился над «агрегатом», еле слышно хмыкнул и отступил к стене.

— Даже интересно, что скажут Сэта. Уже забыл, как местные смотрят на новшества…

— Что случилось-то? — спросил Гедимин, глядя на его угрюмый прищур. Вепуат достал из кармана скомканную шкуру — вернее, шматок подсохшей глины с торчащим из него краем — и бросил в ведро.

— Прогрессорство не задалось. Это, видишь ли, камень. Вещь Асгаана. Ак-коу такого не любит.

Гедимин покосился на его шлем — височные пластины были плотно пригнаны. «Техника безопасности при общении с богами,» — сармат едва заметно ухмыльнулся и сам прикрыл незащищённые виски.

— А им что надо? Чтобы Ак-коу любила, или чтобы кости срослись ровно?

Вепуат невесело усмехнулся.

— Поссоришься с Ак-коу — кости уже не понадобятся. Ну… — он развёл руками. — Может, суеверие. Может, правда. Ты ж её видел. А твой дозиметр врать не будет.

— Да чтоб их всех и с местной фауной, — пробормотал Гедимин, закрывая последний клапан. «Без толку,» — он отсоединил привод и сгрёб всё «оборудование» в охапку. «Без станины — так и будут кататься. Доделать станину — а там будет видно. Кабы не местная физика, гори она в пучке нейтронов…»

…Первый филк из кузнечной группы огляделся по сторонам и сдержанно хмыкнул.

— А что, прядильный цех закрылся?

— Засекретился, — буркнул Вепуат, покосившись на запертые двери склада.

…Прялки навстречу озадаченным «ученикам» вынес сам Ишха. Бросив на Гедимина быстрый взгляд, он аккуратно расставил их и оглянулся на дверь. Тештек, закрыв её, уже собирал плетельный станок, и филки, оживившись, направились к нему. За спиной Гедимина стукнула дверная створка — кто-то с излишней силой вбил её в паз.

— Кет, — негромкий голос Кенена Гварзы прозвучал прямо у наушника. — Айзек говорил с тобой о перспективах механизации?

Гедимин угрюмо сощурился.

— Пока ничего не выходит. Мало данных.

Гварза неопределённо хмыкнул.

— В любом случае — не торопись. Айзека осаждают поселенцы. Он, естественно, поддаётся. Что могут сделать вручную, пусть делают.

Гедимин поморщился.

— Могут всё. Вопрос в объёмах. Простейшая механическая прялка…

Гварза с силой надавил ему на плечо.

— Не торопись.

Он обогнул сармата и, взяв Вепуата за локоть, отодвинул его за печь. Говорили они недолго, но сердито. Гварза, снова обогнув Гедимина, быстро вышел. Вепуат выбрался из-за печи, с тяжёлым вздохом посмотрел на потолок и повернулся к Тештеку.

— Ну что? Пробуем ещё раз? Я вот думаю — рычаг надо было делать из рэссены.

— Сделаешь, — отозвался плетельщик, разматывая пряжу вдоль локтя. Других приборов измерения у него с собой не было. Гедимин хотел скривиться, но вспомнил, что вчерашний и позавчерашний шнуры по длине различались на считанные миллиметры. «Пусть плетёт как знает. Всё равно — это изделия тренировочные.»

…Тештек наматывал шнур на раскалённую, горящую руку, растягивая его на пальцах. Зеленоватый асаан сквозь пламя казался чёрным.

— Так и делайте, — сказал он, погасив огонь, и положил свёрнутый шнур поверх двух других. — По толщине — сколько надо. Вот натяжение. Вот подвесы. Всё видно. Дальше — только работать. Будет лучше. Но и так неплохо.

Вепуат радостно ухмыльнулся.

— Думаешь, они научились? И вот из трёх этих шнуров смогут сплести один?

— Чего тут не смочь, — отозвался Тештек. — Скажи им. Я пока тут. Но вижу — могу и уйти. Ткач тут Ишха. Я не помогу.

Гедимин мигнул.

— Ты уверен? Это вся технология?

Он подобрал верхний шнур и растянул между пальцами. «Чутьё» подсказывало, что в руке нечто, превосходящее по прочности стальной трос. «Не металлофрил. Но и не местные растительные волокна. Значит, делать умеем…»

…«Четыре миллиметра,» — замерил Гедимин итоговую толщину. В лаборатории, куда он пришёл с образцом в кармане, кишели филки. К нужному агрегату подойти удалось не сразу.

— Вода из Сфена Воздуха, — негромко напомнил, заглянув под защитный купол, Альгот. — Пока опять не начались катаклизмы.

— Не выйдет, — отозвался Гедимин. — Мы с ними в ссоре.

— Всё ещё? — Альгот покачал головой. — И… есть надежда на перемирие?

Гедимин пожал плечами.

Теперь его от Альгота и лаборантов закрывало непрозрачное защитное поле. Трос, заправленный в герметичный короб, напоминал о себе только мелькающими на табло цифрами, — механизм растягивал его, наращивая нагрузку. Для испытаний Гедимин отрезал полуметровый кусок, остальное спрятал в карман до лучших времён. «Пятнадцать тонн,» — снова сверился он с табло. «Неплохо для шнурка из ниток…»

Табло мигнуло, и цифры на нём застыли. «Семнадцать тонн,» — повторил про себя Гедимин, вскрывая корпус. Порвало шнур аккуратно, почти без раскручивания, — волокна только чуть распушились у места надрыва. «То есть — рабочая нагрузка три с половиной. Даже у такого примитивного образца. Тештек прав — технологию мы освоили.»

…За ангаром коротко скрипнул сааг-туул. Вепуат едва заметно ухмыльнулся.

— А зверёк разговорился. Видимо, привык к нам, чужакам.

Джагулы возились в «предбаннике», развешивая по стенам верхние накидки и лишние «цацки». Джагзуу выглянула в цех и широко ухмыльнулась, старательно натягивая губы на клыки. Навстречу ей с громким шипением шагнул Кут’тайри. Самка попятилась, поднимая гриву.

— Геджер позвал нас!

Кут’тайри зашипел ещё громче.

— Вот ваша печь. Отсюда — ни шагу! — он встал посреди прохода, сложив руки на груди. Со светящихся, раскалённых когтей сыпались искры. Гедимин со вздохом растянул поперёк коридора защитное поле и кивнул Джагулам на печь.

— Пришли работать? Вот и работайте. Сколько вас?

Пока самка скалилась на жреца, её обогнул Урджен. Перед собой он подталкивал чёрного Джагула, одетого в фартук и краги. На шее светлела полоска жёсткой кожи — свободный ошейник.

— Это Зуурджег, — небрежно пояснила самка. — Тоже будет тут. Уже немного знает. Ты его только проверь.

Гедимин мигнул. Спросить ни о чём не успел — из-за печи высунулся удивлённый Вепуат.

— Пленный? Из Ур-Согганов?

Зуурджег угрюмо оскалился.

— Я Хеллуг.

— Он Хеллуг, — подтвердил помрачневший Урджен, взяв Джагула за плечо. — Почти уже совсем.

Вепуат хмыкнул.

— Снимать с них ошейники, значит, нельзя. А учить новому ремеслу — можно?

— Говоришь странное, — Урджен недовольно ощерился. — Не будешь его учить?

Гедимин подавил раздражённый вздох и шагнул к печи.

— Пусть учится. Зуурджег! Тебе показали, как сыпать шихту? Будем делать чистое прозрачное стекло. Заготовки для линз.

…Урджен отложил крупнозернистый камень, стянул с морды повязку и шумно выдохнул.

— Работа для самок!

— Да куда уж вам, — отозвалась сквозь повязку Джагзуу, шаркая камнем по стеклу. До гладкости заготовке было далеко, но правильную выпуклость она постепенно приобретала. Третий Джагул шевельнул ухом, но головы не поднял. Он, как и все они, работал с перерывами, то делая несколько резких движений, то застывая на месте и шумно дыша сквозь повязку.

— Дети Пламени… уже… такое делали? — спросил Урджен, чуть отдышавшись после очередного трёхминутного рывка. Гедимин кивнул.

— Уже умеют. Ты не спеши. За раз не получится. Сейчас — самая грубая форма, потом — три дня на доводку. Тогда поставим клейма и проверим в деле.

— Уррх, — самка шевельнула ухом. — Доводка? Всё так же, камнями?

— С разным зерном, — сармат тронул когтем шлифующую поверхность. — Долгая нудная работа. Никакой магии.

Джагзуу коротко ухмыльнулась.

— Такие камни мы знаем. У себя попробуем? Что выйдет — я принесу.

Гедимин пожал плечами. «Прогресс,» — в груди шевельнулось что-то тяжёлое. «Раз начнётся — не остановить.»

…Вепуат проводил взглядом полуодетого босого Джагула в ошейнике, потом покосился на термометр и еле слышно хмыкнул.

— У них шерсть, — буркнул Гедимин. — А там — плюс пятнадцать. Даже филк не замёрзнет.

— Я всё пытаюсь вникнуть в их традиции, — пробормотал Вепуат, глядя на закрывающиеся «люки» сааг-туула. Зверь, отогревшись, оживился — уже не нужно было по пять минут греметь над ухом, поднимая его на ноги, он вставал сам и бодро трусил к спуску. Хвост пролетел над городским куполом, разминувшись с ним на пару метров.

…Стемнело, но огни в низинах ещё горели. Филки-патрульные, обходя плато по периметру, замедляли шаг на «южном» и «западном» склонах и настороженно смотрели на длинные живые холмы. Туун-шу прикрыл глаза, но оставил пластины приподнятыми, и воздух с присвистом проходил сквозь внутренние полости.

— Не понимает он внешнего управления, — вздохнул Вепуат, глядя на «дирижабль». — Видимо, привык, что рулят изнутри. А я в эти полости не втиснусь даже без скафандра. Говорят, Кьюссы там даже жили. Племенами. Не знаю. Разве что свернувшись клубком. Там спать-то негде, не то что…

За спиной Гедимина сверкнула белая вспышка — и тут же потонула в ярко-красной. Взревело пламя. Развернувшись и вскинув «арктус», сармат увидел серебристый светящийся купол, окружённый багровым облаком. Оно стремительно накалялось, меняя цвет.

— Хассек! — вскрикнул Вепуат, первым что-то разглядевший в плазменном шаре. — Отбой!

Выхватив что-то из кармана, он швырнул это в облако. Огненное кольцо разомкнулось. Двое Сэта, приняв гуманоидный облик, повернулись к сармату.

— Не трогайте! — крикнул тот, вклиниваясь между ними. — Это свои!

Кольцо плазмы распалось окончательно. Сэта расступились. Посреди дымящегося круга стояли, пригнувшись и выставив вперёд горящие посохи, трое стражей. Хассинельг шумно выдохнул и воткнул палку в гравий.

— Жаркая встреча, — прогудел рослый багровый силуэт, поворачиваясь к сарматам. Другой, чуть ниже ростом, опустил посох и поправил тёмные очки.

— Чужаки в Эйта’ане! — командир Сэта недобро ощерился. С его когтей сыпались искры, и Гедимин с тревогой покосился на гравий — вроде бы гореть там было нечему.

— Это не чужаки, — сказал Вепуат. — Хассек! Что ж тебе в долину не перемещалось⁈

— И то верно, — прогудел Калиг. В навершии его посоха метались красные искры. Хассинельг смущённо опустил голову и уронил хвост.

— Там Скогны. Подумал — разбудим, прицепятся.

— Всё спокойно, — сказал Вепуат огненным существам. — Это Хассинельг, Калиг и Навкет. Друзья Пламени.

— Лучше бы Пламени не дружить со стражами, — угрюмо сказал командир Сэта, жестом отзывая бойцов. Вепуат хмыкнул.

— Все говорят, с кем нам дружить. Сэта, стражи, Джагулы.

Калиг постучал посохом по дымящейся земле и вышел из невидимого круга. Дым тут же развеялся.

— Давно мы тут не были, — вполголоса заметил Навкет, оглядываясь по сторонам.

— А сейчас чего пришли? — спросил Гедимин, недобро щурясь. — Вам же запрещено.

Калиг гулко вздохнул.

— На совете, бывает, говорят глупости. Глупо соблюдать глупые запреты. Мы ведь обещали вам защиту…

Гедимин хмыкнул.

— Защита была нужна раньше. Тогда пришёл один Хассинельг. Сейчас-то что?

— Мы виновны в нарушении слова, — Калиг склонил голову. — Нам это чести не делает. Но лишняя защита вам всё же не помешает.

Теперь хмыкнул Вепуат.

— Вон там, под обрывом, — два племени Джагулов. Там — ещё одно. Тут — Сэта. Как часто нам придётся разнимать драки?

— Скажем Джагулам, что это свои, — вмешался Гедимин. — Сэта уже знают.

Из-под купола донеслось сердитое шипение.

— Мастер Хеттийиррн! Так эти… существа… будут тут постоянно?

Вепуат развёл руками.

— Сам знаешь, воин Куттуша, — у нас мало друзей. Надеюсь, нам с Хеттийррном не придётся вас постоянно растаскивать? Или сразу взять клятву Пламенем?

Сэта резко взмахнул когтями.

— Из стражей плохие друзья. Но Пламени виднее. Мы не тронем этих… союзников.

— Стражи не нападают первыми, — угрюмо прогудел Калиг, пристально глядя на светящийся купол. — И в этот раз было так же.

Пригасив свечение посоха, он отошёл за бронеход. Навкет и Хассинельг уже стояли там, разглядывая огромного «трилобита». Тот спал, и потускневшее свечение посохов не потревожило его. Хассинельг переминался с ноги на ногу, то делая шаг к животному, то от малейшего движения пластин отступая и прикрываясь палкой.

— Что-нибудь узнал? — спросил Вепуат, понизив голос. — Был у Хигов?

— У Хигов⁈ — в один голос переспросили Калиг и Навкет, разворачиваясь к третьему стражу. Тот уставился на посох.

— Был, — неохотно ответил он под гулкое рычание с двух сторон. — Поговорили. Вепу-а, ты не видел на нём клейм? Мне тут ничего не разглядеть. А посохом не подсветишь.

Вепуат мигнул.

— Клейма? Не заметил… Где их обычно ставят?

Хассинельг махнул посохом.

— Где-то, где не отвалится, — сказал Калиг, обходя животное по широкой дуге. — Может быть, внутри.

Хассинельга передёрнуло.

— Кто туда полезет?

— Ну не я же, — Калиг повёл широкими шипастыми плечами. — И Дим-мин для этого велик.

— Тихо, — вмешался Вепуат, пристально глядя на сигма-сканер. — Не надо в него лазить. Сейчас поищем.

…Глубокий ожог темнел на каркасе переднего плавника. С другой стороны, симметрично ему, нашёлся такой же — орнамент из нескольких угловатых символов, заключённых в овал. Клеймо заросло перепонкой, но повреждения до сих пор читались — и Гедимин был уверен, что летать они мешают.

— Сурово, — пробормотал Вепуат, едва заметно щурясь. — Прямо на крыле… Зачем? Где-нибудь на панцире — было бы меньше вреда.

Стражи переглянулись.

— Может, им и надо, чтоб летал не слишком быстро, — неуверенно сказал Хассинельг, перерисовывая клейма на внутреннюю часть рукава. Такие записи он делал часто — Гедимин успел заметить много следов стёртой и выскобленной краски.

— Так что Хиги-то сказали? — не вытерпел Вепуат. — Что с ним делать?

— Приучать к себе, — отозвался страж, подтягивая ремешки на рукаве. — Покажу им клеймо. Будут искать, чей зверь, кто учил, куда отдали. Они найдут — у них там всё записано. Сказали — если их зверь, наставника пришлют. Жди в первые дни Воздуха.

Вепуат досадливо сощурился.

— Через десять дней? Он за это время от безделья взбесится. А я его даже вперёд направить не могу.

Калиг гулко вздохнул.

— Странные занятия у тебя, Вепу-а. И заботы странные. Хассек! Когда ходил к Хигам, чего нам не сказал⁈

Страж снова уставился на навершие посоха. Внутри вспыхивали синеватые искры, но треска Гедимин не слышал.

— Не толпой же туда идти, — пробормотал Хассинельг. — Когда один, им спокойнее. Проще говорить, если с миром.

Калиг и Навкет переглянулись.

— Ты хоть говори, где тебя потом искать, — сказал старший. — Мы тебя не сдадим. Мы ведь все…

Он снова вздохнул.

— Мы в совете на одном счету, — закончил за него Навкет. — Ты не тяни. Сходи к ним быстрее. Скоро плохие дни, за ними — время Ук-кута, — говорить с тобой будет некому.

— Время Ук-кута? — Гедимин насторожился. Дрессировка туун-шу его не занимала, в переговорах с Хигами, очевидно, он помочь не мог, — но от последних слов ему почему-то стало не по себе. «Что значит — некому говорить?»

Стражи переглянулись.

— Ритуалы мёртвых, — прогудел Калиг. — Так каждый год. Дни Пустоты на исходе — время почтить её богов.

— Постой, — вмешался Вепуат. — Почтить бога месяца? В последний день, как обычно? Ну да, мы помним…

— Последние восемь дней, — отозвался Калиг; его глаз Гедимин не видел, но существо явно было в недоумении. — Очень важные ритуалы. Одного дня не хватит. А у вас не вспоминают мёртвых? Не готовят себе дорогу в Ук-кут?

Теперь переглянулись сарматы.

— К этому ещё и готовятся? — еле слышно пробормотал Гедимин. «Восемь дней,» — пульсировало в мозгу. «Каждый год. Будто мало того, что весь месяц ни кварка не делали. Построишь тут промышленность, мать её пробирка…»

— А! — Вепуат сделал вид, что всё понял. — Тогда, и правда, лучше поспешить. Пока они там роются в архивах… Они его точно найдут по клейму? Может, снимок распечатать?

Он указал на передатчик. Хассинельг покосился на его руку и отодвинулся, прикрываясь посохом.

— Все клейма разные. Они найдут, — мрачно пообещал он.

…Одинокий белый огонёк светился на краю «северного» плато — Хассинельг встал у дальней вентиляционной шахты. Двух других стражей Гедимин не видел, как ни вглядывался в подсвеченную темноту. Лишь один раз ему удалось просканировать бесшумную тень — когда туун-шу, учуяв её, резко дёрнул хвостом. Навкет, попав под невидимый луч, приостановился и повернулся к Гедимину, чуть приподняв посох. Сармат помахал в ответ и выключил сканер. Пора было идти на дежурство.

31 день Кислоты, месяц Пустоты. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

Вепуат издал резкий щёлкающий звук. Существо, на спине которого он сидел, не шелохнулось. Тросы, удерживающие его у земли, свисали свободно.

— Может, щёлкать надо прямо по панцирю? — вслух подумал Вепуат, барабаня по толстому головному щитку. Животное с треском сомкнуло все пластины и притворилось дохлым.

— Не те команды, — пробормотал Гедимин, с досадой глядя на Вепуата и осёдланного им «трилобита». Существо, заглотив полведра мяса, пустило сармата к себе на спину — но на этом тренировка и закончилась. Вепуат сидел на броне, то постукивая по ней, то заглядывая под щитки, то подёргивая за шипы и свисающие тросы. Гедимин досадливо щурился на него с земли. «Это как к механизму лезть без инструкции. Была бы эта тварь хоть поменьше…»

— Гедимин, ты иди, — буркнул Вепуат, перебираясь на другой участок панциря. — Помощь пока не нужна. А у тебя своя работа есть…

Когда Гедимин вытаскивал балки подъёмника из долины, Вепуат ещё сидел на «дирижабле» — а существо всё так же висело в воздухе, ни на что не реагируя. Гедимин выразительно пожал плечами и ускорил шаг.

…Подземная вибрация стихла. Гедимин, снова ощутив под ногами устойчивую поверхность, облегчённо вздохнул. Над головой приглушённо выругались филки, вцепившиеся в крышу, — пока под землёй трамбовали рыхловатый камень, весь холм дрожал мелкой дрожью, и здания колыхались на гравийных «подушках» вместе со всеми, кто был внутри и сверху. Гедимин запоздало вспомнил, что о начале работ никого не предупредил.

Сверкающая голова огромного змея поднялась над ним. Сармат ждал, что Текк’т вылезет из ближайшей шахты, но тот всплыл прямо сквозь скалу. Шарахнулись все — и филки, едва не упавшие с крыши, и Сэта под куполом сторожевого поста. Гедимин краем глаза видел, как они теряют гуманоидную форму, расплываясь в плазменные сгустки. Ему было не до того, чтобы их успокаивать — он и сам едва не шарахнулся от нависшего над ним гиганта.

— Куэнн-работу мы закончили, — сказал Текк’т. — Эту. Всё копать, всё ломать. Больше нет.

Гедимин кивнул.

— Вижу. Хорошо сделали. И колодцы, и песок.

— До дней Воздуха уйдём, — сказал змей, погружаясь в скалу. — Раньше не жди.

— Спасибо, — пробормотал Гедимин вслед его хвосту, ныряющему в гравий. Ему было досадно. «Да пусть идут,» — думал он, глядя на экран сигма-сканера; по его краям расходилась удаляющаяся рябь — Текк’ты расползались. «Что можно было делать в этом месяце — всё сделали. Надеюсь, следующий обойдётся без ритуалов. Или они не растянутся на все сорок дней.»

…Опоры подъёмника легли на спрессованный гравий. Он, стараниями Текк’тов, был ненамного рыхлее материковой скалы, но всё же Гедимину было не по себе. Он ухватился за балку и повис, прислушиваясь, не захрустит ли внизу — и, выждав пару минут, спрыгнул и облегчённо вздохнул.

— Вы туда что, вдвоём полезете? — недоверчиво спросил филк-оператор, глядя то на сарматов, то на тросы. Вепуат хмыкнул.

— Эта верёвка двадцать тонн держит, — он подёргал жёлтый «асбестовый» канат. — А в нас — полторы на двоих. Можно ещё Айзека позвать.

— Не только можно, но и нужно, — раздался за спиной Гедимина недовольный голос. — И почему-то этого опять не сделали. Атомщик! Где отчёт?

— Не успел, — буркнул Гедимин, едва заметно щурясь. Вепуат широко ухмыльнулся.

— Надо же сначала проверить, потом писать. У нас так принято, — он ступил на крестовину, повисшую над землёй, и ухватился за тросы. — Давай с нами! Заодно проверим подъёмник. Это ведь для атомной станции, всё должно быть как надо.

Айзек сдержанно хмыкнул и встал на крестовину с другой стороны. Гедимин придавил её к земле, выравнивая, и оглянулся на филка-оператора.

— Майна!

…В пещере тянуло сквозняком — все шахты были открыты, и воздух, нагретый термочашами, уходил в них, сменяясь прохладным с поверхности. Гедимин прощупывал стены — невнимательному глазу они показались бы монолитными, швы «заросли». Айзек оглядывался по сторонам, поднимая фонарь, и одобрительно хмыкал. Ещё один лестничный пролёт — и в световое пятно попали жёлто-красные пластины.

— Хм, — Айзек попробовал поддеть плитку, пощёлкал по ней когтем и перевёл взгляд на экран сигма-сканера. — Термоизоляция… Держится вполне достойно. Несмотря на все воздействия. И скрепляющий раствор, и сама облицовка — что радует вдвойне. Гедимин, подогрей её, — я сниму показатели.

…Гедимин выключил термобластер. Показаний сканера он не видел, но «чутьё» молчало.

— Вполне достойно, — пробормотал Айзек, выключая прибор. — Это итоговая проверка? Или испытания продолжаются?

Гедимин пожал плечами.

— Видно, что держится. И будет держаться. Текк’ты ушли, десять дней свободны… Соберёшь три бригады филков? Положим облицовку, докуда успеем. Пока есть время, и сверху никто не ползает.

Айзек пристально посмотрел на него и резко качнул головой.

— Месяц Пустоты, атомщик. Забыл? Мы не можем так рисковать.

Гедимин изумлённо мигнул.

— Какой риск⁈ Мы уже сделали кучу всего… мы подъёмник только что собрали — и ничего не сломалось! Тут же эта… защита, — последнее слово далось ему с трудом. — Излучение, которое блокирует… Даже Сэта согласились!

Айзек покачал головой.

— Мелкий механизм может кого-то убить. Но станцию не угробит. Станцией рисковать нельзя. Никаких строительных работ. Потерпи до конца месяца.

— Вепуат, — Гедимин повернулся к разведчику. Тот изучал тектоновую плиту под ногами.

— Ты ведь сам видел. Пульсация… и те станки…

Вепуат покосился на Айзека. Тот снова качнул головой.

— Нет. Неоправданный риск. А вот чем надо бы заняться, — он перевёл взгляд на облицовку, — так это добычей составляющих цемента. И их измельчением. Запланируй до конца месяца вылазку в Сфен Камня. Бери с запасом, благо транспорт у вас теперь есть.

— Проку от него в тех ущельях, — пробормотал Вепуат. Гедимин угрюмо сощурился, но кивнул.

— Завтра. Филков выделишь?

…Ещё на подъёме Гедимин услышал с «юга» вой, рык и скрежет. Едва сармат ступил на твёрдую землю, как к этим звукам добавилось бульканье «гражданской сирены». Филк-патрульный у обрыва повернулся к Айзеку и отчаянно махал фляжкой — первым, что попалось под руку. Второй дул в ракушку. Айзек, еле слышно помянув ядро Юпитера, ускорил шаг.

В низине два сааг-туула стояли друг напротив друга, размахивая хвостами. Третий отполз в сторону и припал к земле, плотно сомкнув все пластины.

— Стой! — крикнул Айзек, грохнув кулаком о кулак. Вепуат, молча сорвав с плеча плазмомёт, выстрелил в небо. Грохот разорвавшегося сгустка плазмы ещё не утих, когда оба сааг-туула залегли, прикрыв глаза и дыхальца. Через пару секунд из-под наплечных пластин осторожно выглянули Джагулы.

— Что тут за драка? — сердито спросил Айзек. — Бунт?

Погонщик из племени Джелег возмущённо рявкнул. Из-под панциря зверя Хеллуг донёсся вой.

— Зверь Джелег голоден, — прорычал чёрный Джагул. — Здесь одни камни. Мы идём искать еду. Хеллуг не пускают нас.

— Вождь Ардзаг не отпускал вас! — донеслось из-под панциря зверя Хеллуг; кто-то из вожаков высунулся наружу, сердито скалясь. — Искать еду⁈ Кто вам поверит⁈ Знаем мы, что вы там ищете!

Гедимин мигнул.

— Зверь Улгех тоже голоден, — мрачно сказал жёлтый Джагул. — Мы дали клятву Пламени, чтобы нас морили голодом? Не было речи, что мы не можем отойти от холма!

— Они правы, — Айзек кивнул, переводя взгляд на вожака Хеллугов. — Ты опасаешься… чего? Что они вооружатся и попробуют напасть?

Чужаки возмущённо зарычали. Хеллуг вскинул голову и издал короткий вой.

— Простое оружие легко найти. Сойди на землю — и вот оно. Мы, Хеллуг, не верим чужакам.

Айзек потёр респиратор.

— Резонно. Придётся вам за ними следить. Поедут на пастбище под вашим присмотром. Следите, чтоб на землю не спускались.

Хеллуги радостно взвыли. Чужаки переглянулись.

— Зверей отпустят поискать еды? — переспросил чёрный Джагул, настороженно вздыбив гриву. — Мы дали слово. Тебе нечего бояться.

Айзек кивнул.

— Езжайте. С одним условием. Каждый зверь привезёт сюда одно целое дерево. По дереву с каждой поездки.

— И Хеллуг тоже? — привстал из «люка» вожак Хеллугов.

— И Хеллуг, — кивнул Айзек. — По дереву с каждого. Вам это, знаю, нетрудно. Езжайте!

Он отвернулся от обрыва. Там, внизу, хрустел гравий, трещали пластины брони, стучали погремушки, и перекликались погонщики. Гедимин шагнул к обрыву — как раз вовремя, чтобы увидеть, как из ущелья выбирается караван. Зверь Хеллуг шёл на полкорпуса впереди, двое пристроились за ним. Долго уговаривать их не пришлось — видно, и впрямь проголодались.

— И то, — еле слышно пробормотал Вепуат. — Парой вёдер потрохов не наешься.

Айзек покачал головой.

— Интересно, надолго ли хватит местной флоры…

— Зачем тебе три дерева? — спросил Гедимин, оглядываясь на жилые строения. — У нас что, кончается субстрат? Ты не говорил…

Айзек едва заметно ухмыльнулся.

— Субстрата много не бывает. Жир, древесное волокно, сама древесина… мало ли полезных штук? Заодно… — он повернулся к тихому стрельбищу — Гварза только-только выгнал туда первую дюжину филков, и они расставляли мишени. — Заодно — тренировка для поселенцев. Ремесло лесоруба им тяжело даётся. Надо нарабатывать навыки.

Вепуат хрюкнул в респиратор.

— Да уж, филки будут рады!

…Из-за стены доносился стук вбиваемых клиньев, тихий треск плотной коры и недовольные возгласы. Джагул-пленник, повернув на звуки одно ухо, настороженно покосился на Гедимина и поднял мешок с шихтой.

— Пробовал делать круглые чашки? — спросил его сармат. — Покажешь, как умеешь. Если всё нормально, покажу, как свернуть донце в конус.

Урджен и Джагзуу, подобрав заготовки линз, возились со шлифовкой — и то и дело поворачивали уши на шум за стеной.

— Дети Пламени много кричат, — проворчала самка. — Из-за всего. Мы думали — оттого, что они слабые. А они не слабые. Сильнее нас. Долго работают. А потом — ещё. И есть силы кричать. Зачем⁈

Гедимин пожал плечами.

— Они ещё не привыкли, — пояснил Вепуат. — У нас, на Земле, многое делается проще.

Урджен посмотрел сквозь заготовку на собственные когти и коротко рявкнул.

— Проницающий глаз! Жаль будет разбивать…

— Не зли богов, — буркнула самка. — Скоро ворота закроются. Тогда сделаем много всякого. Сейчас надо учиться.

— Сам знаю, — огрызнулся Джагул.

— Сэта говорят — разбивать не обязательно, — осторожно заметил Вепуат. — Здесь, в Элидгене, Пустота не так сильна…

Урджен глухо рявкнул.

— Сам слышу. Пламя поёт. Но — кто знает? Может, для вас. Может, для Сэта, благословлённых. Но мы-то им прокляты. А богов лучше не злить. Пусть Ук-Хеммайи заберёт своё.

Он коснулся бус из позвонков, намотанных поверх пояса, и снова склонился над заготовкой. Сарматы переглянулись.

…Джагзуу сдула с заготовки невидимую пыль, посмотрела сквозь стекло на руку и довольно ухмыльнулась.

— Долго. Работа для самок. Но сделать можно. Геджер! Сегодня пустишь нас в купальню? Там хватит воды?

Гедимин мигнул.

— С чего её должно не хватить? Цистерны полны.

Урджен шевельнул ухом.

— Полны? И после всех чужаков, кто тратил воду? Что у вас за источник? Тут такие есть?

— Вода не тратится бесследно. Фильтруется и возвращается в озеро, — отозвался Гедимин. Джагулы переглянулись и ощерились, прижимая уши.

— Мы моемся после всех чужаков? В их воде?

— Это они моются после вас, — вмешался Вепуат. — Вы сколько раз уже там купались? Это ваша вода. И она чистая.

Гедимин оглянулся на пленника. Тот молчал, но уши стояли торчком. Сосуд с конусным дном, сделанный им, остывал в «холодном отсеке» печи; получилось криво, но для первого раза сносно. «Его, похоже, учили в лагере,» — думал сармат. «И он быстро осваивается. Завтра поставлю кого-нибудь с ним в пару. Приделаем к сосуду ручки.»

…Первая партия Джагулов раздевалась в предбаннике. Их было больше, чем обычно, — в купальню привели четверых пленников. Одежду им ещё не вернули, но каждый пришёл со штатным «банным мешочком» — и Гедимин, украдкой их просканировав, убедился, что пленным выдали миски, гребни и даже трубки с фиолетовым пигментом. Джагулы, оглядываясь на выгородку вдоль всей стены и текущую из-под неё воду, разбрелись по душевой. Гедимин направил струю в потолок, чтобы накрыть всех «дождём» — и увидел, как кочевники настороженно обнюхивают мокрые ладони и пробуют воду языком.

— Чистая, — пробормотал кто-то. — Пахнет водой и камнем.

«Где они обычно моются, что такие брезгливые?» — Гедимин едва заметно сузил глаза. «Всем племенем в одном котле? Всей ордой в каком-нибудь озере? Что-то я не слышал про Джагульские бани…»

Пленный Джагул вытряс пигмент в миску и настороженно его обнюхал. Другой, из племени Хеллуг, молча зачерпнул из неё и плеснул ему на спину. Пленник угрюмо зарычал, но опустил ладонь в миску и принялся растирать по себе фиолетовую краску. Сосед следил за ним, пока он не измазался целиком — и только потом намазался сам и взялся за гребень.

…У стены горячего цеха появились новые холмы. В одной груде лежали пласты волокна, пропитанного древесным жиром. В другой — куски расколотой древесины. Куда дели содранную кору, Гедимин не нашёл — возможно, скормили сааг-туулу, на субстрат она всё равно не годилась.

— Ага, — Вепуат довольно ухмыльнулся. — С тремя деревьями они за день справляются. Что ж, завтра займёмся отжигом. Ты объяснишь про древесину, а я — про субстрат.

На крыше филк-часовой еле слышно помянул спаривание «макак».

… — Через одну, — в очередной раз пояснил Ишха, на долю секунды приостановившись. Он приматывал натянутые нити к поперечной кости. Филк, привязанный к набору планок широким поясом, следил за ним с недоумением и опаской и вряд ли что-нибудь понимал.

— Держи, — Ишха дал ему тонкую кость с насаженным на неё плоским черепом. Его выросты были плотно обмотаны зеленоватой нитью.

— Я буду поднимать, а ты продёргивай, — Ишха тронул одну из плоских плашек. — И следи за чередованием. Не надо так тянуть!

Он придвинул филка ближе к стене, к которой крепилась дальняя, обмотанная нитками плашка. «Ученики», занятые прядением, следили за ними и ёжились.

— А это обязательно делать именно так? — услышал Гедимин чей-то шёпот. — Тут пока намотаешь, неделя пройдёт…

Вепуат покачал головой и отступил за печь.

— У Ишхи всё получается быстро. Интересно, сколько надо учиться, чтобы набрать такую скорость. Пока они учатся, ты, наверное, уже механический станок построишь…

Гедимин болезненно сощурился. «Вращающиеся элементы,» — перед глазами мелькали многочисленные валы. «Насколько же всё с ними проще…»

Филк уронил челнок. Ишха предостерегающе зашипел, но поздно — сармат дёрнулся за упавшим, перекрутил нити и сам по локоть в них запутался. Сэта, вцепившись когтями в его плечо, по одной снимал с него нитки и медленно раскручивал устройство обратно. Филк скрипел зубами.

— Да уж, не позавидуешь, — пробормотал Вепуат, выглядывая из-за печи. — С металлом у них получалось как-то проще.

«Завтра опробую прядильную машину,» — думал Гедимин. «Хоть какое-то ускорение процесса.»

…Лагерь затих. Даже в долинах погасли огни, только у трёх зданий на холме ещё горели фонари. Туун-шу дремал в тени душевой, приоткрыв дыхальца. Вепуат осторожно коснулся его брони и покачал головой.

— Мы тут ходим, а он спит. И трогать себя даёт. Вот с управлением пока проблемы. Может, попробовать залезть внутрь? Без скафандра я, наверное, втиснусь…

Он протянул руку к приоткрытым жаберным щелям. Внутренняя полость, просматривающаяся за ними, в самом деле вместила бы сармата — или, по крайней мере, филка. Едва палец Вепуата коснулся щели, панцирные крышки с треском захлопнулись — сармат еле успел отдёрнуть руку. Существо, со свистом втянув воздух, поднялось на полметра и повисло там. С брюшного щитка на сармата уставились три глаза.

— И как только Кьюссы внутрь залезают… — пробормотал Вепуат, потирая руку. — Видимо, сверху он не такой чувствительный. Там куча ходов…

— И тебя туда не пустят, — буркнул Гедимин, отодвигая его от «трилобита». «Крылья почти отросли. Может, через пару дней отправить его в полёт?» — думал он, настороженно глядя на животное. «Отвязать тросы, приоткрыть купол… Пусть летает. Пока Вепуат об него не убился.»

32 день Мрака, месяц Пустоты. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген — Сфен Камня — Сфен Воды, острова Туви

Гедимин не заметил, когда свечение монитора потускнело — но что-то потревожило его сон раньше, чем сработал таймер. Он перевернулся набок, взглянул на дозиметр и беззвучно выругался — излучение пульсировало на грани нуля, то и дело ныряя в область отрицательных значений. «Интенсивность упала,» — сармат резко поднялся на ноги, развернулся к монитору и увидел в отражении потускневшие твэлы. «Реакция еле теплится…»

— Ты жив? — он прижал ладонь к корпусу реактора. Невесомые волокна обвили пальцы. Они были чуть тёплыми, сармат даже не сразу их почувствовал.

— Чем помочь? Поднять стержни? — Гедимин потянулся к пульту. Волокна вспыхнули, обжигая кожу. Сармат отдёрнул руку.

«Не тро-огай,» — прогудело внутри черепа. «На-адо жда-ать. Ху-удо.»

— Нужна будет помощь — зови, — пробормотал Гедимин, растерянно гладя корпус. «Падение мощности… Очередной местный катаклизм? Сегодня день Пустоты? Да нет…»

Наверху загудела, отодвигаясь, крышка люка.

— Подожди, Ансур, — услышал Гедимин голос Айзека. — Спускайся, не бойся. Гедимин тебя встретит.

— Я не хотел помешать жрецам Пламени, — прошелестел у входа ещё один знакомый голос, и сармат удивлённо мигнул. «Кут’тайри⁈ Ему-то что здесь надо?»

Сэта, отойдя на пару шагов от люка, уложил морду на грудь и протянул руки к реактору. На пальцы одной из них была намотана цепочка с подвеской-«трилистником».

— Да возрастёт мощь Пламени!

«Ку-ут-и,» — прогудело в голове Гедимина. Он покосился на монитор — стержни светились всё так же тускло. «Да оно понятно, что жрец тут ни при чём. Но вот зачем…»

— Мы все вернёмся в его город, — продолжал Кут’тайри. — И воины, и мастера, и я, смеющий называть себя жрецом. Как только боги Ук-кута будут почтены, и его ворота закроются, мы все вернёмся в город Пламени. Я прошу его не оставлять нас.

Он сложил руки в почтительном жесте, дотронулся до скафандра Гедимина — сармат только успел мигнуть — и выскользнул в люк.

— Вернёмся? — растерянно переспросил Гедимин. — А куда он вообще…

— Сказал же — почитать богов Ук-кута, — Айзек едва заметно сощурился. — Все уходят, Гедимин. И до следующего месяца не вернутся. Важнейшие ритуалы. Никак нельзя пропустить.

…Гигантский «фонарь» на окраине лагеря еле-еле тлел — под куполом остался всего один воин Сэта. Завидев сарматов, он двинулся к ним.

— И вы уходите? — Вепуат дружелюбно ухмыльнулся. — Ритуалы, да, знаю.

Сэта — судя по «цацкам» поверх пластинчатой брони, командир — чуть наклонил голову и сцепил когти в замок.

— Едва закроются ворота, и поднимется новый ветер, мы вернёмся, — пообещал он. — В первый день Воздуха разожгите огни. Пламя не останется без защиты.

Вепуат благодарно кивнул.

— Не беспокойся. Если кого принесёт, пока вас нет, мы и сами отобьёмся.

Сэта широко ухмыльнулся, показывая острые зубы.

— Никто не поднимет оружие, пока ворота открыты. Никто не посмеет спорить с богами Ук-кута. Даже Кьюссы. Они мнят себя ровней богам, но они не безумцы.

Гедимин подавил невесёлый смешок. «Значит, считать себя богом — нормально? Тогда многое понятно…»

— Удачных ритуалов! — Вепуат помахал вслед угасающей огненной точке. Купол опустел. Сармат поднял генератор защитного поля, посмотрел на прозрачную стенку, тихо вздохнул и опустил руку.

— Само растворится. Пойдём проводим Кут’тайри.

…Гамаки, жаровни и сэтская посуда со склада пропали. Ишха, встав на мешки с волокном, подвешивал к потолку ткацкий станок с намотанными на плашки нитями. Второй уже свисал с каменных складок, прицепленный за два конца, и провисшая основа почти касалась пола.

— Этого для вашего дела хватит, — сказал Ишха, спустившись на пол. — Будет чем занять учеников, пока я не вернусь. Они быстро всё освоили, теперь — только повторять и повторять. Пока руки не привыкнут.

— Спасибо, Ишха, — Вепуат протянул ему руку; Сэта взглянул на неё с удивлением, осторожно коснулся кончиками пальцев и сцепил когти в замок. — Думаешь, успеют доткать к твоему возвращению?

Ишха коротко усмехнулся.

— Им этого на два или три дня. Если боги Ук-кута внезапно на вас не разгневаются — через три дня полотно будет готово. Поступайте с ним, как знаете.

— И оно не разрушится внезапно… по воле богов Ук-кута? — чуть прищурился Вепуат. Сэта шевельнул когтями.

— Ваша работа угодна богам. Это ваш способ почтить их. Так говорят хранители жара. А они умеют говорить с богами. Рад буду снова прийти сюда, увидеть учеников. Вы рождены для совершенства в ремёслах. Да не остынет юное Пламя!

Багровая вспышка поглотила его. Гедимин еле успел прикрыть глаза. «Совершенство в ремёслах…» — повторил он про себя, криво ухмыльнувшись. «Это он про филков? М-да, Сэта — очень вежливые существа…»

Вепуат шумно вздохнул.

— Все уходят. Как-то даже не по себе.

…Дозиметр мигнул, когда сарматы спускались в ущелье. Из вентиляционных «окошек» столярной мастерской доносилось возбуждённое верещание. Протиснувшись в ворота, Гедимин увидел две чётко разделённые толпы. Бронны и Скогны, собрав вещи и еле передвигаясь под их тяжестью, обступили Хассинельга. Рядом с ним, крепко держась за посох, стоял абориген в шапке с плавниками. Увидев сарматов, он ухмыльнулся во все зубы и двинулся к ним, высоко поднимая связки бус. Там были клыки, позвонки и какие-то камешки — и всё это на длинной нити, явно ему не по размеру.

— Хвала Пламени и Дим-мину, его жрецу! — Скогн прижал обе руки ко лбу, едва не запутавшись в бусах. — Сэви благодарит вас за спасительный дар. Если бы не он, пролилось бы много крови. Эти трофеи — малая часть того, чего вы достойны. Сэви рад был бы поднести вам и черепа, и доспехи, и шкуры — но, говорят, Пламя не любит таких даров…

Гедимин мигнул. «О чём он вообще?»

— Джагульские цацки, — пробормотал Вепуат, глядя на свисающие с пальцев бусы. — На Сэви напали кочевники? Вы отбились?

Скогн зубасто ухмыльнулся.

— Только дар Дим-мина поразил их! Он бросил их наземь, размозжил их тела, вырвал кости из плоти. Они бежали в страхе! Ни один из нас не был ранен, и стены Сэви целы!

Со всех сторон одобрительно заверещали. Даже Хассинельг сдержанно улыбнулся.

— Дар Дим-мина? — Вепуат оглянулся на Гедимина, но тот мог только пожать плечами. — Что такого ты им успел… Айзек в курсе?

— Мастер Вепу-а! — теперь удивился сэвиец. — Ты разве не был там, где записали договор? Диковинная вещь, поднимающая металл со дна… Она властна над всеми вещами. Вот мы вложили кости нергонов в её спираль — и вот наши трофеи!

Гедимина передёрнуло. «Мать моя пробирка,» — думал он, ошалело мигая; перед мысленным взором вспыхивали картины, одна другой неприятнее. «Это же был безобидный магнит, поисковое устройство… Какого астероида тут из всего получаются бомбы⁈»

— А, — Вепуат едва заметно поёжился. — Какая… действенная придумка. Джагулы, напавшие на Сэви, — они, случайно, не сюда шли? Ур-Согганы, Улгех, Джелег…

Вокруг заверещали. Страж постучал посохом по полу.

— Не сюда, — сказал он. — Отсюда. Получили трёпку от вас и решили пограбить, что подвернётся. Повезло Сэви, что у них был ваш дар. Джагулы щадить их не стали бы.

— Вот оно что, — пробормотал Вепуат; его глаза сузились и потемнели. — Этого мы не учли. Да, повезло… Только смотрите — в эту штуку ведь можно засунуть… много чего. Например, кости Скогнов…

Аборигены недобро оскалились.

— Нергонам никогда не… — начал было сэвиец, но Хассинельг перебил его.

— Слушайте, что говорит Равный Куэннам. Не хвалитесь оружием, где ни попадя. И поменьше им махайте! Помните, небось, как сами вооружили Кьюссов…

Сарматы растерянно переглянулись — но все, кроме них, поняли, о чём речь, и сразу помрачнели.

— Пора нам покинуть дом Пламени, — угрюмо сказал кто-то из Броннов. — Пусть он откроет нам ворота, когда поднимется новый ветер. Зажгите огни на башнях, не скупитесь на подношения, — пускай боги Ук-кута примут их благосклонно!

— И вам того же, — ответил Вепуат, старательно улыбаясь. Гедимин молча кивнул. Грудь стянуло невидимыми обручами. «Что ни сделаешь, каждый раз выходит бомба. Вот и из ткацкого станка, наверное…»

…Недоеденные останки туун-шу за ночь зарылись в землю — наверху остались торчать верхние части самых крупных костей. Из-под гравия слышался громкий хруст. Вепуат потянул за кость — её с неожиданной силой дёрнули вниз, и в руке сармата остался короткий отломок. Гедимин тронул остатки внутренней капсулы — по стенке, когда-то прочной, поползли трещины. Кость выгрызли изнутри, наделав в ней лишних пор. Сармат подобрал обломок, повертел в руках, — ни следа органики, только мелкие ямки и пересечения неглубоких борозд по всей поверхности.

— До кислотных дождей не доживёт, — сказал Вепуат, отбросив бесполезную кость. — Доедят раньше. Быстро у них тут всё утилизируется…

Гедимин покосился на ущелье — там, на крыше столярной мастерской, оттаивало нарубленное мясо. Сквозь слои тектона подземные падальщики прорыться не могли, сверху органику прикрывало защитное поле, — но какие-то «мошки» уже мелькали у воздуховодов. Вепуат проследил за взглядом сармата, еле слышно выругался и развернулся к тропе.

— Чуть оттаяло — и хватит. Пойдём кормить, пока без нас не съели.

…Туун-шу дремал, прикрыв боковые проёмы. Глаза вроде бы смотрели во все стороны, но замерли неподвижно — и шевельнулись, лишь когда Вепуат с ведром мяса подошёл почти вплотную. Гедимин, удивлённый такой апатией, подёргал «трилобита» за трос — существо плавно пошло к земле, не пытаясь ни раздуть бока, ни огреть сармата плавником. Тот растерянно хмыкнул.

— Не проснулся? — Вепуат похлопал существо по головному щитку — и еле успел поймать улетающее ведро. Всё, что лежало внутри, пропало в захлопнувшейся пасти. Вепуат отбросил ведро подальше и, оглянувшись на Гедимина, подтянулся на выступах брони и залез зверю на спину. Туун-шу вяло шевельнул хвостом и снова замер.

— Надо же… — пробормотал Вепуат, поднимаясь на ноги. Он прошёлся по броне, вернулся на голову туун-шу — и, не дождавшись реакции, наклонился к Гедимину.

— Давай наверх, пока он сонный!

— Сбросит, — буркнул Гедимин, осторожно трогая щитки панциря. Глаз «трилобита» лениво повернулся к нему. Сармат ждал, что существо зашипит, раздуется и рванётся вверх, но тросы не натянулись. Вепуат нетерпеливо помахал ему и протянул руку.

— Лезь! Тут здорово!

Гедимин, недоверчиво хмыкнув, ухватился за самые прочные отростки. «Трилобита» повело вбок, но сармат был уже на его спине — и откатился чуть вправо, выравнивая «дирижабль». Поверхность под ним шевельнулась и снова замерла. Гедимин осторожно сел, огляделся по сторонам, нашёл следы креплений в многослойной броне, — рэссеновые штыри как вбили, так и оставили, даже проушины наполовину вросли. «Какие-то наспинные орудия… А вот тут сидел стрелок,» — мелькнуло в голове.

— Ну? — нетерпеливо оглянулся на него Вепуат. — Здорово же? Такое огромное, живое — и летает!

— Чего он такой сонный? — спросил Гедимин.

— Привык к нам, наверное, — сказал Вепуат, пытаясь поддеть спинной щиток. Внизу была полость, спуск в «жилой отсек» — и её туун-шу открывать не собирался, как сармат ни налегал на край пластины.

— Непохоже, — буркнул Гедимин. — Он просто вялый. Не проверял его? Может, съел лишнего?

Вепуат, помрачнев, схватился за сигма-сканер. Он долго хмыкал, глядя на экран, потом пожал плечами.

— Внутри всё, как было. Что-то с нервными центрами. Будто, и правда, спит… Может, сезонная спячка?

— Твои трилобиты в порядке? — спросил Гедимин, спрыгивая на землю. «Что хорошего Вепуат там нашёл? Любой миниглайд в разы удобнее. И не пытается сожрать.»

— Как спали, так и спят, — отозвался Вепуат, разглядывая экран. — И те, что у Джагулов, тоже… Какая-то очень поздняя спячка. Будто затаился перед… перед чем-то очень неприятным. Может, чует завтрашнее похолодание?

Вепуат слез на землю, оглянулся на животное (оно так и висело в воздухе, будто не заметив, что груз со спины пропал) и пожал плечами.

— Не знаю, что с ним. И спросить некого. Но ест хорошо. Надеюсь, ничего опасного.

…Глиняный кокон, обсыпанный раскалёнными камнями со всех сторон, уже начал дымиться. Филки с лопатами заваливали его гравием. Один из них — ему лопаты не досталось — держал на весу пустой грязный мешок и задумчиво на него смотрел.

— Промой, пока не засохло, — сказал ему Вепуат. — Много там ещё осталось?

— Последний, — буркнул филк, подбирая второй мешок. — Глина всё.

Вепуат мигнул.

— Серьёзно? — он отобрал у филка мешок и поскоблил когтем, высматривая что-то на грязной шкуре. — Ядро Сатурна! Это-то зачем взяли⁈ Специально же отложил для литейных форм!

Филки дружно фыркнули.

— А кто сказал — на обмазку не хватает? — один из них ткнул лопатой в дымящийся гравий. — Был мешок с четвертью. Всё ушло. Вот что мешало запечь субстрат в защитном поле⁈ Всегда так делали…

Вепуат досадливо хмыкнул.

— Вот найдёшь на Равнине защитное поле, чтоб с Земли не тащить, — и хоть обзапекайся! Значит, глину всю извели… Плохо.

Он огляделся по сторонам. Чёрный силуэт, застывший у стены горячего цеха с «телескопом» в руках, сдвинулся с места.

— Проблемы?

— Ага, — Вепуат кивнул на помрачневших филков. — Надо бы сходить за глиной. Пока река не замёрзла. Хотя бы вдвадцатером. Если каждый возьмёт по мешку…

— А Джагулы? — Кенен Гварза махнул «телескопом» в сторону «южного» обрыва. Вепуат качнул головой.

— Туда идти через Сфен Камня. Такие ущелья…

Кенен задумчиво посмотрел на барак.

— Там же Кет добывает компоненты для цемента?

Гедимин настороженно сощурился, но всё же кивнул. «Да, цемент… Надо бы выбраться. Пока, и правда, всё не замёрзло,» — ему вспомнился календарь на стене барака — и следующий день, отмеченный тремя восклицательными знаками.

— Десятерых дам на цемент, — Гварза разогнул один из согнутых пальцев. — И десятерых — на глину. Время неограниченно.

Филки взвыли.

— Двенадцать часов — стандартная смена, — чуть повысил голос Гварза. — Тренируйте выносливость. Всё собранное складывать за разломом. На холм затащат Джагулы. Племя Улгех слоняется без дела. Пусть поработает, пока не начались ритуалы.

…У груды пустых мешков в рост филка стояли прислонённые к ней кирки — судя по длине рукояти, Джагульские. Гедимин подобрал одну, осмотрел рабочую часть, выкованную из рэссены, — применяли её часто, не столько дробя твёрдую породу, сколько выгребая что-то из рыхловатого грунта. «Племя рудокопов,» — сармат едва заметно ухмыльнулся. «Интересно, что добывали.»

Вепуат, дожидаясь, пока филки-«добровольцы» соберутся на окраине, задумчиво что-то насвистывал и вертел в руках комок спёкшейся глины. Это был обломок «кожуха», в котором запекли субстрат, — прожарился он до блеска.

— Вот что досадно, — вслух подумал Вепуат, бросив комок в груду таких же, сваленных у «стены» купола. — Что глина — штука одноразовая. Металл переплавишь. Стекло смешаешь с шихтой. Да даже гзеш вытапливается. И снова идёт в дело. А спёкшуюся глину — только выкинуть.

Гедимин пожал плечами.

— Оно и на Земле так.

— Ну да, — Вепуат едва заметно поморщился. — Но тут-то не Земля. Я вот думаю…

Близко подошедший филк поддел ступнёй гравий, и камешки с шумом раскатились. Гедимин оглянулся на него и увидел, что отряд уже собрался — и девять из десяти успели подобрать мешки. Четверым достались кирки, подошедший последним взял пятую и выразительно поморщился.

— Ну, хоть из металла…

— Когда мы будем ковать что-нибудь нормальное? — вмешался другой. — А то сплошные раскопки да цацки с пуговицами.

— Хочешь в прядильную бригаду? — криво ухмыльнулся Вепуат. Филк громко фыркнул и отступил за чужую спину.

— Будет спецодежда — будем ковать, — проворчал Гедимин, заглядывая в долину. К разлому, ведущему в Сфен Камня, незаметно почти вплотную подполз сааг-туул. На его лбу сидели Джагулы и настороженно следили за сарматами. О чём они говорят, Гедимин не слышал.

— Образцы выглядят вот так, — в очередной раз повторил Вепуат, раздавая филкам кусочки породы с нужным минералом — в очищенном виде он норовил размазаться по пальцам. — Этого добра там много. Но оно сильно размазано. Так что смотрите под ноги.

…Поверх знакомой осыпи навалило ещё полметра обломков — непрочные скалы не выдержали температурных перепадов. Гедимин снова попытался сопоставить скорость разрушения с высотой массива — что-то в расчётах не складывалось.

— Ага, — Вепуат стукнул кулаком по ближайшему валуну и довольно хмыкнул, глядя на отлетевшие осколки. — Нам тут насыпало руды. Приступайте.

Гедимин поднял над осыпью защитный купол, покосился на скалы, по-прежнему выглядящие ненадёжными, уплотнил его и поставил ещё внутренний слой. Вепуат забрался на валун, осмотрелся по сторонам и махнул рукой вдоль ущелья.

— Вижу ручей!

Знакомый Гедимину поток снова засыпало обломками, но он затопил их и поднялся над ними на все пять сантиметров, залив пол-ущелья.

— Теперь его не потеряешь, — хмыкнул Вепуат, поднимая «телескоп». — Я думаю — как будем копать, поставим в воде защитное поле. От моллюсков не спасёт, но вот всё остальное… Ядро Сатурна!

Он ошалело мигнул и поднёс «телескоп» к другому глазу. Потом встряхнул головой, огляделся по сторонам и уставился на сигма-сканер.

— И верно… Гедимин! — он сунул сармату подзорную трубу. — Смотри вдоль ручья!

Гедимин растерянно хмыкнул, но в окуляр заглянул. Вдоль ручья тянулись разрушающиеся скалы. Чем дальше, тем больше было следов близкой воды… и вдруг они исчезли. По берегам снова торчали острые камни. Гедимин следил за ручьём, пока тот не спрятался за обломком скалы, перегородившим русло. Разлом, ведущий в Сфен Воды, исчез, будто его не было.

— Мать моя колба… — сармат огляделся по сторонам. Все эти скалы и валуны он помнил — именно тут они стояли и именно так (с учётом разрушений) должны были выглядеть. «И разлом был вон там,» — это Гедимин помнил чётко. «Все следы остались. На земле, на скалах… Только разлома нет.»

— Оч-чень интересно, — пробормотал Вепуат. — Его ведь не той скалой привалило?

— Он вот там, в семи метрах, — отозвался Гедимин. — Видно же. Был там. Они вообще умеют закрываться? Порталы вот умеют.

— Новые новости, — пробормотал Вепуат, глядя на ручей. — Айзек говорил, как от них сбежал рудник. Но чтобы река…

Гедимин хмыкнул.

— Ручей, — он покосился на сканер — тот показывал, что под крупный обломок, сквозь каменное крошево, что-то просачивалось. — Куда-то он впадает. Карауль филков, я пройду вдоль русла.

…Многометровая скала надломилась и привалилась к другой, образовав остроугольную арку. Гедимин, неприязненно щурясь на неё, уплотнил над головой защитное поле и поставил на непрерывную генерацию. Под ногами булькало — ручей тёк сквозь арку, понемногу размывая её опоры. Следов эрозии на камнях ещё не было — это русло появилось совсем недавно.

«Забавно будет, если я выйду к новому озеру,» — подумал сармат, огибая неустойчивое нагромождение валунов. Ручей омывал их, — рано или поздно они должны были рухнуть, перегородив русло. «К какой-нибудь затопленной низине. Может, через миллион лет вода и перемелет камни в глину…»

Сармат обошёл валун, упавший плашмя, и остановился. Ручей исчез. Русло обрывалось в паре метров от крутого обрыва. Гедимин посмотрел вниз — в пятнадцати метрах под ногами громоздились камни. Следов воды на них не было.

«Hasu!» — выдохнул он, хватаясь за «телескоп». Обрыв исчез. Впереди виднелся пологий глинистый берег, тропа, округлые валуны, а за ними — серебристая водная гладь. Сармат сделал шаг и услышал под ногами чавканье. Он стоял на подтопленном островке у знакомых каменных обломков. «Воды прибавилось,» — машинально отметил сармат. «В прошлый раз филки стояли вон там, и им было по колено. Сейчас, пожалуй, по пояс. А там копалась бригада Вепуата. Это острова Туви. Всё-таки нашлись…»

Он вошёл по колено в воду, зачерпнул породу со дна, — тут же что-то крепко вцепилось в палец. Выкинув рыбьего наездника обратно в реку, сармат перелил образец в пакет. Воды там было больше, чем глины. «Ничего, обсохнет. Теперь — обратно.»

…Ручей выглядел надёжным ориентиром — но там, где перемещались острова, от воды можно было ждать чего угодно. Гедимин выбрал валун покрепче и выжег на нём параллельные насечки. Подумав секунду, соединил их в ромб.

«А с этой аркой надо будет что-то делать,» — думал сармат, оглядываясь на подломанную скалу. «Или укрепить, или обрушить. Иначе дождёмся обвала.»

Над скалами, высоко в небе, сверкнула багровая вспышка, расплываясь дымным облаком. Гедимин изумлённо мигнул. «Плазма⁈» — он схватился за сигма-сканер. Экран заволокло рябью. Вепуат был где-то в той стороне, но разломы, накладываясь друг на друга, скрывали его за белесой стеной. Гедимин тронул было плазморез, но покосился на окрестные скалы — и только ускорил шаг.

Сигма-сканер начал мигать через пять минут, после третьей вспышки в небе. Где-то громыхнуло — воздушная волна всё-таки вызвала камнепад. Гедимин досадливо сощурился и потыкал в сканер: «Hetatza!» Мигание стало чаще — сигнал дошёл до адресата. «Куда ты пропал?» «Иду,» — ответил Гедимин. «Хватит палить!»

Вепуат, едва завидев его, спрыгнул с валуна.

— Где был⁈ Я тебя только-только разглядел!

— Наложение разломов, — отозвался Гедимин. — Сигнал не проходил. Зря стрелял. Тут и так постоянно лавины.

Вепуат отмахнулся.

— Я уже думал идти за тобой. Полтора часа — и хоть бы сканер пискнул!

— Нашёл острова Туви, — сказал Гедимин. — Шесть километров вдоль ручья.

— Уран и торий! — выдохнул ближайший филк, выронив мешок. — Сколько-сколько⁈

Вепуат укоризненно хмыкнул.

— Гедимин сказал — шесть, а не шестьсот! Было бы чего пугаться… Стой. Уверен, что это они?

Гедимин молча сунул ему под нос сигма-сканер.

— Дорога не очень. Но если осторожно взорвать…

— Ядро Сатурна… — пробормотал Вепуат, оглядываясь на ручей. — Шесть километров… Каким ветром их туда уволокло⁈

— Эй, тески, — филк, отложив кирку, смерил сарматов мрачным взглядом. — Не знаю, что тут за бред. Но шесть километров по скалам никто из нас не пойдёт. Тем более — с тонной глины на спине!

— Уверен? — Гедимин с нехорошей усмешкой развернулся к нему. Вепуат придержал его за плечо.

— Спокойно! Мн-да… И правда, это далеко. А если сааг-туул…

— Если снесёт по дороге несколько гор — пройдёт, — сказал Гедимин, снова вспомнив массивную и очень подозрительную арку. Вепуат шумно вздохнул.

— Похоже, с глиной будут проблемы… Надо искать другой выход в Сфен Воды. Ничего подходящего по дороге не видел?

Гедимин покачал головой.

— Глину ведь необязательно брать со стыка Воды и Камня, — пробормотал Вепуат, глядя мимо него. — Может, где-то в Сфене Земли… Надо будет спросить у Джагулов.

— Тески! — филк, опустив мешок в общую груду, повернулся к сарматам. — Мы когда-нибудь отсюда уйдём? И так уже нарыто больше, чем мы можем нести!

Вепуат хмыкнул.

— Не преувеличивай. Вы не такие уж дохлые. Уходим!

…Айзек пожал плечами.

— Литьё в глиняные формы они в целом освоили? Можно сделать перерыв. Тем более — у вас гора непереработанного сырья. Часть литейщиков поставьте к камнедробилке, остальные пусть осваивают ткачество. Сколько станков у вас уже готово?

Сарматы переглянулись.

— Два, — ответил Вепуат. — И ещё куча деталей. Но там нужны пояса для крепления…

— Верёвка сойдёт, — перебил его Гедимин. — А под верёвку — свёрнутая шкура.

— Вот и действуйте, — кивнул Айзек. — Пока есть время, надо разобраться с «асбестом». Спецодежды нужно будет много.

Вепуат, выйдя в шлюзовую камеру, оглянулся на Гедимина и растерянно хмыкнул.

— Ты видел? Он даже не удивился. Ну, уползла река на шесть километров…

— Рудник умеет ползать — чем река хуже? — буркнул Гедимин, разглядывая палубу под ногами. Ему было не по себе. «Разлом ведь не закрылся. Он именно… переполз. Что его передвинуло? Я думал, это медленный процесс. А тут — мгновенно. Вот так станция уползёт — и ищи её…»

…Филки-ткачи посмотрели на станки, ошалело мигнули и развернулись к Вепуату.

— Это точно для нас оставлено? Этого же на полгода…

— Ишха думает — вы справитесь быстрее, — отозвался тот. — Но сидеть придётся в коридоре. Между печами вам будет тесно.

Пятеро прядильщиков забрались в дальний угол и уткнулись в пропущенные меж пальцев нитки, стараясь не высовываться. Вепуат взял с поддона плашки с верёвочными петлями и криво ухмыльнулся оставшимся «ученикам».

— Ткать, в общем-то, несложно. Главное — не путать нитки. Самое трудное тут, похоже, навивание основы. Вот в этом вы и потренируетесь. Ниток вам напряли. Ишха показывал, что как делать, а я покажу ещё раз. Вот, держи…

Филк судорожно сглотнул.

… — М-да, — Вепуат оглянулся на станок, свисающий со стены. — Тридцать пять сантиметров — а сколько возни. Понятно, почему широкое полотно никто не делает. Гедимин… Оно в принципе-то механизируется?

Гедимин пожал плечами.

— У людей получилось. До сих пор пользуются. Но — там всё на вращении… — он болезненно поморщился. Вепуат вздохнул.

— Бывают же технологии… Я бы лучше сто образцов ДНК просканировал. Интересно, как у Джагулов хватает на такое терпения? Они ведь быстро выдыхаются. Вон, даже линзы…

— Доделают, — отозвался Гедимин.

…Клеймо зашипело. На краю стеклянного диска отпечатался тонкий след белого металла. Гедимин, стараясь не морщиться, отодвинул его остывать и осторожно заглянул за печь. Там устроился Урджен, замотав морду мокрой тканью. Он возился с тонкой шлифовкой — и пытался заровнять очередную царапину. Джагзуу, тронув Гедимина за локоть, потянула его назад.

— Урджен ещё терпеливый, — криво ухмыльнулась она. — Для вождя… Зуурджег! Куда ты его мнёшь⁈ Не видишь — уже остыло⁈

Пленник, не оборачиваясь, сердито рявкнул. Гедимин выставил между «учениками» руку, остановив замах самки — в гриву Зуурджега она вцепиться не успела.

— Иди проверь линзу, — буркнул сармат. — Посмотри в какой-нибудь разлом.

Он перехватил стеклодувную трубку в руках Зуурджега и осторожно направил её в печь.

— Грей до жёлтого свечения. Остывает быстро.

…Урджен вышел из-за печи, сжимая что-то в кулаке. Тряпку с морды он снял и теперь сердито скалился.

— Асгаан меня не слышит. Приносил с утра дары, да без толку.

Он бросил на поддон кривоватую линзу с кое-как зашлифованной поверхностью и отодвинулся. Гедимин хмыкнул.

— Будешь так швырять — попортишь, — он заглянул в стеклянный кругляшок, поморщился и нехотя кивнул. — Годится. Ставь сюда клеймо — и иди проверять. И позови Джагзуу. Пропала полчаса назад.

…Зуурджег задвинул печные заслонки, сел на выступ фундамента и, прежде чем Гедимин успел его остановить, отхлебнул из ближайшего ведра. Шерсть на ладонях и вдоль пасти слиплась от пота.

— Нравится работа? — спросил Гедимин. — Быстро учишься.

— Я был кузнецом, — отозвался Джагул, показывая чёрные, будто обугленные, когти. — Знаю огонь.

— Ты тут по доброй воле? — Гедимин оглянулся на дверь. — Я ведь могу сказать, чтобы тебя отпустили. В другое племя. Или вообще.

Джагул вздыбил гриву и коротко рявкнул, отшатываясь к стене.

— Я Хеллуг. Мастер. Куда отпускать? В Ук-кут⁈

Гедимин мигнул.

— Ну, как хочешь, — пробормотал он, озадаченно глядя на Джагула. — Вас там не обижают? Еды хватает?

— Кто будет обижать? — Зуурджег дёрнул ухом. — Хеллуг нужны мастера. Многие ушли. Никто не вернулся.

Хлопнула дверная заслонка, и тут же Гедимин услышал недовольное рычание — Урджен подтолкнул самку в спину, она в ответ замахнулась когтями.

— Вот как видит Ку-унну, когда смотрит на Равнину, — выдохнула она, раскрывая ладонь с зажатой в ней линзой. Стекло успели захватать и заляпать, поверхность помутнела, но Джагулы этого не замечали.

— Теперь покажи, как он сжигает взглядом, — самка указала на фонарь у пояса Гедимина. — Светящиеся штуки я знаю. И кейек знаю. Принесу, как сделаем. Потом. Когда ворота закроются. Такую вещь ломать не будем. Самим нужна.

Гедимин, пожав плечами, отстегнул от пояса фонарь и кивнул на полупустое ведро с водой.

— Давай линзу. На живых не направлять!

…Другого ведра под рукой не нашлось — между испытаниями Гедимин остужал воду криобластером. Джагулы придвинулись ближе и шумно сопели, растопырив вибриссы.

— Такая же штука, но ледяная, — прошептала Джагзуу, толкая Урджена в бок. — Значит, делают её так же. Как шлифовать лёд? Будет же таять. От рук. От трения.

Зуурджег наблюдал за ними — и замерзающей в ведре водой — издалека; краем глаза Гедимин видел, как он опасливо прижимает уши. «Слишком много странностей?» — сармат еле слышно хмыкнул. «Хеллуги уже привыкли. Чужакам пока сложно.»

…Вода бурлила, стремительно выкипая. Урджен медленно сдвинул предохранитель и протянул «фонарь» Гедимину.

— Хорошая штука. Те, кто в Ук-куте, будут рады. Для себя мы сделаем потом. Много таких. Спасибо, что научил.

Джагзуу, положив линзу на поддон и обернув бусами-позвонками, уже примерялась к ней с кувалдой. Урджен, недовольно рыкнув на неё, сходил в «предбанник» и принёс пустой кожаный мешочек. Линзы сложили в него, снова обернули бусами. Урджен проговорил что-то нараспев, глотая окончания слов, — Гедимин только и уловил что-то про Ук-кут, прежде чем стекло под кувалдой с треском лопнуло. Сармат отвернулся, угрюмо щурясь на дальнюю стену. «А вот у меня бы рука не поднялась. Зачем Икси линзы? Они-то ни света, ни тепла не любят.»

…Защитный купол над холмом уплотнился и сжался — от него остались узкие коридоры между двуслойными «колпаками» над каждым зданием. На перекрёстках тускло светились термочаши — большую их часть растащили по строениям. Гедимин перекрыл последние воздуховоды ущелья — там не осталось никого, кто нуждался бы в «кислороде», все жители лагеря перебрались в барак и передвижную лабораторию. Вепуат, выловив дроны, усадил их себе на плечи и остановился у груды глиняных обломков. Их накопилось уже немало — расколотые «кожухи» для прожарки субстрата, треснувшие и неудачные литейные формы…

— Столько сырья пропадает попусту…

Гедимин пожал плечами.

— Когда всё успокоится, поищем какую-нибудь реку. В Синви съездим. Транспорт у нас теперь есть. Дорога там широкая — пролезет.

Вепуат, не слушая его, задумчиво рассматривал керамический обломок.

— Вот если посчитать по стихиям… Глина — это ведь камень, размытый водой. То есть — они там вместе. Эти две стихии. А когда мы её обжигаем, огонь выпаривает воду. И остаётся камень… и, наверное, следы огня. Это как радиационное заражение — вроде бы источник убран, а местность ещё фонит. То есть, вот эта штука — это камень и огонь…

Он повертел черепок в пальцах и бросил в общую кучу.

— Значит, надо вернуть воду. И как-то удалить огонь… провести такую дезактивацию. Если огню противоположен лёд… Гедимин!

Сармат вздрогнул. Он уже давно слушал Вепуата, ошалело мигая, и мысли о дурацких шутках постепенно сменялись холодом под рёбрами. «На эа-мутацию вчера всех проверяли. Не могли же…»

— Давай возьмём обломки и вморозим в лёд, — сказал Вепуат; его взгляд был серьёзным и кристально ясным. — И пусть они в нём полежат. Мне кажется — должны размягчиться. Я спрошу ещё у Альгота, но по-моему — так.

— Ты вообще в себе? — тихо спросил Гедимин. — Что ты несёшь? Это обожжённая керамика. С чего ей размягчаться⁈

Вепуат криво ухмыльнулся.

— Так и колёсам не с чего взрываться. Гедимин! Я ж не в реактор прошу засунуть. Помоги мне с холодильным курганом. Там камни надо ровно класть, а у меня вечно щели. А вморожу я сам. Надо же проверить гипотезу…

— Мать твоя колба, — пробормотал Гедимин. — Если всякий бред проверять…

Он осёкся и только махнул рукой.

— Идём. Сам увидишь — ни кварка не выйдет.

33 день Льда, месяц Пустоты. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

— А как эти твари в природе выживают?

Гедимин сердито сощурился на туун-шу. Гигантский летучий «трилобит» висел на приспущенных тросах, плотно сомкнув все щитки. Можно было бы решить, что он давно и глубоко спит, — но только что на глазах Гедимина он проглотил ведро мясных обрезков.

— В природе они летают, — сказал Вепуат, почёсывая «трилобиту» боковые щитки — там, где под панцирем было меньше пустот, и была вероятность, что животное что-то чувствует. — Могут улететь. Увернуться от атаки. Давай тогда его отвяжем…

Гедимин поморщился.

— Увернуться? От Элоси? Ты их скорость видел? Сожрут. Только маскировать его… три купола сверху и воздуховоды через два здания. Чтобы теплом не фонило.

Вепуат тяжело вздохнул и погладил существо по панцирю.

Лагерь, накрытый двуслойными куполами, затих — только снаружи потрескивал переохлаждённый гравий, да хрустели камешки под ногами караульных. Семеро в тяжёлой броне остались снаружи, в остывших почти до нуля коридорах лагеря. Все, кому скафандров не хватило, сидели в укрытиях. Под обрывом, поодаль от склонов, залегли сааг-туулы. Их панцири в свете фонарей блестели от инея. У дыхательных отверстий орнамент был чуть ярче — влага всё-таки просачивалась наружу.

Купол, накрывший душевую, растянулся вбок, поглощая «стоянку» туун-шу. «Трилобит» исчез за белесыми стенами. Гедимин оглянулся на купол над реактором. Там защитное поле встало в три слоя. Сармат поставил в бункере две термочаши. Сам реактор греть смысла не было — при перекрытой вентиляции ему и так не грозило замёрзнуть.

— Сто десять снаружи, — сообщил Айзек, проходя мимо. Вместо кинетической винтовки на плече он держал привезённый с Земли огнемёт — оружие из запасов ликвидаторской базы.

— Уже? — Вепуат покосился на яркое, в ледяных разводах небо. — Ещё даже не светает…

— Вот именно, — Айзек мрачно кивнул. — Будьте внимательны. На рассвете вероятны гости.

Вепуат пробормотал что-то по-сарматски.

— Но ведь прошла куча времени. Если мы что тогда и встряхнули — пора же успокоиться…

Айзек, пожав плечами, прошёл мимо. Вепуат повернулся к Гедимину.

— Мы ведь не воюем с Элоси. И специально ничего плохого им не делали. Как думаешь — они очень злопамятные?

Гедимин покачал головой. «Мало данных. Мы ничего наверняка не знаем. Разумны они или нет. Какие именно у них претензии. Если это животные на охоте, а наводятся они на тепло, — так и будут наводиться. Если это разумные, и мы чем-то их задели…» — оборвав мысль, он молча пожал плечами и двинулся к реакторному куполу. Его пост был там, у системы воздуховодов. Неподалёку прикрывал «южную» стену барака один из филков — вроде бы Джефри. «Асбестодробилка», ещё недавно установленная между зданиями, сейчас, разобранная, лежала в душевой. Склад сырья оставили, только прикрыли защитным полем.

…В четыре утра громыхнуло на «востоке». Что-то врезалось в гравий на соседнем холме и раскидало промёрзшие обломки. Гедимин оглянулся на шум, быстро развернулся на «запад», — над плато резкими движениями перемещались почти прозрачные серебристые облака. Виден был только блеск кристаллов при очередном рывке. Сармат взглянул на сканер и беззвучно выругался.

— Sata! — крикнул Кенен Гварза. Он стоял за ангаром горячего цеха, держа наготове плазмомёт. Гедимин снял с плеча сфалт, выцеливая мерцающее облако. Оно на пару секунд замерло, клубясь, — и рассыпалось. По краям купола загрохотали взрывы. Защитное поле пошло синей рябью и чёрными пятнами.

Вепуат выстрелил и еле успел захлопнуть бойницу. Купол напротив него почернел и задрожал, приняв на себя тройной удар.

— Ты хоть попал? — крикнул Таркасан, следя за мелькающими над лагерем бликами.

— Не знаю! — отозвался Вепуат.

«А вот они — почти попали,» — Гедимин угрюмо сощурился. Сканер «видел», как кружат над куполом змееподобные существа — и как они держат дистанцию, и как двое или трое замирают вдалеке, когда один приближается к лагерю.

Поле снова покрылось чёрными пятнами. Элоси били по воздуховодам. Гварза выстрелил, Айзек прикрыл его, купол вздулся двумя пузырями, прогибаясь внутрь. Гедимин щурился на небо, выискивая скопления врагов — но места в небе хватало, чтобы не сближаться и на десяток метров. Снова громыхнуло у воздуховодов. Купол выдержал.

— Когда поймут, что не пробить, — отстанут? — вслух подумал Вепуат, когда взрывы стихли. Тишина держалась минуты две. Небо над куполом вспыхивало и гасло. Гедимин ждал, когда Элоси соберутся вместе — хотя бы для совещания — но так и не нашёл достойной цели. «Если мы вчетвером дадим залп…» — не додумав, он досадливо поморщился. «В лучшем случае накроем восьмерых. А по нам ударят все полсотни. Определённо, они разумны…»

Небо над холмом начало тускнеть — сверкающие тени смещались к «западу». Насторожившийся Гедимин покосился на реактор. «Вычислили? Как? Без утечки тепла…»

В ущелье громыхнуло. С панциря сааг-туула, лежащего на дне, посыпался иней и мелкие чешуи. Он не шелохнулся. Купол затрещал с трёх сторон сразу — и в ту же секунду четыре разряда ударили в панцирь зверя. Его хвост дёрнулся — эти удары что-то внутри задели.

— Hasu! — выдохнул Вепуат, вскидывая плазмомёт — и тут же купол над реактором выгнулся чёрным пузырём. Бойница мигнула и закрылась, в небе расплылся шар раскалённого газа. В долине затрещало, и загрохотал гравий — потревоженный сааг-туул заворочался.

— Пошли вон! — заорал Джефри, хватаясь за бластер. Гедимин успел только мигнуть, как перед филком открылась бойница. Зелёный луч прошёл сквозь серебристую тень, на мгновение повисшую в воздухе — и она застыла, загораясь изнутри зеленью. Гедимин захлопнул бойницу, ожидая ударов со всех сторон — и на «востоке» и «севере» загрохотало. Но светящийся змей, медленно шевеля выростами-«крыльями», застыл на месте. Существа, висящие над ущельем, метнулись к сородичу. Гедимин вскинул сфалт, но двигались они слишком быстро — и каждый, пролетая почти вплотную, окутывался зелёным сиянием.

— Элоси с подсветкой, — криво ухмыльнулся Вепуат, глядя, как светящиеся тени мелькают над куполом. — Так удоб… Гедимин! Джефри! Sata!

Разрежённый сверкающий рой сдвинулся с места. Взрывы затихли. Элоси стягивались к ущелью, собираясь в огромный клубок. Гедимин быстро огляделся — все отдалённые вспышки погасли. Сканер «видел» только уплотнившийся рой, повисший над ущельем, и слабую рябь сигма-излучения вокруг него.

— Джефри… — прошептал Вепуат, показывая на ближайшее укрытие — торец барака. Филк, не сводя взгляда с зависшего напротив него роя, медленно двинулся к зданию. Клубок поплыл за ним. Гедимин, вскинув «арктус», ждал атаки, но существа только двигались вдоль склона. Джефри скрылся за ангаром. Клубок, замерев на секунду, поплыл вверх.

— Что им от него… — растерянно прошептал Вепуат. Гедимин быстро огляделся. «Они все здесь. В одной точке. И она уже не над реактором…» — он медленно поднял сфалт, выцеливая огромный сгусток в небе. «Ещё чуть-чуть повыше…»

— Они не нападают! — услышал он голос Айзека, уже вспарывая защитное поле под клубящимся роем. Выстрелить не успел — руку и оба виска будто проткнули раскалённые иглы. Перед глазами вспыхнул зелёный огонь. Сармат зажмурился, шипя от боли, — руку жгло, глаза слезились. Что-то гудело внутри черепа всё громче и громче. Перед глазами встал яркий луч, уходящий в небо.

«От-кро-ой. По-оле. Ту-ут,» — жжение пропало. Промигавшись, Гедимин увидел зелёный блик на куполе над реактором. Защитное поле шло волнами — излучение выжигало его изнутри.

— Атомщик! — крикнул Айзек, указывая на световое пятно. Замерший было рой Элоси быстро плыл к нему.

«Откро-ой!» — щупальца, вцепившиеся в голову, накалились — и тут же отдёрнулись. «Ну-ужно. Ну-у…» — волокна, обхватившие руку с «арктусом», мелко дрожали. Их тянуло накалиться, но хранитель сдерживался. Гедимин, ошалело мигнув, поднял генератор. Верхушку экрана срезало. Яркий луч ударил в небо — прямо в центр сверкающего роя.

Не было ни взрыва, ни вспышки — только сгусток в небе светился всё сильнее, сжимаясь в плотный комок. Ещё секунда — и Гедимин увидел в нём очертания гигантского змееподобного существа. Вдоль его тела тянулись четыре ряда ветвящихся отростков. Луч, идущий из-под крышки реактора, угас — и существо открыло глаза.

Дозиметр мигнул. Не успев ещё на него взглянуть, Гедимин увидел, как защитные купола покрывает красная рябь. На экране извивался график интенсивности. «Три-четыре кьюгена,» — машинально отметил Гедимин, глядя, как стрелка-указатель мечется то вверх, то вниз. «Сигма-пульсация, два источника… Они общаются⁈»

— Снаружи теплеет! — крикнул Айзек. Существо медленно разматывалось из гигантского клубка, растягиваясь вдоль купола. За ним по белесой стене шли красные разводы и волны зелёной ряби. Гедимин поднял сканер, но увидел только белый экран. Ветвистые отростки колыхались у самого купола, и дозиметры верещали. Сарматы, опустив оружие, смотрели на существо, проплывающее мимо. Вдоль всего его тела горели хаотично разбросанные глаза. И они, и само тело были полупрозрачными — Гедимин видел сквозь существо ближайшее плато.

— Снаружи минус пятьдесят, — прошептал Вепуат, незаметно подошедший к сармату. — Что это за штука?

Существо, отвернувшись от купола, медленно поплыло на «восток». Оно замерло над ближайшим холмом, подбирая растянувшийся хвост, собралось в клубок — и рассыпалось на светящиеся сгустки. Гедимин успел узнать в них извивающиеся змеевидные силуэты — это были Элоси, только горящие зелёным ирренциевым огнём.

Тёплое щупальце коснулось обожжённого виска. Гедимин сощурился от фантомной боли. Щупальце, вздрогнув, свалилось на плечо.

— Кто отодвинул экраны? — крикнул Гварза. Он уже стоял у реакторного купола, закрывая последний проём.

— Смена! Кто трогал экраны⁈

— Heta! — крикнул в ответ Айзек, быстро подходя к куполу. — Экраны на месте. Видимо, нужен был прямой контакт…

— Кет! — Гварза развернулся к Гедимину. — Ты убрал экран⁈

— Он, — сармат кивнул на реактор. — Он умеет.

Виски жгло, перед глазами плыли красные пятна. Гедимин пытался нащупать контакт, но существо втянуло щупальца в реактор и на связь не выходило.

— Что бы это ни было, оно ушло, — сказал Айзек, водя сигма-сканером по сторонам. — Купола выдержали. Все на посты! Элоси ещё могут вернуться.

— Снаружи минус сорок, — отозвался Вепуат; он, забросив плазмомёт за спину, рассматривал потрёпанный панцирь сааг-туула. — Уже не вернутся.

— Зверь ранен? — спросил Гедимин, потирая висок. Спрашивать о трансформациях роя Элоси было, очевидно, бесполезно.

— Чуть слущили верхний слой, — Вепуат криво ухмыльнулся. — Но Джагулы натерпелись. Вот интересно — зверей тут трое, а долбили одного…

— Знак трилистника, — оглянулся на него помрачневший Айзек. — Наш символ. Опознали его как часть лагеря. А вот что было потом… Гедимин! Почему не выстрелил?

— Хранитель, — сармат, морщась, потёр обожжённое запястье. — Вот его бы расспросить.

— Хранитель… — Айзек покачал головой. — Ладно. Всё обошлось. Все на посты!

…Когда снаружи потеплело до минус тридцати, Гедимин в последний раз просканировал окрестности и достал из кармана недоточенную деталь. Айзек оглянулся на скрежет металла и махнул рукой.

— Гедимин, Вепуат, — свободны!

— А можно филков на занятия? — тут же спросил разведчик, выныривая из «загона» туун-шу. — Они там основу навивают. Долгое дело. Хоть бы немного продвинулись…

Айзек тяжело вздохнул.

— Работай. Из барака и в барак всех вести под прикрытием!

…Когда Вепуат, ушедший за филками час назад, добрался до цеха, Гедимин наконец наладил механическую прялку. Теперь он стоял над прикрывающим её прозрачным куполом и смотрел, как привод толкает веретёна, а нить скручивается и наматывается на их шипы. Витки больше не провисали. Сармат считал их, вычисляя длину нити, и недовольно щурился. «Двойная выработка обученного филка. Ну, за счёт четырёх веретён, — восемь выработок. Но не больше. Оставлю работать на пару часов, а там будет видно. Но скорость всё равно мала…»

Филки в «предбаннике» морщились и косились на предплечья, стараясь не задевать их. Кто-то жадно пил из фляги. Вепуат, перехватив взгляд Гедимина, шумно вздохнул.

— Флоний. Внутри барака было семь милликьюгенов. Айзек решил — без флония тут никак.

— Наработают они сегодня… — пробормотал Гедимин, глядя на плашки с редкими намотанными нитями.

Филк, проходя мимо купола, покосился на него и присвистнул.

— Так и знал! Можно построить такую машину. Так чего мы, как идиоты…

— Чтобы не быть идиотами, — отозвался Вепуат. — Машина-то экспериментальная. А ну как взорвётся?

Гедимин сердито фыркнул. Филки, примолкнув, обошли купол по широкой дуге и, поделив между собой станки, попрятались за печами.

…Гул и частый стук машины затихли. Из-за печей высунулись головы. Гедимин, досадливо щурясь, смазывал нагревшиеся узлы. «Еле работает, а уже дымится. Видно, эта смазка не подходит для костей. Впитывают. Запущу ещё на час на той же скорости…»

…Машина остановилась окончательно. Гедимин отцепил привод, ощупал ударные части и недовольно поморщился. «Нагрев. Всё равно идёт нагрев. С другой стороны — четыре часа отработала. Завтра попробую прибавить скорости. В два раза быстрее ручной работы — это ж трилобитам на смех…»

Из-за печи донеслось приглушённое бормотание. Гедимин мигнул. Только сейчас, когда машина затихла, он заметил, что больше не слышит характерного шелеста нитей о кость. Вепуат заглянул за печь и радостно хмыкнул.

— Ну вот! Я же говорил — как перестанете путать, куда что тянуть, так дело и пойдёт. Гедимин! Иди сюда. Посмотри!

Он поднял на вытянутых руках две ленты зеленоватого полотна. Гедимин мигнул.

— Всё? Работа закончена?

— Вам-то хорошо, — пробормотал из угла филк, наматывающий нить на плашки. В этот раз он продвинулся до середины, взопрел и отчётливо скрипел зубами. Вепуат оглянулся на него и сочувственно хмыкнул.

— Оставь, завтра доделаешь. На рукавицы нам хватит, — он помахал полотнищами, и Гедимин настороженно сощурился — не разойдётся ли примитивное переплетение? Он украдкой тронул асаановую ткань и растерянно хмыкнул. «Плотная. Будто слипшаяся. А проверить на разрыв…»

— Тихо! — Вепуат щёлкнул его по протянутой ладони. — Это ж не трос для подъёмника! Такое проверяется по-другому. Сарматы! Кто из вас умеет шить?

Филки переглянулись.

— Тыкать иголкой — все, — хмуро сказал один из них. — А правильно размечать… Магнард вроде умел.

— Угу, — кивнул другой. — У Магнарда хорошо выходило. С местными тряпками. Я, как ни брался, вечно всё в лохмотьях.

Вепуат хмыкнул.

— Магнард? У него рука ещё не совсем… Ладно, сходи за ним. Пусть разметит, как надо.

«Магнард?» — Гедимин слегка сощурился. «Тот, которому кисть облучали… Если не отбыл на Землю — видимо, поправляется.»

На пришедшем филке комбинезон странно болтался — будто он равномерно похудел по всему телу, но больше всего досталось правой кисти. Гедимин заставил себя присмотреться к ней — под перчаткой шевелились худые, но вполне нормальные пальцы.

— Разрабатываешь? — Вепуат осторожно взял его за правое запястье и стянул перчатку. Филк помахал костлявой ладонью. Она была заметно бледнее предплечья; стык старой и новой кожи был отмечен параллельными кольцевыми шрамами.

— Суставы в порядке. Устаёт только быстро.

Вепуат оглянулся на Гедимина и торжествующе ухмыльнулся.

— Ничего, это пройдёт. Ты только ешь. Шевели кистью и ешь. Двойного пайка хватает? Могу тройной назначить. Я медик, меня послушают.

Магнард отмахнулся и быстро натянул перчатку.

— Давайте, что там кроить. Это минеральное? Оно вообще режется?

…Гедимин держал наготове плазменный резак, но всё обошлось. Как-то странно собранную в складки и пару раз надпоротую ткань снова уволокли за печь. За работой присматривал Магнард. Вепуат, довольно кивнув, отошёл от него и повернулся к Гедимину. Тот сканировал костяные детали машины в поисках микротрещин. Прибор ничего не видел, но «чутьё» просто вопило о ненадёжности.

— Механизируешь? — Вепуат тронул пальцем туго намотанную нить. — А хорошо. Не разберёшь, где твоё, а где сделанное филками.

Гедимин невесело ухмыльнулся — «Так себе похвала.»

— Рукавицы они дошьют, — Вепуат понизил голос. — Не сегодня, так завтра. Можно будет заняться металлургией. Вот только глина…

Он досадливо поморщился. Гедимин пожал плечами.

— Дошьют рукавицы — пусть делают комбинезон. Чем больше защиты, тем лучше.

Вепуат оглянулся на печь, за которой шуршали филки, и понизил голос.

— Посмотрим, что там в леднике? Поставили опыт — надо же наблюдать…

Гедимин едва заметно сощурился. «Опыт… Это он про вчерашнюю чушь? Думал, забудет.»

— Так просканируй, — буркнул он. Вепуат развёл руками.

— Ты же сам понаставил там полей. Сканер не берёт. Гварза говорит — не трогай, завтра понадобятся. Ты, наверное, знаешь, как пролезть…

…Свой сигма-сканер Гедимин даже не включал, но всё-таки не выдержал — заглянул через плечо Вепуата. Разведчик хмуро смотрел на экран. На нём была ледяная плита, обложенная снегом. Внутри, зажатые со всех сторон льдом, лежали керамические осколки.

— Мн-да, — протянул Вепуат. — Пока что изменений никаких. Ладно…

Он выключил сканер и пошёл к тропе. Гедимин за его спиной выразительно пожал плечами. «Интересно, Айзек знает о его… интересных опытах? Сказать?»

34 день Пустоты, месяц Пустоты. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

Живой дирижабль поднялся настолько, насколько позволила длина «причальных» тросов и так повис между бараками; тройной купол защитного поля лежал на его спине. Вепуат смотрел на него с тревогой. Гедимин недовольно щурился — на летающую тварь и так было потрачено слишком много времени.

— Здесь он ведь под надёжной защитой? — в очередной раз спросил Вепуат, сворачивая из защитного поля лоток и подставляя «трилобиту» под хвост. Животное, замерев в предчувствии катаклизма, забывало даже дышать, — но с утра корыто для помёта было полным. Сейчас оно, скатанное в шар, лежало у дальнего торца ангара, и Гедимин думал, как украдкой выкинуть отходы наружу, в едкий туман. «Не хватало ещё три дня копить помёт! Тоже мне, сокровище…»

— Надёжнее некуда, — мрачно ответил он. Вепуат недоверчиво покачал головой.

— Может, дать ему взлететь ещё выше? Туман ведь стелется понизу…

Гедимин выразительно пожал плечами, поправил плазморез за спиной и двинулся к «стене». Его сторожевой пост был у реактора.

Установку с утра заглушили, но фон на холме и так упал до отрицательных значений — даже верхние зубцы графика интенсивности не дотягивались до нуля. Гедимин смотрел на дозиметр с нарастающей тревогой — и серая хмарь, поглотившая окрестности, её подтверждала. Луч фонаря упирался в тёмно-серую стену; внутри неё что-то вяло шевелилось, то и дело вспыхивали зелёные искры. Шёл первый час утра, а Гедимин уже не видел неба над лагерем — туман поглотил городской купол.

— Икси уже на посту, — громко прошептали в наушник. Гедимин сердито фыркнул.

— А ты чего тут? — он кивнул в ту сторону, где, по планам Гварзы, должен был стоять Вепуат. Он незаметно перебрался к Гедимину и встал рядом, глядя на сигма-сканер.

— Там Айзек, — отозвался Вепуат. — Если что, мы его прикроем. А он тебя — нет. Смотри, вон Икси. У обрыва… и на стрельбище… и за цехом тоже…

Вокруг городского купола замерли полосы ряби. Это не было похоже на замкнутое кольцо — скорее, на хаотично разбросанные точки. Гедимин дотянулся до фонаря на стене душевой и погасил его. Теперь из источников света остались только тусклые термочаши да зелёные огни, горящие вдоль купола. Они собрались в круглые сгустки и висели там, изредка смещаясь на метр-другой. Гедимин поискал закономерности в их перемещении, но найти не сумел.

— Говорят, сейчас ворота Ук-кута открыты особенно широко, — пробормотал Вепуат. — Интересно, из них что-нибудь вылезет?

Будто в ответ на его слова туман заколыхался. Из него медленно выплывало что-то огромное, окружённое горящими зелёными шарами. Они стаями сновали вдоль боков, покрытых длинными выростами. Это были не крылья, не плавники, не лапы, — какие-то хаотично натыканные шипы, врастающие друг в друга. Ладонь с десятком гигантских когтей вырвалась из тумана и полоснула по куполу. Поле вздулось чёрным пузырём, прогибаясь внутрь. Туманная тварь вздрогнула и подалась назад. Гедимин успел разглядеть, как зелёные «фонари» на долю секунды заслоняет что-то чёрное. Когтистые лапы вскинулись, но, не дотянувшись до купола, с грохотом пропахали гравий и сгинули.

Туман всколыхнулся. Многометровая плеть вылетела, распугивая зелёные огни, хлестнула по куполу, оставив длинную чёрную полосу, развернулась в ширину, выпуская сотни крючьев — и рассыпалась в зеленоватую пыль. Гедимин видел, как она стекает с защитного поля, собираясь в мерцающие сгустки. Чёрная тень поднялась между ними и сарматом, и они пропали в тумане.

Третье существо то ли прыгнуло, то ли кто-то швырнул его, — когтистый ком врезался в купол, замахал отростками, пытаясь удержаться, и скатился на гравий, сворачиваясь в трёхметровый клубок. Он оттолкнулся от гравия и снова ударился о купол. Гедимин схватился за сфалт.

— Рванёт! — крикнул Вепуат, повисая на его руке. Гедимин стряхнул его, но стрелять было уже не в кого — враг растворился в тумане. Увидев краем глаза чёрное пятно на куполе, сармат развернулся к Айзеку — тот застыл, глядя на огни и тени за стеной. Что-то подползало к лагерю со всех сторон; купол вздрагивал и шёл рябью от новых ударов.

— Вот ведь повылезало, — пробормотал Вепуат, зябко ёжась. Чья-то клешня полоснула по куполу в трёх шагах от сармата, замахнулась для второго удара, но наткнулась на мелькнувшую тень и растаяла.

— Sata! — заорали за спиной. Гедимин развернулся, срывая с плеча сфалт — и увидел, как купол, почернев, проседает метр за метром и покрывается пузырями. Что-то гигантское зависло над ним; секунда — и все стены подёрнулись рябью. «Генератор!» — щёлкнуло у Гедимина в мозгу. «Мощность упала…»

— Прикрой! — крикнул он, сам не зная, к кому обращается, и выстрелил вертикально вверх. Шар плазмы на долю секунды осветил что-то огромное, разлапистое, со множеством разинутых пастей — и взорвался вместе с ним в небе. Гедимин вскинул «арктус», и вовремя — три купола, вставшие над лагерем вместо разорванного, дрожали и таяли.

— Прикрой! — заорал Вепуат. Гедимин развернулся и увидел закрывающуюся бойницу. Грохот за куполом он услышал чуть позже. Гварза выругался, но слова утонули в треске выстрела — Айзек подбил на лету что-то огромное, светящееся, и оно развалилось на сгустки тумана.

Небо вспыхнуло. Поверх городских куполов встал ещё один, из холодного зеленовато-белесого сияния. Сарматы, не сговариваясь, подняли «арктусы». Защитное поле ложилось слой за слоем, заращивая разрывы, свет то вспыхивал, то тускнел. Три секунды показались Гедимину вечностью. Сияние полыхнуло ещё раз — и погасло. Потемневшая дымка отхлынула от верхушки купола и замерла, вяло колыхаясь, в паре метров над землёй. Светящаяся зелёная взвесь ещё плавала в ней, но от стены её отделила чёрная полоса — чёткая тень от чего-то невидимого.

— Айзек, мать твоя пробирка, — в наступившей тишине прошептал Гварза. — Ладно эти двое — но ты-то что творишь⁈

— Мы защищаем город, — буркнул Вепуат. — Он наш, между прочим. И нечего всякому там…

Гварза с треском приложил ладонь к лицевому щитку. Айзек, поспешно подойдя к нему, тронул за плечо.

— Ещё ничего не закончилось. Возвращаемся на посты!

…Туман лежал на холме до вечера. Когда он зашевелился и потёк вниз по склонам, Гедимин устало зажмурился. От непрерывного вглядывания в подсвеченную дымку резало глаза. Вепуат, просунувшись под защитный купол, бормотал «трилобиту» что-то успокаивающее. Из барака выглядывали филки, вполголоса что-то обсуждая.

— Вполне физическая природа, — услышал Гедимин негромкий голос Айзека. — Посмотри на следы на гравии. И в любом случае — наши выстрелы определённо вредили им.

— Хорошо, что не зацепили никого из Икси, — сказал Вепуат, выбираясь из «загона» туун-шу. — Им с летающими тварями трудно. Надо бы устроить для них пост на возвышенности. А то повиснет такое над куполом…

Гедимин поморщился. Он успел просканировать местность, проступившую из-под волн тумана. Борозды, пропаханные в мёрзлом гравии, и неглубокие воронки от взрывов сканер нашёл. От подстреленных тварей не осталось ни ошмётков, ни органической гари. «Галлюцинация? Как и пятна на куполе?» — сармат взглянул на ближайшую борозду, прочерченную чем-то огромным и довольно острым, и покачал головой. «Вот эту штуку явно можно было пощупать. Повезло, что не пришлось.»

…Лаборанты Альгота, оглядываясь на Гедимина, складывали в облучатель мокрое волокно. Нижняя решётка освободилась; сармат краем глаза видел, как на склад тащат очередной тюк. «Решётки можно было бы сделать передвижными,» — думал Гедимин, глядя, как замирают веретёна — машина, пройдя очередной испытательный цикл, остановилась. «Чтобы не тащить волокно под потолок. Только тут маловато места…»

Он замерил готовые нити и недовольно сощурился. «С такой выработкой мы тут год провозимся. Попробуем нарастить скорость…» — он развернулся к поршневому мотору, приоткрывая клапаны. «Вот так. Хотя бы в два раза. Пуск…»

Привод пришёл в движение. Веретёна задёргались, ускоряясь. Треск был негромким, Гедимин его еле расслышал — но вздрогнул всем телом и схватился за рычаг. Закрыть клапаны он не успел — два костяных осколка, отлетев, ударились о его броню.

«Кость всё-таки не выдерживает…» — Гедимин, угрюмо щурясь, разглядывал треснувшую деталь. Отколотым куском дело не ограничилось — тонкие трещины сеткой расходились от места надлома. «И это всего-то на двойной скорости…» — Гедимин посмотрел на металлическую ударную часть, обтянутую для амортизации кожей, и покачал головой. «Рэссена всё-таки прочнее. И кость она крошит. Что ж, переходим на металл…»

— Опять⁈ — донеслось из «шлюзовой камеры». Вепуат, переступив порог, обернулся и сердито фыркнул.

— Вы только-только начали осваиваться. А вам — самое время попробовать. Пока опытные мотают основу… ага, основу, — как раз освободились два станка… а вы двое будете прясть. Вот Гедимин… Гедимин! А что с веретёнами?

— Сломал, — буркнул сармат, заклеивая трещину в кости. — Для ручной работы ещё сойдёт. Для машинной — нет.

— Машинной! — всплеснул руками филк, подходя к агрегату. — А я что говорил⁈ Тут давно построен нормальный станок. А мы сидим и вертим нитки в пальцах!

Другой фыркнул.

— Вертим… Ты попробуй намотать основу! Пожалеешь, что на Земле не остался.

— Вепуат, — первый, обогнув механизм, посмотрел на сармата в упор. — Это всё очень познавательно. Но — рукавицы мы сшили. Знакомство с технологией окончено. Можно уже не валять дурака и достать нормальные станки.

Вепуат качнул головой.

— Станок за вас основу не намотает. Хотите механизацию? Делайте. Или хоть не мешайте. Гедимин, мы сейчас отойдём…

Сармат махнул рукой.

— Это всё нужно переделывать… — он смерил филка задумчивым взглядом и отцепил привод. — Хочешь работать на машине? Подожди полчаса. Есть мысль.

…«Надо было звать по имени,» — запоздало сообразил Гедимин. На его негромкое «эй!» из «рабочего отсека» вылезли все, даже Вепуат.

— Ну вот, — буркнул сармат, кивая на агрегат, растянутый вдоль задней стенки печи. — Волокно там. Оттянул, продёрнул сквозь плашки, зацепил. Дальше — сел сюда и давишь на педали. Оно наматывается. Чем быстрее, тем туже.

Филк тронул носком сапога «педали» — просверленную в паре мест кость — и еле слышно что-то пробормотал.

— Это вроде как станок?

— С ручным управлением, — вмешался Вепуат, украдкой показав Гедимину жест превосходства. — Отличная вещь. Два веретена сразу — работа вдвое быстрее. И пальцы целы. Зэйдек! Садись сюда. Ну да, пока — на выступ печи, но я что-нибудь сделаю под твой рост. Вот сюда продёргивать, да?

— С-станок, мать его колба, — пробормотал кто-то сбоку. — Где это откопали⁈

Гедимин отступил на шаг, заглянул за печь, — пока он делал педальный привод, намотка основы еле-еле началась. «Вот это механизировать бы,» — думал он, угрюмо щурясь. «Да, неожиданная задача…»

35 день Воздуха, месяц Пустоты. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

Ветер, воющий в воздуховодах, нёс неожиданное тепло; сквозь гул за прозрачными стенами Гедимин слышал редкий стук капель — у обрыва подтаивал снег.

— Из-за обычного ветра сидеть по норам, — донёсся с крыши недовольный шёпот.

— Ага, — поддакнули с соседней. — И, что характерно, — на работы гоняют без послаблений. Работам ветер не мешает.

— Ну да, — оживились на первой крыше. — Копать там асбест вручную, таскать глину тоннами… Ничего не мешает. Ничего не опасно. А как самим погулять по холмам…

— А интересно, — пробормотали на второй; это был третий голос — и Гедимин его где-то уже слышал. — У нас на холме есть свой разлом. Кто-нибудь смотрел, что там?

За ангаром хлопнули жёсткие щитки, и филки притихли. Гедимин обогнул здание. Туун-шу дёргался из стороны в сторону, натягивая швартовы до звона, и с гулом прокачивал сквозь себя воздух — но все его глаза были закрыты. Гедимин подошёл ближе, щёлкнул по головному щитку — существо его не заметило. «Спит. И при этом куда-то летит. Лунатизм у животных?» — сармат, невесело хмыкнув, накинул на панцирь «трилобита» трос-щупальце и закрепил «страховку» на крыше. «Где Вепуат? Он видел, как зверя качает?»

Вепуат нашёлся на «северо-восточном» краю плато. Он уже установил арку «ворот ветра» и теперь, накрыв её защитным полем, развешивал последние связки металлических пластин. Гедимин машинально отметил, что даже пластины были самые простые — прямоугольные, примерно равной толщины, без следов орнамента. Вепуат встряхивал связки, прислушиваясь к звону. Звенело чуть по-разному.

— Да я уже всё, — сказал он, повернувшись к Гедимину, и смущённо ухмыльнулся. — Не стал тебя дёргать. Ты вон туда смотри! Видел?

На пологой «восточной» тропе растянулся живой холм. У его ближайшей оконечности метались белесые огни, стучал бубен, и подвывали трубы-раковины — толпа кочевников при свете пузырей, пропитанных церой, поднимала высокую костяную арку. Она состояла из двух меньших, сцепленных шипами — отростками не то костей, не то раковин, и была сплошь увешана гремящими и звенящими гирляндами. Что-то из них даже светилось; Гедимин по блеску опознал пару стеклянных безделушек.

— Нет, ты смотри, — прошептал Вепуат, восторженно ухмыляясь. — У них же арка была вдвое меньше. Они ур-соггановскую смародёрили. Со всеми звенелками. Вот уж трофей так трофей!

Гедимин только сощурился. Ветер над холмом усиливался, налетал на арки, лязгал подвесками, и сармату хотелось уйти в укрытие, пока их обрывки не понесло во все стороны.

— Другие племена не ставят арки, — пробормотал он, оглядываясь на «южный» обрыв. — Ни Джелеги, ни Улгехи.

Вепуат хмыкнул.

— Да им и не дали бы. Разве что в составе общей, хеллуговской.

Кто-то из Джагулов завыл. Все шарахнулись от арки, забиваясь в открытые «люки». Фонари гасли один за другим. Вепуат взглянул на небо, охнул и схватил Гедимина за руку.

— Уходим!

…Защитный купол уплотнили до непрозрачности. Теперь об урагане снаружи напоминала только редкая рябь на стенах да вой ветра в воздуховодах. Их изгибы ослабляли воздушный поток до сильного сквозняка, но камни по коридорам не летали, и смерчи, зарождаясь, взрывались где-то снаружи. Что-то с дребезжанием проволокло по камням в нескольких шагах от Гедимина. Он еле слышно хмыкнул. «Опять арку разодрали на куски. Кто там говорил, что у воздушных тварей короткая память?..»

В лабораторном отсеке за бывшим столом Вепуата двое филков разглядывали Джагульскую кирку. Рядом лежал лист с недоделанным чертежом её ударной части. Гедимин, тихо обойдя чертёжников, поднял кожух литейной станции и довольно хмыкнул. За ночь рэссена переплавилась, и готовые детали остыли. Гедимин вынул металлическое веретено из формы, взвесил на ладони, покачал, — рэссена была куда тяжелее кости, исходного материала, но обороты и рывки из стороны в сторону делала точно так же. Сармат поставил деталь на стол, подтолкнул, ускоряя качание и вращение, — шипы в едва заметных насечках замелькали всё быстрее. Гедимин на лету ткнул веретено ещё пару раз, — выступы размыло в тёмно-синее марево. Филки, обернувшись на гул и шипение, в голос выругались. Гедимин стряхнул деталь на пол, затёр когтем вмятину на столешнице и, собрав все отливки, двинулся к шлюзу. «Надо было ковать вручную,» — мелькнуло в голове. «Как придётся делать поселенцам. У них-то литейки не будет.» Отогнав назойливую мысль, Гедимин ускорил шаг. «Сначала проверю, будет ли работать. Если что — не такая тут сложная форма. Выкуют.»

…Гул и ритмичный металлический лязг прервался треском. Гедимин дёрнул рычаг, впился взглядом в веретёна, замедляющие вращение, — все их шипы были на месте. Костяную вилку, удерживающую на себе полтюка «асбестового» волокна, странно перекосило. Один из её зубцов надломился и повис в толще мотка. Гедимин отсоединил её, стряхнул волокно и со вздохом насадил на рэссеновую основу. Она весила больше, и её пришлось изготавливать отдельно, — и сармат всё-таки надеялся, что она не понадобится. «А ведь это был прочный образец,» — думал он, разглядывая сломанную кость. «И скорость-то возросла всего в восемь раз. Не выдержал…»

— Ого! — раздалось за спиной. Гедимин удержал руку, дёрнувшуюся к рычагу, и недовольно сощурился на Вепуата. Тот тихо подошёл со спины и теперь разглядывал растущие мотки и оседающую горку волокна, растащенную на нити.

— А тут уже, считай, фабрика, — криво ухмыльнулся он. — Филки увидят — порадуются. А то им твоя вчерашняя машина как-то не зашла.

Гедимин поморщился.

— Сбиваются с ритма, вот и не идёт. Та машина, может, дрянь. Но её они сделать могут. А эту — нет.

— А что так? — Вепуат присел на корточки, заглядывая под станину. — Вроде же ничего такого, чего там нет. Ну, всё из металла. Так из кости пока вырежешь — тоже все планеты переберёшь…

— Рэссена, — буркнул Гедимин, перекрывая клапаны — моток волокна уже почти истаял, пора было идти за новым тюком. — Чтобы плавить нормально рэссену, надо строить печь. Хотя бы по сэтскому образцу. А тут уже негде.

Вепуат мигнул.

— А наши? — он кивнул на ближайшую печь. — Ты же хотел переделать? Даже спецрукавицы сшили…

Гедимин махнул рукой.

— Покалечатся. Хоть в десяти рукавицах. Три тысячи градусов — это три тысячи. Кто-нибудь сунется ближе, чем надо, — и всё.

— Погоди, — Вепуат придвинулся ближе. — Я ведь кое-что смыслю в рэссене. Три тысячи? Зачем⁈ Видел кузницы Джагулов? Думаешь, они там добиваются трёх тысяч? Они бы в своих отсеках живьём сварились.

— Джагулы… — Гедимин едва заметно поморщился. — Они, похоже, рэссену не льют. Литьё у них всё откуда-то. Может, от Сэта. Или Кьюссов. Греют руду до оттока шлаков, чуть размягчают и лупят молотом. Силы им хватает. Ты посмотри на их наконечники…

— Ага, угу, — закивал Вепуат. — И я о том же. Спустить шлак, чуть размягчить, молот в руки — и пусть лупят. Пока осваивают ковку, ты сто домен им построишь. Джагульский металл — так я это называю. У Джагулов получается — и филки справятся. У них выносливость даже повыше. Наковальня эта твоя… она выдержит?

Гедимин перевёл взгляд на кое-как обработанный кусок тектонового валуна.

— У Джагулов наковальни из чего?

Вепуат открыл было рот — и с размаху ударил себя по шлему. Броня загудела.

— Череп сааг-туула! Штуку прочнее ещё поискать. И один у нас как раз есть. Сходим, как всё успокоится, отпилим сколько надо. Можно целиком притащить.

— Лучше выясни, какой кусок подходит для наковальни, — Гедимин представил, как затаскивает в ангар череп сааг-туула, потом — как не влезшую кость торжественно устанавливают посреди лагеря. — Для молота материал есть.

Он вспомнил о прочном зеленоватом камне, припрятанном на складе. «Надо ещё научить филков обрабатывать этот минерал. За пару месяцев, думаю, справятся.»

…Ветер успокоился — дышать, повернувшись к нему лицом, было ещё тяжело, но гравий по воздуху уже не летал. Вепуат, придерживая встающие дыбом перья, выглянул из-под купола и радостно хмыкнул.

— Смотри — цела!

Металлическая арка по-прежнему стояла на холме напротив костяной. На «воротах» Джагулов ещё бренчали подвески, раскачиваемые ветром. Сарматские «ворота» ободрало дочиста, связки металлических пластин разметало по холму — но опоры выдержали. «Даже не покосились,» — отметил про себя Гедимин, подбирая покорёженную низку. Листки ульсены, мягкого металла, свернуло в трубки и скомкало, но на опорах сармат не нашёл ни единой свежей царапины.

— Вот даже не знаю, — пробормотал Вепуат, подбирая обрывок связки. — Считать, что мы с Экеста помирились, или нет?

Гедимин не без усилий расправил скомканную полоску металла и покачал головой.

— Я бы проверил. Очень-очень аккуратно.

Он растянул пластинку между пальцами и досадливо сощурился — щитки на перчатке, ещё недавно гладкие, пошли волнами. Он шевельнул лопатками — что-то с треском ударилось друг о друга. Вепуат оглянулся на него и шумно вздохнул.

— Ну вот чем тебе шипы не нравятся? Можно на них что-нибудь подвесить.

— Центр тяжести сместится, — буркнул Гедимин, отламывая наспинный щиток. Шип из «мутировавшей» пластины брони вытянулся уже на три сантиметра.

…Из-за ворот душевой донёсся недовольный возглас Айзека. Гедимин, неторопливо просушивающий новую обшивку, удивлённо мигнул и двинулся к выходу — остатки воды могли и сами испариться. К воротам выстроилась двойная вереница Джагулов. Кто-то привёл племена Улгех и Джелег за водой одновременно, и теперь кочевники с пустыми бурдюками скалились друг на друга и прижимали уши. Айзек, запоздало вскинув руку, разделил их стеной защитного поля и оглянулся на Гедимина.

— Закончил?

— Мог бы и при мне запустить, — буркнул сармат. — Я все шланги не занял.

Айзек молча, жестом подманив первую пару Джагулов, вошёл внутрь. Зашумела вода. Кочевники, навострив уши, оглянулись на Гедимина. Он встал поодаль — пар, идущий от остывающей обшивки, мог кого-нибудь обжечь.

— Грохот над холмом, — осторожно сказал Джагул, глядя за плечо сармата — на выглядывающий приклад сфалта. — И вчера, и позавчера. Хорошо было слышно.

Гедимин пожал плечами.

— Тут много кто шумел. И вчера, и позавчера.

— Оружие, пугающее тени Ук-кута… — Джагул шевельнул ухом.

— И ледяные тени, — пробормотал другой, пристально глядя на сфалт. — Одно и то же. Сила Ку-унну и Гверрека в одной вещи?

— Сила Пламени, — донёсся из ангара недовольный голос Айзека. — Много спрашиваешь, Джелег. И зря треплешь имена богов.

— Его не слышат, — оскалился кто-то в «голове» очереди. Джагул, упомянувший богов, сердито ощерился и отвернулся. Гедимин отступил за ангар. Вроде бы причин для беспокойства не было, но что-то его тревожило. «Не нравится мне, когда они так выспрашивают,» — думал он, положив ладонь на приклад сфалта. «Один уже любопытствовал…»

36 день Воды, месяц Пустоты. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

Туун-шу растопырил щитки и раздул бока так, что из-под слоистого панциря проступили пористые структуры, растянутые на выдвижном каркасе. Гедимин впервые увидел их не на экране сигма-сканера — как и нижние, тонкие, стеклянистые слои брони. «Трилобит» переваливался с боку на бок, то открывая, то захлопывая дыхальца. Ни один глаз он так и не открыл, но явно чувствовал, где стоит Вепуат с опрыскивателем, и подставлялся под водяные брызги. Вепуат поливал его уже четверть часа; Гедимин успел зайти в душевую и выйти, а туун-шу всё не мог напиться.

— Чует, что снаружи много воды, — разведчик мельком оглянулся на сармата и кивнул на защитный купол над лагерем. В свете фонарей непрерывный поток снежных хлопьев сливался в мерцающую завесу. У обрыва журчали ручьи — снег, не успев упасть, начинал таять. «Трилобит», едва Вепуат прекращал его поливать, рвался кверху, натягивая тросы, но первые же брызги заставляли его нырнуть к земле. Гедимин настороженно следил за ним, подавляя желание обрезать канаты и выпустить животное под снег.

— Что он чует во сне? — сармат, дотянувшись, надавил на пористую перепонку. Щиток резко опустился, прикрывая проём в броне, и едва не прищемил Гедимину палец. Вепуат укоризненно хмыкнул.

— Они спят частью мозга. И отдыхают, и следят, что вокруг. Опасность, вода, пища…

Отключив распылитель, он вытряхнул на ладонь пригоршню мясных обрезков. Пасть туун-шу распахнулась мгновенно — сармат даже не успел прикрыть карман. Обрезки всосало вместе с пакетом.

— Хватит с него, — сказал Вепуат, глядя, как животное выпускает лишний воздух и замирает на приспущенных тросах, сомкнув все щитки. Снег снаружи всё валил. Гедимин, сделав шаг в сторону, почувствовал, что опора стала зыбкой, взглянул на сигма-сканер, — снизу, под слоем гравия, по плато проложил русло ручей. «Ещё немного подтает — и потекут реки,» — Гедимин перешагнул невидимый поток и огляделся по сторонам. На крышах шёпотом переругивались филки — даже их «телескопы» были бесполезны против снеговой завесы. Гедимин мельком подумал, что можно было бы снять наблюдательные посты, раз от них сейчас нет толку. «Да пусть сидят. Филков надо чем-то занимать. Пока не полезли искать приключений. Что там было про разлом на холме?..»

— Кет, Хепри! — по трапу быстрым шагом спускался Кенен Гварза. — Где один, там и другой. Что у вас сегодня, кроме возни со зверьём? Занятия по ткачеству?

Сарматы переглянулись. Вепуат пожал плечами.

— Ещё костерезы. Литейщиков нет — глина кончилась. А ковать им надоело.

Гварза поморщился.

— Технология ковки освоена? Норматив сдан?

Сарматы снова переглянулись. Гедимин мигнул.

— Ну да, — неуверенно ответил Вепуат. — Цацек понаделали. На качество не жалуются. Да с ульсеной ничего сложного, если на ноги её не лить…

Гварза вскинул руку, прерывая его на полуслове.

— Идите в цех. Сколько вам на занятия? Час, два?

«Чего ему надо-то?» — Гедимин настороженно сощурился. «Куда-то отправит? Под таким снегом? Нет, мне-то без разницы…»

— Три часа. Меньше — нет смысла, — ответил Вепуат. Гварза кивнул.

— Занимайтесь. А потом — готовьте душевую. Общий купальный день для наших… союзников. Раз здесь слоняются кочевники, пусть хотя бы ходят мытыми. Первыми пойдут Хеллуги, за ними — Джелеги. В промежутке — полчаса на уборку. Уборщики уже назначены.

Вепуат изумлённо мигнул.

…Волокно в подобранном тюке было тёмно-зелёным — кто-то поленился убрать новые мешки с прохода. Гедимин помял «асбест» в пальцах, пожал плечами и пошёл заправлять механическую прялку. С утра он удвоил обороты; прошло уже полчаса, прялка выработала километр нити, ни одна деталь не треснула от перегруза. «Два километра в час — это ещё куда ни шло,» — думал Гедимин, продёргивая тёмное волокно сквозь плашки и цепляя на крючки. Разогнанной машине очень не хватало корпуса — как сармат ни амортизировал соприкасающиеся части, сквозь гул и частый перестук он еле мог расслышать чужие голоса. Филки и Вепуат, устроившись за печами, о чём-то переговаривались, но всё сливалось в монотонное гудение.

— Гедимин! — Вепуат, выйдя из укрытия, всё-таки перекричал шум механизма. — Ты не смотрел на Джагулов?

Гедимин ошалело мигнул.

— Вот заняться нечем! — буркнул он, кивая на машину. В защитном поле над ней пришлось заделать проёмы — и в цехе наконец стало тихо. Вепуат хмыкнул.

— А они вот на нас смотрят. И очень внимательно.

Он протянул сармату сигма-сканер. На экране сквозь снегопад проступила бронированная спина сааг-туула. На ней, на самой верхней точке, в накидке из чьего-то пузыря стоял кочевник и, прикрыв глаза ладонью, высматривал что-то на холме. Сканирующий луч скользнул в сторону и упёрся в другого сааг-туула. Там стоял второй часовой и смотрел туда же.

— И наши филки так же таращатся на снег, — Гедимин поморщился. — У всех бывают идиотские инструкции.

Вепуат снова хмыкнул.

— Тогда выходит, что у Хеллугов инструкция другая. С утра все сидят по отсекам. А эти вот выходят. Сменяются, но бдят. Причём — именно за нашим холмом. Ни за чем больше.

Гедимин мигнул.

— Ждут сигнала к мытью? — неуверенно предположил он. — Боятся, что про них забудут?

Вепуат ухмыльнулся.

— Может, и так. Но я за ними приглядываю. На всякий случай.

Гедимин, пожав плечами, потянулся к рычагу, но запустить машину не успел — за спиной зашуршала дверная створка.

— Уран и торий! — Айзек приподнял руку в приветственном жесте. Вошедший за ним Хассинельг в мокрой накидке открыл было рот, но увидел машину и замер, впившись в неё взглядом.

— Ага. Так и знал — атомщик даром времени не теряет, — ухмыльнулся Айзек, рассматривая веретёна. — Зэйдек рассказывал про педальный агрегат, но мы с Кененом решили — это явно не всё. Неплохое устройство… И какая выработка?

— Они что, вращаются? — подал голос Хассинельг, протягивая к машине посох. Гедимину почему-то захотелось её прикрыть — и уж точно не запускать, пока светящуюся палку не уберут подальше.

— Качаются, — буркнул он. — Сэтские веретёна. Никогда не видел?

— Меня Сэта в гости редко зовут, — махнул хвостом Хассинельг. — А где тут сидеть? Да ещё такой толпой? У одного Сэта две руки, а тут и один не пролезет.

Айзек еле слышно хмыкнул.

— Это самодвижущееся устройство. Как наши подъёмники. Сидеть тут незачем.

Страж перевёл изменившийся взгляд на поршневую машину — и шарахнулся к стене, прикрываясь посохом.

— Вот оно что… — пробормотал он, глядя на цветные искры внутри навершия. — Сколько всего перемешано…

— Так какая, говоришь, выработка? — Айзек повернулся к Гедимину. — Если перешли на тёмное волокно — видимо, немаленькая.

— Кто-то переставил мешки, — буркнул Гедимин. — Два километра в час. Семь с половиной килограммов.

— Заменяет полсотни филков, — вмешался Вепуат. За печью недовольно зафыркали.

— Хм… — Айзек на секунду задумался. — То есть — даже такой прототип за полные сутки выдаст три центнера пряжи? Что у него с непрерывностью работы? Не будет проблем?

Гедимин пожал плечами.

— Не проверял.

— А надо бы, — сказал Айзек. — Можешь сегодня и начать. Есть толковый филк, которого можно взять в операторы? Насколько ей вообще нужна чья-то помощь?

— Надо заправлять волокно, — задумчиво сказал Гедимин, глядя на почти заполненные веретёна. — Снимать готовую пряжу… Стой! Если сюда филка — тогда нужен корпус. Хоть из кожи на распорках. Иначе надышится. Да и шум…

— Ага, — Айзек кивнул. — Вот и займись корпусом. Пару филков Кенен пришлёт, обучишь. И хорошо бы с этим разобраться до завтра. Время поджимает.

— Какое время? — Вепуат насторожился первым. Айзек оглянулся на Хассинельга. Страж с опаской рассматривал издалека механическую прялку — подойти ближе не решался, но и глаз не отводил.

— Да я ничего, — пробормотал он, утыкаясь взглядом в навершие посоха. — Но она там лежит. Вся. А вы с ней хотели что-то делать. В первые дни Воздуха будет всякая работа. А как полетят стаи, всем станет ни до чего. Так что — надо её быстрее забрать.

Сарматы переглянулись.

— Хассек, ты о чём? — осторожно спросил Вепуат. — Можно яснее?

— Золотая глина, — ответил вместо стража Айзек. — У реки Ксутлин, там, где вы уже были. До конца месяца надо её перевезти в Элидген. Чтоб не вышло, что опять потеряли целый месяц. Какой транспорт вам нужен? Сколько сааг-туулов? То, что привезли в прошлый раз, — это, как я помню, треть общего веса?

Гедимин кивнул.

— Две трети распихаем по двум зверям… Стой! У Джагулов же ритуалы. Они вообще никуда не вылазят…

Айзек кивнул в ответ.

— Вот это, Вепуат, обговоришь с ними отдельно. Могут они проводить ритуалы в дороге или нет. Я так сомневаюсь, что сааг-туул может неделю пролежать неподвижно. Значит, его перемещения не должны ритуальщикам сильно мешать.

Гедимин поморщился.

— Да пусть проводят… — ему было что сказать о местных традициях, но он вовремя прикусил язык. — Но Джагулы внутри и их барахло — это лишний груз. Тогда глину придётся делить на трёх зверей. И то им будет тяжело.

— В общем, берём всех, — криво ухмыльнулся Вепуат. — Внутри пусть ритуалят, а наше дело — рассовать глину по пустым отсекам. Я, если что, могу быть погонщиком. У меня только с картами плохо.

— А я составлю, — оживился Хассинельг, поворачиваясь к нему. — Быстро доедете. Сейчас везде тихо.

Услышав странный шорох и потрескивание, Гедимин развернулся и сердито фыркнул. Филки под шумок выбрались из-за печи и столпились у прядильного агрегата. Кто-то наэлектризованный зацепил защитное поле, и оно лопнуло — и сарматы успели перетрогать все плашки-направляющие и подвигать натяжители. Гедимин ухватил ближайшего филка за плечо, оттолкнул, едва не уронив на пол. Остальные шарахнулись и загомонили наперебой.

— Heta! — Айзек болезненно поморщился. — Атомщик, осторожней! Остальные — куда пальцы в механизм⁈ Понравилось руки отращивать?

— Меня попросите, — Вепуат недобро ухмыльнулся, выпуская когти. — Отрежу чисто, ровно, по любое место.

Филки, недовольно фыркая, потянулись обратно за печь. Последний чуть задержался, разглядывая веретено.

— Выходит, пряжа в два цвета? — он оглянулся на Вепуата. — Местные из разных цветов как-то делают орнамент. Из двух уже можно что-то такое изобразить. Как это делается?

Вепуат пожал плечами.

— Сказал бы, да не знаю, — вздохнул он. — Это надо ждать Ишху. Он же мастер цветных тканей. Ты пока не экспериментируй.

— Орнамент… — пробормотал Хассинельг; он незаметно подошёл к машине почти вплотную и встал над ней, наклонив голову набок. — У нас такие штуки были с колесом. Ну, и без всякого… взрывающегося. Тут, конечно, такую не поставишь. Сколько же у вас странных штуковин…

Вепуат покосился на Гедимина и смущённо хмыкнул.

— Тут главное — знать, что такое бывает. Тогда разберёшься, как соорудить похожее. И не взорваться.

Хассинельг едва заметно поёжился. Хвостовая клешня отбила короткую дробь и закачалась над полом.

— Вы её Броннам не показывайте. А то разволнуются. Очень много новшеств в этом году.

Он внезапно ухмыльнулся.

— Вот было шума на совете! Шесек-то ладно, все привыкли. Но старейшина Кайри! Так вот и сказал — угодно богам. Благословила сама Эннуру. И не ваше дело с ней спорить. Вот они взвились! Тахушсу аж подпрыгнул. Да уж, старейшина Кайри… Он ведь врать не будет. Я-то в богах не понимаю…

— Эн… — открыл было рот Гедимин, но Айзек толкнул его в бок и щёлкнул по височной пластине.

— Прикрой! Значит, на совете переругались? Из-за нас, я полагаю? И что так защищал старейшина Кайри? Юное Пламя?

Гедимин угрюмо сощурился. «Если кто-то полезет к реактору…»

— Да не, — Хассинельг махнул посохом. — Пламя давно никто не трогает. С первого раза поняли. Это из-за ваших… отмерятелей времени. Красивые такие, прозрачные. Поют вместе с Пламенем. Богам понравилось. Так сказал старейшина Кайри, а он врать не будет. Ну, я и других жрецов спрашивал. И Руниена тоже. Только… знак Эннуру. Знаете, какой?

Посох скользнул по ровному участку стены, оставляя несложный символ — то ли миску в разрезе, то ли лежащий полумесяц.

— Это следует нанести на часы? — уточнил Айзек без тени усмешки. — С ритуалами или без?

Гедимин говорить ничего не собирался — он и услышанное-то ещё не переварил — но Вепуат на всякий случай крепко пихнул его в бок.

— Они сами — ритуал, — серьёзно ответил страж. — Только знак… Эннуру порадуется.

— Всяких ей почестей, — так же серьёзно проговорил Айзек. — Спасибо, что рассказал. Тебе на этом совете не влетело? За общение с нечестивыми нами?

Хассинельг возмущённо фыркнул.

— Там всем не до меня. Тут стихии опять качнуло. Новый Элогвен пробудился — Лёд ослаб, Лучи усилились…

Гедимин и Вепуат быстро переглянулись. «Лёд? Лучи? Новый кто? Это, случайно, не про тот роевой организм…»

— Ну, надеюсь, никто не пострадает, — покачал головой Айзек, смерив сарматов предостерегающим взглядом. — Стихии, я так вижу, вообще неустойчивы. Не хочешь искупаться? С едой у нас не очень, но вода — горячая.

— Ага, — страж радостно ухмыльнулся. — Искупаться хорошо бы.

У порога Айзек обернулся.

— Корпус, — коротко сказал он, глядя на Гедимина, и повернулся к Вепуату. — Экспедиция в Ксутлин.

— Ага, угу, — закивал разведчик. — Придут мыться — поговорю.

Ворота закрылись. Гедимин тронул рычаг, запуская прядильный агрегат, — под шум механизмов думалось легче.

— В прошлый раз мы туда ехали пять дней, — вспомнил он. Вепуат, затуманенным взглядом уткнувшийся в стену, вздрогнул и уставился на него.

— Значит, тот зверёк называется «Элогвен»… — пробормотал он. — Что-что?

Гедимин недовольно сощурился.

— Пять дней ехали на Ксутлин, — буркнул он. — Дорогу помнишь?

— А-а… — Вепуат покачал головой. — Это через столицу. Так — дня три. Элогвен… Вот не думал, что это существо может сдвинуть стихии. То-то сразу потеплело…

«Биолог, мать твоя пробирка…» — Гедимин угрюмо смотрел Вепуату вслед. «Ехать за глиной. С полным грузом Джагулов. От которых никакого проку — все ритуалят. И этот ещё со своим зверьём…»

Он покосился на сигма-сканер. Тот показывал тающий на лету снег, ручьи, сбегающие с каждого обрыва, и замерших под дождём Джагулов-часовых. По их накидкам стекала вода, мех на мордах слипся, но они всё высматривали что-то на холме, не оглядываясь ни вбок, ни назад.

…Айзек шагнул к воротам душевой. Группа Джагулов, остановленная его окликом, почти одновременно прижала уши и вздыбила шерсть.

— Ехать? С Геджером? На ту реку? — грива Урджена медленно улеглась на место. Джагулы переглянулись.

— И вести за собой караван из двух чужих сааг-туулов, — Айзек кивнул на ущелье. — Кто-то должен присмотреть, чтобы они ничего не надумали. Геджер и Урху — очень бдительные, но на столько частей им не разорваться.

Урджен и его сосед неуверенно ухмыльнулись.

— Зверь Хеллуг — вожак, а Улгех и Джелег — под нашей рукой?

Гедимин недовольно сощурился — разговор ушёл куда-то не туда.

— Нужно будет место для глины. Очень много места под бронёй. В прошлый раз было много глины. А будет вдвое больше. Скажи своим… ну, и Улгехам с Джелегами — нужны свободные ниши.

— Место будет, — пообещал вожак со странной ухмылкой. — Любая помощь для Геджера, говорящего с Пламенем, подателя трофеев!

Вожди Джагулов, забыв о душевой, плотным кольцом окружили Вепуата — он высыпал из быстро принесённого кем-то мешка груду камешков и перекладывал их, что-то объясняя то на них, то на пальцах. Гедимин, хоть и стоял рядом, и смотрел на «динамическую карту», срисованную лучом сигма-сканера, понимал одно слово из трёх. «Он говорит, как ему сказал Хассинельг,» — эта мысль почему-то успокаивала. «А его сюда не потащили, чтобы Джагулы зря не волновались. В прошлый раз мы добрались. Попробуем и в этот. Надо будет с утра проверить, что там с отсеками…»

…Пленники тоже были тут — и, как с удивлением сообразил Гедимин, на сборище вокруг «карты». Он даже не обратил внимания, что трое из «вожаков», её разглядывающих и обсуждающих, слишком легко одеты. Шерсть их была окрашена фиолетовым пигментом, и держались они так же, как все остальные — рычали и скалились, деля между собой места в душевой, огрызались, если кто-то теснил их, довольно щурились под тёплым душем… «Их не бьют и не мучают,» — заключил Гедимин, перекрывая воду. Мытьё у Джагулов было долгим процессом, и сармат привычно запасся терпением. С другими племенами его обещали сменить Айзек и Вепуат — его ещё ждал недоделанный кожух для прядильной машины и необученные филки-операторы.

— Геджер, — окликнул его Урджен, изобразив дружелюбный оскал. — Скажешь Урху, чтобы зверя с собой не брала? Он спит. Учить его без толку.

— Скажу, — пообещал Гедимин, внезапно поняв, что Вепуат и впрямь может до такого додуматься. «И так собирается целый зверинец — три сааг-туула с населением. Не хватало ещё трилобитов…»

— Ты там как? — спросил он Урджена, пытаясь перехватить его взгляд — Джагул, как обычно, смотрел исподлобья. — Никакой дряни не снилось?

«Сновидец» широко ухмыльнулся.

— Хорошие сны. Видел Джааргана. Говорит — все они скоро вернутся. Дорога вот-вот будет проложена.

— А… Хорошо, — пробормотал Гедимин и прикусил язык — расспрашивать дальше явно было небезопасно для мозга. «Традиции, чтоб их… Вот о чём он вообще? Как мертвецы возвращаются? Как Сэта в мёртвые города? Но там-то были тела, этот их мицелий. А тут трупы растрепало на молекулы. Я же сам видел…»

— А… Не знаешь, чего Джагулы весь день смотрели на холм? — спросил он — этот вопрос, по крайней мере, не касался мертвецов и их странного поведения. — И Улгехи, и Джелеги. Стояли и таращились.

Ближайшие Джагулы издали лающие смешки.

— Дураки! — оскалился Урджен. — Всё ждали — когда водяной призыв? Я им сказал вчера ещё — вам не покажут. Нет, вылезли. Ваша вода. Ваше дело. Хеллуг никогда в это не лезли. Никогда не спрашивали. А чужакам покажут… Дураки!

Гедимин мигнул.

— Водяной призыв? Это про водоподъёмник? Он же внутри. Через стену не видно. Да и вообще… — он оборвал фразу, сообразив, что не следует рассказывать кочевникам обо всех технологиях. — Ну, пусть смотрят. Если заняться нечем.

«Очень любознательные существа. Независимо от племени,» — думал он, едва заметно щурясь. «Опять об этом забыл. Смогут догадаться о магнитных катушках? Хеллуги пока не додумались…»

37 день Камня, месяц Пустоты. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

Гедимин откинул лёгкий кожух на костяных распорках. По пальцам потянуло тёплым воздухом. «Всё-таки греется,» — он мимоходом ощупал замершие бойки и основания веретён. Металл был тёплым, несмотря на нестёршийся ещё слой смазки. «Греется, но терпимо.»

— Ничего странного не видел? — спросил он у филка-оператора, сдёргивая мотки пряжи и вбивая в углубления сменные шипы. Оператор пожал плечами и перевёл взгляд на откинутый кожух — на отстыкованный от вентиляционного лючка рукав пылеотвода. Гедимин покосился на сигма-сканер — сколько-то «асбеста», мелкого волокна, осело на фильтре, захваченное «магнитом»-уловителем. Катушку сармат развернул перпендикулярно стене, чтобы не пыталась притянуть заодно и «асбестовое» волокно вместе с пряжей.

— Полотно настолько узкое? — донёсся из-за печи недовольный голос Кенена Гварзы — он вместе с Вепуатом осматривал временный ткацкий цех. — Тридцать пять сантиметров? Это максимально возможная ширина?

— Да нет, — отозвался Вепуат; зашуршали костяные плашки — сармат показывал что-то на станке. — Можно сделать широкую раму, цеплять не к поясу, а к станине… Только — тут сложнее всего намотать основу. Они над узким полотном не один день убиваются. Возьмутся за широкое — пропадут на месяц. В общем, надо натренироваться с такой вот штукой. Когда будет получаться быстро, станок мы переделаем.

Гварза еле слышно хмыкнул.

— Что ж, понятно. Стандартное занятие — три часа? Учеников пятеро?

— Добавишь ещё — будет только лучше, — отозвался Вепуат. — Но желающих немного.

— Это поправимо, — бросил Гварза, огибая печь. — Эгберт! Как прошла смена?

Филк-оператор пожал плечами.

— Машина работала. Я следил. Не помешало бы смотровое окно. Не видно, как заполняются шпульки.

Гварза оглянулся на Гедимина.

— Меняй два раза в сутки, — сказал тот. — На двадцать часов хватит. Будет нормальный корпус — будет окно. Машина ещё будет дорабатываться.

— Дважды в сутки, — сказал Гварза, поворачиваясь к Эгберту. — Останов и полное обслуживание. Придёт Магнард — передай ему. Справится?

Гедимин, так и не понявший, кого из них спросили, пожал плечами.

— Там ничего сложного. Проще, чем ручное шитьё.

Филк покосился на его руки, и его лицо пошло волной, как от сдерживаемой ухмылки. Он поспешно повернулся к машине и уставился на её кожух, под которым двигался привод, толкая веретёна. Сквозь плотную шкуру, растянутую на костяном каркасе, было ничего не разглядеть даже на просвет — это Гедимин знал хорошо.

…«Передвижной лагерь» племени Хеллуг переместился под «восточный» склон. Гигантский зверь не подавал признаков жизни, но сканирующий луч «видел», как внутри возятся кочевники, перетаскивая вещи из «отсека» в «отсек». Длинные полости вдоль боков опустели, из «стен» повынимали даже незакреплённые штыри. Гедимин следил за наклоном «палубы» и думал, можно ли сложить на неё мешки без найтовочных тросов, или придётся вбивать анкера. «Может, защитным полем закрепить? Не хочется делать лишние отверстия. Всё-таки эта штука живая.»

Другие звери лежали под «южным» обрывом, развернувшись мордами на «восток» — и под их бронёй шли такие же приготовления. Гедимин отмечал на карте освобождённые «отсеки». «Защитное поле,» — окончательно решил он. «Мой генератор его удержит. Другой нагрузки в пути всё равно не будет.»

Справа раздалось протяжное шипение, похожее на глубокий вздох. Гедимин обернулся и увидел у ангара душевой раздутый живой дирижабль. Туун-шу набрал столько воздуха, что стал круглым в сечении. Щитки на его боках чудом не расходились — только выступы по краям их и удерживали.

— Гедими-ин! — донеслось из-под брюха «дирижабля». — Помоги-и!

Вепуат висел, держась двумя руками за туго натянутый швартовый канат. Кажется, он пытался подтащить туун-шу к земле — но потревоженное существо, так и не проснувшись, поднялось на максимальную высоту. Вепуат досадливо фыркнул и спрыгнул на гравий.

— Ты его не сдвинешь, — заметил Гедимин, мысленно дочерчивая конструкцию для приземления. Важным её элементом был бронеход. Посмотрев через плечо и не найдя машины на месте, сармат заменил её в чертеже на хвост сааг-туула.

— Знаю, — буркнул Вепуат, отцепляя от пояса трос с несколькими затяжными петлями. — Теперь — пока сам не успокоится. Кошмар ему приснился, что ли…

Туун-шу болтался над его головой, неподвижно свесив хвост. Подняться выше он не пытался, но и спускаться не спешил.

— Тебя подсадить? — спросил Гедимин, думая, что Вепуат по тросу мог бы и сам залезть. «Что на сдутом сидеть, что на раздутом, — всё равно он неуправляемый. К тому же спящий. Не сбросит.»

Вепуат отмахнулся.

— Я не за этим. Вот, смотри, — он показал сармату трос с петлями. С каждой из них свисал незакреплённый конец потоньше с костяным крючком на конце.

— Говорят, они часто спят, прицепившись, — Вепуат кивнул на поджатые к брюху лапы-крючья. — Всадят вот это в чужой панцирь и так летят. Берегут силы.

Гедимин представил себе существо, на котором пятнадцатиметровый «трилобит» может висеть, не привлекая к себе внимания, и сдержанно хмыкнул.

— То, на чём летят, должно быть размером с астероид.

— Да мало ли тут всякого летучего, — отмахнулся Вепуат, наматывая тросик на палец. — Я думаю — если это накинуть ему на лапы и плотно обернуть — ну, как будто они глубоко во что-то засунуты… Он тогда решит, что к кому-то прицепился, и не будет дёргаться.

Гедимин мигнул.

— Возможно… А тебе это зачем?

Вепуат досадливо хмыкнул.

— Не понимаешь? Это же готовый транспортный дрон. Пока что с ручным управлением. Но груз поднимет большой. Вот только успокоить, чтобы не дёргался…

Он встал на цыпочки, заглядывая «трилобиту» под брюхо. Животное тихонько посвистывало приоткрытыми дыхальцами — газ выходил, подъёмная сила падала. Гедимин покосился на ближайший трос — тот уже слегка провис.

— Джагулы готовятся к поездке, — продолжал Вепуат, глядя на плотно прижатые к панцирю лапы. — Их я дёргать не хочу. Да и… подозреваю, там без ритуалов не обойдётся. А время терять неохота. «Трилобит» поднял бы — привязать к нему покрепче да тянуть за канаты, вот и всё. Только боюсь — дёрнется, и обратно его уже не спустишь…

Он снова привстал на пальцах, примеряясь к лапам. Гедимин, ухватив его за плечо, выдернул из-под бронированного брюха.

— То есть — это такой баллон с лёгким газом? Для облегчения транспортировки? Что транспортируем?

Вепуат быстро огляделся по сторонам.

— Кости сааг-туула, — прошептал он. — Обычно берут позвонок. Но я думаю — череп прочнее.

— Позвонок я донёс бы, — пробормотал Гедимин, оглянувшись на огромных зверей. — Череп — навряд ли. Разве что…

Вепуат, подпрыгнув, накинул петли на отогнутые лапы и с радостным воплем обмотал одну из них тросиком. Существо дёрнуло было хвостом, но сармат успел зацепить крючок за обмотку — и оно, не набирая высоту, зашевелило лапами, будто пытаясь их во что-то воткнуть. Гедимин обхватил одну из них ладонью, быстро обернул тросом. Третью — ту, что ближе к хвостовой части — перехватил и обмотал Вепуат. Они с тихим щелчком прижались к брюху, и «трилобит» замер, стравливая воздух из внутренних камер. Швартовые тросы провисли. Вепуат ухватился за один из них, разворачивая животное головой к тропе, и довольно ухмыльнулся.

— Сработало! — он бросил камешек в хвостовую лопасть. Туун-шу резко дёрнул хвостом, но набирать высоту не стал.

— Видел? Он думает, что за кого-то уцепился. Давай попробуем его подвигать…

Гедимин покосился на прозрачный купол над головой и уплотнил его до матовой белизны. «Если всё-таки вырвется — хоть сами успеем спрыгнуть. Как его потом к земле тянуть — вопрос отдельный…»

…Вепуат остановился на «восточном» склоне и шумно выдохнул. Туун-шу проплыл за сарматами, насколько хватило натяжения канатов, и тоже замер, покачивая хвостом.

— Так-то лучше. Никто никуда не летит… — пробормотал Вепуат, поворачиваясь к Гедимину. — Теперь попробуем с грузом. Лезь на спину!

— Чего⁈ — сармат отодвинулся. Вепуат хмыкнул.

— Подсадить? — он ухватил «трилобита» за лапы и потянул к земле. Гедимин и мигнуть не успел, как Вепуату пришлось сесть на гравий. Туун-шу лежал на его плечах, всё так же размеренно помахивая хвостом.

— Лезь! — донеслось из-под «дирижабля».

«И чем мне Кейланны не нравились? У них хоть сёдла…» — думал Гедимин уже на спине гиганта, держась за шипы. Вепуат толкнул существо в брюхо, по-прежнему удерживая за лапы — и оно послушно поднялось на три метра и снова замерло. Сармат выглянул из-под головного щитка и ухмыльнулся.

— А ты не такой уж тяжёлый. Не падаешь? Дать щупальце для страховки?

Гедимин сердито сощурился.

— И далеко ты это утянешь?

Вепуат взялся за трос, прикреплённый к лапам, перехватил другой, натянутый у головы, и шагнул вперёд. «Трилобит» поплыл за ним.

…Когда Гедимин спрыгнул на землю — уже на «западном» краю плато, у душевой — Вепуат дышал громче обычного, но выглядел довольным.

— Сколько сейчас? Полтретьего? Пойдём, пока Гварза отвлёкся! — он перекинул трос через другое плечо. — Жаль всё-таки, что оно меня не слушается…

…Крупные ярко-оранжевые обломки странной формы торчали из гравия. Гедимин, протащив «трилобита» ещё пять метров, потянулся было накинуть швартов на один из «камней» — очень уж удобно торчал его округлый зубец.

— Кости! — выдохнул Вепуат, отпуская трос. — Нет, ты посмотри…

Канат Гедимин перехватил. Спешить, возможно, было и некуда — туун-шу спокойно висел в воздухе и даже хвостом уже не шевелил. Придерживая его за два троса, Гедимин огляделся по сторонам и только головой покачал.

Всё, что осталось от огромной туши, — огрызки костей, разбросанные по долине. Панцирь рассыпался на мелкие чешуи — они хрустели под ногами, перемешанные с гравием. Гедимин тронул одну из них ступнёй — из прогрызенных в ней отверстий во все стороны шмыгнули какие-то мелкие твари. То, к чему сармат пытался привязать «трилобита», оказалось гигантской лопаткой. Её обглодали, исцарапали, зачем-то прикопали в гравий — и Гедимин, присмотревшись, понял, что снизу кто-то её грызёт, причём с нескольких сторон. Он выпустил коготь — оставить на оранжевой кости глубокий след удалось не с первой попытки. «Вот же челюсти у местных трупоедов…» — сармат отошёл от обломка, волоча за собой «трилобита». Оставлять спящее животное рядом с падальщиками совсем не хотелось.

— Ага, вот и оно, — Вепуат, отбежав на десяток метров, ухватился за что-то и выворотил из гравия. Вывороченное вместе с отростками доставало ему до плеча. Из нижней, округлой, части выкатился бронированный падальщик и свернулся в клубок, вибрируя всем телом. Вепуат накрыл его защитным полем, и вовремя — купол забрызгало чёрной слизью. Животное, «отплёвываясь» от невидимого врага, быстро погружалось в гравий. Вепуат, забыв о нём, ухватился двумя руками за отростки кости и с удивлённым возгласом развернулся, держа её на весу.

— А лёгкая! Я думал — полости полостями, а всё-таки позвонок, штука плотная…

«Чуть меньше трёх центнеров,» — машинально прикинул Гедимин, глядя на срастающиеся «детали» и двойной канал под ними. Круглая часть под каналами была менее прочной — падальщики оставили от неё только незамкнутое кольцо из более плотной костной ткани. «Это отломить,» — щёлкало в мозгу, пока сармат цеплял тросы на другое плечо и доставал плазморез. «Здесь будет станина. Два рога, а тут… спилить? Нет, пригодится…»

— Ищи другие, — бросил он Вепуату, укладывая позвонок на гравий. Тонкая струя плазмы сквозь внешний слой кости шла с трудом — видимо, поэтому он не дался и падальщикам. Проеденные остатки сармат отсёк, не заметив. Вепуат уже тащил к нему другой позвонок, держа за верхний отросток. Круглая часть «ехала» по гравию, оставляя борозду, — там тоже были выступы, и их ещё не сгрызли.

— Я думаю, — выдохнул Вепуат, оглядываясь по сторонам, — всё, что мы бросим, тут и сожрут. Надо взять побольше. И не хранить под открытым небом.

— На открытой почве, — буркнул Гедимин, глядя на обманчиво безобидный слой гравия под ногами. Там что-то ползло, создавая слабую вибрацию — и, похоже, его привлекли костяные обломки. Гедимин развернул лишний обрезок, втыкая поглубже в «землю». Он ещё не успел отрезать ненужное от третьего позвонка, как кто-то в толще гравия вцепился в воткнутое и дёрнул на себя. Осталась только воронка, и ту мгновенно засыпало — падальщик с добычей уходил в глубину.

— М-да, — Вепуат покосился на сигма-сканер — и, растянув под ногами защитное поле, перетащил на него обработанные позвонки. — И это тоже. Ещё нести? Череп я так и не нашёл.

— Неси ещё один — и хватит, — решил Гедимин, разглядывая оранжевую кость. «Прочная штука. Но естественные процессы… Чем-то надо обработать. Чем?»

Трос с привязанным камешком перелетел через спину туун-шу, не задев чувствительные области. Гедимин закинул ещё один, привязал второй позвонок. Существо, так и не проснувшись, качнулось, выравниваясь. Пять центнеров лишнего веса оно даже не заметило.

… — Дай я помогу, — Вепуат перехватил трос и виновато охнул — груз, качнувшись, задел лапы, и туун-шу нырнул к земле и улёгся на позвонки. Что-то захрустело — то ли они, то ли панцирь «трилобита», то ли гравий. Вепуат, упав на четвереньки, просунул под животное руку. Туун-шу медленно поднялся и снова повис. Гедимин поискал на его панцире открытые глаза, но так и не нашёл. «И не съедают же их за время спячки…» — сармат покосился на обманчиво неподвижный гравий. Мелкие обрезки костей кто-то уже уволок, не оставив следов, кроме едва заметных неровностей — теперь бугорки и вмятины на «земле» были расположены чуть по-другому.

— Тонна груза, — Вепуат посмотрел на «дирижабль» и еле слышно хмыкнул. — И хоть бы что. Он ещё и нас с тобой поднял бы.

— Идём уже, — буркнул Гедимин, протягивая ему трос. «Местные спят в шатрах. На тонкой подстилке. А внизу…» — он угрюмо сощурился на гравий. «Почему их за ночь не сжирают?»

…Протаскивая «трилобита» в разлом, Гедимин повернулся к нему — всегда интересно было наблюдать, как объект постепенно появляется из ниоткуда. С обрыва донёсся чей-то громкий вздох, звук удара перчаткой о шлем и очень знакомый смешок.

— Э-эй! — крикнул силуэт в серебристом скафандре, размахивая двумя руками; в одной была зажата меховая шапка. — Джед! Веп! С богатым уловом!

— Кет, мать твоя колба, — Гварза отчётливо скрипнул зубами. Он стоял рядом с Маккензи, сложив руки на груди. Айзек, двинувшись вперёд, заглянул «трилобиту» под брюхо.

— Ценный груз?

— Наковальни, — отозвался Вепуат. — Джагулы пользуются. Говорят, прочная штука. Куда их, Гедимин? Сразу в цех?

— В столярку, — буркнул сармат. — Вернусь — разберёмся.

Он потянул за трос, разворачивая «трилобита» к ущелью. Маккензи хихикнул.

— Джед, как всегда, весь в делах. Вздохнуть некогда! Веп, как освободитесь, веди его к нам. Надо ж когда-то отдыхать!

«Он-то что тут забыл?» — запоздало удивился Гедимин, оглядываясь на сарматов, поднимающихся по трапу в лабораторию. Маккензи надел шапку поверх шлема. Ремонтник отвернулся, ухмыляясь в респиратор, — даже после всего, виденного на Равнине, это выглядело нелепым донельзя.

— Маккензи, — пробормотал Вепуат, недовольно щурясь. — Вот уж кого не ждал. Что у него на шлеме? Как это будут дезинфицировать?

— Нейтронно, — отозвался Гедимин. — Там органика — фонить нечему.

…«Не трогать лапы!» — в десятый раз напомнил себе сармат, закрепляя швартовые тросы. «Трилобита» можно было дёргать за хвост, шипы, стучать кулаком по пластинам, — реагировал он только на прикосновения к лапам, зато резко и неожиданно. У сармата до сих пор гудело в черепе — пятнадцатиметровая туша навалилась на шлем, пластины захрустели, верхний слой обсыпался, оставив золотистую «проплешину».

— Шест какой-нибудь, что ли, — пробормотал Вепуат, покосившись на Гедимина. — Чтобы под брюхо не лазить. Вес-то немаленький…

Он оглянулся на площадку за прозрачной стеной и шумно вздохнул.

— Ни одной иглицы. Только споры. Даже бугорки разровняло. Растаяла. Такой вот метаболизм.

…На бывшем столе Вепуата стояли вскрытые ящики без маркировки. Рядом в пустом контейнере валялась горка одноразовых стаканов и содранных крышек. Филки толпились в отсеках, оживлённо перекликаясь. Один из них рассказывал что-то Кенену Маккензи, рассевшемуся в кресле. Филк махал руками так, что едва не задевал его, но Маккензи только ухмылялся.

— Джед! — он расплылся в широкой «мартышечьей» улыбке, приподнимаясь из-за стола. — Всё-таки улучил минутку. Говорят, ты наконец-то понял важность социализации? Пусть среди плазмоидов и сгустков излучения, но чего ещё и ждать…

— Ты сюда зачем? — хмуро спросил Гедимин, опускаясь на свободный стул. Чья-то рука протянулась мимо него к ящику и ухватила запечатанный стакан с прозрачной жидкостью. Маккензи ухмыльнулся.

— Я, конечно, не куратор проекта. Но тоже кое за чем приглядываю. Вы тут развили бурную деятельность, стройка кипит… Не фыркай, Джед! Местную специфику я знаю.

— А меня предупредить не мог? — Гедимин недобро сощурился. — Про колёса, богов и мёртвые сезоны?

Ухмылка Маккензи стала только шире.

— Ты умеешь решать задачи, Джед. Другого сюда не послали бы. Веп! Ты, говорят, развиваешь тут авиацию?

— Меня зовут Вепуат, — процедил разведчик, отодвигаясь. Маккензи издал смешок.

— Потерпи, Веп. Я к вам ненадолго. Мы там, в Ураниуме, тоже не в потолок плюём, — он со внезапно прояснившимся взглядом навалился грудью на стол и посмотрел Гедимину в глаза. — Десять блоков строятся. Десять в проекте. Работа в три смены, Джед. Не успеваем расширять цеха. Станции по всему миру…

Он повернулся к Айзеку.

— Не подведите, парни. Связь с Равниной нельзя потерять! Нашим рудникам нужно время подрасти…

Он замолчал и с рассеянной ухмылкой потянулся за стаканом.

— Будешь пить, Веп? Или твой питомец?

— Без экспериментов, — вмешался угрюмый Гварза. — Хепри, питомцы просили передать, что всё готово. Отсеки свободны, ритуальные песни спеты, ракушки на шестах начищены. Кет помашет рукой реактору — и можете ехать.

…Гедимин выпрямился во весь рост. Купол над лагерем был ещё виден; сквозь него просвечивал гребень ближайшей крыши и столбы пара над ней. Погонщики вылезли на броню. Вдоль боков, ближе к хвосту, сармат видел приоткрытые «люки» — множество бойниц смотрело назад, на бредущих следом зверей «союзных племён».

— Думал, вы их погоните вперёд, — услышал он голос Вепуата; разведчик уже перебрался к погонщикам и теперь донимал их. — Как на охоту ездили. Когда они сзади, уследить за ними ведь труднее?

— Они не знают дороги, — отозвался Ваджег, скаля клыки. — Незачем следить. Они не уйдут, Урху. Не сейчас.

Вепуат удивлённо хмыкнул.

— Не знают дороги? У погонщиков нет карты? Я же говорил вам…

Джагул оглянулся на сородичей и коротко рявкнул.

— Помню. Незачем. Каждый так скажет, Урху. Совсем незачем им её знать.

— Ваджег прав, — вмешался Урджен; он как-то сразу насторожился, даже вздыбил гриву. — Ты им сам не сказал — и хорошо. Ты мог бы. А незачем.

Он опустил шест на панцирь сааг-туула. Под треск погремушек зверь приостановился, понюхал землю и шагнул в разлом. Гедимин оглянулся и увидел, как весь караван вытягивается следом вдоль изгиба скалы. «Первый разлом из многих десятков… Надеюсь, дорогу они запоминают,» — подумал сармат. Ему было не по себе.

38 день Земли, месяц Пустоты. Равнина, Сфен Земли — Сфен Воздуха — Сфен Воды, река Ксутлин

Патрульный «Рузвельт» прошёл над шоссе на бреющем полёте. Тент, под которым распластался Гедимин, надулся пузырём от потока воздуха. Внизу, под скафандром, колыхалась гора металлолома. Его свалили в глайдер как попало, и он вместе с грузовиком прыгал по ухабистому, будто бомбёжкой изрытому шоссе.

Взвизгнула сирена. Глайдер резко вильнул вправо, прижимаясь к обочине. Гедимин, стиснув зубы, схватил ближайший обломок арматуры. «Нашли,» — щёлкнуло в мозгу. «Не скрыться.»

Борт поехал в сторону. Сармат оттолкнулся от горы обломков, покатился куда-то вниз — и врезался в бугристую стену. Распахнув глаза, он увидел над головой смыкающиеся поверхности с несимметричными выступами и светящиеся отпечатки шестипалых ладоней. Гедимин встряхнул головой, перевернулся набок. Пальцы нащупали всё те же бугры на неподвижной «палубе» — через них сармат только что перекатился.

«А. Мы на Равнине. Едем…» — Гедимин потянулся за флягой. «Хотя — уже не едем. Встали. Ночь?»

Стена изгибающегося коридора дёрнулась в сторону и откинулась, как крышка люка. Снаружи выло, ревело, и кого-то не то били, не то жрали. Гедимин вскочил, выдёргивая из ниши в полу сфалт, но вскинуть его не успел — громкие звуки стихли. Кто-то тихо, но очень сердито рычал, кто-то хрипел и постанывал.

— Эй! — Гедимин, придерживая сфалт, шагнул к проёму. Снаружи взвыли.

— Геджер! — крикнул Урджен. Хрип стал громче. Издалека донёсся изумлённый вопль Вепуата. Гедимин ухватился за край «люка» и вывалился на броню — и увидел десяток Джагулов. Двое из них, с жёлтой шерстью, корчились на панцире сааг-туула. Их удерживали, наступив на спину. Урджен с оскаленной мордой отскочил от третьего и за гриву дёрнул его кверху. Двое соплеменников Урджена заломили «жёлтому» руки. Из его морды был выдран клок шкуры, шерсть потемнела от крови. Тёмных пятен было много — и под ногами, и на Джагульских «лицах».

— Что здесь? — крикнул Вепуат, поднимая над головой фонарь. Он шагнул вперёд, ошалело мигая. «Опасность? Нет?» — Гедимин нехотя опустил оружие. Урджен хрипло рявкнул и снова дёрнул пленника за гриву.

— Говори!

Жёлтый Джагул глухо зарычал, выворачиваясь из захвата. Держали его крепко. Урджен, взвыв, воткнул его мордой в панцирь и развернулся к Гедимину. Оторванная подвеска — то ли чешуйка, то ли перо — упала Джагулу под ноги, но он не обратил внимания.

— Эти! Улгех! — Урджен запрокинул голову и коротко взвыл. — Их вожди! Знал — нельзя верить! Дай нам их зверя! Дай трофеи!

Гедимин недобро сузил глаза.

— Давай яснее, — Вепуат тоже помрачнел. — Это вожди Улгехов? За что вы их бьёте?

Улгех молчал, уткнувшись мордой в панцирь, только из ощеренной пасти доносилось глухое рычание. Урджен дёрнул его за гриву.

— Пришли сюда. Ночью. Сказали — город далеко. Вам, двоим, не отбиться. Вместе убьём тебя. Убьём Геджера. Возьмём оружие. Возьмём око Пламени и крылья. Потом — в город. Не ждут. Убить Ардзага и Ваардзага. Владеть городом. Всё — наше. Три племени вместе. Город только наш. Ну? Говори!

Вождь Улгехов заскрипел зубами. Посыпалась шерсть — клок гривы Урджен всё-таки выдрал. Гедимин беззвучно помянул спаривание «макак».

— А что сказали вы? — голос Вепуата зазвенел от напряжения. Джагулы взвыли. Троих «жёлтых», схватив за вывернутые руки, швырнули сарматам под ноги.

— Мы, Хеллуг, клялись перед Пламенем, — Урджен недобро оскалился. — Мы помним. Вот они все, тут. Там, на звере, другие. Думают так же. Сколько их? Говори!

Он наступил на голень «жёлтого». Тот захрипел — ногу вывернуло уж совсем неестественно.

— Пусти… мы уйдём… просто слова… Улгех не тронут… — расслышал Гедимин сквозь хрип.

— Сговоры, — Вепуата передёрнуло. — Так и знал. Стоило отъехать от города… Спасибо, Урджен. И вам спасибо.

Он взглянул на Джагулов из племени Хеллуг. Те ухмыльнулись, старательно натягивая губы на торчащие клыки.

— Улгех — дураки, — мрачно сказал кто-то из Джагулов. — Но зверь у них хороший. Отдай его нам.

— Подожди, — Вепуат перевёл взгляд на потрёпанных пленников. Гедимину вдруг стало не по себе от его интонации.

— Вам ведь не делали плохого в Элидгене, — задумчиво сказал Вепуат, глядя на «жёлтых» Джагулов. — Давали воду. Место для охоты. Пускали в купальню. Не сказали даже дурного слова. Это ваша плата? Убить нас и взять филков в рабство?

Урджен придвинулся ближе, недобро скалясь.

— У зверя Улгех много ездоков. Столько не надо. Дай нам их мастеров. Детей. Молодых самок. Кровь остальных — для богов.

Он вскинул голову и завыл. На длинном «холме», едва различимом в темноте, зажглись светящиеся проёмы. Кто-то взвыл в ответ.

— Джелег! — крикнул «жрец», раскручивая над головой звенящие подвески. — Урру-у! Джелег!

— Урру-у! — отозвался чёрный Джагул, выбираясь на броню. — Джелег тебя слышат! Что было? Что за кровь?

Ближайшего Улгеха рывком подняли на ноги, встряхнули, держа за гриву, и швырнули обратно.

— Улгех нас предали! Призвали на нас гнев Пламени! — Урджен указал на опешивших сарматов. — Я видел, что оно может. Что может Геджер. Я говорил! Все слышали! Вот, Улгех пришли, — убей Геджера, убей Равных Куэннам! Пусть Пламя сожжёт всех нас, пусть проклянёт навечно! Что скажешь, Джелег? Ты предал Пламя?

Чёрный Джагул взвыл. На броню выбрались ещё несколько. Гедимин видел, как в тусклом свете блестят их клыки.

— Идти против Пламени⁈ Джелег не ищут смерти! — донеслось с холма. — Улгех глупы! Кто их возьмёт? Пламя? Вы, Хеллуг?

Вепуат грохнул кулаком о кулак — и тут же настала тишина, только слышно было, как сдавленно рычат пленники.

— Вы тоже не всегда были умны, — сдержанно напомнил Вепуат, глядя на «фиолетовых» Джагулов. — Но мы с Геджером не пустили вас на трофеи. Э-эй! Улгех!

Он сложил ладони перед респиратором и издал протяжный вибрирующий вой, тут же заглушённый завываниями Джагулов. Гедимин поднял фонарь, нашарил в темноте третьего сааг-туула — и мигнул, увидев множество приоткрытых «люков» и выглядывающие из каждой щели морды. Чем Улгехи умудрились закрыть все источники света, сармат так и не понял.

— Это говорю я, Урху, Равный Куэннам! — крикнул Вепуат, глядя на световое пятно, застывшее на броне сааг-туула. Едва Гедимин остановил руку с фонарём, «люк», в который упёрся луч, тут же захлопнулся, но зашевелилась пластина неподалёку.

— Я знаю, вы всё слышали, — сказал Вепуат. — Вашему плану тут не рады. Если вы не дураки — повторять не будете. Разумные союзники нам нужнее, чем рабы и трофеи. Эй!

Он повернулся к пленникам.

— Урджен! Как думаешь, Улгехи понимают по-хорошему? Мне не хочется лишней крови.

Джагул угрюмо ощерился.

— Скажи Геджеру отвернуться. И сама отвернись, — под его взглядом пленники вжались в «палубу». Вепуат резко качнул головой.

— Пока попробуем по-нашему. Не убивайте их.

Джагулы изумлённо переглянулись. Кто-то оскалился и пригнул голову, сердито рыча.

— Просто слова. Не замысел. Просто шутка, — пробормотал кто-то из пленников, уткнувшись мордой в «палубу». Его уши чуть приподнялись — он напряжённо прислушивался.

— Выломайте им клыки, — велел Вепуат. — И пусть уходят к Улгехам.

Урджен, оскалившийся было, коротко рявкнул и повернулся к сородичам.

— Сегодня Пламя жалеет предателей, — он пнул ближайшего «жёлтого» и снял с пояса нож с длинной рукояткой. — Наша заслуга. Они не успели его разозлить.

За экзекуцией Гедимин наблюдать не стал — перебрался на загривок сааг-туула и сидел там, слушая глухой рык и сырые хряскающие звуки за спиной. Потом что-то прошуршало по панцирю зверя, скатываясь к лапам. Через десяток секунд Гедимин нашарил фонарём приоткрытый «люк» на боку зверя Улгехов и пошатывающийся силуэт на его краю. Джагула втащили внутрь, и проём захлопнулся. Мимо прошёл Урджен, на ходу облизывая окровавленную руку. Он повернулся к Гедимину и разжал ладонь, показывая шесть пар выломанных клыков. За спиной недовольно фыркнул Вепуат.

— Возьми себе. Вы же поймали предателей. Честный трофей, — проворчал он и сел рядом с Гедимином. — Мать моя пробирка… Чего существам спокойно не живётся?

…Рассвет давно отгорел. Караван шёл по затопленной пойме — на пять сантиметров в воде, ещё на полметра — в размякшей грязи. «А мы тут были,» — думал Гедимин, глядя на торчащие из берега валуны. «Только тогда река ещё не оттаяла. Где-то здесь сааг-туул проломил лёд…»

Затрещали погремушки. Зверь, шумно вздохнув, остановился и начал нюхать воду. Потом он резко опустил голову в ил и выдернул оттуда что-то бесформенное. Живое оно или нет, Гедимин разглядеть не успел — оно мгновенно исчезло в пасти.

— Сфен Воздуха, — Джагул-погонщик оглянулся на сарматов, угрюмо скалясь, и высыпал на подстеленную шкуру «картографические» камни. Вепуат, будто этого и ждал, взял один из них и протянул Урджену. Тот задумчиво рассматривал подвески-перья, то сжимая их в ладони, то отпуская. Понюхав камешек, он шевельнул ухом. Гедимин оглянулся на караван — два сааг-туула спокойно ждали, копаясь в иле. Погонщики, привстав на их загривках, пытались заглянуть в «карту».

— Сегодняшних снов не помню, — буркнул Урджен. — Разбудили. Перья говорят — можем пройти. Можем не пройти. Возьму раковины и кости, буду говорить. Что выйдет — не знаю.

Гедимин зашевелился.

— На кой нам Сфен Воздуха? — он наконец вспомнил недавний маршрут — Обходной путь — через Теккех. Заодно посмотрим, как они там.

Вепуат качнул головой.

— Тогда мы ехали в столицу. Ксутлин всё-таки в другой стороне. Через Теккех уедем незнамо куда… Урджен! Ты один справишься с ритуалом? У Джелегов и Улгехов тоже есть…

Джагулы со всех сторон угрюмо зарычали.

— Они побеждены, — мрачно сказал Урджен. — Боги не с ними. Пусть молчат.

— Действуй, — Вепуат со вздохом поднялся на ноги. — Пойдём вниз, Гедимин. Мы тут только помешаем.

«Точно,» — Гедимин двинулся к ближайшему «люку», стараясь не оглядываться. За спиной что-то шуршало, звенело и брякало — Джагулы готовились к ритуалу. «С воздушными существами поссорились мы. Джагулам досталось за компанию.»

— Может, в защитное поле? — неуверенно предложил он уже в тесном «отсеке» под бронёй. — Заблокировать излучение… Как вообще Экеста ориентируются? На зрение, на нюх, на дозиметрию?

Вепуат пожал плечами.

— Давай в поле. Хуже не будет. Замаскируемся. Урджен очень волнуется…

…Плотное защитное поле не пропускало звуки — Гедимин заткнул все воздуховоды, построив экран со всех сторон. Минуты тянулись медленно. Сармат, заскучав, достал незаконченный чертёж — и тут «палуба» под ногами дрогнула.

— Едем! — вскинулся Вепуат, схватился за сигма-сканер — и выключил его, разочарованно хмыкнув.

— Сиди тихо, — буркнул Гедимин. — Может, сейчас покатимся обратно.

Через пять минут он, не выдержав, вскрыл защитный купол. Сааг-туул трусил куда-то, не замедляя шаг и не делая резких поворотов. На экране сигма-сканера проступил фрагмент горного пейзажа и тут же сменился волнистой равниной с редкими «холмами» древесных макушек.

— Ты где? — нетерпеливо спросил Вепуат, заглядывая в «люк» над головой сармата. Он уже висел снаружи, держась когтями за движущийся панцирь. Гедимин, выключив прибор, двинулся следом.

Из толпы на загривке остались двое погонщиков; и «карту», и шкуру-подстилку убрали. Джагул, повернувшись к сарматам, довольно оскалился.

— Летящие с вихрями успокоились!

Вепуат шумно выдохнул.

— Вот и отлично, — он оглянулся на Гедимина. — Вернёмся — съездим за водой. Альгот уже весь извёлся.

Гедимин хмыкнул.

— Может, они к Джагулам «успокоились». Я бы сначала проверил.

Вепуат отмахнулся.

— Ну, Джагулы съездят. Дело, угодное Пламени. Главное — что путь открыт.

…В ущелье сааг-туул протиснулся впритык. Оно появилось, когда ручей подмыл часть плато и отколол её, — теперь всё дно растущей низины занимал разлившийся поток. Зародыши деревьев-валунов на его берегах затопило почти по макушки. Вепуат развернулся спиной к истоку, поднял «телескоп» и довольно хмыкнул.

— Приехали! Вижу строения. И горы мешков по берегам.

— По берегам? — Гедимин схватил «телескоп», посмотрел вдоль по течению ручья и вполголоса выругался. Подтопленный глинистый островок лежал в трёх сотнях метров от сармата. Повсюду — между строениями, на их крышах, на мелководье — валялись грязные мешки. Ничего живого на островке не было.

— Часть нашей глины, похоже, уже уплыла, — сказал помрачневший Вепуат. — Чего они так? Был же нормальный склад…

— Переполнился, — буркнул Гедимин. Сигма-луч не мог пройти сквозь разлом, но сармат и по задней стенке склада видел, что мешки вываливаются из ворот. «Хорошо, что много накопали. Но кто мешал построить два сарая⁈»

Сааг-туул замедлил шаг и принюхался к воде. Гедимин сдержал раздражённый вздох. «Сейчас пойдём на переговоры. Только вот с кем? В прошлый раз за нас договорились Скогны…»

Его мысли прервал грохот погремушек. Сааг-туул с места перешёл на бег — и врезался грудью в воду, поднимая волну. Вепуат поджал ноги — глубина тут была метров пятнадцать, брызги обдали весь панцирь, чуть-чуть не достав до «горба» на загривке. Сзади раздался громкий плеск — ещё два сааг-туула нырнули в разлом и теперь рассекали волны в считанных метрах от зверя Хеллугов.

— Эй! — Вепуат привстал с панциря. — Вот так вот просто? Мы не нарвёмся?

Джегех обернулся с широкой ухмылкой. Клыки у него уже отросли — даже и следа ранения не осталось.

— Водяные стражи — в Улвале, говорят с богами Ук-кута. Все мокрые дороги свободны!

Вепуат мигнул.

— Что, у них тоже… ритуалы? А у Экес… существ вихря?

Налетевший порыв ветра вспенил воду и снова забрызгал панцирь сааг-туула и скафандр Гедимина. Сармат рассеянно смахнул крупные капли. «Улвала,» — шевелилось в мозгу. «Название местности. Я ведь его уже слышал. Вроде бы оно рядом с островами Туви…»

До островка, заваленного мешками, осталось метров пятьдесят. Погонщик выпрямился во весь рост, высматривая что-то в воде, потом повернулся к сородичам и взвыл. Гедимин вздрогнул, но вой не был испуганным — Джагул что-то нашёл. С ответным воем все сгрудились на левом «борту», и сааг-туул, сменив направление, пошёл вдоль островка. За ним двинулись остальные. Их экипажи тоже что-то увидели и застучали погремушками, подгоняя зверей.

На затопленном берегу сквозь воду синели крупные кости, зарывшиеся в грязь. Длинный скелет будто рухнул с большой высоты; его поломало, но не раскидало, и падальщики, ободрав все мелкие «детали», ничего не смогли сделать с крупными. Джагулы радостно перекрикивались, кто-то нырнул в «отсек» и вернулся, обмотанный щупальцами-тросами, кто-то притащил кованые клинья и колотушку. Урджен кричал что-то кочевникам из других племён, тыкая в разные стороны шестом. Сородичи рявкнули на него и за плечи развернули к сарматам. Он дёрнул ухом и ухмыльнулся, прикрывая пасть ладонью.

— Вот, тут небесный ткач. Мозговые кости целы.

Гедимин мигнул. Вепуат отреагировал быстрее.

— А! Вам нужна эта штука? Да берите, нам без надобности. Но, — он нахмурился, — мешки надо грузить.

Урджен коротко рявкнул и развернулся к одному из чужих зверей.

— Арру-у! Племя Улгех! Прочь от костей — вас не зовут!

Экипаж зверя Джелегов поддержал его дружным воем, и животное замахало хвостом над водой, перегородив Улгехам дорогу. Их зверь с протяжным скрипучим воплем шарахнулся к островку.

— Эй! — крикнул им Вепуат, указывая на берег. — Встаньте тут! Пора грузить глину! Гедимин, пойдём за лебёдкой. Сначала загрузим Улгехов — всё равно к костям их не пустили. А остальных — когда наедятся.

…Зверь Улгехов неподвижно лежал на мелководье, высунув морду на берег. Никого, кроме Вепуата, на его панцире не было. Гедимин спустился на землю и теперь, увязая в глине, стаскивал мешки в кучу.

— Вира! — крикнул он, отпуская трос. Лебёдка подняла бы и больше, но цеплять было уже неудобно. «Неуклюжие контейнеры. Усовершенствовать бы форму… да хоть стандартный квадратный ящик ввести. Только вот из чего? Рэссена тяжёлая, древесина кривая, гзеша не напасёшься…»

…Груз повис у распахнутого «люка». Внутри «отсека» возился Вепуат, раскладывая мешки по нишам и коридорам. Гедимин видел его только на экране сигма-сканера — правый «борт» сааг-туула был загружен, и лебёдку развернули к левому, дальнему. С каждым спуском в «трюмы» Вепуат всё дольше там задерживался — место заканчивалось, а две трети мешков ещё лежали на берегу. Гедимин стащил их в кучи, распределив по размеру «отсеков», и теперь смотрел на оставшиеся на земле жёлтые потёки. Местные «контейнеры» герметичностью не отличались — часть сырья протекла и на остров, и на пол склада, и на скафандр, и Гедимин не сомневался, что «отсеки» сааг-туулов придётся от глины отмывать. «А ведь Скогны знают, докуда поднимается вода,» — думал сармат, угрюмо щурясь. «Тут и знать нечего. Островок плоский, как взлётная полоса. Почему было не построить склад на платформе? Тут же полно камней для фундамента. Приподнять хоть на метр — и ничего не заливало бы…»

— Sata! — донеслось сверху. Вепуат перебрался на хребет зверя и теперь разворачивал лебёдку к Гедимину. Сармат помахал ему рукой.

— Майна!

…Последняя партия мешков поднималась вдоль брони. С этим «грузовиком» больше делать было нечего — только дождаться, когда Вепуат вылезет из «отсека», и вызвать на «стоянку» следующий. Гедимин шагнул в сторону, оглянулся на зверей, замерших на мелководье. С их спин доносился стук, костяной хруст, быстрое чавканье — и снова десятки ударов по клиньям и треск раскалываемой кости. Осколки летели в воду, и что-то мелкое, живое металось вокруг них, подбирая съедобные остатки. Гедимин покосился на реку, проверяя температуру. «Плюс пять. Ну, допустим, органика не загнила. Но какой только дряни местные ни тащат в рот…»

Сигма-луч отвернулся от жилых «отсеков» и заскользил по мелководью. Полости с «мозгом» (скорее, жировой тканью) были не во всех костях — таких, наоборот, было мало. Большая часть была пустотелой и ажурной. «Летающая тварь,» — определил Гедимин. «Как они её назвали? Небесный ткач?»

Последнее слово засело в мозгу занозой. Сармат, едва заметно щурясь, глядел на кости. «Как оно упало? Хвостом к острову? На глубине, видимо, челюсти. Вон те четыре пластины как-то смыкались, а потом… Где зубы? Где шло измельчение?»

Вместо зубов — пусть не привычных, вставленных в челюсти, но хотя бы глоточных — на дне валялись разломанные костяные «доски» со множеством мелких пор. Отверстия были сквозными.

«Чуть больше миллиметра,» — машинально прикинул Гедимин. «Ровные такие ряды отверстий. И направляющие вдоль них…»

— Аррау! — донеслось сверху. Пока Гедимин изучал кости, зверь Хеллугов незаметно отошёл от скелета и, оттеснив загруженный «транспорт», залёг у берега. Вепуат, перебравшийся на его спину, стоял над разобранной лебёдкой и изображал, как чешет в затылке.

— Геджер! — Урджен помахал сверху посохом, придерживая погремушки. — Куда смотрит око Пламени? Что видит?

— Кости, — отозвался Гедимин, переводя взгляд на воду. «Не так уж глубоко. Можно дойти и…»

— Кости? — Урджен насторожился. — Мозговых больше нет. Урху нам сказала…

Гедимин качнул головой.

— Кости челюстей. Те, что в мелких-мелких дырках. Подожди, я схожу за ними.

Урджен взвыл, запрокинув голову. «Чёрные» Джагулы, собравшиеся на спине своего зверя, побросали кости и повернулись на вой.

— Кости для Геджера! Слушайте его — и достаньте их! — крикнул им Урджен, поднимая посох над головой. Гедимин мигнул. Джагулы перебрались на загривок зверя и смотрели на сармата, навострив уши. Двое медленно поднимали с «палубы» мотки тросов-щупалец. «Длины хватит,» — машинально прикинул Гедимин. «Воду пробьёт? А, у них даже грузики…»

…Последний мешок в «трюм» затолкали, когда у предметов пропали тени. «Здесь день длиннее, а вечер — короче,» — напомнил себе Гедимин, взбираясь по мокрому панцирю. Скафандр он кое-как отмыл, но вода, стекающая по его следам, оставалась жёлтой и несла с собой блёстки. «Расход сырья,» — сармат досадливо сощурился, но тут же забыл о глине. В углублении панциря на подстилке лежали вытертые досуха кости — куски пористых пластин. Их, как теперь видел Гедимин, у животного было две — фрагменты какого-то парного органа.

— Паутинные железы, — хмыкнул Вепуат, простукивая кость. — Видишь? Сюда что-то впрыскивалось, а в протоках — с чем-то смешивалось. Промывать надо будет как следует. Образца не возьмёшь, но отдельные молекулы… Мало ли, что там был за состав.

Гедимин слушал его вполуха. Перед мысленным взором стояли ряды нитяных мотков, промежуточные шпульки, наконечники-продёргиватели и широкая станина с двумя «лапами» захватов, передающими челнок навстречу друг другу. «Механизмом я бы это не назвал. Но пару сложных процессов оно облегчит. Даже если работать будет от живого „мотора“. Изготовить подобный образец из металла и проверить…»

Вокруг бурлила вода — сааг-туулы шли по речному дну, как будто решили добраться до невидимого берега. Где-то впереди — и, по всей видимости, недалеко — был разлом. Гедимин прикрылся от брызг защитным полем и достал листок желтоватой бумаги. «Скорей бы Альгот доделал гидроизолирующий состав. На Земле я бы сам справился, но местная химия… не, не возьмусь.» Он тщательно вытер мокрое колено, уложил на него бумагу и начал чертить.

39 день Лучей, месяц Пустоты. Равнина, Сфен Воздуха — Сфен Земли, долина Элид, Элидген

Гедимина разбудил монотонный стук кости о кость и прерывистое взвизгивание какой-то дудки. Он перевернулся набок, покосился на часы, — шёл второй час утра. Судя по неподвижности и углу наклона «палубы», сааг-туул вместе со всем населением залёг где-то в степи. Стук стал громче, визг прекратился, зато кто-то завыл, выкликая непонятные слова. Одно из них Гедимину показалось знакомым. «Зуурджег? Тот пленник из Ур-Согганов?» — сармат поднялся на ноги, прислушался к вою. Откуда идёт звук, в местных запутанных лабиринтах понять было невозможно. Под завывания и костяной стук кто-то начал бить друг о друга погремушки из раковин. «Да нет,» — вдруг понял Гедимин, прислушавшись. «Что-то костяное… Черепа? Трещотки из клыков?.. Ритуалы, мать моя колба… Не полезу.»

Он надавил на «стену» там, где один щиток панциря смыкался с другим. Он ждал, что давить придётся долго и сильно, однако пластина отодвинулась легко — сааг-туул, задремав, слегка расслабил смыкающие мышцы. Сармат, закрыв за собой «люк», выбрался на панцирь. По пальцам потянуло холодным ветром, засвистело в наушниках. В тусклом свете проступили остроугольные скалы и прижатые к земле спиральные деревья. «Сфен Воздуха,» — Гедимин покосился на небо — сияющие холодной зеленью складки слегка закручивало в одну и ту же сторону невидимым, но мощным циклоном. «Решились тут спать? Вроде бы тихо… Может, вернуться?»

— Вот они, — услышал он бормотание Вепуата. Разведчик засел за выступом панциря и пристально смотрел на экран сигма-сканера. Луч был направлен вниз, на жилые «отсеки».

— Ага, вижу самок… да, старших самок. Пленники тут, с краю, а Урджен… Нет. Это одна из самок. Она ведёт ритуал, а Урджен… А где он вообще? А-а, вижу. Далеко их засунули… — Вепуат покачал головой и снова впился взглядом в экран. — Почему эта штука не передаёт звук⁈ По губам бы расшифровать…

Гедимин заглянул через плечо в экран — там крупным планом мотались туда-сюда крупные погремушки из удлинённых черепов с обломанными челюстями. Сармат отвернулся.

— Его держат за гриву и руки. Ух-х… — Вепуата передёрнуло, но тут же он радостно хмыкнул. — Разрезали ошейник! Дают ему… Надо разгрызть, что ли? Ага, так эту дрянь! И выплюнуть. Не глотать же… Хм. Не сразу в огонь. Сначала в руку, потом положил в жаровню. Надышатся теперь палёной кожей…

Гедимин, не выдержав, заглянул в экран. Там один из пленников, уже без ошейника, но с кольцом примятой шерсти, стоял перед двумя самками. Они осторожно когтями расчёсывали ему гриву. Через несколько секунд третья протянула ему тугой свёрток. Сканер «разглядел» внутри одежду — штаны на меху, два слоя накидок, длинные сапоги на мягкой подошве… В отдельной шкурке лежали цацки — полная горсть.

— Ритуал кончился? Больше их не будут держать голышом? — спросил Гедимин. Вепуат вздрогнул и растерянно мигнул.

— И тебя разбудили?.. Вон, видишь — Зуурджега уже приняли в племя. Теперь он совсем Хеллуг. Они тут начали с мастеров… Хм. Знаешь, чего не дали?

Гедимин пожал плечами.

— Оружия. Даже но… Ага-а! Нож ему отдаёт Эджерех. В первый раз за ритуал куда-то пустили самца. Любопытные обычаи…

На экране двое Джагулов осторожно расчёсывали когтями друг другу гривы. Потом один отступил и привязал к поясу ножны с широким кинжалом. Его толкнули в плечо, и он нырнул в соседний отсек — туда, где варили что-то в больших котлах. Близко его не пустили, и он остался в коридоре, жадно раздувая ноздри и шевеля вибриссами. В первом отсеке уже другой Джагул, освобождённый от ошейника, рвал полосу кожи зубами. Не прошло и пары секунд, как он разодрал её в лоскуты. Гедимин сочувственно хмыкнул. «По крайней мере, эти испытания закончились. И никого не убили.»

— Мн-да, — протянул Вепуат, разглядывая экран. — Может, нам не хватает именно этого? В общении с Джагулами. Чтобы они нас понимали. Перенять, что ли, местные традиции?

Гедимин фыркнул.

— Ты два племени собрался держать без одежды? Они же перемрут на морозе!

Вепуат поморщился.

— Да сейчас-то уже… — не договорив, он махнул рукой. — Статусы, Гедимин. Статусы и ритуалы вокруг них. Тут это важно. А мы упустили. Досадно. Всем было бы проще.

…Сытые Джагулы выбрались на броню, когда в небе разгорелся многоцветный гейзер. Под грохот погремушек сааг-туулы с протяжным скрипом поднялись и побрели дальше, ускоряя шаг. Ещё немного — и они трусцой проскочили в разлом. Из-под лап брызнула вода — караван вылетел на мелководье разлившейся реки. Гедимин попытался разглядеть дальний берег, но блестящая гладь воды тянулась до горизонта. Что-то тёмное всплыло вдалеке, сармат потянулся к «телескопу» — и услышал за спиной протяжное шипение и прерывистый свист. Изумлённо охнул Вепуат.

Когда Гедимин развернулся, сармат в пернатой броне стоял, широко расставив руки. Сперва ремонтнику показалось, что он втянул голову в плечи, но нет — оперённые наплечники вздулись и шипели, выпуская воздух в мелкие боковые проёмы. Эти дыхальца, окружённые подвижными волосками, были ярко-жёлтыми и шли вдоль всего бока — от голеней Вепуата до его груди, перекидываясь лентами через плечи. Перья медленно вздымались и опускались. Скафандр раздувало неравномерно, но вскоре он освоился — теперь все полости наполнялись воздухом одновременно. Вепуат стоял, не шевелясь, наклонив голову набок; перехватив взгляд ошалевшего Гедимина, он радостно ухмыльнулся.

— Продувает воздушные мешки! Помнишь, как было в инструкции?

— Угу, — буркнул Гедимин, разглядывая жёлтые дыхальца. «Жёлтый-то откуда? Отъел кусок от ипроновой обшивки?»

Скафандр снова раздуло. Перья затрепыхались, укладываясь по-другому. Их треск Гедимин слышал до самого вечера — существо на плечах Вепуата ворочалось и шумно пыхтело. Затихло оно уже в темноте, когда ближайшие холмы стало невозможно разглядеть без фонаря. Вепуат потёр плечи и шумно вздохнул.

— А ему ведь тоже нужен будет корм. Хорошо, запаслись.

— Пусть сам охотится, — буркнул Гедимин. — Ты что, так и будешь его на себе таскать?

Вепуат укоризненно хмыкнул.

— Вот чем он тебе не нравится? Тишайшее существо. Даже филков не глотает. Я думал, ты за зиму к нему привыкнешь.

Гедимин только вздохнул. «Айзек говорил — нас скоро вывезут. Может, до возвращения эта тварь успеет удрать. Искать не буду.»

…Урджен, покинув пост на загривке зверя, нырнул в «отсек». Вернулся нескоро — и с целой связкой раковин, бубнов и трещоток. Ещё пятеро Джагулов выбрались за ним из-под брони и устроились вдоль загривка. Вепуат, взяв Гедимина за плечо, оттащил его на середину спины и громко шикнул. Сармат только отмахнулся. Ему было не до ритуалов — местность вокруг приобретала знакомый вид, до Элидгена оставалось два-три разлома.

Едва сааг-туул прошёл последний из них, и вдалеке зажёгся огромный жёлтый «фонарь» — защитный купол, растянутый над плато — Гедимин вздрогнул от треска и воя. Джагулы били в бубны и дудели в раковины что есть мочи. Звук доносился с трёх сторон — и, оглянувшись, Гедимин увидел «музыкантов» из племён Джелег и Улгех. С грохотом, рёвом и воем караван приближался к холму. Гедимин, привстав, увидел под куполом подвижные тёмные силуэты. В небе громыхнуло — кто-то выстрелил в воздух из плазмомёта. Раскалённое газовое облако ещё долго светилось, тая в небе.

— Э-эй! — заорал Вепуат, приложив ладони к респиратору. — Свои!

Вдалеке кто-то сердито фыркнул. Замигали огни. Вепуат шагнул к Джагулам, дёрнул за рукав Урджена.

— Хватит уже! Нас видят.

Джагул с клыкастой ухмылкой опустил колотушку.

— У Пламени зоркие глаза. Но я подумал — лучше предупредить.

«Предупреждение, мать твоя колба…» — Гедимин потёр наушник. Грохот и вой наконец стихли. Сааг-туул поднимался по склону к приоткрытым «воротам». Сармат надавил на край ближайшей пластины, открывая «люк», и нырнул внутрь. «Полные трюмы глины. Две лебёдки. До утра провозимся.»