Обратный отсчет: Равнина

Часть 26 30–34 дни месяца Мрака. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген — Сфен Огня

30 день Пустоты, месяц Мрака. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген — Сфен Огня

— Ну? Готово?

Гедимин, не обращая внимания на Кенена Гварзу, нависшего над его столом, задумчиво проверял, как прикрепилось к плазмомёту новое сопло. Досчитав до ста, он мягко опустил оружие и снова вскрыл его корпус. Аккумуляторы — и новые, привезённые ночью из Ураниум-Сити, и старые, вынутые для зарядки — лежали рядом на поддоне. «Надёжная всё-таки штука,» — думал Гедимин, неторопливо перебирая клеммы. «И не взорвалась, и начинка почти не пострадала. И даже аккумулятор не вытек.»

— Вот, — буркнул он, укладывая плазмомёт на край стола и смахивая защитные поля. Обогнув Гварзу, схватившего оружие и тут же начавшего сердито фыркать, он покосился на литейную станцию, пересчитал красные светодиоды — шихта расплавилась ещё ночью, но опоки были наполнены остывающими отливками, и до безопасного извлечения оставалось полтора часа. «Нечего и думать,» — сармат подавил тяжёлый вздох. «Уже через полчаса набегут филки. Вон, уже и следующая загрузка готова…»

…Гравий хрустел под ногами и в свете фонаря сверкал, как россыпь битого стекла, — мелкие кристаллы льда торчали из каждой щели. Ещё пара шагов, и луч упёрся в тусклое пятно. Над центром пятна поднимался пар. Гедимин взглянул на сигма-сканер, проверил температуру и довольно хмыкнул. «Прожарилось. Теперь его в поле — и сразу под крышу. Охлаждать надо постепенно…»

…Прокалённая до черноты древесина остывала медленно — даже сейчас, через три часа после извлечения из ямы, Гедимин чувствовал её тепло. Круглый ствол, даже расколотый на сегменты, сохранял остатки прежней формы — собранная из его частей дверная створка плавно выгибалась наружу. Сармат, собирая из щепок и обрубков трубчатой кости крепления, досадливо щурился — эту дверь не то что идеальной, её и нормальной-то можно было назвать с большой натяжкой. «Проём закроет, сквозняка не будет,» — думал он, «подтачивая» на схеме стену вдоль створки. «И деформация её сильно не испортит. А потом всё равно утилизируют, и весь барак вместе с ней.»

…В барак Гедимин зашёл через запасной шлюз — блокираторы ставились для законопослушных филков, себе сармат оставил пару лазеек. В «хвосте» ангара, только вчера пристроенном, четыре отсека уже заселили — на входе болтались наскоро сшитые полотнища из кусков подстилок. Гедимин думал, проходя мимо, что лучше бы оставили пустые проёмы — и то барак меньше походил бы на стойбище дикарей. Жителей в отсеках не было — сармат не зря выжидал, пока на окраине поднимется защитный купол, а под ним загромыхает. Гварза согнал филков на стрельбы, коридоры барака были свободны.

Вдоль проёма Гедимин растянул защитное поле, чтобы не разлеталась пыль, и скрежет подтачиваемого камня не разносился по округе. Но, видимо, где-то осталась брешь — не прошло и пары минут, как за плечом сармата, вытачивающего нижние пазы и почти растянувшегося на полу, возник комендант.

— Это ещё что?

— Дверь, — отозвался Гедимин, выбивая из паза каменную пыль. «Готово. Теперь — с другой стороны…»

— Какая, к местным богам, дверь⁈

— Вепуат просил, — сармат выпрямился и примерился к другому краю проёма. «Вот тут ещё подточить…»

— Где завеса? — Дасьен ткнул пальцем в пустые отверстия над дверным проёмом. Крепления для занавеси из них были вынуты и сложены вместе с ней в отсеке, в стороне от спящих «трилобитов». Теперь ненужные отверстия резали Гедимину глаз, и он уже прикидывал, чем их замазать, чтобы слились с фоном.

— Там, — сармат кивнул на отсек. — Забирай, пристроишь куда-нибудь.

Он скатал защитные поля в компактный шарик, убедился, что горсть каменной пыли осталась внутри, и с довольным хмыканьем поднялся на ноги. Дасьен уже стоял на пороге отсека и сердито щурился на потолок.

— А вот это — оно так и останется?

— Закрою полем, — пообещал Гедимин, прикидывая про себя, когда деревяшки, оставленные на сквозняке, перестанут пахнуть гарью. — Новую створку поставлю ближе к ночи, пусть проветрится.

— Угум, — отозвался филк; занавесь и её крепления он подобрал и теперь небрежно комкал, всё так же неприязненно глядя на потолок. — Вот эта ксенофауна — она тут надолго поселилась?

Гедимин пожал плечами. Он уже думал о другом — о том, что столярные работы надо бы продолжить в мастерской, только с более подходящим материалом — собрать, например, одну-две решётки арматуры, а когда приползут Текк’ты, поручить им залить арматуру тектоном. «Надо будет поставить подъёмник. В пасти такие штуки лучше не таскать. Спущу сам аккуратно, а они на месте зальют. Надеюсь, сложностей не будет…»

— Это фауна Вепуата, у него и спрашивай, — пробормотал он, выпуская сопла «арктуса». Комендант, увидев формирующееся защитное поле, шарахнулся от проёма и что-то буркнул, но Гедимин уже не прислушивался. «Пойду за арматурой. Текк’ты вот-вот приползут. Странно, что их до сих пор нет. Обычно из бункера выйти не успеешь, а они уже гудят…»

…Бронны возились с деревяшками больше месяца — и теперь, после попыток собрать ровное из кривого, Гедимин особенно остро видел, на что ушло столько времени. Прутья арматуры были ровными и одинаковыми, отверстия — в точности такими, чтобы штырь входил плотно и держался крепко. Несколько секунд сармат боялся, что его удар расщепит древесину, но «чутьё ремонтника» говорило, что детали под рукой вполне надёжны. Решётки собирались быстро; Гедимин, разогнавшись, хотел добавить к двум готовым ещё одну, но, посмотрев на часы, передумал. «Вепуат ждёт. Не предупредил, что пойду работать. Ладно, на сегодня хватит и этого. Текк’ты… А где, собственно, Текк’ты?»

— Текк’ты? Не, не слышал, — Вепуат удивлённо хмыкнул и пожал плечами. — Ничего не знаю. Остальные ведут себя как обычно — что Скогны, что Сэта.

Гедимин покосился на Сэта — существа выпутывались из утеплённых накидок. «Асбестовый войлок?» — он незаметно тронул пальцем нижний слой «термокомбинезона». «Хм, не такой уж и жёсткий. Органика в примеси, и волокно выбирали помягче, без игл…»

— Если приползут, мы тут услышим, — успокоил Гедимина Вепуат. — Особенно камнедробилку.

…Сам Гедимин мягкий подземный толчок не заметил — только круглая стеклянная чашка, оставленная на поддоне, качнулась и зазвенела. Вепуат предостерегающе вскинул руку, но после второго «звяка» всё стихло. Гедимин, растерянно хмыкнув, «посветил» под ноги сигма-сканером. Луч, прошедший сквозь горные породы, показал огромный змеевидный силуэт на дне главного корпуса — и ещё несколько похожих, застывших в толще скалы. «Прибыли. Пора собирать подъёмник.»

— Пойду, — сказал он, оглядываясь на «учеников»-Скогнов. Те одобрительно запищали, но даже не обернулись. Сегодня им за всё занятие ни разу не понадобилась его помощь — они сами показывали простые приёмы явному новичку. «Интересно, скольких мы выучили?» — задумался Гедимин на долю секунды. «Десятерых, двадцатерых? Я их плохо различаю.»

— И я с тобой, — остановил его Вепуат, закрывая жерло печи заслонкой. Сэта, закончив работу, разглядывали странное сооружение из стеклянных щупалец, согнутых под разными углами. Какой прок от этой вещи, Гедимин понять даже не пытался.

— Помоги с подъёмником, — попросил он Вепуата. — Я сейчас принесу…

— Стой, — тот придержал его за плечо, к чему-то прислушиваясь. — Давай сначала с ними поговорим. Что-то сегодня не так.

Огибая ангар, Гедимин услышал гул, давящий, минуя уши, прямо на череп. Отдельные слова разобрать не удалось. Ещё пара шагов — и он остановился, едва не налетев на гравийный бугор, выпирающий из земли. Над лопнувшим бугром показалась длинная макушка Текк’та, а чуть позднее — глаза и очертания верхней челюсти.

— Куэнн-равный? Холодно. Уходим.

Гедимин ошалело мигнул.

— Уходите? Куда? Зачем?

— Холодно, — повторило существо и зарылось в гравий по самые глаза. — Нет-можно делать. Все нет-могут. Где-низ — холодно. Где-верх — совсем-совсем. Уходим.

— Слишком холодно для работы? — Вепуат выглядел не менее растерянным, чем сам Гедимин. — Даже в пещерах?

Ответить было некому — Текк’т, решив, что сказанного достаточно, втянулся в гравий. Его «тень» скользнула вдоль обрыва и ушла в толщу скалы под «ободранной» долиной. Других Текк’тов там уже не было.

… — Минус восемь, — пробормотал Гедимин, глядя на экран сканера. — Вчера держалось минус пять-минус шесть. Воздух просачивается… сама скала на тройку градусов теплее.

— Вчера и наверху было теплее, — заметил Вепуат, сверяясь с термометром. — Видимо, при минус пятнадцати им уже нехорошо.

— Вчера сверху было минус десять, и дробильщики не жаловались, — Гедимин покосился на горки полуизмельчённого гравия под обрывом. Вепуат пожал плечами.

— Видимо, для тонкой работы нужна более приятная температура. А от тяжёлой и тупой сам согреваешься. Такая вибрация…

Гедимин угрюмо сощурился. «Ещё один день насмарку. И… что мне вообще с ними делать? Если это — лишь начало похолодания…»

— Надо бы пещеры подогреть, — нарушил затянувшееся молчание Вепуат. — Как ты подогрел ангары. Зеркальные чашки ведь дают много тепла? За тысячу градусов?

— А долину я чем подогрею? — Гедимин досадливо сощурился. — Нет, в принципе мож… А, уран и торий! Вниз их всех перегнать. Пусть там работают. Гравий можно ссыпать в шахту самотёком. Побьётся — тем лучше, меньше работы.

Он развернул на экране объёмную карту трёх пещер. «Воздушные потоки… Ага, вот здесь, внизу, поставить… Чем оградить, чтобы не задевали? Предупредить, тепло они чувствуют… И здесь ещё, а вот по этому каналу… Ещё добавить? Через десять часов внутри будет… ага, десять выше нуля, даже чуть больше. Ещё через десять часов… ну, часть чашек всегда можно убрать. Надо будет контролировать температуру…»

Последняя точка вспыхнула на карте. Гедимин тронул ось времени на графике, выждал, пока сменится десяток мелькающих чисел, и кивнул собственным мыслям. «Да, этого хватит. Если по ним никто не проползёт, завтра в пещерах будет тепло.»

— Нужен кейек, — сказал он, поворачиваясь к Вепуату. Тот растерянно мигнул.

— Несколько осколков… и почти все мои отражатели, — Гедимин снова погрузился в расчёты. «Не ошибся? Нет, если всё пойдёт по плану. Очень осторожно подобрать кейек, — расплавление чашек нам ни к чему. И расставить их внутри… сейчас? Нет, не успеваю. Во вторую пересменку…»

— Кейек. Ага, — Вепуат неуверенно кивнул. На Гедимина он смотрел с тревогой.

— Сейчас заберёшь?

— Ближе к ночи, — пробормотал Гедимин, задумавшийся о скорости движения воздуха. — После ваших занятий. Печи станут чуть холоднее, но… думаю, это несущественно.

— А. Угу, — отозвался Вепуат — судя по всему, он мало что понял. — После? Ну-у, если срочно, можно и сейчас, я им скажу…

— Зачем сейчас? — Гедимин, оторванный от расчётов, недовольно сощурился. — Сейчас я на смену иду. Всё равно Текк’ты сегодня не вернутся.

Вепуат виновато вздохнул.

— Да, это верно. У них все дни — целые. На куски не делятся. Если сегодня не работают — то это уже до утра. Но всё-таки надо будет предупредить…

Гедимин уже не слышал его — он думал о пределах похолодания. «Месяц Льда… Такие названия просто так не дают. В дни Льда тут бывает ну очень холодно. Если снаружи минус пятьдесят, то… А Текк’ты не впадут в спячку от такого охлаждения? Залягут где-нибудь под вулканом, и весь месяц насмарку… Так, ладно. До месяца Льда десять дней. За это время они хоть что-то да сделают. Первичный нагрев — и следить, чтобы не остыло. И не перегрелось — мало ли…»

… — Как холодно бывает в дни Льда? — переспросил Ут’таркех, озадаченно глядя на Гедимина. Стоило сармату, одобрив отливки, открыть рот на постороннюю тему, как все литейщики, замолчав и навострив уши, собрались вокруг. Гедимин едва заметно сощурился. «Они — местные. Кому и знать, как не им?»

— Мы не выходим в холодные дни, — сказал Ут’таркех и выразительно поёжился. — Ни в дни Мрака, ни в дни Пустоты. Очень холодно. На таком холоде погаснет любой огонь.

«Погаснет огонь? Прекращение реакции горения… минус сто восемьдесят или около того,» — Гедимин встряхнул головой, обрывая рассуждения. «Да хватит уже понимать аборигенов буквально!»

— Ясно. А Текк’ты как переносят холод? Что делают в эти дни? — спросил он и увидел, как Сэта растерянно переглядываются.

— Это знают Текк’ты, — нашёлся с ответом Ут’таркех. — Ты умеешь говорить с ними. Спроси.

— Спросил бы, но уже уползли, — Гедимин досадливо сощурился. — Значит, вы не знаете?

…Скогны забрали у Сэта формы-многогранники — незаметно для сарматов выменяли на горелку. Теперь Гедимин озадаченно смотрел, как карлики делают стеклянные биконусы — конус снизу, пирамида сверху. Ручки к ним приделывали традиционные — настолько вычурные, что сармат не находил, за что там взяться. Скогны выглядели довольными — но и Сэта, вооружённые двумя горелками, тоже не жаловались… и, кажется, успели сделать третью — по крайней мере, ракушку-сопло и зеркальную чашечку. «Новое оборудование пошло в серию,» — криво ухмыльнулся Гедимин, убедившись, что ему не померещилось. «Здесь Сэта Скогнов обогнали. Или я чего-то о Скогнах не знаю.»

— Всё, — громко сказал Вепуат, убирая последнее защитное поле и выходя в коридор. Скогны с довольным визгом собирались в «шлюзовой камере»; стекло пока остывало на поддоне, но сармат не сомневался, что сейчас его вытащат на холод. Сэта рассматривали горелки, пытаясь заглянуть внутрь — изучали, как соединяются детали.

— Гедимин, можешь забирать, сколько надо, — сказал Вепуат. Гедимин только неопределённо хмыкнул. Он уже открыл заслонку и теперь копался в россыпи кейека, подбирая камешки по размеру. «Тысяча на выходе… Семьдесят пять-восемьдесят, где-то так. Вот таких можно два…»

Он было сгрёб выбранные камешки в горсть, но спохватился и ссыпал половину обратно в жерло. «Из другой печи возьму. Проверить нагрев… Так, сильно холоднее не стало. Сделаю по камню с гравировкой на каждую печь, и сойдёт.»

— Мастер Хетпу, — услышал он за спиной шелестящий голос Сэта. Скогны уже убежали показывать сородичам биконусы; огненные существа задержались и теперь с недоумением смотрели на Гедимина и печь перед ним.

— Что делает жрец Пламени? Забирает камни?

— Ему надо, — отозвался Вепуат. — Для дома Пламени.

— Всё уважение дому Пламени, — пробормотал жрец, заглядывая в печь из-под руки Гедимина. — Но что делать нам, когда печи остынут?

— Гедимин, — Вепуат тронул задумавшегося сармата за плечо. — Ты уже всё выбрал? Тебе хватит?

— Может быть, — пробормотал тот, погружённый в собственные мысли; все обломки кейека, даже близкие по размеру, были разными и по-разному себя вели, из-за этого мозг путался в расчётах, и сармат ощущал себя неуверенно, будто шёл по зыбкому грунту. — А может, и нет. Сейчас проверим…

Он покосился на дверь склада. Она была закрыта плотно — последние дни Кут’тайри не высовывался в цех, особенно — в присутствии аса’анцев. Гедимин его не трогал — работы для стеклодува всё равно не было. «Давно я к нему не ходил. Проверю машины, выну отражатели — и вниз.»

— Вепуат, не уходи далеко, — спохватился он, вынырнув из размышлений. — Нужна будет помощь с подъёмником.

— Ага, угу, — отозвался Вепуат, и Гедимин мигнул — в его голосе слышалось что-то странное. — Слушай, а правда — печи не остынут? Тебе камни надолго нужны, может, нам пока отменить занятия?

Со всех сторон зашипело, и промигавшийся Гедимин обнаружил, что стоит в кольце Сэта, и все они покрылись красными светящимися полосами. Вепуат тоже смотрел нерадостно и косился на печи, подсчитывая что-то в уме.

— Вы чего? — растерянно спросил Гедимин. «Теск, дебил! Они же твоих мыслей не читают! Наверное, решили, что ты все камни растащишь. Предупреждать надо, атомщик, мать твоя колба…»

— Занимайтесь, — буркнул он, боком выбираясь в коридор. — Камней хватит.

«Надо всё-таки обработать пару осколков,» — думал он, оглядываясь на Сэта — они с сомнением смотрели на печь, и главный жрец пробовал ладонью температуру в жерле.

— Приходите завтра, — подал голос Вепуат — после слов Гедимина он заметно приободрился. — Будем работать. Если что пойдёт не так, Хеттийиррн поправит печи.

Дальнейшего разговора сармат не слышал — он пробирался на склад, прикрывая спиной проём. Вроде бы аса’анцы теперь спокойнее относились к беглому жрецу, но последнее время он не попадался им на глаза — и, наверное, у него были на то причины. Через пару секунд за плечом вспыхнуло — Сэта прошли сквозь огненный портал. Теперь можно было не протискиваться в слишком узкий проём, и Гедимин открыл его нараспашку и поднял руку в приветственном жесте.

— Лежи. Я за чашками.

…Поршневые машины работали исправно. Даже микросканер не нашёл на поршнях следов износа. Кут’тайри заверил, что гудение и свист не смолкали ни на миг, защитное поле стояло на месте, отражатели, вынутые из цилиндров, фантомно обжигали ладонь сквозь бронированную перчатку. «Вот эти оставлю, а эти понадобятся… М-да. Когда теперь мне отольют новые цилиндры? Руду придётся везти на своём горбу. Хоть бы каменное строительство не запороть с местным климатом и традициями, чтоб их…»

…Красные «фонари» горели в темноте округлых пещер и просматривались сквозь туннели — один, второй, третий… Гедимин чувствовал едва заметное, но ускоряющееся с каждой минутой движение воздуха. «Часов через десять прогреется,» — он покосился на едва различимый в темноте потолок. «Завтра Текк’ты смогут работать. Если чашки не посшибают с разгону…»

Наверху, у подъёмника, в жёлтом световом круге ждал Вепуат. На скамью он не садился — держался поодаль, присматривая за рычагами и блокираторами. Гедимин спрыгнул на твёрдую землю и, дождавшись, когда крюк замрёт в верхнем положении, обернул агрегат защитным полем.

— Хватит кейека? — спросил, уже в третий раз, Вепуат. Гедимин кивнул.

— Если что, утром добавлю.

— А что с камнедробильщиками? — не отставал Вепуат. — Внизу они, похоже, не поместятся.

— Поместятся, — Гедимин потянулся было к чертежу, но осёкся и только показал жестом — «всё учтено». — Кое-что снизу придётся поднять, и всё — разложить по-другому. Текк’ты кидают заготовки, где им надоело. Навести там порядок — и место появится.

— Муторно же им будет таскать песок наверх, — покачал головой Вепуат. — Вот его там точно оставлять не надо. Места займёт кучу.

— Привлечём филков с лопатами, — Гедимин криво ухмыльнулся. — Пусть насыпают в мешки. Мешки до склада дотащить проще.

Вепуат ухмыльнулся в ответ.

— Завтра вечером обрадую филков. Вот Дасьен-то окрысится…

31 день Воздуха, месяц Мрака. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

— Посмотри-ка, — Вепуат поворошил жёсткие перья на плече. Гедимин пригляделся и удивлённо мигнул — под крупными пластинами, отслаиваясь от них, пробивались мелкие отростки. Сармат поддел пальцем длинное перо — оно уже не было треугольным, на конце, за узкой перемычкой, появился округлый «наконечник». Новые пластины прорастали такими с самого начала, и треугольная часть у них была более короткой.

— Похоже на птичье перо, — сказал Вепуат, поднимая перья на рукаве и разглядывая наконечники на просвет. — Стержень и волокна. И… оно легче, чем чешуя в основании. Заметно легче. Видишь?

Гедимин неопределённо хмыкнул и перевёл взгляд на экран сигма-сканера.

Сарматы стояли на обрыве над «ободранной долиной». Гедимин смотрел на сканер и довольно ухмылялся. В закрытых подземных полостях воздух за ночь прогрелся до плюс восьми, и температура медленно повышалась.

— Тепло, — заметил Вепуат, сверяясь со своим анализатором. — Текк’там будет удобно… Мощные у тебя отражатели. Я думал, кейека со всех печей не хватит на такой объём.

Гедимин смущённо хмыкнул.

— С этими странными штуками никогда не знаешь, на что их хватит. На Земле ничего из этого вообще не заработало бы. А было бы удобно… — он оборвал бесполезные рассуждения и выключил сканер. — Пойдём ставить твою дверь. Должна была проветриться.

…В барак заходили через запасной «шлюз». Кто-то закрыл обе створки на внутренние блокираторы, но Гедимин спокойно отодвинул их и передал Вепуату громоздкую створку. Она, несмотря на все его старания, так и осталась немного выпуклой.

— Готово! Убирай поле!

Гедимин убрал руку от двери и подался назад, пристально глядя на стыки дерева и камня. Пальцы не чувствовали движения воздуха — отсек Вепуата закрывался настолько герметично, насколько это было возможно.

— А тут свежо, — заметил Вепуат, чуть отодвинув створку. — Прохладно, и тяга есть. В коридор не дует? Ну вот и ладно, а то филки утомили. На кой спать голышом, если тебе холодно⁈

Сбоку от Гедимина сердито фыркнули.

— Тебя не спросили, как нам спать, — пробормотал недовольный филк, наблюдающий за сарматами. — Старшим что бы ни брякнуть, лишь бы против нас!

— Что там со Старшими? — донёсся из отсека, прикрытого «дикарской» занавеской, голос со знакомым акцентом, и Гедимин невольно вздрогнул. «Нормальный сармат? Здесь⁈»

— Ничего со Старшими, — филк подался назад, не сводя глаз с шевелящейся занавеси. — Холодный отсек запечатали. Осталось на ключ закрыть и ключ выбросить.

Из жилой ячейки выглянул рослый синекожий сармат. Он был поменьше Гедимина, но рядом с филками казался гигантом, даже без скафандра, в одной нижней одежде. Он взглянул на Старших и растерянно мигнул.

— Это где летучие жуки?

— Это где я, — отозвался Вепуат, вырезая на дверной створке свои инициалы. — Ну что, Дасьен, доволен? Сквозняков больше не будет, и наружу никто не вылезет.

— Ты из Ураниума? — тихо спросил Гедимин у незнакомого сармата. Тот качнул головой.

— «Динси», Центральная Африка. Ты проектировал этот барак? А чего стены такие странные?

— Польётся с неба металл — увидишь, — ответил Гедимин. Вепуат уже тянул его за локоть к открытому «шлюзу». Филки — почему-то сегодня их было очень много — повылезали в коридор и столпились у закрытой двери; Гедимин только надеялся, что шум и гам не разбудят «трилобитов», и зверьки, ошалев, не разобьются о стены.

…Длинная полоса ряби мелькнула в углу экрана. Гедимин вздрогнул от неожиданности — Вепуат вцепился в его запястье и заслонил прибор. Когда сармат его отодвинул, полоса расплылась уже на весь экран. Настроить увеличение Гедимин не успел — над соседним холмом вздулся бугор гравия, из него поднялся на полметра изгиб бронированной змеи и тут же сгинул.

— Приполз на разведку, — нервно усмехнулся Вепуат, приникший к сканеру. — Подожди, он спускается… Ага, он внизу!

Гедимин молча смотрел на экран. Гигантский змей на секунду замер в толще скалы в полуметре от подземной полости, потом плавно повернул голову и высунулся в пещеру. «Обнюхав» воздух, он выполз целиком, протёк по проходу между раскиданными трубами, перекрытиями и цистернами и снова нырнул в стену, не зацепив ни один из нагревателей. Сарматы быстро переглянулись. Не прошло и пяти секунд, как гравий в паре метров от них затрещал и поднялся горбом. Вылезать на холод Текк’т не стал — только высунул макушку и верхнюю пару глаз.

— Где-низ — тепло, — сказал он, сфокусировав взгляд на Гедимине. — Там-быть можно. Где-верх — холодно совсем. Будем. Сегодня.

— Стой! — крикнул Гедимин, увидев, как взгляд расфокусируется. — Скажи своим. Все будут работать внизу. Дробильщики гравия тоже. Им там освободят место.

— Те, где-низ, надо-сегодня! — быстро проговорил Вепуат, и Гедимин шумно сглотнул — звук, даже не воспринимаемый мозгом, неприятно давил на уши. — Всех зови-сразу!

— Позову, — прогудело уже из толщи гравия. Длинный силуэт промчался вдоль обрыва и ушел на глубину.

— Пришли! — выдохнул Вепуат и широко ухмыльнулся. Гедимин едва заметно сощурился.

— Ещё нет. Им сюда надо добраться. Зови Скогнов. Пока начнётся работа, успеем сделать пару чашек. Или здоровенную стеклянную ракушку.

…Печи, «подогретые» дополнительным осколком с гравировкой, выдавали привычную температуру — никто из стеклодувов, ни Скогны, ни Сэта, не заметили, что камешков стало меньше. Гедимин думал о пределах экономии сырья и о ремонтных цехах будущей энергостанции. «Литейную станцию мы им не поставим. Но небольшой горн сделать можно. Даже и для рэссены. Температура не запредельная…»

— А! — Вепуат выглянул из-за прозрачной «стены», посмотрел на пару чашек-конусов в полуприкрытой «остывалке» и одобрительно хмыкнул. — Новички из Синви и Сэви? Быстро учатся. Хорошие успехи за два дня.

Двое Скогнов, смутившись, отступили к стене. Третий, с висячими жёлтыми усами и заметной серо-жёлтой «сединой» в гриве, ухмыльнулся, прикрывая острые зубы.

— Здесь многие научились делать Куэннские кристаллы. Пламя щедро одаривает нас, мастеров Сэви. Хотя наш город ещё не получил благословения…

Гедимин недовольно сощурился. Вепуат, покосившись на него, легонько толкнул его в плечо.

— А! В Сэви думают — благословение будет за них работать! — с ухмылкой сказал другой Скогн, такой же усатый и поседевший. — Мы, из Синви, не клянчим благословения. Мы приводим учеников в дом стекла. В Синви уже пятнадцать мастеров!

— А! — в тон ему ответил житель Сэви. — Пятнадцать в Синви, пятнадцать у нас, а печь-то одна! Что толку в учениках, если мы делим одну печь? На тридцатерых она не поделится!

Вепуат хмыкнул.

— Зачем вам её делить? Можете построить свои, у себя в городах, — сказал он, и Гедимин услышал, как все звуки мгновенно стихли. Даже Сэта за «стеной» защитного поля прекратили спор о длине сопла для горелки и числе витков на нём и сошлись к проёму, навострив уши.

— Ничего сложного в самой печи нет, — Вепуат тронул стенку горна. — Вы уже можете построить такие же. Штыри и трубки необязательно делать из рэссены, прочий инструмент тоже несложен. Что можно делать со стеклом, мы вам показали. Можете основать у себя стекольный цех. Хоть один, хоть все тридцать.

Скогны быстро переглянулись. Те, кто маячил у стены, пока говорили «старейшины», снова двинулись вперёд и замахали руками, то растопыривая пальцы, то касаясь друг друга когтями. Толпа у печи распалась на две плотные группы, замерла и снова рассыпалась.

— Ты говоришь, мастер Вепу-а, мы должны покинуть дом стекла? — заговорил усатый Скогн. Судя по опущенным ушам и растопыренным вибриссам, новость его не обрадовала.

— Не должны, но можете, — Вепуат выразительно пожал плечами. — Ничему совсем уж новому вы тут не научитесь. Да и хватит уже новшеств, как по мне.

От последней реплики Гедимин ошалело мигнул, зато Скогны навострили уши и одобрительно запищали. Тяжёлый взгляд «старейшины» заставил их притихнуть, только второй седой Скогн, шумно фыркнув, двинулся вперёд.

— Ты похвалил наших мастеров, жрец Пламени, — он сложил руки в почтительном жесте. — Ты считаешь, что они достойны своего дома стекла. Да, хорошо было бы основать его под знаком молодого Пламени… Но ты забыл одну мелочь, мастер Вепу-а.

— Немудрено забыть, когда все камни и травы Равнины под твоей рукой, — пробормотал первый «старейшина». — Когда ты могущественен, как сами Куэнны. А вот когда ты Скогн из Синви…

— Или из Сэви, — неприязненно покосился на него второй. — Ни в Синви, ни в Сэви нет огненной скорлупы. Какой прок от печи, если нечего в ней расплавить⁈

«Логично,» — Гедимин беззвучно ухмыльнулся. «И всё-таки — странная у них речь. Говорят так, будто… будто совсем никуда не спешат.»

— Мастер Хетпу, — главный жрец Сэта тронул Вепуата за плечо и тут же отдёрнул когтистую руку. — То, что ты сказал, касается только карликов? Можем ли мы в Шакхе построить свои печи?

— Ясное дело, — отозвался Вепуат. — Да вы, небось, уже и построили. Только оружие не делайте — Пламя этого не любит. И ещё…

Он повернулся к Сэта.

— Что насчёт торговли скорлупой? Вон, Скогны не откажутся купить — сменять на ульсену или там на грибы…

Гедимин пожалел, что встал спиной к двери — теперь правое ухо звенело от писка, а левое — от яростного шипения. Он вскинул полусогнутую руку с «арктусом». «Да чтоб их всех с их грызнёй!»

— Карлики? Купить? — Сэта недобро оскалился. — Когда они покупали, а не воровали⁈

— Доверяться огненным тварям? — грива Скогна поднялась дыбом. — Чтобы они убили нас и ограбили⁈

Вепуат громыхнул кулаком о кулак. Снова стало тихо. Гедимин показал ему генератор защитного поля, разведчик досадливо дёрнул плечом — «не надо!».

— Вам нужна стеклянная шихта? — спросил Вепуат, переведя взгляд на Скогнов. — Не знаю, как быстро ходят ваши повозки. Через день или два мы с Гедимином будем вас ждать. Вы, Сэта…

Он повернулся к огненным существам.

— У вас много стеклянной шихты. Вам нужен водяной металл для зеркал? Без него не сделаешь ни огненную чашу, ни флейту огня. И я знаю, что вы едите куджаглу. Эти товары нужны вам?

— И куджагла, и водяной металл — нужные вещи, — отозвался главный жрец. — И мы не пожалели бы скорлупы на обмен, а на нужды Пламени отдали бы её и даром. Но меняться с карликами… Кто поручится, что они привезут товары, а не оружие?

— Я, — ответил Вепуат, и перья с треском легли на его броню и снова поднялись. Гедимин хотел положить руку ему на плечо, но не нашёл места среди торчащих пластин и только встал рядом.

— Через день или два, — повторил Вепуат с нажимом. — Вы привезёте шихту, а вы — ульсену и грибы. Мы с Гедимином будем здесь, пока вы не договоритесь и не разойдётесь. Там, снаружи, стоят большие весы. Там всё и пройдёт. Можете отказаться — ваше дело.

Он шагнул в сторону, давая понять, что разговор закончен. Гедимин отодвинулся от двери, пропуская Скогнов. Они потянулись в «шлюзовую камеру», быстро переговариваясь на ходу и размахивая когтями. Красная вспышка сверкнула за плечом и тут же погасла. Когда сармат обернулся, никого из Сэта в помещении не было.

— Что мог, то сделал, — буркнул Вепуат, поймав взгляд Гедимина. — Подождём. Без нас тут, конечно, никак… Но мы и будем тут, верно?

Гедимин кивнул.

…Над краем шахты показался верхний конец каменной трубы. На экране сканера была видна живая спираль — Текк’т, намотавшийся витками на колодец и высунувший голову в просвет. Трубу он подпирал макушкой, осторожно подталкивая к выходу. Текк’т, нависший над шахтой, широко разинул пасть, закусывая полый камень, и дёрнул на себя. Пальцы Гедимина судорожно сжались. «Не вмешиваться. Не влезать. Они знают, что делают!»

Когда он заставил себя снова взглянуть на трубу, её уже выпустили из пасти рядом с полудюжиной таких же, и Текк’т-грузчик навис над шахтой, дожидаясь, пока двое помощников вытолкнут из-под земли очередной груз. В этот раз он поднимался ещё медленнее — по метру, с витка на виток, — на поверхность вытаскивали одно из перекрытий жилого блока. Плиты и сборные модули лежали вдоль обрыва, в гигантском «ангаре» из защитного поля. Посреди «ангара» стояла зеркальная чашка, раскалённая докрасна. Температура под куполом ещё держалась выше нуля, но тёплый воздух выходил, сменяясь холодным. Гедимин следил, как остывает вынесенный на поверхность тектон, и старался не щуриться — глаза и так сузились, ещё немного — и закрылись бы. «Это не бетон. Это не рилкар. Это не металлофрилы. Этот материал — выдержит.»

— Хватит? — крикнул с тропы Вепуат. Он стоял в проёме купола, то ныряя под прозрачную плёнку, то выглядывая наружу. Оттуда его голос был хорошо слышен Текк’там, — Гедимин, наблюдающий за пещерами сверху, с наиболее удобной точки, докричаться до них уже не мог.

— Ещё одно, — отрывисто скомандовал Гедимин, щурясь от резкой боли под ключицами. Он опустил височные пластины, отключив «переводчик», — больше не было сил ни говорить, ни слушать. Низкочастотная речь будто расшатала внутри какие-то кости. Он потёр ключицу и покосился на Вепуата. Тот перекликался с гигантами так, будто это было проще простого, и только ухмылялся в ответ на встревоженный взгляд. «Видимо, дело привычки. Постепенно привыкну и я. Надо привыкать — эта стройка надолго…»

Последнее перекрытие легло под обрывом, и Текк’ты-грузчики нырнули в «тёплую» скалу. Вибрирующий гул надавил Гедимину на висок, и сармат, щурясь от боли, махнул рукой. На дальней стороне ущелья в защитном куполе открылся широкий проём, ещё секунда — и фонари осветили падающую на дно реку гравия. Грохот сарматы услышали позднее.

Когда Гедимин, уменьшив защитный купол и свернув его вокруг охлаждающихся тектоновых деталей, в последний раз измерил температуру под ним и отвёл взгляд от приборов, «река» иссякла. Камнепад прекратился, теперь сброшенный гравий гнали по дну ущелья. Сверкающие дуги взлетали над «потоком» камня и уходили в скалу. Двое мелких Текк’тов направляли гравийную «реку» к шахте. Камешки сыпались на её дно с гулким стуком, и эхо разносилось над холмами.

— Ага, ещё четыре метра… Есть! — крикнул Вепуат и помахал Гедимину сигма-сканером. — Всё на дне! Сейчас отгонят от ствола и начнут дробить!

Гедимин кивнул, прислушиваясь к звукам в шахте. Когда на дне загрохотали «камнедробилки», он облегчённо вздохнул и едва заметно ухмыльнулся.

— Закрывать шахту? — крикнул Вепуат. Гедимин выключил сканер и двинулся к спуску.

— Идём. Поможешь с подъёмником. Спустим решётки. Сказал Текк’ту меня ждать?

— Зачем повторять? Он ещё с твоих слов всё запомнил, — отозвался Вепуат, кивая на шахту. — Отогнал дробильщиков и ждёт у колодца. Спустимся прямо ему на хвост!.. Да, а зачем подъёмник? Я ему крикну, он нас спу…

Гедимин ладонью запечатал его респиратор.

— Не надо. Скажи ему отползти.

— Эй! — Вепуат, шарахнувшись назад, смахнул с респиратора невидимую пыль. — Больше так не делай. Я не дебил, слова понимаю. Значит, отползти?..

…Со всех сторон грохотало, гулко ухало и влажно чавкало — в округлых пещерах звуки отражались от стен и перекатывались по туннелям. Посреди будущего главного корпуса широким кольцом лежал Текк’т. И Гедимин, и Вепуат стояли внутри его витка. Обоим было не по себе.

— Ставь уже, — прошептал разведчик и ткнул Гедимина в бок. Текк’т молча ждал. Его массивная голова нависала над ровно уложенными плитами из тектона. Гедимин поднял решётку, собранную из деревянной арматуры, и осторожно поставил её на тектоновую подложку. Текк’т коротко загудел, и часть его хвоста погрузилась в скалу — теперь в панцирной «стене» был просвет.

— Выходим! — прошипел Вепуат, за локоть оттаскивая Гедимина к «воротам». Едва сарматы вышли из витка, Текк’т со вздохом обернулся вокруг заготовок и положил голову на решётку. Гедимин со сдавленным шипением схватился за сканер. Он ждал оглушительного треска лопающихся прутьев, но услышал тихое бульканье и чавканье. Решётка ровно, не качаясь, погружалась в колышущийся камень. Текк’т придерживал её, нанизав на подчелюстные выступы и концы гигантских зубов. Его бока мерно вздрагивали.

— Иди наверх, — прошептал Гедимин Вепуату, глядя, как деревяшки тонут в камне. Тектон, превратившийся в вязкую жидкость, покрывал арматуру со всех сторон, плотно прилегая к ней и затекая в пустоты. Огромный змей поднял голову — его челюсть уже коснулась камня, ещё немного, и её засосало бы вслед за решёткой. Он разжал виток и резко провёл мордой вдоль краёв плиты. Неровные обрезки камня отделились и отпали, оставив ровный, как лучом прочерченный, срез. Голова Текк’та медленно повернулась к сарматам. Гедимин, судорожно сглотнув, шагнул к плите и поднял руку к шлему.

— Этот камень отодвинь. Сделай второй. Вот его основа.

Он поднял на руках конструкцию из арматуры. Массивная голова качнулась, нависая над ним.

— Куэнн-работа странная. Ищу камни. Отойди…

…Вепуат слегка покачнулся, поднимаясь на холм. Гедимин подставил руку, но разведчик лишь отмахнулся.

— Переволновался, — с кривой ухмылкой пояснил он, кивая на дно ущелья. — Когда все эти нависают над тобой… Хорошо всё-таки, что они на нашей стороне!

Гедимин неопределённо хмыкнул.

Грохот на дне ущелья стих. Текк’ты ещё не закончили работу, но теперь гулкая шахта была запечатана крышкой, и звук не просачивался наружу. Только прислушавшись, можно было различить негромкое гудение, будто вдалеке работал трансформатор. Гедимин силой заставил себя выключить сигма-сканер. Смотреть на детали, проходящие отстойку, можно было хоть до утра, но ничего полезного такое наблюдение не дало бы. «Проверю утром,» — сармат убрал прибор за спину и отвернулся от обрыва. «Раньше — смысла нет.»

— Значит, у Куэннов были армированные конструкции… — подумал вслух Вепуат. Гедимин качнул головой.

— Нет. Или строили их не Текк’ты.

Вепуат мигнул.

— Почему это? Они же явно знают, как…

— Не знают, — буркнул Гедимин. — Он соображал на ходу. И все три раза — по-разному. Не стройка, а сплошной эксперимент.

Вепуат пожал плечами.

— Я так ничего не заметил. Бетон как бетон, только жёлтый. Кувалдой по нему я не бил, но… Ты ведь все эти штуки проверишь, прежде чем соединять их вместе?

«Проверяй не проверяй,» — Гедимин подавил тяжёлый вздох, — «а других материалов и строителей у нас не будет.»

— Идут! — пискнул, выглянув из-за длинного здания, кто-то из Скогнов. Мимо сарматов пробежала стайка нхельви, обогнула их и метнулась обратно. Вепуат еле слышно хмыкнул.

— Вот сейчас откроем портал, так точно Аса’ан все каналы забьёт! Жаль, надо было раньше, до стройки, твои отливки забрать.

— Пропусти аса’анцев вперёд, тогда уйдут из канала, — отозвался Гедимин. «Надо бы в душевую,» — испарина, недавно стекавшая по коже, высохла, и тело стало неприятно липким — и всё ещё оставалось перегретым, и сердце билось чересчур громко. «В холодную воду… Ладно, заберу отливки — и помоюсь. В Шакху сегодня лучше не ходить, всё равно голова другим забита.»

…Ардан маячил в дверном проёме. Из-за его спины выглядывали любопытные Скогны. Гедимин краем глаза видел, как они то подаются назад, то лезут к двери — любопытство боролось со страхом. Сармат даже не ухмылялся — ему и самому было не по себе, когда из красного огня возникали отдалённо-гуманоидные фигуры и стремительно уплотнялись, меняя цвет. Портал горел, пока не пропустил восьмерых Сэта. Последний из них повернулся к огню, что-то стряхнул на него с когтей, и пламя улеглось, а комнату заволокло густым дымом.

— Никак Альгот не справится со смесью, — пробормотал Вепуат, выгоняя клубы гари в вытяжку. Дверной проём опустел — Ардан отогнал от него аборигенов и сам отступил «под защиту» стены. Гедимин услышал гул отодвигаемой заслонки и звон стеклянной шихты.

— Аса’ан рад слышать призыв жрецов Пламени, — один из Сэта сложил руки в почтительном жесте. Вепуат притронулся к шлему в ответ.

— Привели новичков? У печи будет тесновато. Хочу разбить вас на две группы. Пока я показываю новичкам основы — что из инструмента оставить вам, опытным?

Сэта переглянулись.

— Кому не хватит места, будут довольны стоять и смотреть, — отозвался главный жрец — без него ни одно занятие не обходилось. — А мы поможем тебе с обучением. Аса’ан прислал дары молодому Пламени. Это для мастера Хетпу.

Вепуат удивлённо мигнул, глядя на белоснежный «асбестовый» узелок. Он был размером с кулак Гедимина, и воздух над ним дрожал, быстро поднимаясь к потолку.

— Кейек? Что ж, спасибо… — пробормотал Вепуат, взвешивая мешочек на ладони. — Кейек всегда пригодится. Пойдём… Гедимин, ты тут справишься?

Сармат молча кивнул и сел рядом с почти угасшим костерком. Краем глаза он видел, как Сэта собираются у печи.

— Шихту насыпают сюда, — услышал он негромкий голос Вепуата — видимо, сармат показывал пришельцам плавильный конус. — Помещают в жерло и ждут расплавления. Шихта в мешке. Кто хочет её засыпать?

— Хватит ли в печи жара? — спросил главный жрец. — Засыпь сначала кейек, потом бери шихту.

— Всё достаточно нагрето, — отозвался Вепуат, и загудела заслонка. — Проверьте сами. А ты держи конус… Сыпь больше. Ещё ни разу тут не оставалось лишнего расплава — а вот подсыпать приходится часто.

Гедимин беззвучно хмыкнул. «А они и впрямь испугались, что я выну весь кейек, и печи остынут… Надо же. Эта технология… это же просто развлечение для них. Источник забавных цацек. Цацки настолько важны для них? Не понимаю…»

— Да н-не погаснет пламя Шакхи, — громко прошептал он в разгоревшийся огонь. Ритуальную фразу всегда говорил Вепуат. Гедимину она далась нелегко — он даже запнулся на ровном месте.

— Юное Пламя да не остынет, — донеслось из костра, и сармат радостно ухмыльнулся, узнав голос Ут’таркеха. — Синее расплавилось, а белое пожелтело, пока мы ждали твоего призыва. Всё ли в порядке у юного Пламени?

— Много работы, — отозвался Гедимин. — Дом строится. Как прошла плавка?

— Пока жёлтое не посинеет, не скажу ни слова, — донеслось из огня. — Забирай синее. Мы всё сделали по твоему слову. Можешь упрекнуть нас, что мы не Куэнны…

Гедимин досадливо сощурился.

— Ут’таркех, хватит уже, — пробормотал он, протягивая руку за предметом, показавшимся из пламени. Сэта, наполовину высунувшийся из огня, держал детали вентиляционного лючка — короб и крышку, обвязанные «асбестовым» шнуром. Очертания грузчика были размыты, сквозь тело прорастали языки огня, но металл и «асбест» и на вид, и на ощупь были металлом и «асбестом» — никаких плазменных сгустков, никакого мицелия.

…Гедимин раздавил последние искры и накрыл чадящий поддон защитным полем. Теперь дыму не было другого пути, кроме как в вытяжку. Сармат огляделся по сторонам — в «шлюзовой» камере и так было немного свободного места, всё занимала тёплая одежда и снятые цацки, а теперь его совсем не осталось. «Пока жёлтое не посинеет,» — повторил Гедимин про себя и беззвучно усмехнулся. «Аборигены с их традициями… Ладно, работают как умеют. Если бы я всю жизнь тут просидел, тоже верил бы во всякий бред.»

Он сложил готовые детали в стопки и обернул защитным полем. «В бункер отнесу. За десять часов доведу до ума. Надо будет стружку расплавить — металл ещё пригодится…»

— Мастер Хеттийиррн, — раздалось из дверного проёма. Там стоял аса’анский жрец. На сармата он не смотрел — взгляд намертво приклеился к отливкам.

— Чего не работаешь? — отозвался Гедимин, недовольно щурясь. — Смотри, занятие закончится.

— Моя рука уже не нужна, — ответил Сэта, по-прежнему не сводя взгляда с отливок. — Я слышал упоминание Шакхи и гул огненных ворот… эти вещи из синего металла вышли из сэтской литейни?

— Ну? — Гедимин запоздало пожалел, что не сделал защитное поле непрозрачным.

— Столько одинаковых странных вещей — не иначе как для дома Пламени, — заметил жрец. — Работа литейщиков Шакхи? И как они с ней справляются?

— Нормально, — буркнул Гедимин. Въедливый взгляд багровых глаз совсем ему не нравился. «Чего прицепился, мать его вулкан⁈»

— Вожди Аса’ана не слышали, что тебе нужны литейщики, — сказал Сэта. — У нас больше мастеров, чем у Шакхи, и они опытнее. У тебя есть причины не доверять нам, но ведь ты даже не проверил…

Гедимин помянул про себя размножение «макак».

— При чём тут доверие⁈ Шакха ближе. До вас я как буду добираться⁈ Нужно доработать и отладить печь, нужен контроль… — он осёкся. «Гедимин, ты идиот! Тебе хотят помочь — ну так пользуйся!»

— Пламени нужна помощь, — выдохнул он, глядя в красные глаза. — Более ценная вещь, чем синий металл. Даже не знаю, как просить…

— Воля Пламени будет законом для Аса’ана, — отозвался жрец; его грива вытянулась кверху и загорелась ярко-жёлтым огнём с серебряными проблесками. — Если речь не идёт о его жизни…

Гедимин резко мотнул головой.

— Мне нужны тросы. Много жёлтых и несколько серебряных.

…Вепуат сочувственно хмыкнул и сдвинул рычажный вентиль до упора. Холодная вода ударила в спину тугой струёй, обжигая кожу. Гедимин со вздохом прислонился к стене. Скафандр наполнялся быстро, но сармату казалось, что жидкость просто испаряется на его коже.

— Ну нельзя же так волноваться, — покачал головой Вепуат. Гедимин не ответил. Стена перед глазами расплывалась, и казалось, что её заволокло водяным паром.

— Традиции, м-мать их вулкан… — пробормотал он, болезненно щурясь, и попытался снять шлем. Вепуат вовремя схватил его за руки.

— Чего «традиции»? Видишь же, бывает от них и польза. Раз уж вышло, что мы — жрецы реактора-бога, так надо же этим пользоваться! Запасёшься тросами… Им ничего не будет от лежания на складе?

Гедимин качнул головой и услышал плеск — вода незаметно подобралась под горло. Вентиль был перекрыт — Вепуат спохватился вовремя.

— Весь запас тросов… Системы управления, блоки, — всё… Если только жрец не соврал… Это же дорогое сырьё. Если они объявят цену…

Вепуат с размаху припечатал ладонь к его груди.

— Никто ничего не объявит. Он сказал, что это безвозмездная помощь Пламени? Сказал. При тебе и твоём реакторе? При вас обоих. Ну и зачем теперь Аса’ану неприятности?

Гедимин безнадёжно покачал головой. Череп не гудел, как при обычном столкновении с бредом, но внутри что-то отчётливо искрило и даже дымилось.

— Какие неприятности? Я один ничего им не сделаю. Целый город, да на их территории… Чем я могу им угрожать? Ирренцием? А они вообще… поддаются уничтожению?

— Вот это вот при них говорить незачем, — тихо сказал Вепуат, уткнувшись в его наушник. — Спокойно, ремонтник. Традиции Сэта пока на нашей стороне. Тросы ты получишь. И никаких неприятностей. Клянусь «трилобитами».

Усмешка вышла хриплой — горло будто заржавело. Гедимин, встряхнувшись, потянулся к клапану — тело слегка остыло, вода нагрелась, пора было её выливать.

— Охладился? — спросил Вепуат, глядя в лицо. — Не. Нужен ещё один цикл. Как это у вас, атомщиков, — круг охлаждения?

— Контур, — пробормотал Гедимин. — И это не про то…

«Тросы,» — пульсировало в мозгу. «Тросы. Седна с ней, с ценой. И с традициями тоже она. Нам нужно строить станцию.»

32 день Воды, месяц Мрака. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

— Ночью сбросим энергию, — Айзек протянул Гедимину кольцо из красного «стекла». — Накачай, сколько влезет, и отнеси в машину. Кенен боится, что твои накопители перегружены.

Гедимин сдержанно хмыкнул, но кольцо взял.

— Он что, их сканировал?.. Скажи, чтобы шлем держал закрытым. Опять нарвётся, а мне реактор успокаивать.

Он поднял руку, растягивая поперёк коридора защитное поле, и потянулся к закрытому люку в корпусе реактора. Невидимые щупальца хранителя дёрнулись, нагрелись и растаяли — существо «втянулось» в активную зону. Гедимин незаметно погладил реактор, но хранитель больше не выглядывал.

— Отработаете сброс из шахты? — спросил сармат, глядя, как под холодным зелёным лучом красное «стекло» темнеет. — Если что, подъёмник…

— Не беспокойся, — отмахнулся Айзек, рассеянно глядя на монитор. — Внизу такая стройка, что филки спускаться боятся. Сбросим с поверхности. Потренируются с излучателями, с направлением луча… посмотрят, с чем им тут работать.

— А что, ещё не видели? — Гедимин угрюмо сощурился. «Вроде бы у него подобрались какие-то операторы сброса. Ушли, набрал новых? Мн-да… после того взрыва стоило ожидать.»

— Кто видел, а кто и нет, — отозвался Айзек, переводя взгляд на встроенный в броню дозиметр. — Базовая смена — восемь сарматов. У нас готовы двое. Набираем из того, что подвернулось. А как дойдёт до операторов энергоблока…

Он тяжело вздохнул и облокотился на край пульта.

— Занимайся стройкой, атомщик. Камнем, металлом, эластомерами. С персоналом всё ещё хуже.

…За ночь температура под защитным полем сравнялась с температурой окружающей среды. Убедившись, что ни одна из деталей не деформировалась при охлаждении, Гедимин разрушил барьер. Сигма-сканер «видел» под скальными пластами длинные силуэты, сползающиеся к пещерам. «Три, четыре… ещё два мелких… ага, это авангард, а вот и вся стая. Сопровождающий за ними… и с этой стороны ещё двое. Наверх никто не идёт,» — Гедимин поднял луч чуть выше, присматриваясь к составу и температуре воздуха в пещерах. «Плюс одиннадцать при минус пятнадцати снаружи. Нагрев обгоняет охлаждение, но ненамного. Завтра без резких похолоданий будет плюс тринадцать, возможно, четырнадцать. Крышку можно не двигать. Нагрев без окисления — удобная штука…»

Вепуат, бросив взгляд на чужой сканер, еле слышно хмыкнул и тут же забыл и о приборах, и о стройке. Он развернулся к лагерю и поднял фонарь повыше.

— Весь гравий в ледяных буграх. Чего это он?

Гедимин неохотно оторвался от сканирования. «Какие ещё бугры… А. Верно. Вчера такого не было.»

Вепуат уже присел рядом с округлой кочкой и что-то выцарапывал из-под замёрзшего гравия. Гедимин стал было подбирать физические причины появления обледенелых бугров, но тут же бросил — невысокий холмик имел чёткую симметрию, причём смещённую. «Флора? Фауна?» — сармат поднёс фонарь ближе. Склон, очищенный от мелких камешков, сверкнул длинными гранёными иглами.

— А я-то думал — что всю ночь шуршит? — прошептал Вепуат, выламывая двухсантиметровый кристалл. Это определённо был не лёд — сканер «видел» симметричные поры, ветвящиеся узкие ходы внутри и что-то вроде кровеносного сосуда. Из обломанного торца капнуло на подставленный палец, и жидкость задымилась, стремительно испаряясь.

— Оно колониаль… а нет, одиночное, — поправил себя Вепуат, разглядывая экран сканера. — Много отдельных игл… а почему их сложило в такую форму? А камни… ага-а, выходит, я ему корни обломал. Пос-смотрим…

Он выцарапал из «ледяной» лепёшки — комка тесно растущих кристаллов и их сросшихся оснований — небольшой обломок пемзы, повернул к свету и радостно хмыкнул.

— Точно! Смотри сюда. Это их субстрат. Видишь? Весь изъеден, насквозь. Ничего себе обмен веществ… Хм, а если подогреть?

«Никакие споры на холм не сыпались уже месяц,» — думал Гедимин, пересчитывая «ледяные» кочки на освещённом участке. «Это что-то проросло. И проросло, когда уже неделю держится устойчивый минус. Криофилы, что-то вроде зимних эфемер?»

— Ядро Сатурна! Вот уж чего не ожидал, — Вепуат сунул Гедимину под респиратор экран с открытой базой ДНК. — Видишь, нет? Вот эти вот споры! Всё-таки проросли. А я-то принял их за окаменелости!

Он дохнул на выломанный кристалл и уставился на трескающуюся, вскипающую и испаряющуюся льдинку. Вещество от нагрева взрывалось изнутри, и первой реагировала странная жижа во внутреннем канале. «Криофилы,» — думал Гедимин, осторожно, одним пальцем, проверяя прочность «ледяной» колонии. Лепёшка под давлением погружалась в гравий, потом кристаллы начали отделяться друг от друга. Они были очень прочными, но рано или поздно треснули бы — вот только Вепуат прервал эксперимент, ухватив сармата за запястье и дёрнув на себя.

— Ты чего⁈

— Проверяю, можно по ним ходить или нет, — отозвался Гедимин, терпеливо дожидаясь, когда от него отцепятся. Вепуат разжал пальцы и неуверенно ухмыльнулся.

— Лучше бы не надо. Филки все ноги изрежут. Хорошо, эту штуку видно — ледяные иглы ярко блестят.

Выломав ещё один кристалл, он нацедил серебристой жижи в пробирку и плотно её закупорил. Выжатый «лист» отправился в другую пробирку, и обе Вепуат осторожно опустил в поясные ячейки. Закрывать ячейки не стал.

— Покажу Альготу, — пояснил он. — Тут какая-то интересная химия. А ты пока иди в цех. Слышишь, Скогны верещат? Пообещал им, если Текк’ты придут рано, тут же и устроить занятия. Посиди пока с ними… ну, и огненных позови, если не сложно. Туба в шлюзе, в нишу засунута.

Не успел Гедимин понять, какая связь между ранним появлением Текк’тов и уроком для стеклодувов, как спина Вепуата мелькнула за дальним шатром. Три пары коротких «крыльев» топорщились на броне, меняя форму при движении, и Гедимин отметил про себя, что на скорость сармата они уже влияют.

… — Иглица, — сказал Вепуат, закрывая дверь за последним «учеником». — Эта штука называется «иглица». Растёт из камня, в тепле тает. Как видишь, и тут не без зимних эфемер.

От его нелепой ухмылки Гедимин недовольно сощурился.

— Первое звено пищевой цепи? Где-то ещё должны быть травоядные. Хищники разных порядков. Падальщики. Про них что говорят?

Вепуат фыркнул в респиратор.

— Будь тут что-то опасное, местные забегали бы первыми. Тут только что была толпа Скогнов. Хоть одного напуганного видел?

Гедимин поморщился.

— Видел, как они старательно не смотрят на Сэта. А Сэта — на них. Похоже, торговля не задалась. Самое время возиться с растениями…

— Ну вот куда ты вечно гонишь? — Вепуат обиженно хмыкнул. — Торговля ещё и не начиналась. А местную флору изучать надо. Сарматам тут жить, забыл?

— И много ты изучил? — Гедимину было что сказать про торговлю, но он решил промолчать. — Что за иглица? Съедобная? Полезная?

— Если надо что-то остудить, положи в иглицу — быстро остынет, — отозвался Вепуат. — Её тут держат в погребах с «вечным льдом». Усиливает действие — с одной ледышки на целый склад. Держит холод. Только горячее в такой погреб совать нельзя. Всё испортишь.

— А. Рефриджератор, — пробормотал Гедимин, думая, что будет внимательно смотреть под ноги — и что надо бы рассказать Айзеку о местных «биотехнологиях», вдруг на станции пригодятся. — Надо бы выкопать пару кустов. Лёд у меня есть.

— Давай лучше я, — быстро сказал Вепуат. — Биология — не твоё. Пару «ледышек» мне дай, дальше я накопаю.

Здание мелко задрожало, и с окраины, оттуда, где стояли повозки аборигенов, донёсся протяжный гул:

— Еда-а-а!

Вепуат покосился на часы и хмыкнул.

— Текк’ты устали. Пещеры свободны. Ну что, берём мешки и ищем филков на земляные работы?

…Площадку, где утром работали камнедробильщики, покрывали высокие песчаные холмы. Гедимин проверил размер зерна и одобрительно хмыкнул. «Для забутовки сойдёт. Быстро всё-таки они работают, как промышленный агрегат…»

— Ничего себе объёмы! — Вепуат щёлкнул языком. — Когда это всё сразу течёт в ангар, как-то не задумываешься… В этом песке нас с тобой закопать можно! Уверен, что тут филки нужны? Может, его проще на магнитах вытащить?

— На магнитах… — Гедимин покосился на таблицу химического состава и досадливо хмыкнул. — Это же не что-то инородное. Из этих минералов тут всё состоит. Вот «всё» к магниту и притянется. Или, скорее, магнит к этому «всему». Мн-да-а…

Он с тяжёлым вздохом развернулся к ангару. «Шесть часов до моей смены. Как-нибудь перетаскаем. На каждый мешок по защитному полю, на крюк больше двух тонн не вешать…»

… — Сколько-сколько тонн? — Гварза склонил голову набок, пристально глядя на сарматов. Гедимин молча ткнул в экран сканера — в подсчитанный объём песчаных холмов. Гварза хмыкнул.

— Внушительно. Что ж… — он задумчиво сощурился на барак. Гедимин и Вепуат отловили командира за воротами, никто из филков, галдящих и снующих внутри, их переговоров не слышал. Кто-то выглянул из шлюза, вопросительно посмотрел на Гварзу, но тот качнул головой и развернулся к сарматам.

— Бездельников полный барак. Вопрос в инвентаре. Лопат хватит?

Сарматы растерянно переглянулись. Такой реакции Гедимин не ждал.

— Меньше, чем хотелось бы, — неохотно признался Вепуат. — Но если порыться у аборигенов… Песок рыхлый, тёплый. Его и горстями можно черпать. И миской.

Гварза издал короткий смешок.

— Делим землекопов на смены. Шесть часов — шесть смен по десятку. Десять лопат наберётся?

Вепуат поспешно закивал.

— Шестьдесят филков? — недоверчиво переспросил Гедимин. — А они согласятся?

— Субординация, — бросил Гварза, смерив его недобрым взглядом. — Большинству сарматов это понятие знакомо. Когда начинаете? Сейчас? Идите собирать подъёмник. Первая смена придёт через пять минут.

Он, не оборачиваясь, быстро пошёл к бараку. Сарматы ошеломлённо переглянулись.

— Идём-идём, — прошептал Вепуат, подталкивая Гедимина к ангару с поршневыми машинами. — Может ведь и передумать. Чего это он так к нам подобрел?

— Он не к нам подобрел, — отозвался Гедимин, ускоряя шаг; хотелось оглянуться через плечо, но времени не было. — Его, похоже, филки достали.

…Крюк остановился в полуметре над землёй. Гедимин «поймал» его на защитное поле, не давая раскачиваться. Филки, оглядевшись, осторожно спустились на твёрдую землю. На шлеме у каждого горел фонарь; конусные колпаки с них посдвигали, и теперь всю пещеру залило ненаправленным желтоватым светом. Световое пятно, сдвинувшись, соединилось с соседним — первая группа молча выжидала, с опаской оглядываясь по сторонам. Теперь все филки были в сборе.

— Вперёд, — Гедимин махнул охапкой мешков. — Барханы вон там.

Лопаты тоже были там — сармат оставил их воткнутыми в песчаный холм. Филки, увидев их, скривились, как по команде. Кто-то шёпотом помянул спаривание «макак». Гедимин помахал мешками.

— Наполнится — тащите к подъёмнику. Вешать по пять штук на «лапу». Немного помогу, дальше — сами.

Пустые мешки раздулись, как дирижабли, — каждый из них растянуло изнутри защитное поле. Гедимин подтолкнул ближайшую ёмкость ближе к бархану. Поле, свёрнутое в невесомый ковш, погрузилось в песок, и сармат, осторожно сгибая руку, потянул ковш и поддетый им песчаный холм на себя. «Удобная штука. Может, филкам такие же сделать? Вместо этих дурацких лопат…»

…С ковшами из защитного поля дело пошло быстрее. Связывая вместе последнюю пару мешков — лёгких, всего-то по центнеру — Гедимин озадаченно посматривал на тяжело дышащих филков, покрытых испариной. Пятачок, расчищенный от песчаных завалов, был еле-еле заметен среди барханов.

— Работайте, — сказал Гедимин, «надувая» защитным полем пустой мешок. Кто-то из филков шевельнулся и вяло подтолкнул ёмкость к ближайшему холму. За спиной сармата кто-то шёпотом помянул спаривание «макак». Гедимин, обвешанный мешками, уже прошёл полпути до подъёмника, и ему было не до чужого бормотания. «Тонна груза и ещё я. Трос должен выдержать.»

Он спрыгнул на край шахты. Крюк подъёмника со свисающими с него мешками продолжил движение по плавной дуге. Вепуат чуть опустил его — мешки шмякнулись на землю.

— Что внизу? Все живы?

— Нормальный там воздух, — буркнул Гедимин, обвешиваясь мешками. «Равновесие. Когда всё уравновешено, нести несложно. Вот только мешки все разные…»

— Sata! — крикнул незнакомый, но несомненно сарматский голос, и Гедимин растерянно мигнул, услышав следом пронзительное верещание. Огибая подъёмник, к шахте приближался тягловый зверь, запряжённый в волокушу. На повозке сидели двое Броннов и сармат в комбинезоне.

— Heta! — крикнул он Гедимину, спрыгивая на землю. — Куда на себя⁈ Спину сорвёшь!

Он, не дожидаясь, пока ремонтник поставит мешки, ухватился за трос, сдёрнул с его плеча одну пару «контейнеров» и охнул.

— Куда на себе-то⁈ Тут полтонны, не меньше! — с явным трудом распрямившись, он забросил оба мешка в волокушу. Бронны успели поставить её бортом к сарматам, а сами перебрались на спину тяглового зверя и теперь глазели на Гедимина и его помощника, приоткрыв пасти. Ремонтник, отмахиваясь от чужака, расставил шесть «контейнеров» по дну повозки. Ещё два у него всё-таки отобрали.

— Куда её лучше подгонять, чтобы вам было удобно? — деловито спросил незнакомый сармат, кивнув на волокушу. — Сюда? Или на ту сторону?

— Давай сюда, — пробормотал Гедимин, медленно приходя в себя от удивления. — Вепуат, на подъёме сюда развернёшься?

— Какие проблемы, — разведчик пожал плечами. — Так… этот транспорт нам надолго? Не на один заход?

Сармат ухмыльнулся.

— Пока всё не перевезёте. Приказ командира.

Гедимин ошалело мигнул. Тягловый зверь незаметно успел развернуть повозку и теперь медленно подползал к складу, и сармату оставалось только пойти за ним. Чужак тут же нагнал его и пошёл рядом.

— Прислали на разгрузку, — с дружелюбной ухмылкой сказал он. — Тут, говорят, техники нет, всё вручную…

— Да есть, — буркнул Гедимин, недовольно щурясь — каждое упоминание о технике на Равнине было ему упрёком. — Только не работает… Ты вообще кто? Я Гедимин, ремонтник.

— Слышал. А там, в чешуе, — Вепуат, местный медик? — чужак кивнул на оставшийся за спиной подъёмник. — Я Эгнаций.

— Марсианин? — Гедимин скользнул взглядом по синеватой полосе кожи под лицевым щитком. На виске у Эгнация был рубец — звезда с тремя лучами. Один прошёл чуть ниже глаза, другой зацепил веко.

— Лиск, — новичок ухмыльнулся. — А вот ты откуда? Никак не сообразить. Радиация, но не холодно…

— Я с Земли, — Гедимин, отвернувшись, шагнул к воротам склада. — Тут лебёдка. Цепляй на неё, а дальше я разберусь.

…Не дожидаясь, пока крюк подъёмника замрёт, сармат спрыгнул на дно колодца. В пещере стояла странная тишина — не шуршал песок, не шаркали лопаты. Секунду спустя кто-то вскрикнул, и Гедимин услышал привычный рабочий шум. Озадаченно хмыкнув, он двинулся к разгребаемому бархану.

— Перерыв? Так устали? — он обвёл филков, старательно копающих песок, удивлённым взглядом. Мешки, оставленные в пещере, были почти пустыми — в каждом лежало по паре ковшей, не больше. «Это всего лишь первый заход,» — сармат пристально вгляделся в лица рабочих. «Им правда настолько тяжело? Надо спросить у Вепуата, он медик…»

…Вторую партию мешков подъёмник развернул прямо к волокуше и осторожно опустил на её дно. Эгнаций одобрительно хмыкнул и бросился снимать тросы с крюка.

— Любопытная штуковина, — его взгляд, скользнув по приводам, упёрся в поршневую машину. — На паровом ходу? Из металла, надо же… Мне уже казалось, что тут везде кости и камни!

— С металлом трудно, — отозвался Гедимин. Тягловый зверь двигался медленно, но подгонять его не было смысла. «Что там, внизу, — идёт работа или нет?» — сармат пытался услышать хоть один звук со дна шахты, но то ли всё заглушали шумы с поверхности, то ли там было тихо. «Или опять перерыв? Так мы немного наработаем…»

…В шахту сармат спускался в полной тишине, прикрыв ладонью фонарь. Тишина сопровождала его на пути к бархану, который должны были раскапывать филки. Несколько шагов спустя он услышал ленивое бормотание. Вся бригада сидела на тектоновой плите и вполголоса переговаривалась. Гедимин расслышал что-то про рабский труд и полоумного амбала.

«Ага. Понятно. Хорошо сидят…» — он сдвинулся к стене, рассчитывая траекторию. Секунда — и «ковш» защитного поля, поддев крайнего филка, сгрёб всю бригаду и вывалил на песок.

— Встать! — рявкнул Гедимин, нависая над барахтающейся кучей. Кровь грохотала в ушах. Он сцепил пальцы за спиной, но они против воли судорожно сжимались, и сармат чувствовал, как похрустывают щитки обшивки. «Грёбаные мартышки!»

— Работать!

Филк шарахнулся от его взгляда и бестолково замахал лопатой. Гедимин, болезненно щурясь, придвинул к себе два мешка.

— Делитесь по двое. Мешок на двоих, остальные мне. И если я справлюсь быстрее… — он сжал пальцы в кулак и обвёл филков выразительным взглядом. Они съёжились. В полной тишине снова зашуршал песок. Гедимин, угрюмо щурясь, загонял барханы в мешки. Он не торопился, после каждого прохода ковша выпрямляясь и оглядываясь по сторонам. Наполнив пять «контейнеров», он смерил остановившихся филков недобрым взглядом. В этот раз они прекратили работу не просто так — все ёмкости были наполнены.

— Другое дело, — буркнул сармат, вглядываясь в мокрые лица. Дышали филки так же, как после первых мешков, хотя работы сделали явно больше. «Грёбаные мартышки,» — Гедимин тяжело вздохнул. «Значит, без палки дело не движется. И кто там что говорил про рабов?..»

…Смена спрыгивала с подъёмника весьма проворно, даже с ухмылками — но, едва увидев на подходе свежий десяток филков и идущего за ними Гварзу, шестеро пошатнулись, а двое рухнули, где стояли — правда, очень аккуратно, на ягодицы. Гедимин тяжело вздохнул.

— Как работа? От лопат есть прок? — спросил Гварза, разглядывая «измотанную» бригаду.

— Сделал ковши из защитного поля, — отозвался Гедимин, угрюмо щурясь на филков. — С ними удобнее. Можно этих саботажников больше не присылать?

Филк, усевшийся на землю, сердито фыркнул.

— Мы тебе что, экскаватор⁈ Командир Кенен, мы отказываемся иметь дело с этим невменяемым. Нас заставили работать до изнеможения, избили…

Гварза перевёл взгляд с филка на Гедимина и выразительно хмыкнул.

— Кто их там избивал? Пещерные Бронны?

— Я сделал больше, чем они вместе взятые, — сармат угрюмо сощурился. — Больная макака работала бы лучше! Там, на Земле, нормальных сарматов не осталось? Эти отходы клонария…

Гварза ударил кулаком о кулак. Филки, распахнувшие было рты, захлопнули их и теперь сидели молча, с потемневшими от злости глазами.

— Работа совсем не идёт? — спросил Кенен у Гедимина.

— Две трети плана, и то из-под палки, — отозвался тот. — Нельзя выбрать тех, кто хочет работать?

Филк, поднимающийся с земли, гневно фыркнул.

— Хочет⁈ Махать лопатой в темпе горнопроходчика⁈ Такой дури на марсианских рудниках не было!

За плечом Гедимина Эгнаций с присвистом выдохнул в респиратор. Гварза поморщился.

— Ничего не поделаешь. Здесь много ручной работы. На станции её будет не меньше. Привыкайте.

Филки — и те, кто поднялся из пещеры, и новая смена — ошалело замигали.

— На ста-анции? — недоверчиво протянул один. — Ручная работа? На атомной станции⁈

Гварза кивнул.

— Специфика местности. Инструктаж для кого проводился? Здесь невозможно построить даже робота-уборщика. Уборочной бригаде придётся работать вручную. Как я уже сказал — привыкайте. Эгнаций, как тебе тут?

Марсианин пожал плечами.

— Нормальная работа. Организовано всё неплохо. И все эти приспособления… — он покосился на мрачного Гедимина. — Животное-то выдержит всю смену?

Гварза пронзительно пискнул, глядя на Броннов. Они по-прежнему сидели на спине тяглового зверя. Он, видя, что волокуша пуста, лежал на камне, спокойный, как и его погонщики. На реплику Гварзы они ответили нестройным писком.

— На вторую смену пригонят другое, — пообещал командир и шагнул в сторону, жестом подгоняя филков к подъёмнику. — Работайте. Кет… Сдерживайся. Чтоб без переломов и сотрясений.

Филки из свежей смены оглянулись на Гедимина и нервно поёжились. Отработавшие уже бубнили о чём-то на краю обрыва. Прислушиваться Гедимин не стал.

…Катушка, засунутая в банку, не проявляла магнитных свойств — разве что переток воздуха слегка ускорился. Гедимин, зачерпнув горсть песка, высыпал его сверху. Ближайший бархан шевельнулся, но раньше, чем он хотя бы сменил форму, банка вырвалась из рук сармата и с грохотом разлетелась. Гедимин шагнул в сторону, глядя, как выпавшую катушку стремительно заносит песком. Он нашарил её под двухметровым слоем заносов и с огромным усилием просунул внутрь палец. Опустевшая, «размагниченная» катушка выдернулась без труда.

— Чего и следовало ожидать, — пробормотал сармат, потирая ноющий палец. — Полсотни тонн и полсотни миллионов тонн — веса очень разные.

— Ты бы осторожнее, — пробормотал Вепуат, разглядывая палец, обвитый катушкой. — Может, проще песок оставить тут?

— Объёмы, — Гедимин покачал головой. — Тут место для другого нужно. Где бы взять десяток нормальных сарматов…

…Наверху уже стемнело. На окраине лагеря, над «ободранной» долиной, кто-то воткнул в гравий длинную кость. На ней качался на ветру фонарь из красного стекла. Гедимин покосился на сигма-сканер и еле слышно хмыкнул. «Вот уже и свой семафор появился. Земляные работы, Текк’ты на площадке — не входить…»

— Минут через сорок закончат, — уверенно сказал Вепуат, оглядываясь на фонарь. — Может, даже и быстрее. У них с точностью не очень.

— Знаешь толкового филка, чтобы поставить на подъёмник? — спросил Гедимин. — Тебе бы лучше заниматься своей работой, а не сидеть там с нами. Вёл бы себе занятия…

Вепуат весело хмыкнул.

— Занятия не убегут. Ты тратил время на мои… опыты, теперь моя очередь.

На окраине лагеря дымились котлы, и повара перекладывали горячую еду в кормительные мешки. Им помогали все, пищу для Текк’тов готовили во всех крупных ёмкостях и на каждой жаровне, — Гедимин только удивлялся, как успевают подвозить припасы.

— Надеюсь, голод мы им не устроим, — пробормотал он, останавливаясь у обрыва. За световыми пятнами, окружающими лагерь, начиналась темнота. В ней чем-то хрустели тягловые звери — им пока ещё хватало еды.

— Что-то надо делать с Би-плазмой, — задумчиво сказал Вепуат. — Вкусовые добавки в неё, что ли… Айзек говорит — она тут понемногу обживётся и не будет так уж вонять. Только найти ей субстрат…

— Так и не нашёл? — спросил Гедимин, вспомнив давние разговоры об органике и неорганике Равнины. Вепуат пожал плечами.

— В холодный сезон в Сфене Воды делать нечего. Может, потом, когда оттает и схлынет… Стой!

Он замер, вскинув руку, и вцепился в передатчик. Где-то над головой пронзительно пискнул дрон-разведчик.

— Слышишь?

Из темноты за холмом донёсся гулкий рёв, переходящий в визг. Затем громыхнуло.

Гедимин увидел их раньше, чем дроны, обманутые рябью «фонящих» разломов. По долине, припадая на заднюю лапу, бежал громадный панцирный зверь, с двух сторон подсвеченный частыми цветными вспышками. За ним, быстро нагоняя, неслись ещё два. Над ними тоже вспыхивало, но редко — и тут же гасло.

— Джагулы!

На мгновение стена разломов разомкнулась, пропуская звук, и крик Вепуата потонул в грохоте.

Гедимин видел бегущих чётко, как на подсвеченном экране, — взрывы на панцире шатающегося зверя, отколотые, вывернутые куски брони, ответный огонь из «бойниц» — с каждым выстрелом всё реже… Сааг-туул, шарахнувшись от холма, вылетел в ущелье, его преследователи задержались на пару секунд, и он успел вырваться в широкую долину. Ещё секунда — и второй зверь спрыгнул с холма, а откуда-то сбоку, едва не нагнав беглеца, выскочил третий. Короткие грохочущие вспышки слились в одну, настигнутый сааг-туул припал к земле, разворачиваясь к преследователям здоровым боком. Один из них сунулся было, пытаясь его обогнуть, но длинный хвост-булава просвистел у его макушки, и он с визгом шарахнулся назад. Раненый прыгнул, едва не завалившись набок, махнул хвостом, удерживая равновесие, и две хвостовые булавы с грохотом столкнулись. На пару секунд всё утонуло в темноте.

— Хеллуг! — выдохнул Вепуат, разворачиваясь к Гедимину. — Это они…

Громыхнуло так, что зазвенело в ушах. Ослепительная зелёная вспышка залила долину и склон холма. Погоня была совсем рядом. Сааг-туул, припадающий уже на две лапы, ещё пытался бежать. Его хвост свистел в воздухе, врезаясь в подвернувшиеся скалы. Вслед ему нёсся торжествующий вой. Красные вспышки сверкали над зверем, подсвечивая его путь; взрывов не было — только тихий треск. «Перестали стрелять? Кончились снаряды?» — Гедимин с удивлением обнаружил, что сфалт лежит в его руках, и предохранитель уже снят. «Непохоже. Они выжидают…»

Из долины донёсся жалобный визг. Сааг-туул пошатнулся и едва не опрокинулся. Его панцирь зашевелился, над мордами преследователей сверкнул десяток ярких вспышек, но они не замедлили бег. Сааг-туул снова завизжал, припадая на передние лапы, и начал разворачиваться. «Принимает бой,» — щёлкнуло у Гедимина в голове. Он пристально следил за взмахами хвоста — неровными, судорожными, с явным креном набок. Двое преследователей аккуратно, не спеша, заходили с боков. Сааг-туул дёрнулся в сторону, ближе к холму, запоздало рванулся вперёд, поняв свою ошибку, но поздно — вражеский хвост ударил в открытый бок.

С двух сторон от Гедимина громыхнуло, яркий свет хлестнул по глазам, и сгусток плазмы, вылетев раньше времени, сгинул в разломе. С двух сторон заверещали. Гедимин ошалело мотнул головой — на каждой повозке, за каждым бочонком засели аборигены-стрелки. Четверо филков-ракетомётчиков залегли в укрытиях, и Бронны сверху махали черпаками, указывая, куда целиться. «Разломы,» — Гедимин, щурясь на экран сканера, сделал полшага влево. «А вот так я их доста…»

— Стой! — кто-то ударил по соплу, и плазма, не долетев до вражеского зверя, взорвалась у его лап. От жара и града осколков существо шарахнулось. Раненый, вырвавшись из «клещей», из последних сил прыгнул вперёд.

— Ты чего⁈ — Гедимин развернулся к Вепуату, поспешно выцеливая сместившихся тварей. «Грёбаный разлом!» Вепуат вместо ответа прижал руки ко рту, и Гедимин услышал пульсирующий вой, переходящий в рык и хрип. Сааг-туул, кинувшийся было догонять раненого, вздрогнул и вскинул голову.

— Так ты ранишь Хеллуг, — выдохнул Вепуат, на секунду отрывая руки ото рта. — Отогнать их… вон туда, под обстрел, отпугнуть… Стреляй под ноги, слышишь? Я сейчас…

— Куда⁈ — заорал Гедимин ему вслед, но Вепуат уже спикировал с обрыва. Растопыренные «крылья» замедлили его падение, и он в длинном прыжке, оттолкнувшись от скалы, нырнул в разлом. Секунда — и Гедимин услышал знакомый вой из темноты. Сааг-туул, нагнавший было раненого, остановил хвост посреди замаха и припал на задние лапы. Ещё одна вспышка осветила дальний склон, пернатый силуэт на краю и хвостовую булаву, на излёте врезающуюся в камень. Вой оборвался.

Больше Гедимин не видел вспышек — только силуэты на экране сканера, то выплывающие из ряби, то пропадающие. Плазма ударила один из них в бок, животное с рёвом развернулось — и сармат выстрелил в голову. Палец прикипел к переключателю. Выстрел зацепил второго зверя, силуэт на экране шарахнулся, встряхиваясь всем телом. «Голова — там,» — Гедимин чуть сдвинул сопло, и угол его рта дёрнулся — сгусток плазмы ударил сааг-туула точно в лоб. С двух сторон завизжали, и над долиной, просвистев меж разломами, разорвались две ракеты. Гедимин выстрелил ещё трижды, целясь в горящие тени, дважды попал в голову и один раз — в бок. Сааг-туулы были живы, дымились, горели живьём, но бежали — только теперь не к холму, а прочь, пытаясь сбить пламя о деревья и скалы. Гедимин выстрелил снова, но попал только в хвост — в конец булавы, исчезающий в тумане разломов.

Сбоку, под обрывом, что-то заревело, но тут же сорвалось на визг. Израненный сааг-туул, заваливаясь на один бок, незаметно подполз к холму. На его панцире кто-то стоял — без оружия, старательно разводя в стороны пустые ладони. Филки молча развернули ракетомёты. Один из них привстал и шмыгнул в другое укрытие. Аборигены без единого звука взяли чужаков на прицел. Из-за шатра в тусклом жёлтом свете вышел Кенен Гварза с плазмомётом наперевес. Гедимин медленно опустил сфалт. В груди жгло.

Белую вспышку он увидел не сразу — перед глазами всё плыло, но она разгорелась и выпустила «отросток» — полоса белого света упёрлась в обрыв. Гедимин проследил за ней взглядом и ошалело мигнул — на дальнем плато, у обрыва, стоял Хассинельг, держа сверкающий посох над головой. Что-то длинное, тёмное лежало у его ног.

— Прикройте! — бросил Гедимин, сам не зная, к кому обращается, и кубарем скатился по тропе. Сверху световая полоса виделась изломанной — её отрезки легли от разлома к разлому, но нигде она не прерывалась. На любое движение сбоку Гедимин выстрелил бы, но ничего не шевельнулось — только под ногами блестел то гравий, то иней на смёрзшейся глине, то ледяные гребни над замёрзшим водоёмом.

Белый свет ударил сармату в глаза, и он вскинул сфалт.

— Стой! — завопил Хассинельг, припадая на одно колено. Из светового купола над ним отчётливо торчали шипы. Сопло, опускаясь, задело один из них — и качнулось в сторону, едва не вывернув Гедимину запястье.

— Стой, — повторил страж, хватая ртом воздух. — Не стреляй! Они ушли. Он здесь, я охранял…

Гедимин, бросив оружие в наспинные крепления, молча шагнул вперёд. Что-то чавкнуло под ногой, он взглянул вниз и дёрнул ступнёй, стряхивая остатки отрезанной руки. Пальцы в короткой бурой шерсти ещё сжимали хлыст, покрытый присосками. Чуть поодаль лежало целое тело. Что-то пробило Джагула насквозь, оставив дыру с кулак, и костяной панцирь не помог.

— Налетели, добивальщики… Падаль! — Хассинельга передёрнуло, и он вбил посох в гравий. Гедимин молча обогнул его и опустился на землю рядом с длинным чёрным телом в выломанных перьях. Он уже слышал громкое хриплое дыхание и странный клёкот.

Щитки на груди вмяло внутрь. Перья потрескались, их осколки торчали во все стороны, судорожно подёргиваясь. Золотистая вмятина под ними то вздымалась, то опадала. Заглянув под лицевой щиток, Гедимин увидел кровь. Респиратор залило изнутри, «стекло» забрызгало. Вепуат лежал, зажмурившись, и при каждом вдохе лицо сводило судорогой.

— Живой, — прошептал Гедимин, вцепляясь в щитки над ключицами. Металл поддавался неохотно, со скрежетом. Потом чавкнуло, и Вепуат коротко вскрикнул. Гедимин вздрогнул.

— Вынь… из меня… скафандр, — прошептал разведчик, попытался поднять руку — и захрипел, содрогаясь всем телом. Гедимин навис над ним, расцепляя щиток за щитком. Из-под расходящихся пластин сочилось чёрное, и торчали красноватые осколки.

— Плечи, — услышал Гедимин голос Хассинельга. Посох навис над наплечником Вепуата. Щитки, прилегающие к нагруднику, вогнулись внутрь, перья на них потрескались.

— Подними это. Оно давит… туда, внутрь.

Поддеть наплечник удалось не сразу — пальцы скользили по размазанной крови. Гедимин и не заметил, когда измазал обе перчатки. Под рукой что-то колыхалось и клокотало, даже отдалённо не напоминая комбинезон или кожу сармата. Вепуат дышал — громко, хрипло, вскрикивая, когда щиток выдирали из размозжённой мышцы.

«Рёбра!» — Гедимин занёс было руку над красноватым выступом, но тут же её отдёрнул. Грудь Вепуата странно сплющилась и просела, и какая-то деформация виднелась по бокам. «Там же всё раздро… Hasu! Где сканер⁈»

— Гедим-мин, — прошептал Вепуат, и сармат, забыв о приборах, склонился над его шлемом. Лицо раненого, ещё недавно бледное, потемнело и покрылось испариной.

— Сб-боку… где обломки… с дв-вух сторон…сдав-ви к центру… — прохрипел Вепуат. — Чтобы ровно…

Гедимин ошалело мигнул.

— Что? Там всё раздроблено. Тебя нельзя трогать. Лежи, я сейчас… — он оборвал себя на полуслове и стиснул зубы. «Что „сейчас“⁈ Это он был медиком. А от тебя тут проку…»

— Быс-стрее! — Вепуат повернул голову, распахнул глаза — и захрипел, мучительно жмурясь. — Гедим-мин… делай… прошшшу…

Сармат просунул руку под отогнутые щитки. Странные неровные выступы теперь упирались в ладонь. «Приподнять и состыковать…» — мелькнуло в мозгу. Сармата передёрнуло. «Это же не механизм… Тихо. Что он сказал? С двух сторон? Это дуги. Сломанные дуги. Если осторожно взяться…»

Под пальцами влажно хрустнуло. Гедимин, зажмурившись, сдавил живые «детали» ладонями. Он сквозь перчатки чувствовал, как под комбинезоном и разорванной кожей что-то шевелится, будто вздуваются мелкие пузырьки. Тело Вепуата стремительно разогревалось.

— С-спасибо, — прошептал разведчик. Гедимин, вздрогнув, отдёрнул руки. Хрип и клёкот внезапно прекратились. Раненый дышал тяжело, часто, но внутри него больше ничего не булькало. Рука, распластанная на гравии, слабо шевельнулась.

— Хеллуг… живы?

Гедимин стиснул зубы.

— Живы. У нас. Гварза с ними.

Вепуат зашипел, по телу прошла судорога.

— Как же б-больно… и жарко, — прохрипел он, хватая ртом воздух. От вскрытого скафандра тянуло жаром. Что-то шевелилось под разодранным комбинезоном, заставляя всё тело судорожно дёргаться. Красная искра светилась у ключиц, Гедимин развернул к ней фонарь и беззвучно выругался — кровяной камень горел из-под чёрной жижи.

— Держись. Отнесу на базу.

«Рёбра, ключицы… ну, хоть шея цела,» — скользнул он взглядом по экрану сканера. «Здесь прикрыть полем. Отверстия для охлаждения… ага, готово.»

— Держись, — повторил он, поднимая Вепуата с земли. Над головой вспыхнул белый купол. Хассинельг стоял рядом, высоко подняв посох. От его ног через тёмную долину тянулась белая светящаяся полоса.

— Джагулы ушли, — мрачно сказал он, склоняя посох над неподвижным Вепуатом. — Вернутся — пожалеют.

…Если бы не страж и его посох, кто-то из Броннов точно влетел бы Гедимину под ноги — сармату сейчас было не до аборигенов. Вепуат шумно дышал, стискивая зубы; сармат старался нести его плавно, но, похоже, больно ему было не от тряски.

— Сейчас, — прошептал Гедимин, останавливаясь на верхней точке подъёма. Бронны, пискнув, куда-то умчались, и стало тихо — все голоса, рявканье и визг доносились откуда-то справа, из-за шатров. Гедимин шёпотом выругался.

— Сейчас, я тебя в машину…

— Не надо, — громко прошептал Вепуат — и стиснул зубы, сдерживая стон. — В шатёр… там положи. И воды… пищевод цел, дай воды!

Путь до пустого шатра показался Гедимину бесконечным. Лагерь будто вымер — даже нхельви не попался под ноги. «И Хассек… его-то куда унесло⁈» — Гедимин, стиснув зубы, осторожно положил Вепуата на подстилки. Шлем не снимался, пришлось сдирать силой. Что-то внутри скафандра заскрежетало, и броня вскрылась по всем швам. Вепуат шумно вздохнул.

— Воды бы… и на голову тоже, — прошептал он.

Выпил он немного — его быстро скрутило судорогой, и то, что он не успел проглотить, вылилось изо рта. Гедимин плеснул из фляги ему на макушку. «Компресс бы — но где его взять⁈»

Полог шатра откинулся. Внутрь влетели нхельви, замерли, как вкопанные, у лежанки Вепуата, крутнулись на месте и умчались. В шатёр шагнул Айзек.

— Тут он. Можешь идти, — бросил он кому-то, оставшемуся снаружи, и развернулся к Гедимину. — Собирайся быстрее. Без тебя никак.

Гедимин ошалело мигнул и ткнул пальцем в неподвижное тело посреди шатра.

— Куда⁈ Вепуат ранен…

Айзек шагнул к телу, темнея лицом, посветил на чёрные пятна на груди сармата и шумно выдохнул. Вепуат, повернув к нему голову, дёрнул веком, как будто пытался подмигнуть, и снова стиснул зубы — болевые приступы стали реже, но ничуть не ослабли.

— Камень? — Айзек посветил на красный светящийся желвак под слоем крови. — Регенерируешь?

— Д-да, — выдохнул Вепуат, пытаясь улыбнуться. — Б-больно, м-мать-колба…

— Справляешься? — Айзек навис над ним, но глядел не на раны, а на мокрое потемневшее лицо. — Помощь нужна? Там сааг-туул…

«Грёбаная тварь!» — Гедимин стиснул зубы. «Сам бы пристрелил…»

— Справлюсь, — отозвался Вепуат, переводя дыхание. — Гедимин… эххсс… ты иди… надо…

— Ты в себе? — Гедимин развернулся к Айзеку, недобро сузив глаза. — Вепуат ранен, какие сааг-туулы⁈ Гони ублюдков в степь!

— Мастер Дим-мин, — полог шатра снова отодвинулся — под него просунули светящийся посох. Следом прошмыгнули двое Броннов. На секунду они склонились над раненым, переглянулись и выбежали из шатра.

— Тебя очень ждут, — продолжал страж, пробираясь под пологом. — Бронны присмотрят за мастером Вепу-а.

Аборигены проскользнули следом — у одного в руках была стеклянная чашка с водой, другой складывал на ходу какую-то тряпицу и старательно что-то жевал. Остановившись, он сплюнул нажёванное в чашку. Гедимин увидел ошмётки ягод курруи.

— Ягодки… — Вепуат криво ухмыльнулся. — Иди уже, медик. Как-нибудь не сдохну.

Гедимин сердито фыркнул, но сказать ничего не смог — горло сдавило. Едва не своротив плечом опору шатра, он вышел вслед за Айзеком. Тот, не оглядываясь, посигналил фонарём кому-то на окраине. Там горело много огней — и жёлтых, и красных.

— На последней лапе дроблёная рана, — быстро говорил Айзек, огибая шатры. — Но это чепуха. А предпоследняя заражена чёрной гнилью. Местное… биологическое оружие. Некроз дошёл до кости, Хассек, как мог, его задержал, но поражённые ткани надо убрать. Знаю, что ты не хирург, но Экхард не справляется… Экхард, Куно! Что нового?

У спуска, прямо поперёк дороги, растянулся длинный холм. Зверь лежал на животе, поджав под себя лапы — только две последние, ближе к хвосту, неестественно выпячивались в сторону. Над ними, прицепив к обломкам панциря светильники, склонились двое филков. Их комбинезоны потемнели от крови.

— Отрезали, что могли, — доложил один из них, кивнув на тёмную горку у «подножья» живого холма. Из неё торчали фрагменты массивных чешуй. Кверху поднимался багровый пар — как и от широкой раны с развороченными краями на лапе зверя. Филк наклонился над ней, нырнув туда чуть ли не по пояс, и поднёс фонарь к маслянисто блестящей поверхности. «Кость!» — Гедимина передёрнуло. На ярко-оранжевой костной ткани чернели матовые пятна; может, сармату померещилось, но их поверхность отчётливо распадалась на волокна.

— Хассек, свет, — отрывисто скомандовал филк. Страж молча поднял посох и ткнул в обнажённую кость. Гедимин вздрогнул. Сааг-туул протяжно вздохнул. Из распахнутых «продухов» вдоль длинного бока вырвался сизый пар. Белый свет заметался по дну раны, то впитываясь в живые ткани, то словно отскакивая от них.

— Полмиллиметра в минуту, — доложил один из филков, замеряя чёрное пятно обрезком листа. — И никак не замедлить. Что там с иссечением? Ты привёл?

Айзек подтолкнул Гедимина в плечо.

— Мышцы, кожа? Там удалось подавить?

Филк поморщился.

— Признаков не видно. Надо бы прижечь…

— Надо бы ампутировать, — пробормотал второй, с «линейкой», и его передёрнуло. — Не знаю, что это за штамм, но скорость развития…

Айзек резко качнул головой и оглянулся на лагерь. Там, у крайнего шатра, под прицелом колёсометалок и пары ракетомётов, сбились в плотную группу Джагулы. Они все сидели на земле, кто-то стоял на коленях. Гедимин взглянул на них, и его передёрнуло. Под рёбрами неприятно заныло. «На кой мы вообще вмешались⁈ Теперь возись с их тварью… Чем её заразили? Что это за мерзость?»

— Может, его облучить? — услышал он собственный голос. — Если задета только лапа…

Хассинельг махнул посохом, едва не заехав Гедимину в грудь.

— Чёрную гниль — нельзя. Разорвёт.

Сармат растерянно хмыкнул.

— Сюда иди, медик, — махнул фонарём один из филков. — Ты спец по резакам? Видишь кость? Чёрное на ней? Вот граница…

Он провёл пальцем по живой кости. Над его головой из распахнувшегося «продуха» вырвался пар. По боку сааг-туула пробежала дрожь.

— Видел? Режь по ней. Пятнадцать сантиметров вглубь. Я покажу, где, а ты режь, понял?

Гедимин не двинулся с места.

— Оно живое. Я о нём ни кварка не знаю. Я механик. Если оно сдохнет…

— По-любому сдохнет, гния живьём! — филк ткнул пальцем в чёрные волокна, но остановил руку в пяти сантиметрах от пятна некроза. — Сам бы иссёк, но пилу не захватил. Тут с мышцами-то едва не убились!

Айзек шагнул к вывернутой лапе, выпуская «щупы» сигма-сканера.

— Гедимин, работай. Я буду следить. Пятнадцать сантиметров бери спокойно. Ничего не заденешь.

«Saat has— sukemesh…» — беззвучно выдохнул Гедимин, упираясь ладонью в разломанный панцирь. Щитки вокруг раны, на удивление, не поотваливались, держались прочно, — там, где филки не срезали их вместе с мышцами и слоем кожи.

Кость задымилась. Животное шумно выдохнуло. Вытянутая лапа мелко задрожала. Гедимин, угрюмо щурясь, сдвинул резак вдоль невидимой границы. Он думал продвигаться по миллиметру, но от тряски прямой надрез превращался в зигзаг — оставалось быстро надсекать и выдёргивать «жало», пока зверь сам себя не покалечил.

— Здесь! — филк, будто не замечая, как поверхность под ним трясётся, ткнул пальцем в оранжевую кость. Гедимин полоснул раз, другой — и, поддев обломок дымящимися когтями, выдернул из раны. Теперь на её дне зияла узкая прорезь полуметровой длины. Ярко-оранжевые ткани под резаком побурели и спеклись в корку, но чёрных пятен на ней не было.

— Руки мой! — филк-медик ткнул сармату в грудь фонарём. — Назад, назад!

Держа вырезанный кусок кости на весу, Гедимин попятился. Кто-то ударил его по руке. Обрезок вылетел из пальцев и воткнулся в горку удалённых тканей — и тут же его вместе с ней накрыл белый световой купол.

— Куда⁈ — крикнул филк, но куча «образцов» сгинула в белой вспышке вместе с Хассинельгом — Гедимин только и успел мигнуть. Кто-то с размаху хлопнул его по плечу.

— Видишь⁈ Больше споров, чем работы, — Айзек нервно ухмыльнулся. — А руки, и правда, надо вымыть. И облучить.

— Э-эй! — крикнул, оборачиваясь, филк-медик. Вместе с напарником он высматривал что-то на краях раны, теребя их и чуть ли не выдёргивая куски. Сааг-туул дышал шумно и часто, но лапой не дёргал и даже трястись перестал.

— Иди сюда с резаком. Надо прижечь по всей длине, — медик перебрался на щиток над раной, уступив Гедимину место.

— По всей? Оно же месяц не заживёт, — сармат невольно покосился на свою грудь. Шрам от лучевого резака был прикрыт скафандром, но Гедимин помнил, что он там.

— Жги! — филк хлопнул по панцирю. — Ту дрянь надо удалить. Какой тут будет шрам — дело двадцатое.

«Вивисекторы, чтоб вас всех…» — Гедимин, стиснув зубы, включил резак. Перед глазами стояли мианийские корабли — торчащие отломки, пульсирующие трубки и жижа, застывающая на ранах. Сааг-туул взвизгнул и дёрнул лапой. Сармат отскочил, хотел откатиться, но налетел на Айзека.

— С другой стороны тоже, — спокойно напомнили филки, сидящие на панцире. — Он не уползёт, не бойся!

«Про „не придавит“ ни слова,» — Гедимин с кривой ухмылкой шагнул к лапе. С двух сторон от неё из-под приподнятых щитков панциря торчали выпученные глаза — сармат уже и забыл, что они у сааг-туула по всей длине. Резак снова сверкнул и погас, и в ту же секунду Гедимин оказался в пяти метрах от животного, в двух шагах от реакторного купола. Сааг-туул с шумом выпустил воздух изо всех полостей, встряхнулся и пошевелил лапой. Это уже были не рефлекторные подёргивания — существо как будто проверяло, на месте ли конечность, и правильно ли она работает. Что-то выяснив, оно снова замерло. Филки, спустившись на три метра вниз по панцирю (когда только успели залезть?), деловито склонились над раной.

— Всё на сегодня, — сказал один из них — то ли Куно, то ли Экхард. — До завтра под повязку. Подсохнет — видно будет. Ну что, задняя на очереди?

— Этого, с резаком, отпускаем? — филк оглянулся на Гедимина. — Может, и там прижечь? Кто знает местную флору…

— Там — пока не надо, — отозвался первый. — И так чисто. Уберём лишнее — и под повязку.

— Я вот думаю — чем мы всё это будем шить…

Филк, забрав фонарь, перебрался ближе к хвосту и склонился над проломом в панцире. В ногу сааг-туула словно угодила разрывная — щитки сорвало, выворотило клочья кожи и мяса. До кости почему-то не добралось. «Мощности не хватило,» — Гедимин с кривой ухмылкой отвернулся от медиков и посмотрел на свои руки. Вроде бы он старался не трогать живое мясо, но броню по локти покрывали полосы бурой жижи.

Сбоку сверкнул белый свет. Хассинельг шагнул на гравий, высоко поднял посох и усмехнулся во всю пасть. Чехол-«шапку» он где-то успел потерять, но холода не чувствовал.

— Выкинул в Сфене Лучей, — он ткнул посохом в землю, поднимая световую волну. — Всю гниль и дрянь. Ну она и жахнула! А надо бы скормить её тем…

Он махнул в ту сторону, где исчезли в темноте чужаки-Джагулы.

— Гедимин их уже хорошо покормил, — Айзек криво ухмыльнулся. — Хассек, последишь за нашими гостями? Пока Экхард и Куно не закончат, на панцирь пусть не лезут. Воды им можешь дать. Еды у нас нет.

Гедимин развернулся к Джагулам. Он успел забыть о них, копаясь в живой плоти, — они сидели так тихо, будто перестали дышать. Оружия у них не было — даже отобрать было нечего, видно, всё осталось в «передвижном лагере». Горку отобранных цацек охранял лично Гварза и кучка угрюмых Броннов. Ни один Джагул в её сторону даже не смотрел — все пристально наблюдали за сааг-туулом. Гедимин подумал было, что они как-то контролируют своё животное, но оно к ним не повернуло ни один глаз — все, ещё не закрытые, были направлены на покалеченные лапы и возящихся с ними филков.

— И что? Они так тут и будут?

Айзек положил руку ему на плечо. У него перчатки были чистые, без чужой органики.

— Пару дней точно. Без зверя они беспомощны. Посидят под защитным полем, а местные присмотрят.

— Принесло же их сюда… — пробормотал Гедимин, угрюмо щурясь. Айзек развёл руками.

— Я бы сказал — пригнали. Не знаю, что у них там — сейчас всем не до переговоров. Пока что нас умоляли помочь их зверю. Мне это всё не сильно нравится, но раз вы с Вепуатом дали им надежду… — он выразительно пожал плечами.

— Надежду… — Гедимина передёрнуло. — Из-за них Вепуат…

Резко развернувшись, он двинулся к дальней палатке.

— Руки помой! — крикнул Айзек ему вслед.

…С окраины донёсся гулкий протяжный вздох. Гедимин поморщился, но оборачиваться не стал. Когда он откинул полог, двое Броннов, сидящие у изголовья, вскинулись и пропищали что-то, дотрагиваясь до лба. Гедимин молча вошёл в шатёр и опустился рядом с Вепуатом.

— Эй, — прошептал тот, поворачивая голову к сармату. На его лбу блестела испарина, и он слегка щурился — но, похоже, боль отступила.

— Плохо? — Гедимин заглянул ему в лицо. — Медики там возятся с тварью…

— Молодцы, — прошептал Вепуат. — И тебе спасибо. Уххш… Дёргает. Внутри… Будто кусок становится на место. И чешется… сил нет!

Гедимин посмотрел на его раны и беззвучно хмыкнул. Бронны успели разрезать остатки комбинезона и смыть запёкшуюся кровь. На груди Вепуата остались глубокие ссадины. Ещё несколько виднелось на плечах, там, куда впились помятые щитки. Под кожей больше не шевелилось ничего лишнего, и ни хрипа, ни бульканья Гедимин не слышал.

Бронн, быстро заглянув Вепуату в лицо, вытащил из чашки с водой мокрую тряпку в ошмётках давленых ягод и растянул по его груди. Гедимин вздрогнул, но сармат блаженно улыбнулся.

— Унимает зуд… Так что со зверем? А Джагулы? Много раненых?

— Не выяснял, — буркнул Гедимин, недобро щурясь. — Животное выживет. Зачем ты туда полез⁈ Все кочевники — одинаковая дрянь.

Вепуат слабо качнул головой. Его глаза потемнели.

— Они шли к нам за помощью. Ты сам видел. Они надеялись…

— Если хоть кто-то из них сунется к реактору… — Гедимин стиснул зубы. Вепуат хотел что-то сказать, но только дёрнулся и зажмурился.

— Фшшш… Фу-уф. Это, кажется, было лёгкое. Ремонт… — он криво ухмыльнулся. — А неприятная эта штука. Когда изнутри. Гедимин… Ты иди к реактору. Я тут полежу. Может, засну.

«Реактор… Реактор!» — Гедимин вздрогнул всем телом и развернулся к выходу. «Айзек наверху. Все наверху. Кто у реактора⁈»

…На шум отодвигаемой крышки обернулись двое «операторов». У пульта сидел Альгот, рядом, на свёрнутом матрасе, — Ярне.

— Если будет помёт, накройте полем, — выпалил химик, глядя на Гедимина. — Никуда не растаскивать! Таких волокон на всей Равнине…

Гедимин фыркнул. Обсуждать помёт ему совсем не хотелось.

— Кыш, — бросил он, заталкивая матрас под пульт и тяжело опускаясь в кресло. Тёплое щупальце просочилось под шлем и коснулось виска. Гедимин выразительно пожал плечами.

— Полный лагерь кочевников. Смотри за ними. Сунутся — бей на поражение.

…Айзек спустился в бункер через сорок минут.

— Забился в нору? — он смерил Гедимина хмурым взглядом и криво ухмыльнулся. — Вставай, моя очередь. Ещё три часа можешь не заходить.

— Что с кочевниками? — спросил Гедимин, неохотно выбираясь из-за монитора. Оставлять реактор на Айзека не хотелось — слишком легко тот покидал пост.

— Под куполом и на мушке, — Айзек снова ухмыльнулся; ничего весёлого в его гримасе не было. — Иди-иди. Зайди к Вепуату. Дай ему пару уроков физики.

— Физики? — Гедимин мигнул.

— Ну да, — Айзек поморщился. — Про массу, ускорение и тому подобное… Идиот пернатый! Лезть под хвост сааг-туула⁈ Если бы не симбионты, минуты бы не прожил!

Гедимин вспомнил торчащие обломки рёбер и странно сплющенную грудную клетку, и его передёрнуло.

— Физика не поможет, — пробормотал он, угрюмо щурясь. — Он думал — не нападут. Это не про физику. Это про традиции.

…Вепуат повернул голову, и угол его рта дёрнулся. Ухмылки не получилось, даже кривой, но дышал он уже легче, и раскалённая кожа слегка остыла.

— Освободился? У тебя ещё пара часов, наверное… — он попытался поднять руку с приборами, но Бронн-«санитар» вовремя перехватил её и придавил к полу, для верности усевшись на предплечье. Вепуат виновато хмыкнул.

— Три часа, — поправил его Гедимин, глядя на оголённую грудь. Ссадины затянулись, но какие-то процессы внутри, под кожей, ещё шли, заставляя сармата болезненно щуриться. Бронн с негромким писком снова накрыл его мокрой тканью с налипшими шкурками ягод.

— Значит, успеешь, — Вепуат снова дёрнул ртом. — Ардан… он где-то на холме. Дверь открой, он сам подтянется. Занятия… позови всех. Хотя бы на пару часов. А?

Он умоляюще смотрел Гедимину в глаза. Тот растерянно мигнул.

— Занятия? Тут всем не до них. Кочевники…

Вепуат фыркнул.

— Чтобы тоготцы из-за каких-то кочевников пропустили занятия⁈ Все прибегут. Только открой дверь. Сигнал им…

Он, забывшись, дёрнул придавленной рукой, и Бронн, до сих пор на ней сидящий, укоризненно заверещал. Гедимин запоздало ткнул когтем в висок, поднимая экранирующую пластину.

— … и спать!

— Поспишь, когда так чешется, — отозвался Вепуат и перевёл взгляд на Гедимина. — Горючая смесь в нише, остальное — где обычно. Полтора часа, а? Одному Ардану будет трудно…

…Гедимин распахнул дверь и встал в проёме. Длинная световая полоса, разделённая надвое чёрным силуэтом, и правда, была сигналом — тут же с окраины донёсся возбуждённый писк, а справа, со стороны лагеря, — потрясённый выдох и приглушённое ругательство. Ардан вынырнул из темноты, заглянул Гедимину в лицо и растерянно мигнул.

— Занятия, — буркнул тот. — Вепуат просил. Справишься со Скогнами? Сэта — мои.

— Ага… — пробормотал филк, оборачиваясь к шестерым Скогнам — они уже добрались до ангара, и Гедимин посторонился, пропуская их в «шлюз». — А Вепуат… он так надолго?

Сармат пожал плечами.

— Регенерирует быстро. Может, завтра выйдет.

…Скогны будто только и ждали, когда их позовут на занятия. Из приоткрытой «шлюзовой камеры» Гедимин слышал их деловитые переговоры с Арданом — что-то о форме рога и числе витков, и ни слова о кочевниках. Сармат, беззвучно хмыкнув, выдавил на поддон полосу маслянистой тёмной смеси. «Измельчено старательно, но грубо. Крупные фракции. Между камнями перетирал, что ли?»

Огонь зажёгся с одной искры. В следующую секунду красное бездымное пламя поднялось до потолка, и Гедимин отступил, спасая броню от оплавления.

— Вепуат ранен. Я за него. Если кто хочет учиться…

— Да не погаснет юное Пламя, — донеслось из костра. Первым гуманоидную форму принял главный жрец. Руки он держал на отлёте. С них свисали сложенные в несколько раз тросы, жёлтые и серебристые.

— Аса’ан прислал вещи, нужные Пламени, — он слегка наклонил голову и покосился на проходящих сквозь портал сородичей. — Осмотри их…

— Мастер Хетпу ранен? — перебил его другой Сэта. Гуманоидом он стал наполовину — за спиной, как крылья, развернулись языки огня.

— Джагулы, — буркнул Гедимин. — Жив… Быстро вы нашли тросы.

Он перевесил мотки себе на руку и быстро прощупал их, пробуя на растяжение. «Сечение, конечно, подходит очень условно. И плетение… Видимо, это старые запасы. По алгоритму делать ещё не начинали.»

— Это тросы Аса’ана, — пояснил жрец, пристально глядя на Гедимина; вдоль его шеи загорались одно за другим красные пятна. — Твои тросы непривычно толстые и по-другому сплетены. Но их сделают. За камнем уже послали. Значит, на дом Пламени напали Джагулы? Что с ними стало?

Гедимин досадливо поморщился.

— Сбежали. В основном. Рядом с Аса’аном не появлялись?

— Нет, — цепочка пятен на шее жреца превратилась в непрерывную полосу. — Ни Кьюссов, ни их Джагулов не видно с того дня, как упали стены. Напали их Джагулы? С шерстью, крашенной в жёлтый?

Гедимин качнул головой. «Так это искусственная окраска… и, как я и думал, метка. Будем знать.»

— Чёрные. Все мертвецы — без краски. Два сааг-туула… и, кажется, был ещё третий. Ладно, идём. Скогны уже работают, — он криво ухмыльнулся и двинулся к цеху, на ходу складывая мотки тросов. «Надо же. Прислали. И собираются делать новые. Я думал, вежливо отболтаются…»

— Странно видеть чёрных Джагулов здесь в холодные дни, — услышал он тихий голос жреца. Остальные Сэта возились с заслонкой, плавильным конусом и шихтой. Жрецу было не до работы — он сверлил Гедимина въедливым взглядом, и красные полосы на его шее и руках часто пульсировали.

— Сейчас они бродят от Сфена Жизни до Сфена Огня, — продолжал Сэта. — Не уходят далеко от тепла и пищи. Жёлтые ещё могли бы, но чёрные…

Гедимин поморщился.

— Они гнали жёлтых… одно мелкое племя, Хеллуг, — нехотя сказал он. — Хотели перебить их. Не знаю, чего их к нам понесло. Теперь сидят на холме, и не избавишься.

— Джагулы на вашем холме⁈ — все Сэта развернулись к нему, и их гривы ярко вспыхнули. — Джагулы-изгои⁈ Гоните их вон!

— Поздно, — буркнул Гедимин. «Вот и Сэта знают, что нужно делать. А они — местные. Я бы их послушал. Не знаю, почему Айзек и Гварза…»

— Разберёмся, — вслух сказал он. — Шихту засыпали? Что будете делать, выбрали? Или показать что-нибудь? Если не нужно, я отойду. Дела.

— Будь осторожен с кочевниками, — послышалось ему вслед. — Не давай караульным спать!

…Связь с Шакхой установилась мгновенно. Через десяток секунд Гедимин уже принимал груз — очередной короб лючка, обёрнутый тонким тросом. Тросы были одни и те же — не зря сармат каждый раз их возвращал. Теперь он высчитывал, когда они истреплются и перетрутся.

— Стой, — задержал он посыльного, когда тот в последний раз отступил в костёр. — Там, у вас, Джагулы не появлялись? Чёрные, на двух или трёх зверях, и одно племя — на подранке.

— Видели, — донеслось через несколько секунд из костра. — Далеко, но по тревоге поднялись. Один зверь бежал. Потом — ещё две пары. Ты видел их, жрец Пламени? Куда они шли?

— Сюда, — отозвался Гедимин, болезненно морщась. «Так преследователей было даже не трое, а четверо… И все — за одним сааг-туулом. Что же там у них было?»

— Если нужны воины, Шакха их пришлёт, — из костра высунулась огромная горящая морда. — Позвать молнию Шакхи? Сказать вождям?

— Пока не надо, — отказался Гедимин. — Но если те четверо пробегут обратно… Встретьте их. Только чтобы Шакха не пострадала. Вепуат… мастер Хетпу… ранен.

Костёр зашипел и взвился до потолка, ударив в лицо жаром.

— Они не уйдут живыми, — мрачно пообещал кто-то на той стороне. — Я слышал, мастер Хетпу был к ним милосерден. Слишком добросердечен мастер Хетпу…

Ещё секунда — и костёр погас. Остатки прогоревшей смеси рассыпались мелким пеплом, клуб дыма всосало в вытяжку. Гедимин, угрюмо щурясь, повернулся к штабелям отливок. «Даже из Аса’ана видят, какой ерундой мы занимаемся. А Вепуату даже ранение мозги не вправило. Надеюсь, кочевники на базе не успеют никому навредить. Бронны жалеть их не будут.»

… — Аса’ан? — Кут’тайри протянул руку к тросам. Гедимин пристроил их в углу, сложив и аккуратно обвязав, чтобы поменьше спутывались. Общаться с обитателем склада он не хотел, но тот уже выбрался из гамака и с интересом рассматривал новые «единицы хранения».

— Пламя берёт себе металл Шакхи и нити Аса’ана, — задумчиво проговорил он. — Что ж, разумный выбор… Я слышал слова, сказанные у печей. Мой огонь сейчас слаб, но я ещё могу отпугнуть кочевников…

Гедимин отмахнулся.

— Смотри за складом. Тут важные вещи… для дома Пламени.

— Без твоего слова ни одна рука их не коснётся, — Кут’тайри склонил голову и сцепил когти в замок. — Коснётся лишь пепел.

…Хранитель реактора «держал» Гедимина за руку — волокнистые щупальца оплели её от локтя до запястья и периодически выползали на пальцы. Они постоянно дёргались, то теплея, то остывая, — сармату было неспокойно, и реактору, видимо, тоже.

— Собирались сбрасывать энергию, — прошептал Гедимин, глядя в светящийся монитор. — Самое время. Не видишь их?

Горячее волокно легло на левое плечо и соскользнуло на спину.

— Готовятся?.. Пойду посмотрю.

Стоило высунуться наружу, из респиратора вырвался клуб пара — фильтры давно работали без замены и уже не справлялись. Гедимин, досадливо щурясь, огляделся по сторонам. Световое пятно желтело напротив душевой. В нём стояли шестеро филков и сармат в чёрной броне. Гедимин видел, как он держит ручной излучатель и что-то объясняет, но защитный купол не пропускал звуки.

«Опять набрали новичков в операторы?» — Гедимин смотрел, как филк неуверенно берётся за излучатель и опускается на одно колено. «По морозу холмик из гравия не насыпешь. Хоть бы валун прикатили — есть же, чем оттаять…»

Ослепительный зелёный луч ударил в небо. Свет хлынул в волнистые складки. Тёмно-синие волны налились зеленью, белесые стали изумрудными. Из-за спины сармата, замершего у входа в туннель, донёсся гулкий рёв — распластанный сааг-туул вскинул голову и закричал, и не замолкал, пока зелёный свет не погас.

33 день Камня, месяц Мрака. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

— Сиди на базе, никуда не ходи, — сказал Гедимину Айзек, едва закрыв за собой люк. — Слишком много тут чужаков. Каждый сармат на счету.

Гедимин угрюмо кивнул.

— Что было ночью? Никто больше не ранен?

Айзек невесело усмехнулся.

— Филки дежурили в пять смен. Кенен и вовсе спать не ложился. Не займёшься бронёй Вепуата? Пока он болеет, в ней бы Эгнаций работал. Он толковый сармат, хоть и не атомщик.

— Угу, — согласился Гедимин, пристально глядя Айзеку в глаза. «Похоже, наверху тихо. И Вепуату хуже не стало. Ну ладно…»

Айзек заглянул под пульт и протянул руку к блокиратору.

— Сегодня, ближе к рассвету, немного тряхнёт. Балла на три. Даже не знаю, глушить реактор или нет. Что там с демпферами?

— Глуши, — Гедимин двинулся к пульту. — Нечего его трясти. У нас тут планов по выработке нет.

…Кусты иглицы за день подросли — прозрачные «кристаллы» торчали из гравия на пол-ладони. Нхельви, мелкими группами пробегающие от здания к зданию, осторожно огибали колючее растение. «Вепуат так её и не выкопал,» — подумалось Гедимину. «И сейчас ему явно не до ерунды.»

…Вепуат сидел посреди шатра — в скинутом скафандре, как в сброшенной шкуре — и пил, не фильтруя, мутную жидкость с ошмётками органики.

— Уран и торий! — ухмыльнулся он, опустив прозрачный кувшин. — Я и не думал, что тут так задувает. Без скафандра всё чувствуешь острее.

На его груди и боках болтались лохмотья комбинезона. Рукава, наполовину оторванные, кое-как держались на плечах и норовили сползти. Гедимин скользнул взглядом вдоль бока — рёбра вроде бы не выпирали. Кровяной камень почернел и больше не светился. Вепуат тронул его пальцем и сдержанно усмехнулся.

— Эта штука, считай, себя оправдала. Хочешь поносить? Ты вечно влезаешь в неприятности…

Гедимин сердито фыркнул.

— Вылезай, — скомандовал он, берясь за край пустого скафандра. — Сиди с камнем. Может, хоть не мутируешь. Что за дрянь в кувшине?

— Курруи, настойка, — Вепуат проворно перебрался на подстилки и уселся там, поджав под себя ноги. — И ничего не дрянь. Зуд снимает на раз. Скафандр мой… там хоть что-то выжило?

Гедимин поморщился. У Вепуата раны зажили, а ликвидаторская броня так и осталась помятой — все слои деформировались и вдавились внутрь. Сармат машинально прикинул силу удара и судорожно сглотнул. «Масса и ускорение… Вот до чего доводит любовь к зверькам!»

— Стрелять надо было, — буркнул он, отделяя от скафандра деформированные щитки. — Лишних не зацепили. Меткости хватило бы. Нашёл же, с кем вести переговоры…

Вепуат потупился.

— М-да, вчера я сильно сглупил, — признал он — впрочем, без особого огорчения. — Зато проверили камень в боевых условиях. А ты, говорят, прооперировал сааг-туула? Экхард и Куно заходили, хвастались. Мол, твёрдая у тебя рука…

Гедимин поморщился.

— Лапы твари ещё не отрезали? Не смотрел на неё. Никто из чужаков к тебе не совался?

Вепуат хмыкнул.

— Как они сунутся, сидя под куполом? У них полно раненых. Паршивые раны, Куно с Экхардом вчера полночи возились…

— Вот же делать нечего, — пробормотал Гедимин — и, вздрогнув, опустил руку. — Возились? Кочевники… сами попросили помощи? Для себя⁈

— Угу, — Вепуат широко ухмыльнулся. — Вот и я удивился. На них непохоже. Но их, кажется, совсем загоняли. И племя уменьшилось. Может, от лучёвки, а может…

Не договорив, он зябко поёжился и накинул на плечи войлочную подстилку.

— Где бы взять комбинезон? Этот уже не срастётся. Видимо, атмосфера не та…

— Кто бы сомневался, — угрюмо сказал Гварза, входя в шатёр. Он остановился у порога и смерил сарматов недобрым взглядом.

— Кет! Скафандр и всё, что в шатре, — на дезинфекцию. Хепри, идти можешь? Пять метров пройдёшь, или машину подогнать вплотную?

Гедимин изумлённо мигнул. По ту сторону полога негромко хрустел гравий — бронеход остановился, немного не доехав до шатра, и сейчас готовился опустить трап.

— Да я и здесь пересижу, — Вепуат плотнее завернулся в подстилку. — Гедимин сейчас броню починит, и надену. Да и так не холодно…

Гварза недобро сузил глаза.

— В карантин. На восемь дней. И чтобы ни Кет, ни аборигены в бокс не лазали!

— Карантин? — Вепуат подался к стене. — Зачем⁈ Кровяной камень не вызывает мута…

— Любая регенерация может дать сбой, — перебил его Гварза, поднимая генератор защитного поля. — Такая обширная — тем более. В карантин!

Пузырь защитного поля облепил Вепуата, принимая форму тела. Сармат тяжело вздохнул и развёл руками.

— Гедимин, там Скогны… ну, и Сэта тоже. Займи их делом хотя бы на час! Ардану скажи, он поможет…

Гварза, выдернув Вепуата из шатра, толкнул его в спину и шагнул вверх по трапу следом. Гедимин с ипроновым щитком в руке проводил сарматов угрюмым взглядом. «Только-только наладилось какое-то подобие работы… Ладно, буду занимать делом Скогнов. Пока Текк’ты работают, всё равно в пещеры не спустишься. Кого бы поставить к подъёмнику…»

…Стоило снять со спины сфалт и приспособить его как нагреватель, и работа сразу пошла быстрее. Гедимин разобрал все пластины по слоям и поочерёдно их разглаживал, дозируя нагрев, — там, где ипрон или флия только-только начинали красновато светиться, свинец или нейтронностойкий фрил растеклись бы в лужу. Верхний слой фрила сармат не трогал — содрал торчащие обломки, подозрительно похожие на вывернутые стержни перьев, и сложил отдельно. Долго работать ему не дали — на третьем щитке кто-то откинул полог.

— Ке… Гедимин? Вепуат… его правда увезли?

— В карантине, — хмуро ответил сармат, прикрывая раскалённую плазменную камеру — Ардан, как водится, явился без затемнённого щитка, с одним прозрачным. «А есть у них вообще затемнённые щитки?» — на секунду задумался Гедимин. «Я бы сделал. Мало ли, с чем им придётся работать.»

— Мать моя пробирка, — прошептал филк. — И надолго? Он сказал что-нибудь про стекольный цех?

— С занятиями я помогу, — пообещал Гедимин. — Через восемь дней выпустят. Нет у него эа-мутации. Кровяной камень её сожрал.

…Пластины ложились одна к одной, по движению пальца скользили, куда надо, или намертво стопорились. Гедимин закрыл швы и выпрямился. Скафандр без сармата внутри почти не отличался от тела в скафандре — только проседал внутрь чуть-чуть по-другому. На всю грудь расплылось блестящее золотистое пятно, не прикрытое чёрным «оперением». Перья росли вокруг — помятые, въерошенные, кое-где надломанные. Гедимин, досадливо щурясь, подобрал отломок, оставшийся от нагрудных пластин, и стал вырезать штифты. «Соединю, что соединяется. А тут наращивать не буду. Выйдет из карантина — сам разберётся.»

…Шатёр не «фонил». Лишние два микрокьюгена Гедимин решил не учитывать — их и без дезинфекции было восемь, а кое-где и все четырнадцать. «Был бы омикрон, а то сигма…» — сармат решительно втянул «щупы» дозиметра. «Всё равно все голышом ходят. Дозой больше, дозой меньше…»

Выходя, сармат едва не врезался в рослый силуэт. Кто-то в жёлтом комбинезоне шарахнулся в сторону и неловко усмехнулся.

— А меня прислали про защиту спросить. Готова?

«Защита?» — Гедимин озадаченно посмотрел на Эгнация. «А. Ну да.»

— Забирай, — он кивнул на шатёр. — Сам наденешь, или подержать? Стапелей нет.

Эгнаций хмыкнул.

— Помоги. Я больше по экзоскелетам. Без приводов так сразу не разберёшься.

Он широко раскинул руки, укладываясь во вскрытую броню. Гедимин держал её на весу, разведя рукава, и терпеливо ждал. Эгнаций махнул кистью, и скафандр с лязгом закрылся. Сармат неуверенно пошевелил плечами — и вздрогнул на громкий треск. Перья на его спине и плечах встали дыбом.

— А эти штуки — они зачем? И где у них пульт?

— Нигде, — отозвался Гедимин. — Сами выросли. Вепуат их как-то растопыривал… вроде реагируют на движение. Ну что, идти можешь?

— Да идти-то не проблема… — Эгнаций неуверенно сделал пару шагов и остановился, дёргая плечом и пытаясь заглянуть себе за спину. — Я-то думал, к ним привод изнутри. А они сами болтаются. Оп!

Верхнее левое крыло от неловкого рывка развернулось и растопырило перья. Эгнаций кое-как до него дотянулся и попытался сложить. Гедимин болезненно поморщился.

— Хочешь, я это всё расплавлю?

Эгнаций замотал головой. Крыло наконец поддалось и смирно легло на броню.

— Не, зачем? Это я не могу решать. Хозяин выйдет — у него спроси.

Он подобрал плазмомёт и вышел, на ходу нащупывая среди перьев крепления. Гедимин покачал головой. «Крылья… Падение они уже замедляют. Какой размах нужен для планирующего полёта? А мышцы для машущего отрастут? Прямо поверх ипрона?»

…За спиной было темно. Справа и слева горели горстки огней — фонари у дверей ангаров, жаровни под навесами. Только впереди вдоль склона расползлось яркое зарево, освещающее бок панцирного зверя. Гедимин обогнул пустой шатёр и подошёл ближе.

Сааг-туул лежал смирно, уронив морду на гравий. Может, он и хотел бы дёрнуться, но все его лапы удерживало уплотнённое защитное поле. На двух задних белели повязки из сетчатого скирлина — целые полотнища, собранные из полос стандартного бинта. Одну из лап с боков придерживали фиксаторы. Повернув голову на смутное движение, Гедимин увидел, как в темноте блеснула костяная дуга арбалета. Бронн, пристально следящий за огромным зверем, заметил чужое внимание и подался назад. Гедимин смигнул — и тут же потерял его из виду.

Захрустел мёрзлый гравий — кто-то из бронированных сарматов шёл нарочито медленно, тяжело ступая. «Гварза,» — Гедимин вслед за Бронном-часовым отступил в тень. Гварза, не заметив его, подошёл к прозрачному, ярко освещённому изнутри куполу. Навстречу ему, слегка прихрамывая, вышел Джагул, и ещё десяток сидящих на земле зашевелился, поворачиваясь к пришельцу.

Джагулов было много — Гедимин насчитал полторы сотни; под куполом еле хватало места, чтобы каждый мог лечь, или чтобы вставшие могли пройти мимо сидящих, не оттоптав им ноги. По центру кто-то поставил фонарь и жаровню с отражателем. Холодно внутри не было — все поснимали тёплые накидки и расстелили на земле почти сплошным ковром. У многих, чуть ли не у каждого второго, Гедимин увидел скирлиновые повязки, у некоторых — жёсткие фиксаторы на конечностях или рёбрах или выбритые полосы шерсти там, где пришлось накладывать швы. Про себя он подумал, что двое медиков — единственные филки, умеющие работать, — и что их умения точно не надо было тратить на кочевников. «Повязки не сдирают. Надо же,» — он недобро ухмыльнулся, глядя из темноты на освещённый купол и две бочки под ним — явно из местных запасов. «Тихие. Будешь тихим под прицелом… Бронны — не Вепуат, жалеть зверьков не будут.»

Гварза что-то сказал — или, вернее, рявкнул. Гедимин сдвинул височную пластину и осторожно шагнул вперёд.

— Котлы и жаровни, — услышал он негромкий голос Джагула. — И наши припасы. Все голодны, давно не ели.

— Котлы и припасы? — повторил Гварза; его руки были сложены на груди, одна чуть повёрнута к плазмомёту за плечом. Смотрел сармат недобро, как и четверо филков, держащиеся неподалёку. Похоже, соседство с кочевниками не нравилось никому.

— Кто с тобой пойдёт? — спросил Гварза. Джагул махнул рукой, и два десятка соплеменников зашевелились, поднимаясь на ноги. У некоторых из них были зашитые швы, но все были без повязок — только одному прикрыли бинтом глаз.

— Мы вернёмся быстро, — пообещал их командир. — Только принесём еду. И мёртвых. Там остались мёртвые. Надо вынести их. Там жарко. Скоро будет… неудобно носить.

На слове «мёртвые» по скоплению Джагулов прошла дрожь. Теперь на Гварзу смотрели все.

— Разумно, — тот, задумавшись на секунду, кивнул. — На жаре гниение идёт быстро. Но куда их деть потом…

Джагул склонил голову на грудь.

— Где в вашем городе темно? Где ворота Ук-кута? Разреши отнести тела туда. Мы ведь не враги больше. А мёртвые — не враги никому.

Гедимин криво ухмыльнулся. «Будем приманивать падальщиков? Они на тёплую органику быстро слетятся. Если только не в спячке…»

— Тот склон холма, — Гварза махнул рукой вдаль. — Там всегда тень. А в эти дни темно везде. Таскайте туда.

Джагул поднял вторую руку, и ещё два десятка его сородичей поднялись с земли. Кажется, их выбирали из наименее пострадавших — у некоторых были следы ранений, но серьёзных — ни у кого. Гварза недовольно хмыкнул.

— Ты собрал целое войско. Что, котлы такие тяжёлые?

Не дожидаясь ответа, он шагнул в сторону и снял с плеча плазмомёт. Джагулы под куполом прижали уши, и многим явно хотелось пригнуться.

— Следите за ними и их барахлом, — приказал Гварза филкам. Их было уже не четверо — у живого «холма» собрался десяток бойцов, не считая Броннов и непривычно настороженных нхельви.

— Можешь выйти, Джегех, — сказал Гварза, оглядываясь на Джагула. — Ты и твой отряд. Первые пойдут за вещами. Потом выйдет похоронная команда. И если мне хоть что-то покажется подозрительным…

Он развернул сопло плазмомёта и взял сааг-туула на прицел. В этот раз Джагулы всё-таки пригнулись. Гедимин услышал отчётливый скрип зубов.

— Мы поняли тебя с одного раза, чёрный панцирь, — угрюмо сказал Джегех. — Не повторяй угрозы так часто.

Половина его отряда выбралась из-под купола. Сааг-туул, увидев их, шумно засопел и встряхнулся. Джегех на пару секунд задержался у его морды. Чувствовал зверь прикосновения к панцирю или нет, но глаза из-под брони высунул и пасть приоткрыл.

— Еда будет. Скоро, — пообещал Джагул, поднимаясь на его загривок. От встряски отодвинулись щитки панциря — открылись «отсеки». Из проёмов тут же повалил пар.

— Тикри, — негромко окликнул Кенен Гварза кого-то, скрывающегося в темноте. — Для трупов нужна повозка.

В темноте недовольно пискнули.

— Повозка будет смердеть. Надо было вытащить их ночью, эту падаль, — отозвался Бронн. — Если бы ты застелил её прозрачным покрывалом…

Гедимин мигнул.

— Ладно, — согласился Кенен. На Бронна он не смотрел — из «отсеков» уже показались первые Джагулы с жаровнями и котлами. В котлах что-то брякало. Ещё один Джагул забрался по пояс в «отсеки» вдоль хвоста и выкидывал наружу жёсткие пласты, связки и тряпичные мешочки.

— Что насчёт черепов и клыков? — Тикри на пару секунд отошёл, но снова вернулся и подал голос. — Ты оставишь их нам?

— Вы их убивали? — отозвался Гварза. Бронны недовольно запищали, но секунду спустя всё стихло.

— Под черепами на шестах живые кочевники были бы спокойнее, — заметил кто-то.

Говорили они негромко, но у Джагулов был хороший слух. Тот, кто вытаскивал припасы со «склада», спрыгнул на землю, подобрал оставленную часть груза и развернулся к Гварзе.

— Карлики всё делят чужие трофеи? — он презрительно сморщил нос. — Ваших черепов тут нет. Те, что на шестах, добыты испепелителем. Что скажете, когда он придёт за трофеями?

«Испепелитель?» — Гедимин удивлённо мигнул. Джагулы явно знали, о ком речь — притихнув, они быстро огляделись по сторонам и ускорили шаг, хотя идти навьюченным кочевникам было тяжело. Увидев, что они приближаются, те, кто ещё сидел на земле, но был способен подняться, зашевелились и стали растаскивать подстилки, освобождая место. Двое, перекрикивая друг друга, спросили про какие-то виды пищи. Грузчик молча поднял искомое выше, и от него отстали.

Гварза, увидев, что последний Джагул добрался до купола, опустил оружие и поднял генератор защитного поля. Часть купола, прилегающая к обрыву, вытянулась в его сторону и нависла над ним полым козырьком.

— Отхожее место, — пояснил он, покосившись на филков. — Если кто с большого ума оттуда сиганёт… ну, пусть там и остаётся. Обратно не пускать!

Командир Джагулов постоял в проёме, наблюдая за тем, как наливают воду в котлы и раскладывают по ним огненные камни, и повернулся к сарматам.

— Наши мёртвые, — напомнил он. Мимо купола медленно прополз тягловый зверь, запряжённый в пустую волокушу. К сааг-туулу он подходил с большой неохотой, на каждый шаг его уговаривали, — и он что-то чуял и громко фыркал, норовя вытереть морду о мёрзлый гравий.

— Идите, — буркнул Гварза, растягивая на дне волокуши защитное поле. — Всех в повозку. Есть ритуал — делайте, но быстро.

Кто-то тронул Гедимина за руку. Сармат вздрогнул и обернулся. Скогн в шапке с плавниками смотрел на него снизу вверх, придерживая плавник.

— Мастер Дим-мин, ты откроешь дом стекла? Все из Синви и Сэви ждут у ворот, и мастер Ардан там.

— Так чего он не открыл? — Гедимин недовольно сощурился. Упускать кочевников из виду не хотелось — но вроде бы за ними и без него следили внимательно…

— Идём, — буркнул он и ускорил шаг. «Пока идут занятия, Текк’ты закончат работу. Надо будет искать филков на вынос песка… Hasulu! Может, использовать местную фауну? Приделать ковш, и пусть гребёт. Даже плоский зверь будет быстрее, чем наши филки!»

…Миниатюрный зеркальный шар разрезали надвое. Гедимин ждал, когда к получившимся чашкам приделают ручки, но Скогны возились с его краями; через несколько секунд сармат понял — вместо ручек будут полые ушки. «Откидной отражатель,» — Гедимин едва заметно ухмыльнулся. «Осталось сделать зеркальные спирали. Ага, вот и за них принялись.»

По ту сторону защитного поля Ардан присматривал за стеклодувами-Сэта. Они начали со спиралей и уже одну закончили и наливали жидкий металл во вторую. «Все делают горелки,» — думал Гедимин. «Любопытно… Всё-таки решили перебраться к своим печам?»

— Уедем с первым светом, — услышал он негромкий голос Скогна. — И завтра со светом вернёмся. Если только нам доверят, — старейшины очень волнуются.

— Ну так, — еле слышно фыркнул другой. — Если про такое не слышали с тех пор, как загорелось Пламя.

— Да уж. Если сорвётся, заново такое никто не затеет. Мена с огненными… Как думаешь, справятся Равные Куэннам? Я бы всё-таки подготовился…

— Тихо! — Скогн дёрнул когтем в сторону Гедимина. — Вот надо тебе их злить? Будет видно, что будет. Вот только проклятые кочевники… принесло же их в Эл-лид!

— Да уж. Шуму вчера было… Не испортили бы они нам всё. Тут и без них не знаешь, что будет.

— Их близко не пустят. Они там, под воздушной стеной. Её ветром не унесёт. А высунутся — им же хуже. Мастер Дим-мин…

— Да-а, — несколько аборигенов недобро ухмыльнулись. — Будет много мяса! А почему мастер Кен-нен…

— Тихо! — прикрикнул один из Скогнов, покосившись на молчаливого Гедимина. — Вот никогда о нём не скажешь, слышит он или нет…

Сармат старательно делал вид, что ничего не слышит, и нелепо ухмылялся в респиратор. Холодный обруч на груди почти разжался, внутри потеплело. «Готовятся к торгу. Собираются завтра… Что опасаются, это ничего. Главное — согласились. Если кто-то сорвёт нам дело, своими руками придушу.»

…Скогны ушли. Гедимин, сам себе не веря, оглянулся на закрытую заслонкой «камеру охлаждения». Впервые Скогны согласились оставить что-то остывать в цеху, не вытаскивая сразу на холод. Сэта оставлять горелки не стали, но завернули в одежду и прижали к себе — жар их тел замедлял остывание.

— Ты, мастер Хеттийиррн, мрачен сегодня, — осторожно заметил их предводитель, когда Гедимин убирал защитное поле. — Это из-за ран Хетпу, или Джагулы набрались наглости…

Сармат качнул головой.

— Вепуату легче. Выздоровеет. Кочевники… — он поморщился. — Вроде они сидят тихо и всему подчиняются. Но всё равно…

— Никому не будет спокойно рядом со Джагулами, — согласился Сэта. — Плохие соседи. Помни — Шакха ждёт твоего призыва. Одна искра — и молния Шакхи приведёт воинов.

Гедимин благодарно кивнул. В этот раз почти удалось улыбнуться.

— Скогны готовятся к тор… мене, — сказал он. — Может, соберутся уже завтра. Когда посветлеет. А вы?

— Стеклянной скорлупы собрано достаточно, — сдержанно ответил Сэта. — Посмотрим, что будет у них на обмен. Когда ты рядом, карлики, может, удержатся от подлостей. Не огорчат тебя и мастера Хетпу.

…Над Элидгеном светало. Гедимин покосился на часы. «Долго провозились. Пока соберу рабочих — останется часа четыре. Занесёт пещеры песком, ещё два-три дня — будет сплошная Сахара.»

Он выглянул из-за шатра. Кенен Гварза стоял у лагеря кочевников. Под куполом, кроме котлов, появились навесы на опорах; какой от них прок, если стоянка под общей крышей, а тепло они не удерживают, Гедимин так и не понял. Под них стащили раненых — тех, на ком было много повязок и фиксаторов. Остальные сидели снаружи и ели. Четверо Джагулов под прицелом плазмомёта черпали из котла дымящийся отвар и вливали в разинутую пасть сааг-туула. Зверь лежал немного по-другому, и защитное поле теперь удерживало его в другом положении.

— Гвар… Кенен, — окликнул Гварзу Гедимин, выбираясь из-за шатра. — Нужны рабочие на песок. Хотя бы четыре десятка.

Он краем глаза видел, как Джагулы вздрагивают, опускают посуду и разворачиваются к нему. Все, как по команде, прижали уши. Гварза покосился на них и странно ухмыльнулся.

— Постой тут. Приведу.

Гедимин переложил сфалт на плечо и развернул сопло к сааг-туулу. «Интересно, как „трилобиты“ пережили драку?» — мелькнула в голове нелепая мысль. «Хорошо, Вепуат в карантине. Сейчас бы лазил по панцирю, всюду совал нос…»

— Испепелитель, — услышал он громкий шёпот из-под купола. Двое Джагулов, прижав уши, выглядывали в проём.

— Почему всё-таки он того, второго, не позвал? — Джагул, не поднимая руки, выгнул кисть, указывая на что-то отдалённое.

— Благодари богов, что не позвал, — прошептал второй, глядя на дальний купол реактора. — Тот не стал бы разбираться в племенах. Лежали бы сейчас пеплом — и мы, и Ур-согганы, и Ур-дзууги.

— Ур-согганы эту ночь нескоро забудут, — Джагул широко ухмыльнулся, показав клыки. — Даже если их зверь не подохнет в пути. И Ур-дзууги тоже.

— Выживет, — мрачно сказал второй. — Черепа у них прочные. Вот если бы в бок, под третью лапу…

— У чёрных панцирей нет сааг-туулов, откуда же им знать? — первый покосился на Гедимина и подался назад. — Испепелитель ведь не знает нашей речи? Только пернатый панцирь знал?

Земля качнулась. В миске ближайшего Джагула плеснулось варево, и кочевник быстро поднёс её ко рту. Когда встряхнуло ещё раз, там уже оставалось на дне. Гедимин, рефлекторно растопырив пальцы на ступнях, быстро огляделся по сторонам. Последний подземный толчок был ещё слабее — просто на секунду стала ненадёжной опора под ногами. «Всё? Кажется, всё,» — думал сармат, глядя, как кочевники подбирают миски, на время землетрясения воткнутые конусовидными донцами в гравий. Поверхность снова стала надёжной.

«Значит, их гоняли двумя племенами,» — Гедимин поискал взглядом пару Джагулов, но у выхода из купола уже никого не было. «Испепелитель… Придумают, тоже мне… А про третью лапу надо запомнить.»

— Кет! — окликнул его угрюмый Гварза. — Можешь идти к шахте. Первый десяток уже на подходе. Всё тихо?

Гедимин кивнул.

— Не знаешь, почему их пытались убить? — тихо спросил он, надеясь, что говорит не по-Джагульски — переключение с языка на язык происходило само по себе, по не вполне понятным алгоритмам. — Они говорят о двух враждебных племенах…

Гварза пожал плечами.

— Официально мы с ними ещё не общались. Но, думаю, к вечеру дозреют. Если раньше все эти Ур-дзагганы не сбегутся к холму. Слишком много тут собралось всяких беженцев.

Он выразительно покосился на горячий цех. Гедимин сощурился, но промолчал. «Дело говорит. Один тихий Сэта — ещё куда ни шло. Но полторы сотни кочевников…»

… — Всё, — Гедимин, поставив лебёдку на стопор, бросил пустые мешки в ещё свободный отсек. Их оставалось всё меньше.

— Теперь разбираем подъёмник? — Эгнаций оглянулся на сооружение над шахтой. Там, как и внизу, уже никого не было — последнюю смену филков подняли вслед за последней партией мешков. Земля всё-таки качнулась — на их удачу, не на подъёме, а через пару секунд после того, как они отошли от колодца. Крюк на тросе мотнуло на метр в сторону, но ни до чего ценного он не долетел. Второй толчок чуть усилил качание «маятника», но на этом всё и закончилось — даже камешек с обрыва не сорвался. Гедимин, уводя волокушу с песком на склад, слышал за спиной что-то про полоумного амбала и работу во время землетрясения. С тех пор прошло почти десять минут — все, кто хотел, наверняка успели нажаловаться.

— Погоди, — отозвался Гедимин, закрывая склад. — Встань у подъёмника. Спущусь за термоизоляцией.

С тех пор, как наверху похолодало, Текк’т, делающий изолирующие пластины, даже на склад не поднимался. Гедимин перетаскал в полость жилого блока запасы красно-жёлтого камня и понемногу носил в ангар готовые пластины. Текк’т всегда складывал их в одном и том же месте — на стопку заготовок из тектона, ещё не успевших отлежаться.

Шагнув на твёрдую поверхность, Гедимин открыл глаза. Здесь было практически светло — особенно если вовремя отвыкнуть от дневного света. Цепочки обогревателей ярко светились, указывая путь от пещеры к пещере. Гедимин сделал пару шагов и поморщился — под ногами хрустел песок.

«Что мы работали, что не работали,» — он оглянулся на пологий песчаный холм и прибавил шагу. Песок скапливался во впадине, на дне сферы будущего главного корпуса. Впору было отмечать высоту его подъёма — за четыре часа филки не разгребли и половины заносов. «И все заготовки отсюда уже убрали,» — Гедимин огляделся по сторонам в поисках плит или труб. «Никто, кроме дробильщиков, тут работать не хочет. Что-то надо придумать. От филков проку мало.»

— Ты весь в песке, — хмыкнул Эгнаций, забирая у Гедимина термоизоляторы. — По колено. Что, так засыпало?

Гедимин поморщился.

— Там сплошные дюны. Как всё-таки не хватает нормальной техники…

— Я тут видел… — сармат быстро оглянулся на обрывистый склон. — Эти змеи сбросили в ущелье гравий. И гнали его по дну — вот так, сплошным валом. Я о чём… С песком так можно?

— Вниз и вверх — разные вещи, — отозвался Гедимин, досадливо щурясь. Ту же мысль он думал с тех пор, как Текк’ты-дробильщики перебрались под землю — и всё время что-то подсказывало, что проку не будет. «Сыпучий материал. Они его могли бы скатать в шар и поднять — но тогда придётся дробить заново на поверхности. Если только слепить что-то вроде яйца — пара сантиметров очень плотной скорлупы, а внутри песок…»

…Смена закончилась, когда он поднимался по склону — только и осталось времени, что быстро оглядеться, убедиться, что лагерь цел, и всё тихо, и добраться до реакторного бункера. И всё-таки Гедимин замедлил шаг у прозрачной стены и свернул к ближайшему обрыву.

«Вот нашёл, на что глазеть…» — недовольно щурясь, он сделал последний шаг. Отсюда уже была видна узкая долина, полностью закрытая тенью холма. «Ни одной летучей твари. Странно. Или трупы дели ещё куда-то, или не успели выне… А, вот они. Здесь.»

Беглый взгляд насчитал пятнадцать тел; неохотно присмотревшись, Гедимин довёл счёт до тридцати четырёх. Кто-то свернул каждого мертвеца в клубок, подогнув ему ноги и прижав голову к коленям. Кто-то был небрезгливым — некоторые тела пришлось складывать по кускам. Сейчас, на морозе, они окоченели, одежда и шерсть покрылись инеем. Вещи никто не тронул — видно, не хотел отмывать от крови.

«Всё-таки странно,» — думал Гедимин, отходя от обрыва. «Сегодня, конечно, холодно. Но не настолько, чтобы проморозить тела насквозь. Тем более — мгновенно. Пару часов отсюда несло свежей падалью. Где все стервятники? В спячке? Если так… не нравится мне этот могильник.»

— Тут трясло? — спросил Гедимин, спустившись в бункер. Айзек качнул головой.

— Практически нет. Но я бы не запускал реактор до вечера.

— Биоотходы под обрывом, в двух шагах от бункера, — Гедимин брезгливо поморщился. — Может, гравием их присыпать? Потеплеет — пойдёт разложение.

Айзек мигнул.

— А что, у падальщиков выходной? Хм, странно… Ладно, выясню на месте. Может, привлечём к делу Текк’та. Сделать яму в мёрзлом гравии — это им нетрудно. Даже наверх можно не вылезать.

Гедимин одобрительно хмыкнул.

— Кого-нибудь из дробильщиков позови. Всё равно мы песок выгребать не успеваем. Отвлечётся на полчаса — не страшно.

…Последний подземный толчок был еле заметным — только на секунду накрыло непонятной тревогой, да изображение в мониторе чуть сместилось и тут же вернулось на место. Наверху заскрежетало. Гедимин вздрогнул, впился взглядом в зеркальный «экран» — и тут же понял, что реактор ни при чём. Кто-то пытался открыть люк — и первая попытка была неудачной.

«Я ж даже стрелку из камешков выложил…» — Гедимин, тяжело вздохнув, двинулся к выходу. Дойти не успел — пришелец всё-таки разобрался с направлениями, и крышка отъехала в сторону. В проёме стоял взъерошенный оперённый силуэт.

— Давай к командирам, — выдохнул Эгнаций и отодвинулся, пропуская в бункер филка. — А ты посиди тут. Знаешь, что да как?

— К командирам? Что там? Авария? — спросил Гедимин, угрюмо щурясь. Люк был открыт; если бы снаружи шла стрельба, трудно было бы не услышать. «Вроде бы тихо. А что на самом деле…»

— Нет. Вроде как… переговоры, — Эгнаций попытался пригладить перья, но они встопорщились ещё сильнее. — С теми… кочевниками. Без тебя никак.

— Не трогай, — Гедимин остановил его руку. — Реагируют на эмоции. Посиди в тишине, они и улягутся.

Эгнаций невесело хмыкнул, оглядываясь на лагерь.

— Так я тоже туда иду. На переговоры. Вместо того биолога. Не знаю, зачем. Я по-местному не понимаю.

…Он встал чуть поодаль, за плечом Гедимина; сармат видел, что плазмомёт он держит наготове. У Гедимина руки тянулись к сфалту, но он решил потерпеть. Лагерь кочевников — и зверюга, лежащая рядом с ним — и так был под прицелом. Почти всех Джагулов заставили сесть; из-под купола выпустили троих. Не по себе было всем. «И Вепуат, как назло, в карантине,» — Гедимин досадливо сощурился. «Вот он бы здесь не помешал.»

— Ты уже приходил сюда, Джегех, — заговорил первым Айзек. — И не один раз. И ни разу тебя сюда не звали. И в этот раз тоже.

— Так везде, — отозвался Джагул. Он завернулся в накидку, убрал уши под шапку — и всё-таки Гедимину казалось, что они прижаты.

— И на ваших зимних пастбищах тоже? — прищурился Айзек. — Я слышал, вы бережёте своих зверей. Не допускаете драк.

— Ты видел, что было, — отозвался Джагул, чуть наклонив голову. — Все вы видели.

— Видели, как вы привели сюда врагов, — сказал Айзек. — Очередное нападение на Элидген? И чего Кьюссы хотели на этот раз?

Джегех уронил голову на грудь.

— Кьюссы отвернулись от нас, — мрачно ответил он. — Нас выгнали. Все. Мы прокляты. Это ваше проклятие. Вот мы шли сюда. Нас перехватили. Ур-Согганы и Ур-Дзууги. Давняя вражда. Мы их не звали. Было бы очень глупо. Один зверь против шести. Мы не глупцы. Нас прокляли.

— И предали, — угрюмо добавил Джагул по правую руку от него. — Кьюссы. Это их ложь. Что вы слабы, что это просто оружие… просто огонь. Мы прокляты навсегда. Они объявили об этом. Письмо… наверняка было письмо. Вожди узнали…

Джегех чуть приподнял правый локоть. Он не коснулся даже накидки второго Джагула, но тот замолчал и, как и сам Джегех, склонил голову на грудь.

— Стой, — Айзек поднял ладонь. — Что вас все выгнали, я понял. Не понял, при чём тут мы. Что за разговоры о проклятии?

— Та штука. Новое… новое Пламя, — Джегех кивнул в сторону реактора. — Это она. Её огонь. Мы тогда… были очень глупы. Кьюссы… нельзя было им верить. Никому нельзя. Её огонь. Вы лечили зверя. Зверь Хеллуг здоров. На нём нет проклятий. Мы вылечились. Но мы прокляты. Все Хеллуг, женщины и мужчины. Прокляты сгинуть.

Гедимин мигнул. «А они все… им совсем не до шуток,» — думал он, глядя на мрачных кочевников — и на тех, кто съёжился на земле за их спинами. «И говорят о чём-то, имеющем смысл. Лучевая болезнь? Они тогда поправились без флония. Может, он о последствиях? Болезнь крови или внутренностей? Шерсть у них не выпадает…»

— Пламя не стоило трогать, — сказал Айзек, покосившись на Гедимина. — Оно сильно жжётся. Но на вас не видно ожогов. Кто-то из вас болен?

— Это было месяц назад, — отозвался Джегех, не поднимая головы. — Раны зажили. Многие ослабли, но силы вернулись. Мы месяц пытались умножить племя. Все. Все эти дни. Ни одна женщина не зачала. Наше семя мертво.

— Ни в один месяц не могло такого быть, — вполголоса добавил Джагул по левую руку. — Даже в дни пустоты. Наше семя всегда было сильным. Если бы давали ему прорастать каждый раз, были бы тысячи тысяч Хеллуг. Теперь оно мертво. Все Хеллуг сгинут.

Гедимин изумлённо мигнул. «Так это он про размножение? Они не могут размножаться? Но при чём тут… Гедимин, ты идиот! Побочный эффект… помнишь лучевую стерилизацию? Мы размножаемся в клонариях, но у них-то клонариев нет! Значит, теперь…»

— Я понял тебя, — отозвался Айзек. — И что теперь? Вы шли сюда. Зачем?

Джегех переглянулся с соплеменниками, и Гедимин ошалело встряхнул головой, увидев, как все трое медленно опускаются на колени. Джегех упёрся руками в мёрзлый гравий и взглянул на сарматов.

— Мы, Хеллуг, назовём вас Равными Куэннам, — сказал он. — Жрецами нового Пламени. Мы пришли под его руку. Мы будем здесь, будем его племенем. Будем его воинами. Наш зверь будет его зверем. Пусть оно увидит, как мы ему служим. Пусть выскажет свою волю. Пусть освободит нас от проклятия.

Эгнаций ткнул Гедимина кулаком под лопатку — очень неуклюже и, скорее всего, причинив себе боль. Но только это и удержало ремонтника от изумлённого смешка. Он мигнул ещё пару раз и незаметно прикусил себе щёку. Джагулы, стоящие на коленях, никуда не исчезли — как и оторопевшие Айзек и Гварза.

— Вставайте, — бросил командир. — Тут есть кому служить Пламени. И Бронны, и Скогны, и нхельви, и даже Сэта давно выполняют его волю. И не пытаются ему вредить. От вас не дождёшься клятвы ненападения. Зачем бы нам подпускать вас к Пламени?

— Хеллуг приносят клятву, — глухо ответил Джегех; он так и стоял на коленях, упираясь руками в промёрзший гравий. — Никакого вреда. Ни для кого на этом холме и там, где с него видно. Даже если карлики нападут первыми. Они отмечены Пламенем — мы спорить не будем. Едва ли мы будем отмечены. Но мы приносим клятву.

Пришлось мигнуть ещё раз, хотя веки уже заныли. «Вот ведь гиены,» — Гедимин криво ухмыльнулся. «Размножение… знать бы, почему для всех зверьков это так важно. Их видом и так кишит вся Равнина. Клятва, значит… Помню я их клятвы. Если бы не Сэта под боком их зверя, пришлось бы самим пристрелить его. А ведь мы тогда пришли лечить… Грёбаные гиены!»

— Это уже что-то, — ровным голосом сказал Айзек. — Вам здесь не причинят вреда — если на то не будет причин. Иди к своим. Волю Пламени узнаешь через три дня.

Сарматы молча смотрели, как Джагулы поднимаются и, по-прежнему низко опустив голову, уходят под купол. Гварза шевельнул рукой, запечатывая проём, и оглянулся на Айзека.

— В машину. Поговорим. Эгнаций, смотри за животным. Если что — плазмой по ногам. Там сейчас уязвимое место.

— В бок под третью лапу, — вполголоса посоветовал Гедимин. — Там в панцире складка.

Гварза повернулся к нему и сдержанно хмыкнул.

— Личный опыт?.. Идём. Скоро вернёшься к реактору.

…В первом отсеке лаборатории было пусто — лишь одинокий филк караулил литейную станцию. Гварза прошёл мимо него и рывком отодвинул переборку.

— Сюда. Хепри! Это и тебя касается. Со слышимостью проблем нет?

— Что там? — донеслось из карантинного бокса. — Опять кочевники? Новые?

— Те же самые, — отозвался Гварза, опускаясь на стул. — Кет! Хватит подпирать переборку. Стульев достаточно.

… — И что теперь с ними делать?

Сарматы переглянулись.

— Гнать в шею, — буркнул Гедимин. — Раны у зверя затянутся — пусть садятся на него и валят. Есть что с них содрать за лечение?

В карантинном боксе укоризненно хмыкнули. Гедимин поморщился.

— Медики с ними целый вечер бились. Работа денег стоит.

— Я бы не торопился, — сказал Айзек. — Союзники всегда пригодятся.

— Ты им что, веришь? — Гварза недобро сощурился. — Вот уж не ожидал. Ну, если так хочется проявить милосердие, — по дозе флония, и пусть валят размножаться.

— Флония ещё им… — пробормотал Гедимин.

За переборкой хмыкнули.

— Флоний… Флоний уже поздно. Если бы сразу, в первые дни, ещё были бы шансы. А теперь — без толку.

Сарматы переглянулись.

— Значит, для них смысла тут оставаться нет, — задумчиво сказал Айзек. — Интересно, как они отреагируют на эту информацию…

Гварза презрительно фыркнул.

— Либо агрессией, либо упрямством. Это ж дикари! Что им в принципе можно объяснить⁈ Ну так что получается — трое за то, чтобы гнать их вон…

Айзек укоризненно хмыкнул.

— Не говори за меня.

— Гедимин! — Вепуат прижал ладонь к полупрозрачной переборке, и сармат, вздрогнув, повернулся к нему. — Ты что, не понимаешь? У них сааг-туул! И они сами сказали, что теперь он наш. Тебе же нужен был транспорт, ну! Пятнадцать тонн ведь он увезёт?

— Может, даже и больше, — пробормотал Гедимин, на секунду переключившийся на расчёты грузоподъёмности. — Основная нагрузка у него… Hasu! Думаешь, им можно доверять⁈

— А зачем нам вообще кочевники? — задумчиво спросил Гварза. — Из их животного, допустим, можно извлечь немного пользы…

— Кто-то из вас умеет им управлять? — спросил Айзек.

— Я, — отозвался Вепуат. — Примерно знаю, как. Вроде что-то получается. Надо пробовать… Эй! Что вы хотите сделать с племенем?

— Как сказал Кет — выгнать в шею, — бесстрастно ответил Гварза. — Без сааг-туула. Ресурсами, и верно, не разбрасываются.

— Тогда уж перестрелять проще, — пробормотал Гедимин. Отчего-то ему стало не по себе. За переборкой сдавленно охнули.

— Вы чего⁈

— Heta! — Айзек вскинул руки. — Слишком вы все торопитесь. Посмотрим на них в ближайшие пару дней. Как они настроены, можно ли им доверять хоть в чём-то… Кенен, я бы отвёл посты. Убирать не надо, но и целиться в упор тоже незачем. Посмотрим, как они себя поведут.

— Если хоть кто-то сунется к реактору или причинит вред сармату… — Гедимин сжал пальцы в кулак. Айзек мрачно кивнул.

— Тогда у тебя и Кенена полная свобода действий. А пока что — воздержитесь.

…Гедимин, угрюмо щурясь, отодвинул заслонку на полсантиметра. Полоса яркого зелёного света легла вдоль коридора. Дозиметр мигнул красным светодиодом. Невидимые щупальца на плечах сармата слегка потеплели. Он беззвучно хмыкнул.

— Смотри за периметром. Так тебе будет удобнее. От меня, как выяснилось, проку немного.

Он сел к монитору. Зелёный блик лёг на запястье. Сармат покосился на полоску света под ногами и тяжело качнул головой. Мысли всё время возвращались к огромному зверю, лежащему у обрыва. «А он ведь сарматов боится. В тот раз шарахался, теперь — пришлось привязывать. Отвяжем — может, вообще удерёт. Без пассажиров.»

…Последняя смена филков ступила на твёрдую землю — и тут же, у шахты, уселась и полезла за флягами. Волокуша, нагруженная мешками с песком, уже отъехала на десяток метров; рядом с ней шёл Эгнаций, освещая дорогу фонарём. Гедимин застопорил подъёмник и отсоединил привод. «Пока доедут, успею разобрать. Потом догоню и помогу с разгрузкой.»

— Гедимин! — окликнул его кто-то из филков. Голос был знакомый, но имени сармат не вспомнил.

— Гедимин, а вот это вот… — филк выразительно ткнул пальцем в шахту. — Это нам надолго?

Сармат вспомнил о полуметровом слое песка на дне пещеры — сколько с ним ни возились, он так там и лежал, разве что уменьшился с краёв.

— Надолго, — буркнул он. — Чего ты ждёшь? Каменного экскаватора?

Филки переглянулись.

— Слишком много махания лопатой, — сказал один из них. — Как-то не вижу смысла к нему привыкать. У нас тут есть аборигены. Им это привычнее. Может, их привлечь?

Гедимин хмыкнул.

— Ищешь рабов?

Филк, уловив что-то тревожное в его глазах, поспешно замотал головой.

— Мы не обижаем местных! Ну-у… если кто-то согласится — это ничего?

Гедимин поморщился.

— Узнаю, что обманули или заставили силой… — он показал филкам кулак. — Удастся кого-то нанять — ваше везение. Кто приведёт двоих местных с лопатами, может сам не копать.

Филки быстро переглянулись, кто-то неуверенно ухмыльнулся.

— Двоих? Ладно, — переговорщик заметно приободрился. — А вот ещё… У нас тут толпа пленных. И они поздоровее местных будут. Почему их-то не привлечь? Сидят там, патрульных отвлекают…

Гедимин мигнул.

— Как же вы работать не любите… — пробормотал он, думая, что идея не так уж плоха. «Песок-то они не испортят! А мешки… хм… а своих у них нет? И своих лопат заодно?»

— Идите уже, — буркнул он филкам и повернулся к подъёмнику. Разъединяя массивные детали, он недобро ухмылялся. «Значит, пришли под руку Пламени? Пришли служить? Ну, посмотрим, какие из вас служители…»

…В двух шагах от реакторного купола Гедимин остановился. На секунду ему стало не по себе — пальцы обожгло странным холодом. Он поднял фонарь повыше и увидел уплотнившийся клок темноты у дальнего торца ангара. Видение тут же пропало, как и странные тени на краю обрыва.

«Кто-то там был…» — Гедимин медленно, держа наготове генератор защитного поля, двинулся вдоль стены. Ещё одна необычно плотная тень шевельнулась на краю светового пятна. Сармат остановился и взглянул на сигма-сканер. Луч прошёл сквозь скалу и коснулся дна ущелья. Там шевелились знакомые полосы ряби.

«Икси⁈ Сегодня же не их день!» — Гедимин поднял дозиметр. Вокруг реактора фон всегда был высокий — «сигма» просачивалась сквозь камень и защитное поле. Сейчас интенсивность упала до нуля. Гедимин следил за ней секунд тридцать — за это время она дважды стала отрицательной.

«Икси. Что они, всё-таки, делают с дозиметрами?» — он, не рассчитывая на ответ, встал у торца душевой. На краю светового пятна что-то шевелилось. Это был один и тот же край — тот, что над могильником, у обрыва. Именно там резко снижался фон — стоило отодвинуться на десяток метров, и он возвращался к норме. Икси копошились под обрывом, не замечая сармата. Даже его фонарь, мешал он им или нет, до сих пор не «выключился».

«Падальщики,» — Гедимин наконец понял, что происходит, и, отвернувшись от обрыва, двинулся к куполу. «Где падаль, там и падальщики. Думал, первыми успеют летучие. Этим идти далеко. Где они живут? В каком-то ущелье?»

Закрыв за собой временный шлюз, он приподнял крышку реактора, положил под неё фонарь и направился к люку. «Айзек уйдёт — отодвину заслонку. Хранитель, если что, за себя постоит. И против кочевников, и против стервятников.»

34 день Земли, месяц Мрака. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

Загудел, открываясь, люк. Гедимин медленно отвернулся от монитора. Он не сразу понял, почему Айзек, на мгновение замерев, шарахнулся к стене и вскинул руку.

— Экран!

— Уран и торий… — пробормотал Гедимин, виновато щурясь. Заслонка, прикрывающая проём в реакторе, сдвинулась с места до того, как он к ней прикоснулся — вот только он не был уверен, её хотели закрыть или открыть. Он задвинул её до упора, и зелёная световая полоса наконец погасла. Айзек шумно выдохнул.

— Атомщик, мать твоя колба! Ты тут совсем уже…

— Там кочевники, там, — Гедимин дёрнул плечом в сторону обрыва, — стая падальщиков. Это тебе не «совсем»⁈ Защищаемся, как можем.

Айзек тяжело вздохнул и, качая на ходу головой, опустился в кресло.

— Защищаетесь, стало быть… Ну-ну. А фонарь твой где?

Гедимин снова дёрнул плечом — теперь в сторону реактора.

— Под крышкой. Заберу. Икси ушли?

Айзек пожал плечами.

— Фон выровнялся, если ты об этом. Под обрывом кто-то хрустит костями. Замороженное мясо… ну, есть и на него любители.

Гедимин поёжился.

Костями, и правда, хрустели. Тихий, но неприятный звук из-под обрыва не заглушали ни переговоры аборигенов, ни шум воды в душевой, ни отрывистые команды Кенена Гварзы. Гедимин осторожно обогнул купол. Слева от него лежал прижатый защитными полями хвост сааг-туула. Его плавно согнули, освобождая дорогу для бронехода; с тех пор он так и лежал дугой — зверь не возражал. Чуть дальше темнело скопление деревьев-валунов. Какая-то летучая мелочь сорвалась с него, попав в пятно света, и сгинула. На дно долины Гедимин светить не стал — ограничился сканированием.

Тела, вчера аккуратно свёрнутые в позу эмбриона, лежали неровным и плохо различимым слоем. Кто-то разодрал их на некрупные части, но есть не стал — промороженные остатки плоти ещё держались на костях и обрывках кожи, тут же, вперемешку, была разбросана изорванная одежда. В растёрзанные останки уткнулось мордой какое-то плоское животное в сегментарной броне. Конечностей у него было много, но все — короткие; передние, широкие, с зазубринами по краю, частично срастались с челюстями. Вникать в его анатомию Гедимин не стал — и так, по хрусту, было понятно, что эти челюсти с равной легкостью дробят и замороженное мясо, и кости, и подвернувшиеся «листья» иглицы вперемешку с пемзой.

«Тварь явно не летучая. Похоже, роющая. Глаза мелкие, но много. Прячется под землёй, вылезает на запах еды?» — сделав последние пометки для Вепуата, Гедимин закрыл журнал. «Похоже, зимой все спят. Столько пищи, а стервятников всего двое. А Икси вообще ничего есть не стали. Только раскидали по долине. Теперь замаешься это прикапывать. Вчера надо было…»

С окраины донёсся протяжный низкочастотный гул. Гедимин машинально огляделся по сторонам и открыл было рот, чтобы позвать Вепуата, но, опомнившись, тяжело вздохнул и ускорил шаг.

… — Поднять. Песок. На склад.

От коротких отрывистых фраз под ключицами болело меньше. Гедимин, стараясь не щуриться и не пятиться, смотрел на нависшего над ним гиганта. Текк’т привёл стаю молоди и поднялся из шахты; витки его тела согревал текущий по ней горячий воздух — может, поэтому он и высунулся так далеко. Пещеры за ночь прогрелись до плюс семнадцати.

— Поднять песок нет-можно, — отозвался он; гудящий голос был спокойным, без грохота и лязга. — Можно слепить в камень. Камень поднять можно. Песок сыпется.

— Понятно, — сказал Гедимин, пытаясь слепить в кучу слова. — Можно сделать камень-шар. Тонкая шкура, твёрдая, пустая внутри. Песок внутрь. Так поднимать.

— Кто ты-говорил «можно»? — зрачки в зеркальных глазах поползли в разные стороны. — Так нет-можно. Когда камень — весь твердеет. Внутри, снаружи. Только снаружи — нет-можно.

— Нет-можно? — повторил за ним Гедимин. Когда он замолчал, Текк’т уже погрузился в скалу. Сармат видел на экране сигма-сканера, как он втягивается в глубину, быстро скользя хвостом вперёд, и уже у самого «дна» разворачивается и вползает в пещеру.

«Нет-можно,» — повторил сармат про себя, чувствуя, как горло странно раздувается и вибрирует. «Досадно.»

…Ардан стоял у механических весов. Их в ангар не заносили давно — последний металлический дождь они пережили под защитным полем, а от землетрясения и вовсе не пострадали. Вокруг толпились Скогны, бросая на чашки то камешки, то косточки, и взволнованно верещали, наблюдая за их движением.

— Проверяем, — пояснил филк, оглянувшись на Гедимина. — Как посветлеет, привезут товары на обмен. Менять ведь будут по весу?

Гедимин кивнул.

— Работает?

— Да, вполне себе, — филк едва заметно ухмыльнулся. — Так ведь сегодня день Земли. Самое время для… таких вещей. Ты, когда Сэта придут, дай им тоже проверить. Чтобы потом не было проблем. Если им что не так, пусть сразу скажут.

Гедимин одобрительно хмыкнул.

— Проверим. Товары точно привезут? Уже всё определено?

Скогны, притихнув и оставив в покое весы, столпились вокруг сарматов.

— Как ты говорил, Дим-мин, — ответил абориген в шапке с плавниками. — Ульсена и нергонские грибы. По корзине из Синви и Сэви. Мы ждём их ко второй вспышке Пламени. А с чем придут Сэта, мы не знаем.

Гедимин по привычке оглянулся на левое плечо и досадливо сощурился. «Не ко времени Вепуат засел в карантин… Ладно, разберёмся.»

— Скоро узнаем, — мрачно пообещал он. — Им, если что, везти недалеко. Ардан, запускай их в цех. Пойду жечь костёр.

…От раскалённых тел Сэта валил пар — не только из-под ткани, прикрывающей лица, но и из каждого неплотного участка длинных накидок. Рукавиц существа не нашли; их пальцы, обмотанные узкой белой лентой, напоминали что-то из давным-давно просмотренных фильмов — кажется, по древней истории.

— Тут будет купол, — пообещал Гедимин, уже в третий раз прерывая мысленные расчёты теплопотери. — И жаровня под ним.

— Щедрость Пламени да не оскудеет, — пробормотал из-под «асбестового» платка главный жрец и положил гирьку из чёрного камня на вторую чашу весов. Конструкция замерла в равновесии. Сэта быстро переглянулись.

— Эту вещь сделали Равные Куэннам, — жрец слегка наклонил голову, сжимая гирьки в ладони. — Все знали, что она достойна доверия. Теперь все это видят. Равным Куэннам мы верим. Вопрос в карликах…

Выбраться из накидок они решились не сразу — минут пять ждали после того, как Гедимин плотно закрыл двери. «Минус восемнадцать,» — сармат смущённо покосился на ворота. «Им и тут-то, внутри, не жарко… М-да, тут мы не подумали. Какое-то строение надо было, с подогревом…»

… — Кет?

Гедимин не успел окликнуть Кенена Гварзу — тот, оборвав на полуслове отрывистую команду, повернулся к нему первым. За его плечом сармат увидел настороженного филка со странным зазубренным лезвием в руке и открытый проём в защитном куполе — и десяток Джагулов, выжидающих у выхода.

— Вовремя, — бросил Гварза, разворачиваясь к кочевникам. — Присмотри за лагерем. Джагулы идут на охоту. Я буду там, за реактором.

«Охоту?» — Гедимин растерянно мигнул. Гварза, уже забыв о нём, перекрикивался с Джагулами. Пара секунд — и кочевники вдесятером выбрались из-под купола и направились к сааг-туулу. Зверь лежал спокойно, только шумно вздохнул, когда они приблизились к морде. Сармат смотрел, как из-под брони деловито достают костяные шесты и смотанные сетки. Большие сети, намотанные на несколько жердей, выглядели как-то странно — казалось, они сделаны не из сплетённого волокна, а из тонких кольчатых… щупалец?

— Sa tatzqa! — крикнул, оглянувшись через плечо, Гварза, и Гедимин едва заметно вздрогнул. Он быстро посмотрел на купол — проём был запечатан, все чужаки остались внутри. Двое из них сидели у навеса, под которым лежал раненый, и старательно ломали фиксаторы на его рёбрах. Сковырнуть прозрачный медицинский фрил было не так-то просто.

— Эй! — Гедимин шагнул к куполу, но поздно — фиксатор всё-таки поддался. Раненый встряхнулся и провёл когтями по лысому боку — и резко выпрямился, прикрывая ладонью глаза. Его пошатнуло, но он выстоял и довольно ухмыльнулся. Сняв с шеи засаленный и чем-то заляпанный шнурок, он с низким поклоном протянул его одному из «санитаров». Кочевник с коротким возгласом поднял маленькую подвеску над головой. Под соседним навесом взвыли — раненый с переломанными ногами и повязкой, прикрывающей ключицу, замахал здоровой рукой. «Санитары» подошли к нему. Гедимин думал, что и с него попробуют содрать фиксаторы, и двинулся к куполу, но Джагулы только осторожно, придерживая под здоровую лопатку, приподняли его голову и надели на шею шнурок. Миниатюрная округлая подвеска сверкнула красным боком. Раненый опустился на подстилки, тяжело дыша. Двое стояли над ним несколько секунд, слушая сдавленный вой, потом отошли.

«Кровяной камень. Их, похоже, на всех не хватило,» — Гедимин быстро пересчитал раненых. Вчера их было больше; сегодня в толпе белел всего десяток повязок, и остались неразобранными навесы над шестью тяжелоранеными. Тот, с кого недавно сняли фиксаторы, деловито связывал жерди в пучок; символический навес уже кто-то уволок. Закончив с жердями, он подобрал обломки фиксатора и, поглядывая на него с явной опаской, отнёс к закрытому проёму. Кривой шов на его боку остался, и одно плечо было чуть выше другого, но эти следы ранений, похоже, ему не мешали.

По лагерю прошла волна странного оживления. Джагулы, оставив ленивые попытки починить одежду и вычесать спутанные гривы, поднялись на ноги и развернулись к заделанному проёму. Гедимин насторожился, но на него никто даже не взглянул. Все смотрели, щурясь и прикрывая глаза, на что-то на окраине. Кто-то коротко рявкнул, другой ответил, ещё пару секунд все перекрикивались, потом с явной неохотой отступили и устроились на подстилках.

«Купол цел. Что они там увидели?» — Гедимин, настороженно поглядывая на чужаков, включил сигма-сканер. «Купол реактора. Обрыв. Вижу Гварзу, а вот их отряд. Без шестов. А это… Уран и торий!»

Над «могильником» у холма кружился живой смерч. Тысячи мелких организмов облепили разорванные останки. К ним пикировали летучие твари длиной с фалангу пальца, выхватывая то клочок мяса, то мелкую добычу. Существа величиной с ладонь охотились уже за ними — и что-то вроде мохнатой гусеницы метровой длины хватало хищников на лету. В метре над землёй, не задевая разбросанные останки, висела натянутая на костяные шесты сеть — и в ней уже трепыхалось десятка полтора существ разного размера и формы. Мелкие хищники и падальщики пролетали сквозь крупные ячеи, не замечая преграды. На полметра выше висела вторая сеть, с ещё более редким плетением; они обе были из кольчатых щупалец с шипами и присосками, и в обе за считанные минуты что-то успело попасть. Живая воронка не замечала ни сетей, ни попавшихся особей, ни Джагулов, наблюдающих за сетями. Пока Гедимин за ней следил, мохнатая гусеница спикировала к сетке, втянула в себя пойманную добычу, натянула сеть — и рухнула на неё, намертво прилипнув к присоскам. От её судорожных рывков конструкция зашаталась. С обрыва, не тратя времени на поиски тропинок, скатился Джагул, махнул ладонью перед кольчатыми челюстями и рывком всунул вторую руку в полосатый мех. Животное дёрнулось в последний раз и затихло. Живая воронка кружилась, не замедляясь; мелкие существа пролетали под рукой Джагула, отцепляющего крупную добычу от сетки. Через пару секунд он с гусеницей на плече сдёрнул с присосок другое животное — что-то вроде расплющенной рыбы — и, прокусив ему голову, с добычей побежал к тропинке. Мелкую сеть он очищать не стал.

…Гварза вернулся через полчаса. Сети остались под обрывом — Джагулы собрали с них всё и пришли в лагерь, обвешанные связками добычи. Что-то они успели съесть сырым — пасть у каждого была вымазана лиловой кровью. Под куполом их ждали, вытащив к самой «двери» пустые котлы. В эти ёмкости, так и не вычищенные с прошлого раза, добычу и покидали — только мохнатую гусеницу внесли на вытянутых руках, размахивая тушкой во все стороны. «Видел я этот мех,» — успел подумать Гедимин, прежде чем Гварза сердито рявкнул ему в наушник:

— Sata!

— Наблюдаю, — отозвался сармат, кивнув на лагерь кочевников. — Чего сеть не разобрали?

— Постоит до темноты, — буркнул Гварза. — Тут все хотят мяса. Иди, работай.

— Филки, — напомнил Гедимин, недовольно щурясь. — Копать песок.

Гварза тяжело вздохнул.

— Успеешь накопать? Час до рассвета.

Гедимин покосился на часы и беззвучно помянул спаривание «макак».

— Час — лучше, чем ничего. Где Эгнаций?

…Филки гребли песок молча и на Гедимина косились с опаской. Он, едва замечая их, сбрасывал песчаные холмы в мешки. Возможно, большую их часть наполнил именно он, — сегодня сармату было не до подсчёта выработки.

— Что-то намечается? — осторожно спросил Эгнаций, когда Гедимин вернулся со склада с охапкой опустевших мешков. Над крышей поднимался, упираясь в небо, световой гейзер.

— Иди наверх, — вместо ответа выдохнул сармат — и услышал за ангарами рёв раковин и частую дробь костяного барабана. Караван приближался к холму.

… — Гедимин, — громко прошептал Ардан, выглядывая из проёма в прозрачной «стене». Защитный купол у горячего цеха снаружи казался однородным, но на деле состоял из двух камер с разной температурой внутри — и там, где переминался с ноги на ногу обеспокоенный Ардан, было градусов тридцать.

— Гедимин, а цены-то какие? Я в местном бартере не разбираюсь!

«А я вот специалист,» — Гедимин досадливо сощурился. За его плечом, в «воротах» холодной части купола, негромко переговаривались Скогны. Двое из них были в высоких шапках, вышитых бусинами; остальные были одеты проще и вели себя тише. Две маленькие группы Скогнов держались поодаль друг от друга, каждая — у своей высокой корзины. В корзину Гедимин уже заглядывал — там были сырые колючие грибы. На крышки корзин положили небольшие, но тяжёлые свёртки, шнурки на них растянули, но развязывать не стали. «Ульсена в прутках,» — уже знал Гедимин, загодя проверивший сканером и Скогнов, и их товар. «Всего чуть больше килограмма.»

— Цены, — повторил он, задумчиво щурясь. «И с Вепуатом поговорить не успел… Так, думай. Исходя из расхода сырья и объёмов добычи…»

— Считаем по весу, — громко прошептал он, надеясь, что «переводчик» не переключил его без его ведома ни на скогнийский язык, ни на сэтский. — Грибы — один к одному, ульсену — один к пяти.

Ардан мигнул.

— Почему так?

— Сейчас сам будешь пересчитывать, — Гедимин недобро сощурился. — Все готовы? Зови!

…Первые минуты к весам, установленным в третьей, центральной, камере «здания», никто не приближался. И Сэта, и Скогны стояли в паре метров от них, настороженно глядя друг на друга. Ардан держался в дверном проёме, готовый шмыгнуть за стену — от него, в случае чего, проку не было бы. Гедимин застыл у весов, выжидающе глядя в две стороны сразу. Было неудобно, и быстро закружилась голова. Сармат встряхнулся и осторожно тронул когтем металлическую чашу весов. От тихого звона вздрогнули все.

— Раз все собрались, так начнём, — сказал Гедимин, выравнивая чаши. — У Скогнов тут ульсена в прутках и две корзины куджаглы. У Сэта — мешок стеклянной шихты. Менять будем по весу — шихту и грибы поровну, на один вес ульсены — пять стекла.

Он огляделся по сторонам. Все молчали, только настороженные уши и вибриссы трепетали в воздухе. Гедимин кивнул Скогнам. Двое в украшенных шапках быстро переглянулись, пошевелили когтями, и один из них подобрал свёрток с ульсеной и двинулся к весам. Прутки, высыпанные из обрывка шкуры, зазвенели на дне чаши. Она плавно опустилась.

— Это водяной металл, — заметил Сэта, подошедший к весам. Стоя за прозрачной стеной, он внимательно разглядывал прутки. Потом протянул руку и проверил металл когтем. От прутка пошёл пар.

— Считай, Равный Куэннам, — Сэта протянул руку к мешку с шихтой. Стеклянные осколки посыпались в чашу. Скогны следили за ними, привстав на пальцах. Звон уже затих, а никто так и не шевельнулся. Гедимин протянул руку к балансиру.

— Пять весов. Кто будет спорить?

Выждав десять секунд и так и не услышав ни звука, сармат развернул чаши. Та, что с шихтой, повисла перед носом главного Скогна. Он ещё долго стоял бы, замерев, если бы она резко не опустилась перед ним — Сэта быстро подобрал ульсеновые прутки со второй чаши, и она, опустев, взлетела выше.

— Водяной металл, — с удивлением повторил огненный гуманоид, разглядывая серебристые слитки. Скогны сгребали стеклянные осколки в мешок, второпях рискуя порезаться; упавший обломок был подхвачен на лету. Сэта рассматривали металл.

— Ульсена. Я сканировал, — подтвердил Гедимин. — А с грибами что? Нужны?

Двое Скогнов по пронзительному воплю «командира» схватились за корзину и поволокли её к весам. Гедимин хотел им помочь, но существа увернулись. Чаша, наполненная грибами, пошла к земле. Сэта, быстро переглянувшись, подняли мешок с шихтой. Когда чаши уравновесились, горка скорлупы была втрое ниже груды грибов. Скогны, подталкивая друг друга, нетерпеливо смотрели на Гедимина. Выждав пару секунд, сармат кивнул.

— Кутшала, — Сэта проткнул ближайший гриб когтем и тщательно его обнюхал. Другие, понюхав, шевельнули ушами.

— Кутшала.

Стекло ссыпали в опустевшую корзину, сверху затолкали мешок. Одна из групп Скогнов, закончив «торг» и прихватив свои вещи, отступила к выходу. Они так спешили уйти, что Гедимин подозрительно сощурился и оглянулся на Сэта. Те нюхали и трогали грибы. Вид у них был удивлённый, но не сердитый.

— Тут грибы из Сэви, — напомнил о себе главный Скогн. — Не хуже тех, что из Синви.

— Высыпай, — кивнул Гедимин. — Но Сэта сразу их проверят. Что-то их насторожило.

Скогн возмущённо фыркнул.

— Их? Перед лицом жреца Пламени⁈ Да кто бы стал…

— Что с грибами? — спросил Гедимин, повернувшись к Сэта. — Что-то не то?

Огненное существо шумно зашипело.

— Никакого обмана. Это с карликами-то! — Сэта смерил Скогнов недобрым взглядом. — У них ещё есть грибы? Мы принесли мало стекла…

Чаши уравновешивали долго, снимая то гриб, то пару осколков. Гедимин досадливо щурился, но терпел. Когда вся шихта оказалась в чаше, а на соседнюю легла треть гриба, они наконец замерли в равновесии, и сармат облегчённо вздохнул.

— Всё на сегодня.

Слышали его или нет, он не знал. Сэта сосредоточенно перебирали грибы (кто-то уже и попробовал). Скогны тащили звенящую корзину к «воротам». На той стороне их уже ждали, беспокойно повизгивая, а на окраине разворачивались две повозки, и подвывала раковина-труба. Гедимин только успел разглядеть их, как за плечом полыхнуло. Обернувшись, он увидел одинокого Сэта-жреца с печёным грибом в руке. Гриб он тут же спрятал и низко наклонил голову.

— Жар Пламени да не иссякнет!

— И вам спасибо, — пробормотал Гедимин, оглядываясь через плечо на повозки — в них как раз закидывали корзины с шихтой. — Металл у вас есть. Можете делать зеркала и отражатели. Технологию знаете.

— Созданное жрецами Пламени теперь нам знакомо, — отозвался Сэта, прижимая согнутые пальцы к груди. — Мы разожжём печи под знаком Пламени. Когда ты снова приведёшь сюда карликов с водяным металлом?

Гедимин оглянулся на отъезжающие повозки.

— Я их не привожу. Приезжают сами. Соберёмся, когда все договорятся. Думаю, скоро. Шихты им надолго не хватит.

— Шакха благодарна тебе, мастер Хеттийиррн, — Сэта коснулся согнутыми пальцами его груди и, не успел Гедимин мигнуть, исчез в алой вспышке. Из дверного проёма выглянул Ардан.

— Гладко всё прошло, — сказал ему Гедимин, разрушая прозрачный купол. Хотелось утереть испарину со лба, но мешал шлем.

— Мастер Дим-мин! — донеслось из-под ног. Двое Скогнов подошли почти вплотную. На секунду сармат подумал, что двое «командиров» не уехали на повозках с шихтой, но потом разобрался в орнаменте на шапках, — это были другие.

— Старейшины Синви будут довольны, — ухмыльнулся один из них. — И будет что рассказать. Сэта были здесь — и ушли, никого не тронув!

— Ну так и вы не лезли в их огороды, — отозвался Гедимин. — С чего им вас трогать⁈

Скогн странно ухмыльнулся.

— Ты — Равный Куэннам. С тобой все будут мирными. Даже Сэта. Спасибо за науку — и за корзину шихты. Завтра в Синви будут разожжены новые печи.

— Работайте, — усмехнулся Гедимин. — У вас хорошо получается.

Второй Скогн думал о чём-то, шевеля ушами. Когда сармат собрался уходить, он протяжно пискнул.

— Ты соберёшь ещё здесь нас и Сэта? — спросил он, глядя Гедимину в лицо. — Скогны из Синви, может, думают сами прийти в Сфен Огня с мешком грибов…

Он ухмыльнулся. Скогн из Синви сердито встопорщил усы.

— Скогны из Сэви! Вечно вам нужно всех донимать…

— Будет нужно — соберёмся, — перебил его Гедимин. — Скажешь, как кончится шихта. Цена прежняя… А соберёмся в день Земли. Например, в следующий.

Скогны быстро переглянулись.

— В день Земли, — повторили они — почти синхронно, будто сговорились. — У Куэннских весов в день Земли.

…Плавильных конусов еле хватило — сегодня все возились с мелочёвкой из цветного стекла, и каждую горстку шихты приходилось плавить отдельно, со своим красителем. Гедимин предложил было сделать запас цветных прутков — на него посмотрели озадаченно и снова вернулись к цацкам. Некоторые из них были светящимися — широкие кольца с отверстиями, слишком большие для перстней и слишком узкие для браслетов. Гедимин ждал, пока кто-нибудь спросит об утреннем торге — может, Сэта из Аса’ана были и не в курсе, но Скогны наверняка десять раз его обсудили. Но все говорили только по делу, будто ничего и не было.

— Странно, — пробормотал Гедимин, провожая взглядом вереницу Скогнов, покидающих мастерскую. Сэта ушли раньше.

…Подъёмник был разобран. Сармат налёг на крышку шахты. Когда колодец был закрыт, Гедимин оглянулся на утонувший в темноте склад и тяжело вздохнул. Смотреть на сигма-сканер не хотелось — сармат и так помнил, что главный корпус «Элидгена» тонет в песке. Филки еле-еле разгребли то, что накопилось за день; вчерашний пласт не уменьшился и на сантиметр. «И то хорошо,» — думал Гедимин, потирая ноющее плечо. До лопатки дотянуться не удавалось. «Намахался ковшом. Надо бы руки чаще менять.»

На полу душевой за ним остался песчаный след. Сармат посмотрел на него и досадливо сощурился. «Отряхивался же. И внизу, и у шахты… Куда оно набилось?»

До конца смены ещё осталась пара минут — и Гедимин, сгрузив штабель необработанных отливок в шлюзовой камере, вошёл в лабораторный отсек. С отливками предстояло разбираться на смене — другого свободного времени у сармата не было.

— Живой? — Вепуат, прижав ладони к прозрачной перегородке, радостно ухмыльнулся. — Весь день тебя не видел. Вот на тебя всё свалилось…

— Угу, — согласился Гедимин, разглядывая синевато-серую кожу разведчика. На боках и плечах ещё виднелись короткие светлые шрамы; ссадины на груди пропали бесследно.

— Джагулы, говорят, сегодня охотились, — ухмыльнулся Вепуат. — Ты там, случайно, со сканером не стоял? Интересно, кто тут летает зимой, — те же, что летом?

Гедимин пожал плечами.

— Что-то насканировал, но не разбирал. Не до того.

— Ну да, само собой, — кивнул Вепуат. — А… Скогны там как? На окраине что-то выло… Поторговали?

— Всё спокойно, — ответил Гедимин. — Обменялись и разошлись. Две корзины грибов, килограмм ульсены. Собирались ещё приехать.

— Ядро Сатурна! — Вепуат досадливо сощурился. — И опять без меня? Килограмм ульсены — это им на один укус.

Гедимин ухмыльнулся.

— В следующий день Земли. Успеешь выйти… если снова ни во что не влезешь. Мне вот другое странно… — он задумчиво сощурился. — Тоготцы всё видели и слышали. А сами на торг не пришли. И вечером не сказали ни слова. Я думал, они сразу прибегут. Не захотят отставать…

Вепуат осторожно похлопал по перегородке.

— Значит, тоготцы выжидают… И Аса’ан тоже? Хм-м… Ну ладно. Не торопи их. Может, они опыт поставили. Если в Синви и Сэви ничего не взорвётся, пойдут следом.

— Чему там взрываться? — буркнул Гедимин. — Я со сканером не отходил…

Вепуат пожал плечами.

— Мало ли. Тоготцам виднее. Может, к следующему дню Земли надумают. Или через один.