Обратный отсчет: Равнина

Часть 40 9–22 дни месяца Воздуха. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген — Сердце Пламени

9 день Воздуха, месяц Воздуха. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

Тонкие волокна, обвившие руку Гедимина, потеплели и зашевелились. «Иду-ут,» — прогудело внутри черепа. Гедимин мигнул.

— Кто идёт? — спросил он, оглядываясь на реактор. Краем глаза он успел заметить зеленоватое пятнышко, очень похожее на глаз. «Одно,» — удивился он про себя. «Как-то мало.»

«Иду-ут,» — повторил хранитель, переползая с предплечья на макушку. Гедимин машинально посмотрел на потолок и пожал плечами. Понять хранителя, как и всегда, было сложно.

Снаружи выл ветер. Защитный купол над городом оснастили рассекающими гребнями и уплотнили до полупрозрачности. В душевой уже с утра шумела вода, гудел мотор, и что-то чавкало. У входа толпились сарматы. Кто-то вышел в одних подштанниках и теперь ёжился на сквозняке. Ещё одна группа собралась поодаль, у бронехода, и с опаской заглядывала за ангар. Заглянул и Гедимин. Там шипел, шумно втягивая и выпуская воздух, пришвартованный «трилобит». Его растянули на шести анкерах так, что шевелить он мог только хвостом. Глаза существа вылезли из-под брони и таращились на небо. Гедимин проследил за его взглядом, — наверху, над куполом, медленно вращались спирали циклонов. Что-то сверкало внутри их витков, освещая плывущие тёмные нити. Они тянулись в разных направлениях, пересекая мерцающие спирали, но рассмотреть, что это, Гедимин так и не смог.

Туун-шу, притянутый к земле, махнул хвостом и повернулся боком, ослабив тросы. В свете фонаря у душевой на его панцире блеснула свежая надпись. «ТИКС-ТЭ01» — машинально прочёл Гедимин и сдержанно хмыкнул. «А вот и бортовой номер.»

На «юго-востоке» что-то лязгало, дребезжало, свистело и изредка выло. На плато, не прикрытом куполом, горели огни — ровный жёлтый и качающийся белый. Ещё один зажёгся на пересечении коридоров, между бараками, — Сэта, покинув пост на окраине, перебрались в «город».

— Вам отсюда хоть долины-то видно? — спросил Гедимин, заглянув под светящийся купол. Сами Сэта его перетащить с окраины никак не могли, — кто-то из командиров явно помог им, а значит, не возражал.

— Над долинами летит хозяйка вихрей, — отозвались из-под купола. — И те, кто несёт ветер, с ней. Кто отправится в путь против их воли⁈

Гедимин, хмыкнув, прошёл мимо. Вой ветра стал громче, и что-то загрохотало — циклон порвало на отдельные тучи. Среди его обрывков метались тёмные точки и полоски и что-то белесое, слабо светящееся.

Пока сармат разглядывал небо, оба огня на плато погасли. Один, растянувшись в цепочку, быстро пополз к тёмной громаде у обрыва, другой — ещё быстрее — к городскому куполу. Гедимин вскрыл защитное поле на его пути, и Вепуат, подгоняемый порывом ветра, ввалился в коридор. Проём в куполе закрылся, но остановиться шатающийся сармат смог не сразу. Пернатое существо, вцепившееся в его плечи и бока, махало хвостом и хлопало крыльями. Гедимин сунулся было к нему и еле успел отдёрнуть руку.

— Тихо! — Вепуат тряхнул плечами, отбрасывая существо за спину, и шумно выдохнул. Из-за купола донёсся переливчатый вой, следом засвистели дудки. Синеватые светящиеся ленты мелькали на окраине. В небе снова громыхнуло, по коридору пронёсся порыв ветра.

— Зачем полез туда один? — Гедимин недовольно сощурился. — А если бы сдуло?

Вепуат беспечно ухмыльнулся.

— Переждал бы и прилетел обратно, — он повёл плечом, и пернатое существо снова свесилось ему на грудь. Оно, как и огромный «трилобит» у душевой, смотрело только вверх.

— Никого из кочевников не унесло? — спросил Гедимин. Последний из качающихся белых огней исчез в темноте. На экране сигма-сканера огромное бронированное существо сползало с обрыва и укладывалось на дне ущелья рядом с двумя сородичами. Пластины их панцирей были плотно сомкнуты.

— Джагулы привычные, — отмахнулся Вепуат. — Да и ветер ещё только поднимается.

Он посмотрел на небо, покрытое спиралями циклонов.

— Интересно, каково там летать?

…Цеховой ангар за ночь остыл. Гедимин прикрыл лючки вентиляции, и вой ветра притих. Сармат подобрал деталь будущего прядильного агрегата и придирчиво её осмотрел. «Небольшая рихтовка — и начну собирать. Поставлю все станки в цех, а дальше пусть Айзек думает. Какие у него там волокна, где он их возьмёт…»

Сигма-сканер показывал, что работает не один Гедимин — на дне ущелья две бригады филков дробили асаановую руду, в прядильно-ткацком цеху заправляли станки, и любопытный рослый сармат заглядывал в двери. Сканер «нащупал» свежий шов на его рубахе — асаановая нить криво, но крепко затянула разрыв.

В цех заглянул Вепуат.

— Работаешь? Помощь нужна? — спросил он и тут же уставился на свой сигма-сканер. Гедимин отмахнулся. От Вепуата сейчас было мало проку — от сканера он оторваться не мог. «Смотрит на „юг“,» — машинально отметил Гедимин. «Следит, как раздирают на куски его арку? Опять собирать её по всему холму…»

…Пустые веретёна качались от толчков привода. Мерный перестук разносился по ангару. Гедимин дописывал инструкцию на листке зеленоватой бумаги. «Надо будет отдать Айзеку. Вроде бы всё учёл. Хотя — наверняка случится ещё что-то. У них тут всегда…»

— Zaa atesieq! — выдохнул Вепуат, вскинув руку в жесте превосходства. Гедимин удивлённо мигнул.

— Так, их вытерли… Ничего себе у них прикус! — пробормотал Вепуат, глядя на экран. — А теперь… Ох! Бедная самка. Я бы ещё не так взвыл… Ну и что проку от твоего чесания гривы? Тут впору анестетики вводить… Ага, один отцепился… нет, ищет другой сосок. Нашёл… Выходит, они рождаются уже с зубами. Мн-да-а… Бедная, бедная самка. Интересно, кровяной камень ей дадут?

— Что у тебя там? — не выдержал Гедимин. Вепуат поднял на него рассеянный взгляд.

— Она всё-таки родила. Прямо посреди ритуала. Хорошо, что там ещё не все перепились. Вон, Урджен пришёл… Зачем ты их трогаешь? Спят себе — и пусть бы спали! Вот так, правильно, тяпни его покрепче!

Гедимин заглянул в экран. Под лучом слабо шевелились два мохнатых комка. Их уложили в ёмкости из шкур, засыпанные сухими листьями. Ни на что, знакомое сармату, эти существа похожи не были.

— Не знаю, что Урджен сказал, но все довольны, — пробормотал Вепуат. — И он тоже. Хотя палец ему прокусили. Ну, у него-то кровяной камень под рукой… Нет, я всё-таки не понимаю, как самки это выносят. Такие челюсти, и ещё зубы… Ох!

Он нервно ощупал нагрудник.

— Это что, детёныши Джагулов? — Гедимин недоверчиво покачал головой. «Всё-таки естественный способ размножения — какая-то чушь. Интересно, как быстро из такого комка вырастает Джагул?»

— Ну да, — Вепуат наконец отвёл взгляд от сканера и широко ухмыльнулся. — Гургуу родила. Я вообще не думал, что она соберётся до завтра. Но вроде всё в порядке. Рожать во время урагана, да ещё на ритуале…

За стеной что-то загрохотало. «Юго-запад,» — машинально определил Гедимин. «И это не в небе. На поверх… На плато!»

Грохот усилился — на окраине что-то взрывалось, и взрывы гремели всё чаще. Гедимин, сдёрнув с плеча сфалт, вылетел из ангара и ошалело огляделся. Воины Сэта спокойно сидели под куполом. Из бараков выглядывали растерянные филки. Вепуат, выскочивший из цеха вслед за Гедимином, сделал шаг вперёд — и остановился, сдавленно хрюкая в респиратор. Ещё раз громыхнуло, и снова началась канонада — уже в отдалении, где-то на «востоке».

— Heta! Стой! Это деревья!

Его крик утонул в грохоте разорвавшегося смерча и шуме падающих камней.

До рощи на «юго-западной» окраине он добрался первым — Гедимин только и успел мигнуть. Снаружи рассвело, но защитное поле заслоняло обзор и мешало сканирующим лучам. Однако Гедимин всё-таки рассмотрел новые трещины и проломы на деревьях-валунах. Растения будто разошлись по швам. Над каждым проломом клубилась дымка. На ветру она вытягивалась параллельно земле, но не иссякала. Горизонтальные дымовые полосы повисли над холмами.

— И сканером не возьмёшь, — пробормотал Вепуат и протянул руку к защитному куполу. Гедимин успел схватить его за запястье.

— Не лезь!

Над дальним плато с грохотом взорвалось торнадо. Следом загремели оседающие камни.

— Смотри! — крикнул Вепуат, указывая на небо. С «востока» из закрученных в спираль складок медленно выплывала тёмная громада. Она была продолговатой, с размытыми шевелящимися краями, и вереницы мелких объектов тянулись вдоль её «бортов». Потом Гедимин разглядел ещё одну, всю в пятнах и свисающих лохмотьях. Что-то мелкое сновало среди них.

— Вот бы подойти поближе… — прошептал Вепуат, щурясь на бесполезный сканер. Луч не дотягивался до странных объектов — весь экран покрылся тёмной рябью.

«Если эти штуки на высоте километра…» — начал было высчитывать Гедимин, глядя, как тёмная громадина всё тянется и тянется, а её «хвост» по-прежнему закрывают небесные складки. « Hasu! Откуда мне знать, на какой они высоте⁈»

— Эта дрянь размером с астероид, — пробормотал он. Вепуат укоризненно хмыкнул.

— Почему «дрянь»-то? Что они тебе успели сделать⁈

Гедимин мигнул.

— Не хватало ещё… — он замолчал и судорожно глотнул воздух. — Оно ещё и живое⁈

Теперь он видел, как плавно колышутся складки вдоль «бортов» и выступы на передней части. Над холмами плыли гигантские существа. На них что-то копошилось, свисало, мельтешило вокруг и летело в «кильватере», увлекаемое воздушным потоком. Вепуат смотрел на «астероиды», и по лицу расплывалась нелепая ухмылка. У душевой раздался низкий прерывистый гул. Гудел привязанный «трилобит». Гедимин услышал скрежет анкеров, но крепления всё-таки выдержали.

Что-то ударилось о защитный купол и рассыпалось пылью. Рассмотреть её Гедимин не успел — ветер тут же сдул пылевое облачко. Следом в купол врезались сразу три объекта. Потом снаружи застучал «град». Что-то падало, зарывалось в гравий, взрывалось от удара. Ветер дул со всех сторон одновременно, рассыпая пыль и разбрасывая странные цветные градины. У многих из них Гедимин разглядел хвосты и обломки боковых плавников.

— Образцы, — выдохнул за его спиной Вепуат. — Сотня сотен образцов…

Гедимин еле успел обхватить его за плечи. Существо, зажатое между двумя сарматами, заскрежетало и забило хвостом. Гедимин, не обращая на него внимания, затолкал Вепуата в ближайший ангар и только там выпустил. Сармат шарахнулся от него и сердито фыркнул.

— Крылья-то зачем ломать⁈

— Снаружи ещё не так обломало бы, — отозвался Гедимин, разглядывая исцарапанный нагрудник. Пернатое существо сердито гремело крыльями. «Ничего там не сломано,» — подумал Гедимин. Сказать об этом он не успел. Огромный пёстрый ком возник из воздуха у входа в техотсек и прокатился по ангару, на лету разваливаясь на части. Две самые крупные растянулись на полу, шипя и сдавленно ругаясь. У одной из них был короткий узорчатый мех и двойные шипы вдоль хребта. У другой — рога, драная накидка и хвост с зубчатой клешнёй.

— Живой⁈ — Вепуат опомнился первым. Он склонился над стражем, протягивая ему руку. Хассинельг уже и сам поднимался, ощупывая ушибленное колено и прорехи в накидке. Гедимин осторожно пододвинул к нему упавший посох. Страж дёрнулся было за палкой, но пошатнулся и снова упал. Уже сидя, он вцепился в посох двумя руками и выдохнул. Его шатало из стороны в сторону. Вепуат сел рядом, придерживая его за плечо и рог. Гедимин оглянулся на Мальгеса, распластавшегося на полу. Это существо даже не думало подниматься — наоборот, уронило голову на лапы и зажмурилось.

— И это ты называешь короткими путями⁈ — донеслось из-под лап, прикрывающих пасть. — Вот чтоб я ещё раз согласился…

— День неудачный, — виновато буркнул страж. Он уже который раз пытался сфокусировать взгляд, но зрачки так и расползались в разные стороны. Гедимин озадаченно посмотрел на Вепуата, тот дёрнул плечом — «а я что могу сделать⁈».

— Там ещё не рассвело? — спросил Хассинельг, прикладывая к голове навершие посоха. Оно вспыхнуло чуть ярче. Страж встряхнулся и, всадив наконечник в камень, кое-как поднялся. Кость без видимых усилий воткнулась в тектон на десяток сантиметров — Гедимин только и успел мигнуть.

— Рассвело, — ответил Вепуат. — И давно уже. Даже гейзеры отгорели. Что с ногой?

Страж, сильно хромая, уже добрёл до Мальгеса и занёс светящийся посох над ним. Существо фыркнуло, встряхнулось и нехотя подняло голову.

— Я сегодня никуда не пойду. И ты не ходи.

Хассинельг приложил посох к повреждённой ноге и тихо скрипнул зубами.

— Не ходи… Мне ещё возвращаться, пока не заметили. А, всё равно заметят!

Посох то вспыхивал, то гас. Гедимин покосился на дозиметр — графики интенсивности «сигмы» и «омикрона» дёргались то вверх, то вниз, выписывая зубцы. Страж, выдохнув, перенёс вес на повреждённую ногу и сдавленно зарычал.

— Не помогло? — спросил Вепуат, выпуская «щупы» анализатора. — Отодвинь-ка палку. Надо посмотреть, что там с костями.

— Короткие пути, сказал он… — проворчал Мальгес, обнюхивая водосток. Гедимин заметил на его боку пару царапин и мелкие проплешины.

— Трещина, — Вепуат, помрачнев, опустил сканер. — У тебя кровяной камень есть?

Хассинельг махнул хвостом.

— Камень с посохом не работает. Ничего, старейшина Кайри поможет. Если я до него доберусь…

Он пошарил в мешочках у пояса, потом — в складках накидки.

— Ягод курруи ни у кого нет?

Сарматы переглянулись.

— У Броннов, наверное, есть, — сказал Вепуат. — Сядь и не двигайся. Я тебя донесу. Гедимин, подержи Скафа…

Сармат, фыркнув, убрал руки за спину.

— Держись за меня, — буркнул он Хассинельгу. — За плечи. И палку не урони.

Страж весил не больше, чем средних размеров филк — и от неожиданности даже не сопротивлялся. Мальгес смерил его, вцепившегося в плечо Гедимина, мрачным взглядом и махнул хвостом.

— Есть тут, где переждать ураган?

— Идём к Броннам, — сказал Вепуат. — У них там подстилки, всякая еда…

За ангаром громыхнуло. Снова посыпались камни. Какая-то дудка пронзительно завизжала. Её вопли оборвал громкий костяной треск. Гедимин беззвучно хмыкнул. «Одной меньше. А ворота, получается, ещё целы. Стоят вертикально. И даже дудки не все полопались.»

…Хассинельг сидел на полу, обернув распухшее колено мокрой тряпкой. На ней желтели шкурки от ягод курруи. Навершие посоха, занесённое над компрессом, то вспыхивало, то гасло. Бронны, столпившиеся вокруг, взволнованно пищали. Скогны тихо стояли поодаль, наблюдая за стражем и сарматами. У самой дальней стены среди пустых мисок спал Мальгес. Гедимин посматривал на его уши, думая, правда он отключился или притворяется. «Всё-таки спит. Ну, хорошо, что хоть его не ушибло.»

— День такой, — Хассинельг пощупал колено и шумно выдохнул. — Да ещё расстояние… Закрутило. Дни Воздуха, они вообще… плохие для направленного движения.

Вепуат сочувственно хмыкнул.

— То есть — тебя и на обратном пути… закрутит?

— Скорее всего, — страж понурился. — И опять обо что-нибудь треснет. Ветер там не ослаб?

Он покосился на посох. Внутри навершия то закручивался, то распадался светящийся смерч.

— Ослабнет он, как же… — пробормотал страж, не дожидаясь ответа.

— Хассек, — Вепуат достал было из кармана ампулу, но, махнув рукой, засунул её обратно. — Ты сегодня сиди тихо. Ты ещё приложишься этим же коленом — и ногу тебе размозжит. Если и завтра будет плохо… Гедимин, ты донесёшь его, если что? На плечах?

Сармат кивнул. Хассинельг посмотрел на него исподлобья и отодвинулся.

— Не надо меня носить. Уйду, когда ветер ослабнет. А Дим-мину… ему тоже выходить затемно. Пока дождь льёт вполсилы.

Вепуат оглянулся на Гедимина.

— Завтра польёт так, что и его может смыть? А ни в какие подземные реки он не провалится?

— Накроюсь защитным полем, — буркнул Гедимин. При мысли о подземных реках и ему стало не по себе. «Гравий — ещё ладно. А если почва песчаная или глинистая… Не хватало ещё завязнуть посреди Равнины!»

— В день Воды всегда придёшь, куда надо, — отозвался страж. — Если не забудешь, куда шёл. Это вам не день Воздуха… Урррх! Ну мне завтра Руниен и скажет…

Он снова ощупал ногу и досадливо щёлкнул хвостом. Бронны, отобрав у него тряпку, обмакнули её в горшок с отваром курруи и снова обернули колено.

— Вот так и сиди, пока ветер не стихнет, — сказал Вепуат. — Гедимин, ты запомнил? Завтра, как только отпустят с дежурства…

…Ветер гудел в воздуховодах, но с каждым часом тише. Последний смерч взорвался над холмами ещё засветло. Фонарь Гедимина осветил связку бубенцов, прикопанную в гравий, осколок трубки с отверстиями, торчащий из камней, и бронированную лапу сааг-туула. Животное уложило голову на край обрыва и щурилось на свет. Гедимин отвёл фонарь в сторону. В темноте заурчали.

— Хороший ветер, — услышал сармат голос Урджена. — Много принёс.

Сармат покосился на небо. Там медленно, по сантиметру, плыли куда-то огромные тёмные силуэты. Всё, что сновало вокруг них, где-то затаилось.

— Что он принёс? — спросил Гедимин, глядя в темноту.

— Семена. Дичь, — отозвался Урджен. — И Джаарган вернулся. Ты же его видел.

Гедимин изумлённо мигнул.

— Джаарган⁈

— Или это был не ты? — теперь удивился Джагул. — Чьё око на нас глядело? Твоё или Урху? Видно, Урху. Она всё ходила вокруг Гургуу. Я бы позвал её, но самки были против. Самкам тут виднее. Вернулся, да. Через год дадим имя. Пока буду звать вернувшимся.

«Что-то не то они там пили, на своём ритуале,» — Гедимин покачал головой.

— Ты про детёнышей, которые сегодня родились? — осторожно спросил он. — Думаешь, кто-то из них — Джаарган? С чего ты это взял?

— Эррх… — отозвались из темноты. — Много снов. Много знаков. Он сказал — все вернутся. Жаль, теперь с ним долго не поговоришь. Буду учить его. Как он меня учил.

Из темноты послышался смешок. Гедимин растерянно покачал головой.

— Иди спать. Свалишься ещё с брони, — проворчал он, огибая душевую. В темноте что-то заворочалось, захрустел гравий. Гедимин шагнул под реакторный купол, оглянулся и едва заметно поёжился. Ему было не по себе. «Завтра идти в столицу. А там — никого, кроме аборигенов. И у всех свои традиции. Вот наслушаюсь ерунды… Надо бы поменьше вылезать из литейни. Может, и спать там буду.»

10 день Воды, месяц Воздуха. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген — Сердце Пламени

— Пойду к твоему сородичу, — Гедимин погладил корпус реактора. Гладкий жёлтый камень сегодня казался тёплым, — сармат даже проверил внутренний и внешний термометры и убедился, что установка не перегрелась. Горячие волокна оплели его руки и сомкнулись на спине. «Скажу-у ему-у,» — прогудело внутри черепа, и дозиметр мигнул — мощный пучок сигма-излучения ушёл куда-то к центру Равнины. Гедимин криво ухмыльнулся.

— Смотри за лагерем. Над нами висит что-то странное. И погода слишком хорошая. Ещё кто-нибудь захочет повоевать…

Наверху с гулом отодвинулась крышка. Скрежета в этот раз не было — Гедимин не зря возился с направляющими.

— Иди сюда, атомщик, — Айзек пропустил сменщиков в бункер и нетерпеливо помахал сармату. Вид у него был обеспокоенный.

В душевой шумела вода. У ворот стояли мокрые мешки. Их обступили филки-химики — Альгот и трое лаборантов. Главный химик оглядывался по сторонам. У его ноги стояло полное ведро воды.

— На самые дальние решётки, — услышал Гедимин обрывок фразы. — День заполнения пишите два раза — на стене и на полу! Только не у водостока…

Химик резко повернулся к нему и довольно хмыкнул.

— Пришёл! Мимо душевой никто не проходит. Даже ты. Нужен термобластер.

Гедимин молча отстегнул излучатель от пояса и протянул ему.

— Второй тоже, — добавил Альгот, придирчиво осматривая прибор. — А учитывая, что ты уезжаешь надолго…

Гедимин кивнул на ангар горячего цеха.

— Ещё два там. Не хватит — делайте новые.

Айзек нетерпеливо постучал пальцем по его наплечнику.

— Идём! Пока все на месте, а снаружи ещё не полило…

Проходя мимо воздуховода, Гедимин услышал тихий шелест — за куполом начинался дождь. Небо покрылось синим волнистым орнаментом и едва заметно колыхалось, как рябь на воде. Огромные тени поперёк синих волн стали ещё шире и разлапистей. «Кто там вообще, и на чём он так отъелся?» — думал Гедимин, с опаской глядя на странные, но явно живые объекты. «Главное, чтобы на холм не грохнулся. Станция, может, и выдержит. А вот ангары и бронеход — вряд ли.»

На дне ущелья, у столярной мастерской, стоял, сложив руки на груди, Кенен Гварза. Рядом с ним, уронив голову на лапы, лежал Мальгес. В этот раз его уши подёргивались — кто-то его уже разбудил. Напротив опирался на посох Хассинельг. Под его штаниной угадывалась повязка с жёстким каркасом, мешающая сгибать ногу. В стороне, рядом с нахохленным Вепуатом, тускло светился огненный жрец. На него с опаской косились Джагулы. Их было трое, они стояли порознь и друг на друга скалились. «Фиолетовый, чёрный и жёлтый,» — отметил про себя Гедимин. «Хеллуги, Джелеги и Улгехи. Всех собрали. Кифа не хватает. Спит, наверное.»

— И торговый день, — услышал Гедимин негромкий голос Гварзы. — Надеюсь, Хепри, обойдётся без эксцессов.

Вепуат еле слышно фыркнул.

— У нас с Гедимином всё было спокойно. Его уважают.

— Урррх, — выдохнул кто-то из Джагулов. — Что с охотой? Дети Пламени будут охотиться? А зверь Кьюссов?

— Все будут, — пообещал Вепуат. — Один Гедимин всё пропустит. Иди уже сюда! Хассек говорит — пора отправляться.

Мальгес нехотя приподнял голову. Гедимин шагнул в круг. Гварза смерил его мрачным взглядом и протянул контейнер с Би-плазмой.

— Чтобы мутагены в рот не тащил! Мало нам с тобой проблем…

— Будь на связи, — Айзек дал Гедимину большую тубу горючей смеси. Кут’тайри одобрительно зашипел.

— Как найдёшь место, разожги огонь! Все города Сэта увидят его, — пообещал он. — Если древние печи карликам не подчинятся, наши литейни всегда…

Гварза качнул головой.

— Ваши литейщики не знают, на что напрашиваются. Кет! Пойдёшь один. Поведёт тебя Мальгес. Через какие-то грузовые норы. Руки и сканер никуда не совать! Встретит тебя Шесек — и он там за тебя отвечает. Хассинельг пойдёт своими путями, как сможет, с тобой свяжется. Куда-то лезть, совать предметы, что-то трогать — с ведома Шесека и с его разрешения. По дворцу и столице не шляться!

Гедимин хмыкнул.

— Я-то могу не шляться. А если придут в литейню? Кто-нибудь из… тех, кому мы не нравимся?

Хассинельг махнул посохом.

— Придут, — пробормотал он, помрачнев. — Точно придут. Когда не надо, прибегает весь совет. Шесек обещал…

Гедимин угрюмо сощурился. «Можно подумать, нам нужна эта станция. Я вообще сидел бы на Земле…»

— Атомщик! — Айзек перехватил его взгляд. — Со стражами не драться! Если совсем прижмёт — бей прикладом. Но никакой стрельбы в столице!

Вепуат покосился на оружие за плечом Гедимина и тихо хрюкнул. Гварза показал ему кулак. Вепуат пожал плечами.

— Я просто подумал о сравнительной прочности. Интересный был бы эксперимент.

— Никаких экспериментов во дворце и в столице! — Гварза повысил голос. — Айзек, повтори ещё раз, — до Кета всегда плохо доходило.

Айзек поморщился.

— Кенен, давай спокойнее, ладно? Тут всем не по себе. Гедимин, если что-то будет нужно — сразу выходи на связь. Через Сэта или через Хассека, — он за тобой там присмотрит. И… — он дотронулся до височной пластины. — Закрой голову. И, пока не вернёшься, постарайся не открывать.

«Да я бы рад…» — Гедимин вспомнил невидимые иглы, впивающиеся в череп, и невольно поёжился.

— Как я тогда поговорю с Сэта? — хмуро спросил он. — Переводчик за экраном работать не будет.

Айзек снова поморщился.

— Действуй по обстоятельствам. Срочный разговор с Сэта — одно. Развешивание мозгов по твэлам — другое. Ты голову ещё не закрыл?

Гедимин мигнул.

— Мне же ещё идти, — он кивнул на сонного Мальгеса. — Как будем общаться?

Гварза раздражённо вздохнул.

— Не хватало ему ещё с тобой общаться! Иди, куда покажет. И глаз до сигнала не открывай. И никаких экспериментов!

Мальгес поднялся на ноги, прошёл мимо Хассинельга, едва не столкнув его с дороги, и остановился рядом с Гедимином.

— Сигнал будет такой, — он толкнул сармата боком. Толчок получился неожиданно сильным. «Тем лучше. Не пропущу,» — подумал Гедимин, прислушиваясь к шуму дождя. «Льёт всё сильнее. Не знаю, что там за норы. Надеюсь, не затопляемые.»

— Сейчас я не буду ничего понимать, — предупредил он, смыкая височные пластины. Мальгес что-то проклекотал, но сармат не разобрал ни слова. Айзек и Вепуат переглянулись.

— Осторожнее там, — буркнул разведчик, незаметно сунув Гедимину камешек на шнурке. — Айзек! Может, всё-таки меня отпустишь?

Айзек качнул головой.

— Вас двоих слишком много на один город. Иди, атомщик. Доберёшься — сообщи.

Гедимин посмотрел туда, где только что стоял Хассинельг. Страж исчез. Сармат оглянулся на холм (реакторный купол отсюда не просматривался) и положил руку на загривок Мальгеса. В защитном поле открылся проём. Под ноги сармату выплеснулась вода — дождь набирал силу. «Не утонем?» — криво ухмыльнулся Гедимин, закрывая глаза.

…Поверхность под ногами сменилась раз пятьдесят — на тридцатой смене Гедимин перестал считать. Сначала по пальцам били крупные капли, потом вода потекла струями, а ступни затопило. Сармат слышал только плеск под ногами и грохот падающей воды. Сколько-то времени спустя — по ощущениям, через час — добавились странные щелчки и шкворчание. Они шли то снизу, то сверху, независимо от поверхности под ногами, — всё время с разных сторон. «Или со всех сторон одновременно,» — чем дольше Гедимин прислушивался, тем труднее было определиться. «Мальгес не дёргается. Видимо, это неопасно.»

И полив, и шкворчание внезапно прекратились. Ступня нащупала отёсанный камень, потом стык между плитами. Затем Мальгес, навалившись тяжёлым боком, прижал сармата к стене. Гедимин открыл глаза и тут же зажмурился — после долгой темноты свет был неприятно ярким.

В отдалении виднелись белые башни, составленные из круглых «отсеков» и проросшие шипами непонятного назначения. Такие же шипы, только более короткие, упирались сармату в спину. Мальгес подался назад и мотнул мордой, будто указывая на что-то позади Гедимина. Тот обернулся и увидел в белой шипастой стене узкий несимметричный проём. Судя по глубоким выемкам по его периметру, когда-то здесь примыкал к «обшивке» какой-то внешний модуль. В оставшуюся «горловину» Гедимин пролезал только боком.

Мальгес снова мотнул мордой и придвинулся к сармату, будто хотел его подтолкнуть.

— Туда? — прошептал Гедимин, протягивая руку в проём. Из-за белых башен был слышен гул голосов, чьи-то повизгивания, скрежет камня о камень и распиливаемой кости. Поблизости никого не было, и выступы стен прикрывали сармата от чужих глаз — но Мальгес явно беспокоился и кого-то высматривал.

Он навалился боком, заталкивая Гедимина в проём. Тот кое-как пролез между несимметричными выступами. Шагов через пять коридор расширился; Гедимин оглянулся и увидел светлый проём. Мальгес исчез.

«Очень интересно…» — Гедимин сделал ещё пару шагов на ощупь. Света из открытой «двери» хватало бы, если бы сармат не загораживал её спиной. Он поднял было руку с сигма-сканером, но тут же досадливо сощурился и выключил прибор. Ничего, кроме белесой ряби, луч не «нащупал».

«Фонит,» — Гедимин сверился с дозиметром. Стрелка-указатель упёрлась в нижнюю часть корпуса — излучение шло из-под фундамента. Сармат снял колпак с фонаря и, щурясь от неожиданно яркого света, двинулся дальше. Через пару шагов он выяснил, что коридор не один — в две стороны от него отходили ответвления. Проёмы, ведущие вбок, почти полностью перекрывали проросшие из стен шипы. Пролезть между ними смог бы разве что Скогн.

«Похоже, идти надо прямо,» — Гедимин надавил на шипы, но сдвинуть их так и не смог. Белое вещество под пальцами казалось то податливым, то запредельно прочным. Сармат встряхнул головой и ускорил шаг. «Это здание — не такое уж большое. Даже по периметру я его за час обойду. Надо запоминать дорогу…»

Коридор преградили «сталактиты». Между ними оставалась узкая щель. За ней проход расширялся. Гедимин протиснулся, едва не оставив на шипах часть брони, и остановился. Он стоял посреди ажурной конструкции со множеством выростов — будто оказался внутри гигантского скелета радиолярии. Неосторожно шевельнувшись, он врезался плечом в тонкую перемычку. Обшивка затрещала. Гедимин, пригнув голову, ощупал то, на что наткнулся, — на белой «кости» не осталось ни царапины.

«Образец бы…» — он покосился на плазморез, царапнул раскалённым когтем ближайшую перемычку, надавил чуть сильнее, наращивая температуру, — коготь упёрся в непроходимую преграду. «Плазмой режется по миллиметру,» — всплыли в памяти давние слова Айзека. «Здесь тесно. Будет рикошетить, поплавлю скафандр,» — Гедимин нехотя опустил руку и нырнул под ажурную арку. Проход упёрся в ячеистую стену. Фонарь осветил проёмы, затянутые чёрной мембраной. Кое-где — особенно в самом широком проходе, куда мог бы пролезть Гедимин — «полотно» было тёмно-красным и подвижным. Внутри вертикальной мембраны что-то пульсировало, иногда выпирая наружу буграми. Порой она покрывалась чёрными полосами и замирала.

«Очень интересно,» — Гедимин огляделся по сторонам. Коридор здесь заканчивался. «Я где-то свернул не туда? Или это и есть дверь?»

Мембрана почернела полностью и растворилась. Фонарь осветил ребристые белые стены… и разрисованное полотнище на выходе. Гедимин радостно хмыкнул. «Куда-то я всё-таки вышел. Та занавеска — явно не Куэннская.»

Он выждал пару секунд. Самый широкий проход оставался открытым, но более узкие по-прежнему были затянуты красноватой мембраной. «Образец…» — снова шевельнулось в мозгу Гедимина, и он поддел толстую плёнку когтем.

Коготь провалился в неё, не встретив сопротивления, и так же легко вышел наружу… точнее, не вышел. Его срезало по самый палец. Гедимин, ошалело мигнув, нашарил в кармане кованый штырёк, просунул до половины в мембрану — и выдернул, растерянно глядя на гладкий срез. Полстержня отсекло бесшумно, пальцы не ощутили ни давления, ни нагрева.

— Ай-и-и-и! — «шторка» поперёк коридора откинулась, и кто-то пронзительно заверещал, глядя прямо на Гедимина. — Залезай! Ворота ждать не будут!

Гедимин, стараясь не трогать стенки, нырнул в проём и вывалился наружу — в широкий отсек, перегороженный ячеистыми колоннами. Он встряхнул головой и выпрямился, озираясь по сторонам. На него смотрели четверо Скогнов. Ещё один поправил растянутую на шипах занавеску, повернулся к сармату и постучал себя пальцем по лбу.

— В ворота зачем было тыкать⁈ Ещё бы руку засунул!

Гедимин смущённо сощурился, глядя на его ладонь. Скогн протягивал ему обрезок штырька, ипроновый кожух когтя и аккуратно вылущенные из него проводки нагревательной системы. Надрезов на «выпотрошенном» кожухе не было.

— Оно так, по частям, и выпало? — спросил сармат, глядя на углубления в стене. Свет так далеко не проникал, но Гедимину мерещились на их дне красно-чёрные мембраны.

Скогн дёрнул вибриссами и небрежно притронулся пальцами ко лбу.

— Долго тебя ждали. Как там дом Пламени? Строится?

— Работаем, — Гедимин повторил за Шесеком приветственный жест. Абориген уже отвернулся и куда-то направился. Через пять шагов он остановился и нетерпеливо пощёлкал когтями. Ворота отсека уже открывались, расплетаясь на шипы и уползая в стену. Гедимин сунул остатки когтя в карман и ускорил шаг. Идти было недалеко — прямо за воротами потолок плавно уходил вверх, а впереди поднимались широкие шипастые колонны, увешанные белыми и красными лентами.

— Хорошо, что пришёл, — снова заговорил Шесек, отходя к стене и отмахиваясь от чего-то невидимого — или от трёх десятков Скогнов, остановившихся поодаль. Одеты они были попроще, чем мастер, но на передниках (или нагрудниках?) виднелись десятки нашитых «цацек». Если в литейне и шла работа, о ней все забыли — все рабочие собрались посмотреть на чужака.

— Хорошо, — повторил Шесек, прикрывая ладонью зубастую ухмылку. — Среди стражей полно дураков. Вот и приходится лазить по норам. Про ворота не предупредили, да? Хассек — тот ещё растяпа. Но шустрый, что есть, то есть.

Он ухмыльнулся ещё шире. Гедимин кивнул.

— Хассек вчера едва не убился. Надеюсь, его не объявят каким-нибудь… нарушителем, предателем или чем похуже, — пробормотал он, смущённо щурясь и высматривая под сводами световые кольца. — Печи расхоложены? Не запускали их?

— Что было, отработали до урагана, — ответил Шесек. — Потом уже ждали тебя.

Он указал отогнутым когтем на темнеющий в дальней стене проём.

— Там всё завалено твоей рудой. Столько никто не привозил. Что будем лить? Куэннские штуки?

— Шесек! — один из Скогнов шагнул вперёд. — Твой гость прошёл пол-Равнины под стеной воды! Ты что, не дашь ему даже присесть?

Шесек быстро оглянулся на Гедимина и смущённо прижал уши.

— Устал? — отрывисто спросил он, стуча по ближайшей стене белой палочкой с шипами. Стена зашевелилась, белые пластины поползли вбок, открывая тускло освещённый отсек. С его потолка — невысокого, Гедимину по макушку — свисала гроздь бус из светящегося стекла.

— Вот, — Шесек остановился на пороге. — Тут всё готово. Жаровня тебе, кувшины и бочонок. А вот кокон не нашли. Нет таких больших. Тут шкуры, войлок и мягкая ткань. Посмотри, удобно?

Гедимин мигнул. Шкур и тряпок тут, и правда, хватало — они застилали весь отсек в три слоя. На двух свободных пятачках стоял бочонок в окружении мелких кувшинов и накрытая колпаком трёхногая жаровня.

— Дверь тут, похоже, надёжная, — пробормотал сармат, глядя на стену, в которой исчезли белые пластины. «Закроется — без плазмореза не вылезешь.»

Шесек, зубасто ухмыльнувшись, протянул ему колючую палочку.

— Без Куэннского ключа не откроется. Держи при себе. Он тут от многих дверей. К Куэннам, видно, часто приходили гости.

Гедимин неопределённо хмыкнул. Чем дольше он смотрел на «жилой отсек», тем сильнее ему казалось, что в этой нише стояло какое-то оборудование, — вон, и выемки от кабелей или тонких труб в стене… Шесек уже вышел и ждал сармата снаружи, нетерпеливо поглядывая на печи. Тот едва заметно ухмыльнулся и потыкал «ключом» в стену. Угадал верно — пластины зашевелились, медленно смыкаясь.

— Видел? — Шесек оглянулся на кого-то из рабочих и показал ему когти. — А тебя сколько учить пришлось⁈

— Так я и не Куэнн, — отозвался Скогн. — И с ними не равняюсь.

Шесек, фыркнув, повернулся к Гедимину.

— Сильно устал? Если нет — давай сначала что-нибудь сделаем. Дашь печи работу — и спи. Если руды много, она спешить не будет.

— Не устал, — качнул головой сармат, чувствуя, как кровь теплеет, а сердце делает лишний удар. — Давай работать. Скажи, за один раз сколько руды печь возьмёт?

— Сколько насыпешь, столько и возьмёт, — ответил Шесек, навострив уши. Часть рабочих, оглядываясь на него, потянулась к воротам склада.

— Сколько насыпешь? — Гедимин недоверчиво хмыкнул. — Например — мой вес? Два моих веса?

Шесек дёрнул вибриссами.

— Зачем столько⁈ А, верно. Тебе, и правда, надо. Не знаю, Дим-мин. Нам столько было не нужно. Твой вес… наверное, возьмёт. Куэннская же печь.

«Аргумент…» — Гедимин, стараясь не морщиться, повернулся к складу. Там уже гремел и звенел пересыпаемый гравий — судя по звукам, его черпали малыми порциями и кидали в какие-то короба. Шесек, издав пронзительный вопль, быстро пошёл к воротам.

«Не знаю, какие тут ограничения,» — Гедимин смерил ближайшую печь настороженным взглядом, — «но за тонну лучше далеко не выходить. Особенно — для начала. Тонна чего-то однотипного… Внутренний трубопровод. Тонкие трубы. Пробная загрузка. Все эксперименты — завтра.»

— Подожди, я помогу с рудой, — он быстро пошёл к складу, но Шесек его уже обогнал. Внутри в тусклом свете кристаллов Скогны сновали вокруг волокуши, заставленной деревянными коробами. Гедимину показалось, что они больше бегают и верещат, чем черпают гравий костяными совками, — но горка руды на дне каждого короба стремительно росла.

— Хватит? Мало? — отрывисто спросил Шесек, повернувшись к Гедимину. — Смотри!

— Мало, — сармат шагнул к куче рэссенового гравия, на ходу сворачивая черпак из защитного поля. — Я помогу, так быстрее пойдёт.

«Волокушу весом в тонну им ещё надо будет сдвинуть с места,» — мелькнуло в голове. «И животных я тут не вижу. Почему они не грузят в печь по частям?»

— Будет полтора моих веса, — он, высыпав полцентнера гравия в короб, повернулся к Шесеку. — Вы это с места сдвинете? Может, по частям?

— Клади, сколько надо, — отозвался литейщик. — Печь всё возьмёт.

Рабочие на секунду отвлеклись на Гедимина с его черпаком. Верещание стало громче — но руда всё же сыпалась в короба, пусть и по килограмму, а не по центнеру. Гедимин, подбирая упавший мимо металл, увидел под днищем волокуши ряды гладких округлых выступов. «Трение тут небольшое. Если эти штуки ещё смещаются…» — он украдкой надавил на выступ. Тот едва заметно качнулся.

— Большую штуку будешь делать? — спросил Шесек. Он вокруг волокуши не бегал — стоял поодаль, что-то прикидывая на пальцах и пришитых к нагруднику бусах.

— Много мелких, — ответил Гедимин, показав руками полутораметровый отрезок трубы.

— Ну, для Куэнна всё мелочь, — пробормотал Шесек. — Даже штука в полтора Скогна.

Короба наполнились на три четверти, когда он наконец сдвинулся с места — и, указав когтем на рабочего, что-то проверещал. Тот, на кого указали, и ещё пятеро сбежались к нему. Гедимин краем глаза видел, как они засучивают рукава и оборачивают руки толстыми шнурками. Внутрь каждого шнура был вплетён необработанный осколок камня.

«Они с этим работать не собираются?» — Гедимин недовольно сощурился. «Вопьётся же в руку — до кости проткнёт.»

Рабочие со шнурками встали у оглобель волокуши, постукивая по ним когтями, и запищали что-то ритмичное. Гедимин, забывшись, потянулся к височной пластине, но тут же отдёрнул руку. «Какой-то обряд. Для удачной плавки, что ли? Ну, их дело.»

Последний короб наполнился. Шесек пронзительно заверещал. Все бросились врассыпную. Двое вылетели наружу и замерли у боковых шипов «белого червя» — загрузочного устройства. Шестеро Скогнов ухватились за оглобли и, прежде чем Гедимин успел изумлённо мигнуть, потянули на себя.

Волокуша медленно, по сантиметру, поползла за ними. Сармат, промигавшись, упёрся в её заднюю часть, осторожно подтолкнул. Шесек взвизгнул, шестеро «грузчиков» заверещали. Гедимин навалился сильнее, выталкивая повозку со склада. Толчок вышел слишком сильным — сармат еле успел поймать волокушу у распахнутого «жерла». Скогны с намотанными на руки шнурками верещали на «помощника». Они уже сновали по волокуше, подтаскивая к борту тяжёлые короба и вываливая в «жерло» руду. Когда последний пустой короб был заброшен обратно на повозку, шестеро спрыгнули и, что-то крикнув Гедимину, принялись заталкивать её на склад. Пустая, она въехала до упора за считанные секунды и замерла у груд металлического щебня. Гедимин мигал, пытаясь прикинуть, сколько нагрузки пришлось на каждого Скогна. Шестеро, пошатываясь, отошли к стене и сели там, тяжело дыша. Кто-то уже суетился вокруг них с большой чашкой. «Отвар курруи,» — определил Гедимин по плавающим шкуркам. «Надеюсь, хотя бы подсоленный.»

«Белый червь» уже светился по всей длине, и над печами расплывались световые кольца. Секунд пять устройства перемигивались, затем одно из колец медленно пожелтело. Шесек заверещал. Скогны обступили последнюю подсвеченную печь, глядя на цветные блики на потолке. «Синее кольцо — это рэссена,» — думал Гедимин, глядя на узенькие пёстрые полоски рядом с широченной синей. «А это шлак. Мало как-то выходит. Видимо, восстанавливаются все окислы. Вся рэссена, до атома.»

Шесек, сбросив верхнюю накидку и надев краги, уже совал пальцы в выемки на стенке печи. В открывшейся нише светилось, занимая почти всё место, синее пятно. Шесек воткнул в него «костяной» ключ и оглянулся на Гедимина.

— Дальше — ты. Я твоих дел не знаю.

Гедимин просунул руку в нишу. Перед ним лежала тёплая жёлтая масса. От неосторожного движения она расплескалась по стенкам. Сармат отдёрнул руку. Верещание за спиной стихло.

«Длинная тонкая труба…» — Гедимин чуть сощурился, представляя себе нужную деталь. Представилась она чётко, со всеми параметрами, но масса под рукой даже не шелохнулась. «Да, верно,» — запоздало вспомнил сармат. «Мозг закрыт… Надеюсь, мне его сейчас не выжжет.»

Височная пластина сдвинулась на пару миллиметров. Масса всколыхнулась, вытягиваясь в длинную трубку. Гедимин аккуратно развернул её, заглянул внутрь, — она не упёрлась в стенку и не согнулась, как он опасался, только внутренняя камера печи слегка расширилась. «Готово,» — сармат поставил трубу вертикально, чувствуя, как горячий ветер дует в лицо, а пальцы слегка жжёт. Он отдёрнул руку, сосредотачиваясь. «Теперь надо размножить…»

Он пересчитал «образцы», заполнившие камеру. Она снова расширилась, и Гедимин заглянул за стенку печи — она определённо должна была выпятиться наружу. Никаких выпуклостей не было.

— Готово, — сармат шагнул назад, чувствуя, как жжение в висках и ладонях усиливается. Перед глазами сверкнула зелёная вспышка. Сквозь неё он еле разглядел, как камера образцов начинает закрываться.

— Дим-мин! — взвизгнул Шесек. Его силуэт, оказавшийся неожиданно близко, дрожал и расплывался в зелёном мареве. Раскалённые шипы упёрлись сармату в висок.

— Ага, привет, — прошептал он, криво ухмыляясь. От жжёния начали слезиться глаза. Шипастое щупальце скользнуло вдоль позвоночника и растаяло. Гедимин встряхнулся и опустил височную пластину до упора. «Поздоровался — и хватит,» — он дёрнул лопаткой, чувствуя на спине полосу фантомного ожога. «С ним надо общаться после инъекции флония. А то всё болит, а мне ещё работать.»

— Говорил с Пламенем? — нетерпеливо спросил Шесек. Все Скогны снова обступили сармата и уставились на него, забыв о печи. Она уже закрылась; какой-то процесс шёл внутри, и белая облицовка светилась.

— Как тут вынимают готовые отливки? — вместо ответа спросил Гедимин, потирая висок. Кожа под шлемом, по ощущениям, побагровела и припухла. «Флоний, что ли, вколоть? Что быстрее пройдёт — жжение от него или от этого фантома?»

— Руками, — Шесек махнул связкой шнурков. Скогны, с которых сняли «браслеты», допивали уже которую чашку отвара и возвращаться к работе, похоже, не собирались. Их одежда пропиталась испариной. Гедимин растерянно покачал головой и покосился на шнурки. «Что там за дрянь — не знаю. Но странно, что от таких усилий связки не рвутся, а кости не лопаются. Даже если идёт стимуляция — тело-то не меняется…»

— Руками. На волокушу. На мягкий пол, — Шесек указал на стену, с которой свисали ленточки — видимо, за ней был ещё один склад. В неё упиралась «направляющая», покрытая округлыми бугорками, — «рельсы» для волокуш.

Гедимин оглянулся на шестерых рабочих, отходящих от «стимуляции», и слегка сощурился.

— Скажи никому отливки не трогать. И дай волокушу и войлока. Сам отвезу и положу, как надо.

Шесек чуть приподнял губу, показывая острые зубы.

— Что так? Думаешь, подмастерья попортят?

Гедимин кивнул на компанию у стены.

— Им плохо. Незачем их мучать.

Шесек повернулся к стене и что-то проверещал. Скогны, прижав уши и оскалившись, отставили чашки и запищали в ответ.

— Пока печь отработает, они восемь раз опомнятся, — сказал Шесек. — Кого я мучаю⁈ Тут лучшие камни. Я с ними работал. Старый мастер работал. И до него. Никто не мучался.

Подмастерья, выждав немного, снова взялись за чашки. Скогн подошёл к ним с кувшином, подлил отвара. Гедимин настороженно следил за их движениями. «Я не медик. Но вроде бы кости и связки целы. Как — непонятно. И сканером не проверишь…»

Он покосился на дозиметр. Кривая интенсивности взлетела высоко над осью и слегка там пульсировала. Опознать пульсацию не удалось — разные ритмы накладывались друг на друга; стрелка-указатель подрагивала, выбирая между источниками излучения. Гедимин растянул над ладонью защитное поле, выставил перед печью, надеясь, что исходящие от неё лучи принесут хоть какую-то информацию, но вскоре бросил бесполезное занятие — «фонило» со всех сторон, и сканер не определял ничего, кроме воздуха.

«Пока печь работает, надо хоть коготь на место приделать,» — решил сармат и устроился у стены, положив на колено мелкие детали. Подмастерья разошлись, только Шесек остался поблизости.

— Что там слышно про торговлю с Сэта? — спросил он, понизив голос. — Что с новыми городами? У Тогота много чего на продажу. И еда, и кости, и жир, и шкуры. Аса’ан переборчив, брезгует нашими товарами. А что другие? Теккех, Хафси?

Гедимин мигнул.

— Не знаю, будут они торговать или нет, — сказал он. — Я-то всегда «за».

Он наконец расправил проводки и совместил их с каналами. Ипрон кое-где пришлось надрезать. «Как их вытащило прямо сквозь металл?» — он покосился на занавеску, прикрывшую опасный «люк». «А если сунуть в мембрану что-то большое и сложное? А она с одной стороны так работает или с обеих?»

Шесек молча шевелил вибриссами, что-то подсчитывая на когтях. Через пару минут, когда Гедимин окончательно о нём забыл, он снова подал голос.

— Говорят ещё, вы там ткёте из асаана? Какая-то у вас там диковинная трёхрукая пряха…

Гедимин едва заметно сощурился.

— Про асаан говорить не буду. Дал клятву, — буркнул он, разглядывая собранный коготь. Жёлтый металл ещё дымился. На нём появились новые сварные швы, микроскопические, но намётанному глазу вполне заметные. «А швов от извлекания — не было,» — думал Гедимин.

— Клятву, конечно, — отозвался Шесек. — Сэта берегут свои тайны. Но вы-то не поклоняетесь каменной пряже. Тогот хорошо заплатил бы — и за верёвки, и за ткани.

«При том, что рудник у нас свой, можно было бы…» — Гедимин оборвал мысль, не додумав, и сердито сощурился. «А потом кто-нибудь высмотрит или разболтает — и Сэта пришлют карательный отряд. А они шутить не будут.»

— Сэта убьют вас, если узнают, — буркнул он. — Так у них принято.

Шесек что-то пропищал, прикрывая рот двумя руками. Его вибриссы дёргались. Гедимин пошевелил пальцами — коготь, приваренный на место, держался прочно.

— Да, Сэта… — Шесек пригладил вибриссы. — Но я-то говорю о трёхрукой пряхе. Это не сэтская диковина, уж точно. Я таких не видел. Но слышал, что пряха с двумя руками спрядёт любую кудель. Хоть из шерсти, хоть из травы, хоть из камня. Так ли с трёхрукой?

Гедимин мигнул. «Логичные рассуждения,» — он подавил невольную ухмылку. «И… это ведь редкость, чтобы местные сами просили новшества. В устройстве ничего сложного, и они отлично могли бы… Hasu! Айзек же просил без его ведома ничего не внедрять. Тут, может, очередная традиция…»

— Мы не пробовали, — честно сказал он. — Пока не было… другого сырья. Но сама штука несложная. В Тоготе построят. И в Синви тоже.

Шесек дёрнул ушами.

— Синви! Откуда у них мастера⁈ Их работа — рыбу ловить. Не надо Синви. Покажи нам. Что тебе нужно? Кости? Глина?

Гедимин ошалело встряхнул головой. «А быстро они на этот раз. А ведь он даже не видел прялку в работе. Кто из тоготцев вообще её видел? Они заходили в цех?»

— Как скажет Айзек, — проворчал он, глядя в пол. — Говори с ним. Он у нас вождь.

Шесек коротко взвизгнул — это походило на смешок.

— Так говорят, знаю. А ещё слышал…

Что-то заскрежетало под сводами. Гедимин выпрямился, взглянул на печь, — с ней ничего странного не происходило. Шесек, что-то пискнув, быстро пошёл к стене. Рядом уже стоял подмастерье, указывая на белую поверхность двумя когтями. Скрежет стал громче. Шесек с пронзительным писком воткнул в стену рогульку. Поверхность зашевелилась, открывая очередной проход. Гедимин покосился на стену, рядом с которой стоял. «Интересно, тут тоже скрытая дыра?» — он перевёл взгляд на пол под ногами. Тот по структуре мало отличался от стен и был сделан из того же неопределимого материала. «А тут есть люки?»

— Мои приветствия мастеру Дим-мину, — громко проверещал смутно знакомый голос. Гедимин повернулся и мигнул — в закрывающийся проём входил очень смущённый Хассинельг. Впереди него семенил седой Бронн.

— Угу, — сармат дотронулся до шлема, повторяя жест аборигена и судорожно вспоминая его имя.

— Ну и к чему ты тут, Кайри? — недовольно спросил Шесек. — Тут много печей и ни одного дерева.

— Да и пришёл я не к тебе, — в тон ему ответил старейшина Кайри. Гедимин покосился на Хассинельга — тот шёл, не наваливаясь на посох и не показывая хромоты, и повязка из-под штанины пропала. «Подлечили, пока мы возились с рудой? Видимо, нашли нужный камень…»

— Почётные гости в Сердце Пламени, — Кайри качнул головой, внимательно глядя на сармата. — Да уж, не того хотело Хранящее Сердце, чтобы они пробирались тайными ходами и прятались по подвалам.

Гедимин выразительно посмотрел на Хассинельга. Тот упорно разглядывал наконечник посоха. «Он, конечно, разболтал. Больше некому. Интересно, вся столица уже знает? Или только все местные Бронны?»

— Кайшу уняла уже все злые языки? — Шесек сердито фыркнул, выступая вперёд. — Всех, кто рад затеять драку? Не придут сюда, к моим печам, махать посохами? Тогда, и верно, можно не прятаться!

Гедимин покосился на свой нагрудник. Говорили все вроде бы понятными словами, но кости-«переводчика» сармату очень не хватало. «У нас бы десять раз уже перебили. Что первого, что второго. А эти стоят, ждут. Пока составит слова посложнее…»

— Хранящее Сердце сожалеет, что тебя не приняли со всеми почестями, — Кайри повернулся к Гедимину. — Она всегда тебе рада. Если в твоей работе нужна будет помощь…

— Нужна, — Гедимин кивнул. — Готовые отливки надо будет вывезти. За ними придёт караван сааг-туулов.

Все, включая навостривших уши подмастерьев, странно булькнули. «А кто тут знает наш язык, а кто — нет?» — внезапно задумался Гедимин, но всё же договорил:

— Их там трое. И, может, ещё туун-шу прилетит. Это всё наши. Скажи там заранее — пусть не пугаются, а готовят волокуши. Караван придёт по делу. Не воевать.

Кайри шумно выдохнул.

— Хранящее Сердце услышит твои слова. Она просит тебя говорить почаще с Пламенем. Оно слышало твой голос, и теперь башни поют и светятся.

Гедимин мигнул. «Значит, это реактор меня сдал? М-да. Теперь точно все всё знают. Башни поют, — такое попробуй не заметить…»

— Дим-мин пришёл сюда не для болтовни, — заметил недовольный Шесек. — Тут горы и горы камней. Если вы здесь не для того, чтобы их таскать…

Кайри, дёрнув ухом, повернулся к стене, у которой сидели шестеро притихших «носильщиков».

— Камень силы даёт только силу, Шесек! Новые кости от него не вырастут, — он небрежно махнул в их сторону когтистой рукой и развернулся к выходу. Шесек потыкал рогулькой в закрывшиеся ворота и нетерпеливо оглянулся на Хассинельга. Тот замедлил шаг, будто хотел что-то сказать, но под верещание Скогнов выскочил за дверь. Она, не успев до конца открыться, вновь «заросла».

— Вот ни разу не видел, чтобы Бронн пришёл просто помочь, — проворчал Шесек. — Непременно нужно всё-всё сказать. Что проку от их болтовни⁈

«Носильщик», отложив чашку, поднялся на ноги и потянулся, шевеля лопатками. Тут же поднялись и остальные. Глаза у всех прояснились, дыхание выровнялось. Шесек махнул им, и они разбежались по залу. Гедимин только покачал головой. «Отвар всё-таки сработал? Как-то он… неожиданно и мгновенно. А Кайри прав насчёт костей. Камень силы… Очередной симбионт, в этот раз — стимулирующий? Взять бы образец для Вепуата…»

— Скоро все с посохами уйдут на охоту, — сказал Шесек, повернувшись к Гедимину. — И им станет не до наших дел. Но если кто придёт — осторожнее с печами! Они всяких стражеских штук не любят.

— Обязательно открывать дверь, когда кто-то стучится? — спросил Гедимин, угрюмо щурясь. — Может, объявление повесить? «Идут работы — не входить»?

— А то я не предупреждаю, — отозвался Шесек, дёргая усами. — Обязан впустить. Дал клятву. Любой, кто с посохом, — иди, куда хочешь.

Он повернулся к печи и замолчал. Гедимин тоже перевёл взгляд на белую колонну. Ему показалось, что некоторые выступы на ней сдвинулись. «Должны же быть какие-то индикаторы процесса,» — думал сармат, глядя на дозиметр. Теперь излучение пульсировало чуть по-другому. «Если руды много, печь спешить не будет… Посмотрим, сколько времени уходит на переработку тонны. Застряну я тут на месяц или выберусь раньше.»

…На войлок аборигены не поскупились — нога по щиколотку тонула в волокнистой выстилке. Гедимин, поднимая на руках бесшовные синие трубы, ещё чувствовал слабое тепло металла. Рэссена покрылась странными радужными разводами, и сармат, перебирая отливки, думал, что это как-то связано со стремительным остыванием. «Восемь часов,» — он мысленно добавил время погрузки и разгрузки и едва заметно хмыкнул. «На месяц я тут не застряну. И, думаю, процесс можно ускорить. Завтра попробую.»

…Световые кольца на потолке помигали и погасли. Единственное оставшееся повисло над другой печью. Скогны, обступив её, заверещали. Шесек уже шёл к ней, по пути разгоняя подмастерьев по их постам. «Только что отработавший агрегат по второму разу не запускается,» — мысленно отметил Гедимин, подходя к печи. Он высматривал на белой поверхности болты, заклёпки, хотя бы намёк на швы в облицовке, но видел только непонятный орнамент. «А хорошо было бы порыться внутри. Только так, чтобы местных рядом не было. Надеюсь, по ночам они тут не сидят…»

11 день Камня, месяц Воздуха. Равнина, Сердце Пламени

Кто-то истошно верещал над самым ухом. Гедимин, не открывая глаз, потянулся к шлему. Рука, запутавшаяся по дороге в какой-то подстилке, уронила её на сармата. Глаза пришлось открыть. Сармат сбросил тряпку, встряхнул головой, огляделся по сторонам. Из источников света тут была только щель в стене. Луч, проходя сквозь неё, упирался в гладкую белую поверхность.

«Куда я дел светильник?» — Гедимин пошарил в ворохе подстилок и вытянул «горящие» бусы. Верещание за дверью не утихало. Иногда спорщики срывались на ультразвук. Гедимин досадливо поморщился и уцепился за края щели. Белые пластины разошлись неожиданно легко, выпустив сармата в просторный зал. В стороне, у приоткрытых ворот, стояли друг напротив друга Бронн и Скогн. Ещё двое Скогнов молча держались чуть поодаль; все трое выглядели очень недовольными.

— Дим-мин! — мастер Шесек обернулся к сармату, недобро скалясь. — Ты видел таких олухов⁈ Они ушли на охоту! Все! Теперь сюда пришёл Бронн и что-то болтает. Кайри! Болтать надо было с ними! А потом — за шкирку волочь их сюда!

Гедимин мигнул. «Что ещё у них случилось?» — он быстро оглянулся на печи. Никаких следов аварии не было. «Ну, хоть тут всё цело.»

— Старейшины отзываются на чужие нужды, — проверещал Кайри, показав острые зубы. — Был ли ты готов оставить их всех без пищи? Был ли согласен Дим-мин?

Шесек сердито фыркнул.

— Работа их уже не кормит? Без беготни с металкой никак? Знаю я их «пищу», Кайри. Бусы, мех да гребни, — вот уж без чего не прожить! Как ты их отпустил⁈ Почему я об этом слышу так поздно⁈

— Я всё сказал, Шесек, — Кайри сцепил когти на груди. — Других слов не будет.

Он развернулся и вышел. Шесек с размаху ткнул ключом-рогулькой в ворота. Гедимин ожидал скрежета гнущихся зубцов, но белый «полимер» выдержал.

— Бусы, мех и гребни, — пробормотал Шесек, отходя от закрывающихся ворот. — Берёшь семейных, берёшь молодых, — всё одно не на кого положиться. Значит, руду нам грузить втроём…

— Камни силы у нас есть, — проворчал один из Скогнов, до сих пор молчавших. — Справимся.

— Говорил же я — уйдут, — сказал второй, оглядываясь на закрытые ворота. — Вон, Бронна прислали. Сами к тебе не сунулись.

Шесек сердито фыркнул.

— Ещё бы сунулись! Шесть раз им сказал… — он с трудом разжал когти, вцепившиеся во что-то невидимое, и шумно выдохнул. — Дим-мин! Тебе и в этот раз нужно помногу руды? Столько же, как вчера?

— Вообще — в три раза больше, — признался Гедимин, оглядываясь на приоткрытый склад. — Трубопровод высокого давления… Что случилось-то?

Шесек щёлкнул откидными когтями.

— Подмастерья ушли на охоту. Все. Нас тут трое, да ещё ты. Трудно будет втроём заменить тридцатерых. Если волокушу в полвеса мы ещё сдвинем…

Гедимин досадливо отмахнулся. «Ну наконец-то,» — мелькнуло в голове. «Можно работать, не опасаясь никого задавить. Что я, руды не видел?»

— Шесек, ты открой склад, — тихо попросил он. — Дай мне свою тачку и коробки. Дальше я сам. Своих поставь к рычагам, и пусть под ноги не лезут.

Скогны переглянулись.

— Ты один? — недоверчиво переспросил Шесек, вынимая из кошеля шнурок с камешками. — Даже без камней?

Гедимин на долю секунды задумался. «Стимулятор… Поставить эксперимент на себе? Мутагеном больше, мутагеном меньше…»

— Обвязывай, — он протянул Скогну руку, но тот только дёрнул усами.

— На панцирь? Это без толку. Надо на тело.

Гедимин непроизвольно тронул нагрудник. «На тело. Небось, ещё и для работы нужен просвет в экранах. С распахнутыми экранами я тут наработаю…»

— Не надо, — сказал он. — Открывай склад.

…Дело шло быстро — черпак, свёрнутый из защитного поля, поднимал по центнеру гравия. Труднее было не промахнуться им мимо короба. Гедимин, выгрузив половину последнего черпака, обнаружил, что везде насыпано с горкой, и больше места нет. «Ну, логично. Сколько местные могут сдвинуть, столько места и оставлено,» — подумал сармат, таща повозку к загрузочному устройству. «Тяжёлая всё-таки. Не спеши, без руды плавить не начнут…»

— Кто равен Куэннам, тот уж им равен, — пробормотал Шесек, заглядывая в повозку. Гедимин уже поднимал короба и сыпал руду в приёмник. Она проваливалась в черноту за рядами острых зубцов. Луч фонаря, падая туда, упирался в непроницаемую стенку.

«Всё,» — Гедимин приподнял волокушу, вытряхивая со дна остатки — то, что насыпалось мимо коробов. «Треть загружена. Пойду за…»

Он, не успев ни додумать, ни оттолкнуть волокушу от приёмника, оглянулся на странное свечение. «Пасть червя» закрылась, и он уже мерцал, перемигиваясь со световыми кольцами на потолке.

— Куда⁈ — Гедимин повернулся к Скогнам. — Это ещё не вся руда…

— Мы тут вспоминали, — отозвался помрачневший Шесек. — Было когда-нибудь, чтобы руда не умещалась в одной волокуше? Никто такого не помнит. Может, мы не дотаскивали. А может, Куэнны отмерили. Если так — им виднее.

Гедимин мигнул. «А ведь не исключено. Если оставить чёткую инструкцию невозможно…» — он оглянулся на опустевшую волокушу и пожал плечами. «Куэннов сейчас не спросишь. А чинить потом всё, что сломается… Плохо без инструкций.»

— Ладно, — вслух сказал он, глядя, как кольца на потолке гаснут. — Эта печь пусть работает. А я загружу другую.

Пока Гедимин возился на складе, загрузочное устройство погасло. Сармат выволок «тачку» за ворота и уткнулся в закрытое жерло. Скогны стояли у рычагов приёмника, опасливо прижав уши.

— Открывайте, — махнул им Гедимин. — Там уже пусто.

— Да услышит меня Асгаан, — Шесек провёл во воздуху, вычерчивая разрубленный ромб. Скогны взялись за рычаги. «Пасть» распахнулась.

Гедимину было не по себе, пока он вываливал руду из коробов — в основном от молчания Скогнов и их опасливых взглядов. Он шагнул в сторону, отодвигая пустую повозку. «Пасть» закрылась. «Труба светится,» — подумал Гедимин, поднимая взгляд к потолку. «Ответный сигнал… Hasu!»

Единственное световое кольцо проступило над уже загруженной печью. Доля секунды — и труба погасла. Верхняя часть печи покрылась светящимися зигзагами. Скогны шарахнулись от установки, прикрывая лица. Рудоприёмник сверкнул и открылся. Гедимин увернуться не успел — тонну руды выплюнуло ему под ноги.

Когда сармат из неё выбрался, «пасть червя» была закрыта. Он посмотрел на печь — зигзагообразные «индикаторы» погасли, кольцо горело, какой-то процесс внутри шёл. Сармат подобрал обломок руды, повертел в пальцах, — на ощупь камешек был холодным, корка окиси никуда не делась. «Видимо, обработка ещё не началась,» — решил Гедимин, про себя прикидывая объём «выплюнутого». Получалось, что центнера полтора печь прихватила. «Похоже, лимит загрузки всё-таки есть. И он очень небольшой. Интересно, можно ли его настраивать,» — думал сармат, разглядывая ближайшую печь. «Или это физический предел — больше просто не лезет. Знать бы, как эти штуки внутри устроены…»

— Дим-мин, — из-за «колонны» выглянул помрачневший Шесек. За другой печью послышался приглушённый писк — видимо, ещё двое Скогнов спрятались там. Гедимин подтолкнул откатившиеся камешки к общей груде и старательно ухмыльнулся.

— Я хотел загрузить другую печь. А установка упёрлась в эту. Как её перенастроить? Не знаешь?

Скогны переглянулись и обменялись быстрыми жестами. Шесек помрачнел ещё сильнее.

— Мы такого не делали. И тебе не надо бы.

Последняя фраза Гедимину не понравилась, но про себя он признал, что Шесек в чём-то прав. Он прошёл вдоль «червя», потом посмотрел на потолок, — индикаторов, указывающих на определённую печь, нигде не было. «Возможно, работающий агрегат в приоритете. Пока там есть место, грузить будут туда. Сейчас места нет, лимит выбран. Возможно, загрузчик уже переключился.»

— Открывайте, — сказал сармат Скогнам, кивнув на «червя». Те заверещали и попятились. Шесек недобро оскалился.

— Что ещё ты будешь делать с печами?

— Ни одна печь не пострадала, — отмахнулся Гедимин, протягивая руку к рычагу. — Ладно, я сам открою…

От верещания Скогнов у него зазвенело в ушах. Подмастерья, шмыгнув к рычагам, ухватились за них с двух сторон. Жерло распахнулось. «Так, не спешить,» — подумал Гедимин, глядя на горку руды. «Досыпать всегда успеется.» Зачерпнув горсть камешков, он высыпал их в жерло.

Скогны шмыгнули в укрытие ещё до того, как «червь» начал светиться. Гедимин посмотрел на потолок и стиснул зубы — там горело единственное кольцо, и под ним на корпусе печи уже проступали светящиеся зигзаги. «Да что он прицепился к этой установке⁈» — сармат шагнул в сторону. Горсть руды вылетела из жерла и врезалась в ближайшую горку. Загрузчик закрылся.

«Значит, автоматически оно не переключается…» — Гедимин растерянно покачал головой, разглядывая «червя» и ближайшие «колонны». «Где-то должен быть пульт управления. Хотя…» — он угрюмо сощурился, вспомнив давнюю видеозапись. «Не удивлюсь, если всё управлялось пульсациями излучения. Только вот какими?»

— Дим-мин, — мрачный Шесек высунулся из-за «колонны». — Ты ещё не закончил делать странные вещи?

Гедимин качнул головой, и Скогн исчез. Из-за печи послышался писк.

«Пульсационные коды…» — сармат покосился на дозиметр. «Их ведь много. Тут нельзя пробовать наобум. Как бы расплавом не заплевало — отскребай его потом от пола…»

Он задумчиво зачерпнул полцентнера руды и высыпал в короб. «Или всё-таки попро… Уран и торий! Гедимин, ты идиот. Тут есть тот, кто знает принцип работы. Вот у него и спроси!»

Он осторожно сдвинул височную пластину. Раскалённый коготь полоснул по коже и исчез, оставив фантомный ожог. Сармат смигнул.

— Пламя, ты меня слышишь? — он старался каждое слово чётко проговаривать в мыслях. — Нужна помощь…

Он, прикрыв глаза, представил себе рудоприёмник и уже загруженную печь. Потом мысленно насыпал руды и провёл линию к свободной печи. Линия на «картинке» превратилась в стрелку и начала пульсировать. Гедимин удерживал её перед глазами, пока веки не заныли. Потом встряхнул головой и недоумённо хмыкнул. Ничего, кроме почти ушедшей боли от фантомного ожога, он не чувствовал.

— Пламя, — он притронулся к неэкранированному виску. — Пламя, приём…

Он ждал, машинально отсчитывая секунды. Прошло полминуты. Вокруг ничего не изменилось. Сармат посмотрел на дозиметр — короткий всплеск на графике уже уполз на край экрана. Реактор молчал.

«Не знает? Не понял?» — Гедимин озадаченно потёр височную пластину. За печью кто-то фыркнул.

— Как Пламя его зовёт, так он молчит. А как ему что-то надо, живо вспомнил, — сердито прошептал кто-то из Скогнов. Другой издал визгливый смешок.

— Тихо! — одёрнул их Шесек, выходя из-за «колонны». — Дим-мин! Может, хватит ломать печи? Не ты ведь их строил!

Гедимин прикрыл висок и молча кивнул. Он свернул из защитного поля черпак и склонился над горкой руды. «Ладно. Выждем, пока цикл закончится. Всего-то восемь часов. Тачка уже будет загружена, будет стоять у податчика. Закину руду и пойду вынимать отливки. Всё ускорение процесса…»

Скогны отошли к стене и о чём-то шептались на своём языке. Уши у них были прижаты. Гедимин сыпал руду в короба и угрюмо щурился. «Лимит,» — крутилось в голове. «Какой-то он микроскопический. Не верится, что развитая цивилизация… Хотя — их же не было много. Сколько жило в этом городе?» — сармат вспомнил улицу причудливых «бараков», закрученную в спираль. «Тысяча, две, пять? Может, тут никогда и не было гигантского металлургического комбината? Была маленькая литейная станция для нужд колонии. И тридцать тонн руды сюда отродясь не завозили.»

12 день Земли, месяц Воздуха. Равнина, Сердце Пламени

«Четыре утра?» — Гедимин взглянул на часы и досадливо фыркнул. «Надо было ставить таймер! Местные-то где? Чего не разбудили?»

«12 число, день Земли» — машинально прочёл он, прежде чем выключить передатчик и достать флягу с водой. За ночь жидкость набралась под горлышко — влаги в местном воздухе хватало.

«День Земли — день торговли,» — думал сармат, выливая ближайший кувшин себе за шиворот. Почти всю «техническую» воду он извёл ещё вечером, осталось слегка умыться — так, для прояснения мозгов. «Может, торг уже начался, — в Элидгене уже светло. Только вот Хиги… успели они добраться? Если с Хассеком — должны были, если своим лётом — вряд ли. А может, торги перенесли на рассвет. Чтобы точно никто не опоздал… Надо бы связаться с базой. Спросить, что как прошло. И Айзеку я обещал…»

Сармату на секунду стало неловко — в столице он сидел третий день, а на связь до сих пор не вышел. «Так тут всё нормально,» — успокоил он себя. «А с настройками печей Айзек всё равно не поможет. Если уж Пламя не помогло…»

Он осторожно приподнял височную пластину. Мимо пронеслось что-то горячее, зацепив кожу тёплым дуновением. Сармат выждал, но более внятных сигналов не было. «Ну вот. Реактор на меня обиделся. Вот же бредовая планета…» — он со вздохом прикрыл висок и вышел из отсека.

— А, вот ты и встал, — Шесек и двое подмастерьев собрались между «колоннами» и теперь приветливо ухмылялись. — Хотел разбудить, но без ключа к тебе не войдёшь. Что сегодня? Чем помочь?

«Сегодня…» — Гедимин сверился с мысленным планом. Пока всё шло по нему, и это даже удивляло. «Начнём с вентилей. Попробую задать одной установке разные формы отливок. У наших литейных станций такой режим есть. Эта, надеюсь, не хуже.»

…Светящаяся жёлтая масса легко делилась на столбики и кубы. Пару раз Гедимин налепил не того, случайно задев лишнюю заготовку. Скогны заглядывали в нишу из-под его локтя, и сармат старался о них не думать — не хватало ещё сделать опоку в виде аборигена! «Куэнны, наверное, здорово умели сосредотачиваться,» — решил он, убирая руки из ниши. Теперь, когда он шагнул в сторону, Скогны подошли к вылепленным формам вплотную. Гедимин с секунды на секунду ждал, что кто-то сунет палец в нишу — и облегчённо вздохнул, когда она закрылась.

— Что за штуки? Для станков? — Шесек навострил уши.

— Вентили. Для труб, — ответил Гедимин, думая об ипроновых пластинах для отсекателей. «Может, керамические поставить?»

…Светящаяся опояска печи сместилась ниже, отметив очередной этап процесса. Гедимин покосился на Скогнов. Если бы они не маячили в зале, он рискнул бы вскрыть какую-нибудь нерабочую печь, — потыкал бы когтями, подавил на детали орнамента… Он уже пробовал отойти за «колонну» — и хорошо, что вовремя обернулся — все трое Скогнов незаметно переместились за ним и очень внимательно на него смотрели. «Ночью попробовать? Да куда там — опять просплю…»

Он глянул на часы — даже над Элидгеном, при его удалённости от центра, уже отгорел рассвет. «И торги… да, должны были пройти. Даже если растянулись на пару часов. Даже если все перегрызлись,» — Гедимин вынул из кармана тубу с горючей смесью и задумчиво на неё посмотрел. «Что ж, проверим связь. Надо найти поддон или… Уран и торий! Есть же жаровня. Как раз для таких дел.»

Он ткнул «ключом»-рогулькой в стену «спальни». За спиной удивлённо пискнули.

— Устал? — спросил Шесек, заглядывая в отсек. — Болен? Дать ягод — или сразу слать за Кайри? Пусть хоть раз придёт в литейни по делу.

«Кайри — медик?» — вяло удивился Гедимин. «Ну, Хассеку он помог. И мне тогда пытался…»

— Я за жаровней, — он подобрал нужный предмет и шагнул к выходу. — Попробую связаться с Сэта. Не знаешь, тут их порталы работают? Или надо выйти на улицу?

Скогны переглянулись и заверещали. Гедимин сощурился — визг больно ударил по ушам.

— Дим-мин! — Шесек кое-как перешёл с верещания на понятную речь. — Сэтский огонь? Ты его будешь жечь? Тут, у печей⁈

— Я же сказал — могу выйти, — Гедимин оглянулся на цветную занавеску, прикрывающую пролом в стене. «Интересно, что они сделали с воротами. Везде уцелели, а там пришлось вешать шкуру. А ведь аккадалис просто так не разломаешь…»

— Не ходи, — Шесек вскинул когтистую руку. — Увидят. Добра не будет. Сэтский огонь…

Он пригладил вздыбленную гриву и оглянулся на печь.

— Вот что. Выжди. Дело закончится — можешь жечь. Стражеских штук печи не любят. Может быть, сэтских — тоже.

Гедимин мигнул. «Постороннее излучение, тем более — пульсирующее…» — он покосился на дозиметр. «Оно ведь, и правда, может вызвать сбой в работе. Похоже, я не ошибся насчёт лучевых сигналов. Куэнны их много где использовали… Ладно, лишние аварии никому не нужны.»

— Пусть так, — согласился он, отодвигая жаровню к стене. Прижатые уши Скогнов медленно приподнялись.

— Зачем тебе Сэта? — спросил Шесек, слегка успокоившись. — Забыл что-то?

— В Элидгене торговый день, — отозвался Гедимин. — Три разных народа… Надо спросить, как всё прошло. Тебе из Тогота никто ничего не сообщает?

Шесек фыркнул.

— Старейшины? Эти если скажут, то Иррику. А он мимо меня ходит, усом не шевельнув. Если только Хассек прибежит. Но ему после торгов не до беготни. Потаскай все эти толпы вместе с грузом…

Гедимин кивнул.

— А других, кто умеет перемещаться, тут нет? — спросил он. — Во всей толпе стражей?

Шесек пригладил усы.

— Да много разных есть, — проворчал он. — Уговори ещё их помочь. Тем более — тут разговор о вас, о ваших делах. Сам знаешь, как совет на них смотрит.

Гедимин поморщился.

— Совет сам нас сюда зазвал. Мы не напрашивались. Стекло, часы, магниты… Кому из стражей это всё навредило⁈

Шесек пощёлкал когтями по плечу.

— От вас, как от Куэннов, куча полезных штук. Опасных, не без этого. Но чтобы называть вас врагами… Никто из Скогнов такого не скажет. Даже в Эллури, не то что в Тоготе. Вот за Броннов не ручаюсь — они вечно болтают, о чём не просили.

— А им никто ничего и не давал, — буркнул Гедимин, глядя на дозиметр. Разные пульсации накладывались друг на друга, и всё же сармату мерещился знакомый ритм. «Часы в отсеке над реактором. Похоже, они ещё там. И фон только усилился. А ещё где-то тут наши Пожиратели. Надеюсь, совет на них не отыгрался.»

— Не слышал о Зелёных Пожирателях? — спросил он Шесека. — Наши звери. Их сюда привозили. Такие плоские, с усами…

Шесек дёрнул ухом.

— О зверях спрашивай Броннов. Я, если и слышал, давно забыл.

…В этот раз Гедимин не стал отгонять Скогнов — небольшие отливки были им по плечу, а перемещение их на склад пошло быстрее. Шесек, покрутив механизм в руках, отложил его и куда-то ушёл. Гедимин, выглядывая со склада, пару раз увидел его, потом литейщик скрылся за «колоннами». Вернулся он, когда сармат вытаскивал из отсека пустую волокушу.

— Всё закрыто, — быстро проговорил Шесек, втыкая ключ в стену. Пластины и шипы с шелестом сомкнулись.

— Всё закрыто, — повторил Шесек, оглядываясь по сторонам. — Ничто не будет потревожено. Так говорит Асгаан, так угодно Эннуру.

— Кому? — Гедимин насторожился. «Ещё одно божество? Слышал я о нём или нет?»

Шесек вместо ответа направился к дальней стене. Гедимин чуть обогнал его на пути к жаровне. Литейщик постучал когтями по полу рядом с ней и дотронулся до колпака.

— Огонь огню да не навредит. Так говорит Гверрек, так угодно Ку-унну.

Он попятился от жаровни и вскинул взгляд на Гедимина. Подмастерья отступили за «колонну». Всем Скогнам явно было не по себе.

— Зови огненных, — сказал Шесек, прижимая уши.

— Боишься — отойди, — буркнул Гедимин, стряхивая комок горючей смеси в огонь. — Так и мне спокойнее.

Шесек презрительно фыркнул.

— Я — мастер этих литеен. Я на своей земле и под своими сводами.

На разговоры не осталось времени — языки огня уже побагровели и взметнулись на два метра.

— Кут’тайри, жрец юного Пламени, видит новый огонь, — донеслось из костра, и Гедимин радостно хмыкнул. — Кто ты, открывающий ворота?

— Быстро ты отозвался, — Гедимин ухмыльнулся. — Я уж думал, отзовутся все города по кругу. Как там торги? Никто не передрался?

Из костра под сдавленный писк Шесека проступила огненная морда.

— Могущественный Хеттийиррн! До тебя здесь, наверное, никто не разжигал огня, — жрец огляделся по сторонам. — Белый зал, построенный с большим мастерством… Это и есть дар Куэннов, гордость карликов?

— Что он там шипит? — настороженно спросил Шесек. — Скажи ему, чтоб не смел выходить!

— Угу, — буркнул Гедимин. — Куэннское оборудование. Древнее, но рабочее. Так что с торгами? Они вообще были?

— Моя оплошность, мастер Хеттийиррн, — Кут’тайри, приложив огненную лапу к груди, отодвинулся в костёр. — Все встретились под белыми сводами. Много товаров было обменяно.

Гедимин облегчённо вздохнул.

— Эй! — донеслось из костра сквозь треск то ли пламени, то ли помех, и сармат радостно хмыкнул, узнав голос Вепуата. — С кем ты там? Гедимин на связи?

Огненные языки заколыхались, за ними проступил смутный тёмный силуэт. Гедимин, не выдержав, заглянул за костёр — там, как и следовало ожидать, ничего не было.

— Вепуат, приём, — сармат поднял руку в приветственном жесте. За порталом радостно охнули.

— Получилось! Мы тут думали — работает там связь или нет? Никто ведь на деле понятия не имел. Никто не пробовал.

Гедимин слегка сощурился. «Так я и думал. Зато наобещали, наобещали…»

— Ты не волнуйся, тут всё лучше некуда, — тараторил Вепуат. — И реактор, и все станки. И у филков уже получается лист. Нормальный такой, кривой немного. От трёх до пяти миллиметров. Тут говорят — нагрудник можно выгнуть на наковальне, а для шлема нужна болванка. Если только не из пластин его собирать. Можно и из пластин, но это вроде как дикарство. Ну да попробуем. А как варить жидкой молнией? Ты вроде показывал, да я не запомнил. А тут интересуются.

Гедимин, ошалевший от потока информации, только мигнул.

— Сам покажу. Жди, пока приеду, — буркнул он. — Молния есть? Хиги привезли?

— Ну да, два тюка полных трубок, — закивал Вепуат. — Они вообще… у них проблема, Гедимин. Один палец держит перепонку. А тремя без отстоящего много не намастеришь. Им много чего надо на самом деле. Посуда, жаровни, всякие ножи-топоры. Айзек для первого раза продал им кейек. Но я думаю — лучше платить вещами. Их мы сами делаем. А кейек — он исчерпаемый. Вот филки сейчас научатся ковать лезвия…

Гедимин снова мигнул.

— Мы с ними будем торговать напрямую? — спросил он. — Именно мы, не Сэта и не Скогны?

— А так лучше всего, — Вепуат ухмыльнулся. — Жидкая молния нам нужна? Нужна. И столько, сколько никто больше не купит. Так и зачем выводить их на Скогнов? Уговаривать ещё… Вообще — раньше они с Кьюссами торговали. А теперь — неясно. Мы ближе. Только… только надо будет что-то думать. Если на них нашлют кочевников… У нас-то три племени, и два без оружия. А Сэта — не знаю, будут помогать или нет. Элидген они защищали, но Хигесг — это ж другое дело. Короче, Айзек велел не пылить раньше времени. Ты приедешь — там посмотрим. Наверное, будут переговоры. А Айзек без тебя не решается. Ты же верховный жрец.

— Вот именно, — вполголоса заметил Шесек. Гедимин мигнул, забыв, что хотел сощуриться.

— Ага. Ясно. Осторожнее там, — пробормотал он, чувствуя, как внутри теплеет. — А Теккех и Хафси чем-нибудь торговали? Из Тогота им привезли еду?

Ответить Вепуат не успел. По залу прокатился грохот. Белые створки ворот, неотличимые от стены, выгнулись внутрь и вспыхнули белым огнём. Шесек завизжал и кинулся к ним.

— Пошли вон! Для кого закрыто⁈

— Стражи Равнины на твоём пороге, — прогрохотало откуда-то из-под потолка, и створки снова выгнулись внутрь. — Открывай сейчас же!

— Ядро Сатурна! — выдохнул Вепуат. — У вас там весело… Гедимин, разрывай канал! За него явно не похвалят…

Сармат вскинул руку, прикрывая ряды печей защитным полем. Над жаровней поднялся клуб дыма — «канал» разорвали с той стороны. Гедимин прикрыл её колпаком и шагнул к воротам, снимая с плеча сфалт. «Надеюсь, до стрельбы не дойдёт.»

Ворота уже не светились, перестали выгибаться, и их элементы быстро отодвигались в стороны. Напротив расширяющегося проёма встали трое Скогнов. Подмастерья выбрались из-за «колонн», прижали уши и недобро оскалились. Шесек постукивал ключом-рогулькой по оттопыренному когтю. Доля секунды — и в проём просунулось сверкающее навершие посоха.

— Кто потревожил Сердце? Кто принёс огонь? Кто привёл чужаков?

Насекомоподобное существо повело посохом, поворачивая многоглазую голову с мощными жвалами. Тот, кто вошёл следом — приземистый, многоногий, с посохом, уложенным между шипами на ящеричьей спине — дёрнулся из стороны в сторону и уставился на Гедимина.

— Чужак!

— Мастер Дим-мин, гость Сердца и Пламени, — сердито ответил Шесек. Гедимин под недружелюбным взглядом многочисленных глаз приподнял было руку ко лбу, но передумал. «Обойдутся без приветствий,» — он покосился на защитное поле, идущее пузырями, и выставил ещё один слой.

— Убери палку, — сказал он рептилии, незаметно подобравшейся почти к «стене». — Печи этого не любят.

Навершия трёх посохов развернулись к нему.

— Кто тебя привёл? Как ты вошёл без ведома Сердца?

— Кайшу знает, — отозвался Шесек. — А тебе знать ни к чему. Проку от тебя тут никакого. Ну, чего пришли? Посмотреть на Дим-мина? Вот он. Насмотрелись?

Инсектоид двинулся вперёд.

— Где огонь? Он был здесь. Кто открывал двери для Сэта? Где они?

— Ну, я, — Гедимин шагнул навстречу, внимательно следя за палкой в сегментированных лапах. — Канал связи с Элидгеном. Да, сэтский. Сэта сюда не выходили. Вреда никому не было.

— Вот именно, — нестройно поддержали его подмастерья. Шесек щёлкнул когтями.

— Услышал? Доволен? Ступай!

Инсектоид вскинул посох. Вниз по палке полилось белое свечение. Шесек прикрыл глаза.

— Связь? Огненные двери Сэта! Ты, враг Сердца, — кто тебе позволил?

— Шесек, — отозвался Гедимин. — Он тут командир. А тебе кто позволил ломать ворота?

Он покосился на защитное поле — под белыми лучами первая стена уже истончилась до прозрачности. В двух местах она пузырилась и только что не шкворчала. Гедимин перевёл взгляд на стражей и угрюмо сощурился. «Так и есть. Прожигают в поле дыры. Ящерица и этот… это… тихоходка в меху.»

— Шесссек? — отозвался ящер. — Он ответит!

— Вы оба ответите перед Хранящим Сердцем, — навершие посоха инсектоида развернулось к Шесеку. — Веди чужака в зал Пламени!

Скогн сердито фыркнул.

— Некогда нам бегать. Кайшу и так всё знает. Дим-мин, не трать на них время! И так печи простаивают.

«Верно,» — подумал Гедимин, уплотняя поле. «Вторую плавку так и не начали. А ведь она часов на десять.»

— Подожди, — сказал он инсектоиду. — Загрузим печь, и я с тобой схожу. Только палку убери. И твои… бойцы пусть уберут.

Все три посоха вспыхнули.

— Спорить со стражем⁈ — инсектоид вскинул палку. Что он хотел сделать, Гедимин так и не узнал. Приклад сфалта столкнулся с посохом и выбил его из лап. Грохот ударил по ушам, суставы пронзила боль. Гедимин даже не успел удивиться, что палка не улетела к стене, а упала тут же. Щурясь от боли, он проворно прижал её ступнёй. Бить пришлось быстро и не приглядываясь. Приклад, резко опущенный к полу, врезался в навершие, высек сноп белых искр — и обезоруженная ящерица шарахнулась к воротам. Инсектоид так и стоял, молча глядя на Гедимина и ощупывая воздух. Тихоходка ничем махать не стала, но между стражами и сарматом поднялась стена белого пламени. Оно было чуть тёплым, но касаться его почему-то не хотелось.

— Враг Равнины! — донеслось из-за белой стены. — Убийца городов! Стражи Равнины…

Краем глаза Гедимин увидел белесый, постепенно краснеющий свет. «Что ещё? Обошли с фланга?» — он развернулся, сжимая в руках сфалт, и под пронзительный визг трёх Скогнов увидел, как из углублений потолка выпирает светящаяся глазастая масса. Защитное поле растаяло. Крики стража внезапно стихли, зато Скогны заверещали — и в их криках изумлённый Гедимин услышал радость.

— Кайшу! Ну вот так бы сразу! — Шесек шагнул к самому глазастому куску массы, указывая то на Гедимина, то на ворота за огненной стеной. — Это же твой дом. Ты же чуешь, было тут плохое или не было. Стражи-то тут на кой отросток⁈

«Кайшу⁈» — Гедимин, ошалело мигая, смотрел на то, что колыхалось под потолком. Как оно просочилось сквозь монолитный аккадалис (и так ли он монолитен, как казалось), он старался не думать. Красный луч упёрся ему в грудь и позеленел.

— Мастер Дим-мин, — донеслось со всех сторон одновременно. — Хотелось бы мне встретить тебя с почестями…

— Незачем, — отмахнулся Гедимин; под ступнёй тихо захрустела придавленная палка. — Я пришёл работать. Вон, посмотри, — там на складе готовые отливки.

— Рэссена для дома Пламени… Тут слышали, что ты пришлёшь за ней Джагулов, — проговорила светящаяся масса. За воротами кто-то щёлкнул жвалами. Гедимин пожал плечами.

— Удобный транспорт. А костры Сэта — удобная связь. Было бы тут что-то другое, я бы не ставил всех на уши. Я прослежу, чтобы из костров никто не лез, — запоздало пообещал он. — Вон, Шесек видел…

— Да многие видели, — отозвалась Кайшу. — Хочется верить, что твоё слово крепко. Но и тревоги совета стражей мне понятны.

Гедимин покосился на хрустящий посох. Отросток на одном позвонке всё-таки надломился — и, похоже, именно сейчас. «А ведь я бил прикладом…» — он взглянул на сфалт и увидел на обшивке длинную вмятину. «Эти штуки — точно из костей? Не из аккадалиса?»

— Мы пытались договориться мирно, — он закинул сфалт в заплечные крепления и развёл руками. — Вон, спроси у Скогнов. А когда нападают, я защищаюсь.

— Враги Равнины, — проскрежетало за воротами. — Ты веришь убийце городов⁈

— Да кого я… — Гедимин осёкся. Затылок и щёки вспыхнули. «Стальной Пояс… Они ведь знают. И что там было, и при чём тут я. На всей Равнине нет столько жителей, сколько я там…»

— Я верю и стражам, — отозвалась Кайшу. — Вы тоже пришли сюда, и вас не спросили о прошлом. Дим-мин, верни посохи Илчаку и Туриккори. Туриккори, Илчак и Уфаль, отойдите от литеен. Да опустится на них покой!

Гедимин покосился на стражей и нехотя наклонился за посохами. «Навершие цело,» — отметил он про себя. «И то, по чему я топтался, тоже. Интересно, сколько должна кость пролежать на Краю Равнины, чтобы стать такой прочной?»

— Где чей? — буркнул он, протягивая стражам посохи наконечниками вперёд. Ответом ему были скрежет и шипение. Палки выдернули из его руки и отступили за стену белого пламени.

— Пускай взгляд Сердца будет зорким, — проскрежетал инсектоид. — Чтобы не пропустить беду. Ты ещё придёшь на совет, Шесек из Тогота.

Литейщик, фыркнув, махнул на него рукой.

— Иди уже! Опускайся в покой.

Ворота закрылись.

— Да опустится покой на Куэннские стены, — донеслось с потолка. Свет быстро тускнел. Когда Гедимин поднял взгляд, никакая масса из перекрытий уже не выпирала. В зале остались только печи-«колонны», сам сармат и трое Скогнов. Шесек провёл ладонью по усам и повернулся к Гедимину.

— Не дали тебе поговорить. Хоть что-то узнал?

Сармат кивнул.

— Поторговали спокойно. Теперь… — он осёкся. — Ты знаешь Хигов? Скогны с ними воюют?

Шесек дёрнул усами.

— Хиги? Летучие молнии? Да никто к ним не ходит. Злые. Но за свои земли не лезут. Ты с ними осторожнее. Нергоны — они и есть нергоны. Хотели бы мира — встали бы под руку Кайшу.

— А… — протянул Гедимин. Голова отяжелела, локоть и ступня ныли, хотя их вроде бы ничем не задели. «Пусть Айзек разбирается. Моё дело — плавить руду. Надо хоть мелочь сегодня доделать. Лист для цистерн — это уже назавтра. Благо, теперь есть чем его варить.»

13 день Лучей, месяц Воздуха. Равнина, Сердце Пламени

Под ухом заверещал таймер. Гедимин поднял голову с запястья. Из источников света в замурованном отсеке остался только экран передатчика. Сармат выкопал из-под шкур светящиеся бусы и потянулся за флягой. «Питьё есть, а мыться нечем,» — он покосился на пустые кувшины. «Металлургический цех без душевой… Надо бы всё-таки её поискать. Если Куэнны не демонтировали.»

Он потыкал ключом-рогулькой в дверь, и её пластины зашевелились, расползаясь. Едва появился первый проём, снаружи донёсся радостный визг. Кто-то из Скогнов заглянул в отсек и широко ухмыльнулся.

— Сегодня ты рано, Дим-мин, — Шесек возился с занавеской на выходе из тайного лаза. Из коридоров доносились тонкие голоса, усиленные эхом, — непрерывное неразборчивое повизгивание. Гедимин, забыв о несостоявшемся мытье, удивлённо хмыкнул и приподнял височную пластину.

— Привет, — прошептал он, щурясь от боли в обожжённом виске. Чьи-то раскалённые когти проехались по макушке и загривку — осторожно, самыми кончиками.

«Наш хранитель говорить умеет. А этого как научить? Вот, силу соизмерять уже пытается…» — мысли Гедимина прервал громкий голос Шесека. Скогн заглядывал в проём за откинутой занавеской.

— Ну и где вас носило?

— Имей совесть, тоготец. Мы пришли с первым светом, — отозвались из коридора. Шесек фыркнул.

— С первым светом? А на какой день?

Вместо ответа в коридоре загромыхало. Гедимин услышал стук камня и металлический лязг. Шесек досадливо фыркнул и повернулся к сармату.

— Это ж было надо! Выждать полмесяца — и приехать, когда нас тут осталось трое! И кто будет разгребать привезённое?

— Не моя беда, — отозвались из коридора. Снова загрохотало — что-то сыпали из ёмкости на пол. Следом за мелкими обломками выкатился ком сырой глины. Шесек сердито фыркнул.

— Что значит — не моя? А руда чья?

— Теперь — твоя, — услышал Гедимин сквозь шкворчание мембраны. Потом раздался громкий шорох — что-то вытаскивали из коридора.

— А тут всё завалено, — из отсека высунулся подмастерье.

— Ну так иди за коробами, — отозвался понурый Шесек. — Вот всегда у них всё не вовремя!

Гедимин, пропустив торопящихся аборигенов, вошёл в отсек. У стены, затянутой мембранами, горками лежали камни. Что-то рассортировало их по размеру — отдельно крупные куски, отдельно — мелочь, отдельно — песок и пыль. Тут же валялся и ком глины с отпечатками швов — его только что вытряхнули из мешка.

— Посмотри, — Шесек, постучав по наколеннику Гедимина, показал сармату исчирканный лист. — Это у них последняя волокуша. Айсиек сказал — столько руды вам хватит. И на тхелен, и на священный металл. Смотри, всё сходится?

Гедимин мигнул.

— Я не знаю вашей письменности, — вздохнул он, глядя на листок. «Айзек! Хоть цифрам-то мог выучить⁈» — шевельнулась было досада, но тут же улеглась. «Так это мифриловая руда. И мы можем сразу сделать детали… М-да. Очень много мелких партий всяких разностей. Интересно, формовочная масса поделится на десять частей?»

— Ухм, — донеслось из-за «двери». В отсек вошли подмастерья. Их было почти не видно за «коробами», больше похожими на выдолбленные изнутри деревья. Каждый приволок по две ёмкости. Поставив свою пару на пол, подмастерье выплюнул рукоять черпака и утёр усы.

— Мне-то взяли? — угрюмо спросил Шесек, заглядывая в короба. Из третьего по счёту он выловил самый большой черпак. Гедимин запоздало смутился. «Я-то что тут встал? Руда теперь, и правда, моя…»

— Погоди, — Шесек, закатав рукава, прошёлся вдоль горок руды, подбирая по камешку и тщательно обнюхивая и пробуя на язык. Дойдя до конца ряда, он щёлкнул когтями. Гедимин поддел одну груду на черпак, примерился к коробу, но подмастерья, обогнав его, вывалили туда же по лопате песка и крупных обломков. Сармат мигнул.

— Что, сыпать всё вместе?

— Всё, — подтвердил Шесек, отряхивая рукав от пыли. — Это всё тхелен.

— Зачем тогда разбирали по размерам? — сармат, пожав плечами, высыпал набранное в ближайший короб и зачерпнул следующую горку. «А ведь верно. Штуке, разбирающей вещество на атомы, до консистенции сырья нет дела. Хоть скалу пихай, если в жерло пролезет. Думаю, там дробилка помощнее моей мельнички.»

— Так вот работают ворота Куэннов, — ответил Шесек, придвигая ближе пустой короб. — Когда оно нужно, а когда и нет. Дим-мин, ты лучше полный короб отнеси вон в ту нору. А тут мы сами всё досыпем.

Когда Гедимин вернулся со склада (ещё одной ниши, открывшейся во вроде бы монолитной стене), Скогны уже отряхивались от пыли и сметали её на черпак маленькими щётками. Шесек протёр пол сырым комком волокна и бросил в короб.

— Тхелен собрали. Теперь пусть ждёт свободных печей. Дим-мин, что у тебя там сегодня?

Сармат на долю секунды задумался. «Ворота? Подождут. Начнём с рэссенового листа. Шесть тонн… Пару дней провозимся.»

…Загрузчик, прикрыв жерло, посветился ещё немного и погас. Пару секунд Гедимин смотрел на печь и зажёгшийся на её верхней части орнамент. Процесс шёл. Впереди было восемь часов ожидания.

«По местным меркам мы работаем очень быстро,» — думал он, вспоминая отливки, уже перенесённые на склад. «Если бы пришлось катать лист на ручном станке…» — сармат едва заметно поёжился.

Время тянулось медленно. Ещё пара минут — и Гедимин обнаружил, что третий раз подряд оборачивается и смотрит на склад тхеленовой руды. Ворота почему-то оставили открытыми, и они так и притягивали взгляд.

«Интересно, что будет…» — сармат посмотрел на выключенный податчик руды. Назойливую мысль удалось было отогнать, но она тут же вернулась. «А правда, интересно. Ну, выкинет под ноги центнер руды. Короб из защитного поля под жерло, самому встать подальше. Это ж не ядерный взрыв.»

Он медленно развернулся к открытым воротам и двинулся к ближайшему коробу.

— Дим-мин, — Шесек выглянул из-под локтя, когда сармат, отставив руду в сторону, делал у податчика поддон из защитного поля. — Опять задумал странное?

— Вот, подставил, — буркнул Гедимин, указывая на готовый поддон с высокими стенками. — Так ничего не рассыпется. Скажи своим — пусть откроют трубу.

Шесек смерил сармата угрюмым взглядом.

— У тебя кровяной камень-то с собой? Или сразу звать Кайри?

Гедимин досадливо хмыкнул.

— Я в скафандре. Если все боятся, нажму на рычаги сам.

Два центнера руды исчезли в жерле. Скогны, отпустив рычаги, шарахнулись за ближайшую «колонну». Гедимин покосился на короб из защитного поля. «Пока не плюётся, возможно… Уран и торий!»

На потолке, над печью, увешанной красными лентами, горело жёлтое кольцо. За «колонной» радостно заверещали. Гедимин, шумно выдохнув, шагнул к печи. «Всё-таки сработало. Теперь дело за опоками. Лепить — не перелепить…»

…Руду Гедимин сыпал, пока не закончился лимит. Куэннские «индикаторы» показывали кучу примесей и немалый процент ипрона — и сармат никак не мог высчитать, хватит ему металла или нет. Жёлтая масса плавилась под пальцами, превращаясь в хвостовики, поршни, крышки, сердечники, решётки… Когда Гедимин убрал из ниши руку, голову ломило от напряжения, а пальцы дрожали. «Куэнны очень здорово умели сосредотачиваться,» — думал он, устало щурясь.

— А что священный металл? Ничего делать не будешь? — спросил Шесек, глядя, как закрывается ниша. Гедимин мигнул. « Hasu! Про ипрон-то я забыл…»

— Его сейчас выкинет в отвал? — спросил он, оглядываясь на загрузочный агрегат. Белесый короб так и стоял под жерлом, и Гедимин не стал его растворять. «Ипрон… Может эта установка сделать рулон ипроновой фольги?»

…Шлак за прозрачными стенками отчётливо поблескивал золотом. Гедимин видел отдельные ипроновые песчинки.

— Открывайте трубу, — велел сармат, поднимая с пола «куль» из защитного поля, наполненный шлаком… или, скорее, ипроновой рудой. Сердце сделало лишний удар. «Тхелена тут больше нет. Ни атома. Как установка опознает сырьё? Откроет новую печь? Попытается догрузить старую?»

…Три кольца светились на потолке. Гедимин отхлебнул из фляги. Висок ломило, взгляд фокусировался с трудом. «Не получится рулон фольги — задам машине стопку листов. С этим должна справиться.»

…За спиной Гедимина что-то пропищал Шесек, и послышался тихий цокот когтей, а потом — шелест открывающихся ворот. Сармат не обернулся. Височные пластины он давно опустил, и о чём там говорят, ему было всё равно. В углу склада, на толстом грубоволокнистом войлоке, лежали свёртки из белой и жёлтой ткани. Содержимое обернули трижды, и Шесек прикрепил на блестящую нитку глиняные печати со столичным гербом. «Наконец сделаем филкам нормальные шлемы,» — думал Гедимин. «И отсекатели для водопровода. И заэкранируем всё, что экранируется. Тут, на Равнине, без этого никак.»

14 день Огня, месяц Воздуха. Равнина, Сердце Пламени

— Ну, вот тебе кости. И такие, и сякие, — перед Гедимином, устроившимся у стены, на пол шмякнулся угловатый мешок. Шесек, избавившись от груза, снял с запястья шнурок с камешками и потёр руку. Гедимин благодарно хмыкнул и достал подвернувшуюся кость.

— Ага. Это вот сюда…

— Что ещё за штуки? — Шесек подозрительно смотрел на почти собранный механизм в руках Гедимина. Полуметровое устройство отдалённо напоминало бластер с очень узким соплом. «Рука здесь, палец упирается сюда…» — сармат вбил костяные шпеньки до упора и довольно хмыкнул. «Вторая рука тут…»

Он надавил пальцем, проверяя ход поршня, и слегка сощурился. «Нормальный уплотнитель бы. Такой, чтобы не пропитывался.» Поршень, обёрнутый сыромятным ремнём из запасов Шесека, сидел в капсуле плотно, но сармат думал, что неплохо бы выварить ремешок в растворе гзеша. «Внутри будет масло. Пойдёт пропитка, просочится наружу…» — Гедимин недовольно хмыкнул. «На руки не потечёт, но при заправке агрегата… Хотя — заправлять будут в изолирующих перчатках. И над горячим листом. Что капнет — само выгорит и испарится.»

— Возьми вот так, — он протянул аппарат Шесеку. — За костяные рукоятки. Больше ничего не трогай!

— Ir’kri! — взвизгнул литейщик, едва не выронив устройство. Гедимин вовремя подставил ладонь.

— Предупредил бы — я бы камни взял, — проворчал Шесек, с видимым трудом поднимая аппарат и поворачивая в разные стороны. — Оружие? Чем плюётся?

— Жидкой молнией, — ответил Гедимин, недовольно щурясь. — И не оружие, а аппарат для сварки. Вот сюда пальцем надави. Двигается?

Сопло поспешно повернулось к стене. Гедимин беззвучно хмыкнул, глядя, как Скогн с трудом сдвигает тугой поршень. 'У местных сильные пальцы. По уму — дать бы это в руки филку. И капсулу заправить. Хотя бы безобидным маслом.

— Для сплавки? — переспросил Шесек; Гедимин отнял у него аппарат, но абориген никуда не ушёл. Да и уходить было незачем — Куэннские печи недавно начали работу.

— Ну да. Скреплять металлические листы, — рассеянно ответил Гедимин, заворачивая аппарат в войлок. Рядом, у стены, лежал ещё один; осталось прикрепить к нему костяную рукоять, нажимную пластину и блокиратор. «Два агрегата в сборе, детали для ещё двух… Будет мало — филки сами сделают. Тут ничего сложного. Даже бесшовный корпус не нужен.»

— Тихо тут, — пробормотал он, оглядываясь на закрытые ворота. — И вчера было тихо. Стражи угомонились?

Шесек фыркнул.

— Да на охоте они. А кто нет, тот сидит и завидует. И всем не до нас.

Усы Скогна неожиданно обвисли, в глазах проступила грусть. Гедимин растерянно хмыкнул.

— Ты тоже хочешь на охоту? Тогда…

Шесек сердито пискнул.

— Я дал слово — и сдержу, — он недовольно встопорщил вибриссы и отвернулся. Подмастерья, оглянувшись на него, удивлённо запищали. Гедимин встряхнул головой. «С чего я взял, что правильно понимаю их интонации? Тем более — мимику. Это же даже не приматы. А ты, Гедимин, — не биолог. Доделывай механизм!»

…Печи неярко светились — кажется, расплав стёк в нижнюю часть, в опоки… или «магнитные» силы распределяли атомарные облака по формам, утолщая стенки, — Гедимин не знал, какая мысленная картинка тут подойдёт лучше. «Ещё часа четыре,» — сармат покосился на войлочные свёртки, прикреплённые к броне. «Если всем не до нас, можно попробовать…»

— Устал? — оглянулся на него Шесек, стоило сармату открыть спальный отсек. Гедимин, отмахнувшись, скатал подстилки в рулон, освобождая негорючий пол, и встал над жаровней.

— Отправлю эти штуки Айзеку, — он указал на свёртки. — И с Вепуатом поговорю. А то не дали.

«Сколько времени? Светает?» — сармат покосился на часы. «Вепуат, наверное, улетел на тренировку. Ну да ладно, хотя бы аппараты отправлю. Кут’тайри и Ишха их примут.»

— Закрою дверь изнутри, — предупредил он Шесека. — Если случится что-то не то, наружу не полезет.

Шесек быстро повернулся к подмастерьям и что-то пискнул, но Гедимин уже не прислушивался. Он выжал горючую смесь на светящиеся камни и приподнял височную пластину.

— Ага, привет, — прошептал он, болезненно щурясь. Вытерпеть чирканье раскалённым когтем по коже было непросто. На долгий контакт реактор не пошёл — фантомный ожог вскоре перестал ныть. Горючая смесь, прогревшись, выбросила первые языки пламени. Через пару секунд они покраснели.

— Вижу огонь, горящий под белыми сводами, — Кут’тайри высунулся из костра по пояс и огляделся по сторонам. — Эта малая пещера — не тюрьма?

Гедимин недовольно сощурился.

— Это спальный отсек. А тут вещи для Айзека. Держи осторожно.

Свёртки один за другим исчезли в огне. Снаружи кто-то охнул.

— Кто там? Гедимин на связи? Гедимин! Ты там?

— Ага, — отозвался сармат, глядя, как из костра проступает тёмный силуэт. — Вепуат? Чего не на тренировке?

— А! — силуэт с досадой махнул рукой. — Это Войя пришёл про цветные ткани спрашивать. Он же не знает языка Сэта. Пришлось мне переводить. Ну ничего, зато тебя застал. Как там? Проблем не было? Эта нора, в которой ты…

Гедимин досадливо хмыкнул.

— Спальный отсек. Проблем не было. Но решил зря не «светиться». У Кут’тайри два сварочных аппарата. Заправь их жидкой молнией и опробуй на кованом листе. Надо бы обучить филков-сварщиков…

«Войя,» — крутилось в голове; почему-то это имя не давало сармату покоя. «Был в бригаде ткачей. А потом… стой! Это же его увезли к Ассархаддону. Ещё тогда, с первой партией. Вернулся⁈»

Вепуат хмыкнул. В руках силуэта появилось что-то размытое.

— Ты там времени зря не теряешь. Я это Айзеку покажу. Ты не против? Из меня-то так себе механик…

— Вепуат! — голос филка был слышен плохо, как сквозь помехи. — Подойди, а? Тут что-то важное, а я ни черта не понимаю.

«Как-то надо учить их сэтскому…» — промелькнуло в голове Гедимина. Вепуат, обернувшись, уже тащил кого-то за плечо к костру.

— Войя, погоди со своими нитками. Ишха, Кут’тайри! Вы его вдвоём сквозь огонь просунете? А чтоб его было видно, сделать можете? Войя, ядро Сатурна! Стой спокойно! Гедимин тебя ещё не видел.

Сармат мигнул. Ишха и Кут’тайри всё-таки что-то сделали с костром — Вепуат остался чёрным силуэтом с торчащими крыльями, зато филк был виден, как на экране. Отстёгнутый шлем-капюшон болтался за плечами, и Гедимин тут же о нём забыл — даже не одёрнул за нарушенную технику безопасности.

Кожа у филка осталась белой, волосы — короткими и жёсткими, и конечностей по-прежнему было четыре, две — опорные, — вот и всё, что осталось неизменным. Нос клином выдвинулся вперёд, превратившись практически в клюв; вместо ноздрей в проёме просматривалась многоячеистая сетка. Веки покрылись вертикальными складками. Глазные яблоки прикрывала выпуклая кристаллическая оболочка; зрачок под ней странно дробился на сегменты, и казалось, что их несколько. Филк, ухмыльнувшись, приподнял руку в приветственном жесте. «А мышечную массу им хорошо нарастили,» — подумал Гедимин, оторопело разглядывая крепкую ладонь.

— Ноги покажи, — хмыкнул Вепуат. — Ему же все скафандры заново перечерчивать!

Войя, недовольно щурясь, согнул ногу в колене. Оно «уехало» на десяток сантиметров вверх по бедру; стопа удлинилась и изогнулась, пальцы сжались. Под сапогом их было толком не разглядеть, но Гедимину они напомнили кулак.

— Говорят, так удобнее на неровной поверхности, — сказал Вепуат. — Ну, они и правда пошустрели. Войя…

— Да ну тебя! — филк наконец вывернулся из его хватки и пропал с «экрана». Вепуат досадливо хмыкнул.

— Самое забавное — это термостойкость. Новые слои кожи заметил?

Гедимин мигнул.

— Ещё про икрометание расскажи, — донеслось сквозь помехи. Вепуат ухмыльнулся.

— Ну, раз напомнил…

— Какое икрометание? — Гедимин оторопел. «Ассархаддон, мать его колба!» — мелькнуло в мозгу. «Дорвался до подопытных…»

— Обыкновенное, — отозвался Вепуат. — Клонарий-то здесь всё равно не постро…

Он внезапно смутился и принялся оглядываться.

— Всё, сворачиваемся. А то тебя там опять запалят.

— Стой! — Гедимин, забывшись, протянул руку к его плечу, но почувствовал только жар. Костёр погас. Жаровня выплюнула клуб густого дыма. Сармат шагнул назад, запоздало поднимая над ней защитный купол.

— Икрометание, sa hasu… — прошептал он. В памяти метались обрывки сведений из «Справочника ликвидатора». Через секунду сармат, досадливо хмыкнув, ударил по передатчику. Поиск по «Справочнику» много времени не занял. Дым ещё клубился внутри защитного купола, когда сармат дочитывал статью о размножении ксенофауны и перебирал про себя производные от слова «hasu». Отключив передатчик, он пару секунд монотонно крутил головой. Избавиться от навязчивой картинки — миниатюрные филки с хвостами резвятся в бассейне — так и не удалось.

«Икрометание… Ну, хоть до почкования не дошло,» — Гедимин опустился на свёрнутые подстилки и уткнулся респиратором в ладони. «Даже не знаю, хочу я это увидеть или нет. Лишь бы участвовать не заставили.»

— Дим-мин? — Шесек, отвернувшись от печи, заглянул сармату в лицо и удивлённо шевельнул ухом. — Что такого ты услышал? Беда в доме Пламени?

Сармат вяло качнул головой.

— Ничего… ничего особенного, — он перевёл взгляд на светящуюся печь. — Уже остывает? Пойду за волокушей.

15 день Молнии, месяц Воздуха. Равнина, Сердце Пламени

Подмастерья, обступив Шесека, негромко попискивали — на слух Гедимина, миролюбиво и даже мечтательно. На третьей минуте главный литейщик сердито взвизгнул. Гедимин удивлённо мигнул, повернулся к аборигенам, — насупившиеся подмастерья отошли от Шесека, а он продолжал недовольно скалиться.

— Что они сказали? — спросил сармат. Шесек фыркнул.

— Да что они скажут⁈ Всё про охоту! Вот и зачем брать с таких слово⁈ Усы уже пожелтели, а всё туда же!

Гедимин растерянно хмыкнул.

— Если им так надо, пусть идут. С рычагами я один справлюсь.

Шесек махнул когтистой рукой.

— Им не надо. Так всё принесут. И мясо, и шкуры, и кости. И охотники из них никакие. Но как же усидеть? Все бегут, и им надо. Хуже Броннов!

Он ещё долго ворчал, но уже на своём языке, явно забыв о существовании Гедимина. Сармат оглянулся на печи. Руда в них была загружена час назад, ближайшие семь часов можно было спокойно срисовывать со стен орнамент, перебирать чертежи и думать, какое оборудование стояло в этом цеху при Куэннах. Многих модулей явно не хватало.

«Между сортировочной мембраной и загрузчиком определённо что-то было,» — сармат в очередной раз оглянулся на коридор, закрытый занавеской. «Почему они разнесены на такое расстояние? Или мембрана не имела отношения к цеху, а стену проломили позднее?»

— Тут во всех стенах ниши? — спросил он у Шесека, оставив бесполезные размышления. Скогн удивлённо дёрнул ухом.

— Комнат немало. Там одна скрытая, и вон там, и ещё тут…

Гедимин смотрел на стены, пытаясь найти признаки подвижных пластин. Ничего не получалось. Стоило отвести взгляд, и участок с дверьми тут же сливался с монолитными стенами. Сармат провёл ладонью по белой поверхности, ощупал выступы и растерянно пожал плечами. «Чутьё ремонтника» на Куэннские механизмы реагировать отказывалось.

— Что-то ты странное делаешь, — вполголоса заметил Шесек, глядя, как забывшийся Гедимин царапает стену. Сармат отдёрнул руку и тяжело качнул головой. «Без инструкции не разберёшься. Понятно, почему местные даже не пытаются.»

— Снаружи тихо? — спросил он, оглядываясь на дверь. — Хочу пройтись. Перед печью высиживать всё равно без толку.

— Это верно, — согласился Шесек. — И всё равно тебе спокойно не сидится. К воротам не выходи — там точно прицепятся.

…В коридорах и залах древнего завода было тихо и пусто. Сармат не слышал даже своих шагов — ступни тонули в толстом войлоке. Кристаллы, повешенные на шипы на перекрёстках, давали тусклый свет; там, где их не было, Гедимин замечал собственное свечение постройки — неяркое, белесое и почему-то тревожащее. Дозиметр, поднесённый к светящемуся участку, ничего интересного не показал — реактор под зданием «фонил» так, что всё остальное тонуло в потоках его излучения. «И что было Куэннам экран не поставить?» — думал Гедимин. «Странно, что местные ещё не рехнулись и не вымерли.»

Из-за поворота донёсся оживлённый писк. Гедимин нехотя приподнял височную пластину и зажал респиратор, стараясь не шипеть от боли. Реактор небрежно провёл по его затылку когтистым щупальцем и «пропал с радаров».

— Небесного ткача добыли, — услышал он оживлённый писк Бронна. Тот стоял у ребристой колонны, забравшись на её длинный отросток. Его слушал страж — двухметровая рапторида, покрытая шерстью, с крупными перьями на хвосте и «крыльях». Посох она зажимала когтистой ногой и пастью — видимо, поэтому и молчала.

— Он упал, и все давай орать. Пока орали, Микти побежал ставить знаки. Ну, и пока он бегал, падальщики выели глаза и все плавники обгрызли. Так Микти со знаками и носился по кругу, — Бронн ухватился за шип колонны и кое-как удержал равновесие. — Туша-то большая! Как закончили, он так и сел. И язык вывесил. Сказал, чтоб больше такого крупного не сбивали. Мол, не набегаешься.

Рапторида вынула посох из пасти.

— А что его одного взяли? Знали же, что бегает плохо. Учеников у него нет?

Бронн пронзительно пискнул.

— Так они сами… Смотри! — он, указав откидным когтем на Гедимина, шарахнулся за колонну. Рапторида вскинула ногу с посохом и крутнулась на месте, балансируя крыльями и хвостом.

— Чужак?

Гедимин досадливо сощурился.

— Нет. А ты?

«В этом коридоре больше света,» — быстро соображал он. «Я вышел на какую-то из главных магистралей. И нарвался на внутренний пост.»

— Я страж, — отозвался пернатый ящер, глядя на сармата сквозь навершие посоха.

— А я строитель, — буркнул Гедимин, показывая пустые ладони. «И эти колонны, кажется, видел. В питомнике Зелёных Пожирателей были похожие лестницы. Может, я вышел в тот сектор?»

— Где тут держат зверей… чужаков-зверей? Тех, что едят металл? — спросил он, думая, как лучше описать Пожирателей. Страж опустил лапу и шевельнул пернатым хохолком.

— Зверей, крадущих магию? Смотритель Шенси тебя знает?

Гедимин кивнул. «Шенси? Ну да, его так звали… вроде бы. Надо куда-то записывать всех местных. А то я запутался.»

— Что он говорит? — Бронн выглянул из-за колонны.

— Что пришёл к смотрителю Шенси, — ответил ящер. — Сходи к нему, спроси — он этого чужака знает?

— Я Дим-мин, — буркнул сармат. Бронн вздрогнул и шмыгнул в ближайший коридор. Страж перебросил посох в другую лапу и смерил сармата подозрительным взглядом.

— Подъязычная кость? Как добыл?

— Подарили, — буркнул Гедимин. — А ты чего не на охоте?

«Рапторида как рапторида,» — думал он, разглядывая голову стража. «Много перьев, пасть, зубы… Где там помещается крупный мозг? Как оно стало разумным? А вот наши рапториды, интересно…»

— Спросил! — заверещал Бронн, выныривая из коридора. — Смотритель Шенси рад пришельцу Дим-мину! Отвести его?

— Ну, веди, если рад, — пробормотала рапторида, опуская посох. Её подозрительный взгляд жёг Гедимину спину, пока сармат вслед за проводником не вывернул в широкое светлое помещение. Из-за бочек, измазанных глиной, выглянул чисто одетый Бронн и дружелюбно ухмыльнулся.

— Мастер Дим-мин? Мне вот не сказали, что ты придёшь. Как твои родичи? Как охота?

Сармат пожал плечами.

— Не знаю. Давно там не был. Сижу в литейнях.

Судя по одежде, смотритель Шенси глиной сегодня не обмазывался и даже не собирался. Других Броннов поблизости не было. Гедимин покосился на плотно закрытый люк «питомника». «Пожиратели там не вымерли?»

— Им вчера дали много мокрого камня, — Шенси перехватил его взгляд. — Довольно, чтобы часто их не тревожить. Они беспокойны, когда охраняют гнёзда.

— Гнёзда⁈ — Гедимин радостно ухмыльнулся. — Они размножились⁈

Шенси довольно оскалился, прикрывая зубы ладонью.

— Мы не разучились растить зверей. Там четыре гнезда, и яйца в них обильны.

«Ассархаддон бы порадовался,» — подумал Гедимин, вспоминая огромный вольер и ямки на его дне. «Значит, Пожиратели тут прижились. И можно будет завести пару на станции.»

— Никак не посмотреть на них, не потревожив? — спросил он без особой надежды. Шенси молча подобрал длинный костяной шест и закрепил на нём крючковатый обломок. Цветом «древко» и «насадка» почти не отличались, но Гедимин сразу определил — меньшая часть отлита из аккадалиса. «Или вылеплена,» — мысленно поправил он себя, глядя, как Шенси примеряется к крышке люка. «А может, и выращена. Но точно не выточена и не вырезана. Посмотреть бы всё-таки, как Куэнны работают с аккадалисом…»

— Твой панцирь надёжен? — спросил Шенси, отодвигаясь от люка настолько, насколько позволяла длина древка. — Встань тогда здесь. Тут будет окно.

Крючки «насадки» опустились в едва заметные углубления орнамента. Пол зашевелился. Шенси отдёрнул шест и подался назад. Гедимин склонился над небольшим, в ладонь шириной, проёмом. На запястье вспыхнул экран дозиметра.

Подвесной фонарь из питомника убрали, но он был и ни к чему. Всё помещение заливал холодный зеленоватый свет. Под костяными «ветками», заслоняющими обзор, шевелились чешуйчатые спины. Один из Пожирателей зарылся головой в груду камней и глины и чем-то хрустел. Другой лежал, растопырив чешуи, на небольшом холмике. Он раздался вширь и перестал шевелиться, только вскинутые усы беспокойно подёргивались. Ещё пару ветвистых усов Гедимин разглядел под переплетением «веток». «Одно гнездо, второе… Как местные умудрились пересчитать яйца? Разве что наблюдали за кладкой,» — думал сармат, высматривая четвёртое существо. «Сколько их будет, когда вылупятся? Выживаемость у них хорошая…»

Шест коснулся края проёма. Гедимин шагнул в сторону от захлопнувшегося «лючка», убрал с лица тёмный щиток.

— Спасибо, — сказал он смотрителю. Тот вымачивал «насадку» в жидкой глине и о сармате, казалось, забыл.

— Пусть мастер Айсиек не волнуется, — пробормотал смотритель, разглядывая глинистую муть. — Всё обещанное он получит в свой черёд…

Рапторида на перекрёстке снова слушала оживлённое верещание Бронна — видимо, очередной рассказ об охоте. Гедимин опустил височные щитки. Обратную дорогу он помнил.

16 день Жизни, месяц Воздуха. Равнина, Сердце Пламени

«Вот и стоило просыпаться на два часа раньше⁈»

Гедимин досадливо сощурился на печь, увешанную белыми лентами, и шевельнул затупившимися когтями. Вбивать их в плотный белый «пластик» определённо не стоило — металл сточился, а вещество не поддалось и на миллиметр.

«И эти элементы тоже неподвижны,» — сармат перечеркнул очередную строчку на экране. Эта была последней в длинном столбце рядом с изображением печи. От каждой строчки вела стрелка к элементу орнамента.

«Значит, двигать их по отдельности бесполезно. Или есть какая-то очерёдность. Или нужны ключи…» — Гедимин тяжело вздохнул. «У меня ключ есть. Но не тот.»

Двух часов хватило, чтобы засунуть ключ-рогульку в каждую подозрительную пару ямок. В стене нашлись две новые ниши размером со спальный отсек; в одной висели вперемешку сухие растения, шкуры и тряпки, в другой стояли пустые короба. Входная дверь, как Гедимин и думал, этим ключом не открывалась.

«Интересно, есть ли для этих механизмов лучевые команды,» — сармат покосился на дозиметр. Показаний за прошедшие дни накопилось много. «Если бы тут не фонило всё подряд…» — он досадливо сощурился. Ось времени давно была размечена и подписана, — вот тут загрузили в установку рэссеновую руду, тут она «перемигивалась» с печами, а тут Шесек открывал ворота… График интенсивности излучения непрерывно дёргался, но вычислить, какая пульсация к чему относится, до сих пор не удавалось. «Ну вот. Опять фон растёт…»

Стена зашевелилась, открывая широкий проём. Гедимин услышал оживлённый писк.

— Рано ты сегодня встал, — сказал сармату Шесек. — Пламя только-только разгорается.

«Верно,» — Гедимин криво ухмыльнулся. Сквозь потолок были не видны антенны-энергопередатчики и ослепительный луч над ними, но дозиметр его «чуял». «Ежедневный сброс энергии…»

— А вблизи посмотреть можно? — спросил он. — Есть тут лаз на крышу?

Шесек фыркнул.

— Глаза-то потом отрастут? Давай лучше работать. Вечером пойдём в купальню. Хоть окунёшься. Вы там, у себя, когда бочки поставите? А то как под дождём — сверху льёт, а в спину дует. Зашёл и выскочил. Разве так искупаешься?

— Зато чистый, — буркнул Гедимин, пытаясь понять, что Скогну от него надо. «Бочки? На кой там бочки? Сидеть в них, как в яме с водой?»

…Гедимин перевернул опустевший короб и шагнул в сторону. Подмастерья вцепились в рычаги. Под потолком загудело. Сармат вздрогнул, оглянулся на Шесека, — тот, сморщив нос, смотрел на закрытые ворота.

— Опять кого-то принесло. Надеюсь, по делу.

Гедимин приподнял височные пластины. Боль от ожога как раз успела притихнуть, когда Шесек дошёл до двери.

— Туриккори? Что, охота надоела?

— Мы, стражи, на службе, — отозвался инсектоид из-за узенького проёма. — Нравится нам это или нет. Слушай слова Хранящего Сердца!

— Yurrr? — проурчал Шесек, наклоняя голову набок. За проёмом громко щёлкнули жвалы.

— Стаи уходят в туман и холод. Завтра подует горячий ветер. Хватит ли жара, чтоб нергет пролился? — нараспев проговорил инсектоид. «Как с экрана читает,» — подумалось Гедимину.

— Понятно, — сказал Шесек. — Скажи Кайшу от меня «спасибо».

Не дожидаясь ответа, он закрыл ворота и недовольно фыркнул.

— Нергет! Посреди охоты — совсем некстати. Значит, к вечеру все сбегутся сюда. И засядут ещё на день. Работы не будет. Но болтовни хватит на год.

«Нергет,» — Гедимин оглянулся на спальный отсек — жаровня-«портал» осталась там. «Значит, тут прогноз узнают за сутки до катаклизма. Интересно тогда, где Дасьен берёт предварительные. Сам высчитывает?.. Айзека надо бы предупредить.»

…Гедимин хотел поставить отливки на ребро, но Шесек, нафыркав на него, открыл второй склад. Пустую волокушу уже утащили; остановившись у порога, сармат видел лежащие вдоль стены, на толстом слое грубого волокна, тёмно-синие пластины. С противоположной стороны, на мягком войлоке, застланном тканью, были разложены тонкие зеленовато-серебристые щитки. Прикрыв глаза, Гедимин видел, как массивные синие пластины смыкаются, и серебристый тхелен ложится на них внахлёст. «Герметичный защитный экран…» — сармат прикинул, сколько ещё деталей можно уместить на складе, и остался доволен. Однотипные пластины делались одновременно для разных ворот; на каждой Гедимин проставил значок — для какой из шестнадцати «крышек» станции она предназначена. «Можно было бы отливать крышки целиком…» — сармат представил, как тащит пластину весом в тонну, выше его роста, и осёкся. «Ничего. Если не налажать со сваркой, получится не хуже. Айзек всё проверит, если что — подправим.»

…Подмастерья, выходя из цеха, оживлённо пищали, но терпеливо ждали, пока Шесек закроет ворота и пробормочет что-то ритуальное. Гедимин оглядывался по сторонам. Последний отрезок коридора, ведущего к литейне, был пустынен, но уже с ближайшего перекрёстка доносились шорохи и повизгивания. Выйдя на эту развилку, сармат едва не запнулся о куда-то бегущего Скогна. Мимо, смерив его подозрительными взглядами, прошли четверо стражей.

— Надо было днём идти, — пробормотал Шесек, недовольно морща нос. — Так и знал — все сюда сбегутся.

Гедимин старался запоминать дорогу, но получалось плохо — внимание отвлекали хаотично движущиеся аборигены. Сармат машинально начинал их считать и классифицировать — и снова сбивался, — только что сосчитанные снова ныряли в боковые коридоры и вылетали на «магистраль» в нескольких метрах впереди (или позади). Ворота «купальни» были распахнуты настежь, оттуда доносился плеск воды и оживлённое верещание. Гедимин, едва не наступив на очередного Скогна, отодвинулся к стене и настороженно сощурился на ряды бассейнов.

Под каждой цистерной, отмеченной синими кристаллами, ванна была наполнена почти по бортик. Из воды торчали прутья костяных решёток. Она была зеленовато-серой от всплывшей пены. Низкорослые Бронны и Скогны цеплялись за решётки когтями, выныривая из-под пенистого слоя, и снова исчезали в нём. На краях ванн не было свободного места. Вёдра с «мылом» и ещё какими-то веществами (Гедимин различил только маслянистый блеск и мелкие растительные ошмётки) пускали по кругу; уже намыленные существа ныряли в бассейн, освобождая место, и на него тут же садился кто-то ещё. Кто-нибудь выныривал, его вытаскивали на бортик и передавали ему ведёрко «масла» и коробку с гребнями.

Вдоль стены стояли, освещая всё помещение, десятки костяных посохов. Их хозяева заняли три бассейна. Большая часть купалась под синими кристаллами, бронированные негуманоиды — под фиолетовыми, и что-то неразборчиво-слизистое — под красными. Гедимин, заинтересованно хмыкнув, двинулся туда. Когда отстали Шесек и подмастерья, он не заметил.

Стражей было меньше, чем аборигенов, и пришли они, видимо, раньше. Мимо «синего» бассейна сармат прошёл, без интереса взглянув на серую от «мыла» воду. Остановился перед «фиолетовым», маслянисто-мутным. На бортике никого не было; все сидели в жидкости, широко расставив конечности и прикрыв глаза. Вокруг каждой фигуры клубилась муть.

— Хэ-эй! Дим-мин! — кто-то ухватил сармата за локоть. — Зачем тебе туда⁈

Гедимин повернулся к озадаченному Хассинельгу. Тот недавно вылез из бассейна, успел найти свой посох, но ещё не оделся.

— Туда не надо, — сказал он сармату. — У тебя под панцирем кожа. Сожжёт.

— А их? — Гедимин кивнул на бассейн. Никакого купола, защищающего от «сжигающих» испарений, над ним не было.

— Так они в броне, — удивлённо ответил страж. — Им так надо.

Массивное бронированное существо оттолкнулось ото дна и выпрямилось во весь четырёхметровый рост. Подняв лапы кверху, оно пару секунд отряхивалось, потом медленно выбралось на бортик. Гедимин видел, как остатки жидкости в момент подъёма будто сдувает с его панциря. На пол не упала ни одна капля.

— Что там за вещество? Кислота, щёлочь? — спросил сармат. Про себя он думал, что образцы местной воды донести до базы так и не удалось — и с «кислотой» тоже не получится. «Какой-то барьер там всё-таки есть. Излучение, поле… Если бы реактор под зданием всё не забивал, можно было бы просканировать…»

— Не знаю, — Хассинельг посторонился, пропуская бронированного стража. — У нас всё такое называют «хашт».

— А вон те в чём плавают? — сармат указал на бассейн под красными кристаллами. Вещество в нём было вязким и постоянно бурлило. Десяток странных существ занял его и плавал там, изредка подавая признаки жизни.

— Да что тебя тянет на всякую гадость? — Хассинельг развернулся к бассейну с водой. — Ты ещё не купался? Ты с Шесеком пришёл? Хэ-эй! Шесек!

Он проверещал что-то на языке Скогнов. Сидящие у бассейна зашевелились, через пару секунд освободилось немного места, и на него тут же поставили ведро «мыла». Гедимин боком, стараясь никого не придавить, перешагнул через него и опустился в воду. Она всколыхнулась, поднимаясь до края бассейна. Что-то пронеслось мимо, зацепив его ладонь. Сармат, недовольно щурясь на серую муть, открыл впускной клапан. «Вот что было Куэннам не построить душевую? Не пришлось бы всем барахтаться в гальванических ваннах.»

Вода то холодила, то согревала, приятно покалывая кожу. Температуру сармат определить не мог — или она постоянно менялась, несмотря на попытки внутренних механизмов скафандра её подогреть. Кто-то наступил Гедимину на плечо, потом от его локтя оттолкнулся пловец, — аборигены уже сновали по бассейну, не обращая на сармата внимания. Он повернулся к «кислотным» ваннам, высматривая вентили на повисших над «водой» патрубках. «В закрытом положении эти шипы и выступы выглядят вот так. А здесь они стоят по-другому. Но жидкость всё равно не течёт. Видимо, это какое-то промежуточное положение вентиля. Интересно, как открыть его до конца? Местные должны знать. Как-то они наполнили эти ванны…»

— Дим-мин! — над головой кто-то сердито фыркнул. — Ты там заснул?

Вокруг недовольно заверещали. Сармат нехотя выпрямился.

— Расступитесь! — Шесек, уже одетый, нетерпеливо щёлкал когтями. — Вам же хуже будет, когда он вас придавит!

— Так зачем ты его сюда засунул⁈ — огрызались Скогны, медленно расползаясь с бортика. Гедимин вылез, на ходу сливая воду. Что-то почти невесомое скользнуло по коже. Он посмотрел на скафандр — пластины были сухими.

— Чужака в панцире мог бы отвести туда. Там и места больше, — кто-то из Скогнов указал на «фиолетовую» ванну. Шесек только фыркнул.

— Думал, будет место в купальне стражей, — сказал он, огибая бассейн. — Но сегодня все сюда набились. Она глубже, ты бы там лучше устроился. И в уши не визжали бы. Они у тебя хоть закрываются?

Он сложил ухо, плотно прижав его к голове. Гедимин мигнул. Они уже вышли из древнего цеха, и теперь Шесек прокладывал путь через клубящуюся толпу. «Тут весь город,» — мелькнуло в голове Гедимина, пока он глядел на горки одежды вдоль стен. «Может, кроме детёнышей. И тех, кто не может ходить. А нет, вон одного принесли.»

Вяло шевелящемуся Скогну помогали раздеться. Конечности у него были непропорционально короткие и странно скрюченные.

— Весь город собрался, — пробормотал Шесек, сворачивая в тихий боковой коридор. — Надо было идти днём!

— В городе больше негде помыться? — Гедимин подумал о водоводах, сохранившихся в Куэннских «бараках». «Посуду там мыли…»

— Есть где. Но собираются все здесь, — буркнул Шесек, недовольно поднимая вибриссы. — Всегда.

— Традиция? — Гедимин вспомнил серую от «мыла» воду и невольно поёжился. «Фильтры, конечно, справились. Но после такого купания надо мыться заново.»

Шесек протяжно зевнул.

— Стражи ночью будут шуметь. Хорошо, в литейне их не слышно. Иди спать. А то опять до полудня не встанешь.

…У ворот стояли кувшины. Гедимин заглянул в них — воды ему всё-таки налили. Сармат подобрал один из них и вылил в скафандр. «Если в „купальне“ собирается весь город, могли бы почаще менять воду в ваннах. Почему вообще все приходят в один день? Ведь воду тут не надо всю неделю таскать и греть в котлах. Она всегда на месте… или нет? Может, насосы уже выдыхаются? Надо бы завтра проверить, что с цистернами.»

17 день Металла, месяц Воздуха. Равнина, Сердце Пламени

— Проснулся? — Шесек смерил Гедимина хмурым взглядом. Оба подмастерья украдкой тёрли глаза и трясли ушами. Двигались они медленно и неуверенно, будто нечётко видели, или их мышцы им не до конца подчинялись.

— Чего они? — спросил Гедимин, кивнув на вялых Скогнов. Существа снова встряхнули ушами и оглянулись на мастера. Тот презрительно фыркнул.

— Нет сил гулять до утра, а потом работать? Идёшь и спишь! Гулял ты, не гулял — работа ждать не будет. Уже усы пожелтели, а туда же…

Гедимин мало что понял, но на всякий случай хмыкнул.

— Им работать-то можно? Не хватало ещё аварии.

Шесек недобро оскалился.

— Ты пока грузи металл. А я их взбодрю.

Он протянул сармату ключ от склада и пошёл за подмастерьями. Через пару секунд Гедимин услышал верещание, шипение и поскуливание. Отвлекаться от насыпания руды в короба он не стал, только покачал головой. «Если сармат не стоит на ногах, на него верещать бесполезно. Посмотрим, как это работает у местных.»

…Подмастерья, вставшие у рычагов, глаза уже не тёрли и выглядели чуть бодрее, только недовольно скалились на Шесека.

— Опять толстые пластины? — спросил мастер, заглядывая в короб. Гедимин кивнул.

— Теперь — до самого конца.

Шесек заглянул на склад.

— Если так работать, через четыре дня тут будет пусто.

Гедимин неопределённо пожал плечами. «До сих пор всё шло по плану. А что будет дальше — не знаю. Но, в целом, он прав. Если без непредвиденных случайностей, за четыре дня закончим.»

— А тебя там, наверное, ждут, — сказал Шесек, когда ниша, наполненная однотипными «образцами», закрылась. — Со всеми этими штуками. Если они по частям, так надо же собирать.

— Угу, — отозвался Гедимин. — Сами себя не соберут.

«Четыре дня,» — думал он. «А потом пойдёт монтаж… Hasu! Это всё ещё нужно довезти. Три-четыре дня в один конец…»

— Вот именно, — сказал Шесек, пристально глядя на сармата. — Скажи своим — пора собирать караван. Чтобы тебе тут не застрять на лишнюю неделю. Обернуться до плохих дней.

— Когда следующие? — насторожился Гедимин. Шесек неопределённо шевельнул ухом.

— Это Кайшу надо спрашивать. До конца недели вроде будет спокойно. А дальше — кто его знает. Скажи своим — пусть собирают караван. Путь-то неблизкий.

Гедимин оглянулся на спокойно светящуюся печь и развернулся к закрытому спальному отсеку. «Не люблю говорить заранее…» — он недовольно сощурился. «Но — Шесек прав. Караван за пять минут не добежит. А сидеть тут лишнюю неделю не хочется.»

Он вспомнил ночную попытку просканировать печи и поморщился. «Фонило» в этом помещении всё, и расплести клубки излучений никак не получалось, сколько защитных полей сармат ни ставил. «Если бы вытащить один агрегат наружу, где фон ниже…»

Додумать он не успел — под потолком загудело. Потом ворота затрещали, и Шесек подпрыгнул на месте.

— Стражи, чтоб им всем! Так и знал — не дадут работать!

«Стражи…» — Гедимин, угрюмо щурясь, приспустил с плеча сфалт — так, чтобы удобнее было перехватить за сопло. «Явно не союзники. Союзники ворота не ломают.»

— Тахушсу! — услышал он сердитый голос Шесека. — Ладно, этим троим заняться нечем. Ты-то куда⁈

— Кому нечего бояться, тот не скрывается, — отозвался щёлкающий, скрежещущий голос. Шесек отступил, пропуская существо, похожее на моток белой проволоки. Следом, оглядываясь по сторонам, вошёл инсектоид с массивными жвалами. Из-под его ног, волоча за собой посох, вышмыгнул многолапый ящер.

— Что ты тут делаешь, когда двери закрыты? — Тахушсу поднял палку и посмотрел на цех сквозь навершие. Шесек фыркнул.

— Что делают в литейнях? Ты тут не первый год — пора бы и запомнить!

— Я помню, что литейни Пламени — не для чужаков, — тяжёлый взгляд стража остановился на Гедимине. Тот сощурился в ответ.

— Я тут работаю. А вот ты…

— Помолчи, убийца городов, — существо ударило посохом об пол, высекая белые искры. — Покажи свою работу, литейщик. Что вы сделали за закрытыми дверьми?

— Ничего не трогать — ни пальцем, ни палкой! — сердито фыркнул Шесек, доставая ключ от склада. Стражи, переглянувшись, пошли за ним. У ворот осталось существо, похожее на тихоходку. Оно устроилось поперёк проёма, будто хотело помешать кому-то выйти. Гедимин, нехотя вернув сфалт за плечо, двинулся за стражами. «Инспекция, мать моя колба… Что-то испортят — переломаю все палки. Плазме, небось, поддадутся.»

«Моток проволоки» сунулся на заполненный склад, выставив посох поперёк двери. Белые световые пятна заскользили по полу, накрывая одну за другой готовые детали.

— Металл и Воздух. Металл и Вода. Металл и Камень. Огонь. Молния. Что это? Для чего?

— Для дома Пламени, — отозвался Шесек. — Видишь? Тут только литой металл. Что ты думал найти⁈

— Akksoyi, — белое пятно коснулось ипрона и погасло, будто втянутое в жёлтую поверхность. — Священный металл. Зачем?

Он резко развернулся. Стражи, замершие у двери, расступились, как по сигналу — и навершие посоха почти упёрлось в грудь Гедимину. Сармат мигнул.

— Отвечай! — на скафандре вспыхнул белый блик. Гедимин сердито сощурился.

— Это для… — он едва не сказал «магнитных катушек», но вовремя опомнился. — Для защиты от излучения. У вас тут его много.

— Лезвие? Для защиты? — «проволока» зашевелилась, разматывая витки. — Это что? Лист? Для чего такой тонкий?

Навершие повернулось к мотку фольги. Гедимин убрал руку за спину — так и тянуло закрыть ворота защитным полем.

— Сказал же — для защиты.

— От чего он защитит? От дыхания?

— Сказал же — от лучей, — буркнул Гедимин. — Было бы больше металла — сделал бы толще.

— Оружие? Вон та вещь — оружие? — ящер (вроде бы его звали «Илчак») сунулся в отсек. Белый блик упал на сопла и внутренние экраны бластеров.

— Металл и Лучи, — бесстрастно сказал Тахушсу. — Чтобы убивать.

— Защищаться, — отозвался Гедимин, недобро щурясь.

Шесек хлопнул себя по ушам.

— Оружие! На Равнине — такая редкость! Никто его не носит! Никто не делает! Так, что ли⁈

— Открой вторые ворота, — проскрежетал страж, отводя посох в сторону. На склад тут же сунулся инсектоид.

— Броня! — он посветил на металлические листы. — «Они без панцирей» — вот что все говорили. Теперь панцири будут. Тут хватит на город.

— Для Джагулов, — ящер приподнялся, заглядывая ему в глаза. — Для трёх племён. А эти штуки, круглые? Чтобы выдувать громовые семена?

— Иди сюда, — оглянулся на него Тахушсу. Он уже стоял на пороге второго склада и светил на фрагменты ворот.

— Вот это броня. Части брони. И ещё вон там. Листы тхелена.

Инсектоид сунулся в ворота и заскрежетал жвалами.

— Два слоя! Против оружия и против чар. Но кто такое поднимет⁈

— Сааг-туул, — отозвался ящер. Он успел прошмыгнуть мимо Шесека и теперь стоял посреди склада, вертя посохом.

— На кой сааг-туулу броня? — литейщик двинулся к ящеру, вытесняя его со склада. — Куда он дел свою⁈

— Кто откажется от защиты… — пробормотал Тахушсу, направляя посох на Гедимина. — Вот зачем ты здесь. Вооружаешь орду…

Сармат ошалело мигнул. Только теперь фразы стражей сложились в одно целое, и он помянул про себя спаривание «макак».

— Это части ворот, — процедил он, недобро щурясь. — А там — части цистерн для воды. Трубы — для водопровода. Орде всё это ни к чему.

— Так ты говоришь, — отозвался страж. — Кто тебе поверит?

— Хранящее Сердце, — бросил Шесек прежде, чем Гедимин успел открыть рот. — И мы, литейщики. А вот тебе, Тахушсу, пойти бы в сказители! Надо же такого наплести на ровном месте…

Почти секунду литейщик и страж молча смотрели друг на друга. Потом Тахушсу что-то проскрежетал и повернулся к своему «отряду». Гедимин глядел, как они стягиваются к противоположной стене и встают там. Ворота по-прежнему перегораживала огромная тихоходка.

— Дим-мин, — еле слышно прошептал Шесек, не оглядываясь на сармата. — Всё, что делаешь, делай на виду.

Гедимин мигнул.

— Они что, так тут и останутся? — наконец понял он. — И надолго?

Шесек щёлкнул когтем.

— Да чтоб я знал! — сказал он в полный голос, не скрывая раздражения. — Наверху жарко, во дворце заняться нечем. Вот и мешают литейщикам работать.

— Мешаем литейщикам убиться, — отозвался инсектоид. — Но ты считай, считай себя умнее всех. К дуракам закон милосерднее, чем к предателям.

Гедимин снова мигнул. Он мало что понял, но ему было не по себе — и от компании, пристально следящей за ним, и от странных слов.

— Думай, что говоришь, — фыркнул Шесек и отвернулся. Гедимин с досадой сощурился на закрытый спальный отсек. «Только хотел связаться с базой! Придётся ждать до вечера. При этих… инспекторах жаровню лучше не трогать.»

…Гедимин вытащил пустую волокушу со склада и отодвинул к стене. На потолке ровно светилось жёлтое кольцо. Уже отработавшая, разгруженная печь погасла; для новой плавки автоматика выбрала соседнюю. «Повторная загрузка, похоже, запрещена,» — думал Гедимин, медленно обходя белые «колонны». «Или её стараются избегать, пока есть возможность. Эти агрегаты не приспособлены для бесперебойной работы? Странно. Обычно наоборот — стараются избежать лишних переключений…»

— Дим-мин, — Шесек тронул когтем его ладонь и оглянулся на закрытый спальный отсек. — Дело к вечеру. Скажи своим про караван!

Гедимин мигнул.

— Стражи, — напомнил он, неприязненно щурясь на группу у ворот. Проём так и оставался открытым, чужаки поодиночке выходили, но всегда возвращались. Сармат машинально пересчитал их — все были на месте.

— Они тут могут и до завтра проторчать, — отмахнулся Шесек. — А ты из-за них потеряешь день.

Гедимин оглянулся на светящуюся «колонну».

— Печь работает. Подождать, пока закончит плавку?

— Да пусть работает, — Шесек снова отмахнулся. — Пусть все, кому надо, смотрят. Тут пол-Тогота на неё смотрело, и что? Всё одно ключи передать некому.

Гедимин мало что понял из его недовольного попискивания, но кивнул и под возгласы насторожившихся стражей вошёл в спальный отсек. «Надеюсь, никто ни с кем не сцепится,» — на секунду сармату стало не по себе, но он, глубоко вдохнув, разжал невидимые обручи на груди и вынес жаровню в зал. «Стражей не слушать. Заниматься делом,» — он бросил масляный комок на раскалённые камни. Тот зашевелился, загораясь жёлтыми искрами. Через пару секунд они покраснели.

— Огонь⁈ — вскрикнул кто-то за спиной сармата. Он встал между жаровней и стражами, непонятно на что надеясь. «Защитное поле,» — мелькнуло в голове, и сармат согнул пальцы. «С ячейками и гребнями. Обычная стенка — не выдержит.»

— Снова в столице карликов загораются огни, — донеслось из тёмно-красного костра. — Почему… Хэшшшшшссс!!!

Белая вспышка ударила сармата в плечо. В ту же секунду сверкнула вторая, и он тряхнул головой, роняя тёмный щиток на глаза. Пальцы уже упирались в ладонь, а в дециметре от неё вспыхивало и содрогалось защитное поле. Купол выгнулся дугой, врастая в потолок. Его жгло с двух сторон — белыми вспышками снаружи, синеватым потоком плазмы — изнутри. Плазма клубилась над жаровней, выбрасывая протуберанцы, и поле под её потоками шло чёрными пузырями. Белая вспышка — и его почти порвало, но ячеистая структура выдержала. Что-то капнуло на ступню. Ещё удар — и купол, выгнувшись, едва не зацепил локоть. Гедимин зажал респиратор ладонью и развернулся лицом к облаку плазмы.

— Эй! — заорал он, надеясь, что хоть кто-нибудь услышит. — Ишха! Скажи там! Караван! Пусть — соберут — караван! Завтра — в путь! Запомнил?

В жаровне что-то хрустнуло. Ослепительный свет погас. Купол изнутри заволокло густым дымом. Гедимин выскочил из облака, замыкая дугу защитного поля в кольцо — и успел увидеть, как белая вспышка рикошетит от гребня и врезается в потолок. Жёлтый круг над печью мигнул и позеленел. Поверхность «колонны» зашевелилась, выдвигая шипы и открывая ниши. Внутри копошилось что-то мерцающее.

Отчаянный визг Шесека ударил по ушам. Литейщик одним прыжком преодолел три метра, встал перед стражами, вскинувшими посохи, и махнул ладонью. Фигуры, замершие у ворот, дёрнулись. Что-то среди их одежд и панцирей тускло вспыхнуло, окутываясь дымом. Кто-то махнул посохом, окружая всех белесой стеной света, дым и вспышки исчезли — но стражи были уже за воротами, словно их отбросило воздушной волной.

— Вон! — заорал Шесек, и его крик, как вторая волна, отшвырнул чужаков далеко в коридор. Правда их отнесло, или они отбежали, Гедимин разглядеть не успел — ворота уже захлопнулись безо всякого ключа, став монолитной стеной.

«Рикошетом зацепило. Сбой в автоматике…» — сармат развернулся к мигающей и прерывисто гудящей печи. Шипы и выдвинутые сегменты топорщились во все стороны, внутри что-то шипело. «Рванёт?» — Гедимин вскинул руку, закрывая агрегат защитным полем.

— Уббырри! — сдавленно проверещал Шесек. Он, уже в рукавицах, с комком волокна, зажатым в зубах, остановился перед печью. Сармат смахнул защитное поле и отступил к стене.

— Чем помочь?

— Стой, — буркнул Шесек, двумя руками поднимая массивный шипастый стержень. Подмастерье ухватил литейщика под мышки, дёрнул кверху, — шипы вошли в углубление под отошедшей пластиной обшивки. Гул затих. «Отростки» печи зашевелились, вдвигаясь в корпус. Шесек сделал шаг в сторону, развернул стержень и снова куда-то ткнул. Ещё одна ниша закрылась. Зелёное кольцо над печью замигало. Шесек перехватил ключ одной рукой, другой вцепился в выступ на «колонне», подтянулся и полез выше. Гедимин шагнул к печи, собираясь подставить руку, но Скогны так яростно завизжали, что сармат остановился. Шипы на печи зашевелились, вдвигаясь до упора, Шесек кубарем скатился по ней и, не поднимиясь на ноги, вскинул голову к потолку. Там зелёное свечение медленно сменялось жёлтым.

— Рикошет… — пробормотал Гедимин, виновато щурясь. Он оглянулся на жаровню. Дым уже осел, от горючей смеси осталась щепоть золы. «Сэта услышали из моих воплей хоть что-то? А поняли?» — сармат безнадёжно покачал головой. «Стражи напали первыми. Если бы не это — Сэта атаковали бы?»

Шесек сердито фыркнул.

— Я-то думал, хоть при работающей печи постесняются… — он, бросив изжёванный ком волокна ближайшему подмастерью, оглянулся на жёлтое кольцо. Гедимин присмотрелся к стержню в его ладони — на затуплённом конце каждого шипа виднелась миниатюрная линза. «Лучевые сигналы?» — сармат, забывшись, протянул к «устройству» руку. Шесек, взвизгнув, шарахнулся в сторону.

— Чини свой панцирь! — он обхватил стержень двумя руками и быстро пошёл к дальнему отсеку. Гедимин посмотрел на скафандр и беззвучно выругался. Чёрные щитки с плеч и нагрудника стекли на ноги и застыли бесформенной массой. На полу у жаровни темнели капли фрила.

…«Перед такими операциями чёрный слой, похоже, надо снимать,» — думал Гедимин, заново собирая остывающие пластины. Фрил от пола отдирать не пришлось — к белой поверхности не пристала ни одна молекула, всё скаталось в аккуратные шарики. Печь светилась; её верхняя часть погасла, но зажглась середина. Шесек и его подмастерья собрались у закрытых ворот и о чём-то пищали, изредка взвизгивая. «Надеюсь, не о том, что механизм заклинило?» — Гедимин перевёл взгляд на стену, где когда-то был проём. «Сработал сам… Его тоже повредило рикошетом? Ну, хотя бы Сэта здесь ни при чём. Они не дотянулись. Это я знаю. Сам видел.»

— Обжёгся? — спросил Шесек, поворачиваясь к нему. — Сильно? Позвать Кайри? Ты прости — тут у всех в голове одни печи, даже не подумали…

Гедимин отмахнулся и поднялся на ноги.

— Я цел. Вас-то не зацепило?

Шесек фыркнул.

— Прочные стены ты строишь. От сдуревшего стража не всякая скала прикроет. А тут — трое!

— Четверо, — машинально поправил Гедимин. Шесек дёрнул усами.

— Трое. Уфаль палкой не махал. Но и троих достаточно. Надо же мне было такую дурь посоветовать…

Он прижал уши ладонями. Гедимин растерянно хмыкнул.

— Печь уцелела? Расплав вроде не вытек… Удар не повредил опоки?

— А кто теперь скажет? — Шесек раздражённо дёрнул усами. — Скоро увидим. Нет, пойду я всё-таки к Кайшу. Шататься по дворцу стражам не запретишь. Но ломать литейню⁈

Он обошёл светящуюся печь по кругу и снова замер у стены, пристально глядя на «колонну». «Ремонтного ключа» в его руках не было, перчатки он снял, но повесил на пояс. Гедимин незаметно достал ключ от спального отсека, осмотрел его «отростки», — линз там не было, только глубокие отверстия, расположенные чуть-чуть по-разному. «Тут, похоже, механика… или, может, считыватель. А вот там — излучение…» — сармат покосился на бесполезные приборы и досадливо сощурился. «Если бы взять ту штуку, заэкранировать в три слоя, — может, на внутреннем удалось бы что-то прочесть…»

…Ниша открылась. Гедимин вынул первую отливку, осмотрел со всех сторон, не обращая внимания на её тяжесть, и облегчённо вздохнул.

— Все проверь, — буркнул Шесек, простукивая синий металл когтями. — Все, и как следует.

«Повезло, что сбой был не во время перелива,» — думал Гедимин, вынимая отливки и перекладывая на войлок. «Сейчас выбивали бы „козла“ из каналов. И искали бы Куэннские запчасти. Хотя — кто знает, работает ли эта штука вообще с расплавами…»

Гедимин поволок повозку к открытым воротам, но оглянулся на короткий визг. Подмастерье по команде Шесека поднимался по выступам печи. Забрался он невысоко — до ближайшего длинного шипа — и теперь привязывал к нему, рядом с красной лентой, ещё и белую.

…Куэннская автоматика для новой плавки выбрала другую печь — как, собственно, и всегда. «Тот агрегат остынет, и его снова задействуют,» — думал Гедимин; его взгляд — уже который раз — вернулся к бело-красным лентам. «Возможно, завтра. Хорошо, что его отметили. Теперь мы не спутаем. Повреждения были незначительными… хотя — кто его знает?»

— Не вернулись, — услышал он тихий голос Шесека. Литейщик смотрел на закрытые ворота.

— Поговоришь со своими?

— В закрытом отсеке, — угрюмо предупредил Гедимин. Шесек махнул когтистой рукой.

— Белую стену не забудь.

…Искры покраснели сразу же — будто кто-то на той стороне всё это время ждал сигнала.

— Массстер Хеттийиррн? — глаза полугуманоидного силуэта были огромными и раскалёнными до синевы. Сармат криво ухмыльнулся.

— Всё тихо. Стражей прогнали. Ты сказал про караван? Есть там кто поблизости?

— Будь спокоен… — Сэта оглянулся на чей-то голос, плохо различимый сквозь треск помех. Ещё секунда — и за костром появился тёмный силуэт.

— Цел? Тебя там не побили? — Вепуат нервно усмехнулся. — Как плечо? Кут’тайри немного перенервничал. Ну, и воины Шакхи тоже. Как там, обойдётся без международного скандала? А то Айзек волнуется.

Гедимин пожал плечами.

— Тут нам едва печь не взорвали. Скажи Айзеку — пусть с караваном не медлит. Завтра выдвигайтесь. Я тут Кайшу предупрежу. А стражи уже знают.

— Да мы уже готовы, — отозвался Вепуат. — Если бы не нергет, вышли бы в ночь. Айзек всё осторожничает…

Он махнул рукой. Гедимин криво ухмыльнулся. «Нергет… Совсем забыл.»

— Много металла собрали? — спросил он. Вепуат качнул головой.

— Да не было ничего. Только горячий ветер. Уже после рассвета все листья наружу торчали. Один Айзек чего-то всё ждал. Может, где и пролилось, но не над нами.

«Листья? Деревья снова ожили? Хотя — давно уже потеплело. Сейчас, может, все плюс тридцать, если не сорок,» — Гедимин устало сощурился. «Скорей бы тут закончить. Изучение Куэннской техники явно не задалось.»

18 день Мысли, месяц Воздуха. Равнина, Сердце Пламени

— Все ушли, — сказал с зубастой ухмылкой Шесек, заходя в зал. Ворота он оставил приоткрытыми.

— Все, — повторил Шесек. — Ну, теперь будет тихо. Илчак остался на внешнем посту. Но он один никуда не сунется. Это не Тахушсу и не Туриккори.

Гедимин неопределённо хмыкнул и оглянулся на печь, увешанную красными и белыми лентами.

— Может, сегодня поработаем спокойно.

…«Автомат выбрал другую установку,» — Гедимин покосился на светящееся кольцо над одной из печей-«колонн» и перевёл взгляд на тусклый участок потолка над бело-красными лентами. «Но эта исправна. Там вроде бы что-то мигало. В самом начале, когда шёл перебор.»

Шесек и его подмастерья шумно возились в незнакомой Гедимину и слишком тесной для него нише. Из их верещания сармат ничего не понимал. Через пару минут Шесек выбрался, на ходу поправляя застёжки, и пригладил усы.

— Пойду я к Кайшу, — хмуро сказал он. — Расскажу про вчерашнее. Такое спускать нельзя.

— Я с тобой, — сказал Гедимин. — Надо предупредить…

— Про караван? — Шесек дёрнул ухом. — Предупрежу, не бойся. А ты стой тут. Я ухожу, а печь бросать нельзя.

Гедимин мигнул.

— Тут ещё двое твоих помощников. А я всё равно ничего не знаю…

Шесек фыркнул.

— Видел я, как ты ничего не знаешь! Будь тут. Может, всё будет гладко. А может, и нет.

…Ключ от внешних ворот Шесек унёс с собой, но закрывать их не стал — оставил полуметровый проём. Снаружи было тихо — как, собственно, и внутри. Подмастерья неслышно бродили по цеху, обходя известные только им посты. Прошло уже полчаса; Гедимин снова оглянулся на приоткрытую дверь и недовольно сощурился.

«Всё тихо. Шесек, видно, застрял надолго. Как раз можно было бы побродить по заводу. Спуститься к реактору. А может, ещё что подвернётся…»

Он приподнял височную пластину, привычно зажмурился, пережидая боль от фантомного ожога, и криво ухмыльнулся.

— Пламя, приём. Хочу посмотреть на тебя вблизи. Можно?

Из ярких вспышек перед глазами на мгновение сложился шипастый шар, горящий зеленью. Гедимин радостно хмыкнул.

— Ага. Я спущусь и посмотрю. Ничего трогать не буду.

Раскалённый коготь прочертил полосу по спине от плеча к плечу. Сармат ненадолго задержал дыхание. «Ничего непонятно, но реакция есть. Ладно, рискнём…»

— А дорогу…

Что-то сверкнуло перед глазами, только уже наяву. Белый посох со стуком опустился на пол.

От верещания Скогнов зазвенело в ушах. Гедимин встряхнул головой, ошалело глядя на шар защитного поля. Внутри, припав на одно колено, стоял Хассинельг.

— Хэ-эй! — страж попытался выпрямиться, но поле прижало его к поверхности. — Дим-мин! Я тебе не враг!

Скогны сердито заверещали, поворачиваясь к Гедимину. Сармат махнул рукой, растворяя купол. «Повезло, что схватился за генератор поля. Мог бы из сфалта жахнуть.»

— Хассек, у тебя мозги на месте? — сердито спросил он. Страж, поднимаясь с пола, только ухмыльнулся во всю пасть.

— Вчера тут что-то было? Уфаль с вечера злой. Его никто таким не видел… ну, да по нему обычно не поймёшь.

«Уфаль?» — Гедимин попытался представить себе разозлённую тихоходку. Получалось плохо.

— А где Шесек? — спросил страж, оглядевшись по сторонам. Скогны сердито фыркнули и отвернулись.

— У Кайшу, — Гедимин махнул рукой куда-то вверх. — С жалобой на стражей. Сломали печь.

— Ох ты ж, проклятая бездна! — Хассинельг часто защёлкал клешнёй. — Тогда понятно. Будешь тут злым…

Гедимин поморщился.

— Опять Тахушсу. И этот инсектоид… Туркори? Чего им от нас надо? Вот спровоцировали бы выброс плазмы… — он осёкся и замолчал. «Надо было сегодня связываться с базой. Посидел бы лишний день в столице, не помер бы.»

Хассинельг уткнулся взглядом в пол.

— Вообще… Там не только Тахушсу. Много кто… кому вы не нравитесь. Что чужак прямо тут, в столице. Ходит везде, как хозяин. В купальнях, тут, в литейне…

На слове «купальни» Гедимин сердито фыркнул.

— Ну да, у них тесно. Я при чём⁈ Открыли бы купальни на весь день…

«Стоп! Чем я занимаюсь⁈» — Гедимин прикусил язык. «Хассек — местный. Причём — союзник. Далась мне их грызня! Он знает, где тут что осталось от Куэннов. Вот об этом надо спрашивать! Гедимин, ты идиот.»

— Хассек, — он понизил голос. — Знаешь, где купальни, и как их открыть? Не хочу никому мешать. Помоюсь спокойно, без давки.

Страж озадаченно наклонил голову набок.

— Купальни? Сейчас?.. Да их никто не откроет. Где дверь, я знаю. Но ключа-то нет.

— У кого ключ? — спросил Гедимин.

— Сейчас-то? У Дуунгуа, надо полагать, — с явной неохотой ответил Хассинельг, и его хвост нервно задёргался. — И он точно не откроет. Ну, если очень-очень надо… Тебе с утра воды не принесли?

«Так. Не вышло,» — Гедимин качнул головой, подавляя досаду. «Ладно, попробуем ещё.»

— А ты не знаешь, как спуститься к Пламени? Тут же есть какие-то подходы. Не только прямая шахта от Кайшу, — он вспомнил гладкие стенки колодца, потом — висящую наверху линзу и в очередной раз отмёл этот путь. «Не хватало ещё лезть в коридор оттока! Должны быть какие-то горизонтальные проходы. Как-то же эту штуку строили, обслуживали…»

— Пламя? — страж снова наклонил голову набок. — Хочешь черпнуть силы? А для… а, понял. Значит, подъязычная кость уже выдохлась? Быстро как-то… может, лежала далеко от края, а может… А что, совсем уже ничего не делает?

Растерянно мигающий Гедимин открыл было рот, но тут же закрыл и на мгновение сжал зубы. «Тихо! Тебе сейчас подскажут повод для законного проникновения. Молчи и слушай!»

— Угу, — буркнул он, скосив глаз на пластины нагрудника. — Одни слова понятны. А от других только писк в ушах. Выдыхается.

«Не люблю врать,» — думал он, подавляя неловкость. «Особенно — о том, в чём не разбираюсь. Сработало, нет?»

Хассинельг задумчиво помахал хвостом.

— Вот оно как… Ну да, тогда надо. Идём… — он повертел в руках посох и щёлкнул хвостовой клешнёй. — Не, мне ещё рано. Ну да попробую. Говорят, чем больше черпаешь, тем больше влезает.

— Кто там куда влезает? — донеслось из коридора. В цех, на ходу фыркая и неприязненно скалясь на стража, вошёл Шесек. Подмастерья обрадованно заверещали.

— Караван будут ждать, — сказал Шесек, остановившись перед Гедимином; вид у него был недовольный, и, похоже, не из-за Хассинельга. — Волокуши обещали. А ты что не на охоте? Руниен не взгреет?

— А… — страж махнул хвостом. — С Калигом и Навкетом мне не тягаться. Дим-миновы наглазники им пошли на пользу. Руниен говорит — по справедливости, они должны Дим-мину долю. А то так и шарахались бы по ночам и охотились на ощупь.

Шесек издал визгливый смешок. Подмастерья переглянулись и навострили уши. Гедимин еле слышно хмыкнул. «Наглазники? Ну, хорошо, что хоть что-то пригодилось. И не превратилось в оружие.»

— Идём, — заторопился Хассинельг. — Мне ведь ещё возвращаться.

— Куда собрались? — насторожился Шесек, глядя на Гедимина.

— За силой, — ответил страж раньше, чем сармат успел открыть рот. — Подъязычная кость выдыхается. Надо подлить, пока Дим-мин здесь.

Шесек ухмыльнулся.

— Иди-иди. Поклон от меня Дуунгуа!

Хассинельг, буркнув что-то неразборчивое, ускорил шаг. Гедимин боком протиснулся в приоткрытые ворота. Сворачивая за угол, он видел, что их так и не закрыли.

… — Сюда, — отрывисто сказал страж, втыкая посох в пол и скатываясь по пандусу. Гедимин услышал, как он спрыгнул, на лету выдёргивая палку из углубления. Пандус уходил далеко вниз, теряясь в темноте; последний освещённый участок порос длинными изогнутыми шипами. Они срастались попарно, образуя низенькие арки; Бронн или Скогн ещё могли бы под ними проскользнуть, но филк уже застрял бы.

— Сюда! — повторил Хассинельг, выглядывая из-под перекрытия. Он стоял на узкой освещённой галерее. От пандуса она уходила вбок, в изгибающийся туннель. В нём тоже было светло, хотя ни церитов, ни церы, намазанной на стены, Гедимин не увидел.

«Схватиться вон за тот выступ,» — напомнил себе сармат, сползая по пандусу. Покрытие было не таким уж скользким — Гедимин смог бы подняться, ни за что особо не цепляясь. Оттолкнувшись от арки-преграды, он шагнул на галерею и прижался спиной к стене. Страж уже заглядывал в освещённый туннель. Похоже, ему не очень хотелось туда идти.

— Уже близко, — тихо сказал он, тронув навершие посоха. Чем глубже «исследователи» спускались, тем ярче оно светилось зеленью. Гедимин покосился на запястья. Дозиметр молчал, но зажёг предостерегающий светодиод. «Интенсивная сигма,» — он посмотрел на экран — число на нём уже стало двузначным.

— Достань сразу кость, — сказал страж, заглядывая за поворот. — Чтобы видел, что мы тут не просто так болтаемся.

Гедимин нехотя сдвинул пластину. Защитное поле, прикрывающее временную брешь, покрылось красными разводами. Обломок кости выцарапать из скирлина удалось не сразу. Часть расплава к нему прикипела.

— Ага, — Хассинельг зажал кость в кулаке и шумно вдохнул, будто набираясь смелости. — Идём. Хэ-э-эй! Дуунгуа, стражи ворот силы! Вы здесь?

За поворотом что-то гулко чавкнуло. Страж издал пару щелчков в ответ и, схватив Гедимина за запястье, поволок за собой. Коридор, извиваясь, уходил вниз, и на каждом изгибе стены сармат видел золотистый орнамент. От поворота к повороту он уплотнялся, пока не превратился в сплошную облицовку. «Ипрон,» — определил Гедимин, даже не притронувшись к анализатору. Коридор повернул в последний раз, и на дозиметре зажёгся второй светодиод. «Зашкал по сигме,» — Гедимин, убрав руку за спину, поднял взгляд к ярко светящейся арке. За ней виднелись концентрические круги из тёмных ячеек. Рассмотреть их толком не удалось — всё заслонило существо.

Что эта штука живая, Гедимин понял, лишь когда она зашевелилась, и из угловатой брони проступили конечности. В тех, что короче, прорастающих откуда-то из груди, она держала трёхметровый посох, и он выглядел маленьким и хрупким. Из углублений панциря свисали короткие цветные полотнища и нитки бус. Ещё один пояс конечностей был на животе; Гедимин не сразу его разглядел. Самая крупная лапа, скорее похожая на клешню, протянулась к пришельцам. Существо издало несколько чавкающих и щёлкающих звуков. Хассинельг быстро шагнул вперёд, и клешня преградила ему дорогу. Он поспешно убрал посох за спину и протянул существу обломок кости. Оно что-то прочавкало. Глаза, едва заметные под выступами брони, уставились на Гедимина. «Девять, расставлены по три по поясам конечностей,» — машинально отметил сармат. «А рост у него… метров шесть, чуть меньше.»

Существо что-то булькнуло и развернулось к чужакам боком. Под его клешнями ячейки на дальней стене замигали. Хассинельг двинулся вперёд и что-то прощёлкал, поднимая посох, но тут же шарахнулся назад — тяжёлая клешня качнулась в воздухе, едва его не зацепив.

— Тут черпают силу, — прошептал страж, указывая палкой на ячеистую стену. — Чуешь?

Он тронул голову и поёжился. Гедимин поднёс к нему дозиметр — цифры на экране стремительно замелькали. Сармат отдёрнул руку. «Тут барьер. И с той стороны излучение куда сильнее…»

— Хассек, иди сюда, — прошептал он, оттаскивая стража от опасной границы. Тот вяло махнул хвостом, но подчинился.

Все ячейки, кроме одной, погасли. Дуунгуа поднёс к ней руку. Что-то выпало в нишу и скользнуло по светящемуся жёлобу. Клешня существа прижалась к отверстию и почти сразу же отодвинулась. Дуунгуа развернулся к чужакам. На его бронированной ладони лежала светящаяся кость.

— Бери! — прошептал Хассинельг, толкая Гедимина в бок, и поднял голову, широко ухмыляясь. — Спасибо, Дуунгуа! А посох всё-таки попробовать бы…

Существо что-то прочавкало и махнуло своим посохом, собранным из позвонков диаметром с кулак. Хассинельг попятился.

— Идём, уже идём, — быстро проговорил он, хватая Гедимина за локоть. — Охраняйте свои ключи и ворота!

Наверх он выбирался почти бегом — и только за пандусом, нырнув в ближайший коридор, остановился передохнуть. Вид у него, и правда, был усталый.

— Вот уж не знаю, как они там живут, — пробормотал он, потирая голову. — Я только постоял, а вся шкура зудит.

Гедимин покосился на дозиметр. Излучение наверху было на два порядка слабее.

— Что он сделал? — сармат разжал кулак и посмотрел на кость-«переводчик». Она всё ещё светилась и слегка холодила пальцы.

— Долил силы, — страж тронул когтем обломок, высекая серебристую искру. — Хорошо долил. С мелкими штуками всегда трудно. Как ложечкой для пряностей черпать из водопада. Влезает мало, а меньше течь не заставишь.

Гедимин мигнул.

— Там что-то вроде… зарядного устройства? — он вскрыл перчатку, прижимая кость к оголённой ладони. Руку тронул раскалённый коготь, но на коже не задержался. Вверх по предплечью хлынула холодная волна, рассыпалась на мелкие иглы и затерялась у плечевого сустава.

— Там Пламя, — страж указал на спуск, оставшийся за поворотом. — Прямо за воротами Дуунгуа. Оттуда и черпают. Посохами, оружием, ключами. Мелочь не выдерживает. Сгорает.

«Ячейки, выведенные прямо к реактору…» — Гедимин покосился на сфалт — установка внутри корпуса сейчас казалась микроскопической и совсем слабой. «Местные энергонакопители заряжают там. Прямо от реактора. Экранированные каналы… Может, их для этого и проложили. Не для посохов, конечно. Для Куэннских накопителей. Каких — сейчас не выяснишь. Но механизм понятен.»

— А ещё ближе подойти можно? — спросил он. — Так, чтобы увидеть само Пламя?

— Что? — страж ошалело встряхнул головой и неуверенно ухмыльнулся. — Куда⁈ Сожжёт! Это один Кемагвен выдерживает. И — немного — Кайшу. Остальным нельзя. Даже Дуунгуа. Они и так слишком близко. Как там можно жить⁈ Куэнны у них, что ли, в роду…

— Ясно, — пробормотал Гедимин, глядя на дозиметр. «По омикрону — кьюген в час, по сигме… у самых „ворот“ — за сотню. Замерить бы в момент открытия канала. Жаль, открывался в пяти метрах над землёй… может, как раз для того, чтобы никто руку не засунул. Или посох.»

Он покосился на Хассинельга. Тот беспокойно вертел головой, хотя вокруг было тихо.

— Идём уже, — сказал он, поймав взгляд сармата. — И так задержались.

Гедимин кивнул и ускорил шаг. Мысли вспыхивали и гасли. Ни одной толковой среди них не было.

— Дуунгуа этот — страж? — тихо спросил он. — Командир?

— Эти, — поправил Хассинельг. — Стражи ворот силы. Ну, и ключей. Когда других ключников нет. Все на охоте, на ритуалах, воюют… Они там давно. Может, пришли с Кайшу. Говорят, там и живут. Эрррх… Как всё-таки сделать, чтобы в посох больше влезало?

Он покрутил палку в руках, едва не зацепив наконечником стену.

— Если там ворота — их же можно и открыть? — предположил Гедимин. «Было бы логично сделать там люк. Местные правильно туда не лазят. Но я-то в скафандре…»

Хассинельг посмотрел на него исподлобья.

— Ты зачем туда рвёшься? Убьёт. Ваше Пламя — оно ещё совсем младенец. Даже зародыш. А это — древнее. Никакой панцирь не выдержит. Ты при других не выспрашивай, ладно? Я никому не скажу. А какой-нибудь Шесек…

Он остановился, не дойдя одного поворота до литеен.

— Пора, — буркнул он, растворяясь в воздухе. Гедимин остался посреди коридора. Отсюда уже было слышно перепискивание Скогнов в литейнях. «Работа…» — сармат нехотя ускорил шаг. «А любопытная тут зарядная камера. Жаль, избыточной мощности. И трансформатор не вставишь. Нам у себя, что ли, такую сделать?»

Шесек, увидев сармата, навострил уши.

— Ну что? Были у Дуунгуа? — литейщик ухмыльнулся. — Не прогнал? Ключник не любит, когда к нему лезут без дела.

— Были, — отозвался Гедимин. — Крупное существо. Ключи литеен… их тоже там заряжают?

Шесек быстро оглянулся на дальнюю стену — где-то там была ниша-«сейф», но Гедимин не взялся бы её искать.

— Да, когда нужно. Позапрошлый мастер, эллурец, вроде ходил. Но с ключами это редко. Это Куэннские вещи. Не костяной хлам с Дальнего Края.

Гедимин достал ключ от спального отсека, повертел в пальцах. «Где тут аккумулятор? Где индикатор заряда?»

— Этот никуда нести не нужно, — сказал Шесек, глядя на ключ. — Дуунгуа сказали — этот ещё и преемник моего преемника может не приносить. Я их все ему показываю каждый год. Так, на всякий случай.

Он, в последний раз оглянувшись на Гедимина, созвал подмастерьев и ушёл к дальней стене. Сармат достал из-под брони кость-«переводчик», обернул защитным полем в три слоя. Зелёных бликов на внутреннем шаре не увидел, но красных было с избытком. «И в этой штуке тоже где-то аккумулятор,» — он повертел кость, царапнул когтем какое-то углубление. «И вообще непонятно, как она работает. Надо было лучше расспрашивать Куэннов о сигма-излучении…»

19 день Кислоты, месяц Воздуха. Равнина, Сердце Пламени

— Понял я, понял, — Шесек нетерпеливо дёрнул вибриссами. — Во что завернуть и чем обвязать. Для тонкого — мягкое, для того, что потолще — древесное волокно сойдёт. Добуду. Только с возвратом, идёт?

— Всё вернём, — пообещал Гедимин. Перед мысленным взором мелькнули волокуши, доверху нагруженные скатками войлока и шкур и мотками тросов. «На базе всё заверну в защитное поле. Долго хранить не придётся. Сразу начнём монтаж. Сначала — вентиляцию и свет, потом всё остальное.»

— И с возвратом не тяни, — проворчал Шесек, что-то подсчитывая на когтистых пальцах. — И ничего не режь, запомнил? Ни обмотки, ни обвязки.

Он оглянулся на цех, внимательно приглядываясь к каждому участку стены и к каждой «колонне». Особенно долго он смотрел на печь, увешанную красными и белыми лентами.

— Так и не заработала, — пробормотал Гедимин. — Даже сегодня.

— Свет над ней загорался, — Шесек шумно вздохнул. — Может, ещё оживёт. Ладно, иди спать. Может, и завтра боги будут с нами…

Он двинулся к воротам, к ожидающим его подмастерьям, но на полпути обернулся.

— А хорошо всё-таки, когда ты никуда не лазишь! И завтра не лазь. Чтобы мне без тебя не доделывать.

Гедимин дождался, когда он отвернётся, и беззвучно хмыкнул. Ворота уже закрывались. Сармат смерил задумчивым взглядом повреждённую печь, покосился на проём, прикрытый занавесью, и свернул к спальному отсеку. «Чинить не полезу. Тут ключи нужны. Шесек не просит — лучше не соваться. А вот наружу надо выбраться. Попозже, когда стемнеет.»

…Мембраны в «сортировочном» туннеле растягивались и таяли с заданной периодичностью; за её отслеживанием Гедимин просидел перед «воротами» пятнадцать минут. Образцы — горсть рэссеновых «капель» — проходили сквозь красные плёнки, никак не изменяясь, только делились на кучки по размерам. В почерневшие ячейки их пропихнуть не удалось — повреждённая мембрана утратила и подвижность, и проницаемость. Гедимин дождался, когда откроется «большая» дверь, и двинулся по туннелю, прислушиваясь к монотонному шороху за поворотом. «Вода. Слабый дождь. Лезть по мокрой поверхности… Ладно, оценим на месте. Может, оно того и не стоит.»

…Слабое зеленоватое сияние подсвечивало дождевые струи. Ветер сносил их, наклоняя на сорок пять градусов. Гедимин покосился на пол туннеля, тронул стену, — поверхность была сухой везде, даже у открытого настежь входа. За светящимся уступом была темнота. Над ней, как дроны с направленными в небо прожекторами, висели бело-зеленоватые шпили Куэннских башен. Самих строений сармат не видел — свет их «мачт» был слишком тусклым. Несколько огней он разглядел понизу, под навесами, — какие-то сооружения были отмечены светящимся орнаментом, но наружу, под ливень, его не выставляли. Гедимин осторожно высунулся из-за гребня, огляделся, — вокруг было тихо, только в городе шелестели и скрежетали невидимые копошащиеся твари. Скафандр забрызгало дождём — он не падал только на сами стены, будто их прикрывало защитное поле, а всё, отстоящее от них на полметра, поливал беспрепятственно. «Значит, поверхность сухая,» — сармат посмотрел наверх, прикидывая, за что удобнее ухватиться. «Ну, тем лучше.»

…Дождь стекал по спине — пару раз сармат неосторожно высунул её из-под неощутимого купола. Он схватился за очередной шип, втискиваясь в углубление. В живот упёрлись короткие извилистые гребни. Внизу, за дальним уступом, сверкнула белая вспышка, кто-то выкрикнул пару слов, и ему ответили. Сармат, замерев, выждал десять секунд и пополз дальше. До светящихся «мачт» оставались считанные метры.

Белые зубцы торчали из стены, покрытые короткими шипиками. Их концы были небрежно срезаны и залиты плотной массой. Когда-то в их каналы были вставлены линзы, — так решил Гедимин, потыкав когтем в замазанное отверстие. Зубец вырастал из стены под самыми «мачтами», прикрывая сармата от взглядов снизу. Гедимин покосился на часы и беззвучно хмыкнул — до рассвета оставалась пара минут.

С крыши древнего завода был виден весь город — до самых дальних шпилей в конце спиральной улицы. За ними начиналась совсем уже непроницаемая чернота. Над головой сармата шевелились светящиеся отростки спиральных «мачт». Один за другим они загорались ярче, будто световая волна перебегала от основания к верхушке. Ещё пара секунд — и дозиметр зажёг тревожный сигнал. Гедимин прикрыл глаза тёмным щитком и завернулся в защитное поле. «Основной поток пойдёт вверх…» — он покосился на дозиметр, на гладкие основания «мачт» — там зацепиться уже было не за что, и сармат с сожалением покачал головой. «Ближе не подобраться. А неплохо было бы взять образец…»

20 день Мрака, месяц Воздуха. Равнина, Сердце Пламени

Спиральные «мачты» медленно разворачивались. Они уже светились так, что на них даже сквозь тёмный щиток было тяжело смотреть. Ещё секунда — и от руки Гедимина и «щупов» его дозиметра на крышу упала чёткая тень. Прибор заверещал, защитное поле вспыхнуло зеленью, сармат вжался в уступ, но успел, прежде чем зажмуриться, взглянуть вверх. Из развернувшихся «мачт» в небо били гейзеры зелёного света.

Сияние текло по небесным складкам, медленно желтея. Под верещание дозиметра Гедимин отвернулся от светового столба, посмотрел на выплывающий из темноты город и поднял взгляд на небо. Перед глазами всё ещё стояла вертикальная багровая полоса. Сквозь неё световые «реки» в небе казались красными. Секунду спустя сармат понял, что они и впрямь багровеют. Почерневшее небо было ими изрезано. Где-то они сузились и потускнели, где-то налились огнём. Поперёк них темнели продолговатые силуэты, медленно смещающиеся в разных направлениях. Вокруг них сновали летучие стаи, и что-то живое, шевелящееся свисало многометровой бахромой.

Мачты медленно сворачивались. Столб света превратился в тонкий фиолетовый луч. На него уже можно было смотреть, не щурясь. Гедимин направил на него примолкший дозиметр — и тут отростки мачт щелчком развернулись в полную ширину. В небо ударил второй гейзер, и сармат, зажмурившись, прижался к стене. «А ведь внизу уже светло,» — дошло до него сквозь вой дозиметра и шум ливня. «И меня хорошо так видно. И слышно… мать моя пробирка!»

Из-за багровой полосы перед глазами белая стена казалась ярко-красной. Промигавшись, Гедимин понял, что это ему не мерещится. Он стоял в центре красного светового пятна. Сармат запоздало дёрнулся, пытаясь спрятаться за выступом крыши, но пятно сместилось за ним. Луч исходил не сверху и не сбоку — свет будто просачивался сквозь белый «камень» стены.

— Дим-мин, — от негромкого голоса Кайшу кости неприятно вибрировали. — Есть хоть что-то, что может сбить тебя с намеченного пути? Хоть что-то во всех мирах?

Гедимин досадливо сощурился.

— Я ничего не трогал, — буркнул он, стараясь не смотреть вниз. По его расчётам, к красному лучу вскоре должны были добавиться белые, а под стеной — раздаться возмущённые крики. «Она меня сама увидела? Или кто-то ей сказал?»

— Я — Хранящее Сердце, — прогудело внутри черепа. — Эти стены — моё тело. Этот свет — моя кровь. Если ты идёшь к своей цели, Дим-мин, — что тебя остановит? Что может тебе помешать?

Гедимин молчал, щурясь на согнутые когти. Их концы подвернулись внутрь при попытке зацепиться за стену, и никакой нагрев не помог. «Шесек, наверное, уже в цеху,» — думал сармат. «И что-то придётся ему объяснять.»

Что-то надавило на барабанные перепонки, будто в оба уха подул сильный ветер.

— Только одно скажу, мастер Дим-мин, — голос Кайшу снова отозвался вибрацией в костях, и сармат вяло удивился, что стражи до сих пор не сбежались на звук и свет. — Если ты так же стремишься разжечь новое Пламя, пусть и с этого пути ничто тебя не собьёт.

Орнамент на крыше зашевелился, расползаясь в стороны, и сармат изумлённо мигнул, увидев растущий проём. На той стороне перекрещивались длинные шипы, а за ними, всего-то в полутора метрах, была твёрдая поверхность, застеленная войлоком.

— Иди в литейню, — сказала Кайшу; красный свет вокруг сармата быстро угасал. — Мастер Шесек там. Скажешь ему — я призвала тебя.

Гедимин втиснулся в закрывающийся проём, спрыгнул на мягкий войлок и растерянно огляделся по сторонам. «Вон там что-то вроде лестницы. Литейня где-то внизу. Спущусь до упора…»

— На один ярус выше, — прогудело внутри черепа, и сармат, благодарно кивнув, ускорил шаг.

…Ворота литейни были приоткрыты. За ними озадаченно попискивали Скогны. Гедимин боком втиснулся в проём и шумно выдохнул.

— Опоздал? Извини. Кайшу позвала… — он неловко развёл руками, глядя на приоткрытую пасть Шесека. — Не спорить же с ней было?

— Yurrr… — отозвался литейщик. — Позвала? В такую рань? И о чём вы говорили?

— О Пламени, — буркнул Гедимин, оглядываясь на закрытые склады. — Давай работать. И так потеряли кучу времени.

…Световые кольца зажглись на потолке. Сармат пригляделся к ним и радостно хмыкнул — погасли все, кроме одного, и это единственное горело над печью, отмеченной красными и белыми лентами. Все трое Скогнов шумно выдохнули и оживлённо заверещали. Гедимин не понял ни слова.

«Всё-таки работает. Чинить не придётся,» — думал он, глядя, как свет медленно стекает по «колонне». Склад за его спиной практически опустел — остатков руды еле хватило бы на два короба. «Считай, последняя плавка. Остатки… ну, куда их? Шлака мало, — металла хватит на три ракетомёта. Их и сделаем.»

…Гедимин разгружал волокушу, когда Шесек и его подмастерья заверещали. Сармат краем глаза видел, как они сбегаются к «сортировочному туннелю». Какой-то визг доносился и оттуда. Потом он стих, сменившись монотонным скрежетом и редкими возгласами. Гедимин вытаскивал со склада пустую волокушу, когда навстречу ему из-за «колоннады» выехали гружёные санки. Шесек тянул их в одиночку; груз, наваленный сверху, возвышался над Скогном на полтора его роста.

— Чтоб им всем год не видеть удачи! — выдохнул литейщик, бросая упряжь. — Нет, ты такое слышал⁈ Никого в городе нет! У всех дела! Ну, придёте вы ещё за ножами и ножницами…

Гедимин, отобрав у него упряжь, пинком загнал санки на склад. Костяной каркас жалобно захрустел. Шесек взвизгнул, но тут же, забыв о сармате, повернулся к «колоннам». Из-за них выползали ещё одни санки, заваленные тюками войлока и мотками верёвки. Их тянул подмастерье; оба его запястья были обмотаны ремешками с «камнями-усилителями». Второй шёл рядом, придерживая перекошенный груз, — санки для этих тюков были явно малы.

…Едва загрузочное устройство проглотило остатки руды и закрылось, Шесек сунул Гедимину в руки «ключ» от печи и куда-то заторопился. Со склада, заваленного войлоком, донёсся прерывистый визг. Сармат, долепив опоки и закрыв дверцу, выглянул из-за печи и увидел, как Скогны растягивают вдоль стены очередную верёвку. Рядом лежали уже размотанные тросы, разобранные по длине, и стопки разноразмерных войлочных полотнищ. Гедимин озадаченно хмыкнул.

— Ты пока не лезь, — пропыхтел Шесек, поправляя на запястье «усиливающий» браслет. — Мы тут сами всё разложим. А ты иди, спроси своих — караван они выслали? Выехал в срок?

Гедимин открыл было рот, покосился на бесполезный передатчик — и, махнув рукой, пошёл к спальному отсеку. «М-да, тут не Земля. С Вепуатом не свяжешься. И на базе не могут знать, где караван. Оттуда уехал, сюда… надеюсь, завтра приедет. Если нет…» — сармату на секунду стало не по себе.

…Горючая смесь долго тлела, не желая разгораться. Гедимин считал секунды и озадаченно щурился. «Что у них там? Проблемы со связью? Хоть бы кто из городов откликнулся…»

Красное пламя лизнуло потолок.

— Кто посмел разжечь огонь⁈ — взревело облако плазмы, расплываясь на пол-отсека. Гедимин изумлённо мигнул.

— Эй! Ишха! — крикнул он, решив, что Кут’тайри таких вопросов задавать не стал бы. — Гедимин на связи! Ты там чего⁈

Облако заколыхалось, вытягиваясь в высоту. Внутри что-то зашипело, затрещало, пламя опало до полуметра и нехотя поднялось в рост Гедимина.

— Массстер Хеттийиррн⁈ Воины Хафссси просссят прощения…

Сармат отмахнулся.

— Ничего. А где Кут’тайри? Где Ишха? Вы там все живы?

— Вссе очень заняты, — прошелестело пламя. — Твоё послание…

— Кто там? — донёсся сквозь треск огня раздражённый голос. — А. Понятно. Я поговорю.

Из костра поднялся чёрный силуэт.

— Кет? Как всегда, вовремя, — сердито сказал Гварза, пока сармат растерянно мигал. — Ну?

— Айзек где? — вырвалось у Гедимина. Он угрюмо сощурился. «Вот неделю я тебя не видел и ничуть не соскучился…»

— Занят. Работает. Ещё вопросы? — донеслось из костра.

— Караван отправили? — спросил Гедимин, кое-как сосредоточившись на деле. — У нас всё готово.

— Ушёл восемнадцатого, — буркнул Гварза. — С тех пор не видели и не слышали. Значит, ещё не в столице? Ну, хоть какая-то информация.

Гедимин мигнул.

— Почему Вепуат не жжёт костры в пути? У Джагулов же есть жаровни.

Гварза фыркнул.

— Ты меня спрашиваешь?

Он повернулся к костру боком, к чему-то прислушиваясь, и резко махнул рукой.

— Иду! Кет, не тяни с возвращением. Тут очень нужны руки. Сойдут даже твои. Уран и торий!

Горючая смесь почернела и рассыпалась. Отсек заволокло дымом. Гедимин, сердито щурясь, погнал его к ячеистой «вытяжке» — или чем там был этот канал внутри стены. «Нужны руки… Чем они там заняты, мать их пробирка⁈»

За дверью стоял довольный Шесек. Гедимин заглянул за «колоннаду» — подмастерья, сложив вместе пласт войлока и трос, несли их на склад. Стопки полотнищ стали чуть ниже.

— Раскладываем, — Шесек указал на войлок и верёвки. — Уже часть готова, можешь обвязывать. Сильно не тяни и ничего не режь! Запомнил?.. Что там твои? Есть нам куда торопиться?

Гедимин пожал плечами.

— Караван в пути. Ушёл восемнадцатого. На базе все очень заняты.

— Дни Воздуха! — Шесек широко ухмыльнулся. — Кто не охотится, тот чистит шкуры. Или сушит мясо. Не знаю, зачем оно твоим… ну, может, варят гзеш. Восемнадцатого… значит, с утра соберу волокуши. Ничего, день постоят. Как мои печи занимать ерундой, так все первые…

Гедимин рассеянно кивнул. Он думал о Куэннской технике. «Так ни кварка и не выяснил. Досадно. Ладно, будем строить свои реакторы. Для твэлов у меня всё есть. Дело за ирренцием. Надеюсь, Маккензи не подведёт.»

21 день Льда, месяц Воздуха. Равнина, Сердце Пламени

Огромный сияющий шар повис посреди помещения с ячеистыми стенками. Каждая из ячеек тускло блестела, затянутая чёрным стеклом. Гедимин протянул руку к торчащим из шара шипам и едва успел отдёрнуть — три слоя обшивки от пальцев до локтя испарились, на пол закапал кипящий свинец. Ближайший шип налился зеленью, ослепительный луч соединил его с чёрной ячейкой и тут же погас. На дальней стороне шара сверкнул ещё один. «Сброс энергии,» — мелькнуло в голове Гедимина. Он дотронулся до обманчиво холодного стекла и отдёрнул ступню — чёрную обшивку сдуло, золотистая под ней раскалилась добела. Он переступил через линзу и замер, вцепившись в белую перегородку. Она тоже была горячей, но хотя бы не прожигала броню. «Эта штука,» — Гедимин повернулся к сияющему шару. «Активная зона… Она ни на чём не держится. Никаких опор. За счёт чего тогда…»

Шар дрогнул. Пронзительный визг ударил по ушам. Гедимин шарахнулся в сторону — и врезался в холодную твёрдую стену. Он, растерянно мигая, сидел на войлочной подстилке в тёмном отсеке. За стеной кто-то визжал — не так громко, как показалось сармату во сне, но очень сердито.

«Скогны…» — Гедимин с трудом поднялся, зажёг фонарь, убедился, что скафандр цел, и даже височные пластины на месте (почему тогда снится такая чушь?). «Что у них там? Авария?»

Едва приоткрылся дверной проём, сармат осмотрел «колоннаду» печей и облегчённо вздохнул. «Не взорвались. И дозиметр не орёт. Орут только Скогны… да нет, это уже Бронны. У них голос тоньше. Ох, мать моя колба…»

Пока он колебался, приоткрыть височные пластины или, наоборот, отключить наушники, вопли утихли. Кто-то хлопнул тяжёлой занавеской и коротко взвизгнул. Гедимин вышел из отсека. Трое Скогнов у дальней двери повернулись к нему. Их уши были прижаты, зубы — недобро оскалены.

— «Срочная необходимость»! — фыркнул Шесек, явно кого-то передразнивая. — Такая срочная, что дня не подождать! Ну, придут они ко мне за чешуями…

— Что случилось? — спросил Гедимин. Ему было не по себе.

— То, что я и сказал! — Шесек снова фыркнул. — Срочная необходимость! Забрать всех зверей! Волокуши они, видите ли, оставили… Чтоб они вам год каждую ночь снились, эти волокуши!

Гедимин мигнул. Таким злым он Шесека не видел с того дня, как рикошет повредил печь. «Волокуши, звери… Надеюсь, это всё не касается нашего карава… Hasu!»

— Всех… — пробормотал он, поворачиваясь к открытым складам. Там громоздились горы деталей, завёрнутых в войлок, — вчера сармат возился с ними до ночи, отпустив Скогнов и Шесека с ключами, и закрыть ворота было некому. Литейщик щёлкнул когтями.

— Вот именно. Еле-еле нашёл двух. Придётся твоему каравану ждать, пока они всё дотащат.

«Два зверя,» — Гедимин заглянул на склад. «Четыре тонны груза. Мелочь я возьму на себя… Семь ходок, если животные не выдохнутся раньше. М-да…»

— Где санки? — спросил он, поворачиваясь к Шесеку. — Какой груз выдерживают? Мой вес? Половину?

Шесек поднял вибриссы.

— Тебя — нет. Половину — может быть. Тебе зачем?

Гедимин кивнул на туннель, прикрытый занавеской.

— Волокуши будут ждать там? Надо перетащить груз к выходу. Так дело пойдёт быстрее.

Скогны переглянулись.

— Каравана ещё нет, а снаружи дождь… — не договорив, Шесек махнул когтистой рукой. — Как знаешь.

Снаружи, и правда, лило. Капли в туннель не залетали, но воздух был влажным. «Плюс десять,» — Гедимин покосился на термометр. «Сегодня день Льда? Надеюсь, до минус ста не дойдёт.»

Он растянул поперёк туннеля защитное поле и пошёл за санками.

…Скогны держались поодаль от сармата и как будто не обращали на его занятие внимания, но, когда он вернулся с пустыми санками, увидел у самого входа в туннель нагруженные — на них уложили одну из самых массивных деталей.

— Давай, — буркнул Шесек, выдернув из его руки трос. — Тут мы управимся. Закрытые ворота не трогай!

«Закрытыми воротами», видимо, была мембрана, время от времени перекрывающая проход; Гедимин и не думал к ней соваться — не для этого он вчера высчитывал периодичность её срабатывания. Работа продвигалась медленно — санки под пятью-шестью центнерами груза начинали похрустывать, при попытке тянуть их чуть быстрее хрустели так, будто вот-вот развалятся. Вскоре Гедимин махнул на них рукой и перевесил ношу за плечи. Дело пошло чуть быстрее. Торопиться, впрочем, было некуда; если бы не одолевающее сармата нетерпение, он мог бы вообще пойти спать. Снаружи шумел дождь; на улицах под навесами никого не было. Внутри на стопке пластин, обёрнутых войлоком, сидел Шесек и на вопросительные взгляды Гедимина только дёргал ухом.

— Успеешь.

…Гедимин уплотнил защитное поле — теперь выгородка на выходе из туннеля превратилась в изолированный склад. Дождь снаружи чуть притих. Сармат покосился на часы и тяжело качнул головой. «И отойти нельзя, и заняться нечем.»

Шесеку уже не на чем было сидеть, и он перебрался к приоткрытым воротам и устроился на пластине, выдвинутой из стены. По ту сторону ворот светился чей-то посох — посреди коридора остановился страж.

— Ничего, — сказал Шесек, покосившись на проём. — Если не придут до темноты, спи тут. Твоё место никто не займёт.

Гедимин медленно повернулся к ближайшей печи в белых лентах. «Она ведь всё равно нерабочая,» — думал он. «А Шесек тут, и у него все ключи. Может быть…»

В ворота ударил белый свет. Шесек, подпрыгнув на месте, свалился с пластины.

— Идут!

Высунувшись в коридор, он что-то проверещал. Гедимин шагнул к «сортировочному туннелю», но Шесек, умудрившийся его обогнать, встал поперёк дороги и ткнул когтем в открывающиеся двери.

— Через главные ворота, Дим-мин. Иди встречать. Я догоню.

Гедимин нагнулся и, подняв его на руки, посадил на плечо. Шесек фыркнул, но слезать не стал — только заворочался, устраиваясь поудобнее.

— Скажешь своим друзьям — если не успеем до темноты, пусть ночуют тут. Под крышей, как нормальные существа. Вы ж не кочевники!

Страж — уже знакомый Гедимину птицеящер — молча догнал сармата и пошёл рядом с ним.

…В конце спиральной улицы горел яркий белый свет. Там, где обрывалась мостовая, световое пятно будто упиралось в чёрную стену. В темноте шевелилось что-то массивное, подсвеченное одиноким жёлтым фонарём.

— Ну и что теперь? Ты мне дашь наконец спуститься? — донёсся из полумрака недовольный голос Вепуата. — Я-то не Джагул! Или оттуда плохо видно?

Шесек фыркнул Гедимину в наушник и соскользнул с его плеча на мокрую мостовую. В воздухе над ней капель не было — белое свечение поддерживало над дорогой, не прикрытой навесом, невидимый купол. Страж-рапторида ударил посохом о камень, зажигая яркий белый «фонарь».

— Уран и торий! — Гедимин помахал сармату рукой, выходя на свет. Вепуат обрадованно хмыкнул и секунду спустя складывал крылья после приземления на мостовую. С чёрных перьев стекала вода.

— Чего без поля? — недовольно сощурился Гедимин, выпутываясь из мокрых крыльев. Кроме Вепуата, его обнял Скаф — всеми шестью конечностями и, кажется, даже хоботком. В темноте кто-то заворчал, но белая вспышка заставила его рявкнуть и затихнуть.

— Доехали, — шумно выдохнул Вепуат, заглядывая Гедимину в лицо. — Думал уже, хоть треть каравана да потеряется. Очень тяжело не отвлекаться в пути. Шесек, привет, давно не виделись. А где волокуши?

Литейщик сморщил нос.

— Я бы сказал тебе — переночуй в Сердце. Но сейчас не знаю. Тут дюжина волокуш и два зверя. А к утру и они могут исчезнуть.

Гедимин оглянулся на улицу, затянутую навесами, потом — на массивного зверя, улёгшегося в темноте. «Если бы всю эту чепуху заранее разобрали, мы бы, наверное, проехали…»

— Значит, придётся нам побыть вьючными животными, — хмыкнул Вепуат, оглядываясь на Гедимина. — Полтонны я как-нибудь доволоку.

— Идём, — буркнул сармат, думая, что Вепуат, даже перетаскивая по полтонны, всё равно обгонит медлительных «черепах». — Времени мало.

… «Одна и восемь десятых… вместе с этим — две с небольшим тонны,» — Гедимин уложил на волокушу последний свёрток и оглянулся на Шесека и подмастерьев. Они недавно возились с упряжью, но, кажется, работу закончили. Теперь они втроём собрались у головы зверя, и Шесек, что-то приговаривая, водил когтем по его панцирю. Животное ни на что не обращало внимания и вообще не подавало признаков жизни.

— Гони второго, — громко сказал Гедимин, отодвигаясь от волокуши. Литейщик, пробормотав ещё пару слов, повернулся к нему и резко махнул рукой.

— Погоди! Вторую повозку вот сюда, в хвост. Нет, ближе. Вот так. Цепляй!

Подмастерья сбежались к стыку двух волокуш. Животное проползло три метра и замерло. Шесек оглянулся на Гедимина и указал на пустую повозку.

— Грузи доверху. Я ему привязал два камня силы. Четыре повозки утащит спокойно.

Гедимин мигнул. Вепуат, возящийся с третьей волокушей, выглянул из-за неё и удивлённо хмыкнул.

— Камни силы? Что, на животных тоже действуют? Те же, что на Скогнов? Это не как с кровяными камнями?

Гедимин, досадливо щурясь, повернулся к почти полному складу. «Не знаю, что там за чушь, но металл везти надо. Четыре повозки так четыре повозки. Лишь бы животное не сдохло по дороге.»

…Первый подмастерье, усевшийся на спину плоского зверя, уже скрылся за поворотом. Следом уползал «поезд» из четырёх волокуш. Второй Скогн поторапливал другого зверя, и существо медленно шагало, оттаскивая повозки от потайной двери.

— Уложимся в две ходки, — Вепуат оглянулся на Шесека. — Ты, если хочешь, иди. Мы вчетвером разберёмся.

Шесек дёрнул ухом.

— Иди ставить лебёдку, разбиратель! Джагулы её за тебя не построят.

…Волокуши они, конечно, обогнали. Вепуат, не останавливаясь, пересёк световое пятно, ухватился за выступы тёмной брони и ускакал в темноту. Гедимин включил фонарь. В полумраке что-то шевельнулось, блеснули острые зубы.

— Геджер? Карлики тебя отпустили?

Гедимин, помахав Джагулу, двинулся вверх по броне, но она уже шевелилась — пластина отодвигалась, выпуская наружу связку костяных жердей. Её держал двумя руками Вепуат. Гедимин помог вытащить разобранную лебёдку и по блеску нашёл старые анкера и пару выпученных глаз. Сааг-туул выглянул из-под панциря, посмотрел на сарматов, но тут же перевёл взгляд на белое свечение и негромко заскрежетал. С головы послышалось приглушённое рявканье. Те же звуки донеслись из полумрака — там лежали ещё два сааг-туула, и всем было не по себе.

Вепуат скатился вниз по броне и через пару секунд крикнул:

— Ползут!

Джагул-погонщик, вздрогнув от его крика, недовольно зарычал. На панцирь зверя выбрались четверо кочевников — возможно, все, кто был сейчас в «передвижном лагере»; близко к лебёдке они не подходили, держась в тени. Гедимин выпрямился, выглянул из-за стрелы лебёдки, — из-за поворота медленно выползал первый «поезд». Сармат глубоко вдохнул и задержал дыхание — от нетерпения уже сводило руки и спину. «Быстрее они не могут,» — напомнил он себе. «А ты один всё не утащишь. Твоё дело теперь — распихать груз по отсекам.»

— По десять тонн на зверя? — деловито уточнил — уже из грузовой «ячейки» — Вепуат. — Начнём отсюда и пойдём вдоль хребта. Правый и левый борта — поочерёдно. Ваджег! Сползи на лоб, стрелой зацепит!

В темноте кто-то недовольно рявкнул. По глазам Гедимина ударила белая вспышка. Волокуши, замершие внизу, у «борта» сааг-туула, были освещены так ярко, что сармату хотелось прикрыть лицо. Может, из-за этого света ему и было не по себе — как и тихо поскрипывающему зверю.

… — Ядро Сатурна, — прошептал Вепуат, толкнув Гедимина в бок; сарматы, обогнав медлительный «поезд», остановились под навесом. — А стражей-то прибавляется! Откуда-то взяли ещё четверых.

— Они же все на охоте, — прошептал Гедимин, угрюмо щурясь на световые пятна. Ещё недавно подсветка упиралась в бок одного сааг-туула; он после загрузки отошёл в темноту, к дороге выбрался другой, но пятно разделилось надвое и будто приклеилось к спрятавшемуся зверю. Что стражи видят, кроме камней и фрагмента брони, Гедимин не понимал — Джагулы от «прожекторов» прятались, но, может, на это и был расчёт.

— Да кто ночью охотится? — отозвался Вепуат, оглядываясь на ближайшие башни. Гедимин рассмотрел там неясные тени — возможно, снайперские посты.

— Интересно, хватит им подсветки на трёх зверей? — вслух подумал Вепуат, ускоряя шаг.

…Подсветки хватило. Гедимин, разбирая лебёдку, видел со спины сааг-туула три белесых пятна и слышал скрипучее ворчание. Животные вроде бы лежали тихо, но под их лапами скрежетал гравий. «Пытаются отползти?» — сармат посмотрел вниз, прикидывая, сместился ли сааг-туул хоть на сантиметр. «Не нравится им этот свет. На фонарь они так не реагировали.»

— Что делать дальше? — негромко прорычали из темноты.

— Ждать, — отозвался Гедимин, закидывая разобранную лебёдку на плечо. — Мы скоро.

Пустые «поезда» они обогнали так же легко, как гружёные, — плоские звери, независимо от поклажи, еле переставляли лапы. Вепуат, хмыкнув, толкнул Гедимина в бок.

— Кроме камней-усилителей, есть ещё ускоряющие штуки. Для летучих тварей. Надо спросить Кифа — годится она для наземного зверя?

— Годилась бы — применили бы, — пробормотал Гедимин, поправляя височную пластину. Он приподнял её, когда вышел на окраину города; теперь она была опущена до упора. Вепуат тоже заэкранировал шлем и нахохлился — ему рядом с древним заводом было не по себе.

— Добрались? — Шесек выглянул из туннеля. Вепуат ухмыльнулся.

— Твои существа в пути. Если не заснут по дороге. Дождь им нипочём.

За углом сверкнула белая вспышка. Шесек недовольно оскалился.

— У стражей кончается терпение, — угрюмо сказал он. — Тут к такому не привыкли. Три сааг-туула и ни одной драки… Передай Пламени — мы все хотим, чтобы оно горело ярко.

Гедимин едва заметно ухмыльнулся. Он смотрел на светящиеся стены. «Множество механизмов,» — теперь он был уверен, что любой участок поверхности может вдруг прийти в движение. «И ни один не просматривается. Куэннские штуки, мать моя колба… Нам инструкций никто не оставил.»

Быстро оглянувшись через плечо, он приподнял височную пластину. Раскалённый ветер ударил в лицо, и сармат зажмурился.

— Пойду строить реакторы «Элидгена», — прошептал он, прижав ладонь к стене; её обдало жаром. — Скажи ему, что мы в пути. Он, наверное, соскучился.

22 день Пустоты, месяц Воздуха. Равнина

— Гедимин! Ну сколько можно-то⁈ Ты всю стоянку проспал!

Гедимин нехотя открыл глаза, приподнялся, опираясь на бугристую стенку. Поверхность под ним плавно колыхалась. «Едем,» — он встряхнулся, упёрся в стенки, выбираясь из узкого проёма. Слоистая «обшивка» под ладонью захрустела и чуть промялась внутрь. Гедимин отдёрнул руку и досадливо сощурился.

— Где мы? — спросил он, протискиваясь в узкий кривой коридор. За ним наконец можно было расправить спину и плечи. Тут был жилой отсек на двух особей; обитатели покинули его, забрав вещи, но углубления в «палубе» и крепления, вбитые в «стену», остались. На дне одной из продолговатых ямок Вепуат раскладывал какую-то трепыхающуюся и стрекочущую ерунду. Всё, что мог сказать о ней Гедимин, — она была очень пёстрой.

— Где-то, — пожал плечами Вепуат, раскладывая улов по контейнерам и пробиркам. — На стоянке я с маршрутом сверялся — пока мы с него не сбились. Гедимин! Ты вообще наружу выглядывал? Видел, что там творится?

…Высунувшись из узкого «люка», Гедимин тут же всадил когти в «обшивку». Огромный зверь бежал трусцой, содрогаясь всеми боками, и куда тряханёт в очередной раз, сармат не мог даже предсказать. Вепуат, уже взлетевший на хребет животного, нетерпеливо махал оттуда рукой и тремя парами крыльев. Вторая рука вцепилась в шлейки, торчащие из-под чешуй живого скафандра. Существо переползло сармату на плечи и порывалось взлететь. Гедимин, перекинув своё тело через верхний уступ, оглянулся — и увидел над холмами гигантские пёстрые столбы.

Это был, видимо, Сфен Земли — плато из слоистого жёлтого камня, прорезанные ущельями, заваленными гравием. Жёлтые обрывы и плоские холмы Гедимин опознал. Гравия не было. Под лапами сааг-туула колыхался многоцветный пятнистый покров из чего-то игольчатого, перистого, ячеистого и губчатого. Пёстрые трубки торчали наружу, перья и щупальца качались над землёй, то и дело сворачиваясь и втягиваясь в ячейки и выросты. Ребристые деревья-валуны и столбы, также обросшие ярким шевелящимся мхом, выпустили перистые листья и разноцветные воронки с бахромой щупалец. Над каждым из них повисло облако летучей фауны. Мелкие организмы ныряли в воронки, сновали над травяным ковром, заползали в трубчатые выросты и трепыхались, пойманные щупальцами. Над их облаком метались крупные — летучие пузыри, ленты, кальмары и трилобиты. Ещё выше, преследуя мелких хищников, носилось что-то бронированное, разлапистое и зубастое. Как всё это держится в воздухе, Гедимин старался не думать; последняя тварь, попавшаяся ему на глаза, весила не меньше центнера, а висела на десятке куцых плавничков. Её ловчие щупальца, свешенные чуть не до земли, то и дело вздрагивали и втягивались под панцирь. Кого она там ловит, сармат рассмотреть не успел. Сааг-туул замедлил было шаг, но погонщик огрел его шестом с погремушками. Их треск стоял над ущельем, почти не замолкая, заглушая даже вой и стрёкот со всех сторон, — Джагулы не давали зверю остановиться. А он очень хотел — Гедимин видел, как морда разворачивается то к одной, то к другой «роще».

Ещё раз ударив шестом по броне, Джагул-погонщик обернулся и приветственно рявкнул. С его пояса свисали вяло шевелящиеся жёлтые ленты. Ещё одна, недожёванная, торчала из пасти и пыталась упереться куда-нибудь свободным концом. Джагул втянул её в рот и задвигал челюстями, довольно жмурясь. Гедимин быстро отвёл взгляд.

— Да это растение, растение, — поспешно сказал Вепуат. — Кстати, сладко.

Гедимин ошалело мигнул.

— Ты это ел⁈ — он втянул воздух, подавляя накативший спазм.

— Ну, надо же было попробовать, — спокойно ответил Вепуат. — Джагулы вон какие довольные.

Под треск погремушек голова сааг-туула, а затем и плечи, исчезли в невидимом разломе. Ещё несколько секунд — и он поглотил и сарматов. Холмы сменились волнистой равниной с редкими округлыми возвышенностями. Её рельеф терялся под пёстрым шевелящимся покровом. Здесь, похоже, субстрат был более скудным — или не успел размокнуть от дождей, — кое-где ещё можно было разглядеть безжизненную глину. Но даже из неё торчали какие-то грибы, губки, длинные спороносы. Деревья-холмы покрылись углублениями, окружёнными цветной бахромой. Разглядеть их было трудно — тучи мелкой и крупной фауны висели над каждым отверстием.

— Оно теперь и в Элидгене… вот так? — запоздало сообразил Гедимин, глядя на кишение жизненных форм.

— Под куполом — меньше, — ответил Вепуат, высматривая что-то на экране сигма-сканера. — То ли споры не выпали, то ли воды не хватило. Крыши и стены мы почистили, не волнуйся. И из ущелья я тоже все колонии вынес. А под землёй их почти и не было. Штук пятнадцать по всем пещерам. Наверное, кто-то споры случайно занёс.

— Споры? На станцию⁈ — Гедимин схватился за сфалт. «И как её теперь дезинфицировать? Омикрон-лучами? Нейтронным потоком?»

— Да они мелкие, — отозвался Вепуат. — Прилипли к чьей-нибудь ноге…

Он неожиданно фыркнул.

— А вот стиралка обросла как следует! Я думал, Дасьена просто разорвёт. Когда её открыли, а там всё это шевелится… Не, ну оно её сильно не погрызло. Альгот её кислотой протравил — теперь вроде чисто.

— Мать моя колба… — пробормотал Гедимин. — А внутри ни у кого ничего не выросло?

Вепуат, посерьёзнев, наконец отвёл взгляд от экрана.

— Я всех проверил, Гедимин. Себя тоже. Чисто. А вот сапоги двоим сожрало. Но тут сами виноваты — Дасьен на прожарку всех гонял. Только они не пришли.

— Сожрало? — Гедимин невольно поёжился, посмотрел на «обшивку» под ногами, — из неё вроде бы ничего не торчало.

— Чистили, — Вепуат перехватил его взгляд. — И сааг-туулов, и моего Тикса. Дикие животные вечно таскают на себе кучу всего. Такой передвижной субстрат…

Сармат посмотрел на небо. Гедимин проследил за его взглядом и поёжился. В серо-зеленоватых небесных складках темнели огромные силуэты. Они медленно двигались, поворачиваясь друг к другу то «головой», то длинным боком, и размытые выросты на их «бортах» ритмично колыхались. От хвостовой части одного из них что-то отделилось, полетело вниз, на лету разрастаясь и расплываясь облаком — и, не достигнув земли, распалось на части и рвануло вверх.

— Брачные танцы, — хмыкнул Вепуат; два гиганта в небе шли на сближение. — Сложное дело! Я так думаю, они живородящие. Если бы это метало икру, мы бы её не пропустили.

Загромыхали трещотки — сааг-туул незаметно для сарматов почти добрался до дерева-холма, и теперь его отгоняли, разворачивая к разлому. Гедимин проводил взглядом живые астероиды, растянувшиеся в небе бок о бок, и покачал головой. «Что-то там с гравитацией. Их должно тянуть не только вниз, но и вверх. И, возможно, вбок. Никакими пузырями с газом такое на лету не удержишь.»

…Когда Гедимин спускался в отсек, перед глазами плыли и шевелились цветные пятна. Спокойно посидеть и промигаться ему не дали — не прошло и десяти секунд, как в тот же отсек пролез Вепуат.

— Альгот! — он хлопнул себя по шлему. — Совсем забыл. А ведь обещал! Вот, смотри. Это он просил тебе показать. Прямо как встретимся. Что за спешка — не знаю. Но раз уж обещал…

Он шмякнул перед Гедимином стопку цветных полос. Сармат растерянно мигнул.

— Что это? Гзеш?

Он помял полосы в руке, вспоминая знакомые сорта равнинных эластомеров. Почти не изменилось только плотное малиновое вещество — «ипроновый гзеш», видимо, часть экранированного шлема. Одна из полос была светло-жёлтой с прозеленью, пористой, очень лёгкой; приглядевшись, Гедимин различил микроскопические волокна в толще эластомера.

— Волокнистый гзеш, — пояснил Вепуат, выудив из кармана исписанный листок. — Тут сырьё надо было экономить. Это же на бельё, по два комплекта на каждого.

— Лёгкий, — Гедимин намотал полосу на пальцы и осторожно подёргал. — Тянется… На истирание проверяли?

— Ну, не ипрон, — Вепуат развёл руками. — Но пару лет продержится. А потом — в переплавку. Альгот — он собирается всё старое бельё расплавить. Там много лишнего гзеша ушло. Новый сорт — он сильно экономнее.

— Угу… — Гедимин подобрал тёмно-серую полосу со странным волнистым орнаментом. «Войлок? Что они вплавили внутрь? А-а, это местный „асбест“…»

— Термоизоляция, — быстро пояснил Вепуат. — Пару сотен в обе стороны держит. Для холодных дней — как раз. Ну, и для не слишком опасных работ. Металл его, конечно, проплавит…

— Ухм… — Гедимин подёргал полосу за концы; растянуть её удалось совсем чуть-чуть, но руки у сармата заныли раньше, чем эластомер затрещал. «Повышенная прочность. Неплохо…»

— А остальное — опыты с пигментами и металлизацией, — Вепуат кивнул на цветные полосы. Некоторые из них тускло блестели, другие покрылись пятнами. Гедимин взвесил их на ладони и неопределённо хмыкнул.

— Хорошо… Значит, с эластомером проблем не будет? Нужное сырьё уже добыли?

Вепуат шумно вздохнул.

— Скажем так — добывают. Там все очень-очень заняты, Гедимин. Знаешь, сколько зверья надо перебить, чтобы хватило хотя бы на одежду?

«Так я и думал,» — Гедимин угрюмо сощурился. «Это тебе не синтез из минерального сырья. С другой стороны — зверьё вроде как размножается…»

— Доедем — посмотрим, — буркнул он, убирая образцы гзеша в карман. «Одеваться можно и в шкуры. А вот для станции полимер нужен. Надеюсь, Альгот не подведёт.»

…Сааг-туул уткнулся мордой в кусты. Перемалывал он всё без разбора, оставляя за собой широкую борозду перепаханного гравия. Фауна, мельтешащая вокруг, не обращала на него внимания, — скорее всего, он и её пожирал, если только не успевала проскочить между резцами. Вепуат уже в третий раз поднялся на борт с мешком образцов и теперь разбирал их, то и дело выкидывая что-то обратно в шевелящееся месиво.

— Смотри, чтоб на скафандре ничего не выросло, — буркнул Гедимин, стараясь не глядеть на его добычу. Вепуат только отмахнулся и засунул что-то шевелящееся в хоботок Скафа. Животное свисало с его плеч, принюхиваясь к образцам.

— Ну что? — негромко прорычал кто-то на загривке. В ответ ему раздражённо рявкнули. Там, над углублением, застеленным белой шкурой, склонился Урджен. Он был в полном «снаряжении» — весь в перьях и свисающих цацках. Ещё несколько связок перьев он держал в руке и время от времени подбрасывал. Они падали на разложенные на шкуре камешки. Урджен склонялся к ним, обнюхивал, пробовал языком — и снова, раздражённо рыкнув, поднимал перья и смотрел сквозь них на небо. За «шаманом» пристально следили трое Джагулов из племени Хеллуг и ещё восьмеро — с загривков других сааг-туулов. Животные спокойно пережёвывали кустарник, а вот их «экипажам» было не по себе. Гедимину сначала показалось, что они следят за окрестностями, но нет — все глазели на Урджена. «Может, поэтому он и злится,» — подумал сармат, поднимаясь на ноги. Урджен на его приближение не обратил внимания — он с остервенением тряс перья, чтобы снова их бросить. Потом закрыл глаза и пару секунд раскачивался на месте, подвывая сквозь зубы.

— Что там? Опять дрянь приснилась? — спросил Гедимин, глядя на «шамана» с нарастающей тревогой. Урджен, хрипло рявкнув, смотал связки перьев и прикрепил к плечу.

— Плохо. Ветер движется. Ничего не разобрать.

Ваджег, до сих пор пристально следивший за ним, выпрямился и рявкнул.

— Так что делать утром? Идти? Ждать?

— Ночью ещё посмотрю, — пообещал Урджен, устало потирая лоб. — Вчера сказал бы — идти. Сегодня — не знаю.

С дальнего сааг-туула донеслось невнятное ворчание. Урджен дёрнулся и отчётливо скрипнул зубами.

— По счёту дней выходит — ветер сильный, но без смерчей, — пробормотал Джегех. Все трое на него оскалились, и он подался назад.

— Урджен чует плохое, — прорычал Ваджег, глядя на перья. — И не говорит.

— Потому что ничего не разобрать, — отозвался Урджен. — Что говорить попусту⁈

— Надо было брать своих сновидцев, — донеслось с дальнего сааг-туула. Джагулы зарычали, шерсть на загривках встала дыбом. Вепуат, обогнув их, вошёл в круг и сел у расстеленной шкуры. На его нетерпеливое хмыканье кочевники нехотя обернулись.

— Вы про завтрашний день? День Воздуха? — спросил Вепуат. Урджен угрюмо рявкнул.

— Что снилось-то? — спросил у него Гедимин, потеряв терпение. Джагул оскалился.

— Твои сны — огни и камни. Тебе самому в них глаза не жжёт? Мне на такие сны сил не хватает. А другим сквозь них не пробиться.

— И всё-таки ты чуешь неладное, — пробормотал Вепуат, слегка сузив глаза. — Думаешь, завтрашний день лучше переждать? Где-нибудь под холмом, в затишье?

Джагулы, не сговариваясь, оглянулись на Гедимина. Он угрюмо сощурился. «Я-то при чём⁈ Я же не синоптик.»

— Если день переждём, никуда не опоздаем, — вслух сказал он. — Если с утра начнёт задувать, где-нибудь заляжем. Смотри по обстоятельствам, Урджен. Мы местных правил не знаем.

Вепуат кивнул.

— Можно с вечера присмотреть тихое ущелье. И вынести на видное место ворота ветра. Урджен! Если гадание не задалось, ты бы поговорил с… существами Воздуха. И с их командиром. Может, договоришься, чтобы нам дали пройти. Или хоть узнаешь, что у них в планах.

Джагул угрюмо рявкнул.

— У летящих в вихрях нет планов. Буду говорить. Был бы здесь Джаарган…

Не договорив, он сгрёб все камни со шкуры и высыпал в мешок. Сарматы, переглянувшись, отошли от кочевников. Гедимин ещё долго слышал, покачиваясь на спине сааг-туула, шелест перьев, удары бубна и тоскливый вой. Он успел спуститься в жилой отсек, подремать, выбраться наружу, — Урджен всё говорил с кем-то невидимым. Вепуат косился на него и болезненно щурился.

— Похоже, не задалось, — прошептал он Гедимину в наушник. — Ни с гаданием, ни с переговорами.