Обратный отсчет: Равнина

Часть 3 06.01.15 — 13 день месяца Металла. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити — Равнина, Дальний Край, Сфен Земли — Сфен Молнии, зифта Тикшер

06 января 15 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Айзек! — кто-то дёрнул на себя бронированную дверь кабины. Гедимин хотел ответить, неосторожно вдохнул — и закашлялся, напрасно пытаясь расправить лёгкие. Перед глазами то вспыхивали, то пропадали ветвящиеся красные разряды, в ушах стоял звон.

— Айзек, мать твоя колба! — дверь заскрежетала. — Ты там цел⁈

Гедимин осторожно вдохнул, прикрывая ладонью респиратор. В горле ещё драло, но дышать было можно.

— Айзек остался, — прохрипел он, пытаясь подняться. — Рудники…

Открыл кабину он сам — даже вышел на своих ногах, хоть его и пошатывало. «Легче, чем в фургоне,» — отметил сармат про себя, щурясь на слишком яркий свет. «Держись, сядешь вон там на ящик…»

— Ядро Сатурна и все его кольца… — выдохнул ему в наушник Кенен Маккензи, вцепившись в его плечо и с силой отталкивая к тому самому ящику. — Этого ещё не хватало! А Кен? Вепуат? Кроме тебя, за штурвал сесть было некому⁈

Гедимин, уже притерпевшийся к свету и другому вкусу воздуха, досадливо сощурился.

— Кто был, тот и сел. Давай груз, через час мне обратно.

— Обратно ему… — Кенен, скривившись, завертел головой по сторонам. — Ванджур, как назло, на смене…

— Ну так что? — донёсся недовольный голос из-за штабелей с упаковками субстрата. — Какие указания? Звать медиков, Ванджура, погрузчик?

Маккензи тяжело вздохнул и наконец выпустил плечо Гедимина. Сармат уселся на ящик, расслабив ноющие кисти, — похоже, он перенапряг их, пока проезжал по ненадёжным грунтам к ангару.

— Груз на борт! — скомандовал Кенен. — Снабжение базы прежде всего.

Погрузчик двинулся к штабелям ящиков. С протяжным гулом открылся грузовой люк бронехода — кто-то из сарматов уже забрался в кабину и управлял механизмами изнутри. Гедимин сквозь тускнеющие красные молнии наблюдал, как в отсек укладывают субстрат для чана с Би-плазмой и кислородной станции, запасы дезинфектантов и контейнеры с расходниками.

— Заряжать пока не будем, — сказал Кенен, так и маячащий за плечом Гедимина. — Вы там хорошо заряжаетесь от естественного фона — ещё на неделю вам хватит. Эй, там, осторожно! Заносите на руках!

— Куда заносить? — донеслось из-за быстро уменьшающихся штабелей. Кенен хмыкнул.

— Джед, там три ящика живых крыс. Не знаешь, где Айзек их держит?

Гедимин ошалело мигнул. «Чего⁈»

— Сейчас, — он поднялся с ящика; к его радости, голова больше не кружилась, и видимость сильно улучшилась. В лаборатории уже пооткрывали на проветривание все люки; сармат забрался в распахнутый шлюз, заглянул за переборку и озадаченно хмыкнул. «Что б я понимал в живых крысах…»

— Ставь сюда, — указал он на пустой пятачок у своего стола. — Тут скобы, закрепи, чтоб не съезжало.

— Ага, один ящик влезет, — сармат-грузчик заглянул в отсек, деловито покрутил головой. — Ещё два куда?

— Друг на друга? — предположил Гедимин, выглядывая из люка и высматривая среди контейнеров те, что с крысами.

— Наверх нельзя — там дырки, вентиляция, — качнул головой сармат. — А, вон ещё место. Впритык, но войдут. Заноси!

Из трёх широких приплюснутых ящиков доносился писк и скрежет. Гедимин машинально проверил, открыты ли вентиляционные лючки, и цела ли решётка на них. Стенки ящиков были прикрыты тонким кожухом из непрозрачного фрила, внутри было темно — видимо, предполагалось, что животные в темноте успокоятся и притихнут. Гедимин «посветил» на них лучом сканера и облегчённо вздохнул — внутри, несомненно, были крысы, но мелкие, с четверть среднего «бурого разведчика», без видимого уродства, довольно безобидные на вид. «Айзеку для опытов,» — вспомнил сармат обрывки разговора о подопытных животных. «Надеюсь, не посдыхают на переходе…»

— Отлично, парни, быстро управились! — услышал он довольный голос Маккензи, затем Кенен заглянул в отсек. — Ещё пятнадцать минут в запасе. Выбирайся, Джед, сходи к рукомойнику — хоть лицо оботри!

От холодной воды в лицо и за шиворот и впрямь стало легче. Кенен Маккензи наблюдал за Гедимином со своей обычной ухмылкой.

— Ну что, Джед, обживаешься на Равнине? Как она тебе?

— Странная, — отозвался Гедимин, выплёскивая себе за шиворот ещё горсть воды. Она стекла по спине, приятно охлаждая кожу. «Здесь зима,» — вспомнил он. «А на Равнине… а кто знает, что у них там…»

— Говорят, вы с Вепуатом развили бурную деятельность, — Маккензи ухмыльнулся. — Почти что создали свою периодическую систему…

Гедимин поморщился.

— Только начали. Там работы ещё на десять лет.

— Ну-ну, — ухмылка Маккензи стала ещё шире. — Не увлекайтесь. Через два года все ждут от вас запуска… Ну что, доедешь до Равнины, или отозвать Ванджура со смены?

— Доеду, — Гедимин дождался, когда «лепестки» шлема сомкнутся, и опустил на глаза тёмный щиток. Ему было что сказать Кенену — и по поводу «увлечений», и о запуске через два года — но он видел довольную ухмылку и прозрачный взгляд, и ему не хотелось лишний раз открывать рот. «Далась ему эта станция…» — пройдя вдоль бортов и проверив все люки, Гедимин с тяжёлым вздохом забрался в кабину. Кенен помахал ему на прощание; ещё пару секунд у сармата стояла перед глазами его ухмылка, а потом глайдер вполз в чёрный туннель портала.

10 день Пустоты, месяц Металла. Равнина, Дальний Край, Сфен Земли

Досчитав до двадцати, Гедимин открыл глаза. Красный ветвистый разряд тут же пересёк поле зрения; сармат досадливо сощурился, но всё же попытался встать. Получилось неожиданно легко, без головокружения и уходящей из-под ног палубы; секунда — и он уже выбирался наружу, на гравийную подложку и прорастающие побеги огнелюбки.

— Доехал? — Ауна с мерцающим посохом держалась поодаль от машины, но за сарматом следила с любопытством. — Пойду свистну Калига — сидит в пещерре, если не заснул.

— Угу, — отозвался Гедимин, приоткрывая шлюзовую камеру. Ему было немного не по себе. «Живой груз… Не люблю такие штуки. Лучше десять тонн ирренция и ни грамма ипрона, чем живой груз. То ли сдохнет, то ли сбежит…»

В отсеке стояла тишина, не нарушаемая ни единым писком. Гедимин, помянув про себя спаривание «макак», склонился над контейнером, потянулся было к кожуху, но, опомнившись, взялся за сканер. На экране всплыла сложная схема с двумя ярусами ячеек, податчиками воды и Би-плазмы и принудительной вентиляцией. Зверьков сармат нашёл не сразу — они лежали оплывшими кучками по коридорам, и он долго присматривался, прежде чем заметил у них дыхание. Через полминуты некоторые начали шевелиться, кто-то повернулся носом к поилке. Гедимин облегчённо вздохнул. «Накрыло переходом. Вроде живы. Сдать их быстрее Айзеку, пусть сам возится…»

— Не всё идёт, как задумано? — Ауна заглянула в открытый шлюз.

— Айзек притащил три ящика крыс. Их укачало, — нехотя ответил Гедимин, поднимаясь в кабину. — Калиг готов?

— Езжай к кррасному камню, — Ауна шагнула в сторону. — Доедешь — погасим огни, а там и Калиг вылезет. Тихо сегодня в степи. Не к добрру.

Гедимин ждал продолжения, но человекопёс уже отошёл с дороги и пропал из видимости. Красноватый свет за окнами начал тускнеть. Сармат погасил бортовые огни и осторожно направил машину к плоскому валуну у откоса. Едва гусеницы глайдера встали на краю, свет погас вовсе, и в узком луче из кабины появилось горящее белое кольцо.

— Можешь чуть поторопиться, — пророкотал в наушниках голос Калига. — Я за тобой успею. Только свет пригаси…

— Я тебе сделаю маску, — угрюмо пообещал Гедимин. — На уши давить не будет. Доедем — сразу сниму мерку.

В темноте что-то заклокотало, как бурлящая вода. Гедимин, угадав в звуках сдержанный смех, недовольно сощурился. «Ничего не понимаю. Ему же самому неудобно так…»

В окна кабины ударило белое зарево — такое, что Гедимин и под тёмным щитком невольно зажмурился и схватился за сфалт. Штурвал крутануло в сторону — тугой механизм вывернулся из ослабших пальцев. За окном что-то взвыло, синеватый силуэт врезался в стекло и скатился под гусеницы, оставляя тёмные потёки. За белой вспышкой ударила красная. Гедимин, оставив бесполезный сфалт, вцепился в штурвал. Машину уже волокло куда-то вбок. Сармат дёрнул рычаг и под чей-то вой и влажный хруст провалился в темноту.

10 день Пустоты, месяц Металла. Равнина, Сфен Молнии, зифта Тикшер

Свет снаружи погас так же внезапно, как и вспыхнул, и сразу же утихли все звуки, кроме странного электрического потрескивания. Трещало не в кабине — это Гедимин понял мгновенно. Он навалился было на крышку люка, готовясь выпрыгнуть наружу и узнать, наконец, что там, и что с Калигом — но остановился и медленно опустился на сидение. Грудь сдавило ледяным обручем. «Так и есть. Всё-таки свалился в разлом. Надо же мне было теребить штурвал…»

Он зажёг все бортовые огни — их хватило, чтобы разогнать темноту на тридцать метров вокруг, но и этого было достаточно, чтобы понять — это не окрестности базы. Вместо холмистой местности, изрезанной широкими долинами, вокруг была почти плоская пустошь с невысокими симметричными выступами. Из выступов вертикально вверх торчали «антенны», окружённые кольцами тонких отростков. Отростки колыхались и стучали друг о друга, вспыхивая синеватыми искрами.

«Далеко меня, похоже, занесло,» — Гедимин вглядывался в темноту за пределами освещённого круга, но не видел там ничего, кроме тех же искр. «Никогда таких штук не видел.»

Он посмотрел на странно блестящую почву — и увидел жёлтую истресканную поверхность и влепленные в неё тёмные звёзды с несимметричными лучами. Из центра каждой звезды прорастал тонкий конус на стебельке. Что-то длинное ползло, сливаясь с поверхностью — только ряд коротких шипов на спине выдавал его присутствие. Гедимин видел, как оно останавливается у «звезды» и выпускает длинный тонкий язык, слизывая с основания стебля вязкие капли.

«Понятно…» — сармат с тяжёлым вздохом отодвинул крышку люка. Он хотел спрыгнуть на землю, но вовремя сообразил, что может свалиться прямо в разлом, и, ухватившись за выступы на броне, перебрался на крышу. Когда он посмотрел вниз, колючая «змея» лежала, затаившись, — видимо, незнакомые звуки её напугали. Он огляделся по сторонам — вокруг было тихо. Небо всё так же мерцало холодным светом по сетке «трещин», над ровной пустошью поднимались наэлектризованные «антенны». Сармат посмотрел на иллюминатор, исполосованный рыжими потёками, со вздохом стёр их и, держась за выступы обшивки, рискнул ступить на землю.

Здесь экран сканера не рябил — можно было пройти три-четыре метра до ближайшей «антенны». Земля похрустывала под ногами, но не проминалась — это был плотный слежавшийся слой какой-то глины. Наступив на «луч» «звезды», Гедимин убрал ногу; растение никак не отреагировало и осталось таким же плоским.

«Мать моя пробирка…» — сармат заглянул под гусеницы и с присвистом выдохнул. Одна из них была густо вымазана рыжим, с траков свисали волокнистые клочья. «Ну, на Калига это непохоже. У него красная чешуя,» — подумал Гедимин, и его передёрнуло. «Кто-то ждал нас на дороге. Кочевники?.. Hasu! Где я теперь, и как отсюда выбираться?»

Он вернулся на крышу, поводил вдоль бортов лучом сканера — и порадовался, что не стал обходить машину по земле. Разлом рябил прямо у левой гусеницы, ещё десяток сантиметров — и она бы в него провалилась. Второй тянулся наискосок, проходя под задней частью фургона. Чуть поодаль Гедимин нашёл ещё два и больше искать не стал. Выключив сканер, он сел на крышу и тяжело вздохнул. «Разберись теперь, откуда меня принесло. Въежал вроде боком, следов нет…»

— Вепуат, приём, — сказал он без особой надежды в коммутатор. — Приём!

В наушниках было тихо.

— Айзек, приём…

Гедимин огляделся по сторонам, тронул передатчик, потом потянулся к сфалту. «Если вычислить направление на Сердце Пламени и послать сигма-луч туда… там же есть существа, чувствительные к сигме?..»

Он досадливо сощурился, вспомнив размеры Равнины. «Если я попаду в это Сердце. Если сигма не развеется на разломах… А, sa hasu! Должен тут быть хоть кто-то живой⁈»

Он вскинул сфалт над головой. Сгусток плазмы взлетел в зенит — и там взорвался с оглушительным грохотом. Не успело дымное облако, подсвеченное изнутри красным, погаснуть окончательно, как Гедимин выстрелил снова — и снова, и снова, пока от грохота не загудело в голове. Сармат, досадливо щурясь, опустил сфалт. «Надо было отбить сигнал,» — запоздало включился мозг. «Сигнал, sa has— su… Какой⁈»

Небо над горизонтом распорола белая вспышка, и Гедимин услышал громовой раскат. Ещё две вспышки сверкнули чуть левее и ближе. Среди чёрных «облачных» складок ярко проступили широкие шестиугольные силуэты. Пять объектов, окружённых синеватым свечением, быстро увеличивались в размерах — «эскадрилья» приближалась. Ещё пара секунд — и она рассыпалась над головой Гедимина, и странные существа, сложив перепончатые крылья, пошли на снижение. Сармат, облегчённо вздохнув, убрал сфалт за плечо и приподнял руки, показывая пришельцам пустые ладони. «Кого-то дозвался. Осталось договориться…»

Существа не спешили — осторожно подбирались к машине со стороны фургона, то и дело останавливаясь и переглядываясь. Гедимин изобразил дружелюбную улыбку и поднял руки выше. «С чего ты взял, что они знают этот жест? Поймут ещё неверно…» — мелькнуло в голове, и сармат досадливо сощурился. «Как-нибудь да поймут! Ничего не делать — понятнее не станет.»

Чужаки рассматривали его, а он рассматривал их, отгоняя навязчивую мысль о том, что на сигнал могли слететься и местные падальщики. В полёте они казались большими, на земле же, со сложенными перепонками, сильно ужались — длинные тонкие тела на шести длинных тонких конечностях, всего метр в холке, метров шесть от носа до хвоста. Из спины торчали, мерцая синеватым светом, длинные, хрупкие на вид шипы. Все эти существа выглядели так, будто их пропустили через волочильный станок; Гедимин даже удивился, разглядев на морде, где смыкаются тройные челюсти, — ему казалось, что такое длинное тонкие рыло должно переходить в хоботок. Белесо-синеватые тела опоясывал извилистый чёрный орнамент, и сармат не сразу разглядел на нём ремни, а между передними и средними лапами — аккуратно закреплённые сумки. Одно из существ приподнялось на двух парах конечностей, заглядывая на крышу машины, и Гедимин увидел, что оно легко достаёт «руками» до завязок — и что пальцы у него довольно длинные и вполне гибкие, а мелкие предметы, свисающие с шейных шипов, — явно искусственные. «Рэссена. Не литьё — ковка. Тонкая работа,» — мелькнуло в голове сармата. «Похоже, разумные. Не нападают — хорошо. Попробую поговорить.»

Здесь, у правой гусеницы, сканер показывал безопасный пятачок, и Гедимин спрыгнул с крыши прицельно на ровную площадку, остановившись в считанных метрах от чужаков. Они подались назад, разворачивая перепончатые крылья. Сармат снова поднял руки. Несколько секунд никто не двигался с места, и тишину нарушал только треск слабых разрядов. Трещали наэлектризованные шипы существ, и «антенны» местных «деревьев» тянулись к ним, но заряда на пробой пока что не хватало. «Не знаю, какие бывают Сфены,» — подумалось Гедимину, — «но этот явно про электричество.»

— Дим-мин, — чётко проговорил он, притронувшись пальцами ко лбу. «Если сюда заходят Скогны или Бронны — этот жест должны знать. И что дальше?»

— Синви, — вспомнил он название посёлка Скогнов, вроде бы находящегося недалеко от лагеря; как переводится «Дальний Край» на местное наречие, он понятия не имел. — Я иду туда.

Он изобразил пальцами, что идёт, и дополнил указующим взмахом руки.

— Синви?

«А ведь они не ходят, а летают,» — с тоской подумал он, глядя, как складываются перепонки, и как чужаки осторожно приближаются. Двое свернули вбок, на полусогнутых лапах скользнули вдоль машины, рассматривая странную штуковину. Трое остановились, быстро переглянулись и зашуршали, приоткрывая тройные челюсти. Голос у них был странный — то ли треск, то ли шипение. Через пару секунд что-то зашуршало и у машины; Гедимин обернулся и увидел, что двое чужаков обнюхивают окровавленные гусеницы. Ещё мгновение — и оба шарахнулись в сторону, издавая громкий треск. Чужак с коваными подвесками на шее вскинулся, поднимаясь на четыре лапы, и повернул длинную морду к лицу Гедимина. Тот мигнул.

— … sakkatha! — всё, что удалось ему разобрать в громком треске, перемежаемом шипением. На всякий случай он кивнул.

— Сагаты. Напали на нас на перегоне. Со мной шёл Калиг, страж… — Гедимин нарисовал в воздухе посох. — Его, наверное, убили. Мне нужно вернуться. Знаете дорогу в Синви?

— … sakkatha… — затрещало со всех сторон. Чужаки быстро переговаривались, оглядываясь друг на друга. Гедимину показалось, что он расслышал что-то похожее на «кайшу» и — вроде как — «синви»… или «синри»? «Вот же меня забросило,» — угрюмо щурился он, чувствуя на рёбрах холодный обруч. «Как ту экспедицию к Тамоанчану…»

Существа замолчали. Украшенный подвесками развернулся к сармату и приподнял сложенные крылья, сделав рукой резкий жест. Гедимин услышал громкий треск, и длинная морда повернулась куда-то в сторону. Четверо пришельцев повторили это движение, растянувшись вдоль рыжей земли, как длинные указатели.

— Туда? — Гедимин указал на машину и резко провёл от неё рукой к живым «указателям», а потом изобразил, что идёт. — Понятно…

Существа ждали, не двигаясь, пока он забирался в кабину, потом сместились к ней и разделились — встали по двое с двух сторон, чуть поодаль от гусениц. Куда делся пятый, Гедимин не разглядел, но предположил, что тот взлетел на крышу. Сармат надавил на сигнал — существа подпрыгнули, выгибая спины, но тут же оглянулись на глайдер и слегка приподняли перепонки. Две группы двинулись вперёд — довольно быстро, быстрее, чем Гедимин ожидал. Машина поползла за ними.

Он ехал, как ему показалось, минут пятнадцать — на Равнине чувство времени сильно сбоило. Существа держались рядом, не взлетая и не удаляясь; когда он замешкался, объезжая живой бугор, чужаки остановились и повернули к нему морды. «Куда-то ведут,» — подумал сармат со слабой надеждой. «Если доберёмся до поселения, надо будет связаться с… Мать моя колба, тут даже передатчик не найдёшь! Занесло же в дикие края…»

Невидимая дорога, по которой Гедимина вели, плавно свернула направо; в свете бортовых огней вдоль левого борта проступили очертания гребнистого склона. Возвышенность была большой — глайдер ехал вдоль неё минуты две, прежде чем существа остановились, и группа с левой стороны метнулась вправо. Гедимин увидел, как они взбираются на уступы, налегают на тёмный камень, и часть холма медленно отползает в сторону. За широким неровным проёмом горел свет.

«Огромное здание? Пещера?» — Гедимин осторожно развернул бронеход к воротам. Существа уже вошли и теперь ждали его внутри — на ступенчатых уступах вдоль дороги, плавно спускающейся в освещённый котлован. Снаружи сармат видел только дальние стенки, поднимающиеся на несколько метров кверху и плавно сведённые в ребристый купол. Они все были неровные, в выступах и нишах, в чём-то блестящем и шевелящемся. Вдоль них тянулись уступы-террасы; на самой широкой Гедимин увидел белесый силуэт — существо стояло на краю и смотрело в сторону ворот. Насыпь — искусственная, очень плотная, но с произвольно расходящимися кромками и без намёка на разметку — плавно изгибаясь, уходила вниз.

«Поворот. Ещё один…» Сопровождающие куда-то пропали. Гедимин смотрел на скупо освещённую дорогу. Фонарей, как он сначала подумал, тут не было — светились сами склоны, обмазанные чем-то вроде глины. «Фон замерить,» — сделал сармат мысленную пометку, проходя очередной поворот. Сооружение уходило глубоко вниз — Гедимин уже насчитал два десятка метров, а дорога всё не кончалась.

Гусеницы ткнулись в подъём — невысокий, на полметра. Сармат сдал назад. Глайдер перевалил через ступеньку, преодолел вторую, той же высоты, и упёрся в двухметровый уступ. На уступе сидел чужак с подвесками и внимательно следил за машиной. Гедимина он навряд ли видел — окна были прозрачными только в одну сторону.

«Приехали,» — сармат приоткрыл люк и тут же встретился взглядом с чужаком. Здесь везде были ступеньки, криво вырезанные и налепленные лестницы, — Гедимин в одно движение перемахнул на уступ и встал над глайдером, растерянно оглядываясь по сторонам. «Это определённо не Синви. И вообще не город. Города выглядят не так.»

Он был — если сканер ему не врал — внутри гигантского полуподземного растения, мёртвого, вычищенного изнутри до кожуры, но и её с рёбрами жёсткости хватало, чтобы удерживать над землёй широкий купол. Чуть поодаль скала уступами уходила вниз, в глубокий провал, прикрытый почти целиком щитами из толстой коры. В проём меж ними поднимался горячий пар. Справа — недалеко от «стоянки», где остался глайдер — снова уходили вниз уступы, подводя к площадке с примитивным рычажным водоподъёмником. Он стоял над колодцем с краями, густо обмазанными глиной; что внутри, Гедимин не видел, но пара там не было. Сверху, на террасах, прикреплённых к остаткам древнего растения, стояли плетёные загородки, за которыми иногда мелькало что-то белесое. Оттуда к пролому наверху купола поднимался тонкий дымок.

— Что это за место? — спросил сармат, повернувшись к аборигену, и широким жестом обвёл купол. Тот так и сидел на выступе между двумя лестницами, разглядывая Гедимина четырьмя иссиня-чёрными глазами. Тройные челюсти разомкнулись. Сармат прислушался к шипящим и трескучим звукам, но выловил среди них только повторяющееся сочетание «tsittha».

— Зифта? — неуверенно повторил он, снова обводя «пещеру» взмахом руки. С коротким треском чужак расправил крылья и в долю секунды переместился на террасу, где сидели, выжидая, его сородичи. Там снова затрещало и зашипело — все выбрались из загородок и переговаривались, то и дело поворачивая морды к сармату. Гедимин настороженно покосился на них и перевёл взгляд на сканер. «Надо тут осмотреться. Вдруг найду что полезное. С переговорами пока не получается…»

Он спустился к глайдеру, прошёл вдоль бортов, на всякий случай сканируя землю перед собой. Никакой ряби не было — ни под ногами, ни вокруг, насколько мог достать сигма-луч. «Оазис,» — Гедимин криво ухмыльнулся, обведя взглядом населённые террасы. «Что-то вроде гостиницы? Это всё непохоже на постоянное поселение…»

Люк открылся легко; сразу за шлюзовой камерой Гедимина встретил писк. Зверьки в ящиках ожили, возились в ячейках, заглядывали в пустые кормушки. Сармат заглянул в соседний отсек. Чан с Би-плазмой долго искать не пришлось — через пару минут Гедимин разлил по ящикам миску питательной жижи, пересчитал крыс на всякий случай и проверил все открывающиеся лючки. «Пока все живы. Надеюсь, надолго мы тут не застрянем. Двадцать два часа в запасе…»

11 день Воздуха, месяц Металла. Равнина, Сфен Молнии, зифта Тикшер

Из тревожного сна Гедимина выдернул тихий скрежет. Когда сармат поднялся на ноги, вокруг никого не было — даже крысы, наевшись, притихли. Через несколько секунд заскрежетало снова, и он угрюмо сощурился на шлюзовую камеру — кто-то пытался вскрыть люк.

Когда внутренний люк закрылся, чужаки всё ещё возились со внешним, и непохоже было, что у них что-то получается. Гедимин на секунду задержал дыхание, прежде чем дёрнуть рычаг. «Хоть бы без драки обошлось…»

Снаружи его встретил тихий треск и шелест расправляющихся перепонок. Полсекунды — и вокруг машины стало пусто, лишь на террасах высоко над стоянкой замелькали белые тени. Гедимин выбрался наружу, осмотрел крышку люка, плотно её задвинул и прикрыл защитным полем. Существа сверху наблюдали за ним, постоянно переговариваясь — треск и шипение на склонах не смолкали ни на секунду. Гедимин, настороженно щурясь, поставил защитное поле на непрерывную генерацию. «Расковыряют — они же наэлектризованные. Но далеко не пролезут.»

— Эй! — он забрался на высокий уступ и помахал руками, привлекая к себе внимание. Шорохи наверху стихли.

— Мне надо выбираться отсюда, — Гедимин сделал резкий указующий жест, одновременно с рукой повернув и голову, как подсмотрел он у аборигенов. — Синви?

Тишину в пещере нарушал только клёкот из прикрытой щитами скважины — там бурлил горячий источник — и шорох свисающих отовсюду трав, в которых копошились какие-то зверьки.

«Может, жесты не те. А может, они не знают, где это — Синви,» — думал сармат, потерянно глядя на столб пара и безмолвные террасы за ним. «Тут всё-таки дикие места. Может, им до Синви — как от Земли до Энцелада. Тогда — что они могут знать? Какой-нибудь Тогот? Ксолу?» — он невесело усмехнулся. «Кто меня потом вытащит из этого Ксолу… Так, стоп. Сердце Пламени… Кайшу! Не знаю, как на местном будет „сердце“, но командира они должны знать. Даже если они…» — в груди неприятно кольнуло. «А не исключено, что они нергоны,» — Гедимин обвёл террасы помрачневшим взглядом. «И не сильно-то разбежались мне помогать. Ладно, пока не нападают…»

— Кайшу? — он повторил указующий жест, с надеждой глядя на существ. — Отведёте меня к Кайшу?

Наверху зашелестело, затрещало, но все морды отвернулись от Гедимина. Чужаки обсуждали что-то между собой; сармат отследил даже, как кого-то одёрнули громким шипением и взмахом лапы. Через пару секунд существа перебрались за плетёную загородку, оставив двоих снаружи; те легли на террасу и повернули морды к сармату. Треск за «стеной» продолжался ещё секунд сорок.

«Договорились?» — Гедимин посмотрел на молчаливых наблюдателей. Все, кроме этой пары, по-видимому, забыли о нём. Гедимин видел, как они выбираются из-за «стены» и разлетаются по террасам, скусывая тонкими пастями свисающие с камней грозди. Странная трава росла по всему куполу; это были не лианы, как сармату сначала показалось, — короткие голые стебли держались корнями за остатки древнего «дерева», пронизывая субстрат широкой сетью, и свешивали вниз грозди мелких ягод. По зарослям ползали какие-то пузыри с плавниками, плоские гусеницы с боковыми отростками, обрывки мохнатых тряпок. Некоторых Гедимин видел в летучих стаях, спускавшихся за спорами огнелюбки. Там они были быстрыми, а многие — и хищными. Здесь они вяло ползали по субстрату, не замечая ни друг друга, ни аборигенов, подъедающих ягоды… ни тех же аборигенов, деловито собирающих фауну в сумки. Собирали они неторопливо, придирчиво разглядывая и даже обнюхивая каждую особь, мелюзгу оставляли в зарослях. Наполнив сумку, они улетели на террасу, и Гедимин на экране сканера увидел, как они вытряхивают собранное в корзину рядом с большой жаровней, и третий абориген слущивает с добычи жёсткую кожуру, отрывает шипы и складывает шевелящуюся пищу в каменный сосуд. «У Броннов такие есть,» — отметил про себя Гедимин. «Их суют в горячие камни, — такое запекание… Мать моя колба! Чем я вообще занимаюсь⁈»

Он отвернулся от шевелящихся зарослей — и тут же наткнулся взглядом на такие же пучки голых стеблей, свисающие с невысокого уступа. «Древняя кора, субстрат,» — Гедимин тронул пальцем бугристую поверхность, ломающуюся при сильном нажатии, и потянул за стебель. Трава держалась очень крепко — её корни внутри субстрата разрастались на пару метров во все стороны. Из пучка растений высунулась большая летающая гусеница. Гедимин осторожно тронул её пальцем — существо даже не шевельнулось; он взял животное поперёк туловища, поднял — оно вяло качнуло передним концом и бессильно повисло. Сармат уронил его обратно в заросли — уползло оно не сразу, по дороге заглотив подвернувшуюся ягодную гроздь.

«Что-то не то с этими ягодами…» — Гедимин достал контейнер для образцов и осторожно, одними когтями, отделил несколько гроздей. «Надо будет показать Вепуату.»

Уже без ягод, с дымящимися от прокалки когтями выбираясь из глайдера, Гедимин ждал увидеть у закрытых люков очередную компанию взломщиков. Но аборигены всё так же сидели по террасам — кто ел, кто дремал, кто ждал у жаровни, когда дозреет печёное мясо. Сармат снова накрыл машину защитным полем и поднялся на высокий уступ.

Вниз вела кривая лестница, частично выбитая в неплотном камне, частично слепленная из глины; она, петляя, уходила в узкий проём между раздвижными щитами, а метрах в трёх от неё из отверстия в щитах валил пар. Гедимин задумчиво отколупнул немного минерала, отколол кусочек глины и, рассовав пробирки по карманам, двинулся вниз, к проёму. Сканер показывал за щитами горячий источник, обложенный отёсанными камнями, и несколько округлых камер, стенки и пол которых покрывали какие-то биологические объекты — приросшие к субстрату шары с короткими шипами.

На спуске Гедимин зажёг фонарь, но свет не понадобился — камеры светились изнутри, неровно, пятнами, будто внутри разбрызгали фосфоренцирующий состав. Щиты удерживали в котловане горячий влажный воздух — испарения источника; сармат проверил, плотно ли закрыт респиратор, и покосился на запястье. Фон был чуть выше, чем наверху, — что-то из солей ирренция просачивалось с водой источника. Разглядев на краю каменной плиты блестящий налёт — микроскопические кристаллы сингита — Гедимин заинтересованно хмыкнул и двинулся к скважине. Первое время пришлось пригибаться, но колодец оказался довольно глубоким — на середине пути, ещё не дойдя до дна, сармат смог выпрямиться и оглядеться. Колючие шары росли не только в сырых впадинах, засыпанных органическими остатками, — некоторые прилепились и к лестнице, и свисали со щитов над головой. «Посадки,» — определил Гедимин, глядя на многочисленные пеньки — остатки срезанных «растений». Некоторые срезы выглядели свежими, другие успели почернеть. «Где-то я эти штуки видел…»

За его спиной раздался громкий шорох и треск. Обернувшись, Гедимин увидел аборигена. Существо замерло посреди лестницы, разглядывая странного чужака; придерживаемая передними лапами корзина сильно накренилась, и содержимое уже капало в яму.

— Sata! — Гедимин недовольно сощурился и снова повернулся к источнику. В котловане бурлил слабый, но всё же раствор ирренциевых солей. «Вот и эксперимент по растворению поставили без меня,» — сармат еле слышно хмыкнул. «Надо пользоваться.»

За спиной что-то шуршало и плескалось; краем глаза Гедимин увидел, как абориген разливает содержимое корзины по ячейкам-«теплицам». Ёмкость изнутри была обмазана глиной, но с обжигом никто возиться не стал, — штуковина выглядела грубой, рассчитанной на несколько дней использования и быструю утилизацию. То, что было в ней, сармат посчитал органическими отходами, — за посадками, как он и думал, следили и даже удобряли их… или просто устроили тут же выгребную яму.

«И отсюда тоже взять образец…» — Гедимин засунул в карманы ещё несколько полных пробирок с жидкостью, каменной крошкой и пробами субстрата. Из проб местами торчали обрывки белых нитей, сильно похожих на грибницу. «Не растения. Скорее — грибы,» — думал сармат, разглядывая плантации. Чем дольше он на них смотрел, тем сильнее его раздражала их несимметричность и неравномерность. То ли их нельзя было рассадить ровно, так, чтобы всем досталось место, то ли никто не тратил на это время, — на одних участках грибы лезли друг на друга, на других вообще ничего не росло, мелкие проростки падали сверху, с подгнивающих щитов, как придётся, и их даже не перебрасывали на пустые места. «Может, оно только так и растёт,» — одёрнул себя Гедимин — в голову уже лезли дурацкие мысли о перепланировке плантаций. «Ты же не биолог. Вспомни лучше, что это за штуки. Надо было у Вепуата взять справочник ДНК…»

Он протянул руку к ближайшему шару — крупному, сантиметров сорок в поперечнике. «Взять керн, довезти до Вепуата — пусть сверяет…»

Под пальцами что-то хрустнуло, булькнуло — и сармат едва успел прикрыть лицевой щиток. Ошмётки гриба усыпали всю нишу и несколько ступеней лестницы, заляпав Гедимину скафандр. Он машинально смахнул органику и увидел на пластине обшивки чёткую царапину. «Ah— has— sulu…» — он медленно наклонился, подбирая застрявшие в ошмётках шипы. Твёрдостью они ненамного уступали обсидиану.

«Интересная фауна…» — Гедимин аккуратно обогнул поросль, вылезшую на край лестницы, и спустился к источнику. Радиоактивная вода плохо подходила для отмывания скафандра, но сармат надеялся, что ирренций немного его продезинфицирует. «Куджагла,» — наконец всплыло в мозгу. «Те грибы, которыми отравилась Би-плазма. Там они меньше. Наверное, мелкие не взрываются…»

Он подобрал камешек и запустил в поросль небольших, десятисантиметровых грибов. Обломок зацепился за шипы и остался лежать, но взрыва не было.

«Ну, хоть что-то работает, как ожидалось,» — невесело усмехнулся Гедимин, смывая с брони ошмётки. «Значит, из еды в этой гостинице — ядовитые грибы, наркотические ягоды и странная фауна… Есть сомнения, что сюда заходят Бронны или Скогны. Их тут, похоже, не ждут.»

Рядом с глайдером никого не было. Двое аборигенов возились у водяного подъёмника — тут, кажется, было принято выполнять любую работу попарно. Остальные отсиживались на террасах. Еда, вынутая из раскалённых камней, остывала на каком-то примитивном поддоне — кажется, из той же плетёнки, обмазанной глиной. К ней подходили аборигены, принюхивались и отступали.

«То ли горячо, то ли технология нарушена…» — подумалось Гедимину, и он сердито фыркнул. «Лучше подумай, как отсюда выбираться. Интересно, далеко до рассвета? Если взять реактор, собрать весь сигма-поток и направленно послать его… можно попробовать отсигналить „SOS“ — не поймут, так озадачатся.»

Он посмотрел на часы, потом — на проём в центре купола. Прибор говорил, что на Дальнем Краю до рассвета оставалось часа четыре. Небо над проёмом было розоватым, в серебристой сетке; вроде бы свет снаружи не пробивался — или внутри всё ещё было светлее.

«Четыре часа… Ладно, ждём,» — Гедимин пересчитал свободные пробирки и повернулся к водоподъёмнику. «Тут у них питьевая вода. Сверить состав…»

Аборигенов у колодца уже не было; ведро — в этот раз ничем не обмазанное, из прокалённой древесины — вынули и кверху дном подвесили на недлинный шест. Гедимин тронул каменный бортик и задумчиво сощурился — это не выглядело как облицованная дырка в земле, упирающаяся в водоносный слой. «Похоже на выход какой-то системы… и, похоже, обширной. Сеть водосборных цистерн… Вот тут, снизу, два патрубка, вот третий. Был слоистый камень, но его выбили, расширили щель до „трубы“. Вот гидроизоляция… Интересно было бы взглянуть на эту штуку целиком.»

Рычажный подъёмник был сделан предельно просто, но за ним, похоже, следили — палки и верёвки вовремя заменяли, стыки смазывали какой-то жироподобной органикой. И всё же Гедимин облегчённо вздохнул, когда вынул полное ведро и больше мог не держаться за рычаг — тот на сармата был не рассчитан и чудом не треснул.

«Похоже на воду,» — он наполнил пробирку, глянул на просвет. «Мути не видно. Интересно… там, на базе, жидкость с прозеленью, а тут — скорее белая. Не прозрачная, а беловатая. Какая-то взвесь? Непохоже…»

Он включил сканер, несколько секунд тупо глядел на экран, потом шёпотом помянул спаривание «макак», выключил прибор и включил заново. Не помогло. Вместо привычных трёх компонентов анализатор видел два — и незнакомый набор знаков.

«Мать моя пробирка…» — Гедимин ещё раз тронул переключатель, зная уже, что ничего нового не увидит. Ещё оставалась слабая надежда, что сломался сканер, но сармат проверил его на своём скафандре — и с тяжёлым вздохом опустился на камень. «Вода в этом сфене — другая. И всё-таки вода. Хорошо, не хлебнул из любопытства…»

Несколько секунд просидев на камне с видом на ведро белой «воды» («муть» не оседала — видимо, такой цвет жидкости придавал третий, неопознанный компонент), сармат поднялся и, припрятав пробирку, пошёл в фургон за пустыми канистрами.

«Что нашли — изучаем. Выводы сделаем потом. Без данных мозги жечь — без толку,» — крутилось в голове Гедимина, пока он наполнял ёмкости, пристраивал их в лаборатории и, отделив по литру, отправлял образцы — на подогрев, на охлаждение, на дистилляцию… Две полные канистры он припрятал для Айзека и Вепуата, налепив этикетки «электрический сфен». Проходя мимо ящиков с крысами, он подумал мельком, что можно было бы сразу провести опыт… но решил не сбивать Айзеку планы — вдруг крысы всё-таки доберутся до базы живыми.

«Третья фракция закипает быстрее всех,» — отмечал он в журнале, следя за дистилляцией. «Температура замерзания ниже на пять градусов. Проверить все фракции отдельно. И те две тоже. Электропроводность… Hasu!»

Жидкость, сквозь которую прошёл ток, вспыхнула белым огнём, заставив датчик тревожно мигнуть. «Проводник,» — равнодушно отметил Гедимин. «Не уступает меди и серебру. Разложение на ионы… разложения не обнаружено. Электролиз невозможен. Ну, хоть без гремучих смесей…»

…Когда после серии опытов с ксенолитием и ксенофторидами, выяснив, что третий компонент химически нейтрален, Гедимин встал из-за стола и взглянул на часы, до рассвета оставалось минут семьдесят. «Эксперименты, мать моя колба…» — сармат потянулся, разминая затёкшие мышцы. «Интересно, тут в каждом сфене своя вода? Хорошо, хоть воздух один и тот же. И третьего компонента в нём, кстати, нет. Ни в каком виде. Проверить горные породы…»

Его взгляд упал на контейнер с «магнитными» катушками, и он с невесёлой ухмылкой достал кабель и свернул его в спираль. «Проверим эту воду. Будет одна вода притягивать другую? Всю — или только две трети?»

Когда из двух открытых ёмкостей к банке с катушкой поднялись высокие прозрачные конусы, Гедимин мрачно кивнул и переложил катушку в другую банку. Опавшие было конусы снова вытянулись. «Это явление общее для разных вод,» — сармат сверил результаты замеров и ещё раз кивнул. «Высота одинакова для всех четырёх случаев. При проверке в лаборатории. Теперь испытаем на местности…»

Он установил напряжение на сотню вольт выше и выбрался из фургона, уже не обращая внимания на тихий скрежет у шлюзовой камеры. Аборигены, увидев сармата, шарахнулись от машины и с ближайших террас сделали вид, что даже и не приземлялись рядом с ней. Гедимин беззвучно хмыкнул — пока ему было не до разумных и их странностей.

Он остановился у колодца — точнее, у глубокой цистерны, вмурованной в камень — и несколько секунд возился с кабелями установки и пластинами скафандра, чтобы катушка, поддавшись «гравитации», не улетела в воду сама и не уволокла его следом. Потом, подумав, отошёл от края ещё на шаг и широко расставил пальцы на ступнях. «Удержу. На землю лучше не ставить. Будет мокро.»

Щёлкнул переключатель — и кабеля вдавились в плечи с весом десятков тонн. Гедимин напряг спину, подставил руку, не давая проводам излишне натягиваться, и смотрел немигающим взглядом, как из колодца поднимается наклонный водяной столб. Наплевав на законы физики, вода тянулась к контейнеру в ладонях сармата. Жидкость в нём на треть состояла из чужеродного вещества, но что-то их всё-таки объединяло.

Гедимин даже не понял, кто и из чего выстрелил, — мощный разряд бластера ударил в контейнер, выбил его из рук. Ёмкость лопнула, клеммы оборвались, и подземная вода, освобождённая от притягивающей силы, обрушилась на край колодца, залив сармата с ног до головы. Второй разряд ударил ему в плечо. Третьего не было — Гедимин уже стоял со сфалтом в руках, сопло смотрело в сторону светящихся и трещащих аборигенов, плазменный шар ещё сдерживало защитное поле, и в последнюю долю секунды сармат успел направить его в зенит. От грохота заложило уши. Электрических летунов смело к стене, кто-то рухнул на щиты над грибной плантацией, но через пару секунд никого на земле не осталось — все, кто своим ходом, кто за крылья и лапы, перебрались на террасы и залегли там, не решаясь шевельнуться.

«Ничего себе…» — Гедимин покосился на треснувшую пластину обшивки. «Хорошая мощность. Куда там бластеру…»

Он резким движением провёл соплом плазмореза вдоль стен, громко фыркнул, с полсекунды подержал на прицеле загородку, из-за которой тянулся дымок жаровен, и бросил сфалт в наспинные крепления. В пещере было тихо, даже разряды перестали потрескивать. Гедимин подобрал мокрую катушку с оборванными клеммами, осмотрел осколки контейнера, нехотя сгрёб их — «не нарушать экосистему» — и достал из-под скафандра вторую, пустую ёмкость. «Контрольный прогон, теперь — с местной водой. Не знаю, что их так взбесило. Цистерне я не вредил, воду не воровал. Теперь буду настороже. Сфалт их вроде впечатлил.»

В этот раз он не стал поднимать воду высоко — пристроился с подпоркой на самом краю. Эффект был тот же, но в этот раз никто на него не реагировал — аборигены тихо сидели по террасам, на любое движение Гедимина вжимаясь в пол. «Пока не трогают, попробую наращивать напряжение. Тогда, с Вепуатом, так таблицу и не достроили…»

До рассвета оставалось минут двадцать, когда сармат выключил установку и поднялся с мокрых камней, на ходу выливая воду и размыкая клеммы. Вокруг было неестественно тихо. «Сидят по террасам?» — Гедимин перевёл взгляд на купол пещеры и растерянно мигнул. В «зифте» было пусто.

— Эй! — крикнул сармат, но не услышал даже эха — заросли наркотической травы на потолке поглощали все звуки. На террасах никого не было, и даже из-за плетёной стены не поднимался дымок. Только летучая фауна копошилась в траве, ничего не замечая.

— Мать моя пробирка… — Гедимин растерянно покачал головой. Он перебрался на крышу глайдера; оттуда было лучше видно, но на результат это не влияло. «Зифта» опустела.

«Провёл, называется, переговоры…» — сармат, досадливо щурясь, спустился в лабораторию. Думать было легче в привычной, нормальной обстановке.

«Десять минут до рассвета. Надо бы выбраться наружу, отправить сигнал,» — он положил сфалт на стол и задумчиво тронул корпус, внутри которого скрывался реактор. «А потом… потом вывести машину и отъехать отсюда подальше. Не нравится мне этот внезапный отлёт… и эта стоянка тоже не нравится.»

Когда он вышел, снаружи было тихо, а на террасах — всё так же пустынно. Сквозь неровные отверстия в куполе пробивался холодный синеватый свет. «Дорога тут одна, я по ней спускался. Разломов на ней нет,» — Гедимин снова покосился на опустевшие террасы и недоверчиво хмыкнул. «Проверю ещё раз. Пройду со сканером до ворот, а потом уже вернусь за машиной.»

Накрыв глайдер непроницаемым защитным куполом, он побрёл к воротам, «освещая» дорогу сканирующим лучом. Сканер показал, что дорожное полотно (глина, проложенная мелкими камешками) состоит из пары десятков слоёв. Нижние были сильно деформированы, верхние — относительно сохранны, и всё вместе — явно не рассчитано на гусеничные бронеходы.

«А тут недалеко,» — с вялым удивлением подумал сармат, выйдя на ровную площадку, отмеченную двумя грубо отёсанными каменными столбами. «Вот и стена с воро… Hasu! Где ворота⁈»

Перед сарматом была кривая, кое-как очищенная от растительности стена «зифты». Несколько крупных фрагментов заходили друг за друга, наглухо перекрывая проход. Гедимин видел, где он должен быть; ворота аккуратно закрыли.

«Ладно, откро… Hasu!!»

Древняя, почти окаменевшая кора затрещала, заскрежетала, но не поддалась ни на сантиметр. Что-то блокировало её с обратной стороны. Гедимин напряг было мышцы в попытке выломать пластину, но вовремя опомнился и шагнул назад. Сканер показал метровый клин, до упора вбитый между пластами коры и намертво там застрявший — и ещё три таких же «блокиратора», закреплённых чуть выше ворот на выступах «стены».

«Понятно…» — Гедимин с недобрым прищуром снял с плеча сфалт и отступил ещё на пару шагов. «Пора отсюда выбираться.»

Тугоплавкая кора поддалась не сразу даже потоку плазмы — с первого прохода удалось надрезать её всего на десяток сантиметров. Гедимин прошёлся ещё раз, углубляя надрез, и внутренний пласт накренился, готовясь вывалиться. Ремонтник выдрал его, оттолкнул с дороги, смерил недобрым взглядом свисающий над приоткрытым проёмом клин-«блокиратор» и ударом приклада расколол его пополам. Вниз посыпались мелкие обломки, но сармат уже отступил и снова взялся за плазморез. В узкую прорезь тридцатисантиметровой глубины ударил холодный свет; через полминуты всё было кончено — вместо ворот зиял неровный пролом, а за ним виднелась сухая глинистая равнина и торчащие над ней наэлектризованные «антенны».

«Так-то лучше,» — Гедимин выбрался наружу, оценил остатки закрывающих механизмов и несколькими ударами приклада превратил их в крошево. Сканер показывал пятна ряби на земле и в воздухе, но из «чистых» участков складывалась извилистая дорога на полсотни метров. На горизонте, чуть правее «тропы», упирался в небо световой гейзер, постепенно меняющий цвет. Гедимин угрюмо кивнул своим мыслям, бросил на дорогу десяток «камешков» — обломков коры — и быстро пошёл к машине. «Отъехать метров на пятьсот и послать сигнал. Плохо, что они летающие, а укрыться негде…» — он вспомнил оставшуюся за спиной равнину, плоскую, как стол. «Но лучше так, чем тут, в ловушке.»

Он не стал закрывать иллюминаторы наглухо — оставил проёмы для «щупов» сканера. В проём глайдер прошёл впритык, выломав ещё полметра «обшивки»; Гедимин только прибавил скорости и не останавливался, пока не добрался до конца исследованной «тропы».

«Ага, теперь — влево и до того куста. Справа от куста разлом, а прямо за ним… ага, ещё четыре метра по прямой,» — сармат направил сканирующий луч вверх, в небо — пока было «чисто». Световой гейзер догорал, но Гедимин запомнил, где он был, и надеялся, что после зигзагов «тропы» не собьётся.

Он остановился, когда высокий холм — купол «зифты» — уменьшился настолько, что его заслонило полуметровое «дерево». Здесь поверхность планеты не изгибалась, закрывая предметы, — видимо, Равнина и впрямь была ровной…

«Пламя горело вон там,» — прикинул Гедимин, забравшись на крышу и из-под козырька ладони осматривая окрестности. Тут было как-то очень светло, как под солнцем на заснеженной равнине, всё время хотелось прикрыть глаза. «А эти подземные „деревья“ немного разные. А вон то… Hasu!»

Полуметровое дерево дрогнуло, открывая в верхней части округлое сопло, и выплюнуло вертикально вверх мелкие круглые предметы. Они развернулись на лету, обрастая трепещущими «лопастями», и стаей направились куда-то вдаль. Из складчатого неба на них спикировал комок хищных шаров и гусениц. В ту же секунду часть комка брызнула в разные стороны, несколько особей долетели до земли и остались лежать, а объекты с лопастями продолжили полёт — и вроде бы их группа не поредела. Гедимин еле слышно хмыкнул.

«Флора и фауна… Ладно, не отвлекайся. Надо настроить излучатель…»

Несколько минут он возился с реактором, настраивая перед запуском излучающее «сопло». Надо было спешить, но Гедимин не мог не отвлекаться — всё вокруг казалось нелепым до нереальности, пальцы сами разжимались, а глаза утыкались в произвольную точку. У гусениц глайдера, не обращая на машину внимания, ползали плоские «змеи» с шипами на спине — какие-то ошмётки разбившихся организмов долетели сюда, и животные вылизывали глину досуха. «Тут с пищей, похоже, не очень… Hasu!»

Что-то промчалось на бешеной скорости мимо правого борта и врезалось в землю. Одна из колючих «змей» подлетела вверх, и её поймала узкая зубастая пасть. Несколько секунд хищник — что-то вроде разлапистой птицы с очень широкими блестящими перьями и непонятным числом лап — сосредоточенно колотил добычу о гусеницу глайдера, на мгновение замер со «змеёй» в пасти, глядя немигающим глазом на Гедимина, снова хряпнул уже не шевелящееся животное о металл и взлетел с места, разворачивая перья и складывая их в ребристый диск. По запоздалым расчётам сармата, подняться в воздух таким способом оно не могло в принципе — но досчитывал он, уже глядя вслед серебристой точке. Среди небесных складок кружило штук десять таких же — хищники высматривали добычу.

«Довольно крупная штука,» — Гедимин сощурился на небо, пересчитывая «птиц» и высматривая, не появятся ли растянутые шестиугольные силуэты. «Не помню таких в Сфене Земли… Так, тут всё готово. Разворачиваемся на рассвет…»

Он подсунул под сфалт два ящика — теперь излучатель лежал на уровне его плеч, на предельной удобной высоте. Отверстие в корпусе реактора затянуло прозрачным защитным полем — выгорая, оно всё-таки удерживало омикрон-лучи внутри, пока «сигма» проходила беспрепятственно. Гедимин замерил интенсивность потока, на секунду задержал дыхание и выдернул управляющие стержни, откинув крышку до упора. Экранирующее поле вспыхнуло зелёным огнём, дозиметр заверещал, поймав «отголоски» сигма-потока. Невидимый луч упирался в белое марево на горизонте — там, где недавно погас световой гейзер.

«Восемь световых часов. Через восемь часов дойдёт, если не рассеется на разломах,» — Гедимин прикрыл сопло ладонью и тут же её убрал. «Три коротких вспышки, три длинных, три коротких. Повторить. Ещё раз.»

Он задвинул крышку до упора и шумно выдохнул, наблюдая за цифрами на неприметном табло. «Хороший реактор. Не каждый бы такое с собой позволил. И никаких щупалец, что характерно…»

Посидев немного на крыше, он забросил ящики в фургон и спустился в кабину сам. «Ждать без толку. Восемь часов… Скорее вернутся эти, с крыльями.»

Он «посветил» на дорогу лучом сканера и взялся за штурвал. Бронеход медленно пополз по сухой равнине. Она была на редкость плоской — все возвышенности, что попадались Гедимину, оказывались «деревьями», все изгибы материковых пластов прикрывал многометровый слой песка и глины. «Дно древнего водоёма? Широкое было озеро. И даже не засоленное. Интересно, что тут сейчас с водой. И могут ли мои катушки поднять грунтовые воды… А кстати — хорошее место, чтобы попробовать. Никто не мешает, никто не пугается…»

Последующие четверть часа Гедимин пытался вытряхнуть дурацкую идею из головы, но она держалась крепко и от поворота к повороту «тропы» всё крепла. Через несколько минут сармат поймал себя на том, что сканирует не только поверхность, но и глинистый слой, — вдруг под ним водоносные линзы? Пока ничего не попадалось, и Гедимину было досадно.

Ещё через пять минут он посмотрел на экран сканера, тяжело вздохнул и остановил бронеход. Водоносная линза была совсем рядом — в паре сотен метров под землёй, между двумя вздыбленными пластами и наклонным третьим, видимо, и не дающим ей утечь куда-то вглубь. «Поднять не подниму,» — думал Гедимин, наполняя водой контейнер; намотанные катушки уже лежали на столе, недалеко от попискивающих ящиков. «Но движение воды сканер покажет. Добавлю ещё сотню вольт на входе…»

Он выбрался на крышу. Если что-то и могло выдержать давление тонн воды, не провалившись на метр в глину, то только бронеход на его широких гусеницах. Сармату было не по себе, когда он закреплял кабель, подвешивал электроды над отверстиями в крышке, подальше от воды, и снова проверял глубину залегания. «Ter, du, un… Attahanqa!»

Дрожь земли ему, скорее всего, померещилась — это был очень слабый, мягкий толчок, может, просто отдача от мышечного напряжения. Он стоял на поскрипывающей крыше и смотрел, как на экране сканера водяная линза «прорастает» ветвящимися руслами, уходящими под углом вверх. Слой камня и глины сдерживал прямой поток, и он разделялся, пробиваясь по едва заметным трещинам. Гедимин опомнился минуты через три, когда начал похрустывать контейнер, и щёлкнул выключателем за секунду до того, как дно банки оторвалось от стенок, и вся вода вылилась на крышу.

«Двести пятьдесят вольт — две сотни метров… и сколько там было тонн? Надо как-нибудь составить таблицу…» — сармат в задумчивости поднял мокрую катушку, потянулся за ветошью для обтирки — и замер, глядя на горизонт. В небе, прямо поверх серебристых складок, горела красная надпись чёткой латиницей: «Диммин если видишь ответь».

Несколько секунд Гедимин стоял, замерев, снова и снова перечитывая короткие слова. Потом крепко зажмурился, прикусил щёку и осторожно открыл глаза. Надпись осталась, где была, только слегка потускнела и размылась по краям; боль в прикушенном месте ясно говорила, что сармат не в бредовом сне.

«В день нашего прибытия… там тоже на небе светилось разное,» — медленно вспоминал он, снимая с креплений сфалт и отстёгивая от него лишние кабеля. «Стражи так умеют… Sa hasu!»

Он выстрелил в зенит, несколько не рассчитав высоту, — ударная волна хлестнула по пальцам, надавила на плечи. Дымное облако медленно разрасталось вширь; дым был странного цвета — не то синеватый, не то сиреневый. Красная надпись погасла, как будто её смахнули ладонью, и тут же сменилась новой: «стой жди».

Существо с посохом появилось рядом с бронеходом ровно через полминуты — просто вышло из воздуха, шагнув красной лапой на высохшую глину. Гедимин молча смотрел на антропоморфную фигуру в мелкой чешуе — красной на спине, желтоватой на груди — с прорастающими над каждым суставом шипами, с длинными, загнутыми назад рогами на удлинённом черепе… Хвост существа плавно качнулся, размыкая крупную клешню на конце; существо прихватило им посох и показало сармату пустые ладони.

— Страж? — собственный голос показался Гедимину странным — связки будто заржавели. Он спрыгнул с фургона и показал руки в ответ. Существо качнуло головой.

— Хассинельг. Из отряда Руниена. Ты как, цел? А твой корабль? Там, на холме, уже армию собирают.

Гедимин уткнулся взглядом в землю.

— Надо выбираться, — буркнул он. — Знаешь дорогу? Я пытался договориться с местными…

Существо громко, совсем по-сарматски фыркнуло и тронуло посохом борт бронехода.

— Местными? Ты про Хигов? Ты их хорошо припугнул, не то выцарапывали бы мы тебя у Сагатов… Я поеду на крыше, ничего?

Гедимин мигнул.

— А как я найду дорогу? — только и смог спросить он, хотя на языке вертелись совершенно другие вопросы. Хассинельг, уже материализовавшийся на крыше бронехода, успокаивающе махнул посохом.

— Я её подсвечу. Забирайся в корабль! Пока ты устроишься, всё будет готово. Тут недалеко…

Он ещё что-то говорил, но гул открывающегося люка заглушил его слова. Гедимин забрался в кабину, на ходу поминая про себя размножение «макак». «У Сагатов… Так и думал, что этот их отлёт — не к добру… А откуда он знает, кого я пугал? Эти… Хиги… они до стражей добрались? Тогда мой сигнал… да он ещё, небось, не дошёл. Неловко получится…»

— Калиг жив? — громко спросил он, надеясь, что сквозь приоткрытые иллюминаторы Хассинельг его услышит, и вопрос не потонет в шуме двигателя.

— Жив, — донеслось сверху. — Ранен легко. Сколько раз говорили — надевай маску!..

Гедимин невесело ухмыльнулся. «Хорошо, что выжил. Видимо, я придавил одного-двух Сагатов. А они этого не ждали.»

Он устроился за штурвалом, посмотрел вперёд и ошалело мигнул. Меж наэлектризованных «антенн» и маскирующихся колючих змей тянулась хаотично петляющая белая лента. Это была не проекция на иллюминатор, как подумалось сперва Гедимину, — свечение действительно лежало на земле, растянутое над сухой глиной, и отмечало каждый поворот «тропы» на полсотни метров вперёд.

— Дорогу видно? — спросил с крыши Хассинельг. — Могу сделать ярче. Проедем ещё пять раз по столько — а там уже и разлом. На той стороне ждут. Сагаты сунутся — сильно пожалеют!

Гедимин покосился через плечо на сопло сфалта. «Хоть бы в этот раз не протупить! Был же с оружием, когда Калига там рвали…»

Разогнаться по петляющей «тропе» не удавалось при всём желании — Гедимин вёл бронеход на минимальной скорости, повторяя извивы белой ленты. Не успел он доехать до её конца, как она удлинилась ещё на полсотни метров.

— Видно дорогу? — с тревогой спросил с крыши Хассинельг. — Вечно возня — кто белый не видит, кто зелёный…

— Видно, — успокоил его Гедимин, чуть прибавив ходу — этот участок меньше петлял, и жёстких бугров тут было не так много. — А чем ты это делаешь?

На крыше удивлённо свистнули.

— Собой, — отозвался страж секунду спустя. Белая лента вспыхнула ярче. Гедимин еле слышно хмыкнул. «Ответ хороший, только что мне с ним делать?»

— Все стражи так могут? — спросил он, заходя на плавный поворот. Хищная «птица» спикировала чуть ли не под гусеницы; затормозить бронеход не мог, и Гедимин только облегчённо вздохнул, увидев в боковой иллюминатор, как проворная тварь взлетает со «змеёй» в пасти.

— Кто учился — может, — ответил Хассинельг. — Не у всех выходит. У меня, говорят, хороший дар.

Гедимин снова хмыкнул в респиратор. «Дар, значит… Это не приспособление и не физическая особенность. Какой-то навык… А, чего ни бывает на этой дурной Равнине!»

— Меня научишь? — спросил он, объезжая полутораметровый живой холм. Судя по размерам видимой части, через сотню-другую лет невидимая должна была сгодиться для постройки ещё одной «зифты».

— Эррх… Надо Руниена спросить, — неуверенно ответили с крыши. — Даже не знаю…

«Не научит,» — понял Гедимин.

— А ходить по Равнине? — с надеждой спросил он. — Аборигены умеют. Вы умеете. Мы что, глупее всех?

С крыши донёсся долгий свистящий вздох.

— Я это… Спрошу лучше Руниена, — ещё менее уверенно, чем в прошлый раз, отозвался Хассинельг. — Ну тут… в общем… очень не у всех выходит, понимаешь?

Гедимин угрюмо сощурился. «Чего тут не понять? Одно дикарство. Ладно, вернусь на холм — ещё похожу со сканером. Здесь получалось.»

11 день Воздуха, месяц Металла. Равнина, Дальний Край, Сфен Земли

Бронеход вывалился из разлома прямо под обрывом, у Сарматского холма — и Гедимин, не успев промигаться от резкой смены местности, услышал справа и сверху радостные вопли. Белый посох ткнулся в боковое стекло.

— Добррались? Всё чисто? А что Хиги? — выпалила без единой паузы Ауна, заглядывая в иллюминатор. Гедимин смущённо сощурился, вспомнив, как ломал ворота «зифты». «Чтоб я понимал, кто эти твари, — но как бы они за компенсацией не явились…»

Подъём на холм — снова по светящейся ленте Хассинельга — показался сармату мучительно долгим, но тут прибавлять ходу было просто опасно. Гедимин облегчённо вздохнул, когда бронеход замер на привычном месте между двух рядов фонарей, на день прикрытых колпаками. «Всё. На базе. Тут хоть что-то понятно.»

— Гедимин! — Айзек налетел на него, не успел сармат закрыть люк, и крепко обхватил поперёк груди — до плеч не дотянулся. Вепуат выглянул из-за спины Гварзы, поднял руку в приветственном жесте и поставил чуть иначе пальцы — «Zaa atesq!» Гварза стоял чуть поодаль и угрюмо щурился, сложив руки на груди.

— Крысы живы, — сообщил Гедимин, глядя мимо шатров на вбитые на краю площадки жерди с перекладинами. Это напоминало «знамёна» Броннов и Скогнов, только вместо пучков крашеного волокна с крестовин свисали отсечённые руки в короткой синеватой шерсти. «Аккуратно подвесили. Симметрично,» — машинально отметил про себя сармат.

— Крысы! — Айзек нервно хихикнул, нехотя разжимая объятия. — Ты пропал прошлой ночью!

— Вместе с лабораторией, — дополнил Гварза, угрюмо щурясь. — И всеми материалами. И систе…

— Кенен! — Айзек укоризненно хмыкнул. — Можно подумать, он сам на себя напал! Ночью мы чуть не потеряли весь лагерь. Если бы не Скогны и лишние два барьера…

Гедимин ошалело мигнул.

— Лагерь? Что тут было? — он перевёл взгляд на Вепуата, смущённо разглядывающего гравий под ногами и до сих пор не спросившего о драгоценных дронах. Далеко за спиной сармата свисали с перекладин отрезанные руки — по три пары на каждом из четырёх «знамён».

— Налёт, — мрачно отозвался Кенен Гварза, пройдя мимо сарматов к машине и остановившись у гусениц. — В ту же минуту, как вы с Калигом влетели в засаду. Было же кому это спланировать и тайком привести солдат…

Руниен, до того молча наблюдавший за сарматами, шумно вздохнул. Сегодня на холме собрались все стражи — Гедимин видел чуть поодаль блестящие шипы Коргена и поднятые над плечами лезвия на руках гигантского «богомола». Только Калиг и Навкет пережидали день в какой-то пещере.

— Я уверен, Айсиек, — кто-то этих хищников навёл. Знали, что нет ни тебя, ни Кен-нена, что Дим-мин беззащитен, а Вепу-а остался один на холме, и без своих зверей он слеп.

«Беззащитен?» — Гедимин сердито фыркнул, но тут же уткнулся взглядом в гравий. «По итогам — выходит, что да. Бросил Калига одного, сам влез в ловушку…»

— Что со Скогнами? — спросил Гедимин. Нескольких аборигенов он видел сам — они тоже стянулись к лаборатории; остальные то ли обходили шатры дозором, то ли их руки сейчас висели где-то в стойбище Сагатов. «А может, их просто сожрали. С местных станется.»

— На постах, — ответил Айзек и хотел что-то ещё добавить, но Гварза перебил его, сердито фыркнув.

— Я по-прежнему настаиваю на полной замене охраны. И всех остальных тоже.

Айзек и Руниен обменялись тоскливыми взглядами.

— Мы не можем отослать всех, — проговорил сармат — и чувствовалось, что он говорит это не в первый раз. — Это оскорбит жителей Алвена и Синви. Всех Броннов, кто был на стоянке в ту ночь, уже заменили, и старейшины ищут виновника.

Гварза снова фыркнул.

— Они никого не найдут. Почему оставили на постах всех Скогнов? Кто сказал, что агент — Бронн? Скогны⁈

Гедимин медленно попятился к лаборатории. В черепе просыпался знакомый гул, и следовало прекратить эту пытку, пока она не стала невыносимой.

У самого люка кто-то тронул его за плечо.

— Я за дронами, — прошептал Вепуат, быстро оглянувшись на спорщиков. К Айзеку и Гварзе присоединились Руниен и Ауна, Хассинельг устроился со Скогнами чуть в стороне и быстро переводил им. Гедимин покосился на его набедренную повязку с длинными узкими хвостами и на широкие браслеты. Эта раса явно знала одежду, но считала её излишней.

— Пойдём, — кивнул он Вепуату, бесшумно открывая люк. — Я привёз образец воды. Один из трёх компонентов — совсем новый.

Вепуат шёпотом помянул спаривание «макак».

— Ещё тут наркотические ягоды, — продолжил Гедимин и беззвучно ухмыльнулся. — Знаешь, что перезревшая куджагла взрывается?

— До сих пор не знал, — пробормотал Вепуат, выбираясь из шлюзовой камеры в лабораторию. — А это… А, это айзековы крысы?

Он заглянул в пищащий ящик и, не задерживаясь, прошёл к своим дронам. Гедимин сел за стол, пристроил на место разобранную на части установку и задумчиво посмотрел на образцы воды.

— Третий компонент — проводник.

— Кто бы сомневался, — пробормотал Вепуат, глядя на кружащие над столом дроны. — А мне тут довелось вскрывать Сагата. У нас, похоже, есть товарищи по строению выделительной системы, — и раса частичных радиофагов…

Гедимин мигнул.

— Частичных?

— Ну да, — Вепуат изобразил жестами нечто, разделённое на части. — Питаются органикой, но процентов тридцать энергопотребления покрывает ЭМИА. Я так понял, они и чисто на ней могут протянуть… несколько суток точно.

— Удобно, — признал Гедимин, покосившись на реактор. «Можно было бы несколько городов прокормить. И никакой возни с субстратом, чанами, закваской…»

— Что тут вообще было? — спросил он, вытряхнув на время из головы лишнюю информацию. — Они стреляли? Бросали гранаты?

Вепуат досадливо поморщился.

— Не знаю, что бросали, но бабахало громко. Первый периметр сразу сдуло. А пока я лез сквозь второй, их с холма накрыли шквалом. Полыхнуло, как плазма, я аж залёг. Не знаю, что там у них, но, походу, кочевники такого не ждали. А Навкет даже вслепую не промахивается. Там, куда он попал, даже трофеев не насобирали — прогорело всё до костей.

Гедимин недоверчиво хмыкнул.

— Аналог напалма, как у пирофор? Он плевался им — или что? А Скогны? У них вроде нет таких желёз?

Вепуат развёл руками.

— Говорю, что видел. Когда стало видно, что те, снизу, отошли, Скогны побежали в долину. Они всякого там набрали. Навкет мне всё показывал, — я не пошёл, прикрывал сверху… Набрали всяких дикарских штук.

— Оружие там есть? — быстро спросил Гедимин, чувствуя, что сердце забилось чаще. «То волокуши, то плазма с бластерами… Надо разобраться, что у них тут с технологиями, раз уж Айзеку до этого дела нет. Одно дело, когда рядом кучка враждебных дикарей, другое — когда живой флот с гравитронами…»

Вепуат снова развёл руками. Вид у него был крайне смущённый и почему-то виноватый.

— Вроде как есть… Но — я же говорю — я всё пересмотрел. Нет там ничего сложнее палки с петлёй. И взрывчатки нет. Ничего, что могло бы взорваться. Я даже сканером светил — пусто.

Загудел открывающийся люк, и сармат замолчал. По лаборатории быстро, не оглядываясь, прошёл Кенен и скрылся за переборкой. Айзек остановился у ящиков, бегло их осмотрел и облегчённо вздохнул.

— Спасибо, атомщик, — он со слабой улыбкой повернулся к Гедимину. — Я уж думал, что опыты напрочь сорваны. Ты не давал животным местной еды? Вода в поилках — земная?

Гедимин кивнул.

— Дал им Би-плазмы из чана. Все выжили?

Айзек улыбнулся.

— Большая удача. Когда мы узнали, что лаборатория пропала… — он судорожно вздохнул и замолчал.

— Как меня нашли? — спросил Гедимин. — Я послал сигнал в Сердце Пламени, но он ведь не мог так быстро дойти…

Айзек мигнул.

— Сигнал? Ох-хо… думаю, мы о нём ещё услышим. Нет, об этом я ничего не знаю. Мы приехали, когда тут уже собрались все стражи — десятка два, насколько помню. И уже вернулся Хассинельг — его заслали посмотреть, что в стойбище Сагатов. Все думали, тебя уволокли к ним, к ближайшим кочевьям. Тут и узнали, что у них всё сорвалось — ничего не добыли, огромные потери…

Гедимин мысленно пересчитал выставленные на обозрение руки-трофеи. «Двенадцать трупов, относительно целых. Сколько-то сильно обгорело, кого-то раздавил бронеход… Скольких они потеряли, интересно? Огромные — это, наверное, не меньше ста…»

— Калиг с Гором обыскали тропу — там, где, как они думали, ты провалился, — продолжал Айзек, скосив один глаз на отодвинутую переборку — из соседнего отсека уже выглядывал недовольный Гварза. — Разослали стражей в ближние города за каждым разломом. Мы тут ждали несколько часов… Кенен уже хотел ехать следом и грозить оружием, мы его еле удержали.

Из-за переборки донеслось сердитое фырканье.

— Твой атомщик мог бы отправиться гулять без нашей лаборатории. Две недели работы в ядерный могильник!

— Кенен, ты лучше посмотри, всё ли цело, — Айзек недовольно сощурился. — Я подойду через пару минут… В общем, уже перед утренней вспышкой примчался Хассинельг. Мол, в Хигесге тебя видели — и очень просят забрать обратно. Ты якобы заперт в одной из их зифт, в Тикшере, — но там Хассинельг тебя не нашёл…

Гедимин поморщился.

— Пришлось выломать ворота… Значит, зифта — общее название таких… гостиниц? Стой… Что значит — просили забрать? Я же сразу просил их показать дорогу в Синви. Они сами притащили меня в Тикшер. На кой метеороид⁈

По лицу Айзека пробежала брезгливая гримаса.

— Хиги… Они в общем-то сторонники Нерга. Не такие, чтобы прямо умереть за него… но и не то чтобы верные подданные Кайшу. Тебя, раз уж ты подвернулся, они хотели продать Сагатам. Но ты их напугал, и они решили, что такая сделка выйдет боком. Ну и… — он развёл руками и нервно усмехнулся. — Странный ты всё-таки сармат, атомщик. В таком раскладе ещё нашёл время на эксперименты…

Гедимин сузил было глаза на слове «продать», пожалев про себя, что стрелял в зифте не прицельно, а в зенит, но на последней фразе забыл о своём гневе и растерянно мигнул.

— Эксперименты? А это кто рассказал?.. Обычные опыты с магнитами. Странное же явление… и, возможно, полезное. Разделять растворы и расплавы…

Айзек отмахнулся и выдал нервный смешок.

— Хиги рассказали, атомщик. Призывать воду посреди Сфена Молнии — это ещё надо было додуматься! Стражей больше всего удивило, что твой призыв сработал. В восходящих Сфенах даже поисковые амулеты на воду не работают. А уж призывающие…

Гедимин встряхнул головой — мозг в последнее время очень быстро перегревался… или информация была такая — «высокоэнергетическая»…

— Ну вот такие у них кривые технологии, — угрюмо сощурился он. — Нормальные работают — и на Земле, и на Энцеладе, и на Кагете. Я там тебе набрал воды… из Сфена Молний. Третий компонент — проводник.

Айзек глянул на пробирки на столе и задумчиво хмыкнул.

— В самом деле — надо бы проверить воду из разных Сфенов. Поговорить с Руниеном… Действительно, возможны разные эффекты. Спасибо, что позаботился. Кенен, там модуль готов? Помоги перенести крыс…

Гедимин шевельнулся было в сторону ящиков, но Гварза молча оттолкнул его и взял контейнер сам. Через полминуты в отсеке не было ни Айзека, ни Кенена, ни крыс. Гедимин и Вепуат озадаченно переглянулись.

— Значит, там не любят опыты с водой? — разведчик ухмыльнулся. — Надо будет запомнить. А какие они, эти Хиги? Мы-то здесь не видели ни одного. Вроде Сагатов, или как наши карлики?

Гедимин потянулся за сканером.

— Тут вагон данных. Давай передатчик, скину… — он уже дотронулся до нужной кнопки, но остановился. — Я тебе скину всё из Тикшера. А ты отведёшь меня туда, где сложены трофеи. Посмотрю сам, что там за дикарские штучки.

…На окраине лагеря, между «знамёнами», стояли содвинутые вместе волокуши, закрытые плетёными загородками с навесом. Вокруг громоздились корзины и бочонки, изнутри доносились шорохи, стуки и высокие, но несколько приглушённые голоса. Вепуат прошёл мимо разросшейся полевой кухни к небольшой, по щиколотку сармату, насыпи из мелких камешков. Наверху стояли корзины, аккуратно оплетённые сверху цветным волокном. Вепуат постучал пальцем по краю волокуши — из-под навеса высунулся, к удивлению Гедимина, светловолосый Скогн, расплылся в улыбке, проверещал что-то одобрительное и вылез полностью. За ним устремились ещё двое, но он задвинул загородку и спрыгнул с волокуши.

— Тут были ещё вещи, — вполголоса рассказывал Вепуат, пока абориген осторожно распутывал волокно и убирал мелкие, по виду — декоративные, крючочки. — Скогны забрали их, отослали в город. Я так понял, они — скогнийские, не то броннские. Сагатские трофеи…

Гедимин поморщился. «Мало нам было своих „макак“, ещё и это… Надо будет к станции приделать охранный периметр. Десяток турелей с наводкой по сигма-лучу, чтоб никто вокруг не шастал.»

Скогн откинул крышку и указал на что-то внутри корзины. Гедимин увидел на её дне, чуть в сторонке от других вещей, кованые наконечники, снятые с дротиков, широкое лезвие с изгибом, снятое с довольно длинной рукояти — она, гладкая красноватая кость с резным орнаментом, лежала рядом и была надломана посредине. Абориген указывал на место надлома и что-то повторял. Гедимин с недоумением посмотрел на Вепуата.

— Чего он?

— Чтоб я знал, — пожал плечами разведчик. — Смотри, в лезвиях камешки.

— Это наконечники, — уточнил Гедимин, разглядывая широкие куски металла. Заточенное остриё, зазубрины по краям, — это выглядело просто и понятно. Но зачем в этот металл, пробивая его насквозь, вживляли осколки дикого камня?

Абориген оставил сломанное древко в покое и снял обрезок «ветоши» (какой-то безволосой шкурки) с соседних предметов. Это были простейшие метательные устройства из кости и кожаных ремешков, также со странной инкрустацией — хорошо хоть, не там, где за них предполагалось держаться.

— А много у них пальцев, — Вепуат прикинул копьеметалку по руке и оглянулся на «знамя» с трофеями. — Смотри, тут везде углубления. В их ладони ляжет, как влитая.

— Удобно, — пробормотал Гедимин, разглядывая инкрустацию. Тому, кто делал эти штуки, очень важно было, чтобы камешки не выпали — их забили глубоко и залили клейкой массой по самый верх… но не потратили и минуты, чтобы сбить заострённые выступы и придать осколкам хоть какую-то форму. «Выглядит так, будто кто-то эти вещи… портил. Как диверсия или саботаж…»

— Эти штуки — их Сагаты сами делают? — повернулся он к аборигену. Тот навострил уши, но, как и следовало ждать, только растерянно ухмыльнулся. Вепуат огляделся по сторонам.

— Ты смотри, а я позову Гора. Вон там он, караулит.

— Зови, — кивнул Гедимин, подбирая из корзины сагатский «патронташ». Он видел такие штуки у кочевников во время их краткого «общения» и опознал колчан, хотя тот был пуст. «Тщательно сделано,» — сармат тронул внутренние жёсткие подкладки и стянул ремешки, складывая сумку с плоскими отделениями, как кузнечные мехи. «И безо всяких дурацких камней…» Под пальцы попала бусина-подвеска — гладкая косточка причудливой формы, «блокиратор» стяжного ремня, и Гедимин еле слышно хмыкнул. «Ну, это ладно — оно тут на месте…»

Скогн открыл другую корзину, переложенную сверху донизу «ветошью» — теми же шкурками, только местами зашитыми или сшитыми из кусков. Туда сложили украшения — кованые браслеты без застёжек и нити подвесок. Гедимин опустился на землю рядом с корзиной и пригляделся повнимательнее. Украшения, хоть и однотипные, явно различались — и по сложности, и по качеству работы, и по материалам. Одну нить подвесок собирали на цепочку из рэссены, другую — на нити из сухожилий, третью — на тоненькие кожаные ремешки; но подвешивали каждый раз одно и то же — мелкие пластинки, формой похожие на перья, а структурой — на деформированную чешую или очень тонкие кости. Гедимин встряхнул их и услышал тихий шелест.

«Интересно, на кой оно было нужно. Тем более — в бою. Чтобы на своё же копьё намоталось?» — сармат, озадаченно хмыкнув, отложил украшения. Скогн, до того наблюдавший за ним с тревогой, с явным облегчением завернул край шкурки, пряча верхний слой трофеев, и достал сшитые из кожи плоские мешочки. Их было не меньше десятка, все однотипные — что-то вроде кошелей с несколькими отделениями, перетянутых кожаными шнурками; кое-где свисали костяные бусины или мелкие просверленные зубы. Некоторые показались Гедимину похожими на зубы Скогнов; он даже пригляделся к рядом стоящему аборигену, и тот его взгляд понял и, гневно фыркнув, ткнул когтем в подвески и быстро что-то сказал. Гедимин покосился на подвешенные над холмом руки кочевников и беззвучно ухмыльнулся. «Дикарство! Хорошо хоть, никого из нас так вот… не подвесили.»

Скогн протянул кошель Гедимину, жестом показав, как вытряхивает содержимое. Сармат трясти не стал, опасаясь, что хрупкие предметы разрушатся, — просто растянул ремешки и направил луч света внутрь. На дне отделений заблестели небольшие камешки.

«Глазковый кварц?» — сармат вынул гладкий каменный шарик, повернул к свету, наблюдая, как по серо-зеленоватой поверхности смещается вертикальный чёрный блик-«зрачок». Камешек был очень аккуратно обработан; случайную царапину тщательно заполировали — теперь едва заметное углубление немного нарушало симметрию. В другом кармане лежал конгломерат из чёрных, тёмно-бурых и тёмно-багровых шаров, похожий на застывшую пузырчатую пену. В отличие от гладкого, отшлифованного «кварца», он был отломан неровно и измазан чем-то тёмным и маслянистым. Гедимин заглянул в кошель — на стенках кармана остались следы того же вещества, сильно напомнившие ему вчерашние потёки на стёклах кабины. Сармат ничего не понял, но невольно поморщился.

В третьем кармане что-то светилось; Гедимин достал пучок кожаных ремешков, аккуратно накрученных на кость. Они светились и в его руках — видимо, из-за фосфоренцирующей пропитки. Сармату вспомнились светящиеся стены и дороги в пещере Тикшера, и он аккуратно отрезал пять сантиметров ремешка. «Проверить состав.»

Из четвёртого кармана он достал гальку серо-синеватого цвета с белыми прожилками. На её поверхности виднелся синий блик — и он никуда не пропал, когда Гедимин прикрыл камешек ладонью. Сармат повертел гальку в руках — блик перемещался по поверхности, но через несколько поворотов ремонтник заметил, что световая точка в пространстве остаётся на одном и том же месте.

Сармат отложил кошель, взял другой, потом третий — и быстро понял, что первый был самым «богатым». Остальные владельцы обходились двумя камешками и одним-двумя ремешком, и накручивать их приходилось на всякую ерунду — обломок кости, какие-то шипы, щепки… Синей гальки не было больше ни у кого, да и другие камешки были гораздо мельче. «Совсем другая обработка,» — Гедимин разглядывал приплюснутый, кое-как окатанный обломок «глазкового кварца». «И пузырчатый камень тут совсем мелкий. В восьмую часть того, первого. Ну и видно, что кошелёк тоже так себе. Иерархия, мать моя пробирка. И у этих иерархия.»

— Дим-мин! — услышал он громкий голос Гора — страж подошёл незаметно, встал так, чтобы его тень не заслоняла трофеи. — Смотришь? Хорошая добыча. Если помнить ещё, что за добычей приходили они…

Он щёлкнул крючковатыми лапами.

«Пришёл. Может, хоть что-то объяснит,» — Гедимин дружелюбно кивнул ему и отложил кошель.

— Все эти вещи делают Сагаты? Браслеты, оружие…

— Они, — подтвердил Гор, поворошив трофеи наручным «клинком». — Не всё. Вот эта цепь — Кьюсской работы. Видишь, какая тонкая? Копьё и вот этот наконечник… и эти два браслета, с летящими Кейланнами… это от жёлтых Джагулов. И были ещё вещи мирных народов — их уже забрали.

Гедимин мигнул.

— Кьюссы и Джагулы…

— Нергоны, — гигантский «богомол» свёл вместе свои лапы-лезвия. — Торгуют. Союзничают. Всё ещё много нергонов тут…

«В ядерный могильник чужие войны,» — Гедимин, стараясь не морщиться, достал наконечник с инкрустацией и тронул пальцем вставленный камешек.

— Это зачем? Только за воздух цепляется. И отломится при ударе…

Гор забрал у него наконечник, осмотрел, только что не обнюхал.

— Sodjeg. Обычный sodjeg. Чтоб удар был сильнее. Что тебя удивило?

Гедимин мигнул.

— Что значит «соджег»? И как от него удар усиливается? Он не такой массивный.

Несколько секунд Гор молча смотрел на него, чуть наклонив голову, потом повёл лезвиями.

— Не знаю, что ты спрашиваешь. Это соджег, всего-то. Дикий, сами накопали… а, дай сюда это… нет, тоже самокопка. Даже и не выварен. Соджег как соджег. Ну, для Сагатов в самый раз.

Гедимин снова мигнул. Понятнее не становилось. «Надо спросить про другие камни. И про подвески. Что-то тут странное…»

— А подвески зачем? В бою — неудобно, путаются. Цепляются. Всё равно, что шипы на скафандре, — он криво ухмыльнулся. Гор замолчал на несколько секунд, пристально глядя на сармата, и лишь потом заговорил.

— Нити ветра? Это для скорости. Быстрее бегать. Сагаты очень быстрые.

Скогн что-то сказал, указывая на подвески.

— Воины спрашивают, можно ли забирать трофеи, — перевёл Гор. — И если можно, то когда. Они не торопят вас, но если вы для своей работы взяли, сколько нужно…

Вепуат, пристроившийся рядом с Гедимином, замотал головой.

— Скажи, чтобы ещё подождали. Интересные штуки. Верно, ремонтник?

«Как нитки на шее помогут бегать?» — думал Гедимин, разглядывая шуршащие подвески. «Ничего не понимаю.»

— Расскажи про эти камешки, — он вытряхнул на ладонь содержимое самого «богатого» кошеля. Гор защёлкал жвалами и только что не потёр все четыре лапы.

— Сагаты не последних воинов послали против вас, так? И всё равно ушли ни с чем. Такие трофеи! — он тронул синюю гальку. — Вещи военного вождя. Какой-то клан остался без разящей руки. Может, другие подумают, прежде чем сюда лезть!

— Хорошо бы, — согласился Гедимин. — Что это за камешки? Зачем их хранят? Полосы — для подсветки, а остальное?

Скогн что-то вполголоса спросил у Гора. Страж щёлкнул жвалами, и абориген отодвинулся, с опаской глядя на сарматов. Гедимин мигнул.

— Тут обычные вещи, — сказал Гор, положив лезвие на камешки. — Глаз — для меткости. Кровяной камень. Нергонский — для мирных не годится, жаль… А этот ищет воду.

Мигать Гедимину уже надоело, но понятнее так и не стало — знаток местных традиций рассказывал что-то очень странное. «Как бы спросить, чтобы ответ я понял?» — озадаченно думал Гедимин, перебирая камешки.

— Глаз для меткости? Его ставят как прицел? Вон на ту… металку?

Теперь, судя по щёлканью и скрипу, озадачился Гор. Из загородки тихо выбрались аборигены, стянулись к корзинам и молча переводили взгляд со стража на сарматов и обратно.

— Не надо его никуда ставить, — сдержанно ответил Гор. — Обычный глаз. Для меткости. Вепу-а, ради всех богов, — дойдёшь до Айсиека? Я не понимаю вопросов, а Дим-мин — ответов. Перевод не помешал бы.

Гедимин досадливо сощурился. «У Айзека крысы. Из-за такой ерунды точно не придёт.»

— Что делает кровяной камень? — угрюмо спросил он. «Соберу пока информацию. Голова не гудит — значит, это насекомое не бредит. А как дешифровать, потом разберёмся.»

— Лечит, — Гор подобрал один из «кровяных камней», тронул крючком-когтем слой маслянистой грязи, на этом обломке особенно обильный. — Ему дают кровь. Потом он заживляет раны. Если большой — может сращивать кости. Заживлять, что внутри порвано. Вот этот мог бы… Жаль, что они все — нергонские. Никому из мирных не подойдут.

Вепуат молча протянул руку, сгрёб все подвернувшиеся «кровяные камни» и сунул в карман. Гедимин подобрал «глаз», повертел в пальцах, — камень, независимо от свойств, выглядел привлекательно.

— Значит, он для меткости?..

…Камешек, пущенный меткой рукой, врезался в сложенный из гравия холмик и разрушил его. Вепуат недовольно хмыкнул — целился он не в эту кучку, а в соседнюю. Гедимин сделал в журнале наблюдений ещё одну пометку.

— Не знаю, как ты, а я разницы не вижу, — проворчал Вепуат, вынимая из кармана пакетик с круглым камнем. — Что с этой штукой, что без неё. Твоя статистика что-нибудь показала? Пора бы — полтора часа возимся!

Гедимин пожал плечами.

— Расчёты ничего не показывают. На этом закончим — дальше проверять смысла нет.

Вепуат облегчённо вздохнул, сунул пакетик Гедимину и, отряхнув ладони, зашагал к лаборатории.

— Местные суеверия, скорее всего. Красивые минералы дикарям нравятся… Без опытов с «кровяным камнем» обойдёмся? Хотя — он всё равно «нергонский», на нас в принципе не подействовал бы…

— А в чём разница? — спросил Гедимин, досадливо щурясь. «Надо же было потратить полтора часа на проверку мартыш… дикарского бреда! Ты ещё поколдуй для эксперимента…»

— В биохимии, — отозвался Вепуат. — Помнишь мои опыты с тремя окислителями? Кто чем дышит? Я ведь пособирал информацию на трупах кочевников…

Гедимин заинтересованно хмыкнул. «Биохимия — это серьёзно. И местные, похоже, это понимают. Знают, что есть отличия, и что они очень большие. Как выявляли? Явно ни трансплантации, ни переливания крови тут не знают. Ели друг друга?.. А, saat hasesh!»

— Выходит, в целом, так… — Вепуат, привычно забравшись на лабораторный стол, задумчиво сощурился. — Тут три атмосферных окислителя — сорок процентов на первый, сорок на второй и двадцать на третий. Бронны и Скогны дышат только первым, местная флорофауна — всеми тремя. А нергоны — только вторым.

«Своего разума Равнина не породила,» — эхом отозвалось в мозгу ремонтника.

— Третьим кто-нибудь дышит? — спросил он — и, к его удивлению, Вепуат кивнул.

— Мальгесы. И, похоже, Кейланны, хотя данных очень мало. Интересно было бы с Куэннами поработать… ну и вообще — пособирать информацию. Вот эти твои разумные электрофаги с грибными плантациями… если куджагла для них съедобна — значит, обмен веществ по «сагатскому» типу. Но это ведь не обязательно. Могут использовать два окислителя… — разведчик невесело усмехнулся и спрыгнул со стола. — В общем, ещё работать и работать. Будешь изучать «глаз» — или вернём Скогнам?

— Сейчас… — Гедимин придвинул свободные кюветы, выложил образцы новых минералов, потянулся за алмазом, но, передумав, взялся за дозиметр. Не прошло и секунды, как он, не убирая от обломков первый прибор, занёс над ними вторую руку — с анализатором на запястье.

— Погоди… Они же оба фонят! Ирренций в составе…

Подавив первый порыв бежать на склад трофеев и накрывать его саркофагом, сармат вспомнил об устойчивости аборигенов к омикрон-лучам, позавидовал им про себя и продолжил сканирование. Омикрон-поток, осторожно пропущенный через камни, усилил их излучение в разы, но сам интенсивнее не стал. «Не обсидиан,» — сделал про себя пометку Гедимин. «Досадно. Может, ещё найдётся.»

— Надо же, «разгорелись», — пробормотал Вепуат через час, проверив «остывающие» камни своим дозиметром. Усилившееся излучение так и не ослабло… впрочем, и не усилилось — синтез «разжечь» не удалось.

— Не «остывают», — Гедимин поднёс к образцам дозиметр и озадаченно хмыкнул. — Не знаю, как их теперь возвращать. Это не опасно для аборигенов?

— Да не должно бы, — отозвался Вепуат. — Кейек фонит сильнее. Засунь их отдельно в контейнер, а я отнесу. Предупредим стражей насчёт излучения — пусть местным сами объясняют.

12 день Воды, месяц Металла. Равнина, Дальний Край, Сфен Земли

Расплав в прозрачном тигле светился тёмно-оранжевым. За исключением едва заметных оттенков свечения, он выглядел однородным; только сканер показывал, что содержимое тигля на самом деле состоит из двух несмешивающихся вертикальных слоёв. Металл побурлил с полминуты и успокоился; сейчас его поверхность была гладкой, и разглядеть границу слоёв было сложно даже Гедимину, наблюдавшему разделение своими глазами.

— А с расплавом-то ещё лучше работает, — заметил Вепуат, наблюдавший за экспериментом из-за своего стола. Один из его дронов висел напротив литейной станции и сканировал тигель — процесс разделения расплавов был зафиксирован дважды, результат был прямо перед Гедимином, и всё равно сармат с трудом верил в происходящее.

— Мать моя колба… — пробормотал он, переводя взгляд с тигля на пристроенные в метре от него «магнитные» катушки. Одна из них была накручена на сердечник из ксенолития, другая — на ксеномедь. «Значит, металлы в твёрдом виде ассоциируются с расплавами. А в силу текучести расплавы реагируют быстрее. Хороший опыт. Теперь — попробовать с полиметаллической рудой. Удастся отделить металлические фракции или нет?»

— Даже не верится, — прошептал Гедимин, вспоминая бесконечные ряды урановых центрифуг «Вестингауза». — Разделение металлов. Редкоземельных. Изотопов… Sa hasu, здесь же колонию строить можно! Элементарный процесс вместо многоступенчатого, со сложнейшими устройствами… Две катушки и аккумулятор…

— Осталось найти в окрестностях ничейный аккумулятор, — отозвался Вепуат с едва заметной ухмылкой, но Гедимин только отмахнулся.

— Я видел, где они растут. А у таких же, но с крыльями, был в гостях. Если применить их всех в мирных целях…

Кто-то с нарочитым шумом сдвинул переборку, открывая выход из соседнего отсека.

— Металлурги, яд-дро Сатурна… — Кенен Гварза остановился у литейной станции, скользнул взглядом по тиглю и повернулся к Айзеку. — Эти двое точно заняты чем-то не тем. Вот зачем они тратят ресурс литейной станции?

— Это местная технология разделения металлов, — отозвался Гедимин, беря Айзека за плечо и подсовывая ему под нос экран сканера, направленного на тигель. — Тут два металла. Аккуратные вертикальные слои.

— А-а… — сармат устало сощурился на прибор; кажется, думать ему уже было нечем. — Хорошо, атомщик. За полчаса ты успеешь это убрать?

— Уже едешь? — Вепуат покосился на часы. Гедимин подставил под тигель опоку. «Сначала слить правую сторону, потом — левую. Если не смешаются — хорошо.»

Металл вздулся пузырём на выходе и повис, намертво прилипнув к правой стенке тигля, — «магнитные» силы перевешивали даже влияние гравитации. Гедимин, беззвучно хмыкнув, отключил правую катушку. Освобождённый расплав хлынул в опоку.

— Можно разделять редкоземельные и изотопы. Всякое из руд вытягивать, — пояснил сармат, несколько задетый общим равнодушием. «Пообогащали бы вы уран вручную — быстрее дошло бы, что тут происходит. Сюда надо было заводы тащить, а не отсюда — не пойми что…»

Гварза раздражённо вздохнул.

— Айзек, объясни уже им, что нас сюда не изотопы разделять прислали. И пойдём — отдых не помешает.

Люк шлюзовой камеры за ним закрылся. Вепуат еле слышно хмыкнул. Гедимин подставил пустую опоку под висящий металлический пузырь, посмотрел ещё немного на вертикальную стенку из расплавленного металла, опирающуюся на воздух, и отключил последнюю катушку. «Вот и разделение ксенометаллов. Только добыть образец для сердечника — и дальше разделяй хоть тоннами…»

…До светового гейзера на горизонте ещё оставалось часа три, но вокруг уже основательно посветлело — Гедимин различал каждый спороносный побег огнелюбки на притоптанном склоне. Вместе с Вепуатом сармат стоял у обрыва и следил за отъезжающим бронеходом; перед машиной шёл, указывая дорогу, огромный «богомол». Над лагерем растянулся тройной пузырь защитного поля; по краям в пятнах подсветки свисали с жердей останки тех, кто в прошлый раз сунулся на Сарматский холм с оружием. В степи было тихо, только шуршали шевелящиеся листья, и ритмично булькали какие-то живые пузыри, неразличимые в сумерках.

— Всё тихо, — облегчённо вздохнул Вепуат, когда вдали сверкнула жёлтая вспышка — бронеход посветил с дальнего холма бортовыми огнями. — Пойдём в шатры?

Гедимин покачал головой.

— Ты иди, а я выйду разомнусь. Жаль, тут нет вертикальных препятствий… Поискать каменных обломков, что ли?

— Ты, главное, вниз не лезь, — с внезапной тревогой в глазах предупредил Вепуат. — Опять провалишься в какой-нибудь Тикшер — ищи тебя…

Гедимин недовольно сощурился — в последнее время все так и лезли ему без сканера в мозги, он даже понять не мог, как им это удаётся. «Дроны остались в воздухе,» — отметил он про себя, прикидывая, спускаться с холма — или лучше не надо. «Пойду вниз — заметят, и будет шум. И как мне учиться ходить по Равнине? Местные не хотят учить, Айзек не пускает… Не нравится мне всё это.»

Без вертикальных препятствий и попыток забежать на потолок разминаться было скучновато. Перекатываясь в очередной раз по гравию и помятым огнелюбкам, уходя от воображаемого обстрела, Гедимин думал, что надо бы вычистить и засыпать камешками специальную площадку, чтобы не соскребать потом с брони ошмётки растительности. Краем глаза он видел, как Скогны выглядывают из-за шатров, а Бронны перебираются на бочки; ближе аборигены не подходили — кто-то, видимо, велел не лезть сарматам под ноги.

В очередном кувырке Гедимин заметил слабое шевеление — в этот раз не на холме, а под ним, в низине. Он мгновенно залёг, но до сфалта дотянуться не успел — разглядел, что шевелится, и облегчённо вздохнул. Из живых «валунов» вылезали, медленно разворачиваясь, длинные трубчатые образования. Ещё десяток секунд — и «груда камней» сплошь покрылась яркими полосатыми воронками с султанами жёлтых нитей на полметра вверх.

«Цветение? Быстро это у них…» — только и успел подумать Гедимин, как над цветущим «курганом» поднялся вихрь мелких летучих тварей. Они стаей спикировали из небесной складки, как конус смерча, — сармат едва различал продолговатые силуэты хищников, мелькающие на периферии, а кто составляет сам «смерч», даже и не пытался рассмотреть. Стремительное движение тысяч существ подняло ветер, и над равниной пронёсся гул. С неба свалились, расправляя в падении боковые перепонки, крупные твари — то ли толстые змеи, то ли длинные рыбы. Они метались вокруг смерча, ныряя в него с разинутыми на полтуловища пастями, и вылетали с другой стороны, в развороте набирая высоту. Гедимин перевёл взгляд на «груду валунов» поодаль — твари слетелись и туда, и повсюду, насколько сармат мог видеть, поднимались к небу серые столбы.

Слева, со стороны полевой кухни, донёсся пронзительный вопль, за ним — второй и третий. Гедимин вскинулся, готовясь бежать на помощь, но увидел только аборигенов, вскочивших на бочки и потрясающих пучками дротиков. Кто-то рылся в вещах, бросая товарищам копьеметалки, кто-то махал руками Скогнам, молча наблюдающим из-за шатра, и указывал на живые вихри. Через пару мгновений двое воинов воткнули в землю копья, оглянулись на соплеменников (те подняли когти кверху) и быстро, почти бегом, направились к пологому склону. Гедимин растерянно огляделся по сторонам. «Куда их несёт? И стража, как назло, не видно…»

— Гедимин! — из-за шатров, не отрывая взгляда от экрана сканера, вышел Вепуат. — Ты не заметил тут… Ядро Сатурна!

Опустив прибор, он уставился на серые столбы. Рядом с ближайшим уже мелькали дротики — Гедимин только и видел, как блестят взлетающие наконечники, и как подбитые животные падают в заросли. Кто-то рылся там, вытаскивая добычу на видное место, ещё один абориген отмахивался палицей от пикирующих на свежее мясо хищников. Летуны не замечали ни охотников, ни гибели сородичей, — кажется, им на это просто не хватало размеров мозга.

— Ядро Сатурна… — повторил Вепуат, снова берясь за пульт. Один из дронов проплыл над обрывом, то и дело останавливаясь и меняя направление, но упорно продвигаясь зигзагами к охотникам.

— Был бы я кочевником — мимо этих олухов не прошёл бы. Они сейчас даже ядерный взрыв не заметят!

Гедимин едва заметно качнул головой. «Они не такие невнимательные…»

Очередной не то хищник, не то падальщик, нацелившийся на уже убитых животных, дёрнулся в воздухе и упал поверх груды тушек, остальные метнулись в разные стороны. Скогны отступили от цветущего холма, встали с двух сторон от Броннов, связывающих добытую дичь в охапки; ещё один абориген с копьеметалкой занял третью, свободную часть периметра. Дрон повис в воздухе, сканируя окрестности; кто-то из Скогнов, заметив его, изобразил приветственный жест. Над «валунами» всё ещё кружился живой вихрь — видимо, в пёстрых воронках было по литру питательного вещества.

— Прекрасное цветение, — защёлкало и затрещало за плечом, и Гедимин перевёл взгляд на незаметно подошедшего «богомола». Гор следил за охотниками, возвращающимися с добычей. На стоянке аборигенов уже заволновались, вынесли на улицу пласты коры, циновки, охапки широких розовых листьев.

— Прекрасное, — повторил Гор. — И так задолго до дождей. Что-то раньше времени напитало все корни влагой.

Гедимин мигнул, вспомнив недавние опыты с водой. «Мы всё-таки подняли грунтовый пласт?.. Да нет, ерунда, — какая-нибудь общеравнинная аномалия. У растений всё-таки нет мозгов — могли зацвести, не запасаясь водой…»

— Гор, — Вепуат беспокойно шевельнулся. — Скоро закопают эти… украшения?

Он кивнул на «знамёна» вдоль обрыва. За ночь какой-то незаметный падальщик добрался до отрубленных рук, — кое-где не хватало кусков кожи и даже пальцев. Гедимин запоздало вспомнил, как ведут себя останки «естественнорождённых», и почему их не хранят посреди города, и недовольно сощурился на стоянку аборигенов. Тех совершенно не смущали куски мертвечины у полевой кухни — все равнодушно пробегали мимо «знамён», занятые своими делами.

— Закопают? — удивлённо переспросил Гор. — Они мешают работе?

— Вид портят, — не стал вдаваться в разъяснения Вепуат. — Если из них сделали приманку для падальщиков — пусть уберут их под обрыв и там уже охотятся. Тут лишняя живность не нужна.

Гор повёл наручными лезвиями.

— Их переставят туда, где они не помешают, — пообещал он. — Их будут держать, пока плоть не отделится от костей. Тем, в степи, лучше напоминать, чем закончатся их набеги.

Вепуат недовольно сощурился, но кивнул.

— Напоминать лучше турелями, — прошептал он, дождавшись, когда Гор пройдёт мимо, к сторожевому посту. — А мы, выходит, подцепили водоносный пласт… Ну, хотя бы флора и фауна довольны.

— И Бронны, — добавил Гедимин, глядя на полевую кухню.

Из-под навесов выбрались все, до последнего Бронна. Только что принесённую дичь уже обдирали и потрошили, бросая ненужные части вьючным животным. Над забросанным кишками склоном тут же замелькали какие-то летучие гусеницы и пузыри с когтями. Гедимин брезгливо поморщился, но через десяток секунд оценил скорость очистки испачканной поверхности и решил, что гнить там будет нечему, и до эпидемий не дойдёт. Кто-то из охотников раздавал ещё не разделанные тушки поварам, не забывая помахать каждой в воздухе и выкрикнуть что-то горделивое. Возможно, он вовсе не хвастался — в конце концов, Гедимин не понимал интонаций Броннов и не знал их обычаев — но выглядело это именно так.

Он подошёл ближе — рассмотреть животных, считающихся съедобными, пособирать на сканер новые ДНК для списков Вепуата… Бронны забеспокоились, но, когда сармат остановился чуть в стороне, быстро перестали на него оглядываться. Из кухни уже принесли непромокаемые мешки с какими-то шуршащими порошками, двое сооружали из жаровен, палок и листьев уличную коптильню. Гедимин смотрел на широкие зеленоватые лезвия в руках поваров, переводил взгляд на рукояти вполне сносных кованых ножей в поясных ножнах — и так и не мог понять, зачем при наличии металла разделывать дичь острым камнем.

Бронн-охотник поднял над головой крупное, чуть ли не с него длиной, животное — что-то вроде толстого червя с прозрачной бахромой вдоль тела и безвольно повисшими втяжными хоботками. После первого довольного возгласа аборигены быстро переглянулись, загомонили; охотник примолк и оглянулся на Гедимина, неуверенно показывая на него острым когтем. Сармат мигнул.

Ещё пару секунд все вертели головами, будто искали кого-то и не могли найти. Потом охотник шагнул к Гедимину и шмякнул червяка перед ним на гравий.

— Yerr gzesh ti!

…Нужную «лимфу» сцеживал один из Броннов-поваров. Соплеменники порывались помочь ему, но он сердито отмахивался остатками «обескровленного» червя и быстро всех разогнал. Далеко никто не ушёл — на время забыв об остальном улове, все расселись на бочках и уставились на «цедильщика». Гедимин устроился рядом и внимательно наблюдал, как подставленная ёмкость наполняется синеватой вязкой жижей.

— Сворачивается, — прошептал присевший рядом Вепуат. — Что-то они упустили в разделке.

«Тридцать миллилитров с червяка,» — прикинул про себя Гедимин, глядя, как Бронн разрезает шкуру второго животного. «Лимфа» находилась не в единой системе сосудов, а в каких-то длинных тонких полостях внутри тела; абориген старался вскрыть их, не нацедив в ёмкость ничего лишнего, но пару раз ему пришлось прерываться и вылавливать лишнюю органику.

— Семьдесят миллилитров, и почти уже свернулось, — Вепуат, подождав, пока Бронны заберут останки червей и жестами объяснят, что больше таких животных в улове нет, поднял сосуд и посмотрел на свет. — Смотри, из синей становится серой.

— Не видно, чем оно там окисляется? — спросил Гедимин, настороженно глядя на жижу, уже превратившуюся в густую слизь. Он оглянулся на Скогнов, наблюдающих за сарматами из-за штабеля бочонков.

— Gzesh ti? — он ткнул пальцем в сосуд.

Скогн быстро оглянулся через плечо — и радостно заверещал: из-за обрыва поднимался Гор. Гедимин облегчённо вздохнул. «Сколько же лишней возни из-за этой языковой разницы…»

— Что вы тут делите? — с любопытством спросил страж, заглядывая в сосуд. С его узких плеч свисала гирлянда из завитых в спирали лепестков, хитро переплетённых, — странное украшение, тем более — для гигантского насекомого.

— Бронны говорят, что это — реагент для варки гзеша, — сказал Гедимин. — На воздухе он свернулся и окислился. Он ещё годится или испортился?

Гор слегка наклонил голову и повёл лезвиями, быстро что-то спросил у аборигенов — отвечали ему в основном Скогны, а Бронны отчего-то обиделись.

— Всё годится, — сказал Гор Гедимину. — Он сейчас высохнет и станет твёрдым. Будет нужно — дольёшь воды и подогреешь. Только нужны ещё камни из Сфена Кислоты…

Гедимин кивнул и осторожно убрал сосуд под броню. «Камни из Сфена Кислоты временно заменим ксенофторидами. Где бы ещё найти десяток литров сеша для экспериментов…»

… — И верно — затвердел, — Вепуат потыкал тонким щупом в серый комок. «Лимфа», доокислившись, застыла странными волокнистыми пучками, свёрнутыми в полукольца. Гедимин просканировал её и долго разглядывал причудливую цепочку атомов на экране. Знакомых символов в ней было много, но незнакомых — ещё больше.

— Не могу понять, что оно должно делать, — сказал Вепуат, изучая данные сканирования. Гедимин пожал плечами.

— Опыты нужны. Когда-то нам обещали привезти реагентов…

Он замолчал — сразу с двух сторон загудели открывающиеся «двери». Из соседнего отсека выбрался Айзек, ему навстречу из шлюзовой камеры вышел Гор. Гирлянду из лепестков он перевесил на посох, но и там она смотрелась нелепо.

— Караван из Сэви пришёл, — сообщил страж. — Выйди, Айсиек. И Дим-мин пусть выйдет тоже.

Айзек мигнул. Вышедший из-за переборки Гварза с тяжёлым вздохом положил руку ему на плечо.

— Выйдем все. Устроим почётную встречу. Надеюсь, этот гений водяной магии не рассорил нас со всеми соседями…

Гедимин сердито фыркнул. «Чего? Какой ещё магии? Проверить бы Гварзу на эа-мутацию…»

— Окрестные долины цветут, — протяжно, нараспев проговорил Гор, поправляя лепестковую гирлянду. — Прекрасный вид посреди сухих холмов. Ваш лагерь окружён цветами.

«Окружён?» — Гедимин пристально посмотрел на него. «Сухие холмы?»

— Локальный подъём грунтовых вод, — прошептал ему в наушник Вепуат и подмигнул. — Можно считать, что эксперимент удался. Когда будешь строить свои плавильни с разделителем, придётся наставить ипроновых стенок. Не то и готовые отливки за расплавом ускачут.

Из другого угла шлюзовой камеры донеслось сердитое фырканье. Гварза смерил сарматов уничтожающим взглядом, но сказать ничего не успел — люк уже открывался.

Караван расположился поодаль от броннской кухни; приехавшие — белокожие Скогны — спокойно ждали, не спуская тюков на землю. Их животные залегли и захрустели гравием и остатками травы, но их морды были повёрнуты к стоянке Броннов — оттуда пахло недоеденной дичью. Гедимин на секунду задумался, была такая всеядность свойством их диких предков, или животным искусственно привили такую способность и такие привычки, но быстро вспомнил, что он не биолог, и что надо принять перед гостями дружелюбный вид. «Гор сказал, чтобы я вышел. Зачем?» — сармат скользнул настороженным взглядом по тюкам. «Привезли реагенты?»

Увидев сарматов, Скогны зашевелились, быстро переглядываясь. Среди них в этот раз было на удивление много старейшин; Гедимин не был уверен, что правильно опознаёт возрастные изменения у аборигенов, но их одежда была практически не видна под слоями бус, меховых хвостов и хитиновых пластин, — местная роскошь, килограммы сырья для цацек. Тот, на ком было больше всего меха, выпрямился во весь рост, развернулся к Гору и достал что-то из поясного мешочка. Говорил он быстро, с явным волнением, остальные согласно урчали и щёлкали когтями. Через пару минут он замолчал, протянул Гору предмет из синего металла и склонился над тюком, одним движением когтя взрезая верёвку. На спину вьючного зверя и вниз, на траву, посыпались светло-серые пласты — спрессованный сеш.

«Знакомая штука,» — мелькнуло в голове Гедимина, когда он взглянул на небольшую отливку из рэссены. «Обрезок прута… Да ну, обычный полуфабрикат. Таких могут быть тысячи…»

— Дим-мин, ты узнал эту вещь? — спросил Гор, сжимая пруток крючковатой лапой. — Старейшины Сэви возвращают её тебе. Они говорят, что тот, кто тебя обманул, будет серьёзно наказан. Они очень жалеют, что рядом тогда не было никого из порядочных Скогнов, и никто не одёрнул этого мошенника. Никто из старейшин Сэви даже не подумал бы требовать целый рэссеновый слиток за дрянной мешок!

Скогны сидели молча, поставив вертикально острые уши, и как будто даже что-то понимали. Когда Гор замолчал, старейшина добавил что-то, глядя Гедимину в лицо, и, собрав в кулак волосы со лба и свисавшие к ним меховые хвосты, низко склонил голову.

Кто-то крепко ткнул Гедимина кулаком под рёбра. Тот только и успел мигнуть, когда Айзек силой всунул ему в ладонь обрезок прутка и шагнул вперёд, складывая руки в странном жесте.

— Скажи им, что мы не в обиде и ничего от них не требуем, — попросил он стража. — Что они могут спокойно вернуться в Сэви. Незачем было выходить в опасный путь из-за такой ерунды. У нас нет недостатка в рэссене и…

Гор щёлкнул жвалами.

— Лучше возьми виру, Айсиек. В Сэви сейчас большое беспокойство из-за той нечестной сделки. Дим-мин, зря ты не зовёшь никого, кто знает язык — если сам понимаешь плохо, мог бы позвать на помощь.

Гедимин мигнул, посмотрел на обрезок прута и растерянно покачал головой. «Нечестная сделка? Весь город кверху дном? Странные существа эти Скогны. Если рэссена такая дорогая, им же невыгодно отдавать её… И что такое вира?»

— Дим-мин, увидев нечто интересное, идёт к нему, как Текк’т сквозь скалы, — вздохнул Айзек. — Некогда искать переводчиков и бегать за советами. Значит, этот сеш привезли для Дим-мина?

Гор свёл лезвия вместе.

— Они хотят, чтобы вы забрали сеш. Из Сэви привезли ещё полосы гзеша и тающий песок — говорили, что вы ищете все эти вещи.

— Спасибо им, — Айзек вымученно улыбнулся. — Они очень быстро управились. Чего они хотят за этот груз?

Скогны заверещали, перебивая друг друга. Айзек удивлённо мигнул и перевёл взгляд на Гора. «Богомол» повёл лапами-лезвиями.

— Они просят разрешения охотиться вокруг вашего холма. Цветение привело сюда лучшую дичь. Они хотят на два-три дня, пока деревья цветут, устроить поблизости лагерь.

— Почему они просят у нас? — спросил Айзек. — Это не наша дичь и не наши деревья. И не далеко ли идти сюда из Сэви?

— Они говорят, что были в Синви по дороге — там все мечтают поставить лагерь у вашего холма. Они просят разрешения и для Синви, — отозвался Гор, жестом попросив Скогнов немного помолчать. В их глазах Гедимин видел странный блеск — если бы речь шла о сарматах, он решил бы, что существа до крайности взволнованы.

Айзек пожал плечами.

— Я не могу запретить им ходить по их степи. Край плато рядом с кухней свободен — если им удобно, пусть устраиваются там. На дичь никто из нас не претендует…

— Эй, — шевельнулся Гедимин. — Я претендую на червяков, которые нужны для гзеша. Только на их сок, остальное не нужно.

Гварза с тяжёлым вздохом приложил ладонь к лицевому щитку.

— Атомщик, у них же мастерские, — Айзек укоризненно сощурился. — Им тоже нужно сырьё. Убавь аппетиты, ладно?

Гедимин смутился.

— Литр мне, — буркнул он, отходя в сторону. «Теперь тут будет ещё больше аборигенов. И ещё больше странных традиций… Ладно. Может, повезёт подсмотреть у них технологию…»

…Сеш — чистый, ещё не смешанный ни с какими волокнами и тканями — хранили в виде лепёшек с неровными краями — видимо, так он застывал при просушке. Гзеш был нарезан полосами, и их скрутили для перевозки в пучки. Гедимин пересчитывал и взвешивал сырьё, Айзек первое время дублировал его записи, затем отошёл и только стоял чуть поодаль и смущённо щурился.

— Чего ещё? — недовольно покосился на него Гедимин. — Хочешь — сам веди учёт.

Айзек качнул головой.

— Ты чем-то задел их, атомщик. Этот груз — это очень много. Если это всё из Сэви — они выгребли из мастерских всё, что произвели за два-три месяца. Я думал, нам придётся отдать им немало рэссеновых отливок…

Гедимин озадаченно хмыкнул.

— Я думал, рэссена гораздо дороже этих… эластомеров. Я могу отдать отливки, но мне об этом никто не сказал.

Айзек покачал головой.

— Не надо ничего отдавать. Я просто говорю — местные к тебе неравнодушны.

Гедимин с сердитым фырканьем уткнулся в журнал учёта. «И что мне делать с этой ценной информацией⁈»

…«Тающий песок» действительно держали в контейнере с подсветкой и подогревом — он был насыпан тонким слоем на дно сплющенной коробки, вокруг встроенного по центру осколка «горящего» минерала кейек. Гедимин тронул стенку ящичка, вырезанную из какой-то местной коры, и только покачал головой — хоть он и знал, что равнинную кору из огнемёта не спалишь, всё равно ему было не по себе от такого «хранилища».

Красновато-оранжевый камень излучал жар; желтоватый порошок, и впрямь похожий на очень мелкий кремнистый песок, лежал на дне коробки, не горел, не плавился и никуда не въедался — и вообще выглядел предельно безобидно. Вепуат «посветил» на него сканирующим лучом, посмотрел на экран и еле слышно хмыкнул.

— А ксенофтора в нём нет. Что-то другое… атом похожий, но крупнее. Хотя — это по твоей части…

— Галоген? — Гедимин сам взялся за сканер. Атомарные модели прибору давались с трудом — материя Равнины состояла из атомов, и в этом сомневаться не приходилось, но вот дальше начинался какой-то бред.

— Ещё один галоген, — подтвердил Вепуат и криво ухмыльнулся. — Ксенохлор?

Сканер показывал крупинки «песка», прилипшие к раскалённому до трёхсот градусов осколку. У Гедимина, помнящего свойства земных галогенов, по спине полз холодок, и всё время хотелось скомандовать «ложись!». «Ксенохлорид» лежал спокойно, притворяясь кварцем, как будто отродясь не умел ни гореть, ни взрываться.

— Говоришь, он реагирует в темноте и на холоде? — с нервной усмешкой переспросил Вепуат. Гедимин молча сузил глаза. «Звучит, как полный бред. Но вот эта реакция… отсутствие реакции… у меня на столе — тоже бред. Но мы его видим, а приборы фиксируют. Похоже, аборигены знают, что говорят. Проверим…»

— Выйди, — попросил он Вепуата, подбирая небольшую ёмкость с непрозрачными стенками и наливая в таз холодную земную воду. — Я тут… поэкспериментирую.

— Вот ещё, — фыркнул разведчик, усаживаясь на пол поодаль от пристроенного между столами таза с водой. — Я тоже хочу посмотреть.

Гедимин, досадливо щурясь, обернул столы защитным полем, ещё раз прикинул разлёт осколков и закрыл щитами литейную станцию. «И чтоб никто не влез…» — он прилепил к задвинутой переборке непрозрачный защитный пузырь и ухмыльнулся в респиратор. «Вытяжка работает, а осколки потом приберу.»

— Sa tatzqa! — бросил он в сторону Вепуата и, держа непрозрачную пробирку под углом к свету, кинул туда пару «песчинок». Пробирка, брошенная в таз, ещё не успела коснуться воды, как сармат распластался на полу на максимальном расстоянии от неё. Вепуат удивлённо на него покосился, но повторить его действия уже не успел.

Вода в тазу приподнялась полутораметровым столбом и расплескалась по скафандрам сарматов и защитным полям. Гедимин, поднявшись с мокрого пола, с опаской заглянул в таз. В его днище зияла дырка с неровными краями, а из неё торчали крупные осколки. Пробирка раскололась аккуратно, на три длинных куска; Гедимин поискал донце, но, похоже, «тающий песок» его съел.

— Яд-дро Сатурна, — пробормотал Вепуат, вытирая лицевой щиток. Вода стекала по его броне.

— Кто бы мне ещё сказал, как это объясняется, — пробормотал Гедимин, поворачиваясь к столу. «Тающий песок» спокойно лежал в горячей коробке и не собирался ничего растворять. «Придётся его так и оставить. Всё-таки эти дикари умеют обращаться со своими реактивами. М-да, это даже не переменный период полураспада…»

— На меня ничего не попало, — сообщил Вепуат. Два дрона висели рядом с ним — один перед лицом, второй — за спиной; сам сармат пристально глядел на экран передатчика.

— Стой смирно, тебя просканирую. Если что-то попало, дезактивироваться будем горячей водой?

— Срежем поражённое место и довзрываем, — отозвался Гедимин. По ту сторону защитного поля уже отодвигалась переборка; сармат слабо надеялся, что первым вылезет Айзек, но уже видел под лицевым щитком чёрного шлема недобрый прищур Гварзы.

— Ещё одна диверсия? — спросил Кенен, угрюмо глядя на сарматов. — Неудивительно, что нергоны тебя вернули. Даже им ты…

— Большое дело — разлилась вода! — сердито фыркнул Вепуат, не отрываясь от сканирования. Из-за плеча Гварзы в отсек заглянул Айзек.

— Громко у вас разливается вода, — вполголоса заметил он. Гедимин уткнулся взглядом в пол.

— Ксенохлори…

Вепуат ткнул его кулаком под рёбра, и сармат замолчал.

Кенен Гварза протяжно вздохнул и оглянулся на Айзека.

— Ты ещё уверен, что нам не обойтись без этих клоунов? Завтра как раз декомпрессия, можно было бы их там и оставить.

— Кенен, — Айзек говорил сдержанно, но Гедимин видел, как он щурится. — Опыты Гедимина небезопасны, но рискует он всегда только собой. Помнишь, как ты осваивался на Равнине?

Гварза, похоже, помнил очень хорошо — он уткнулся взглядом в палубу и резко развернулся к своему отсеку. Айзек облегчённо вздохнул.

— Ничего серьёзного, просто вода?

— Мы уберём, — заверил Вепуат, снова ткнув Гедимина кулаком в бок. — Пробирка лопнула не вовремя.

— С ними бывает, — согласился Айзек, отступая в соседний отсек и задвигая переборку до упора. Гедимин приложил ладонь к рёбрам — тычки Вепуата оказались неожиданно чувствительными.

— Чисто, — доложил разведчик, пересаживая дроны себе на плечи. — На полу тоже. Соль ты собрал, остались считанные молекулы. Будешь ещё ставить опыты? Если да — с уборкой спешить не будем.

Гедимин качнул головой, глядя на подсыхающую лужу.

— Хватит на сегодня ксенохлоридов. Буду работать с эластомерами. Это вытрем. Зря Айзек роботов не взял…

…Порошкообразные ксенофториды Гедимин насыпал на дно. Что и в каком порядке кладут дальше, он не знал. Несколько секунд он косился на задвинутую переборку на входе в соседний отсек, потом махнул рукой и отмерил три одинаковые порции сеша. Реагент животного происхождения шёл последним — сармат растворил его в горячей местной воде и налил сверху, прежде чем беззвучно прошептать «attahanqa», закупорить все три ёмкости и запустить подогрев.

— Думаешь, сварится до отъезда? — с сомнением посмотрел на закрытую печь Вепуат. — Скогны что-то говорили про целый день…

Гедимин пожал плечами.

— Они говорили про два этапа. Первичная смесь сварится. А потом… ну, засуну обратно, когда Айзек вернётся.

…Радовало одно — все три ёмкости стояли на своих местах. Реакция в них шла долго — снаружи, как говорил Вепуат, уже основательно потемнело, до отъезда оставались считанные часы — но за всё это время печь ни разу не подпрыгнула, и Гедимин не услышал ни шипения, ни хлопка, ни излишне громкого плеска. Вскрывал контейнеры он с опаской, выставив между ними и соседними предметами защитное поле и включив вытяжку на полную мощность. Вверх рванули столбы пара, но этим всё и ограничилось. Три ёмкости до срединной отметки были наполнены тёмно-серой жидкостью.

«И греть ещё один день отдельно,» — повторил про себя Гедимин, досадливо щурясь. «Вот что значит не соблюсти технологию. Как я извлеку отсюда порошкообразный реагент⁈»

Он осмотрел все три ёмкости, посветил сканером — в жидкости просматривались слои разной плотности. Один из них по мере остывания опускался, другой поднимался ему навстречу, и Гедимин видел нитеобразные потоки перемешивания.

«Понизить температуру — и пусть стоит до следующей ночи,» — сармат сделал пометку в лабораторном журнале и вернул все ёмкости на место. «Процесс идёт, перевозка ему не помешает.»

… — А что, они не одинаковые? — спросил Вепуат, в последний раз оглядываясь на стол Гедимина; всё, что осталось там лежать, было прижато к столешнице защитным полем, да это и были всего лишь полосы гзеша. — Выглядят похожими.

Ремонтник поморщился.

— Выглядят. Двух одинаковых нет. Расхождение местами на полсантиметра. Кустарное производство — тяжело стандартизировать.

Вепуат еле слышно фыркнул.

— Может, и так. Но отмерить по линейке можно и вручную. Тут дефектоскоп не нужен.

Шлюзовая камера уже приоткрылась; в глаза Гедимину ударил красный свет каменных фонарей, и сармат слегка сощурился.

— Сомневаюсь, что у них там есть линейки.

В паре шагов от «взлётной полосы» бронехода, отмеченной фонарями, стояли волокуши Броннов и штабеля бочонков и корзин. Гедимин нашёл взглядом бочки с водой для умывания и озадаченно хмыкнул.

— Почему они здесь?

— Видимо, выгнали, — предположил Вепуат, глядя из-под ладони на дальние огни. Бронеход уже выворачивал к пологому склону, считающемуся тут дорогой (и даже, наверное, шоссе), с ним уезжали дроны-разведчики, — в темноту приходилось вглядываться самому. Гедимин взялся за сканер.

— Ты Калиг или Навкет? — громко спросил он, разглядев на экране рогато-шипастый силуэт за шатрами. Оттуда донёсся хриплый смешок.

— Калиг. Чего не спите, дневные существа?

— А ведь хорошая идея, — пробормотал Вепуат, глядя на шатры. Где-то там уже скрылся Гварза, и Гедимин почувствовал возрастающую сонливость. «И правда, хорошая.»

— Почему Бронны здесь? Их согнали с места? — спросил он, недовольно щурясь. — Я не хочу, чтобы тут были свары, или кого-то обижали. Пойду скажу чужакам, чтобы вели себя скромнее.

Сразу проснувшийся Вепуат развернулся к нему, растерянно мигая, и заглянул в лицо. Калиг снова издал смешок, но на свет так и не вышел.

— Не видел, чтобы кого-то сгоняли. Там ещё ставили первый шатёр, когда Бронны перетащили кухню сюда. Им там и сейчас хватило бы места. Но если они хотят стоять тут, нужно ли им приказывать?

Гедимин недоверчиво хмыкнул. «Проверить, что там с шатрами…» — его мысли прервал протяжный зевок Вепуата, и сармату стало неловко. «Он увяжется за мной… Надо поспать. Схожу к шатрам под утро. Броннам тут вроде бы удобно… Надеюсь, этой ночью обойдётся без кочевников. И Айзек вернётся вовремя, и его не придётся искать.»

13 день Камня, месяц Металла. Равнина, Дальний Край, Сфен Земли

Гедимин обогнул шатёр и остановился — вдоль обрыва, насколько хватало поля зрения, тянулась цепь огненных шаров. Скогнийские жаровни, составленные по три вместе, сквозь облака дыма выглядели большими горящими сферами. Каждый шар сверху был прикрыт чёрным колпаком — плетёным куполом на тонких костяных опорах. Дымовые столбы упирались в «колпаки» и впитывались в них почти без остатка — наружу сочились только тонкие струйки тёплого воздуха. Двое Скогнов с корзинами за спиной и костяными рогульками в руках обходили длинный ряд коптилен, поправляя что-то под куполами, и ворошили уложенную на жаровни органику. Их лица были обмотаны рыхлой мокрой тканью, и близко они старались не подходить.

«Что у них там горит?» — Гедимин, кивнув Скогнам, подошёл ближе. На каждой жаровне стояла корзина из редко переплетённых прутьев — контейнер для горючего вещества. Сармат в очередной раз напомнил себе, что местные прутья так просто не подожжёшь, и на всякий случай убрал руки за спину — так нелепо выглядели эти корзины над раскалёнными камнями.

Прутья даже не обуглились, хотя стояли там явно не первый час; то, что лежало в корзинах, тлело, периодически вспыхивая, и бурно дымилось. Скогны подкладывали на жаровни растрёпанные пучки жёлтого волокна и плоские бруски из чего-то чёрного, похожего на древесный уголь. Гедимин пригляделся и заинтересованно хмыкнул — следов обугливания на свежих брусках не было; они скорее напоминали толстую кору, пропитанную какой-то тёмной смолой.

«Битум?» — сармат взялся за сканер, но тут же опустил руку — ничего, кроме горки непонятных значков, прибор ему не выдал бы. «Похоже на органическую смолу. Если это действительно аналог битума…»

Брусок, провалившийся сквозь прогоревшее волокно к самому источнику жара, почадил пару секунд и вспыхнул по краям ярким жёлтым пламенем. Скогны, не успевшие далеко отойти, оглянулись на треск, и один из них быстро поддел горящий кусок раздвоенной костью, оббил пламя и подсунул под него моток свежего растительного волокна. Жаровня снова задымила. Скогн задрал голову, высматривая что-то под плетёным куполом, потыкал туда костью и, поправив на плече лямку корзины, пошёл дальше.

«Интересное вещество…» — Гедимин подавил желание вытащить пару брусков из жаровен и прошёл несколько шагов за Скогнами, дожидаясь, когда они поставят корзины на землю. Ему хотелось их окликнуть и мирно попросить образец, но он только досадливо щурился. «Ни полслова не знаю по-скогнийски. Сбегать за стражами? Пока их найду, эти разойдутся.»

Скогны остановились у жаровни, но ничего поправлять в ней не стали — молча развернулись к сармату и уставились на него. Гедимин мигнул.

— Yerr, — с трудом выговорил он, указывая на корзину за спиной Скогна, а потом — на себя. — Yerr?

Аборигены быстро переглянулись. Один из них неуверенно взялся за лямку корзины. Гедимин быстро закивал, но спохватился, что этот жест Скогнам ничего не скажет, и повторил ещё раз «yerr», указывая на плетёную крышку.

Внутри были тонкие кости и изогнутые стержни, которые Гедимин принял сначала за прутья. Секунду спустя он разглядел, что на них нет неровностей коры и боковых сучков. Это были, скорее всего, очень длинные шипы какого-то растения… а может, и животного, — местную флору от фауны отличить не всегда удавалось.

— Yerr, — сармат отодвинул в сторону тугие пучки жёлтого волокна и нашёл наконец просмолённые «угли». Он достал один брусок и повторил «yerr». Скогны, настороженно наблюдавшие за ним, быстро переглянулись. Один из них протянул Гедимину ещё два бруска.

— Yirrr?

«Да, нужен ещё образец для Айзека. Он искал, из чего делать субстрат. Если это битум, и есть залежи…» — Гедимин подобрал оба бруска, едва не подняв в воздух повисшего на них Скогна, и благодарно кивнул. Через пару секунд он спохватился, полез было в карман за рэссеновым прутком, но Скогны вместе с корзинами уже растворились в дыму и красном свечении.

«В самом деле, пропитанная кора. Смолистое вещество, горючее… субстрат — менее горючий, пропитка, видимо, понижает температуру возгорания,» — думал Гедимин по пути к лаборатории, глядя на добытые образцы. Он хотел даже приподнять респиратор и понюхать бруски, но вовремя спохватился. «Если здесь у меня аналог нефти… если для неё применимо то же, что для земной нефти, — у нас есть сырьё для химической промышленности. Нетронутые нефтяные месторождения — это не летучие червяки. С ними можно работать…»

— … скудная биомасса, — услышал он, едва переступив порог, негромкий голос Айзека. — Что и неудивительно — при таких-то условиях. Есть надежда ещё на Сфен Жизни…

Гедимин прошёл к своему столу, придвинул к краю поддон для образцов, оставил на нём один из брусков, полсекунды с сожалением смотрел на другой — «надо было взять побольше, опять буду возиться с микрограммами…» — затем решительно развернулся к Айзеку.

— Смотри сюда. Тут горючая пропитка, очень похоже на сырую нефть…

Айзек впился взглядом в брусок, схватился за сканер — и шумно выдохнул.

— Отбой, атомщик. Взял это у Скогнов, на коптильнях? Вот зря ты ходишь к местным без переводчика!

— Что не так? — Гедимин недовольно сощурился. — Я увидел интересный образец…

— Эту кору они пропитывают смолой дерева из Сфена Огня, — вздохнул Айзек. — Всего лишь растительная смола. Сфен Огня и так-то не кишит жизнью… Эту штуку добывают в мизерных объёмах, атомщик. Можешь её поизучать, но закладываться на неё, как на источник промышленного сырья…

Он снова вздохнул и протянул ненужный брусок Вепуату.

— Образец органики из Сфена Огня. Посмотри, если интересно.

Гедимин тяжело опустился на ближайший стул, чувствуя себя полным идиотом. «И верно — надо было найти переводчика. Сразу выяснил бы про смолу — и пусть они ею хоть обмазываются.»

— М-да… — Айзек снова задумался о своих делах. — С субстратом тут и впрямь проблемы. На дикорастущую органику рассчитывать не приходится — слишком маленькая плотность биомассы. А какой-то аналог нефти… есть у меня надежда на Сфен Воды… и, если совсем не повезёт, — Сфен Жизни.

Он быстро оглянулся на слегка отодвинутую переборку и продолжил, понизив голос:

— Атомщик, для тебя есть небольшое дело. У тебя как раз перерыв в опытах? — он кивнул на печь, прикрытую защитным полем. Гедимин вопросительно хмыкнул. «Дело? Давно не было прямых поручений. Они с Гварзой до чего-то докопались?»

— Сделай чертёж барака для рабочих-переселенцев, — попросил Айзек. — Поставим его рядом с местом строительства… на поверхности, как ты догадываешься — и он должен это выдержать.

— Переселенцы? — Гедимин мигнул. Вепуат, взявший было в руки образец для изучения, опустил его на стол и придвинулся ближе.

— Ну да, — кивнул Айзек. — Будущий экипаж ИЭС, добровольцы. Будут проходить здесь глубокую акклиматизацию — даже, возможно, без декомпрессии. Посмотрим, как сарматы приживутся на Равнине…

В мозгу Гедимина вспыхнули картинки из лабораторий Биоблока и слова «направленная мутация», и он встряхнул головой, унимая разгулявшееся воображение. «Сосредоточься. Итак, чертёж барака, безопасного для проживания…»

— Много их?

— Сначала будут пятеро, постепенно дойдёт до пятидесяти, — ответил Айзек, прикинув что-то про себя. — В основном филки, но обещали и Старших. Строить придётся только из местных материалов, так что…

Он вздохнул. Гедимин помянул про себя размножение «макак». «Так, всё по порядку. Строительный камень есть, металл, и неплохой, есть, каучук есть… даже термоэлементы, как ни странно, есть…»

Вепуат задумчиво сощурился.

— Будут привыкать к Равнине? А в чём они приедут? Если в тяжёлой броне, то смысла как-то…

Айзек закивал.

— Приедут в тяжёлой. В ней и поживут, пока мы что-нибудь для них сообразим. Атомщик, как идёт работа с гзешем? Вроде бы на комбинезоны он годится?

Гедимин растерянно мигнул — в эту сторону он пока не думал.

— Должен сгодиться, — неохотно признал он. — Эластичность, механическая прочность… Если разберусь с металлизацией, можно будет сделать лёгкую защиту. Ипрон, там, распылить…

Что-то не давало ему покоя, но он никак не мог вспомнить, что именно выпало из его расчётов. «Герметизация швов, упрочнённые элементы, вставки… Надо экспериментировать, конечно. Как всё это будет истираться, какие нагруз… Hasu! Верно. Кое-что я не учёл.»

— Айзек, погоди. Комбинезоны надевают на голое тело. Кто-нибудь пробовал носить на себе кусок гзеша? Вдруг он реагирует с кожей? Никто не проверял? Местные… я не видел у них одежды из гзеша. Да и из сеша тоже…

«А у меня ещё и экспериментальная смесь с ксенофторидами,» — вспомнилось ему. «Её вообще никто ни на что не проверял. Вдруг она кожу прожигает до костей?»

Айзек слабо усмехнулся.

— Не волнуйся, атомщик. Всё проверим. Пока твои смеси не готовы, сделай мне десяток опытных образцов из «базового» гзеша…

Он быстро начертил на листке прямоугольник и указал параметры.

— Это для крысиного городка — небольшие подстилки. И нарежь ещё пару штук вот таких тонких ремешков, чтобы можно было намотать на руку. Это сразу проверим на сармате — всё-таки мы не крысы…

— На сармате? — Гедимин подозрительно посмотрел на него. — Так сразу? Ему хоть скажут, что это за штука?

Айзек издал негромкий смешок.

— Естественно, атомщик. Все опыты — только на добровольцах. Ты, конечно, работал с Ассархаддоном… но я всё-таки не он.

На его ухмылку Гедимин не ответил, но слегка успокоился и потянулся за образцами гзеша.

— Подожди минуту. Сделаю и отдам. Положишь своим крысам…

Раскроить заготовку он не успел — переборка отодвинулась, и в отсек заглянул угрюмый Кенен Гварза.

— Айзек, долго тебя ждать? Времени мало, а дел ещё гора.

Когда переборка за двумя сарматами задвинулась, Вепуат с кривой ухмылкой сел на стол.

— Любопытно даже, какие у него там дела. Реагенты больше не пропадали?

Гедимин неопределённо повёл плечом, растягивая заготовку на столе, — полоса изгибалась винтом, мешая аккуратной нарезке. «Айзек ещё и намотает на себя кусок эластомера. А тут даже медиков нет. Одна надежда, что за сутки сильно не навредит…»

…«Два этажа максимум,» — Гедимин задумчиво смотрел на едва начатый чертёж. «Двадцать пять отсеков сверху и снизу, плюс комендантская, плюс преобразова… генера… hasu! Сразу реактор им строить, что ли⁈»

Задание в первые секунды казалось ему простым — проектирование обычного жилого барака, десять минут работы вместе с описанием. Сейчас, минут через двадцать, сармат угрюмо щурился на очередной лист и не знал, с чего начать.

«Воду можно поднять водяной катушкой. Обернуть её ипроном, чтобы фонила в одну сторо…» — Гедимин сжал пальцы в кулак и вполголоса помянул спаривание «макак». «С чего ты взял, что ипрон её заэкранирует⁈»

Он потянулся было за кабелями — проверять гипотезу с ипроном, но вовремя опомнился и снова склонился над чертежом. «В ядерный могильник душевую. Всё равно непонятно, что с фильтра… hasu! Куда сливать-то? Как аборигены, под холм?»

Он мысленно выстроил помещения в два яруса и, сердито фыркнув, зачеркнул самое просторное на втором этаже. «Какие тут информатории⁈ Освоят местный язык — книги почитают. Хроники за двадцать тысяч лет…» Душевая осталась, но под большим вопросом. «Ручную помпу можно соорудить, воронку с дырками. Воду в бочках возить на тележке. Если можно сделать волокушу, то и тачка получится. Слив… ну, углубление в полу, каменную трубу вниз, чего-нибудь мелкодисперсного для фильтрации — и сток под холм. Тут ещё вопрос, чем они будут мыться. Спросить Айзека про мыловарни…»

Под вопросом остался и пищеблок — Гедимин отметил его, добавил ещё пространства со всех сторон и обвёл пунктиром. С нагревательными элементами вопрос решился мгновенно — бруски местного минерала, встроенные в них осколки кейека, ещё слой камня сверху и комендант с куском ирренция или фонящим накопителем, обходящий барак при наступлении холодов; откуда на Равнине взять надёжный поглотитель тепла, сармат не знал. «Если есть самогреющиеся камни, может, найдутся и самоохлаждающиеся?» — он криво ухмыльнулся и покосился на задвинутую переборку. «Не удивлюсь, если найдутся. Тут столько всякого, что устанешь удивляться.»

Он со вздохом убрал с мысленного чертежа всю проводку — «Какое уж тут электричество… Фонари поставим. Как Скогны. Только накрыть кейек прозрачным колпаком, чтоб ничего не поджёг… хотя — из чего делать колпак?.. Ладно, там будет видно. Есть ещё та светящаяся дрянь из Тикшера. Она вроде бы не горит…»

Он очертил контуры спальных отсеков с трёхметровыми потолками. Стены и перекрытия получались непривычно толстыми, но в целом выходило, что блоки друг друга держат, даже и без привычного раствора. «Здесь будут камеры термоизоляции, как в башнях Скогнов. Тут внешняя стена… торцевые окна — без стёкол, тут пазы под задвижные плиты. Здесь получается сквозная тяга, а при перекрытии одного хода… ну, в целом, будет чем дышать. Теперь — углубления для стока. Если расплавленный металл льёт вертикально сверху, стекать должно вот так…»

Пока Гедимин держал перед мысленным взором картинку металлического дождя, работа шла быстро. Расплав стекал по углублениям в толстой внешней стене, воздушные камеры, опоясывающие барак, держали тепло, и внутренняя стена прогревалась за всё время предполагаемого нергета всего на полсотни градусов. «Терпимо,» — Гедимин вспомнил красную кожу венерианцев и довольно хмыкнул. «Неприятно, но терпимо. Ливни, в общем-то, редкость, — никто даже не покраснеет.»

Он задумался на минуту о местной зиме и обещанном Айзеком похолодании до минус ста и снова пересчитал параметры воздушных камер — и дополнил их нишами под дополнительные элементы. «Килограмм кейека между стенами — и внутри будет тепло. Синеть не придётся. А если ещё найдутся камешки для охлаждения…»

Рядом раздался гул — шлюзовая камера приоткрылась, пропуская кого-то в отсек. Гедимин оторвался от чертежа и с удивлением обнаружил, что в лабораторию вошёл Вепуат. «А он выходил? И когда успел…»

— Всё никак? — сочувственно хмыкнул Вепуат, взглянув на чертёж. Гедимин недовольно поморщился.

— Это ерунда. А вот что делать со старыми чертежами ИЭС…

Вепуат легонько похлопал сармата по локтю и положил на бумагу пару плоских белесых камней — сантиметров по десять в поперечнике.

— Что-то интересное попалось. Не видел раньше такого минерала. Смотри, какая иризация в три фокуса!

Гедимин перевёл равнодушный взгляд на плоские гальки — и удивлённо хмыкнул. На поверхности камней и впрямь застыли расходящиеся световые блики — будто с каждого обломка смотрели три глаза с вертикальным зрачком и звёздчатой радужкой. Все «зрачки» были тёмно-серыми, почти чёрными, «радужка» — багровой у центра и розовеющей к краю. «Любопытный эффект,» — сармат взял камень со стола, повертел в пальцах и хмыкнул снова, с ещё большим удивлением. То, что он вслед за Вепуатом принял за иризацию, не перемещалось по поверхности камня вслед за лучом света, — все «глаза» оставались неподвижными, как нарисованный на обломках орнамент.

— Дай сюда, — Вепуат отобрал камень, повертел в руках и растерянно мигнул. — Странно. Снаружи крутил — всё ползало. А здесь — как приклеилось. Свет, что ли, не такой?

Гедимин пожал плечами.

— Может, они вообще от «сигмы» бликуют. Или от «омикрона»… — он рассеянно подобрал со стола образцы и сунул в карман. «Проверить снаружи,» — мелькнуло в мозгу, и тут же всё заслонили мысли о недоспроектированном бараке. «Простая, казалось бы, постройка. Если бы не местные бредовые условия. Вот чем я тут заменю преобразователь⁈»

Он снова осмотрел развёртку внешней «складчатой» стены, задумчиво сощурился, представляя себе металлический ливень при разных направлениях и силе ветра, потом вздохнул, аккуратно сложил чертёж и поднялся на ноги.

— Ты куда? — тут же встрепенулся Вепуат, вроде бы занявшийся своей работой.

— К местным. Надо сверить приборы.

Пока открывались шлюзы, Гедимин сообразил, что идти к местным со сложным вопросом без переводчика — попросту глупо. Выбравшись наружу, он огляделся и взялся за сканер. На улице светало, хотя до разгорания Пламени оставалась ещё пара часов; уже можно было разглядеть отдельные травинки и различить их цвета, и, разумеется, Калиг и Навкет давно ушли туда, где свет не выжигал им глаза. «А дневные стражи могут и не явиться… А, нет, кто-то тут бродит.»

Хассинельг неспешно измерял расстояние шагами вдоль понижающегося обрыва. Изредка он останавливался, странно расставлял пальцы, и по обшивке ближайшего шатра плыли узорные цветные блики. «Тренировка,» — Гедимин уважительно хмыкнул. «А я вот стрелял в последний раз в Тикшере, и то мимо. Надо всё-таки сговориться с Вепуатом и соорудить мишени…»

— Дим-мин? — странное существо слегка наклонило рогатую голову. «Интересно, ему шипы лежать не мешают? И эти рога? Вроде цепляться не должны, но пока устроишься…» — промелькнуло в мозгу Гедимина, и он досадливо сощурился — «Опять какой-то бред! Нет бы подумать о деле…»

— В строительстве разбираешься? — мрачно спросил он, протягивая стражу чертёж. Ответом ему было качание из стороны в сторону хвостовой клешни.

— Не возьмусь помочь, Дим-мин. Тут три племени встали лагерем — может, спросить у них?

Гедимин обрадованно закивал.

— Я к ним и шёл. Нужен переводчик. Спроси — есть среди них строители?

Хассинельг покосился на стоянку Броннов, на секунду задумался — и решительно зашагал к коптильням Скогнов. Гедимин направился за ним.

Он ждал поодаль, пока страж общался с аборигенами. В утреннем свете трубчатые цветы на деревьях-валунах снова раскрылись, летучие твари кружили над ними, привлекая небесных хищников, охотники-Скогны ушли в степь, — на стоянке осталась едва ли треть населения, и те, готовясь к новой партии неразделанной дичи, по большей части дремали. Минут пять прошло, прежде чем все выбрались из шатров, рассмотрели Хассинельга и Гедимина, и кто-то рискнул вместе со стражем подойти к сармату. Ремонтник, довольно хмыкнув, сел на траву; над низкорослым аборигеном он всё равно возвышался, но хотя бы не на два метра.

Ответив на приветственный жест Скогна, Гедимин развернул перед ним чертёж, загнув край так, чтобы видна была только развёртка защитной стены.

— Попроси его посмотреть, правильно ли это, и указать ошибки.

Он приготовился ждать, но Скогн заговорил почти сразу же — меньше секунды он смотрел на чертёж, потом шевельнул ушами и обратился к Хассинельгу. Сармат пристально вгляделся в его лицо, пытаясь понять непривычные гримасы. «Ошибка? Настолько серьёзная?»

— Он говорит, что видит эти узоры, и, наверное, они очень хороши. Но он ничего подобного никогда не видел и не берётся судить о таких вещах, — перевёл Хассинельг. Гедимин изумлённо мигнул.

— Что значит — не видел? Это проект по образцу их складчатых башен в Сердце Пламени. Разве не во всех городах Скогнов строят башни в складку?

Хассинельг озадаченно посмотрел на него, потом на чертёж, и покачал хвостовой клешнёй.

— Признаться, я сам не сразу узнал твою башню. Она какая-то вытянутая не в ту сторону. А вообще ты прав — так они и строят. Я спрошу ещё раз — может, подобрал не те слова…

К его разговору со Скогном-строителем присоединились ещё четверо — они выбрались из походных шатров и сгрудились вокруг стража. Гедимин видел, как они бросают на чертёж в его руках быстрые взгляды, и их уши наклоняются к голове так же, как и у первого аборигена. «Что-то я не учёл,» — думал сармат, досадливо щурясь. «Что-то очень существенное.»

— Они говорят, что не сомневаются в твоих словах, — сказал наконец Хассинельг. — Но впервые видят такие вещи и не берутся о них судить.

Гедимин мигнул.

— Стой. Они что, вообще не делают чертежей? Когда они что-то строят — наверное, составляют проект? Не могут же они сложные сооружения делать на глаз?

Страж вильнул хвостом.

— Тебе виднее — я-то вообще не строитель. Разве что шалашей из двух веток…

Он снова заговорил, обращаясь к Скогнам. Аборигены переглянулись и заверещали наперебой, показывая что-то руками. Не дожидаясь, пока они замолчат, Хассинельг развернулся к Гедимину.

— Они говорят, что очень давно строят эти башни одним и тем же способом. И все знают, как это делается. А если кто-то что-то забудет, всегда можно посмотреть на башню поблизости. Здесь нет сложностей — нужны только глазомер, руки и память.

Гедимин с присвистом выдохнул в респиратор. Скогн навряд ли хотел его поддеть, но что-то под рёбрами неприятно шевельнулось. «А чего ты хотел от диких земель? Тут волокуши, там — постройки на глаз…»

— А если нужна башня, непохожая на другие? — спросил он. — Более широкая или на три этажа выше? У них вообще есть проектирование? Они делают довольно сложные штуки — не всё же из головы?

Хвост Хассинельга задумчиво качнулся.

— Вообще у них такое бывает. Необычные башни, чуть выше или чуть шире… Ладно, подожди ещё.

Гедимин сложил оказавшийся бесполезным чертёж и снова прислушался к пронзительным возгласам. «И что ты сидишь тут? Ясно уже, что проку не будет…»

Хассинельг шумно выдохнул.

— Кажется, я смог объяснить им, о чём ты. Если задача сложная и необычная, они сперва лепят такую постройку из особой глины. Она в локоть высотой, и её ставят там, где собираются мастера. Они проверяют её разными способами и смотрят, что будет, — и если она выдерживает испытания, и проходит месяц, тогда посылают за камнем и глиной для стройки. Так делают в Синви.

Двое аборигенов с видимым беспокойством о чём-то спросили стража, а когда он ответил, взволнованно заговорили наперебой. Хассинельг громко щёлкнул хвостовой клешнёй и еле слышно что-то пробормотал.

— Да, Скогны из Сэви делают постройку из особой коры. В Синви думают, что это… неправильно.

«Вежливый страж,» — Гедимин криво ухмыльнулся в респиратор, угадав за сдержанным термином много других, менее приятных. «Значит, у них объёмные модели. Вполне разумно.»

— Они могут сделать для меня такую маленькую постройку? Всё равно, из коры или глины. Я скажу, какая это должна быть башня, — Гедимин мысленно пересчитал не очень нужные рэссеновые отливки. — У меня есть хороший металл, чтобы заплатить.

— Интересные у тебя мысли, Дим-мин, — пробормотал Хассинельг, поворачиваясь к аборигенам. Их стало ещё больше — все, кто дремал под навесами, перебрались туда, где шёл разговор между чужаками.

В этот раз ждать пришлось долго, и высказаться успели все, а многие — и не по разу. Гедимин не понимал ни слова, но чем больше времени проходило, тем яснее ему становилось, что помощи он не получит. Когда явно смущённый Хассинельг обернулся к нему, сармат выпрямился.

— Отказались?

— А ты уже понимаешь их речь? — клешня на хвосте стража вяло шевельнулась. — Скогны вообще стеснительны… Пока выходит, что у одних нет нужной глины, а у других — коры. И вообще они не берутся — мол, вы, как потомки и наследники Куэннов, знаете о строительстве гораздо больше. И им стыдно соревноваться с вами.

Гедимин ошалело замигал, глядя на Скогнов. «Как в такой маленький череп влезло столько бреда⁈ И… что там про потомков Куэннов?»

— Скажи им, что я ни с кем ничем не меряюсь, — буркнул он. — Мне просто нужно свериться. И тут нет никаких потомков Куэннов. У нас вообще предков не было. Мне сгодится самая дрянная модель, лишь бы по ней можно было построить башню.

Хассинельг совсем по-сарматски наклонил голову, будто увидел в гравии под ногами что-то интересное, выждал пару секунд и снова заговорил по-скогнийски. Гедимин перевёл взгляд на ближайшее скопление живых валунов. Охотники копошились в зарослях, уже не обращая внимания даже на крупных летающих червей и пузыри с щупальцами. «Добыли. Скоро в лагерь…»

— Не берутся, — сказал смущённый Хассинельг. — Ни в какую. С ними бывает. Я могу позвать Руниена — мы с ним вместе сходим в Синви или Сэви и там поищем…

Гедимин махнул рукой.

— Не надо. Пойду работать. Ты хорошо помог. Тебе нужно что-то — мелкий ремонт, там, или пруток из рэссены?

Хассинельг вильнул хвостом.

— Не беспокой себя. Это даже не помощь.

«Потомки Куэннов… надо же было такое выдумать,» — хмыкал про себя Гедимин, возвращаясь к лаборатории. «А объёмную модель я сделаю. Вон там валяются камни — образцы из Ксолу…»

— Ну что, проверил? — нетерпеливо спросил его Вепуат, едва Гедимин переступил порог. Сармат растерянно мигнул.

— А… Забыл, — коротко ответил он, раскладывая на столе чертёж. «Чтобы поднять воду катушкой, нужно электричество. Преобразователя у нас нет. Значит, отпадает…»

… — Полчаса до отъезда, — дежурно предупредил Айзек, выбираясь на улицу. — Декомпрессия, не забыли?

Гедимин, досадливо щурясь, отодвинул в сторону практически готовый макет барака. Внутренние полости ещё требовали доработки, но защитная стена получилась неплохо — жидкость, даже вязкая, по ней должна была стекать очень быстро, нигде не накапливаясь. Гварза, проходя мимо, смерил макет мрачным взглядом и поморщился. Гедимин молча показал ему кулак.

— Красиво, — сказал Вепуат, разглядывая «длинную башню». — Надо её в коробку с ветошью. Вернёмся — доделаешь.

«Восемь часов на декомпрессию,» — Гедимин задумчиво осмотрел стол. «Что убрать, что оставить? Ещё полчаса времени…»

— Сколько у тебя бликующих камней? — спросил он у Вепуата, выложив из кармана два своих образца. Разведчик радостно хмыкнул и полез в стол.

— Странные дела, ремонтник. Раньше мне такое точно не попадалось. А сегодня за час набрал шесть штук. И ещё два твоих — их я нашёл первыми… вот, держи.

Гедимин кивнул и отодвинул горку странной гальки в сторону.

— Это для контроля. Попробую облучить один «сигмой», другой «омикроном». Будем выяснять, от чего они бликуют.

— А. Да, любопытно, — Вепуат выбрался из-за стола, сжимая в ладони пару камешков. — Пойдём наружу. Посмотришь, как они выглядят там, и с этим и будем сверяться.

«Полчаса времени,» — напомнил себе Гедимин. «А теперь и того меньше. Ничем дельным всё равно не займёшься.»

Он поднял гальку над трапом, придерживая её на весу четырьмя когтями, чтобы экранированная ладонь не перекрывала потоки квантов — и сразу же увидел обещанный эффект. Чёрные пятна и их двуцветные ореолы скользили по камню при каждом его шевелении. Они двигались совместно, и расстояние между ними не менялось.

— Забавно, — сдержанно пробормотал Гедимин, пытаясь сообразить, что именно даёт такой эффект. Один блик ещё был бы объясним, но такая сложная тройная иризация…

Он открыл нишу скафандра, чтобы убрать изученные камни, почти уже закрыл её за ними, но застыл на месте, почувствовав, что бок прямо под нишей что-то греет со стороны брони. Резким движением он убрал внешние пластины, вытряхнул камни на ладонь, тронул пальцем дно ниши. «Внутренний слой уполз, появилась брешь,» — тут же обнаружил он и, поддев щиток когтем, вернул на место. «Неосторожно двигал. А эта штука должна неслабо фонить… hasu!»

Камни действительно «фонили» — и в сигма-, и в омикрон-диапазоне; счёт шёл на милликьюгены, и Гедимин, прижав ладонь к «обожжённому» боку, мысленно назвал себя идиотом.

— Камни без брони не трогать, — буркнул он, вытряхивая на ладонь ампулу флония. «Ещё и медосмотр сегодня… Ладно, что-нибудь совру.»

Вепуат быстро сгрёб все обломки в кучку на столе и прихлопнул её защитным полем.

— А ирренция в составе нет, — пробормотал он еле слышно, глядя, как Гедимин колет себе флоний. — Да ты заметил бы, если бы там было. Наведёнка, надо полагать…

Шлюзовая камера приоткрылась, выпустив Айзека. Гедимин зажал пустую ампулу в кулак и незаметно, как ему показалось, сунул её в карман. Айзек поморщился.

— Редкие минералы? — он покосился на горку гладких галек. — Любопытная иризация… Осторожнее, ладно? Самые красивые камни — в Сфене Лучей…

Из дальнего отсека выбрался Кенен Гварза.

— Сегодня я за штурвалом. Стражи на месте? — не дожидаясь ответа, он прошёл мимо сарматов к приоткрытому шлюзу. Айзек быстро осмотрел отсек, ткнул пальцем в пару предметов, недостаточно надёжно закреплённых, и вышел вслед за Гварзой. Гедимин поправил крепления, уплотнил защитное поле над камнями и догнал Вепуата уже в шлюзовой камере.

— Сегодня мы надолго? — спрашивал тот у Айзека; они оба успели пристегнуться и ждали только Гедимина.

— Восемь часов, стандарт, — вяло отозвался Айзек, пытаясь оглянуться через плечо. — Постарайтесь после медосмотра поспать и умыться местной водой. Гедимин, я твой макет покажу сарматам. Ты не против?

— Он ещё не закончен, — Гедимин недовольно сощурился. — Как делать душевую без водопровода?

Айзек пожал плечами.

— Бочки и шланги с вентилями, надо полагать. Спроектируй дверь пошире.

10 января 15 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Ночь выдалась ясной, и купол над гетто поднимать не стали; Гедимин смотрел на чёрное небо, подсвеченное снизу городскими огнями, и с трудом вспоминал названия созвездий. Где-то к востоку, за бараками, должна была гореть Венера. Гедимин сдвинулся было так, чтобы в просвет между домами рассмотреть её, но Вепуат с тревожным шипением затолкал его обратно в очередь. Она двигалась быстро — медосмотр шёл по плану, ничего странного не выявляли, и возиться было не с чем.

— Как-то пусто над головой, — пробормотал Вепуат, покосившись на непривычно одноцветное небо. — Чувствуешь? Там, на Равнине, сверху всё время висит какая-то масса. Будто ты всегда под крышей. А тут — ничего.

Гедимин слегка сузил глаза, но ничего не ответил. Ему было не по себе. «Видимо, это и называется акклиматизацией. Он привык, что там — нормально. Там не нормально, saat hasesh! Там в каждом атоме дикий бред. И ни метеороида мы там не построим ни по каким чертежам…»

Сармат-медик, отцепив кровесборник от его запястья, отступил на шаг и смерил сармата оценивающим взглядом.

— Ну-ка, посмотри мне в глаза, — велел он, быстро ощупывая что-то по бокам гедиминовой шеи. — Ты какой-то странный. Затылком нигде не бился? В глазах не плывёт?

Гедимин, растерянно мигнув, покачал головой. Вепуат, дожидающийся его с кровесборником на запястье, сердито фыркнул.

— Ты поработай ликвидатором, ещё не таким станешь!

— Ликвидаторов я видел, — отозвался медик, высматривая что-то в глазах Гедимина. — Это выглядит не так… Хм, всё-таки не мутант. Ладно, можешь идти. Если что — мы тебя найдём.

Гедимин невольно поёжился. «Не мутант,» — повторил он про себя, чтобы унять беспокойство. «Может, после переезда не отошёл, и что-то ещё заметно. Хотя — в этот раз нам всем было легче…»

…На лабораторном столе, когда-то принадлежавшем Ренгеру, лежало огромное слоистое кольцо со странными выступами и свисающими щупальцами. Издалека оно казалось частью сложного механизма — какой-то своеобразной дробилки с системой фильтрации на выходе. Гедимин двинулся было к нему, но увидел покрывающую его слизь, узнал органику, поморщился и отошёл.

— Хасен, — кивнул на ошмётки Скегги; он выглядел мрачным, хотя при виде гостей его глаза слегка посветлели. — Принесло с Аляски. Там сейчас распад колонии. Жахнуть бы по побережью, но разрешения не выбьешь…

— Далеко его несло, — хмыкнул Вепуат, с опаской глядя на челюсти хасена. — По дороге много озёр. Мог бы где-нибудь зацепиться. Обязательно им лезть к городам?

— Пища, — коротко ответил Скегги. — Городские купола пахнут едой… Ну что, вас опять прислали отсыпаться? На складе ваши матрасы… здесь, как видишь, тесно.

Мимо боком прошёл ликвидатор, за ним — трое филков. Кто-то на бегу попытался отцепить от челюстей хасена острый зубец, но получил по рукам и обиженно фыркнул.

…Когда двери склада закрылись, и стало тихо, Гедимин пристроил голову на локоть и закрыл глаза. Вепуат долго ворочался и вздыхал, мешая заснуть; ремонтник, в очередной раз вырванный из дремоты, приоткрыл глаз и озадаченно покосился на него.

— Неудобно лежать?

— Да так, — отозвался Вепуат. — Думаю… Сколько всего можно было бы рассказать — а нельзя. Почему Скегги не включили в программу? У него ведь огромный опыт…

Гедимин вздохнул и прикрыл глаза. «А мне и рассказывать некому. Не Иджеса же мучить этим бредом… И чего нам не сиделось в своём мире⁈»

…Иджес, не обращая внимания на косые взгляды Вепуата, вышел вместе с Гедимином из штаба.

— Провожу тебя до офиса, — сказал он с невесёлой ухмылкой. — Тебе там нехорошо, да? По глазам видно. Вы уже начали строить?

Гедимин с трудом удержался от болезненной гримасы. Иджес определённо не хотел его задеть, но попал в самое нежное место.

— Нет, — буркнул он, глядя на непривычно гладкую поверхность под ногами; пальцы машинально растопыривались, готовясь балансировать на гравийных осыпях, но дорожное полотно было устойчивым и монолитным. — Там всё… очень трудно.

— Да уж наверное, если там одни дикари, — Иджес сочувственно хмыкнул. — Наши макаки хотя бы цивилизованные. Там вас хоть съесть не пытаются?

Вепуат фыркнул.

— Это макаки рядом с ними дикари. И всё время норовят кого-то съесть. Если бы тут нас, тесков, приняли, как там, никаких войн бы не было.

Гедимин с удивлением покосился на него. «А верно. Нас там приняли очень… уважительно. Хотя не всегда они нас понимают, но хотя бы пытаются. И не винят нас, если не получилось. И… похоже, Вепуат привык к Равнине. Декомпрессия не помогла.»

Кенен Маккензи встретил вернувшихся сарматов ухмылкой до ушей — настолько широкой, что Гедимин сначала заметил её, а уж потом — каменный макет в руках командира.

— Извини, Джед, — сказал Маккензи, пытаясь улыбнуться ещё шире, и протянул обёрнутый скирлином барак Гедимину. — Мы тут твою скульптуру немного уляпали. Поливали её кипящим маслом, посыпали дробью… Очень неплохо, Джед, очень даже неплохо. Отлично, как всегда у тебя. Кен, подтверди?

Кенен Гварза, остановившийся у борта бронехода, недовольно сузил глаза.

— Когда Кет работает — он работает, — нехотя признал он. — Можно строить…

Гедимин изумлённо мигнул.

— Куда строить⁈ — сердито фыркнул он на улыбающегося Маккензи. — Там будут жить без скафандров, мыться, вся Равнина фонит, как ядерный могильник, а я близко не представляю, как тут выставить экраны…

Командир расплылся в улыбке и сочувственно похлопал Гедимина по плечу, быстро отдёрнув руку при первом недружелюбном взгляде.

— Джед! Ты меня удивил. Неужели до сих пор не изобрёл замену ипроновому рилкару на местном материале? Давай изобретай, дел-то на пару дней! А пока что Айзек закажет для тебя пару возов золотой глины. На макет точно хватит, верно, Айс?

Гедимин замигал и медленно развернулся к Айзеку. Тот разглядывал пол ангара.

— Золотая глина?

Кенен Маккензи всплеснул руками.

— Айс! Только не говори, что он до сих пор не в курсе таких-то вещей!

Айзек досадливо поморщился.

— Кенен, не надо так вопить. Я сам удивился. Столько всего… Мне трудно запомнить, кто что знает, а кто — ещё нет. Гедимин, ты поработаешь с глиной… но насчёт аналога рилкара — тут Кенен прав. Всё глиной не заткнёшь.

Двигатель бронехода зарокотал, с гулом открылся люк фургона — Гварза, не дожидаясь, пока Маккензи со всеми поговорит, забрался в кабину и завёл мотор. Кенен, тут же замолчав, шагнул в сторону и поднял руку в прощальном жесте. Айзек, не оглядываясь, забрался в шлюзовую камеру, и Гедимин, бережно придерживая замасленный макет, полез за ним. «Золотая глина?» — перед глазами всё яснее проступала давняя картинка — шары, скатанные из ирренциевой руды и обмазанные снаружи какой-то желтоватой грязью. «А я видел её, оказывается… она там была не просто так. Ладно, разберёмся.»

— Сфен Камня или Сфен Пустоты, — услышал Гедимин за спиной, пока возился с принайтовкой макета. Айзек задумчиво смотрел в его сторону.

— Основу для рилкара если и искать, то где-то там. В Сфене Земли — навряд ли.

— Мне всё равно, — отозвался Гедимин, занимая свободное место на скамье; едва он успел сесть, бронеход плавно тронулся, и сармат упёрся руками в колени и болезненно сощурился. «Куда легче было бы думать, если бы раз в неделю нам не вытряхивали мозги!»

— Мне нужны материалы для работы. Где их выкопают — мне без разницы, — успел сказать он, прежде чем бронеход задрожал мелкой дрожью, и пришлось закрыть рот. «Золотая глина,» — повторил он про себя, зажмуриваясь. «Экранирующие свойства. Обязательно спросить.»

13 день Камня, месяц Металла. Равнина, Дальний Край, Сфен Земли

— Весь световой день насмарку, — пробормотал Вепуат, взглянув на часы. Вставать со скамьи он не спешил, хотя машина уже остановилась, и Айзек отстегнулся, продышался и уже возился с рычагами, открывая внешний люк. Гедимин, помянув про себя уран и торий, рывком поднялся на ноги, вцепился в его плечо и дёрнул на себя. Перед глазами поплыли переборки, чёрная броня, багровые круги, сармата повело вбок, но руку он не разжал.

— Гедимин! — услышал он сквозь грохот крови в ушах. — Не держи, пусть сядет! Has— su, да отпус-сти ты!

Гедимин ухмыльнулся в темноту.

— Золотая глина, — прошептал он, сжимая пальцы крепче и слыша скрежет брони. — Рассказывай.

Айзек шумно выдохнул. Сопротивления Гедимин больше не чувствовал; секунду спустя, когда в глазах посветлело, он увидел, что сармат опустился на палубу рядом с ним и смотрит ему в лицо, сердито щурясь.

— Из-за этой ерунды надо было рисковать мозгом?.. Я сейчас же поговорю со стражами. Как стемнеет, Калиг с Навкетом притащат тебе образец.

Гедимин криво ухмыльнулся.

— Правда экранирует?

— Не ипрон, но работает, — подтвердил Айзек, потирая помятое плечо. — В неё закатывают руду, чтобы никто не обжёгся при перевозке… ну, да ты и сам видел. На Земле быстро рассыпается… В общем, поработаешь с образцом — решишь, насколько она полезна.

Он зашевелился, собираясь встать, но Гедимин протянул руку и придержал его за плечо — в этот раз аккуратно, не сжимая. Вепуат выразительно хмыкнул.

— Ну, досекретничался?

Айзек тяжело вздохнул.

— Ну мне что, за вами со сканером ходить — проверять мозговые архивы? Сами же не обрадуетесь… Давай, атомщик. Вываливай всё, что есть. Кенен придёт — толком не поговорим.

Гедимин шёпотом помянул размножение «макак». Гудящая после портала голова плохо соображала, но взгляд на макет в углу помог всё-таки собрать мысли в кучу.

— Ни метеороида не получается, — сердито сощурился он. — Ни с этим бараком, ни со станцией. Тут ничего нормально не работает. Даже холодильник не поставишь. Чем охлаждать пищеблок? Тут что, есть какие-то… теплопоглощающие камни?

Он криво ухмыльнулся, готовый, что Айзек сведёт всё к шутке, но сармат даже не улыбнулся.

— Атомщик… Здесь есть Сфен Льда. Полностью криофильная экосистема кусками по всей Равнине. Его температура не повышается. Что-то же её держит, верно?

Он на секунду сжал обмякшую руку Гедимина в ладонях и поднялся на ноги.

— Со дня на день нас захочет видеть Кайшу. Опиши ей, что ты хочешь получить от Равнины. Может, на привычные результаты удастся выйти иными способами.

Гедимин закрыл глаза и упёрся руками в палубу. «Сначала — встать. Дальше видно будет.»

Что-то зашуршало за приоткрытым люком, и сармат услышал растерянный возглас Руниена.

— Боги! У вас раненые⁈

— Мы все целы, — сдержанно отозвался Айзек. — Небезопасно стоять тут, под люком. Зачем вы собрались?

Гедимин, не открывая глаз, сделал большой шаг, вцепился в переборку и наклонил голову, унимая пляску пятен под веками. «Кто там собрался?» — его рука по привычке потянулась к заплечным креплениям. «А, сфалт на палубе…»

— Корген вернулся с новостями, — услышал он взволнованный голос Руниена. — Корген и Текк’ты ждали вас. Иди быстрее, Айсиек. Они нашли те самые холмы!

Гедимин, забыв о головокружении, растерянно мигнул. «Холмы?» — его сердце пропустило удар. «Место для станции найдено⁈»

…Двое Текк’тов ждали в низине; за рядами коптилен, сквозь дым, иногда поблескивала броня на вскинутой голове. Скогны сгрудились было у обрыва, но резкий окрик Руниена отогнал их к шатрам. Текк’ты приподнялись, вытягиваясь над холмом, и даже Гедимину стало не по себе при виде гигантских панцирных змей. Оторопь быстро прошла, когда он увидел Коргена — страж сидел на голове Текк’та, держась одной рукой за рог, и вращал над головой сияющий посох.

— Мы нашли три холма! — крикнул он, падая со змеиной головы на плато. Посох свистнул в воздухе, воткнулся в гравий, следом с металлическим лязгом грохнулся Корген — к изумлению Гедимина, даже не погнув шипы.

— Три холма, где каменный пласт очень толстый, — продолжил страж, выпрямившись и встряхнув звенящими иглами. — Тот самый камень и очень широкие пласты. Пока видели три места. Если нигде не понравится, поищем ещё.

Он быстро издал несколько рокочущих и гремящих звуков — видимо, повторил что-то для явно обеспокоенных Текк’тов. Айзек сжал пальцы в кулак и приложил к груди.

— Хорошая работа! Мы осмотрим эти холмы так быстро, как только сможем. Руниен, сможешь найти Мальгеса? Идти придётся всем вместе, и неблизко.

Руниен вскинул посох в торжествующем жесте.

— Мальгес будет здесь завтра, едва станет видна трава под ногами. Он уже ждёт в Алвене.

Сарматы переглянулись. Гедимин сердито фыркнул. «Завтра? Куда опять тянуть? Ещё светло, и часа четыре у нас есть.»

— Мы можем идти сейчас, — заговорил было он, но Вепуат молча ткнул его кулаком под рёбра. Айзек уже быстро обсуждал что-то с Руниеном и Коргеном, Текк’ты нырнули в землю, и туннели за ними стремительно закрывались, Гварза стоял чуть в стороне и угрюмо щурился.

— Идём, — выдохнул Айзек, повернувшись к сарматам. — Завтра будет много работы. Долгие опыты лучше не планировать — ну, или такие, которым присмотр не нужен.

«Какие ещё опыты, уран и торий⁈» — Гедимин еле удержался от гневного фырканья.

— Почему не идём сегодня? — спросил он. — Мы здесь, Мальгес готов, надо спешить…

Гварза тяжело вздохнул.

— Сидел бы ты со своим макетом!

— Тихо! — сверкнул на него глазами Айзек. — И ты, Гедимин, тоже. Выдохни. Холмы от нас не убегут. Выходим завтра, когда будет на кого оставить лабораторию. Мальгес её не утянет.

Вепуат беспокойно зашевелился.

— Все уйдут, а тут — одни Скогны и двое стражей? Я бы на месте кочевников уже готовился…

Айзек кивнул.

— Подозреваю, этим они и заняты. Так что — ждём. Стражи стянут сюда всех, кого найдут. Пока неясно, кого и сколько…

— Двое-трое Текк’тов очень не помешали бы, — негромко заметил Вепуат, оглядываясь на Гедимина. — Если таким хвостом прицельно наподдать…

Айзек развёл руками.

— Текк’ты воевать за нас не будут. Они, в общем-то, те же нергоны…

Вепуат шёпотом выругался.

— В начале утра — переезд, — вслух подумал Кенен Гварза. — До пяти-шести часов никто не соберётся. Я пойду, Айзек. Дай пока им задание…

Гедимин мигнул.

— Уверен? — быстро спросил Айзек. — Меньше суток, да ещё с декомпрессией… Я думаю, рано судить. Хотя крысы тоже… Ладно, лишняя проверка не помешает.

— Вы там о чём? — влез Вепуат, настороженно глядя то на Айзека, то на Гедимина. — И что это за дела? Гварза нами уже брезгует?

Айзек развернулся к нему со свистящим вздохом.

— Вепуат! Тебе мало сложностей на Равнине, хочешь ещё устроить грызню? Никто никем не брезгует, Кенен просто беспокоится из-за своих экспериментов. Вы с Гедимином тоже не образцы сдержанности!

— Так чего он хочет? — вмешался Гедимин, решив в этот раз проявить сдержанность, пусть и не образцовую. «Работаем. Достроим станцию — может, и дам ему в рыло. Пока у нас даже внятного проекта нет.»

Айзек на секунду задержал дыхание и повернулся к нему с вымученной улыбкой.

— Это насчёт наших опытов с эластомерами. Кенен счёл их пригодными — по крайней мере, для одежды. Заложи их, пожалуйста, на долговременное облучение — надо проверить, как материал себя поведёт.

Гедимин настороженно сощурился.

— Он счёл? А ты? Ты же проверял гзеш на себе. Почему он вообще открывает рот?

«Не получилось у меня сдержаться,» — отстранённо подумал он, глядя, как Айзек болезненно щурится.

— Потому что гзеш проверял именно он, — ровным голосом проговорил сармат, кивая в сторону лаборатории. — Это он предложил. Сделай закладку, атомщик. Облучение в пределах… а, сам разберёшься.

Айзек быстрым шагом направился к лаборатории, оставив Гедимина растерянно мигать. «Гварза ставит опыты на себе… Странное что-то. Ну ладно, дали задание — надо делать.»

…Гедимин вынул из реактора один твэл, придирчиво его осмотрел и положил на поддон. Обрезки гзеша и необработанного сеша уже лежали рядом в отдельных кюветах. Сармат обернул поддон защитным полем в три слоя и теперь аккуратно его уплотнял, прижимая предметы внутренним слоем к поддону. «Такой интенсивности пока хватит,» — он в последний раз глянул на дозиметр и закрыл последние просветы в экранирующем куполе. Вскрытый реактор лежал на столе; через проём в корпусе был виден «дополнительный» стержень из рэссены, уже подёрнувшийся тонкими поперечными трещинами. Гедимин осмотрел его оболочку, довольно хмыкнул и закрыл корпус. «Пока хватит малой интенсивности. А для опытов с высокой… хм, надо бы сделать спецконтейнер для облучаемых материалов. Для проверки в реакторе…»

Когда с экранированием и дезактивацией было покончено, сармат направился к никем не занятой литейной станции и подобрал заготовку — пластину прозрачного рилкара. Вещество медленно разогревалось, становясь пластичным, легко тянулось в руках, сворачиваясь в цилиндр с тонким, почти неразличимым швом. Гедимин настороженно щурился, ожидая подвоха, но рилкар вёл себя, как положено, не распадаясь на волокна и не покрываясь кавернами. Такая предсказуемость успокаивала.

«Готово. Пусть остынет,» — сармат включил воздушный насос на самой малой мощности и устроился за столом, выгребая из карманов старые чертежи. Макет барака, пустой изнутри, стоял перед ним, и каждый раз, видя его, Гедимин недовольно щурился. «Переделывать придётся практически всё. И — я ведь не знаю, как именно. Мы даже стержни поднять не сможем без нормальных электромагнитов. На тросы их, что ли, подвешивать? Можно из ипрона сделать трос?..»

Загудели, открываясь, люки, но сармат не обернулся. Вошедший остановился у его стола; по еле слышному хмыканью Гедимин узнал Вепуата, дёрнул углом рта, но от чертежей решил не отрываться. «Главное, что зацепиться не за что,» — он накрыл пальцем внутренние преобразователи, не только не воссоздаваемые, но и полностью бесполезные на Равнине. «Вот начальная точка — омикрон-реактор. Вот привод вращения. Как запитать одно от другого? Омикрон-энергия даже в тепловую толком не переводится…»

— Интересное дело, — сказал Вепуат, не дождавшись ответного взгляда. — Я прогнал дроны надо всем холмом и спустил в низину — поискать ещё тех забавных камешков с иризацией. Прощупал все долины и два ближайших холма, весь слой гравия.

«Дались ему те камни,» — Гедимин недовольно сощурился — рядом с его последними занятиями даже поиск красивой гальки казался вполне осмысленным.

— И что? — нехотя спросил он. — Много нашёл?

«Из камешков можно сделать цацки. А эти бумаги даже на подстилку не годятся… Может, облучить в реакторе тонну кейека и соорудить, как в старину, паровую турбину? Нагрев-то у него неплохой…»

— Ни кусочка, — ответил Вепуат. — Вообще ничего похожего. Будто весь запас таких обломков на округу пришёлся на наше плато. Что это ты чертишь?

Гедимин со свистящим вздохом перечеркнул едва намеченный паро-кейековый котёл. «Ладно, пар ты получишь. А дальше куда?»

— Как-то надо преобразовать энергию, — вздохнул он, сгребая со стола бесполезные листки. — Есть реактор. Даёт омикрон-поток. И на этом всё. А нужна механическая работа. Световая энергия. Теплота. А есть только «омикрон». Ни во что не переводится.

— Может, ещё переведётся, — Вепуат неловко погладил сармата по плечу. Тот угрюмо сощурился.

— Как? На Земле смогли преобразовать в электроэнергию, а там — по накатанной. А здесь…

— А здесь, может, напрямую, — Вепуат криво ухмыльнулся. — Как у Куэннов. Ты пробуй. Кроме тебя, никто не справится. Мы тут все по другой части…

Гедимин покосился на защитное поле — одинокий твэл пока его не прожёг — и поднялся из-за стола. «Хватит жечь мозг. Не работает — не заставишь. Заняться чем-нибудь дельным…»

— Прикройся полем, — попросил он Вепуата. — Буду облучать твои камни. Выясним, от чего они бликуют.

…Гедимин вынул образец из зажимов и отложил в сторону. Три «глаза» с гладкой поверхности камня всё так же таращились в потолок — что под невидимым сигма-лучом, с какой бы стороны он ни «светил», что под «дневным» светом видимого диапазона.

— Не «сигма», — вслух отметил Гедимин, подбирая другой, нетронутый, камень.

— Угу, — отозвался из-за своего стола Вепуат. Защитное поле он выставил, но прозрачное, еле заметное, и вместо работы глазел на облучаемые образцы, сдвигаясь то к одному, то к другому углу. «И у него в голове ничего путного,» — думал Гедимин с нарастающей тоской. «Только и остаётся — облучать камешки.»

Двуцветная «радужка» на камне ярко вспыхнула. Гедимин впился в него взглядом, и вовремя — под омикрон-лучом все три «зрачка» начали расширяться и медленно поползли к облучаемой точке. Сармат услышал тихий гул, термодатчик тревожно пискнул, «отловив» резкий нагрев — и странный камень высыпался из зажимов горкой серой пыли.

— Мать моя пробирка… — пробормотал Гедимин, запоздало перекрывая омикрон-луч. Сканер не показывал ни одного крупного осколка — только мелкую каменную пыль, нагретую до трехсот пятидесяти по Кельвину.

— Вот это перевелось так перевелось, — выдохнул Вепуат, выбираясь из-под защитного поля. — Чем его так?

— Неясно, — отозвался Гедимин, пытаясь найти в кучке пыли хоть один атом ирренция. Металла не было — будто всё его ничтожное количество разом «выгорело» под лучом. «Мгновенный распад,» — сармат разглядывал показания дозиметра в поисках лучевой вспышки, одномоментного выброса энергии расколовшихся атомов; прибор зафиксировал лишь плавный рост собственного излучения камня — и мгновенное его угасание.

— И поле не выгорело… — Вепуат тронул пальцем купол над образцом. — Это же вроде ядерного взрыва, да?

— Нет, — Гедимин угрюмо сузил глаза. «Опять им взрывы мерещатся…»

— Не было взрыва. Какое-то… мгновенное выгорание с тепловым выбросом. Попробуем повторить…

Второй камень «сгорел» так же быстро, как и первый, вобрав в себя пару десятков кьюгенов и выделив немного тепла. Гедимин сделал луч слабее и пару минут водил им по обломку, наблюдая за перемещением «глаз». «Надо будет поставить опыт с рассеянным „омикроном“. Только послабее, чтоб не выгорал…»

— А вот интересно, — подал голос Вепуат, когда Гедимин поместил гальку между двух слабых источников излучения и прикрыл защитным полем. — Что ещё из местных руд можно так взорвать? Кейек, наверное, можно. И эти камешки… соджег, или как их там.

«Кейек в реактор не совать,» — сделал мысленную пометку Гедимин. «Та-ак… значит, паро-кейековый котёл идёт туда же, куда электрогенераторы. Мать моя колба, зачем я в это ввязался⁈»

Он поддел облучённый камень когтями, аккуратно перевернул — «зрачки» поползли по поверхности, перемещаясь на другой бок. Гедимин вынул образец из-под поля и бросил в кювету.

— Ясно всё. Большой пользы не видно. Говоришь, они только у нас на холме?

— Выходит, что так, — Вепуат кивнул. — Странные какие-то штуки. Ну что, пойдём разомнёмся? Тебе, похоже, не работается. А я придумал, где поставить мишени…

…Горка гравия взорвалась с оглушительным грохотом. Огненный шар окутал край обрыва, быстро темнея и распухая. Гедимин услышал шелест и стук падающих камешков — часть плато подломилась, и верхний слой мелких обломков потёк вниз, в долину.

— Да нет там никого, — успокоил сармата Вепуат, бросив быстрый взгляд на экран передатчика. — Иди складывай камни — твоя очередь!

— Сейчас, — Гедимин разглядывал подломанный край обрыва, выбирая безопасное место. — Отойди подальше, — сказал он Вепуату, глядя издалека на новую каменную груду. — Отсюда не промахнёшься, даже если захочешь. Отойди вон туда, к шатрам.

— Оттуда я эту кучку не увижу, — отозвался разведчик. — Метров десять ещё — и всё. А интересно, вспышки наши далеко видно?

— Стреляй уже! — отмахнулся Гедимин. Ему тоже было неспокойно — на этом плато негде было спрятаться, тем более — для стрельбы из плазмомёта. После первого же «бабаха» зашуршало не только на обрыве, но и у шатров, и у притихшей полевой кухни, и сейчас Гедимин чувствовал спиной чужие взгляды. Снова громыхнуло, и огненный шар вырос над обрывом; у шатров кто-то взволнованно взвизгнул, но на него зарычали со всех сторон, и снова настала тишина.

— Всё-таки попал, — довольно хмыкнул Вепуат. — Стрелять мы не разучились. Жаль, долго складывать эти горки.

Гедимин задумчиво сощурился на бортовые огни дронов, зависших в сотне метров от обрыва над тёмной долиной. После двух взрывов даже листья в низине шуршали «шёпотом», а странные звуки, которые ремонтник приписал местной фауне, и вовсе смолкли.

— Хватит горок. Давай по световым меткам, — сказал он. — Хоть какая-то сложность.

«И холм не обрушится,» — добавил он про себя, глядя на подломанный уже в двух местах край.

Вепуат похмыкал, помялся, но через пару секунд подозвал дроны и принялся их настраивать.

— Со световыми метками проблема — сразу не знаешь, попал или нет, — бормотал он еле слышно, копаясь в настройках. — Сюда бы третьего, чтоб стоял со сканером и записывал…

Гедимин оглянулся на шатры — в красном свете поблескивали наконечники копий и металлические подвески.

— Можно Скогнов попросить, — сказал он, рассматривая крепления сканера. Вепуат быстро оглянулся и шёпотом помянул ядро Сатурна.

— Вылезли на шум… Интересно, там на постах кто-нибудь остался?

…Светящиеся треугольники замелькали в воздухе в двух десятках метров над обрывом. Гедимин вскинул сфалт. Целиться уже было некогда, и он стрелял наугад, считая про себя истекающие секунды. Спина взмокла, что-то между лопатками заныло, перед глазами мелькали блики — то настоящие, то фантомные. «Слишком быстро,» — он выстрелил в последний раз, уже зная, что промахнётся, и облегчённо вздохнул, услышав сигнал отбоя.

— Ага! — Вепуат, оставив погасшие дроны висеть в воздухе, с интересом рассматривал экран передатчика. — Чем выше скорость, тем сильнее я тебя обгоняю. Ну, я и видел раньше, что ты немного замедленный. Там, где можно выждать и сосредоточиться, ты меня обходишь влёт. А вот на скорости…

Гедимин слушал его вполуха, пытаясь унять слишком быстрое биение сердца. «Совсем размяк. Простейшая тренировка — и уже хоть ложись.»

— Ну что, ещё ускоримся? — ухмыльнулся Вепуат, не глядя протягивая Гедимину пульт и снимая с плеча плазмомёт. Ремонтник, неопределённо хмыкнув, шагнул на его место и полез в настройки. Позади сверкнула жёлтая вспышка, а за ней белый луч упёрся в площадку, погасив огоньки-мишени. Вепуат, обернувшись, запоздало помянул ядро Сатурна.

— Два идиота! — Гварза шагнул на площадку, поднял фонарь выше, заставив Гедимина сердито сощуриться. — На секунду нельзя оставить! Что вы тут делаете? Разносите холм и пугаете местных⁈

— Им нравится, — буркнул Вепуат, махнув рукой в сторону шатров. Свет фонаря Гварзы выхватил из темноты пару мелких силуэтов, и Гедимин удивился, узнав Броннов, — Скогны успели сбежать. Бронны шарахнулись от света, растворяясь в полумраке, и сармат услышал вдалеке встревоженный шёпот, шорох и тихое рычание.

— Нравится! — Гварза сердито фыркнул. — Как вы только никого не убили! Стрелять из плазмомётов рядом с аборигенами… Где Калиг? Ослеп от вашей канонады⁈

В темноте за шатрами что-то шумно вздохнуло.

— Глаза Калига целы, — отозвался страж, выставив в световой круг кольцо на верхушке посоха. — Он не видел огня, но слышно было хорошо.

— Не давай им такое устраивать, — сердито сказал Гварза, поворачиваясь на блеск кольца. — Зови меня, если они опять затихарятся за машиной. Караульные должны следить за степью, а не глазеть на пустую пальбу.

В темноте зарокотало, и блестящее кольцо качнулось.

— В степи тихо, Кен-нен. Ни один кочевник этой ночью не сунется и близко. Да и завтра, думаю, будет тише тихого. Никто не обижен на Дим-мина и Вепу-а. Скогны просят пострелять ещё.

Гедимин изумлённо мигнул, переглянулся с Вепуатом, и они одновременно ухмыльнулись. Кенен громко фыркнул.

— Идиотское развлечение. Идите спать, оба! И чтоб до утра было тихо.

Гедимин представил себе разочарованных Скогнов и едва сдержал нелепый смешок. Вепуат покосился на Гварзу (тот, притушив фонарь, так и стоял в световом кольце, выразительно глядя на сарматов), потом развёл руками и повернулся к Гедимину.

— Пойдём отдохнём. Ты вроде немного устал. Хорошая была идея со световыми метками. Надо будет повторить.