Обратный отсчет: Равнина

Часть 33 32–39 дни месяца Льда. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген — Сфен Камня — Сфен Огня — Сфен Камня — Сфен Воды

32 день Пустоты, месяц Льда. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген — Сфен Камня — Сфен Огня

— Вот как… — пробормотал Айзек, глядя на голограмму — объёмный снимок стеклянной чашки в сетке тёмно-синих «трещин». — А что ещё?

— Ничего, — Гедимин пожал плечами. — Даже не фонит.

— Ничего не греет, не охлаждает и не отражает? — Айзек слегка прищурился. Смотрел он уже не на чашку — мимо неё на озадаченного сармата.

— Ничего. Совсем, — ответил Гедимин. — Даже под сигма-лучом. Прочность возрастает — и на этом всё.

— Плюс прочность, минус прозрачность… — пробормотал Айзек, думая о чём-то своём. — Эффект интересный, но малоприменимый… Чем ты его охлаждал? Криобластером?

Гедимин кивнул.

— Удобно для прозрачных предметов. Пригодится для охлаждения Би-плазмы. Если тонким слоем. Могу отдать бластер в пищеблок — пусть проверят в деле.

Айзек еле слышно хмыкнул, с сомнением глядя на костяные рукоятки у пояса Гедимина. Сармат проследил за его взглядом и недовольно сощурился.

— Что не так? И термо, и крио пора пустить в дело. Они уже две недели отработали без аварий. Даже Вепуат сказал…

— «Даже»? — Айзек невесело усмехнулся. — Что без аварий — это хорошо. Если продержатся до конца месяца — будем думать. Сегодня как раз испытания, растапливание льда, — помнишь про выезд?

Гедимин угрюмо кивнул. Из-за спины Айзека, от монитора, на него подозрительно смотрели операторы-филки. Их командир, Старший сармат, тоже оторвался от приборов на экране и покосился на Гедимина. Сегодня тот задержался в бункере — его смена закончилась десять минут назад.

— Филки уже согласились? Много было нытья?

Айзек хмыкнул.

— Чуть-чуть снисхождения, атомщик. Не все тут — амбалы в крейсерной броне. Каменоломня, минус сорок пять, камнепадная местность, — есть от чего заныть.

Гедимин досадливо сощурился.

— Значит, опять начнётся… — он вспомнил вчерашний разговор, неприязненно покосился на операторов и двинулся к Айзеку. Тот вопросительно хмыкнул.

— Чем сейчас заняты филки? Кроме стрельб и уборки?

— Акклиматизацией, — отозвался Айзек, слегка помрачнев. — К чему ты это спросил?

— К тому, — Гедимин поморщился. — Пора их хоть чему-то учить. Обработке камня. Ковке. Да хоть стекло выдувать!

— Интересно… — протянул Айзек, с сомнением глядя на него. — Неожиданная для тебя идея. Обучение примитивным технологиям… М-да. Надо подумать, атомщик. Пока никого не трогай, а я поговорю с Кененом. Ремесленные навыки… может, они и не помешают.

«Не трогай?» — Гедимин недовольно сощурился, но промолчал — филки у щита управления и так помрачнели и смотрели на него исподлобья. «Самим-то им не скучно по сорок часов глазеть в потолок? Или они спят три четверти суток? Поди разбери…»

…Плотный жёлтый камень звенел под когтями и гулко гудел под ударами кулака — и звук, издаваемый стыками плит, Гедимин не мог отличить от гула монолита. Он кубарем скатился по внутренней лестнице, качнулся от стены к стене, врезаясь в перекрытия всем телом, — и броня, и «бетон» звенели металлом. Гедимин вышел на открытое пространство, посмотрел вверх — над ним зиял чёрный, неосвещённый пролом вентиляционной шахты. Сармат опустил на пол последнюю термочашу и шумно вздохнул. Над колодцем тут же склонилась голова гигантского змея.

— Здесь — всё, — сказал ему Гедимин, положив ладонь на прохладную жёлтую стену. — Все полусферы закончены. Теперь пойдёт устойка.

— Куэнн-работа — всё? — второй Текк’т высунулся из скалы и навис над проломом. — Будут плохие дни. Через два вернёмся. Надо? Будет работа?

«Плохие дни?» — Гедимин запоздало вспомнил, что не сверился с календарём на стене барака. «Им виднее.»

— Будет, — быстро ответил он. — Копать туннели. Мять камень. Делать крышки. Подъёмники. Работы много.

Текк’т протяжно загудел и склонился к сармату, просовывая голову в пролом. Гедимин, подавив дрожь, шагнул в открытую пасть и, обогнув гигантские «клыки», сел на нижнюю челюсть.

— Длинные норы пусты, — прогудел кто-то из Текк’тов. — Отнести обратно?

«Да, склады… Ни песка, ни гравия,» — Гедимин досадливо сощурился — «сам должен был вспомнить!».

— Норы надо наполнить, — сказал он вслух. — Собрать камни. Намолоть песка.

— Холодно, — змей встряхнулся, зазвенев чашуёй. — Жди. Дни Пустоты скоро. Норы наполнятся.

…Гедимин вставил в «термобластер» самую широкую линзу. Пятно жёлтого света скользило по дну ущелья, и вслед за ним поднимались столбы пара. Снег стремительно испарялся, но тут же конденсировался и сыпался обратно — Вепуат еле успевал растягивать «кишку» туннеля, спущенную с холма, по оттаявшей земле. Сугробы по её бокам уже подросли на десяток сантиметров — замёрзший конденсат, не задерживаясь на защитном поле, стекал на них.

— Минус сорок три, — Вепуат, выглянув наружу, радостно ухмыльнулся. — Потеплело!

Гедимин оглянулся на холм. У обрыва уже собрались шестеро мрачных филков в комбинезонах и теперь надевали капюшоны поверх войлочных шапок. Шапки сползали, ремешки то растягивались, то подворачивались. Гедимин угрюмо сощурился и отвернулся. «Я в таком снаряжении тоже не радовался бы. Надеюсь, Альгот придумает что-нибудь с одеждой. Найдёт сырьё…»

«Кишка» вытянулась ещё на пару метров и оборвалась, упираясь в пустоту. Гедимин поднял «телескоп». Глаз он зажмурил не сразу — пару секунд видел, как местность двоится, и белая равнина с далёкой «стеной» обрыва сменяется острыми скалами и каменистыми осыпями. «А отсюда виден тот полезный обвал. Если встать вот здесь и смотреть чуть сбоку. Если прямо — скала загораживает.»

— Отсюда нас прикроют? — спросил он, оглянувшись на холм. Филков у обрыва стало уже восьмеро. Восьмой принёс охапку странных палок, и теперь все, взяв себе по одной, вертели их в руках. Гримасы — у кого опасливая, у кого брезгливая — читались даже по затылочным частям шлемов.

— Гварза, — кивнул Вепуат. — Встанет наверху с «иридой». Откроет нам шлюз, как пойдём обратно. И поддержит огнём, если что. Отдал ему свой «телескоп». Надо их всё-таки сделать побольше. Хотя бы ещё два — для него и Айзека.

Он вопросительно посмотрел на Гедимина. Тот едва обратил на него внимание. Сейчас его занимали странные палки. «Кость с изгибом. Тут, сбоку, примотан… да нет — вколочен, это сверху обмотки… нет, то, что свисает — это для красоты. А там вставлено лезвие… остриё… жало? Это что, каменные кирки⁈»

— Чего там надавали филкам? — выдохнул он, разворачиваясь к Вепуату. Тот от неожиданности вздыбил перья и превратился в чёрный шар. На Гедимина выпучилось пять пар глаз.

— Фу ты! Напугал, теперь мне их успокаивать, — фыркнул Вепуат, дёргая лопатками. — Инструмент им дали. Не руками же копать!

— Инструмент… из камня и кости? — Гедимин тяжело качнул головой. «Сделал же его кто-то… И я хорош — надо было из рэссены…»

— Скогны уверяют, что камень прочный, — сказал Вепуат. — Если не лупить со всей дури. Не очень удобно, но — там и порода мягкая. Всё лучше, чем руками.

К тем, кто собрался у обрыва, подошёл ещё один филк. Ему протянули кирку. Пару секунд он недоверчиво на неё смотрел, потом что-то сказал. Гедимин услышал дружное фырканье, но слова унесло сквозняком.

… — Амулет с собой? — отрывисто спросил Вепуат. В руке он сжимал обрывки шнурка с узлами — всё, что осталось от каменных бус. Гедимин покосился на филков — нагрудный карман комбинезона у каждого оттопыривался. Бусин хватило на всех, только привязать их было не на что.

Он молча сдвинул пластину брони, показывая нишу. Каменная призма, покрытая мелкими ромбами, лежала там, насаженная на штырёк. Вепуат одобрительно хмыкнул.

— Ипрон убери. Чтобы снаружи эту штуку было «видно». Филков я снарядил. Скогны говорят — одной бусины достаточно.

У его пояса висела связка пустых мешков — и один полный и странно лоснящийся. Вепуат покосился на него и смущённо хмыкнул.

— Сложить было не во что. Жидкость налил во фляжку, а грибы куда? Надеюсь, мятые тоже годятся…

Гедимин тяжело вздохнул. «Амулеты… подношения… Sa hasu!»

— И что, местные шахтёры на каждую смену ходят с грибами? — мрачно спросил он. — Или только раз в неделю? А десять бусин надёжнее, чем одна? От камня в голову защитят или так — смягчат удар?

Вепуат сердито фыркнул и вздыбил перья.

— Кет! — Кенен Гварза вышел из расступившейся группы филков, мимоходом дёрнув пальцем чей-то провисший ремешок — плохо затянутое крепление. — Вдвоём идёте вперёд, убираете снег и ставите купол. Рабочие ждут у разлома, по сигналу идут к вам. Хепри, встретишь их за разломом. Кет под куполом следит за обстановкой. Сфалтом не махать, в реактор не лезть!

…Пар, взлетевший из-под каменных осыпей, поднялся высоко и сконденсировался уже где-то над вершинами скал — Гедимин ещё и сейчас видел, как мелкие ледяные кристаллы оседают на купол и скатываются к его подножью. Вокруг оттаявшего пятачка на дне ущелья лежал снег, и поднимались перекошенные «стены» скал. За ними с сигма-сканером в руке пристально следил Вепуат, забравшийся на валун. Над скалами повис одинокий дрон-разведчик. Вокруг было тихо — Гедимин слышал только стук камня о камень и редкое бормотание:

— Сюда. Здесь ещё. Ага… И этот кусок тоже. Тьфу ты! Сам теперь собирай…

Филки разбрелись по пятачку, вытянутому вдоль ущелья, и дробили подвернувшиеся обломки. Кому-то повезло напасть на «жилу» распространённого минерала и набить мешок с одного квадрата, кто-то выцарапывал мелкие мучнистые чешуйки из прослоек и выколачивал разрозненные конкреции.

— Два амбала, а помощи — ни на грош, — сердито прошептал кто-то рядом с Гедимином. Сармат, не выходя из задумчивости, покачал на ладони горсть обломков, царапнул их когтями и с сожалением отбросил. «Слишком мягкий минерал. Тут, похоже, область размягчения — из-за близкой воды, что ли…»

— Вепуат! — он бросил последние камешки и выпрямился, глядя на высокий валун. — Всё тихо?

— Пока спокойно, — отозвался разведчик, складывая крылья. — Нашёл что-нибудь?

— Тут — ничего. Пойду в ущелье, — Гедимин кивнул туда, где осталась цепочка натоптанных следов. — Что увидишь — сигналь.

— Осторожнее там, — дежурно напомнил Вепуат, пока сармат выбирался из-под защитного купола.

…Сигма-сканер помочь не мог ничем — на экране вроде бы отображалась внутренняя структура обломков, но «чутьё ремонтника» с ней не совпадало, а результаты проверки — когтями и рэссеновым лезвием — давали третий результат, и закономерностей Гедимин не видел. Пару секунд он задумчиво смотрел на обломок тёмно-бурой, почти чёрной породы, — из чего-то похожего Скогны делали кирки. «Что-то вроде кремня — колется пластинами. А нужен местный гранит… Это, что ли?»

Мелкозернистая порода еле-еле поддалась когтю, но от несильного удара осыпалась Гедимину под ноги. Сармат разочарованно хмыкнул и стряхнул с ладони пыль. «Не то… Может быть, это?»

Он зарылся по плечо в снег, выламывая примёрзший осколок необычного цвета. Края на ощупь были острыми. «Ещё один местный кремень? Или просто свежий отломок — края ещё не стесались? Может, если окатать до шара…»

В голове уже второй час крутилась объёмная схема шаровой мельницы. Гедимин видел её во всех мелочах — от станины до перетираемой породы, только вместо дробящих шаров чернели какие-то невнятные сгустки — не камень, не металл… «Может, всё-таки взять рэссену и налить из неё дроби? Будет не нужна — переплавлю…»

Короткая вспышка на рукаве отвлекла его, и за камень он схватился в последний момент — поверхность под левой ногой вдруг просела, и сармат едва не уехал вместе с ней на полметра под снег. То, что он считал твердью, было верхним слоем слежавшейся осыпи. Внизу громоздились пласты обломков. На дне ямы из-под мелкого крошева торчал округлый бок валуна. Гедимин посветил на него фонарём — камень заблестел. В тонком слое он наверняка был прозрачным, — очень гладкий, с несколькими едва заметными царапинами, желтовато-зелёный «окатыш». «Красиво блестит,» — подумал сармат, без особого интереса глядя на камень. «Отломить кусок на цацки? И не ободрало его под полуметром обломков… Мать моя колба!»

Минерал был очень плотным — «окатыш» поперечником с локоть Гедимин поднимал двумя руками. Коготь без нажима скользнул по поверхности, не оставив следа, с нажимом — прочертил едва заметную бороздку. Гедимин вдохнул поглубже и треснул по камню кулаком. Обломок раскололся надвое — чуть в стороне от места удара, там, где уже виднелся темноватый надлом. Гедимин, потирая руку, впился взглядом в гладкую поверхность. «Даже не выщербилась. Если его ещё и плазма не возьмёт…»

Лучевому резаку минерал всё-таки поддался. Пару минут Гедимин долбил обломком по обломку — и облегчённо вздохнул, заметив первые следы стачивания. «Годится. На базе накромсаю на куски и обкатаю. Этого обломка хватит с запасом. Надо запомнить, — желтовато-зелёный, с блеском…»

«Местного кремня» сармат тоже набрал — времени у него было много. Только через два часа дрон, выпущенный Вепуатом, пролетел над головой, повис в воздухе и замигал светодиодами. Гедимин поднялся на ноги, помахал дрону и двинулся назад по ущелью — пора было забирать груз.

…Альгот заглянул в последний мешок, довольно хмыкнул и кивнул на пустые «ячейки» склада.

— Тут пока свободно?

— До конца месяца — точно, — отозвался Гедимин. — Успеет просохнуть?

— Почему нет? Рассыпем тонким слоем… — Альгот помахал филкам, не успевшим удрать, и они угрюмо сощурились, но двинулись к нему. — Три составляющих… если твой расчёт верен — хватит и ещё останется. А зелёный камень для чего?

— Это для дробильного агрегата, — ответил Гедимин, поправляя ремешки на плече — гладкий камень, даже обёрнутый защитным полем, всё норовил куда-то соскользнуть. — Прочная штука.

— Дробильного? — взгляд Альгота стал неприятно цепким. — Перетирать породу… на токсичность проверял?

— Скорее рэссена сотрётся, чем он, — буркнул Гедимин, царапая камень когтями. Следов на поверхности не оставалось. Альгот еле слышно хмыкнул.

— Механика — по твоей части. А вот химия — по моей. Давай образец, проверю, с чем реагирует. Попортит или отравит весь состав — работа насмарку.

Гедимин недовольно сощурился, но кивнул. «Верно. Проверка никогда не помешает. Вдруг, и правда, какая-то вялотекущая реакция… разорвёт мельницу, или что похуже.»

…Засесть с камнем в горячем цехе Гедимину не дали — не успел он разрезать заготовку на плашки, как в дверь заглянул Вепуат.

— Красивый камень… Ты его жрецу показывал?

— Зачем? — Гедимин угрюмо сощурился. Вепуат пожал плечами.

— Странно ты его нашёл, вот что. Там на дозиметре ничего не записалось?

— Проверься на эа-мутацию, — буркнул Гедимин, но в памяти отчётливо всплыла та вспышка на рукаве, из-за которой он потерял равновесие. «Дозиметр… он, и правда, отчего-то сработал…» — сармат сдвинул нарукавную пластину и нехотя притронулся к экрану. «Уран и торий!»

— Вот то-то и оно, — пробормотал Вепуат, глядя на зигзаги на графике. — Всё время, пока мы там сидели, фон рос и рос. И только после этой вспышки убавился.

— Ноль семь кьюгенов на ровном месте без ирренциевых руд… — Гедимина передёрнуло, и он протянул «щупы» дозиметра к камню и облегчённо вздохнул. «Проверял уже. Не фонит. И не начал. А там, в Сфене Камня… Может, обычная цепная реакция? Что-то ирренцийсодержащее зрело-зрело — и дозрело. А от хлопка поехали пласты камня… Мн-да. Повезло, что был в скафандре.»

— На куполе были пятна? — спросил он вслух. — Повезло, что энергия ушла в «сигму». Был бы «омикрон» — филков бы расплавило.

Вепуат вскинул на него взгляд, ошалело мигнул и издал короткий смешок.

— Ты там про что, Гедимин?.. Оно следило за тобой. Всю дорогу. У нас, как ты вышел, сразу фон упал. Не было пятен. И омикрон-лучей не было.

Гедимин досадливо поморщился. «Следило… Обычная цепная реакция в рудах. Хорошо, что филков не зацепило. Мы-то в скафандрах…»

— Гедимин, — Вепуат оглянулся на дверь. — Пока светло — может, покатаемся на сааг-тууле? Хоть какая-то передышка… среди всех этих камней. А я тебе потом помогу с этой штукой.

— Чем ты поможешь? — буркнул Гедимин, но всё же завернул распиленные обломки в защитное поле и отложил в сторону. «Спешить, и правда, некуда. Пока сырьё просохнет, пока Альгот всё проверит… Может, этот камень вообще не понадобится.»

— Едем, — сказал он, вынимая из «холодных» отсеков печей металлические детали. Тросы и деревяшки он уже подобрал — оставалось собрать всё вместе и завершить подгонку. Последним из ниши появился кованый полый цилиндр полуметровой длины. Вепуат озадаченно хмыкнул.

— А это всё… оно с нами поедет?

— Сам говорил — работать с телами вращения подальше от базы, — отозвался Гедимин, оборачивая цилиндр защитным полем. — Тут мельница и смеситель. Отъедем на десяток километров, соберём и проверим.

— М-да… — протянул Вепуат, с опаской глядя на разобранные агрегаты. — Джагулы будут рады.

Гедимин приподнял руку с генератором защитного поля на запястье. Прозрачные «мешки» уплотнились до матовой белизны.

…После рассвета потеплело до минус сорока, и сааг-туул оживился. На Гедимина, поднимающегося по его броне, с двух сторон таращились боковые глаза. Дыхальца открылись и со свистом прокачивали воздух по полостям. Зверь то и дело встряхивался, стуча щитками брони. На его спину, кроме пары погонщиков, выбрались несколько любопытных Джагулов. Погонщики отогнали было их ближе к хвосту, но через пару минут пути Гедимин услышал с загривка знакомый голос:

— Геджер собрал все камни? Вечером пустит нас к печам?

«Джагзуу?» — Гедимин удивлённо мигнул. В одежде, со всеми хвостами, бахромой и нашитыми клыками и костяшками, самку отличить от других Джагулов было проще — такая шапка была только у неё. Гедимин пригляделся к «новым погонщикам», хмыкнул и снова их пересчитал — одного «стеклодува» не хватало.

— С Геджером все смотрят его сны, — хмуро сказал один из погонщиков с шестами, и Гедимин ухмыльнулся — Урджен был здесь, и счёт всё-таки сошёлся. — Завтра ветер, а в снах одни камни.

— Вчера в мешках было мало шихты, — снова заговорила Джагзуу, устраиваясь на загривке зверя. Говорила она вроде бы с Вепуатом, но то и дело оглядывалась на Гедимина.

— Это не последние мешки, — успокоил её Вепуат. — На обучение нам хватит.

— Значит, ваша руда на исходе, — Урджен недовольно оскалился. — Только на вашу работу. Нужно ещё.

Вепуат сдержанно хмыкнул.

— Шихту добывают Сэта. А они сейчас под землёй. Хочешь без них обойти их владения? Думаю, «спасибо» тебе не скажут.

При упоминании Сэта все Джагулы — даже тот, кто про стекло не спрашивал — прижали уши и угрюмо оскалились.

— Зачем их владения? — прорычал Урджен, указывая шестом куда-то вдаль. — Сфен Огня — из многих кусков. Гнёзда с прозрачной скорлупой, — их не Сэта строят.

Сарматы переглянулись.

— Там земли Огня, — другой погонщик махнул шестом в сторону дальнего плато. — Знаешь, где искать руду? Поможешь?

«А быстро они раскочегарились,» — растерянно подумал Гедимин. «Даже сообразили, где можно поискать… Интересно вот — только они такие сообразительные или…»

— Разве в месяце Льда добывают руды? — спросил Вепуат, озадаченно хмыкнув. — Всё под снегом. Всё промёрзло. Если что и рассмотришь, то отламывать…

Джагул коротко рявкнул и огрел сааг-туула шестом по затылку. Под треск погремушек животное с тяжёлым вздохом развернулось к дальнему плато.

— Вот и говорим — нужна помощь, — угрюмо сказал Урджен. — Око Пламени видит сквозь камни. Я видел, как Геджер растапливал снег. Помоги, и мы поможем — наберём руды для ваших печей.

Вепуат оглянулся на Гедимина с довольной ухмылкой и жестом спросил: «Ну?» Гедимин пожал плечами.

— Посмотрим. Может, там и руды нет.

Джагулы схватились за шесты. Зверь, уже собравшийся залечь, встряхнулся, сердито махнул хвостом и шагнул в разлом.

Странно было видеть, как там метр за метром исчезает его голова, потом — плечи… Едва пейзаж вокруг сменился, а на горизонте показались столбы дыма, Гедимин быстро оглянулся. Зверь шаг за шагом «втягивался» в невидимую дыру в пространстве. Протащив через разлом кончик хвоста, он приподнял щитки панциря и шумно втянул воздух в дыхальца. Уже и Гедимин чувствовал тёплый ветер, — нарукавный термометр показывал минус двадцать.

Многометровые чёрные глыбы торчали из-под снега. Он был пёстрым, местами красноватым, местами светло-серым. Расчерченная цветными полосами долина плавно загибалась кверху. С холма Гедимин, не вглядываясь, принимал её за склон вулкана; теперь «телескоп» показывал, что это лишь одна из причудливых складок земли. Вся местность была покрыта многометровыми продольными холмами; кое-где их прорезали глубокие поперечные трещины, со дна которых поднимался дым. Снег на склонах превратился в ледяную корку. Сааг-туул ступил было на край трещины, вздрогнул и отдёрнул лапу.

«Не навернуться бы,» — думал Гедимин, сканируя снег. Часть бесформенных глыб из-под него торчала, часть давно раскрошилась и лежала под лапами зверя. Где-то тут были и разломы в пространстве, и трещины в земле, расползающиеся от широких провалов; сааг-туул брёл медленно, опустив морду к снегу, и подолгу обнюхивал подозрительные участки. Сармат оглянулся на кочевников — они приспустили тряпки, прикрывающие нос и рот, «пассажиры» зверя приоткрыли «люки» вдоль боков. Мимо, в полусотне метров от живого холма, проплывал дымящийся разлом. На его дне что-то красновато светилось.

— И вот это вот у нас под боком… — Вепуат поёжился и тут же превратился в огромный пернатый шар. — Вот что значит — не осмотреть окрестности!

Гедимин судорожно вспоминал, видел ли в долине Элид признаки близкой тектонической активности. «Здесь всё изломано. А там пласты нетронуты. Вообще. Эта штука… это не вулкан. Это трапповое поле…» — сармат выпрямился, оглядывая окрестности, и его передёрнуло. «Ни одного признака за четыре месяца…»

Кто-то шумно выдохнул в наушник.

— Что видит око Пламени? Тут есть руда? — нетерпеливо спросил Джагул. Остальные пристально смотрели на сарматов, не обращая внимания ни на бредущего куда-то зверя, ни на трапповое поле вокруг.

— Плохое место для рудника, — Вепуат нахмурился. — Если эти штуки плюнут хотя бы дымом…

Джагул дёрнул вибриссами.

— В дни Льда Огонь спит.

— Слушай, что говорят! — сердито оскалилась Джагзуу. — Плохое место? Гнёзд нет? Надо смотреть, где ровно?

Вепуат встряхнулся, укладывая вздыбленные перья.

— Пепел. Они строят гнёзда в пепле. Ищи широкие площадки. На склоне пепел не улежит — осыпется.

Зверь шумно стравил воздух из полостей и медленно, очень неохотно отвернулся от расселины и побрёл к чёрным скалам. Вепуат, приложив «телескоп» к глазу, оглядывался по сторонам.

— Лава… Тут повсюду лава. Десятки слоёв, один на другом. Если и были пепельные поля… Гедимин! Как по-твоему, тут могло что-то выжить?

Сармат покосился на экран сигма-сканера. Ближайшая расселина пропала с глаз, но дым ещё клубился — а впереди, в основании новых дымовых столбов, уже проступала ещё одна. Под ногами из складок застывшей лавы торчали скальные зубцы — то обломки останцев, то изверженные глыбы. Складки лежали слоями; пересчитывать их Гедимин не стал.

— Красно-жёлтые камни, — буркнул он, неприязненно щурясь на приближающийся разлом. — Если что и найдём, то по ним.

Вепуат с грохотом опустил крылья на броню.

— Точно! — он вскинул сигма-сканер на высоту плеча и крутнулся вокруг своей оси, едва не слетев со спины сааг-туула. — Э-эй! Туда-а!

…Красно-жёлтые зубцы торчали из лавы на полметра, и снег почти закрыл их. Только подойдя вплотную, Гедимин разглядел на дне кратера знакомые кольцевые структуры. Лава преодолела верхний ряд зубцов, протекла сквозь него и застыла выпуклыми «языками» между верхним и следующим.

— А ты говорил — «зачем камни, зачем камни…», — Вепуат смерил Гедимина укоризненным взглядом и, расправив крылья, легко спланировал на заснеженный гребень. — Гнездо! Гедимин, почистишь снег?

— Отгони зверя, — велел сармат ближайшему Джагулу и скатился на землю. Сверху он видел среди наплывов лавы ещё два «гнезда». Их наклонило набок, но внутренние полости остались нетронутыми — лава застыла на верхних зубцах.

…Дно кратера остывало медленно — сарматы прикрыли его защитным полем, удерживающим тепло, и теперь, спустившись за красно-жёлтые зубцы, разглядывали стеклянные россыпи. «Руда» лежала слоями — то десяток сантиметров битой скорлупы, то раскрошенная пемза. Сквозь пар, собравшийся под куполом, Гедимин видел гигантского зверя и кочевников на его спине. Они вытаскивали из жилых «отсеков» лопаты и пустые мешки. Мешков было много — кажется, к делу приспособили даже помойные вёдра и теперь в спешке оттирали их снегом. Погонщики не помогали таскать инструмент — они стояли на панцире и пристально следили за кратером.

— Видел, сколько мешков? — Гедимин кивнул на живой холм. — Промышленные объёмы.

— Ага, — пробормотал Вепуат, думая о чём-то своём. — Интересно, почему Скогны… Наверное, погода пока не очень. Как только наладится… Да, впрочем, и Сэта, — реки-то везде текут…

Гедимин зачерпнул горсть шихты, стряхнул лишнюю пемзу и высыпал «руду» в мешок из защитного поля. «Вон там, между зубцами, ровная площадка,» — думал он. «Узкая, но места хватит. Главное — здесь тепло и нет снега. Не надо топить отдельный купол.»

— Накопаем — и я пойду испытывать, — сказал он Вепуату, сгребая шихту в мешок. — Во-он там. А ты смотри за Джагулами — чтоб близко не лезли и без нас не уехали.

Вепуат еле слышно хмыкнул.

— Без нас? Без нас они бы сюда не сунулись… Ты осторожнее там, Гедимин. Поломаешь камни — опять придётся чинить!

…На дне кратера звенела сгребаемая шихта. С сортировкой Джагулы не возились — гребли всё подряд. Гедимин пару раз слышал недовольные возгласы Вепуата — тот пытался объяснить, что пемза в шихте ни к чему, но через несколько минут плюнул и перебрался на ровную площадку между зубцами. Теперь он стоял над собранной шаровой мельницей и разглядывал её с опасливым интересом.

— А она небольшая, в общем-то… — Вепуат, наклонившись, приподнял агрегат и тут же выпустил, помянув спаривание «макак». Гедимин отодвинул его и заглянул под станину. «Вот сюда ещё утяжелитель…» — он придавил опору каменным обломком, нажал ладонью с другой стороны и довольно хмыкнул. «Дрожать будет, но не ускачет. Осталось прижать чем-нибудь мотор — и попробуем…»

— И ты эту махину думаешь раскрутить на тросиках? — Вепуат поддел пальцем тонкий серебристый канат. — Выдержат?

— Ничего прочнее тут нет, — пробормотал Гедимин, проверяя последний узел. Смотреть на агрегат ему было неприятно. «Будь время, доделал бы. Пару лет на изучение местного сырья, физики…» — он стиснул зубы и отвернулся. «Ладно. Работать будет. А большего не требуется. Зато — развалиться может с любого узла. Никаких люфтов делать не надо.»

— Отойди, — сказал он, разворачиваясь к Вепуату, и никого не увидел. Сдержанное хмыканье донеслось откуда-то сверху. Разведчик, нахохлившись, выглядывал из-за верхнего ряда зубцов.

— Защитное по-оле! — крикнул он, приложив ладони к респиратору. Гедимин сердито фыркнул и развернул генератор соплами к себе. «На случай отвалившейся детали. Что взрыва не будет, я вижу, а вот это не предскажешь.»

Поршневая машина загудела. С громким щелчком натянулись тросы. Гедимин шагнул назад, пристально глядя на станину. «Оценить уровень вибрации…»

Кованый цилиндр медленно прошёл четыре оборота и крутанулся назад, постепенно ускоряясь. Десять секунд, показавшихся Гедимину мучительно медленными, — и насечки на синем металле слились в непрерывную полосу. Станина зарылась в пемзу, и тряска прекратилась — только верхний рыхлый слой «грунта» едва заметно вибрировал. Гедимин смотрел, как блестит синий металл, и как подёргиваются тросы на пике нагрузки, — восемь оборотов в одну сторону, восемь в другую…

…Прежде чем накинуть трос на биконус, Гедимин проверил «асбестовое» волокно по миллиметру — и на ощупь, и сигма-сканером. Потом протянул Вепуату.

— И всё-таки я бы взял верёвку потолще, — пробормотал тот, растягивая трос между двух кулаков. Гедимин хмыкнул.

— Она ещё и на четверть не нагружена. Хочешь, я тебя на ней подниму?

Вепуат выпустил трос из рук и проворно шагнул за скалу.

— Вот после этого она и порвётся.

— То взорвётся, то порвётся… — Гедимин криво ухмыльнулся. Асаановые тросы ему нравились — как и выкованные из рэссены баки, тяжёлые, но прочные и устойчивые к истиранию. Всё остальное было гораздо хуже.

… — Гравий? Где ж его тут достанешь… — Вепуат растерянно огляделся по сторонам и поднял пригоршню пемзы. — Сойдёт?

— Давай, — Гедимин, раздробив кулаком пару чёрных булыжников, кинул их следом. — Проверим с частичной нагрузкой. Жаль, шары не доделал, — прокрутили бы с ними.

Он вспомнил о зеленоватом минерале, оставшемся в цеху, и о шестиметровом слое гравия по всей долине Элид. «Вот не взял с собой, а зря. Что пемза крошится от тычка, и так понятно. А вот более прочные породы…»

Поршневая машина снова загудела. Следом раздался низкий гул разгоняющейся мельницы и приглушённый каменный грохот. Пока Гедимин направлял сигма-сканер на барабан и привыкал к скорости вращения, обломки внутри раскрошило до мелкого гравия, и они перетёрли пемзу в песок. Сармат листал «сканы», выискивая на барабане царапины. «Так и знал — хрупкая порода. Ладно, потом проверю с тем минералом. Вот ему углы надо будет сточить…»

…Биконус ещё пару минут вращался, сбавляя обороты. Гул уже прекратился, только шуршал внутри пересыпающийся песок. Гедимин придержал агрегат ладонью и уже хотел вскрыть бак, как Вепуат, взмахнув крыльями, развернулся к кратеру.

— А ты чего — тоже копаешь? — удивлённо спросил он.

Только теперь Гедимин заметил, что битое стекло на дне ямы давно уже не звенит, и рычания Джагулов не слышно. Над дальним рядом зубцов навис сааг-туул. На его боках вздувались пузыри защитного поля, наполненные стеклом. Мешки со спины пропали. На загривке сидел одинокий погонщик. Все остальные — десятков пять кочевников — стояли среди красно-жёлтых скал, пристально глядя на сарматов. Подойти рискнули трое, вплотную приблизился один. Он стоял сейчас на краю испытательной площадки, держа в скрюченной руке связку чёрных когтей.

— Джаарган? — Гедимин шагнул навстречу. — Что случилось?

«Жрец» резко махнул рукой, выпуская из пальцев связку, и она повисла на станине смесителя.

— Знаки богов смерти, — глухо прорычал Джаарган, прижав уши и вздыбив гриву. — Ты их зовёшь. Так хоть зови правильно!

— Чего⁈ — Гедимин ошалело мигнул. Джаарган уже спускался на дно кратера, шурша и гремя всеми своими «цацками». Чёрные когти, выточенные из камня, покачивались на перекладине.

— Боги смерти, — пробормотал Вепуат, осторожно разрезая шнурок связки и обматывая каждый обрезок вокруг станины. — И верно — мы так и напрашиваемся. Гедимин! Оно тут работе не помешает?

— Сдвинь сюда, — машинально ответил Гедимин. Мозг просчитал, как поведёт себя агрегат с лишней «деталью», и только потом, оборвав расчёты, заискрил. Гедимин еле слышно выругался.

— Какие ещё боги⁈

Вепуат развёл руками.

— Ты же слышал. Джагулы… немного опасаются. Немудрено…

Гедимин сердито фыркнул и потянулся к «цацкам».

— Вот ещё кочевники не учили меня технике безопасности…

До когтей он не достал — Вепуат перехватил его ладонь двумя руками и крепко сжал.

— Не трогай! Ты же сказал — оно не мешает. А всем так спокойнее.

— Да чтоб вам всем… — еле слышно пробормотал Гедимин и развернулся к так и не открытой крышке биконуса. — Бери сканер и проверяй выход! Свяжешься с дикарями…

…Чёрные «когти» обратно никто не потребовал. Они так и висели у пояса Вепуата, иногда теряясь в чёрных перьях. Джагулы на них даже не смотрели — все, кто вылезал на броню сааг-туула, таращились на разобранные механизмы. Кто-то тронул когтем станину и тут же нырнул обратно в жилой «отсек».

— Эти штуки неопасны, — буркнул Гедимин, угрюмо щурясь. — От пары оборотов ничего с ними не будет. Я не собираюсь их взрывать.

— Не снимай знаки, — отозвался Урджен, смерив его мрачным взглядом. — С богами нужна осторожность.

— Геджер не знает, что это, — донеслось из приоткрытого «отсека». — Думает, что не умрёт.

Гедимин досадливо поморщился.

— Хватит всюду тащить богов! Это просто механизмы. Могу научить делать такие же.

Люк «отсека» захлопнулся.

…Давать Джагулам один плавильный конус на всех Гедимин зарёкся ещё на первых занятиях. Стекло трёх цветов пришлось поделить на шесть тиглей, зато у печи на некоторое время стало тихо — «ученики» освоили вытягивание тонких цветных жгутов и нанесение плетёного орнамента и возились с заготовками чашек, изредка рыча друг на друга и меряясь изделиями. Проткнуть друг друга штырём или отгрызть голову больше не пытались. Гедимин следил за ними вполглаза из «шлюзовой камеры», сворачивая многослойный защитный купол и приделывая к нему вытяжные каналы. Внутри временной «печи» на прозрачных распорках висела стеклянная чашка. Её круглые бока были покрыты тёмно-синим сетчатым орнаментом.

«Следить за температурой,» — напомнил себе Гедимин, прикрывая дверь. Он видел, как из-за печи в коридор выходит Вепуат. «Ученики» Вепуата добрались до форм-многогранников, теперь каждый хотел сделать гранёный сосуд, — сармат-инструктор мог ненадолго отвлечься. «Я быстро,» — жестом сказал ему из-за двери Гедимин и закрыл её окончательно.

Горячий воздух копился под куполом защитного поля, и температура под лучом «термобластера» быстро возрастала. Гедимин смотрел на чашку. Стекло давно должно было начать светиться — и даже не красным, а оранжевым, но оставалось белесым, только немного помутнело. «Радикальное изменение свойств,» — озадаченно думал сармат, глядя на анализатор. «Непонятно, из-за чего. Вязкость увеличилась ненамного… Попробуем прогреть до температуры плавления.»

Додумать он не успел — чашка с каменным треском раскололась на сотни кусков и рухнула на дно «тигля». Они ещё долго дымились там, остывая с полутора тысяч градусов до «терпимых» сотен. Минут через пять Вепуат не выдержал и выглянул в «предбанник». Гедимин кивнул на россыпь осколков и, зачерпнув большую часть, высыпал из «тигля».

— Реакция на нагрев.

Вепуат присвистнул.

— Я слышал треск… И что, даже и не оплавилось? А сетка… А, вижу. Где была, там и осталась.

Он осторожно, двумя когтями, взял осколок и повертел в пальцах. Из-под приподнявшихся перьев на кусочек стекла уставились восемь глаз. Вепуат, не обратив на них внимания, задумчиво похмыкал.

— А красиво. Тёмно-синее на белом… Гедимин, а если их дальше погреть? Когда-нибудь да расплавятся.

— Не обязаны, — пробормотал сармат, настраивая «термобластер». Ему было не по себе. «Чутьё ремонтника» говорило, что в переплавку разбитая чашка уже не годится. «Всё надо проверять,» — проворчал про себя Гедимин, направляя луч на остатки сосуда. Вепуат отодвинулся от двери, но закрывать её не стал, только оглянулся на «учеников» и растянул поперёк коридора защитное поле.

«Две тысячи пятьсот…» — Гедимин уплотнил купол, тающий от перегрева, и снова взглянул на анализатор. «Быстро оно греется. Две тысячи семьсот…»

Побелевшие осколки дымились и подёргивались, рассыпаясь на части. На трёх тысячах градусов белый песок на дне «тигля» зашкворчал и вздулся комом белесой пены. Гедимин и мигнуть не успел, как её разнесло по стенкам «печи». Он запоздало выключил «термобластер» и угрюмо сощурился на отвердевающие хлопья. «М-да. Тут дегазацию не проведёшь. Какая дегазация при такой интенсивности…»

Затвердевшие хлопья больше не блестели. «Пемза,» — Гедимин щёлкнул когтем по хрупкой пористой корке, и она осыпалась на дно «тигля». Вепуат загремел перьями и тихонько присвистнул.

— Ничего так поменялись свойства… Это его на скольких градусах? На четвёртой тысяче?

— Даже меньше — две девятьсот, — Гедимин сверился с анализатором. «Стеклянная» пена, собранная в плотный комок внутри защитного поля, ждала утилизации — что ещё с ней можно сделать, сармат не знал. «Показать Альготу? Может, хоть на абразив сгодится?»

— Значит, на полутора тысячах пениться не должно, — пробормотал Вепуат, высыпая уцелевшие осколки стекла на ладонь. — Забавно. Думал, треснет по синим полосам. Красиво получилось. Видишь — вдоль синего ещё голубое, как размытый пигмент?

Гедимин обошёл его и заглянул в цех. Сэта приделывали к очередному сосуду-многограннику ножки. Джагулы успели натянуть заготовку из прозрачного стекла на толстостенную с цветным орнаментом и теперь с довольным рычанием вытягивали из стекла витые шипы. «А это на кой? Чтобы было, на что наколоться?» — Гедимин недовольно сощурился. «Думал, хоть эти не переводят стекло на дурацкие цацки.»

— Гедимин, — Вепуат постучал пальцем по его локтю. — Я возьму себе осколки, ладно?

Сармат равнодушно пожал плечами. Он думал о плотном зеленоватом минерале и шарах для камнедробилки. Она, разобранная, лежала сейчас на складе вместе с четырьмя мешками стеклянной шихты. Сколько увезли с собой Джагулы, Гедимин не спрашивал.

33 день Воздуха, месяц Льда. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

Вслед за Айзеком в бункер ворвался холодный ветер, и Гедимин услышал, как издалека волнами накатывает гул, срывающийся на свист.

— Ураган, — коротко сказал Айзек, заглянув в монитор. — Видел Вепуата с охапкой костей и стекляшками. Помнишь, что после урагана их все надо будет собрать? И из-под снега, и с соседних холмов. Стекло по округе валяться не должно.

Мозг немедленно начал высчитывать радиус разброса мелких стекляшек. Гедимин прервал бесполезные подсчёты и молча кивнул.

…Защитный купол горел жёлтым огнём. Вепуат, прикрепив фонарь к шлему, смыкал две части костяной арки. Когда Гедимин подошёл, он уже проверил устойчивость опор и, снова уложив собранную арку на снег, цеплял к её выступам подвески. Там были и стеклянные бусы — связки прозрачных «чешуек» и цветных «капель». Гедимин машинально отметил их несимметричность. «Техника безопасности?» — он невесело ухмыльнулся, представив, как капли и чешуи колотятся друг о друга на бешеном ветру. «Всё равно собирать осколки. Их ещё и расшвыряет…»

— Побьются, — буркнул он, поймав качающуюся связку «чешуи». Ветер снаружи уже поднял рыхлый, не утоптанный снег и гнал его параллельно земле; под куполом тянуло сквозняком, и бусы начинали раскачиваться. Вепуат налёг на опору, выпрямил её, вбил глубже в сугроб, посмотрел на звенящие и шуршащие подвески и весело хмыкнул.

— Не побьются. Может, связку раскидает. Но это я соберу.

Он поддел шнурок, обмотанный вокруг костяного выступа, и тронул когтем спиральный желобок. Он был неглубоким и каким-то… беспорядочным — будто его не вырезали специально, а он сам протёрся от постоянного обматывания. Гедимин машинально прикинул, как шнурок должен натягиваться и биться на сильном ветру, — если бы под него подсыпали абразив, выступ вовсе отрезало бы.

— Спрашивал, сколько лет этой арке, — сказал Вепуат. — Они не помнят. Заменяют кости по мере надобности. Что-то стирается быстрее, что-то медленнее…

Он дотронулся до одной из опорных костей.

— Вот эта вроде бы старше всех. Видишь? Серебристая, аж блестит.

Гедимин взглянул на сбитую, деформированную головку кости, поморщился и отвёл взгляд. «Долго не продержится… А впрочем — это не турбина. Сорвётся — никого не убьёт.»

— Гедимин! — Вепуат развернулся к нему. — А всё-таки — это не дело. Мы тут давно сидим. А ещё собираемся жить. Я думаю — лучше всего взять рэссену. Кости всё-таки крошатся. Металл так быстро не изотрётся. А как по-твоему?

Гедимин мигнул.

— Ты вообще о чём? — спросил он, угрюмо щурясь. За странными рассуждениями Вепуата обычно следовал ещё более странный вывод — и ворох вываленных на Гедимина традиций. «Что ему нужно от рэссены — и при чём тут я?»

— О воротах ветра, — Вепуат кивнул на арку. — Пора нам сделать свои. Я думаю — из рэссены. Выковать опоры, кольца для подвесок… Можно — по этому образцу, а можно — иначе. Ты ведь инженер — знаешь, как лучше. Будут тяжёлые, но крепкие.

Гедимин помянул про себя спаривание «макак».

— На кой они тут вообще⁈

— Отвлекать пролетающих Экеста, — взгляд Вепуата был спокоен и прозрачен. — Чтоб не лезли куда не надо. Можно ведь сделать ветроустойчивую арку? Если уж у местных получилось…

— Идём, — буркнул Гедимин, вскрывая защитный купол. Ветер тут же налетел с четырёх сторон одновременно. Крылья Вепуата распахнулись, и Гедимин едва успел поймать его за шиворот. Крылья били по рукам, что-то внутри пернатой брони трещало и шипело, но сармат кое-как развернулся, обхватил себя за плечи, прижимая оперение к телу, и нырнул в защищённый от ветра коридор.

— Ядро Сатурна! — выдохнул он, укладывая крылья на броню. Получилось не сразу. Снаружи выл ветер, и что-то лязгало и дребезжало, — арка скрылась в темноте, но Гедимин видел, как рядом с ней мелькают длинные серебристые ленты.

— Наружу не лезь, — предупредил он Вепуата, глядя, как уложенные было крылья снова приподнимаются и «ловят ветер». — Может, их связать?

Вепуат хмыкнул.

— Не бойся, не улечу. Они меня ещё не держат. Площадь не та. Ну, так что с воротами? Если тебе некогда возиться — найду сэтских кузнецов. Они справятся. Ты только чертёж сделай — ну, по своим расчётам. Чтобы было прочно и не тяжело.

…Отделаться от Вепуата удалось нескоро. Через полчаса, когда он, довольный, с чертежом ушёл на склад, Гедимин выгреб из кармана пригоршню зеленоватых каменных «бус» и высыпал на поддон. Диаметр «бусин» он задал сам; больше всего было мелких, полусантиметровых. С ними сармат провозился всю ночь; осталась ещё треть заготовок с неснятой фаской. Гедимин устроился у печи, крепко зажал камешек в когтях и включил лучевой резак. Пару заготовок спустя мимо прошёл Вепуат с мешком шихты. Потом зазвенела стеклянная скорлупа.

— Гедимин! Тебе криобластер сейчас нужен?

— Бери, — пробормотал сармат, вглядываясь в несточенный выступ на «бусине». — Руки заняты.

Вепуат, отцепив «бластер» от его пояса, снова чем-то зашуршал. Потом звякнул металл, и сбоку потянуло холодом.

— Смотри! — выдохнул Вепуат. Ладонь с чем-то блестящим он почти засунул Гедимину в респиратор. Тот недовольно хмыкнул, отодвинулся и нехотя пригляделся. Вепуат держал квадратную зеркальную пластину — два слоя стекла и ульсеновый расплав между ними. Пластину изрезало тёмно-синими «трещинами», и обрывки ульсены распределились по намеченным сегментам — серебристые лохмотья с размытым синеватым ореолом, похожие на узоры инея.

— Так и знал — что-то да получится, — Вепуат восторженно ухмылялся, глядя на стеклянный «лёд». За его спиной Гедимин разглядел поддон, заваленный цветными осколками. Это вроде бы было окрашенное стекло — но какое-то странное, потемневшее, с непривычным блеском.

— Переводишь сырьё на цацки? — Гедимин угрюмо сощурился. «Сделал стекляшки, закалил и снова нагрел. Цветное треснуло — так же, как и прозрачное. Ещё и кусок зеркала перевёл…»

— Забавно вышло, — сказал Вепуат, разглядывая обрывки зеркального покрытия. — Сейчас я его погрею, и посмотрим…

Гедимин подобрал с поддона миниатюрную заготовку и отвернулся. Долго точить камень ему не дали — не прошло и минуты, как в закрытой печи что-то зазвенело, Вепуат вытащил плавильный конус и вывалил перед Гедимином ещё не остывшие осколки. Внутри каждого из них застыли серебристые узоры «инея». Изменившаяся окраска стекла будто обвела их по контуру синими линиями разных оттенков — от бело-голубоватого до тёмно-синего.

— Просверлишь дырочку? — Вепуат протянул Гедимину дымящийся осколок с «инеем» внутри.

— Тут лучше припаять ушко, — машинально отметил сармат, прокалывая стекло «жалом» лучевого резака. Прокол прошёл с угла, от ребра к ребру, не задев широкую поверхность, — орнамент не зацепило. Вепуат радостно хмыкнул.

— Знаешь, на что это похоже? На мозаику. Цветные такие камешки. Можно собрать орнамент…

Гедимин болезненно сощурился.

— Тебе совсем заняться нечем?

Вепуат уже не слушал — он раскладывал дымящиеся осколки по «холодному» отсеку печи и, судя по бормотанию, пытался по ходу дела собрать какой-то орнамент. Гедимин поморщился и отвернулся.

…За стеной что-то взвыло. Гедимин тут же забыл об этом — он перекатывал на ладони каменные шарики, проверяя их гладкость, и думал о скорости истирания. Вой повторился. К нему добавился неритмичный костяной перестук. Кто-то хрипло рявкнул и снова завыл. Его голос утонул в свисте ветра.

— Ядро Сатурна! — Вепуат, выглянувший за дверь, на обратном пути едва не застрял — перья встали дыбом, крылья развернулись и ещё пару секунд бились о косяки, не впуская сармата в дом. — Мн-да. Мне сегодня лучше не выходить. А там Джагулы. Поставили арку на край плато. Зверь залёг, а они высунулись и воют. Похоже, ритуал.

— Общаются с богом ветра, — Гедимин хотел скривиться, но вспомнил смерч, высасывающий из шахты тонны песка, и только невесело ухмыльнулся. — Твой скафандр хочет летать. Может, выпустим?

— Рано, — серьёзно ответил Вепуат, почёсывая крылья у основания; они слегка приподнимались над бронёй, и было видно, как они напряжены. — У него ещё не всё отросло. Быстро погибнет.

Что-то звенящее прокатилось вдоль стены и заглохло. Вепуат развёл руками.

— Сорвало подвеску. Хотел закрепить, да не выйдешь. Теперь зарылась в снег. Целиком. Я подберу, как всё успокоится.

…Когда Гедимин начал собирать камнедробилку, Вепуат возился с «мозаикой» и вроде бы ничего вокруг не замечал. «Хорошо. Думал, испытания накроются. Полезет, куда не надо…» — Гедимин, довольно ухмыльнувшись, пошёл на склад. Когда он с поршневой машиной за плечом вернулся в цех, на собранной камнедробилке сидел, распушив крылья, Вепуат и недобро щурился.

— Уйди, — буркнул Гедимин. — Мне работать надо.

— Решил взорвать цех? — Вепуат не двинулся с места.

— Чего «взорвать»⁈ — Гедимин сузил глаза. — Вчера при тебе испытывали!

— Угу. В Сфене Огня, — Вепуат устроился поудобнее. — И там этой штуке и место.

— Ты в себе? — Гедимин смерил его недобрым взглядом. «Стряхнуть его несложно. Но перья поломаются.»

— Угу. Не надо тут этих штук, — отозвался Вепуат. — Послезавтра пойдём в Сфен Огня. Там и проверишь, что тебе надо. А тут — ни к чему.

«И чего я не пошёл на склады⁈» — Гедимин стиснул зубы и медленно двинулся к нему. «Уйдёт — хорошо. Не уйдёт — не страшно.»

Вепуат, заглянув ему в глаза, вздыбил перья и распушился на весь коридор. Ничего сделать Гедимин не успел — за спиной прошуршала открывающаяся дверь, и заклекотала «гражданская сирена».

— Кет? Хепри? — угрюмый филк заглянул в цех. — Срочно в барак. Приказ командира.

…Комендант Дасьен дописывал к настенному календарю новые строки. Гедимин, проходя мимо, заглянул в листок. Следующий день был отмечен восклицательным знаком, больше никаких особых отметок до конца месяца не было. «Интересно. Ничего не предвидится — или просто пока нет данных?» — Гедимин развернулся было к Дасьену, но тут в комендантской «затикали» и задребезжали часы. Филк замер и отчётливо скрипнул зубами. Гедимин отодвинулся к стене и быстро шагнул в коридор — оттуда уже слышался недовольный голос Гварзы.

— И что, это никак не подобрать? — спросил Айзек, глядя на распушённые перья Вепуата. Сармат обхватил себя за плечи, прижимая крылья к телу, но скафандр рвался в полёт — и занял весь коридор, уперевшись перьями в стены и местами «прорастая» в жилые отсеки. Вепуат мотнул нахохленным шлемом.

— Не пробовал дать ему снотворного? Или успокоительного? Чрезмерное возбуждение тоже…

Кенен Гварза выглянул из отсека, отмахнулся от лезущих в лицо перьев и сердито фыркнул.

— Айзек! Разведение мутантов обсудим в другой раз. Технологии…

— Да, технологии, — Айзек недовольно на него покосился и нехотя отвёл взгляд от живого скафандра. — Это, в основном, к Гедимину. Но и к Вепуату тоже. Плюс, скорее всего, Альгот. Но с ним поговорим отдельно.

Гедимин озадаченно хмыкнул. Гварза молча показал ему кулак.

— Кенен хочет назвать их ремесленными отрядами, — Айзек слегка сощурился. — Но я думаю — речь не об отрядах. Это навыки, которые нужны каждому поселенцу на Равнине. Ремесленников будет немного — но элементарное уметь должен каждый. Чтобы не приходилось просить у местных каменные кирки. Выковать инструмент. Вырезать к нему рукоятку. Накопать глины. Слепить горшок. В общем — местные технологии. У вас двоих накоплена хорошая база. У тебя, Гедимин, — по металлам и минеральному сырью. У Вепуата — по органическим ресурсам. Мы с Кененом поддержим со своей стороны, но — базу давать придётся вам. Есть соображения?

Гедимин мигнул. Вепуат коротко свистнул.

— Местные технологии? Тут тебе к местным ремесленникам. Мы сами не…

Айзек резко качнул головой.

— У нас другая база, Вепуат. На местное обучение реакция будет… ну, ты ведь с Гедимином общаешься?

Вепуат хрюкнул в респиратор. Гедимин недобро сузил глаза.

— Что опять «Гедимин»? В чём проблема? Мало инструмента? Могу сделать. Если бы сказали заранее…

Айзек раздражённо махнул рукой.

— Ты-то сделаешь. Надо, чтобы сами поселенцы могли сделать. И кирку, и лопату, и миску. Без завоза с Земли и литейных станций.

«Мать моя колба! Это же я недавно говорил…» — наконец сообразил Гедимин и встряхнул головой, унимая взметнувшиеся обрывки мыслей. «Но если полномасштабное обучение… полторы сотни филков… литьё, ковка… и ещё местная древесина, чтоб ей… а куда их всех засунуть? Инструмент… у меня же нет ничего под филков — только тигли и захваты, и то…»

— Из нас учителя так себе, — Вепуат смущённо разглядывал перья. — С филками я вообще не пробовал. Вот стекло — это могу показать. Простые приёмы, сосуды… ну, ещё зеркала. Зеркала точно будут нужны. Для станции. У Гедимина там какая-то амальгама…

Айзек кивнул.

— Амальгаму пока отложи. А вот со стеклом — можешь начинать хоть завтра. Скольких присылать?

Вепуат растерянно оглянулся на Гедимина, но тот мог только дёрнуть плечом. Он пересчитывал про себя инструменты. Что-то из них условно годилось для филков — но вот стеклодувных трубок с нужным мундштуком не было. «А литейная станция, небось, опять занята. Придётся на коленке…»

— Сэта приходят по четверо, и места хватает. Джагулы тоже вчетвером… — пробормотал Вепуат. — Четверо на печь — так я думаю. А нас там двое, и нам не разорваться. Две четвёрки, не больше… хотя — Ардан… Ардан может взять ещё четверых. Выберите там, кто потолковее. Чтобы они потом сами могли учить. Там не самые сложные навыки, но…

Вепуат развёл руками, выпустив крылья, и сердито зашипел — они, развернувшись, застряли вместе с ним в проходе. Теперь он не мог идти даже боком. «Придётся вылезать из брони,» — подумал Гедимин. «А эта тварь пусть тут и ночует. Филкам она не мешает.»

— Значит, двенадцать, — сказал Айзек. — И начнёте вы со стекла… Что ж, навыки более чем полезные. Гедимин! Минилитейня, кузница на местном сырье, — сможешь развернуть в несколько дней? Небольшой набор инструмента…

— Литейная станция, — буркнул сармат. — На пару дней. Если без неё — нужна неделя.

Айзек и Гварза переглянулись.

— Действуй, — кивнул Гварза. — Через два часа — с сырьём в лабораторию. Металлургия, обработка древесины и кости… И наши собственные технологии — катушки, отсекатели, термоизлучатели. Досадно, что приходится полагаться на…

— Нас мало, — перебил его помрачневший Айзек. — Я знаю, что вы с Вепуатом — так себе организаторы. Но показать технологию и разъяснить теорию вы можете. Если кому-то не хватит ресурсов мозга или рук — это не ваши проблемы. Из полутора сотен должна набраться ремесленная бригада. Хотя бы из дюжины филков. Готовьте место, оборудование, — завтра попробуем начать. Можете идти.

— Лех-хко скас-с-сать, — прошипел Вепуат, дёргая плечами. Крылья застряли намертво. Весь скафандр выгибался назад, оперение шло волнами, — существо рвалось в одну сторону, замурованный в нём сармат — в другую, сдвинуться с места не мог никто.

…Обошлось без плазменного резака. Гедимин ждал сопротивления, хотя бы попытки откусить руку, — но верхний слой брони, вскрытый по нагрудному шву, распахнулся и выпустил Вепуата, а сам остался висеть посреди коридора. Сармат, выкатившись из «ловушки», развернулся на месте и поднялся на ноги, ошалело глядя на пернатый шар. Скафандр, собрав оперение ног в один пучок, отчаянно им размахивал, пытаясь дотянуться до пола. Гедимин видел, где его заклинило, — существо не могло ни развернуть крылья до конца, ни сложить их, только судорожно дёргалось, застревая ещё крепче.

— Иди, — бросил он Вепуату, медленно отступающему от пернатой брони. — Я его вытащу.

— Т-только крылья не ломай, — пробормотал сармат. Гедимин отвернулся и растянул поперёк коридора защитное поле. И Вепуат, и отступившие Айзек и Гварза остались на той стороне — под руку никто не лез.

— Замри, — буркнул Гедимин, оборачивая ладонь и предплечье защитным полем.

…Суставы сармат вправил, выпавшие перья воткнул на место. Существо больше не сопротивлялось — лежало длинной горкой на полу, только оперение едва заметно покачивалось. Гедимин обернул его защитным полем, прижав крылья к «телу», и закинул на плечо. Из-под перьев высунулся глаз. Заталкивать его обратно сармат не стал — он так и таращился в лицевой щиток, пока существо несли к выходу. Улететь оно больше не пыталось — видимо, крылья ещё болели.

— Ага, и зеркала, — донёсся из комендантской бодрый голос Вепуата. — Хоть круглые, для работы, хоть плоские, хоть карманные. Вот, посмотри, что вышло из охлаждённого стекла…

Дасьен сдержанно хмыкнул. На протянутую ему стекляшку он еле взглянул.

— Зеркала? Ну, может, кто-то из них сделает зеркало для барака. А то от вас не дождёшься.

Гедимин растерянно мигнул.

— В бараке нужно зеркало? — он заглянул в комендантскую, и существо заворочалось на плече, порываясь уползти. — Чего раньше не сказал?

Дасьен угрюмо сощурился.

— Вы-то в бараке не живёте. Но командиры… Они могли бы и подумать. У последних кочевников уже есть зеркала, у всей Равнины, — а сюда не надо, зачем? — он выразительно поморщился. Вепуат оглянулся на Гедимина и вопросительно хмыкнул.

— Это тебе куда? В предбанник? А широкое надо? Только учти — то, что сделаю я, будет так себе. А Гедимину некогда.

— Сделаю, — буркнул Гедимин, сгружая пернатый свёрток Вепуату на руки. — Дай форму, размеры и назначение. Хоть одно, хоть десять. И чего было не сказать-то⁈

…Костяная арка дрожала в размытом воздухе. Монотонный вой и свист разносились над холмом. На снегу пестрели оборванные подвески. Вепуат, одолжив у филка подзорную трубу с простыми линзами, разглядывал окрестные холмы. Гедимин не присматривался, но смерч, качающийся над соседним плато, и так был хорошо виден. Ещё секунда — и он взорвался, подняв облако снежной пыли. Оно клубилось, на глазах собираясь в вертикальные воронки. Пара секунд — и два новых смерча двинулись к разным краям плато. В небе, наползая друг на друга, медленно кружились воронки-циклоны.

— Где-то надо взять пару вёдер глины, — вслух думал Вепуат. — Для литейных форм и всего такого. С ульсеной всё просто, если на себя не лить. А вот рэссена… Четыре тысячи градусов — не шутка. Точно кто-нибудь пожжётся.

— Пожгутся они ещё со стеклом, — буркнул Гедимин, вспоминая обгоревшую шерсть и подпалённые вибриссы Джагулов. — Местные соображают, куда лезть не надо. А эти…

Вепуат сочувственно хмыкнул. Чёрные крылья за его спиной всколыхнулись и улеглись на броню. Оперение, отлежавшееся в цеху, «успокоилось» — только перья на шлеме торчали приплюснутым гребнем, вытягиваясь к затылку.

— Возьми на себя Джагулов, — попросил Гедимин, оглядываясь на горячий цех. «Смерчи смерчами, а работа не ждёт. И так с зеркалом провозился… Надеюсь, не треснет.»

— Джагулам не до нас, — Вепуат с ухмылкой оглянулся на дальнее ущелье. Там что-то гудело, взвизгивало и хрипло рявкало. «Передвижной лагерь» спрятался за уступом от ветра, но ритуал продолжался.

— Сегодня точно не придут. И Сэта тоже. В дни Воздуха порталы ненадёжны… А глину тут берут в Сфене Воды. Только разводить надо местной водой. Чтобы не разваливалось. Сходим, как погода успокоится?

Гедимин кивнул. В цеху ждала горка деревянных заготовок — будущие рукоятки инструментов, «дозревающих» на литейной станции. Разобранная камнедробилка снова переехала в дальний угол склада. «Завтра отнесу её в долину и там испытаю,» — думал сармат. «Вепуат до завтра уймётся, но без него всё равно спокойнее.»

34 день Воды, месяц Льда. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

Готовые отливки приятно грели руки. Гедимин перебирал заготовки, складывая их попарно с выточенными рукоятками, и едва заметно щурился. Ему было не по себе.

— Даже спрашивать не буду, что есть что, — пробормотал Вепуат, заглянув из-под локтя сармата в поддон с заготовками. — Смотри сюда. Вот, нагрёб у Джагулов.

Гедимин, едва скользнув взглядом по пригоршне тонких трубчатых костей, посмотрел на мокрые перья и сердито сощурился.

— Куда полез посреди бурана⁈

Крылья за спиной Вепуата встряхнулись, разбросав по цеху мокрый снег и талые брызги. Сармат запоздало прижал их к бокам и виновато потупился.

— Да там ещё спокойно… — он покосился на вентиляционные окна, за которыми всё громче выл ветер. — Ну, то есть — пройти можно. Но через полчаса разгуляется.

— Где нашёл Джагулов? — спросил Гедимин, разглядывая кости. Это были короткие тонкие отломки — сантиметр-полтора в поперечнике, от пяти до десяти в длину.

— Старался брать одинаковые, — сказал Вепуат, разбирая обломки по размеру. — Не до миллиметра, конечно… Скогны говорят — в тростник лить удобнее. Но у них с собой нет. А Джагулы, когда нужен прут, льют вот в такие формы… Ну, а ведро с песком у нас есть.

Гедимин машинально оглянулся на дальний угол — там стоял кожаный мешок на распорках из тонких костей. Вепуат сгрёб в него остатки забутовочного песка — получилось почти до краёв. «Вот и литейное оборудование,» — Гедимин невесело усмехнулся. «Не хватает только ведра глины.»

…Мелкие «знаки богов», вырезанные на чёрной древесине рукояток, были едва заметны — если не знать, куда смотреть, не найдёшь. Только Гедимин натыкался на них каждый раз, когда глядел на деревяшки или брал их в руки — и каждый раз угрюмо щурился. Наносить знаки пришлось самому — Вепуат и Кут’тайри, насевшие на сармата с двух сторон, сами справились бы, но тогда символ можно было бы разглядеть с орбиты. «Если тут есть какие-то орбиты,» — криво ухмыльнулся Гедимин, глядя, как металл в руке Кут’тайри светится всё ярче и из багрового становится светло-красным.

— Tza! — сармат перехватил раскалённую заготовку и насадил на холодную рукоять. Она села плотно — после остывания должна была прикипеть намертво. Уже полтора десятка рукоятей с насадками торчали из ведра с песком; свечение металла погасло, только раскалённый воздух ещё дрожал над ними.

— Боги радуются, глядя на мастеров Пламени, — заметил Кут’тайри, перекладывая следующую заготовку на светящуюся белым ладонь. Металл зашипел.

— Им до мастеров, как до орбиты Седны, — пробормотал Гедимин, угрюмо щурясь — на глаза в очередной раз попался значок-ромб. «Хорошо, хоть бусины не заставили привязывать. Или просверленные зубы. Хотя — филки ещё тут поживут, среди местных, и сами всё привяжут. И зубы, и позвонки.»

За стеной кто-то заверещал. Это был не первый вопль — уже пять минут снаружи что-то делили аборигены, то взволнованно взвизгивая, то замолкая. Гедимин, втыкающий очередную заготовку в песок, даже не поднял головы. Визг оборвался так же внезапно, как и в прошлый раз, и сармат услышал возмущённые голоса филков. Недовольных было несколько, но разобрать, что им не понравилось, Гедимин не смог — всё заглушил ветер, только высокочастотное верещание аборигенов сквозь него и пробивалось. «Местные, филки… Что у них там? Какой-то ритуал под стеной барака? Зря это они…» — лениво думал Гедимин, глядя, как в раскалённом кулаке Кут’тайри прогревается очередная заготовка. «Ещё две — и закончим. Больше трогать не буду — сами остынут. Потом подточу, где ещё надо — и пускай ждут очереди…»

Из «шлюзовой камеры» высунулся Вепуат. Сложив в дверном проёме крылья, он молча смотрел, как Гедимин насаживает инструмент на рукоять. Едва тот пристроил заготовку остывать, Вепуат махнул рукой — «за мной!», и Кут’тайри, склонив голову, подставил раскалённую руку под прохладный ветер. Языки пламени на ней погасли.

— Вот обязательно мешать? — сердито спросил Гедимин, выходя в «предбанник». — Только приспособились работать…

— Хочешь — я их буду греть, — Вепуат нетерпеливо хлопнул крылом. — Выйдет не хуже. А сейчас — идём! Пропустишь такое — сам будешь жалеть.

Он остановился недалеко от перекрёстка «коридоров». Гедимин, едва не налетев на оттопыренное крыло, растерянно хмыкнул. Всё, что он мог видеть, — дюжину филков у барака, две малочисленные, но плотные группы аборигенов чуть в стороне — и Гварзу у большой бочки, зачем-то вытащенной на дорогу. Поодаль, также посреди тропы, стояла волокуша, а над ней — Айзек. Хмурые филки переводили взгляд с него на Гварзу… или, скорее, на охраняемую им бочку. Бронны и Скогны привставали на пальцах и еле слышно повизгивали, но что их так волнует, Гедимин не видел.

— Тут гравий, — Гварза осторожно, придерживая двумя руками, наклонил бочку к филкам и тут же толкнул обратно. Те недовольно загудели.

— Всего в полтора раза тяжелее воды, — Гварза обвёл их угрюмым взглядом. — Обычная транспортная бочка-цистерна. Вы их даже таскали. С помощью Хепри, в основном…

Гедимин покосился на Вепуата. «Он помогал филкам с водой? Не знал. Они что, даже с этим сами не справляются⁈»

— Кто из вас дотащит эту бочку до волокуши? — спросил Гварза. Филки под его пристальным взглядом нахмурились и подались назад. Кто-то быстро оглянулся на лабораторию.

— Гедимин, надо полагать, — громко прошептал кто-то. — Этот может.

Гварза со вздохом повернулся к аборигенам.

— Тикри, покажешь, как это делается? Тросы выдержат?

— Пусть все отойдут с дороги, — проверещал Скогн, разворачиваясь к сородичам. Под его короткие взвизгивания бочку обмотали двумя тросами. Ещё пару секунд Скогны и Бронны верещали друг на друга, постепенно распределяясь по четырём концам тросов. «По пять на каждый,» — машинально подсчитал Гедимин. «Два центнера на рыло? Что они собира…»

Тикри, встав у волокуши, протяжно взвизгнул. Тросы натянулись. Бочка медленно, со скрипом, сделала пол-оборота на торце, накренилась — и «шагнула». В стороны покатился гравий. Медленно переваливаясь на торце, раскачиваясь на тросах, бочка «шла» к волокуше. Айзек чуть наклонил повозку, Тикри спрыгнул, пронзительно заверещал — и ёмкость, накренившись немного сильнее, «шагнула» на помост. Ещё один «шаг» — и она, придерживаемая за тросы, плавно скатилась по дну волокуши, выпрямила её и замерла.

— Один из способов транспортировки, — в тишине, нарушаемой только приглушённым воем бурана, сказал Гварза. — Значительно уменьшает трение. Но требует хорошей координации действий. Впрочем, всё решается тренировками…

— Погоди, — остановил его Айзек, берясь за волокушу. С трудом сдвинув её на пару сантиметров, он выпрямился и шумно выдохнул.

— Вот так делать не надо. Если никто из вас не Гедимин, — ему можно.

Филки ошалело переглянулись.

— Командир Айзек, — заговорил один из них, глядя на волокушу. — Предполагается, что… что мы это потащим? Без тягачей, без вьючных животных? Кто вообще до такого додумался⁈

— На Равнине нет тягачей, — ровным голосом напомнил (видимо, уже не в первый раз) Гварза. — А что до животных… знаешь, лучше таскать волокуши. Итак, есть соображения, как доставить груз во-он туда?

Он указал на дальний конец тропы — туда, где начинался склон.

— Задействовать бронеход, — мрачно ответил кто-то из филков.

— Или Старших, — еле слышно пробормотал другой. — Чтоб не путали нас с тягачами.

Айзек сдержанно хмыкнул. Под его взглядом филк настороженно сощурился и подался назад.

— Это же полный бред…

— Готовить дорогу? — деловито спросил Тикри. Его спутники зашевелились, один снял с плеча длинное приспособление в кожаном чехле. Это была узкая костяная лопата.

— Действуй, — кивнул Айзек и жестом велел филкам подойти к волокуше. Скогны уже копались в гравии, то раскидывая его в стороны, то собирая и складывая на дно свежепрорытых борозд. «Сортируют по размеру и гладкости,» — понял Гедимин. Пару секунд он с едва заметной ухмылкой наблюдал за сортировкой и укладкой, потом двинулся к «дороге». В следующее мгновение он заметил, что на плечах висит Вепуат, а его крылья закрывают обзор.

— Гедими-ин! — Айзек с широкой ухмылкой помахал ему. — Что, всё делают не так?

Сармат стряхнул со спины Вепуата и угрюмо кивнул.

— Можно лучше. Если…

— Тихо, тихо, — Айзек быстро покачал головой и показал запрещающий жест. — Не отвлекай их и не путай. Можно лучше — но способ-то рабочий?

Гедимин кивнул.

— Да, разумный. Но — всё равно будет тяжело. Если смазать направляющие…

Тикри, подпрыгнув на месте и развернувшись к Гедимину, проверещал что-то про нехватку жира и быстрое высыхание. Сармат мигнул. «Совсем забыл — он же знает наш язык… или я говорил по-местному?»

Последние два метра «дороги» укладывали филки. Скогны с двух сторон нависали над ними, пронзительно вереща; Айзек отгонял их трижды. Отгородить их защитным полем Гедимину не дали, но, когда он приблизился, аборигены всё же отступили. Зато на склоне злорадно заверещали Бронны — их прогнали ещё в самом начале. Они уже поднимались к волокуше, неся в руках горшки. Поверхность жидкости маслянисто блестела.

Гедимин, отойдя в сторону, смотрел, как крепят тросы, и как филки, разделившись по двое, берутся за них. Двоим досталось оголовье волокуши. Все беспокойно озирались по сторонам. Зеваки, выглядывающие из барака, теснились в дверях. Они уже порывались выйти, но Гварза их заметил и поманил к себе. Гедимин думал, что после этого барак закроется и больше не откроется, но любопытство пересилило — а зевак в дверях стало ещё больше. Айзек, жестом велев всем молчать, протянул руку к Тикри. Скогн стоял на «дороге» в паре метров от волокуши, рядом с носителями горшков. Два метра «направляющих» маслянисто блестели.

— Tza— a! — протяжно крикнул Айзек. Тикри пронзительно заверещал. Филки, приглушённо ругаясь, ухватились за тросы. Волокуша с громким шорохом тронулась с места.

Уехала она недалеко — филки от неожиданности отпустили тросы, кто-то не успел — и её повело боком. Айзек ухватился за неё, подпирая плечом накренившуюся бочку с гравием.

— Спокойно! — он шагнул в сторону, жестами подгоняя филков. — Ещё раз, аккуратно и не торопясь. Груз всё-таки немалый.

…Гедимин ещё долго стоял у обрыва и смотрел, как филки сперва скатывают бочку по склону, а потом, собрав рассыпавшийся гравий, таскают её по дну долины от шахты к мастерской, вокруг вентиляционных колодцев и обратно. Опомнившись через полчаса, он оглянулся на цех, но Вепуат громко фыркнул в наушник.

— Рано! Им её ещё наверх тащить. Сейчас пригодится подъёмник.

За плечом кто-то весело хмыкнул.

— Подъёмник ещё надо заслужить, — пробормотал Айзек, с задумчивой ухмылкой разглядывая валуны у обрыва. — Гедимин, у тебя не найдётся рычага? А лучше — трёх-четырёх.

…Вентиляционное окно, ближайшее к ущелью, светилось подозрительно ярко. Гедимин, зайдя на склад горячего цеха, успел увидеть бесформенное огненное облако, вытекающее из продуха и приобретающее гуманоидную форму. Ещё секунда — и Кут’тайри отряхнулся от искр и разжал судорожно стиснутый кулак. Выпущенное зеркальце закачалось на шейном шнурке. Жрец склонил голову и слегка прижал уши.

— Да ты смотри, я ненадолго, — сказал Гедимин, громыхая коваными штырями. «Короткие… Или сойдёт? Если вчетвером с нужной стороны… Или это мне коротко, а филкам — как раз удобно?»

Скрежет и тихий перестук на дне ущелья внезапно смолкли. Филки, шумно дыша, поднимались по тропе. Сверху кто-то недовольно бормотал. Изредка сквозь бормотание и сопение пробивались обрывки монотонных слов. Гедимин узнал голос Гварзы, но о чём речь, разобрать не смог — Айзек начал объяснять филкам, добравшимся до холма, что они сейчас будут делать, и недовольные возгласы заглушили все посторонние звуки.

— Что за чушь⁈ Командир Айзек…

— Ярость богов неистощима, — прошелестело у плеча. — Чем дети Пламени так разгневали Айсека и Хьярсу? За что такая внезапная кара?

Гедимин растерянно мигнул.

— Чего? — он даже покосился на сигма-сканер — может, что пропустил?

Филки, недовольные Айзеком, притихли. Теперь Гедимин слышал шумные, нарочито неуклюжие шаги и тихое бормотание — ещё дюжина мелких сарматов спускалась в ущелье. «Их что, тоже заставят…» — ремонтник включил сигма-сканер и ошалело мигнул. Второй отряд филков, ворча и оглядываясь на Гварзу, вставшего на тропе, обматывал бочку тросами и сгребал рассыпавшийся гравий. «Ага-а,» — Гедимин невольно ухмыльнулся. «Копать песок, значит, им не нравилось…»

— Значит, тут и твоя рука? — жрец пристально смотрел ему в лицо — и определённо заметил ухмылку. — Так за что их покарали бессмысленной работой? Они непочтительны и ленивы, но ничего сверх…

— Никто их не карал, — нахмурился Гедимин. — Это обучение. Они не привыкли таскать тяжести. У нас для этого были машины. Теперь надо учить, как сделать хорошо и не надорваться. Раз машину сюда не привезёшь.

Жрец склонил голову на грудь и сложил руки под подбородком.

— Жрецам Пламени виднее, — сказал он со странной ухмылкой. — Что угодно богам, а что нет. Не мне рассуждать…

Гедимин, собрав найденные штыри в пучок, покосился на защитный купол в углу склада. «Дробилка. Если её сейчас отнести… А, Вепуат увидит, — он как раз на тропе… Увидит и точно прицепится. А мне работать…»

— Кут’тайри, — он придвинулся к жрецу и понизил голос. — Хочешь… угодить богам? Вон та рэссеновая бочка, — можешь её поднять?

Кут’тайри занёс когтистую руку над цилиндром дробилки и протяжно зашипел.

— Большая тяжесть…

Гедимин досадливо сощурился.

— Её надо протолкнуть в огненный портал. Когда покажется с той стороны, я её сразу поймаю, и уже тебе будет не тяжело.

— Хш-ш… — Кут’тайри свёл вместе когтистые пальцы и посмотрел на падающие искры. Они гасли, не долетая до тускло блестящего цилиндра.

— Эту бочку и то, что с ней… Это будет сделано, — сказал жрец. — Вижу, что это угодно Пламени.

…Вентиляционное окно горячего цеха снова зажглось — в этот раз не одно, а два — Кут’тайри в огненной форме следил и за ущельем, и за верхним краем плато, где филки вчетвером ворочали валуны, собирая примитивную блочную систему. Гедимин косился на свет и старался не ухмыляться. Впрочем, никто не обратил бы внимания — трое Старших сарматов сами скалились, уже не сдерживаясь, а филкам было не до них.

— Heta! — крикнул Кенен, заглянув в ущелье. Филки, гоняющие бочку с гравием от шахты к шахте, с облегчённым вздохом побросали тросы, едва её не опрокинув. Те, кто стоял сверху, у «подъёмника», сердито зашипели.

— Вот так никогда не делайте, — сказал им Айзек. — Особенно — при подъёмных операциях. Если не повезёт, скоро увидите, почему. Э-эй! Все наверх!

…Бочка медленно ползла вверх по склону, рывок за рывком поднимаясь к краю обрыва. Первое время её качало, и часть гравия высыпалась — но филки быстро приноровились тянуть по команде, и раскачка прекратилась. Гедимин следил за ними, убрав руки за спину; от напряжения сводило запястья.

— Тихо, — Айзек с ухмылкой положил ладонь ему на плечо. — Справятся. А уронят — никто, кроме бочки, не пострадает.

…Двое филков поддели накренившуюся «цистерну» рычагами, и она, встав вертикально, замерла. Те, кто вытащил её наверх, выпустили тросы и теперь стояли у «подъёмника», разминая ладони и угрюмо щурясь. Рукавицы никому не распороло, крови Гедимин тоже не видел, но глаза у всех были тёмные и расширенные.

— Свободны, — бросил им Айзек, жестом подманивая к себе вторую группу филков — ту, что с такими же выпученными глазами наблюдала издалека за подъёмом. — Пять часов на отдых. Что дальше, Кенен объяснит.

— Это ещё не всё? — филки быстро переглянулись. — Командир Айзек…

— Четырёх часов на сон вам хватит, — перебил его сармат. — Душ и еда тоже будут полезны. Есть ранения — обращайтесь к медикам. Кровяной камень работает быстро.

Кто-то из филков еле слышно выругался. Они, то и дело оглядываясь, побрели к душевой. По дороге один остановился у «колеи», «построенной» для волокуши, тронул ступнёй камешки, запачканные жиром, — и, хмыкнув, ускорил шаг. Айзек развернулся ко второй группе. Третья уже угрюмо щурилась из барака. Они бы, может, и рады были ни на что не смотреть — но Гварза с недоброй ухмылкой стоял рядом и следил за ними вполоборота. Вторая группа, обречённо вздыхая, поднимала оброненные тросы.

— Суть операции вам уже понятна, — ухмыльнулся Айзек. — Теперь тащите бочку к волокуше. Насыпь для волокуши готова — это вам задачу облегчит, так что — протащите её до душевой и обратно. Потом — упражнение с подъёмником. Кенен! Третий отряд готов?

В наушниках шумно зашелестело.

— М-да-а, — протянул Вепуат, заворачиваясь в крылья. — После таких технологий твой подъёмник им подарком покажется. А если ещё с мотором…

Айзек весело хмыкнул.

— До мотора ещё надо дожить. Гедимин! Как по-твоему — смогут они в конце обучения построить поршневую машину? Самую примитивную, лишь бы работала?

Гедимин отогнал мысленные картины взрывающихся цилиндров и угрюмо сощурился.

— Построить? Вручную? Неравномерность хода… Нет, в принципе — возможно, — с большой неохотой признал он. — Но получится дрянь.

— Дрянь — но рабочая? — Айзек слегка прищурился. — Речь ведь не о ядерном реакторе. Простейший вспомогательный механизм, пусть маломощный, пусть с малым сроком службы… Это реально?

Гедимин поморщился, но кивнул.

…Третья группа филков, побросав рукавицы на валун, ушла в душевую. Четвёртая собралась у подъёмника, дожидаясь, пока сармат, оставленный на дне, закрепит на бочке тросы. Гедимин, огибая горячий цех с дальнего торца, оглянулся на тропу — Вепуата не было. «Тем лучше,» — подумал он, мягко спрыгивая на крышу склада и скатываясь по ней на дно долины. Удар получился негромким — тише, чем команды у подъёмника. Через десяток секунд сармат уже пристроил под потолком фонарь и сыпал на поддон горючую смесь. «Можно было и без порталов,» — думал он, снимая со спины «рюкзак» с поршневой машиной. «Так же на себе перенёс бы. Вот дурацкие секреты…»

— Кут’тайри слышит голос Пламени, — донеслось из костра. Одинокая гуманоидная фигура приподняла светящуюся руку. Гедимин радостно усмехнулся.

— Давай сначала части станины. По одной!

…Едва торец цилиндра показался из огня, Гедимин вцепился в него, дёрнул на себя — и почувствовал, как неестественно лёгкий металл стремительно тяжелеет. Когда «бочка», звеня, скатилась с поддона и была поймана и уложена на станину, она весила столько, сколько ей и полагалось. По ту сторону костра тяжело дышал окутанный огнём Кут’тайри.

— Хвала повелителям металла, — выдохнул он, потирая спину. — Они крепки, как опоры мира. Жаль, мы рождены огнём, а не камнем.

— Спасибо, — быстро сказал Гедимин. — Дальше я сам.

…Сармат досыпал в цилиндр ещё полгорсти гравия и провернул прижимной винт. «Надеюсь, в этот раз дребезжать не будет,» — он покосился на станину и шагнул в сторону, к рычагам поршневой машины. «Пойду прогонами по пятнадцать минут. Чем дольше проработает, тем лучше. Спешить некуда.»

…Вой бурана сбивал с толку — всё время казалось, что сбоит «мотор». Сейчас, когда он набирал обороты, гул становился всё громче — вскоре шум за стеной должен был заглохнуть. Гедимин встряхнул чашку с песком и тронул его когтем. Гравий, собранный на холме, растёрло почти в пыль. Рабочие шары, перебранные, осмотренные и только что не обнюханные, сармат высыпал обратно в цилиндр. «Ни одной царапины. Истирание минимальное. Не зря я в Сфене Камня скафандр себе обдирал…»

Он повернул голову на еле слышный звон, шарахнулся в сторону, но не успел. Отлетевшая клёпка врезалась в шлем. Распластавшийся на полу сармат пнул рычаг и под стихающий гул схватился за голову. Ничего, кроме озадаченности и гулкого сердцебиения, он не чувствовал.

«Has— su…» — выдохнул он, нащупав клёпку. Её вколотило меж двумя ипроновыми щитками. Третий, флиевый, слой прогнулся от удара, но выдержал. Верхние щитки сыпались с виска чёрными осколками. В блестящем боку камнедробилки отразился чёрный шлем — и жёлтое пятно десяти сантиметров в поперечнике.

— Мать моя колба… — пробормотал сармат, потирая висок. Выдернуть клёпку удалось не сразу — рука дрожала. «Знал же — что-нибудь да отвалится…» — он осмотрел станину и угрюмо сощурился. Отвалиться могло ещё в двух местах — и уже почти отвалилось, хотя только что, перед запуском, Гедимин всё проверял. На экране дозиметра кривая «сигмы», хаотично дёргающаяся вверх и вниз, наконец вытянулась в прямую. Когда успело задёргаться, Гедимин не отследил — да сейчас это было и несущественно.

…Кривая на экране снова дрогнула и приподнялась. Через полсекунды сармат опознал сканирующий луч и досадливо сощурился. «Вепуат,» — экран сканера подёрнулся рябью от встречного потока, но чёрная крылатая фигура с белесым пятном на руке была видна вполне отчётливо. Гедимин оглянулся на мешок каменной пыли, на мерно вращающийся цилиндр и пожал плечами. «Да пусть идёт. Тут всё закончено. Можно сворачиваться.»

— Мать твоя пробирка! — выдохнул Вепуат, шагнув через порог. — Жив? Цел?

— Говорил же — нормальный агрегат, — проворчал Гедимин, с трудом заставив себя смотреть разведчику в глаза. Новый слой чёрных щитков на шлеме уже затвердел и перестал дымиться, но блестел немного по-другому — или сармату, привыкшему разглядывать фрил, так казалось. Вепуат скользнул по нему взглядом и облегчённо вздохнул.

— И верно. Всё цело… Ядро Сатурна! — он встряхнулся, распушив перья. — Вот до завтра было не потерпеть?

Гедимин склонился над агрегатом, отсоединяя приводы.

— Хороший минерал. Не уступает граниту, — он кивнул на мешок с перетёртым камнем. — Хорошая, мелкая фракция. Покажу Альготу… Хм. Не видел его? Не загнали на… грузоперевозки?

— Отработал, — без тени улыбки ответил Вепуат. — Фыркнул и ушёл в лабораторию. Айзек завтра обещал повторить, но с твоим подъёмником. Чтобы поняли разницу.

Гедимин криво ухмыльнулся.

— Разницу с Землёй, наверное, уже поняли.

…Пока Гедимин крепил к стене последнюю костяную стойку, Вепуат развешивал инструменты. Выстроил он их по размеру, соблюдая симметрию. Гедимин ухмыльнулся было, пригляделся — и недовольно сощурился: неприметные символы богов выстроились в ряд и «смотрели» прямо ему в глаза.

— Джагулы рвались учиться, — сказал Вепуат, смахивая с выступа печи невидимую пыль. — Еле отговорил. Тогда, правда, буран ещё не разыгрался… Там метра полтора, похоже, навалит. Если половину не сдует.

Гедимин вспомнил белую стену, медленно растущую вдоль прозрачной, выстроенной из защитного поля, и угрюмо кивнул.

— Куда ты завтра собирался? В Сфен Огня?

Вепуат качнул головой.

— В Сфен Воды нам надо бы. И не одним. За глиной и ульсеновой рудой. Показать, как оно добывается. Снег придётся топить — в полутора метрах даже мы завязнем.

Гедимин ошалело мигнул.

— Ты в себе?

Вепуат развёл руками.

— Сааг-туул в ущелье не пролезет. А то бы на нём поехали. Тебе ведь катушку несложно собрать? Ну, или я помогу… Надо показать филкам, как поднимают со дна руду. И где копать глину. Тоже придётся топить — там, небось, всё промёрзло на три метра…

Кто-то неуверенно постучал в дверь. Гедимин закрыл рот и шагнул к печи, мимоходом проверив, где мешок с шихтой и плавильные конусы. «Филки. Надеюсь, в рукавицах. И чём-нибудь негорючем.»

…Стеклянная «змейка», намотанная на стержень, ужалась, превратившись в кругляш. Филк на пару секунд сунул её в раскалённое жерло и тронул пожелтевшее стекло каменным лезвием, намечая боковые «лепестки». Гедимин придержал его руку, разворачивая лезвие плашмя. Последний надрез получился широким и косым — опасная симметрия сбилась.

— Эй! — филк, дёрнувшись в сторону, недовольно фыркнул.

— Симметричность, — напомнил Гедимин, придержав пальцем стержень — ещё мгновение, и горячая бусина расплющилась бы о выступ печи.

— А, — филк с извиняющейся ухмылкой склонился над поддоном. Бусина, отделённая от стержня, легла рядом с другими — более простой формы, без «лепестков». Гедимин одобрительно хмыкнул и подозвал следующего.

Он краем глаза видел, как Вепуат у соседней печи показывает «стеклодувам» трубку и опускает её в жерло. Его ученики успели накрутить дюжину бусин. «Может, и с трубкой управятся,» — Гедимин покосился на филка, старательно, но неуклюже наматывающего стеклянную ленту, и качнул головой. «А моим ещё рано. Пусть освоятся с новым материалом. Это ведь не цацки клепать из готовых деталей…»

…Последнюю бусину — вытянутую стеклянную спираль — слегка приплющило с верхнего края, когда филк перекладывал её на поддон. Гедимин посмотрел на чёткие витки, покрытые насечками, и едва заметно ухмыльнулся.

— Годится. Теперь попро…

Сбоку кто-то захрипел. Зазвенел металл. Развернувшись, Гедимин увидел, как «ученик» Вепуата, отбросив стеклодувную трубку, прижимает ладонь ко рту, а из-под пальцев течёт розоватая слюна. Разведчик, оттолкнув филков и захлопнув заслонку, ухватил его за плечо.

— Открой! — он, силой оторвав пальцы ото рта, плеснул внутрь из подвернувшегося горшка. Филк булькнул, всё выплюнул и шарахнулся было к стене, но Вепуат уже прижал к его шее красно-чёрный камешек. Сармат обмяк и еле слышно зашипел.

Гедимин подобрал трубку с остатками стеклянной массы. Выбить застывший комок из неё удалось не сразу. Филк через пару секунд «общения» с кровяным камнем набрался сил и снова стал вырываться, шипя что-то про полоумных амбалов. Вепуат, выпустив его, протянул флягу.

— Воды в рот набери и держи. Небольшой ожог. Что с камнем, что без камня — до вечера затянется. Гедимин! Твои ещё не пробовали дуть? Погоди минут пятнадцать, у меня камень занят.

Гедимин хмыкнул.

— Ожоги — это обязательно?

— Могло бы и лёгкие… — пробормотал кто-то из филков за его спиной. Они, забыв обо всех несделанных бусинах, столпились в коридоре и глазели на пострадавшего. Тот, морщась то ли от боли, то ли от зуда регенерации, сосредоточенно полоскал рот.

— Лишний риск, — недовольно сказал его сосед. — Неужели нет ручных приспособлений…

Вепуат ухмыльнулся.

— Может, изобретёте.

…В этот раз сила выдоха была рассчитана верно. Тонкостенный пузырь повис на конце трубки, постепенно меняя цвет.

— Ещё раз прогрей — и можешь отсечь, — сказал Гедимин филку. Тот, убрав мундштук ото рта, задумчиво разглядывал то пузырь, то стойку с инструментами.

— А чем его сплющить? — спросил он.

— С боков? — Гедимин потянулся за шипцами, но остановился на полпути. — Погоди. Сначала эту чашку доделай.

— Я и хочу, — отозвался филк, поворачивая трубку пузырём к Гедимину. — Сделать донце. Чем? Просто об печь прижать?

— Да камнем приплюсни, — другой филк, не выдержав, протянул каменное лезвие. Гедимин мигнул. «Донце? Приплюс… Hasu! Совсем забыл, — чашки же плоскодонные! Везде, кроме этой полоумной планеты…»

— На кривом полу плоское донце только мешает, — сказал он вслух. — Оставь так. Будет круглое. Можно приделать ножки.

— Круглое? — повторил филк, растерянно мигнув. — Верно же! У местных ведь есть такие…

— Но мы-то не местные, — перебил его сармат с лезвием. — И сделаем нормально. Гедимин, так чем его сплющивать?

…На поддоне, отправленном в «холодную» камеру печи, стояли две чашки со сплюснутым дном и две с круглым. До ножек не дошло — расплав закончился. Гедимин потянулся было за мешком с шихтой, но увидел помутневшие глаза и «уплывающие» взгляды филков и махнул рукой.

— На сегодня хватит. Завтра посмотрите, что вышло, что надо — заберёте. Остальное переплавим.

— Я даже и смотреть не хочу, — пробормотал один из филков, досадливо щурясь. — Кто-то странный придумал эту технологию.

— В голове гудит, — пожаловался другой, потирая лоб. — Так и должно быть?

— Подойди, — оживился Вепуат, выглядывая из-за печи — даже перья на шлеме встали торчком. — Посмотри в глаза. Теперь вверх… Ничего опасного. Излишки информации укладываются в черепе. Отдыхайте! Завтра попробуем ещё кое-что. Будет интересно!

Филки промолчали, но угрюмо сощурились. Кто-то вздрогнул.

… — Ну? — нетерпеливо спросил Вепуат, едва за последним «учеником» закрылась дверь. Гедимин пожал плечами.

— Они всё-таки сарматы. Не с чего им быть безрукими. Тот, кто обжёгся, — ему легче?

— Да, и чашку он доделал, — Вепуат выудил что-то из «холодной» камеры, хотел показать Гедимину, но, передумав, задвинул поглубже. — Так себе. Но со временем освоится. Что они там у тебя хотели сплюснуть? С боков, что ли? Чашка-диск?

Гедимин качнул головой.

— Донце. Плоскодонная ёмкость. Как на Земле, — он болезненно поморщился. — Уже забыл, как оно на Земле. Тоже думал — о чём это они?

— А-а, — протянул Вепуат. В его глазах мелькнуло странное выражение.

— Может, и ничего. На станции ведь будут ровные поверхности. Мои про плоскости не вспоминали. И Ардан не говорил. У тебя, наверное, совсем новички. Или просто хорошая память.

Он ухмыльнулся. Гедимин молча смотрел на печь. В груди ворочалось что-то тяжёлое.

…Зеркальное стекло после подвешивания на штырях вышло снизу чуть толще, чем сверху — но без сигма-сканера только Гедимин это и замечал. Зато украшения, налепленные Вепуатом по бокам, заметны были метров за сто, — разведчик уляпал всю раму цветными осколками «каменного» стекла, набрав из них что-то вроде очень неравномерного зигзага. Теперь он разглядывал результат с довольной ухмылкой. Гедимин морщился.

— И на кой тут эти… отходы экспериментов? — он посмотрел на красивый прямой угол, залепленный кусками мозаики и потерявший всякую форму. Вепуат только усмехнулся.

— Для украшения. Филкам понравится. Дасьену тоже. Коменданты такое любят.

— Сам ему об этом скажешь, — буркнул Гедимин, оборачивая стекло защитным полем. «У них там двери занавешены драными шкурами. Битое стекло — это ещё ничего.»

…По дороге от душевой к бараку тянулись яркие двойные полосы — кто-то собрал и сложил в ровную линию множество жёлтых камешков. Гедимин озадаченно посмотрел на «орнамент», пригляделся к поверхности между полосами — и схватился за сигма-сканер. Это были «транспортные колеи» Скогнов — три слоя гравия разного диаметра, уложенные так, чтобы уменьшить трение. Конец «колеи» уходил за барак и упирался в пологий склон. По бокам «дороги» стояли валуны-«подъёмники».

…«Ву-у-ы-ы ту-ут,» — прогудело внутри черепа. «Уг-гу-у…» Пучок тёплых волокон улёгся на правый висок и сместился вверх — точно под невидимую отметину на шлеме. «Ту-ут?» — горячие щупальца задрожали.

— Ерунда, — буркнул Гедимин, досадливо щурясь. «Оно-то как видит? У меня даже ссадины не было…»

«Ху-удо,» — волокна переползли на макушку и растеклись до лопаток. Они ещё были горячее, чем обычно, и изредка вздрагивали.

— О чём он? — Вепуат настороженно взглянул на Гедимина.

— Ударился шлемом, — неохотно сказал тот. — Хранитель много чего чувствует.

— Ага, — Вепуат криво ухмыльнулся. — И не любит, когда ты бьёшься шлемом. Осторожнее, ладно?

35 день Камня, месяц Льда. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген — Сфен Камня — Сфен Воды

К утру ветер утих. Гедимин подошёл к прозрачной стене защитного поля и оценил высоту снежного пласта, прилегающего к ней — пласт ему, трёхметровому, доходил до пояса. Луч фонаря выхватил из темноты верхушку костяной арки — её засыпало снегом наполовину, только на верхней дуге он почему-то не удержался. С выступов свисали оборванные тросы. Где-то под метровыми заносами лежали разбросанные подвески. Одну из них Гедимин даже разглядел на экране сигма-сканера. Её вынесло к защитному куполу и зарыло в старый снег — а теперь ещё и засыпало сверху. «И я это выкапывать не буду,» — подумал Гедимин. «Полежит до потепления.»

Он перевёл взгляд на зияющий чуть в стороне колодец, и вовремя — через его край перелетел ошмёток жёлтого камня, прокатился пару метров и зарылся в гравий. Следующий валун вылетел через десять секунд. На дне колодца копались двое Текк’тов, выгрызая куски камня. Ошмётки были небольшие, но вылетали часто — эти существа решили брать скоростью.

На той стороне ущелья что-то громыхнуло — с обрыва скатился очередной валун. Текк’т копал колодец в одиночку, и камни вылетали из провала редко, но один другого крупнее. Тот, кто подбирал валуны на дне ущелья, от обрыва держался подальше, отгородившись хвостом, и не зря — Гедимину всё время казалось, что копатель норовит попасть камнем ему в голову. «А всё потому, что он не помогает с колодцем,» — сармат с кривой ухмылкой следил за здоровенным комом каменного «теста». Текк’т в ущелье смял пойманные валуны в комок и теперь задумчиво утрамбовывал его витками туловища, а иногда растягивал и раскатывал в блин. Рано или поздно из «сырого бетона» должна была получиться крышка шахты. Гедимин не сомневался, что он её долепит — а потом и вторую, если из шахт выкинут достаточно камня. Поддев «ковшом» защитного поля мелкие валуны, накиданные парой Текк’тов, сармат сбросил их в ущелье.

— Ещё есть? — донеслось оттуда.

Текк’тов приползло мало — из намеченных четырёх шахт были начаты только две. Гедимину было неспокойно. «С одной стороны — те две понадобятся, когда станция заработает,» — думал он, прислушиваясь к грохоту очередного валуна. «С другой — никогда не знаешь, будет работа сделана или нет. Хоть сам бери сфалт и режь камень…»

Поодаль, за ангаром горячего цеха, размеренно стучала костяная колотушка — кто-то отбивал рабочий ритм. Филки на тросах тянули из ущелья бочки для воды. На склоне их ждала поставленная на жёлтые колеи волокуша. Гедимин подошёл было посмотреть, как их грузят в повозку, но его встретили сердитым шипением.

— Напридумывают, а нам тут… — слышал он, уже отойдя за ангар. — Они-то амбалы, а нам…

«Шипят, но бочки не роняют,» — отметил про себя сармат и криво ухмыльнулся. «Когда всё-таки Айзек даст им подъёмник? Ладно с ней, с поршневой машиной, — но там хотя бы балки, а не дикий камень. Выступы я с валунов посбивал, но всё равно…»

…Вепуат стоял у печи, придерживая прозрачный контейнер, поставленный на её выступ. Со спины Гедимину показалось, что разведчик тяжело дышит — все его перья вздымались и опадали. Вепуат оглянулся на вошедшего и охнул — едва он отвлёкся, из-под нагрудного оперения вытянулся складчатый хоботок. Он ткнулся в вязкую жижу в контейнере, едва его не уронив, дёрнулся обратно, раздулся, снова ужался и, роняя капли Би-плазмы, втянулся под броню. Вепуат смахнул брызги в контейнер, тихо вздохнул и снова уставился на прозрачную жижу. Крылья за плечами приподнялись и опали.

— Ест? — Гедимин заглянул в контейнер и удивлённо хмыкнул — на его памяти «кормушка» для скафандра была меньше раза в три. — Это у тебя такие сто граммов? Или сколько там — пятьдесят?

— Нет, конечно, — сердито ответил Вепуат, ловя падающий контейнер — хоботок снова в него ткнулся и сшиб с опоры. — Ста ему мало. Сейчас даю триста, а надо бы больше. Вот только…

Он поймал хоботок, втягивающийся под перья, и растянул в длину. Отросток дёрнулся, раздуваясь, и Гедимин увидел жёсткие выступы на его складках. Внутри угадывались кольцевые структуры с какими-то мелкими твёрдыми элементами.

— Видел? Пытается давить Би-плазму, как будто это добыча, — Вепуат отпустил хоботок, и тот скрылся под перьями. Оперение заколыхалось.

— Был короче, — заметил Гедимин. От вида и проявлений жизни ксеноорганизма его передёргивало — но и не приглядываться он не мог. «Всё-таки любопытно… Но я бы такое на себе не таскал.»

— Угу. Растёт. Зубы, вон, появились… — Вепуат прощупал что-то среди складок, и скафандр недовольно хлопнул крыльями. — Одна беда — он очень узкий. Если с такими размерами будет цедить пищу по капле…

Хоботок заглотил ещё порцию Би-плазмы. В контейнере показалось дно.

— Надо что-то другое, — заключил Вепуат, встряхивая ёмкость так, чтобы жижа стекла вниз. — Жёсткая пища. Что там ели трилобиты? Местных кальмаров?

Гедимин поморщился.

— Ладно — есть. Как оно у тебя будет выделять? Уже отрастило… клоаку или что-то вроде?

Вепуат пожал плечами.

— Пока не видел. Может, будет отрыгивать лишнее. Не попробуешь — не узнаешь.

Хоботок врезался в дно контейнера и задёргался, пытаясь его стряхнуть — внутри сработала вакуумная присоска. Вепуат перехватил его, оторвал ёмкость и затолкал «пасть» под перья.

— Всё, — облегчённо вздохнул он, разворачиваясь к Гедимину. — Жидкая пища ему всё-таки не очень… Ну, как там снаружи? Всё улеглось?

— Полтора метра снега, — отозвался сармат, недовольно щурясь. — Утонем.

Вепуат ухмыльнулся.

— Будем топить его в два термобластера. Они ведь не перегреваются?

— При минус сорока снаружи? — Гедимин качнул головой. — Ты Айзека уговорил? Я бы на его месте не соглашался.

Вепуат ухмыльнулся ещё шире.

…Внутрь «магнитной» катушки Гедимин засунул осколок чёрного фрила, и устройство намертво прикипело к скафандру — проще было порвать на куски, чем отделить. Сармат ещё раз проверил «термобластеры». Их было два, с разной шириной луча; какой-то из них собирался взять Вепуат, но сейчас он стоял в кольце филков, перед недовольным Айзеком, и только жмурился, шевеля перьями. Филки переглядывались. Одному из них Вепуат успел из запасов Гедимина выдать кирку, другому — лопату; оба с опаской трогали чёрные рукоятки и пробовали пальцем синий металл. «Инструмент как инструмент,» — думал Гедимин, недовольно щурясь. «Не потеряли бы. Улетит в разлом, ищи потом…»

— Есть поручение, я и выполняю, — пробубнил Вепуат, заворачиваясь в крылья. — Нельзя же делать всё одновременно…

— Разбросаны по всей долине, — Айзек повысил голос. — Третий день подряд. Часть — имущество аборигенов…

— Полтора же метра снега, — Вепуат оглянулся на Гедимина, ища поддержки. — Тут себя не найдёшь…

— Надо было думать до того, как их раскидывать, — Айзек сузил глаза. — Одолжишь у Гедимина термобластер. Сканер у тебя ещё не мутировал? Дроны? Вот и пошлёшь их на поиски. Завтра вечером все цацки должны быть собраны. Если нет — о ритуалах дня Воздуха можешь забыть.

Вепуат растерянно хмыкнул.

— Я их не для себя…

Айзек уже выбирался из кольца филков. Увидев Гедимина, он болезненно поморщился.

— Коридор к разлому ещё не расчищен?

— Сначала бочки с волокушами, потом это… — филк махнул лопатой в сторону склона. — Это так необходимо — продираться по грудь в снегу?

— Это ещё одна технология — одной лопатой вырой междугороднюю трассу, — проворчал другой. — Сколько времени на это уйдёт? Сутки? И часто на атомной станции…

Снег зашипел, испаряясь со склона, и заглушил его слова. Вдоль протаявшей колеи метр за метром растягивалось защитное поле — неотапливаемый туннель, ведущий к разлому. По долине наперерез медленно брёл огромный живой холм. На его холке уже заметили Гедимина, плавящего снег, и застучали погремушками. Зверь шумно встряхнулся и залёг, не дойдя до сармата пяти метров.

— Перешагивай! — крикнул Гедимин, прикидывая, пройдёт ли животное над туннелем, не проехавшись по нему брюхом. «Лапы плохо поднимаются! Прижать купол к земле?»

— Куда вы? — спросил погонщик, спустившись на лоб зверя. — За камнем? Все камни под снегом!

— Ничего, — отозвался Гедимин, направляя «бластер» на ещё не растопленный сугроб. Зашипел паровой гейзер. До разлома осталась пара метров.

— Зверь перешагнёт? — спросил сармат, накрывая очищенный участок защитным полем. — Или высоко?

— Сон про камни под водой, — второй погонщик, до того сидевший на загривке зверя, резко выпрямился. — Нехороший. Берегись!

Под грохот погремушек сааг-туул попятился, прижимаясь к обрыву. Развернуться ему удалось не сразу — жёсткий хвост плохо гнулся и норовил врезаться в скалу. Гедимин поморщился. «Камни под водой… Что ещё тут видеть во сне — звездолёты, что ли?»

…Раскалённые камни остывали медленно; тёплый воздух колыхался под защитным куполом, постепенно просачиваясь наружу, и снег вокруг расчищенного пятачка подтаивал. Высокие, хоть и подточенные водой, скалы остались по ту сторону разлома. Здесь, на побережье, из-под снега торчали верхушки округлых валунов. Гедимин, приглядевшись, различил знакомую изломанную структуру, слои минералов, спрессованные как попало, — но тут их часто затапливало, замораживало и колотило друг о друга, и острые углы сгладились.

— Сфен Воды, — еле слышно хмыкнул Вепуат, глядя из-под ладони на белую волнистую гладь. Поле, покрытое ветряной рябью, тянулось до горизонта во все четыре стороны. Сарматы стояли на каменистом островке посреди гигантской реки — Гедимин, ещё не взглянув на сигма-сканер, понял, что это именно река. Текла она, по смутным ощущениям, слева направо.

— А вот и хвалёная глина, — донеслось из-под тёплого купола. Следом раздался стук металла, скрежет и приглушённые ругательства.

— Почва промёрзла, — сказал Гедимин, оглянувшись. Филк, выдернув лопату из тоненького оттаявшего слоя, рассматривал её и болезненно щурился.

— И как её предполагается копать?

Вепуат сгрёб на ладонь немного оттаявшей почвы, помял её в пальцах и, резко качнув головой, бросил обратно.

— Здесь много песка. Глинистые слои — на дне. Оставайтесь тут, мы с Гедимином разведаем местность.

Дрон взлетел над белой рекой. Гедимин вёл лучом сигма-сканера от берега. На экране был лёд. Мелководье промёрзло до самого дна — и ещё на метр вглубь.

— Ищи жидкую воду, — вполголоса сказал Вепуат — то ли сармату, то ли дрону-разведчику. — Под жидкой водой будет мягкое дно. Полтора метра льда, яд-дро Сатурна… и столько же снега поверх.

— Знал же, куда идёшь, — пробормотал Гедимин. Дрон над рекой мигнул — и сармат, направив на него сканирующий луч, уткнулся взглядом в экран. «Нашли!» Картинка формировалась медленно — вода подо льдом двигалась, накатываясь на замёрзший берег — но сбоку уже зажглись значки «Us». Дно покрывали завязшие в глинистом иле ульсеновые конкреции. Их было немного — меньше, чем обычных каменных окатышей и приросших друг к другу раковин.

— Tza! — повеселевший Вепуат отозвал дрон и взвесил на ладони «термобластер». — Слегка расчистим — и посмотрим, что внизу. Гедимин, а если воткнуть катушку в снег, он к ней стянется?

— Вместе со всем речным льдом, — буркнул сармат, размечая будущий коридор. «Девять метров до жидкой воды и ещё участок вокруг. Надо было всё-таки подождать оттепели!»

…Вепуат устанавливал купол над расчищенным льдом. Гедимин, опустившись на гладкую тёмно-синюю поверхность, разглядывал застывшие внутри неё голубые и серебряные зигзаги. Структура льда тут была ни при чём — работал какой-то оптический эффект. Зубчатый орнамент расходился от нескольких центров, постепенно меняя цвет; стоило сдвинуться — и «шестерни», застывшие во льду, смещались следом. На экране сигма-сканера виднелись миниатюрные сталактиты над водой — жидкий слой понемногу подмывал верхнюю толщу. Органическая муть лежала на дне, над мощным глинистым пластом; в него зарылись странные панцирные существа — короткие кольчатые трубки, приплюснутые раковины в шипах, слипшиеся вместе бронированные шарики. Гедимин, отвлёкшись от ледяного орнамента, пересчитал ульсеновые конкреции, попавшие под луч. «Пошарить подо льдом — наберётся больше. Как их распознают аборигены? Там окисленный слой в два пальца…»

Вепуат шумно вздохнул.

— Смотри не смотри, а лёд надо бурить, — сказал он, царапая когтями поверхность. Из-под перьев на скрежет высунулись круглые глаза, увидели лёд и втянулись поглубже. Оперение плотно легло на броню, три пары крыльев развернулись и так замерли. «Скафандру не по себе,» — подумалось Гедимину, и он с трудом стряхнул навалившееся оцепенение. «Мне тоже.»

— Если прорезать вот такую скважину, — Вепуат оглянулся на Гедимина и похлопал по исцарапанному льду. — Пара филков в ней поместится? Руду половим сверху, а вот глину придётся копать — и кому-то за ней лезть…

Гедимин пожал плечами.

— Вода не холодная. Быстро отогреть, как вылезут… Верхний слой у них непромокаемый — сильно не промёрзнут.

Вепуат с виноватой ухмылкой оглянулся на купол на берегу.

— Звать их?

— Зачем? Скважины ещё нет, — Гедимин выключил уже ненужный прибор и потянулся за плазморезом. — И тебе лучше отойти.

— Э-эй! — Вепуат схватил его за руку. — Отставить плазму! Я хотел прожечь термобластером… ну, и им дать попробовать. Бластеры они сами сделают, как научатся. А плазму — нет.

— Эксперименты, мать моя колба… — Гедимин нехотя опустил сфалт в заплечные крепления и огляделся по сторонам. «Полтора метра льда — это им надолго. Проплавят рано или поздно, но…»

Он сделал несколько шагов по льду, разглядывая выступы и надломы. Слой, если не присматриваться, казался монолитным, но что-то в его рельефе настораживало. Гедимин опустился на лёд, простучал его в одной точке, в другой — и с довольной ухмылкой поднялся на ноги.

— Зови филков, — велел он, вырезая на льду крупный размашистый крест. — Двоих — для работы, остальные пусть смотрят. Встанут во-он там, по краю пятачка. Принеси камней — тут нужно будет тепло.

…Вепуат надламывал по дороге лёд — по его следам филки прошли, почти не скользя. Тот, кто нёс с собой кирку, немного расширил тропу. Теперь он догнал остальных и устроился у горячих камней. Их положили поверх холодных — плавить ими лёд Гедимин не собирался, наоборот, хотел сберечь их тепло.

— Ты жжёшь ту точку, ты — эту, — распорядился он, оттеснив филков с бластерами на края намеченного надлома. — А вы — готовьтесь вытаскивать лёд. Надо будет расчистить площадку…

Филки переглянулись. Один из них сместился в сторону, поставив ступню на менее скользкий участок, но Гедимин, взяв его за плечо, отодвинул обратно.

— Скользко — сядь. Но сюда не лезь.

— Почему? — филк недовольно сощурился, но ступню убрал.

— Увидишь, — Гедимин шагнул в сторону, зарываясь в неубранный снег. Купол над площадкой мигнул и растаял, свернувшись плотным шаром вокруг источника тепла. Пар от надплавленного льда двумя столбами бил в небо. Пара секунд — и на броню сармата упали первые ледяные кристаллы. Ещё полминуты непрерывного шипения и треска — и под ногами грохнуло.

Сарматов не задело — два разлома прошли в десятке сантиметров от них. Вдоль расчищенной дороги, разрезав её на три части, протянулись глубокие трещины. Ледяной «язык» раскололся натрое. Там, где недавно был полутораметровый монолит, качались две отломленные глыбы. Под ними плескалась вода.

…Оба «айсберга» поддели и вывалили на снег — очень быстро и почти без помощи сарматов: Гедимин только придерживал глыбы, когда филки накидывали трос. Едва последний кусок льда откатился в снег, Вепуат поднял над расчищенной скважиной купол. Филки отряхнулись от воды и стянулись к горячим камням. Гедимин смотрел на пролом, чёрную воду и мелкие осколки льда, высчитывая, не пойдут ли трещины дальше. Получалось, что сарматы в безопасности — и что по ледяному «языку», упирающемуся в берег, они спокойно уйдут к разлому. Но что-то всё равно его тревожило.

— Да сделаете, сделаете, — донёсся от полыньи весёлый голос Вепуата. — Тут всё из местного сырья. Нет, как ломать лёд — это к Гедимину. Но вы бы и без него проплавили. Только не так быстро. А теперь смотрите сюда! Чёрнопесочную руду собирали? Ты собирал? Значит, катушку видел. И тут очень простая штука. Это полая кость. Туда оно вставлено. Сюда суют сердечник. А отсюда стряхивают всё, что налипло. Вставай сюда! Вот тебе катушка. А ты держи мешок.

Филк недоверчиво разглядывал полую кость. Вепуат, встав рядом с ним на краю полыньи, придерживал корпус «магнита» двумя пальцами и водил им, медленно его наклоняя.

— Вот так, наверное, — он убрал руку с «магнита» и потянулся к открытой части корпуса. — Теперь — держи крепко!

Блестящий стержень погрузился в корпус — в витки невидимой катушки. Внизу булькнуло. Два бурых кома вылетели из воды и впечатались в кость. На лёд посыпались буро-зелёные капли и чёрные крошки.

— Мешок! — скомандовал Вепуат, выдёргивая стержень из катушки. Филк замешкался — обе конкреции упали на лёд.

— Оббейте их, — велел Вепуат. — Лишний шлак нам ни к чему. А ты держи стержень… нет, не выпрямляй. Вот так, под наклоном. Будем выдёргивать руду из-под кромки льда. Поймал — стержень сразу вон. Не то всё рассыпешь.

Филк растерянно кивнул и ткнул стержнем в корпус. Ещё три камня вылетели из воды, и он от неожиданности дёрнул рукой. К «примагниченным» конкрециям прилипло ещё пять, и Гедимин еле успел поймать филка за плечо и дёрнуть назад, прочь от полыньи.

— С-спасибо, — пробормотал тот, разглядывая выдернутый стержень и камни, валяющиеся под ногами. — В принципе, не тяжело. Но как-то… неожиданно. Руку дёргает.

— Привыкнешь, — сказал Гедимин, отталкивая мокрые камни от края. Филк с лопатой уже наловчился оббивать окись, колотя плашмя, — из-под чёрной корки проступила неровная зеленоватая поверхность.

— Хватит, — остановил Гедимин сармата, собравшегося стереть последние окисленные слои. — Сейчас — нет смысла. Дочистим перед плавкой. Клади в мешок.

Он поддел чёрные обломки и сбросил в воду. В краю полыньи уже наметилась сточная канавка.

— Хватит, теперь ты, — Вепуат отобрал катушку у филка и подозвал другого. — Пусть каждый попробует. А ты, вон, оббей камни. Кто мокрый — идите грейтесь!

— Тут фауна! — филк поддел лопатой обломок чёрной корки — в него вросло что-то бронированное, в ребристом панцире.

— Фауну — сюда, — Вепуат бросил ему мешок. — Потом изучим.

…Под ногами блестела вода. Филк шагнул на выбоины у края — и едва не соскользнул в пролом. Гедимин, отодвинув его от полыньи, оглянулся на Вепуата.

— Сворачивайтесь. Тает.

— Сейчас, — Вепуат затянул последний мешочек с рудой и широко ухмыльнулся. — Всё, отдай катушку. Осталось последнее…

— А моя очередь? — филк, которому катушки не досталось, недовольно фыркнул. Ухмылка Вепуата стала ещё шире.

— Трос, — скомандовал он, протягивая филку лопату. — Ага, и мешок… Тебя сейчас спустим на дно. Там полметра, дальше — глина. Копай её, кидай в мешок. Наполнится — тебя вытащим, пойдёт следующий.

— В воду? — переспросил филк, оглядываясь на сородичей. Те нахмурились.

— Замёрзнуть не успеешь, — пообещал Вепуат, обвязывая «рудокопа» тросом. — Вот так держись… Спускайте!

Следом полетел мешок, подвешенный на верёвке. Её держали двое угрюмых филков.

— Что копать? Тут ни черта не видно! — донеслось из полыньи.

— Всё, что внизу, — потом разберёмся! — крикнул в ответ Вепуат.

…Трос натянулся. Мешок наполнялся быстро — и в основном глиной, — лишние камни филк бросал в воду.

— Давай наверх! — крикнул Вепуат, заглянув в полынью.

— Сейчас, — отозвался филк. Гедимин услышал плеск и бульканье.

— А это… — филк вытащил что-то из вязкого месива на лопате — и, коротко вскрикнув, тут же выронил и сунул руку в воду. Вся глина вывалилась обратно. Филк сердито фыркнул, затянул горловину мешка и вцепился в трос. По желтоватым волокнам потекло тёмно-красное.

— Руку! — скомандовал Вепуат, едва «рудокоп» выбрался на лёд. Гедимин, взглянув на подтаивающие края полыньи, отобрал у него трос, обвязал второго добровольца, буркнул что-то про осторожность и спустил в воду — сам, для скорости. Убедившись, что до места он добрался и лопату не потерял, сармат повернулся к раненому. Тот держал укушенную руку на весу, спустив с предплечья два слоя окровавленных рукавиц. На указательном пальце темнело кольцо едва заметных проколов — будто острые иглы проткнули кожу вместе с комбинезоном и слоем войлока.

— Любопытные челюсти, — пробормотал Вепуат, роясь в карманах. — Как оно выглядело? Не запомнил?

Филк, отобрав руку, сердито фыркнул и подался назад.

— Только было высматривать! — он быстро натянул обе рукавицы и убрал руки за спину. Вепуат, уже доставший кровяной камень, нехорошо сощурился.

— Уверен, что лечение не нужно?

— Твоё лечение хуже болезни, — отозвался филк. — Вот не хватало из-за царапины…

Гедимин подошёл к полынье. Второй филк быстро кидал глину в мешок, уже не тратя времени на извлечение камней и ксенофауны. Двое держали трос. Гедимин посмотрел на размазанную по волокнам кровь и подтёки на кромке льда и угрюмо сощурился. «Надо же, как её размыло. Там вытечь должно было две-три капли, а вся скважина в крови. Надеюсь, никто не приплывёт на запах…»

… — Да это я не подумал, — Вепуат, просушивая перья у раскалённых камней, виновато щурился на оставленную скважину. Накрыть её было нечем, и подтаявшая поверхность уже заледенела.

— Надо было меньше возиться с рудой, — вздохнул Вепуат, оглядываясь на мокрые мешки. — Проку от неё без материала для форм… Ничего, через пару дней ещё выберемся. Только за глиной. Её быстро накопают, не успеет всё так растаять.

Гедимин пожал плечами. Отчего-то ему было не по себе, и он снова оглянулся на проплавленную в снегу колею. Защитное поле не давало ветру её засыпать; когда камни остыли, внутри похолодало, землю покрыла ледяная корка — но её было нетрудно разбить. Река, омывающая островок, спокойно лежала подо льдом. Ветер уже начал заметать разломы вокруг скважины; никакая ксенофауна из неё не лезла.

— Пойдём, — сказал Гедимин, в очередной раз притрагиваясь к сфалту — и снова опустил руку: стрелять было не в кого. — Пора выбираться.

…Сырая глина из Сфена Воды была иссиня-чёрной, перемешанной с галькой и ледышками. Вепуат выловил всё, что подавало признаки жизни, и теперь филки под его присмотром рассыпали «сырьё» тонким слоем по мешковине. Ледышки в горячем воздухе быстро таяли — капли, падающие в водосток, уже превратились в ручеёк.

— До утра просохнет, — сказал Вепуат, размяв влажный комок. — Пока её лучше не трогать.

— До утра⁈ — ближайший филк выразительно хмыкнул и ткнул пальцем в «термобластер». — А эта штука процесс не ускорит?

— Нельзя, — Вепуат качнул головой. — Перегреется — пойдёт обжиг. Тогда из неё ничего уже не слепишь. А нам её ещё промывать — тут куча песка и всякой дряни.

— А без просушки никак не промыть? — спросил кто-то из филков. — Зачем сушить, если всё равно класть в воду?

Ещё двое согласно кивнули. Один из них покосился на руку и едва заметно сощурился.

— Вода воде рознь, — ответил Вепуат. — Пока всё, что из Сфена Воды, не вытечет… Атайр! Что, до сих пор не зажило? Ну-ка, показывай!

«До сих пор⁈ Час же прошёл…» — мелькнуло в голове у Гедимина, пока филк нехотя снимал рукавицу. Войлок на указательном пальце пропитался кровью. Из проколов вокруг подушечки медленно сочилось чёрное.

— Яд-дро Сатурна… — выдохнул Вепуат, превращаясь в пернатый шар. — Час прошёл!

— Потревожил, пока возился с глиной, — буркнул филк, убирая руку за спину. Свисающая окровавленная рукавица проехалась по чужому комбинезону, оставляя размазанный красный след. Запачканный филк сердито фыркнул.

— Ты хоть перевязал бы!

— Час прошёл! — повторил Вепуат, недобро щурясь. — Что ты там мог потревожить⁈ Оно хотя бы чешется?

— Да там нечему… — пробормотал филк, натягивая рукавицы.

— Что может зажить, когда то по холоду бегаешь, то в грязи роешься? — вмешался другой. — Конечно, так и будет сочиться. Вот нормально отдохнём…

— Идите, — буркнул Вепуат, нехотя опуская кровяной камень в карман. — Атайр! Ложишься отдельно. Через пятнадцать минут проверю, и если рана не закроется…

— Рана! — пренебрежительно фыркнул кто-то из филков. — Атайр, на камень не соглашайся! Болеть будет так, что проще отрезать!

Вепуат молча смотрел им вслед, пока дверь за ними не закрылась. Гедимин следил за Атайром — тот по пути к выходу дважды покосился на руку. «То ли всё-таки зачесалось, то ли…» — сармат взглянул на свою ладонь со старым, почти незаметным шрамом и угрюмо сощурился.

— Может, ранку засорил, — пробормотал он. — В речном иле всякой органики…

— Сквозь две рукавицы? — Вепуат качнул головой; его глаза потемнели. — Не было там грязи. Я смотрел. Если бы он не выкинул ту тварь… Гедимин! Ты же всё сканируешь. Ничего на сканах не осталось?

— Сканы-то есть, — Гедимин протянул ему руку с выдвинутым из запястья слотом. — Но макро из них не вытянешь. Кто же знал…

Вепуат не ответил. Он быстро листал «кадры» записи, пока на мониторе не появилась рука, засунутая в ком глины. Сармат прижал палец к экрану и досадливо сощурился.

— Внешний вид… Ну, хотя бы это!

У комка глины появился панцирь, покрытый несимметричными складками, поджатый сегментированный хвост и круглое ротовое отверстие, сомкнутое на чужом пальце. По периметру рта угадывались острые загнутые выросты. Вепуат перелистнул пару «кадров» и еле слышно выругался.

— Четверть секунды на прокалывание двух слоёв… И не сломалось же ничего! Гедимин, ты… подожди меня у барака, ладно? Упрямые филки — это нечто.

— Я бы начал с антидота, — сказал Гедимин, угрюмо щурясь. — Часовое кровотечение у сармата…

— Ага, угу, — Вепуат рассеянно кивнул. — Я к местным. Подожди у барака!

…Долго Гедимину стоять не дали — из барака выглянул комендант.

— Чего стоишь? Тебе туда или сюда?

— Раненый в бараке, — отозвался сармат. — Жду медика.

— Атайр? — комендант помрачнел. — Куно уже там. На пальце две дырки от иглы, а крови — полная плошка. Где твой Вепуат с камнями? Куда вы все вообще влезли⁈

— Я — никуда, — буркнул Гедимин, прислушиваясь к верещанию на дне ущелья. Вепуат быстро поднимался по склону, но Скогны его обогнали. Их вибриссы тревожно топорщились, уши были прижаты.

— Вы ходили в Сфен Воды? Будили воду? — абориген, обогнавший Вепуата, остановился перед Гедимином. — Сейчас, в дни Льда? Вы говорили с ней? Делали подношения?

— Hasu! — не выдержал сармат. — Не до ерунды! Там раненый…

— Гедимин, тише, — Вепуат, прижимая встопорщенные перья, с трудом протиснулся в дверь. Из предбанника донеслось сердитое фырканье. Скогны уже обогнали сармата и верещали из коридора. Гедимин двинулся следом.

Атайр лежал на матрасе, вытянув руку в сторону. Под неё подложили свёрнутую подстилку и плошку с круглым дном — что-то из запасов аборигенов. Укушенный палец был туго перетянут у самой ладони.

— Решил пережать, — пробормотал филк-медик, отступая к стене.

— Поздно, — отозвался Вепуат, сдирая перевязку. На подушечке пальца тут же выступили крупные чёрные капли.

— Гедимин, держи за плечи, — скомандовал сармат. Филк запоздало зашевелился, но его уже прижали к матрасу. Вепуат разогнул здоровую руку, прощупывая предплечье.

— Как же мне всё это… — пробормотал он, глядя, как шприц наполняется серой мутью. «Туманниковая слизь,» — вспомнил Гедимин. «Трилобиту тогда помогло…»

— Сработает? — Вепуат оглянулся на Скогнов, замерших в дверях. Они смотрели на плошку, залитую кровью, и падающие туда капли.

— Слёзы туманника — против всех ядов, — отозвался кто-то из них. — Но против такого… Такого никто не видел. Тревожить воду в дни Льда…

— Вы, живя у реки, не видели речных тварей? — Гедимин стиснул зубы. Скогны, хоть и стояли далеко от него, пригнули головы и подались к дверям. Филк тихо зашипел — Вепуат, впрыснув слизь ему в кровоток, придавил ранку. Из неё уже сочилось, и прокол не закрывался.

— Рыбий наездник, — пропищали в дверях. — Каждый видел. Вгрызается в кожу. Пьёт, но больше — льёт мимо. Рыба плывёт в кровавой мути. Мясо потом горчит. Плохой зверь.

— Антикоагулянт, — прошептал Вепуат. — Обычное дело для кровососущих… Но — местные рыбы… они не сарматы. И позвоночные — тоже через раз. Эй! Рыбаков они кусали? Что с ними было?

— Больно, — пискнул один из Скогнов, машинально дёрнув ступнёй. — Но — вот так не было.

Он указал на окровавленную плошку и прикрыл уши руками.

— Такого не было, — подтвердил другой. — Больно, немного крови. Но чтоб так? Мы не рыбы. И вы не рыбы.

— Знаю, — буркнул Вепуат, прижимая палец к шее Атайра. Ещё одна капля упала в плошку — но в этот раз Гедимину показалось, что жидкость стала более вязкой.

— В дни Льда… — вождь Скогнов прижал уши. — Кто знает, что там в дни Льда. Мы воду не трогаем. И вам не надо было.

Атайр — Гедимин его больше не удерживал — зашевелился, приподнимаясь на локте.

— Пить, — прохрипел он и жадно присосался к протянутой фляге. Вепуат придерживал раненую руку. С пальца упала ещё одна капля, растягиваясь в полёте.

— Работает, — облегчённо вздохнул Вепуат, заглядывая филку в глаза. — Пей, сколько влезет. Минут пятнадцать — и всё пойдёт на выход. Гедимин, поможешь перенести его в душевую?

— Зачем? — Атайр беспокойно зашевелился.

— Система выделения, — Вепуат криво ухмыльнулся. — Эта дрянь у тебя через кожу не пролезет. Будет вымываться запасным путём. Ты пей и ни о чём не думай.

Он обмотал палец филка чистым бинтом. Кровь выступила далеко не сразу — Гедимин успел поднять раненого с матраса. «Действует,» — думал он, глядя на тёмное пятно на бинте. «Кровь густеет. Значит, обычно этот яд для теплокровных не опасен… Или раньше его на сарматах не испытывали?»

Скогны увязались за ними. Гедимин заметил их не сразу — сначала он пристраивал ослабевшего филка над водостоком и придерживал его, не давая выронить флягу. Раненый никак не мог напиться. Когда Вепуат в очередной раз протянул ему наполненную ёмкость, кто-то брызнул на них водой — и Гедимин увидел хмурого Скогна с полупустой миской в руках. На её дне лежали бусы из синих камешков, сверху плавали шкурки ягод курруи.

— Мы говорили с той, что хранит все воды, — нараспев сказал другой абориген. В душевой собрались все, кто ещё оставался в Элидгене, но близко к сарматам рискнули подойти трое — остальные держались плотной толпой у двери.

— Вы пришли в её владения, взяли то, что ей принадлежало. Вы пришли без подношений и не сказали ни слова. Она не окажет вам помощи.

— Её дело, — буркнул Вепуат, помогая филку сесть. Тот немного оживился, перестал хвататься за флягу, но теперь с недоумением смотрел на низ живота и порывался его пощупать.

— Наполнение мочевого пузыря. Те ещё ощущения, но — ничего страшного, — Вепуат криво ухмыльнулся. — Раньше у тебя выделительная система не срабатывала?

В предбаннике громыхнула дверная створка — кто-то с силой швырнул её в пазы. Скогны с громким писком расступились. Гедимин угрюмо сощурился. «Гварза. Только его не хватало.»

…Кровяной камень, прижатый к коже, медленно багровел. Атайр шумно дышал и болезненно щурился. Проколы на пальце уже закрылись — и, похоже, основная боль была не там. Филк дотянулся до фляги, отхлебнул и закашлялся. В сплюнутой слюне плавали чёрные сгустки.

— Внутренние кровоизлияния, — Вепуат тронул их когтем и облегчённо вздохнул. — Ничего, всё уже закрылось. Эта дрянь, антикоагулянт… он внутри много чего попортил.

Гварза, нависший над раненым, шагнул назад и тяжело вздохнул.

— Атайр! Распоряжения медика должны выполняться немедленно. Никаких рассуждений и обсуждений! Ясно?

Атайр молча кивнул и снова взялся за флягу. Дышал он уже легче, и от кожи не так тянуло жаром. Гедимин отпустил его, и филк прислонился к стене.

— Атайру нужен отдых, — сказал Вепуат, убирая кровяной камень в карман под оперением. — До утра так точно. Можешь прислать ещё кого-нибудь на занятия. Сегодня второй урок стеклодувного дела — и опробуем литьё. Познавательно, как по мне. Есть кто-то, кому интересно?

Гварза со вздохом шагнул за дверь. Створка с грохотом ушла в пазы. Гедимин сердито сощурился ему вслед. «Дверь-то зачем ломать⁈»

…Серебристый расплав с бульканьем вылился в полую кость, прикопанную в песок. На последнюю отливку его не хватило — верхняя часть «формы» осталась пустой. Филк-литейщик поставил опустевший тигель на камень и положил рядом накалившийся захват. Инструменты дымились.

— Ну вот, — Вепуат облегчённо вздохнул. — Через полчаса достанем и попробуем ковать. Пока рассмотрите инструменты.

Один из филков взвесил на руке молоток, обтянутый кожей, и сдержанно хмыкнул.

— Ничего, что инструмент всего один, а нас двенадцать?

— Ничего, что Гедимин всего один, а вас двенадцать? — огрызнулся Вепуат. — Погоди. Скоро сделаете себе сами. Хоть двенадцать, хоть сто двенадцать. Пока ваше дело…

За окном забулькала «гражданская сирена». Следом кто-то треснул по двери шестом, увешанным погремушками.

…Пятеро Джагулов растерянно переглянулись. Один, с длинным свёртком под мышкой, подался назад, другой сердито рыкнул и шагнул к Гедимину.

— Почему «нет»? Вчера приходили так. И позавчера так же. Почему сейчас не пустишь?

Гедимин мигнул. Часы говорили, что Джагзуу права — примерно в это время Джагулы тут и собирались. «Но откуда ей знать? У них же нет измерительных приборов…»

— Цех занят, — буркнул он. — Вас деть некуда. Приходи, как стемнеет.

— Занят? — Джагзуу навострила уши; в проколах сверкнули крупные бусины «с искрой» — по две на каждом ухе. — Кто к вам пришёл? Сэта? Мы не видели огня.

Створка за спиной Гедимина отодвинулась на пару сантиметров. Любопытного филка тут же от неё оттащили, дверь захлопнулась. Джагулы с глухим рычанием подались назад. Самка растерянно рявкнула.

— Вот что… Младшие? Что, учатся? Стали учить их? Ты учишь? — её уши дрожали от любопытства. Гедимин кивнул.

— Пока сюда не лезьте. Они ещё… не привыкли.

— Уррх… — самка встряхнула головой. — Учить сложно, да. Мы уйдём. Будем ждать. Много их? И все — на тебе?

Кто-то из филков снова выглянул из ангара. Вепуат с сердитым шипением втянул его обратно и сам высунулся за дверь.

— Гедимин, ты надолго?

— Уррх… — самка нехотя отступила от двери. — Мы уходим. Эджерех, говори! Или мне сказать?

Джагул со свёртком сердито зарычал и шагнул к Гедимину.

— Смотри.

Из раскрашенной шкуры торчали костяные мундштуки и рукоятки.

…Трубку свернули из тонкого рэссенового листа, скрутив вокруг прута или кости, неровную кромку приклепали с края да так и оставили, засунув под костяное кольцо. Воронку и внешнюю часть попытались даже зашлифовать — крупных вмятин и царапин на ней не было. «Вдвое толще, чем мои… а вообще — хороший тонкий лист у них выходит,» — думал Гедимин, разглядывая синий металл. Прямо на нём, чуть ниже мундштука, виднелись грубо нацарапанные значки — и сармат мигнул, опознав в одном из них символ радиационной опасности. Теми же царапинами были отмечены кованые штыри и щипцы; почему-то символы наносились прямо на металл, даже там, где проще было бы вырезать их на костяной рукоятке.

— Инструмент рабочий, — сдержанно признал Гедимин, тронув когтем заклёпанный шов. — Хотя можно было бы…

— Что говорит Пламя? — перебил его Джагул-кузнец, мотнув головой на «запад». — Не гневается?

Гедимин мигнул.

— Ничего не говорит, — честно ответил он, потрогав висок; щупальца хранителя, и правда, ничем о себе не напоминали. — Значит, не против.

Урджен, прислушивающийся к разговору, шумно вздохнул, и в его груди зарокотало.

— Хочешь, я благословлю эти штуки? — спросил Гедимин, растерянно глядя на Джагулов. От него явно чего-то хотели, но чего именно?

Урджен тряхнул гривой и, отобрав у кузнеца шкуру-обёртку, накинул её на инструменты и сгрёб их в охапку.

— Это Геджер! Его слова. Слов Пламени мы не слышали. Вот и не зли его. Геджер сказал — это годится для работы.

— Проверим, — рыкнула самка. — Пока младшие учатся…

Она всё высматривала что-то за спиной Гедимина, хотя Вепуат давно закрыл дверь изнутри. Урджен с недовольным рычанием дёрнул её к выходу. Она отмахнулась растопыренными когтями и вскинула взгляд на Гедимина.

— Непонятно. У вас гривы нет. Ушей нет. А вот ты учишь — и что делать?

Гедимин мигнул.

— Уши есть. А грива в учёбе зачем?

— Объяснять, — самка широким жестом сгребла что-то невидимое и с размаху ткнула в землю. — Не, ну а как? Непонятно.

…Вепуат хрюкнул в респиратор.

— Вот как, значит, у Джагулов проходит обучение… — пробормотал он, качая на ладони моток неровной серебристой проволоки. Проволока у филков получалась так себе, зато они ловко наматывали её петлями на три штырька — где-то уже научились.

— Они нормально учатся, — буркнул Гедимин, машинально потирая предплечье — на секунду представилось, как он берёт Атайра за гриву — ещё там, у полыньи — и тыкает носом в окровавленную рукавицу, пока Вепуат вводит антидот. «Может, не пришлось бы ему лежать пластом до утра…»

— Они — это филки или Джагулы? — Вепуат с ухмылкой спрятал проволоку в нишу в стене и подобрал с поддона тонкие неровные пластинки металла. Каждая была отмечена криво выбитыми инициалами.

— Надо бы заготовить простых шаблонов для чеканки, — вслух подумал сармат. — Неплохо у них выходит.

— И у них наконец будут именные жетоны? — Гедимин невесело усмехнулся. «Всё равно буду путать. Слишком много всех. И всего. Кто-то вроде бы делал жетоны. Видимо, на всех не хватило.»

36 день Земли, месяц Льда. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

— Зайди к Кенену, — велел Айзек, спустившись в бункер.

— Чего опять? — Гедимин настороженно сощурился.

— Сверите дозиметры, — буркнул Айзек. — Быстро и мирно. Или вам минуты хватит, чтобы сцепиться?

…Гедимин убрал ладонь с металлической пластины. Стрелка указателя не шевельнулась. Сармат заслонил ладонью колбу часов, оставив пластину снаружи — цифры на экране замелькали, стрелка ушла в сторону.

— Заражение ни при чём, — сказал Гедимин, втягивая «щупы» дозиметра в корпус. — Фонят часы. И мои, с костяным пеплом, тоже.

Кенен Гварза поднёс руку к респиратору, но, опомнившись, резко её отдёрнул.

— Фон усиливается скачком каждые четырнадцать дней…

«В день Земли,» — Гедимин покосился на передатчик, «работающий» здесь то часами, то календарём. «Как и в прошлый раз. И, действительно, скачком. Как-то всё это должно объясняться…»

— Версии есть? — видимо, о том же подумал и Гварза. Гедимин качнул головой.

…Дверь душевой была открыта. Филки вытаскивали за порог бочки с водой и грузили их на волокушу. Гедимин машинально поправил криво закреплённый трос и под сердитое шипение со всех сторон пошёл к запасному входу. Кто-то из филков пробормотал вслед что-то про амбала и «мог бы и помочь».

…Посреди душевой вокруг бочонка сгрудились тринадцать филков. Вепуат стоял рядом, что-то размешивая в воде.

— Ну вот, — он вынул палку из бочонка, заглянул в воду и довольно хмыкнул. — Теперь — пускай растворяется.

— И долго? — филк потыкал палкой в дно бочонка. Гедимин, заглянув поверх голов, увидел только мутную воду.

— Не знаю, — ответил Вепуат. — Надо смотреть. В любом случае — утром будет не до неё. А к вечеру должна отстояться.

Филки переглянулись.

— Ты раньше так делал? — хмуро спросил один из них. Вепуат пожал плечами, и его крылья развернулись, заставив филков шарахнуться. Кто-то сердито зашипел — видимо, зацепило.

— Мы тут мало что знаем, — спокойно сказал Вепуат. — И о глине тоже. Пускай стоит. Как закончатся стрельбы, можете прийти и потыкать палочкой. Если взвесь со дна взовьётся тучей — готово.

— Замечательная технология, — пробормотал кто-то из филков, выходя в предбанник. — Главное — очень точная.

— Угу, — ответили со всех сторон. Дверь за филками закрылась.

— Глина не растворяется, — заметил Гедимин, направляя на бочонок сигма-сканер. Сырьё дробили, как могли, но на дне осталась куча комков. «Ручная обработка — чего же тут ждать,» — Гедимин невольно поморщился. «Ничего, расстоится. Было бы что важное…»

— Песок, — пробормотал Вепуат, глядя на мутную воду. — Причём — мелкий. И из Сфена Земли. Без песка ничего хорошего не выйдет. Одолжить у Альгота дробилку…

— Своя есть, — отозвался Гедимин, прикидывая, какой из местных минералов подойдёт лучше.

…Дробилка гудела и грохотала, раскручиваясь на тросах. Гедимин, прикрыв её защитным куполом, отошёл подальше и подозрительно косился на дозиметр. Когда прибор мигнул, он схватился было за генератор защитного поля, но тут же облегчённо вздохнул, опознав частоту и источник сигнала. «Хассинельг прибыл. И, похоже, не один. Посмотрим…»

На экране сигма-сканера мельтешили низкорослые силуэты. Хассинельг, завёрнутый в многослойные накидки, стоял посреди столярной мастерской, припав на одно колено и двумя руками вцепившись в посох. Карлики снимали с его спины и плеч корзины и бочонки и отстёгивали страховочные ремни. Едва они закончили, страж с глубоким вздохом поднялся на ноги, и экран дозиметра снова мигнул. Гедимин смотрел на угасающую сигма-пульсацию с растущим сочувствием. Не успели волны улечься, как светодиод мигнул ещё раз — в далёком городе «транспорт» ждали и с погрузкой не тянули.

Экран сигма-сканера заслонила чёрная непроницаемая тень с размытым перистым ореолом — Вепуат спланировал с уступа, расправив крылья, и, сложив их на ходу, направился к мастерской. Гедимин, хмыкнув, направил луч на дробилку и тут же забыл о возне в соседнем ангаре — пора было выгружать наработанный песок. Когда сармат просеивал последние остатки, в дверь заглянул Вепуат.

— Все пришли, — сообщил он. — Все три города.

— Что-нибудь новое привезли? — спросил Гедимин.

— Ничего. Слитки, грибы и жир, — ответил Вепуат и почему-то нахохлился. — Грибов много, металла мало. Как бы Сэта не отказались возить скорлупу — им ведь нужно на обмен сырье, а не то, чего Скогнам не жалко.

— Странно, что Скогны до сих пор сами не добывают шихту, — пробормотал Гедимин, сматывая тросы. — Джагулы быстро догадались…

Вепуат ухмыльнулся.

— Догадаться несложно. Думаешь, Сэта не знают, где искать водяной металл? Сложно добраться. А с мозгами тут у всех порядок.

— Сэта? Ну, им-то сложно. Тем более — зимой, — Гедимин вспомнил толщу льда и блики-зигзаги на ней и невольно поёжился. — А Скогнам? Зашёл в Сфен Огня…

Вепуат хрюкнул в респиратор.

— Ну да. Зашел и вышел, — он хлопнул озадаченного Гедимина по плечу и широко ухмыльнулся. — Вот ты всех меряешь по себе. Не надо так. Пойдём в ангар? Я забыл, а там что-то было нужно. От тебя.

…Едва Гедимин протиснулся в слишком низкий коридор, на него нахлынула верещащая волна. Она отхлынула, не коснувшись его, — сармат только успел растерянно мигнуть и замереть на месте. Ближайшие аборигены — Скогны в ушастых шапках — быстро переглянулись и вытолкнули «переговорщика». Те, кто стоял поодаль, навострили уши и привстали на пальцах.

— Могучий жрец Пламени, — заговорил вытолкнутый, заглядывая Гедимину в лицо; далось это ему нелегко, хоть сармат и сел на пол. — Тогот уже знает твою силу. Радостно тебя приветствовать…

Он коснулся лба в почтительном жесте. Гедимин попытался принять дружелюбный вид.

— Тут разговор о глазах Ку-унну, — продолжил тоготец, оглянувшись на сородичей. — Мастер Вепу-а рассказал, как их сделать. Мы изготовили прозрачный камень и применили много песков. Камни стали округлыми и гладкими. Но из них не вышло глаз. Они мутны и слепы. Вот, мы принесли их, — скажи, в чём здесь ошибка?

Гедимин ошалело мигнул.

…Абразив, применённый к стеклу, Скогны с собой не взяли — пришлось объяснять на пальцах, тыкая когтем в изодранную поверхность и пропущенные выступы. Что-то удалось увеличить подвернувшейся линзой. О неудачном образце тут же забыли — пока все не подержали эту линзу в руках и не посмотрели сквозь неё на всё, что подвернулось, царапины на тоготском стекле никого не волновали. Гедимин с трудом отобрал увеличитель и повторил разъяснения.

— Пыль, что ещё мельче и мягче наших песков, — задумчиво протянул «переговорщик»; его взгляд намертво прилип к гедиминовой линзе. — Но при этом режет столь твёрдый камень… Что ж, мы видели, каким он должен стать. Непростая загадка для Тогота…

— Вы раньше не шлифовали прозрачные материалы, — сказал Гедимин, пряча линзу в карман — там как раз лежал комок мягких волокон; её следовало бы вставить в «термобластер», откуда её и вынули, но при Скогнах сармат не решился — они смотрели на неё, не отрываясь. — На непрозрачных дефекты не так заметны. Может, нужен абразив другого состава.

«И мне тоже надо узнать, какого,» — продолжил сармат уже про себя. «Составов, завезённых с Земли, надолго не хватит. Что ж, дробилка под рукой…»

— Хватит донимать Дим-мина, — сердито пискнул кто-то в шапке с плавниками. — Да ещё с такой ерундой, как стеклянный брак! В Тоготе так и не научились делать чашки?

Вокруг заверещали. Вепуат громко хлопнул крыльями, прерывая споры.

— Кто хочет торговать — идите к весам, — хмуро сказал он. — Мы соберём всех под одним куполом. Надеюсь, там будет тихо!

…Сэта с негромким шипением опустил на весы красно-чёрный камешек. Чашка тронулась с места. Гедимин протянул руку к противовесу — и вздрогнул: где-то за холмами громыхнуло. Сэта зашипели, воздух над ними задрожал, накаляясь. По другую сторону барьера вскинулись потревоженные Скогны. Гедимин сдвинул противовес, прислушиваясь к повисшей тишине. Громыхнуло ещё раз — километрах в десяти от лагеря, на «юго-востоке».

— В Сфене Земли сегодня неспокойно, — прошелестел Сэта, втягивая в себя языки пламени, и опустил в чашу ещё один осколок кейека. — Странный шум.

Гедимин ничего не ответил. Он прислушивался к шорохам, но взрывы стихли. Сармат наверняка знал, что это именно взрывы, а не грохот лопнувшего или упавшего камня, — так взрывались снаряды колёсомётов. «Какой-то странный отзвук,» — думал он, рассеянно глядя на весы. «Шипение или звон. Сквозь грохот не разберёшь, но оно там было. Если бы услышать ещё раз…»

…Огненный портал закрылся. По другую сторону барьера Скогны мерялись наменянной шихтой. Те, кому достался ещё и кейек, будто выросли на десяток сантиметров и раздулись вширь, — Гедимин так и не понял, как им это удалось. Вепуат заинтересованно ухмылялся и украдкой просвечивал что-то сигма-лучами — может, тоже исследовал эффект «раздувания». На краю плато грохотали взрывы — Гварза вытащил филков на стрельбище и раздал им колёсомёты. Гедимин вслушивался в грохот. Ни треска, ни шипения различить не удалось.

…Вепуат посмотрел на экран сигма-сканера и шумно вздохнул.

— Не. Ты туда не лезь, — проворчал он, закрепляя на руке «термобластер». — Не ты их терял, не тебе и искать. Ничего, я их найду. Сходи лучше, проверь, как там глина. По мне, так пора процеживать.

…У ворот душевой Гедимин замедлил шаг, и вовремя — наружу выскочил филк. Увидев сармата, он быстро огляделся и недовольно фыркнул.

— А Хепри где?

— Его зовут Вепуат, — Гедимин недобро сощурился. — Тебе зачем? Ранен?

Филк набрал было воздуху в грудь, но, посмотрев на сармата, осёкся и качнул головой.

— Глина. Не знаю, чего он от неё хочет, но вода очень мутная. Что там с ней делают дальше?

…С глиняного кома уже не капало; вода осталась на дне бочонка, над которым был подвешен войлочный свёрток. Часть комка Гедимин отделил, и теперь филки старательно перемешивали глину с песком. Сармат следил за ними вполглаза, перебирая мелкие костяные «цацки» и высушенные семена. У многих была сложная форма со внутренними полостями. «Попробуем повторить в металле. Должно быть интересно.»

…Филк, закончив с мелкой отливкой, поставил тигель в печь и шагнул в сторону, уступая место другому. Его форма, сделанная по образцу мелкой ракушки, стояла на песке, насыпанном в ведро, чуть поодаль от уже залитых, излучающих опасный жар. Гедимин поднял ведро на перевёрнутый бочонок, чтобы литейщикам не пришлось наклоняться — но высоту всё-таки определил неверно. Очередной филк поморщился, поднимая тигель, зажатый в захвате, и занося его над литником. За спиной громыхнула дверь, и что-то затрещало, разбрасывая по цеху мокрый снег.

Тигель «ученик» всё-таки удержал. Гедимин выхватил конус вместе с раскалённым захватом. Часть металла выплеснулась на перчатку, но сармат едва обратил на это внимание. На сапоге филка, не успевшего отдёрнуть ногу, дымились чёрные пятна.

Крик Гедимин услышал позже — когда сапог, срезанный и содранный с ноги филка вместе с носком, пролетел пару метров и остался дымиться на полу. «Ученик» шарахнулся к стене и там присел, сдавленно шипя и схватившись за голень. Из-под пальцев просачивалось чёрное.

— Отойди, — бросил Вепуат через плечо, опускаясь на пол рядом с раненым. Гедимин уже видел расплывающиеся на пальцах ноги красные пятна — металл всё-таки её прижёг. «Как я его порезал? Надо было аккуратнее…» — сармат, досадливо щурясь, вытер с когтей размазанную кровь. Когда он подобрал содранный с филка сапог, на пол скатились застывшие металлические капли. «Ткань» не прожгло — сквозных отверстий в плотном слое гзеша не было, только горелые пятна — и на нём, и на войлоке под ним.

— А ты сам куда смотрел? Ждал, когда до костей прожжёт? — услышал Гедимин сердитый голос Вепуата. Он склонился над вытянутой ногой филка; другой «ученик» придерживал раненого за плечи. «Что я ему, вену распорол?» — Гедимин, чувствуя под рёбрами холод, придвинулся ближе. Взъерошенные перья Вепуата заслоняли обзор, но в ту же секунду раненый филк сердито фыркнул и зашевелился, подтягивая ногу под себя.

— Ага! Из-за капли металла надо мне ступню отрезать⁈ Он бы ещё плазменным резаком…

— Держи камень! — бросил Вепуат, складывая крылья и поднимаясь на ноги. Раненый филк фыркнул, но промолчал. Теперь Гедимин видел длинный, но неглубокий порез на голени. Его края шевелились, быстро смыкаясь. Красные пятна на пальцах уже немного посветлели.

— Быстро ты среагировал, — сказал Вепуат, разглядывая повреждённый сапог. — Значит, не прожгло, а жар всё равно просочился… Ну, металлом на кожу — было бы хуже.

— Асбест, — Гедимин с тяжёлым вздохом оглянулся на филков; они столпились вокруг раненого и о чём-то шептались. — Спецодежда для такой работы. Здесь же есть аналог…

Вепуат невесело ухмыльнулся.

— Третий слой, если двух не хватило?.. Как он вообще облился? Был же инструктаж. И вчера они не промахивались мимо форм…

Гедимин тяжело качнул головой. Он думал об оставшемся в печи металле. «Перегреется вкрай… Чего они там столпились? Видно же, что рана несерьёзная…»

…Металла в тигле осталось немного — теперь случайно разлить его было сложнее. Филк, натянувший на ногу отрезанный сапог, угрюмо щурился, но захват держал твёрдо.

— Пускай остывают, — сказал Вепуат, переставляя дымящееся ведро к соседней печи. — Есть пара часов на работу со стеклом… Гедимин, ты шестерых возьмёшь? Ардан сегодня не может, работаем вдвоём.

Гедимин поморщился, но кивнул. Филк, оставшийся в одном сапоге, покосился на него и еле слышно фыркнул.

— Гзеш переплавляется в два плевка, — сказал ему Вепуат. — Вас что, Альгот не учил? Вылезай из комбинезона — и идите с Атайром чинить его. Там, за печами, тихий угол. Горелку возьмёшь спиральную или с линзой?

— Не надо ему горелок, — вмешался Гедимин, у которого под рёбрами снова шевельнулось что-то холодное. — Дай мне, я заделаю.

Филк без сапога громко фыркнул и открыл было рот под одобрительное бормотание сородичей, но Вепуат резко развернулся к нему, поднимая дыбом перья — и филк, вздрогнув, принялся расстёгивать комбинезон. Остальные что-то пробурчали, но Гедимин не стал прислушиваться.

— Встань поодаль, — велел раздетому филку Вепуат. — Все сразу к печи всё равно не пролезут. Ты и ты — сыпьте шихту в два конуса. Будем делать чашки с ручками — и я покажу, как обращаться с горелкой.

…Не успел Гедимин расслоить «ткань» вдоль надреза, как за плечом зашелестело, а на блестящей поверхности гзеша появились блики. Со склада незаметно выбрался Кут’тайри и теперь рассматривал комбинезон, наклонив голову набок и навострив уши.

— Вот как эта одежда выглядит вблизи, — пробормотал он, протянув к комбинезону когтистую руку. — Издали было похоже на кожаную броню. Но это не шкуры. И швов я не вижу.

— Швы запаяны, — отозвался Гедимин, соединяя расслоенные кромки. — А так они есть.

Кут’тайри тронул свисающий рукав и тихо зашипел.

— Не шкуры, не ткань… Блестит, как небесная слизь. Её варят карлики… да, точно такой же блеск.

Гзеш под «жалом» лучевого резака заблестел и зашевелился, подворачиваясь внутрь.

— И плавится, как небесная слизь, — прошептал Кут’тайри прямо в наушник. — Были такие вещи у мёртвых карликов…

Запаянный шов остывал быстро. Через пару минут Гедимин осмотрел его, скрутил штанину в тугой жгут и растянул, наматывая на руку. «Не трещит. Удобный всё-таки материал.»

За плечом раздалось изумлённое шипение. Гедимин обернулся. Кут’тайри смотрел, не мигая, на «ткань» комбинезона. То, что было скручено, уже почти разгладилось; шов просматривался, но гзеш вдоль него не разошёлся. «Удобный материал,» — заключил Гедимин. «Ещё бы асбестовый кожух для работы с огнём…»

Он хотел повесить комбинезон на руку, но обнаружил, что за рукав кто-то тянет. Кут’тайри скручивал и растягивал «ткань», пробуя её когтем. Гедимин недовольно хмыкнул.

— Ни ткани, ни кожи, — прошептал жрец, нехотя разжимая руку. — Никакой опоры для слизи. Я видел эту слизь. Она легко рвётся, быстро тает. Эту ткань вы сделали из неё? Она прочна…

— Угу, — сармат растянул гзеш, намотав на руку. — Можно сделать и прочнее. Были бы силы носить.

— Прочная слизь. Жёлтая, не чёрная… — Кут’тайри подобрал свисающий рукав и, поднеся ко рту, неожиданно прикусил и тут же сплюнул. — И вкус другой. Вы её варили? Не карлики? У них такого не было. Это работа жрецов Пламени…

По пальцам Гедимина хлестнуло жаром, и он отшатнулся, закинув комбинезон на плечо, подальше от источника жара. Грива Кут’тайри превратилась в красные языки огня, вдоль шеи проступили багровые пятна.

— Карлики теперь умеют так же? — жрец, вскинув голову, впился взглядом в лицо сармата. — Вы научили их?

— Да тише ты, — буркнул Гедимин, отодвигаясь и разглядывая комбинезон. Лишняя сотня градусов не должна была причинить гзешу вред — но мало ли…

— Никто не учил. Слишком сложный процесс, — ответил он — и задумчиво сощурился. «Сложный. Требует земного оборудования. А здесь его не будет. И поселенцы снова останутся с исходными. И то, если найдут сырьё. Надо думать… Как получить ксенофтор на местном оборудовании? И как его потом уловить и удержать? Слишком агрессивное вещество… Хм. Ладно, будем думать. Поговорить с Альготом…»

За печью кто-то вскрикнул, и сразу несколько голосов сердито загомонили. Вепуат, с треском опустив перья на броню, отогнал всех в коридор. Гедимин шагнул к нему — и увидел горелку с открытой зеркальной капсулой, брошенную на пол, и филка, сдирающего рукавицу. По его ладони протянулась распухшая багровая полоса.

«Да чтоб вам всем…» — Гедимин наклонился за горелкой. Сквозь гул крови в ушах он слышал обрывки слов — что-то о технике безопасности и дикарских инструментах.

— Что с горелкой? — спросил он, подбирая выкатившийся «термоэлемент» — обломок кейека. Со всех сторон сердито зафыркали.

— Сам смотри, почему твой инструмент жжёт руки! — кто-то из филков, подойдя ближе, ткнул пальцем в броню сармата — и с изумлённым воплем шарахнулся в сторону. Все расступились, бормотание смолкло. Гедимин перевёл недоумённый взгляд с горелки на мелких сарматов, потом — на случайно попавшую в поле зрения перчатку. Вместо гладкого фрила её покрывала рельефная чешуя с короткими шипиками. Гедимин шевельнул плечами — за спиной заскрежетало. Он дотянулся до лопатки и нащупал медленно вытягивающийся шип — часть позвоночного гребня. «Sa has— sulu…» — обречённо выдохнул он, глядя на руку, покрытую шевелящейся чешуёй. Щитки сжимались, выгибаясь кверху. Некоторые из них уже стали похожи на друзы кристаллов.

— Ну-ка, тихо! — Вепуат, надев на раненого шнурок с кровяным камнем и сунув его руку в горшок с водой, оглянулся на филков и коротко присвистнул. — А красивые шипы… Ты не волнуйся так. Неплотно закрыли капсулу, только и всего.

— Неплотно? — Гедимин провёл когтем по краю зеркальной полусферы. «Выщербилась? Где-то трещина? Всё-таки материал непрочный…» Никаких неровностей на краях не было. Сармат вложил в капсулу «термоэлемент», закрыл её и обхватил ладонью, пытаясь почувствовать, откуда тянет жаром. Капсула была чуть тёплой.

— Дай сюда, — Вепуат, прежде чем Гедимин успел среагировать, обхватил капсулу голой рукой и удивлённо хмыкнул. — Кто как, а я ничего не чувствую. Не может же у них кожа быть настолько тонкой!

— Испытатели, мать ваша колба… — один из филков, угрюмо щурясь, поднёс к капсуле пучок шерсти. Гедимин молча смотрел, как он водит «индикатором» вдоль плотно сомкнутых краёв. Секунд через двадцать филк недоумённо хмыкнул и отступил.

— Между краями могла попасть песчинка, — вслух подумал Вепуат. — Или волокно. Надо следить за этим. Ни Скогны, ни Джагулы до сих пор не обжигались.

Пострадавший филк сердито фыркнул.

— Опасные узлы не должны торчать наружу без изоляции! Вы о технике безопасности слышали⁈

Гедимин, угрюмо щурясь, подкручивал защёлку. «Если снова что-то попадёт на край — просто не закроется. Это они заметят.»

… — Две травмы за день, — Вепуат, закрыв за филками дверь, повернулся к Гедимину и растерянно ухмыльнулся. — На ровном совершенно месте. Чего-то мы не учли.

— Спецодежду, — буркнул сармат, щурясь на торчащие из предплечья шипы. Они уже сложились в прерывистый гребень от запястья до локтя.

— Спецодежду, — пробормотал Вепуат, оглядываясь на закрытую дверь склада. — Думаешь в сторону асаана? Хм… Надо поговорить с учениками из Куттуша. Но — непросто будет его выменять. Даже не представляю, на что…

— Спроси о руде, — сказал Гедимин, вспоминая «асбестовые» цеха Шакхи. — Она определённо дешевле готовой ткани. Обработаем сами. Может, ещё и лучше.

Вепуат недоверчиво покачал головой.

— Ну, если ты возьмёшься… А вообще — интересно. Месторождения руд… Они могут быть уникальными. Но — могут и не быть. Интересно, в каких условиях образуется асаан…

…«Почистить» скафандр Гедимин не успел — едва он вышел из цеха, как наткнулся на сааг-туула. Зверь лежал вплотную к прозрачной «стене» защитного поля. На броне сидели четверо Джагулов, в кои-то веки тепло одевшиеся. Один из них, увидев сармата, помахал связкой какой-то мелкой фауны. Промёрзшие тушки бились друг о друга со стеклянным звоном.

… «Холодильник» соорудили по-быстрому — проморозив «криобластером» землю и часть стены и прикрыв обледеневший участок защитным полем. Пару тушек Вепуат положил оттаивать в предбаннике. Джагулы, под шумок пробравшиеся в цех, уже звенели мешком с шихтой и гремели заслонками. Гедимин сердито щурился, но уйти из предбанника не давало любопытство.

— Это что — и зачем? — он кивнул на оттаивающие тушки. Вепуат ухмыльнулся.

— Кормить скафандр, ясное дело. Сегодня охотились. Вот и мне перепало. Это самые мелкие — мельче они не берут.

— Охотились? — Гедимин вспомнил странный грохот за холмами. — Вот как…

Он пригляделся к мёртвой живности. Она выглядела слегка сплющенной — то ли её придавили при заморозке, то ли… то ли убил её перепад давления. «Значит, Джагулы успели вооружиться…» — Гедимин угрюмо сузил глаза. «Следовало ждать. Костей у них полон склад, круглыми камнями завалена долина. Опять, что ли, провести разоружение?»

…Джагзуу, досадливо рявкнув, отбила от сосуда затвердевшую ручку и бросила в расплав. Отложив неудачную чашку, Джагулы на пару минут сбились в плотную толпу, рявкая и рыча друг на друга. Гедимин прислушался было, но изъяснялись они какими-то огрызками слов — «переводчик» не находил в них смысла. «Начнут кусаться — растащу,» — решил он. «Пока не начали — пусть обсуждают.»

Сбоку сверкнуло и зашипело. Развернувшись — уже на вторую вспышку — Гедимин увидел стеклодувов-Сэта, столпившихся в коридоре. Один из них у дальней стены держал в руках две половины зеркального шара. Он надел их на кулаки и теперь завороженно следил за бьющими наружу языками пламени. Его руки из рыжеватых стали светло-жёлтыми и постепенно белели.

— Огнеотражающий камень, — он соединил полусферы, обхватив их ладонями. Пламя брызнуло из-под пальцев. Сэта придвинулись ближе. Их гривы уже превратились в жёлтый огонь — и теперь он постепенно белел вместе с руками испытателя. Гедимин быстро оглянулся на Джагулов — они, закончив переговоры, что-то вылавливали из плавильного конуса — и придвинулся ближе к огненным существам. «Стену надо уплотнить…»

— Дар жрецов Пламени, — испытатель, отдав шар кому-то из сородичей, повернулся к Вепуату. — Щедрый дар для Шакхи и Аса’ана… Теперь я вижу — им было что скрывать от нас.

— Теперь и в Куттуше умеют делать зеркала, — отозвался Вепуат, следя за перемещениями зеркального шара. Сэта передавали его из рук в руки, и каждый хотел испытать отражающий эффект — яркие вспышки шли одна за другой.

— Они бывают разной формы, — Вепуат взял в руки спиральную горелку. — Эта скрученная штука — тоже зеркало. Но, конечно, более сложное… Рука Куттуша! Скажи кому-нибудь взять зеркало и перейти в огненную форму. Гедимин, уплотнишь нам поле?

Белесая стена стала непрозрачной. Сармат оглянулся на Джагулов — они, удерживая чашку в печи, быстро покрывали её ручки изогнутыми зубцами и растягивали их во все стороны. За стеной зажёгся тусклый свет. Горел он недолго.

— Гедимин! — Вепуат, заглянувший за «стену», смущённо щурился. — Выйди на секунду. Тебе хотят воздать почести.

— Чего⁈ — Гедимин ошалело мигнул. Вепуат развёл руками.

— Ты — создатель огненных кристаллов. И ещё много чего. Это быстро, ты не бойся… А шипы тебе идут. Вот не жалко же портить такую красоту…

Гедимин фыркнул.

— Я при чём? Ты их учил.

— А то они не знают, чья это заслуга, — Вепуат сдержанно усмехнулся. — Они же разумные существа. Не какие-нибудь филки.

…Чешуя всё-таки не оплавилась. Сэта прикасались к ней с почтением — но Гедимин видел краем глаза, как кто-то трогает локтевой шип — уже без почестей, только из любопытства.

— Куттуш благодарен Пламени и его жрецам, — предводитель поднял руки, сложенные в почтительном жесте; обращался он к чему-то за плечом Гедимина — скорее всего, к сфалту. «Откуда они-то знают про миниреактор?» — подумал сармат. «Или от Вепуата, или от Кут’тайри. При куттушцах я ничего со сфалтом не делал!»

— Мы не хотим разгневать его неблагодарностью, — продолжал Сэта. — Не следовало нам приходить без подношений. То, что мы приносим, угодно Пламени?

Все взгляды сошлись на Гедимине. Тот мигнул.

— Ну да… Только, — спохватился он под пристальным взглядом Вепуата, — Пламени нужно ещё кое-что.

— Воля Пламени для нас священна, — отозвался «рука Куттуша».

— Ему нужна асаановая руда, — сказал Гедимин. Ему было не по себе. «Нашёл время стесняться!» — он сердито сощурился. «Может, это единственный случай…»

— Священный асаан? — переспросил Сэта.

— Священный для священного, — быстро сказал Вепуат. — Он очень угоден Пламени.

Сэта переглянулись.

— Вожди Куттуша должны это обсудить, — сказал предводитель. — Мы менее всего хотим оскорбить Пламя… но асаан — это асаан.

Гедимин кивнул.

— Руда, — напомнил он. — Я говорил о руде. Не о готовой ткани. Она слишком… священная. Пусть остаётся в Куттуше.

…Когда огненный портал погас, Вепуат ударил Гедимина по плечу — и отдёрнул руку, потирая ладонь, ушибленную о шипы.

— Tza atesq! Надеюсь, они там договорятся.

…«Ты-ы ту-ут,» — прогудело внутри черепа. Гедимин с едва заметной ухмылкой погладил корпус реактора и сел к монитору. Спать не хотелось. В голове метались обрывки мыслей. Сармат с трудом поймал одну из них и задумчиво сощурился.

«Ксенофтор… Есть сильный галоген — должна быть и кислота. Ксенофторная… ксенофтористая… ксенофтороводородная? Короче, что-то да есть. В осадках не попадалось… или не те условия, или оно нестабильно. В любом случае — с жидкостью работать проще, чем с газом. Особенно на Равнине. Надо искать…»

Он потянулся за листком, собирая в кучу обрывочные познания о равнинной химии. Неожиданная мысль заставила его на секунду сердито сощуриться. «Всё-таки — что там взрывали Джагулы? Говорят — круглые камни. Но…» — сармат досадливо хмыкнул, выкинул ненужную и бесполезную мысль и переложил листок на край пульта. «Ксенофтор… Из воды добывается только электролизом. Может, применить „жидкую молнию“?»

37 день Лучей, месяц Льда. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

В душевой с утра, как всегда, толпились поселенцы, гудел стиральный агрегат, в предбаннике развешивали одежду на просушку. Вепуат и Гедимин устроились в углу подальше от шлангов с водой и вроде бы никому не мешали, но каждый филк, проходящий мимо, настороженно косился на них и огибал их по широкой дуге. Сквозь шум воды Гедимин расслышал слова «два амбала» и «новые выдумки».

— Можно подумать, мы их поливали металлом, — пробормотал он, сердито щурясь.

— А? — Вепуат озадаченно взглянул на него и снова принялся опрыскивать оперение. Скафандр шевелился, шурша всеми отростками; его крылья были растопырены, каждое перо торчало отдельно. Где-то под ними были органы, поглощающие воду; Гедимин старался не вглядываться.

— Зря ты свою чешую расплавил, — вздохнул Вепуат, доставая из кармана сплющенную тушку. Перья на груди, улёгшиеся было на броню, снова приподнялись — казалось, что скафандр принюхивается.

— Зато не кормить каждый день, — буркнул Гедимин, отодвигаясь. Что-то очень быстрое мелькнуло между грудью Вепуата и ладонью, где лежал «корм». «Рыбы» уже не было. Выступающий из-под перьев хоботок раздулся, сжался и втянулся в скафандр. Вепуат хмыкнул.

— Так и знал — твёрдый корм для него лучше, — он положил на ладонь ещё одну тушку. — Сегодня дам две, а там — посмотрим. Думаю, он будет отрыгивать.

Гедимина передёрнуло.

…Складчатая крышка лежала рядом с открытым люком. Где-то в глубине чавкал размягчённый камень — Текк’т выгрызал из скалы кусок, стараясь захватить побольше. На дне грохотало и хлюпало — другой змей гонял по ущелью ком тектона. Из кома должны были получиться опоры и балки подъёмника.

Гедимин смотрел на экран сигма-сканера и едва заметно щурился. «Всего трое Текк’тов. Как и вчера. Мне бы ещё двоих — начали бы новые шахты. Но копать им всем надоело. Даже лепка не помогает. Видимо, мелкие детали их не развлекают. Какое-нибудь здание бы… Ладно. Потеплеет — будем строить второй барак.»

…Гедимин собирался искать Альгота — показывать ему наметки по соединениям ксенофтора. До лаборатории дойти не успел — наткнулся на плотную толпу филков. В её центре стоял Гварза. Филки угрюмо щурились. Вокруг растянутым кольцом выстроились Бронны и Скогны. Сквозь их верещание не пробивался ни один звук.

— Гедимин! — Айзек, незаметно обогнув толпу, остановился перед сарматом. — Тебя-то мне и нужно. Помню, у тебя были удобные рычаги. Вепуат их искать отказался.

— Да мне-то откуда знать, что там удобное, — проворчал Вепуат, выбираясь из толпы. Гварза повысил голос, аборигены — тоже, но Гедимин всё-таки расслышал слова «клинья» и «пополам».

— Иди оттаивать дерево, — сказал Вепуату Айзек. — И землю вокруг не забудь.

— Дал бы оттаиватель филкам, — проворчал сармат, оглядываясь на далёкий «куст» на краю плато. — Им же работать, не нам.

— Иди-иди, — поторопил его Айзек и повернулся к Гедимину. — Одно дерево, полметра в поперечнике, — думаю, справятся.

Гедимин мигнул.

— Филки? Са… — он оглянулся на толпу. — Местным инструментом? Мать моя колба…

Айзек широко ухмыльнулся.

…Пятачок, очищенный от снега, прикрыли защитным куполом. Он охватывал рощу на окраине и срастался с ближайшим коридором. Гедимин, встав поодаль, думал, что не помешало бы сделать его изолированным — кроме филков, под купол набились аборигены. Айзек отогнал их на три метра в сторону — дальше не получилось — и сам встал в проёме, рядом с «запасными» филками.

Инструмента, как и места у дерева, хватило не всем, но никто не остался обделённым — рубщики сменялись каждые две минуты, а плотная древесина и не думала поддаваться.

— Это, вообще, дерево или окаменелость? — пробормотал очередной филк, уступая место сменщику. Его шлем болтался за спиной, лицо блестело от пота. Бронны взволнованно пищали и порывались подойти к рубщикам. Айзек снова цыкнул на них.

— Лучше бы он их пустил, — прошептал Вепуат; он стоял рядом с Гедимином, сложив крылья ему на спину — слишком волновался, чтобы за ними следить. — Сил у них хватает. Навыка нет. Там специфическое движение — руку отбрасывает и назад в ту же точку…

«Куст» громко затрещал. Филки расступились, оглядываясь на Айзека. Гедимин увидел в основании дерева светлые, почти сомкнувшиеся надломы.

— Рычаги! — скомандовал Айзек, отгоняя Броннов с прохода. Они и сами уже спешили расступиться, и писк из тревожного стал радостным. Дерево затрещало громче — и выкатилось в коридор.

— Тащить? — спросил кто-то из филков, разматывая с пояса трос. Айзек качнул головой.

— Целиком — нет смысла. Его надо расколоть и выпотрошить.

Филки сдавленно зашипели.

…Все плашки, разумеется, были разной формы и величины — и все загибались внутрь, сохраняя привычную форму. Ствол, расколотый на два десятка частей, занял весь коридор. Отдельной грудой лежало всё, выдранное из сердцевины, — волокно разной плотности, пропитанное чем-то маслянистым, да так и застывшее.

— Годится? — спросил Айзек, повернувшись к Гедимину с плашкой в руках. Сармат пожал плечами.

— Для тренировочных поделок — сойдёт. Если прокалка… — он прикусил язык. Айзек ухмыльнулся.

— Естественно, без прокалки никуда. Следующий месяц как раз начнётся с металлического града. Расплав не польётся, но воздух и землю прогреет… Успеет просохнуть за четыре дня?

Гедимин снова пожал плечами.

— Мало… Но — для тренировки сойдёт. Надо его в тепло, для ускорения…

— Несите в столярку, — скомандовал Гварза, до сих пор молча стоявший поодаль, ближе к отдыхающим филкам. Те нехотя, потирая руки и спины, поднялись с земли.

— Теперь вы умеете добывать субстрат для Би-плазмы, — сказал им Айзек. — Местный климат очень упрощает его обработку. Только надо этим воспользоваться — и самим не пострадать.

Филки переглянулись.

— Эти… ошмётки, — один из них тронул ступнёй кривую плашку. — Тоже пойдут на субстрат?

— Нет, это — в работу, — ответил Айзек. Филк мигнул.

— Оно всё очень… кривое. Мы старались ровно, но — там все волокна внутри в разные стороны. Может, не надо его в работу? Есть же способы сделать ровнее…

Айзек оглянулся на Гедимина и едва заметно ухмыльнулся.

— Намного ровнее оно не станет, — «утешил» он филка. — Особенности местной флоры. Потому-то длинные жерди тут делают из костей.

Ближайший филк тяжело вздохнул и наклонился за разбросанными плашками.

— Если ровно оно не рубится — может, проще было взорвать?

…За холмами было тихо — что бы там вчера ни грохотало, сегодня оно умолкло.

— Сушёные древесные червяки, — объяснял Гедимин, растирая крупинки пигмента между когтями. — После прожарки дают тёмно-красный цвет. В смеси с некоторыми реактивами — от светло-оранжевого до фиолетового. Про реактивы расскажет Альгот.

— Ещё и это, — пробормотал за спиной сармата кто-то из филков. — Химикаты тут тоже… получают вручную?

— И это всё предполагается делать нам? Бригаде из двенадцати рабочих? — донеслось из-за соседней печи. — Разделение труда тут ещё не изобрели?

Гедимин отодвинулся, позволяя филку убрать плавильные конусы в печь. «Расплав надо будет размешивать. Тщательно, но осторожно. Опять ведь обольются,» — думал он, глядя на перчатки филка, взявшегося за горячий захват. «Защитным полем его прикрыть, что ли?»

— Интересно, что там ещё, — донеслось из-за спины. — Ковать металл, рубить деревья…

— Ещё глину копать, — дополнил другой филк. — И руду из-под воды… М-да, не повезло Атайру. И ведь даже никто не предупредил…

— Да они сами не знают, что тут водится, — пробормотал третий. — Шарятся наугад…

— Ну да, ещё руду, — буркнул первый. — Одежду мы уже шили. Наверное, заставят делать тряпки. Местные, из ниток. Как их делают-то, вообще⁈

— Там переплетение крест-накрест, — отозвался кто-то из-за соседней печи. — С ним-то мы и замаемся. Вот чего нам на Земле не сиделось⁈ Не нравились «макаки»? А вот это всё — нравится⁈

«Да, нитки,» — мысли Гедимина, вильнув, легли в новое русло. «Если получим „асбест“ и разберёмся, как делать волокно, — кому-то придётся прясть. Ткацкие станки, мать их колба… Вот что не моё, то не моё!»

…Джагулы, развесив тёплую одежду в предбаннике, по одному выбирались в цех. Джагзуу, поравнявшись с Гедимином, ухмыльнулась во все клыки.

— А ты жестокий! Мы уже думали — они поломаются, а дерево останется! Чего нам не сказал⁈ Зверь бы его выгрыз. А мы отобрали бы. Может, не первое. Но все не проглотил бы. Ты говори, если надо. Дерево тяпать руками… Урррх!

Самка встряхнула гривой, всем видом показывая омерзение.

— Научатся, — отозвался Гедимин, стараясь не мигать слишком часто.

— Со зверем, конечно, удобнее, — сказал Вепуат, выбираясь в предбанник. — Но так деревьев не напасёшься. И ему нехорошо, когда пищу вынимают из пасти.

— Нехорошо, — согласился Урджен, выходя из-за печи — он искал что-то с другой стороны и вернулся озадаченным. — Но если Пламени надо… Мы сами дерево не трогаем. Зверь есть. Выгрызет. Раздавит. Его много не надо. Кости лучше.

…Гедимин старался не коситься на соседнюю печь, даже защитное поле сделал непрозрачным — и всё равно видел, что Сэта пришли с пустыми руками. «Не упрашивать же их,» — думал он, сердито щурясь. «Может, ещё не договорились.»

Уже закрыв за Джагулами дверь, он повернулся к Вепуату и вопросительно хмыкнул. Тот развёл руками.

— Даже не спрашивал. А они там, в Куттуше… Знаешь, по-моему, у них уже есть печи. И даже стеклодувные трубки.

Гедимин пожал плечами.

— Они начали вместе с Джагулами. У Джагулов уже всё есть. А Сэта их не глупее. Может, даже найдут, где взять ульсену для зеркал. Без торговли с карликами и нашего посредничества.

Вепуат с сомнением покачал головой.

— Если только переплавят скогнийские трофеи. На Скогне, лезущем куда не надо, цацек обычно много… Будем ждать дальше. Мне кажется — договорятся.

38 день Огня, месяц Льда. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

Едва сарматы вошли в предбанник, откуда был хорошо слышен шум воды, скафандр зашевелился. Перья на груди распушились, крылья выгнулись назад и так замерли. Вепуат покосился на вздыбленный нагрудник и еле слышно хмыкнул.

— Так и знал, что твёрдый корм ему понравится.

Стоило войти в душевую, как все разговоры прекратились, и по ангару пронеслось приглушённое шипение. Под мрачными взглядами филков сарматы отошли в тихий угол. Гедимин встал на проходе, вполоборота к недовольным. Под его тяжёлым взглядом они подались к стене. Перешёптывания заглушал шум воды и прерывистый плеск из технического помещения — кто-то включил водоподъёмник.

Когда Гедимин повернулся к Вепуату, скафандр успел проглотить две рыбины из четырёх запасённых. Разведчик вытянул руку с третьей и смотрел, как пернатая оболочка стекает с его плеч и груди, собирается в конус и мелко дрожит. С пятой попытки хоботок всё-таки дотянулся. Вепуат хмыкнул.

— Что плохо с таким кормом — непонятна степень переработки. Сколько он может съесть, и сколько из этого ему нужно?

— Переработки? — Гедимин, стараясь не показывать брезгливости, смотрел, как скафандр тянется к последней рыбине. — Это надо смотреть на отходы. Масса съеденного, масса выброшенного… Он вчера отрыгивал?

Вепуат качнул головой.

— Даже и не показывал, что собирается. Вот и я беспокоюсь — может, не стоило…

Хоботок втянулся в броню. Перья на груди улеглись. Скафандр распушил спину и встряхнул крыльями. На пол что-то шмякнулось.

— Ага! — Вепуат, подобрав перья, свалился рядом. Уже потрогав странный комок пальцем, он спохватился и взялся за сигма-сканер. Гедимина передёрнуло. «Отходы скафа… этой ксенотвари. Всё-таки выделительное отверстие у неё с другой стороны…»

Отходов получилось немного — плотный комок из раздробленных мелких костей и жёстких покровных щитков, измазанных вязкой чёрной слизью. Она тонкой плёнкой обволакивала каждый твёрдый элемент. Гедимин на секунду задумался о её природе, но быстро опомнился и отодвинулся. Вепуат уже сгрёб отходы в защитное поле и теперь стряхивал образец слизи в подвернувшуюся пробирку. Слизь липла к когтям.

— Пищеварительная система! — Вепуат широко ухмылялся, его глаза блестели. — Не знал, что оно до такой степени… развитое. Давно я его не сканировал…

— Угу, — буркнул Гедимин и недобро покосился на собственную броню. С тех пор, как он содрал и переплавил шипастые щитки, скафандр не проявлял признаков жизни — и всё же сармату было не по себе. «Вернусь на Землю — весь верхний слой оставлю тут. Пусть мутирует, как умеет,» — подумал он, стараясь не глядеть на шевелящиеся перья Вепуата. Сытый скафандр разминал крылья и осматривал окрестности.

— Ты тут сам справишься, — пробормотал Гедимин, покосившись на вылезшие из-под перьев глаза. — Пойду к Альготу. Есть дело.

…В лаборатории шипело и бурлило, поперёк отсека растянулись непрозрачные защитные поля, — синтез ксенофторидов шёл полным ходом. Гедимин постучал по переборке. По ту сторону защитного поля громко фыркнули. Гедимин постучал снова — и в этот раз добился результата.

— В другой раз, — бросил Альгот, выглядывая из отсека. — Все работают.

— Ксенофтору обязательно быть газом? — спросил Гедимин ему вслед. Спина Альгота вздрогнула. Химик посмотрел на что-то по ту сторону поля, качнул головой и выбрался наружу.

— Ты о чём?

— Где галоген, там и кислоты, — Гедимин пожал плечами, скрывая довольную ухмылку. — Может, нестабильные. Может, требующие особых условий. Но что-то он должен образовывать. По мне, так с жидкостью работать проще.

— Ясное дело, — буркнул Альгот, задумчиво глядя в переборку. — Вот только не видел я ни одной ксенофто… Так. Может быть, ты и…

Шипение в отсеке стало громче. Из-за «стены» выглянул сердитый лаборант.

— Старший, если тебе заняться нечем…

— Жидкая молния не запускает электролиз? — быстро спросил Гедимин, глядя на Альгота. — Не пробовал?

— Не всё так просто… — пробормотал филк. — Но мысли есть. Возможно, понадобятся образцы… Да иду я, иду!

Он исчез за белесой «стеной». Гедимин едва заметно ухмыльнулся. «Процесс запущен. Хоть у кого-то на спятившей планете работают мозги…»

…Листья-«кристаллы» подпирали изнутри каменную кладку — её элементы раздались в стороны, щели между ними выросли, их снова запечатал лёд… Сейчас, на остатках разобранного строения, Гедимин машинально пересчитывал циклы растрескивания-замерзания. Вепуат стоял над разросшимся кустом со сканером в руке и задумчиво хмыкал.

— А ему тут хорошо, — заключил он, повернувшись к Гедимину. — Мы всё верно рассчитали.

От разросшейся иглицы тянуло холодом. Сейчас, когда каменный «экран» с неё убрали, пятно инея расплывалось всё шире, захватывая и дно ущелья, и ближайшие стены. Вокруг заметно похолодало. Гедимин думал, глядя на термометр, сколько тепла растение может поглотить, прежде чем «выдохнется» и расплавится. В вычислениях определённо не хватало многих переменных.

— Металлический град — это серьёзно, — сказал Вепуат, прикидывая что-то на пальцах. — Если купол не выдержит, мы-то отсидимся в бараках. А иглица… У тебя ведь не получится складчатый домик для неё?

Гедимин сдержанно хмыкнул. Мозг уже схватился за новую задачу и высчитывал, как удобнее обработать камень-плитняк, и какой толщины должен быть экран.

— Обойдётся, — буркнул он, прерывая вычисления. — Где их обычно держат в тёплое время? В подвалах? Значит, свет им не очень нужен…

…Гравий насыпал Вепуат. Гедимин подгонял друг под друга обломки плитняка — второй слой каменной брони над двухметровым курганом. То, что под курганом, Вепуат по кончики листьев засыпал снегом. Снег не таял — внутри «убежища» горел ледяной фонарь — микроскопический осколок «вечного льда» за самой мощной линзой.

— Не замёрзло бы, — вслух подумал Гедимин, укладывая последний камень. Хотя с теплоизоляцией сарматы возились долго (не хватало только красно-жёлтого минерала из Сфена Огня), ему казалось, что из «кургана» тянет холодом. Он покосился на камни, высматривая пятна инея.

— Не замёрзнет, — заверил Вепуат. — Ему там хорошо.

— И куда его потом? — Гедимин надавил на вершину холмика, пробуя кладку на прочность. — Ты за ним долго наблюдаешь. Не выяснил всё, что нужно?

Вепуат обиженно хмыкнул.

— Это не для меня. Это для станции. Там же будут холодильники?

— Растение-то зачем? — Гедимин тронул рукоять «криобластера». — Такой излучатель гораздо удобнее. У аборигенов их нет, они справляются, как могут. Но нам-то…

— Не, — Вепуат качнул головой. — Излучатель — для точечного охлаждения. А на площади иглица лучше. Она будет как… усилитель, что ли. Переизлучатель. Светишь холодным лучом на куст — и по всему складу минус куча градусов. А то «вечного льда» у нас немного. И вряд ли будет больше.

Гедимин мигнул. «Переизлучатель… Хм. Может, и сработает…» — он посмотрел на «курган» изменившимся взглядом. «Оно в самом деле забирает тепло из большого объёма. Тогда с одним криоизлучателем можно будет… Надо считать. А лучше — проверить в деле. Если куст не сдохнет при потеплении…»

— Плохо, что оно живое, — пробормотал он, досадливо щурясь. — Живое — ненадёжно.

Вепуат хмыкнул.

— Не вижу, чем иглица хуже хранителя. Его ты из реактора не гонишь. А иглица даже общаться не лезет. Насыпешь ей гравия, ледышек…

Гедимин стиснул зубы. «Вот ещё куст с реактором не сравнивали…»

— Хранителя оставь в покое, — буркнул он, отворачиваясь от «кургана». Сверху, над обрывом, быстро шёл кто-то массивный. Остановившись, он заглянул в ущелье и хлопнул в ладоши.

— Кет, Хепри, оба наверх!

…Вепуат недовольно сощурился.

— Филкам можно, а мне нет?

— Филки входят в комиссию, — поморщился в ответ Гварза. — А биолог там ни к чему. Что тебе там делать — перья топорщить?

Вепуат обиженно хмыкнул, но от шахты отошёл. Трос, повисший над ней, дёрнулся — «лифт» опустился на дно пещеры. Филк у подъёмника тронул рычаги, вытаскивая крюк из шахты.

— Вперёд, — сказал Гварза Гедимину. — Ждать внизу!

…Из открытых проёмов и лестничных шахт тянуло теплом — воздух в недостроенных корпусах прогрелся до двадцати градусов. Гедимин заглядывал в них, проходя мимо, и прощупывал незаметные швы. Сооружение ещё устаивалось; сармат не видел глазом, какие изменения происходят (их и сигма-сканер с трудом улавливал), но всё вокруг было нестабильным, и от этого становилось не по себе. «Недели три, не меньше,» — думал Гедимин, разглядывая жёлтый «бетон». «А может, все четыре.»

— Вниз, — сказал он, остановившись у лестницы. — И до упора. А потом — направо.

…Ещё на середине спуска за спиной начались перешёптывания. Первыми заговорили филки, потом подключился Айзек. Гварза пару раз тяжело вздохнул.

— Воздух, — сказал он, нагнав Гедимина. Тот, задумавшийся об усадке конструкций, растерянно хмыкнул.

— Здесь есть тяга. Но тянет из пещеры в пещеру, — Гварза кивнул куда-то вверх. — Внешний приток минимален. С одной стороны, это неплохо. С другой — что с кислородом? Тут же предполагаются отделочные работы своими силами?

Гедимин досадливо сощурился. «Давал же чертежи!»

— Будет вентиляция, — ответил он. — Когда её докопают. Три шахты, по одной в каждый корпус. С подъёмниками. Пока не достроены, сюда никого и не тащат. Это ты их зачем-то привёл.

Филки недовольно покосились на сармата и снова начали перешёптываться, заглядывая в проёмы и трогая стены.

— Здесь, — Гедимин поднял фонарь. В жёлтом пятне света проступило красноватое пятно правильной формы. Айзек, довольно хмыкнув, взялся за сигма-сканер. Гварза подошёл ближе, недоверчиво рассматривая плитки.

«Не сползло,» — Гедимин заглянул под них, тронул когтем застывший раствор. «И не растрескалось. Да я это и сверху видел…»

Он осторожно надавил ладонью сбоку, как бы отслаивая плитки от стены, и прислушался к ощущениям. Сверху раздался скрежет. Гедимин вздрогнул — и тут же сердито сощурился: раствор не крошился, плитки не отламывались, зато их пытался отковырять Гварза.

— Heta! — Гедимин оттолкнул его плечом. — Видишь, я проверяю?

Гварза сердито фыркнул.

— Кет! Отойди и не мешай!

Филк, подойдя к облицовке, надавил на неё двумя ладонями и пожал плечами.

— Не знаю, зачем было сюда спускаться. Что мы такого нащупаем, чего не видно на сканере?

Айзек поднял взгляд от прибора и задумчиво посмотрел на стену.

— Гедимин, посвети сюда термобластером.

— Сам минерал сто раз проверяли, — буркнул сармат, но «фонарь» поднял. Филки, подгоняемые Гварзой, отступили к дальнему выходу. Айзек разглядывал экран.

— Хм-м… Теперь попробуй охладить, — сказал он через пару минут.

…На облицовке проступило широкое пятно инея. Чем дольше светил «криобластер», тем отчётливее виднелся синий зигзаг на серебристом фоне. Изломанные полосы лежали рядом — тёмно-синяя по центру, чуть более светлые рядом с ней, и так — пока синева не размывалась окончательно. Когда Гедимин насчитал шесть «слоёв» орнамента, Айзек опустил сканер и жестом скомандовал остановиться.

— Ещё один цикл, — он указал на «термобластер». — И вот тогда проверим прочность. Но в целом — пока всё неплохо.

…Плитка держалась. Айзек что-то высчитывал, Гварза вносил последние пометки в журнал. Гедимин огляделся по сторонам — филки куда-то делись. Он уже хотел окликнуть их, как услышал из коридора недовольные голоса.

— Тут предполагается жить?

— Да нет. Это же вспомогательный корпус. Тут будут всякие склады и цеха. А жилой — вон тот. Ну, сейчас они похожи…

— И оба — ни разу не жилые, — буркнул первый филк. — Вентиляция! Что там было про одну шахту на корпус?

Второй задумчиво хмыкнул.

— Знаешь… Они ведь будут закрываться. Когда снаружи какая-нибудь дрянь. На много часов, а то и на сутки. Намертво. А мы будем тут.

Гедимин сердито сощурился. «Им чертежи показывали? Генерация возду… Sa hasu!»

— Айзек, — он повернулся к задумавшемуся командиру. — Что с генерацией кисло… А, уран и торий! Ксенокислород, — чем его генерировать⁈

— Спокойно, атомщик, — Айзек слегка сощурился. — Это забота биологов. Кенен! Знаешь, что дураку полработы не показывают?

Гварза, хмыкнув, ударил ладонью по стене.

— Все сюда! По облицовке замечания есть?

Филки, выскочившие в проход, растерянно переглянулись.

— Облицовка? Без сканера не поймёшь, — пробормотал один из них. — Видно, что не падает.

Айзек покосился на Гедимина и кивнул на выход.

— Тогда инспекция закончена. Все наверх!

Айзек и Гварза на обратном пути чуть отстали. Филки шли за ними, избегая приближаться к Гедимину. Он слышал краем уха сердитый шёпот Айзека и редкие ответы Гварзы. Ему было не по себе. «Забота биологов…» — он угрюмо сощурился. «Что это значит? Сюда притащат ещё что-то живое? Как водоросли — генераторы кислорода в старых проектах? Видел я те проекты… Сколько этот… рассадник может занимать места? Это кто-нибудь учёл, когда мне давали вводные? Почему тут всегда всё наперекосяк⁈»

…Вепуат растерянно хмыкнул.

— Не знаю, Гедимин. Если Айзек кого и нашёл, мне не сказал. А в Сфене Земли я ничего подходящего не вижу. Иглица — так себе генератор, местные деревья тоже не разбрасываются…

— Водоросли или бактерии, — пробормотал Гедимин, разглядывая рыжеватые пласты. Внутреннюю часть дерева попытались разложить по ангару тонким слоем, но волокна, пропитанные затвердевшим жиром, трудно было и рубить, и резать. «Вот тут пытались выровнять край,» — Гедимин посмотрел на размочаленное волокно, торчащее из пласта. Его начали было резать, но оно спружинило и только растрепалось.

— Если есть незамерзающие водоёмы…

Вепуат пожал плечами.

— Гадать можно долго. Я бы проверил Сфен Жизни — не просто так он… Эй! Видел?

Он дёрнул за торчащий волокнистый пучок. Гедимин мигнул.

— Жир срезан, — пояснил Вепуат. — Я бы даже сказал — соскоблен. Здесь и здесь, по краям, где незаметно.

Гедимин оглянулся на жилой «отсек», отгороженный от склада защитным полем.

— Местные взяли. Может, даже с разрешения, — без особого интереса сказал он. — Я всё это прикрою, а ты разжигай портал. Хватит уже ходить без дела.

…Все тросы были разными. Аса’анцы вроде бы даже пытались выдержать стандарт — но Гедимин, подержав в руках все мотки, не нашёл двух одинаковых. Различия в считанные волокна толщины или полсантиметра длины как будто ни на что не влияли, но у сармата от них дребезжало в мозгу. Он ещё раз пересчитал мотки, сложил длину, сверился с прикидками в журнале — и закрыл «асбестовый» склад непрозрачным защитным полем.

Вепуат сидел у поддона, глядя на чадящие остатки горючей смеси. Удлинённые перья на голенях вывернулись вбок, и сармат казался хвостатым.

— Готово, — Гедимин едва заметно усмехнулся — тросы, хоть и из разного количества волокон, всё же были очень прочными и в дело годились. — Всё-таки есть прок от нашего жречества. Одно благословение — и вон сколько тросов. Может, если благословить Куттуш, они там тоже…

Почти догоревшая смесь полыхнула ярко-красным пламенем.

— Куттуш приветствует Равных Куэннам, — донеслось из костра. Гуманоид, покрытый огненными языками, посмотрел на раздувшегося в чёрный шар Вепуата и опустил голову на скрещенные руки. Сармат, хлопнув себя по крыльям, кое-как сложил оперение и ухмыльнулся в ответ.

— И мы его приветствуем. Что случилось?

— Хранитель жара Куттуша просит подождать его, — сказал Сэта, исчезая в огне. Сарматы растерянно переглянулись.

— Опять жрецы? — прошептал Гедимин. — Я думал — стеклодувы. Решили, что занятия начнутся раньше…

Вепуат шикнул на него. Красный огонь заколыхался, поднимаясь к потолку, и разведчик отодвинулся.

— Хранитель жара Куттуша склоняется перед жрецами Пламени, — Сэта выглянул из костра. За его спиной проступили другие гуманоидные фигуры. Они держали что-то в руках, но дрожащее пламя размывало все очертания. Гедимин смигнул и потянулся за тёмным щитком — яркий красный свет резал глаза.

— Куттуш просит прощения за непочтительность, — Сэта опустил голову на грудь. — Рука Куттуша знает свои дела. Но ничего не знает о богах и не умеет говорить с ними. Мы надеемся, что он не навлёк на себя гнев Пламени. Пусть оно благосклонно примет наши подношения!

Гедимин только мигал, глядя, как на полу растёт горка серо-жёлтых обломков. Когда она дошла сармату до колена, Сэта поставил на её верх продолговатую миску. На её дне светились мелкие осколки кейека — очень тусклые, почти чёрные.

— В дни Льда Огонь слабеет, — с сожалением сказал жрец. — Пусть Пламя даст ему силу!

Огненные языки опали. Над поддоном поднялось густое облако дыма. Гедимин, на ходу скручивая защитное поле в трубку, смотрел на камни. Их волокнистая структура была видна без сигма-сканера.

— Договорились, — выдохнул Вепуат, сгребая обломки в охапку. Почти все они выпали, стоило ему выпрямиться, и он с досадой хлопнул крыльями.

— Сейчас просканирую — и к Альготу. Пусть он дальше думает. Тут ведь хватит на пару перчаток?

…Гедимин опустил прозрачный шар на лабораторный стол. Альгот и лаборанты с разных сторон озадаченно смотрели на просвечивающие обломки «асбеста».

— Нагрев? Пропаривание? Какая оптимальная температура?

— Всё записано, — довольно ухмыльнулся Вепуат. — Давай передат… А, ядро Сатурна! Я тебе сейчас всё выпишу. Ничего сложного. Главное — пылью не надышитесь. Силикоз — штука поганая.

— Пылью? — Альгот дотронулся до респиратора и перевёл взгляд с руды на Гедимина. Тот досадливо сощурился.

— Так ты не пыли, и не надышишься. Дать катушку с асаановым сердечником? Пристроишь у места обработки, и ни одна молекула не оторвётся.

Альгот хмыкнул.

— Не пробовал работать с катушками… Сделай две. Растянем сырьё между ними.

…Из плотно свёрнутого рулона, обтянутого лысой шкурой, торчали две полые кости. Гедимин украдкой попробовал его согнуть — и отступил, когда заныли пальцы. Филк бил по свёртку молотом, во все стороны летели брызги — Вепуат, поливающий из душевого распылителя, даже перестарался.

— Ну что? — спросил он, опуская шланг. Гедимин показал жест превосходства.

— Катушки всё держат. Проблемы будут, когда дойдёт до чесания. Волокно под катушкой не почешешь.

— Катушки временно уберём, — сказал химик, пристально глядя на свёрток. Тот то менял форму под ударом молота, то снова вытягивался в струну между двумя «магнитами».

— После промывки и чесания всё лишнее соберёте на катушку, — предупредил Гедимин, с сомнением глядя на бочку для стирки — промывать собирались именно в ней. — Чтобы к одежде потом не липло и в водохранилище не плавало. Из него вылавливать будет сложнее.

Альгот хмыкнул.

— Не беспокойся, Старший. Мимо утилизатора ничего не протечёт.

…Патруль филков остановился у стены защитного поля. Гедимин, проходя мимо, скользнул по ним взглядом и недовольно сощурился — «Опять без шлемов!»

— А ничего, — донёсся до него приглушённый голос. — Не хуже Би-плазмы.

— Ага, только подогревать надо, — кивнул другой, отбирая у первого флягу и прикладываясь к ней. Вепуат, схватив Гедимина за локоть, резко развернулся и шагнул к патрульным.

— Что у вас там?

Патрульный вздрогнул, хотел было спрятать флягу за спину, но вместо этого недовольно сощурился и потянулся за шлемом.

— Тёплое питьё.

— Да? — Вепуат покосился на сигма-сканер и вздыбил перья вдоль хребта. — И кто додумался пить древесный жир⁈

— Уран и торий… — выдохнул Гедимин, выдёргивая флягу из чужих рук. Филк с сердитым воплем схватился за кисть — видимо, рывок вышел слишком сильным.

— Вепуат, давай за антидо…

— Heta! — разведчик ловко отнял у него флягу, заглянул внутрь и сдержанно хмыкнул. — И давно вы это пьёте?

Филки переглянулись.

— Местные это едят, и ничего, — проворчал тот, у кого отобрали флягу. — Ни с кем за два дня ничего плохого не было.

— Если будет — бегом ко мне, — сказал Вепуат, возвращая почти пустую ёмкость. — И не усердствуйте. Ваша выделительная система на древесный жир не рассчитана. Будет реакция — не обрадуетесь.

Филки из-под шлемов пробормотали что-то невнятное. Гедимин ещё долго слышал за спиной их сердитое шипение. Вепуат, ухватив его за локоть, тащил к цеху. Через десяток шагов сармат раздражённо сощурился и стряхнул его. Когда он оглянулся, патруль уже спускался в ущелье. Филки по-прежнему были в шлемах, флягу спрятали.

— Надо же было додуматься…

Вепуат ухмыльнулся.

— Эта штука по виду похожа на Би-плазму. Вот и тянет попробовать. Я их просканировал — пока всё в норме. Оно, в целом, для нас съедобно. Там две проблемы — кое-чего не хватает, зато есть лишнее.

Гедимин поморщился.

— А на мутагенность ты проверял?

Вепуат пожал плечами.

— Мутагенность — штука тонкая. Без наблюдений не выявляется. Вот мы их и проводим. Тут главное — не вмешиваться. Чистота эксперимента — слышал?

…У филков из ремесленного отряда щупальца пока не отросли. Гедимин украдкой просканировал их фляги — ничего, кроме воды и Би-плазмы, не обнаружил. И в том, и в другом не было ни одного земного атома — и сармат, поморщившись, выключил сканер. Свою флягу он давно не проверял — другой пищи на Равнине всё равно было не достать, разве что перейти на местные мутагены…

…Овальная, чуть сплющенная оправа из ульсеновой полосы выглядела грубо, но вставленный в неё камешек держала. Филк-«ювелир» подрихтовал её с одного края, протёр ветошью и, надев перстень на палец, с сомнением осмотрел его.

— Хорошо вышло, — подбодрил его Гедимин. Это было первое кольцо со вставкой, отлитое из ульсены — и сармат должен был признать, что получилось аккуратно. Вставленный обломок слоистого камня зубцами торчал наружу и под перчатку не влез бы, да и работать мешал бы — но это касалось всех колец с выступающими вставками, поэтому Гедимин их для себя и не делал. «Ульсена — удобный материал для мелких цацек. Легкоплавкий и пластичный. Думаю, у филков уже много такого добра.»

— Не нравится — отдай мне, — сказал недовольному ювелиру другой филк. Тот, сняв перстень, тронул пальцем вставку и поморщился.

— Надо было расколоть и взять кусок помельче.

— Ты бы взял что-то, что шлифуется, — вмешался третий. — По этой породе шаркать без толку — колется, а всё равно тусклая.

— Можно подумать, тут россыпи блестяшек, — буркнул «ювелир».

— Ага, — сказал другой филк, отрываясь от доводки кулона. Тёмный камешек в грубой оправе слегка блестел. «Надо было его по-другому закрепить. Широкой частью вниз,» — думал Гедимин, разглядывая цацку. «Тогда блик лёг бы удачнее… Да что ты прицепился⁈ На Земле какая только дрянь ни шла в ход…»

— Всё какое-то тусклое, и шлифовать замаешься, — вздохнул филк. — Что у нас, что у местных. Хоть сверху раскрашивай.

Вепуат еле слышно хмыкнул.

— Тусклое и не блестит? — он сунул руку под оперение, и скафандр, приподняв глаза на стебельках, уставился на неё со всех сторон сразу.

— Ну да, — «ювелир» отдал кольцо соседу и шумно вздохнул. — Хоть стекло вставляй.

— Смотри сюда, — Вепуат высыпал на ладонь блестящие «ледышки» с синими «трещинами». Гедимин мигнул. «Он что, ещё расколол их? Раньше были крупнее.»

— Что это? — филк, забрав небольшой осколок, рассматривал его на просвет. — Стекло? Камень? Рилкар?

— Оно ещё разных цветов… — владелец кулона приложил «ледышку» к подвеске и хмыкнул. — И толщина равномерная… Можно взять на пробу?

— Берите, — Вепуат высыпал «камешки» на выступ печи. — Это разновидность стекла. Завтра опробуете, если понравится — покажу, как делать.

— Даже так? Это делается? — филк неуверенно усмехнулся. — Вот это хорошо. У местных такого точно нет.

— Уже нацелился на обмен? — Вепуат слегка сощурился. Филк отвёл взгляд, но довольная ухмылка просвечивала сквозь респиратор.

…Стеклянный пузырь, зажатый между двух плашек, выпирал с боков. Нагрева хватило ненадолго — стекло уже побагровело. Джагул выдернул его из формы, осмотрел лепёшку с горловиной и довольно рыкнул.

— Держи! — другой уже вынимал из печи раскалённую стеклянную полосу. — Ближе!

Заготовка для ручки прижалась к стенке сплющенного пузыря. Гедимин следил, как её вторым концом прикрепляют к горловине. Джагул попытался вытянуть её до нужной формы и сердито рявкнул.

— Надо греть!

— Уррх, — отозвался первый, разворачивая заготовку боком. «Тут удобнее взять горелку,» — подумал Гедимин, посмотрел на выступ печи, где она недавно лежала — и помянул спаривание «макак». На выступе остался осколок кейека. Всё остальное держала в руках Джагзуу. Она успела открыть пустую капсулу и частично вытянуть спираль из корпуса и теперь разглядывала своё отражение в искривлённой зеркальной поверхности.

— Дай сюда, — Гедимин протянул руку за горелкой. — Это инструмент.

— Урррх, — самка, прижав уши, вдвинула спираль в корпус. — Как её так скрутили? И лист внутри — кованый? Фольга? Очень тонкий. Как его туда засунули? Рвётся же. А сверху что за штука?

Гедимин положил осколок кейека в капсулу и направил сопло на стеклянную заготовку.

— Это горелка. Даёт большой жар. Видишь? — он кивнул на побагровевшее стекло. — Урджен, не мучай заготовку. Для таких точечных работ есть горелки. Аджах, держи полосу. Руки!

Кривая стеклянная полоска налилась жаром. Аджах с гулким рычанием выгнул её в почти ровную дугу и вывернул краснеющее стекло в завиток. Урджен шумно выдохнул.

— Что это? Вещь Сэта?

Сэта у соседней печи вливали расплав в стеклянный цилиндр. Джагзуу, забыв о горелке, пристально за ними следила.

— Вода в стекле, — она развернулась к Гедимину. — Как и в этой штуке. Металл внутри стекла! Урджен, ты видел? Огонь стекает по металлу!

— Видел. Вчера, — Урджен нехотя отвлёкся от заготовки. — У Сэта много огня. Чего бы ему и не стекать.

Джагзуу сердито рявкнула.

— Вот это! — она ткнула когтем в горелку в руках Гедимина — прицельно в закрытую капсулу. — Оно внутри такое же. И там кейек. Если есть кейек, есть такое стекло, — малый огонь станет большим! Где Эджерех⁈ Ему надо видеть. Пойду…

За шиворот её ловили вдвоём. Гедимин успел забрать у сердитого Урджена трубку с висящей на ней заготовкой — перехватил у самого выступа печи, иначе тут бы она и разбилась. Джагулы ещё несколько секунд рявкали друг на друга, потом Джагзуу выступила вперёд.

— Такая вещь, — она указала на горелку. — Отражатель огня. Нас научат делать?

«Может, и не стоило им показывать…» — мелькнуло в голове Гедимина. «Хотя — всё равно узнали бы.»

— Научат, — нехотя кивнул он. — Это называется «зеркало». Полезный инструмент. Инструмент, понятно? Не оружие.

39 день Молнии, месяц Льда. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

Хоботок втянулся. Перья на груди Вепуата приподнялись, выгибаясь — что-то объёмное прошло под ними по невидимому пищеводу. Гедимин быстро отвёл взгляд — отвращение оказалось сильнее любопытства.

— Ага, давай… ну вот, — Вепуат встряхнулся и с довольной ухмылкой отцепил что-то от «хвостовых» перьев. — Поел и вывел лишнее. Ну чего ты, Гедимин? Всё в мешочке. Там ничего страшного — только чешуя и кости. Даже не воняет. Я проверял.

Гедимина передёрнуло.

— Выпусти ксенотварь на волю, — сказал он, угрюмо щурясь на пернатый скафандр. Перья на груди Вепуата снова зашевелились и вытянулись клином — «ксенотварь» сползала по плечам хоботком вперёд, принюхиваясь к рукам сармата. Тот растерянно хмыкнул.

— Пять рыбин! А ему, похоже, мало.

— А он знает, сколько ему надо? — Гедимин брезгливо поморщился. «Ладно — приручать местную фауну. Но на себе её выращивать…»

— Не уверен, — пробормотал Вепуат, отводя руки за спину. — Запах… Надо скорее отмыться.

Хоботок, на секунду повиснув в воздухе, втянулся под броню. Нагрудник принял нормальную форму… если сплошное оперение поверх толстого слоя чего-то живого можно было считать нормой.

— Осталось три рыбины, — сказал Вепуат, наклонив голову к нагруднику; были ли там уши, Гедимин не знал, но глаза из-под перьев вылезли. — И много-много Би-плазмы. Голодным не останешься.

…На дне ущелья громыхали, перекатываясь, валуны. Гедимин оглянулся на каменную крышку над ближайшей шахтой — она стояла на своём месте, и под ней явно никого не было. Сармат посмотрел на дальний холм, увидел такую же пустую шахту и недовольно сощурился.

— Куда они делись? — он повернулся к Вепуату, разглядывающему экран передатчика. — Дроны кого-нибудь видят?

— Нет, и не видели, — ответил разведчик, пролистывая записи.

«Всего один Текк’т…» — Гедимин, стиснув зубы, заглянул в ущелье. Гигантский змей на дне лепил из размягчённого камня длинный столб. «Подъёмники он доделает. Но копать явно не будет. Может, самим уже закончить эти грёбаные шахты? Взять реактор, собрать излучение в пучок…»

— Другие — они где? — спросил он, заглядывая в ущелье. Текк’т приподнял массивную голову от камня.

— Через два дня.

Гедимин недоверчиво хмыкнул.

— Скажи — нужно копать. Очень нужно.

— Будут, — отозвался Текк’т, опуская голову на расплющенный валун. Снова зачавкал разминаемый камень. Гедимин пару секунд подождал у обрыва и с тяжёлым вздохом развернулся к Вепуату.

— Два дня — это недолго, — быстро проговорил тот; вид у него был виноватый. — Они вернутся.

…Гедимин выключил воду. Промокшие Джагулы устроились на полу и зашуршали мешочками с краской. Гедимин видел, как они вытряхивают в миски всё, что осталось, и выворачивают ёмкости наизнанку, а потом ещё и прополаскивают в той же воде, выжимая остатки пигмента. «Всё-таки он у них закончился,» — думал сармат, глядя, как Джагулы высыпают в маленькие плошки красный порошок из костяных «пробирок». «Жёлтый — всё, остался только красный. Теперь будут ходить некрашеными. Естественный цвет постепенно восстановится… Значит, у нас тут будут чёрные Джагулы.»

— Уррх, — пока Гедимин смотрел на мешочки, кто-то из кочевников уставился на него. С его длинной морды капала красноватая вода, расчёсанная рыжая шерсть блестела.

— Воды мало? Так возьми, — сармат кивнул на краны. Джагул встряхнул тёмной гривой. Это движение выглядело знакомо, как и форма вибрисс. «Самка-стеклодув? Джагзуу?»

— Младшие тут моются. Раздетыми. А ты?

Гедимин мигнул.

— Твоё лицо, — Джагзуу протянула руку к его шлему. — Никто не видел. Никого из вас. Младших — видели. Всё плоское. Ни челюстей, ни зубов. Ещё не выросли? Когда вырастают?

Гедимин недовольно сощурился.

— Мы не Джагулы, — напомнил он, глядя на вытянутую морду и крупные клыки. — Есть у них челюсти. И зубы. Но не как у вас.

— Совсем плоско, — самка прижала руку к носу, будто пытаясь расплющить длинное лицо. — Будто обрублено. Но видно — просто не выросло. Поэтому едят жижу. А ты? Ты ведь сильный. И Урху тоже. Должны быть зубы. Покажешь?

«Исследователи-биологи, мать моя колба…» — Гедимин поморщился. Джагзуу пристально смотрела на его шлем, и другие кочевники, притихнув, повернулись к сармату.

— Вот такие зубёшки, — прошептал кто-то в наступившей тишине. — И совсем короткие челюсти. Хуже, чем у карликов. Как тут что-то съесть⁈

Соседи сердито на него рявкнули.

— Мы только посмотрим, — Джагзуу прижала уши и сцепила когти у груди. — Никто не нападёт. Тут и оружия-то нет…

Гедимин, хмыкнув, поднял руку к шлему. «Если хоть кто-то шевельнётся…» — он дёрнул плечом, наклоняя сфалт вперёд. «Вряд ли они задумали неладное. Слишком глупо.»

Пластины шлема разошлись, открывая его лицо. Водяной пар облепил кожу. В нос ударили резкие запахи — мокрая шерсть, что-то горькое и едкое…

— Урршшш… — глаза самки изумлённо расширились, вибриссы задрожали. — Большая рана… Кто тебя так? У кого хватило сил?

Гедимин, досадливо щурясь, надавил на щитки. Шлем сомкнулся над макушкой. Дышать стало легче.

— Пламя, — буркнул он, вспоминая ослепительную вспышку и черноту за ней. «Что им теперь — объяснять про реактор? Про опыты на Луне и доработанный сфалт? Было бы чем хвалиться…» — он, поморщившись, прижал пальцы к шраму на груди. Там снова жгло — и не кожу, а по всей длине давным-давно зашитого канала, от груди до спины.

— Уррршшш… — донеслось со всех сторон. Притихшие Джагулы старательно расчёсывались, глядя в пол. Кто-то, опасливо прижимая уши, протянул руку к шлангу. Сармат включил воду.

— Так с ними делают, — прошептал кто-то, старательно расплёскивая воду; если бы все не повернулись на звук, Гедимин бы его не расслышал. — Отрубают челюсти. Прямо по костям. А потом срастается. Что тут съешь, кроме жижи⁈

— Уррх… Пламя жестоко, — прошептала самка, ощупывая свою морду. — Так всегда делают? Или нет? Тот Сэта, жрец, — у него лицо цело…

— Плата за силу, — Гедимин узнал голос Урджена; сновидец нахмурился сильнее прежнего и нервно ощупал клыки. — Какая сила, такая и плата. Младшие, наверное, знают. Поэтому…

Кто-то рявкнул на него, и шёпот стал совсем тихим. Когда Гедимин выключил воду, всё уже смолкло. Джагулы косились на него с опаской. Он досадливо сощурился, открыл было рот, но только вздохнул. «Любят местные выдумывать всякую чушь! Расскажешь, как было дело — ещё что-нибудь сочинят. Традиции, saat hasesh…»

…Последние Джагулы забрались в «отсеки», и сааг-туул громыхнул щитками, плотно закрывая все «люки». Гварза поднял было руку, чтобы отрубить «трап» — туннель, свёрнутый из защитного поля и уложенный зверю на бок — но ближайший к проходу «люк» открылся снова, и кто-то дунул в ревущую трубу. Гедимин удивлённо смотрел на вожаков, выбирающихся в проём. Они успели нацепить все «цацки» — и костяные, и из меховых хвостов. По ним сармат узнал Урджена; остальные двое кочевников на глаза попадались реже.

— Что ещё? — недовольно спросил Гварза, покосившись на Гедимина. Джагул спустился чуть ниже. Уши, прикрытые шапкой, прижались к голове — существу явно было не по себе.

— Больше нет краски, — угрюмо прорычал он. — Совсем.

Гварза раздражённо хмыкнул — и снова покосился на Гедимина, как будто он понимал больше.

— Мы при чём?

— Краски нет, — повторил Джагул. — Её давали Кьюссы. Хеллуг ушли от Кьюссов. Больше не вернутся. Хеллуг теперь племя Пламени. Ты — жрец. Дашь нам краску?

Гедимин ошалело мигнул. Гварза оглянулся на него и угрюмо сощурился.

— Для раскрашивания тела? По вашим ритуалам?

— Мы теперь племя Пламени, — повторил вожак. — Цвет Пламени — какой он? У нас нет.

— Ладно, — сказал Гварза, перестав наконец разглядывать Гедимина. — Вам дадут краску. К следующему купанию. Пока она вам всё равно не нужна.

— Урррх… Жрецы Пламени щедры, — Джагул развернулся к «люку» и втянулся внутрь. Огромный зверь зашевелился, поднимаясь на ноги. «Трап» растворился окончательно. Ещё пару секунд сарматы смотрели уходящему зверю вслед. Потом Гварза повернулся к Гедимину.

— Итак? Какой он — цвет Пламени?

Сармат мигнул.

— А я тут при чём? Химик — Альгот. Есть у него, чем хорошо прокрасить шерсть? Надо же ещё, чтобы шкуру не прожгло…

Гварза поморщился.

— Альгот должен общаться с твоими ручными Джагулами? Ищи Вепуата — и разбирайтесь сами.

…Вепуат присел было на лабораторный стол, но, виновато хмыкнув, спрыгнул и подобрал перья. Альгот, взяв со штатива пробирку с тёмно-синим порошком, задумчиво её разглядывал.

— Думаешь, прокрасит? — спросил Вепуат. — Всё-таки это шерсть…

— Красный же справляется, — отозвался Альгот, переводя взгляд на пробирку с фиолетовым пигментом. — Сырьё местное — волосяник и дождевая жидкость. Думаю, природные резервуары тоже есть — Сфен Кислоты мы ещё не обследовали…

Вепуат толкнул Гедимина в бок, тот сердито сощурился.

— Пигмент, в общем-то, сильный, — сказал химик, глядя на оранжевую пробирку. — Любой из них. В смеси с древесным жиром реакция…

— И тёмную шерсть тоже возьмёт? — спросил Вепуат. — Сейчас-то они все обесцвеченные. Но ведь вырастет нормальная, чёрная.

Альгот пожал плечами.

— По моим расчётам — сработает. Если что — обесцветить несложно.

Вепуат хмыкнул.

— Тогда — бери фиолетовый, — посоветовал он Гедимину. — Фиолетовых Джагулов тут точно не видели.

— В полоску, — повернулся к ним один из лаборантов. — В оранжевую полоску. Раз уж издеваться — так по полной.

Вепуат обиженно фыркнул.

— Кто над ними издевается⁈ Альгот, сколько этого добра нужно на полтораста особей? Может, тебе помочь? Волосяника, там, набрать?

Химик задумчиво сощурился.

— Не помешает. Волосяник, древесный жир… А вообще — нужны лаборанты. Но это уже не к вам.

…Это была чья-то внутренняя раковина — выпуклый диск со множеством искривлённых отростков, кольцами расставленных по вогнутой стороне. В пустоты для внутреннего круга натекло слишком много металла; филк-литейщик отщипывал лишнее и сплющивал шипы, готовясь их загнуть. Он уже примерил к «оправе» округлый осколок «равнинной смальты» — тёмно-красный с ветвящимися чёрными разводами. Вставка блестела со дна «ракушки», как багровый глаз.

— Куэннские камешки, — хмыкнул другой филк, разглядывая только что сделанный перстень. Два сегмента оправы лежали прямо на стеклянной бляшке-вставке и сильно выдавались вперёд, — кольцо напоминало Гедимину кастет.

— Так скажут местные. У них тут всё Куэннское.

Вепуат довольно ухмыльнулся.

— Вот видишь, — он оглянулся на Гедимина. — Смальта пригодилась.

Сармат пожал плечами.

— Пусть развлекаются. Разомнутся на лёгкоплавком — перейдём к рэссене. Наковальня уже есть…

Вепуат поёжился.

…Новый сосуд делали всей толпой. Трубку доверили Урджену. Пока двое возились с ручками и вытягивали пояски на горловине, Джагзуу с горелкой наперевес лепила на плоский стеклянный бок цветные полоски. Приглядевшись, Гедимин опознал в них знаки местной письменности. Ещё одну полосу красного стекла самка прикрепила на округлые бока, чуть выше дна, сведённого в конус, и теперь вытягивала из неё загнутые зубцы. «Странная посудина,» — думал Гедимин, прикидывая, как и к чему это всё может крепиться. «Похоже, подвесная — плоские бока, крепкие ручки… Зачем шипы — непонятно.»

— Что там написано? — спросил Гедимин, закрыв за остывающим сосудом «холодный» отсек печи.

— Имена, — ответил Урджен и почему-то нахмурился.

— Геджер, — Джагзуу, неохотно отложив горелку, посмотрела сармату в лицо и тут же отвела взгляд. — Ваардзаг обещал нам краску. Потом говорил с тобой. Что решили? Краску нам дадут?

Гедимин кивнул.

— Вот такую, — он показал пузырёк с фиолетовым пигментом. Поднять его пришлось повыше — чья-то когтистая лапа едва его не выхватила. Гедимин показал Джагулам кулак, и существа нехотя отступили.

— Нужен волосяник. Много, — он обвёл кочевников тяжёлым взглядом. — Будет волосяник — будет краска.

У соседней печи что-то вспыхивало, шуршало, потрескивало. Гедимин покосился на яркую вспышку — она долго не угасала, но тревожных криков не услышал — видимо, всё шло по плану. Кто-то из Джагулов тоже оглянулся, но его взяли за гриву и втащили в тесное кольцо. Что обсуждали, Гедимин не понимал — кочевники опять говорили какими-то огрызками слов и резкими жестами. Он покосился на горелку — она лежала на месте, на каменном выступе с бортиками. Сармат переложил её в нишу в стене.

Выйдя вслед за Джагулами в «шлюзовую камеру», он остановился и удивлённо мигнул. Вдоль стены лежали детали из синего металла. Кто-то отполировал их до блеска и разложил по парам. Джагулы с глухим рычанием склонились над ними, но под взглядом Гедимина отодвинулись.

— Вещи Урху, — пробормотал Урджен, шумно втягивая воздух. — Вещи ветра.

Остальные, будто этого объяснения и ждали, быстро отвернулись и начали одеваться.

«Вещи… ветра?» — Гедимин пригляделся к деталям и помянул про себя уран и торий. Все эти штуки были сделаны по его чертежу — тому, который вытряс из него Вепуат, привязавшийся с «воротами ветра». «И теперь их, значит, доделали,» — сармат подобрал одну из деталей и взвесил на ладони. «Всё-таки полая. Но толщина стенок… То ли что-то знают о местных ураганах, то ли делали с большим запасом.»

— Видел? — Вепуат, выглянув в «камеру», неожиданно смутился. — Здорово сделано, да? Они очень старались. Надо будет собрать побольше подвесок. Я думаю — возьмём металл и стекло. Мы всё-таки техногенная цивилизация…

Гедимин хмыкнул.

— Техногенные цивилизации такой ерундой не занимаются.

Он соединил две детали, мысленно достроил до целой арки, покосился на потолок и, собрав все «железки» в охапку, направился к двери. Вепуат обогнал его у выхода и вылетел на улицу первым. Крылья трепетали на сквозняке, и сармат радостно ухмылялся.

— Соберу для проверки, — буркнул Гедимин, вбивая опору в гравий. — На склад не тащить. У себя в бараке держи.

— Ага, — нелепая ухмылка стала ещё шире. — Мы с филками их ещё раз соберём. Объясню им, что и как. Надо будет сходить за ульсеной — в тот раз мы мало накопали. Не хватит.

…Серовато-белесые волокна плавали в кювете. Альгот покосился на два плотно завязанных мешка под столом и поддел пинцетом пучок коротких минеральных волосков. Вепуат заинтересованно хмыкнул.

— Собрали даже такую мелочь?

— Сырья не так много, — сказал химик. — Не разбросаешься. Кстати — спасибо за магниты.

Он на долю секунды сжал ладонь Гедимина — точнее, подвернувшийся палец в бронированной перчатке — и перевёл взгляд на кювету.

— Как я понял, в сыром виде волокно не используют. Нужно долгое термическое воздействие…

— Сначала — вымачивание, — вмешался Вепуат. — В горячем рассоле. Ты же записи читал!

Химик поморщился.

— Я так и сказал. Термальный источник… Что ж, будем моделировать. Вопрос в источниках тепла. Ещё нужны решётки…

…Пар пошёл быстро. Ещё несколько секунд — и волокно, расстеленное на переплетённых костях, заблестело от конденсата. Гедимин проверил температуру «термоэлемента» — зеркальной чаши с мелким осколком кейека на дне — и довольно хмыкнул. С решётки упала крупная капля. Сармат проследил за ней до ближайшего сточного отверстия.

— Всё работает, — Вепуат боком протиснулся в узкий проём и посмотрел на мутнеющее защитное поле. Гедимин закрыл «камеру выпаривания» почти со всех сторон; вода утекала в водосток, пар уходил прямо в вытяжку. «Филки всё равно будут недовольны,» — думал он, глядя на пустую душевую. «Но хоть не надышатся.»

— Одна проблема, — смущённо сказал Вепуат. — Сколько его так мочить, я не знаю.

— Буду сканировать каждый день, — пообещал Гедимин. — Отслеживать свойства. Начнут меняться — заметим.

Альгот криво ухмыльнулся.

— Механик, ты лучше подумай, как из этого сделать ткань. Органическим волокном поделюсь, но примитивные технологии… С местными, что ли, посоветуйтесь.

На выходе из душевой Вепуат крепко вцепился в руку Гедимина. Оттащив сармата за угол (тот хмыкнул, но подчинился), он огляделся по сторонам и громко прошептал:

— Помнишь, что говорил тот инженер? Которого потом чуть не казнили? Asa’antha, минерал, — его везде полно. Не обрабатывают, потому что гробят лёгкие. Пыль… А сам минерал — не проблема. Я вот думаю… Вряд ли Сэта ходят за рудой далеко. Где-то в Сфене Огня…

— Инженер говорил, — Гедимин угрюмо сощурился. — А куттушцы начали темнить.

Вепуат махнул рукой.

— Да тут все темнят. Знаешь что? Я бы проверил, где стыкуются Сфены Огня и Воздуха.

Гедимин ошалело мигнул.

— Воздух тут при чём⁈

— Так, предположение, — отмахнулся разведчик. — Но я бы проверил. Как все отпразднуются, надо будет съездить. Свой асаан, безо всяких священных заморочек, — поди плохо?