Обратный отсчет: Равнина

Часть 9 34–40 дни месяца Металла. Равнина, Сфен Земли, долина Элид — Сердце Пламени

34 день Мысли, месяц Металла. Равнина, Сфен Земли, долина Элид

В душевой было жарко, тихо и практически сухо. В предбаннике на принесённых кем-то длинных костях висело бельё филков. Гедимин мимоходом тронул его когтем — вентиляция сработала отлично, влагу вытянуло не только с пола и стен, но и из рыхлой натуральной ткани. Сармат прошёл по просохшей душевой, отодвинул массивную крышку, открывая технологическое помещение, заглянул в цистерну и удивлённо хмыкнул. «Воды осталось много. Набирали заново, что ли?»

Он отодвинул ещё одну крышку, посветил фонарём в отстойник — там было почти сухо, над фильтрующим слоем блестел тонкий слой воды. «Всё просочилось. Видимо, расход воды был небольшой. Где-то половина от того, на что я закладывался. Странно. Кто-то не пришёл купаться? Может, Айзек и Гварза помылись в скафандрах? Хорошо бы — не хватало ещё им мутировать…»

Он прошёл по душевой, закрывая лишние лючки, и убрал пластину-нагреватель в неприметную нишу. «Надо спросить Айзека. Если ему и сегодня вода не нужна, я наберу половину.»

Едва выйдя за порог, сармат услышал приглушённый гул. Не успел звук утихнуть, как из-за шатров донёсся трубный рёв — Сокол проснулся и заголосил в надежде призвать самок. Гедимин тихо вздохнул и направился к шатру Вепуата. Земля загудела снова — в низине, похоже, затемно собрались Текк’ты. Его пока не искали, и это было подозрительно.

— У-у-э-эх! — протяжно зевнул Вепуат и запоздало прикрыл респиратор ладонью. — Вот казалось бы — шестнадцать ночных часов, хоть успись. А вот поди ж ты…

Он собрал в кулак шлейки Сокола и сдёрнул его с опоры, пересадив к себе на плечо. Животное ненадолго притихло. Второго «трилобита» уговаривать пришлось дольше — он хлопал щитками и порывался перебраться на Гедимина.

— Проверил дроны, — сообщил Вепуат, поправляя шлейки. — Всю ночь было тихо. За стену прошли двое стражей — и всё. Никаких лишних чужаков.

— Хорошо, — отозвался Гедимин — без особого воодушевления. Ему всё равно было не по себе на продуваемом всеми ветрами холме. «Здесь и захочешь, так ничего не спрячешь. Лагерь как на ладони,» — он покосился на светло-фиолетовое небо, всё в серебристых веерных разводах. Издалека донёсся приглушённый расстоянием рёв «трилобита» — кто-то услышал Сокола, и ему ответили. «Кочевники,» — Гедимин недовольно сощурился. «Всё ещё здесь, в долине. Чего они там ждут?»

…Крышка главной шахты лежала на прежнем месте, наглухо закрывая колодец. В «пещеру» сегодня никто не спускался. Все Текк’ты — три гиганта и полтора десятка «недомерков» по пятнадцать-двадцать метров — собрались поодаль, у громадной каменной «кюветы». Длиная крыша ангара лежала там, опрокинутая кверху внутренней полостью. В жёлтом свете фонаря Гедимин разглядел внутренние перегородки, мелкие выступы и ниши. Внутри никого не было — Текк’ты, окружив ангар со всех сторон, формировали на его боках складки.

Свет потревожил существ — они на секунду замерли, потом один из гигантов поднял голову на уровень обрыва. Гедимин с трудом удержался, чтобы не шарахнуться — огромные змеи двигались на удивление быстро. Сармат изобразил дружелюбную ухмылку и поднял руку в приветственном жесте.

— Сегодня они хотят доделать твоё задание, — перевёл протяжный гул Вепуат, прогудев что-то в ответ. — Они будут лепить ангар. Если кто-то ещё приползёт, можешь послать его копать, но им пока не до этого. Нижняя часть у них уже готова — и ещё маленькая круглая штука с двумя крышками. Ты будешь смотреть?

…Пасти Текк’тов открывались очень широко. Вроде бы змеям так и полагалось, но Гедимин всё пытался представить, какую именно добычу они постоянно глотают, что она с таким трудом пролезает в рот… и где эта добыча живёт, когда её не едят Текк’ты, и что будет, если существо с такими параметрами вылезет под атомной станцией. С трудом отогнав непрошеные мысли, Гедимин перевёл взгляд на предмет, осторожно поставленный Текк’том на землю. Цельнокаменный чан для Би-плазмы наводил на сармата оторопь — вроде знакомая с первых дней вещь, и такая… странная.

— Сойдёт, — буркнул он, сдвинув верхнюю крышку и посветив на проводящую подложку — пятисантиметровый слой камня, сплошь в мелких отверстиях. Здесь Би-плазма дотягивалась до подсунутого под чан субстрата и понемногу растворяла его, наращивая массу. Гедимин не был уверен, что дырявый камень заменит ячеистый фрил «настоящих» чанов, но здесь выбирать не приходилось. «Тектон для Би-плазмы малосъедобен,» — думал сармат, обматывая чан тросами — тащить его к лаборатории предстояло самому, не подпускать же гигантского змея к хрупкому оборудованию… «Но постепенно она и его изъест. Лет через пятьсот подложка разрушится, придётся менять…»

Не успел он дойти до лаборатории, как в глаза ему ударил свет — белый направленный луч земного фонаря. Айзек стоял у трапа — и, увидев Гедимина, облегчённо вздохнул.

— Думал посылать за вами нхельви, — сказал он, недовольно щурясь. — Невозможно работать без связи!

— Твой чан готов, — Гедимин сгрузил массивный и неудобный в переноске объект на землю и положил руку на верхнюю крышку. Айзек скользнул по нему рассеянным взглядом и кивнул; мыслями он явно был далеко.

— Поставь пока в шатре, — пробормотал он. — И забери свои кюветы, пока мы не уехали. Вы с Вепуатом пару часов проживёте, никого не убив? Нам с Кененом надо отъехать.

Гедимин сердито фыркнул.

— Когда я кого убивал⁈

С трапа донёсся тяжёлый вздох.

— Опять пытаешься договориться с Кетом? Не надоело ещё? Пора уже вносить в планы: «очередная глупость Кета — на покрытие ущерба столько-то…»

Гедимин, недобро сузив глаза, перевёл взгляд на Гварзу. Теперь вздохнул Айзек.

— Вас что, по разным холмам расселить⁈ Гедимин, оставь чан и иди за кюветами. И скажи Вепуату, чтобы забрал свой корм — он расползается!

…«Вот это и вот это придётся прокаливать повторно,» — Гедимин тронул когтем светловатую древесину, нанося едва заметные метки. Разрубленные пополам стволы уже не дымились, выгоревшие внутренние волокна рассыпались в пепел, и их выдуло ветром, всё вокруг было засыпано почерневшей отслоившейся корой — она по мере остывания отваливалась кусками и, видимо, ни для кого не представляла ценности.

«Работать пора,» — сармат с тихим вздохом оглянулся на лабораторный шатёр. Там его ждали два десятка образцов полимерных плёнок — жёлтый и зелёный гзеш, в разных пропорциях смешанный с «молекулами-крючками», реагирующими на омикрон-излучение. «Надо всё облучить и провести замеры…»

Он снова вздохнул и достал из кармана провод, туго обмотанный эластичной жёлтой лентой. Термопара из рэссены и ксеномеди так и не показала никаких признаков возбуждения — ни в экранированной лаборатории, ни здесь, под «излучением» Равнины. Гедимин покосился на прибор, аккуратно сдвинул щитки и тронул её голым пальцем. «Ничего. Видимо, здесь этот эффект не работает. Ну, следовало ожидать…»

Он даже не сильно расстроился — после «магнитных катушек» и «жидкой молнии» было понятно, что не зря у Скогнов — и даже у Куэннов — нет электричества. «Ладно. Придумаем другой термодатчик. Можно, в конце концов, подвесить полосу рэссены. А на мониторе рядом с ней — цветовой эталон. Цвет другой — значит, перегрев…»

Он сунул термопару в карман и хотел уже идти к шатру, как вдруг над лагерем пронёсся визг. Из темноты вынырнуло что-то плоское, промчалось над гравием, врезалось в ногу Гедимина и шмякнулось рядом, разбрызгивая тёмную жижу. Следом выскочили с разных сторон четверо Скогнов-копейщиков. Оружие одного из них было измазано свежей жижей — она даже ещё капала.

От визга четырёх глоток у Гедимина зазвенело в ушах. Он вскинул фонарь, шагнул к дёргающемуся тёмному пятну на земле, и Скогны попятились.

— Hasu!

Видимо, существо среагировало на звук — из последних сил оттолкнувшись от земли, оно расправило цветные крылья, ударилось жёстким брюхом о скафандр сармата и сползло вниз. Из-под деформированных спинных щитков сочилось тёмное.

Гедимин вскинул руку. Шар защитного поля оттолкнул Скогнов — они (и подбежавшие на крик соплеменники) шарахнулись в темноту. Сармат склонился над раненым «трилобитом».

— Sa has— su… — беззвучно выдохнул он, глядя на треснувший и вмятый внутрь спинной щиток и криво свисающее крыло. «Вот Вепуат „обрадуется“… Всё-таки добрались до животных, выдры драные. Мирный народ, sa has— sulu…»

Гедимин поднял «трилобита», прилепил его к плечу полосой защитного поля и выпрямился. Существо (не то Сокол, не то Чужак — сармат так и не научился их различать) даже не пыталось выпустить брюшные крючки — так и повисло с полувтянутыми крыльями. «Сдохнет,» — мелькнуло в мозгу сармата. «А может, уже…»

Убрав защитный купол, он шагнул было вперёд, но остановился. Скогны никуда не ушли. Они так и стояли тут с копьями, и один что-то говорил, показывая то на животное, то на сармата. «Улыбается,» — Гедимина передёрнуло. «Будто так и надо. Убить питомца Вепуата, животное на привязи…»

— Пошли вон! — рявкнул он, сжимая пальцы в кулак. — Где второй зверь? Чем они вам мешали⁈

— Гедимин! — донеслось из-за шатра. Красный свет в проёме сменился жёлтым, и сармат услышал знакомое щёлканье и булькающие звуки. Из освещённого круга вышел Вепуат, и оба «трилобита» висели на его плечах, раздувшись и растопырив спинные щитки. Скогны попятились.

— Что тут… — Вепуат осёкся, уставился на раненого «трилобита» и шумно выдохнул:

— Has— sukemesh!

— Он ранен, — буркнул Гедимин, покосившись на животное. Оно при виде сородичей начало подавать признаки жизни — спинные щитки вяло шевельнулись. «Ещё один „трилобит“,» — думал сармат, глядя на недовольных Скогнов. «Если выживет — будет третий.»

— Тащи в шатёр, — скомандовал Вепуат, хватаясь за шлейки и накрепко пристёгивая к себе разволновавшихся «трилобитов». Они уже рвались куда-то, громыхая спинными щитками, и били хвостами по обшивке скафандра. Гедимин показал глазеющим Скогнам кулак, жестом велел им валить подальше и быстро пошёл к шатру.

… — Куда его?

У шатра сердито булькали и рвались с привязи Сокол и Чужак. Вепуат, пристегнув их, тут же вошёл в палатку, сгрёб в кучу подстилки и бросил поверх них лист прозрачного скирлина.

— Давай сюда, — велел он, загоняя под крышу ближайший дрон. — Клади, как есть, сам ляжет, как надо.

«Трилобит» поджал крылья, сомкнул щитки и притворился мёртвым — только «плавник», торчащий из-под разбитой пластины, слабо подёргивался. Весь бок животного был в крови, она размазалась по клеёнке, но сильного истечения Гедимин не заметил — видимо, пробитый сосуд был некрупным. Вепуат уткнулся в экран передатчика и сидел над ним, морщась, хмыкая и пожимая плечами.

— Метеороид его разберёт, — пробормотал он минуту спустя, выключая прибор, и полез в карман. На подстилку лёг шпатель в чехле, перевязочный пакет и рулон липучек.

— Ты что, умеешь лечить ксенофауну? — удивлённо мигнул Гедимин, глядя на приготовления. Разведчик пожал плечами.

— Копьём в него больше не тычут — это уже на пользу. А дальше… посмотрим.

— Ему крыло защемило, — заметил Гедимин, глядя, как Вепуат прижимает животное к полу. — Если эти штуки отжать…

Вепуат молча хлопнул его по протянутой руке и взялся за шпатель. «Трилобит» дёрнулся, брызнула кровь, но пластины, приподнявшись, легли ровно. Разведчик выдернул мелкий обломок щитка, повертел в пальцах и бросил на подстилку.

— Не знаю, как это у них отрастает, — пробормотал он, вытирая кровь с пластин. — Может, так и останется с дефектом…

«Крыло больше не прижато,» — Гедимин тронул свисающий «плавник»; тот дёрнулся, развернулся чуть шире и наполовину сложился. «Но эта штука всё равно не втягивается. Что-то внутри поломано…»

— А крыло так и останется? — спросил он, глядя, как Вепуат заклеивает рану. «Трилобит» не сопротивлялся — скорее всего, даже не чувствовал липучек на щитках.

— Понятия не имею, — пробормотал разведчик, вытаскивая на середину пустого пространства большой короб с тёмными стенками. — Больше ничего трогать не буду. Выживет — его счастье.

Когда Гедимин выходил из шатра, Сокол и Чужак зашевелились, но не стали ни щёлкать, ни клекотать. Они свисали со своих жердей тихо, втянув хоботки и подобрав крылья. «Как будто им не по себе,» — подумал сармат. «Интересно, что они делают с ранеными? Едят или изгоняют?»

…Из ящика стола выглядывали шевелящиеся листья огнелюбки — незамеченная спора проросла. «Ну, хоть не по всему столу ковром,» — невесело хмыкнул Гедимин, вынося растение за порог и засовывая в гравий. На дне ящика остались микроскопические углубления — корни огнелюбки раздвинули волокна плотной древесины, но закрепиться как следует не успели. Сармат подумал о дверных створках в душевой, но вспомнил, что это сооружение Бронны-уборщики чуть ли не языками вылизывали — навряд ли споры долежали там до прорастания.

«Скажу Айзеку, чтобы привёз робота,» — вздохнул Гедимин, уже привычными движениями сворачивая над столом защитное поле — камеру облучателя и закрепляя на столешнице сфалт с убранными внутренними экранами. «Излучение эти плёнки не поглощают, только реагируют. Поставить их все в ряд или проверять по очереди?..»

…Гедимин открыл сопло излучателя. Смятые плёнки в кюветах снова сжались в микроскопические комочки. Сармат покосился на сканер. «Пока без изменений. Интересно, сколько таких циклов они вообще могут выдержать? Сделать хотя бы сотню прогонов…»

Гравий за опущенным пологом захрустел. Один из невидимых прохожих опирался на широкие ступни, другой — на узкие жёсткие опоры.

— Воины Скогнов защищают лагерь, как могут, — услышал Гедимин голос Гора. Гигантский «богомол» был чем-то недоволен — его жвалы еле слышно поскрипывали.

— Их предупреждали, что этих зверей трогать не следует, — отозвался Айзек, и Гедимин, прикрыв сопло сфалта, медленно развернулся к «двери». «О чём они там? О Вепуате и его тварях?»

— Летучие лазутчики Скогнов опасны, — снова заскрипел Гор. — Вепу-а добр и милосерден, но ему надо быть осторожным. Он их кормит и держит при себе, но они никогда его не признают. Это звери нергонов…

Гедимин еле слышно хмыкнул. «До сих пор с этими существами было меньше проблем, чем с твоими карликами. Может, они неприятно кричат, но не прикармливают шпиона с нейротоксинами…»

— Мастер Дим-мин занят работой? — под полог пролез наконечник белого посоха и слабо засветился.

— Не надо его трогать, — поспешно сказал Айзек. — Вепуат! Что с твоим новым животным? Оно выживет?

Гедимин отодвинул полог и выбрался наружу.

— Пока живое, — буркнул Вепуат. Он стоял у своего шатра и неприязненно щурился на пришельцев. Сокол и Чужак при виде стража раздулись и застучали спинными щитками — «богомол» с его посохом стоял слишком близко.

— При нём не было зрячих камней или опасных знаков? — спросил Гор, не обращая внимания на животных. — Нергоны не отпускают своих лазутчиков просто так.

Вепуат пожал плечами.

— Чисто. Я проверил. И на холме ничего не валяется. Ты разбираешься в лечении таких существ?

Гор качнул посохом.

— Могу принести ягод курруи. Большинству живых существ они идут на пользу.

Гедимин поморщился. «Развитая медицина…»

— Ладно, держи его пока тут, — сказал Айзек. — Вечером, как лаборатория вернётся, можешь… Хотя — нет. Скорее всего, места не будет.

Он повернулся к удивлённо мигнувшему Гедимину.

— Бак у тебя готов? Помоги донести.

…Верхняя крышка плотно закрылась. Гедимин направил на светло-жёлтую стенку сканер. Внутри бака было тепло — достаточно, чтобы десять литров вылитой в него закваски пришли в движение. Сармат видел, как вязкая жижа просачивается в узкие поры на дне и дотягивается до пласта субстрата.

— Состав газа внутри придётся проверять вручную, — сказал он, глядя на затянутые рыхлой тканью патрубки. — Конвекция конвекцией, но может и задохнуться.

Айзек махнул рукой.

— Выживет. У тебя в шатре хватит места для этого бака? Филки хотели взять его к себе, но у них точно тесно.

— Можно поставить в душевой, — предложил Гедимин. — Тебе что, в лаборатории он не нужен?

— Его сделали из местных материалов, — Айзек хмыкнул. — Как по-твоему, для чего? Пару часов я за ним тут понаблюдаю, а потом перенесём его… вот насчёт душевой — идея не очень. Запах…

Гедимин мигнул.

— С каких пор Би-плазма пахнет?

— Спроси у нхельви, — Айзек проверил, насколько плотно закрыта нижняя крышка, и снова выпрямился. — Освободи немного места в шатре. И проход к нему. Когда чан наполнится, черпай Би-плазму свободно — там хватит на всех.

Гедимин поморщился.

— Обойдусь без мутагенов, — он посмотрел на патрубки, вспомнил о тканевых фильтрах и о проросшей на его столе траве. — Привези сегодня робота-уборщика. Аборигены у меня не убираются, а там растёт всякое. И у тебя в чане вырастет.

Айзек едва заметно усмехнулся.

— Вырастет — не обрадуется… Ладно, поищем робота. Только вывозить его на декомпрессию не забывай.

…Один каменный куб весил ровно килограмм, другой — десять. Гедимин покосился на жёрнов, оставшийся от испытаний поршневой машины. «Ладно, до этого дойдёт. Начнём с килограмма.»

Он уже прикрепил к торчащему из камня анкеру косу из туго перевитых жёлтых плёнок, как земля под ногами мягко дрогнула. Тут же под приподнятый полог протиснулся нхельви и что-то процокал. Гедимин прикрыл недособранную установку защитным полем и вышел.

— Текк’ты тебя не дождались, — сообщил мрачный Вепуат. Он стоял у обрыва, сложив руки на груди, и выглядел нахохленным. Гедимин заглянул в долину, посмотрел на подъёмник, так сегодня и не запущенный («разобрать его, что ли?»), убедился, что механизм ещё цел, и снова повернулся к Вепуату.

— Чего тогда звали?

Разведчик пожал плечами.

«Трилобит, похоже, не выжил,» — подумал Гедимин, отходя вдоль обрыва к длинному жёлтому ангару на дне долины. Сооружение стояло на равном удалении от каждого из двух холмов. По двум длинным скатам крыши и аккуратным скруглениям на торцах протянулись продольные складки с миниатюрными тёмными отверстиями продухов. Крыша была изрезана ими до середины — дальше камень остался гладким, видимо, Текк’ты не успели над ним поработать. Гедимин посмотрел на экран сканера, проверяя внутренние перегородки и полости, и довольно хмыкнул. «Жаль, не успели испытать эту постройку дождём из металла. Ну, какие-нибудь катаклизмы тут ещё будут…»

— Вечером вернутся? — спросил Гедимин у мрачного Вепуата. Сармат так и стоял у обрыва, разглядывая что-то у горизонта. С его плеч свисали притихшие «трилобиты».

— Обещали, — отозвался Вепуат. Гедимин подождал немного, но разведчик больше не сказал ни слова.

«Похоже, не выжил. А на вид рана была несмертельная…» — сармат тихо отошёл от Вепуата. В шатре ждали тросы из сжимающихся плёнок, и Гедимин уже думал, как приспособить такой к самому примитивному радиометру — хотя бы зашкаливающий «омикрон» измерять, что ли…

…Жгут дёрнулся, сокращаясь вдвое. Каменный куб проскользил по натёртому жиром поддону и замер, упёршись в подставленный Гедимином палец. «Перестарался со смазкой,» — недовольно сощурился сармат, закрывая сопло излучателя. Верёвка обмякла.

«Ещё раз…» — Гедимин взял куб и свесил на жгуте с края стола. На другом краю столешницы уже лежали куски необработанного жёлтого камня — набор противовесов. Верёвка растянулась почти до земли. Несколько секунд сармат её сканировал, настороженно глядя на тонкие жёлтые жгуты — всё-таки этот сорт гзеша был не самым прочным, а испытания шли второй час. «Держится. Выдержит. Ещё раз…»

Излучение усиливалось плавно, и жгут медленно сокращался, подтягивая десятикилограммовый груз к столешнице. Защитное поле, в которое бил проходящий сквозь верёвку луч, горело яркой зеленью и слегка рябило от непрерывной генерации. Когда камень повис, едва не касаясь столешницы, сармат подставил под него ладонь и выключил излучатель.

«Неплохие результаты,» — думал Гедимин, разглядывая жёлтый шнур из нескольких жил. Сканер показывал внутри равномерно распределённые молекулы в форме спиральных галактик. На их рукава наматывалась полимерная плёнка, сокращаясь по мере их сжатия. «Можно было бы сделать подъёмник. Взять побольше плёнок, переплести их, выставить экран и постепенно облучать…»

Он перевесил сфалт за спину, собрал все проверенные жгуты и отдельные волокна и поднёс к ним дозиметр. Пока прибор замерял фон, сармат смотрел на ящик стола, в котором лежали прокалённые деревяшки, и задумчиво щурился. «Подъёмники подождут. Сначала попробуем собрать дозиметр…»

…«А держать эту штуку придётся строго вертикально. Иначе намеряет ерунды.»

В руках Гедимина была примитивнейшая конструкция из четырёх деревяшек, камешка-подвеса и тоненькой жёлтой верёвочки — даже, скорее, ниточки. Каменный стерженёк с балансирами скользил на нити между двух планок с чёрточками-рисками. Их (и цифры рядом с ними) Гедимин натёр ксенофторидом «лития» — жёлтый на буровато-чёрном выделялся довольно ярко.

Подвес отклонился от планок, и сармат приподнял конструкцию, выравнивая его. Растянутая нитка свисала до нижних рисок, показывая условный ноль. Риски шли кверху, упираясь в максимальную отметку в одну десятую кьюгена — на большие диапазоны этот радиометр рассчитан не был.

«Проверяем,» — сармат поднёс конструкцию к соплу излучателя. Нитка, резко дёрнувшись, подтянула камень к середине шкалы. «Пять милликьюгенов,» — Гедимин покосился на наручный дозиметр. «Пять и две десятых… ну, сойдёт.»

Он дотянулся до излучателя, меняя настройки. Подвес «радиометра» пошёл вниз и остановился на отметке в двадцать пять микрокьюгенов. «Двадцать семь на моём,» — проверил сармат и нехотя кивнул. «Ладно. В принципе, работает. Для деревяшки — так даже неплохо.»

…Снаружи гудело, потом хрустело и шуршало, и кто-то кого-то вроде бы звал. Гедимин покосился на полог, но тут же обо всём забыл. Он размечал очередную шкалу. Перед ним на штативах стояли два радиометра — точнее, омикрон-метра: ничего, кроме омикрон-квантов, эти примитивные устройства не фиксировали. Третий, с ниткой из зелёного жгута, измерял в диапазоне ста кьюгенов; его рабочую часть Гедимин проверял на запущенном реакторе, теперь осталось только аккуратно разметить шкалу и нанести краску. «Ну вот, дозиметры для разных диапазонов,» — с довольной ухмылкой покосился на приспособления Гедимин. «Если их ещё заэкранировать и собрать в одну батарею, будет универсальный омикрон-метр…»

— Атомщик! — крикнул Айзек, с силой отдёрнув полог и едва не сорвав шатёр с его опор — одна из костей-подпорок даже выскочила из гнезда. — Ты что, уши заклеил⁈

Гедимин ошалело мигнул.

— Чего тебе? — спросил он, недовольно щурясь. «Ну вот, чуть шкалу не испортил…»

— Иди в лабораторию, — бросил Айзек уже на бегу, выбираясь из шатра. Гедимин, озадаченно хмыкнув, пристроил третий омикрон-метр на штатив, поправил опоры и вышел, едва не наступив по дороге на любопытного нхельви. «Чего все бегают? Авария, что ли?»

Бронеход вроде стоял на месте, и его обшивка была цела и не дымилась. Оглянувшись на лагерь и убедившись, что и там ничего не взорвалось, Гедимин пожал плечами и направился к лаборатории. Её уже облепили нхельви — может, не авария, но что-то интересное тут намечалось.

— Зря пришёл, — буркнул, покосившись на него, Вепуат. Он стоял у переборки, скрестив руки на груди, и угрюмо щурился на контейнеры с полупрозрачными стенками. Они были сделаны из реакторного рилкара — это Гедимин определил сразу, ещё до того, как разглядел их содержимое. В каждом из шести длинных ящиков лежал приплюснутый «червяк» с крупными чешуями на спине.

— Зелёные Пожиратели? — сармат покосился на дозиметр и облегчённо вздохнул — реакторный рилкар худо-бедно «держал» излучение. — А чего им ничего не положили?

Гварза, склонившийся над контейнерами, выпрямился с шумным вздохом и опустил ладонь на лицевой щиток. Айзек укоризненно посмотрел на него и через силу улыбнулся.

— Перед вывозом их кормили. А завтра покормят уже на новом месте. К ночи попробую дать им местной воды. Высаживать из контейнеров не будем… А что с транспортировкой?

Вепуат — почему-то Айзек обращался к нему — раздражённо дёрнул плечом.

— В карман не влезут, — буркнул он. — У местных есть мешки? В бочку ещё можно засунуть.

— В бочку… — повторил Айзек, переводя взгляд на Гедимина. — А ты что предложишь? Нужно довезти этих существ живьём до Сердца Пламени.

Гедимин задумчиво посмотрел на контейнеры.

— Скоро ехать в это Сердце? Пару суток рилкар выдержит без заметной деформации. Где их там собираются держать? В каком-нибудь Куэннском садке?

Айзек невесело усмехнулся.

— Значит, так и нести… Приделай к ящикам какие-нибудь обвязки. Они все вместе весят три центнера. Думаю, разделив между собой, мы их донесём.

Гедимин подошёл к своему столу, порылся в карманах, заглянул в ящики, — все тросы из земных материалов, если от них ещё что-то осталось, лежали где-то здесь. Над столом Вепуата и разложенными там контейнерами всё стояли Айзек и Гварза, негромко что-то обсуждая. По отсеку прошёл сквозняк — Вепуат тихо открыл шлюзы и вышел. «К контейнерам даже не подошёл,» — заметил про себя Гедимин, перебирая обрезки тросов и ремней. «Так расстроился из-за дохлого „трилобита“? Слишком он увлёкся этими тварями. Не нравится мне это…»

35 день Кислоты, месяц Металла. Равнина, Сфен Земли, долина Элид — Сердце Пламени

Плавный график интенсивности омикрон-излучения вдруг взвился острыми зубцами до краёв экрана. Гедимин саданул по клавишам, уже зная, что не успеет — стержни испарятся, не долетев. По ушам ударил дребезжащий звон, и сармат вскочил, хватаясь за генератор защитного поля. Затрещали выдранные из фундамента кости-опоры, и плотная «ткань» шатра легла сармату на плечи.

«Hasu!» — он сердито сдёрнул с себя сшитые шкуры, наклонился за костью-подпоркой. Замолкший было передатчик снова задребезжал. Гедимин встряхнул головой. «Что за… А, вспомнил. Тревога! Сигнал от дрона!»

Подобрав сфалт, он вылетел на улицу, там крутнулся на месте со сканером на вытянутой руке — и слева от лагеря, у просевшей стены защитного поля, увидел знакомое пятно ряби.

Гедимин хотел обогнуть шатёр тихо, но не успел — пятно ряби на экране уже отступало за стену и сползало вниз по склону. Сармат в два прыжка добрался до прозрачного «ограждения», полоснул по нему генератором, открывая шлюз, и выстрелил плазменной «пулей» поверх холмов. Громыхнуло в тишине так, что сам сармат оторопел. Пятно ряби мгновенно пропало с экрана, зато на нём появились мелькающие тени — какие-то твари, вспугнутые взрывом, носились над холмами.

Гедимин хотел сплюнуть, но респиратор помешал — и он, заделав дырку в стене, только вздохнул и повернулся к лагерю. У шатров стояли, уставившись на сармата, четверо Скогнов-копейщиков.

— Райвиг, — буркнул Гедимин, махнув сфалтом в сторону тёмной долины. Сквозь защитное поле приборы видели плохо, а глаза и вовсе были бесполезны. «Эта тварь — ходячий сигма-сканер. Она там без фонаря сориентируется…» — Гедимин поморщился и снова хотел сплюнуть, но вспомнил про респиратор.

«А Вепуат не вышел,» — подумал сармат, огибая шатры. После сна о взорвавшемся реакторе ложиться ему не хотелось. Дроны молчали — вспугнутый шпион пропал в темноте, больше никто под луч сканера не попадал. «Вепуат не вышел,» — повторил про себя Гедимин. «А он должен был слышать тревогу…» Он покосился на дальний шатёр — полог был опущен, и свет наружу не просачивался.

…«Воды на вечер хватило,» — отметил про себя Гедимин, устраиваясь у стены душевой. Шланг, воткнутый в патрубок скафандра, накачивал под броню тёплую воду. «Им хватило, и мне оставили. Айзек и Гварза опять не мылись? Зря. Тут удобнее, чем в бочке. Если не раздеваться, конечно.»

В руке он держал вертикальную рамку с подвесом — самый чувствительный из омикрон-метров. Камешек чуть приподнялся, насчитав четыре микрокьюгена, и на этом остановился. «Работает,» — хмыкнул Гедимин, чуть наклоняя рамку и глядя, как подвес отклоняется от вертикали. «Но шкалу надо чем-то прикрыть. Кожух с прозрачной стенкой сделать, что ли…»

Издалека донёсся протяжный низкочастотный гул. Гедимин досадливо сощурился. «Только зайдёшь помыться…» Он отсоединил шланг и сдвинул пластину брони, позволяя воде вытечь. «Надо найти Вепуата. Или стража — кто там из них сегодня…» Гул прозвучал снова — громче и протяжнее. «Сначала покажусь им, потом пойду за переводчиком,» — решил Гедимин, быстро выходя из душевой. «И что им всем не работается по графику⁈ Приползали бы с рассветом…»

Под обрывом сверкали, отражая свет жёлтого фонаря, клубки гигантских змей. Одна из них приподнялась, заметив силуэт на скале, и снова загудела. Остальные зашевелились, расползаясь, и Гедимин увидел на освободившемся пятачке длинный каменный ангар. Вся его крыша, переходящая в стены, была изрезана бороздами, в них чернели продухи, а с торца — широкий проход, пока не прикрытый никакими створками. «И склад, и цех достроены,» — сармат посмотрел на экран сканера, просвечивающего сооружение насквозь, и довольно ухмыльнулся. «И Текк’ты вроде как хотят работать дальше…»

Он огляделся по сторонам. На валуне, выжидающе глядя на него, сидели нхельви, ещё один осторожно свешивался с обрыва — этот смотрел на неподвижный подъёмник, с которого опять «слетело» защитное поле. «Да далась им эта машина,» — Гедимин недовольно сощурился.

— Мастер Дим-мин?

В полумраке зажёгся яркий белый свет. Руниен с посохом в руках вышел к обрыву, жестом отогнал зверьков от края и слегка наклонил голову.

— Кто-то потревожил тебя на исходе ночи?

Гедимин поморщился.

— Райвиг бродил вдоль стены.

Руниен едва заметно вздрогнул.

— Райвиг? В каком обличии?

Гедимин пожал плечами.

— Видел только на сканере. Большое пятно ряби. Это из-за излучения… Тьфу! — он встряхнул головой и развернулся к обрыву. — Руниен, помоги с переводом. Тут Текк’ты, надо послать их работать.

…Вокруг длинного ангара никого не осталось. Последний хвост блеснул над скалой и ушёл в камень. Кто-то снизу поддел головой крышку, и шахта открылась. Сканер показывал скальный массив и пятерых Текк’тов, вгрызающихся в него на разных участках. Гедимин едва заметно улыбнулся. «Может, догоним график. Если эта пятёрка нормально поработает…»

— Что это за амулет? — нарушил молчание Руниен. Он разглядывал рамку радиометра — Гедимин, как вышел из душевой, так и держал её в руке — строго вертикально. «Семь микрокьюгенов,» — машинально снял показания сармат. «Что-то фонит. То ли Текк’ты, то ли разломы…»

— Радиометр, — ответил он. — Фиксирует излучение.

— Что он делает с ним? — переспросил озадаченный Руниен, протягивая палец к камешку-подвесу. От прикосновения тот качнулся, а нитка дёрнулась кверху, намерив ещё пару микрокьюгенов. Гедимин мигнул.

— Стой, — он быстро поднёс к руке Руниена «щупы» дозиметра. Ошибки быть не могло — страж «фонил» и в омикрон-, и в сигма-диапазоне, и как раз сейчас излучение быстро убывало, сходя к привычному фону.

— У тебя что, ирренций в кармане? — пробормотал Гедимин, обходя с дозиметром на руке вокруг стража. Тот смотрел на сармата озадаченно, но не сопротивлялся. «А ведь действительно — фонит,» — думал Гедимин, глядя на стрелку-указатель. «Только не он, а эта белая палка. Вот всегда эти штуки мне не нравились…»

— Эта палка фонит, — сказал он, протягивая руку к посоху. — Что это? Какой-то механизм? Из чего он?

— Кости мира — akkhadalis, — нараспев проговорил Руниен, отодвигая посох. — Осторожно, Дим-мин. Мало ли что будет от столкновения двух сил…

Гедимин мигнул.

— Кости мира? Куэннский материал? Это Куэнны сделали? — он впился взглядом в палку, подозрительно похожую на чей-то позвоночник. «А ведь это неслабый сигма-излучатель. Особенно когда… когда им что-то делают. Светят, посылают сигнал…»

— Ты знаешь, что внутри?

Руниен подался назад, прижимая посох к груди и стремительно мрачнея.

— Дим-мин, ты…

Шахта громко загудела и загромыхала. Гедимин схватился за сканер, Руниен шагнул к обрыву, наклоняя потускневший посох над долиной.

— Текк’ты говорят — внизу камни, а поднять их некому, — сказал он. — Что им делать — поднимать самим или ждать твоей помощи?

Гедимин оглянулся на лагерь.

— Скажи — помощь будет, — он быстро зашагал к шатру филков. «Надо посадить кого-то на подъёмник. Меня самого планка не выдержит. И рычаги… всё-таки не под себя делал. И чем дикарям эта машина не нравится, мать моя колба…»

… — Чем ты меня мажешь? — настороженно спросил Бласко, глядя на полую кость у Гедимина в руке. Сармат сделал из неё дозатор — так смазка распределялась по деталям, а не вокруг них, и более-менее равномерно, а не как повезёт. Но что-то из брызг долетело и до филка-оператора, и он с опаской смотрел на прозрачные капли на комбинезоне. Вытереть их было нечем — ни травы, ни даже камешков.

— Жир какой-то, — пожал плечами Гедимин, стирая «грязь» с чужой одежды. Это вещество не разъедало гзеш, даже жёлтый, — сармат вымачивал в нём лоскут почти сутки и никаких изменений не нашёл — но филк уж очень недовольно щурился.

— Держи дозиметр, — хмыкнул Гедимин, вспомнив, что так и носит с собой примитивный прибор. — Прикрепи к груди. Раз в полчаса смотри, что покажет. Есть на чём записывать?

Филк недоверчиво покосился на рамку на ручке.

— А чем оно показывает? Вот этой желез… Это что, камень⁈

— Тут без разницы, что подвешивать, — отозвался Гедимин, выпрямляя наклонённую рамку и показывая на сдвоенную шкалу. — Нужен груз — и ровный край, чтобы ложился на риску. Видишь?

Он сунул филку под нос наручный дозиметр — в этот раз показания приборов расходились всего на один микрокьюген. Бласко растерянно покачал головой.

— Л-ладно, буду записывать…

…Под ногами шевелились огнелюбки — было уже настолько светло, что Гедимин мог отличить лиловые от красных. Трава пустила спороносные колоски — через два-три часа споры должны были взлететь. Гедимин смотрел издалека на шатёр на окраине лагеря, накрытый белым шаром защитного поля. «Пролезут споры или не пролезут? Пыль — ладно, а вот трава на столе мне без надобности…»

Айзек, Гварза и двое стражей стояли над контейнерами, обёрнутыми каким-то тряпьём. Из-под тряпья торчали шлейки. Ещё несколько стражей разбрелись по холму — Гедимин видел тут и там светящиеся навершия посохов.

— Трревожиться не о чем, — сказала Ауна, принюхиваясь к ветру. — Кочевники ушли. Надолго ли — никто не знает… но, так или иначе, мы будем ждать вашу машину у самых воррот. Как только Тарр-ка веррнётся, его доведут до холма под надёжнейшей охрраной.

Гедимин хотел фыркнуть, но в последний момент решил сдержаться. «Надёжнейшей, sa hasu,» — недобро сощурился он, окидывая угрюмым взглядом лагерь. «Одного Райвига прогнать не могут. Или не хотят — и это не лучше.»

Что-то крупное мелькнуло на краю поля зрения. Повернувшись к полевой кухне, Гедимин увидел Вепуата. Разведчик копался в корзинах, набивая мешок какой-то ксенофауной — то ли рыбой, то ли кальмарами.

— Он начал есть, — отрывисто сказал он, оглянувшись на Гедимина. Его глаза посветлели, и он уже не хохлился. Гедимин мигнул.

— Раненый трилобит? Я думал, он ещё вчера…

Он осёкся. Вепуат сдержанно фыркнул.

— Он жив. Шуршит и принимает пищу. Пока даю ему нащипанное мясо. Жаль, от Би-плазмы воротит хобот…

«Трилобиты» у шатра встретили сарматов широко разведёнными крыльями, вытянутыми хоботками и странным пощёлкиванием откуда-то из-под щитков. Вепуат вынул из мешка пару тушек, сунул оставшееся в руки Гедимину — «покорми!» — и скрылся под пологом шатра. Сармат озадаченно хмыкнул, но «трилобиты» уже наседали с двух сторон. Кормление не затянулось — пищу всосали так, будто в животе у каждого заработал вакуумный насос. Вытерев руки, Гедимин приподнял полог и заглянул в шатёр. Вепуат сидел у короба, прикрытого подстилками, и смотрел на приоткрытый проём, изредка макая кусочки размятого мяса в воду и подкладывая на край. Что-то подбирало их по одному и утягивало в темноту.

— Всё, — сказал Вепуат, прикрывая проём. — Больше не хочет. Хорошо, что начал есть. Может, ещё полетает.

Гедимин неуверенно усмехнулся.

— А что с раной? С крылом? — спросил он, прислушиваясь к шорохам в коробе. Вепуат пожал плечами.

— Крови нет. Повязку я убрал — она его беспокоила. А крыло… похоже, крыло отсохнет. Или сразу ампутация… ну, посмотрим, что будет завтра.

Даже стоя рядом с Гедимином, он глядел куда-то мимо. Ремонтник отвернулся, скрывая недовольный прищур. «Псих с ксенофауной…» — мелькнуло в мозгу, и Гедимин криво ухмыльнулся. «Вот не думал, что он к этим тварям так прикипит. Интересно, можно будет взять их в Ураниум?»

На выходе Вепуат задержался, перебирая свисающие шлейки. Сокол и Чужак, притихнув, как будто чего-то ждали. Гедимин вспомнил, что сегодня не слышал призывных воплей — кочевники со своими животными ушли, и Сокол, видимо, чуял, что звать некого.

— Надо с ними заниматься, — пробормотал самому себе Вепуат, усаживая зверей на плечи. В этот раз даже Чужак не сопротивлялся — только раз дёрнулся в сторону Гедимина и тут же успокоился.

— Может, его тебе отдать? — странно усмехнулся Вепуат, смерив ремонтника задумчивым взглядом. Тот фыркнул.

— А тебе — опыты со жгутами?

Над окраиной лагеря сверкнула белая вспышка. Световая волна подкатилась к ногам Гедимина и растаяла. Сармат с досадой покосился на дозиметр, так ничего и не зафиксировавший.

— Нас зовут. Мальгес, наверное, пришёл…

…Мальгес сидел у контейнеров с живым грузом и сосредоточенно их обнюхивал. Руниен — единственный из стражей, оставшийся на окраине — его не отвлекал, а молча стоял, облокотившись на посох, и смотрел куда-то вдаль.

— Сегодня идём с Пожирателями, — сказал Айзек сарматам, едва они подошли. — Понесём их мы с Кененом. Гедимин, ты нас прикрываешь. Если что, бей на поражение. Не в воздух, а на поражение, ясно? Вепуат, ты…

Разведчик мотнул головой.

— У меня раненый в шатре, — буркнул он. — Некогда мне бегать. Повесьте ящики на Мальгеса, он сильный.

Гедимин ошалело мигнул.

— Твой раненый полежит спокойно в шатре, — отозвался Айзек. — Чем меньше ты его теребишь, тем быстрее он оправится. Привяжи, чтоб не упрыгал, и собирайся. Этих двоих можешь взять с собой.

Вепуат, задумавшись на секунду, нехотя кивнул и пошёл к шатру. Гедимин угрюмо сощурился ему вслед. «А меня за такое пообещали бы выслать. И сказали бы что-нибудь про эа-мутацию. Мартышки!»

Он подошёл к ближайшему расколотому стволу — эти заготовки так и лежали вокруг лагеря, никто к ним не прикасался. Древесина уже остыла, кора отслоилась и лежала рядом, на поверхности остались отдельные обугленные пряди. Сканер показывал, как плотно спрессованы волокна внутри — почти равномерно, не считая внутренних «швов», по которым заготовку и предстояло раскалывать.

— У Кайшу надо попросить столяров, — сказал Гедимин, обращаясь к Айзеку. — Пора делать арматуру. Склад уже построен…

Руниен тронул деревяшку посохом — кость слабо засветилась, дерево осталось тёмным.

— Не знаю, что ты намерен из этого сделать, но сейчас — ещё рано. До сорокового дня Металла это дерево должно лежать. Но если ты предупредишь Хранимое Сердце заранее, будет время подобрать мастеров. Что они будут делать?

Гедимин открыл было рот, но Айзек ткнул его кулаком в бок.

— Стены для вместилища Пламени, — сказал он, глядя Руниену в глаза. — Гедимин думает, что оно выдержит. Но если хоть одна щепка ляжет не так, как он замыслил…

Гедимин ошалело замигал — такой интонации у Айзека он ещё не слышал. «Он говорит, как та живая линза,» — сармат встряхнул головой, отгоняя желание проверить кого-нибудь на эа-мутацию. «А говорят ещё, что я пугаю аборигенов…»

— Я слышал твои слова, — пробормотал Руниен, разглядывая посох, будто впервые его увидел. — Пусть их услышит и Кайшу. Дела Равных Куэннам слишком сложны для меня. Я — только страж договора.

Айзек выразительно посмотрел на Гедимина и наклонился за контейнером. Сармат помог ему накинуть не слишком удобные лямки. Внутри ящиков зашуршало — Зелёные Пожиратели, потревоженные встряской, на пару секунд проявили признаки жизни. Гедимин покосился на дозиметр, поднёс его к вентиляционному отверстию, заткнутому фильтром, — негерметичные ящики слегка фонили, добавляя к общему фону пять микрокьюгенов. «Мелочи,» — решил сармат. Воспоминания о мире, где из-за одного микрокьюгена вызвали бы отряд ликвидаторов, ещё не стёрлись, но заметно потускнели. «И всё-таки — хорошо, что я в скафандре.»

…Гедимин шёл впереди, вровень с Руниеном, крепко закрыв глаза и держась одной рукой за гребень на спине Мальгеса, другой — за уложенный на плечо сфалт. Как предполагается стрелять (или хотя бы заметить угрозу) с закрытыми глазами, он старался не думать. Под ногами то шуршало, то хрустело — Мальгес неторопливо переходил из Сфена в Сфен. «Восемь световых часов преодолеть за пятнадцать минут…» — Гедимин подавил желание открыть глаза и только покачал головой. «Как же тут вывернуто пространство, мать моя пробирка…»

Мальгес встряхнулся всем телом и заревел, хлеща хвостом; он даже зацепил чей-то скафандр — Гедимин услышал звон брони и открыл глаза, хватаясь за переключатель на корпусе сфалта. Реактор в пути не глушили — достаточно было пустить луч в плазменные камеры и выстрелить… если бы ещё понять, куда.

Мальгес возмущённо ревел, глядя куда-то вверх. Не успел Гедимин проследить за его взглядом, как путников сверху накрыл прозрачный купол — кто-то из сарматов дотянулся до генератора защитного поля. Прямо над отрядом, бросая на него тень, парил гигантский «трилобит».

Это существо с симметричными щитками на брюхе явно было в родстве с теми, кто сидел на плечах Вепуата, — только в длину оно было метров пятнадцати. Два ряда ярких «плавников» медленно колыхались, как будто животное качалось на невидимых волнах. В воздухе дрожали длинные усы — два сверху, два снизу, меж круглых выпуклых глаз. Чуть дальше, в районе шеи, между мелкими щитками приоткрывались и захлопывались тёмные щели. За ними что-то просвечивало; ещё секунда — и Гедимин разглядел длиннопалую руку, короткий светло-серый мех на запястье и длинную мохнатую морду с двумя пучками длинного меха из-за ушей.

— Кьюссы! — Руниен взмахнул посохом. Сноп белого света ударил существу в жабры, и оно захлопнуло их и втянуло воздух гигантской пастью.

— Стреляй! — крикнул Гварза и огрел Гедимина кулаком.

— Не достать — разломы, — отозвался тот, с досадой глядя на сигма-сканер. Летучая тварь снова открыла жаберные щели, и сармату показалось, что Кьюсс за решёткой ухмыляется.

— Поле уплотни! — крикнул Гедимин, не оборачиваясь. Купол побелел, тень, накрывающая отряд, пропала. Мальгес тряхнул головой, проворчал что-то, и Гедимин едва успел закрыть глаза, как его качнуло и поволокло куда-то вбок. На ногах он удержался, но голова кружилась ещё долго.

… — Сперва — Сагаты, потом — Джагулы, теперь и сами Кьюссы… — негромко рассуждал Айзек, повернувшись к Руниену. Гварза стоял рядом с ним; в руках у него был сканер — он проверял, как чувствуют себя «червяки» в контейнерах. Гедимин, допив воду и вылив остатки под респиратор, на грудь, огляделся по сторонам. Мальгес терпеливо ждал путников посреди главной улицы древнего города; она плавной спиралью закручивалась вправо, с двух сторон поднимались башни из огромных белых шаров, темнели среди них складчатые строения Скогнов, навесы бросали тень на обочину, под ними колыхались переполненные садки размером с небольшой ангар. Скогны уже заметили чужаков — оставили свои занятия и стянулись к обочине. Кто-то смотрел издалека, показывая на сарматов когтем. Гедимин услышал негромкие попискивания. Вепуат громко фыркнул и сложил руки на груди.

— Дались им эти звери…

Гедимин покосился на его «трилобитов». Оба сидели спокойно, туго притянутые шлейками к броне сармата, и даже не шелохнулись, увидев садки с ещё живой едой.

— Да, Кьюссы явились сами, — тяжело вздохнул Руниен; его посох неровно мерцал и вообще заметно потускнел. — Вы — Равные Куэннам. Ещё бы им не были интересны ваши дела!

Гедимин вспомнил белую морду за «решёткой» жабр. На долю мгновения он предположил, что громадный «трилобит» был механизмом… или биомеханизмом, вроде мианийских кораблей, — но предположение не прожило и секунды. «Никакой техники. Живая тварь. Как только они ей в жабры влезли? Больно же, наверное…»

— Надо известить Хранимое Сердце, — заключил Руниен, оглядываясь на Гедимина и Вепуата. — Пойдём скорее.

— Никто никуда не отходит, — вполголоса напомнил Айзек, смерив сарматов холодным взглядом. Гедимин тронул корпус сфалта, перевешенного за плечо — как там заглушенный реактор? — и, убедившись, что всё в порядке, пошёл за отрядом. «Надо найти столяров,» — напомнил он себе. «И… может, Кайшу объяснит остальным, что подъёмник не взорвётся?»

…Их ждали. Старейшина Кайри стоял посреди дороги, а рядом с ним, перегородив проход, смирно сидели четверо Мальгесов. Стоило Айзеку подойти, как сморщенный Бронн шагнул вперёд и отвесил поклон.

— Мастера-сарматы! То, о чём просила Кайшу, Хранящее Сердце, — оно здесь?

Айзек кивнул, поддевая плечом лямку «рюкзака».

— Звери в ящиках. Есть куда пересадить их?

…Люк был приоткрыт — фрагменты зубчатого орнамента разошлись, открыв подсвеченный проём. Гедимин понимал, что створки раздвинуты не полностью, но никак не мог найти, где они, и высчитать, на сколько метров этот проём распахнётся, когда они разойдутся до упора. Куэннский завод, даже заброшенный, отчаянно «фонил» — дозиметр показывал мощные потоки сигма-квантов. «Тянуло» в основном снизу — вот и этот люк «светил» в сигма-диапазоне. Никого это, по-видимому, не волновало — Бронны столпились вокруг, прямо на створках, и с нетерпением глядели на большие корзины.

Это были просто корзины, Гедимин видел такие у Броннов в лагере; изнутри их обтянули какой-то шкурой, на ней же держались крышки. Их сейчас откинули, и старейшина Кайри, стоя вплотную, молча смотрел, как Айзек вытряхивает в корзину Зелёного Пожирателя.

— Есть чем покормить их? — спросил командир экспедиции, открывая второй ящик. Пожиратель выкатился на дно корзины, прямо на первого, и, свернувшись клубком, свалился рядом с ним. Там ещё оставалось место для третьего. Гедимин, стиснув зубы, смотрел на дозиметр. «Видел бы Ассархаддон…»

— Внизу всё готово, мастер Айсиек, — ответил Кайри, осторожно накрывая корзину крышкой и стягивая ремешки. Едва он отошёл, четверо Броннов схватились за ручки с двух сторон и чуть ли не бегом помчались к люку. «Пролезут?» — Гедимин с сомнением посмотрел на узкий проём. Тут же створки раздвинулись на два метра. Сармат успел увидеть колонну с изогнутыми отростками разной длины — по ним Бронны и запрыгали, огибая колонну по спирали. Разглядеть, куда они спускаются, уже не удалось — створки снова сомкнулись, оставив небольшой проём.

— Осторожнее с ними, — предупредил Айзек, провожая взглядом вторую корзину. Её, как и первую, закрывал и завязывал лично Кайри; ещё четвёрка Броннов подхватила её и уволокла в подвал. Бежали по неудобным ступенькам они проворно, хотя на вид были не моложе самого Кайри… впрочем, Гедимин мало знал о признаках и специфике старости у аборигенов Равнины.

— Мы надеемся, что их род умножится, — Кайри низко склонил голову. — Хранимое Сердце благодарно вам, сарматы. Эти звери помогут сбалансировать потоки и умерить их ярость. Идёмте — вы ещё не отдохнули с дороги, а путь был долгим…

…Гедимин смотрел, как ровно светит жёлтый «факел». Самодельное приспособление было не тусклее местных фонарей-кристаллов. «Интересно, как они вспыхнут, если их облучить,» — думал сармат. «Я ставил опыты только на низкокачественной цере. А эта, как я понял, самая лучшая…»

— Райвиг! И Кьюссы! — старейшина Кайри поднялся на ноги, чудом балансируя на мягкой неустойчивой подушке. — Без Кьюссов тут обойтись не могло. Как только я услышал о Райвиге… Кочевников они презирают. А вот Кьюссы — другое дело. Чем-то вы поразили их…

Айзек раздражённо вздохнул.

— Значит, вы не можете защитить стройку от шпионажа и диверсий? Может, вам и не стоило звать нас сюда? Мы пришли работать, а не вникать в тысячелетние свары.

Кайри низко наклонил голову и прижал руки к груди.

— Ради всех богов! Разве кто-то из твоих мастеров пострадал? Вы призвали воду, вы соединили огонь и лёд, — разумеется, Кьюссы не могут сидеть спокойно, когда о таком слышат. Теперь вы ещё и приручаете их зверей…

Вепуат поморщился. Гедимин обменялся с ним долгим тоскливым взглядом. «Зачем мы вообще тратим время с этими карликами? Два часа запросто сэкономили бы.»

…На запястье Гедимина вспыхнул красный светодиод — как сармат ни отодвигал «планку» тревожного сигнала, здесь, над шахтой древнего реактора, излучение всё равно зашкаливало за все диапазоны измерения. Огромная живая линза висела в воздухе, и зажёгшийся внутри неё радиационный «трилистник» холодного зелёного цвета заставил сармата недовольно сощуриться. «И дозиметр, и это… и местные бегают тут без скафандров. Интересно, на сколько лет хватает одного аборигена? И что выгорает сначала — кости или мозги?»

— Мастера-сарматы! — «трилистник» расплылся от края до края линзы и ярко сверкнул. — Радостно видеть вас снова. Моя просьба исполнена, диковинные звери доставлены живыми… Дровосеки работали на вас, вернулись и принесли столько странных историй… Как твоя рука, Дим-мин? Кости срослись?

Гедимин растерянно мигнул, не сразу даже вспомнив, о чём речь. Новый слой нейтронностойкого фрила он давно напылил, и перчатка выглядела как новая.

— Всё цело, — ответил он. — Почему обычные рисунки действуют так… как действуют? Они ведь не могут ничего нагреть, охладить или взорвать!

Внутри линзы пробежала световая рябь.

— Ты же видел, что могут, — отозвалась Кайшу. — Теперь будь осторожен — и со знаками разрыва, и со всеми остальными.

«Остальными⁈» — Гедимин впился взглядом в светящуюся линзу. Только теперь до него дошло, что тремя значками набор не исчерпывается — и что странное явление гораздо более обширно и… странно, чем он предполагал.

— Нам нужны ещё рабочие, — сказал, двинувшись вперёд, Айзек. — Вместилище для нового Пламени будет построено из камня и дерева. Нам нужны мастера, чтобы расколоть брёвна и сделать решётки. Много одинаковых решёток. Их замуруют в стены, и в них не должно быть изъянов.

В толще линзы поднялись две световые волны, налетели друг на друга и отхлынули. По стенам побежали серебристые блики.

— Много одинаковых решёток без единого изъяна… — задумчиво проговорила Кайшу; внутри то вспыхивали, то пропадали изображения скал, деревьев и каких-то деревянных заготовок. — Задача для Куэнна, мастер Айсиек. Есть похожие деревья, из них делают похожие доски, но вот одинаковых я не видела. Впрочем… я найду вам мастеров. Ждите в первых днях месяца Мысли. Я пришлю лучших — и если они не справятся, удачи вам в поиске мастеров-Куэннов.

Гедимин угрюмо сузил глаза. «Месяц Мысли — это скоро?.. Ладно — в конце концов, у меня даже котлованы ещё не выкопаны. Не спеши…»

— Я сделал им инструменты из рэссены, — сказал он. — Им будет чем работать. Если справятся — могут забирать. Всё удобнее, чем острые камни.

Кайшу снова подёрнулась световой рябью.

— Ты отчего-то не любишь камни, мастер Дим-мин, — заметила она. — А ведь делаешь из них странные штуки. Дровосеки видели, как из камня вытекала вода — холодные и горячие ручьи. Ты поднял её из земли и удерживал своей силой всю ночь.

Гедимин мигнул.

— Вода была в цистерне, — буркнул он. — Никто её не держал. Это просто катушка, любой может её сделать.

— Может быть, в твоём мире, — серебристый свет сменился красными вспышками. — Ещё одна странная вещь из твоего мира… есть многие, кого это беспокоит. Может ли из заражённого мира прийти зараза? Могут ли стражи её не распознать?

Гедимин оглянулся на Айзека. Тот смотрел на живую линзу, угрюмо щурясь, и, кажется, понимал больше, чем ремонтник.

— У нас нет никакой заразы, — мрачно сказал Гедимин. — Ничего опасного я твоим карликам не даю. Они часто пугаются там, где не следовало бы. Я построил подъёмник для камней, а они шарахаются, как от обломков реактора. Объясни им, что он не взорвётся!

Он увидел, как руки Гварзы и Айзека непроизвольно дёрнулись — если бы сармат не стоял далеко от них, наверняка получил бы пару тычков под рёбра. Он едва заметно ухмыльнулся, похвалив себя, что в этот раз решил увеличить дистанцию. «Нечего меня затыкать! Сами не можете ничего объяснить — буду спрашивать тут.»

— Подъёмник? — внутри линзы поднялась красная волна, схлестнулась с серебристой и превратилась в чёрное облако. — Это в нём ты огонь соединил со льдом? Заставил их работать вместе? Трое стражей не смогли тебя отговорить. Я попросила их тебе не мешать. Но я не буду называть смертельно опасное безопасным.

Гедимин мигнул.

— Ты даже не видела чертежей. И саму машину не видела. Откуда ты знаешь, опасна она или нет? Таких были построены тысячи… там даже пара нет!

Айзек, дотянувшись до Гедимина, крепко взял его за плечо и дёрнул к стене.

— Давай без чертежей, — тихо сказал он. — Машина ещё и месяца не отработала, а ты уже понаделал выводов. С реакторами ты был осторожней.

Красные блики на стенах сменились золотистыми.

— Мастер Дим-мин, помолчи немного. Пусть говорят другие. Мастер Вепу-а, почему ты так мрачен? Даже твои звери в тревоге.

Вепуат, едва заметно вздрогнув, поднял взгляд на светящийся диск.

— Это из-за света — тут слишком ярко. Твои подданные не держат таких животных? Они отчего-то сильно их не любят.

Блики поплыли по стенам.

— Это звери нергонов. Всё, что приходит от нергонов, может быть опасно, — отозвалась Кайшу. — Я вижу, что твои звери тебе покорились. Стражи велели не трогать их. Но чужаки, прилетающие на холм… Они всё ещё чужаки. Если кто-то из них принесёт зрячий камень или знак разрыва…

— А сам он разве не взорвётся? — не сдержался Гедимин. — Он же…

Линза потемнела, и он прикусил язык.

— Скажи, чтобы Скогны не кидались убивать всех подряд, — попросил Вепуат; световое пятно остановилось на его груди, но «трилобиты» из-за него не тревожились — так и лежали спокойно, подобрав крылья. — Пусть зовут меня или Гедимина. Он умеет обходиться с любыми камнями. А я поймаю зверя, и он не будет пугать Скогнов.

Гедимин еле слышно хмыкнул и покосился на перчатку — слой обшивки был восстановлен, но сармат-то помнил…

— Я скажу стражам долины Эл-лид ловить таких зверей живыми, — донеслось из светящейся линзы. — Они тоже умеют обходиться с камнями, и руки у них потом целы. Я послала благотворный поток раненому зверю в твоей корзине, но он и так уже набирается сил.

Вепуат ошеломлённо мигнул.

— Звери из вашего мира приняли ягоды курруи, — обрадованно сказала Кайшу, и в толще линзы проступило изображение Зелёного Пожирателя. — Теперь стражи успокоятся, и будет меньше плохих разговоров.

«Курруи?» — Гедимин прикусил язык, скрывая нервную ухмылку. «Их тут, похоже, пихают во все места. То раненому „трилобиту“, то Вепуату в шлем, теперь вот Пожирателям. Универсальная штука… Ну, надеюсь, не отравятся. После радионуклидов-то…»

— Дим-мин, — световое пятно остановилось на его груди. — Пламя здесь и хочет говорить с тобой.

Айзек судорожно сглотнул и, выразительно глядя на Гедимина, притронулся к виску. Ремонтник закрыл глаза и прислонился к стене, поднимая руки к шлему. «Ещё бы оно было не здесь… Тебе скучно, наверное, зверёк…»

Невидимые шипы впились в его виски, воткнулись двумя рядами вдоль хребта и растаяли, оставив лишь ощущение жара — будто к коже прилегали тёплые, но не раскалённые полосы металла. Гедимин мысленно отсчитал три секунды, сглотнул слюну — боли не было, но перед глазами колыхалось белесо-зелёное пламя. Сармат рискнул поднять веки — картина не изменилась, только в огненном облаке проступила шарообразная структура, со всех сторон пронзённая сверкающими стержнями. Одни вспыхивали ярче, другие тускнели, и отовсюду смотрели глаза — синеватая радужка, ярко-зелёное кольцо у зрачка, белый и как будто раскалённый зрачок. Гедимин насчитал три десятка и сбился со счёта.

— Тебя видно, — криво ухмыльнулся он, поднимая руку в приветственном жесте. Глаза слезились, то и дело приходилось смигивать; сквозь плёнку слёзной жидкости картинка дрожала и расплывалась — то ли шарообразный реактор с торчащими стержнями, то ли шипастый зверь, свернувшийся в клубок. Он уже начинал разворачиваться, когда кто-то вцепился с двух сторон в шлем Гедимина и с хрустом задвинул височные пластины в пазы. Сармат ошалело мигнул. Он сидел на полу, откинувшись к стене; перед глазами был висящий в воздухе диск, а внутри него дрожал холодный зеленоватый свет.

— Я его видел, — прохрипел сармат, глядя на Кайшу. Айзек и Гварза уже ухватили его под мышки, помогая подняться на ноги. Он встряхнулся, выпрямляясь, переступил с ноги на ногу и коротко качнул головой — «всё в порядке».

— Я слышу песню Пламени, — голос Кайшу звенел от волнения. — Оно зажигает огни на башнях Сердца. С тех пор, как вы здесь, огни горят часто. Как во времена Куэннов. Дим-мин, тебя не обожгло? Я видела свет в твоих глазах. И видно, что сегодня ты перенёс его без мучений…

Гедимин молча кивнул. У него было много вопросов, но, глядя на многоцветную линзу, он уже понимал, что у этого существа ничего не узнает.

…«Куда, всё-таки, каждый раз деваются образцы? Мальгес выпивает по дороге?» — ремонтник, покосившись на закрытый вход, тайком зачерпнул серебристой воды из бассейна Куэннов. «В прошлый раз перерыл все карманы — ни воды, ни пустых пробирок…» На стене, уцепившись за выступы на вертикальной цистерне, сидели два «трилобита». Вепуат побрызгал на них водой, но они не стали поднимать щитки — видимо, уже утолили жажду.

— Старейшина Кайри снова принёс ягоды курруи, — ухмыльнулся Айзек, оглядываясь на Гедимина. — Для тебя, атомщик. Может, всё же попробуешь?

Гедимин мигнул.

— Ксеноорганику⁈ Айзек, ты в себе?

— А «трилобиты» их едят, — заметил Вепуат, выбираясь из воды. — Только мятые и полежавшие в тепле. Тут какие-то свои аналоги дрожжей… В общем, лишние ягоды можешь отдать мне.

— Спаиваешь «трилобитов»? — Айзек усмехнулся. — Тут есть какое-то вино из курруи. Говорят, ну очень лечебное. Никто не хочет попробовать? Может, Гедимину было бы полезно…

Сармат сердито фыркнул.

— Дурацкие шутки.

«Надеюсь, никто из них ксеноорганику не жрёт,» — он с подозрением смотрел на развеселившихся сарматов. «Нам отсюда надо выбраться живыми. И без непредвиденных мутаций.»

… — Бласко просил передать.

Кириг протянул Гедимину сложенный вчетверо листок и рамку омикрон-метра. Сармат пробежал взглядом по коротким записям — время и показания прибора — и, кивнув, отдал листок и омикрон-метр филку.

— Продолжай измерения, — сказал он, проверяя движущиеся части подъёмника. «Так себе смазка. Быстро испаряется на открытом воздухе. Надо что-то другое подобрать.»

Он прошёл мимо сдвинутой к обрыву крышки шахты, недовольно покосившись на сбитый, надколотый край (кто-то из Текк’тов неосторожно поддел её головой), и, пригнувшись, протиснулся в неудобную дверь ангара. Внутри строение не было рассчитано на сарматов — максимум на филков — и Гедимин сразу опустился на пол и прикрепил к шлему деревянный «фонарь».

В ангаре было светло и без «факела» — световые пучки из открытых продухов упирались в пол, оставляя яркие пятна, и здание просвечивало насквозь. Гедимин задумчиво смотрел на пазы будущей шлюзовой камеры, на оставленные вдоль крыши направляющие, прощупывал камень — уже осевший на пару миллиметров с тех пор, как Текк’ты закончили работу. Через пять минут он пристроился у стены с листком, выдранным из ежедневника. Ещё через десять — поднялся по склону и, не обращая внимания на прыскающих из-под ног нхельви, пошёл к лаборатории. «Деревяшки, верёвки и немного металла,» — думал он с едва заметной ухмылкой. «Странная будет конструкция.»

36 день Мрака, месяц Металла. Равнина, Сфен Земли, долина Элид

Стоило приоткрыть глаза, как сетчатку обжёг ослепительный, неестественно белесый свет. Гедимин вздрогнул всем телом, вскочил, хватаясь за генератор защитного поля — и остановился. Он стоял посреди лабораторного отсека, под «земными» лампами. Рядом валялся брезент — один кусок туго скатанный, другой — смятое широкое полотнище. Гедимин тяжело опустился на ближайший стул, еле слышно хмыкнул и покачал головой. «Как я успел тут заснуть? Была бы работа напряжённая, а то ведь дурью маялся… Кто-то ещё одеяло принёс. Айзек?»

Он оглянулся на плотно задвинутую переборку — «дверь» соседнего отсека. По ту сторону что-то шуршало, булькало, были слышны голоса. «Айзек уже работает,» — Гедимин подобрал брезент, свернул его и переложил на пустующий стол Вепуата. Голова была тяжёлая; вид длинного чертежа, разложенного на столешнице, вызывал брезгливую гримасу. Гедимин перевёл взгляд на заготовки, с вечера вывешенные на просушку над широким поддоном. Они ещё слабо блестели — деревяшки и верёвки, вываренные в растворе сеша, высохли, но теперь поблескивающий эластомер покрывал их снаружи. Гедимин взял обрезок троса, растянул, намотал на руку, — с вечера верёвка была жёсткой, сейчас она слегка растягивалась под пальцами. «Учесть,» — сармат проверил другие тросы и склонился над чертежом, внося последние поправки. Деревянные элементы, к счастью, резиновыми не стали — слой сеша лёг поверх, не впитавшись в плотные волокна и не изменив их свойства.

«Чем только ни приходится тут заниматься…» — покачал головой Гедимин, раскладывая на столе детали будущего механизма — если эту конструкцию из примитивных материалов можно было так назвать. «Когда я в Ураниуме на свалке рылся, и то было легче. Ладно, попробуем собрать…»

Крупные и «проверенные» детали — дверные створки, крышки вентиляционных лючков — сохли на улице, поставленные на ребро и подпёртые кусками камня. Гедимин обошёл их, проверяя состояние защитной плёнки, и содрал с каменной подпорки накапавший сеш — вещество застыло тонкой серой лепёшкой. Собрав мелкие крышки в «пузырь» защитного поля, он вернулся в лабораторию, заметив краем глаза пару Скогнов-копейщиков, глазеющих на него издалека. «Крышки не тронули… Они вроде пропитывают сешем кожу и ткань. А дерево покрывают?» — на секунду задумался он. «Не видел такого. Насколько это вообще будет эффективно? Бактерии его не едят…»

На столе места было мало; вскоре сармат перебрался на пол. Ангар, куда планировалось поставить механизм после сборки, был гораздо длиннее лабораторного отсека, тут помещалось от силы несколько повторяющихся узлов; Гедимин решил собирать и проверять их поочерёдно. Когда он наматывал очередной трос под прижимную скобу, за спиной тихо загудел открывающийся шлюз — кто-то вошёл в отсек.

— Ядро Сатурна! — Вепуат, едва не наступив на разложенные детали, шарахнулся назад. — Ну ты и распределился… Что это за штуки?

Гедимин, намотав последний виток, повернулся к нему. Вепуат с любопытством разглядывал короб будущего пульта управления с закреплёнными на нём рычагами. Короб был сварной, из рэссены; сармат хотел нанести на него какой-нибудь орнамент, но вспомнил об экспериментах со «знаками» и только намотал на рычаги пару колец цветного гзеша. «Так проще будет различать их. Всё равно я не знаю, как подписывать режимы работы. Да и не влезет, разве что совсем мелко…»

— Вентиляция для цеха, — пояснил он, тронув один из рычагов. К нему подсоединена была ещё не вся система, но то, что Гедимин успел собрать, шевельнулось и хлопнуло крышкой лючка.

— Будет управляться с пульта, — сармат кивнул на сварной короб. — И двери тоже. Вот эти рычаги, с красными кольцами, — для режима «саркофаг». А вот эти, с зелёными, — для полного проветривания. Хотел промежуточные режимы сделать…

— Мать моя колба… — пробормотал Вепуат, измеряя шагами растянутую конструкцию. — Ты вчера времени даром не терял. Будешь ставить эту штуку в ангаре?

— Протяну под крышей, — кивнул Гедимин. — Что там, снаружи? Текк’ты не появлялись?

Вепуат покачал головой.

— Ни Текк’ты, ни тот зверёк с антеннами. Даже Джагулы куда-то откочевали. Видимо, потеряли слишком много «трилобитов». Решили увести остальных, пока не поздно.

Он едва заметно ухмыльнулся. Его глаза не потемнели, и Гедимин приободрился — смотреть на подавленного, обо всём забывшего Вепуата было жутко. «Входит в норму. Видимо, та тварь не сдохла. Ещё полетает, пусть и без одного крыла.»

— Как там твой… подранок? — спросил он. Вепуат оглянулся на закрытый шлюз.

— Ты тут сильно занят? Нужна небольшая помощь. Ты был сегодня в душевой?

…Ящик, накрытый кожами, нёс Вепуат. Гедимин, обвязанный шлейками, подозрительно косился на двух «трилобитов» — на его плечах им не сиделось, они ёрзали, царапая обшивку, и недовольно хлопали хвостами. Сармат видел, как они выпускают хоботки и «щупают» воздух — видимо, от ящика ещё пахло кровью… или чужаком, незнакомым и нежелательным.

— Ага, — Вепуат вошёл в душевую, отмерил пять шагов от двери и осторожно поставил ящик на пол. — Сейчас я их отстегну. Воду пускай прохладную и совсем чуть-чуть — самые брызги.

Он смотал отстёгнутые шлейки и отошёл к ящику. Гедимин покосился на «трилобитов». Первый из них — то ли Сокол, то ли Чужак — вытянул хоботок, понюхал мелкие водяные капли, падающие из закреплённого под потолком шланга, и затрещал спинными щитками, переваливаясь с боку на бок. Через пару секунд он висел на стене, подняв щитки и выпустив из-под них нежные пузырчатые структуры. Гедимин хотел подвесить рядом с ним второго «трилобита», но тот вывернулся из рук, грохоча щитками, запрыгал по полу и в конце концов затих, задрав «морду» на стену и растопырив наспинные пластинки. Вода существам, похоже, нравилась.

«Чем только ни приходится заниматься,» — покачал головой Гедимин, подсоединяя к патрубку скафандра свободный шланг. Вода под броню потекла прохладная — пластину-нагреватель из цистерны с вечера вынули, а положить её обратно сармат забыл, пока возился со «зверинцем» Вепуата. Вепуату, кажется, не было дела ни до чего — он даже на пару здоровых «трилобитов» оглядывался редко, всё вертел в руках неподвижную панцирную тушку с тряпкой на головном сегменте. Подранку замотали ветошью глаза и хоботок; он не вырывался, не пытался скинуть повязку, даже не сворачивался в клубок — только втянул крылья и бессильно свисал с руки сармата. Вепуат переложил его на пол, под мелкие водяные брызги. Почти минуту «трилобит» лежал неподвижно, потом нехотя приподнял спинные щитки. Сармат облегчённо вздохнул.

— Рана закрылась, — вполголоса заметил Гедимин, глядя на спину подранка. Надколотый щиток приподнимался, как и остальные, на те же несколько миллиметров. Его фрагменты соединились, и ремонтник видел тонкую блестящую плёнку над стыками — похоже, щитки не полностью состояли из мёртвой ткани и могли регенерировать. Все крылья «трилобита» были втянуты, только одно торчало наружу, застывшее, как и позавчера, в одном положении. Оно стало менее ярким — или, возможно, Гедимину только мерещилось.

— Да, он быстро поправляется, — кивнул Вепуат, разглядывая оттопыренные щитки. — Вот только крыло… Эй!

Соколу и Чужаку надоело висеть на стене — они разом отцепились и взлетели. Промчавшись под душем, они встряхнулись, прижали щитки к телу и широко расправили крылья. Гедимин только и успел мигнуть, когда существа пронеслись над ним, долетели до дальней стены, развернулись вдоль неё и снова промчались над головой сармата. Гедимина обдало брызгами.

— Ловить? — спросил он, поднимая руку с генератором защитного поля. Вепуат отмахнулся.

— Пусть летают, пока дверь закрыта. Интересно, что о стены они не бьются — как будто понимают, что такое жильё. А не должны бы — откуда у кочевников дома со стенами?

— Ну, в чём-то же они живут, — пробормотал Гедимин, вспоминая громадного «зверя-крепость» и тёмные проёмы между пластинами его брони. «В чём-то или в ком-то. А на спине у этой твари я строений не видел…»

«Трилобит», подобрав крылья и растопырив щитки, шмякнулся рядом с неподвижным телом и замер, вытянув хоботок. Потом откуда-то из-под его панциря донёсся клокочущий звук. Существо приподняло щитки на хвосте и встряхнуло им, треща и разбрасывая мелкие брызги. Клёкот раздался снова.

— Смотри! — предостерегающе вскинул руку Гедимин. «Лучше бы его отогнать. Хоботки у них сильные…»

Существо ткнулось головным сегментом в бок подранка. Тот плотно прижал к телу щитки, но больше никак не отреагировал. «Трилобит» отскочил, согнувшись волной, чуть в сторону и снова затрещал хвостом. Второй приземлился напротив, понюхал подранка и поддел головой его хвост. Щитки на неподвижной спине слабо шевельнулись.

— Гедимин, подойди, — Вепуат, подняв подранка на руки, склонился над ящиком. Сокол и Чужак уселись сверху, странно булькая и шевеля хвостовыми щитками. Вепуат ловко накинул на них шлейки и кивнул Гедимину — «принимай!»

Когда они выходили в темноту, Сокол (скорее всего, это был он) вскинул хоботок, коротко рявкнул и снова опустил голову. Над холмами было тихо, только шуршал гравий, и на краю лагеря переговаривались аборигены.

— Пусть наберётся сил, — вслух думал Вепуат. — И буду понемногу вводить его в стаю. Вроде бы его готовы принять… Да, ослабь ремешок, он сам перепрыгнет. Вот так. Давай сюда.

Пока он пристёгивал Сокола, Чужак возился на плече Гедимина, царапая обшивку. Вепуат сдёрнул его и пересадил на жердь. Делал он это одной рукой, придерживая второй ящик с раненым животным, и управился за считанные секунды.

— Ты скоро пойдёшь монтировать свою вентиляцию? — спросил Вепуат, пристраивая контейнер посреди шатра. Гедимин от неожиданности мигнул.

— Через час-полтора.

— Ага, — кивнул сам себе Вепуат. — Я помогу. Только покормлю Подранка, и больше дел у меня не будет до вечера.

Гедимин снова мигнул.

— А эти? — он кивнул на пристёгнутых «трилобитов». Они уже не ёрзали — сидели смирно, свесив хвосты, и кто-то успел нагадить.

— А от них до вечера проку не будет, — Вепуат досадливо сощурился. — Вчера пришлось кормить по полной, теперь никакой работы, пока не проголодаются. В общем, если что надо — зови. Подержать там что, привинтить…

…Плоский длинный купол защитного поля стоял на своём месте — над полусобранной системой управления для вентиляции. Кто-то любопытный сделал его прозрачным, но совсем убирать не стал. Двое сарматов и сейчас маячили в отсеке — Таркасан рассказывал что-то Айзеку, а тот вертел в пальцах рукоятку омикрон-метра — того самого, на десятую долю кьюгена.

— Уран и торий! — Айзек повернулся к закрывающемуся шлюзу и приподнял омикрон-метр в приветственном жесте. — Твоё?

Он указал радиометром на систему управления. Гедимин не понял, что именно командир имеет в виду, но всё же кивнул.

— Не самые прочные материалы, — заметил Айзек, глядя на тросы, шкивы и шатуны. — Долго продержатся, как думаешь?

Гедимин пожал плечами.

— Вот и проверю.

Омикрон-метр в руке Айзека болтался так, что подвес уехал к верхней отметке и не выпал только потому, что лежал в двух желобках. Гедимин, глядя на обвисшую нить, недовольно сощурился. «Вот сейчас завяжется в узел. Этим шнурам только дай…»

— Держи рамку ровно, — буркнул он. — Где ты её взял? Отдай филкам, пусть играются.

Айзек весело хмыкнул, но рамку всё же выровнял.

— Что это за штука?

— Омикрон-метр. Не видно, что ли? — недовольно сощурился Гедимин. — Диапазон — ноль один кьюген. Больше тут, вроде как, не нужно.

Айзек, хмыкнув, поднёс рамку к глазам.

— И что тут работает измерителем? Вот эта ниточка?

— Под лучом сжимается, — пожал плечами Гедимин. — Чего ещё надо? Шкалу я разметил. Врёт, конечно. Но что тут не врёт⁈

Айзек фыркнул в респиратор.

— Он у тебя единственный? — спросил он, разглядывая омикрон-метр. — Я бы его себе взял. Как образец местно-сарматских технологий.

Гедимин смерил его угрюмым взглядом.

— Ничего смешного. Прибор работает. Лучше скажи, где взять спиральные молекулы? Я их выделил из таких плёнок…

Объяснить, откуда взялось омикрон-чувствительное вещество, оказалось непросто. Вепуата с его базой ДНК рядом не было, а в той, что он скинул Айзеку, сарматы ничего внятного не нашли.

— Угу, — Айзек посмотрел на замолчавшего и очень недовольного Гедимина и задумчиво сощурился. — Допустим. Шторм Жизни я помню, но вот твои «катапульты»… как-то не до них было. А судя по базе, ДНК из них ни с кем соотнести не удалось. Хм… Тогда — или ждать нового шторма, или искать этот организм в Сфене Жизни.

На последних словах его отчётливо перекосило. Гедимин мигнул.

— Скоро будет шторм? — спросил он. Айзек задумчиво сощурился на потолок.

— М-да… Через полгода, не раньше. Начинается местная зима, а во время неё… — он развёл руками. — Да ещё месяц Хаоса… В общем, не знаю. Навряд ли у аборигенов есть запасы. Спрашивал у стражей?

Гедимин фыркнул.

— Естественно. Проку от твоих стражей…

— Угу… — Айзек прижал палец к виску. — Тебе эти молекулы очень нужны? Если только для дозиметрии — их ведь немного надо? Твоих запасов хватит на десяток…

Гедимин резко качнул головой.

— В ядерный могильник дозиметрию. Это — автоматика. Система сброса стержней.

Айзек ошалело мигнул и оглянулся на соседний отсек.

— Таркасан, зови Кенена. Очень нужен. Атомщик… насчёт автоматики — это ты серьёзно?

…Двое сарматов переглянулись.

— Деревяшки и верёвки… — еле слышно пробормотал Кенен Гварза, глядя сквозь Гедимина. Чертёж, набросанный ремонтником наскоро, лежал посреди стола; Айзек несколько раз протягивал к нему руку, но снова и снова отдёргивал.

— Специфика местности, — отозвался он. — Деревяшки и верёвки. Железки и верёвки. В крайнем случае — мифрил и верёвки. Но без верёвок не обойдётся.

— Могу вытянуть проволоку, — буркнул Гедимин, недовольно щурясь. — Но металл не так эластичен. Нет смысла. Могу металлизировать жгуты — будут прочнее. Смысл в том, что они реагируют на скачки интенсивности. И реакция мгновенная. Вспышка — сброс управляющих. Угасание — подъём.

Он придвинул чертёж к себе и озадаченно на него посмотрел. «Тут же всё понятно намечено. Ну да, рисовал в спешке. Могли бы дать подготовиться. Но и так неплохо вышло. Чего они там мнутся⁈»

— Жгуты металлизированные… — пробормотал Гварза, вытягивая из-под его руки чертёж. — Ну, допустим. Вот здесь заменить на мифрил… Мифрил ещё есть?.. И завтра покажешь рабочую модель.

Айзек положил руку ему на плечо.

— Вообще-то, большое везение, что атомщик предложил хоть такую автоматику. Твои микропроцессоры…

Гварза угрюмо сузил глаза.

— В этом бредовом мире ничего не работает, как надо! Ведь почти же получилось…

Не договорив, он резко развернулся и вышел, громыхнув переборкой. Гедимин мигнул.

— Микропроцессоры?

— Забудь, — махнул рукой Айзек, заметно помрачневший. — Что не вышло, то не вышло. Сделаешь модель своей… автоматики? Пока ничего не металлизируй — построй так, чтобы работало, и всё. Потом уже разберёмся, что там тянется, что плавится…

…«Микропроцессоры…» — Гедимин озадаченно покачал головой. «Даже не знаю, где он их… и из чего…»

Встряхнувшись, он перевёл взгляд на мифриловые и ипроновые слитки — миниатюрные стержни. В кювете, наполненной «жидкой молнией», отмокал рыхлый жгут, только что сплетённый из волокон. «Ну да, не микропроцессор. Но зато работает. Так, протянем эту штуку через тонкую трубку…»

37 день Льда, месяц Металла. Равнина, Сфен Земли, долина Элид

Протяжный гул с окраины долетел ещё затемно. Гедимин поднялся, на ходу допивая воду, отогнал от шатра любопытных зверьков и побрёл к лаборатории. В палатке Вепуата было тихо, полог опущен до земли. Гедимин, пожав плечами, прошёл мимо.

Через пару минут он вышел к обрыву с поршневой машиной за плечами и мотком троса в руках. Разобранный подъёмник лежал на дне долины, прикрытый защитным полем; в этот раз Текк’ты аккуратно его обогнули, и купол остался нетронутым. Гедимин довольно хмыкнул. «Учатся. Ну, или просто повезло.»

Текк’ты поднялись ему навстречу. Гедимин так и не понял, как они его узнают и отличают от других сарматов в чёрной броне, — даже филки первое время всех путали, но гигатские змеи — никогда. Сармат поднял руку в приветственном жесте, покосился на закрытую шахту, купол над подъёмником и гору жёлтых валунов, поднятую за прошедший день из-под земли. «Материал есть. Можно работать.»

Он поднял руку с двумя прижатыми пальцами, указал попеременно на двоих Текк’тов и резко ткнул ладонью вниз, в сторону шахты. Каждый раз он не был уверен, поймут ли существа этот жест. Долго ждать не пришлось — в ту же секунду один из Текк’тов столкнул с шахты крышку, и оба нырнули в скалу. Из-под земли донёсся протяжный гул — существа то ли сообщали, что дошли до места работы, то ли просили поскорее запустить подъёмник. Гедимин повернулся к двум оставшимся, указал на гору жёлтых камней и — попеременно — на штабеля заготовок «двойного» и «тройного» тектона. В этот раз он ждал дольше, глядя то на огромных змей, то на сканер, но ему снова повезло — эти Текк’ты были здесь не первый раз, и вскоре по дну долины уже перекатывались, уплотняясь, комья пластичного камня. Сармат стоял у обрыва, пока первый змей не положил поверх штабеля готовую пластину тектона. Только тогда он повернулся к лагерю и нашёл взглядом ближайшую стайку нхельви.

— Кириг? — он махнул рукой в сторону шатров и двинулся вниз по натоптанной тропе.

Кирига нашли быстро — Гедимин едва успел собрать каркас подъёмника и подсоединял его к «мотору», когда мелкий сармат появился на обрыве. Он помахал Гедимину фонарём и начал спускаться. Нхельви, проводившие его до тропы, взглянули на машину под опорами подъёмника — и шарахнулись в темноту.

— Подержать что-нибудь? — неуверенно предложил Кириг, глядя, как Гедимин соединяет последние детали. Сармат качнул головой.

«Если бы вокруг не шастали диверсанты…» — Гедимин, угрюмо щурясь, промазывал истирающиеся сочленения бесцветным жиром. «Если бы эту штуку можно было оставить на ночь… Эта беготня каждое утро сильно раздражает. Может, заминировать подъёмник на ночь? Расставить эти их „знаки“ с разных сторон, метра на три от машины, машину накрыть полем. Никто, кроме Текк’тов, тут не лазит, а для них такой взрыв — даже не царапина. Филков зацепить не должно — они тоже сарматы… Хм. А с точки зрения этих „знаков“ — филки точно сарматы?»

— Садись, — он шагнул назад, освобождая проход к «скамье оператора». — Можешь работать.

Он сложил ладони воронкой и плотно прижал к респиратору. Звук получился гулкий, отдалённо похожий на гудение Текк’тов — и они ответили со дна колодца. Гедимин довольно хмыкнул.

— Внизу готовы. Спускай, пусть цепляют. Надо расчистить им площадку…

Наверху было всё так же темно и тихо, только шуршали за шатром «трилобиты». В шатре Вепуата тоже что-то шуршало, но свет не загорался, а полог не поднимался. Гедимин «посветил» на палатку лучом сигма-сканера и хмыкнул — Вепуат лежал, свернувшись среди подстилок, а выползший из ящика Подранок копошился в них, ощупывая хоботком всё, что подвернётся. «Есть хочет?» — сармат покосился на флягу с Би-плазмой. «Разбужу Вепуата, пока этот зверь не упрыгал наружу…»

— А? — Вепуат вскинулся, прикрываясь рукой от резкого света. Подранок затих среди подстилок, втянул крылья и притворился дохлым. Разведчик посмотрел на него, на открытый ящик и покачал головой.

— М-да, быстро он очухался… Ладно, подберём ему шлейки.

Гедимин держал «трилобита», пока Вепуат примерял ему «упряжь» и подгонял ремешки по длине; существо, не сопротивляясь, расслабленно висело в руках. Деформированное крыло так и торчало наружу и со вчерашнего дня заметно выцвело и съёжилось. Гедимин потрогал его — «трилобит» дёрнулся и негромко зашипел.

— Надо будет ампутировать, — пробормотал Вепуат, аккуратно поддевая существо под головной сегмент и перевешивая на горизонтальную опору. — Как только машина вернётся, пойду в лабораторию — там чище… Спасибо, ремонтник. Текк’ты ещё не приползали? Перевод не нужен?

Гедимин качнул головой.

— Я уже договорился. Ты лучше скажи… — он задумчиво посмотрел на свою ладонь. — Если я нарисую «знак разрыва», ты на нём не подорвёшься. А филки?

Вепуат, на секунду задумавшись, пожал плечами.

— Кто их знает? По-нашему они, конечно, сарматы. А вот по ДНК, например… — он снова замолчал и неуверенно хмыкнул. — Проверить надо.

…«Жалко ценного сырья,» — Гедимин, угрюмо щурясь, глядел на тонкий лист синей крапчатой фольги — полчаса провозился, раскатывая обрезок рэссено-кейекового сплава до трёх сантиметров в поперечнике. «Вот казалось бы — вся долина фонит, а что-нибудь, содержащее ирренций, попробуй найди…»

Для эксперимента выбрали место на окраине, чуть поодаль от разлома, обозначенного красным фонарём. В последнее время всё труднее было находить площадки для потенциально опасных опытов — там встала душевая, там, под обрывом, будущий цех… Гедимин прикатил каменный блин из долины и, разрезав надвое, поставил обе половины на ребро — получились не очень удобные скамейки. Теперь он с Вепуатом стоял рядом, дожидаясь, когда вернутся нхельви. Зверьков отправили на поиски филка по имени Бласко, и что-то они задерживались.

— Тут два возможных варианта, — вполголоса рассуждал Вепуат, глядя на светлеющую гравийную россыпь под ногами — на ней уже можно было отличить траву от камня. — Или ты рисуешь этот значок, а филк к нему подходит. Или он рисует, а мы…

Гедимин раздражённо вздохнул.

— Говорил же. Филки не выдержат взрыва. У них брони нет. Только сажать его рисовать, а потом… А, вот он. Идёт.

Нхельви промчались мимо сарматов, возбуждённо попискивая, и исчезли в зарослях огнелюбки. Филк подошёл ближе, приподнял руку в приветственном жесте и неуверенно улыбнулся.

— Нхельви чего-то беспокоились, бегали вокруг. Вроде указывали сюда…

Вепуат удивлённо хмыкнул.

— Бегали вокруг? Обычно они зовут так… определённо. Не ошибёшься. Ну да ладно. Иди сюда, Бласко. У нас тут…

Филк мигнул.

— Я Дасьен, — сдержанно сказал он, подходя к разрезанному камню. Гедимин запоздало вспомнил, что мелких сарматов на холме — пятеро, а не трое, и слегка смутился.

— А, точно, — отозвался Вепуат. — Дасьен. Но ты нам тоже подходишь. Рисовать умеешь?

…Гедимин хотел выдать подопытному белый лист местного растения, но Вепуат воспротивился — заявил, что на листке слишком заметные прожилки, и весь рисунок они испортят. Гедимин сомневался, что прожилки зачтутся как часть орнамента, но всё же нашёл чистый лист ежедневника — и оба сармата, встав за плечами филка, напряжённо следили, как он выводит линии несложного символа. Для рисования взяли жёлтый ксенофторид — пусть Дасьен привыкает к такой специфической краске; получилось не с первого раза, но уже второй рисунок Гедимин соотнёс со «знаком разрыва» и нашёл минимальные отличия.

— Вообще, когда рисуешь рукой, всегда получается по-разному, — задумчиво сказал Вепуат, глядя на листок. — А уж если двое рисуют… и материал разный…

— Ты про что вообще? — Гедимин потерял нить мысли.

— Про то, что у нергонов тоже нет трафарета, — ухмыльнулся Вепуат. — А взрывается всё как надо. Давай ему уже фольгу!

Гедимин качнул головой.

— Ещё раз, — велел он, подкладывая Дасьену чистый листок. — Бери меньше краски. Размазывается.

Третий значок от образца уже не отличался, и Гедимин нехотя положил на ладонь филка закреплённый на камешке лист синей фольги.

— Подожди, пока мы отойдём.

Вепуат уже стоял в трёх метрах от филка и смотрел на генератор защитного поля. Едва к нему приблизился Гедимин, разведчик поднял руку, накрывая «рисовальщика» прозрачным куполом.

— Мы отошли на длину твоей тени, — ухмыльнулся он. Гедимин посмотрел на гравий под ногами, на белое с синими прожилками небо и пожал плечами.

— Не уверен.

— Что? — развернулся к нему Вепуат.

— Здесь тени длиннее на полметра, — сказал Гедимин. — А в Сердце Пламени их вообще нет.

Вепуат мигнул.

— Ну, давай на полметра отойдём. Хм… ты хочешь сказать, что в разных областях Равнины мины будут срабатывать на разных расстояниях? А в Сердце не сработают вовсе?

«Я бы не удивился,» — мрачно подумал Гедимин, отходя на шаг назад. Филк под куполом смотрел на него, и он поднял руку — «давай!»

Через полминуты Дасьен поднял кусочек фольги и показал сарматам. Жёлтый значок на тёмно-синей поверхности показался Гедимину светящимся — хотя дело было определённо в сочетании цветов. Сарматы переглянулись.

— Положи камень, где стоишь, и беги во-он туда! — велел Вепуат, разрушая защитный купол. Филк проследил за его взглядом и растерянно мигнул — «во-он туда» находилось где-то за стоянкой бронехода, среди шатров.

— Он нам, может, ещё понадобится, — задумчиво сказал Гедимин. Вепуат отмахнулся.

— Подождёт там, потом за ним вернёмся. Иди-иди, не задерживай эксперимент!

Дасьен выразительно пожал плечами и скрылся за шатром. Сарматы снова переглянулись.

— Стой тут, — буркнул Гедимин, покрывая свою броню защитным полем. Он сделал небольшой шаг и остановился. Кусочек синей фольги блестел на каменной «скамейке» и выглядел совершенно безвредным.

Через пять секунд он лежал у сармата на ладони. Рядом с Гедимином стоял Вепуат, тоже обмотанный защитным полем, и тыкал в значок когтем. «Мина» срабатывать не собиралась.

— Понятно, — пробормотал Гедимин, машинально сжимая камень с фольгой в кулаке. — Значит, мы один вид…

Удар в этот раз был гораздо слабее, и пальцы не прижгло — всё-таки защитное поле взяло на себя часть урона. Вепуат запоздало шарахнулся, отряхиваясь от пыли и брызг металла. Гедимин стряхнул остатки «мины» с ладони и досадливо сощурился — обжечься он не обжёгся, но верхний слой обшивки поплавился — поле всё-таки не выдержало.

— Ну, и как это понимать? — Вепуат озадаченно хмыкнул. Гедимин подставил нагретую ладонь холодному ветру и пожал плечами.

— Значит, мы — разные виды. А вот с областью действия аборигены что-то путают.

«Ну, я на их месте тоже держался бы от мин как можно дальше,» — думал он, пытаясь разровнять покоробленную обшивку. «У них скафандров нет.»

— Разные-то разные… — пробормотал Вепуат, разглядывая оплавленную перчатку Гедимина. — Вот только странно… Эта штука нас как будто… не сразу заметила. Будто мы были невидимыми, а потом вдруг появились. Ты её брал аккуратно, подставлял ладонь, и она не реагировала. А когда сдавил с силой…

Гедимин поморщился.

— Это просто фольга с рисунком. У неё нет датчиков давления, — угрюмо напомнил он. — И камеры в неё не встроены.

Вепуат оглянулся на шатры.

— Гедимин, у тебя не найдётся ещё образца? Есть одна мысль.

— Филка взрывать не дам, — предупредил Гедимин. — И остальную фауну тоже.

Вепуат возмущённо фыркнул.

— Я тебе что, Ассархаддон? Ставить опыты будем на мне.

…Когда Гедимин раскатал в фольгу второй обрезок металла, за шатрами захрустел гравий — бронеход поднимался по склону и устраивался на стоянке. Выходя из палатки, сармат услышал голос Айзека, а потом и Гварзы, — оба сармата что-то обсуждали с вылезшим из кабины Таркасаном. Гедимин аккуратно обогнул их и вышел на дальнюю окраину, где его уже ждали Вепуат и Дасьен.

— Нарисуешь — клади на камень и быстро отходи, — втолковывал филку сармат-разведчик. — Чем дальше, тем лучше. Видел, как Гедимину руку пожгло? Это сквозь защитное поле! А тебе вообще всё поотрывает.

Дасьен покосился на ладонь сармата и поёжился.

— Зачем вам вообще я? Экспериментировали бы тут вдвоём.

— Долго объяснять, — махнул рукой Вепуат. — Гедимин, стой там! Я к тебе пойду!

Сарматы молча ждали, пока Дасьен закончит рисунок. Гедимин недовольно щурился. «Сырья очень жалко. Кейек — полезный минерал. Нам бы, на Землю, такой термоэлемент — „вечный“, не радиоактивный… ну, почти не…»

— Ну вот, — сказал Вепуат, поднимая руки к шлему. Гедимин с удивлением смотрел, как он сдвигает височные ипроновые пластины. «Убирает экран от сигмы,» — думал сармат. «Это тут при чём? Там же не реактор с хранителем. Даже ирренция почти нет. Какая разница…»

Вепуат сделал большой шаг вперёд, и Гедимин увидел яркую жёлтую вспышку.

Прочные камни выдержали — их только вывернуло из гравия и повалило, мелкие камешки раскидало вокруг и забрызгало металлической взвесью. Гедимин видел, как она пузырится и застывает хрупкой пеной. Вепуат посмотрел на выбоину, оставшуюся на «скамейке», оглянулся на ремонтника и развёл руками.

— Не знаю, чем оно видит. Но что видит — это точно.

— Мать моя пробирка, — пробормотал Гедимин, угрюмо щурясь. «Гребучая бредовая планета! Ладно, когда реактор лезет общаться. Но каждый кусок фольги⁈»

…«Подъёмник не минировать,» — повторил про себя Гедимин, возвращаясь в лабораторный шатёр. Такой вывод из проведённых опытов его ещё как-то устраивал; об остальных, более глубоких, сармат старался не думать. «Подъёмник не минировать, пластины лишний раз не двигать. Кто их знает, что ещё тут сидит и ждёт…»

— Вот он, — раздалось из шатра, едва сармат приподнял полог. За столом сидели Айзек и Гварза, и последний подозрительно щурился на оплавленную перчатку.

— И уже попортил снаряжение, — поморщился он. — Где успел?

— Не надо, — быстро вмешался Айзек. — Об интересных результатах Гедимин обычно отчитывается… Ну, что вышло с системой подвеса? Можешь показать?

Гедимин, кивнув, заглянул в ящик стола, подтянул винт уже установленной струбцины на краю и достал заготовки.

— Гляди.

Он хотел дать сарматам рассмотреть устройство по частям — катушку в мифриловом кольце, второе кольцо с закреплёнными на нём жгутами и подвешенным золотистым стерженьком, более массивный стержень — практически нетронутый ипроновый слиток… Но Гварза скривился ещё сильнее, а Айзек нетерпеливо махнул рукой — «запускай!» Гедимин, пожав плечами, закрепил катушку и осторожно опустил в неё подвес на жгутах. Экран сработал — ипроновый стержень, хоть и лежал рядом с установкой, даже не шелохнулся. «Направленное воздействие,» — Гедимин осторожно подставил стержень торцом кверху под катушку и еле успел отдёрнуть руку — защитное поле прикрыло пальцы с ипроновыми щитками. «Тут главное — точно направить. Один стержень — одна катушка…»

— Ага, — пробормотал Айзек, глядя на слиток ипрона, повисший над столом. Гедимин взял длинную кость и, примерившись, треснул по свисающему стержню. Струбцина дрогнула; слиток не шелохнулся — бредовый равнинный «магнетизм» крепко его держал.

— Угу… — пробормотал Айзек, с опаской покосившись на кость в руке Гедимина. — Занятное явление. Но мы его уже видели. Что там насчёт автоматического сброса?

«Этим жгутам пары кьюгенов хватит,» — сармат поднял излучатель и проводил взглядом зелёную вспышку на прозрачном защитном куполе. Выпавший стержень, звеня, покатился по столу и ударился о бортик. Подвес, подтянутый сократившимися жгутами к серебристому кольцу, замер под ним, в полусантиметре от опустевшей катушки.

«Надо было для стержня сделать поддон,» — Гедимин выключил излучатель, подобрал выпавший штырь и аккуратно поставил его на прежнее место. Кусок металла тут же подхватило и прижало к такому же, повисшему внутри катушки. «А, вот эту чашку подставлю, как раз по размеру.»

— Вот оно как… — пробормотал Айзек, глядя, как по «сигналу» излучателя ипроновый стержень то падает в чашку, то взлетает к «магнитной» катушке. Во время последних прогонов он, кажется, даже считал секунды… если успевал, конечно, — «магнитные» силы срабатывали мгновенно.

— Просто, но действенно… — Айзек просунул бронированную руку под купол, жестом велел Гедимину не опускать излучатель и тронул пальцем натянутые, сократившиеся до упора жгуты. — Мгновенное срабатывание… А большой вес это вещество выдержит? Управляющие стержни, так-то, нелёгкие.

— Выдержит, — отозвался Гедимин, наблюдая за попытками Айзека растянуть сжатый жгут. — Можно сплести трос. Взять другой гзеш. Рассчитать порог срабатывания — сто кьюгенов, пятьсот, тысяча…

Он выразительно пожал плечами и опустил заэкранированный излучатель. Подвес свалился в катушку, стержень, замерший под ним, взлетел вертикально вверх и повис. Айзек подёргал за него и покачал головой.

— Очень интересное явление. Что скажешь, Кенен?

Гедимин, уже забывший о Гварзе, неохотно перевёл на него взгляд — и сузил глаза. Кенен стоял на прежнем месте, сложив руки на груди, и морщился, будто хлебнул лимонной кислоты. «Ну что тебе ещё не так, мать твоя пробирка⁈»

— Значит… — медленно проговорил он, разглядывая подвес. — В активной зоне реактора планируется прицепить резиночки?

Гедимин сосчитал про себя до трёх и разжал зубы.

— Гзеш выдерживает высокие температуры без размягчения. Обычная температура внутри альнкита — меньше сотни по Цельсию. С тяжами ничего не случится.

— А если нагрев разрушит тяжи… — задумался на секунду Айзек, оттягивая провисший жгут. — Хм, а ничего фатального не случится. Стержни рухнут в активную зону с дополнительным куском ипрона. Реакция погаснет… Хм, а мне нравится эта конструкция. Многофункциональная противоаварийная защита. Атомщик, а что насчёт нейтронной вспышки? На неё будет реакция?

Гедимин мигнул — нейтронами этот вид гзеша он ещё не облучал… и вообще, живя на Равнине, успел забыть об их существовании. «Ещё вопрос, будут ли здесь выделяться именно нейтроны. Омикрон-то будет, куда он денется…»

— Ну, допустим, — нехотя пробормотал Гварза. — Пусть так. Как быстро это вещество разрушается под омикрон-потоком реактора? Какие при этом проявляются эффекты? На сколько циклов сжатия-растяжения оно рассчитано? И — что это вообще за дрянь? Где ты её выкопал?

Айзек крепко взял его за плечо и потянул в сторону от установки.

— Кенен, я же рассказывал. Те самые молекулы из спороносных органов. М-да… Придётся всё-таки ехать в Сфен Жизни. Готовая противоаварийная защита…

Гварза сердито фыркнул.

— Пока что мы видели несложный фокус с резиночками. Может, в потоке альнкита они повыгорают в первые же секунды. Кет!

— Гедимин, — процедил ремонтник, недобро щурясь на Гварзу. «Вот вроде бы дело говорит. Но почему так бесит⁈»

— Гений физики, яд-дро Юпитера… — пробормотал Гварза; его взгляд был не менее «дружелюбен». — Возьмёшь свои резинки и засунешь в миниреактор. Его запустишь. Запущенным он будет не менее восьмидесяти процентов времени. Через месяц такой прожарки проверишь резинки со всех сторон и снова покажешь свой фокус. Тогда будем что-то решать. Всё понятно?

Айзек хлопнул ладонью по столу. Подвес на струбцине закачался, но стержень так и остался висеть, намертво притянутый к катушке.

— Что ж вам неймётся-то обоим… Атомщик! Этот эксперимент… ну, он разумен, не находишь? Лучше было бы использовать альнкит, но за неимением… — он развёл руками.

— Ладно, — буркнул Гедимин. — Приду через месяц. Может, микропроцессоры доделаете…

Гварза вздрогнул, как от удара, и сжал кулаки, но Айзек, бормоча в респиратор что-то недружелюбное, уже выталкивал его из шатра. Гедимин остался наедине с подвешенным ипроновым стержнем.

«Значит, месяц…» — он, достав из реактора контейнер для облучаемых образцов, сложил внутрь подвернувшиеся плёнки — из жёлтого гзеша, из зелёного, с высоким и низким содержанием спиральных молекул. «Да я и сам собирался провести такие испытания. И насчёт восьмидесяти процентов Гварза говорит дело. Но почему так бесит-то⁈»

Полог снова приподнялся — в шатёр осторожно заглянул Вепуат. Гедимин, выглянув из-под защитного поля, попытался изобразить улыбку и закрыл корпус реактора. «Запуск… ну вот, пусть работает.»

— Что у вас тут было? — спросил разведчик, присаживаясь на ближайший стул. — Гварза, выходя, чуть ли не зубами скрипел!

На плече Вепуата ворочался, пытаясь закинуть хвост на другое плечо, «трилобит» с наполовину втянутыми крыльями. Одного не хватало — вместо него была короткая культя.

— У Гварзы не получились микропроцессоры, — буркнул Гедимин, складывая в ящик мифриловые кольца и ипроновые стержни — ещё на месяц, до новых испытаний. — И он срывается на моих механизмах. Ты не рано вытащил Подранка? Ему уже можно тренироваться?

— А, — Вепуат переложил хвост «трилобита» себе на спину и потянул его за голову, чтобы она немного перевесила. — Спокойно он всё равно не сидит. Будет ползать и порхать без присмотра, покалечится. Вот, повязку содрал… А что с механизмами? Ты свою штуку для ангара уже собрал? Может, отнесём её на место, пока Гварза не докопался?

…Гедимин опустил рычаг и услышал перестук деревянных створок — по всему ангару вдоль двойных складчатых стен закрывались и открывались лючки-воздуховоды. Потянуло сквозняком. Выждав десяток секунд, Гедимин поднял рычаг. Вдоль ангара снова зашелестело и застучало, и ветерок утих.

— Вепуат, готов? — громко спросил он. Разведчик высунулся из складского помещения и помахал хвостом «трилобита» — Подранок всё никак не мог устроиться на плече и теперь развернулся задом наперёд.

Гедимин опустил второй рычаг. Едва затих перестук маленьких крышек, с шелестом вошли в пазы массивные дверные створки из прокалённой древесины. Сармат сделал для них уплотнители из прочного красного гзеша; теперь они не громыхали при закрывании — только протяжно шуршали.

«Здесь плюс пятнадцать,» — сармат покосился на термодатчики, выждал ещё пару минут и поднял рычаг.

— Плюс десять! — доложил Вепуат, быстро выбираясь за дверь. Подранок лежал на его руках, полусвёрнутый, втянув нежные крылья и не подавая признаков жизни.

«Терпимо…» — сармат перевёл рычаг в режим проветривания. «Не хватает цистерны с холодной водой. К следующему ливню можно будет притащить… Хотя — проще выгонять аборигенов в их посёлки. Всё равно во время нергета никакой работы не будет.»

— Куда⁈ Сиди, рану запачкаешь! — донеслось из-за ангара, и Гедимин скупо улыбнулся. «Отогрелся… Вепуату надо какую-то накладку на скафандр — животные уже не помещаются.»

38 день Пустоты, месяц Металла. Равнина, Сфен Земли, долина Элид

— И ничего не радиоактивно, — пробубнил Вепуат, под неодобрительным взглядом Гедимина снимая скафандр. Он оставил в предбаннике одежду и влез под тёплый душ. Гедимин, покосившись на дозиметр, поморщился, но промолчал и только включил напор посильнее, чтобы его скафандр поскорее затопило изнутри. Мимо, расплёскивая воду и хлопая по стенам хвостами, проносились мокрые «трилобиты». Сокол и Чужак метались под потолком, Подранок на полувыпущенных крыльях прыгал за ними по полу — чуть медленнее, но довольно бодро. Он уже пробовал подлётывать, но что-то ему сильно мешало.

— Заваливается набок, — заметил Гедимин, наблюдая за скачущим «трилобитом». — Может, ему протез приклеить?

— Думать надо, — пробормотал Вепуат, обеспокоенно глядя на Подранка. — Он ещё не вполне окреп. Посмотрим через пару дней. В конце концов, у него много крыльев, не одна пара, — как-то они должны компенсироваться…

…Из-под приподнятого полога лабораторного шатра сочился зелёный свет, пересекаемый шевелящимися тенями — в палатке кто-то возился. Заглянув, Гедимин увидел, как Таркасан наливает в ведро шевелящуюся Би-плазму. Оставив до краёв пару сантиметров, он прихлопнул жижу крышкой и защёлкнул фиксаторы. В крышку глухо застучало — подогретая, активная Би-плазма расползалась во все стороны, натыкаясь на препятствия.

— Облучить? — Гедимин кивнул на сфалт за плечом — «Одного твэла на ведро хватит…» Таркасан проследил за его взглядом, и его передёрнуло.

— Айзек сказал — неси, как есть, — буркнул он, поднимая ведро. Из закупоренного бака не доносилось ни звука, только луч сигма-сканера, пройдя сквозь стенки, показал, что контейнер заполнен наполовину, и недавно кто-то менял кассету с субстратом. Би-плазма в тепле росла быстро, и Гедимин задумался о погружном охладителе — рано или поздно бак переполнится, и кто будет всё это есть?..

Филк вышел. Гедимин придвинул ближе бочонок с «вечным льдом» и задумчиво на него посмотрел. «Ледышку надо подогревать куском кейека. Но от него и Би-плазма подогреется. Поместить кейек в верхней части, ледышку — в нижней, трубку сделать полой… Из рэссены выковать? Би-плазма ест рэссену? Надо спросить у Айзека…»

— Мастер Дим-мин, — под полог просунулся костяной посох. Сармат вопросительно хмыкнул.

— Говорят, твоя огнелёдная машина до сих пор работает, — в шатёр, пригнувшись, вошёл Гор. — А я не нашёл её в долине… А, вот где она.

— Не лезь к машине, — дежурно предупредил Гедимин, вставая между механизмом и стражем. «Какой-то он сегодня не такой…» — мелькнуло в голове, когда сармат разглядел Гора чуть лучше. Его посох, обычно сияющий белым даже при дневном свете, сильно потускнел и «горел» сегментами; хитиновые щитки гигантского богомола были покрыты пятнами сажи и чего-то рыжеватого, маслянистого, сильно напомнившего Гедимину сагатскую кровь.

— Просто любопытство, — сухо щёлкнул жвалами Гор, выпрямляясь во весь рост. Одну из конечностей с лезвиями он держал как-то неуверенно. Лезвия были чистыми — даже нарочито, будто их только что отскоблили.

— Разреши мне искупаться, — попросил страж, слегка наклонив голову и разведя лезвия в стороны. — Говорят, в твоей купальне вода всегда тепла и приятна.

Гедимин мигнул.

— Да, иди, там ещё осталось, — сказал он, вспоминая, какой температуры была вода в горячей цистерне, когда он уходил из душевой. — Ты не ранен? Может, Вепуата позвать? Он немного разбирается…

Гор свёл лезвия на груди.

— Не стоит беспокойства, мастер Дим-мин. Мне нужна только вода. А проклятым всеми богами нергонам никакой лекарь уже не поможет.

Гедимин невольно поёжился.

— На тебя напали? — он вышел из шатра вслед за Гором, напряжённо прислушиваясь к ночным звукам. В лагере было тихо — даже «трилобиты» молчали, и их никто не окликал из-за холмов. «От дронов никаких сигналов,» — думал Гедимин. «Стена нетронута — Гор прошёл, и она закрылась. Где бы ни были кочевники, на холм они не лезут.»

— Далеко, в степи, — шевельнул лезвием страж, показывая куда-то в сторону рассвета. — Беспокоиться не о чем. Очередная выходка отродий Бездны.

Гедимин мигнул, озадаченно посмотрел на Гора, но тот не стал ничего объяснять — только пощёлкал жвалами и повертел в лапах потускневший посох. Он, и правда, еле-еле светился, и свечение было неровным, неприятным для глаз. Гедимин следил за ним всю дорогу до душевой — и в красном сиянии фонарей, и в темноте, и в жёлтом свете «факелов» посох оставался тусклым.

— Настоящий образец мастерства Куэннов, — щёлкнул жвалами Гор, останавливаясь посреди душевой. — Что открывает бочку с водой? Вот эти ручки?

Он сдвинул вентиль и шагнул назад, подставив под падающие капли только лезвия. Гедимин проверил воду ладонью и недовольно сощурился.

— Остыла. Нагреть?

— Вода великолепно тепла, — отозвался страж, вешая сумки на ближайший штырь. У него с собой был обрезок грубого войлока и даже полая кость с местным грязевым «мылом». Гедимин, сообразив, что он тут не очень нужен, направился было к двери, но его взгляд снова упал на пристроенный у стены посох. «Еле мерцает. Никогда такого не видел.»

— Эта штука сломалась? — спросил он, протянув руку к посоху — и еле успел её отдёрнуть. Лапа богомола, молниеносно распрямившись, подхватила палку и поставила с другой стороны от душа.

— Будь осторожен, мастер Дим-мин, — сухо напомнил страж. — Больше я не потревожу тебя и не оторву от дел. Да помогут тебе в них боги.

Гедимин с трудом удержался от смешка и быстро вышел из душевой. «Куэннскую палку всё-таки поломали. Ну, в драке с кочевниками такое бывает. Хорошо, что сам он выбрался живым и без ранений.»

В лагере и вокруг него было тихо. Гедимин постоял немного на окраине и двинулся к обрыву. Жёлтый луч «факела» упал на дно долины и осветил пустую площадку для вынутых из скалы валунов и защитное поле над разобранным подъёмником. Гедимин посветил на штабеля тектоновых плит, протянувшиеся уже на десяток метров вдоль обрывов. «Весь вчерашний материал переработали,» — одобрительно кивнул он. «А на сегодня ничего нет. Значит, всех отправлю копать. До завтра материал накопится…»

Он взялся за сканер и недовольно сощурился — на дне восьмидесятиметрового колодца, с краю от расширяющейся подземной полости, поднимались груды валунов. Им даже придали удобную для подъёма форму, но вытянуть не успели — они так и лежали в шахте. «А ведь материал есть. Хватило бы на пару плит — как раз, пока внизу копают новый. Может, запустить подъёмник и самому вынуть камни?»

Он оглянулся на шатры, прикидывая, кто из сарматов сейчас свободен и может посидеть за рычагами подъёмника. И тут со дна долины донёсся шелест и глухой стук.

Фонарь осветил каменный ангар со складчатыми стенами и закрытой торцевой дверью. Створка была вдвинута до упора. Секунду спустя она с шелестом втянулась в паз. Застучали крышки лючков. Гедимин озадаченно мигнул.

Дверь закрылась снова, в этот раз не так плотно — кто-то передвинул рычаг «режима вентиляции». Сармат хмыкнул. «Скогны осваивают технику? Непохоже. Слишком тихо…»

Он быстро оглянулся на лагерь аборигенов — все на волокушах и вокруг них возились с приготовлением еды, даже нхельви сбежались туда и сидели вокруг, обернув лапы хвостами. «Скогны сюда не спускаются. А если бы спустились — тут бы обрыв дрожал от визга. Кого ещё принесло?» — сармат медленно поднял руку со сканером — и вполголоса помянул спаривание «макак». В просвеченном насквозь ангаре у пульта с рычагами стояло пятно размытой ряби. Сквозь лучевые помехи проглядывали мохнатые руки, длинная морда и ветвистые антенны, вскинутые к потолку.

Гедимин скатился вниз по склону и в два прыжка оказался у двери, судорожно вспоминая, что он вообще знает о Райвигах. «Он влияет на мозги. Но форму тела сменить не может. В окошко не выползет и в скалу не зароется. Sa has— su!»

Шагнув к открытому проёму, он ткнул когтем в блокиратор. Створки, скользнувшие было к пазам, остановились и отъехали назад. Гедимин быстро сделал шаг вперёд и расправил плечи, перекрывая шлюз.

— Райвиг?

Существо действительно было ростом со среднего филка — только более худым и даже не мускулистым — каким-то мягким, оплывшим. Оно повернулось к Гедимину; круглые, немного навыкате глаза слабо блеснули, антенны качнулись к плечам и зашелестели. Оно даже не успело двинуться с места, когда его накрыло защитное поле.

— Ходит тут всякое… — поморщился Гедимин, просовывая под купол руку и крепко берясь за мохнатое плечо. Под шерстью Райвиг был ещё меньше — сармат даже нащупал под кожей какие-то кости и на всякий случай сжал их пальцами. Существо дёрнулось и медленно повернуло к сармату морду. Его глаза, казалось, выпучились ещё больше. Антенны снова заколыхались, защитное поле подёрнулось красными разводами, и Гедимин крепко встряхнул Райвига за плечо.

— Пошёл!

Существо не упиралось, не вырывалось — покорно шло туда, куда сармат его подталкивал, только антенны вздрагивали, покрывая защитное поле всё более плотным красным узором. Гедимин покосился на дозиметр. «Из этой твари сигма лезет, как из реактора!» — он снова встряхнул Райвига за плечо и порадовался плотно сдвинутым пластинам шлема. «Сколько же ирренция нужно было сожрать…»

Кто-то пронзительно взвизгнул, и перед глазами Гедимина мелькнул широкий наконечник копья. В паре шагов от сармата стояли Скогны-копейщики. Один из них что-то крикнул, указывая на Райвига, другой заверещал, оглядываясь на шатры. Оттуда выбирался ещё один отряд. Сармат растерянно мигнул.

Один из Скогнов несильно ударил его по руке — той, которой он удерживал Райвига. Гедимин показал ему кулак и двинулся вперёд, волоча за собой пойманного шпиона. Пройти удалось немного — Скогны, встав в шаге от него, плотно сдвинули ряд и вцепились в копья. Один из них указал на Райвига и что-то проверещал. Вид у него был растерянный и как будто обиженный.

«Они что, хотят, чтобы я его… выпустил⁈» — сармат глянул на защитное поле, сплошь в красных линиях. «М-мать моя колба! Видно, сигма просачивается. Они все сейчас видят… Скогна⁈»

— Это — Райвиг, — сказал он, угрюмо щурясь, и крепко встряхнул шпиона — может, настройки излучателя собьются?

— Где Гор?

При слове «Райвиг» Скогны с дружным воплем шагнули назад. Вид у них стал ещё более растерянный. Пару секунд они смотрели на сармата, потом кто-то из них, отделившись от группы, метнулся в темноту.

Антенны Райвига снова заколыхались, и Гедимин просунул вторую руку под защитное поле. Существо впервые рванулось, втянуло голову в плечи и попыталось вывернуться. Гедимин хмыкнул.

— А если я их оторву?

Антенны он достать не успел — пока тянулся к вырывающемуся Райвигу, за шатрами сверкнул полупогасший посох. Скогны расступились, пропуская стража, и Гедимин облегчённо вздохнул, крепче вцепился в длинную шерсть Райвига и в очередной раз его встряхнул.

— Гор, сюда! У меня Райвиг, и он фонит, все Скогны рехнулись!

В полумраке громко щёлкнули жвалы. Страж, замерев в пяти метрах от Гедимина, вскинул посох и всадил на полметра в землю. Тусклая палка покрылась световыми пятнами, и сармата накрыло сияющей волной. Защитное поле растворилось. Скогны взвыли, хватаясь за копья. Райвиг рванулся с неожиданной силой, оставив в руке Гедимина клок шерсти, бросился к обрыву — и с горловым клёкотом выгнулся назад, пронзённый двумя копьями.

Гор остановился рядом с ошеломлённым Гедимином и опёрся на погасший посох, бесстрастно глядя на Скогнов. Они уже волокли к лагерю мёртвого Райвига, по пути выдёргивая копья и радостно вереща. Ещё пара секунд — и над стоянкой аборигенов вспыхнули жаровни, а Гедимин услышал пронзительный визг десятков глоток. Он уткнулся взглядом в гравий с маслянистыми пятнами и судорожно сглотнул. «Взял, называется, „языка“…»

— Моё почтение, мастер Дим-мин, — услышал он ровный голос стража и тихие щелчки жвал. Гор повернулся к нему и низко наклонил голову, прижимая все верхние конечности к груди. Его костяной посох не только утратил свечение, но и его поверхность, казалось, потемнела и как-то ссохлась. «Совсем разрядился,» — промелькнуло в голове Гедимина.

— Как ты справился с Райвигом? — спросил Гор. — Даже мои глаза меня в первый миг обманули. Если бы не твой крик…

Гедимин поморщился.

— Скафандр, — он притронулся к шлему. — Защищает от излучения. Райвиг об этом, похоже, не знал. Пытался меня облучить. А когда сообразил — было поздно… Его поторопились убивать. Можно было расспросить…

Гор щёлкнул жвалами.

— Ты недавно на Равнине, мастер Дим-мин. Ты очень умён, но знаешь мало. Никто ещё не добился правды от Райвига. Лишняя трата сил на этих существ. Иди в купальню, омой свою броню. И… тебе нужна эта шерсть?

Гедимин, ошалело мигнув, протянул ему руку. Часть волокнистого меха уже высыпалась на землю. Гор поддел волокна посохом и сгрёб их крючковатой клешнёй, стараясь не выронить ни одного.

— Лучше сжечь, — пробормотал он, отходя от Гедимина, и снова защёлкал жвалами. Сармат ещё несколько секунд слышал эти звуки в притихшем лагере. В голове гудело. «Дикая планета,» — он брезгливо поморщился, глядя на тёмные пятна на гравии. «Что те дикари, что эти. Надо проверить ангар — вдруг его заминировали…»

…В утреннем свете над полевыми кухнями — на равном расстоянии между волокушами Броннов и Скогнов, будто по линейке отмеренном — поднимался высокий костяной шест. К нему прикрутили две перекладины; на них висела распяленная кожа Райвига, а на самом верху, на шесте, торчала, свесив переломанные антенны, его голова. Её развернули мордой к степи, но Гедимина всё равно передёргивало, когда он поднимал к ней взгляд.

— Мн-даа… — промычал Вепуат. Он, обвешенный со всех сторон «трилобитами», вслед за Гедимином вышел на окраину, бросил взгляд на новое «украшение» и тут же уткнулся в смарт.

— Это же разумное существо было… — Гедимин в очередной раз посмотрел на растянутую шкуру, скривился и отвёл взгляд. Вепуат внезапно дёрнулся, отчего-то сильно смутился и прикрыл ладонью экран.

— М-да. У них тут… своеобразные традиции, — пробормотал он, борясь с одолевающим смущением, пока Гедимин озадаченно на него смотрел. — Ремонтник, ты это… если поймаешь ещё кого-нибудь интересного, местным не говори. Позови меня или Айзека. По рации ска… А, ядро Сатурна! Тут ведь связь не работает.

— Я могу посигналить сигма-лучом, — предложил Гедимин, отворачиваясь от «украшения» над волокушами. — Какой-нибудь несложный сигнал.

Он оглянулся на долину, скрытую за краем плато, — где-то там стоял ангар будущего цеха, и лежал разобранный подъёмник.

— Подозреваю, пригодится…

…Кеззий-серебрянный сплав, подобно ипроновой фольге, экранировал катушку с боков; Гедимин пока не знал, с чем это связано, — он вообще немного ещё знал о местном «магнетизме». Вот и сейчас он задумчиво смотрел на повисший в воздухе бочонок. Внутри осталась пригоршня осколков «вечного льда», ещё один, покрупнее, сармат закрепил в самой катушке. Теперь бочонок висел рядом со столом, намертво приклеившись к «магниту».

«Любопытно. Через слой древесины магнит пробивает. А через слой кейека — нет…» — Гедимин убрал «ледышку» из катушки, поймал падающий бочонок и вставил между витков фрагмент кейека. Бочонок не шелохнулся.

«Через слой льда не чует. А если перевернуть…» — сармат поставил ёмкость другой крышкой кверху, и она взлетела на полметра и прилипла к катушке. «Любопытно. Экранируют они друг друга, что ли…»

Полог качнулся. Рядом с шатром захрустел хитин, потом под «дверь» просунулся костяной посох.

— Мастер Дим-мин, могу я тебя потревожить?

Гедимин удивлённо мигнул.

— Заходи, — он накрыл осколок «вечного льда» защитным полем. «Чего ему вдруг понадобилось? Палку чинить?»

— Лёд… — гигантский богомол, едва распрямившись, громко щёлкнул жвалами. — Я почуял холодный ветер у твоего шатра. Ты снова неосторожен, мастер Дим-мин.

Гедимин недовольно сощурился.

— Ты из-за этого пришёл? У меня опыты со льдом. Скоро закончу. Сильно не похолодает.

Гор качнул лапами-лезвиями, осторожно прижимая их к хитиновым бокам. Гедимин смотрел на это природное оружие и думал, что навряд ли биологический вид стража отличается миролюбием… и не сродни ли он той саранче, которая сожрала леса вокруг Ураниум-Сити?

— Я пришёл попросить льда, — сказал Гор, прижимая крючковатые лапы к груди. — Только пару крупиц — и осколок кейека, чтобы не дать им воли.

Гедимин мигнул.

— Ночью же, с первой оказией, я его тебе верну, — пообещал Гор, выкладывая на стол кожаный мешок, крепко перетянутый верёвкой. Внутри что-то хлюпнуло.

— Держи, — Гедимин придвинул к нему кювету с двумя крупными камешками, разложенными на разных краях. — Мешок не прожжёт?

— Не беспокойся, — Гор быстро обернул раскалённый камень какими-то обрывками, сунул в мешок и тут же затолкал внутрь — уже без обёрток — кусок «вечного льда». Несколько секунд он держал лапу над сумкой, потом заметил что-то и расслабленно опустил лезвия.

— Моя благодарность, мастер Дим-мин, — он изобразил неглубокий поклон. — Как быстро протухают внутренности, уму непостижимо. Как получается, что плоть съедобных тварей хранится много дней, а плоть нергона — меньше, чем горит Пламя?..

Гедимин сглотнул подступивший комок и быстро перевёл взгляд с сумки на тусклый, черновато-серый посох. «Эта штука совсем погасла. К вечеру, наверное, почернеет.»

— Твоя палка, — он кивнул на посох. — Она чем дальше, тем чернее. Ты что, не можешь починить её?

Гор, едва речь зашла о его посохе, быстро перекинул сумку с внутренностями нергона через плечо, и Гедимин её больше не видел — и это его радовало. Сармат ждал, что он и посох спрячет за спину и быстро уйдёт, но страж остался на месте.

— Её силы иссякли, — Гор качнул лезвиями, и сармату показалось, что он расстроен. — Сегодня я безоружен. Я прошу богов, чтобы оружие не понадобилось — или чтоб вашей мощи хватило дать нергонам отпор.

Гедимин мигнул. Вроде бы страж говорил на известном языке, но понятнее от этого не становилось.

— А завтра ты что с ней будешь делать? — спросил он. — У вас там мастерская, база ремонтников? Может, послать за Скогнами, — тут они вроде недалеко? Пришлют какого-нибудь наладчика…

В узкой груди стража что-то захрустело.

— Скогны? Мастерская?.. Тут нужна сила Пламени. Слишком давно её не погружали в Пламя. Неосторожно с моей стороны…

Гедимин вспомнил водяной шар над шахтой древнего реактора и костяные «палки», плавающие в нём. «Вот оно что. Это была штатная подзарядка. Интенсивнейшее омикрон-излучение… даже воды налили, чтобы кость не горела. Любопытно…»

— Я видел, как посохи погружают в Пламя, — сказал он вслух, осторожно снимая со спины сфалт и укладывая на стол. — Плохо, что ты остался без оружия. Тебе же ещё обратно идти. Проводить?

Гор снова захрустел, защёлкал жвалами, — предложение то ли смутило его, то ли развеселило.

— Я — страж договора. Это будет не первый опасный поход. Что у тебя там, Дим-мин?

— Тут миниреактор… ну, такое очень мелкое Пламя, — Гедимин с трудом подавил нервный смешок. — В тысячи тысяч раз слабее вашего. Но на один посох его хватит. Давай сюда эту штуку, попробуем разжечь её заново.

Две лапы Гора вцепились в тусклый посох. Гедимин набросил на корпус сфалта пузырь защитного поля и осторожно сдвинул экранирующие пластины. Зелёный луч ударил вертикально вверх, и пузырь вспыхнул яркой зеленью.

— Мрак и радуга! — выдохнул страж. — Ты носишь Пламя на спине⁈

Он шагнул вперёд, протягивая посох Гедимину. Его лапа едва заметно дрожала. Сармат улыбнулся углом рта. Он смотрел сейчас только на зелёный свет. «Нужно накрыть лучом всю кость. Неизвестно, какое удельное поглощение…»

Он выставил девять слоёв защитного поля, прежде чем решился вскрыть первый пузырь — и сдвинуть пластины до упора, открывая весь реактор. Купол вспыхнул зелёным огнём, зарябил, выгорая изнутри и снова восстанавливаясь. Тусклая кость покрылась белыми пятнами. Несколько секунд они зажигались на тёмной поверхности и сливались друг с другом, пока весь посох не побелел и не вспыхнул неярким серебристым светом. Гедимин задвинул пластины, прикрывая реактор, и уставился на неприметное табло на корпусе сфалта. Управляющий стержень был выдвинут, ирренций «горел», и минутное охлаждение ничуть ему не повредило.

«Реактор в порядке,» — Гедимин, облегчённо вздохнув, сверился с показаниями дозиметра и взялся за посох. Кость на ощупь была тёплой, почти горячей. «Не фонит,» — думал сармат. «Ну, почти. Пара микрокьюгенов погоды не делает. Главное — скафандр не снимать. А местные пусть как знают…»

Он сдёрнул защитные поля и протянул посох стражу.

— Светится.

Гор схватил «палку», пару секунд молча смотрел на неё, а потом всадил её прямо в подстилки под ногами — только гравий вздыбился волной.

— Великое Пламя!

— Тихо! — вскинулся Гедимин, оглянувшись на зазвеневшие пробирки. Гор прижал посох к груди и шагнул назад.

— Равный Куэннам, несущий Пламя. Я знал, что Хранимое Сердце не зря позвало вас. Что вы разожжёте новое Пламя на краю мира. Мрак и радуга!

Он шагнул наружу, едва не сорвав полог, и Гедимин увидел, как гейзер белого света бьёт в небо. «Кажется, перестарался,» — он покосился на реактор за плечом, потом — на дозиметр на руке. «Перезарядил. Ну, он, кажется, знает, как сбросить излишки. Лишь бы не рвануло от перенасыщения…»

Когда снаружи перестало полыхать, раздалось верещание — сперва десятка аборигенов, потом полусотни, и Гедимин, поморщившись, подоткнул полог и снова закрепил катушку на штативе. Через пару минут, когда снаружи стало потише, в шатёр осторожно заглянул Вепуат.

— Хвала изобретателю наушников! — выдохнул он, прикасаясь к шлему и убирая заглушки. — Чем ты всех опять разволновал? Палка светится на весь лагерь. Но вроде не фонит… хотя филков я от неё шуганул. Твоих рук дело?

Гедимин кивнул на реактор.

— Этот материал поглощает омикрон-излучение — и не заражается. Похоже на наш накопитель, но… — он задумчиво сощурился. — Кажется, это вещество ещё сложнее. И свойств у него побольше. Так… что, Гор позволил филкам трогать посох⁈

Вепуат поспешно мотнул головой.

— Нет, но я всё равно отогнал их. Целее будут. Посох светится, и Гор вместе с ним… Ты сунул его прямо в реактор⁈

Гедимин сердито фыркнул.

— Видишь же — не влезло бы. Пришлось построить…

Земля под ногами мягко дрогнула, и издалека донёсся протяжный гул. «Трилобиты» на скафандре Вепуата зашевелились, поднимая хоботки. Гедимин с облегчённым вздохом встал из-за стола. «Текк’ты вернулись. Работа продолжается. Наконец-то нормальная новость!»

…Бронеход осторожно спускался с холма, погасив почти все огни. В свете оставшихся ярко горел посох Гора — страж шёл впереди, указывая путь. Изредка в световом пятне мелькали полосатые хвосты нхельви — зверьки бежали вдоль бортов, чудом не попадая под гусеницы. Гедимин развернулся к притихшему лагерю. Скогны-копейщики, попавшие под его взгляд, быстро расступились с неловкими поклонами. Сармат мигнул.

— Ну, может, перестанут кидаться на тебя с копьями, — еле слышно фыркнул Вепуат. — Так-то их лояльность под вопросом…

Он посмотрел на Гедимина, и вдруг его взгляд стал пристальным. Отступив на шаг, он осмотрел сармата с ног до головы и ткнул его пальцем в грудь.

— Ты это видел?

Гедимин проследил за его взглядом, растерянно мигнул и тронул пальцем пластину обшивки. Это был обычный «внешний» щиток — иссиня-чёрный, из нейтронностойкого фрила… вот только на нём проступили несимметричные рёбра, и он чуть приподнялся. На схождении выпуклых полумиллиметровых гребней виднелся слабый блик. Гедимин прикрыл его пальцем от внешнего света — свечение не погасло.

— Te’ek dasaja⁈ — выдохнул он, поддевая когтем щиток — и тут же увидел другой такой же прямо на запястье. Их были десятки по всему телу — чёрные пластины обшивки, похожие на ребристые чешуи с бликующими «глазками» на выпуклых частях. Сармат прижал палец к нормальному на вид щитку рядом с «испорченным» и с замиранием сердца почувствовал едва заметный подъём по центру — все пластины трансформировались, одни быстрее, другие медленнее.

— Ух ты… и у меня то же самое, — услышал он растерянное бормотание Вепуата. Разведчик ткнул пальцем в один из своих щитков. На нём тоже были выпуклости, только не пересекающиеся рёбра, а концентрические круги волнистой формы — и такой же «глазок» бликовал на самой приподнятой точке.

— То же самое, но… почему-то другой формы, — Вепуат попытался поддеть щиток, но «чешуя» держалась крепко. — А они теперь двигаются?.. Эй, на них же снизу тоже неровности!

— Has— sulesh, — пробормотал Гедимин, сдвигая деформированные пластины. Они легко заползали одна под другую — нижние поверхности тоже изменили форму. Весь верхний слой обшивки перерождался во что-то странное, и сармату это очень не нравилось.

— Интересно, у Айзека тоже? — подумал вслух Вепуат, оглядываясь на лагерь. Передвижная лаборатория уехала, но и Айзек, и Кенен Гварза остались на холме — Гедимин слышал их голоса из-за шатров.

— Грёбаная мутация! — ремонтник смотрел на щитки с отвращением. Хотелось разобрать весь скафандр на части и проверить себя с головы до ног — вдруг деформация затронула не только верхнюю обшивку? Вепуат уже скрылся из виду; Гедимин услышал его негромкий вопрос, потом разведчик высунулся из-за шатра и поманил ремонтника к себе.

— Ага… — сказал Айзек, тронув деформированную пластину. Его собственная броня была девственно-гладкой, даже без царапин и оплавлений; на скафандре Гварзы царапины и сколы были, но его щитки не пытались превратиться в чешую.

— Угу… — сказал Айзек, обходя Гедимина и Вепуата по кругу.

— Чего «угу»⁈ — не выдержал ремонтник. — Что это за дрянь, и что с ней делать?

Айзек и Гварза переглянулись.

— Равнинная трансформация, — пожал плечами командир. — Верхний слой снаружи, не под ипроновым экраном, вот он и мутирует. Да вас ещё на декомпрессию не возят… сколько уже?

— Тринадцать местных суток, — вполголоса ответил Гварза. Он смотрел на сарматов со смесью любопытства и брезгливости. Гедимину хотелось показать ему кулак, но он пока сдерживался.

— И что будет дальше? — спросил Вепуат, искоса разглядывая свои чешуйки. — Мутируем в ящериц?

— Да нет, не должны, — Айзек внимательно осмотрел его лицо — то, что было видно из-под лицевого щитка. — Всё, что под ипроном, останется, как было. А что снаружи… думаю, трансформация продолжится.

«Sa hasu!» — Гедимина передёрнуло. Он поддел когтем чёрный щиток — пластина отделилась неожиданно легко, видимо, ещё не успела пустить корни. Сармат зажал её между пальцев и включил лучевой резак. Расплавленный чёрный фрил закапал на гравий. Кто-то укоризненно хмыкнул, кто-то помянул спаривание «макак», но Гедимин их уже не слушал — он быстро шёл к ангару душевой. «Надо бы в лаборатории, но сойдёт и там. Только защитное поле постелить. Равнинная трансформация, sa has— sulu… Не хватало её на моём скафандре!»

…Гедимин вытряхнул расплав в холодную воду. Чёрная «смола» вздулась, выпуская щупальца, и так и застыла, медленно опускаясь на дно. Гедимин тронул её кончиком когтя — остывший фрил затвердел и больше никаких странных свойств не проявлял.

«Положу его в лаборатории. Может, он и вправду очистился,» — думал сармат, вставая посреди предбанника и расставляя руки. Его золотая броня дымилась. Чтобы расплавить верхний слой, пришлось как следует её нагреть, но теперь Гедимин наконец чувствовал себя чистым, не затронутым никакой чужеродной заразой. «Жаль, весь фрил в лаборатории,» — вздохнул он, с подозрением глядя на чёрный сгусток в воде. В другой ситуации можно было бы расплавить это вещество и снова напылить его на броню, но здесь… «Фрил нужен чистый. Вернётся лаборатория — сделаю себе обшивку. А пока похожу так. Только остыть надо.»

Он не хотел резко охлаждать нагретый ипрон — тонкие щитки, при всей своей прочности, всё-таки могли треснуть. В открытые лючки затекал прохладный воздух; сармат повернулся к нему грудью, остужая золотистые пластины. Двери душевой были закрыты, Гедимин задвинул все створки, чтобы никто не влез под раскалённый поток и не ошпарился. Он прислушивался к звукам за дверьми — рано или поздно в душевую должен был заглянуть Вепуат, его скафандр тоже «испортился» и нуждался в чистке. Но снаружи было тихо.

Броня остыла до приемлемых сорока градусов, и Гедимин, подобрав бесформенный комок фрила, вышел за дверь. Из-под порога шарахнулся нхельви, ещё несколько зверьков прошуршали в траве и сгинули. Из-за шатров доносились отрывистые команды — Вепуат дрессировал «трилобитов». Гедимин, остановившись, недоумённо хмыкнул. «Так и ходит в чешуе?.. Ладно, душевая свободна, захочет — почистится.»

39 день Воздуха, месяц Металла. Равнина, Сфен Земли, долина Элид

На лабораторном столе посреди шатра стояла маленькая плетёнка с блестящими белыми ягодами. Гедимин, увидев её, озадаченно хмыкнул — ничего подобного он в лаборатории точно не оставлял. Протянув руку к плетёнке, он заметил другую странность — на столешнице не было ни пылинки. Все поверхности в лаборатории, включая цилиндры поршневой машины, были оттерты до блеска, подстилки на полу — перетряхнуты и разложены по цветам… и вот ещё плетёнка с ягодами курруи — Гедимин даже вспомнил, как они называются.

Снаружи донеслось хрюканье, шипение, полог заколыхался, и в шатёр ввалился крылатый «трилобит». Передвигался он вприскочку, на полувыпущенных «плавниках», за ним тянулись оборванные шлейки. Не успела последняя из них проползти под пологом, как кто-то снаружи схватился за неё и выдернул «трилобита» из шатра.

— Хоть к столбу приклеивай, — выдохнул Вепуат, вваливаясь в шатёр следом за питомцем. «Трилобита» он держал в руках, ещё двое свисали с плеч и тянули хоботки к свёртку, пристёгнутому к поясу хозяина. Вепуат издал резкий щёлкающий звук, заставив животных подобраться и втянуть выпущенные части, и положил свёрток Гедимину на стол.

— Дим-мин, — громко и чётко сказал сармат, щелчками привлекая внимание «трилобитов», и указал на ремонтника. Тот мигнул.

— Поможешь с тренировкой? — заискивающе улыбнулся Вепуат. — Бронны боятся чего-то…

Гедимин пожал плечами.

— Давай, пока у меня работы нет… — он скользнул взглядом по нелётному «трилобиту», рвущемуся из шлеек, и недовольно сощурился. — Вепуат. Ты что, броню не чистил?

Разведчик покосился на свои руки, покрытые разноформенными чешуями с волнистой поверхностью — за день выступы на них стали ещё заметнее — и пожал плечами.

— Мне не мешает. Зверькам цепляться удобнее… А ты что, весь верхний слой заменил?

Он смерил Гедимина недоверчивым взглядом и попытался заглянуть ему за спину. Сармат недовольно сощурился. Его скафандр со вчерашнего вечера был покрыт гладкими чёрными щитками без лишних выпуклостей и впадин, похожими на обшивку звёздного крейсера, а не на чешую рыбы-мутанта, — и смотреть на Вепуата Гедимину было не слишком приятно.

— В лаборатории фрил ещё остался, — ремонтник мельком вспомнил о бесформенном комке, счищенном вчера с брони, размолотом в пыль и засунутом в ящик лабораторного стола. — Потренируешь своих тварей — пойдём и тебя почистим.

— Незачем, — отмахнулся Вепуат. — Хочу посмотреть, что будет дальше. Да и выглядит забавно, не находишь?

Гедимин поморщился.

— Превратишься сам в «трилобита» и будешь прыгать…

…Полог всколыхнулся, пропуская Сокола. Существо, подобрав крылья перед препятствием, снова расправило их и, плавно развернувшись в воздухе, село на подставленную руку. Гедимин сунул ему комок грязной ветоши. Вепуат вывалял тряпки в какой-то органической жиже — сармату было противно их трогать, даже в перчатках, но «трилобиты» вцеплялись в них, как в невиданное угощение. Гедимин качнул рукой, стряхивая Сокола, и существо вылетело из шатра.

Снаружи донёсся негромкий, но давящий на кости черепа гул. Гедимин слегка сощурился, унял участившееся дыхание и шагнул к выходу.

— Работа! — крикнул он Вепуату, и тот помахал «трилобитом» в ответ. К шатру уже летел Чужак; Вепуат засвистел, но существо, не обращая внимания на сигналы, нырнуло под полог и там зашуршало. Вепуат, досадливо фыркнув, пошёл к шатру. На окраине снова загудело, и Гедимин ускорил шаг. На сегодня было много работы — вырытая на треть полость «главного корпуса», гора камней, ещё не переработанных в тектон, такая же гора, со вчерашней ночи накопившаяся на дне шахты.

…Гедимин обошёл очередную груду деревяшек и досадливо сощурился — «И сколько ещё они будут тут валяться?»

Обещанных рабочих до сих пор не было; заготовленная древесина «блуждала» по лагерю — Скогны перетаскивали её от шатра к шатру, от волокуши к волокуше, Бронны тащили обратно. Гедимин по утрам пересчитывал расколотые стволы, опасаясь, что аборигены под шумок пустят их на что-нибудь полезное, но запасы не убывали — но и на склад не переезжали, и тем более не шли в переработку.

«Опять перетащили,» — Гедимин, помянув про себя уран и торий, начал подсчёты сначала.

— Да целы твои деревяшки, целы, — прошептал ему в наушник Вепуат, придержав сармата за плечо. — Дроны тут висят, считай, круглые сутки. Всё на месте.

Гедимин удивлённо мигнул, покосился на синевато-лиловое небо в серебристых разломах, — шарообразный дрон и впрямь висел над лагерем аборигенов, непрерывно сканируя округу. На холм, не обращая на аппарат внимания, поднимался караван под цветными знамёнами — Бронны и Скогны ехали бок о бок, вокруг мельтешили нхельви.

Пока Гедимин сканировал подвернувшуюся деревяшку и думал, как же ему не хватает синтетических материалов, — естественное дерево, казалось бы, прокалённое, обезвоженное, усохшее до предела, снова дало усадку, — аборигены развернули волокуши и начали стаскивать корзины и бочки. Место рядом с полевыми кухнями освободили загодя, теперь все пустые ёмкости стояли в стороне, ожидая загрузки на волокушу и возвращения в посёлок.

— Ловко они тягают бочки в четыре себя, — пробормотал Вепуат, глядя на повозки Броннов. Аборигены приехали втроём; один пошёл на кухню показывать местным какие-то ремешки, двое взялись за разгрузку — и управлялись, действительно, быстро. Плетёный задний бортик волокуши откинули, положили пару костяных сходен и по ним вдвоём стаскивали ёмкость за ёмкостью. Гедимин, временно оставив усыхающее бревно в покое, смотрел, как поставленная вертикально бочка, переваливаясь с боку на бок, «идёт» к кухонной повозке. Бронны удерживали её вдвоём, с трудом дотягиваясь до верхней крышки; временами их из-за бочки вовсе не было видно.

— Эти их грузы довольно тяжёлые, — заметил Вепуат. — Ну, для тебя, конечно, нет, но для существа ростом в метр…

— Угу, — отозвался Гедимин и недовольно сощурился. «О чём я только что думал? Какой-то коэффициент…»

Рядом раздался визг, а потом — короткий вопль и громкий треск. Высокая корзина, вытащенная на сходни, качнулась из стороны в сторону — и завалилась вбок, чуть-чуть разминувшись с аборигеном-грузчиком. Тот успел отскочить и теперь сидел на земле, держась одной рукой за ногу, другой — за голову. Голова при этом крутилась во все стороны — он что-то высматривал среди гравия и разбросанных кореньев. Гедимин двинулся было к нему, но Бронны, встревоженно вереща, попрыгали с волокуши, и через несколько секунд раненый уже сидел на ближайшей повозке, прижимал к ушибам размятые ягоды курруи и всё так же вертел головой и коротко взвизгивал в ответ на чужие вопли. Второй грузчик, к удивлению Гедимина, не устроил ругань, не стал грозить когтями и даже о перевёрнутой корзине забыл — он тоже высматривал что-то под волокушей, время от времени поднимал голову и коротко взвизгивал. Ещё через десяток секунд местные Бронны оторвали его от поисков, и разгрузка продолжилась. Теперь каждую спускаемую бочку крутили вчетвером — старый грузчик с одной стороны, трое новых — с другой. Как-то им удавалось придавать ей один и тот же импульс — Гедимин ждал, что первую же ёмкость опять уронят, но её даже не перекосило на спуске. Уроненную корзину подняли, собрали в неё коренья и утащили на склад.

— Никакой техники безопасности, — пробормотал Гедимин, глядя на раненого. Тот, похоже, почти не пострадал — на лбу осталась небольшая царапина, и через полминуты он слез с волокуши и хромал при этом не сильнее, чем любой Бронн — они все по гравию передвигались с большим трудом.

— Что у него там? — Гедимин с недоумением смотрел, как грузчик заглядывает под повозки, вертит головой и разворачивается к полевой кухне Скогнов. Те уже закончили разгрузку и теперь собирали пустую тару.

— Потерял какой-то камень, — ответил Вепуат, озадаченно наблюдая за Бронном. — Только о нём и твердит с тех пор, как уронил бочку. Шнурок порвался, и камень упал. И все из-за этого в печали… Hasu!

К одинокому Бронну-грузчику, что-то высматривающему под повозками Скогнов, незаметно присоединился ещё десяток — они, кажется, и о разгрузке забыли. Они перебросились несколькими повизгиваниями, и один громко заверещал, обращаясь к Скогнам. Абориген, поднимающий на борт пустую корзину, подпрыгнул, бросил груз, резко развернулся и завопил. В следующую секунду у Гедимина зазвенело в ушах от визга. Теперь орали все, и работа уже никого не интересовала — Бронны и Скогны сбегались со всего лагеря, сбиваясь в плотные и очень недружелюбные стаи. Гедимин ошалело мигнул.

— Чего они?

— Плохо, — помрачнел Вепуат. — Всё из-за того камня. Никак не найти. Думают… Tza hasesh!

Вепуат с пронзительным визгом шагнул вперёд. Бронны и Скогны шарахнулись в разные стороны. Гедимин быстро подошёл, встал рядом с разведчиком, держа перед собой сжатый кулак — и включённый генератор защитного поля, благо он был на том же запястье.

— Уф-ф, — шумно выдохнул Вепуат, оглядываясь по сторонам. — Гедимин, нам надо искать этот грёбаный камень. Иначе будет грызня.

— Вот мартышки… — прошептал Гедимин, глядя себе под ноги. Камней там было много — метров шесть крупного и мелкого гравия до самой материковой плиты.

— Что за камень?

Двое Броннов уже выступили из толпы и подошли к Вепуату — не вплотную, конечно, только на полтора метра. Один из них что-то быстро объяснял, второй — оцарапанный грузчик — пыхтел и шевелил ушами. Вепуат озадаченно на них смотрел, изредка издавая писк. Гедимин повернулся к угрюмым Скогнам. «Как бы послать их работать? Если хотя бы они будут сидеть тихо, с камнем мы как-нибудь разберёмся…»

— Ага, понятно, — пробормотал Вепуат — и по голосу было ясно, что ничего он не понял, только сильнее запутался. — У него был сильный камень, оплетённый шнурками. Они перетёрлись, и камень выпал. А куда, он не видел — но вроде бы под волокушу Скогнов.

Гедимин мигнул. Бронн, перестав пыхтеть, поднял перед собой комок истёртых ремешков. Судя по размеру плетёнки, камешек был небольшой — мельче многих обломков, валяющихся под ногами.

— Тут такого добра много, — поморщился Гедимин, сдвигая ступнёй верхние сантиметры гравийного слоя. — Если это что-то редкое, можно поискать сканером. Но — образец бы…

Вепуат коротко взвизгнул. Второй грузчик, вытолкнутый из толпы, нехотя вынул из-под одежды что-то, оплетённое кожаными шнурками. Внутри был осколок дикого камня — что-то вроде серовато-розового гранита. Гедимин направил на него сканер и ошеломлённо мигнул.

— Там ирренций!

«И немало ирренция,» — щёлкнуло в мозгу. «Полтора процента — хорошая руда… Hasu! Они же все облучатся…»

— Ремонтник! — Вепуат встряхнул его за локоть. — Давай искать эту штуку. Я пока что Броннов заткнул, но долго они не утерпят!

«Ирренциевая руда на шнурке за пазухой,» — у Гедимина заныли старые шрамы, и он поспешно отвернулся от Бронна-самоубийцы и направил сканер на волокуши Скогнов. Вокруг стало очень тихо.

«Нет… нет… сколько дряни у них с собой, мать моя колба… нет, не то… другой состав… а это кейек…» — сармат медленно прошёл мимо повозок и направил луч сканера на каменистый склон. На экране мелькнула знакомая строчка.

— Видишь? — Вепуат пролез под локтем и уставился на экран. Гедимин пытался совместить контуры бесчисленных обломков и их химический состав.

— Вот оно, в огнелюбках. Вон тот розовый обломок. Только… — сармат посмотрел себе под ноги и досадливо сощурился. — Он лежит над разломом. Я пойду к нему — гравий поползёт прямо туда.

— Стой где стоишь! — Вепуат щёлкнул пальцем по панцирю притихшего «трилобита» и издал несколько цокающих звуков. Существо расправило крылья и повело хоботком. Вепуат вынул из кармана что-то мокрое и измятое и спрятал в кулак. «Трилобит» взлетел.

— Есть! — хлопнул себя по бедру Вепуат, подставляя локоть. Животное село и тут же сунуло хоботок в его кулак. Сармат разжал руку, одним движением перекинул «трилобита» на плечо и поднял на ладони розоватый обломок.

— Оно?

Гедимин не успел ответить — Бронны уже взвыли. Скогны, что-то проверещав в сторону темнокожих «соседей», снова взялись за пустые бочки и корзины. Вепуат протянул камешек просиявшему грузчику-Бронну и шумно выдохнул.

— Я сказал ему впредь брать ремешки попрочнее. И менять их вовремя, — проворчал он, отходя от волокуши. Гедимин наконец перестал выискивать у Броннов признаки хронической лучевой болезни и в очередной раз порадовался, что на нём скафандр.

— Проще было бы просверлить, — сказал он. — Или приклеить к ремешкам, если на то пошло… А с чего он вообще взял, что Скогнам нужна его цацка?

Бронн забрался на волокушу, другой залез следом, и они принялись распутывать и заново связывать разорванные шнурки. Гедимин только и успел пару раз удивлённо мигнуть, пока они собирали цацку; меньше чем через минуту Бронн-грузчик осторожно убрал её за пазуху и спрыгнул с повозки.

Скогны, забрав пустую тару у соплеменников, уже спускались с холма; наполовину разгруженная волокуша Броннов всё ещё стояла у полевой кухни. Трое аборигенов, взявшиеся было перетаскивать бочонки, куда-то исчезли, оставив у сходен одинокого грузчика. Он смотрел на напарника и нетерпеливо щёлкал когтями. Тот быстро подошёл, что-то проверещал, и Бронны снова схватились за большую бочку с двух сторон и поволокли её к сходням — так быстро, как только могли.

Гедимин пристально следил за ними на спуске, готовый, если что, подхватить груз защитным полем, но работа шла гладко — сначала одна бочка заняла своё место на складе, потом другая… Выждав ещё немного, сармат пожал плечами и отошёл в сторону — к Вепуату, спустившему одного из «трилобитов» на землю и теперь его разглядывающему.

— Вроде работают, — он снова пожал плечами и оглянулся на поцарапанного грузчика; тот двигался быстро, хромать перестал и заметно приободрился. — Что с ним было-то? Так расстроился из-за цацки?

«Если бы я перестал работать, потеряв цацку,» — сармат покосился на свой скафандр, — «все бы сильно удивились. Возможно, даже полезли бы драться. Гварза, например…» — он невольно ухмыльнулся. «А здесь они все перепугались. Непонятно…»

— Что-то ему не летается… — пробормотал Вепуат, глядя на Подранка. Тот выпустил крылья и пытался взлететь, хлопая хвостом по гравию. Получались только подскоки, и каждый раз существо слегка заваливалось на один бок.

— Крутящий момент, — Гедимин пожал плечами. — Из-за непарного крыла. Попробовать сделать ему протез? Какие-нибудь костяные штыри на каркас, плёнки поверх, закрепить на обрубке…

Вепуат задумчиво хмыкнул и, поймав «трилобита», оттянул двумя пальцами остаток крыла.

— Протез, говоришь… Он же будет невтяжной. Как только оно свернётся и завалится набок, отломит его вместе с культёй.

Он посадил животное на плечо и в задумчивости прижал палец к респиратору.

— Убрать крутящий момент… Похоже, придётся. Дня через три, если он не разлетается…

Вепуат пошёл к шатру. Гедимин озадаченно посмотрел ему вслед, снова пожал плечами и повернулся к лагерю Броннов. Волокушу уже разгрузили; те же двое аборигенов затаскивали на повозку пустые бочонки и корзины. Сканер показывал, что оба осколка ирренциевой руды по-прежнему при них — под ткаными рубахами, прямо на теле. «А надо мной смеялись, что я трогаю твэлы. В скафандре, между прочим…» — Гедимин раздосадованно хмыкнул и пошёл к шатру. «Ничего не понимаю, и объяснить некому.»

40 день Воды, месяц Металла. Равнина, Сфен Земли, долина Элид

«И опять то же самое. Гора камней с вечера осталась неподнятой,» — думал Гедимин, «заглядывая» в шахту лучом сканера. В долине было тихо и темно, даже свет жёлтого фонаря с трудом разгонял густой мрак. «И с освещённостью тут что-то странное,» — мимоходом подумал сармат, глядя на фонарь. «Здесь светит нормально, туда — еле-еле дотягивается. Вроде заряжал недавно…»

Облучать собранные по лагерю «факелы» уже вошло в рутину — даже не приходилось гоняться за филками, они сами заходили по утрам в лабораторный шатёр и складывали фонари на поддон. У Гедимина был для них заготовлен полный контейнер «свежих» фильтров к респираторам — он с вечера оставлял пласты волокна пропитываться «жидкой молнией», к утру они доходили до кондиции. Филки уже научились сами их заменять — правда, сармат следил, чтобы никто не облился жгучим составом.

«С фонарями пока всё в порядке,» — решил Гедимин, развернувшись к лагерю и осветив жёлтым «факелом» окраину вплоть до шатров. «А вот что делать с камнями… Оставлять кого-то из Текк’тов наверху ждать материала? Жаль рабочего времени. А когда они уже копают, до них не докричишься. Может, с утра сажать филка на подъёмник и самому спускаться в шахту? Камни не такие уж тяжёлые. Мы бы их подняли… к появлению Текк’тов материал был бы готов.»

Он задумчиво сощурился на разобранный подъёмник. «Где-то я ошибаюсь. Может, лучше бы оставить таскание камней Текк’там…» Он снова посмотрел на экран сканера — подземная полость медленно разрасталась во все стороны, каждый день Гедимин отмечал вынутый объём, но до завершения работы хотя бы над главным корпусом было ещё очень далеко. «Текк’ты пусть делают то, что мы не можем — лепят камень, как глину. А поднять краном пару валунов — элементарнейшая работа. Нечего их на неё отвлекать.»

— Гедимин! — раздался за плечом громкий голос Айзека, и сармат удивлённо мигнул и обернулся. «А он чего не в лаборатории?»

— Всё-таки тяжело без рации, — шумно выдохнул Айзек, останавливаясь рядом с ним. — Небольшой, казалось бы, лагерь, а никого не найдёшь. Ты чего тут? Ждёшь Текк’тов?

Гедимин кивнул.

— А что тут делать? Древесина сохнет…

Айзек быстро закивал, высматривая что-то на экране смарта.

— Древесину сегодня перетащат в ангар. Руниен говорит — мастера из Ушта уже в дороге. Завтра доберутся до нашего холма.

Гедимин мигнул.

— Ушт так далеко? Даже с Мальгесом идти больше суток? Мы до Сердца Пламени доходили за…

Айзек нетерпеливо махнул рукой.

— Дело не в расстояниях. Сегодня — последний день месяца. Странно, что они вообще выехали — но теперь уж точно застрянут до утра в Алвене. Ритуал, катись он на Меркурий… Ритуал никак обойти нельзя!

— Чего? — Гедимин озадаченно посмотрел на него. — Какой, в ядерный могильник, ритуал⁈ Зачем им застревать в Алвене? Из-за кочевников?

«Пора с Вепуатом сходить в ближайшее стойбище,» — мрачно думал он. «Местные порядок на дорогах не наведут никогда. Может, они вообще не представляют, что это такое.»

Айзек недовольно сощурился.

— Я же сказал — последний день месяца! У аборигенов вагон ритуалов вокруг таких дней. Пока все не соблюдут, работать точно не будут. Жди их завтра, когда разгорится Пламя. Алвен близко — во втором-третьем дневном часу будут на холме. У тебя в ангаре всё готово?

Внизу мелькнул красноватый огонёк, и раздался приглушённый писк. Гедимин, вздрогнув, поднял фонарь над обрывом. Как он пропустил спуск аборигенов в долину, он и сам не понял — но они были там, десятка три Броннов и столько же Скогнов, даже постовые-копейщики. Тот, кто пришёл со светящейся плошкой, осторожно положил её на плоский камень и налёг на дверь ангара. Она, приоткрытая, поддалась легко. Верещание стало громче. Аборигены вереницей зашли в ангар, кто-то добрался до рычагов управления, и на дне долины застучали закрывающиеся створки. Кого-то, судя по недовольному воплю, ушибло, но вопль быстро сменился радостным визгом. Гедимин поморщился.

— Осваивают новую технику, — весело хмыкнул Айзек, положив руку ему на плечо. — Я как раз и пришёл сказать, что они полезут в ангар — посмотрят на твой новый механизм. Долго объяснял им, что там нет ни огня, ни льда, — они до сих пор опасаются…

Гедимин вздохнул.

— Даже чужак-Райвиг разобрался в две секунды, а эти…

Он невольно оглянулся на лагерь — там, у обрыва, всё ещё торчал шест с двумя перекладинами, растянутая кожа Райвига немного усохла, но форму не потеряла.

— Разберутся, — заверил Айзек. — Терпи! Завтра будет то же самое, но с участием Броннов из Ушта. Только не ставь туда поршневые машины, ладно? И вообще, технических новшеств — по минимуму.

Гедимин недовольно сощурился, но Айзек смотрел мимо него и думал о чём-то своём — радужка то темнела, то светлела.

— Ты работаешь со своими катушками? — неожиданно спросил он. — На ирренций этот магнитный эффект распространяется?

— Я откуда знаю? — буркнул Гедимин. — Дай ирренций — проверю.

— Но ты такую возможность не исключаешь? — Айзек заглянул ему в глаза. Сармат мигнул.

— Ну да, вероятность есть…

Айзек довольно ухмыльнулся.

— Вот и отлично. Постараюсь добыть для тебя образцы ирренция. Осторожно с ним, ладно? Тут и так естественный омикрон-фон — не нужно повышать его!

Гедимин уловил шутку, но улыбаться не стал.

— Ты хочешь сделать загрузочную машину на катушках и жгутиках? — медленно проговорил он. Айзек кивнул.

— Чем-то надо заменять электрокраны. Таскать твэлы вручную — это уже чересчур, даже для Равнины. Твои катушки были бы очень кстати… им ведь не помешает, что оболочки и хвостовики стержней — не из ирренция? Ты экспериментировал с материалом в ёмкостях?

— Сотни метров горных пород не мешают, — пожал плечами Гедимин. — Как-нибудь пробьёт и хвостовик. Вот только…

Он задумчиво сощурился на световые пятна на дне долины.

— Если он будет из ипрона или флии, возможны проблемы.

Айзек нетерпеливо отмахнулся.

— Ну когда их делали из ипрона⁈ Я, правда, пока не знаю, из чего их вообще будут делать… ну да разберёмся. Пока думай о катушках… и — можешь сделать спуск и подъём стержней более плавным? Сильные удары им повредят.

Гедимин щёлкнул когтем по прикладу сфалта — экранирующей обшивке миниреактора.

— Ты рано планы строишь. Гварза не одобрил мои верёвочки. Забыл, что ли?

Айзек весело хмыкнул.

— Атомщик! Тебе что, впервой ставить неодобренные опыты? Я думаю — твои верёвочки ещё очень пригодятся. Подготовь там у себя легко дезактивируемую поверхность, а я постараюсь достать ирренций.

В долине снова хлопнули двери, яркая полоса света легла на скалу, дотянувшись до крышек малых шахт. Аборигены выбирались из ангара и быстро, почти стройной вереницей, вставали на тропу и поднимались на холм. На сарматов они даже не оглянулись.

…«Чисто,» — не без удивления заметил Гедимин, тронув пальцем лабораторный стол. Все поверхности были оттёрты до блеска, будто уборщики отошли от них минуту назад. «Даже поршневую машину отряхнули. И не взорвалась же… Может, теперь они немного успокоятся на её счёт?» — без особой надежды подумал сармат, устраиваясь за столом перед батареями пробирок с образцами. Все ёмкости были из чёрного стекла — не слишком удобно, зато Гедимин уже не раз убедился в его прочности и химической стойкости. «И радиационной стойкости,» — добавил он про себя — один из контейнеров для облучаемых материалов, сейчас наполненных «искусственными мышцами», был изготовлен им из «чёрного песка», и пока что сармат не находил следов деформации. «Один из немногих материалов, выдерживающих излучение ирренция. Похоже, оболочки твэлов делать придётся из него…»

Снаружи что-то зашуршало, захрустело — что-то массивное и длинное волокли по гравию, медленно, метр за метром, и звук всё не смолкал. Гедимин выглянул наружу и изумлённо мигнул — мимо лагеря тянулась вереница плоских зверей, волокущих за собой нанизанные на трос брёвна. Стволы, расколотые надвое и прокалённые жидким металлом, снова собрали в цепочки; в первой, уже спускающейся вниз по склону, было пять заготовок, за ней вьючный зверь уже тянул вторую — из целых шести. Следом шли Скогны, придерживая сползающие брёвна баграми. Первая цепочка спустилась по склону — они быстро поднялись и подали сигнал погонщику второго животного. Оно медленно двинулось вниз по тропе.

— Ну вот, а ты волновался! — весело хмыкнул кто-то за плечом Гедимина. Сармат незаметно для себя вышел из-за шатров и теперь стоял на открытой местности спиной к лаборатории, глядя на перетаскивание заготовок. Аборигены, похоже, согнали всех зверей — второй спустился в долину, за ним уже сползал третий, четвёртый ждал своей очереди. «Сколько их тут всего?» — Гедимин машинально начал подсчитывать, сколько времени уйдёт на все сто сорок брёвен. В темноте зафыркал пятый зверь. Гедимин сообразил, что данных не хватает, и прекратил подсчёты.

— А ты не волновался? — он недовольно покосился на вставшего рядом Айзека. — Ты эту станцию не строишь?

Айзек успокаивающе похлопал его по локтю.

— Все мы её строим, атомщик. Я только о том, что незачем торопить события. У местных к тебе одна просьба в честь их праздника…

Гедимин насторожился.

— Опять традиции?

— Ничего сложного, — успокоил его Айзек. — Они в начале вечера хотят организованно помыться. Подготовишь для них тёплую цистерну?

Гедимин мигнул.

— В начале? Ну ладно… А почему не в своё обычное время?

Теперь мигнул Айзек.

— Какое «своё» время? Они там были, когда я просил их пустить, и больше не заходили, — ну, только прибраться…

— Чего? — Гедимин растерянно посмотрел на него, потом — на деловитых Скогнов с баграми. — Почему⁈ Душевая работает каждый день, никто их не выгонял… Или это Гварза…

Айзек хлопнул его по локтю.

— Дался тебе Кенен! Никто никого не выгонял. У местных не принято часто лазить в воду. Раз в неделю, не считая малых омовений, — а ради них тебя беспокоить никто не станет.

«Раз в неделю…» — Гедимин вспомнил годы, проведённые в тюрьме, постоянную липкую плёнку на коже, и передёрнул лопатками — опять зачесалась спина. «Ну да, у них ведь нет водоподъёмников. И кейек вроде бы редкая штука…»

— Скажи им, чтобы мылись раз в день, — угрюмо сказал он. — Ну, если захотят. Я буду оставлять им воду. И сегодня пускай идут — вода будет тёплой.

…Гедимин пытался считать «рейсы» с брёвнами, но вскоре сбился со счёта — гравий за шатром шуршал непрерывно, аборигены явно очень торопились. Ненадолго стало тихо, когда звери с грузом остановились, позволяя разгруженным выбраться из низины. Гедимин в очередной раз отметил, что эти животные двигаются с одинаковой скоростью — что пустые, что с тяжёлой волокушей или цепочкой расколотых брёвен за плечами. Скорость получалась небольшая, и аборигены, зная об их особенностях, даже не пробовали их подгонять. «Небыстрые, но довольно выносливые,» — заключил про себя Гедимин. «Можно было бы их заставить крутить ворот… Hasu! Какой ворот здесь, на Равнине⁈ Вот ведь подвернулась планета, м-мать моя пробирка…»

С окраины донёсся пронзительный визг, кто-то громко рявкнул, и Гедимин услышал треск, а за ним — протяжный низкочастотный гул. «Текк’ты,» — он, забыв о чертежах, вскочил с места; в груди похолодело. «А в долине сейчас перевозчики… Hasu!»

Когда он добежал до обрыва, там лежали две цепочки брёвен. Сармат даже не сразу понял, к чему они крепятся, — плоские звери залегли и слились с гравием, придавив собой упряжь. Погонщики, услышав шаги сармата, обернулись и расступились, низко наклоняя головы. На дне долины что-то постукивало. В световой полосе Гедимин увидел, как вьючный зверь тащит заготовки, а у открытой двери его ждут Скогны с баграми. Вокруг разобранного подъёмника и закрытой шахты свились клубками трое Текк’тов; их спины блестели под рассеянным жёлтым лучом. Защитного поля над подъёмником не было — его опять кто-то смахнул.

«Ангар цел. Аборигены вроде живы,» — щёлкнуло в мозгу Гедимина. Он скользнул взглядом от спуска до дверей склада — ни крови, ни раздробленных заготовок там не было, только горка помёта.

— Это уберут, — услышал он спокойный голос Руниена. — Животное испугалось. Но боги хранили его и его погонщиков — Текк’ты с ними разминулись.

Страж стоял у обрыва, опираясь на светящийся посох. Эта «палка» была слегка разряжена — или, возможно, её не «зажигали» в полную силу, но тёмных пятен на ней не было. Руниен тоже не выглядел потрёпанным и в крови не запачкался — видимо, после столкновения с Гором кочевники притихли.

— Скажи Скогнам, чтобы пока вниз не лезли, — буркнул Гедимин, высматривая среди шатров жёлтые комбинезоны мелких сарматов. «Трое Текк’тов. Двоих — вниз, одного — на тектон. Камни надо будет поднять…»

— Скогны видят, кто лежит в долине, — отозвался Руниен, и Гедимину почудилась скрытая усмешка. «Чего он их сразу оттуда не выгнал?» — думал сармат. «Видно же, что давно тут стоит. И Текк’тов наверняка услышал издали…»

Гигантский змей приподнял голову и издал протяжный гудящий звук. По лицу Руниена пробежала волна.

— Только равные Куэннам… — пробормотал он, странно дёрнув плечом, и повернулся к Гедимину. — Текк’ты говорят — они будут здесь, пока не разгорится Пламя, и тогда покинут долину Эл-лид до следующего рассвета.

«Часа четыре эффективной работы,» — быстро прикинул Гедимин, покосившись на часы. «Половина смены… Ну ладно, лучше, чем ничего.»

— Пусть двое спускаются и копают, а один месит камень, — распорядился он. — Каждый кусок нужно умять втрое. Пусть работает, сколько может.

Двое Текк’тов с места нырнули в скалу. Третий толкнул головой крышку главной шахты и переполз на горку валунов, вчера поднятых из-под земли. Через несколько секунд он, свиваясь спиралью, поволок сырьё ближе к штабелям заготовок. Защитное поле над разобранным подъёмником, недавно выставленное Гедимином, зарябило, но выдержало.

По опустевшему ущелью неспешно прошёл плоский зверь — уже без груза, с мотком троса на спине. Аборигены наверху молча ждали, когда он поднимется — ускорить его шаги не смогло даже присутствие гигантского змея в считанных метрах от тропы.

— Куда уползут Текк’ты? — спросил Гедимин, оглянувшись на Руниена. — Не на этот же… как его… ритуал конца месяца?

Про ритуал он брякнул просто так — и угрюмо сощурился, увидев серьёзное, даже торжественное лицо стража.

— Дни металла заканчиваются, — склонил голову Руниен. — Все прощаются с ними. Это благодарность, мастер Дим-мин. Даже нергоны не лишены благодарности.

Гедимин еле слышно фыркнул. «Благодарность кому? Отрезку календаря?»

— Не вовремя они уходят, — пробормотал он, досадливо щурясь на открытую шахту. — Работы много, а работать некому. Праздники у всех…

Руниен смотрел на него, укоризненно сдвинув брови, — он очень хорошо понимал иноземный язык, и слух у него был отличный. Гедимину стало слегка неловко, но раздражение было сильнее.

— Я должен планировать работы, — угрюмо сказал он. — Как можно что-то спланировать, когда я сегодня не знаю, что будет завтра⁈ Все ходят, куда хотят, делают, что им вздумается. Никакой дисциплины…

Брови Руниена соединились над переносицей.

— Текк’ты проявили огромное уважение, — сказал он. — Ты узнал заранее, куда они собираются. Я не слышал, чтобы они так делали. Никого они не предупреждают о своих делах. Только вас, равных Куэннам. Это очень большое уважение.

Гедимин хотел фыркнуть, но сдержался. «Ладно, четыре часа работы — больше, чем ничего,» — подумал он, оглядываясь по сторонам. «Надо найти филка и посадить на подъёмник. Вытащим часть камней для тектонщика…»

…Вереница вьючных зверей с деревяшками внезапно прервалась. Гедимин повернулся туда, откуда они приходили, и увидел световой гейзер на полгоризонта — Пламя разгоралось. Аборигены, забравшись на волокуши и бочонки, выставляли навстречу свету пустую посуду и плошки с ягодами курруи. Несколькими секундами позже все сели на повозку и принялись набивать ягодами рот. Гедимин удивлённо мигнул — и тут же поморщился и отвернулся: едва прожевав пищу, карлики сплюнули её обратно в плошки. Бронн обошёл их, собирая «отходы» в кувшин.

«Из этого, кажется, что-то готовят,» — Гедимин вспомнил часы, проведённые за изучением записей сигма-сканера. «Вроде бы раньше жевали корешки или зёрна… Тьфу ты! И тогда не вглядывался, и сейчас — незачем.»

Аборигены, отплевавшись от ягод, слезли с повозки; из гравия поднялся плоский зверь, и его повели за шатры — туда, где ещё оставались расколотые стволы. Гедимин, одобрительно хмыкнув, пошёл в ту же сторону. Рядом послышался сердитый крик, и мимо сармата, едва не попав ему под ноги, проскакал крылатый «трилобит». Крылья из-под щитков торчали наполовину, одного не хватало.

— Вот так он и летает, — вздохнул Вепуат, поравнявшись с Гедимином. Ремонтник протянул ему перехваченные шлейки. «Трилобит» затрепыхался, почувствовав, что его поднимают в воздух, но в этот раз вырваться ему не удалось.

— Плохо летает, — признал Гедимин. — А чего крылья не вытягиваются? Что-то внутри не работает?

Вепуат пожал плечами.

— По сканеру всё на месте… И спросить ведь не у кого!

За шатром мелькнул силуэт в жёлтом комбинезоне, и Гедимин, временно забыв о покалеченном «трилобите», повернулся к лагерю.

— Эй, Кириг! Иди сюда!

…Бласко всю дорогу молчал и дулся. Гедимин недовольно щурился. «Сделать им нашивки с именами, что ли? Так и буду всю дорогу их путать…»

Подъёмник он собирал в одиночку, отогнав филка к открытой шахте — гигантские змеи, уползая, не задвинули крышку. «После часа выпаривания этот жир ложится лучше,» — довольно хмыкнул Гедимин, покрывая нужные узлы смазкой и проверяя лёгкость хода. Подъёмник работал почти бесшумно — громче всего гудела поршневая машина, выдувая под давлением горячий газ.

— Что-то тихо, — заметил Бласко, отойдя от шахты. — Будто все поуползали. Я вроде видел их на кухне… они точно после этого вернулись?

Гедимин качнул головой.

— Никого тут нет. Работаем вдвоём…

Он оглянулся на соседний холм и угрюмо сощурился.

— Если в той стороне хоть кто-то шевельнётся, ори во весь голос!

Он проверил крючья подъёмника и осторожно ступил на них, держась за трос.

— Майна!

— А я тебя подниму потом? — засомневался Бласко, занося руку над рычагом. Гедимин нетерпеливо мотнул головой.

— Машина поднимет. Майна!

Внизу было тихо, по пальцам тянуло прохладой, — кто-то из пробегавших по дну долины сдвинул крышку малой шахты, и воздух в «пещере» потёк от отверстия к отверстию. Гедимин огляделся по сторонам. С того дня, как он был тут в последний раз, стены заметно отодвинулись от входного колодца. Вокруг лежали наваленные как попало камни — продолговатые приплюснутые валуны с небольшими отверстиями. «Работа движется,» — Гедимин подобрал один из них и повесил на крюк. «Когда главный корпус будет готов, склад тектона будет здесь. Надо ещё подумать насчёт песка… интересно, можно приспособить нхельви к измельчению камня? Если они встряхивают материковые плиты, давление должны создавать неслабое…»

…«Как я и думал — ничего сложного,» — Гедимин оглянулся на груду жёлтых камней на дне долины — всё, что сегодня было поднято из шахты. «Меньше часа работы. Выгнать сюда с утра пару-тройку ненужных филков…»

Бласко, едва работа закончилась, удрал от подъёмника, надолго обогнав Гедимина, — пока сармат разбирал механизм и поднимал его части на холм, филк исчез бесследно. Гедимин зашёл в лабораторный шатёр и достал листок с начатым чертежом. Закончить его он не успел — наконечник светящегося посоха отодвинул полог, а следом заглянул и хозяин «палки».

— Мастер Дим-мин, — Руниен зашёл в шатёр, посохом преградив путь пролезшим за ним Скогнам и одинокому Бронну. — У мирного народа к тебе есть просьба.

Гедимин мигнул.

— Говори, — он озадаченно посмотрел на аборигенов. «Что на этот раз? Душевую они просили на вечер, ещё не готова…»

— В ободранной долине лежат плоские камни, — сказал Руниен под приглушённый писк аборигенов, торопящихся вставить слово. — Из них хотят собрать башню. Уступи их на время, хотя бы десяток. Завтра вечером они вернутся на место.

Гедимин снова мигнул.

— Да хоть все бери… А что за башня?

«Тут какое-то строительство, а я не в курсе,» — он засунул неудачный чертёж под ближайшую струбцину и встал. «Сходить посмотреть?»

— Обычная башня огней, — с лёгким удивлением в голосе ответил Руниен. — Её сложат на окраине, вам она не помешает. Спасибо за щедрость, мастер Дим-мин.

Скогны после короткой фразы стража с радостным верещанием вылетели из шатра. Кто-то заверещал и снаружи. Гедимин озадаченно хмыкнул. «Всё равно ничего не понял… но камни довольно тяжёлые. Карлики не надорвутся?»

Когда он вышел на окраину, к полевым кухням, там уже замолчали, но началась суета — быстро снимали с повозок всё, вплоть до плетёных бортиков, убирали печи с засунутыми в них котлами под навесы, запрягали тягловых зверей и сбивались в отряды. Гедимин оглянулся на брошенные брёвна — где-то четверть заготовок так и не дотащили до склада — и сердито сощурился. «Поработали, называется…»

— Все в этот день остались на Сарматском холме, — вполголоса заметил Руниен, облокотившись на посох. — Никто не ушёл к сородичам. Прямо здесь поставят башни огней. Думали даже поставить одну на всех, но…

Он вздохнул.

Гедимин посмотрел на экран сканера. Сигма-луч «видел» сквозь холм, как медленно движутся повозки, а обогнавшие их аборигены приподнимают выбранные камни, подкладывая под них булыжники, и закрепляют по краям тросы. «Вроде знают, что делают,» — подумал сармат. «Интересно, какую башню они построят? Видимо, простейшую, — среди них немного каменщиков. Наверное, даже без раствора.»

— Для чего башня? — спросил он. — Это вроде маяка? Связь между поселениями?

Руниен оглянулся на него и несколько секунд молчал, будто вопрос сармата его сильно удивил.

— Сегодня последний день Металла, — медленно проговорил он. — Стихия уходит, её провожают и благодарят. В её честь на башнях зажигают огни и оставляют дары. В городах башни есть, и их содержат в порядке. Здесь, в кочевом лагере, нужно строить новую, пусть даже самую простую. Они сложат камни и поставят сверху светильники. Это никак не повредит твоим плитам — можешь забрать их потом и строить, что тебе нужно.

Гедимин мигнул.

— Мне не жаль камней, — пробормотал он, оглядываясь на брошенные брёвна. — Лучше скажи — сегодня Скогны ещё будут работать? Много заготовок осталось лежать тут. Надо было довезти их до ангара, а потом возиться с башней.

Брови стража сдвинулись к переносице.

— Это тяжёлая работа, — сдержанно сказал он. — Бронны и Скогны сильны, но слабее вас, Равных Куэннам. После камней они не смогут возить ещё и деревья — все устанут, и звери тоже. Имей терпение, подожди до завтра.

Гедимин с трудом удержался от фырканья. «Дикари со своими дурацкими ритуалами! Лучше бы я сам…»

Оборвав незаконченную мысль, он снова бросил взгляд на сигма-сканер. Аборигены всё ещё возились с первой каменной «лепёшкой». Подсунутые камешки и костяные шесты поставили её почти на ребро, и теперь её осторожно наклоняли в сторону волокуши.

— Говоришь, это просто подставка под фонарь и разные вещи? — переспросил сармат у Руниена и сделал шаг к обрыву. — Есть пара слов для Броннов и Скогнов. Можешь перевести?

— Сначала скажи мне, — Руниен внезапно насторожился. — Если ты запретишь строить башни…

Гедимин качнул головой.

— Я сам построю им башню. Высотой с этот холм. Пусть выберут среди себя двоих спецов — нужны будут советы. Остальные пусть таскают деревья!

…Первыми прибежали нхельви. Они пронеслись мимо Гедимина, обогнали его проводников, проскакали по плоским камням и умчались обратно. Когда сармат, выбрав шесть каменных заготовок и пробив в них отверстия, связывал их по три, нхельви прибежали снова. За ними быстро спустился встревоженный Вепуат. Одинокий «трилобит» сидел на его шлеме, развернув крылья и недовольно щёлкая спинными щитками.

— Чего ты тут? Помощь нужна? — спросил разведчик и, не дожидаясь ответа, схватил ближайший камень и попытался закинуть на спину. Гедимин сердито фыркнул, отобрал заготовку и протянул Вепуату другую, с уже пробитым отверстием для переноски.

— Лучше бери по две. Не будут перевешивать… — он смерил разведчика оценивающим взглядом и махнул рукой. — Иди на холм, сам донесу!

— Сам иди, — буркнул Вепуат, хватая связку из трёх заготовок. Тянул он её волоком, с явным трудом; Гедимин с двумя связками на плечах обогнал его на несколько метров и уже разгрузился, когда разведчик поднялся на холм. Бронн и Скогн — по представителю от каждой народности — взволнованно верещали и порывались помочь. «Трилобит» щёлкал щитками и сердито шипел на всех, но почему-то не улетал.

— Уф-ф… Хватит, или ещё? — Вепуат изобразил бодрую ухмылку. Гедимин достал обрывок листа и досадливо хмыкнул — в этот раз он перепутал бумагу с белыми листьями какого-то дерева и сделал чертёж на ксеноорганике.

— Определимся с высотой. Смотри сюда. Тут, по бокам, ступени, они идут спиралью. Сюда положат всякое… какие-то дары. А тут, на широких, поставят жаровни…

— Сколько-сколько метров⁈ — Вепуат пальцами замерил высоту, оглянулся на притихших аборигенов и решительно замотал головой. — Это уже перебор. Два твоих роста, не больше, — этого им хватит с лихвой!

Он повернулся к аборигенам и жестами указал на точку в шести метрах от земли. Бронн и Скогн переглянулись, судя по шевелениям рук, что-то замерили — и заверещали, хлопая себя по бёдрам. Гедимин мигнул.

— Шесть метров, выше не надо, — сказал Вепуат. — И ступени поставь по две на ярус. Спираль — красиво, но сложновато. Разбирайся с чертежом, а я — за камнями.

Тонкая струя плазмы резала минерал легко — Гедимин, рассчитав, сколько деталей нужно, сложил камни стопкой и встал над ними со сфалтом, и всё равно гравий, когда с него убирали разрезанные заготовки, дымился, а контуры реза были заметны на площадке издалека. Аборигены близко не подходили — верещали издали, обращаясь не столько к сармату, сколько к соплеменникам. Те проходили мимо, подгоняя тягловых зверей. Расколотые брёвна цепочка за цепочкой «уезжали» с холма; аборигены цепляли уже не по пять, не по шесть, а чуть ли не по десятку заготовок. «Работа идёт,» — думал Гедимин, собирая из ещё не остывших деталей каркас примитивной вышки. «Так, это — сюда, здесь ещё подрезать…» — он надавил ладонями на широкие выступы по краям яруса и сдержанно усмехнулся. «Сойдёт. Даже меня выдержит, а карлика — тем более.»

— Гедимин… — подал голос Вепуат, когда каркас поднялся на два с половиной метра, и сармат перебрался с земли на нижние ступени. — Давай лучше я полезу. Детали лёгкие, а я вешу меньше.

— Башня прочная, — отозвался Гедимин, собирая очередной ярус. Караван с восемью расколотыми брёвнами остановился внизу, и погонщики, запрокинув головы, уставились на сармата. Тот, сердито фыркнув, махнул подвернувшимся камнем в сторону ангара — «не спать!»

— Не сказал бы, — пробормотал Вепуат, передавая Гедимину полусобранный фрагмент. — Ты её как-то сильно изрезал. Светится насквозь.

— Подъёмник бы сюда… — отозвался Гедимин, поднимаясь на ярус выше. «Распределять вес. Фундамент плавает в гравии. Перевесит — завалится.»

Верхняя площадка была круглой, с чуть заглублённым дном, — такие каменные «плошки» отчего-то нравились аборигенам, и Гедимин сделал приподнятые борта всем боковым ступеням башни. Её всё-таки немного перекашивало, хотя сармат попросил Вепуата придерживать её, компенсируя вес тяжёлого скафандра на самой вершине. «Держится,» — Гедимин надавил ладонью на верхнюю площадку. «Осталось спуститься и немного всё выровнять… Надо же! Аборигены почти всё перетаскали. То ли мы долго возились, то ли они ускорились…»

— Держи! — крикнул он Вепуату и начал спускаться. Башня угрожающе качнулась, но не в ту сторону, куда ждал Гедимин — её отчётливо перевешивало в другом направлении.

— Вот так выглядят занятия наукой в отсутствие командира, — донеслось из-под башни. Ремонтник вздрогнул и сердито сощурился. «Гварза? Ему-то что здесь надо⁈»

— Держи! — крикнул он Вепуату и спрыгнул вниз. Башня качнулась, но выдержала. На сармата уставились трое — Вепуат, недовольный Гварза и Айзек, придерживающий вышку с другой стороны.

— Перекосило, — разведчик посмотрел вверх. Гедимин взялся за каркас, заглубляя фундамент на десяток сантиметров и выравнивая башню. Айзек отпустил ступени и шагнул назад.

— Внушительно, — сказал он, оглянувшись на очередных погонщиков — трое Броннов глазели на башню, запрокинув головы и приоткрыв пасти. Тягловый зверь, не обращая ни на что внимания, брёл себе вперёд, брёвна тащились за ним.

— Сразу видно, как напряжённо идут исследования, — сказал Гварза, смерив башню угрюмым взглядом. — В Лос-Аламосе учили технологиям каменного века?

Айзек быстро шагнул вперёд и встал между Гварзой и Гедимином. Последний только хмыкнул. «Вот же реакция… Я ещё подумать не успел, а он уже тут.»

Гравий зашуршал — к сарматам, нарочито громко шаркая, подошёл Руниен.

— Башня Куэннов очень красива, — он склонил голову и прижал посох к груди. — Бронны и Скогны благодарят вас за щедрость. Это теперь их башня, и они могут приносить на ней дары?

Гедимин оглянулся на неровные ряды расколотых брёвен на окраине лагеря.

— Сначала пусть перетащат всю древесину. А потом могут делать с башней, что хотят… Айзек, не пора ещё греть воду?

…На дне «ободранной» долины было тихо. Скалы уже не отбрасывали тень, но и темнота ещё не сгустилась. Гедимин, «подсвечивая» дорогу лучом сигма-сканера, обошёл главную шахту, поправил крышки малых колодцев и, пригнувшись, протиснулся в ангар.

Аборигены, уходя, закрыли за собой последний шлюз, отделяющий склад от цеха. Гедимин отодвинул створку и посветил внутрь. Расколотые деревья уложили на ребро, часть продухов была прикрыта явно вручную — такого режима на пульте не было. Сармат покосился на анализатор, проверяя температуру и направление потоков воздуха. «Ага, влажность низкая, воздух движется свободно… И всё на месте,» — Гедимин ещё раз пересчитал заготовки и просканировал несколько с большим увеличением. «Может быть, завтра начнётся работа. Ещё один этап… Насколько же всё это проще на Земле, мать моя колба…»

В дверях зашуршало.

— Гедимин, у тебя не осталось факелов? — смущённо спросил Вепуат, останавливаясь у порога. С его чешуйчатой брони свисали «трилобиты». За сутки она вздыбилась ещё сильнее — сармат местами походил на прошлогоднюю еловую шишку. «Совсем мутировал,» — мелькнуло в голове Гедимина, и он недовольно сощурился.

— Свой куда дел? У тебя же был.

— Отдал на башню, — Вепуат кивнул куда-то за плечо. — Может, отсюда снимем… временно, до утра? Деревяшкам же свет не нужен…

— А башне — нужен, — Гедимин выразительно хмыкнул. — Делай что хочешь, а я — в лабораторию. Тут хвостовики для твэлов не из чего делать, а тут ты со своим маяком…

…Полог шатра был застёгнут на крючки, и всё равно то и дело кто-то совался внутрь. Гедимин косился на качающуюся шкуру, но из-за стола не вставал, только изредка поглядывал на сигма-сканер. «Нхельви. Теперь — Бронны. А вот и Руниен. А это „трилобит“. Зря Вепуат их отпускает, опять придётся лечить…»

Снаружи давно стемнело — ещё когда Гедимин возвращался из лаборатории с тремя наскоро охлаждёнными отливками, траву под ногами нельзя было отличить от камня. С тех пор прошло часа три — дело уже шло к ночи. Перед Гедимином лежала оболочка твэла — трубка из чёрного стекла, серебристый мифриловый наконечник и такой же хвостовик — только просверленный насквозь и заткнутый тонкой ипроновой пробкой. «Пусть лучше ипрон притягивается к ипрону. Метеороид его знает, как себя поведёт ирренций, и чем его потом экранировать…» — Гедимин поднял взгляд на чертежи и едва заметно ухмыльнулся. «А ирренций пусть везут. Пригодится…»

На улице что-то протяжно загудело, потом забулькало, застучало, зашелестело; Гедимин услышал короткие «возгласы» дудок и отдалённо-ритмичные вопли. Они скоро стихли, но гудения, стуки и позвякивания не смолкали, пока сармат примерял хвостовик твэла к катушке и их вместе — к струбцине на краю стола. Через полчаса, когда Гедимин задумчиво разглядывал оболочку стержня, свисающую с «магнита», под полог просунулась рука в бронированной перчатке и отстегнула крючок.

— Чего сидишь? — удивлённо спросил Вепуат, заглядывая в шатёр. — Карлики уже беспокоятся. Они все там, у башни. Празднуют. Пойдём!

— У меня опыты, — сармат кивнул на «твэл». Вепуат покосился на дозиметр и, как показалось Гедимину, облегчённо вздохнул.

— Оторвись ненадолго. Посидишь с ними и уйдёшь. Посмотришь, как твой маяк светится. Ну, давай!

Снаружи было на редкость темно — Гедимин, едва высунувшись за порог, взялся за фонарь. Все светильники из лагеря пропали, только на окраине, высоко над шатрами, сиял в небе красно-жёлтый маяк. Он казался повисшим над землёй — аборигены поставили «факелы» и рассыпали светящийся кейек по верхним ступеням, нижние тонули в темноте, и подножие башни еле-еле освещалось. Там собрались все — Бронны и Скогны устроились вокруг, каждый народ — со своей стороны; нхельви рассредоточились между ними и бегали туда-сюда, только мелькали, попав в световое пятно, полосатые хвосты; поодаль Гедимин разглядел две массивные тени с длинными палками в руках.

Барабаны и дудки временно притихли, и кто-то из Скогнов перекладывал еду — кажется, жареных кальмаров — с блюда в руках на одну из ступеней башни. Каждый выступ был занят — где-то стояли круглодонные чашки с жидкостью, где-то лежали аккуратные кучки плодов или приготовленной еды. Никто к ним не прикасался, даже нхельви пробегали мимо, будто ничего не замечая.

Увидев сарматов, аборигены оживились. Те, кто был ближе, вставали с места, склоняли голову и отступали, освобождая проход. Вепуат дёрнул Гедимина чуть в сторону, к расстеленным на земле циновкам… или, может, войлоку — какие-то грубоватые плетёнки лежали там.

— Садись, — прошептал Вепуат, устраиваясь на подстилке. В этот раз он был один, без животных. Гедимин покосился на его деформированную броню и едва заметно поморщился. Кто-то тронул его колено — подошедший Бронн протягивал сармату чашку с ягодами курруи.

— Бери, — кивнул Вепуат и взял в руки другую чашку — с мутной жидкостью, покрытой хлопьями пены. Пока Гедимин озадаченно смотрел на ягоды — «и что мне с ними делать?» — разведчик поднёс жижу к респиратору.

— Псих! — сармат едва не выбил чашку у Вепуата из рук. Тот, ловко увернувшись, отпрыгнул подальше.

— Тихо ты! Видишь, все пьют? Ты просто поднеси к респиратору, а внутрь не лей. И с ягодами так же. Они сильно беспокоятся, что мы ничего не берём, понимаешь?

Аборигены вокруг, притихнув, и правда смотрели на сарматов. Гедимин досадливо сощурился и взял у Вепуата чашку. «Так, включаем усиленную фильтрацию…»

То, что в итоге достигло рта, по вкусу не отличалось от питьевой воды. Вепуат странно булькнул и быстро отобрал чашку у сармата. Гедимин посмотрел в его расширенные глаза и криво ухмыльнулся.

— Фильтры. Из шламоотстойника можно пить — и с этой бурдой справятся.

Вепуат покачал головой.

— Вот хорошо, что тебя здесь никто не понимает! — он быстро поднёс чашку к респиратору и отдал ближайшему аборигену.

— Мастер Дим-мин? — за плечом сармата колыхнулась тень. Рослое существо с шипами на плечах на секунду нависло над ним. Гедимин приподнял руку в приветственном жесте.

— Хорошую башню построил, — тихо сказал Калиг, тронув его ладонь когтистым пальцем. — Долго не выходил — думали, может, что случилось…

Он поправил тёмный щиток над глазами и шагнул в темноту. Где-то в толпе загудела дудка, кто-то ударил пару раз в костяной барабан, и Гедимин услышал неритмичные возгласы — аборигены запели. Он покосился на Вепуата — тот сидел неподвижно, поджав под себя ноги, и смотрел на маяк.

— Зачем еда на ступеньках? — шёпотом спросил Гедимин. — Почему её никто не берёт?

Он сам не стал бы брать с грязного камня, но аборигены, после браги из пережёванных корней, навряд ли заботились о гигиене; сармат некоторое время думал, что еду на камни кладут для опаздывающих гостей, но существа приходили и уходили, а к разложенной пище никто не прикасался.

— Это? — Вепуат кивнул на башню. — Это не еда. Подношения для каких-то… духов, что ли. Трогать нельзя. Ты проанализируй издалека, если интересно. Но там ничего нового не лежит, всё есть у меня в базе.

Гедимин сузил глаза.

— Подношения для духов⁈ Настоящая еда для придуманных существ⁈ Они тут что, совсем…

Вепуат крепко ткнул его кулаком в бок, но сармат успел подставить руку.

— Кто бы рассказывал про придуманных существ!

Гедимин гневно фыркнул и поднялся на ноги.

— Осторожнее с дикарями. Ничего без фильтров не ешь!

«Тоже мне…» — отступив в темноту, он брезгливо поморщился. «Я на реактор Би-плазму не выливаю. А вся эта органика на башне… Если местные потихоньку её не сожрут или не приберут, она будет тут лежать и гнить. Приманит всякую летучую дрянь…»

Он покосился на горящий маяк и тихо, на широко расставленных пальцах, побрёл к шатру. «Традиции, мать моя колба… Может, они специально падальщиков к холму привлекают? Мало ли кого тут считают съедобным…»

Гедимин пристегнул полог на все крючки и снова сел за стол, к зелёному шару-светильнику. Пустой твэл так и висел над землёй, не касаясь её. Сармат обернул катушку защитным полем с единственным просветом и достал излучатель. «Будем регулировать интенсивность, прикрывая сопло пальцем. Как-то так тут и будут работать. Или палец в ипроне, или ипроновая пластина на верёвках…»