Обратный отсчет: Равнина

Часть 47 11–27 дни месяца Земли. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген» — Сфен Камня — Сердце Пламени — пустыня Уру-Джагзур, разрушенный город Айен — «черный зверь Нерга» — Сфен Воды, река Эллур

11 день Кислоты, месяц Земли. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген» — долина Элид

Транспортёр остановился. Гедимин издалека смотрел, как рабочие разворачивают его на склад. Ещё восемь центнеров «лиловой глины» отправились на хранение. В «топливном цеху» грохотала дробилка, перемалывая руду. «Тонна в сутки. Можно было бы и больше…» — Гедимин оборвал несвоевременную мысль. Для «больше» нужна была ещё пара шаровых мельниц и второй резервуар разделителя, а для них — «лиловая глина», ценная руда, ждущая переработки на ипрон. «Потом сделаю. Сейчас — ипрон нужнее.»

…Вепуат фыркнул.

— А что, ирренций, если над ним сидеть, бодрее выделяется? Или таблетки остывают быстрее?

Гедимин поморщился, но промолчал — крыть было нечем.

Вепуат уже запрыгнул на спину туун-шу и деловито хлопал по броне и отцеплял крюки. Зверь, услышав звон падающих зацеп, зашевелился. Гедимин влез на «палубу», стараясь не наступить на торчащие из-под брони глаза. Туун-шу следил за ним, но держался спокойно.

— Им надо много движения, — объяснял на ходу Вепуат, сбрасывая швартовые канаты. Существо шевельнуло хвостом. У ворот заверещали нхельви, кто-то из филков крикнул: «Sata!», — «дирижаблю» освобождали дорогу.

Туун-шу уже вылетал, когда снаружи донёсся вой. Следом кто-то хрипло рявкнул, и Гедимин насторожился — «акцент» был чужой, не Джагульский.

— Сагаты! — крикнули снизу. Там на броне сааг-туула стоял кто-то из вожаков, с оружием и в броне. Другие выглядывали из щелей, как из бойниц. «Набег?» — Гедимин быстро огляделся по сторонам. Всё, что он увидел, — синий силуэт, влипший в расщелину скалы; тёмная грива стояла дыбом. Сканер «показал» ещё двоих — без оружия, только с ножами и заострёнными костяными штырями, с полупустыми торбами — внутри было по горсти клубней и несколько рэссеновых «капель».

— Ваджег! Что за шум? — спросил Вепуат. — На вас напали? Эти трое?

Кто-то из Джагулов взвыл, но тут же замолчал под недовольное рычание из-под брони.

— Они смотрели на холм!

Вепуат пожал плечами.

— Не запрещено. Э-эй! Кириг!

Филк, что стоял у ангара и пил из фляжки, опустил её и вопросительно хмыкнул, глядя в небо.

— Можешь жахнуть над плато? Так, чтобы гравий посыпался? Только подальше от той расселины, — там местный!

— Да не вопрос, — филк, пожав плечами, сунул руку в карман. Камешек, запущенный из колёсомётной пращи, свистнул над ущельем, врезался в слой гравий и там взорвался. Вниз хлынул камнепад.

— Хепри! — заорал с «чердака» станции Кенен Гварза. Вепуат, хмыкнув, хлопнул туун-шу по броне. «Дирижабль» поплыл прочь, набирая скорость. С плато за ним, привстав с гравия, следили трое Сагатов.

— Оно было надо? — спросил Гедимин. Вепуат кивнул.

— Смотреть пусть смотрят — но сильно не расслабляются.

— А если это разведка? — Гедимин вспомнил Кьюсские ловушки и стиснул зубы. Вепуат отмахнулся.

— Все, кому надо, уже всё разведали. У нас прямо на базе жил Райвиг! Не говоря уже о Кьюссах.

— Ты взял с Сагатов мирную клятву? — спросил Гедимин, угрюмо щурясь. Вепуат ухмыльнулся.

— У них сложно с клятвами. Ты не бойся. К нам не полезут — мы очевидно опасны. То, что нельзя сожрать мимоходом, Сагатов не интересует.

Сааг-туул всё так же лежал неподвижно под скалой, зарыв морду в гравий. Десяток кочевников выбрался на броню с мелкими занятиями. Кто-то задумчиво вычёсывал мех и переплетал гриву, макая гребень в миску с водой.

— И эти не моются? — Гедимин еле слышно хмыкнул.

— Ну не камнем же им мыться, — отозвался Вепуат. Он уже разворачивал «дирижабль» к холму. Ещё пара секунд — и туун-шу, раздув бока, повис над плато. Сигма-сканер «видел» оттуда и ближайшего сааг-туула, и «передвижной лагерь» в соседнем ущелье; выступы скал прикрывали сарматов от глаз кочевников.

— Смотри! — Вепуат ткнул пальцем в тёмное облако, быстро опускающееся к земле. Над соседним плато формировалась «пищевая воронка». Гедимин развернул к ней луч сигма-сканера и увидел наклонные костяные шесты и растянутые на них сетки. Поодаль от конструкции стояли четверо Сагатов. Ещё пара десятков отошла совсем далеко, но пристально следила за растущей воронкой.

— А еды-то мало, — прошептал Вепуат. По экрану пробежала рябь — сканирующие лучи на секунду скрестились. Гедимин посмотрел под сети — там и впрямь лежала пара горстей чего-то раздавленного или разваренного. Под мелкоячеистой сеткой на вареве паслись летучие падальщики размером с полногтя. Что-то более крупное сновало сверху, но добраться до них не могло.

— Так они долго не… — начал было Вепуат, но замолчал. Сагаты на краю плато резко, как по сигналу, выпрямились и вскинули колёсомёты. Гедимин даже не успел толком разглядеть их костяные корпуса и форму снарядов, — три взрыва прогремели в небе. На плато посыпались оглушённые и разорванные тушки. Воронка растаяла.

— Да уж, очень избирательно, — пробормотал Вепуат. Сагаты, разбежавшись по плато, подбирали крупную добычу. То, что было меньше пальца, так и осталось валяться — и к нему уже слетались мелкие падальщики. Двое кочевников, не отвлекаясь на добычу, выдёргивали шесты и сматывали сети. Над холмом медленно вырастала новая воронка, куда крупнее — и Гедимин видел, как Сагаты пятятся от неё и обмениваются резкими жестами. Секунда — и в небе снова громыхнуло.

Второй улов был богаче первого — там уже попадались и тушки в полметра длиной. На холм поднялись другие Сагаты, добычу быстро собирали, оставляя только мелочь. Падальщики уже кружили над ней, а гравий внизу шевелился — что-то утаскивали под землю. Все, заткнув за пояс колёсомёты, подбирали тушки. Шесты и сети уже уволокли к «передвижному лагерю», следом потянулась вереница с добычей. Среди падальщиков над холмом сновали «трилобиты» — все три стаи слетелись туда, к ним подтянулись и дикари, не убитые взрывами. Кто-то из Сагатов, повертев в руках мелкую «рыбину», подбросил её в воздух. Её поймали на лету — Гедимин даже рассмотреть «трилобита» не успел.

— Надо было нам так же охотиться, — сказал Гедимин. — А то филки замучались гарпунить медуз.

— Если мы так будем, медузы очень быстро закончатся, — отозвался Вепуат, направляя луч вниз, на «передвижной лагерь». — Сагатам не нужно добывать тонны гзеша. А… Ядро Сатурна!

За холмами заверещали.

«Дирижабль» развернулся быстрее, чем луч сканера, — Гедимин не успел ещё сфокусировать его, а туун-шу уже вылетел из-за плато и завис над долиной. Внизу остановилась повозка Броннов. Она только что вышла из разлома — и наткнулась на копьё, вбитое в гравий. Чуть поодаль, на склонах, замерли Сагаты, держа наготове колёсомёты. Один, с копьём в руке, спустился ниже и что-то говорил Броннам. Высокая интонация давалась ему с трудом, он мотал головой, щерился, но старательно взвизгивал. Бронны верещали в ответ.

После особенно громкого вопля Сагат махнул копьём. Те, кто стоял на уступах, шевельнулись, поднимая колёсомёты. Гедимин потом понял, что они двигались нарочито медленно — если бы хотели, давно бы выстрелили. Но он успел раньше.

— Heta! — вопль Вепуата утонул в грохоте камнепада. Струя плазмы вспорола склоны, сбросив кусок скалы и всё, что на ней, на дно долины. Над повозкой встал, мигая и покрываясь пятнами, защитный купол. Бронны выглядывали из-под неё с колёсомётами наготове. Из кучи гравия, волоча за собой оружие, быстро выбирались Сагаты. Они отступали по ущелью, глядя на «дирижабль». Почему-то они не скалились и не прижимали уши — даже те, кто хромал или покрылся ссадинами, выглядели не столько злыми или напуганными, сколько озадаченными.

— Ну? Кто ещё полезет к нашим Броннам в нашей долине⁈ — заорал во весь голос Вепуат, наклоняясь над ущельем. Сагат с копьём — он отступал последним — дёрнул ушами и приостановился.

— О Броннах сказано не было, — сказал (скорее, пролаял) он. — И мы далеко. Вас отсюда не вид…

Гедимин не собирался стрелять — только хотел вернуть сфалт в заплечные крепления — но Сагат шарахнулся к скале и отскочил за уступ. «Он думает, камень его защитит?» — Гедимин криво ухмыльнулся. Вепуат повернулся к нему и прижал его руку к «палубе».

— Всё, хватит. Там Бронны. Надо посмотреть…

Защитный купол ещё был на месте. Бронны уже с ним освоились и спокойно сидели на повозке. Впрочем, колёсомёты они далеко не убирали.

— Никто не ранен? — спросил Вепуат, убирая купол. Бронны, навострив уши, выпрямились во весь рост и заверещали. Тот, у кого на пёстром нагруднике было больше всего цацек, дотронулся пальцами до лба.

— Высокий народ, жрецы Пламени? Старейшины Аммены хотят говорить с вами! Ты — мастер Вепу-а, повелитель перьев?

Вепуат смущённо хмыкнул.

— Аммена? Это город такой? Не слышал. Он где-то неподалёку?

Гедимин покосился на соседнее плато. Сагаты ушли было, но вернулись — и, стараясь не привлекать к себе внимания, следили за караваном и «дирижаблем» над ним. Он со вздохом передвинул сфалт ближе к руке — наблюдатели отползли в тень.

Повозка тащилась по ущелью — с той же скоростью, что и всегда, плоские «черепахи» Броннов не умели быстрее. Туун-шу плыл над ними. Вепуат, свесившись с «борта», что-то выспрашивал. Гедимин порой прислушивался, но его больше волновали кочевники.

— Что же вы не послали вперёд разведчиков? Мы были тут, повезло, но мы же тут не всё время!

— Для чего? — отозвался Бронн. — Сагаты, поймав одного, убьют его. Одному не отбиться.

— Без нас вы отбились бы? — спросил Вепуат. Гедимин с сомнением покачал головой. «Видел я, как они отбивались…»

— Мы бы дали им малую часть, — Бронн указал на корзины. — Тут грибы, они для нергонов. Часть отдали бы, и они отступились бы.

Вепуат недоверчиво хмыкнул.

— Зачем часть, если можно всё? И вас самих, если уж они вас едят…

Бронн показал на колёсомёт, убранный за пояс.

— Всё? Всё достанется не всем, — он оскалил острые зубы. — Будет драка. Кто-то да ляжет. Бери то, что нужно нергонам, и не уходи один — и от Сагатов вреда не будет. Это не Джагулы.

Его голос заглушили визг и пронзительный вой. Следом заскрежетал раненый или напуганный сааг-туул. В соседнем ущелье сверкнула белая вспышка.

— Пошли вон! Тут дорога стража! — услышал Гедимин пронзительные крики. Голос был ему знаком. Вспомнить, откуда, он не успел — Вепуат сбросил за спину защитный купол, рывком набрал высоту, и через пару секунд туун-шу висел над соседней долиной.

Посреди долины в ярком пятне белого света стоял Хассинельг и покачивал посохом над головой. Свет куполом накрывал повозку с Броннами. Те засели за бортами волокуши, держа в руках колёсомёты. С границ светового пятна на маленький караван скалились Сагаты.

— А ну, не лезть к Броннам! — заорал Вепуат, перекидывая на плечо плазмомёт. Сагаты озадаченно переглянулись и подались назад. Хассинельг помахал сарматам посохом.

— У вас тут Сагаты? — белый свет хлестнул по скале. Кочевники шарахнулись.

— Много их тут, в Эл-лиде?

— Три племени, — отозвался Вепуат. — Хассек! Ты-то чего не смотришь, куда идёшь⁈

— А! — страж полоснул наконечником посоха по гравию, и камешки, встав волнами с двух сторон от каравана, качнулись к скалам. Сагаты запрыгнули на уступы, подальше от гравийных гребней, и оттуда недобро скалились.

— Я и так знаю, чего ждать… Хэ-эй! За скалой! Вы что, из Аммены⁈

Страж вместе с волокушей незаметно миновал пол-ущелья и остановился напротив купола. Вепуат разрушил защитное поле, и вторая повозка выехала в долину. Пришельцы из Аммены, увидев Хассинельга, сдержанно ухмыльнулись и изобразили приветствие. Тот махнул им посохом.

— Гедимин отбил их у Сагатов, — сказал Вепуат. — У вас разведывать дорогу совсем не принято? Мало ли кто сидит за разломом…

— Есть штуки, которые видят сквозь разломы, — подал голос Гедимин и потянулся за «телескопом». — Скогны их даже делают.

Бронны прижали уши и уставились на Хассинельга. Тот махнул хвостом.

— Я всё-таки страж. Кто бы ни сидел — пусть он меня и боится. Сагаты сейчас везде. Вот я и пошёл с алвенцами… Хэ-эй! Аммена! Вы-то куда без стража⁈

— Страж Наккен не пошёл с нами, — отозвался Бронн, недовольно шевельнув вибриссами. — И нас не хотел пускать. Но мы поехали. Город Пламени рядом, и Аммена хочет дружбы с ним.

Хассинельг щёлкнул хвостовой клешнёй. Сарматы быстро переглянулись.

— Почему не хотел пускать? — спросил Вепуат. — Я не помню, чтобы когда-то с ним ссорился.

«Наккен…» — Гедимин судорожно перебирал знакомые имена. «Может, тогда, в литейнях… Нет. Не было там никого на „Н“.»

Бронн уставился в землю. Хассинельг, шумно вздохнув, подошёл к повозке и пощёлкал языком. Плоские звери двинулись вперёд.

— Стражи… Они, в общем, как и в том году, — нехотя пояснил Хассинельг, не глядя на сарматов. — Совет против… ну, сами знаете.

— М-нда. Друзей у нас немного, — вздохнул Вепуат. — И всё равно — его-то не заставляли с нами дружить! Зачем он отпустил Броннов в опасные степи⁈

Бронны, как по команде, вскинули головы и недовольно распушили вибриссы.

— Бронны — не детёныши, — надулся и Хассинельг. — Доехали бы сами. Но со стражем всё же спокойнее.

Гедимин оглянулся на холмы. Кочевники всё ещё следовали за караваном. Они старались держаться в тени, но сармат замечал их силуэты в расщелинах и среди кустов. Отстали они, когда ущелье вывернуло к Сарматскому холму.

…В больших корзинах оказались грибы, в маленьких — чуть подсохшие, сморщенные ягоды курруи. Сверху Бронны сложили длинные пустые мешки. Для сармата эти «контейнеры» были соразмерными, но Бронн поместился бы туда целиком. «Если внутрь сложить руду, под центнер наберётся,» — прикинул про себя Гедимин, высматривая на мешках швы. «А они нетканые. Опять чьи-то внутренности. Крупная была добыча…»

— Алвен не забывает союзы, — говорил Айзеку предводитель Броннов; он встал на повозку и расправил плечи, стараясь казаться крупнее. — Пусть Элидген переместился, мы всё помним. Пусть все слова будут сказаны в день Земли!

— А теперь вы рядом с Амменой, — вмешался второй «командир». — Вам не нужны семена и саженцы? Или грибы для ваших нергонов?

Гедимин покосился на ущелье — оттуда, забравшись на горб сааг-туула, выглядывали кочевники. Бронны не так занимали их, как корзины с куджаглой. «Им и отдать. Или, вон, Сэта. Часть я заберу для Текк’тов — им, вроде нравится… Главное, чтобы филки не наелись. Экспериментаторы, мать их пробирка…»

— Тут есть звери, за которыми нужен присмотр, — услышал он слова Айзека. — И много жаровен, кувшинов и места для спальных коконов. Но хорошо ли Броннам под землёй, в каменных пещерах?

Пришельцы переглянулись и запищали. «Экипажи» двух повозок за спинами «командиров» показывали друг другу когти и острые зубы. Внятного ответа Айзек дождался не сразу.

— Если Пламя благословит Аммену, мы пришлём лучших звероводов, — пропищал предводитель. — Пусть его сила питает наши корни! Мы не кочевники, чтобы бояться спать под крышей.

— Каждый хочет запустить корни в источник силы, — отозвался алвенец, прижав уши. — Алвен пришлёт лучших и не потребует платы!

Кто-то тронул Гедимина за руку. Обернувшись, тот увидел Вепуата.

— Броннам нужна спецодежда, — прошептал тот. — Чтоб и защищала, и они могли в ней ходить. Речь-то о Зелёных Пожирателях…

Гедимин мигнул.

— Вы там в себе? Пихать дикарей…

— У них опыт, — отозвался Вепуат. — Видел, как Пожиратели тут размножились? Подумаешь о спецодежде? Гзеш, если что, привезут, у них есть. Дело за экранирующим слоем…

…«Дирижабль» медленно плыл над ущельем. Внизу, в белом световом пятне, двигались две волокуши. Хассинельг шёл рядом, посматривая на склоны и расселины. Что-то шевельнулось за поворотом, он вскинул посох, сверкнул белый луч — и кто-то с шорохом и подвыванием откатился в тень.

— Хассек! А чего им свет не нравится? — спросил Вепуат, свешиваясь с «борта». — Он жжётся, или что? Я руку совал — ничего не почувствовал…

Гедимин резко выдохнул и показал ему кулак. Вепуат только ухмыльнулся.

— Если попадёт в Бронна, тоже ничего не будет, — сказал Хассинельг; ещё один луч улетел в расселину, и там зашуршало. — А вот нергонам не по нутру. Почему — не знаю. Я-то не нергон…

…Алвенская волокуша свернула, и страж, махнув посохом на прощание, пошёл за ней. «Дирижабль» поплыл дальше. Уже были видны склоны, подрезанные струёй плазмы. Сагаты втроём копались в оплавленных камнях. Заметив чужаков, они подались в сторону. Бронны показали им колёсомёты и отогнутые когти. В полной тишине повозка поползла к разлому. Гедимин поднял «телескоп» — на той стороне не было ни одного кочевника.

«Спецодежда,» — он задумчиво посмотрел на передатчик. «Всё упирается в массу. Минимальный экранирующий слой, — сможет ли Бронн его поднять?»

12 день Мрака, месяц Земли. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген» — долина Элид

— Миллиметровый слой? Меньше никак?

— И так мало взял, — буркнул Гедимин. Айзек и Вепуат уже три минуты рассматривали пару листков — один с чертежом, на другой пришлось перенести «легенду» и расчёты к ней — не влезли. Сармат угрюмо щурился и думал об ипроновой руде и остывающих топливных таблетках. С утра он их трогал, хоть и пришлось после этого идти на дезактивацию, — иначе мозг работать отказывался.

— Одиннадцать кило, — сказал Вепуат, отрываясь от листка. — При том, что сами они — килограмм по двадцать. Гедимин, ты по себе-то всех не меряй!

Сармат фыркнул.

— Там излучение, — напомнил он. — Защита им нужна? Если нет — так я пойду работать.

«На один такой скафандр нужно грохнуть вагон тхелена,» — думал он. «Один он и будет. Нечего лазать толпой в опасной зоне.»

— Значит, один Бронн должен надеть защиту и в ней сделать всю работу, — пробормотал Айзек, задумчиво щурясь. — А в принципе… Вепуат! Они вроде как признают камни силы? Не пугаются их?

Вепуат поспешно закивал и расплылся в ухмылке.

— Гедимин! Можешь встроить камни силы под броню? Так, чтобы прилегали к телу? Вот, посмотри, какой они формы. Если вот так приложить, царапаться не будут.

Гедимин пожал плечами.

— Давай чертёж. Если это поможет…

«Девять килограммов тхелена,» — пульсировало в мозгу. «На кой к нашим животным тащить местного дикаря⁈»

…Мешки вывалились из транспортёра. Передатчик на руке Гедимина мигнул и коротко пискнул. «Семь тонн ровно,» — сармат сдержанно ухмыльнулся. «Осталось их погрузить и…»

— Гедимин! — Вепуат влетел на склад, чиркнув крылом по стене. — Сильно занят?

— Авария? — вскинулся сармат. Вепуат мотнул головой.

— Они вылупляются! Летим! Это не каждый год бывает! Урджен говорит…

Он ещё что-то молол на ходу, вцепившись в локоть Гедимина. Сармат морщился, но не вырывался. Из сбивчивой речи Вепуата он чётко понял одно — после «вылупления» Сагаты из долины свалят, и Вепуат наконец успокоится.

…Туун-шу остановился над плато. Тени уже исчезли, — наступил вечер. В такие дни темнело быстро — Гедимин сразу заметил падение освещённости. Внизу, в ущелье, тяжело ворочалось что-то массивное. Сааг-туул лежал, на полметра зарывшись в гравий, и изредка ёрзал, закапываясь ещё глубже. Вряд ли он пытался уйти в «грунт» с головой — ему всё равно не хватило бы там места — но его подёргивало, и он ворочался. Все пластины брони сомкнулись. Цветные ленты, прищемленные их краями, болтались снаружи; кто-то из кочевников забыл обмотки, оставленные на проветривание, и они тоже висели на панцире. Хозяину, похоже, было не до них.

— Они все поют, — громко прошептал Вепуат, глядя на сигма-сканер. — Или что-то повторяют. Эх-х, звук не передаётся…

Сааг-туул дёрнулся ещё раз и затих. Вепуат с резким выдохом приник к прибору. На экране ворочался продолговатый слоистый предмет. Что-то ухватило его изнутри, дёрнуло — и вскрыло, выпустив наружу ручей слизи. Из прорыва, расширяя его, выбирался круглый ящер.

Первое, что разглядел Гедимин, — огромные резцы, едва влезающие в пасть. Существо вцепилось в прогрызенную оболочку и рвануло на себя, отдирая кусок за куском. Из соседнего яйца, на ходу жуя обрывки, выбрался ещё один ящер. Полость, в которой они возились, пульсировала и медленно сжималась. Ещё один толчок — и четыре мелких сааг-туула вместе с остатками яиц и слизи вылетели в соседнюю «пещеру».

— Смотри! — Вепуат ткнул пальцем в что-то пульсирующее. В стенке полости открывались проёмы. Зверьки, принюхавшись, поползли к ним. Перемещались они странно — круглые, с короткими лапами и куцым хвостом, отталкивались от каждого выступа и скорее катились, чем шли. Из проёмов уже выдавливалась студенистая масса. Рассмотреть её Гедимин не успел — вся «пещера» встряхнулась, вылетев из-под сканирующего луча. Сааг-туул вылез из гравия, повёл массивным оплечьем, переложил хвост по-другому и снова залёг, из-под панциря глядя на долину.

— Едят! — Вепуат первым «нащупал» нужную полость. — Какая-то питательная масса… Ну и здоровы они жрать!

«А панцирь у них ещё мягкий,» — думал Гедимин, рассматривая зверьков на экране. Они лезли друг на друга, пытаясь добраться до проёма в «потолке» «пещеры». Ни ошмётков, выпавших из соседней полости, ни жижи, выплеснутой из протоков, в «норе» не осталось. «Мягкий, но сегменты уже все намечены. А хвост пока без шишек… Мать моя колба, чем я вообще занят⁈»

Он хотел выключить сканер, но тут «потолок» «пещеры» шевельнулся. Проёмы приоткрылись, вываливая уже не жижу, а густоватую кашу с торчащими из неё волокнами. Зверьки накинулись и на неё. Их бока постепенно раздувались.

— А! Они наполняют полости, — шумно выдохнул Вепуат, глядя на экран. — Они сыты. Это запас.

Гедимин направил луч на взрослого сааг-туула. Тот лежал, прикрыв глаза и вяло поводя хвостом. «Он чувствует, как внутри ползают? А в нём они дыру не прогрызут?» — сармат едва заметно поёжился. «На что ни пойдёшь, если клонария нет, а размножаться как-то надо…»

— Три метра с хвостом, — Вепуат что-то отмечал на экране. — А этот — два восемьдесят. А полость… Так, метров до пяти они в ней дорастут. А если кто-то кого-то сожрёт — то и до семи. А если выживет только один…

Гедимин покосился на сааг-туула.

— Они её изнутри не сожрут?

— Не думаю, — пробормотал Вепуат. — А вот друг друга — могут. Интересно, когда у них твердеет панцирь…

— Ты их разводить собираешься? — мрачно спросил Гедимин. Вепуат качнул головой.

— Как их разведёшь без единой самки…

Взгляд у него был задумчивый.

…Айзек и Гварза переглянулись.

— По воздуху — наверное, быстрее… — протянул командир. — И всё равно — уходить посреди эксперимента…

— Куно за ними присмотрит, — быстро сказал Вепуат. — Там всё нормально. Никакого отторжения. Он, может, скоро начнёт делиться.

— «Может»… — повторил Гварза, неприязненно морщась. — Научная деятельность…

Айзек укоризненно хмыкнул.

— Речь не о том. Гедимин! Ты сам не можешь управлять…

Сармат резко качнул головой.

— Я не биолог. Твари — не моё. Был бы нормальный корабль…

Вепуат сердито фыркнул.

— Чем тебе Тикс ненормальный⁈

Айзек посмотрел на потолок.

— Вылет завтра на рассвете, — ровным голосом сказал он. — С семью тоннами руды и Гедимином. Хассек клянётся, что всех предупредил. Но точного дня он не знал. И они не знают. Постарайтесь без стрельбы и разрушений, ладно?

— Мы мирные, — заверил Вепуат. — Нам нужны только литейни. А вы тут смотрите за Джагулами! У Сагатов самки с детёнышами, — я уже умаялся держать Джелегов за шкирку. А там ещё Хеллуги и Улгехи…

— Все, кого вы с Кетом сюда притащили, — буркнул Гварза. — Хорошо, хоть Сагаты здесь не останутся. Надеюсь.

13 день Льда, месяц Земли. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген» — и далее

Под дребезжащий сигнал побудки Гедимин сел на матрасе и достал флягу. Остатки сна слетели мгновенно. «Вылет с первым светом,» — повторил сармат про себя, допивая Би-плазму. «Пока не рассвело, надо нагрузить зверюгу. Скажу Вепуату — пусть подвесит её над шахтой вспомогательного. Так быстрее пойдёт.»

— Гедимин, — Вепуат, пока он возился, успел подняться на ноги. — Тикса я подгоню, куда надо. А ты, пока есть время, иди к хранителю. Скажи ему — пусть предупредит Пламя. Хоть оно будет знать, что мы едем.

Гедимин хмыкнул.

— Пламя? Оно всё равно ни с кем в столице не общается. Смысл его предупреждать…

— Ты предупреди, — перебил его посерьёзневший Вепуат. — Дальше — уже не наши проблемы.

…«У-уедешь?» — тёплое волокно прижалось к виску. Гедимин кивнул.

— Нужен ипрон. Без него нам твэлы не собрать.

Ему было не по себе, когда он покидал машинный зал. «Тут двести сарматов экипажа. Как-нибудь присмотрят,» — думал он, сворачивая к щиту управления. «Проверю, что со связью. Внутри всё в порядке, но мало ли…»

— Органы дыхания, — услышал он, едва внутренний шлюз приоткрылся. — Местные привыкли к грязным тряпкам, мы — к электрической пропитке. И всё это никуда не годится, если…

«Гварза,» — Гедимин угрюмо сощурился. «И Айзек. Ладно. Мне от них ничего не надо. Я шёл к БЩУ.»

— Атомщик! — окликнул его Айзек, едва сармат переступил порог. Гварза поморщился.

— Как я и говорил — искать его незачем. Сядь у реактора, и Кет обязательно…

— Смотри, — перебил его Айзек, разворачивая перед Гедимином склеенные вместе зеленоватые листки. — Мы говорили о защите органов дыхания. Мелкая радиоактивная пыль, пары флония, — всем этим дышать совершенно незачем. Что нам, что аборигенам.

Гедимин посмотрел на исправленный чертёж и мигнул.

— Встроенный генератор дыхательной смеси? С той… растительной дрянью? Обычного респиратора мало? Филки, вон…

— У филков респираторы вживлённые, — перебил его Айзек. — Внешние — так, дополнительный барьер. А Бронны — всё-таки не сарматы. Их не создавали для работы на урановых рудниках. Влажник — растение, это им привычно. Воздуха он делает достаточно. Несколько увеличивает вес скафандра, но, если есть камни силы, это нестрашно.

Гедимин пожал плечами.

— Делай, как хочешь. Моё дело — добыть металл, — сказал он, стараясь не морщиться. Ему было досадно. «Вечно Айзек норовит ресурсы потратить на ерунду. Вот смотрели за его зверинцем филки — и кому что мешало⁈»

… — Вира!

Наверху тихонько загудели поднимающиеся «стрелы» двойной лебёдки. Двухтонная клеть пошла легко, даже слишком быстро. Гедимин, задрав голову, смотрел, как груз исчезает во внутренних полостях туун-шу. Животное чуть раздулось, добавив себе подъёмной силы.

— Готово! — крикнул сверху Вепуат. Клеть полетела вниз.

— Осторожно там! — недовольно сощурился Гедимин. Вепуат хмыкнул.

— Не бойся, Тикс выдержит. А здорово тебе, с твоей-то силой! Я и не думал, что это так забавно…

«Сила у него…» — Гедимин поморщился. «Местные почему-то не носят на себе эти камешки с утра до ночи. Есть какая-то побочка. Но он же не выяснял…»

— Клеть не разломай! — крикнул он, нагружая подъёмник мешками. Груз закончился раньше, чем место, — это была последняя «ходка». «С „дирижаблем“ таскать мешки проще,» — думал Гедимин. «Если прямо под него загнать волокушу, то и разгрузка пройдёт в три захода. Если только… если там будут волокуши. И вьючные твари под них.»

…Едва Сарматский холм и башня над ним скрылись за разломом, Вепуат постучал по броне Тикса, замедляя полёт, и выпрямился.

— Погоди, я сейчас.

Гедимин только мигнул ему вслед. Чёрная крылатая тень спикировала на ближайшее плато, выудила что-то из слоя гравия и снова взлетела.

— Что там? — спросил Гедимин, едва Вепуат сел на броню. Тикс, не дожидаясь команды, ударил хвостом. Вепуат направил его в нужный разлом и показал Гедимину жёлтый камешек.

— Держи, я сейчас…

Внизу был Сфен Камня. Крылатая тень мелькнула среди валунов, выцепила что-то в слое обломков и снова взлетела. Гедимин мигнул. Камешек на его ладони был обычным осколком местного «песчаника» — ни окаменелостей, ни спороносных полостей…

— Держи, — Вепуат сунул сармату бесшовный мешочек, закинул туда камешки и прицепил «контейнер» к поясу. — Так, тут направо… Стоп!

«Он берёт, что попалось под руку,» — понял Гедимин, проследив за Вепуатом. «Даже не присматривается.»

— Мы полетим чуть помедленнее, — сказал Вепуат, взвешивая мешочек на ладони. — Будет немного бесить, но на самом деле — это много времени не отнимает… Ага, сейчас будет разлом…

— Зачем тебе гравий? — спросил Гедимин, когда Вепуат вернулся на «палубу». — Это просто камни. Они даже не фонят.

— Да уж наверное, — Вепуат криво ухмыльнулся. — Я потом половину выкину. А может, почти все. Урджен сказал…

Туун-шу свернул в очередной разлом, и Вепуат сорвался с брони. В этот раз он даже не садился — прошёл над самой землёй, ухватил камешек из верхнего слоя и набрал высоту.

— Урджен сказал — сначала надо брать всё. А потом смотреть, какие из них говорят. Я пока плохо понимаю…

Гедимин покачал головой, глядя ему вслед. Внизу прижимались к земле деревья-спирали Сфена Воздуха. Вепуат подобрал отколотый кусочек коры.

— Картографические камни, — пояснил он уже наверху. — Местные по ним ориентируются. Хочу тоже научиться. Но сначала надо собрать…

«И так он будет всю дорогу…» — Гедимин проводил взглядом крылатый силуэт, ныряющий за скалу.

— С чего ты взял, что у тебя получится? — спросил он, когда Вепуат вернулся. — Урджен объяснил, как это делается?

Вепуат дёрнул плечом. Он сидел, запустив ладонь в мешочек с камнями, и задумчиво щурился.

— Это непросто. И небыстро. Но я попробую. Раз мы тут, и надолго, — пора нам обживаться. Хотя бы учиться искать дорогу.

Гедимин покосился на сигма-сканер. Тот показывал, что в мешочке только обычный гравий — и окаменевший обломок коры. «Просто камни. Правда, Джагулы как-то умудряются…»

— Ты хоть смотри, что берёшь, — буркнул он. — Залезешь в Сфен Пустоты и притащишь…

Вепуат отмахнулся.

— Там берут кости. Они неопасны.

Мешочек постепенно раздувался. Вепуат достал ещё один. Он уже не приостанавливал «дирижабль» — догонял Тикса на полном ходу. К обломкам гравия прибавились косточки и ракушки.

— Самое трудное — это центральный камень, — сказал Вепуат, перебирая «добычу». — Но я что-нибудь найду. Ты ведь ненадолго в литейни? Дня три? Не полечу на базу — там три дня в один конец. Подожду тебя у столицы. Соберу камешки, посижу с ними, — может, заговорят.

14 день Пустоты, месяц Земли. Равнина, Сфен Камня

В Сфене Камня ветер дул вполсилы — «дирижабль», привязанный к скале-останцу, отодвинуло от неё на пару метров, но причальные тросы даже не натянулись. Светлело тут рано — Гедимин уже видел скалу и вбитые в неё анкера, хотя цвета ещё не различал.

— Ну что, говорят? — спросил он, угрюмо щурясь. Вепуат уже с утра зарылся в камешки — расставил на «палубе» все три мешка и, стянув перчатку, перебирал их и задумчиво жмурился.

— Пока нет, — серьёзно ответил он. — Урджен говорит — с ними быстро не освоишься.

Гедимин поморщился.

— Дикари шутят, а ты веришь.

Вепуат качнул головой и поднёс камешек к респиратору. Гедимин, ошалело мигая, смотрел, как он стягивает маску, нюхает обломок и касается его языком.

— Ты в себе?

— Джагул ещё и погрыз бы, — вяло отозвался Вепуат — и в самом деле попробовал камешек на зуб. Гедимин с присвистом втянул в себя воздух. Сказать ничего не успел — на «палубу» упал зеленоватый отсвет.

Чёрное, в серебристых разломах, небо стремительно зеленело. Свечение текло по трещинам, падало на землю — Гедимин видел внизу, на камнях, зелёные блики. Оно горело минуты три — сперва ровно, потом — прерывистыми вспышками, из зелёного становясь серебристым. Ещё минута — и всё погасло.

— Ну вот, а ты волновался, — ухмыльнулся Вепуат, глядя в потемневшее небо. — Всё сбросили, как надо.

— Угу, — буркнул Гедимин, перечитывая показания дозиметра. Пока небо горело, излучение усилилось на пару микрокьюгенов; сейчас и они ушли, и кривая интенсивности замерла чуть выше нуля. «Сегодня день Пустоты, так и должно быть,» — подумал сармат и сам поморщился. «Вот и я привык к местному бреду.»

— Автоматический сброс, — сказал он вслух. — Им только надо было опустить рычаг. Остальное там настроено.

— Видишь же — опустили, как надо, — отозвался Вепуат, дёргая трос. — Кто как, а я дорогу уже вижу. Летим?

15 день Воздуха, месяц Земли. Равнина — Сердце Пламени

Это была не птица. Только сейчас Гедимин её и рассмотрел — когда сбил кулаком на палубу и ещё пару раз стукнул для верности. Продолговатое кольчатое тело ещё сокращалось, зубцы панциря скрежетали друг о друга, перепончатые «плавники» трепыхались. Гедимин посмотрел на кулак, измазанный рыжеватой слизью, на щербину поперёк плеча — след от удара «клювом». «Клюв» и сейчас был вытянут на все сорок сантиметров. Кажется, он убирался внутрь, но сармат перебил какие-то мышечные тяжи, — головной сегмент летучей пиявки повис на размочаленной «перемычке».

— Ты смотри! — Вепуат уже прилепил странную тварь её же присосками к «палубе» и склонился над ней со сканером. — Эта дрянь внутри — нехилый такой растворитель. Оно её впрыскивает…

Гедимин покосился на потёки на «палубе» — броня под ними отчётливо посветлела. Сармат зажёг «жало» лучевого резака, поднёс к жиже, — пошёл пар, полосы стали ещё светлее.

— Да ладно тебе, панцирь не проело бы, — пробормотал Вепуат, отламывая «пиявке» хоботок. Его передний сегмент, твёрдый, как кость, сильно напоминал буровую коронку.

— Ну вот, образец из Сфена Жизни, — Вепуат убрал отломленное в мешок и смахнул тушку с брони. За ней помчались вылетевшие откуда-то мелкие падальщики.

— В ядерный могильник такие образцы, — Гедимин снова покосился на выщербленный наплечник — и помянул спаривание «макак». По краям пластины проступили неровные ряды бугорков. Сармат посмотрел на руку — щитки едва заметно приподнялись, наметились прорастающие шипы.

— Ой! А ты разве не… — начал было Вепуат, уставившись на мутирующую броню. — Ну да, верно! Тебе же негде было их переплавить…

— Надо было заранее, — буркнул Гедимин, пытаясь рассмотреть, что у него на спине. Лопаточные гребни ещё не скрежетали друг о друга — ну так и остальные шипы только-только наметились…

— Потерпи до вечера, — сказал Вепуат. — Я думаю, мы ещё засветло доберём… Смотри! Сагаты!

Внизу, вдоль ручья, выгрызали кустарник четыре сааг-туула. На их спинах виднелись синие точки. Кто-то спешился и бродил рядом, выкапывая клубни. «А мы, когда копали, таких не видели,» — подумал Гедимин. «Вообще мало живого видели. Может, у нас им воды не хватало?»

— Где-то рядом Сфен Воды, — Вепуат, наклонившись над долиной, высматривал устье ручья. — У тебя катушка далеко? Выловлю ульсену — чем не образец?

— А тебя потом выловят Селасси, — буркнул Гедимин, но катушку отдал. Внизу уже сплетались тёмно-зелёные ленты — мелководный поток разделяло множество больших островов. «Ещё одна река. Куда они все впадают?»

…Тень, ползущая по земле за «дирижаблем», скользнула по ущелью и растаяла. Она не появилась, и когда в очередной раз сменился пейзаж. Гедимин взглянул на часы. «Ночь. На базе уже темень.»

— Часов семь у нас в запасе, — ухмыльнулся Вепуат. — А цель близко. Ещё успеешь что-нибудь расплавить.

…Стрелка-указатель развернулась от серой долины к свечению на горизонте. Цифры мигнули. Гедимин опустил дозиметр. Отсюда, сверху, уже были видны спиральные белые шпили со сложенными отростками. Ещё немного — и показалась крыша древнего завода, вся в гребнях и впадинах, и спиральная улица с белыми башнями — со спины туун-шу они казались мелкими, как рассыпанные ракушки.

— Сто-ой! — Вепуат хлопнул Тикса по броне. — Надо посигналить. Гедимин, давай на счёт «три»!

Два плазменных сгустка взорвались в небе. Туун-шу втянул глаза и плавники и повис, раздув бока, над серой равниной. Вепуат уже деловито высматривал что-то на ней и качал головой.

— М-да, тут не знаешь, что отламывать…

На фоне белых стен что-то мелькнуло. Гедимин поднял было подзорную трубу, но тут же зажмурился — «линза Ку-унну» собрала всё излучение столицы и направила ему в глаз. Он ещё мигал, когда Вепуат радостно вскрикнул:

— Летят!

«Кейланны, оказывается, умеют летать медленно,» — мелькнуло в голове Гедимина. Он, привстав с брони, смотрел, как два ярких ящера то вытягиваются параллельно земле и рывком «проходят» полсотни метров, то замирают в воздухе, свесив хвост и широко расправив крылья. На спине у каждого светилось яркое белое пятно — стражи, прикрываясь посохами, пристально следили за сарматами. «Я их не знаю,» — думал Гедимин, принимая дружелюбный вид — насколько это получалось с торчащими из брони шипами. «А они нас, похоже, знают. И не то чтобы нам рады…»

— Э-эй! — Вепуат помахал подлетающим и широко улыбнулся. — Мы не Кьюссы! Можете нас проверить.

Страж — условный гуманоид с двумя парами рук, длинной и совсем короткой — чуть опустил посох и показал острые зубы. Его Кейланн повис в воздухе в десятке метров от Тикса, и тот подобрал плавники и странно засвистел.

— Кьюсские уловки нас не обманут, — бросил страж. Белый блик скользнул по броне Гедимина и погас.

— Хрще срце зхрт чжки, — проскрежетал второй страж — что-то негуманоидное, вытянутое вдоль спины Кейланна. Чем он говорит, Гедимин не видел — то, что было похоже на челюсти, вообще не размыкалось; может, поэтому и получалось так неразборчиво. Оба стража махнули посохами. Белые лучи протянулись вдоль земли, упираясь в просвет между белыми башнями.

— Вас пустят к городу, — сказал гуманоид. Лучи погасли, но на земле остался яркий блик.

— Останови своего зверя там. Дальше он не сдвинется.

— Как знаешь, — покладисто согласился Вепуат. — Только у нас семь тонн руды. Это на четыре волокуши. Есть у вас там волокуши? Если что, Шесек нас ждёт.

Башни приближались. Гедимин разглядел белый блик за уступом, потом — ещё один. «Встречают,» — думал он, высматривая шевеление за бойницами. «Оружие вижу. А волокуши — нет.»

— Стоп! — Вепуат похлопал по панцирю туун-шу. Зверь остановился над световым пятном — и тут же раздул бока и пошёл кверху. Гедимин слышал его сдавленное шипение.

— Стой! — крикнули снизу. Белый блик упал на броню. Зверь ударил хвостом, вылетая из-под луча. Вепуат с трудом развернул его, снова направил к обозначенному «причалу». Внизу заверещали.

— Сто-ой! — Вепуат удержал туун-шу от рывка в небо. Зверь повис над землёй в десяти метрах от светового пятна. Гедимин слышал, как он шипит, — что-то ему сильно не нравилось.

— Придётся тут, — выдохнул Вепуат. — И быстро. Долго я его не удержу… Э-эй! Внизу! Мы выгружаемся! Я улечу, а вы тут как знаете!

Верещание стало громче. Гедимин собирал лебёдку, и белые лучи упирались то в детали, то в руку, то в приоткрытый «люк».

— Спустишься на щупальцах? — спросил Вепуат, выглядывая из-под брюха «дирижабля». — Длины вроде хватает. А я тебе скину руду. Не знаю, что тут будет, — но Тикс сейчас улетит. Хоть со мной, хоть без меня…

Чем больше световых бликов собиралось на броне туун-шу, тем громче он шипел и сильнее раздувал бока. «Лопнет же,» — подумалось Гедимину, сползающему вниз на тросах-щупальцах. Вверху уже гудела лебёдка — гружёная клеть спускалась вместе с сарматом, опасно покачиваясь. «Дирижабль» мелко трясся, и груз болтало — Гедимин еле успел придержать «маятник».

— Вира! — крикнул он, спрыгивая на землю и вываливая следом мешки. Падать было уже невысоко — они выдержали, руда не высыпалась. Клеть полетела вверх. Белые лучи сошлись на Гедимине, и он сердито сощурился. «Надеюсь, кто-нибудь пошёл к Шесеку. Не ночевать же мне тут на мешках…»

— Едут! — крикнул Вепуат, разворачивая уже ненужные «стрелы» лебёдки. — Две повозки! Сейчас у завода! Гедими-ин, держись, — мы уже не можем!

Наверху громыхнули смыкающиеся пластины. Туун-шу ударил хвостом, уходя вертикально в небо. Гедимин мигнул — и тут же потерял его из виду.

Свет чуть потускнел — стражам надоело светить на мешки, они отступили в тень, но сармат ещё различал их силуэты среди белых шипов и гребней. Он встал рядом с грудой мешков и сложил руки на груди, угрюмо щурясь на спиральную улицу. «Две повозки… Ладно, к ночи доберёмся.»

… — Доехал? — Шесек спрыгнул с повозки. Он тяжело дышал, грива стояла дыбом. Он огляделся по сторонам и махнул стражам, показывая оттопыренные когти.

— Ну? Кроме фонарей, помощь будет? Фонари пока без надобности!

— Наше дело — охрана, — отозвались из-за бойниц. Шесек сердито фыркнул. Двое Броннов-погонщиков с опаской смотрели то на мешки, то на Гедимина. Сармат, пожав плечами, поднял первую связку. «С „дирижабля“ было бы удобнее. Ну да не впервой…»

…Шесек всё-таки добыл третью волокушу. Ещё тонну руды Гедимин взвалил на себя — даже это было легче, чем выстаивать под взглядами стражей и белыми лучами ещё час. Шесек держался поодаль от него, шевелил вибриссами и досадливо морщился.

— Все камни раздал. Сейчас работы — до вон того шпиля. Собрал всех подмастерьев. Хоть из Эллура приглашай.

— Все печи заняты? — Гедимина сейчас волновали не подмастерья. «Руду донесу. Но — проку, если негде плавить⁈»

Шесек махнул рукой.

— Печей много. Ещё бы все горели! Сам же видел — работают, когда хотят. Такой руды, как у тебя, мало. Освобожу очередь — может, что и загорится.

…У «разгрузочного входа» разворачивались чужие повозки. Не успел Гедимин подойти к туннелю, как высунувшийся наружу Скогн сдёрнул с него два мешка и уволок. Шёл он быстро, почти бегом, хоть его и мотало под их весом от стены к стене.

— На этом всё! — крикнул грузчикам Шесек, мимо них проскальзывая в туннель. Гедимин замедлил шаг. Его уже разгрузили, где-то впереди шуршал высыпаемый песок, и со шмяканьем падали пустые мешки. «Зря они так,» — запоздало подумал он. «Надо было без фильтрации, так — только лишняя возня…»

— Иди сюда, — выглянул из-за поворота Шесек. — Тут без тебя справятся. Надо найти, где тебе спать. Тут руда, там слитки, — так сразу не пристроишься…

Фильтрующая плёнка мигнула, пропустив его. Гедимин шагнул следом. Фильтр сомкнулся за его спиной. Шесек обогнул волокушу, гружёную песком, и выбрался к печам. Занавесь, прикрывающая выход, была закинута на торчащие из стены шипы и там привязана. Гедимин на ходу попытался вспомнить, торчали они в прошлый раз, или стена была гладкой.

«Два, четыре, семь…» — сармат на ходу пересчитывал подсвеченные колонны печей и открытые двери складов. На каждом выступе висели цветные нитки, обрезки листьев, и Шесек на ходу перечитывал их. Один пучок он сорвал, сунул ближайшему подмастерью и резко развернулся к проёму в стене.

— Посмотри, места хватит? Пустых нор уже нет — везде что-то сложено.

Внутри на циновке лежали блестящие синие лезвия, наконечники, шилья, — Гедимин бы мог собрать всё это в горсть, но разложили вещи, будто на витрине. Рядом, за границей, обозначенной цветным шнурком с камешками на концах, лежала ещё одна циновка — вторая «выставка» инструмента, как опознаваемого, так и совсем странного. Шесек — уже с кувшином в полроста наперевес — обогнул подстилки, огляделся в свободном углу и коротко пискнул. Следом ввалились двое подмастерьев с длинным свёртком из шкур.

— Ты тут свободно ляжешь, — сказал Шесек Гедимину. — Вот жаровня…

Не договорив, он выскочил наружу и заверещал. Гедимин встряхнул головой. Шкуры уже были расстелены, кувшин и жаровня стояли по углам — и сармат сел на подстилку, ошалело мигая. «Работа идёт… Так. Если ни в одной печи нет ипроновой руды…»

…Световые кольца долго перемигивались под потолком, пока одно из них не покраснело. Шесек показал Гедимину отогнутые когти.

— Пламя тебе помогло! Чего встали⁈

В жерло рудоприёмника посыпался песок. Шесек ждал, нетерпеливо постукивая ключом о ладонь. Под потолком горели шесть красных колец — похоже, литейня собиралась работать всю ночь.

— Тонкий лист, пыль… А эти штучки для чего? — Шесек посмотрел на макет ипроновой таблетки.

— Это для Пламени, — коротко ответил Гедимин, заводя таймер. Он хотел проснуться, когда печь закончит работу. «Выгружать там немного. Но лучше я сам. Тут слишком много всего. Ищи потом по цеху.»

16 день Воды, месяц Земли. Равнина, Сердце Пламени

— Дорожные камни? — Шесек шевельнул вибриссами. Смотрел он мимо Гедимина — в основном на подмастерьев, загружающих очередную партию руды на склад, со склада — в рудоприёмник, из отработавшей печи — на циновку с пёстрыми ниточками и снова на склад… Нить разговора, тем не менее, не терял.

— Вепу-а думает поладить с дорожными камнями? — взгляд Шесека переместился на Гедимина и внезапно стал острым и ясным. — А что, были у него в роду караванщики?

«У него рода не было,» — хотел было сказать Гедимин, но представил, как объясняет принцип работы клонария, и только качнул головой.

— Не было. Но Джагулы же умеют. И про караванщиков в роду ничего не сказали.

— То Джагулы! — Шесек наморщил нос. — Они под рукой Ак-коу. А так… Ну да ему виднее. Говоришь, не найти сердечного камня?

Гедимин мигнул — что такое «сердечный камень», он не знал, и тем более — не мог о нём сказать. «Это он про центральный?» — догадался он секундой спустя, глядя, как Шесек погружается в задумчивость и шевелит когтями. Подмастерье остановился напротив и заверещал, указывая на печь. Скогн взвизгнул в ответ, нашарил ключи и быстро пошёл к установке. Вернулся через пару минут и поманил Гедимина с собой.

— Есть тут вещи, ещё от Куэннов, — он говорил так тихо, что сармат едва мог расслышать. — Вам их дать, наверное, можно.

Он ткнул «костяной» рогулькой — ещё одной, Гедимин такую не помнил, хотя старался запоминать все выступы и изгибы их наверший — в дальнюю стену. Белый «фрил», казавшийся монолитом, зашевелился, растекаясь. Шесек пошарил в нише и показал Гедимину «цацку» — то ли триод, то ли несимметричную шестерню, с тремя короткими шипами с одной стороны и тремя гребнями на другой. Один из гребней был гораздо длиннее и выше остальных; он единственный был гладким, без сложного орнамента.

— Что это? — спросил Гедимин. «Цацка» уже лежала на его ладони; она была чуть тёплой и казалась податливой, как комок глины. Сармат машинально сжал её и ощутил гладкость и невероятную прочность.

— Никто не скажет, — отозвался Шесек, запечатывая нишу. — Нергоны не знали, и мы не знаем. Маленькие вещи, все разные. Было больше. Ни про одну ничего не знаю. Отдай Вепу-а. Лучшего сердечного камня он не найдёт. Эта вещь — уж точно из самого сердца.

— Вот как, — пробормотал Гедимин, разглядывая «шестерню». «Лишняя деталь… Или не лишняя, просто никто не знает, откуда. Если Куэнны не забрали с собой… может, она от литейни?» — он оглянулся на печи. «Ещё один ключ. Или какая-нибудь насадка. Или очень нужна для ремонта вон тех установок… А, мать моя колба! Попробуем спросить…»

«Спрашивать» у Пламени нужно было в устойчивом положении. Гедимин отошёл с прохода и устроился у стены. Шесек отвлёкся на партию руды — привезли что-то мелкое, но, по-видимому, ценное, и сразу переложили в костяные ящички и на руках отнесли на склад. Гедимин оглянулся на печь, в которой «дозревал» его ипрон. Процессу, если верить таймеру, оставалась ещё пара часов до завершения — но печи всегда работали чуть по-разному, хоть и в пределах нескольких минут. «Руда руде всё-таки рознь,» — подумал Гедимин, переводя взгляд на «цацку» на ладони. «Ладно, за пару часов я по-любому опомнюсь.»

— Ты не тревожься, — сказал, оглянувшись на него, Шесек. — Священный металл — всегда долгий. Хорошо, редко привозят.

— Почему? — вырвалось у Гедимина. «Ты бы лучше спросил, на кой им вообще ипрон,» — подумал он, стараясь не щуриться. «Ипроновой брони я не видел даже у стражей.»

— Он прочный. Раз сделал — надолго хватит. Да и руду собирать… — Шесек выразительно шевельнул вибриссами и отвернулся. Гедимин сжал «цацку» в ладони и прикрыл глаза. «В прошлый раз Пламя говорило про твэл. Что там было с твэлом? Может быть…»

Ворота загудели. Подмастерья, разбежавшиеся было по углам, переглянулись и заверещали. К воротам, мрачнея на ходу, направился Шесек.

— Спрячь! — взвизгнул он, оглянувшись на Гедимина. Тот мигнул. В приоткрытые ворота уже пробивались белые лучи — на пороге стоял страж.

«Инсектоид,» — машинально отметил Гедимин, сунув «шестерню» в карман. «И я его точно видел…»

— Чужак? — белый блик скользнул по броне сармата и погас. Инсектоид опустил потускневший посох и развернулся к Шесеку. На плече он держал бесшовный мешок, перевязанный цветными нитками.

— Освободи печь для священного металла, — приказал он. Шесек фыркнул.

— Священный металл уже в печи. Жди своей очереди!

Подмастерья с маленькой волокушей сунулись было к стражу, но он отмахнулся, проведя посохом невидимую черту. Скогны подались назад. Шесек сердито взвизгнул.

— Стражеские штуки⁈

— Чей металл в печи? — спросил инсектоид, шевеля жвалами. Его шарнирное туловище медленно разворачивалось к Гедимину.

— Мастера Дим-мина, — ответил Шесек. — Отдай свои вещи и жди! Что тебе загорелось⁈

Инсектоид щёлкнул жвалами.

— Потесни чужака. Речь о священных вещах, убийцах магов.

— У вас же были, — Шесек, помрачнев, искоса глянул на него и слегка оскалился. — О кого вы их изломали?

— Наш мир не заражён, — инсектоид посмотрел на Гедимина. — У него много воинов. То, что носит один, пристало носить и другому. Потесни чужака и открой печь!

«У него руды всего ничего,» — Гедимин смотрел на мешок. «Учитывая процент ипрона… Что ему там нужно? Иголка?»

— Литейни Сердца — не для чужаков, — сказал инсектоид, щёлкая жвалами. — Мне сказать на совете, что я, страж Туриккори, был выгнан? Что скажет совет про мастера Шесека? Что он достоин работать так и дальше?

Скогна передёрнуло.

— Мастер Дим-мин, — он развернулся к сармату. — Твой металл дозревает — и он дозреет. Но за ним пойдёт руда стражей. Найди, чем занять ожидание.

Гедимин мигнул. «Занимать целую печь пятью килограммами руды? Она же всё равно запустится на девять часов. Что пять килограммов, что тонна…»

— У Туриккори не столько металла, чтоб занять целую печь, — сказал он, угрюмо щурясь. — Положи туда его руду и часть моей. Так работа пойдёт быстрее.

Шесек поднял прижатое было ухо. Инсектоид резко развернулся к сармату, перебрасывая посох из лапы в лапу — будто хотел «палкой» от Гедимина прикрыться.

— Кто-то спрашивал тебя, чужак из гнилого мира⁈

«Так и знал — по-хорошему тут не понимают,» — Гедимин, щурясь от досады, перебросил сфалт на плечо, ближе к руке. Посох в лапе Туриккори уже горел белым огнём. Подмастерья заверещали, и сармат дёрнул рукой, растягивая вдоль печей защитное поле.

— Тебе, Туриккори, сказали дело, — Шесек недобро оскалился. — Одна печь сделает много вещей из руды. И твоя работа будет закончена быстрее.

«Ну, хотя бы он…» — Гедимин благодарно на него покосился. Выпускать из виду светящийся посох совсем не хотелось — инсектоид зажёг его ещё ярче. «А что у него на уме, по жвалам не поймёшь,» — подумалось сармату, и он нелепо ухмыльнулся.

— Что делает чужак? — Туриккори протянул посох к Шесеку, и тот сердито взвизгнул. Защитное поле вдоль печей пошло волнами.

— Что за вещи? Чем оскверняет литейню?

— Вещи для Пламени, — отозвался Шесек. — С каких пор священный металл стал скверной⁈

— Тлакантская гниль портит всё, — инсектоид смотрел на Гедимина сквозь навершие посоха. — Живой металл, и тот был отравлен. И Хранящее Сердце позволяет… Ты! Для чего собираешь руды в одну печь? Что с твоих вещей перейдёт на мои? Говори!

«Ещё бы я понимал, чего он хочет…» — Гедимин следил за вспышками в навершии посоха. Большая их часть была окрашена зеленью — знакомой, ирренциевой.

— Так быстрее, — отозвался он. — Ты получишь своё, а у меня не встанет работа. В печи много места. Больше, чем на твой мешок.

Шесек заверещал раньше, чем Гедимин что-то успел понять. Страж шарахнулся от него, прикрываясь посохом. Защитное поле вздулось алым пузырём — не там, где стоял Туриккори, а напротив Шесека. По пальцам Гедимина хлестнуло жаром.

— Как сказал Дим-мин, так будет сделано, — проверещал Шесек; он был зол так, что сармат с трудом разбирал его слова. — Или твой черед настанет, когда он уедет! Сколько говорил — никаких стражеских штучек⁈

Инсектоид заскрежетал жвалами. Посох в его руках прерывисто вспыхивал.

— К вечеру пусть будет готово, — он сбросил мешок с плеча. Нитки лопнули, горловина раздалась, выпуская вязкую жёлтую массу, но страж даже не глянул на неё. Он обернулся уже на пороге, вскидывая посох и зажигая на нём белый огонь.

— Ты прячешь гниль, — проскрежетал он, глядя на Гедимина поверх «палки». — Не знаю, как. Но это не обманет стражей. Твой мир гниёт, и вы несёте заразу. И я повторю это перед Хранящим Сердцем! А ты, Шесек, ещё встанешь перед советом.

Сегменты ворот сомкнулись. Шесек развернулся к печам и сердито заверещал. Гедимин смахнул защитное поле. «Всё-таки выдержало. Даже тот термальный удар… А как сам Шесек?»

— Тебя не обожгло? — спросил он, рассматривая Скогна. Вибриссы были целы — похоже, их не зацепило.

— Совет! — фыркнул тот, следя за подмастерьями — они везли мешок Туриккори к рудоприёмнику. — Мало я перед ним стоял⁈ У Сердца своя воля, ему и решать!

— Если они что-то тебе сделают… — Гедимин, не договорив, угрюмо сощурился. «И чем я ему помогу в чужой столице? Возьму его на станцию — в нашу литейню?»

— Не сделают, — гримаса Шесека стала чуть менее злобной. — Есть проступки. А есть чужая дурь. Священный металл не гниёт. С этим никто не поспорит.

— О какой гнили вообще речь? — спросил Гедимин. Шесек быстро отвёл взгляд.

— Твой мир. Зараза на нём. Тут говори с Сердцем. Я здесь дельного не скажу.

Он пошёл к потайной нише. Сейчас она была открыта настежь; на дне, в костяных ящичках, блестели разные предметы — макеты лезвий, наконечников, насадок. Шесек, надев рукавицу, извлёк шкатулку с длинным тонким клинком. Издалека его можно было принять за толстую иглу без ушка. «Трёхгранный. Очень тонкие грани. Видимо, острый,» — прикинул Гедимин.

— Смотри, — Шесек поднял лезвие и показал на просвет. Только там, где три выступа-гребня сходились, металл был плотным, тёмным. Кромки отчётливо просвечивали.

— Только священный металл для такого и годен, — ухмыльнулся литейщик, закрывая шкатулку. — Другой не выдержит и первого удара. Вот эта вещь — из рэссены. Она только для образца.

— Странный ножик, — сказал Гедимин. — Похож на шило. Но зачем грани?

Шесек шевельнул вибриссами.

— Это магорезка. У вас что, таких нет? А, у тебя же когти…

Гедимин мигнул.

— Чего-резка?

Световое кольцо над печью погасло. Подмастерья заверещали. Кто-то уже тянул к печи волокушу. Шесек, взвизгнув в ответ, быстро пошёл следом. Гедимин отступил к стене и растерянно пожал плечами. «Час до выгрузки. Потом загрузим все руды, все образцы… Вечером, как тот зверёк вернётся, надо будет печи прикрыть полем. Так всем спокойнее.»

17 день Камня, месяц Земли. Равнина, Сердце Пламени

— Дим-мин!

Сквозь дрёму сармат услышал монотонный стук. Стучали по слою фрила, покрывающему металл, а вот чем — он никак не мог понять.

— Дим-мин!

Кто-то рядом запищал. Другой ответил коротким визгом. Стук стал громче.

Открыв глаза, Гедимин увидел оскаленную пасть Шесека. Литейщик смотрел сердито. Он стоял над сарматом с длинным «ключом» без выступов и колотил по скафандру — похоже, уже давно.

— Что случилось? — Гедимин сел. Пока он спал, на фриловых щитках появились микроскопические щербины. «Только недавно переплавлял…» — сармат досадливо поморщился. «Чего им было не крикнуть погромче? Или не посветить в глаза?»

— Бери свои вещи из печи, — буркнул Шесек, отступая с дороги. — И опять ложись. Работы не будет.

Гедимин мигнул. Он уже вышел из «спального отсека» и теперь стоял перед погасшими печами и закрытым рудоприёмником. Светился единственный проём в теле «колонны» — за ним лежали серебристые прутки и жёлтый цилиндрик, всё, что удалось за ночь извлечь из тонны руды.

— Ага… — сармат обернул отливки ветошью и разложил по карманам. Поцарапать металл он не боялся — что ипрон, что тхелен повредить, даже нарочно, было крайне сложно. Шесек, едва дождавшись, когда он уберёт руки, запечатал печь и огляделся по сторонам. Все склады были закрыты, все огни погасли. У стены на подстилках и подушках сидели подмастерья, передавая по кругу миску сушёных ягод. Вид у них был напуганный.

— Жаровню накрыл? — Шесек заглянул на склад, сунул нос в кувшин и недовольно фыркнул. — Перелей в фляжку. И положи на мягкое. Сегодня ни одна вещь не устоит.

При последних словах он покосился на своды литейни. Гедимин мигнул.

— Что происходит? Почему руду не грузят? — он посмотрел на закрытый рудоприёмник. «Работа встала. Авария?»

— День Камня, — отозвался Шесек. Ему уже принесли подушку, и он сел и зябко нахохлился, хотя в литейне было тепло.

— Иди ложись. Упадёшь — панцирь потрескается. Чешуи у тебя непрочные.

«День Камня?» — Гедимин посмотрел на передатчик. Рядом с обозначениями дня никаких пометок не было. «Может, Айзек…»

Пол под ногами качнулся. Подмастерья, выронив миску, прижали уши и съёжились. Сармат шагнул к «спальному отсеку» и еле устоял на ногах — здание снова встряхнуло.

— Ляг! — взвизгнул Шесек, сердито скалясь. Сармат мягко плюхнулся на подстилки. Пол мелко задрожал. Своды — там, где в них врастали «колонны» печей — вспыхнули рыжеватым светом. «А если не выдержат…» — мелькнуло в голове. Гедимин привстал было, но очередной толчок заставил его убрать руку и залечь. «Им тысячи лет. Трясёт каждый год. Даже если что-то пойдёт не так…»

Оранжевый свет стал ещё ярче. Здание встряхнуло. Из-за стены донёсся тихий писк. Теперь залёг и Шесек; он молчал, только пальцы шевелились, что-то вычерчивая на белом полу.

«Если так рано трясёт — встряска будет та ещё,» — Гедимин перевернулся набок и залёг, положив локоть под голову. Здание содрогалось так, что пришлось крепко сжать зубы. Жаровня прыгала, звенела, но не переворачивалась. Сармат поймал прокатившийся мимо него кувшин и сунул между собой и стеной. «Теперь так до вечера,» — думал он, чувствуя, как толчки усиливаются. «Поработаешь тут…»

…Снаружи заверещали. Кто-то хлопнул сармата по шлему.

— Дим-мин! Смотри за рудой!

Оранжевый свет погас. Гедимин поднялся — пол под ногами уже не раскачивался. Снаружи подмастерья тащили к рудоприёмнику волокушу лиловой глины.

— Столько и ещё три четверти, — Шесек показал сармату загнутые когти. — Это два. Вечер, ночь — и твоя работа сделана.

Гедимин мигнул.

— Думаешь, уже можно запускать печи? Землетрясение…

— Надо работать, пока Асгаан в силе, — Шесек дотронулся пальцами до лба, потом — до «цацки»-ромба на одежде. — Завтра придёт Эннуру и всё утвердит.

К рудоприёмнику уже выстроилась очередь волокуш. Гедимин смотрел, как на потолке одно за другим вспыхивают белые и красные кольца. «Осталось две плавки,» — думал он, и в груди теплело. «Если, и правда, успеем до утра — завтра отправлюсь в Элидген.»

18 день Земли, месяц Земли. Равнина, Сердце Пламени — и далее

Свет просочился сквозь веки. Кто-то заглянул на склад, проверещал пару коротких фраз и скрылся. Снаружи доносились писклявые голоса. Гедимин, выныривая из дремоты, уловил сочетание «Эннуру».

«Эннуру? Местное божество?» — он встряхнулся и сел, посмотрел на календарь. Восемнадцатый день месяца Земли был обведён толстой красной чертой. «Ритуалы уже начались?»

— А, проснулся, — Шесек шевельнул вибриссами. В литейне было непривычно тихо — печи погасли, склады закрылись, подмастерья собрались у ворот и беспокойно перепискивались. Шесек держался, но и ему было не по себе — Гедимин видел это по изгибу ушей.

— Ну, что скажешь? Союз народа Пламени и Куэннских литеен — он достоин стоять вечно?

Гедимин мигнул.

— Я ведь уеду, — напомнил он. — А за «Элидген» я говорить не могу. Там сейчас Айзек с Гварзой… что-то ритуалят.

— Уедешь? — Шесек дёрнул ухом. — Да, и верно. Тогда ты ни за кого не ответчик.

Из-за погасших «колонн» выбрался последний подмастерье. Шесек коротко пискнул на толпу, заставив всех примолкнуть, и снова повернулся к Гедимину.

— Я ворота закрою. Сегодня такой день — по делу никто не придёт. Твоя работа закончена — вот и сиди тихо. Ничего не трогай.

Он открыл ворота. Скогны не спешили выходить — подолгу оглядывались, держались плотной группой. Не прошло и секунды, как Гедимин увидел на пороге белые отсветы — в коридорах что-то вспыхивало, раздавались чужие голоса. «Все ритуалят,» — сармат покосился на ниши скафандра, набитые готовыми отливками. Вчера ночью он сложил в карманы последние стопки тхеленовой фольги. Всего пятнадцать килограммов, — даже мешок не понадобился. «Что я им там не нужен — хорошо. Но мне-то что делать?»

— Сиди тут тихо, — повторил Шесек, обернувшись на пороге. — Закрою ворота — никто не полезет. Сегодня вроде как всем не до тебя — но мало ли…

Гедимин едва заметно сощурился.

— Шесек! Мне некогда сидеть тихо. Мне надо в «Элидген». Как отсюда вы…

Снаружи заверещали. Шесек взвизгнул в ответ и махнул «ключом» в сторону ворот.

— Если совсем невмоготу — рудный ход от…

Проём в стене закрылся. Гедимин оглянулся на туннель, прикрытый занавесью. «Невмоготу… До „Элидгена“ три дня пути. Не терять же сутки из-за чужих ритуалов…»

…Он выглянул из туннеля и тут же шагнул обратно. По улице, огибая древний завод, шла шумная процессия. Вторая выползала ей навстречу из-за Куэннской башни. Скогны, против обыкновения, почти не верещали — видно, пасть у каждого была занята дудкой или свистулькой. Предводитель нёс массивный деревянный шест. В плотную чёрную волокнистую массу были вбиты необработанные камешки. Гедимин покосился на запястья Скогна, увидел знакомые браслеты из «дикого» камня и едва заметно кивнул. «Да, такое без стимуляторов не утащишь…» Через каждые несколько шагов процессия останавливалась, и предводитель, показывая дубиной то на плиты мостовой, то на здания, то на шесты и навесы, громко что-то верещал. Пару раз Гедимину удалось расслышать имя Эннуру.

«Они, конечно, ко мне не полезут,» — сармат отступил в тень, пропуская обе процессии. «У них свои дела. Вот только — что я буду делать на окраине?»

Он покосился на небо и невольно поёжился. Город будто накрыло монолитной буро-красной плитой. На ней не было трещин, даже пятна попадались редко и почти не отличались по цвету. Сармат долго вглядывался, вертя головой, но не разглядел ни единой точки.

«Это-то ожидаемо. Над городом он не мотается. А вот где мотается — и как с ним связаться?»

Гедимин сдвинул пластину с передатчика — и, досадливо хмыкнув, опустил прибор. Экран затянуло мелкой рябью. Древний завод «фонил», и его излучение накрывало весь город.

«Если только подняться наверх…» — Гедимин высунулся из туннеля. Снизу шпили плохо просматривались, но сармат помнил их высоту. «Вместо передатчика взять сфалт — и полным пучком „сигмы“… Тогда, может, и пробьёт.»

Он прислушался. Процессии бродили по городу, свистя и завывая. Белых вспышек сармат не видел, и все голоса, которые он слышал, явно принадлежали Скогнам или Броннам. «Стражи, наверное, внутри. У Кайшу… или на своём совете. Надеюсь, Шесека там не обидят…»

Он встряхнулся, отгоняя ненужные мысли, и решительно ухватился за выступы стены. «Если все у Кайшу — ей не до меня. Подам Вепуату сигнал и пойду на окраину. Он-то знает, куда лететь. Ещё бы мне знать, с какой он сейчас стороны…»

Белый «камень» под рукой сиял мягким светом. Гедимин отпустил уступ и выпрямился — здесь была небольшая площадка. Над головой упирались в небесную «плиту» спиральные «мачты». Их отростки слабо светились зеленью — древний реактор только что сбросил энергию, и над ним медленно затухало световое пятно. Оно втягивалось в красноватый «монолит» неба и таяло, не прибавляя ему освещённости.

«Отсюда?» — Гедимин огляделся по сторонам. «Мачты» отчаянно «фонили». «Если только спиной к ним. Или, может…» — сармат проследил взглядом за спиралью отростков. «Эти штуки на деле очень прочные. И по ним вроде бы можно…»

Белое свечение сменилось красным. Гедимин шарахнулся и еле успел схватиться за уступ. Поверхность под ногами изогнулась, подхватив его ногу. Сармат выпустил когти — они заскрежетали, скользя по камню. Красное световое пятно замерло под его ногами.

— Светоносные шпили — не лестница, — прогудело внутри черепа, неприятно давя на виски и затылок. — Даже для Равного Куэннам. День Земли — плохое время для изысканий. Что ты потерял, Дим-мин? Покой?

Сармат досадливо сощурился. «Похоже, совет закончился…»

— Я — Хранящее Сердце, — напомнила Кайшу; поверхность под ногами прогнулась ещё на десяток сантиметров — теперь сармат стоял в округлом углублении. — Что ты сохранишь, глядя лишь в одну сторону⁈ Не тревожься о Шесеке — никто не посмел бы его обидеть. Возвращайся, я проложу тебе путь.

— Подожди, — Гедимин схватился за выступ. — Мне пора на базу. Реактор ждёт новых твэлов.

Он запоздало сообразил, что слова «реактор» и «твэл» надо бы как-то объяснить, но в мозгу было только мерцающее месиво. Красный свет всколыхнулся, медленно желтея.

— Всё ради воли Пламени? — свечение выскользнуло из-под ног, потекло вверх по шпилям. — Как ты зовёшь Вепу-а? Скажи. Сердце повторит твой зов.

Гедимин ошалело мигнул. «Сказать?.. Точно же! Сигма-сигнал! Быстро, пока не передумало…»

Он развернул передатчик к гигантской мачте-«ретранслятору». Короткий сигнал — и экран загорелся белым огнём. На запястье вспыхнул жёлтый светодиод. «Зашкал по сигме!» — Гедимин схватился за дозиметр. «Если уж сигнал такой мощности не дойдёт…»

— Вот он движется, — прогудело внутри черепа. — Если Пламя зовёт — иди. Кто бы рискнул с ним спорить?

Гедимин смигнул, повертел головой, покосился на передатчик, — рябь на экране по-прежнему была плотной, но уже не светилась. Белый «камень» под ногами снова казался непроницаемым. Сармат схватился за выступ, съехал вниз, перекатываясь из жёлоба в жёлоб, и спрыгнул под прикрытие «каменного» гребня, к входу в туннель. Вокруг было тихо, даже и дудки замолчали. Сармат выглянул наружу, осмотрелся и вышел на открытое место. Завод за спиной снова прикидывался обычным зданием. Под навесами вдоль улиц что-то жарили, разливали, раскладывали по мискам. Гедимин, стараясь не прибавлять шагу, прошёл вдоль длинной «спирали». Скогны оглядывались на него, но никто не заступил дорогу.

«И стражи не прицепились. Странно,» — сармат остановился там, где спиральная улица обрывалась. Краем глаза он видел белое свечение — посты на крайних башнях не снимали даже во время ритуалов. «Вепуат, скорее всего, прилетит сюда,» — сармат отошёл на десяток шагов от невидимого, но ощутимого барьера — городской границы. «И внутрь он не полезет. Отойти ещё дальше?»

С башен сорвались длинные тени. Стая Кейланнов вытянулась от границы вверх и влево — и Гедимин уже видел тёмную точку, на которую указывал их клин. Она росла быстро — ещё немного, и сармат разглядел сегментированный панцирь и разлапистый чёрный силуэт на спине.

Кейланны окружили снижающийся «дирижабль» незамкнутым кольцом. Вплотную они не приближались, но существо явно их опасалось. Оно повисло в сотне метров над землёй и снижалось рывками, под громкий треск команд. Гедимин следил за ним и думал, хватит ли тросам прочности.

— Э-эй! Может, мне отойти? — он махнул рукой вперёд, в сторону плоской серой равнины.

— Не! — крикнул Вепуат; зверь уже снизился до тридцати метров, и сармат возился с тросами. — Кейланны не отстанут! Он их боится, не города!

«Ну, хоть стражи сидят тихо,» — Гедимин покосился на сторожевые башни. Тросы-щупальца уже падали, разматываясь на лету; сармат ухватился за них, рывком подтянулся — и его с неожиданной силой дёрнуло кверху. Он вкатился на спину туун-шу, и Вепуат поймал его и выпрямился вместе с ним, стряхивая с него щупальца. Чёрные «трилобиты» обхватили сармата, как крылья.

— Тихо, тихо! — прикрикнул Вепуат на туун-шу — тот уже развернулся от города и рвался в небо. Гедимин сел на броню, оглянулся — Кейланны провожали их всё тем же полукольцом. «Умеют держать строй. Не ожидал. Интересно, их стражи натаскали — или это их инициатива?»

— А не такой уж ты тяжёлый, — ухмыльнулся Вепуат, оглядываясь на Гедимина. — Мы ничего не забыли? Металл, там, руду?

— У меня, — Гедимин щёлкнул пальцем по закрытой нише-«карману». — Там мало. Это же ипрон, а не рэссена.

«И его переведут на…» — сармат оборвал неприятную мысль и снова огляделся. Туун-шу разогнался и пролетал разлом за разломом. Столица осталась позади.

— Здоров ты сигналить, — усмехнулся Вепуат. — У меня чуть передатчик не расплавился. Что так шарахнуло? Сфалт?

— Мачты Кайшу, — отозвался Гедимин. Почему-то ему было не по себе, хотя столица со всеми стражами пропала за горизонтом. Вепуат присвистнул.

— Кайшу? Сама послала сигнал⁈ Надо же… Я боялся, что тебя, наоборот, задержат. Из-за ритуалов… или так, из общей вредности… Сто-ой!

Он застучал по «палубе». Туун-шу выписал плавную дугу. Вепуат повертел головой, радостно хмыкнул и направил его прямо.

— Чуть разлом не проскочили!

— Научился ориентироваться? — Гедимин покосился на мешки, пристёгнутые к его поясу. Камней там стало ещё больше.

— Пока не очень, — вздохнул Вепуат. — Так что летим по памяти. И чем столицу обозначить, так и не нашёл. Ну да Урджен говорил, что это непросто…

«Сердечный камень!» — Гедимин, мысленно обругав себя, полез в карман. «Шестерня» была там — и не оцарапалась, хотя сармат в спешке не обернул её ветошью. «Так и не спросил, что за штука. Надеюсь, литейни без неё не встанут.»

— От Шесека. Посмотри, годится?

Вепуат радостно хмыкнул.

— Куэннская штука? Точно от Шесека? Не сам отломал? — он потянулся было к мешкам, но, передумав, положил вещицу в карман. — Опробую на привале. Такая штука должна сработать.

Он хлопнул туун-шу по броне, направляя к разлому. Существо без семи тонн руды внутри летело куда быстрее — его даже приходилось придерживать, пока Вепуат выбирал направление. Гедимин лёг на «палубу» и прикрыл глаза. Ему мерещились твэлы. «Есть и ирренций, и ипрон, — в крайнем случае, обойдёмся и без Маккензи.»

19 день Лучей, месяц Земли. Равнина

Туун-шу прицепился на краю «утёса». Гедимин видел, как внизу то разгорается, то тускнеет огромный ветвящийся разлом. «На самом деле он сверху,» — напомнил себе сармат. Его тянуло проверить, как сработает гравитационная аномалия, — полетит он, прыгнув в разлом, к светящейся пропасти, или его швырнёт обратно, в зеленоватую дымку?

Туун-шу встряхнул хвостом и зашевелил лапами, высвобождая их из перепутанных побегов. Вепуат бросил Гедимину трос-щупальце и ухватился за шипы на броне. На мёртвом «астероиде» зверь задерживаться не хотел — отцепился и ударил хвостом, вылетая из гравитационной аномалии. Секунда — и небо и земля поменялись местами.

— Этих штук наверху много летает, — сказал Вепуат, постукивая зверя по броне. Тот уже прошёл сквозь дымку и теперь плавно разворачивался над Сфеном Камня. Пока менялись пейзажи, Гедимин успел разглядеть блеск воды и заросли деревьев-валунов, погрызенные кем-то крупным. «Мы что, по кругу летим?» — спохватился он, увидев тот же ручей. Вепуат хлопнул по броне, направляя зверя вперёд.

— Главное, найти их засветло. Чтобы точно знать, живое оно или нет. Неживые — они не так сильно смещаются…

Гедимин сузил глаза.

— Ты что, потерял дорогу?

Вепуат отмахнулся.

— Сделал ориентировочный круг… Ага! Теперь всё ясно. Нам вон туда!

Небо сверкнуло, подсветив панцирь туун-шу холодной зеленью. Гедимин покосился на разломы, горящие сквозь дымку. «Что-то оно слишком яркое…»

— Вепуат! Что на календаре?

Дозиметр зажёг жёлтый светодиод — и «сигма», и «омикрон» сегодня были явно выше нормы.

— Мне откуда знать? Я на базе не был, — проворчал Вепуат, глядя на прибор. — А ведь верно. Что-то это мне не нра… Куда⁈

Пейзаж затянуло мерцающей дымкой. Туун-шу незаметно набрал высоту — и теперь очень неохотно снижался. Вепуат, недовольно хмыкнув, заставил его выписать «ориентировочный круг» по разломам.

— Ага, нам сюда… Ну куда тебя несёт⁈

— Стой! — Гедимин схватился за дозиметр. Жёлтый светодиод погас, но тут же вспыхнул красный. Туун-шу раздулся вдвое — и мощным рывком поднялся на пару сотен метров.

— Держись! — крикнул Вепуат. Он уже не пытался командовать. «Дирижабль» поднимался всё выше, рыская меж разломами. Вепуат щёлкнул было по его панцирю — зверь раздражённо громыхнул спинными щитками, едва не сбросив сарматов в дымку.

— Лучевой шторм, — выдохнул Гедимин. Туун-шу, когда его перестали дёргать, выровнял полёт. Его уносило всё выше, и число на дозиметре уменьшалось — то плавно, то рывками. По пальцам потянуло прохладой.

— Д-да, похоже на то, — Вепуат, высвободив руку из тросов, сверился с дозиметром. — И если так рано начался, то… Ну, хоть у Тикса чутьё на месте!

— Куда его несёт? — спросил Гедимин, глядя на зелёные вспышки. Дозиметр то и дело подмигивал жёлтым светодиодом. Там, куда забрался туун-шу, излучение было слабее, а воздух — заметно холоднее.

— Держись! — крикнул Вепуат, и вовремя. Туун-шу вывалился из уплотнившейся дымки, на лету переворачиваясь кверху брюхом. Гравитационная аномалия подхватила его и впечатала в губчатые заросли. Мелкая фауна порскнула во все стороны. Светодиод наконец погас.

— Уф… — Вепуат, привстав на броне, огляделся по сторонам. Внизу уже что-то шуршало, хрустело, копошилось. Из съёжившихся губок выглянули пучки перистых листьев. В отдалении, перекапывая заросли острым рылом, ползло что-то бронированное. Вепуат, завидев его, радостно хмыкнул и схватился за сигма-сканер.

— Интересно, где мы сейчас, — пробормотал Гедимин. Он уже просмотрел всё, что записал сегодня дозиметр, — и вниз его совершенно не тянуло. «Здесь излучение слабее. Хорошо. Переждём опасное время. Только — как потом искать дорогу…»

— Над Сфеном Пустоты, надо полагать, — сказал Вепуат. Он уже сканировал бронированное существо, заросли каких-то кольчатых трубок, к которым оно принюхивалось, пологий трёхметровый холм со множеством проёмов и то, что под ним копошилось.

— В Сфене Пустоты излучение слабее всего. И, к тому же, мы очень высоко… Гедимин, ты, главное, не дёргайся. Мы сели на живое. Мало ли, что его напугает…

«Живое», похоже, тоже чувствовало внешнее излучение — и, хотя «фонило» само, вылезать наружу совсем не хотело. Оно повисло в гравитационной линзе вместе со всей своей фауной — и стаей из десятка туун-шу или существ из того же рода. Они, как и Тикс, дремали, ухватившись за губчатые заросли. Панцирник, покрытый короткими шипами, бродил среди них, выкусывая что-то из-под их лап. Гедимин, пожав плечами, достал листок бумаги. Он думал о пульсирующем излучении. «Всякие знаки отсюда на Земле не сработают. Ритуалы — тем более. Но какие-то технологии попробовать протащить…»

…Дикие туун-шу зашевелились. Живой «астероид» качнулся. Где-то впереди, за обросшими холмами, высунулся крупный объект. Существо убрало его, но высунуло ещё несколько. «Астероид» встряхнулся. Тикс, рывком выпрямив лапы, оттолкнулся и взлетел. «Дикари» уже падали, сдувая бока, от них поспешно отцеплялась мелкая фауна. Чёрные «трилобиты» расправили крылья, Вепуат обхватил их так, что заскрежетали чешуи, и прижался к броне. Ещё рывок — и Тикс вывалился из аномалии. Порыв ветра толкнул его в бок — гигантский моллюск, повисший в небе, пришёл в движение.

— Вни-из! — заорал Вепуат. Туун-шу сдул бока. Он практически падал, ускоряя падение ударами хвоста — и внезапно развернулся и раздулся, остановив полёт. Угасающие небесные разломы остались далеко вверху. Внизу темнели каменные осыпи.

— Выбрались! — Вепуат сверился с дозиметром. Излучение ещё не вернулось в норму, но уже затухало. Туун-шу зашипел, стравливая воздух, и лениво махнул хвостом. Вепуат огляделся по сторонам и еле слышно выругался.

— Куда нас унесло? — спросил Гедимин. Туун-шу плавно летел по кругу, но среди сменяющихся пейзажей не было ни одного знакомого. «А тени уже пропали,» — Гедимину стало не по себе. «Даже направление не прикинуть…»

— Вот чтоб я знал, — пробормотал Вепуат, глядя то на сканер, то на мешки с камнями. — И… что-то мне кажется — лучше не делать резких движений.

Он хлопнул зверя по броне. Туун-шу вильнул хвостом и медленно поплыл вверх.

— Надо хоть выяснить, где центр, а где край, — Вепуат оглянулся на Гедимина. — Слушай! Попробуй связаться с «Элидгеном». Или с Пламенем. До базы передатчик не добьёт. А они, может, услышат. Я думаю — мы сейчас где-то посередине. Между краем и столицей.

— Никто не услышит, — буркнул Гедимин, но сфалт с плеча снял. «Ещё бы я знал, какой сигнал им будет понятен…»

— Мы сейчас заночуем, — Вепуат уже высматривал что-то в небе. — А с утра попробуем сориентироваться. Не услышат тебя — так, может, сработают камешки. Или тени покажут, куда лететь…

20 день Огня, месяц Земли. Равнина

Красноватый свет лился на броню. Гедимин никак не мог понять, откуда он идёт — снизу, из алых трещин на багровом небе, или сверху, из рыжеватой дымки. Он поднял руку, пошевелил пальцами — ни один из них не отбрасывал тени.

Вепуат спустился на «землю» и закидывал в пасть туун-шу уже третье ведро корма. «Где только взял…» — вяло удивился Гедимин, переворачиваясь на другой бок. Отсюда были видны холмы, поросшие лианами, и торчащие из-под них кольчатые трубки. На рассвете они должны были выпустить высокие цветные венчики. Что-то панцирное возилось в их зарослях, пытаясь прогрызть кольчатую «кору».

— Всё, — «доложил» Вепуат, уже без ведра забираясь на броню и вытирая руки мокрой ветошью. — Потерпи, через час полетим. Сейчас всё равно без толку.

Гедимин сел, достал флягу. Сбоку от него, на «борту», на стыке пластин, что-то шевельнулось. Туун-шу выпустил несколько глаз и высматривал что-то внизу — или, точнее, наверху, в перевёрнутом небе. По его панцирю пролегли борозды, — они прорезали верхние слои и дотянулись до углубления на стыке пластин. Гедимин лениво посмотрел на них — и вздрогнул. Одна из них прошла точно по глазнице; шевелящийся глаз зверя как раз делил её надвое.

«Может, не то место?» — Гедимин привстал, высматривая другие борозды. «Да нет, точно оно. Всё-таки регенерировал…»

— Значит, глаз отрос? — он повернулся к Вепуату. Тот вопросительно хмыкнул. Он сидел, прикрыв глаза, над расстеленной на «палубе» шкурой. Там лежала горка пёстрого гравия. Один из камешков Вепуат держал в кулаке — и Гедимин увидел, что перчатка на ладони расстёгнута, и обломок касается голой кожи.

— Куда без защиты⁈

— Это песчаник, — вяло отозвался Вепуат. — Проверял — не фонит… Нет, что-то я не понимаю в этой технологии…

Он вернул камешек на шкуру и тяжело вздохнул.

— Эта штука — из Элидгена. Вроде как может сказать, где её дом. Но что-то я ни кварка не слышу.

Он расстегнул перчатку окончательно, вывернул её к локтю и запустил ладонь в камешки. Гедимин следил за ним, угрюмо щурясь. «Даже если это как-то соответствует местной физике… Он забыл, что не Джагул? И караванщиков у него в роду не было…»

— Может, мы слишком высоко, чтобы такое учуять, — вздохнул Вепуат, высыпая на шкуру вторую горку и водя по камешкам голой ладонью. — Снизиться, что ли…

— Эти обломки — тоже из Элидгена? — спросил Гедимин, стараясь не морщиться. Вепуат качнул головой.

— Сейчас я пытаюсь учуять, в каком мы Сфене… Стой!

Он поднял на ладони поблескивающий синевато-серый обломок — что-то вроде гранита с вкраплениями слюды.

— Кажется, что-то…

Туун-шу беспокойно заворочался. Свет стал ярче — и Гедимин увидел, как у Вепуата «прорастает» густая короткая тень. Сармат с радостным воплем сгрёб камешки в мешок и застучал по панцирю. Туун-шу зашипел, выдернул лапы из лиан, и Гедимин вцепился в выступы брони. «Ну вот. Хоть что-то стало ясно.»

…Туун-шу мчался сквозь разломы, рассекая рыжеватую дымку. Единственный ориентир был у сарматов под рукой — густые тени прямо на «палубе».

— Они короткие. Значит, мы ближе к центру, чем к краю, — рассуждал Вепуат, вглядываясь в дымку. — До вечера пролетим, сколько сможем. Я засёк длину — будем видеть, как тени растут. Помнишь, какой длины они на краю?

Гедимин кивнул, но тут же угрюмо сощурился.

— С чего ты взял, что нас вынесет именно к Элидгену? Да он и не на самом краю…

Вепуат отмахнулся.

— Нас вынесет к кольцу порталов. А там точно есть стражи. Нам бы найти хоть кого-то, кто знает дорогу! На самой Равнине мы тысячу лет проищем. Тут от поселения до поселения ракетой не добьёшь…

Он щёлкнул по броне. Туун-шу опустил головной сегмент, снизился на полсотни метров и помчался дальше. Вепуат снова защёлкал, но добился только шипения. Гедимин смотрел на красные разломы. По пальцам тянуло тёплым ветром — куда более тёплым, чем вчера.

— Ну, снижайся! — Вепуат хлопнул по броне двумя ладонями. Туун-шу зашипел и рванул в небо, набирая высоту. Вепуат озадаченно хмыкнул.

— Его опять тянет вверх, — Гедимин включил сигма-сканер. — Может, рядом живой астероид?

— Его не вверх тянет. Он вниз не хочет, — буркнул Вепуат, пощёлкивая по броне. — Что ты там смот… Hasu!

Он схватился за ладонь, торчащую из так и не застёгнутой перчатки. На экране сканера мелькнул сменившийся показатель температуры — «+76». Туун-шу ударил хвостом, набирая высоту. Цифры замелькали — воздух быстро остывал.

— День Огня, — Вепуат уже застегнул перчатку и теперь, держа ладонь на отлёте, изучал календарь. — Похоже, снова сильный день, — они часто идут чередой. Тикс ищет, где холоднее…

— Тут плюс тридцать четыре, — Гедимин сверился с термометром. — Ну, пусть летит поверху. Главное, чтобы не…

Туун-шу зашипел, ударил хвостом — и уже в полёте перевернулся кверху брюхом. Гедимин встряхнул головой. Они снова висели посреди гравитационной аномалии — на обломках гигантской раковины, обросших почвой, лианами и деревьями-спиралями. Под лапами туун-шу что-то чавкнуло. Вепуат посмотрел вниз и радостно хмыкнул.

— Трава-водосборник! Гедимин, сиди тут, я сейчас.

Сармат покосился на чуть подросшие тени и тяжело вздохнул. На термометре было плюс тридцать, там, куда мог «добить» сигма-луч, не запутавшись в разломах, — все плюс пятьдесят.

— Может, его в защитное поле? — спросил он, заглядывая под брюхо — там Вепуат проверял ёмкость «травы-водосборника». — Прикрыть глаза, дыхальца… На хвосте есть что-то чувствительное?

— С прикрытым хвостом он не полетит, — отозвался Вепуат. Похоже, он особо не прислушивался — растение, собирающее конденсат, было интереснее.

— Можно свернуть поле так, что полетит быстрее прежнего, — Гедимин полез за листком для чертежа. — Распределить потоки…

— Не мучай животное, — донеслось из-под «палубы». — Может, ты и хорошее навесишь. Но Тикс явно не разберётся. И никуда не полетит. Подожди! Плюс семьдесят — не плюс пятьсот. Сегодня слабый день, скоро похолодает. Тогда и полетим.

…Туун-шу уже без сопротивления скользнул к земле — и Гедимин увидел жёлтые обрывы и ковёр огнелюбки.

— Сфен Земли, — прошептал Вепуат; он снова стянул перчатку и сжимал камешки в голой ладони. — И, кажется, что-то я чую… Стоп машина!

Туун-шу замедлил полёт и раздул бока, неспешно всплывая над землёй. Вепуат расстелил шкуру, положил по центру жёлтый камешек и сунул руку в мешок. Гедимин с недоумением смотрел, как он сидит, зажмурившись, и ничего не вытаскивает.

— Это, что ли… — Вепуат всё-таки достал горстку обломков и теперь растерянно их разглядывал. — Так?

Он положил камешек рядом с центральным.

— Или так?

Второй обломок лёг с другой стороны. Вепуат прихлопнул «макет» защитным полем и щёлкнул по «палубе», направляя туун-шу влево. До разлома было недалеко — вскоре Тикс повис на усиливающемся ветру над скалами Сфена Воздуха. Вепуат посмотрел на серый камешек — гальку, обточенную водой — и разочарованно вздохнул.

— Не то чтобы совсем мимо — но как-то оно… Воздух — он ведь дружествен Воде?

— Давай спросим дорогу у Экеста, — сказал Гедимин, угрюмо щурясь на красное небо. — Подождём тут, прилетят — и спросим.

21 день Молнии, месяц Земли. Равнина, пустыня Уру-Джагзур, разрушенный город Айен — «чёрный зверь Нерга»

«Палуба» зашевелилась. Рядом кто-то щёлкал металлом по хитину. Гедимин приоткрыл глаз — вокруг только-только начинало светать. «Губки», покрывающие панцирь небесного гиганта, медленно сворачивались, убирая нежные отростки; трубчатые растения уже можно было разглядеть, но листья они пока не выпустили.

— Пристегнись и спи себе, — Вепуат, обернувшись, бросил сармату трос-щупальце. — А то свалишься.

— Летим? — Гедимин сел, держась за шлем. Хотелось потереть лоб, но снимать скафандр он не рискнул.

— Ты что, разобрался с дорожными камнями⁈

— Хотелось бы, — вздохнул Вепуат. — Не, полетим, как вчера — по теням. Я, вон, стрелкой отметил, куда они с вечера лежали…

На плоской «губке» желтели мелкие камешки, прижатые к поверхности защитным полем. Из них складывался незамкнутый треугольник, и его острый угол указывал туда же, куда и голова туун-шу. Вепуат сдёрнул камешки вместе с полем, ссыпал в мешок и хлопнул зверя по броне.

— На взлёт!.. Гедимин, поставишь сверху купол? Сегодня день Молнии. Мало ли что.

…Снижался туун-шу быстро, не сопротивляясь, — видно, молнии мало его пугали. «Здесь разряды бьют в точку, если на ней спецзнак,» — думал Гедимин, глядя сквозь купол на сверкающие кольца в небе. «На зверьке знаков нет. А если ударит — купол его прикроет.»

— А теперь мы как удержим направление? — спросил он, глядя сквозь сумрак на изломанные скалы. Теней они не отбрасывали.

— Примерно, — отозвался Вепуат. — Главное нам — не закружиться… Так, погоди.

Он заставил туун-шу замедлить полёт и сунул руку в мешок с камнями. Гедимин поморщился, но промолчал.

— Опа! — Вепуат подбросил камешек на ладони. — Видел⁈ Прямо в руку легло. Это из Сфена Камня. А рядом…

Он выгреб из мешка, что подвернулось, и озадаченно уставился на обломки.

— Так, что ли? А это — сюда? Сейчас проверим…

Гедимин молча сидел на броне и смотрел, как внизу медленно светлеет. «Пусть делает, что хочет. Мы давно закружились и потеряли все направления. Появятся тени — будет ясно, куда нам ближе. На край или в столицу. Если в столицу — вернёмся и спросим дорогу.»

… — А ведь почти получается, — без особой уверенности пробормотал Вепуат. Туун-шу плыл над каменистой пустыней. Внизу поблескивали кристаллоиды. Судя по их свечению, где-то рядом был Сфен Лучей. Гедимин со слабой надеждой присмотрелся к цвету грунта — тот был белесо-зеленоватым, очень рыхлым, без примеси фиолетового ила.

— Какая-то пустыня. Древнее озеро, похоже. Еда для пирофор осталась, а вот вода… — вслух рассуждал Вепуат, глядя вниз. От разлома к разлому пейзаж менялся слабо — всё тот же мелкий белесый песок и торчащие из него камни.

— Знаешь что-нибудь про местные пустыни? — спросил Гедимин. — Может, они рядом друг с другом… или, если было озеро, где-то рядом река?

Вепуат покачал головой.

— Может, она и рядом. Но с какой стороны… — он покосился на мешки гравия и тяжело вздохнул. — Пока у меня не очень… Гедимин! Смотри!

В пустыне прибавилось камней — и в некоторых из них Гедимин, вздрогнув, опознал расколотые обломки тектона. Впереди белел широкий, но приземистый скальный массив — и в его очертаниях угадывалась симметрия.

…«Телескоп» неприятно усиливал свет — терпеть было можно, но сразу было понятно, что фон вокруг повышен. «Камень брали оттуда,» — Гедимин снова взглянул на белесые, с зеленоватым отливом скалы. «И с этой стороны их крепко подмывало. Вепуат прав насчёт озера…»

По броне туун-шу давно никто не стучал, но зверь не рвался в небо — летел в тридцати метрах над землёй и даже по своей воле немного снизился. Бояться было нечего — в разрушенном городе давно не осталось ничего живого.

— Помнишь Джеру? — Вепуат оглянулся на Гедимина. — Похожая штука. Город Кьюссов. Интересно, чем его так размололо…

«А большой был город. Крупнее Джеры раза так в два…» — думал Гедимин, глядя на белесые обломки. Когда-то здесь было двойное кольцо стен, сложная система жёлобов и колодцев на срастающихся крышах, многочисленные башни, — их остовы ещё и сейчас торчали над белым массивом.

— Смотри! Деревья!

Туун-шу летел в пятнадцати метрах над развалинами. Гедимин высматривал хоть одно целое здание, но не мог найти — всё надломилось и просело внутрь, раскололось вдоль и поперёк. Над обломками поднимались макушки деревьев-пирамид — целая цепочка протянулась по развалинам. Прислушавшись, Гедимин различил журчание воды.

— Родник! Надо бы снизиться, — Вепуат похлопал туун-шу по панцирю, замедляя полёт. — Тикс давно не пил. А я — не мылся.

Гедимин мигнул. Он и сам давно не был в купальне (заливание воды под броню — не в счёт, а последние три дня и вовсе было не до этого). Но — лезть в незнакомый водоём⁈

— Ты на дозиметр смотрел? — хмуро спросил он и сунул прибор Вепуату под нос. Сами развалины, против ожидания, почти не «фонили» — основной источник излучения был вдали, за разломами, в сердце пустыни. Но оттуда нанесло радиоактивной пыли — и дозиметр над городом показывал полтора милликьюгена.

— Для города Кьюссов это ни о чём, — отмахнулся Вепуат, глядя вниз. — Ого! У них тут бассейн… Смотри, они даже ручей вымостили!

«А ты как догадался?» — хотел было спросить Гедимин, но осёкся. Он ожидал увидеть месиво обломков, как и повсюду в городе, — но внизу действительно проплывал если не бассейн, то огороженный пруд. Кто-то сложил вместе грубо отёсанные камни, соорудив огромную двухъярусную чашу. На верхнем ярусе вода стояла вровень с замшелыми бортами, медленно просачиваясь вниз сквозь донный грунт и трещины камня — и нижняя чаша уже наполнилась на две трети. Вода нашла щели в её стенках и понемногу вытекала; по её следу выросла роща деревьев-пирамид и множество мелких растений. Саму каменную чашу покрывал пятнистый слой огнелюбок.

— Смотри! — Вепуат, забыв о бассейне, указывал куда-то вниз. Там, на пятачке, расчищенном от обломков тектона, стояло ещё одно сооружение из кое-как обработанных глыб. Оно было очень древним, судя по следам металлических ливней — и металл с него очень давно никто не убирал. «А эта штука — она кабы не старше города…» — вдруг понял Гедимин и быстро огляделся по сторонам. Второй расчищенный пятачок долго искать не пришлось. На нём стояла грубая каменная арка — два толстенных столба и перекладина, зачем-то собранная из трёх кусков. Замковый камень, всунутый между двумя грубыми подобиями балок, показался Гедимину нелепым и неуместным. «Ввернули новшество,» — шевельнулась в мозгу явно чужеродная мысль, и сармат проверил, как плотно пригнаны височные пластины. «Ну, оно тут и правда не к месту…»

Арка, покрытая коркой металла, была усеяна узкими нишами. Вепуат пригляделся и хмыкнул.

— Знаешь, что это? Ворота ветра!

— Из камня? — Гедимин недоверчиво покачал головой. — Посреди города?

Вепуат его не слушал — он уже высмотрел третью площадку. Там камни были свалены друг на друга, образуя ступенчатую пирамиду — и Гедимин тут же вспомнил, где он такие видел.

— Джагульский храм!

— Да нет, — пробормотал Вепуат, постукивая по палубе «дирижабля»; туун-шу плавно разворачивался к бассейну. — Джагулы — не строители. Это Кьюсские сооружения. И, похоже, очень-очень древние.

Гедимин посмотрел на обломки внизу. Что это было, понять было уже невозможно — оно взорвалось изнутри, словно заряды подложили под каждый метр стены. Сейчас там лежала бесформенная груда белесого тектона. Туун-шу уже опускался к ней — без малейшего сопротивления, даже как будто с охотой. Вепуат, прицелившись, бросил в обломки якорь — тот прошёл точно в отверстие причального кольца. На резьбу, покрывающую кольцо, налипли ошмётки металла — он стекал по изгибу, да так и застыл.

— Колечко-то из камня, — Вепуат уже сидел среди обломков, перебирая тектоновый гравий. — А обычно обходятся чем попроще. Видимо, дом был непростой. Может, чего сохранилось…

«Сохранилось…» — Гедимин скользнул взглядом по обломкам. «Это здание как будто набили взрывчаткой. По заряду под каждую балку. Это ведь был тектон… довольно прочный, хоть и не удвоенной плотности.»

Он прикинул траекторию разлёта осколков, обернулся и едва заметно кивнул. Дом, в остатках которого копался Вепуат, стоял на платформе над неглубоким заросшим оврагом. Видимо, крупные травоядные заглядывали сюда нечасто, — по круглым деревьям, как по ступеням, можно было перейти на соседнюю платформу… или спуститься по оврагу к двухъярусному водосборнику. Сигма-сканер «нашёл» разлетевшиеся осколки тектона — с двух сторон ложбины взрывались здания, и белые камни сыпались на её дно. Часть долетела и до водосборных чаш — и теперь лежала под водой вместе с кусками пемзы и каплями застывшего металла. Вычищать их было некому — они заполнили «пруд» на треть. «А до разрушения — чистили,» — думал Гедимин, глядя на экран прибора; местность чуть «фонила» — но недостаточно, чтобы помешать сканирующему лучу. «Куски тектона лежат в самом низу, металла под ними нет. А вот после них…»

Он попытался было прикинуть, сколько «нергетов» пролилось с тех пор, как чашу перестали чистить, но быстро понял, что ему не хватает данных.

— Ага! — Вепуат перестал шуршать камешками и выпрямился, подняв на ладони мелкий обломок. — Знал же — что-нибудь да найду. Смотри!

Наверное, это была ёмкость, вырезанная из не слишком твёрдого камня, — края тонкой тёмно-синей пластинки загибались кверху, на ней виднелись две параллельные насечки. Гедимин, посмотрев Вепуату под ноги, увидел ещё пару совсем уж микроскопических осколков.

— Какая-то посудина, — разведчик царапнул когтем тёмно-синюю кромку. — Может, даже ритуальная. Да не обидятся будущие археологи…

Он с довольной ухмылкой сунул осколок в мешок.

— Да откуда здесь археологи… — пробормотал Гедимин, оглядываясь по сторонам. Отчего-то ему стало не по себе. Вепуат обошёл его, заглянул в водосборную чашу — и через пару секунд уже прыгал по уступам над водой. Это были естественные выступы камней; Гедимин даже не был уверен, что их вообще обрабатывали, — просто сложили так, чтобы они образовали грубые ступени. Часть их виднелась из-под воды, — «лестница» доходила до дна. «Те, кто эту штуку чистил, — должны они были как-то спускаться,» — думал Гедимин, вставая на край чаши. Массивные глыбы не шатались под ногами. Сармат не нашёл даже следа повреждений — ни от взрывов, уничтоживших здания на верхних платформах, ни от тех, что гремели внизу, под «водохранилищем». «А там ведь был водосток,» — Гедимин проследил за вытекающей водой до зарослей деревьев-пирамид. «Вот это всё сочилось сквозь камни — и текло в трубу. Или жёлоб… скорее — жёлоб. Вон там обломок с волнистой резьбой…»

— Гедимин! — донеслось из чаши одновременно с громким плеском. — Есть там кто? Тикс не беспокоится?

Сармат оглянулся было на дремлющего туун-шу, но тут же развернулся и склонился над чашей. Вепуат присел на корточки, чтобы вода накрыла его по плечи, и открыл верхние клапаны — и сидел в затопленном скафандре, довольно жмурясь.

— Эй! Ты воду проверил? — Гедимин взглянул на дозиметр.

— Нормально тут всё, — отозвался Вепуат, отодвигаясь от лестницы. — Куда чище Эллура. Залезай! Кто знает, когда найдём другой водоём.

Гедимин поморщился.

— Ты её хоть фильтруешь?

По ступеням он спускался с опаской. Где-то необработанный камень казался прочным, где-то — уже подточенным эрозией, и везде он был довольно скользким. Пёстрый мох покрывал выступы, свисал со стен, но к самой воде не спускался — там пробивались только редкие нитевидные проростки.

— Я думаю, тут и была купальня, — Вепуат копался в донных отложениях. — А вообще — странное место. Куча камней — и ни костей, ни керамики…

— Падальщики растащили, — проворчал Гедимин, оглядываясь по сторонам. Ему снова стало не по себе. Что-то шевельнулось на краю поля зрения — будто на мгновение уплотнилась тень…

«Тень⁈» — Гедимин схватился за дозиметр. Фон резко упал. Что-то ещё скользнуло по краю поля зрения. В этот раз сармат не стал оборачиваться. Придержав Вепуата за плечо, он криво ухмыльнулся.

— Икси?

— Икси! — Вепуат хлопнул ладонью по воде. — Вот здорово! А мы из народа Пламени.

— Сссаметно, — прошелестело над головой. — Нам нечасссто раттуютссся.

На долю секунды вода похолодела. Что-то тёмное мелькнуло в глубине. Гедимин покосился на сигма-сканер — на экране тут и там виднелись пятна ряби. Десятка два Икси скользили среди обломков — мимо «водохранилища», куда-то к окраине.

— Стойте! — Вепуат выпрямился, обрушив в чашу потоки воды. — Эй!

— Ушёл, — сказал Гедимин, глядя на сканер. — Их тут много. И все куда-то движутся. Вроде же не их день?

Он покосился на искрящее небо. Там что-то потрескивало, но до земли не долетало.

— Не их, — подтвердил Вепуат, выбираясь на каменную ступеньку. «Трилобиты» свисали с него, шумно отряхиваясь.

— Куда идут? Надо догнать их. Хоть дорогу спросим!

Сарматы выбрались на платформу быстро, но Икси оказались быстрее — последнее пятно ряби мелькнуло на краю поля сканирования, на остатках двойных стен. Вдалеке сверкнула красная вспышка. Угасала она медленно, постепенно меняя цвет.

…Туун-шу даже толком не набрал высоту — так и держался в полусотне метров над землёй. Едва пустыня сменилась плоской пятнистой полустепью, Гедимин увидел длинную тёмную громаду. Её он заметил первой; белая башня, куда более высокое и технологичное сооружение, бросилась в глаза на секунду позднее. Она вроде бы возвышалась над сооружением из огромных тёмных глыб — но рядом с ним казалась хрупкой и малозаметной.

Кто-то составил в ряд массивные каменные столбы — вертикальные валуны с минимальной обработкой. Первая пара «колонн» — или скорее очень толстых стен — поднималась на все пять метров; сверху на них взгромоздили огромную чёрную плиту, и она высилась над конструкцией гигантским горбом. Другие пары столбов тоже пытались чем-то накрыть, но плиты там были мельче и тоньше — как были меньше и сами камни. Всего их было шесть пар; рядом с чёрными стояли пёстрые, высота выдерживалась весьма приблизительно, и чем дальше от переднего «горба», тем хуже было с обработкой. За «колоннадой» тянулся, плавно изгибаясь, «хвост» из крупных глыб. Они и вовсе не были обработаны, их не подбирали ни по размеру, ни по цвету, — как будто важно было именно приволочь валун и уложить в длинную цепь. «Что это вообще такое?» — на долю секунды задумался Гедимин. Вепуат вцепился в ближайшие шипы и с присвистом выдохнул.

— Каменный сааг-туул!

Над белой вышкой, будто привлекая к ней внимание, сверкнула красная вспышка, и туун-шу развернулся в небе, плавно набирая высоту. Рядом с башней на длинных провисающих тросах качались два «дирижабля».

«А башню-то достраивали,» — мелькнуло в голове у Гедимина. Он едва обратил внимание на туун-шу и странный орнамент на их броне. Белая башня от подножия до складчатого шпиля была вылеплена из тектона — но что-то лишило её верхушки. Верхний ярус достраивали потом, из мелких обломков. Гедимин видел, что это уже не монолит, но камешки лежали очень плотно — и сармат не мог разглядеть следов раствора. «Как будто эти плитки друг в друга вросли. Как у Текк’тов, только не до конца…»

Вепуат ткнул его кулаком в бок. Гедимин мигнул — и тут же услышал рычание и вой, складывающиеся в слова. Поодаль от башни посреди голой степи остановились три сааг-туула. Два держались в стороне, один подошёл ближе — и Джагулы-погонщики, выглядывающие из-под его брони, были очень злы.

— Он отдал трёх воинов за целого зверя! — провыл один из них, приложив к пасти толстую раковину. — Он не достоин — кто тогда достоин⁈

— Ваш Дангех даже умер не в бою, — донеслось с башни. — Везите свою падаль в Сфен Камня!

— Падаль — это ты, Кьюсское отродье! — взвыл Джагул; он высунулся было из-за вступа брони, но двое других утянули его обратно. — Дангех ляжет у лап чёрного зверя! Уйди с дороги, или твой череп бросят рядом!

— Грязные дикари на земле богов! — верхушка башни вспыхнула красным огнём. Два «дирижабля» развернулись к кочевникам. Воздух вокруг летучих тварей странно мерцал. «Защитное поле?» — мелькнуло в голове Гедимина. «Дангех… А я ведь его помню. Это Ур-Зиджалоры, почти союзники…»

— Это зверь нашего вождя, ты, норная тварь! — панцирь сааг-туула громыхнул, приоткрывая бойницы. — Последний раз — уйди с дороги!

Воздух перед мордой зверя взорвался чёрным смерчем. Тут же засверкали короткие красные вспышки, полетели ошмётки брони. Земля под лапами сааг-туула пошла волнами и пузырями. Зверь медленно тонул в ней. Два других шарахнулись прочь. Их экипажи стреляли по башне — Гедимин видел, как «колёса» и «обсидиан» рвутся у её верхушки, но и осколки, и ударную волну что-то невидимое отшвыривает прочь. Сааг-туул уже просел по брюхо. Он отчаянно скрежетал, с его «бортов» стреляли уже очередями, но до башни и её «дирижаблей» не долетело ни камешка.

— Hasu! — Вепуат, схватившийся было за плазмомёт, развернулся к Гедимину. — Плазма не добьёт! Давай луч! Широким пучком на всю макушку!

Гедимин ошалело мигнул. Сфалт уже лежал в его руках, пластины шевелились под пальцами. «Луч? Широкий? Макушка?..»

Сааг-туул закричал. Земля вокруг него вздувалась и клокотала. С «бортов» уже стреляли в неё, оставляя в вязкой массе глубокие кратеры — но они тут же затягивались. На башне торжествующе взвыли. Два «дирижабля» снялись с якорей и, все в серебристых искрах, двинулись к зверям Джагулов.

— Поле! — крикнул Гедимин, дёргая переключатель. Яркий зелёный луч упёрся в верхушку башни.

Поле Вепуат выставил вовремя — верхний ярус вздулся облаком осколков. Кажется, Гедимин слышал из этой тучи истошный вопль — но тут же все звуки утонули в грохоте камнепада. Два «дирижабля» взвились вертикально вверх, стремительно набирая высоту и скорость. Вепуат прицелился было в них, но тут же, махнув рукой, погнал Тикса к земле. На лету он орал что-то по-Джагульски. Гедимин не разбирал слов — только понял почти сразу же, что в них не стреляют.

…Сааг-туул лежал спокойно и уже не скрежетал. Его затянуло в окаменевшую глину на пару метров, но сейчас она не шевелилась и не давила на лапы, и зверь замер. На панцире светлели пятна — следы сорванных чешуй.

— Ну, насквозь не пробили — уже хорошо, — Вепуат облегчённо вздохнул. На него со спины зверя смотрели угрюмые Джагулы. Кто-то уже вынес кирки и лопаты.

— Кьюссы! — хромой кочевник в пернатой накидке вылез на броню и теперь скалился на обломанную башню. — Говорят о богах, а сами — гаже карликов! А вашего бога мы знаем, и он силён. Теперь сам Нерг видел вашу силу!

Он повернулся к черной конструкции посреди степи. Взрывом её не зацепило — даже осколки не долетели. Сааг-туулы, не попавшие в каменную ловушку, уже приблизились к ней и легли у её подножия. Кочевники забрались на башню и рылись в обломках верхнего яруса, возбуждённо перекликаясь. Гедимин разглядел на панцире «замурованного» сааг-туула десяток украшенных черепов. Один из них сорвало обстрелом, и Джагул спустился за ним и приладил на прежнее место.

— Гедимин, сможешь подрезать камень и не зацепить лапы? — Вепуат показал сармату сигма-сканер. Земля перестала шевелиться, но ещё заметно «фонила».

— Сейчас, высветится — и подрежу, — пообещал Гедимин. — А то опять бахнет.

«Что-то сдетонировало там, в башне,» — сармат косился на обломки, но приближаться к ним не хотел — там рылись кочевники, и они как раз откопали измочаленные, уже неопознаваемые останки и теперь зачем-то их расчленяли. «Как будто там кусок ирренция… Да нет. Как будто по куску ирренция в каждом камне. Порвало в крошево…»

Монолитная часть башни так и стояла нетронутой, только стала чуть ниже — взрыв верхнего яруса отколол немного тектона от соседних. Выход — заглублённые ворота в пристройке-бараке — почернели и дымились, но арка даже не потрескалась. «И вот это, кажется, сделал не я,» — думал Гедимин, глядя, как Джагулы выносят пёстрые чашки и свёрнутые шкуры. «Это кочевники ломились за трофеями.»

— Дангех погиб?

Вепуат уже стоял у «лап» чёрного «зверя». Джагулы достали из-под брони длинные свёртки, обмотанные белыми шкурами, и положили их перед «колоннадой». Их бережно разворачивали, и вскоре Гедимин увидел мёртвую оскаленную пасть и слипшуюся от крови гриву.

— Ур-Зиджалор добыли третьего зверя! — вожак, разворачивающий «саваны», махнул рукой в сторону одного из сааг-туулов. — Потеряли только трёх воинов. Дангех вёл их. Он умирал от ран. Вот мы и пришли к зверю Нерга… Кьюсское отродье!

Кажется, он хотел плюнуть в сторону башни, но удержался. Оттуда уже возвращались мародёры. На костяные шесты они насадили по чьей-то голове — точнее, почти ободранному, частично раздробленному черепу — и радостно скалились на трофеи.

— Это ваше священное место? — Вепуат шагнул в сторону, разглядывая тёмный проём под «лапами» «зверя». Там что-то шевелилось, и тени странно уплотнились. «Икси,» — Гедимин покосился на сигма-сканер. «Зверь» «фонил» чуть сильнее, чем пустыня, но у входа под его «лапы» фон резко падал — и там дрожали пятна плотной ряби. «Они, похоже, сюда и шли. Чуяли, что будет резня? Или знали, что у Джагулов есть трупы?»

— Чёрный зверь Нерга, — вожак склонил голову. — Зверь Уру-Джагзур. Древний и очень сильный. Дангех и воины Ур-Зиджалор лягут у его лап. Если кто и достоин, то это они.

Тела на шкурах отнесли в тёмный проём. Туда, хромая, поднялся «шаман». Двое вожаков принесли черепа, снятые с брони зверей, и теперь раскладывали их вокруг мертвецов. В ногах бросили останки Кьюссов. Гедимин заставил себя отвернуться и ещё раз проверил землю рядом с лапами сааг-туула. «Ага, можно попробовать…»

Существо подозрительно следило за сарматом, но не дёргалось — даже когда тонкая струя плазмы надрезала камень вдоль лап. Когда кольцевой надрез замкнулся, сааг-туул неуверенно пошевелился — и, громыхнув всеми щитками, вырвался из ямы. Он ещё долго отряхивался, переминаясь с лапы на лапу; остатки глины летели во все стороны. Джагулы из похоронной бригады развернулись к нему и радостно взвыли.

— Икси пришли проводить Дангеха, — вполголоса заметил Вепуат, отворачиваясь от тёмного проёма. Там стемнело окончательно, и Гедимин уже слышал тихий хруст раздираемой плоти. «Традиции, мать моя пробирка…» — он поморщился и перевёл взгляд на башню. Похоже, Джагулы ободрали её дочиста — сканер не находил внутри даже подстилок и костяных штырей, вбитых в стены.

— Те, кто живёт у ворот, давно шли по нашим следам, — отозвался хромой Джагул. Он уже поднимался на броню освободившегося зверя. Погонщики ждали его.

— Мы просили их не спешить, — сказал «шаман». — Чтобы и Дангех, и воины ушли за ворота вместе. Их увёз чёрный зверь Нерга. Это вы расчистили ему дорогу.

Вепуат смущённо хмыкнул. «Будто услышал что хорошее,» — подумал Гедимин, едва заметно щурясь. «Не люблю Кьюссов. Но на кой мы влезли в чужую драку?»

Внезапная тревога заставила его взглянуть на небо. «Два туун-шу в воздухе. Почему до сих пор нас не обстреляли?»

— Почему Кьюссы решают, кого пускать в священное место? — Вепуат всё не унимался. — Это же ваше святилище. Вы его и построили…

— Мы не живём по норам, — отозвался угрюмый вожак; Джагулы никуда не спешили — уложили зверей рядом с чёрной конструкцией, приоткрыли «окна», что-то варили или жарили — из «продухов» шёл пар. — А зверям тут нечего есть. У Кьюссов был город, Айен…

Джагул ткнул шестом в сторону пустыни.

— Там священные места. Вода, камни. Тут — сторожевая башня. Кьюссы вечно лезут к богам. Куда приходят боги, там жди Кьюссов. Сюда тоже влезли.

— Так мы, выходит, перебили… жрецов? — Гедимину вдруг стало не по себе. «Вера в чушь и проведение дурацких ритуалов — это же не преступление. Они даже не солдаты. Мы перебили… мирных?»

Вепуат возмущённо фыркнул.

— Ты видел, как тут земля кипела? Ещё немного — и сааг-туулу оторвало бы лапы. Нашёл беззащитных…

— Кьюссы сильны в чарах, — нехотя признал Джагул-вожак. — Знают волю богов. Но Нерг — наш бог. И был нашим вождём. Что Кьюссы могут знать о воле Нерга⁈

— Без нас вы бы пробились к… святилищу? — спросил Вепуат. Вожак оскалился было, но «шаман» рявкнул на него.

— Нет. Против башни Кьюссов — мало сил. Даже у трёх зверей Ур-Зиджалор.

— Хадзаг, не лезь в дела вождей! — ощерился на него кто-то из вожаков, но тут же осёкся под недобрыми взглядами всех остальных.

— Туун-шу улетели, — Вепуат покосился на небо. — Могут и вернуться. С «подарками». Вы бы тут не задерживались.

Джагул издал насмешливый вой.

— Кьюссы? После падения жреческой башни? В дни Земли⁈ Их тут близко не будет.

«А дни Земли тут при чём?» — Гедимин удержался от раздражённого вздоха. «Традиции, чтоб их! Не думал, что стану убивать за традиции.»

— Оставайтесь, — вожак указал на «лаз» во внутренние «отсеки». — Проводим Дангеха за ворота.

— Не можем, — вздохнул Вепуат. — Нам надо лететь. Знаешь, где река Эллур?

— Река? — Джагул неприязненно оскалился. — Плохие дни для полётов. Завтра выйдут небесные звери. Вашего потянет за ними. Держитесь низко! А на реку укажут тени. Прямо по ним — а там левым ухом к зелёному огню.

Он махнул шестом туда, куда протянулись длинные плотные тени. Вепуат радостно хмыкнул.

— Говорил же я — нас не закрутило! Спасибо, Ур-Зиджалор!

Он развернул Тикса к длинному чёрному пятну на белесой земле. Там, куда он смотрел, пестрели заросли огнелюбки. Пустыня окончательно переходила в степь.

22 день Жизни, месяц Земли. Равнина, Сфен Воды, река Эллур — Сфен Земли, приток Эллура

Внизу темнели переплетённые фиолетовые ленты — рукава широкой реки, разделённые длинными островками. Сверху плыли длинные тени, оставляя на защитном поле зеленоватые пятна-следы. Прозрачного купола хватало, чтобы излучение не тревожило Тикса — он летел спокойно, не отвлекаясь ни на проплывающих гигантов, ни на тучи семян и спор.

«Реку потерять, конечно, сложно,» — Гедимин покосился на Вепуата. «Но если эта зверюга захочет свернуть — что мне с ней делать⁈»

Вепуат вывел летучего зверя к Эллуру, развернул «левым ухом к восходу» — и с тех пор на управление не отвлекался. Расстелив белую шкуру, он сосредоточенно раскладывал по ней камешки.

— А ведь получается! — радостно ухмыльнулся он, поймав взгляд Гедимина. — Смотри!

Он, прикрыв глаза, сунул руку в мешок, ничего не нашарил, протянул к уже разложенным обломкам — и с радостным хмыканьем переложил гальку, обточенную водой, с места на место. В глазах зарябило — из одного сегмента Сфена Воды сарматы перешли в другой. Гедимин в недоумении пожал плечами.

— А здесь… — Вепуат, прикрыв глаза, раскладывал пёстрые камешки вдоль мозаичного «русла». — Ага! Помнишь? Тот Сфен Жизни, где тебя в спину клюнули!

Гедимин посмотрел на кость, уложенную справа от «русла», и снова пожал плечами.

— С чего ты взял? Ты даже не проверяешь.

Вепуат, не открывая глаз, покачал на ладони тёмно-синий черепок. В другом кулаке была зажата Куэннская «шестерня».

— Здесь и здесь… — он посмотрел на уложенные на шкуру предметы и показал Гедимину жест превосходства. — Ну⁈ Они ведь там?

Гедимин пожал плечами.

— Оба с одной стороны от реки. Будто ты без камней этого не помнил.

Вепуат фыркнул.

— Вечером свернём и пролетим над зарослями. Ну, теми, через которые мы в первый раз ломились. Я на них выйду даже в темноте. Спорим?

…Луч фонаря скользнул по тёмной воде в последний раз — и упёрся в шевелящийся бугор. Гедимин схватился за сигма-сканер. Внизу, среди погрызенных и потоптанных зарослей, возился сааг-туул. Он черпал гигантскими резцами молодые растения вместе с мокрым гравием. На его панцире никого не было, но пластины были чуть приподняты — в «отсеки» шёл воздух.

— Смотри! — Вепуат отвёл фонарь к скалам, но его сканер «смотрел» на животное. — Это Сагатская самка! Вот она и жрёт всё подряд — в ней же четверо мелких!

— Сааг-туулы всегда так жрут, — буркнул Гедимин, глядя на жёлтый блик. Фонарь освещал часть плато, Тикс летел дальше — и местность становилась всё более знакомой.

23 день Металла, месяц Земли. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»

— Вставай!

Гедимин открыл глаза. Вепуат, отпустив его ладонь, уже возился под брюхом «дирижабля», выдёргивая анкера. Сармат сел, огляделся, — вокруг была темень.

— Летим! — выдохнул Вепуат, барабаня по броне Тикса. — Ну, давай же… да не вверх!

Туун-шу с явной неохотой развернулся к земле и забил хвостом. Вепуат замахал фонарём. Два резких поворота — и внизу мелькнул жёлтый обрыв. Туун-шу мчался так, что ветер свистел в ушах, и разворачивался на полной скорости, — Гедимин только и успевал цепляться за шипы.

— Что стряслось-то? — спросил он, всадив когти в «палубу». — Всё-таки потерял дорогу?

— Три разлома до «Элидгена», — отмахнулся Вепуат. — Сейчас будем. Лучше глянь на небо!

Панцирь туун-шу и макушку дерева-столба озарила багровая вспышка. Гедимин посмотрел на небо и беззвучно выругался. Разломы, раскалённые добела, сочились жаром. Ветер усиливался, и температура росла.

— День Металла, — выдохнул Вепуат, припадая к броне. — И сейчас польёт… Ага-а!

Луч фонаря зацепил длинную складчатую крышу. Вепуат свалился с брони, пятно жёлтого света мелькнуло внизу — и замерло у открытых ворот ангара. Туун-шу зашипел, раздувая бока. Вепуат спикировал ему на спину и грохнул по броне кулаком.

— Что на термометре?

— Плюс девяносто, — Гедимин вцепился в шипы, и вовремя — Тикс, сердито булькая, проскочил в ворота, и сармат едва не врезался в косяк. Вепуат спрыгнул на лету и теперь закрывал двери. Гедимин скатился с брони и вывалился наружу.

— Нужен лёд! — выдохнул Вепуат, оглядываясь на закрытую шахту. На холме было темно и пусто. «Все внизу,» — подумал Гедимин. «Нам ещё и не откроют…»

— Я им не открою, — помрачневший Вепуат, будто прочитав его мысли, уже налегал на внешнюю крышку. — Гедимин, возьми лёд во втором ангаре! Раздели между двумя, пока им хватит!

В шахте уже клекотала, надрываясь, «гражданская сирена».

…Когда Гедимин уходил с холма, фонарь был уже ни к чему — всё плато залило мигающим красным светом. Сармат прикрылся защитным полем и шагнул в люк, стараясь ни к чему не прикасаться. Следом шмыгнул Вепуат, весь в золотистом блеске, — «живая обшивка» его брони давно осталась внизу. Гедимин покосился на неприятно поблескивающие чёрные щитки — фрил начал размягчаться от перегрева.

— Успели! — выдохнул Вепуат, привалившись к стене. Тут, внизу, температура быстро падала — уже за первыми воротами не набиралось и полусотни градусов. Гедимин прислушался к тихому посвистыванию и сдержанно ухмыльнулся. «Не зря возился с вентиляцией.»

— Эй! Кому было сказано… — выглянул из комендантской Тенгель. Увидев сарматов, он скривился и шагнул назад. Вепуат с ухмылкой изобразил приветственный жест.

— Кто как, а я в купальню! — он на ходу втянул шлем в воротник, вскрыл скафандр по грудине и шумно вздохнул. — Столько не мыться — это противоестественно… Эй! Гедимин, а ты куда?

— Проверю металлосборники, — буркнул сармат, сердито щурясь. «Всё забыл, пока возился с „дирижаблем“! Наверняка же их без меня не настроили…»

До металлосборников он не добрался — на очередном повороте кто-то сбоку резко выдохнул и помянул спаривание «макак».

— Гедимин⁈ Какого астероида вас носит в день Металла⁈ Почему не в столице⁈

«Айзек,» — Гедимин нехотя развернулся к сармату и сам едва не выругался — из-за плеча Айзека вышел Гварза.

— Скафандр не расплавлен, — заметил он, смерив Гедимина угрюмым взглядом. — Хепри тоже тут? Жив, здоров?

Гедимин кивнул.

— Металлосборники, — сказал он, недобро щурясь. — Надо их открыть…

— Без тебя открыли, — буркнул Айзек. — Ты лучше скажи, чего вам не сиделось в столице! Какого был вылет?

— Восемнадцатого, — отозвался Гедимин. Сарматы быстро переглянулись.

— Пять дней, — пробормотал Айзек. — Видимо, хватило ума найти укрытие…

— Заслуга туун-шу, не иначе, — процедил Гварза. — Умный зверь. Я только не понимаю, как их отпустили. В столице-то нет проблем с синоптиками…

— Я пошёл работать, — буркнул Гедимин. Из приоткрытой ниши в броне на ладонь высыпались ипроновые таблетки. Айзек сдержанно усмехнулся.

— Задание не запорол. Уже хорошо. Где Вепуат?

— В душевой, — Гедимин недовольно сощурился на перекрытый сарматами коридор. «Отодвинуть их или обойти другой дорогой? Надо собрать твэлы…»

Сарматы снова переглянулись. Гварза хотел что-то сказать, но под укоризненным взглядом Айзека только махнул рукой.

— И ты иди в душевую. Куда немытыми руками за твэлы⁈

…В душевой булькала и журчала вода. Чёрные «трилобиты» скакали по стенам, Вепуат поливал их из душа. Сам он втиснулся в купальный чан. От мутной серо-белесой воды шёл пар, при любом движении она выплёскивалась через бортики, но сармат только блаженно жмурился.

— Цивилизация! — он хлопнул по стенке чана. — Вылезай из брони. Тут не облучишься!

Гедимин молча подключил шланги к клапанам и повернул вентили. «Горячая. Вепуат ещё не всю на себя вылил…»

Тёплое волокно скользнуло по виску, задрожало, нагреваясь — и уже толстый пучок щупалец оплёл голову. Гедимин ухмыльнулся.

— Погоди. Сейчас пойду. Будут тебе твэлы.

…«Теперь хвостовик…»

Горячий воздух с тихим шипением вытек наружу. Гедимин вставил последний стержень в каркас, досчитал до десяти и развернул сборку хвостовиками кверху. Костяные захваты держали её крепко, и сармата уже не передёргивало при взгляде на них. «Несимметрично, но вроде прочно. Так… осталось вынуть стержни из активной зоны. Сейчас проверю, что там в коридорах…»

— Взорвали жреческую башню⁈

Гедимин остановился на выходе из шлюзовой камеры. Айзек и взъерошенный Вепуат стояли чуть правее, можно было бы спокойно мимо них пройти и добраться до главного корпуса…

— Стой! — Айзек щелчком выпустил «щупы» дозиметра. Гедимин, обёрнутый защитным полем, недовольно сощурился.

— Я ещё работаю.

— Поэтому нужно бегать по корпусам по уши в ирренции? — Айзек сверился с дозиметром и нехотя опустил руку. — Ты вообще куда?

— За стержнями, — Гедимин дёрнул плечом в сторону главного корпуса. — Для третьей сборки.

— Две готовы? — взгляд Айзека стал неприятно пронзительным. — Без моей проверки никуда их не совать! Так что там с Кьюсской башней?

— Это было после дня Земли! — Вепуат громко фыркнул. — Они утвердили договор? Нет! Так что мы в своём праве. И потом, мы никого не убили. Строили бы нормально, без колдовства, — детонировать было бы нечему!

Гедимин ошалело мигнул, встряхнул головой, замедлил было шаг — но Вепуат резким жестом направил его к шлюзу. «И верно,» — подумал сармат, когда ворота захлопнулись, и голоса стихли. «Про традиции он один лучше объяснится. Я же в них путаюсь. Скажу не то, потом не отвяжемся.»

…В зеркальном мониторе отражались поднятые экранирующие плиты. Три сборки замерли в ячейках. Гедимин смотрел, как под короткие команды операторов разворачивается захват, и старался умерить дыхание. Сердце билось часто и гулко.

— Шлем, — прошептал Айзек, тронув его за плечо. — Держи связь с реактором. С механикой мы разберёмся.

Он подтолкнул сармата к другому монитору — тому, в котором отражалась потускневшая активная зона. Управляющие стержни были опущены, коридоры оттока перекрыты — и всё равно реактор светился чересчур ярко.

— Спокойно, — прошептал Гедимин, дотрагиваясь до виска. Горячие щупальца задрожали, прилипая к коже. В мониторе отразились наконечники опускающейся сборки. Щупальца накалились, больно впиваясь в висок.

— Тихо! — прошипел сармат, смигивая слезу. Сборку опускали плавно, по сантиметру — и на её пути свечение соседних «колонн» становилось ярче.

— Вторую, — коротко скомандовал Айзек. Гедимин видел, как его пальцы судорожно сжимаются, и слышал тяжёлое дыхание. Захват замер над второй ячейкой. Гедимин смотрел, как светятся сборки. Новую ещё можно было отличить — она была заметно тусклее.

Волокнистые щупальца снова накалились — вторая сборка вошла в активную зону.

— Мощность! — вскрикнул филк-оператор.

Гедимин впился взглядом в рамку дозиметра. Внутри стеклянной колбы подвес судорожно дёргался — вверх-вниз, вверх-вниз.

— Heta! — скомандовал Айзек. Вторая сборка замерла, опустившись до упора. Подвес задёргался сильнее.

— Что с реактором? — Айзек развернулся к Гедимину. — «Элидген»! Приём!

— Волнует…ссся, — прошипел сармат, потирая обожжённый висок. «Элидген» снова не сдержался. Уже было видно, как дрожит в активной зоне свет. Две новые сборки оставались тусклыми.

— Прекратить, — донеслось от стены. Там, сложив руки на груди, стоял Гварза. Гедимин качнул головой.

— Он не напуган. Просто волнуется. Давайте третью. Он… думаю, он привыкнет.

— «Думаю»⁈ — Гварза презрительно фыркнул. — Речь о безопасности реактора! Айзек…

— Третью, — бросил Айзек, глядя на монитор хранилища. — Гедимин, держи связь!

…Подвес раскачивался в прежней амплитуде. Три светлые сборки, три тёмные, — они багровыми колоннами стояли перед глазами, даже теперь, когда Гедимин отвернулся.

— Пока его не трогайте, — сказал он, угрюмо щурясь. — Ушёл со связи.

— Может так оказаться, что местный ирренций ему непригоден? — спросил Айзек, и Гедимин дёрнулся, как от удара. «Вот как они все влезают в мозги⁈»

— У него были местные стержни, — буркнул он. — Металл из той же местности. Там ничего не случилось… такого, что повлияло бы.

Гварза сдержанно фыркнул.

— Полный список влияющих событий?..

— Кцет, — пробормотал Айзек, болезненно щурясь. — Разделка Кьюссов на трофеи… Насколько ирренций восприимчив…

Гедимин резко качнул головой.

— Они тут постоянно друг друга режут. Если бы так сильно влияло…

Он вспомнил разрушенный город Кьюссов, потом — взорванную башню в Уру-Джагзур. «А насколько такие… события на самом деле влияют? Если они разовые — может эффект быть временным?..»

— Мощность скачет, — доложил филк-оператор. Айзек оглянулся на монитор и тихо вздохнул.

— Хуже, по крайней мере, не стало. Ждём, наблюдаем. До завтра реактор не трогать!

…В коридоре что-то громко шуршало и периодически звякало. Гедимин быстро перебрал в уме все механизмы станции. «Непохоже…»

За углом, за открытой настежь дверью, горел яркий свет. Кут’тайри с раскалённой добела гривой держал в руках массивное ожерелье из множества нитей и размеренно его тряс. Металлические, каменные и костяные бусины бились друг о друга со стуком и звоном. На пальцах жреца дрожали белые язычки пламени.

— Ты чего? — встревоженно спросил Гедимин. Кут’тайри вряд ли его слышал. В глазницах горели огни. Он встряхивал ожерелье, размеренно что-то шелестя. Гедимин взглянул на дозиметр — излучение пульсировало в такт шелесту.

— Стой! — сармат схватил жреца за руку. Тот мигнул. Свечение в глазницах погасло.

— Юное Пламя набирает силу, — Кут’тайри наклонил голову. — Я слышу его волнение. Пусть шелест его успокоит.

Гедимин выпустил его руку.

— Ты… лучше пока ничего не делай, — пробормотал он, подозрительно глядя на ожерелье. «Подвес дрожал в том же ритме… Оно шуршит, потому что он дрожит, — или его дёргает, потому что эта штука брякает?»

— Тебе воля Пламени яснее, чем мне, — жрец без споров отложил ожерелье и шагнул к гамаку. — Скажи, когда во мне будет нужда.

— Угу, — буркнул Гедимин, глядя на дозиметр. Излучение заметно ослабло, но пульсация не угасала.

24 день Мысли, месяц Земли. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»

Подвес радиометра вроде бы не дёргался — но, приглядевшись, Гедимин различил редкие, едва заметные подрагивания. «Шкала на кьюгены, а тут амплитуда в микро,» — сармат посмотрел на наручный дозиметр и повернулся к шлюзу. «Нужен контрольный замер…»

— Стоять! — Айзек с неожиданной силой схватил его за плечо и развернул к мониторам. Гедимин изумлённо мигнул. «Что, и этот на местных стимуляторах? Вот же любители ненаправленных мутаций…»

— Контрольный замер, — он указал на дозиметр. Айзек отпустил его, но качнул головой — «нет».

— Пока в реактор не лезь. Посмотрим, что будет к вечеру. Вроде бы успокаивается…

— Команда на сброс? — полуутвердительно спросил оператор Ансур, оглянувшись на сарматов. Айзек кивнул ему и подошёл к монитору машзала. В нём отражались слабо светящиеся плитки-индикаторы — при перекрытых коридорах оттока фон был слишком низок, чтобы зажечь их всерьёз, и они постепенно угасали. Пока света хватало, чтобы рассмотреть красные кольчатые колонны.

— Начать подготовку к внешнему сбросу, — отрывисто скомандовал Айзек. Гедимин отступил к стене. Энергия накопительных сборок сквозь линзы уходила в небо; сармат покосился на них и перевёл взгляд на монитор активной зоны. Он светился тускло; Гедимин уже не отличал новые твэлы от старых — фон выровнялся. «И всё-таки мощность дёргается,» — думал он, глядя на радиометр. «С запуском лучше не спешить…»

…Респиратор был перекрыт, весь воздух циркулировал внутри скафандра — и вздыхать можно было сколько угодно, не боясь, что серебристые листки сдует к стене. Гедимин снова вздохнул и тяжело качнул головой. «Охота же Айзеку переводить ценный ресурс на ерунду…»

На полке его ждали свёрнутые листы зеленоватого гзеша — судя по всему, отлитые в одной форме, ещё и с выдавленным клеймом. Сармат покосился на растянутый лист, на закреплённый над столом чертёж и примерился к резаку. «Здесь оставить полость…»

…Защитное поле зашевелилось, наполняя зелёную «плёнку». Обвисший комбинезон заколыхался, раздуваясь изнутри. Гедимин сверился с трёхмерной схемой и развернул часть «пузыря» так, чтобы складки на условной спине поднялись горбом. «Тут кислородный генератор, тут уши…» — сармат пощупал надутую перчатку с плотными вставками по бокам. Её он делал по образцу скогнийских рукавиц — тех, которые носил Шесек. «У Броннов когти длиннее, но это я вроде учёл… Ага, осталось приделать щиток… щитки. Длинная морда, подвижные уши… Я же не конструктор по скафандрам! Сюда бы Кумалу…»

Дверная створка отъехала в сторону. От сильного сквозняка «манекен» заколыхался, размахивая «руками». Гедимин понаблюдал за его движениями, одобрительно хмыкнул и повернулся к вошедшему.

— Ну че… А, это ты.

Вепуат с кривой ухмылкой протянул ему продолговатую приплюснутую ракушку. На её округлой части виднелись коротенькие шипы со спиленными концами. Внутри что-то поблёскивало.

— Тут двести грамм влажника. Хватит за глаза и за уши.

— Перебор. Скафандр раздует, — покачал головой Гедимин. — Бронн — всё-таки не филк.

— Да? — рассеянно отозвался Вепуат. На раковину-контейнер он даже не смотрел. Он переминался с ноги на ногу, и его глаза странно блестели. Гедимин озадаченно хмыкнул.

— Смотри! — выпалил Вепуат, развернув перед ним голографический экран. Там лежали плотно друг к другу странные пупырчатые штуковины. Две из них разошлись в стороны; в одном из бронированных боков открылся проём, за которым что-то колыхалось. Секунда — и часть шевелящейся массы выпала в просвет и замерла. Её желейные бока постепенно прорастали жёсткими волокнами.

— Смотри, прямо под лучом! — Вепуат широко ухмыльнулся. — С ночи над ним сидел! Хорошо, многоножкам плевать на поле — вешаешь им купол на спину и пишешь показания…

Гедимин мигнул.

— Это что, деление кровяного камня? Новые клетки?

Вепуат кивнул и ухмыльнулся ещё шире.

— Это уже не первая. У меня они все записаны. В каждом комке их уже по десятку. Перед вылетом я всё проверял, так что… думаю, сейчас у них по делению в сутки. Ничего себе разогнались!

— Это считается быстро? — Гедимин недоверчиво покачал головой. — А сколько клеток в самом мелком рабочем камешке?

Вепуат отмахнулся от него и снова уставился на голограмму.

— Сэтские плантации создавались годами. А ты хочешь чего-то за месяц…

— Я ничего не хочу, — буркнул Гедимин, недовольно щурясь. — У меня работа. А тут вы со своей фауной. Камни-стимуляторы где?

Вепуат скосил глаз на запястье, прикрытое бронёй, и быстро убрал руку за спину.

— Камни? Ну… пока у меня побудут. Камни будем надевать прямо на Бронна. Ты для них место оставил?

Он оглянулся на «манекен» и весело хмыкнул.

— Бронны не такие круглые. Ну да тем лучше — нигде не сдавит. Ты к Пожирателям сегодня заходил?

Последний вопрос донёсся уже из шлюзовой камеры — и, похоже, ответ Вепуату был не нужен.

— Да сдались они мне… — буркнул Гедимин ему вслед и повернулся к «манекену». «Значит, тут всё готово. Скажу Айзеку — и пойду к реактору. Если мощность до сих пор колеблется…»

… — Сдай Вепуату. За Пожирателей и их добро пока что отвечает он, — рассеянно сказал Айзек, глядя на дозиметр. Гедимин машинально сверил приборы. «Сигма подросла, но больше не… Колебания прекратились⁈»

— Интенсивность выровнялась ещё на рассвете, — подтвердил Айзек, слабо улыбаясь. — И с тех пор так держится. Фонит сильнее, чем должно бы по расчётам, но — кто и что рассчитывал для Равнины⁈

Гедимин облегчённо вздохнул и потянулся к виску. Айзек остановил его руку.

— Пока не надо. Откроешься перед запуском. Кённа говорит, он пока неконтактен.

— Запуск? Скоро? — Гедимин, отдёрнув руку от шлема, впился взглядом в его глаза. Айзек сдержанно хмыкнул.

— Ночью попробуем. Сейчас поспи — на запуске ты нужен бодрым.

…Волокно, дотронувшееся до виска, было чуть теплее, чем Гедимин привык. Оно тут же соскользнуло и растаяло. Сармат озадаченно покачал головой.

— Вроде в порядке. Но общаться не хочет.

Он смотрел на отражённый в мониторе подвес радиометра и тускловатые светящиеся «колонны» топливных сборок. «Вроде бы всё в норме. Но Айзек прав. На Земле оно так не „горело“ бы…»

— Запускаем, — бросил Айзек, оглядываясь на Гварзу. Тот кивнул. Свечение монитора стало ярче — управляющие стержни пошли вверх.

— Подвес! — вскрикнул один из операторов. Гедимин шагнул к монитору, чувствуя, как холодеет в груди. Камешек радиометра рывками поднимался по шкале — и едва заметно вибрировал, будто что-то тянуло его вниз.

— Пульсация неритмична, — выдохнул Айзек, глядя на свой дозиметр. — Гедимин!

Сармат развернулся туда, где за экранированными стенами «разогревался» реактор, и уставился на стрелку-указатель. Сквозь экраны просачивалась малая часть «сигмы» — но достаточно, чтобы дозиметр её «учуял». Стрелка замерла, «глядя» в стену. Пару секунд Гедимин пристально следил за её кончиком, потом мотнул головой.

— Источник не скачет. Это не «кипение». Что-то друго…

— Пульсация ритмична! — перебил его Айзек, уронив руку с дозиметром. Монитор уже сиял в полную силу — управляющие стержни покинули активную зону.

— Мощность нестабильна, — доложил помрачневший оператор. — Пульсация в пределах десяти милликьюгенов.

— Не усиливается, — прошептал Гедимин, пристально глядя на отражённый радиометр. — «Элидген», приём! Скажи, что происходит?

Запястье и ладонь обдало теплом — что-то невидимое скатилось по руке и растаяло. За спиной еле слышно хмыкнул Гварза.

— Пульсация слабеет, — пробормотал Айзек, глядя на свой дозиметр. — Медленно, но всё же… Я думаю, можно так и оставить. Гедимин, что говорит реактор?

— Ничего, — сармат покачал головой. — Вообще.

Гварза хмыкнул громче.

— Рация сломалась?

Он потянулся к шлему. Айзек, резко выдохнув, вцепился в его руку — и успел плечом оттолкнуть Гедимина. Тот остановился в полушаге, недобро щурясь.

— Тебе пластины приварить, чтоб не елозили?

— Спокойно! — Айзек упёрся ладонью ему в грудь. — Что делаем с «Элидгеном»?

Гедимин оглянулся на монитор. Дрожь подвеса была еле заметна. «Милликьюген, не более. Может, реактор ещё не освоился с новыми сборками?»

— Не трогаем, — буркнул он, вполглаза следя за Гварзой. «Ладно, что ему мозги выжжет. Но станцию ведь потом успокаивать…»

— Хорошо, — Айзек поспешно кивнул. — Продолжаем наблюдение. О росте амплитуды или смене ритма немедленно доложить!

…График интенсивности «сигмы» полз по экрану. Мелкие зубцы на нём были еле заметны. «Странно,» — думал Гедимин, выключая прибор и переворачиваясь на другой бок; Вепуат давно спал, в закрытом отсеке было темно и тихо. «Я думал, „Элидген“ обрадуется. Не тот ирренций? Не тогда засунули? Нельзя было всё сразу?.. И что им было не взять у Куэннов нормальные инструкции⁈»

25 день Кислоты, месяц Земли. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»

Свет резанул по глазам. Гедимин заворочался, прикрываясь ладонью. Пальцы обдало горячим сквозняком. Следом он услышал гул вентиляции — тяга была мощной, но воздух не остывал.

— Прикрыть через один, — донёсся из коридора громкий голос филка. Филков там было много, и все говорили наперебой. «Чем-то недовольны,» — сармат встряхнулся и сел, жмурясь на непривычно яркий свет. «Это из коридора. А показалось — прямо перед щитком…»

— А вентиляция? — громко и раздражённо спросил кто-то. — Так и будет, пока мы все не сваримся?

— Вентиляция? А что с ней? — раздался голос Вепуата. Сармат покинул спальный отсек, когда Гедимин ещё дремал — но вникнуть в происходящее, похоже, не успел. На него зашипели со всех сторон.

— Механики! Вот так они следят за…

— Эй! Ничего, что я медик⁈ — теперь рассердился и Вепуат.

«Вентиляция? Горячий воздух… Похоже, какая-то авария,» — Гедимин поднялся с матраса, на ходу отхлёбывая из фляги. «Чего они за ночь наворотили⁈»

— А душ в норме, — высунулся из купальни кто-то из филков. — Хорошо так, быстро нагрелся. Всегда бы так!

— Эй! Хватит греть! — донеслось из-за его спины. Следом выглянул филк с термопластиной в руке. Гедимин посмотрел на неё и мигнул — металл, всегда тусклый, теперь светился тёмно-багровым.

— Где у этой штуки регулятор? — филк криво ухмыльнулся, показывая, что шутит. Гедимин прошёл сквозь расступившуюся толпу, отобрал у него пластину, заглянул в душевую — и вовремя. Цистерна взревела. Вода и должна была вливаться в неё порциями и с клёкотом, но тут в бочку будто загнали двойной объём.

— Закрой! — гаркнул Гедимин. Под шипение сердитых купающихся он метнулся к вентилям. «Слишком большой напор. Водохранилище… Что, был ливень⁈»

— Хранилище в порядке, — в душевую заглянул Вепуат. — Я его вижу. Воды — сколько и было, даже чуть меньше. Слушай, эти твои насосы, — как убавить их мощность?

— И вентиляция, — подал голос комендант Дасьен. — Фонари я прикрыл, это ладно.

За его спиной кто-то фыркнул.

— У вас что, руки отсохли? — Гедимин узнал голос Альгота. — Некому из чашки вынуть камешек? Ну ладно, я схожу. Мне ведь в лаборатории заняться нечем…

Гедимин оглянулся на светильники вдоль коридора. Они, и правда, через один были закрыты — но сармат не сказал бы, что света стало мало. Он посмотрел на настенный термометр, сверился с анализатором и задумчиво сощурился. «Какой-то общий… перегрев. Будто мощность в сети… Но они же не от сети… А, hasu! От сети! Только не электрической! Три новые сборки в реакторе…»

— «Элидген», приём! — он сдёрнул пластину с виска. — Это ты раскочегарился?

Тёплое щупальце тронуло висок, «щёлкнуло» по лбу и ускользнуло. Сармат растерянно покачал головой.

— По крайней мере, оно довольно, — вполголоса заметил Вепуат. По коридору прочь уже шла группа ворчащих филков — судя по обрывкам ворчания, вынимать лишние камешки из термочаш. Гедимин оглянулся на душевую. «Если на то пошло, надо бы перенастроить катушки. Интересно, мощность навсегда такая или…»

— День Кислоты, — донеслось из коридора. — Не Лучей и не Огня. Наоборот, должно всё остывать.

— Тебе виднее, — отозвался хмурый Альгот. — Твой друг вчера химичил с реакторами… Ага, вот и он. Ничего, если я займу твои металлосборники под кислоту?

…Пластина легко скользнула в пазы. Снаружи посвистывал ветер, и Гедимин с опаской косился на анализатор. Ему ничего не угрожало, но вот за филков, хоть и в усиленных респираторах, было неспокойно.

— Ориентируйтесь по звуку, — сказал он Альготу и лаборантам, вставшим у рычагов. — Дождь притихает — закрыли, слили. Снова шум — открыли…

— Понятно, спасибо, — перебил его главный химик. — Я бы лучше собирал боковые стоки. Но если говоришь, что не успеем…

Гедимин покачал головой.

— Пока они стекают, начнётся новый дождь. Если бы они между собой не реагировали…

— Ну, не успеем так не успеем, — Альгот резким жестом разогнал лаборантов к рычагам и подался в сторону, понижая голос. — У нас тут, как я понял, реактору прибавили мощности. И от этого много побочных эффектов. Осязательные галлюцинации в их список входят?

«Осяза…» — Гедимин ошалело мигнул. «Что, кого-то потрогал хранитель? Не из операторов⁈»

— Скажи, что мерещилось, — отрывисто приказал он. Альгот, хмыкнув, поманил к себе одного из лаборантов.

— Рассказывай, Эрфольт. Ты, похоже, был прав — это не по медицинской части.

…Филк замолчал, снова попытался потереть висок сквозь шлем — и, раздражённо щурясь, отдёрнул руку.

— Ты его не бойся, — пробормотал Гедимин; слова, как назло, расползались из-под пальцев, и ничего внятного на ум не шло. — Он тут живёт. Это хорошо, что ты его слышишь. Он лучше понимает картинками, но и слова тоже. Немного.

— Стало быть, местный зверёк, — Альгот криво ухмыльнулся. — Значит, Эрфольт ему чем-то глянулся?

Гедимин кивнул.

— Вот и я думаю — его кроет, а других нет. Если это не эа-мутация… — Альгот выразительно пожал плечами. — А всё-таки, Эрфольт, проверься.

— Позавчера проверялся, — буркнул филк, отходя к рычагам. Снаружи уже шипело. Пластина запоздало отъехала в сторону, пропуская кислотный ручеёк. Гедимин оглянулся на шлюз.

— Эрфольта надо к реакторам, — сказал он. — В операторскую смену. Там нужны те, кто… зверьку глянулся.

— Да щаз, — отозвался Альгот, недобро щурясь. — Так я и разбросался лаборантами. Пока не найдёшь толковую замену — никаких реакторов! Толковую, ясно? Рутенийцев не предлагать.

Гедимин молча развернулся к шлюзу. «Скажу Айзеку. Дальше — без меня.»

27 день Льда, месяц Земли. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»

Гедимин сел на матрасе, коснулся ладонью пола. «Чуть остыло,» — отметил он про себя, машинально сверяясь с анализатором. «Так и есть. На три градуса прохладнее, чем вчера. Интересно, к чему это…»

В коридоре по-прежнему горела только половина фонарей — и свет был таким же ярким, как и вечером. «На светильники не подействовало,» — отметил Гедимин, замеряя температуру воздуха. Коридоры остыли на три градуса; то же показывал и жидкостный термометр на стене у комендантской.

— Давно так? — спросил сармат у выглянувшего коменданта Тенгеля.

— Хм? — тот пригляделся к столбику жидкости. — Да, с утра чуть подостыло.

— Поддать жару? — Гедимин оглянулся на коридор, ведущий к вентиляционной колонне. Что-то с тихим шелестом скользнуло вдоль стены и с треском опустилось на пол рядом с сарматом. Тот развернулся — и встретился взглядом с электрическим ящером.

— А сегодня вода приятнее, — сообщил филк, выходящий из душевой. — Так пусть и будет. Совсем уж кипятка не надо, мы ж не Старшие…

Тенгель, увидев его, встрепенулся и шагнул навстречу.

— Бозек! Ты себя в списке видел? В шесть вечера — наверху, без вещей!

— Куда их? — вполголоса спросил Гедимин, когда Бозек, молча кивнув, ушёл в жилые отсеки. Сармату было не по себе. «Декомпрессия? Но они же официально мертвы…»

Тенгель пожал плечами.

— Приказ командира… Эй! Скажи электрическому — он в купальне уже был!

Хусу-Таррки, привстав на двух парах лап, прислушивался к разговору. Вряд ли он понимал хоть слово. Гедимин тронул височный щиток, кивнул невидимым тёплым волокнам, коснувшимся кожи, и повернулся к ящеру.

— Ты чего? В купальню?

— Я там был, — отозвался Таррки, разглядывая термометр и объявления на стене. — А у вас что, свои значки? Не Кьюсские? Кто-то кроме них до такого додумался?

Гедимин сдержанно хмыкнул.

— Мы же не с Равнины… А тут у всех одна письменность?

— И от той только путаница, — отозвался ящер, разбрасывая трескучие искры. — Ты скажи — сила Пламени будет расти? Вчера не росла. И сегодня тоже.

Гедимин мигнул.

— Ты заметил?.. — он прикусил язык и недовольно сощурился. «Естественно, заметил! Одни фонари и перегрев чего стоили…»

— Да тут в соседних долинах заметили, — ящер дёрнул крылом. — Я думал, теперь так и будет каждый день удваиваться. А оно выжидает?

— Без новых твэлов оно не… — начал было Гедимин, но осёкся и только кивнул. — Пока ничего расти не будет.

— А! Ну, вам, жрецам, виднее, — Таррки чуть развернул крылья, но тут же снова их сложил. — Когда спрашивать про новый ритуал? Теперь, наверное, до месяца Лучей?

Гедимин пожал плечами.

— Сам не знаю. Когда привезут… — он снова оборвал себя на полуслове. — А ты хочешь посмотреть, как…

— Я хочу в это время быть подальше, — отозвался Таррки, и его шипы снова заискрили. — С богами рядом лучше не стоять.

Летающий шестиугольник скользнул вдоль стены, оттолкнулся от потолка и вылетел в лестничный колодец. Гедимин покачал головой и оглянулся на термометр. «Всё так же плюс семнадцать. Как-нибудь не замёрзнут!»

…Вдалеке зашелестела отъезжающая створка ворот. Кто-то в броне прошёл по коридору, следом протащили волокушу.

— Без шлюзования? Куча ксенофлоры, чужеродных спор — и без шлюзования? — повысил голос кто-то из филков.

— Экранированный шлюз им точно ни к чему, — отозвался Айзек. Гедимин услышал, как открываются дополнительные вентиляционные лючки. Он отложил деталь и озадаченно хмыкнул. «Где они там? В допскладах? Когда успели забить основные?»

«Допсклады» — несколько запасных помещений, разделённых на небольшие ячейки — были открыты настежь. Пока Гедимин дошёл до них, Айзек и Вепуат успели открыть вентиляцию и включить воду.

— Если что, можно подогреть, — говорил командир. — Но что вам тут нужно, так это термометр. Дасьен…

— Может, ваши… помощники со своим приедут? — комендант Дасьен недовольно сощурился. Вепуат хрюкнул в респиратор.

— Бронны? Со своим термометром? Мы им про наш-то не вдруг объясним… Гедимин! У тебя найдётся ненадолго чистая дробилка? Только такая, чтоб не совсем мельчила.

— На какое зерно? — спросил Гедимин. Вепуат пожал плечами.

— Пока точно не знаю. Приедут — спросим.

— Дасьен, сходи-ка за матра… — начал было Айзек, повернувшись к коменданту, но вдруг осёкся и задумался. — Нет. Матрасы не нужны. Подстилки. Точно помню, на складе было. Выбери те, что поновее. Вон в том отсеке надо застелить пол. И ещё жаровня…

— Термочаша? — переспросил Дасьен; при разговоре о подстилках он немного приободрился, но, услышав о жаровне, снова помрачнел. — На сколько камней?

— Да нет, — Вепуат покачал головой. — Именно что жаровня. Самого древнего образца. У тебя были. Поищи по углам.

— Туда же куча камней пойдёт, — Дасьен недовольно сощурился. — Термочаши экономнее.

Вепуат тяжело вздохнул.

— Я знаю, Дасьен. Но ты всё-таки поищи жаровню. И побольше подстилок. И… керамические чашки ещё не выкинул?

— Я ничего не выкидываю, — мрачно ответил комендант, выходя в коридор. Гедимин отодвинулся — мимо протащили пустую волокушу.

— Эй! Может, вам транспортёр… — крикнул сармат вслед филкам, указывая на рельс на потолке. Транспортёр к допскладам ещё не провесили и в ближайшее время не собирались. «Надо сделать,» — решил Гедимин. «Дасьен пусть себе таскает волокуши. Но если тут будет что-то серьёзное…»

— Для личного пользования пусть будет жаровня, — снова заговорил Айзек. — Но когда оранжерее понадобится подогрев…

— Засунем в вентиляцию, — отмахнулся Вепуат. — Гедимин скажет, как. Главное — не совать новшества Броннам в нос. Тепло? Вот тепло. Откуда? Ну… такова воля богов!

Гедимин сдержанно хмыкнул.

— Бронны? Это те, кто будет следить за Пожирателями? Не далеко им отсюда ходить?

Вепуат ухмыльнулся.

— Доберутся. У Пожирателей очень уж фонит. А здесь будет оранжерея. Гедимин! Поможешь нам тут всё обустроить? Надо будет настраивать всякое — воду там, температуру.

— Сейчас настроить нельзя? — Гедимин оглянулся на покинутый цех. «Вот зачем я вылез? Собирал кожух — и собирал бы…»

— А сейчас никто не знает, как надо, — Вепуат развёл руками и оглянулся на Айзека. — Думаю, сегодня они приедут. Вчера был нормальный день. А они обещали — как смогут, так сразу…

— Главное, чтобы не нарвались на кочевников, — Айзек нахмурился. — Проверь все ущелья!

…Пустую клеть транспортёра можно было таскать по коридору одним пальцем. Сейчас, когда Гедимин нагрузил её до отказа мешками с глиной, даже ему приходилось прикладывать усилия. «Если что, филки вдвоём утянут,» — думал он, возвращая клеть в начальную точку. «Всё удобнее волокуши.»

Он вынимал из клети последний мешок, когда услышал быстрые шаги и треск перьев. Чёрный «трилобит» уцепился за тросы. Клеть закачалась.

— Транспортёр! — Вепуат радостно ухмыльнулся. — Вот спасибо! Уттунри, знаешь такую штуку?

Бронн остановился у дальней стены и на сарматов и их технику смотрел с опаской. Гедимин поддел пальцем трос.

— Просто верёвки и палки. Тянешь — едет.

Бронн шевельнул вибриссами.

— Я уже притерпелся к странным вещам. Но те, из Аммены…

— Притерпелись они или нет, а волокуша в коридор не влезет, — сказал Вепуат. — Ты лучше скажи — пойдёшь к амменцам или останешься, где был?

— Ближе к саду мне лучше, — ответил Уттунри. — А то, твоё, подвешенное — его надо разобрать. Плохо пахнет.

Вепуат расстроенно хмыкнул.

— Жаль! Я думал, всё-таки приживётся… Гедимин! Выходит, летучие споры мы не прорастили. Чего-то не учли.

Гедимин равнодушно пожал плечами.

— Этого ресурса в общем-то много не надо.

— Был бы свой — нашли бы применение, — отозвался Вепуат. — Уттунри! Посмотри, как тебе комната?

— Хорошая жаровня, — донеслось из «жилого отсека». — Всё правильное — и чашки, и лежанки. Только никаких странных штук сюда не суй, ради богов! Тут же жить, спать — и сад ещё рядом. А вы принесёте какие-нибудь свои штуковины…

Вепуат еле слышно хмыкнул и выразительно посмотрел на Гедимина. Тот поморщился.

— А ничего, что это атомная станция?

— Мы посадим куджаглу, — вместо ответа сказал Вепуат. — И всякие полезные травы-клубни. А то к нам приходят, а из угощений — одна Би-плазма. Как-то негостеприимно…

Он схватился за мигнувший передатчик и радостно хмыкнул.

— Едут!

…Гедимин наверх не пошёл — в цеху ждала недописанная инструкция по обжигу «лиловой глины». Сармат проставлял интервалы для настройки таймеров и косился на печь. «Внутрь датчик не засунешь. А засунешь — не увидишь. Придётся по цифрам…»

Издалека донёсся оживлённый писк. Зашуршал транспортёр — кто-то тянул по рельсу гружёную клеть. Гедимин насторожился — судя по звуку, в ней лежало полтонны груза. «И как они это собирались нести без транспортёра?» — подумал сармат. Выйти он не успел — в цех уже заглядывал Вепуат.

— Смотри, тут рассада!

Что-что, а «рассада» интересовала Гедимина меньше всего. Но Вепуат уже вцепился в его запястье и тащил за собой. Снаружи — у входа на переоборудованный склад — пищали и повизгивали Бронны. Гедимин нехотя приподнял височную пластину. «Чего им там? Почему не заходят?»

— Вот это клади сюда, — распорядился Вепуат, войдя в пустую «оранжерею». Клеть транспортёра уже втащили внутрь, и сармат придержал её. Гедимин вынул наружу складчатый шар — выдолбленное изнутри дерево-валун.

— И ещё два, — Вепуат уже стоял в коридоре и махал филкам у транспортёра. — Гедимин! Как по-твоему, сразу две штуки сюда влезут?

— Вот ты их сам и потащишь! — филк с тросом в руках сердито фыркнул. Бронны у ворот притихли и навострили уши.

— Давай по одной, — сказал Гедимин, глядя на два складчатых шара на дальнем конце коридора. Во вспомогательный корпус их, видимо, притащила поршневая машина; к новому транспортёру сармат её не подключил, и филки, как водится, не хотели без неё работать.

— Тут всего-то полтонны, — сказал Гедимин посторонившимся сарматам. — Вдвоём бы спокойно дотянули.

Он осторожно поднял складчатый шар. Внутри эта штука была набита чем-то с переменной плотностью — верхняя часть полости вообще пустовала. «Один на другой — скорее всего, не выдержат,» — сармат ухватился за трос, направляя гружёную клеть к «оранжерее». Вепуат перехватил её и развернул в помещение. Бронны, попискивая, тыкали когтями в транспортёр. Один из них, в шлеме и крагах — только по ним Гедимин и узнал Уттунри — стоял чуть поодаль, наморщив нос и распушив вибриссы.

— Нет в норе никаких странных штук, — проворчал он в ответ на чей-то писк. — Мягкий пол, большая жаровня…

— Гедимин, лови! — по коридору пролетела пустая клеть. — Ещё один короб с рассадой и… Эгберт! Там ещё их вещи. Неси их сюда, только осторожно!

Едва филк, обвешанный корзинами, выглянул из-за поворота, Бронны, заверещав, бросились к нему. Он замер, растерянно мигая.

— Сами донесёте? — переспросил Вепуат, нагнав чужаков. — Ну, ваше дело. Эгберт, отдай им их добро. Тебе же проще.

Эгберт, выразительно пожав плечами, поставил корзины на пол. Бронны поволокли их к «жилому отсеку».

— Гедимин! — Вепуат с размаху хлопнул себя по лбу. — Канализация! У них с собой ведро для отходов, но сливать же надо…

— Общий слив в оранжерее, — отозвался Гедимин. — А органику… наверное, растения подберут? Помёт туун-шу, вон, в дело идёт…

Вепуат снова хлопнул себя по шлему и умчался. Догнал его Гедимин уже в «оранжерее». Часть Броннов с Эгбертом ушла в «жилой отсек» и громко там верещала. Секунду спустя внутри мигнул свет, а филк выбрался наружу и протянул Вепуату выдернутый из стены светильник. В отсеке стемнело.

— А это чем не так? Это же цера! — Вепуат, удивлённо хмыкнув, заглянул в «нору» — и тут же вышел обратно, на ходу пожимая плечами, и всунул фонарь в углубление стены. В «оранжерее» стало светлее.

— Бронны не дотянутся, — спохватился Гедимин, мысленно замерив высоту стены. — Надо внизу сделать новые гнёзда…

— Погоди, — Вепуат повернулся к Броннам, обступившим три складчатых короба. Часть коры снималась, как крышка; внутри было что-то мокрое и бугристое, обёрнутое грязной тряпкой. Один из Броннов отошёл в сторону и пошевелил пальцами в воздухе. Потом шумно принюхался и развернулся к выведенной наружу трубе. «Вентиль!» — Гедимин беззвучно выругался. «Тут же всё сделано для филков. На их рост. Броннам не дотянуться!»

— Вода? Нет воды? — разобрал Гедимин в протяжном писке. Другой Бронн, что-то проверещав первому, склонился над сточным отверстием и, сунув внутрь пальцы, сердито дёрнул вибриссами.

— Давно нет воды?

— В порядке вода, — Вепуат дотянулся до вентиля. Вниз закапало. Бронны, заверещав, сбежались к стекающему ручейку. Облизав мокрые когти, заверещали ещё громче. Гедимин поморщился. «О чём они там? Вопили бы тише — понял бы…»

— Сюда! — Бронны всей толпой втолкнули открытый короб под капающую воду. Один из них, забравшись на «ящик», нацепил на кран длинную корзину.

— Мало воды. Наберётся, промочит губку, будет капать, — пояснил он, втыкая в корзину полые кости. Они были направлены в стороны от короба — и под них Бронны уже заталкивали другие «ящики». Вепуат открыл вентиль чуть сильнее. Бронны уставились на кран, навострив уши.

— Воды много, — успокоил их сармат. — Но вы же не сказали, сколько надо. Губка должна пропитаться — тогда пойдёт орошение?

— Капли, — Бронн указал на водяные шарики, набухающие на дне корзины. К системе трубок уже подвесили губки поменьше. Во все короба понемногу капала вода.

— Тут хорошо, — сказал Бронн, всё пытающийся что-то нащупать то в воздухе, то на полу. — Тепло, много воды. Но ветер сильный. Можешь закрыть?

Он указал на лючки.

— Без ветра — завтра можно всё вынимать. Только… — Бронн ковырнул когтем каменный пол. — Плохой камень. Твёрдый. Надо сверху засыпать. Видишь?

Он запустил руку в короб. Вепуат склонился над ним.

— Крупный камень — внизу, сверху мелкий. Твёрдый — мельче, мягкий — крупнее, — отрывисто пояснял Бронн, поднимая на ладони мокрый песок и мелкий гравий. — И горелые кости. И вот это, кора, — оно тоже надо.

— Листья! Где листья? — другой Бронн высунулся из «жилого отсека».

— Погоди, тут ещё камней нет, — отозвался первый. — Но тут хорошая нора. Широкая, но тёплая.

Он повернулся к Вепуату.

— Как быстро принесёшь камней? Завтра освоится — можно сажать. Если нужно ждать — убери воду, зря не трать.

— Вы пока обживайтесь, — сказал Вепуат, глядя на грязный бугристый свёрток. — До завтра камни будут.

Едва Гедимин закрыл ворота «оранжереи», Вепуат схватился за сигма-сканер и шумно выдохнул.

— Ага! Он правильно рассказал по слоям. Сейчас накидаем в подложку обычного гравия. А потом нужна будет дробилка. Там три вида фракций, самая мелкая — с крупный песок. Где взять коры, я знаю. Надеюсь, с костями Джагулы помогут. А то вокруг всё выбрано.

Он свернул на склад и выбрался оттуда с охапкой мешков. Гедимин мигнул.

— Ты что собираешься делать? Сыпать всю эту дрянь прямо на пол? Нужны же ящики…

— Бронны так не делают, — отозвался Вепуат. — Я их спрашивал. Поэтому и нужен гравий. Чтоб до тектона не доросло. Они, если сверху много субстрата, корни глубоко не тянут. Надо накидать им органики, как будто это у нас полость в дереве… Жир! Надо будет всё полить жиром…

— А так Бронны делают? — спросил Гедимин; сарматы уже вышли из вспомогательного корпуса и теперь быстро поднимались к верхней шахте. Следом, заметно отстав, шли четверо филков во главе с Эгбертом.

— Бронны говорят — лей, если не жалко, — ответил Вепуат. — Сами они жиром не разбрасываются. Даже древесным. Хотя от него даже филки плюются… Та-ак. За гравием пойдём на то плато. Тут у нас много нужного выбрано. А там всё в первозданном виде. Так растениям привычней.

…Камень крошился быстро — Вепуат, едва запустив дробилку, тут же её останавливал и вытряхивал всё вон. У стены, на поддоне, дымилась остывающая кора — её обмакнули в растопленный древесный жир. Вепуат еле слышно что-то насвистывал. По цеху сновали чёрные «трилобиты». Гедимин косился на стену и думал о допскладах. «Если хоть что-то оттуда полезет — пойду и выжгу плазмой.»