Обратный отсчет: Равнина

Часть 23 12–16 дни месяца Мрака. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген — Сфен Огня — Сердце Пламени — Сфен Молнии — Сфен Огня, город Аса’ан

12 день Мысли, месяц Мрака. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген — Сфен Огня

Зелёный Пожиратель методично перекапывал пепел — что-то под верхним слоем «фонило», и живой радиодетектор это чувствовал. Гедимин думал, глядя на раскопки под ногами, что надо бы привязать к «червяку» шлейку, пока он не нырнул в какие-нибудь подземные полости. Вепуат раскручивал на верёвке дохлого «кальмара», следом металась стая «трилобитов» — сармату едва удавалось продержаться пару положенных минут, обычно чей-нибудь хоботок сдёргивал наживку с троса гораздо раньше.

— Heta! — выдохнул наконец Вепуат, уронив верёвку, и провёл когтями по рукаву брони. «Трилобиты», развернувшись в воздухе, закружились над ближайшим кратером.

— Жуёт пепел, — сообщил Гедимин, кивнув на хвост Зелёного Пожирателя — всё остальное спряталось под землёй. — Точно из светящейся линии. Так и идёт по ней.

— Звериное чутьё, — хмыкнул Вепуат, посмотрев на дозиметр. — Гедимин… Может, тебе не ходить сюда со мной? У тебя и так — то работа, то дежурство. Видно же, что ты весь извёлся.

Гедимин качнул головой.

— Одному сюда нельзя. Если что — мы с холма даже сигнал не увидим.

Вепуат негромко фыркнул.

— Тебя это смущало?

— Я тогда броню поплавил, — Гедимин сердито сощурился. — И никакой пользы от этого не было. А тебе рисковать незачем. Мало ли, что тут случится. То война, то кочевники…

Вепуат едва заметно ухмыльнулся.

— Мне уже неловко. Отвлекаю тебя — то зверьём, то учениками… Может, мне встать на дежурство у реактора? Освободить тебе хоть пару часов…

Гедимин отмахнулся.

…«А ведь скоро ночь,» — думал сармат, глядя, как Скогны поправляют последние завитки на фигурных ручках большого кувшина. «Хотя — в это время тут всегда ночь. Не помню уже, когда выходил без фонаря.»

Вокруг кувшина шуму было много — Скогны, похоже, позвали всех, кто только был, на него смотреть — и почему-то позвали именно в цех, хотя на улице места было куда больше. Гедимин, оттеснённый к стене, молча щурился, ждал, когда его пропустят загрузить шихту, и думал, зачем Скогнам столько крупных, сложных в изготовлении и явно бесполезных посудин. «Нет бы чашек и мисок наделать, пока есть из чего. Из этой шихты семь мисок получилось бы.»

— Гедимин! — Вепуат, не докричавшись, постучал пальцем по его наплечнику. Сармат обернулся и удивлённо мигнул. Сэта свои «стекляшки» доделали, но никуда не ушли — хотя могли бы в любую секунду, и безо всяких сарматских порталов. У печи было тесновато, но существа кое-как построились расходящимся клином и чего-то ждали. Главный жрец, увидев, что Гедимин на него смотрит, поднёс согнутые когтистые пальцы к своей груди и зашелестел. Другой выступил вперёд; в руках у него был моток тонкого серебристого троса. Третий протянул каменную чашку с осколками кейека на дне.

— Аса’ан прислал жрецам Пламени дары, — перевёл Вепуат, зачем-то придерживая Гедимина за плечо. — Куэннские огненные пузыри очень красивы и ни на что не похожи. Сэта надеются, что мы научим их делать цветные светильники.

— Принесут церу — научим, — отозвался Гедимин. — Мои запасы все растащены. Осталось только филкам на фонари.

— Ты погоди, — Вепуат криво ухмыльнулся. — Я ещё перевожу. Они рады, что Пламя к ним так благосклонно. Они видят, как велико его могущество, и как оно возрастает…

— Уран и торий… — пробормотал Гедимин, чувствуя в голове знакомый гул. — Если кратко — чего они хотят?

Вепуат фыркнул в респиратор.

— Как чего? Благословения на город! Шакха уже давно, куча Скогнов и Броннов туда же… Аса’ан чем хуже?

Гедимин ошалело мигнул. Понятнее стало, легче — нет.

— Пусть Айзека просят, — буркнул он, покосившись на сфалт за плечом. — Он жрец. А я — передвижное оборудование. Где их город-то?..

…Айзек дотянулся до повисшей руки Гедимина и крепко её сжал. Кенен Гварза, наблюдающий за сарматами от ближайшей стены, выразительно фыркнул.

— Предлагаю поменяться с Кетом скафандрами. Я схожу на дипмиссию, этот нервный жрец посидит с любимым реактором.

— Кенен! — Айзек укоризненно сощурился и машинально проверил, как плотно пригнаны пластины шлема. Гварза фыркнул ещё выразительнее.

— А давай, — мрачно сказал Гедимин, разглядывая каменный пол. — Тёмный щиток на рожу — и никто не отличит. Вот только… Ты мой скафандр поднимешь?

Айзек ударил в ладоши.

— Тихо вы, оба! Не до шуток. Сами понимаете, — это «макака» может перепутать сарматов. А здесь нас различают не по броне. Завтра с утра никуда не исчезайте. Все трое, и Вепуат тоже! К началу светового дня вы с ним должны быть на базе. Едем в Сердце Пламени.

— Если они до завтра успеют подготовиться, — мрачно добавил Гварза. — А то потеряем ещё день. Поговорю с Калигом, может, он досигналится до Хассинельга. Тогда, если повезёт, нам с утра Мальгеса подгонят. Эти мне внеплановые переговоры…

Он поморщился.

— Зачем в Сердце? — спросил Гедимин. В какой-то момент он потерял нить разговора, и теперь обрывки мыслей в мозгу отчётливо искрили. Айзек и Гварза переглянулись.

— Затем, что в сэтский портал мы не пролезем, — терпеливо ответил командир. — А пешком до Аса’ана — несколько суток. У нас нет времени на пустую беготню. Если Сердце выделит нам пару Кейланнов, процесс сильно ускорится. Если нет — обойдётся Аса’ан дистанционным благословением.

— Может, сразу его дистанционно? — на секунду оживился Гедимин, но под выразительными взглядами сердито сощурился и уставился в стенку реактора. Пластины шлема были плотно пригнаны — хранитель не слышал ничего из обсуждаемого бреда. И это точно было к лучшему.

…Стеклянный пузырь распух, упираясь в металлические стенки. Гедимин дунул ещё раз — и помянул про себя спаривание «макак» — перетянутое стекло вдавилось в рыхлое напыление, проделав в нём дыру. Сармат сунул заготовку в печь — она побагровела, пожелтела, разгладилась, металл налился краснотой. Дырка на торце зияла по-прежнему.

«Сделаю по ней надрез,» — Гедимин, угрюмо щурясь, опустил шар на поддон. Лучевой резак развалил сферу надвое. Разрез прошёл по внеплановой вмятине, но её всё равно было видно. «На эффективность не повлияет,» — напомнил себе Гедимин, но раздражение не ушло. Штуковины, которые приходилось делать, и так были мучительно примитивны и несовершенны, а уж с откровенным браком…

«Никак не приспособиться,» — Гедимин сжал в ладони стеклодувные трубки. «Мундштук неудобный. Надо было делать инструмент под себя. А теперь — жди, когда литейная станция освободится…»

Из открытой печи бил жёлтый свет. В плавильном конусе, наполнив его до половины, лежала вязкая стеклянная масса — ещё три шара, шесть отражающих полусфер. Черпак с расплавленной ульсеной стоял в стороне, там, где температура была ниже всего, — ей и этого хватало, чтобы оставаться жидкой. «Ладно, работаем. Было бы у меня три руки… Может, стойку переделать? Если вот здесь закрепить…»

За левым плечом что-то шевельнулось. Гедимин резко обернулся и сердито сощурился на жреца. В этот раз беженец забрался в угол у той печи, где работал сармат — незаметно подошёл к нему почти вплотную. Он жадно разглядывал горн и готовые полусферы; в тёмно-бордовой гриве засверкали ярко-красные волокна, и глаза почти уже разгорелись.

— Заняться нечем? — Гедимин сердито фыркнул. «Ещё и за спину залез. Завтра выловлю его из горна? Может, двери запечатать? Лезет тут всякое…»

— Работы не хватает? На, держи! — он сунул трубку чужаку в руки. Тот взял её и перевёл взгляд на сармата, наклонив голову набок и навострив уши. Оранжевое свечение в глазах стало ярче.

«Стоп,» — Гедимин, собравшийся ещё что-то фыркнуть, остановился и задумчиво сощурился. «А ведь он, и правда, понимает в стекле. Сделал же как-то ту зеркальную штуку. Сам, без нашей помощи. Вепуат про неё даже не знал…»

— Вот что, — он оглянулся на поддон с остывающими полусферами. — Ты же умеешь работать со стеклом? Мог бы поделать заготовки. Они простые, тут из сложного — только последний этап… Смотри.

Он взял полусферу на ладонь и протянул озадаченному Кут’тайри. Тот шевельнул ухом.

— Нужно сделать стеклянные шары. Вот такого диаметра и с такой толщиной стенок. Я покажу, сколько шихты набирать — это ты запомнишь. Вы же как-то делали одинаковые чашки…

Кут’тайри молча смотрел на него и, кажется, пытался понять чужую речь. Гедимин досадливо сощурился. «Тяжело без переводчика. Надо как-то жестами…»

— Давай сюда, — он тронул пальцем стеклодувную трубку в руках Кут’тайри. Сэта едва заметно вздрогнул.

— Да нет, ты держи, — Гедимин, зажав инструмент двумя пальцами, направил его в плавильный конус. — Бери шихту… ага, хватит, больше не надо. Вот так её… Теперь дуй. Вот такая сфера нужна, видишь?

Он замерил когтями диаметр отражателя и показал руку, «подставляя» её под широкий конец стеклодувной трубки. Озадаченный Сэта отодвинулся, по-прежнему удерживая горячую шихту внутри горна, и снова шевельнул ухом. Гедимин надул щёки и выпустил воздух сквозь респиратор. Кут’тайри взглянул на трубку в руках, встряхнул головой и снова повернулся к сармату. Его пасть была слегка приоткрыта, уши встали торчком.

«Пытается понять. Но я, видно, плохой инструктор,» — Гедимин досадливо сощурился.

— Стой тут. Я быстро.

Снаружи горели красные и жёлтые огни. Только их и было видно в густой темноте. Сармат остановился на пороге, растерянно оглядываясь по сторонам. «Если Вепуат не в шатре — долго я буду его искать…»

— Мастерр Дим-мин? — в трёх шагах от сармата зажёгся белый свет. Ауна с посохом наперевес стояла совсем рядом — только глаз, напрочь отвыкший от темноты, мог её не заметить.

— Ты что-то потеррял? — спросил страж, зажигая посох ярче. Гедимин кивнул.

— Ты сэтский язык вроде знаешь? Идём, нужен перевод.

Кут’тайри всё ещё стоял у печи с трубкой в руках, глядя в раскалённый зев. При виде стража он вздрогнул, подобрался и переложил инструмент в другую ладонь. Ауна молча оскалилась.

— Я прошу его сделать заготовку для отражателя, — Гедимин указал на готовые полусферы. — Обычный стеклянный шар. В него заливается металл. Он такие штуки делать умеет. А второй слой удобнее закладывать вдвоём. В общем, нужна заготовка. Вот такого диаметра. Я снова покажу, сколько шихты надо, и как растянуть стенки, а ты переведи.

Он взял полусферу и показал Кут’тайри, притронулся когтем к трубке — она уже сильно нагрелась. Сармат старался говорить медленно и внятно. Ауна зашуршала. Когда она замолчала, Сэта поднёс мундштук ко рту. Дунул он всего один раз, но усилие рассчитал точно — шар раздулся до нужного диаметра и замер. Гедимин радостно ухмыльнулся.

— Подними выше! Так и держи. Дам знак — поворачивай!

Расплавленный металл стремительно разлился по качающимся стенкам, выстилая раскалённый шар изнутри. Гедимин чуть подправил скорость вращения, но Сэта и так справлялся — кажется, эта операция была ему хорошо знакома.

— Tza! — Гедимин остановил вращение трубки и жестом велел держать её неподвижно. — Теперь — третий этап…

«Всё-таки удобно, когда эту штуку кто-то держит,» — мелькнуло в голове, когда второй слой стекла растянулся внутри шара, ровно ложась на блестящую стенку. Гедимин одним движением запаял край и направил заготовку в печь.

— Ну вот, — он переложил дымящийся, сияющий шар на поддон и лучевым резаком отсёк его от трубок. — И таких элементов нам нужно ещё двадцать семь.

Сэта протянул руку к горячему шару, но остановил её на полпути и что-то прошелестел, глядя Гедимину в глаза.

— Он спррашивает, что это за вещь и для чего нужна, — перевела Ауна.

— А. Не объяснил, — Гедимин сунул руку в печь и выцепил мелкий осколок кейека. — Тут интересный эффект…

«Захватом надо было!» — он мысленно выругался, увидев, как дымится и поблёскивает верхний слой обшивки. «Привык всюду руки совать…»

Камешек лёг в зеркальную чашку. Двое за спиной сармата шумно выдохнули, глядя, как в вытяжку бьёт поток раскалённого воздуха.

— Вот так он нагревается, — Гедимин хотел показать существам термометр, но опомнился и продемонстрировал «нагрев» на и так уже оплавленной обшивке. Сэта с протяжным шелестом сунул руку в раскалённый поток. Она вспыхнула красно-оранжевым светом. Кут’тайри уставился на неё и зашуршал, повернувшись к Гедимину. Руку из «огня» он достать забыл, и свечение разгоралось всё ярче, струями перетекая вверх по плечу.

— Эти штуки нужны для Пламени? — спросила Ауна. Её уши стояли торчком, из-под губ вылезли клыки, — что-то сильно её удивило и даже напугало. «Это она от себя спрашивает или жреца переводит?» — подумалось Гедимину.

— Да, для него. Для стан… дома Пламени, — кое-как вспомнил он давнюю формулировку не то Айзека, не то Вепуата. Спохватившись, что чашка всё ещё греется — и без толку накаляет кованый поддон — сармат развернулся к ней. Этот камешек с отражателем выдавал всего шесть сотен градусов, но металл под ним уже нехорошо светился. За спиной сармата что-то зашуршало, затрещало, потом раздался горловой рык.

— Чего? — Гедимин обернулся и увидел, как Кут’тайри из белесого становится светло-оранжевым, а его грива горит золотым огнём. Напротив, недобро скалясь, стояла Ауна с посохом наперевес.

— Мастеррр Дим-мин! — прорычала она. — Ты доверрряешь этому Сэта делать вещи для дома Пламени⁈

Гедимин мигнул. «Ей-то чего? Она же видела — заготовка вышла нормальная…»

— Кут’тайри хорошо работает со стеклом, — кивнул он. — А мне тяжело без подручного. Если согласен — будем работать. Если нет…

Он пожал плечами. «Он ведь не сармат. У него свои проблемы, у нас — свои. И эта станция им ни на что не сдалась.»

Ауна зарычала. Её посох ярко сверкнул. Кут’тайри, шагнув к Гедимину, прижал руки к груди и что-то быстро проговорил. Сармат оглянулся на стража, но стражу было не до перевода.

— Доверрряешь Пламя пррреступнику⁈ Его выгнали из горррода, хотят пррредать смерррти! За что пепельному черррвю такая честь⁈

Гедимин ошалело мигнул. Ауна говорила на знакомом языке, но понятнее от этого не становилось.

— Кого выгнали — не моё дело, — сармат угрюмо сузил глаза. — Я никого не выгонял. Работать он умеет. Мне такие нужны. А остальным — нечего лезть не в своё дело!

Он шагнул вперёд. Очень хотелось затолкать Кут’тайри за спину — он выглядел тут самым уязвимым. Страж подался назад, утробно рыча. На секунду Гедимину показалось, что существо на него бросится.

— Доверррять пррреступнику Пламя… — проговорила Ауна, отступая ещё на шаг. Гедимин сердито фыркнул.

— Я сказал — беру его в подручные. Ты ему это перевела? Тебя зачем звали — переводить или палкой махать⁈

— Он слышал твои слова, — отозвалась Ауна; шерсть на её загривке внезапно улеглась, а посох потускнел. — Значит, ты, жррец Пламени, доверряешь ему и беррёшь под защиту…

Гедимин открыл было рот, но тут же захлопнул, едва не прикусив себе язык. «Так. Я думал о работе, но, кажется, влез в ритуалы. Соображай… Если я скажу „да“, может, до него станут меньше докапываться? Надо только, чтобы все узнали…»

— Да, беру, — он угрюмо сощурился на стража. — Так всем и скажи. Кут’тайри работает со мной. И тронуть его я не дам.

— Рравные Куэннам… — пробормотала Ауна и издала несколько трескучих звуков. Сэта зашуршал в ответ и наклонил голову набок, протягивая руку к инструментам. Гедимин сдержанно хмыкнул. «Вот и он говорит — работать надо, а не дурью маяться.»

— Tza, — кивнул он, вручая бывшему жрецу инструмент. «Двадцать семь мы, конечно, не сделаем. Пока спешить не надо. Штук пять, потихоньку, чтобы привык. Пять или семь, не больше.»

…Лучевой резак сверкнул в последний раз, и Гедимин поставил его на предохранитель. Приятно было снова взяться за «нормальный», не дикарский инструмент, хоть и ненадолго. Четырнадцать полусфер дымились на поддоне; часть уже остыла так, что можно было взять их в руки, не оплавив перчатку. Гедимин ковырнул когтем деформированные щитки — «опять выправлять…» — и повернулся к Кут’тайри.

Сэта работал без накидки; он снял её после второй заготовки — когда его шерсть окончательно пожелтела, только на шее и вдоль загривка осталось несколько красных пятен. Гедимин видел, как его грива колышется в конвекционных потоках — существо нагрелось градусов до восьмидесяти.

— Устал? — сармат покосился на часы и помянул про себя уран и торий. — Всё, хватит. Иди к себе. Завтра продолжим. Может, дойдём до десятка.

Сэта слушал его, подняв уши, но понял, скорее всего, только жест, указывающий на дверь склада. Низко наклонив голову, он тронул ладонью печь. Гедимин приподнял руку в жесте прощания и вынул из горна опустевший конус.

— Традиции, чтоб им всем… — пробормотал он еле слышно. — Инженерами мы не разбрасываемся.

…Скафандр слегка дымился в холодном ночном воздухе. Сармат отошёл от цеха и остановился, глядя на подсвеченные горячие потоки. «Сорок минут до смены. Зайти в душевую?»

Снизу донёсся пронзительный писк, и сармат вздрогнул. Он стоял в рыхлом кольце Скогнов. Ещё один мелкий силуэт вынырнул из темноты; за ним выдвинулся высокий, в рост сармата, в чёрной броне.

— Чего? — Гедимин недовольно сощурился на Кенена Гварзу. Тот сложил руки на груди и кивнул на Скогнов.

— Мне — ничего. А вот им…

Скогны переглянулись и заверещали. Смотрели они только на Гедимина. Сармат растерянно мигнул.

— Твои магнитные санки, — пояснил Гварза, глядя мимо него. — Три города спорят из-за них. Эти Скогны — из Тогота. Просят рассказать, как эта вещь устроена. Они думают, что возможно сделать такую же.

Гедимин мигнул ещё раз. «Как устроена? Они же сами всё видели.»

— Чего тут невозможного? — он пожал плечами. — Там всё дело в катушке. Даже трубка-изолятор, в общем, необязательна. Можно взять полую кость, нанести резьбу по спирали и намотать промасленный жгут. Если есть «жидкая молния», всех дел на пять минут. Главное — руками в неё не влезть. Ну, и сердечник… Им для чего надо?

Гварза выразительно хмыкнул.

— Доставать из-под воды ульсену. Если магнит выдёргивает камни из толщи гравия, он справится и с илом и подводными корнями. Ульсена залегает под водой, на мелководье, в самых илах. За ней ныряют на ощупь. Если твоя штука работает на воде, процесс ускорится в разы.

Гедимин неуверенно ухмыльнулся.

— Работает. Мы проверяли. Взять катушку помощнее — вытащит хоть с океанского дна… Какие там у них глубины? Надо рассчитать поточнее.

Он полез в карман за листком, но пальцы Гварзы крепко сжались на его запястье.

— Сразу за чертёж?

— Ты переводи, — фыркнул Гедимин, высвобождая руку. — Остальное — не твоё дело. Значит, им нужна рудосборная лодка…

Гварза с силой толкнул его ладонью в грудь. Гедимин ошалело мигнул.

— Кет! Не могу понять — ты щедрый или тупой? — Кенен смотрел на него в упор. — Для тебя это ерундовина, одна из тысяч. А здесь от такого новшества вся промышленность встанет на уши. Ты отдашь им магнит за просто так⁈

«М-мать моя пробирка! Догнал Маккензи, где не ждали…» — Гедимин изумлённо смотрел на Гварзу.

— Ну… они же ульсену будут добывать, — неуверенно пробормотал он. — И для нашей стройки тоже.

Гварза с силой приложил ладонь к шлему. Броня загудела.

— Для нашей стройки? — передразнил он, недобро щурясь. — А ты им это проговорил? А договор вы подписали? Что тебе с той ульсены хоть капля причитается? Кет, мать твоя колба! Тебе что, полмозга отрезали⁈

— Договор? — растерянно повторил Гедимин, пропустив оскорбления мимо ушей. «Дать Гварзе в рыло всегда успеется. Он говорит что-то дельное. Ещё бы я в этом разбирался…»

— Ну да, договор, — Гварза хотел ухмыльнуться, но получился оскал. — На коже или камне. С именами и знаками старейшин Тогота и хотя бы одного стража. Действующий, пока не погаснет Пламя. Что одну десятую по весу от выплавленного металла получают жрецы нового Пламени.

Гедимин мигнул.

— Десятую? Пока не погаснет Пламя? Десять процентов пожизненно? — он растерянно покачал головой. — И они согласятся?

Ладонь Гварзы с силой опустилась на его плечо.

— Они согласятся и на две трети. Ты не согласишься. Упрямый щедрый идиот! Нет, точно полмозга выжг…

Гедимин бил ладонью, не кулаком, — шлем Кенена загудел, голова мотнулась, но на ногах сармат устоял, только качнулся назад.

— И на кой нам столько ульсены?

Гварза встряхнул головой, сжал было кулаки, но только недобро сощурился.

— Вон ту штуку у цеха вы зачем воткнули? Для торгового двора, нет? Так у вас хоть будет чем торговать! Ты откуда ульсену на обмен брать собирался? Из воздуха?

— Да чтоб тебя… — пробормотал Гедимин, подавляя досаду. — Скажи вот им. Про десять процентов и договор со старейшинами. Ты в этом понимаешь, вот и веди дела. А я пока высчитаю мощность. Так что там с глубинами?..

…В «реакторный отсек» ввалились всей толпой — двое сарматов, комендант Дасьен, разволновавшийся и дымящийся Калиг и все Скогны. Стае нхельви места в туннеле уже не хватило, и она расплескалась по окрестностям реакторной крышки. По тревоге подняли всех — Гедимин сам видел, как выдёргивают из шатров и повозок коконы со спящими, и как они, едва проморгавшись, начинают верещать и махать руками.

— Рудосборная машина? Всем трём городам? Десятая часть добытого? — Айзек был спокоен, как скала, и схватывал всё на лету — Гедимин только щурился от зависти, у него-то голова до сих пор гудела. — Где договор? А, вижу. Кто писал?

— Я, — гулко отозвался Калиг. На пол перед Айзеком положили три кожаные накидки, вывернутые наизнанку. На их внутренней стороне, там, где не было отверстий и узлов, сверху вниз шли чёрные значки. На отсвет был заметен красноватый отлив «чернил» — этот пигмент был не чёрным, скорее — очень тёмно-бордовым.

— Хм-хм… — Айзек повертел головой, сверяя записи. — Точка в точку. Кто проверял? Кто подписывал?

Дождавшись ответа, он с довольной ухмылкой взял у Калига остатки пигмента и вывел свои инициалы.

— Гедимин, иди сюда. Нет, пиши вот этим, твоей ручки тут не надо.

Сармат старательно вывел буквы и выпрямился, смущённо щурясь. «Никогда не разбирался в ритуалах…»

Ещё несколько секунд Айзек, Калиг, Гварза и Скогны верещали попеременно, затем — после особенно громкого визга — вся толпа выплеснулась из туннеля. Калиг пошёл следом, выдавливая аборигенов наружу, словно массивный поршень. Ещё полминуты — и в «реакторном отсеке» остались только Гедимин и Айзек.

— У-ух! — выдохнул командир, поднимаясь с места и прижимая ладонь ко лбу. — Бывают часы, когда скучаешь по Маккензи! Гедимин, ты садись. Уже десять минут, как идёт твоя смена.

Сармат взглянул на часы и досадливо хмыкнул.

— Смену я отсижу. Это хотя бы понятно. А вот с этим всем… — он махнул в сторону закрывшегося люка. — С этим что делать?

Айзек усмехнулся.

— Тебе? Распиши пока свою… технологию. Всё, что можешь сказать по теме. А мы со стражами стилизуем это под местные… инструкции. Ну, и образцы, конечно… Сделай им три катушки. В знак нашей особой щедрости. Но в руки пока ничего не давай!

Гедимин нахмурился.

— А когда будет можно?

— Не торопись, — ухмыльнулся Айзек. — Пока доведут до старейшин, пока все переговорят, пока договор перепишут, пока всё проверим… А там и реки замёрзнут. В общем, ульсеной тебя завалят нескоро. Склад построить успеешь.

— Да ну тебя, — Гедимин досадливо сощурился. — Десятая часть — это много. Старейшины откажутся. Сделают рудосборник сами. Там ничего сложного.

Айзек погладил его по плечу.

— Да, само собой. В принципиально новой технологии нет ничего сложного. Ты сиди тут, атомщик. Сиди и ничего не трогай. Чертежи и катушки отдашь мне в руки.

…Когда в отсеке снова стало пусто и тихо, Гедимин с тяжёлым вздохом прижался грудью к корпусу реактора. Тёплые волокна сплелись на висках и стекли вниз по хребту, растянувшись вдоль рёбер.

— Я-то уеду, а тебе тут с ними жить, — пробормотал сармат, нехотя отстраняясь. «На стекло и зеркала тоже надо было договор писать,» — мелькнуло в голове. «Вот только Гварзы под рукой не оказалось. Вот не знаю, хорошо это или плохо.»

13 день Кислоты, месяц Мрака. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген — Сердце Пламени

Крышка люка заскрежетала, отодвигаясь, но скрежет тут же затих, и кто-то постучал по камню бронированным кулаком. Гедимин встал из-за пульта и налёг на каменную плиту. В люк заглядывал Айзек, прижимающий к груди кольцевой накопитель. У пояса виднелось сопло миниатюрного ручного облучателя.

— Да мне есть чем облучить, — Гедимин покосился на сфалт. Ручные облучатели он проектировал сам, но возиться с малоуправляемыми маятниками всё равно не любил. Айзек в ответ лишь хмыкнул.

— В твоих земных устройствах никто не сомневается. Хотелось бы такой же надёжности от местных! Иди вынимать накопитель, я пока заэкранируюсь.

…Зелёный свет, режущий глаза даже сквозь тёмный щиток, погас. Гедимин подобрал посветлевшую синюю пластину, привычным движением выставил за спиной защитный экран и вскрыл корпус реактора. Накопитель лёг на место.

— Отлично, — Айзек убрал от тёмно-красного кольца сигма-сканер. — Вечером запустим. Точнее, филки запустят. Пора уже это развлечение передать им.

Гедимин ухмыльнулся.

— Первый филкский запуск? Мне прийти?

Айзек смерил его задумчивым взглядом и качнул головой.

— Это уже лишнее. Полетит ночью, как раз в твою смену…

Он передал Гедимину кольцевой накопитель и еле слышно хмыкнул.

— Значит, Кут’тайри теперь зачислен в наш экипаж? Ладно, что ты меня не предупредил. Но вообще говорить собирался? Давно я перестал быть командиром?

Гедимин растерянно мигнул.

— Экипаж?.. Я его взял в подручные, — пробормотал он, разглядывая каменную стену. — Со стеклом нужна была помощь. Рук не хватало.

— И всё? — Айзек недобро сощурился. — И как конкретно ты это сформулировал? Особенно — при одном из стражей?

Гедимин сощурился в ответ.

— Что я, помню? Она чего-то злилась, и я что-то сказал. Чего им опять надо-то?

Айзек с тяжёлым вздохом покачал головой.

— Да уже ничего. Кут’тайри по твоему слову — полноправный жрец Пламени.

«Мать моя пробирка!» — Гедимин изумлённо замигал. «Я что, правда такое сказал⁈ Где-то врёт эта палка-переводчик… Ну, так даже лучше.»

— Ага, — кивнул он. — И от него отвяжутся. Айзек! Если он жрец Пламени — значит, может вместо меня съездить…

Замах Айзека вряд ли достиг бы цели, но Гедимин на всякий случай уклонился и подался назад. Командир, фыркнув, показал ему кулак.

— Я тебе дам — «вместо меня»!.. Да, атомщик, — что у тебя с хранением ресурсов?

Гедимин хмыкнул от резкой смены темы, но обсуждать строительство было приятнее, чем гадать, какую традицию он в очередной раз нарушил.

— Были бы ресурсы, — буркнул он, вспомнив нехватку всего — от золотой глины до бумаги. — Я тебе показывал расчёты. У нас есть только тектон. Остальное — возить и возить.

— Угу, — отозвался Айзек. — Ты в курсе, что через неделю начнёт холодать? А потом будет месяц Льда. Всё, от стекла до щебёнки, должно к тому времени переехать на отапливаемые склады. Объёмные склады. Постарайся их за неделю достроить и отопить.

Гедимин едва заметно ухмыльнулся. «За отоплением дело не станет. Вот и отражатели пойдут в ход. Главное — не перегреть.»

— Сделаю, — вслух сказал он. — А можно никуда не ездить? Буду следить за строительством. А ездит пусть Кут’тайри. У него опыт.

Айзек протяжно вздохнул.

— Мне твоё замечательное решение ещё объяснять. Всем, до Кайшу включительно. Сгинь!

…На почти готовый чертёж Гедимин смотрел озадаченно. С высоким сводом и складчатыми стенами всё было понятно, как и со шлюзовыми камерами — на этот раз с двух сторон, — для удобства погрузки-разгрузки сармат сделал два входа. Явно были нужны и направляющие для какого-то аналога погрузчика — то ли подвесного, то ли саночного типа, то ли на зафиксированных колёсах. Но вот на этапе ветвления направляющих — и вообще выделения складских ячеек — начинались сложности. «Если бы я хоть знал, в каком порядке оно будет поступать…» — Гедимин угрюмо щурился на исчёрканный лист. «И в каком порядке его тащить обратно. Массивное — у входа, мелюзгу — в центр? Наоборот? И как хранить — россыпью, в брикетах, в прутках?..»

Защитное поле внутри шатра он не ставил, так что звуки с улицы внутрь доходили без препятствий — и чем дольше сармат сидел за чертежом, тем они становились громче. Увидев под опущенным пологом белую вспышку, Гедимин насторожился. За первой вспышкой сверкнула вторая — по лагерю прокатилась протяжённая световая волна. «Стражи. Какой-то их сигнал,» — сармат в последний раз склонился над чертежом. «Ветвление на каждых полутора метрах — и хватит с них. Пойду посмотрю, кто там так визжит.»

Визжали преимущественно Скогны — и скорее озадаченно, чем сердито. Едва Гедимин вышел, в лицо ему ударила волна серебристого света — и сразу же за ней ещё одна, более яркая. Над холмом, обгоняя друг друга, взлетели «сигнальные ракеты» и взорвались в небе, затмив все наземные фонари. Гедимин, промигавшись, увидел в угасающем свете два силуэта с посохами в руках — и ещё один в чёрной броне.

Вепуата он всё-таки просмотрел — тот стоял за шатром и поймал Гедимина до того, как его увидел Кенен Гварза. Сармат благодарно хмыкнул и сам подался в тень. Двое стражей и сармат стояли в плотном кольце Скогнов. Ближе всего к ним расположились трое аборигенов, одетых в войлочные спальные коконы. На коконах надпороли швы, сделав проймы для головы и рук; Скогны на холодный воздух высовывали только кисти. Другие, более одетые аборигены, держали свёртки, с которых свисала бахрома и меховые хвосты; Гедимин не сразу опознал в этих предметах тёплые верхние накидки.

— С ним так, — услышал Гедимин сердитый голос Руниена; страж вытащил посох, забитый в гравий на все полметра, и теперь, похоже, примерялся, как заглубить его на полный метр. — Если куда залезет — хоть всё небо сожги, не увидит.

— При всей важности договора, — заговорил Гварза, сдерживая раздражение, — не хотелось бы на пути в столицу три раза где-то застрять. Предупреждение мы отправить уже не успеем?

— Если дозовёмся Хассека — отправим сам договор, — нестройно ответили ему Руниен и Корген. — Путь в столицу и так нелёгок. Ну что, ещё раз?

Они скрестили посохи, выбив сноп серебристых искр.

— Чего они там? — шёпотом спросил Гедимин, озадаченно глядя на раздетых Скогнов. — Эти трое не замёрзнут?

Вепуат еле слышно хмыкнул.

— А я тебя хотел спросить. Ты ночью с кем-то о чём-то договорился? Даже, вон, записи остались. Почему-то на одежде. Их теперь повезут в Тогот, Сэви и Синви. Если найдут, на ком.

«Мать моя колба…» — Гедимин досадливо сощурился. «Верно. Тот дурацкий рудосборник. Чертежей — на один листок, а возни вокруг них…»

«Сигнальные ракеты» снова взорвались в небе. Луч сигма-сканера, просветивший их насквозь, не «увидел» ничего, кроме белесой ряби. Не успели вспышки погаснуть, как в пятнистом небе зажглась ещё одна — далеко за холмами загорелось пятно света, похожее на развёрнутые крылья. Руниен торжествующе вскинул посох.

— Все назад!

Хассинельг появился из воздуха мгновенно — просто шагнул на гравий, не оставив даже микроскопического кратера. Скогны заверещали.

— Нам нужна очень быстрая помощь, — ровный голос Руниена перекрыл нестройные вопли. — Дело большой важности. Прочитай эти письмена…

Экран сигма-сканера подёрнулся рябью. На склоне холма зашуршал гравий — и следом Гедимин услышал вибрирующий низкочастотный гул, а за ним — чей-то визг.

— Текк’ты! — Вепуат, забыв о стражах, повернулся к Гедимину. — И что-то там с Броннами… Ну, орут — значит, живы, не раздавило. Перевод будет нужен?

Сармат притронулся к карману с чертежами. «А чего тянуть? Если их там много — пусть берутся за склады. Копать всё равно уже нечего, и тектон весь слеплен. Такой склад быстро делается, я видел.»

…Дно «ободранной долины» освещал фонарь на крыше столярной мастерской. Им размахивал кто-то из Броннов, столпившихся там. Они шеренгой растянулись вдоль гребня крыши и с опаской смотрели вниз. Двое или трое громко верещали, сложив из ладоней щелястые рупоры — резонаторы для высоких звуков. В свете фонаря над скатами крыши, чуть пониже гребня, громоздились длинные бронированные тела.

— Ядро Сатурна! — выдохнул Вепуат, поднимая над обрывом фонарь. — Их тут десятка два! Долина битком набита!

«Не два,» — мелькнуло в мозгу Гедимина, машинально пересчитывающего поднятые головы. «Полтора. Но крупные.»

Бронны снова набрали воздуха и завопили. Вепуат сочувственно хмыкнул.

— Гедимин, они там застряли. Им завалило дверь.

— Ну, хоть сами живы, — пробормотал Гедимин, высматривая на экране сигма-сканера подземные полости. Крупные объекты были видны хорошо, — одна из цистерн водохранилища, готовая изнутри, но мятая и шероховатая снаружи, узел вентиляции с кривоватым люком, главный канал водостока, стопка пластин обшивки, заготовка под модуль из несущих стен и перекрытий… Чтобы разглядеть поддон с макетами, пришлось настраивать увеличение. «Ага. На лепке ещё работать и работать. А полости уже готовы, осталась итоговая шлифовка… А чего они валяются наверху всем клубком? Броннов напугали…»

Пока он изучал пещеры, в долине гудело, звенело и лязгало. Когда Гедимин поднял взгляд от экрана, один из Текк’тов как раз выгнулся дугой и сделал резкий выпад, едва не задев другого. Тот зазвенел, как опрокинутый прицеп рилкаровых блоков, и ударил головой в ответ. До цели он не достал всего полметра.

— Эй! — крикнул Гедимин. Что делать, он не знал. Кулаки сжимать было очевидно глупо, хвататься за сфалт — вроде бы рано. «Чего они? Не видел, чтобы они дрались…»

— Вепуат! Что они все, мутировали⁈

Разведчик вздрогнул всем телом.

— Так ты не… Ядро Сатурна! Вечно забываю…

Текк’ты, услышав голос сармата, вскинулись над обрывом. С крыши ангара донёсся испуганный визг. Череп загудел — со всех сторон что-то невидимое давило на кости.

— Один Текк’т сказал, что тут много Куэннской работы, — переводил Вепуат, морщась и встряхивая головой — низкочастотные звуки мучили и его. — И они все приползли. Их шестнадцать, а работы, и Куэннской, и копательной, — только на десятерых. Шестеро лишние, их не пускают. Им обидно. Они умеют не хуже. Ты, как Равный Куэннам, скажи, чтобы их пустили!

«Мать моя пробирка…» — беззвучно протянул Гедимин, высматривая шестнадцатого Текк’та. Он оказался в нижнем слое тел, его не раздавили, но наружу выглядывать было затруднительно. «Работы там на двадцатерых. Места мало. Им нужен размах… Наверх их перегнать, что ли? Готовые детали спускать по туннелю… побьют они их, там браться неудобно. А тросы порвутся.»

Он ударил кулаком о кулак, требуя внимания, и полез было в карман за чертежом, но остановился и выругался про себя. «Чтоб их, с их объёмным зрением!»

— Скажи, чтобы десятеро спускались в пещеры и работали, — попросил он Вепуата. — Шестеро пусть ждут. Есть особая работа для них. Принесу макет — приступим. И пусть отползут уже от ангара!

Блестящие волны схлынули в одну секунду — Текк’ты, не разворачиваясь ни головой, ни хвостом вперёд, просто втянулись в скалу там, где лежали. Сигма-сканер видел их в толще каменных пластов — они, не пересекаясь, двигались к чётко определённым объектам в подземных полостях. «Распределили работу,» — мелькнуло в голове Гедимина. «Каждый занят своим. Есть же у них какое-то планирование, мать их пробирка…»

— Ну вот, так-то лучше, — пробормотал он, глядя, как Бронны осторожно спускаются с крыши ангара по каменным складкам. Оставшиеся махали Гедимину и широко ухмылялись. Шестеро Текк’тов свернулись в гигантский клубок поодаль от них, вокруг главной шахты, и выжидающе смотрели на сармата.

— Я за макетом. Никуда не уползать! — бросил он, разворачиваясь к шатрам. «Макета для склада нет. Из чего можно переделать? Эти ангары, в целом, стандартные…»

…Кованый поддон остался лежать на земле. От дыхания Текк’тов он покрылся белой испариной, теперь она стремительно превращалась в иней. Одинокий Текк’т шуршал гравием на краю «ободранной долины», снова покрывая её дно засыпкой. Из-за холма доносился грохот — ещё пятеро отламывали там кусок скалы, под которым вроде бы ничего не росло, и не было родников.

— Город-то растёт, — ухмыльнулся Вепуат, глядя в долину. — Ещё два дома.

— Это склады, — буркнул Гедимин, сбитый с мысли — он снова пересчитывал, сколько для подсыпки нужно гравия.

С обрыва над головой шуршащего змея донёсся громкий визг, потом сверкнула белая вспышка и расплылась в форме радиационного «трилистника». Сарматы растерянно переглянулись.

— Зовут, — предположил Вепуат, глядя, как «трилистник» разгорается ярче и зеленеет. — Что-то у них там опять…

У обрыва толпились Бронны. «Шум их разбудил, что ли?» — Гедимин озадаченно хмыкнул, глядя на недовольные лица. «Копает он тихо. Не сравнить с визгом их соседей. Пока Скогны тут орали, никто не вылезал…»

— Мастер Дим-мин! — к сарматам, раздвинув посохом толпу, шагнул Руниен. Выглядел он встревоженным.

— Там построят новые дома, — буркнул Гедимин. — Лагерь не тронут. Если кто опасается — пусть отойдут к тому склону. Там будет тихо.

Бронны, успевшие вцепиться в посох стража, заверещали ещё громче. Услышанное их явно не успокоило.

— На дне долины много туманников, — заговорил наконец Руниен, и аборигены притихли. — Змей их уронит и раздавит. Бронны хотят спуститься и собрать их. Если твоя работа терпит — разреши им. Там много растений, будет большая потеря.

Гедимин помянул про себя спаривание «макак».

— Пусть собирают, мне не жалко, — буркнул он, махнув рукой в сторону долины. — Скажи Текк’ту, чтоб не копал, пока они не уйдут. Хотя — туманники, наверное, уже погибли.

— Жизнь в них сильнее, чем кажется, — коротко усмехнулся Руниен и загудел по-текк’тски, подняв посох над головой. Змей на дне долины вскинул голову, посмотрел на Гедимина — тот пару раз кивнул для верности — и плавной волной «оттёк» в сторону закрытой шахты. Бронны уже исчезли. Их нестройное верещание доносилось из-под обрыва — в той стороне была одна из их троп.

— Это они ещё про холм не знают, — прошептал Вепуат с кривой ухмылкой, глядя на соседнее плато. Там грохотало — Текк’ты доламывали склон, не обращая внимания на его флору и фауну. «Больших деревьев там не было,» — думал Гедимин, чувствуя странную тревогу. «А вот туманники я не учёл.»

…Беглый жрец, как ни в чём не бывало, стоял у печи и задумчиво перебирал осколки шихты. Вепуат, пропуская «учеников» на рабочие места, нашипел на него — Кут’тайри неторопливо отложил мешок и сдвинулся к стене. Новый жрец, увидев его, что-то коротко протрещал и получил такой же трескучий ответ. Вдоль шеи у каждого Сэта выступили мелкие красные пятна — признак недовольства, и Гедимин, настороженно щурясь, двинулся к жрецам.

— Не надо, — остановил его Вепуат. — Займись лучше Скогнами. Покажи им зеркальные чашки — они уже десять раз спросили.

— Не сцепятся? — Гедимин кивнул на Сэта. Оба жреца стояли, скрестив руки на груди в практически сарматском жесте и отвернувшись друг от друга. Остальные ученики шуршали шихтой, загружая плавильные конусы.

— Да ну, — Вепуат коротко ухмыльнулся. — Никто никого не тронет. Вот при аса’анцах он, надеюсь, не вылезет. Тут мы можем и не успеть…

…Кут’тайри задержался у двери, ища взглядом Гедимина, а высмотрев его, пошевелил пальцами в вежливом прощальном жесте. Сармат сдержанно хмыкнул и приподнял руку в ответ. «Вечером поработаем. С ним удобно. Соображает. Надо бы его привлечь к производству фонарей. Оно несложное, только вот цера… церу мою всю растащили. Может, в Сердце Пламени чего найдётся? Зря мы, что ли, туда ходим, как на работу…»

…На волокуше, обёрнутые шкурами, лежали выкопанные туманники. Двое Броннов ходили по холму, вымеряя расстояние между растениями. Наконец один из них коротко взвизгнул и тронул когтем гравий. Свёрток с туманником подхватили, к замерщику вприпрыжку понеслись двое землекопов. Тот, кто держал в руках само растение, копать и не думал, — да там и без него хватало народу. Замерщики, отвернувшись, продолжили работу. Гедимин почти уже выяснил, какое расстояние должно быть между туманниками для их правильного роста, когда его толкнул в плечо проходящий мимо Гварза.

— Кет, твою мать!

— Чего «Кет»⁈ — огрызнулся Гедимин, неохотно оборачиваясь. Мальгеса он уже видел — существо как пять минут назад улеглось на холодный гравий короткошёрстным брюхом, так там и лежало. Двое стражей стояли над ним, воткнув посохи в землю, и Гедимин надеялся, что эти штуковины излучают хоть немного тепла. «Подстилки бы принесли, что ли…» — сармат недовольно сощурился.

Освещённость на холме изменилась полчаса назад, но Гедимин и сейчас не отказался бы от фонаря — особенно на пересечённой местности. До рассвета оставался час. Вепуат в реакторном бункере получал от Айзека последние инструкции, его «трилобиты», оставшиеся без полётов, недовольно хрюкали в шатре. Под обрывом лежали два здоровенных каменных комка — заготовки для складов; за смену Текк’ты успели наломать камня и размять его до однородности. «Хоть бы завтра вернулись и доделали,» — Гедимину было не по себе. «Вот арматуру мы сами нарезать можем. А эту… технологию… сам Ассархаддон не повторит.»

Гравий захрустел. Обернувшись, Гедимин увидел, как из-за шатров быстрым шагом выходит Айзек.

— В этот раз — вдвоём, — командир смерил ремонтника угрюмым взглядом. — Кенен, смотри за холмом. На сколько мы там застрянем — не представляю.

…Гедимин покосился на термометр. Когда сарматы выходили с базы, там было минус шесть; в Сердце Пламени температура держалась выше нуля, и Скогны ещё работали в уличных мастерских, придвинув жаровни поближе и накинув лишнюю куртку. Шелест и стрёкот — обычные звуки садков, наполненных какой-то мелкой ксенофауной — утихли, садки стояли пустыми и полуразобранными — их вычистили и выставили на просушку. «Интересно, куда фауну дели на зиму,» — думал Гедимин, проходя по спиральной улице вслед за Мальгесом. «В Синви для неё есть утеплённое помещение. Тут, скорее всего, тоже. Засунули в Куэннскую башню?»

Сармат смерил строения над садками подозрительным взглядом. В жилых ячейках древних бараков не было видимых окон — а если бы и были, никто не стал бы открывать их, выпуская ценное тепло. «Могли засунуть. Места много. Странно всё-таки, что сами Скогны там не живут. Кейланны вот не брезгуют…»

Что-то шевельнулось на краю поля зрения, и сармат повернул голову. Со второго яруса древней башни, перекинув трос через шипы в стене, спускали большой короб. Внутри было что-то хрупкое — обращались с ним очень осторожно. Внизу ждали четверо Скогнов, и стоял «стапель», собранный из костей. Короб лёг на него; один из Скогнов вскинул голову и взвизгнул. Сверху ответили. Другой, повернувшись к аборигенам, ждущим чего-то под навесом, запищал, и они зашевелились. Ещё секунда — и Скогны столпились вокруг короба, а Гедимин, увидев, что они вынимают, коротко усмехнулся. «Вымытая посуда! Видимо, в башне уцелел стерилизатор. Вон, до сих пор пар идёт…»

Он хотел уже отвернуться и ускорить шаг, но Айзек щёлкнул его по наплечнику и кивнул на Скогнов. В руках одного из них что-то странно блеснуло. Он держал круглую стеклянную чашку — шар со срезанным верхом и парой ручек.

— Местное производство? — Гедимин ошалело мигнул. Айзек фыркнул.

— Нет, до этого далеко. Но обмен, как видишь, идёт.

— Мастер Айсиек! — Руниен, вслед за Мальгесом ушедший на три квартала вперёд, повысил голос и помахал посохом. — Хранимое Сердце ждёт.

К древнему заводу Гедимин подошёл, нелепо ухмыляясь, — отчего-то видеть примитивную чашку так далеко от Элидгена было приятно. «Довезли, не разбив. Уже везение. Всё-таки это не чёрный песок. И далеко не рилкар…»

— Да не погаснет Пламя! — услышал он тонкий голос где-то внизу. Сарматов встречали. Старейшина Кайри и двое Броннов вышли вперёд; незнакомые старейшины Скогнов остались чуть позади и глядели угрюмо.

— Все рады видеть Айсиека и Дим-мина, — Кайри чуть наклонил голову. — Надеемся, что Кен-нен и Вепу-а тоже в добром здравии. Хранящее Сердце, Кайшу, просила привести вас сразу, если вы не утомлены дорогой.

— Идём, — кивнул Айзек.

«Хоть в этот раз обойдётся без пересказа новостей,» — думал Гедимин, проходя по древним цехам. Осмотреться ему, как водится, не дали. «Куда-то пропал Шесек,» — думал он, глядя на угрюмых Скогнов. «Может, ждёт нас в реакторной? Интересно, какие традиции мы успели нарушить… Хотя — нет, не интересно.»

…На галерее их никто не ждал, но все, кто с ними пришёл, втянулись следом и встали вдоль стены, поодаль от сарматов. Гедимин настороженно взглянул на гигантскую живую линзу. Внутри неё колыхались языки пламени — красные, оранжевые и золотистые.

— Мастера-сарматы разбирают распри между городами Сэта, — заговорила Кайшу, не тратя времени на приветствия. — Два города Сэта склонились перед молодым Пламенем и признали его волю.

— Пламя ненавидит войны, — отозвался Айзек, предостерегающе взглянув на Гедимина. — Там, где мы можем остановить их, мы это сделаем. Между Аса’аном, Шакхой и Элидгеном снова мир.

— Скогны работают бок о бок с мастерами Сэта, — снова заговорила Кайшу, едва он замолчал. — Огненные пузыри из Элидгена уже привозят в Сердце Пламени. Говорят, не все их свойства знает даже Дим-мин, их создатель…

Гедимин недовольно сощурился, и Айзек тут же толкнул его в бок.

— Ни одно их свойство не будет использовано для войны, — хмуро пообещал он. — Сэта уже предупреждены.

— Сэта увидели ярость Дим-мина, — красный луч коснулся груди сармата. — Хватит ли им разума остановиться? Так можно увидеть и ярость Пламени…

Айзек коротко ухмыльнулся.

— С вождями Аса’ана можно говорить, и они держат слово. Как и вожди Шакхи. Мы пришли просить помощи у Хранящего Сердца…

— Стражи сказали мне, — линза из оранжево-жёлтой стала багровой. — Как и о диковинной вещи, поднимающей руду из каменных осыпей. О ней будут судить старейшины Скогнов. Когда мастер Шесек поправится, он непременно её увидит. Он не простит, если такое от него скроют.

Гедимин, вздрогнув, поискал на выпуклом диске ухмылку. В голосе она явно звучала.

— Что с Шесеком? — спросил он. Айзек запоздало зашипел и бросил на сармата недовольный взгляд.

— Мастер Шесек положил в печь огненную скорлупу, — ответила Кайшу. — Видно, какие-то тайны Равных Куэннам ему не открылись. Огненная пена обрызгала его одежду и обожгла кожу. Он ещё слаб, не то я дала бы вам свидеться. У него много вопросов к мастерам-сарматам.

Гедимин уткнулся взглядом в пол. Щёки горели. «Огненная пена… повышенное газообразование в расплаве… у Куэннов не предусмотрена дегазация? Видно, где-то нарушил инструкцию. Неудивительно — её же никто не читал. Пока разберутся на ощупь, кто-нибудь покалечится. Интересно, Шесек сам понял, что пошло не так?»

— Нам нужна помощь, — напомнил о себе Айзек, и луч нехотя качнулся в его сторону. — Аса’ан далеко, и дорога нам незнакома. Опасно так надолго оставлять Пламя. Кто, кроме Сэта, знает дорогу от Элидгена до Аса’ана?

Линза, наполненная красным огнём, почернела по краям.

— Здесь нет тайны, — отозвалась Кайшу. — Но ни один Мальгес не решится пройти эту дорогу до конца. Аса’ан опасен, его жители опасны, и местность вокруг него ему под стать.

— Мы понимаем, — кивнул Айзек. — И я, и Дим-мин, и частица Пламени будут защищать проводника, но всегда есть чего опасаться. Возможно, он доведёт нас до ближайшего разлома и встретит там же в условленное время?

Внутри линзы вскипел огненный смерч.

— Мальгесы не согласятся, — сказала Кайшу через десять секунд мигания огоньков на стенах. — Может, Кейланны наберутся отваги. Если только панцирь Дим-мина не устрашит их сильнее всех огней Аса’ана…

— Кейланны уже видели, что его панцирь может быть гораздо легче, — быстро сказал Айзек, исподтишка показав Гедимину кулак; тот насмешливо сощурился, но промолчал. — Поговори с ними. Третьим с нами может отправиться Кенен. Он защитит Кейланнов, если кто-то нападёт на них во время ожидания.

— Кочевники видели ярость Кен-нена, — задумчиво проговорила живая линза; огненные вихри внутри неё из багровых стали оранжевыми. — Трое на пути от Элидгена до Аса’ана… Что ж, если ветер завтра будет попутным, вы получите ответ.

…Гедимин поджал под себя ноги. Сидеть на бесформенных подушках Кайри было неудобно — сармат всё время проваливался, и не вертикально вниз, а под разными углами. Айзек болтал со старейшинами; Бронны, кажется, опять переругивались со Скогнами, — Гедимин, не прислушиваясь, разглядывал трубку из тростника, плотно заткнутую пробкой, и мешок из шкур, внутри которого что-то похрустывало. В этот раз сарматам перепало четыре килограмма сырья для гзеша. В трубке была цера — судя по смущённым лицам Скогнов, очень средняя или даже плохая. «Ладно, на личные фонари хватит и этого,» — думал Гедимин, глядя на тростниковый «контейнер». «В жилом корпусе тоже обойдутся. Но вот на самой станции… Не хотелось бы на станции применять третий сорт. У кого там есть прямой выход на церу? У Кьюссов?»

— Вы очень неосторожны, — кто-то из Броннов заговорил на понятном языке и, волнуясь, повысил голос. — Пусть вы умиротворили Сэта, или страх перед Пламенем сдерживает их. Но в Аса’ане привечают Кьюссов! Вы видели Джагульских наёмников среди воинов Сэта. Жёлтые Джагулы служат Кьюссам. И тем, и другим рады в Аса’ане. Будьте осторожны! Если Кьюссы решатся похитить Пламя…

— Пробовали дважды, — Айзек оглянулся на Гедимина и едва заметно ухмыльнулся. — Я много раз слышал, что они злы, но что они дураки — ни разу. Но — спасибо за предупреждение, смотритель Шенси.

«А! Это он следит за Пожирателями,» — Гедимин внимательно посмотрел на Бронна. «Одежда вроде знакомая. Хм… Интересно было бы встретиться с Кьюссами. С глазу на глаз, а не как обычно. Они хоть как-то похожи на цивилизацию.»

…Мальгес шёл быстро — даже сарматам пришлось прибавить шагу, а Руниен практически бежал. Смотреть по сторонам было некогда, но Гедимин всё равно крутил головой — вдруг на глаза попадётся ещё какая-нибудь «стекляшка»?

— Так мы договорились? — спросил он, проходя очередной виток спирали. — Транспорт будет?

— Ты же слышал — если повезёт с ветром, — отозвался Айзек; радостным он не выглядел. — И если Кейланны будут уверены, что их не поджарят. Досадно, что холм останется практически голым. Филки — это неплохо, но одним своим видом ужаса не внушают.

— Можно поговорить с Сэта, — сказал Гедимин. — Раздать им кейек из печей, чтоб не мёрзли. Их тут вроде опасаются? Даже Джагулы вели себя смирно…

Айзек фыркнул в респиратор и едва не выпустил шип Мальгеса.

— То-то Скогны будут рады!

Гедимин фыркнул в ответ.

— Вот им только вякать! Я таких паршивых охранников не видел…

— Heta! — Айзек попытался ткнуть его в бок, но не дотянулся. — Идея-то неплоха, только… только надо её как следует обдумать. Сторожевые посты Сэта в Элидгене…

Ещё пару раз Гедимин слышал его хмыканье, но больше Айзек не сказал за всю дорогу ни слова.

…Очертания отсканированных пещер совместились с объёмным чертежом, замигали реперные точки. Гедимин довольно ухмыльнулся. Тонкой доводкой подземных корпусов занимался один Текк’т; сармат первое время думал, что его выбрали по остаточному принципу, но работу он знал — расхождения в доведённых шахтах с изначальных дециметров дошли до пары-тройки миллиметров. «Точнее уже не надо,» — думал Гедимин, машинально высчитывая оставшийся объём работ. «Если не заскучает, дня через четыре доделает.»

Огромные комья жёлтого камня на дне долины вытянулись и превратились в грубо выдолбленные корыта — «строители» всю вечернюю смену растягивали камень и выбирали внутренний объём. На постройку это ещё не было похоже, даже после мысленного переворачивания. «И это достроят,» — не сомневался Гедимин, разглядывая на экране намеченные контуры шлюзов, — глаз, даже с помощью фонаря, в такой темноте уже ничего не различал. «Те же три-четыре дня. И тогда…» — он задумчиво посмотрел на соседний холм, потом оглянулся на горячий цех. «Будет кое-какая тонкая работа. Если разберёмся с сырьём.»

…Первую заготовку пришлось переплавить — Кут’тайри, не рассчитав усилие, перетянул стенки, слишком большая и хрупкая сфера Гедимину была не нужна. Ещё не остывшее стекло размягчилось и потеряло форму быстро. Сармат кивнул жрецу, снова направляя трубку в плавильный конус.

— Спокойно, — проворчал он; хотелось смутившегося Кут’тайри как-то подбодрить — у него опять покраснела вся грива. — Всегда так, когда работаешь без форм и опок. Давай ещё раз, только осторожно.

Сэта определённо не понял ни слова, но второй шар довольно точно попал в размеры. В этот день они сделали двадцать полусфер; Гедимин отнёс их остывать на склад, под присмотр Кут’тайри. Вчерашние уже лежали там; видимо, из-за них Сэта снизил температуру в «жилище» — внутри было всего шестьдесят градусов.

— Ещё десяток, и перейдём к светильникам, — Гедимин тронул пальцем стеклянную колбу «факела». — Двести рабочих — двести фонарей. Отдам их Айзеку, чтоб больше меня не дёргал. М-да… Про лицевые щитки я и забыл. Придётся по очереди — и щитки, и светильники. Первое чуть посложнее. А второе ты и один мог бы делать… Ну да посмотрим.

…Тёплые щупальца на спине Гедимина беспокойно зашевелились и переползли на правый локоть. Сармат еле слышно хмыкнул.

— Запускают излучатель? Думал, все филки давно спят. Всё-таки ввели ночную смену?

Вряд ли хранитель понимал его рассуждения, даже если воспринимал колебания воздуха. Щупальца замерли на локте, то теплея, то остывая. Гедимин посмотрел на потолок. «Выйти поглазеть? Дрон всё-таки мой. Надо его отслеживать.»

— Пойду наверх, — он провёл ладонью по корпусу реактора. Щупальца перетекли ему на загривок и там остались, прилипнув двумя рядами вдоль позвоночника. Гедимин едва заметно поморщился от слабого ожога.

— Волнуешься? В чём дело?

Раскалённые когти впились ему в загривок. Сармат с шипением схватился за шлем и метнулся к монитору. Слезящиеся глаза различили только ровный зелёный свет — и слабую дрожь на краю обзора, там, где лежали экранирующие пластины.

«Поле! Уплотнить, пока оно…» — Гедимин вылетел из бункера и застыл на месте. Над обрывом в жёлтом свете «столярного» фонаря поднимался багровый дым.

Как сармат оказался на краю плато, он и сам не помнил. Дым валил из открытых малых шахт — два багровых дымовых столба, один погуще, другой пожиже. На дне колодца кто-то подвывал на одной ноте, но прислушаться Гедимин не успел — за спиной отчаянно взвыла аварийная сирена.

«Не реактор,» — мелькнуло в мозгу сармата, вцепившегося в генератор защитного поля — купол над бункером выгорал на глазах. «Оно сдвинуло пластину. Подало сигнал…»

— Sata! — крикнул он вынырнувшим из темноты сарматам. — Не здесь! Внизу, в шахте! Был взрыв… филки…

— Saat has— sukemesh! — выдохнул Гварза, разгоняясь перед прыжком с обрыва.

Он, конечно, не прыгнул, — скатился кувырком по крутой тропе, чуть опередив Вепуата. Когда Гедимин добрался до главной шахты, Кенена там уже не было — только разведчик стоял на краю, держась за трос подъёмника.

— Майна! — крикнул он, прыгая на «лапы» крюка. Гедимин еле успел поднять блокиратор — каменный каркас уже хрустел, выгибаясь дугой.

— Ма-а-айна! — заорал из колодца Вепуат, остановленный посреди полёта. Под щелчки блокиратора подъёмник пошёл вниз.

«А мне что делать?» — Гедимин остановился на краю шахты, выругался про себя и запоздало схватился за сигма-сканер. Пока он настраивал масштаб, три силуэта в ипроновой броне успели встретиться на дальнем краю пещеры.

«Айзек жив. Несёт… ага, это филк. Ожоги… комбинезон в клочья. Где другие? Сколько их было?» — Гедимин зашипел от досады, дёргая лучом из стороны в сторону. «Тут двое. Скорчились. Живы. А это… это накопитель. А тут… Sa has— sulu! Они что, ворвань взорвали⁈»

Кто-то снизу вцепился в крюк — трос яростно задёргался.

— Гедими-и-ин! — донеслось из колодца. — Вира помалу!

Подъёмник шёл неожиданно легко, будто груз весил меньше, чем любой из сарматов. Крюк с привязанными к нему «свёртками» поднялся над краем шахты, и Гедимин с присвистом выдохнул, увидев жёлтые лохмотья, багровую кожу и маслянистые чёрные потёки. В петлях троса, осторожно обвязанные и прикреплённые к крюку горизонтально, лежали трое филков.

— Кет! Принима-ай! — заорал снизу Гварза.

«Точно, ворвань,» — Гедимин механическими движениями отвёл крюк с грузом от шахты, поддел узлы, мягко опустил неподвижные тела на камень. Подстелить было нечего. Филки были в сознании — мелко вздрагивали, шипя от боли, когда сармат прикасался к ним. Рассматривать их он не стал.

Вепуат и Айзек поднимались вместе. Едва ступив на твёрдую землю, оба шагнули к раненым.

— Не сработало?

— Не с т-такими ожогами, — голос Вепуата дрожал. — Н-наверх их, кровян-ной кам-мень…

— Бери одного, — скомандовал Айзек. — Гедимин, что с реактором? Сирена…

— Звал на помощь, — рот ремонтника судорожно дёрнулся. — Он всё слышит. Филки живы?

На край шахты со сдавленным шипением спрыгнул Гварза.

— Ещё чуть-чуть — и намотало бы на рычаг! Кет, ты за подъёмником следишь⁈

На его руке блестел широкий браслет — надтреснутый кольцевой накопитель.

— Тихо! — рявкнул Айзек. — Раненых — в машину. Вепуат — бегом за камнем!

— За экранами не сработает, — выдохнул разведчик, приматывая к себе защитным полем стонущего филка. — Голову сюда… ага, лежи, как удобно. Как же вас ошпарило⁈

Наверху уже горели жёлтые фонари, верещали аборигены, метались хвостатые тени. Гедимин, угрюмо щурясь, разглядывал экран сигма-сканера. Ошметки «дрона-излучателя» разметало по пещере, сармат не сразу разглядел их среди пятен сажи. Ворвань уже прогорела, расплавленный эластомер впитался в камень, только сплющенную канистру и расколотые кости ещё можно было опознать. Корпуса ракет почти не пострадали — только обгорели изнутри и снаружи. В потёках расплавленного гзеша застыли осколки кейека — поджигать им было уже нечего, всё, что могло, выгорело.

«Подобрать?» — Гедимин поднял взгляд на плато. Жёлтый свет погас, верещание затихло. Где-то в лагере Вепуат пытался кровяным камнем вылечить ожоги — или, плюнув на эту затею, укладывал раненых в бронеход и готовился ехать в Ураниум. «Пусть Айзек подбирает,» — Гедимин поморщился. «Один раз пустишь недоумков к механизму… Что они с ним делали, что баллон взорвался⁈»

Тяжело шагнув на верхний камень тропы, сармат поднял височные пластины. Горячие щупальца тут же сплелись на груди и обхватили его за плечи.

— Тихо. Им помогут, — пообещал Гедимин. — Жаль, накопитель побился. Это — только в переплавку.

Он услышал ускоряющийся гул, потом захрустел гравий — бронеход медленно отползал к пологому склону. В начале колеи, в световом пятне от фонарей у душевой, стоял Гварза. Последние филки из выскочивших на вой сирены стягивались в барак под сердитое шипение коменданта. Над реактором стоял нетронутый купол, весь в волнистом красном орнаменте.

— Выживут? Камень помог? — спросил Гедимин. Гварза резко обернулся к нему, и его лицо дёрнулось.

— Иди в бункер, — пробормотал он, странно ухмыляясь. — Камни… твэлы… Да катись оно в ядро Сатурна!

14 день Мрака, месяц Мрака. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген — Сфен Молнии — Сфен Огня, город Аса’ан

— Живы, — сказал Айзек, едва спустившись в отсек управления. Гедимин облегчённо вздохнул.

— Что они с дроном-то сделали? Разлили ворвань? Плёнку подожгли?

— Даже не знаю, — Айзек едва заметно поморщился. — Они сами не поняли. Кажется, налажали при заправке. Баллон слегка сдулся, они решили его подкачать. На этом моменте оно и рвануло.

— Ну, хоть не накопитель взорвался, — пробормотал Гедимин, пытаясь понять, как заправка баллона, даже самая неудачная, могла вызвать возгорание. «Не водород же в него пихали, в самом деле…»

— Накопитель ушёл в переплавку, — вздохнул Айзек, устраиваясь у монитора. — Маккензи шипел и плевался. Если до следующего сброса не подгонит нам новый, придётся выжимать энергию напрямую из реакторной пластины. Уже без дронов, естественно.

Гедимин кивнул.

— Но филкам я её не дам. Где они сейчас? В Ураниуме?

— В карантине, — отозвался Айзек. — Может, ты объяснишь Вепуату, что их туда сажают не со зла? Возможно, его симбионты, и правда, не провоцируют эа-мутацию. В девяноста случаях из ста. А в десяти — провоцируют. И лучше это выяснить заранее.

Гедимин вспомнил эластомер, прикипевший к коже, и багровые пятна, покрытые волдырями, и невольно поёжился.

— После таких ожогов и скоростной регенерации — ещё и блокатор?

Айзек скривился.

— Атомщик, ты уже куда-нибудь уйдёшь? Не дал я им блокатора, успокойся. Если на шестой-седьмой день их всё-таки накроет — отвечать будет Вепуат. Экспериментаторы, Ассархаддона вам на базу…

Гедимин едва заметно ухмыльнулся.

…Далеко от купола отойти ему не дали — дозиметр на запястье мигнул, и в темноте зажёгся яркий белый свет. Сармат недовольно сощурился на круги перед глазами и виднеющийся за ними посох.

— Ну чего?

— Да не погаснет Пламя! — Хассинельг, ничуть не смутившись, высоко вскинул посох и всадил его в гравий под ногами. Белое свечение немного потускнело.

— Ты летишь сегодня в Аса’ан, — продолжил он, разглядывая броню Гедимина. — Руниен собрал пятерых стражей для охраны холма. Кочевники и близко не подойдут!

Гедимин едва заметно поморщился. «Видел я вашу охрану… Разве что они Калига и Навкета вытащат. У этих хоть какие-то представления о караульной службе.»

— Может, ещё и не полетим, — сказал он вслух. — Или полетим, но не сегодня. Точного ответа нам не дали. Поторопился ваш Руниен.

Хассинельг ухмыльнулся и поймал на лету свалившуюся с головы обмотку.

— И что богу льда не сидится в своём Сфене⁈ — выдохнул он, привязывая обмотку обратно; она прикрывала длинные челюсти, оставляя открытыми только глаза и — отчасти — ноздри. — У нас, в Хессе, оно как-то разумнее устроено… Я говорю — полетите. Я вчера был у Кейланнов. Весь вечер допекал их. Прилетят, никуда не денутся. Такое они не пропустят! Мир с огненными тварями, договор с огненными тварями… Может, мне с вами? Для — как Кен-нен говорит? — для подстраховки?

Гедимин ошалело мигнул.

— Не надо, — буркнул он, подавляя желание отодвинуться. — Опасно. Для всех.

— Я понимаю, — вздохнул страж, но взволнованный блеск из его глаз никуда не делся. — Меня и в Шакху-то пропустили только волей Пламени. Когда рассказывал, даже не все стражи поверили… Дим-мин! А ведь ты так и не знаешь языка Сэта? Как ты там будешь — без помощи?

Он покосился на костяной посох. Гедимин пожал плечами.

— Как и раньше. Мне там говорить ни с кем не надо. Я ношу за Айзеком реак… в смысле — Пламя. Что понадобится, он переведёт.

Посох в руке Хассинельга качнулся, накидка заколыхалась — махать хвостом под несколькими слоями одежды было очень неудобно.

— Кто-то может замышлять против тебя. А ты и не поймёшь. Опасно ходить по таким местам, не зная языка. Я бы дал тебе посох, но Руниен…

Гедимин отмахнулся. Ему было неловко.

— Ни к чему. Мы выживем. Ты это… успокойся, что ли.

Хассинельг, похоже, его не слышал — уронив голову на грудь, он так и застыл, размахивая хвостом. Гедимин услышал быстрое бормотание на непонятном языке. Он протянул руку к плечу стража, но тот, внезапно выйдя из ступора, подхватил посох и исчез. Сармат покосился на мигнувший и погасший дозиметр и пожал плечами. «Нервный он сегодня. Ему-то что до нас?»

…Гедимин еле успел подставить руку — «трилобит», врезавшись в неё на лету, уцепился брюшными крючьями и так повис, отряхиваясь от воды. Сармат огляделся по сторонам — ещё три существа сидели на стенах, их спинные щитки блестели от мелких брызг.

— Сорвали нам и сегодняшний вылет, — шумно вздохнул Вепуат, щёлкая когтями по нарукавнику. — Я Айзеку сказал — если Кейланны и соберутся, то не раньше первого света. Шесть часов свободных, хоть улетайся! А он говорит — нет, сиди на холме. Чего он ждёт — восхода в три утра⁈

Он грохнул кулаком по стене. «Трилобит», сорвавшись с неё, перемахнул на противоположную и уселся там, недовольно хрюкая. Гедимин посмотрел на свою руку — существо, севшее на неё, никуда не думало улетать, даже втянуло крылья и поджало хвост.

— Сегодня им не летается, — заметил сармат, пересаживая животное на стену. Те, кто там уже сидел, втянули крылья и, казалось, дремали, не обращая внимания на щелчки Вепуата. Разведчик сдёрнул ещё одного «трилобита» и отправил его в полёт — недалеко, до ближайшей стены. Проследив за его посадкой и втягиванием крыльев, он недоумённо хмыкнул.

— Да надоело им в этой тесноте, — пробормотал Вепуат, но без особой уверенности. — Вчера в душевой, сегодня в душевой… Ну ладно, пусть сидят. Покормлю их…

Гедимин следил за ним вполглаза. Его мысли занимала недостроенная станция. «Термоизоляция… М-да, при местных температурных перепадах — хоть весь корпус изолируй. Надо больше изолятора. Я один вручную много не насобираю. Рудосборник там бесполезен… Или всё-таки уговорить Текк’тов и вытащить каменный шар целиком? Не развалится же из-за этого весь Сфен…»

— Эй! Куда? Ты своё съел! — услышал он недовольный голос Вепуата. Разведчик стряхивал с руки «трилобита», но животное держалось крепко. Все четыре существа повисли на Вепуате, тыкали в него хоботками и сердито хрюкали.

— Чего они? — Гедимин протянул руку к хвосту эшку-тэй, но Вепуат отмахнулся.

— Тихо, порвёшь!.. А вот не знаю, чего, — он, по-прежнему облепленный «трилобитами», развёл руками. — Скормил им норму, а они прицепились, будто ничего не ели. Кыш!

— Может, сегодня «кальмары» были тощие? — Гедимин с недоумением смотрел на хрюкающих существ. Они подобрали хоботки и повисли на скафандре Вепуата, недовольно шурша.

— Обычные, — сармат пожал плечами. — Считал по весу. Они съели обычную норму. Чего им ещё-то?

Засунутые в мешок, зверьки ненадолго притихли, но в шатре, попав в тепло, снова захрюкали. Вепуат переловил их и рассадил по перекладинам, с недоумением глядя, как они требуют еды то у него, то друг у друга.

— Дай им ещё, — сказал Гедимин. Вепуат качнул головой.

— Что лишнее, то лишнее. Летать не смогут. Что-то с ними сегодня не то…

…Кут’тайри стоял у печи и раскладывал инструменты. Скрываться он и не подумал — только сложил пальцы в приветственном жесте и снова вернулся к «работе». Гедимин недовольно сощурился, но увидел, что инструменты он раскладывает правильно. «Ладно. Если ученикам он не мешает, я тем более не полезу.»

Через несколько секунд в воротах заверещали Скогны; минуту спустя они, выбравшись из тёплой одежды, вошли в цех. Кут’тайри, всё так же стоя на виду, смотрел на них непроницаемым взглядом — и Гедимин изумлённо мигнул, увидев, как Скогны его приветствуют. Бывший жрец небрежно шевельнул пальцами, стряхивая на карликов что-то невидимое. Те нестройно запищали и столпились вокруг Вепуата — начались рабочие обсуждения.

— Займись сегодня с ними, — попросил разведчик, выбираясь из окружения. — Я приготовил красители. Первую шихту они спустят на чашки, а потом поделай с ними объёмные цацки. Я подойду, если что.

Скогны столпились вокруг Гедимина — все, кроме тех, кто загружал шихту. Сармат думал, что ученики меньше верещали бы, если бы их равномерно распределили по цеху — но две печи были заняты возгонкой руды. Через пару минут двери снова открылись, и в цех вошли тепло одетые Сэта — обычная «бригада» во главе с новым жрецом. Он спокойно обменялся с Кут’тайри благословениями, и Сэта обступили Вепуата — им тоже было что обсудить. Изгнанник стоял чуть в стороне, но слушал очень внимательно. Гедимин перевёл взгляд на печь и едва заметно пожал плечами. «Вроде все успокоились… Получается, Кут’тайри снова жрец. Только не их богов, а Пламени. Статусы определились. Хм-м… Интересно, на вождей Аса’ана это повлияет? По логике, не должно. Но тут какая-то другая логика…»

…На поддон легла четвёртая чашка с дном-конусом и самыми простыми ручками. Опустевший конус вытащили из печи и сыпали в него шихту. Конус шипел. Гедимин вполглаза смотрел на чашки и думал, что их, наверное, сделали на продажу — и в Синви, Сэви или где-то ещё появятся новые стеклянные посудины. «И рудосборники,» — развернул он мысль в другое русло. «Надеюсь, из рудосборников они оружия не наделают. Та кусачая тварь с зелёными микробами была явно неуправляема, и у Скогнов я такого не ви…»

Дозиметр на запястье мигнул, и тут же что-то шумно упало посреди коридора. Цех залило дрожащим белым светом. На проходе между печами с воем корчился на полу Хассинельг. Узнал Гедимин его не сразу — он уже склонился над дымящейся кучей плоти с торчащими костями, когда страж вскинул голову. Его глаза лезли из орбит, с лица отваливались куски кожи, на лету превращаясь в пыль.

— Плам-мя-а! — существо вскинуло трясущуюся руку. Плоть с костей уже опала, оголённые костяшки держались на паре сухожилий. Гедимин шарахнулся в сторону и с грохотом налетел на печь. Кто-то ударил его в плечо.

— Давай! — побелевший Вепуат дёрнул на себя сфалт. — Открой реактор, пусть он…

— Быстр-ре-йе… — изуродованный страж уткнулся челюстными костями в пол. Под торчащими рёбрами что-то пульсировало.

— Has— sulu! — выдохнул Гедимин, сдёргивая экранирующие пластины. Сфалт грохнулся на пол рядом с умирающим, поток зелёного света накрыл его, проходя насквозь. Защитное поле, выставленное Вепуатом вдоль печей, вспыхнуло ярким огнём. Гедимин вскинул генератор — подключить его было не к чему.

— Хэ-эсс… — существо на полу зашипело, подбирая под себя конечности, и шумно выдохнуло. Гедимин слышал его громкое дыхание, но шорох, треск и хлюпанье внезапно прекратились. Сармат заставил себя взглянуть на изувеченное тело — и ошеломлённо мигнул. Лицо Хассинельга снова покрылось плотью, и над ней смыкался прорастающий кожный покров. Отверстия в груди и спине затянулись. Страж протянул руку к светящемуся реактору и смотрел, часто мигая, как костяшки обрастают мышцами и кожей. Едва прорезались зачатки когтей, он, шумно выдохнув, развернул сфалт отверстием вниз.

— Всё. Не надо больше. Да хранят тебя все боги!

Он, тяжело дыша, поднялся на ноги. Ни следов отваливающейся кожи, ни лучевых ожогов на его голом теле не было.

— Хорошо хоть… хорошо, что одежду оставил! — прохрипел он, с трудом выпрямляясь и стряхивая с кожи что-то невидимое. — Прошу прощения… вломился, но ждать было некогда. Чтоб его, этот край с его тварями!

— Ты живой? — только и спросил Гедимин, растерянно глядя на Хассинельга. Сфалт он подобрал, но за плечо не повесил — так и держал у груди. «Что это вообще было? Как может существо… кто-то выжить после такого? И после такой дозы?»

— Вроде бы, — Хассинельг весело оскалился. Его левая ладонь всё ещё была судорожно сжата. Он с явным усилием разжал её, вскинул голову и издал короткий вопль. За спиной Гедимина заверещали Скогны — они выглядывали из-за печи и толпились в коридоре, и, наверное, видели всё от первой до последней секунды.

— Не потерял, — ухмыльнулся страж, протягивая Гедимину раскрытую ладонь. — И в костях не застряла. Старался пальцы не растопыривать. Они после края… не очень прочные. Вот!

На его ладони — совершенно целой, без единой царапины — лежал осколок желтовато-белой кости.

— Насилу выломал, — сказал Хассинельг. — Это — подъязычная. Если уж она не поможет, тогда я не знаю. Хоть череп целиком тащи.

— Что это? — Гедимину меньше всего хотелось трогать странную кость. Она ещё и светилась — ровным белесым светом, отдалённо похожим на дёрганное, неровное свечение стражеского посоха. «Если на этой штуке зараза… Хотя — после такого-то облучения…»

— Это тебе, — Хассинельг попытался всунуть обломок Гедимину в ладонь, но сармат убрал руку. — Кость с края мира. Я бы тебе поискал хребет, был бы посох. Но с ним в твоей броне неудобно. А это можно взять под перчатку. И будет помогать.

Он смотрел на сармата с нарастающим недоумением. Гедимин угрюмо щурился, пытаясь хоть что-то понять.

— Чему помогать?

— Ну я же сказал, — Хассинельг, кажется, обиделся. — Это подъязычная кость. С края мира. У целого хребта были бы все свойства. А это мало что умеет. Только говорить. И ты сумеешь. Ну? Дай руку, я покажу.

Гедимина передёрнуло, но он заставил себя не убирать ладонь. «Что он покажет? Что это за дрянь?»

— Гедимин, — Вепуат легонько постучал по его наплечнику. — Перчатку-то открой. Хассек не умеет. Хассек, давай мне. Ты так к нам свалился… Гедимин нескоро в себя придёт.

Страж, уронив голову на грудь и виновато жмурясь, протянул кость ему.

— Очень спешил. Больно же, — пробормотал он и сам поёжился. Хвостовая клешня сухо щёлкнула.

— Это вроде как кусок стражеского посоха, — быстро объяснял Вепуат, возясь с пластинами на чужой перчатке. — Но умеет не всё, а только переводить. Ты его просто держи и слушай. Как раз сейчас все галдят…

— А, — Гедимину наконец удалось открыть рот и даже что-то понять. Кость, лёгшая на ладонь, в первую секунду показалась нестерпимо холодной и тут же — раскалённой до тысячи градусов. Сармат едва не выронил её, но Вепуат сжал его пальцы в кулак и обхватил двумя ладонями. Рука онемела, потом вверх к локтю побежали мурашки. Когда они добрались до затылка, а от боли в ладони осталось слабое покалывание, Гедимин услышал тонкие писклявые голоса.

— Идти на край⁈ Страж Хасек, ты, видно, пожертвовал голову Пламени!

— И только волей богов не пожертвовал себя тварям края. Разве ты первый день живёшь на Равнине, что такого не знаешь⁈

— Правильные речи, — это заговорил новый жрец Сэта, выглянувший в коридор; Гедимин слышал на фоне шелест и потрескивание, но где-то между ушами и мозгом они превращались в понятные слова. — Ходить на край в одиночку — редкое безрассудство. Только последний дурак…

Хассинельг невесело ухмыльнулся.

— Мне не впервой быть дураком, — сказал он — Гедимин даже не понял, на каком языке, но услышали, похоже, все. — Лучше им буду я, чем Дим-мин. Двое идут в город Сэта, не зная ни дороги, ни города, ни порядков, ни языка! И я после этого безрассудный⁈

— Айзек всё знает, — Гедимин недовольно сощурился на стража — и увидел, как все, замолчав, подаются назад. Хассинельг ухмыльнулся во всю пасть.

— Ну вот, видишь? Так гораздо лучше! — он указал на сжатый кулак Гедимина; Вепуат его уже не держал, но пальцы сармату удалось разжать далеко не сразу. — Значит, кость попалась правильная. А то пришлось бы возвращаться на край… Уррх!

Страж обхватил себя за плечи и зябко вздрогнул. Гедимин смотрел на него и не видел никаких следов чудовищных ранений и разложения заживо. «Как может полная регенерация пройти так быстро и легко? И от чего? От смертельной дозы омикрон-излучения⁈»

— Спасибо, — буркнул сармат, покосившись на кость. «Приклеить её к коже. Не на ладони, конечно. Где-нибудь, где не будет мешать. Равнинный имплант, мать моя колба… как эта штука может работать⁈»

— Ты ведь не разлагался живьём на самом деле? — он подозрительно сощурился на довольного стража. — Всё твои фокусы с голограммами? Умеешь дурить существ…

Хассинельг ухмыльнулся ещё шире и, подхватив посох, шагнул к двери.

— Ага, умею. А ты поверил?

Следующий шаг он сделать не успел. Его шатнуло и повело вбок. Секунду спустя Вепуат, поймавший его на лету, осторожно опустил на пол обмякшее тело и прижал палец к шее.

— Гедимин, беги за стражем, — скомандовал он, придерживая голову Хассинельга — она бессильно моталась и норовила запрокинуться. — Скажи ему про край.

Гедимин впервые увидел, как Бронны белеют от ужаса — и как от смуглого лица Руниена отливает кровь. Не прошло и минуты, как в горячий цех вломился целый отряд. Гедимин, закрывая за ними дверь, услышал дружный облегчённый вздох и десяток писклявых проклятий. Руниен, склонившись над неподвижным стражем, прижал обе ладони к его груди и бормотал что-то про горячие реки и живое дыхание. Когда Гедимин, потеряв последнее терпение, хотел послать Вепуата за нормальными медикаментами, Хассинельг наконец шевельнулся, смигнул и сфокусировал взгляд на Руниене.

— Глупый мальчишка! — страж ударил посохом об пол, заливая цех белым светом. — В одиночку лезть на край⁈ Благодари богов и Пламя, что твои кости не остались там! Будем просить Кен-нена, чтобы довёз тебя до дома. Даже не думай о перемещениях!

Он сунул в мелко дрожащую руку оброненный посох и выпрямился.

— И что его понесло на край⁈

…Встать Хассинельг не мог — его тут же начинало трясти и пошатывать — но оделся сам, Руниен только помог с завязками. Он ещё пытался ухмыльнуться, когда Гедимин поднимал его на руки. Для стража освободили место на одной из волокуш, рядом с жаровней, под плотным навесом; Гедимин уложил его туда и развернулся к обступившим повозку аборигенам. Тут были и Скогны-стеклодувы, не успевшие даже переодеться в уличное. В цех они вернулись, но только за одеждой, едва не забыв готовые чашки, — всем сейчас было не до работы.

— То ещё место этот край, — пробормотал Вепуат, когда в помещении остались только двое сарматов и притихшие стеклодувы-Сэта. Один из них, подобрав отложенную заготовку, сунул её в горн, но следил всё равно не за нагревом стекла, а за Гедимином и Вепуатом. Другой в задумчивости водил когтями по кованому стержню.

— То ещё, — согласился Гедимин. — Как Хассек вообще выжил с такими ранами? Он уже до костей… распылился!

Он выглянул из-за печи и «посветил» на пол сигма-сканером. На полу ничего не было — ни ошмётков ссохшейся плоти, ни отвалившихся когтей…

— Стой, — спохватился Вепуат, поворачиваясь к ученикам. — Держи вот так. Я покажу, как закрепить бляшки и вытянуть им лучи.

Гедимин, отойдя к стене, вскрыл перчатку. Светящийся обломок кости лежал на ладони. Он был очень гладкий на ощупь, казалось, вот-вот растечётся под пальцами.

— Рано отпустил, — услышал он голос одного из Сэта. — А теперь остыло. Мастер, разрешается это нагреть?

— Давайте, — разрешил Вепуат. — Сам приём вы поняли. Форма лучей — уже на ваше усмотрение. Можете попробовать закрутить их спиралью. Держи кейек — будешь греть стенку. Сейчас вам нужен только местный нагрев, общий уже ни к чему.

«Кейековая горелка?» — Гедимин невесело ухмыльнулся, закрывая перчатку. Кость, прижатая бронёй к ладони, «работала» в прежнем режиме — сармат слышал не шелест и треск, а понятную речь. «Почему она не экранируется?» — задумался он на секунду — и тут же в досаде на собственную глупость, опустил височные пластины. В наушниках опять зашуршало и зашелестело.

«Вплавлю в комбинезон, и пусть лежит на груди,» — решил сармат, приподнимая пластины брони вдоль грудины. «Вот здесь мешать не будет. Главное — следить, чтобы экран не отсутствовал дольше суток. А то у меня и комбинезон мутирует.»

Мелкий обломок кости впечатался в размягчённый скирлин. Гедимин заровнял края и пригладил комбинезон, проверяя, не впивается ли новая вставка в кожу.

— Что это за знак, закрученный в две стороны? — услышал он удивлённый вопрос. — Ты часто его повторяешь. Это один из Куэннских знаков?

— Такой символ есть на Куэннских стенах, — подтвердил кто-то из Сэта; Гедимин, обернувшись, увидел, как Кут’тайри разглядывает впечатанную в стекло спиральную галактику. — В Сфене Воздуха есть растение — его цветок похожей формы. Это должен быть знак воздуха…

— Н-ну, это… — Вепуат замялся, подбирая слова. — Ну да, знак воздуха. Двойной вихрь.

Гедимин хрюкнул в респиратор. Вепуат, резко развернувшись, показал ему кулак.

— Жрец Пламени слышит наши речи? — Кут’тайри отдёрнул руку от стекла и подался к стене.

— Теперь — да, — Вепуат коротко усмехнулся. — Гедимин, ты там как? Больше не болит?

Сармат вспомнил, как разведчик не давал ему бросить терзающую кость, и недовольно сощурился.

— Ты, прежде чем её мне совать, хотя бы просканировал? Может, мне надо бежать в карантин? Может, завтра я рассыплюсь, как Хассек, а потом и все…

Вепуат поспешно замотал головой.

— Ясное дело, просканировал! Гедимин, ты меня уже совсем за идиота держишь.

— И чего насканировал? — настороженно спросил сармат. «Самое время поспрашивать, когда час проносил это на коже,» — мелькнуло в мозгу. Вепуат пожал плечами.

— Кость. Фрагмент костной ткани. Чуть другая форма клеток. Совершенно стерильная, ни единой бактерии. Ну да… я думаю, бактерии там не выживают.

— Фонит в сигма-диапазоне, — закончил за него Гедимин. — И как-то реагирует на сигму снаружи. Симбионт?

Вепуат качнул головой.

— Просто кость. Фрагмент мёртвой ткани. Про свойства спросить бы у Хассека, когда он опомнится…

— То, что произошло с Хассеком — частое явление? — Гедимин повернулся к молчаливым стеклодувам. Они, снова забыв о работе, прислушивались к разговору сарматов.

— Край готов убить любого, — отозвался Кут’тайри, шевельнув пальцами в странном быстром жесте. — С любым, кто пойдёт на край, случится то же.

— Край — местность за цепочкой порталов? — уточнил Гедимин, вспоминая давний вид с холма — туман, рябь и странный эффект смыкания земли с небом. — Она непригодна для жизни? Кто-нибудь её изучал?

— Туда ходили, — Кут’тайри опустил голову на грудь. — Оттуда стражи берут свои посохи. Из костей тех, кто не вышел обратно.

— Это… явление, — Гедимин вспомнил рассыпающегося Хассинельга, и его передёрнуло. — Что это? Излучение, токсин, бактерия? Что оно разрушает, а что — нет?

— Гедимин, — Вепуат недобро сощурился. — Ты, часом, не собрался на край? Сдам сразу же. Как мы тебя лечить будем — в реактор совать⁈

— Отстань, — буркнул сармат, придвигаясь ближе к притихшим Сэта. — Тут явление, незнакомое, явно опасное. Я собираю информацию.

Сэта быстро переглянулись.

— Никто, кроме тварей края, не выживет на краю, — пробормотал Кут’тайри — его явно не радовал этот разговор. — Сами Куэнны его избегали. От тех, кто там был, остались одни кости. И пепел. Хватит о нём говорить.

…Сердитый голос Гварзы Гедимин услышал, когда закрывал цех изнутри. Закрыться не успел — в дверь постучал Вепуат, пришлось выйти.

Гварза, сложив руки на груди, смерил сарматов угрюмым взглядом и поморщился.

— Руниен всё рассказал, — процедил он. — Вы, разумеется, не собирались. Хепри! Алгоритм действий?

— Всё давно продезинфицировано, — отозвался Вепуат, глядя на гравий под ногами. — Лучевой источник у Гедимина за спиной. И пострадавший, и здание, и мы. Всё чисто.

Гварза скривился.

— В карантин бы вас обоих. На месяц или даже два.

— Сажай, — буркнул Гедимин. — С Айзеком сам полетишь. Можешь прихватить Кут’тайри.

— Сдать его и избавиться от кучи проблем? — недобро сощурился Кенен. — Вижу, ты взялся за ум. Жаль, что это мне мерещится. Хепри! Карантин на две недели. Из скафандров не вылезать, воду при мытье дезинфицировать облучением. Ежедневный опрос и медосмотр, отчёты — мне. Всё ясно?

Вепуат вслед за Гедимином шмыгнул в цех. Когда двери плотно закрылись, сарматы озадаченно переглянулись.

— На кой ему отчёты⁈ — Вепуат поморщился. — Давно в медики подался?

Гедимина занимало другое.

— Почему он не спросил про саму кость? — он непроизвольно прижал ладонь к груди. — Не приказал отдать, даже не взглянул…

Вепуат коротко усмехнулся.

— Он про неё не знает. Хассек Руниену не сказал. Скажет — снова будут вопли. Ну как, удобный переводчик?

Гедимин поморщился.

— Вернёмся из Аса’ана — утилизирую.

…Когда над холмом раздался протяжный вой, Гедимин выключил сигма-сканер и развернулся к лагерю. Ещё секунда — и грохот трёх одновременных взрывов прокатился по долине. Над плато на ярких нелепых крыльях повисли три Кейланна. Гедимин тронул сфалт за плечом, на мгновение зажмурился — и быстро пошёл к шатрам.

Скафандр с вынутыми пластинами казался неприятно лёгким. Из семи слоёв сармат оставил четыре. Два из них были из ипроновых щитков — только это и успокаивало. «Всё, кроме ипрона, в общем-то, ни от чего не спасает,» — думал он, в обнимку со сфалтом растягиваясь на спине Кейланна. Скогны возились вокруг, накидывая ремни то на сармата, то на его оружие. Кейланн беспокойно шевелился.

— Везде, где можно, делай передышки, — быстро говорил ему Руниен, вставший у головы существа; теперь Гедимин понимал каждое слово. — Равные Куэннам очень сильны — и тяжелы, как скалы. Они прошли бы весь путь, не утомившись. А ты побереги крылья и хребет. Когда бы вы ни прилетели — не опоздаете.

Гедимин криво ухмыльнулся. «Да, вижу, как стражи горят за наше дело. Если бы на этой рехнувшейся планете нормально работали глайдеры…»

— В городе огненных тварей мало смотреть в оба, — услышал он громкий писклявый голос. — Там нужны глаза на боках и спине! У Куэннов есть глаза на темени и затылке, но даже этого мало.

— Как-нибудь обойдёмся нашими двумя, — добродушно отмахнулся Айзек. — Руниен, следи за холмом!

— Беспокойся о своей дороге, мастер Айсиек, — отозвался страж. Гедимин услышал торопливые шаги, хруст гравия, — все разбегались от подобравшихся Кейланнов. Под седлом напряглись спинные мышцы, существо плавно выгнулось, готовясь к толчку. Гедимин крепче обхватил сфалт и закрыл глаза.

…«Передышка?»

В ушах у Гедимина ещё звенело от грохота — Кейланны, резко сбросив скорость, рухнули на твёрдую землю и теперь возились, подбирая крылья. Рядом кто-то отстёгивал ремни и вполголоса поминал спаривание «макак» и различные астрономические объекты. Потом сармат услышал хруст шагов. Под ногами у идущего был явно не гравий и даже не пепел Сфена Огня — кто-то шёл по твёрдой глине, подёрнутой инеем.

— Кет! — рявкнули над ухом. — Тебя что, на руках нести⁈

Гедимин, запоздало открыв глаза, растерянно мигнул. Ему, пристёгнутому к седлу, были видны оплывшие белесые холмы, размытые сильнейшим паводком, и промоины на земле, покрытые тёмно-серым осадком. «Пепел,» — мелькнуло в голове у сармата, пока он выпутывался из ремней. «Сфен Огня где-то рядом.»

— Где мы? — он спрыгнул на заледеневшую глину. Теперь, кроме холмов из окаменевшего ила, были видны скопления ребристых валунов и колонн и выступающие из земли полусферы с тем же складчатым рельефом. Потом сармат увидел и туманники — их выросты, покрытые «перьями», еле слышно гудели на ветру. Дуло тут сильно — и с двух сторон одновременно.

— Сфен Молнии, — отозвался Айзек. Он сканировал окрестности. Спиной к нему стоял Гварза, тоже со сканером в руках. Кейланны, выползшие на вершину холма, лежали там, сложив крылья и подвернув хвосты — и Гедимин видел, что они из такого положения за секунду взлетят вертикально вверх.

— Защитное поле поставь кольцом, — сказал Айзек, выключая сканер. — Верх оставь открытым. При опасности подашь сигнал и уйдёшь к стражам.

Он тронул пристёгнутый к поясу контейнер со светящейся краской и криво ухмыльнулся.

— Гедимин, ты готов? Помнишь, что под землёй стрелять опасно?

— Мы не стрелять пришли, — буркнул сармат, прислушиваясь к вою ветра. Ни во что осмысленное этот звук не складывался.

— Лучше скажи ему, чтобы рот держал закрытым, — пробормотал Гварза, сворачивая защитное поле в двойную изогнутую стену. — И пристегни к себе, чтоб никуда не бегал.

Айзек тяжело вздохнул.

— Как вы оба мне надоели… Гедимин, соберись. Вон там наш разлом.

Едва Айзек повернулся к нему спиной, а нависающий край холма скрыл сарматов от взгляда Гварзы, Гедимин поднял височные пластины. Кость, впаянная в комбинезон, плотно прилегала к коже на груди; она была чуть теплее, чем «ткань» — только так её и можно было заметить. «Интересно, эта штука поможет в общении с хранителем?» — думал сармат, переступая невидимую черту. Местность за разломом казалась такой же, как и перед ним — пока ты не оказывался на другой стороне.

Пересекая разломы, лучше всего было смотреть под ноги — у Гедимина даже не закружилась голова, когда заиндевевшая глина сменилась слежавшимся тёмно-серым пеплом. Пепельная поверхность плавно поднималась по направлению взгляда. Гедимин медленно поднимал голову вслед за ней, пока взгляд не уткнулся в дымящую фумаролу. Эта была настоящей, одной из десятков разбросанных по склону гигантского вулкана.

— Он дальше, чем кажется, — быстро проговорил Айзек, хватая сармата за плечо. Гедимин мигнул. Он никуда не собирался — просто смотрел, как заворожённый, на пологую стенку кратера, «проколотую» фумаролами, и туман, пронизанный багровыми сполохами, ближе к вершине. Тяжёлый газ выходил понемногу и стекал вниз, задерживаясь на склонах. Жерло подсвечивало созданные им же тучи. Лавы на краях не было, но внутри она не застывала.

— Активный вулкан! — Гедимин встряхнул головой, сбросив оцепенение. — Какой идиот будет тут жить⁈

Айзек, крепко взяв его за плечо, развернул на девяносто градусов. В пяти метрах от сарматов — практически вплотную — стояли вооружённые Сэта. На груди того, кто выступил вперёд, лежал почерневший череп. Там, где не хватило кости, её заменили тёмно-синим металлом.

…Вулкан, может, и не нависал над городом — но лава его извержений сюда докатывалась и накрывала ложные фумаролы многометровыми пластами. С момента постройки город углубился метров на тридцать. Гедимин пересчитывал напластования лавы, спускаясь по вбитым в них балкам. На тридцать втором метре слоистая иссиня-чёрная порода сменилась пятнистой тёмно-красной. На сороковом вся стена вместе с балками, за которые держался сармат, содрогнулась. Отдалённый низкочастотный гул, миновав ушные перепонки, надавил на кости.

«А здесь не так уж жарко,» — мельком отметил Гедимин, пролетев последние семь метров и поднявшись с пола. Камень под ним содрогнулся ещё раз, но уже слабее.

— Чёрный источник в последние дни неспокоен, — услышал он негромкий голос на фоне шороха и потрескивания.

— Я вижу, Аса’ан пережил много извержений, — отозвался Айзек. Судя по тому же шороху на фоне, он отвечал по-сэтски, — странный «переводчик» помогал понимать языки, но различать их сармату приходилось самому.

— Чёрный источник редко бушует в месяцы спада, — сказал Сэта — видимо, тот, в цацках главного жреца, вышедший сарматам навстречу. Айзек шагнул к Гедимину, теперь они стояли бок о бок. Сармат чуть наклонил голову, надеясь, что ещё не нарушил никаких традиций.

— Пусть слабые сотрясения вас не беспокоят, — продолжил жрец, приложив когтистые ладони к груди; за его спиной, с двух сторон от расписанной светящимися узорами арки, коротко прогудели и замолчали костяные трубы. — Всё, что могло упасть, давно рухнуло. Мы будем держаться спокойно лежащих камней. Хвала юному Пламени, разожжённому на Равнине, хвала и его жрецам…

— Хвала и вам, и вашему городу, — ответил Айзек — так, будто продолжил строчку из песни или зачитал новый пункт инструкции, заученной до последней буквы. Ритуал уже начался, Гедимина, как водится, не предупредили. Он стоял, слегка наклонив голову, и ждал понятного сигнала. С местными традициями «переводчик» помочь ему не мог.

«Чёрный источник» снова напомнил о себе через полчаса, когда Айзек, обменявшись с Гедимином условленными словами, выводил зелёный «трилистник» на мокрой стене «асбестового» цеха. Подземный толчок встряхнул воду в бассейнах и расплескал выброс гейзера, как раз начавшего извергаться, на ползала. Извержение не прекратилось, только в глубоком жерле что-то гулко булькнуло.

«Они назвали вулкан по цвету извергаемой лавы,» — думал Гедимин, пристально глядя на горожан. Ни подземный толчок, ни горячие брызги никого не встревожили, только «инженеры» в форменных серебристых шнурах, будто по команде, взглянули на ближайшие бассейны — на их стенки в чётко прорезанных линиях уровней. «Сняли показания,» — мелькнуло в голове сармата. «И, похоже, все значения в норме.»

Толчки сильнее не становились, но и не прекращались. Гедимин насчитал ещё четыре, пока вместе с растущей толпой горожан кружил по пещерам. Аса’ан был как минимум вчетверо больше Шакхи и ветвился во все стороны, расходясь по спиралям от центральных «колодцев». Он так сильно расширился, что естественных пещер не хватило; Гедимин легко отличал «шахты», образованные геологическими процессами, от прорубленных по их образцу чуть в стороне. Город расширяли несколько раз, и каждый раз — по чёткому плану; нарезав по Аса’ану ещё виток, сармат начал опознавать участки, «построенные» в разные периоды, и почти уже высчитал, сколько между ними прошло лет. Все эти расчёты были совершенно бесполезны — разве что не давали отключиться мозгу, затуманенному однообразными ритуалами и прерывистым гулом, скрежетом и визгом местного «оркестра».

— Уран и торий! — Гедимин направил ослепительный зелёный луч в потолок, заложенный грубой кладкой. Отсюда начинались коридоры, ведущие к костерезным и кожевенным мастерским. Позади гудели, закрываясь, двери кузнечного цеха, и жаркий сквозняк быстро ослабевал. «Всего плюс сорок пять,» — мельком удивился Гедимин, покосившись на термометр. «Чего у них так холодно? Вот и все местные оделись…»

На «благословение» собрались сотни жителей — Гедимин видел краем глаза толпу, растянувшуюся вдоль коридора, множество длинных накидок с бахромой, расшитых бусами и цветными шнурами. Среди длинных узких «лиц», покрытых коротким жёлтым мехом, мелькнули более грубые, широкие, с мощными челюстями, скорее буроватые, чем жёлтые, — Джагулы были в городе и тоже заглянули на праздник. Насколько им приятна аса’анская «прохлада», Гедимин не знал, но они единственные из жителей пришли в набедренных повязках и дышали, приоткрыв пасти. «Для них, что ли, отрегулировали температуру?» — сармат беззвучно хмыкнул. «Их тут, наверное, много. Или они настолько важны, что Сэта заботятся даже о немногих. Или… или тут не только Джагулы…»

— Ну что, придут они? — услышал он за спиной нетерпеливый голос. — Или так и будут отсиживаться по норам?

— Так и будут, — отозвался другой Сэта, тоже чем-то недовольный. — И так даже лучше. У них никакой учтивости!

Что-то коротко протрещало — как древесные волокна, разорванные изнутри паром.

— Вот что бывает, когда смертные мнят себя богами! Что ж, пусть сидят по норам. Пламя поёт, и Аса’ан отзывается ему. А эти — пусть сидят!

…Гамак, растянутый на восьми тросах, висел в полуметре от земли. Внизу был монолитный камень. «Порвётся — ничего лишнего не сломаю,» — успокаивал себя Гедимин, неловко устраиваясь на подвесной конструкции. Сэта — и вожди, и жрецы, и охрана, и пристроившиеся в углу музыканты — смотрели на него с почти научным интересом и, кажется, забыли дышать. «Асбест — материал прочный. Шесть центнеров как-нибудь выдержит,» — думал Гедимин, прислушиваясь к потрескиванию шнуров. Лежать на спине было неудобно, на боку — ещё хуже. Скафандр вместе с телом выгибался в каком-то странном положении, и к треску «асбестовых» волокон добавлялся скрежет пластин, трущихся друг о друга. Айзек, одобрительно хмыкнув, опустился в соседний гамак. Полые кости, подвешенные к шнурам, закачались, стуча друг о друга.

«Гамаки явно делали под нас,» — Гедимин, кое-как устроившись на боку и найдя место всем конечностям, разглядывал «места» вождей и жрецов. Их лежбища были подвешены на четырёх тросах и рассчитаны на гораздо меньший вес. «Вот не лень же было…»

Чуть ниже — так, чтобы можно было дотянуться рукой — на вышитой ткани поверх каменной плиты стояли сосуды причудливой формы. «Знакомая конструкция — везде приделаны ножки,» — отметил про себя Гедимин, глядя на керамику. «А вон там, кажется, жаровня. И что-то ещё дожаривается. А это у них такие вилки. Из костей. И это, похоже, их естественная форма. Надо сосканировать ДНК, Вепуату будет интересно…»

Экран сигма-сканера слегка рябил. Гедимин ожидал худшего — как-никак, в полутора метрах от него, прямо поперёк зала, тянулся «фонящий» «разлом». Ровное красное свечение заливало пещеру так, что светильники были не нужны — сармат со своего места мог рассмотреть все кольца и пластины в доспехах охранников. На мысленной карте Аса’ана «разломы» сложились в подобие спиральной галактики с пятью несимметричными рукавами. Гедимин думал, что они уходят и дальше, на много километров от города, как уже знакомая ему «сетка» вокруг Шакхи.

Сэта с почтительным жестом протянул сармату чашку. Это был череп, но всё-таки декоративный, керамический — хотя слепили его весьма узнаваемым. «Бронн,» — опознал «останки» Гедимин, привычно поднося чашку к усиленным фильтрам респиратора. «У Скогнов челюсти более узкие. Бронны-то им что сделали?»

— Пей спокойно, — прошептал Айзек, на секунду обернувшись. — Там вода.

«Вода?» — Гедимин удивлённо заглянул в чашку. В непрозрачном сосуде жидкость плохо просматривалась.

— Огонь Аса’ана горит так, как давно не горел, — услышал он голос верховного жреца; Сэта говорил с уже знакомой ритуальной интонацией, и сармат насторожился. — Новое Пламя могущественней, чем мы смели подумать. Мы просим прощения за сомнения в его силе — среди множества голосов трудно отличить правдивые от лживых. Вы — воистину жрецы нового Пламени. Аса’ан собрал для него подношения. Мы надеемся, что они будут угодны Пламени.

У большого блюда с бортиками было пять коротких ножек — и мастер ошибся с их длиной, подняв один край выше на пару миллиметров. То ли из-за этого, то ли из-за неровной плиты-«столешницы» накренилась и горка красных камешков. Кейек, ссыпанный в кучу, нагрелся до неровного рыжеватого свечения. Поодаль от него лежали две закупоренные костяные трубки со светящимися пятнами на торцах; пятна, скорее всего, оставили специально — они указывали на содержимое. «Цера?» — Гедимин покосился на сигма-сканер. «Ага, так и есть. Цера. И неплохая.»

С двух сторон от трубок, не давая им скатиться по слегка наклонённой плоскости, лежали мотки серебристого шнура и сложенная белая ткань — длинное узкое полотно. Поверх полотна, будто для контраста, положили маленький чёрно-красный желвак.

— Чистый кровяной камень? — Айзек неосторожно шевельнулся и едва не выпал из гамака. — Верно я понимаю, что он ценнее всего, что тут есть?

Сэта быстро переглянулись.

— Кровяной камень высоко ценится, — отозвался жрец. — Здесь — так же, как и везде. Пока он растёт в Аса’ане, мы знаем, что боги к нам благосклонны.

— Место, где он растёт, не получило благословения? — полуутвердительно спросил Айзек, приподнимаясь на локте — и снова чуть не опрокинулся. — Не знаю, хорошо ли это.

Сэта снова переглянулись. Гедимин видел их быстрые жесты — когти шевелились, то поднимаясь, то смыкаясь. Сармат незаметно прижал ладонь к груди, туда, где под скафандром теплел осколок кости, но в мозгу не щёлкнуло — «переводчик» ничего не знал о языке жестов. «Куэннский лучевой он, видимо, тоже не переведёт,» — сармат досадливо сощурился. «И письменность…»

— Ты прав, голос Пламени, — заговорил жрец, и музыканты в углу зашевелились, подбирая отложенные инструменты. — Это нехорошо.

— У нас были сомнения, но… — подал голос кто-то из вождей, приподнявшись в гамаке.

— Мы не можем так оскорбить Пламя, — перебил его другой, поднимаясь на ноги. — Пусть ворота откроют.

Гедимин радостно ухмыльнулся. «Жаль, Вепуата нет. Надо будет смотреть в оба и сканировать всё, что подвернётся. И… какой негуманоид придумал эти гамаки⁈»

Деформированные щитки со скрежетом легли на место, и сармат наконец вдохнул полной, не перекошенной грудью. Под прерывистый гул костяных труб и взвизгивание «асбестовых» струн процессия миновала уже знакомые Гедимину «колодцы» и свернула в открывшуюся арку. За ней начинался грубо прорубленный коридор, освещённый только пятнами церы на стенах — кто-то, вымазав руку в светящемся составе, прижал ладонь к камню, и отпечатки так и остались, хотя местами осыпались. Рукотворный туннель соединял полости явно естественного происхождения; на их дне до сих пор громоздились камни, часть их осталась и на проходе и даже была отмечена светящимся отпечатком. Вдалеке снова «вздохнул» вулкан, и Гедимин вместе с низкочастотным гулом услышал скрежет — камни тёрлись друг о друга. «Всё это держится на честном слове,» — сармат невольно поёжился и отвёл взгляд — ему было не по себе. «Правильно Сэта не стали тут жить. А вот мы сюда зря полезли.»

Коридор резко вильнул; на изгибе его стены были укреплены грубой кладкой. Присмотреться к ней Гедимин не успел — свечение на запястье из белого стало красным, и сармат уставился на дозиметр.

— Айзек! Зашкал по омикрону!

До зашкала, разумеется, было далеко — Гедимин настраивал прибор так, что его и в работающем реакторе не зашкаливало — но где-то рядом определённо лежал ирренций. «А внутри скалы лежит радиозащитный экран,» — подумал сармат, проверяя показания за последние пару минут. «Вот там, где коридор сделал зигзаг. Такой характерный зигзаг, стены внахлёст…»

— Где источник? — вскинулся Айзек, оглянувшись на сфалт за плечом Гедимина. Сармат недовольно сощурился.

— Впереди. И снизу. Это не моё. Тут было.

— Осторожно с реактором, — прошептал Айзек, крепко сжав его запястье.

Коридор вильнул ещё раз — нагромождение камней загородило старый проход, рядом пробили новый, образовавшуюся стенку кое-как подровняли и укрепили безрастворной кладкой. На повороте Гедимин увидел яркий серебристый свет и дрожащие цветные блики. Сэта с предостерегающим жестом проскользнул вперёд, огляделся и остановился посреди тропы. Его грива, прижатая к голове массивными украшениями, вытянулась кверху и превратилась в языки пламени.

— Священная долина, — прошелестело сзади; оркестр давно замолчал, сарматы шли по ненадёжным туннелям в полной тишине. — Пропустите жрецов, оставайтесь, где стоите!

«Священная, мать её колба,» — Гедимин покосился на дозиметр и шагнул за поворот, к светящемуся жрецу и серебристым, желтоватым и розовым бликам. «Что-то они всё-таки знают про ирренций и его свойства…»

Здесь было очень светло — только тёмный щиток и спасал сетчатку от ожога. Сверху, в сводах кое-как укреплённой подземной полости, виднелись проломы, но свет исходил не от них. С двух сторон от тропы, расколотой вдоль по всей длине глубокой дымящейся трещиной, по каменному крошеву поднимались сияющие деревья.

Они были не с Равнины — это Гедимин понял сразу, едва увидел тянущиеся к сводам ветви со множеством отростков. Ярко-красные стволы были будто закручены в спираль по всей длине, и ветки росли по спирали, и так же, витками, свисала длинная серебристая бахрома, светящаяся особенно ярко. А ещё ярче светились воронковидные листья, и над каждым из них дрожал раскалённый воздух, а над краями воронок поднимались язычки голубовато-белого пламени.

Айзек с сердитым шипением толкнул Гедимина в лопатку — «идём!». Сармат перевёл взгляд вниз, на тропу, и увидел корни. Они торчали из-под раскрошенного камня, уходя в узкие трещины, и над каждым из них клубился пар — такой же, серебристый с прозеленью, как над разломом, расколовшим пополам долину. «Ирренциевый гейзер,» — щёлкнуло в мозгу Гедимина, и он схватился за анализатор, натягивая вдоль его «щупов» защитное поле. «Вода размыла рудное тело и понесла соли наверх. А эти штуки… это растения-радиофаги. Понятно, почему они горят, не сгорая…»

Все листья росли высоко над головой Гедимина; это вообще были очень высокие растения — и как-то сразу было понятно, что здесь, в пещере, выжила самая малорослая форма. Сармат оглянулся на корни в поисках небольших побегов — хотелось заглянуть в воронку листа и замерить температуру бьющей из неё плазмы. Отростков он не нашёл. По всей протяжённости корень был покрыт чёрными желваками, намертво к нему приросшими.

Ошалело мигнув, сармат обвёл взглядом пещеру. Колонии кровяного камня были повсюду. Они липли к корням, вместе с ними протискивались в расщелины и, отпочковавшись, лежали рядом, среди красного и чёрного щебня. «Симбиоз,» — Гедимин покосился на сигма-сканер — тот записывал данные с защитного поля, реагирующего на излучение под ним, для расшифровки такой записи нужно было много времени. «Собрать данные. Вепуат разберётся.»

Айзек с силой толкнул его в бок. Гедимин мигнул.

— Вон та стена, — громко проговорил командир, сердито щурясь. — Она выдержит, если рисовать на ней?

Гедимин, встряхнувшись, огляделся по сторонам. Теперь, когда растения не перетягивали внимание на себя, он увидел каменную кладку — и она сразу же ему не понравилась. Деревья росли вдоль естественных стен пещеры; эта порода никогда не была прочной, а корни расшатали её ещё сильнее. На месте обрушенных скал выстроили стены из разноразмерных камней, не скреплённых ни оплавлением, ни раствором. Обломки держались друг на друге, сцепляясь подточенными выступами — и Гедимин видел, как один удар по нужным точкам спустит на дно пещеры все эти конструкции.

— Рисуй на дороге, — прошептал он, через плечо оглядываясь на жрецов. Последние из них отстали от сарматов на краю долины; им явно было не по себе — то ли из-за излучения, то ли они знали устройство местных стен куда лучше, чем Гедимин. Между крупными блоками сармат заметил щели — вроде как естественного происхождения, но их явно расширили. С той стороны — со всех сторон, где только были эти проёмы — кто-то смотрел, и эти взгляды Гедимину не нравились.

— Ничего не трогай, — прошептал Айзек, уходя на пару шагов вперёд. Желваки кровяного камня валялись чуть ли не под ногами — тут корни нависали над самой дорогой. «А дерево скалу держит,» — мелькнуло в голове Гедимина. «Крепче, чем эта кладка. Лучше бы нам из-под деревьев не выходить…»

— И вы до сих пор там? — услышал он сердитый шёпот за спиной; главный жрец вышел на дорогу и смотрел, ощерившись, на дырявую кладку. — В день поклонения Пламени вам понадобились старые кости? Или надеетесь получить что-то из долины мимо всех договоров? Так-то вы цените нашу благосклонность?

— Гедимин! — окликнул сармата Айзек. Он уже стоял под ненадёжной стеной. Тут тропа расширялась, трещин на ней было меньше — участок пути казался безопасным, если не смотреть наверх. Гедимин, чуть согнув пальцы под генератором защитного поля, шагнул к командиру. «Если посыпется, то вся стена разом. Ставить купол от туннеля до туннеля…»

— Готов? — Айзек дотронулся до его груди. — Ты странный. Что-то с реактором?

— За стеной кто-то есть, — прошептал Гедимин. — И местных это злит.

— Что? — переспросил Айзек, заглядывая за его спину. — Ты уве…

Гедимин всё-таки успел поднять защитный купол. Камни, утратившие точку опоры, легли на прозрачную «стену» вторым слоем. Она вспыхнула зеленью, покрылась чёрными пятнами — и снова побелела, уплотняясь, и толкнула обломки обратно. Гедимин вцепился в генератор. Перед глазами разворачивалась мысленная схема — крупный камень, шип, впадина, второй камень, толкающий его рычаг… Ещё толчок — и стены с грохотом встали на место.

— Fauw! — запоздало крикнул Айзек, отталкивая Гедимина с тропы, под прикрытие спирального дерева. Оцепеневший жрец так и стоял на дороге, медленно багровея и теряя гуманоидный облик. Ещё секунда — и у входа в долину взревело пламя. Огненный шквал, разделяясь на узкие рукава, ввинтился в стену. Гедимин отключил генератор защитного поля, неприязненно покосился на кладку и качнул головой.

— Не догонят.

…В гуманоидную форму жрецы всё-таки вернулись — но и сейчас их побагровевшие гривы тянулись кверху, как языки пламени, а из-под когтей сыпались искры.

— Такое предательство…

Айзек слегка наклонил голову.

— Мы знаем, что вы ни при чём, — он покосился на Гедимина. Тот молча щурился и думал о ловушке в «священной долине». Эту западню построили задолго до сарматов, предназначалась она не для них — но это была именно западня. Когда кладка распалась, из-под неё на секунду проступили костяные рычаги и привод к ним — именно в тех точках, куда надо было ударить. «У меня был генератор. Сэта могут превратиться в огонь. Всех остальных там раздавило бы.»

— Их летающие звери были наверху, — глаза жреца горели недобрым красным огнём. — Они знали, что мы пойдём по следу. Мы знаем их имена. Мы закроем ворота Аса’ана для всего их народа. Такой предательский удар… Месть вам настолько важна для них?

Айзек пожал плечами и одновременно странно повёл рукой — жест для себя, жест — для собеседников.

— Мы давно не понимаем, чего хотят Кьюссы. Если бы мы не пошли в долину, они так и просидели бы у рычагов, как дураки, — он слабо усмехнулся. — А они ведь не любят оставаться в дураках. Видимо, сейчас для них неважно даже это. Поступайте, как знаете, не мне вам указывать. Я рад, что никто из вас не пострадал.

— Эта ловушка не для Сэта, — жрец поднял взгляд на Гедимина и снова его отвёл; красные пятна на шее стали ярче. — Кьюссы с ней знакомы… с двух её сторон. Но, кажется, забыли, что такое гнев огня. Мы снова просим у жрецов Пламени прощения…

Он низко склонил голову. Вожди Аса’ана, вставшие рядом с ним, подавленно молчали. Все были очень сердиты — и Гедимин надеялся, что это из-за неожиданной диверсии Кьюссов, а не из-за того, что она Кьюссам не удалась.

— Мы вас ни в чём не виним, — сдержанно отозвался Айзек. — Мы готовы вернуться в долину и закончить ритуал. Но хорошо бы кому-нибудь из вас следить за рычагами.

Его слова утонули в подземном рокоте. «Чёрный источник» снова «заговорил», в этот раз — громче и протяжнее. Сэта быстро переглянулись.

— Камни в долине лежат ненадёжно, — сказал один из вождей. — Бывает, что они падают и без рычагов. Слишком опасно, чтобы идти туда.

…Лежать в гамаке стало ещё неудобнее. Гедимин, ругая про себя дурацкие обычаи, пытался устроиться на боку. Что-то упиралось то в ткань, то в панцирь. Он хотел поправить отъехавшую пластину — и замер, наткнувшись на фигурные вмятины и короткие шипы. Его скафандр снова порос чешуёй, на локтях и лопатках вытянулись колючие гребни, золотистый слой на спине и руках обнажился. Видимо, его Сэта и рассматривали, постоянно оглядываясь на сармата; Айзек такого внимания не привлекал.

— Отвратительное предательство, — главный жрец всё не мог успокоиться. — Отвратительное и глупое. Они постоянно говорили, как им важна торговля, как нужна дружба с нами. Ради попытки вам навредить они выбросили и торговлю, и дружбу в ущелье падальщиков…

— Не горячись так, — тихо сказал ему один из вождей. — Они всегда считали, что вот-вот — и станут богами. Это им должны были воздавать сегодня почести. Они всегда так думают, разве ты забыл?

Жрец шумно выдохнул и прикрыл горящие глаза.

— Может, они думают, что вам торговля с ними важнее наших обид, — отозвался Айзек, снова покосившись на Гедимина. Тот недовольно сощурился. «Он-то чего смотрит? Скафандр не первый раз мутирует. Обычное явление. Опять его переплавлять…»

— Они сделали так, чтобы обвинение в предательстве пало на нас, — сказал жрец и недобро ощерился. — Они обрушили на вас наши стены в нашем городе. Они не могли знать, что вы видите сквозь камни. Не знаю, какие дары теперь успокоят гнев Пламени…

Он взглянул на Гедимина. Сармат растерянно хмыкнул.

— Об этом пусть думают Кьюссы, — угрюмо сказал Айзек. — Этот гнев вызвали они, на них он и падёт.

«Ничего не понимаю в ритуалах,» — с тоской подумал Гедимин. «Хотя… стой. Дары?»

— Есть кое-что, — сказал он, приподнимаясь на шипастом локте — и вываливаясь наконец из гамака. Лезть обратно он не стал — договорил, уже сидя на полу.

— Один минерал. Он нужен для стан… для дома Пламени, — сармат поднял на ладони завалявшийся в кармане красно-жёлтый осколок. Все Сэта, зашевелившись в гамаках, потянулись к нему.

— Такие камни мы знаем, — сказал один из них. — Их много в Сфене Огня.

— Их нужно много, — кивнул Гедимин, поднимаясь на ноги. — Двадцать раз по столько, сколько я вешу. Если вы соберёте эти мелкие обломки…

Айзек запоздало выбрался из гамака и положил руку ему на плечо.

— Гедимин! Откуда ты вообще…

— Мы слышали твои слова, жрец Пламени, — заговорил Сэта, и красные пятна на его шее слегка пожелтели. — Эти камни будут собраны, чтобы ты оценил их вес. Если вы зажжёте у себя огонь, чтобы мы могли пройти, мы принесём их к дому Пламени. Мы не знаем, чем эти камни ценны для него, но мы рады, что можем оправдаться перед ним.

Айзек, резко повернувшись боком к аборигенам, показал Гедимину кулак. Сармат только ухмыльнулся. «Вот хорошо, если, и правда, принесут. Одному мне собирать восемнадцать тонн вручную до-олго придётся…»

Айзек и Сэта говорили ещё долго, но Гедимин больше не прислушивался. Он сидел на полу, привалившись к стене, и держал на руках сфалт, думая о записях сигма-сканера — и о странном растении, удерживающем в себе плазму. «Не знаю, где Вепуат возьмёт такую штуку. И откуда она взялась тут — тоже не знаю. Но она не с Равнины. Тут даже такое не выживет.»

…До разлома их провожали. Видимо, поэтому Айзек держал себя в руках и даже вздыхал не очень громко. Едва сарматы вышли в Сфен Молнии и отступили от разлома на пару шагов, Айзек быстро оглянулся, убедился, что никто за ними не идёт, и вслух помянул спаривание «макак». Гедимин сложил руки на груди и угрюмо сощурился. «Интересно, драться полезет? Много он дерётся в последнее время. Я ведь однажды не сдержусь и отвечу…»

— Что не так? Станции нужна термоизоляция.

— А мне — Ассархаддон, — отозвался Айзек. — Только он с тобой и мог общаться. Когда ты молчал, было ещё ничего. Но теперь… Откуда ты, мать твоя колба, знаешь язык Сэта⁈

— Узнал вот, — буркнул Гедимин. — Не таскай меня на переговоры. Притащил — не жалуйся.

— Яд-дро Сатурна… — Айзека ощутимо перекосило, и он быстро убрал руки за спину. — Видимо, так и придётся сделать. Какие ещё языки ты узнал?

— Разные, — отозвался Гедимин. — Надоело быть немым и глухим идиотом.

— Эй! — крикнул с холма Гварза. Гедимин видел его силуэт и протянутую руку. С его «поста» два сармата на равнине были очень хорошо видны — и он, наверное, удивлялся, почему они на ней застряли.

— Идём! — крикнул в ответ Айзек и показал Гедимину кулак. — Даже не знаю, говорить ли Кенену. Немым и глухим ты был безопаснее.

Гварза спустился к ним на склон. На его лице была сдержанная ухмылка.

— Не думал, что буду с нетерпением ждать, когда вернётся Кет, — сказал он, крепко сжав руку Айзека. — Чего не бывает… Ну что, всё прошло гладко?

— Кьюссы опять отличились, — отозвался командир. — Если бы не атомщик, нас бы похоронило заживо. Скажи, где лучше устроить стационарный огненный портал?

— В горячем цехе, — ответил Гварза, не задумываясь.

— Там этот их… беженец, — Айзек досадливо сощурился. Гедимин, отвернувшись, пошёл к Кейланну. Существа уже ждали — нетерпеливо шевелили крыльями, подворачивали хвосты, превращая свои тела в пружины, готовые распрямиться.

— Его проблемы, — услышал он сердитый голос Гварзы. — Почему его жизнь нас должна беспокоить сильнее, чем его самого⁈

«А я, кажется, знаю, как увести Кут’тайри со склада,» — думал Гедимин, устраиваясь в неудобном седле. «Что ему сказать, чтобы послушал… Надеюсь, в этот раз я не перепутаю традиции.»

…Расплавленный фрил колыхался в «тигле» из защитного поля. Светиться после облучения он не начал — химический состав при «мутации» всё-таки менялся несущественно, тяжёлых металлов в нём не прибавлялось.

— Кьюссам нет покоя, — пробормотал Вепуат, глядя на шар, наполненный расплавом. — И, кажется, они были уверены, что Сэта их поддержат. Теперь сильно удивляются…

— Чтоб я понимал, кто там кого поддерживает, — Гедимин брезгливо поморщился. — Ты записи с камнем и деревьями посмотрел? Там то, что мне померещилось? Это симбионты?

— Или, возможно, паразиты, — пробормотал Вепуат, думая о своём. — А насчёт портала… Ты же сразу передашь этот минерал Текк’там? Они с ним будут работать? Может, и хранить его сразу внутри станции?

Гедимин хмыкнул.

— Можно и так. Сэта не испугаются? Портал внизу — это всё-таки рискованно. Лучше наверху, у шахты. Камни спустим подъёмником… или кто-нибудь из Текк’тов заберёт по дороге.

— Испугаются — не испугаются, но впечатлятся, — ухмыльнулся Вепуат. — Я даже попрошу кого-нибудь высунуться. Это им не камешки ронять! По-моему, расплав остыл. Распылитель должен выдержать. Тебе со спиной помочь?

— Давай, — согласился Гедимин. — Свои перья когда переплавишь?..

…Жёлтое пятно света за шатрами пришло в движение — и снова замерло под перестук камней, бьющихся о костяную мембрану и друг о друга.

— И сделал его, беглого преступника, жрецом Пламени! — доносился со стороны рудосборника пронзительный голос Скогна. Со всех сторон захмыкали.

— И что? Ты об этом только узнал? Ну, с пробуждением!

Гедимин криво ухмыльнулся. «Кажется, знают все. Кут’тайри прошёлся по лагерю и похвастался? На него непохоже…»

— Мастер Дим-мин идёт на работу, — Скогны, сменив тему, тут же понизили голос. — Кто-нибудь видел его спящим?

— Ни разу, — ответил кто-то из проходящего мимо патруля. — Нхельви болтают, что раньше он спал. Но работы сейчас так много…

— Нхельви! Найдёшь же, кого слушать!

Гедимин едва заметно поморщился. «Когда я всего этого не слышал, было как-то спокойнее. Лучше бы оно переводило „слова“ хранителя. Без аборигенской болтовни я бы обошёлся.»

… — Мастер Хеттийиррн? — Кут’тайри, остановившийся перед печью, выглянул в коридор и поднял вибриссы в сдержанной улыбке. — Я засыпал скорлупу в горн — ровно столько, сколько было вчера.

«Точно?» — Гедимин машинально покосился на сигма-сканер. «Ага. Хороший у него глазомер. Здесь инженеру с плохим не выжить.»

— Спасибо, — сказал он, выкладывая на приступку плоские слитки ульсены. — Только об осторожности не забывай. Мало ли кто может войти.

Кут’тайри, услышав понятную речь, даже не вздрогнул — будто только этого и ждал. «Уже и об этом разболтали,» — подумал Гедимин, недовольно щурясь. «Сколько информации тут на самом деле распространяется сплетнями?»

— Мне нечего бояться, мастер Хеттийиррн, — сказал Сэта. — Я ведь теперь жрец Пламени. Ты это сказал.

Гедимин подавил раздражённый вздох. «Ну, сказал. И что⁈ Окажусь рядом — заступлюсь. А если не окажусь?»

— Сказал, — подтвердил он. — И что, уже все об этом знают?

— Все из живущих на холме, — подтвердил Кут’тайри без тени улыбки. — И вся Шакха. Тем, кто из Аса’ана, тоже сказано. Но не поручусь, что они передали слова в точности.

Гедимин мигнул. Речь существа он теперь понимал, но что происходит внутри его черепа, оставалось загадкой.

— Они тебя ищут, чтобы казнить, — угрюмо сощурился он. — Ты бы с этим не шутил.

Кут’тайри оглянулся на печь.

— Пора наполнить тигель металлом, — сдержанно напомнил он. — Тогда он догонит скорлупу к сроку.

Гедимин покосился на сигма-сканер. Время он не засекал, но по состоянию шихты так и выходило.

— Угу, — согласился он, подбирая маленький тигель.

Печь снова закрылась. Гедимин в задумчивости смотрел на её стенки и думал о термоизоляции. Вскоре по его запястью осторожно постучали.

— Ты слышишь меня, мастер Хеттийиррн? — Сэта смотрел на сармата озадаченно. — Ты застыл, как скала.

— Задумался, — отозвался Гедимин. — Тут завтра будет много аса’анцев. Сиди на складе тихо.

— Да, Аса’ан, — Сэта приподнял губу, показывая клыки. — Слишком долго говорили с Кьюссами. Кьюссы не знают цены слову. Ни своему, ни чужому. И в Аса’ане её забыли. Ты прав, мастер Хеттийиррн. Одного слова им будет мало.

Гедимин мигнул.

— Ты о чём? — ему показалось, что он пропустил десяток фраз перед этим рассуждением. Кут’тайри прижал когтистые пальцы к груди и слегка наклонил голову.

— Смело с моей стороны тебя просить. Но всё же я попрошу. Дай мне знаки жреца Пламени! Я могу сделать их и сам, если увижу образец. Огненные кристаллы для этого хороши.

«Мать моя колба…» — Гедимин растерянно хмыкнул. «Какие ещё знаки жреца⁈ Так, быстро думай. Есть у нас какая-то символика? Только этот дурацкий трилист… Уран и торий! А чего тебе ещё надо⁈»

— Сделаем, — пообещал он, отодвигая нагрудный щиток. «Вот эта штука. Выглядит похоже. А цвет… цвет можно поправить.»

— Смотри, — он поднял на ладони выпуклый диск-«трилистник». На миниатюрных табло светились какие-то цифры — Гедимин уже и забыл, что именно эта штука считает.

— Эту штуку все знают, — уверенно сказал он. — У меня она чёрная с жёлтым. А тебе… пусть будет зелёная с чёрным. Местный зелёный — почти что жёлтый…

— Большая честь, мастер Хеттийиррн, — Кут’тайри низко склонил голову. Тревожные красные пятна вдоль его гривы стремительно белели.

…Зелёный, и правда, больше напоминал жёлтый. Чёрный тоже получился не очень — даже у расплавленного «чёрного песка» был буроватый оттенок, а уж у этой попытки замутнить стекло растёртой сажей… С одного края Гедимин приделал широкое ушко — свернул его прямо из расплава, рассудив, что и выдернуться, и треснуть оно может с равной вероятностью, ульсена — металл мягкий, а рэссены под рукой всё равно нет. К тому времени на поддоне уже остывали десять разрезанных сфер — работа, считай, была закончена, можно было повозиться с цацкой, добавляя в расплав церу и красители. Теперь сармат, довольно хмыкнув, прикрыл миниатюрный диск ладонью. Под пальцами зажёгся зеленоватый свет.

— Ну вот, — сказал Гедимин, убирая руку. — Достойный знак. Немного остынет…

Сэта, не обращая внимания на дрожь воздуха над горячим стеклом, поднял диск на ладони, завороженно глядя на тусклый свет.

— Это очень большая честь, мастер Хеттийиррн, — цацка уже качалась на тонком белом шнурке, и жрец осторожно её надел. — Для меня не будет более ценного знака. Ни тебе, ни Пламени не придётся об этом жалеть.

Гедимин смущённо хмыкнул — от торжественной интонации ему стало не по себе.

— Ты уже хорошо поработал, — сармат кивнул на поддон с полусферами. — И на завтра у нас будет занятие. Нам подарили церу. Сделаем несколько светильников.

Кут’тайри молча прижал ладонь к груди, прикрывая «трилистник». Мысли его были далеко от цеха. Гедимин недовольно сощурился. «Что цацка ему понравилась, это хорошо. А вот что он решит, что она от чего-то там защищает…»

— Осторожнее завтра, ладно? — он пристально взглянул на Кут’тайри. — Пока я не приду, сиди на складе. Если тебя схватят, это будет совсем некстати.

— Не беспокойся, мастер Хеттийиррн, — ответил «жрец Пламени». — Ты много заботишься о Пламени и мало — об отдыхе. Говорят, что вы спите без гамаков, прямо на камнях. Пока я был в Шакхе, я не знал об этом. А сейчас это исправить будет сложнее. Вам нужны очень хорошие гамаки.

Гедимин изумлённо мигнул.

— На кой тут гамаки⁈ Иди уже спать! — буркнул он, невольно притрагиваясь к «перекошенному» боку. «Как они вообще лежат на этих штуках⁈»

Дверь склада плотно закрылась. Гедимин еле слышно хмыкнул и двинулся к выходу. «Надо будет вырезать образец термоизолятора. И поспать. Поспать надо точно.»

15 день Льда, месяц Мрака. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген — Сфен Огня

— Гедимин, ты на эа-мутацию проверялся? — с порога спросил Айзек.

— Чего ещё-то⁈ — Гедимин, резко выпрямившись, лихорадочно вспоминал, где и что успел нарушить за последние двадцать часов. Ничего на ум не приходило.

— Чего? Через два часа декомпрессия, — Айзек насмешливо хмыкнул и уселся на его место. — Кровь иди сдавай. Забыл?

Гедимин беззвучно помянул спаривание «макак». «Дурацкие шутки!»

— Вепуата с собой возьми, — буркнул он, в последний раз заглядывая в монитор. — Ему точно надо. Весь уже в перьях.

Айзек хрюкнул в респиратор.

— Вепуат занят — следит, чтобы ты не убился. А вывезти вас двоих — так тебя опять вывернет. Иди-иди, пока не забыл, куда шёл!

Гедимин, сердито щурясь, выбрался на поверхность. Пальцы тронул холодный ветер, под ногами хрустнул иней, — со вчерашнего дня похолодало ещё на пару градусов. «Вода уже не тает,» — сармат нашёл взглядом ближайший туманник. Всё, что осталось от влаголюбивого растения, — длинный жёсткий стержень с веером тонких пластин. Сканер показал уходящие вглубь воронки пучки волокон. С тех пор, как Гедимин видел их в последний раз, они заметно укоротились — «катапульта» для семян медленно закручивала «ворот». «А Вепуат был прав — семена так и остались мелкими,» — думал сармат, разглядывая растение. «И местные эту штуку всё ещё охраняют, хотя слизи из неё уже не добудешь. Почему они не выращивают туманники у себя? Было бы проще, чем выискивать их в дикой местности…»

…В душевой было тепло, горячий пар висел в воздухе. Гедимин «расстегнул» скафандр. Осколок кости, вплавленный в комбинезон, был чуть теплее, чем «ткань» вокруг него — это подтвердил и сигма-сканер. «Оно греется само по себе,» — думал сармат, рассматривая обломок и кожу под ним. На коже повреждений не было — кость не натёрла её и не попыталась за ночь прирасти к носителю. Гедимин провёл пальцем по нижней поверхности — она показалась ему более шероховатой, чем вчера. «Видимо, пот её разъел,» — подумал он, отгоняя мысли об изолирующем слое — такой слой свёл бы на нет все полезные свойства «переводчика». «Интересно, надолго её хватит? Не хотелось бы кого-то посылать за заменой…» Он зябко поёжился, «застегнул» просохший скафандр и вышел.

Под обрывом стояли два каменных ангара. Их уже перевернули кверху крышей. Гладкий камень начали сминать в складки, но бросили, не закончив. «Здесь осталось две трети, а тот ангар вообще не трогали,» — сделал мысленную пометку Гедимин. «Через пару дней можно будет что-нибудь туда засыпать. Красно-жёлтый камень, например. Всё-таки на стройплощадке ему не место. И готовой термоизоляции тоже. Там её быстро поломают.»

— В холодные дни специи быстро кончаются, — пожаловался кто-то из Броннов на полевой кухне. — Скажи, чтобы везли больше жира!

— Ничего оно не жёсткое, — перекрыл его бормотание пронзительный голос Скогна. — Побей его камнем и сверху попрыгай!

— Надо спросить у Вепу-а, — донеслось от проходящего мимо патруля. — Он у них был и сам всё видел. А ты не был. И даже ваш Шесек не был.

— Да Равные Куэннам вообще на это не смотрят, — проворчал другой патрульный. — Ты у них-то самих женщин видел? Вот именно. Куэнны рождаются из живого металла. А Сэта — из огня. И нечего тут…

— Ничего, к рассвету забродит, — повысил голос Бронн на полевой кухне. — Жуй как следует! Поставим в тепло, насыпем коры… Забродит!

Гедимин, встряхнув головой, опустил до упора височные пластины. Голоса с разных сторон снова слились в неразличимое верещание. «Слишком много информации на один мозг…»

Белый посох тускло светился за шатром учеников-стеклодувов. Страж-инсектоид, опираясь на него, молча смотрел куда-то поверх холмов. Незаметно к нему подойти не удалось — когда между ним и Гедимином осталась пара метров, он обернулся и приподнял лапы-лезвия.

— Мастер Дим-мин?

— Всё тихо вокруг? — спросил сармат, кивнув на холмы. Жвалы стража сухо щёлкнули.

— Тут всё очень быстро меняется. Но я бы сказал — долина Эл-лид пока спокойна. Летучие звери Кьюссов не любят холода. Это многих выручало по зиме…

Гедимин неопределённо хмыкнул. «Кьюссы, похоже, не из тех, кто нападает в лоб. А для диверсий им звери не нужны. Надеюсь, филки следят за долиной! На местных полагаться нельзя…»

— Не видел Хассинельга? — спросил он, оглядевшись по сторонам. Лезвия, приросшие к хитиновым лапам, опустились на грудь.

— Руниен нескоро его отпустит. Край его едва не убил… Повезло ему прийти к вам за помощью.

Фасетчатые глаза Гора ничего не выражали. Гедимин встретил его взгляд, не мигнув.

— Если мы чем-то можем помочь…

Посох в руке стража слабо качнулся.

— Сейчас — нет. Вы и так очень помогли. Хотел бы я знать, зачем он отправился на край. Тебе, Дим-мин, он ничего не сказал?

— Нет, — отозвался Гедимин. Люди обычно не распознавали сарматскую ложь по мимике; что может распознать разумный инсектоид, и имеет ли для него значение мимика, сармат понятия не имел.

…Сначала под обрывом загрохотало, потом сверкнула серебристая дуга, и только через пару секунд раздался протяжный гул. Гедимин с поддоном под мышкой вышел из-за ангара. Вепуат уже стоял на краю, глядя на сверкающий клубок. Часть гигантских змей, не спрашивая новых поручений, обвилась вокруг недостроенных ангаров, одна пятидесятиметровая тень повисла в толще скалы, ровняя стены подземных полостей, остальные Текк’ты свернулись клубками на дне «ободранной» долины. С крыши столярной мастерской на них падал жёлтый свет — подмастерье с фонарём стоял на складчатом гребне и глазел на змей. Все остальные Бронны теснились за его спиной. Тут были и подмастерья, и сами мастера, — кажется, выход на крышу при появлении Текк’тов превратился в традицию.

— Ну что, мне переводить, или сам попробуешь? — оглянулся на Гедимина Вепуат. — Учти, этот инфразвук… у меня гортань долго болела!

— Привыкну, — отозвался Гедимин, осторожно сдвигая височную пластину. — Говорить пока будешь ты, а я послушаю. И проверим, понимают ли они меня.

Он положил поддон на край обрыва и пристроил сверху миниатюрную красно-жёлтую пластину. В кармане остались две расколотые заготовки — зернистый минерал легко поддавался резцу, но так же легко и крошился, ломаясь по неожиданным траекториям.

Гул надавил на черепные кости. Сейчас говорил Вепуат. Гедимин пытался уловить отдельные слова, но не мог — их части были скомканы и снова размяты, как каменная заготовка «в руках» Текк’тов. «Я ему сказал — отправь работать тех, у кого работа уже есть. А для тех, кому её мало, будет новое задание,» — сармат покосился на мешок с красно-жёлтым камнем. «А что он сказал — я не знаю. Даже фразы не различить.»

— Новые Куэнн-для работы, — проступило из протяжного гула и стеклянного звона, и Гедимин изумлённо мигнул. «Это Текк’т сказал! Вот он, склонился над поддоном… А эти двое? У нас что, трое ничем не заняты? А заготовки для цистерн? К ним никто не подполз. Что, их так и бросят?»

— Тонкое легче-песка, — выпало из гула ещё несколько понятных слов. — Тонкие-лёгкие бесконечно много.

— Тоже все важно смотреть, — вторая змеиная голова поднялась над обрывом; этот Текк’т был тоньше и, видимо, короче. — Видеть нет снизу. Оно здесь! Крайне тонкое-мелкое. Тяжело!

— Важно слушать, думать, потом говорить, — отозвался крупный Текк’т, и в звоне его панциря Гедимину послышалось раздражение. — Слушать!

— Эй! — Вепуат смотрел на сармата с тревогой. — Слышишь меня? Ты далеко?

Гедимин качнул головой.

— Пока трудно. Скажи им, что сырьё сначала надо размять до равномерности, но без уплотнения. Когда станет однородным, пусть лепят пластины. Такие же, но в пять раз больше.

— В пять раз? — Вепуат еле слышно хмыкнул. — Они намучаются. Для них это совсем мелочёвка.

— Но мы-то вообще не вылепим, — Гедимин угрюмо сощурился на мешок обломков. — Резать этот минерал — замаешься.

— Можно бы сделать крупные куски и сразу вмазывать в плиты… ну, или куда их надо, — неуверенно сказал Вепуат. — Делать такую мелочь отдельно… Не уверен я, что у них получится.

— Стерилизатор они слепили, а там перегородки и патрубки ещё тоньше, — Гедимин кивнул на дальний ангар душевой. — Пусть попробуют. А готовые пластины складывают… ну, пока — сюда.

— Что говорят-значит? — прогудело внутри черепа. — Что слова-говорят? Нет возможности понять!

— Дальше слушай, — отозвался старший Текк’т. — Всегда нет-понять говорят. Будет другой говорить, лучше понятно.

— Я опять скажу, — повернулся к ним Вепуат. — Куэнн-нужно этот камень мешать и мять. Такое-ровное мягкое, без различий. Лучше понятно?

Гедимин мигнул. «Порядок слов. И… похоже, терминология. Если бы уловить логику…»

— Будет ровное-мягкое — тонкое-твёрдое делайте, — Вепуат дотронулся до образца. — Десятикратно-точно такие, до последнего куска. Ещё будет камень — наверняка-потом-будет.

Он шагнул назад — видимо, инструктаж был закончен.

— Трогать, важно-трогать! — двое мелких Текк’тов сунулись вперёд, но крупный накрыл миниатюрный макет языком.

— Для вас невозможно, — прогудел он, не подключая ротовую полость — ни язык, ни челюсти не шевельнулись. — Куэнн-сложная работа. Вниз двигайтесь, толстое-круглое лепить. Для вас возможно. Это трудное — мне.

— Нет-невозможно камень мять, — мелкий Текк’т сунулся к мешку. — Всем легко!

— Вниз, вниз, вниз, — крупный навис над ним и загрохотал подвижным панцирем. Гедимин встряхнул головой — в ушах зазвенело. Видимо, не выдержали и Текк’ты — две головы нырнули под обрыв и больше из-под него не показывались.

— Всем легко, им тяжело, — пробормотал гигант, поддевая огромным зубом край мешка. Сшитые вместе шкуры оказались прочными — содержимое выпало через горловину, новых дырок не появилось.

— Цистерну делать проще, чем размять минерал? — Гедимин с сомнением качнул головой. Текк’т остановился. Пасть снова приоткрылась, и язык потянулся к сармату.

— Что-о-чём спрашиваешь? — прогудело внутри черепа. — Важно Куэнн-ответить. Невозможно.

Вепуат толкнул Гедимина в плечо и жестом показал, как опускаются пластины. Его глаза недобро сузились. Едва шлем закрылся, а Гедимин попытался сглотнуть, как заныла гортань, и затрещало в ушах. Текк’т снова наклонился над горкой камня и тронул её носом. Камешки взвились кверху и слиплись под его мордой в плотный комок.

— Да чтоб вас всех с вашей анатомией, — пробормотал Гедимин, отходя в сторону. Его качало. Вепуат, испуганно охнув, подставил плечо — и едва не рухнул вместе с сарматом.

— Садись! Вот здесь, спиной к ангару… Вот так, — он опустился рядом, заглядывая Гедимину в лицо. — Трудно, да? Я долго осваивался. Они очень хотят понять, но у них… у них в мозгу по-другому всё уложено.

— Уже заметил, — Гедимин прижал ладонь к ноющему виску. — Цистерна — крупный важный объект. А мять камень — это ведь каждый из них умеет? Почему он их прогнал от «тяжёлой» работы? С цистерной разве легче?

Вепуат пожал плечами.

— Тут уж им виднее. Разные минералы, разная… точность воздействия, что ли. Этот жёлтый песчаник, который тут лежит слоями, — он для Текк’тов… ну, совсем простой. А твой теплоизолятор — очень сложный. Размять его любой сможет. Но свойства он тут же потеряет. А тебе ведь от него не цвет нужен?

Гедимин безнадёжно покачал головой.

— Если они мне цистерну запорют…

…Три летучих «трилобита» сидели на стойке, хрюкали и толкались. Четвёртый намертво прилип к руке Вепуата. Сармат пощёлкал когтем и показал камешек — существо ткнулось ему в ладонь хоботком и недовольно громыхнуло спинными пластинами. Вепуат бросил камешек на склон, снова щёлкнул когтем — «трилобит» высунул крылья и тяжело заворочался на руке. Сармат с громким щелчком стряхнул его, и существо поплыло вниз по склону, недовольно хрюкая.

— Гедимин, погоняй Чужака, — попросил Вепуат, сжимая в кулаке клочок мяса. При виде приманки существа перестали толкаться и высунули хоботки. Сармат шагнул назад, щёлкая когтями. Хоботки опустились, но так и не втянулись.

Гедимин протянул руку к Чужаку и растерянно мигнул — все три хоботка ткнулись ему в ладонь. Недовольное хрюканье стало громче.

— Погоняешь его, — пробормотал сармат, пытаясь собрать в ладонь шлейки. «Трилобиты» толкали его руку с неожиданной силой, один даже на секунду всосал бронированный палец — а выплюнув, совсем расхрюкался и вздыбил все пластины.

— Не трогай, — остановил Гедимина Вепуат. — Что-то с ними второй день не то…

Он поднял «трилобита», заглядывая ему под брюхо, и в недоумении пожал плечами.

— Я думал, им в душевой тесно. А им, похоже, вообще нигде не летается. Только требуют еду и ёжатся.

— Холодно? — Гедимин взглянул на термометр. Сфен Огня, как и Сфен Земли, постепенно остывал, но температура ещё держалась выше десяти градусов.

— Не настолько, — отозвался Вепуат, собирая «трилобитов» в мешок. — Не знаю, что с ними. На вид здоровы. Но я по ним не спец. Кого бы спросить…

— В Аса’ане есть Джагулы, — вспомнил Гедимин, глядя на зверьков с тревогой, неожиданной для него самого. — И дрессировщики, наверное, тоже. Напиши им, пусть аса’анцы передадут.

— Придётся, — пробормотал Вепуат; перья на его плечах встопорщились. — Лечение по переписке, даже без видеосвязи… представляю, что это будет.

— У них вообще медицина не очень, — сказал Гедимин и хотел добавить, что заболевших эшку-тэй принято не лечить, а утилизировать, но посмотрел на Вепуата — и промолчал. — Может, кровяной камень…

Вепуат невесело усмехнулся.

— За порчу кровяного камня Гварза мне голову откусит. У нас их и так всего три. И — не знаю, есть у нас восемь дней в запасе? Может, уже нет.

Гедимин перевёл взгляд на хрюкающий мешок. Шевелились «трилобиты» меньше обычного, но недовольство высказывали очень громко.

— Вырастить камень не пробовал? От вчерашних сканов был какой-нибудь толк?

Вепуат развёл руками. Вид у него был виноватый.

— Отличные сканы. Хоть диссертацию пиши. Они там делятся, представляешь? Прямо под сканером — три новые клетки! Я тут одной добиться не могу… — он тяжело вздохнул.

— Что, без дерева-симбионта расти не будут? — хмуро спросил Гедимин, вспоминая сияющие заросли и фонящий пар под ногами. «Если эту штуку сюда вывезти, поливать её придётся растворами ирренция. Интересно, как они размножаются?»

— Там вообще условия… — Вепуат замялся. — В общем, мы не потянем. Эксперимент был бы интересный, но…

— А если дерево вывезти? — перебил его Гедимин. — Они интересные. Непонятно, как такое может существовать. Какая-то… предельная пирофорность. Ирренций я бы нашёл, термоизоляцию, подогрев…

Вепуат криво ухмыльнулся.

— Лучше не пробуй. Эти растения… у них, похоже, тяжело с размножением. Очень-очень тяжело. Они вообще не отсюда. Я так подозреваю, там без Куэннов не обошлось. Что-то из их мира. Там, в Аса’ане, остатки опытных посадок. Пытались воспроизвести условия… Если у них не вышло, нам лучше и не пробовать.

— Что, и симбионт оттуда же? — Гедимин про себя помянул спаривание «макак». Быть в лаборатории Куэннов (пусть даже и биологической) — и не взять образцы… «Ассархаддон бы за такое расстрелял,» — мелькнуло в мозгу.

— Нет, вот он — местный, — Вепуат шумно вздохнул. — Все признаки местной фауны. С кем уж он жил до этих деревьев — не знаю… может, оно давно вымерло. Может, где-то ещё живёт. В Сфене Лучей, например. Может, его можно перецепить на другого радиотрофа…

— Зелёные Пожиратели, — прошептал Гедимин, оглядываясь на близкий разлом. — Может, они сгодятся? Только… им, наверное, будет больно.

Вепуат заглянул ему в глаза и сочувственно хмыкнул.

— Айзек скажет — опять я тебе голову морочу… Идём. Ты не думай обо всей этой ерунде. Не все опыты бывают удачными.

…Гедимин опустил широкий каменный блин на неровную поверхность, подвигал его и довольно хмыкнул — неровности платформы и её опоры дополнили друг друга, теперь она лежала ровно, не качаясь.

— Гедимин! — Вепуат смущённо сощурился. — Незачем было тратить время ещё и на это.

— Тут работы на пару минут, — отмахнулся сармат, отходя в сторону. — Текк’там это несложно — смяли и расплющили.

Он оглянулся на дальний край долины — там под клубком Текк’тов практически исчезли два каменных ангара. Когда Гедимин оттуда уходил, крыши складов покрылись бороздами до середины. «Может, и правда, сегодня закончат,» — думал сармат, глядя, как Вепуат высыпает на подставку горючую смесь. В жёлтом свете фонарей она маслянисто блестела. Свет дотягивался до ближайших скал, Гедимин видел нависающие с двух сторон обрывы, но вершины холмов тонули в темноте. Ещё выше было серебристое небо в холодных тёмно-синих узорах, но на него зябко было даже смотреть.

Маслянистая смесь зашевелилась, негромко потрескивая. Кверху потянулся дым, потом Гедимин увидел первые искры. Пальцы чувствовали слабое тепло — смесь еле-еле тлела.

— Даже и не знаю, — пробормотал Вепуат, поводя нахохленными плечами. — Собрали они там что-нибудь или нет. Или придут только ученики. Или и они не придут.

Смесь затрещала громче — и ярко вспыхнула. Красное пламя поднялось на пару метров, обдав сарматов жаром. Вепуат подался назад — из огня уже выглядывали, а через секунду — и вышли.

— Да не погаснет Пламя, — услышал Гедимин на фоне шелеста и треска. Первым вышел жрец. На его тёплой накидке среди серебристых шнуров, просверленных клыков и камешков блестели стеклянные бусины.

— Ты спрашивал Джагулов, мастер зеркал, — пришелец повернулся к Вепуату. — Я передаю их ответ. Твои звери готовятся к долгому сну. Корми их как можно обильнее, чтобы холод не убил их. Тёплый ветер их разбудит.

Вепуат мигнул. Гедимин сдержал ухмылку. «Значит, они готовятся к спячке. Тренировок больше не будет. Вот хорошо! Меньше времени уйдёт на ерунду.»

— Спасибо, хранитель жара, — Вепуат сложил пальцы в странном жесте. — Не думал, что Джагулы пошлют с ответом именно тебя.

Сэта негромко зашипел — кажется, это означало сдержанный смешок.

— Ответ немного весит и не застревает в воротах огня.

Он шагнул в сторону и издал громкое шипение, протянув руку к костру. Там что-то шевельнулось. Через пару секунд из языков пламени выбрался, на глазах ужимаясь до гуманоидной формы, Сэта с двумя мешками. Они были невелики, но он едва удерживал их в руках. Гедимин шагнул к нему, но Вепуат выставил руку вперёд — «стой!».

— Жертва для Пламени, — пояснил жрец, поворачиваясь к ремонтнику. — Осмотри эти камни и взвесь их. О них ты говорил в Аса’ане?

Сэта осторожно опустил оба мешка к ногам жреца и с облегчённым шипением выпрямился. Он шагнул в сторону и нырнул в огонь — а рядом с ним уже проступал силуэт следующего носильщика. Гедимин с радостной ухмылкой опустился на камень, сунул руку с фонарём в мешок и поворошил мелкий гравий. Сэта насобирали небольших обломков, очень немногие были крупнее фаланги пальца. «Двадцать с половиной килограммов. В двух мешках — чуть меньше сорока одного. Мн-да, долго им так придётся носить…»

Из костра вышел третий носильщик. Сорок килограммов и для него были немалым грузом, может быть, даже близким к пределу выносливости. Гедимин поздно поднял голову — мешки и камни в них, как бы они ни выглядели в огненном портале, уже приняли привычный вид. «Сейчас ещё один будет. Надо просканировать пламя в момент перехода. Как они, всё-таки, раскладывают атомы на кванты — и потом их собирают⁈»

Сканер показал что-то невнятное — длинные волокна, свивающиеся в спирали и складывающиеся в плотное тело. Ещё два мешка опустились на камень. На экране снова мелькнули скрученные, теряющие плотность волокна, расплелись до нитей и растаяли. Из портала, уложив мешки на плечи, выбирался пятый носильщик.

— Звери Кьюссов донесли бы этот груз быстрее, — заметил жрец, и на его сжатых когтях сверкнули красные искры. — Эту цену должны бы выплачивать они. Мы ещё найдём способ её с них взыскать. Что скажешь о камнях, мастер Хеттийиррн?

Гедимин растерянно мигнул. Из портала уже полминуты никто не выходил, и само пламя заметно потускнело. «Что, это всё?» — он снова пересчитал мешки. «Два центнера? Мн-да. Носить они будут очень долго. Если раньше на это не плюнут.»

— Камни годятся, — сдержанно признал он. — Это всё, что вы собрали?

— Всё, что было собрано сегодня, — ответил Сэта. — Сфен Огня обилен этими камнями. Дай нам время, жрец Пламени.

Вепуат, отойдя к приоткрытой шахте, сложил ладони воронкой и гулко загудел. Жрец оглянулся на него. Гедимин выпрямился, уже чувствуя подземный гул — кто-то из Текк’тов поднимался к поверхности.

«За камнями, что ли? Надо было пересыпать их в большой пакет. Сейчас он намается с этими кульками…» — успел подумать сармат, прежде чем гигантский змей выглянул в долину — прямо сквозь крышку шахты.

— Куэнн-важно позвал? — загудело внутри черепа. Вепуат помахал маленьким мешком.

— Для работы камни. Вот мешки, все они.

— Давай сюда, свяжу их вместе, — Гедимин выдернул из кармана подвернувшийся тросик. Пять мешков он обвязал одним концом, ещё пять — другим, потом поднял всё вместе на вытянутой руке.

— Держи!

Спохватился он, когда огромная голова почти коснулась его руки. Змей поддел верёвку изогнутым зубом, и сармат едва успел её отпустить, не то и его затянуло бы в пасть.

— Долгая Куэнн-работа, но важно сделать, — прогудело уже над головой Гедимина. Змей закинул связку на обрыв и сам перебрался туда же. Через десяток секунд вниз упали пустые мешки и трос.

— Скажи своим, чтоб забрали, — сказал Гедимин, протягивая «кульки» жрецу. Трос он едва не отдал вместе с ними. «Надеюсь, я говорю сейчас на правильном языке,» — мелькнуло в голове. «Когда их два сразу, в мозгу туман.»

— Да… они заберут, — пробормотал Сэта. Он так и стоял, запрокинув голову, и глядел на змеиный клубок над обрывом. Текк’т вымотал из скалы десяток метров туловища, свился вокруг горки камней и, судя по звукам, разминал её в пластичную массу. Гедимин вспомнил готовые пластины — два красно-жёлтых листа лежали сейчас на складе горячего цеха, на вытертых шкурах, принесённых из шатра. «Структура — та же, что у необработанного камня. И те же свойства. Только это не отдельные обломки, а цельный лист. Видимо, работа и впрямь тонкая…»

— Ну вот, — деловито сказал Вепуат, отряхивая руки от невидимой пыли. — Текк’там тяжело делать тонкие пластины. Поэтому время терять они не любят. Есть камень — идёт работа. Ну а мы можем идти в мастерскую. Если повезёт, обгоним Скогнов. Можем даже занять их печь.

Жрец не ответил на его ухмылку. Он ещё секунд десять смотрел на Текк’та, занятого делом. Гигантские змеи в такие моменты не обращали внимания ни на кого.

— Хранитель жара! — чуть повысил голос Вепуат, весело подмигнув Гедимину. — Если ученики готовы, собирай их — мы идём в дом стекла!

— Да… они будут собраны, — пробормотал жрец, медленно отворачиваясь от обрыва. Внутри костра уже что-то колыхалось, но гуманоидную форму не принимало.

— Быстро сюда! — прошипел Сэта, подняв гриву дыбом. Огонь раздулся в красный шар и лопнул, выплюнув четвёрку гуманоидов. Жрец молча указал на обрыв. Секунд на пять все пришельцы застыли, глядя на Текк’та. Мех на их телах медленно превращался в языки огня.

… — И надо тебе было их пугать⁈ — Гедимин сердито сощурился на Вепуата. Разведчик быстрым шагом обходил свернувшегося змея — приближаться к работающему Текк’ту было опасно. Сэта это понимали и огибали существо по ещё более широкой дуге, но смотрели на него неотрывно.

Вепуат хмыкнул.

— Чем-то же надо их было развлечь. Полеты «трилобитов» закончились, но вот — змейки ещё ползают.

— Ничего себе развлечение, — пробормотал Гедимин, оглядываясь на пятно жёлтого света у шатров. Скогны-рудосборщики, остановив санки, глазели то на Текк’та, то на огненных пришельцев.

— Сюда! — от чьего-то пронзительного писка у Гедимина зазвенело в ушах. Мимо, в последний момент аккуратно обогнув компанию Сэта, промчались нхельви.

— Сюда! — крикнул кто-то из них на бегу.

«Вот бы их пристроить к делу,» — Гедимину привиделось огромное колесо с рычажным приводом и несущаяся внутри стая нхельви. Секунду спустя он вспомнил о свойствах колёс на Равнине и сердито сощурился. «Видимо, поэтому и не пристроили. Так и носятся без толку.»

— Мы вели речь о Куэннских светильниках, — когда Текк’т остался за ангаром, главный «ученик» встряхнулся, принял деловитый вид и догнал Вепуата. — О похожих на грибы и подобных кристаллам. Можешь научить нас делать их?

— Само собой, — отозвался Вепуат. — Если хватит церы. У нас её немного, и вся нужна для дела. Хеттийиррн! У тебя в запасах ещё что-то осталось?

«Как ты меня обозвал⁈» — Гедимин ошалело мигнул, но тут же сообразил, что по-сэтски, видимо, по-другому не скажешь. «Особенности анатомии, чтоб им всем… Интересно, на меня тоже влияет? Надо будет попробовать. Когда разберусь, где какой язык…»

— Кое-что есть, — признал он. — Но сильно не увлекайтесь. Покажи им, как смешивать состав, чтобы светился. А форму отработаете и на простом стекле, на неё цера не влияет.

Вепуат покосился на него с ухмылкой.

— Хеттийиррн делает светильники для дома Пламени. Дом большой, света нужно много. Так что… — он, замолчав, налёг на дверь. Она была закрыта плотно — в этот раз Сэта Скогнов обогнали, но со стороны лагеря уже доносилось возмущённое верещание.

— Сюда, сюда, быстро к дому стекла!

«Закрывать дверь, или пусть её?» — Гедимин оглянулся на лагерь — там уже метались тени. «Подождать их на пороге, или сами откроют?»

— Fauw! — услышал сармат крик Вепуата.

В коридоре Гедимин на бегу едва не врезался в Сэта. Они, может, и расступились бы — если бы не застыли на месте, раскалившись докрасна. Вепуат перекрыл дверной проём, но ширины ему не хватило — и всем был очень хорошо виден Кут’тайри, протирающий инструменты от невидимой пыли. Отложив последний штырь, он повернулся к двери и ощерился в недоброй улыбке.

— Стоять! — Гедимин, оттолкнув Вепуата, встал между изгнанником и ошалевшими чужаками. — А ты — беги!

— Ты? — жрец из Аса’ана, опомнившись, мягко двинулся вперёд; его когти вытянулись и заискрили. — Предатель огня, проклятый богами?

Кут’тайри оскалил клыки. Когтистый палец приподнял подвеску — три чёрных лепестка, три изжелта-зелёных.

— Я — Кут’тайри, жрец юного Пламени, — медленно проговорил он. — Я вернул себе имя, и грязь на нём сгорела. Так сказали Хеттийиррн, жрец Пламени, и Хетпу, даритель зеркал.

— Лживая тварь! — вдоль спины аса’анца выгнулась огненная дуга. Кут’тайри не двинулся с места, только ладонь судорожно сжалась на дурацкой подвеске. «Он думает, эта цацка его защитит?» — Гедимин со свистящим выдохом развернулся к аса’анцам. «Чего ему на складе не сиделось⁈»

— Тихо! — рявкнул он, расставляя в стороны локти. Генератор защитного поля был наготове — доля секунды, и поперёк коридора встанет стена, и, может, Вепуат утащит придурка с цацкой в убежище… Пять силуэтов на пороге уже разрослись до потолка, их очертания медленно расплывались.

— Хшу-у! — выдохнул Вепуат, вскидывая перед собой зеркало. Огонь в коридоре вспыхнул — и погас, не разгоревшись. Пятеро чужаков всё ещё светились, но больше их не раздувало. Гедимин слышал за плечом злорадное шипение Кут’тайри.

— Он не врёт, — сказал сармат и угрюмо сощурился. — Он жрец Пламени, и я взял его под защиту. Он помогает мне строить дом Пламени, и здесь его никто не тронет. А если он снова затеет войну, я его сам убью.

В наступившей тишине Вепуат подавился нервным смешком. Сэта переглянулись.

— Ты говоришь… — жрец из Аса’ана двинулся вперёд — недалеко, сантимеров на пять. — Ты доверился преступнику из Шакхи? Ты дал ему прощение и оказал честь? Ему, выгнанному из города?

Гедимин недобро сузил глаза.

— Вам-то мы доверяемся. А в Шакхе нам камни на голову не падали. Ни с Кут’тайри, ни без него. Я обещал ему защиту. А я слово держу.

— Хшу-у! — выдохнул жрец, подняв руку в непонятном жесте. Его грива погасла, когти втянулись.

— Что там? Что там? — заверещал кто-то в дверях. — Говорят или дерутся? А где Дим-мин? Стой, стой!

Вепуат легонько постучал пальцем по наручу.

— Если всё решено, займёмся светильниками. Время идёт, а работа не движется. Спасибо за инструменты, Кут’тайри. Печи пока заняты, отдохни перед работой.

— Никто не смеет мешать мастерам, — отозвался Кут’тайри. Когда Гедимин к нему повернулся, он уже закрывал за собой дверь склада. «Вот мартышка…» — сармат тяжело вздохнул. Он ещё ждал, что огненный шквал прокатится по цеху и вышибет ворота, и придётся растаскивать негуманоидные формы вручную. Но аса’анцы мирно стояли у горна, слушая негромкие объяснения Вепуата — а у другого горна уже толпились Скогны, нетерпеливо оглядываясь на Гедимина. «Что у них-то по плану?» — попытался вспомнить сармат. Кровь ещё стучала в ушах, и дыхание никак не хотело замедляться.

…Наплечник Гедимина загудел — ладонь Вепуата опустилась на него с неожиданной силой. Сармат изумлённо мигнул.

— Осваиваешься на Равнине, Хеттийиррн? — разведчик широко ухмыльнулся. — А я знал — ты шаришь лучше, чем притворяешься!

— Да чтоб их всех… — Гедимин добавил про себя ещё несколько слов, но вслух говорить их не стал. — Кут’тайри куда-то дел мозги. Наверное, превратился неудачно. Сдох бы на ровном месте! Завтра вечером не забыть запечатать двери. Защитное поле он не вскроет?

Вепуат хрюкнул в респиратор.

— Зачем их запечатывать? Никто его не тронет. Правда… — он погасил ухмылку и посмотрел Гедимину в глаза. — Ты теперь за него отвечаешь. И если будет что-то против Аса’ана или аса’анцев…

Он шумно вздохнул.

— Придётся тебе его убить. Если разберёшься, как.

Гедимин сердито фыркнул.

— Я и так тут за всё отвечаю. А должен бы — за строительство. Иди уже кормить зверьё!

«Чертежи-то я не забыл со всей этой вознёй?» — он заглянул под пластину скафандра. Светильники для станции отличались от тех, что сарматы носили у пояса — и даже от тех, что сегодня изготовили ученики Вепуата. «Пыль стряхивать будет удобно. А как изготовить… ну, попробуем. Вдвоём удобнее, чем одному.»

— Мастер Хеттийиррн? — Кут’тайри незаметно выбрался со склада и теперь стоял вплотную, с любопытством глядя на чертежи. — Что за узоры ты принёс? Это знаки Пламени?

— Это чертёж, — буркнул Гедимин, убирая бумагу. — Сыпь шихту на четверть объёма. Покажу, как растягивать стекло в лист.

16 день Пустоты, месяц Мрака. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген — Сфен Огня

— Айзек, у тебя есть лишние филки?

Айзек остановился посреди коридора и удивлённо хмыкнул.

— Смотря для чего. Если ты хочешь засунуть кого-то в реактор…

Гедимин недовольно сощурился — похоже, он начал не с того вопроса, и Айзека потянуло на шутки — а это было некстати.

— Я не сую в свои реакторы всякую ерунду. Нужны толковые филки на сбор сырья. Я один не могу работать за десять бригад.

— Ещё и толковые? — Айзек криво ухмыльнулся. — Опять ты не договариваешь. Какого рода сырьё? Какие объёмы?

— Красно-жёлтый камень, — буркнул Гедимин, недовольно щурясь. — Сфен Огня. Дело простое — собирать обломки в мешки. Я буду рядом, если что — прикрою.

Айзек хмыкнул.

— Ты ведь уже обложил данью Аса’ан. Там не набралось нужного объёма?

Гедимин неохотно кивнул.

— Может, и наберётся. Но ждать очень долго. Специфика сырья — много сразу не наберёшь. Если бы поднять и вывезти какой-нибудь кратер…

Айзек покачал головой.

— Осторожнее с крупными объектами. Местные из твоего реактора твэлы не тащат — и ты не зарывайся. Значит, сбор обломков… От твоего рудосборника там может быть прок?

— Нет, — буркнул Гедимин. — Давно бы приспособил. Всё из-за специфики. Обломки лежат на скальном массиве. Минерал один и тот же. Рудосборник от такого взаимного притяжения по частям сложится.

— Понятно. Значит, много нудной ручной работы… — Айзек посмотрел на потолок. — Четверых филков можешь взять. Поспрашивай там, кто ничем не занят. Только помни — это филки. По двенадцать часов они работать не могут.

Гедимин сердито фыркнул.

— Да тут никто ничего не может! Три-то часа они выдержат?..

…Вепуат зашёл в душ как-то странно — бочком, почти на секунду застряв в дверях и старательно глядя мимо Гедимина. «Принёс трилобитов?» — сармат заглянул пришельцу за спину, никого не заметил и довольно ухмыльнулся.

— Ты вовремя. Как раз хотел искать. Надо поговорить с филками. Поможешь?

Вепуат удивлённо мигнул.

— С филками? А тут-то в чём проблема? Вроде сарматский язык ни ты, ни они не забыли.

— Угу, — буркнул Гедимин. — Вот именно. Но каждый раз кто-то бежит жаловаться. Лучше ты поговори. Ты дипломатичный.

Вепуат хрюкнул и тут же прикрыл респиратор ладонью.

— Как знаешь. О чём говорить?

— Нужно найти четверых рабочих на сбор обломков, — Гедимин подумал, что за время всех этих разъяснений сам набрал бы пару мешков… но ещё была надежда, что налаженный рабочий процесс сэкономит ему куда больше времени. — В Сфене Огня, под моим прикрытием. Работы на три часа с утра, наберём по центнеру каждый — уже хорошо.

— А! — Вепуат широко ухмыльнулся, и его радужка наконец посветлела. — Это вместо выгула «трилобитов»? Тогда я с вами. Подожди немного, я только зверьё накормлю…

…Крупноячеистые корзины у Броннов нашлись. После недолгого верещания их Гедимину отдали. Он пообещал вернуть всё до рассвета, по возможности чистым и не поломанным, и попросил прихватить из города ещё пару таких же — ему для работы. Что предложить на обмен, он пока не придумал, но Бронны согласились и так — по крайней мере, трижды заверили, что корзины Гедимин получит. Плоские кости (так себе лопаты, но поддевать рыхлый грунт ими было можно) нашлись в лабораторном шатре. Сложив инвентарь у палатки, сармат в задумчивости заглянул к Вепуату. Думал он о многообразии местной фауны и причудах её анатомии.

Вепуат тоже возился с фауной — черпал из бочонка мелкую «рыбу» и совал под тянущиеся хоботки. «Трилобиты» сдергивали куски еды с ладони — сармат даже руку к ним не успевал поднести, как мясо улетало в чью-нибудь «пасть».

— Смотри, им уже висеть неудобно, — заметил Гедимин, глядя на Сокола. Самец набил брюшной мешок так, что цеплятельные крючья разогнулись под его весом и едва держали его на перекладине. Вепуат, хмыкнув, развернул Сокола «лицом» к стене и отодвинул корзину — самки, оставленные без еды и внимания, едва в неё не прыгнули.

— Да, в общем-то, это всё, — сказал он, вытирая руки. — М-да, непросто накормить их на зиму. Это первый заход, второй будет ближе к ночи.

Он проверил, надёжно ли пристёгнуты шлейки.

— Не думал, что эти существа спят зимой, — пробормотал Гедимин, глядя на раздутого Сокола. — И как? Прямо на лету? Накопленный жир не тянет к земле?

— Там, наверху, есть за кого зацепиться, — ухмыльнулся Вепуат, поднимая почти пустой бочонок. От ёмкости тянуло холодом — ещё недавно в ней лежал осколок «вечного льда».

…Гедимин в барак не пошёл — остался у обрыва караулить инвентарь и давать указания утренней смене Текк’тов. Ему было немного не по себе. Сегодня, если он всё правильно рассчитал, подходили к завершению два процесса — лепка новых ангаров и тонкая доводка последней пещеры. «Ещё немного породы он снимет,» — думал сармат, глядя на экран сигма-сканера — там гигантское существо замерло в толще скалы, утрамбовывая каменную стенку, — «и горные работы будут закончены. Быстро они всё-таки роют, когда хотят. Мы, даже с техникой, возились бы дольше. Разве только направленный взрыв…»

Он встряхнул головой, отгоняя бесполезные мысли из другой реальности. Взорвать что-нибудь можно было и тут — но с существами, мнущими камень, как Би-плазму… «Вечером надо будет спуститься в пещеры,» — подумал сармат, глядя, как на экране совмещаются опорные точки — плановые и реальные. «Осмотреть всё на месте. Зайду после вечерней смены, чтобы точно ни на кого не нарваться.»

… — Что это? — спросил филк, едва подойдя к горке инвентаря. На Гедимина он едва взглянул — сразу уставился на корзины и лопаты и неприязненно сощурился. «Спросил про работу. Знак, в общем, неплохой,» — подумал сармат, унимая шевельнувшееся раздражение.

— Инструмент, — отозвался он, протягивая филку костяную лопату. — Черпать породу, просеивать. Лишнее — вон, нелишнее — в мешок. Где камни наверху, можешь собирать так. Где в пепле — придётся копать. Разделитесь по двое. Ничего сложного.

Филки переглянулись и дружно хмыкнули.

— Ардан рассказывал про какой-то рудосборник…

Гедимин недовольно сощурился. «Разумное замечание. Надо бы механизировать процесс. Если бы я ещё знал, как…»

— Рудосборник там бесполезен, — коротко сказал он, разворачиваясь к тропе. — Идём.

…Дрон прикрытия висел в небе, растянув над кратером защитное поле. Особой необходимости в нём не было — летучие хищники и так не позарились бы на сарматов. Огненные существа высунулись было из кратеров, но, не увидев ничего интересного, ушли обратно. Гедимин со склона смотрел, как филки черпают лопатами пепел и просеивают сквозь прутья корзин. Среди камешков, оставшихся на дне, были в основном красно-жёлтые — редко попадались осколки стекла или серый гравий. Мешки наполнялись быстро.

«Ничего сложного. Только долго и нудно,» — думал Гедимин, глядя на сигма-сканер. Прибор показывал каменную сферу — её нижняя часть треснула по нескольким направлениям, но всё же слои пепла прикрывали её от воды, ветра, перепада температур и металлических ливней. От части, оказавшейся наверху, остались ряды красно-жёлтых зубцов — и мелкое каменное крошево, которое собирали филки.

Выше по склону, над верхними зубцами, сидел на земле Вепуат. Рядом с ним лежал завязанный пакет — судя по объёму, полцентнера там уже было. Вепуат разрыл «гнездо» обломков, лежащих в одном месте, — крупный кусок когда-то откололся от скалы, рассыпался, но не успел равномерно перемешаться с пеплом. Засыпав опустевшую ямку, сармат повернулся к склону и теперь что-то сканировал. Сканировал долго, держа прибор над одним и тем же небольшим участком — непохоже было, что он ищет следующее «гнездо».

Филк на склоне вытряс из корзины последние камешки. Его напарник завязал мешок, рывком поднял его и тут же опустил, шумно выдыхая.

— Э-эй, наверху! — крикнул он, приложив ладони к респиратору. Гедимин недовольно сощурился. «Чего орать? Пустые мешки — вон, за скалой. Лопату сломать не успел.»

— Ну? — отозвался он.

— Долго ещё нам копаться? — спросил филк. Со дна кратера донеслось одобрительное бурчание. Филки, прервав работу, оглянулись на Гедимина.

— Ещё и двух часов не прошло, — он щёлкнул когтем по запястью. — Работать!

«Вот я бы спустился и поработал,» — думал он, почти с завистью глядя на Вепуата, уткнувшегося в сканер. «Они же там еле шевелятся. Но если уйти с поста, вообще шевелиться перестанут. Наклонировали макак на мою голову…»

— Перерыв! — громко объявил филк, воткнув лопату в пепел. Гедимин изумлённо мигнул.

— Ты что, устал? Когда успел⁈

Вепуат, не выключая сканер, поспешно выпрямился и замахал двумя руками.

— Heta! Пусть отдохнут минут пять. Вон, уже много насобирали.

Гедимин угрюмо сощурился на филков, рассевшихся на скале. Они достали ветошь и фляги с водой, по кругу пошёл контейнер с Би-плазмой.

— Что сканируешь? — спросил Гедимин у Вепуата. От бездельников надо было срочно отвлечься. Сармат не понимал, когда они успели устать — даже такая дурацкая работа примитивными инструментами утомляла не настолько быстро — но был уверен, что разъяснений не получит, а вот Айзеку и Гварзе на него нажалуются.

— Споры, — ухмыльнулся Вепуат, помахав сканером. — Тысячи тысяч спор. Пепел ими кишит. Вот бы посмотреть, как это всё прорастёт!

…«И ещё…» — Гедимин посмотрел на экран сканера. «Тридцать два килограмма.» Очередной мешок лёг в общую груду. Сармат оглянулся — больше сырья не было.

— Почти пять центнеров? — Вепуат заглянул в экран. — Ну вот! А ты говорил — плохо работают, плохо работают…

Гедимин поморщился.

— За три часа еле-еле обошли один ярус одного кратера. Я думал, мы уже к соседнему перейдём…

— Завтра можно начать с соседнего, — пожал плечами Вепуат. — Это правильно — не выгребать всё подчистую. Мы же не знаем — вдруг обломки тоже на что-то нужны.

Гедимин тяжело вздохнул.

— Мы знаем. Эта сфера вылезла наверх миллионы лет назад. С тех пор её всю искрошило — но она вся по-прежнему там. Никому этот минерал ни на что не нужен.

— Я не о том, что его добывают, — отмахнулся Вепуат. — Может, кто-то и взял десяток кило на подсыпку в печах. Он может быть нужен там, где лежит.

Гедимин угрюмо сузил глаза. «Вот не люблю такие рассуждения…»

— Совсем свихнулся на своём зверье, — проворчал он. — Успокойся, оно эти камни не ест! Они даже не обгрызены.

Из-за цеха выглянул мелкий силуэт, замер на границе светового пятна и снова нырнул в темноту. Скогны уже дожидались у ворот. Судя по тональности верещания, там были и Бронны — взвешивали что-то на больших весах и ругались из-за результата. На дне долины скрежетала чешуя, и чавкал размягчённый камень. Чавканье раздавалось всё реже — Текк’ты проделывали в стенах недостроенного склада последние воздуховоды. «Надо будет туда спуститься,» — подумал Гедимин. «И посмотреть, удастся ли его прогреть одной зеркальной чашкой. Главное — не перестараться, сотня градусов там тоже не нужна.»

— Ученики роятся, — буркнул он, неохотно вспоминая, что спустится к ангарам ещё очень нескоро. — Тебя ждут. Идём!

…Осколок кейека, брошенный Гедимином в карман, был совсем мелким — сам по себе он едва нагревался до двадцати градусов, можно было спокойно завернуть его в ветошь или зажать в кулаке. «В отражателе выдаст все двести пятьдесят,» — был уверен сармат, хотя на этом осколке опытов не ставил. «А то и больше. Любопытное всё-таки явление. Ладно, температуру оно „берёт“ как радиус. Но почему сферу считает полной, а не разрезанной?»

Фонарь, закреплённый у пояса, освещал не весь ангар — мешали перегородки ячеек хранения. «Шлюзы» были закрыты, но по зданию гулял сквозняк. Гедимин соединил последние рычаги, проверил их ход и выпрямился, одновременно опуская рукоятку до упора. Крышки лючков с негромким стуком захлопнулись. Воздух остановился.

«Вентиляция у меня уже получается,» — Гедимин с кривой ухмылкой сдвинул другую рукоятку, открывая часть продухов. Сквозняк вернулся, но стал слабее. Воздух потёк по причудливой спирали, перемешивая верхние и нижние слои. «Теперь посмотрим, как пойдёт теплообмен.»

Место для источника тепла он предусмотрел заранее — Текк’ты вылепили толстостенный держатель для полусферы, даже промазали его изнутри слоем красно-жёлтого минерала. Теперь Гедимин опустил туда отражатель. На дно зеркальной чашки лёг осколок кейека, и на потолке появилось пятно красного света. Ветерок усилился.

Через полчаса, когда сквозняк снова ослаб, Гедимин посмотрел на термометр и довольно хмыкнул. «Плюс пятнадцать. Хорошая температура. Пока этого хватит. Если снаружи совсем похолодает, добавлю камешков. До полутора тысяч греть, надеюсь, не понадобится? Холоднее абсолютного нуля по-любому не станет…»

Он закрывал за собой «шлюз» второго ангара, когда в небе громыхнуло. На обрыв сармат поднимался под несмолкающий гул — что-то летело над долиной на огромной скорости, но холм всё закрывал. Когда Гедимин вышел на открытое место, грохот в небе уже смолк. Существо с нелепыми крыльями заходило на посадку.

«Кейланн? Всего один? Кого-то привёз. Или у Айзека опять дела в столице,» — сармат остановился, глядя на пятна света и силуэты вокруг них. Уже немного посветлело, но посохи стражей горели по-прежнему ярко — и Гедимин чётко видел, что их два. Один носитель посоха как раз спрыгнул со спины Кейланна и помахал палкой над головой. Два больших чёрных силуэта двинулись к нему, и Гедимин изумлённо мигнул, услышав голос Айзека. «Что он тут забыл? И кто остался у реактора⁈»

— Где вторрой Кейланн? — теперь, когда сармат подошёл ближе, стали слышны не только невнятные звуки. — Ты, зная, что ему нести Рравного Куэннам, подумал, куда взгрромоздишься сам? Ты, стрраж, тоже должен быть там! Для такого важного договорра…

— Попробуй найди этого Кейланна! — огрызнулся Хассинельг; он стоял в центре круга, замотанный в тёплые накидки, и из-за чехла на морде говорил несколько невнятно. — Хотя бы одного, не говоря о двух! Я, если так надо, могу дойти своим ходом.

— Такой еррунды я в жизни не слышала, — отозвалась Ауна и крепко схватила стража за запястье. — Своим ходом! Если Рруниен не следит за тобой с ррассвета до ррассвета, это не значит, что можно пойти и убиться!

Гварза, до сих пор стоявший молча со сложенными на груди руками, шевельнулся и шумно вздохнул.

— Исходя из всего этого — Кета мы туда не пошлём. Лучше всего лететь тебе, Айзек.

— Там нужны все подписи, — отозвался командир. — Даже Вепуата. И Дасьена, как представителя детей Пламени.

— На одного Кейланна все не сядут, — напомнил Гварза. — Лети первым. Привезёшь нам на подпись. Если что, Хассек поручится, что мы ничего не подменили.

Хассинельг махнул посохом.

— Никто не обвиняет Равных Куэннам…

— Ррешайте, — перебила его Ауна. — Если на одном Кейланне лететь двоим — кто наверрняка не сломает ему спину? Только не мастерр Дим-мин…

Гедимин недовольно сощурился. «Куда они собрались? И кто, всё-таки, следит за реактором?»

— Твою броню можно облегчить примерно на центнер, — сказал Гварза Айзеку.

— Можно и больше, — кивнул тот. — Хассинельг, жди здесь. Полетим вместе.

Развернувшись, он быстро пошёл к лаборатории. Гедимин, прибавив шагу, перехватил его на полпути. Айзек, не глядя, отмахнулся и дальше пошёл ещё быстрее.

— Куда собрался? — спросил Гедимин, нагнав его почти у трапа. — И кто у реактора?

Айзек резко остановился.

— Ярне. Иди, смени его. Я надолго. Три города облететь — не шутки.

Гедимин мигнул.

— Какие… — что-то всплыло в памяти из-под наслоения недавних событий, и он мигнул ещё раз. — Это про рудосборник⁈

— Ага, — Айзек криво ухмыльнулся. — Может, дашь уже пройти? Я ещё в каждом городе на час застряну.

Гедимин, не дожидаясь, когда шлюз откроется полностью, втиснулся в камеру, втащил за собой Айзека и налёг на рычаги. Под палубой заскрежетало, но внешний люк захлопнулся, а внутренний распахнулся.

— Внешний слой можно снять, — сказал Гедимин, глядя, как Айзек выбирается из брони и слущивает с неё пластины. — То есть — не цеплять обратно. Оставить один ипрон. Остальное особо не нужно.

Айзек хмыкнул.

— Голый ипрон на голое тело? Это без меня. Меня не настолько модифицировали.

Гедимин, недовольно щурясь, прикрепил чёрные пластины к золотистым. Это был внутренний ипроновый слой, тот, что лежал над выстилкой, прикасающейся к телу; скафандр заметно ужался в объёме, и щитки, положенные внахлёст, прикрывали друг друга почти на четверть.

— Никуда не исчезай, сиди в реакторном, — велел Айзек, забираясь в броню. — Тебе ещё договора подписывать. Если повезёт, привезу все три. Ты ульсену когтем процарапать сможешь?

Гедимин мигнул.

— Зачем?

— Особо важные договора чеканят на металле, — вздохнул Айзек. — И подписи тоже. Мою выбьют поверх процарапанного… ну, и тебе надо царапать поглубже. Или даже резать.

— Могу и выбить, — Гедимин пожал плечами. — Для единообразия. Даже все подписи разом. Кто там ещё будет? Гварза?

— Все мы четверо, Дасьен, пара стражей и старейшины трёх городов, — Айзек сомкнул на груди последние пластины и остановился, переводя дух. — У тебя никаких доработок по рудосборнику нет? Только чертежи, что у меня, и три катушки?

Гедимин кивнул.

— Там ничего не доработаешь. Местный уровень технологий…

— Знаю, не напоминай, — сармат нетерпеливо отмахнулся — и едва не врезался в стену. — Ядро Сатурна! Может, так и оставить? В кои-то веки не проваливаюсь в палубу…

…В зеркальном мониторе отражался зелёный свет. Гедимин задумчиво смотрел на твэлы. Их чёрные оболочки в потоке омикрон-квантов казались тёмно-зелёными и маслянисто блестели. «Вон тот я ставил последним. Любопытно… раньше он отличался по виду. Теперь все одинаковые. А когда это случилось? Надо бы вспомнить. И — просканирую я их по отдельности…»

Он покосился на реактор и сунул руку под пульт. «Твэлы таскать лучше из остановленного. Пока они все внутри, я много не насканирую.»

По туннелю пронёсся долгий скрежет — кто-то возился с непривычной крышкой. «Это Гварза,» — Гедимин недобро сощурился. «Айзек помнит, куда её надо толкать.»

Гварзе открывать он не хотел, но скрежет продолжался — и через пару секунд сармат поднялся из-за монитора. «Хорошо, что он явился не к вытащенным твэлам. Выну их, когда уйдёт.»

— Уф! — выдохнул Вепуат, выглядывая из-за крышки. — Как ты её поднимаешь, я ещё могу понять. А вот Айзек…

— Показывал же, — буркнул Гедимин, прочертив пальцем по гравию невидимые направляющие. — Толкать сюда. На себя не дёргать, вверх не пихать. Стрелки-указатели нарисовать, что ли?

Пока Гедимин закрывал бункер, Вепуат топтался у монитора. В кресло не садился — видимо, прислали не за этим.

— Что там у вас? — настороженно спросил Гедимин. — Не срочное?

Вепуат дёрнул плечом.

— Да тихо… Гедимин, я тут изучал ралну. Все эти обломки. И ставил опыты. Со стеклом… ну, сплав со стеклом.

— И извёл всё сырьё? — сармат досадливо сощурился. «Из готовых изделий ралну не вытрясешь. Это не ирренций… Надо было лучше прятать — или предупредить его…»

Вепуат замотал головой, но его взгляд остался виноватым.

— Нет, там ещё есть. Её не так много надо. Если брать плотную колонию и не дробить её…

Гедимин вздрогнул всем телом.

— Колонию⁈

— Ну да, — Вепуат уткнулся взглядом в пол. — Оно тоже живое.

— М-мать моя пробирка… — выдохнул Гедимин, опускаясь в кресло. «А чего ты ждал?» — ухмыльнулся кто-то внутри мозга. «Регенерирует без ограничений? Значит, живое. Вот и подтверждение подвезли.»

— Это вроде бактериальной колонии, — сбивчиво продолжал Вепуат, подсовывая сармату экран сигма-сканера. — Вот, смотри. Маленькие такие… штуковины. Даже не совсем бактерия. Чуть посложнее вируса. Видишь оболочки? Тут даже бактерии в броне…

Вепуат криво ухмыльнулся. Гедимин рассеянно листал сканы — множество снимков при огромном увеличении. На них были отчётливо видны бронированные бактерии — круглые штуки с симметричными выростами, порами и выпячиваниями.

— Надо мне было сразу это увеличение взять, — вздохнул Вепуат. — Тогда я их распознал бы. У кровяного камня клетки не в пример больше! Но и тут всё видно. Вот, смотри. Это шаровидная колония. Видишь, поры открыты? Вот этими штуками они держатся за субстрат. А вот я их нагрел. Тут полторы тысячи по Цельсию, им это нипочём.

«Полная герметизация,» — Гедимин криво ухмыльнулся, разглядывая странные клетки. «Слой вещества в считанные атомы защищает живую клетку от полутора тысяч градусов. И мы не можем его воспроизвести. И никогда не сможем.»

— И вот я следил, как они остывают, — Вепуат пролистнул сотню сканов и ткнул пальцем в экран. — Видишь? Тут восемьдесят градусов. Им уже не жарко. Вот поры, вот выпячивания… Смотри, как они собирают субстрат вокруг себя… Ага! А вот это было общение. Видишь? Я тебе поближе покажу… нет, не тянет… да мать моя пробирка…

— Всё видно, — буркнул Гедимин, щурясь на экран. Щурился он не из-за плохой видимости. Заснятое действительно было общением. На экране шёл обмен каким-то подобием электромагнитных волн. Сканер смог отличить их от элементарных частиц, но распознать, что это на самом деле, уже не сумел. «Местные слабые взаимодействия никто и никогда не изучит,» — Гедимин, морщась, прижал ладонь к нижним рёбрам — в груди заныло. «Местным — нечем. А мы не потянем. Если только Куэнны…»

— Они вот так общаются, — Вепуат потыкал пальцем в многоцветную область. — Какими-то волнами, что ли. Это как электрические импульсы в нервах. Вот тут я повредил их субстрат. И сразу волны пошли во все стороны. Они так координируют действия. Такие простые штуки, и такое умеют! У них же даже клетки без ядер…

Гедимин слушал его вполуха. Грудь сдавило с неожиданной силой. «Электрические импульсы,» — он медленно развернулся к реактору. «Что происходит с электрическими импульсами в потоке омикрон-квантов?»

…Последняя трубка, скрученная из защитного поля, уплотнилась и побелела. Теперь твэл можно было не держать — временные конструкции не дали бы ему упасть, но Гедимин не убирал руку с хвостовиков. Проём в корпусе реактора был закрыт, и защитное поле светилось уже не так ярко; все стержни, кроме одного, были заэкранированы, а над последним склонился Вепуат со сканером в руке. Прибор считывал «данные» с прозрачной плёнки защитного поля — Вепуат сканировал твэл его же излучением, только так и можно было получить что-то кроме рябящего экрана.

«А ведь стержни давно не блестят,» — думал Гедимин, глядя на чёрную оболочку. «Был такой характерный стальной блеск. Когда пропал? Не обратил внимания…»

— Угумм, — донеслось из-под шлема Вепуата. — И здесь то же самое.

— Мертвы? — спросил Гедимин, уже уверенный в ответе.

— Да, ничего не выжило, — Вепуат на мгновение поднял на него взгляд и зашевелился, немного отодвигаясь. — Тебе экран видно?.. А, я сейчас запишу и покажу…

Микроскопическое вкрапление в толще стекла при микросканировании было ещё заметно. Из круглого оно стало размытым, никакой симметрии больше не просматривалось. Гедимин листал сканы, разглядывая погибшие клетки. Их оболочки порвало на атомы, и они остались внутри чёрного стекла, незначительно нарушив его однородность. «Активная зона ирренциевого реактора… Слишком интенсивное излучение, даже для таких прочных существ.»

— Выходит, в реактор его нельзя, — заключил Вепуат, отходя за экранирующий барьер. — Не выживает. Гедимин, а что теперь с этим твэлом? Он испорчен?

Гедимин, смахнув защитное поле, поднял сборку и прощупал чёрные трубки.

— Да нет, рабочий. Но регенерировать не будет.

Он думал о демпферах, уплотнительных прокладках и стирающихся поршнях. «Значит, рална — только для необлучаемых конструкций. На самых ответственных участках подстраховаться не выйдет. Ну ладно… На Земле мы как-то обходились. Хотя — всё равно досадно.»

Досаду он чувствовал ещё долго — и возвращая твэл в активную зону, и листая результаты микросканирования, и даже после того, как проводил Вепуата на поверхность, ещё долго досадливо щурился. «Надо сразу проверять области применимости. Даже на Равнине. Особенно на Равнине!»

…Крышку сдвинули правильно, и отъехала она в сторону легко, без мучительного скрежета. В бункер ввалился Вепуат, придерживая за плечо филка. Следом спустился чем-то недовольный Гварза. В наклонный туннель шагнул Хассинельг с посохом наперевес, изобразил почтительный жест в сторону реактора и отступил к стене. В свободной руке он держал что-то, обернутое и проложенное шкурами и обвязанное множеством ремешков.

— Здесь и подпишем, — Айзек, спустившийся последним, деловито огляделся по сторонам. — Ты, Хассек, здесь, все мы — тоже. Гедимин, поделись матрасом — очень нужен стол!

…Матрас, сложенный втрое, удерживало в кубической форме только защитное поле. Хассинельг возился с ремешками, выкладывая на «стол» одну за другой серебристые пластины. Видимо, это были стандартные «бланки» скогнийских документов — в них пробили отверстия для завязок, по краям наметили орнамент, в верхнем углу каждой пластины вычеканили что-то вроде печати — на каждом «бланке» своё.

— Труднее всего было растолковать чертёж, — рассказывал Айзек, пока шли приготовления. — Думал даже попросить у тебя объёмную схему. Но вроде все всё поняли.

— Что там можно не понять? — Гедимин поморщился. — У них будут готовые катушки. Всё остальное там опционально.

— Ага, ага, — закивал Айзек, склоняясь над «документами». — Вот тут родовые знаки старейшин. А это мы с Хассеком. Кенен, распишись. Так, чтобы только было видно. Они потом нормально прочеканят.

Роспись Айзека Гедимин опознал — сарматские символы отчётливо выделялись среди непонятных значков. Чуть ниже Гварза нацарапал два своих и оглянулся на ремонтника, нетерпеливо щурясь.

— Теперь Кет. Насквозь не прожги!

Ульсена поддавалась легко. Раскалённый коготь прочертил в ней несколько бороздок, и Гедимин отнял руку, глядя на дымящиеся надрезы.

— Мягкий металл. Долго он будет храниться?

— Уж подольше, чем шкуры и тряпки, — Айзек весело хмыкнул. — Давай-давай, ещё два листа осталось!

…Гедимин порывался помочь Дасьену, но Айзек его придержал. Со второго раза филк процарапал свои значки довольно чётко.

— Чеканкой всё закроется, — сказал Айзек, проводя пальцем вдоль вертикальных строк. — Десятая доля выплавленной ульсены, пока новое Пламя не погаснет навсегда… Гедимин, тебя, правда, подписали ремонтировать всё это, если оно поломается…

— Мать моя колба! — Гедимин понял, что только что сделал большую глупость. — А не подписывать меня на всякую ерунду было никак⁈

— Тихо! — Айзек прикрыл собой серебристые «листы». — Это только в том случае, если у местных не получится. Если там отвалится кость или деревяшка, они сами справятся. А вот с ключевыми элементами…

Гедимин посмотрел на потолок. «Говорил же Маккензи — не подписывай, не прочитав!»

— Что — «с элементами»? — угрюмо спросил он. — Трубку на жгут без меня не натянут? Там сломаться могут только местные законы физики. А их я как буду чинить⁈

Гварза тяжело вздохнул.

— Иди уже, Айзек. Кейланн долго ждать не будет.

…Айзек спустился в бункер и остановился, прижимая ладони к наушникам и устало щурясь.

— Сорок минут до твоей смены, — взглянул на часы Гедимин. Айзек отмахнулся.

— Вставай! Я тоже хочу посидеть в тишине. Думаешь, я не знаю, где самое спокойное место на этой базе?

Он рухнул в кресло и откинулся на спинку, мутными глазами глядя сквозь монитор. Навряд ли он видел сейчас, что там отражается.

— Скогны собираются хранить технологию в секрете, — сказал он. — Не знаю, надолго ли их хватит. Кенен думает, догадаются ли они применить эту штуку в других областях — с рэссеной, с водой…

— Для воды нужен отсекатель, без него не заработает, — отозвался Гедимин. — Они там уже собрали механизм? Опробовали?

— Какой ты быстрый… — Айзек слабо ухмыльнулся. — Иди, отдыхай. В твоём шатре мешок ульсены. Это в счёт будущих процентов. Кенен забрал половину, остальное — твоё.

…Термометр показывал плюс двадцать. Над раскалённой чашей отражателя дрожал воздух, по ангару тянуло прохладным сквозняком — Гедимин открыл дверь, впустив холодный ветер, устоявшееся равновесие нарушилось, и снова пошёл теплообмен. Сармат остановился на проходе, разглядывая пустые ячейки. В самой дальней — отсюда она даже не просматривалась — лежали тонкие красно-жёлтые пластины. Гедимин перенёс их сюда на руках, не доверяя ни филкам, ни тряским волокушам. Их проложили сухой листвой и драными подстилками — всем ненужным, что нашлось в повозках аборигенов. Сармат надеялся, что листвы и подстилок хватит на всю облицовку.

— А вот сюда и клади, — Вепуат, оглядевшись, шагнул в ближайшую ячейку. — Прямо так, мешками.

— Он их отсюда достанет? — Гедимин с сомнением посмотрел на ворота. По сарматским меркам они были широкие, но для пятидесятиметровой панцирной змеи…

— Как нечего делать, — Вепуат ухмыльнулся. — И двери ему ни к чему. Мешки маленькие, в рот влезут. А всё, что влезет в рот, можно вытащить прямо через пол. И наверх выползать не надо. Знаешь, они холода не любят…

— Ясно, — Гедимин представил себе гигантского змея, высунувшегося посреди ангара, и ему захотелось вернуть облицовочные пластины обратно в горячий цех — там, по крайней мере, никто не ползал.

— Он сказал — будет брать всё прямо отсюда, — продолжал Вепуат. — И я показал ему, куда класть готовые штуки. Они тоже помещаются в рот. Очень удобно. А мы будем приходить сюда за пустыми мешками. Ну, и пластины раскладывать. С правильным хранением у Текк’тов не очень, тут уж тебе виднее.

— Угу, — отозвался Гедимин. «Если что потрескается, пусть он сам и переделывает. А я… надо насыпать там на пол сухой листвы. Будет смягчать падение, всё сразу не побьётся.»

…Кут’тайри, отойдя от печи, сложил пальцы в приветственном жесте.

— Да не остынет жар Аса’ана!

— Да не погаснет Пламя, — сдержанно ответил ему аса’анский жрец. Стеклодувы прошли к печи, будто не замечая беглого преступника. Кут’тайри тронул пальцем чёрно-зелёный диск на груди и торжествующе ухмыльнулся. Гедимин смерил его хмурым взглядом и жестом велел идти на склад. «Остывшее отнёс, куда надо, инструмент подготовил,» — отметил он про себя, взглянув на пустой поддон и закрытый проём ниши для медленного остывания. «Как подручный, он ничего, толковый. Ещё бы не нарывался на ровном месте…»

… — У-ух! — Вепуат, зябко поёжившись, отступил от края шахты. — Опять болтаться на тросе? Ты как специально ждал, когда Текк’ты уползут. Можно же было попросить одного спустить нас и подождать…

— Лучше на тросе, чем в чужом рту, — отозвался Гедимин, ступая на кованый крюк. Металл реагировал на его вес, но сармат знал пределы этой реакции и видел, что опасности нет. «А вот в пасти живой змеи…» — сармата передёрнуло. «Можно, конечно. Но лучше не надо.»

Это был последний этап проверки; сканирование закончилось, опорные точки совпали, теперь Гедимин сам обходил готовые полости трёх корпусов, светя фонарём на слоистые стены и трогая ладонью камень. «Чутьё» ремонтника молчало — обширная подземная пустота сама по себе выглядела устойчивой и не собиралась падать сармату на голову.

«И всё-таки нужны испытания,» — думал Гедимин, обходя разбросанные по дну пещеры тектоновые плиты, начатые заготовки и доделанные перекрытия и фрагменты вентиляции. Текк’ты работали, где кому было удобно, и там же бросали каменные комки, только под конец небрежно сталкивая долепленную деталь в сторону. Поднимать эти детали Гедимин даже не пробовал — тут был нужен кран.

«Сборка корпусов на десяти живых Текк’тах и защитном поле…» — сармат встряхнул головой, отгоняя внушительную, но жутковатую картину. «Чем больше защитного поля, тем лучше.»

— Вира! — крикнул он в гулкую шахту, дёрнув за канат. Крюк под ногами качнулся, подъёмник медленно потащил сармата наверх. «Испытания,» — думал Гедимин, глядя на плывущие мимо стены — те фрагменты, что попадали под жёлтый луч фонаря. «Если тут бывают землетрясения, придётся их моделировать. У меня были расчёты напряжённости. Нужно будет закрыть шахты, и несколько взрывов в разных точках… Hasu! Отставить взрывы. Тут есть кое-что другое…»

— Справились, — сдержанно признал он, шагнув на твёрдую землю. — Место для станции у нас уже есть. Дело за ней самой.

Вепуат довольно усмехнулся.

— Вот видишь? И не нужно было так переживать. Текк’ты со странностями, но дело знают.

— Угу, — сармат развернул подъёмник и отсоединил привод — пора было разобрать машину и унести непрочные детали подальше от «змеиного гнезда». — Завтра с утра… или нет — лучше между сменами… проведём сейсмические испытания. Думал что-нибудь взорвать, но — нхельви ведь умеют… создавать серьёзное давление? Завтра надо будет собрать их тут. Пусть ударят по пустотам в разных направлениях. Если там что-то может треснуть, лучше нам знать об этом заранее… Ты чего?

Вепуат молча смотрел ему в глаза. Его верхние веки доползли до бровных дуг и так там и остались, едва прикрывая глазные яблоки.

— Гедимин, — осторожно сказал он. — Ты что, совсем всё прослушал? Какое «завтра»⁈ Завтра придёт такой ураган, что мы высунуться не сможем. Наверху уже все шатры разобраны. Бронны всей толпой набились в столярный цех. Ты что, всё проспал?

Гедимин изумлённо мигнул. Насчёт столярного цеха Вепуат не соврал — на экране сигма-сканера проступила перетащенная туда полевая кухня, бочки и корзины вдоль стен, разложенные повсюду, где хватало места, спальные коконы. «И правда, все Бронны тут. Даже фонарь забрали,» — Гедимин покосился на пустой держатель у ворот. «И я, действительно, всё проспал.»

— Слишком много работаешь, — Вепуат укоризненно хмыкнул. — Так нельзя. Мозг выкипит. Завтра у нас выходной. Да и послезавтра тоже. Ветер, ливень… Ни учеников, ни рабочих. Гедимин, хочешь, я тебя на сутки уложу в спячку? Айзек даст добро. Скажу ему, что ты про ураган только что услышал, — сразу даст.

Гедимин сердито фыркнул.

— Айзек мог бы сам предупредить. Видимся мы часто. Значит, ураган и ливень… И, как всегда, невовремя.

Вепуат ухмыльнулся.

— Ты слышал, чтобы ураган приходил вовремя?.. Завтра будет какой-то особый. Ещё сильнее того, с торнадо. У меня все «трилобиты» скрутились в клубки. Даже на пищу не реагируют. Если хочешь в цех или ещё куда, строй коридор заранее! Я вот соединил барак с душевой. Хоть Гварза и сказал, что это баловство…

«Цех…» — Гедимин на секунду задумался, но тут же резко качнул головой. «Нельзя рисковать печами. И вентиляцию реактора тоже надо бы прикрыть. Если Айзек её сам не закупорил. Завтра будет не до цехов.»

— Где Кут’тайри? — спросил он вслух. — Его предупредили?

— Замуровался на складе, — ответил Вепуат. — У него там запасы. Закрыл все лючки и греется. Странный у них всё-таки метаболизм…

Гедимин снова посмотрел на сигма-сканер. Столярный цех был виден, как на ладони, — можно было пересчитать арматурные прутья в горках, расщеплённые, но ещё не обточенные заготовки, спящих зверьков среди деревяшек и оставленного инструмента…

— Бронны завтра работать будут? — спросил он. — У них вокруг цех, все заготовки под рукой. И осталось всего ничего.

Вепуат хмыкнул.

— Сам не отдыхаешь и другим не даёшь?.. Не знаю. Может, будут, может, нет. Но могли бы. Я считал — там целых деревяшек уже не осталось. Идёт всякая… тонкая доводка. Думаешь, скоро закончат?

— Работы там на день, — Гедимин снова пересчитал заготовки. — Как доделают, пойду собирать решётки. Всё, что могло, там уже усохло, дальше ждать некуда. Жаль, золотой глины мало, — можно было бы заняться машзалом…

Поднимаясь на холм, он думал об армированных перекрытиях и об упрочнённых опорах. «А потом — испытания. Для всего по отдельности, для собранного и для устоявшегося. Но сначала — пещеры. И что было урагану не подождать пару суток⁈»