Обратный отсчет: Равнина

Часть 39 40 день месяца Пустоты — 8 день месяца Воздуха. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

40 день Огня, месяц Пустоты. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

Айзек, спустившийся в бункер с утра, на монитор даже не взглянул.

— Гедимин, — он смотрел на сармата в упор, недобро щурясь. — В этот раз — не просьба, а приказ. До следующего утра — никакой деятельности вокруг станции. В цех даже не заходи.

Гедимин ошалело мигнул.

— Ткацкий станок… — вырвалось у него. Айзек перевёл взгляд на потолок и на долю секунды стиснул зубы.

— Станок до завтра потерпит. Никакого строительства, никакой механизации. Запчасти не делать, сырьё не копать! При нарушении… — Айзек судорожно вздохнул и покосился куда-то вбок. — Будешь деактивирован насильно. Втроём справимся.

«Мать моя пробирка…» — Гедимин снова мигнул. «Что за очередной бред?»

— Лучше зови операторов, — буркнул он. — Сброс энергии…

— Отменяется, — перебил его Айзек. — Если реактор до завтра не терпит — глуши.

Тёплые щупальца, прилипшие к запястью Гедимина, беспокойно зашевелились. «Не на-до,» — прогудело внутри черепа.

— Реактор не трогайте, — сармат угрюмо сощурился. — Что там случилось? Какой катаклизм?

Айзек молча ткнул себя в виски. Гедимин, насторожившись, поднял экранирующие пластины.

— День Ук-Хеммайи, — мрачно сказал Айзек. — Ты за календарём-то следишь?

Гедимин мигнул ещё раз. Понятнее не становилось.

— Тут весь месяц — сплошные дни Ук-Хеммайи, — буркнул он, вспомнив все проблемы на стройках и в цехах. — Что изменилось-то?

— Сегодня — самый-самый его день, — отозвался Айзек без тени ухмылки. — Ты приказ запомнил? Насчёт деактивации — я не шучу. Иди наверх, тебя Вепуат заждался.

На Вепуата Гедимин наткнулся, едва обогнув душевую. Над обрывом, почти над головой сармата, поднимался «горб» сааг-туула. Огромное животное поставило передние лапы на край плато и уложило морду на гравий. На загривке стоял Урджен и озадаченно шевелил ушами. Второй погонщик тоже смотрел удивлённо.

— Почему не знаешь? — растерянно спросил Вепуат, и Джагулы переглянулись. — Ритуалы — это же по твоей части.

Урджен дёрнул ухом и оглянулся на приоткрытый «люк» невдалеке от его ног.

— Это внутренний ритуал, — угрюмо прорычал он. — Кто мне их покажет⁈ Я вот не спросил, чего ты не знаешь. А должна бы.

В приоткрытом «отсеке» кто-то коротко провыл и под недовольное рявканье Урджена высунулся наружу. Погонщики попятились.

— Урху? — самка, выглянувшая из «люка», едва не зацепилась за край гирляндой многочисленных «цацек». — Что тут нёс Урджен?

Урджен зарычал. Самка с коротким рявканьем провела когтями по воздуху.

— Тебя про что спросили? Кого было нужно звать⁈ Нет, давай болтать…

— Кто болтал⁈ — Урджен недобро оскалился. Гедимин потянул Вепуата за плечо, тот досадливо отмахнулся.

— Кто чего не знает — не твоё дело, — продолжала самка сквозь оскаленные клыки. — Там, у них, другие боги. И свои порядки. Что тебе рассказать, Урху? Об открывающем ворота?

Вепуат поспешно закивал.

— Надо проводить ритуал, — он махнул рукой на «восток». — Кроме нас, некому. Как правильно встретить Ук… открывающего? Какими подношениями?

Гедимин бесшумно попятился и свернул за угол. «Традиции,» — он брезгливо поморщился. «Не знаю, что понадобилось Вепуату. Мне оно точно ни за чем не надо. Пойду в цех… А, hasu!.. Ну, про чертежи-то разговора не было?»

Он повернулся было к лаборатории, но у её трапа уже клубилась растущая толпа филков — едва выйдя из душевой, они вставали в одну из очередей. Найти своё место сразу удавалось не всем, и над толпой стоял гул недовольных голосов. Из люка высунулся филк-медик, прикрикнул на шумящих, огляделся по сторонам — и ткнул пальцем в Гедимина.

— Кет! Бегом на сдачу крови. Эй, внизу, — все от трапа! Лечить ваши переломы нам некогда!

Филки с сердитым шипением попятились от фургона. В дверях Гедимин разминулся с кем-то в тяжёлом скафандре — кажется, Джефри.

— Руку, — буркнул медик, едва сармат вошёл в отсек. Не глядя, он прижал кровезаборник к открытому запястью и снова высунулся в шлюз с каким-то листом в руках. Сквозь гул усиленной вентиляции Гедимин слышал, как он выкликает имена. Филки по ту сторону люка загудели громче.

— Ничего не перепутал? — спросил кто-то; он почти кричал, перекрывая общий гул. — Я ведь официально мёртвый. И Войя тоже.

— Без тебя знаю, — отозвался медик. — Через полчаса чтоб были тут. И ты, и Войя, и остальные!

Он с тяжёлым вздохом прошёл по отсеку, по пути сдёрнув кровезаборник с руки Гедимина и отправив в общий ящик.

— Куда везут Войю? — спросил Гедимин, с трудом вспомнив, что филк числится в ремесленном отряде — и должен бы осваивать ткачество. — Вернётся?

Медик передёрнул плечами.

— Мне откуда знать? Тебя вот к… нему, — филк едва заметно поёжился, — возили. Вроде вернулся.

Гедимин мигнул. По спине пробежал холодок.

— Так их вызывает А… «Торий»⁈

— Цыц, — буркнул медик. — Иди, куда шёл. Я ничего не слышал, понятно?

Не успел Гедимин спуститься по трапу, как вынырнувший из-за угла Вепуат ухватил его за локоть и уволок за душевую. Летучий «трилобит», дремлющий на привязи, даже глаз не приоткрыл в их сторону. Сегодня он вообще был подозрительно тихим — как иногда казалось Гедимину, даже не дышал.

— Войю повезут к… — начал было Гедимин, но получил тычок под рёбра и от удивления замолчал.

— Слышал, — отозвался Вепуат, едва заметно щурясь. — Их дела, ремонтник. Нам хватит своих. Вот, смотри.

Он сунул сармату под нос экран с наспех составленным списком чего-то непонятного. Гедимин мигнул.

— Хорошо, что у нас куча мяса, — продолжал Вепуат, показывая что-то на экране. — И древесный жир ещё остался. И котелки, — не зря филки их ковали. Самки клянутся, что ульсена не проплавится. Ну, посмотрим… Не помнишь температуру плавления древесного жира?

— Семьдесят с чем-то, — отозвался Гедимин. — Ульсена выдержит… На кой тебе плавленый жир?

— Еда такая, — ответил Вепуат, вытряхивая из ниши под бронёй что-то шуршащее. Из плохо завязанного мешочка высунулся обрезок перепончатого крыла.

— А это приправы, — сказал сармат, вынимая крыло и задумчиво рассматривая. — То есть — оно многоразовое. Поварил и вынул. Верну потом Хеллугам — говорят, штука редкая. Вообще, надо бы расспросить Броннов. По растениям они спецы.

— Какая ещё еда? — Гедимин недобро сощурился. «На кой ему эта куча мутагенов? Не есть же их он собрался…»

— Подношение, — ответил Вепуат, глядя на сармата с нарастающим недоумением. — Последний день месяца, забыл? Все разбежались. Значит, провожаем месяц мы. Я выяснил, что принято готовить. Вот этим и займусь. Ещё бы найти, кто будет пробовать, — я-то вкус не разберу… Гедимин! Ты, чем хлопать глазами, занялся бы маяком. Разложи там всякое светящееся, чтобы горело за сто километров. И смотри, чтоб осталось место для чашек. Фонари можешь забрать из цеха — сегодня не пригодятся.

— Да на кой метеороид… — начал было Гедимин, но договорить не успел — Вепуат уже был на середине пути к «ободранной» долине, огибал разложенные повсюду пласты сохнущей глины. Сармат досадливо сощурился. «Маяк. Фонари. Еда. Что там ещё по ритуалу? Ночные пляски? Без меня. С „трилобитом“ пусть пляшет. Всему есть пределы.»

…Ступенчатый «маяк», прикрытый плотным защитным полем от внешнего света, горел так, что впору было надевать тёмный щиток. Гедимин удовлетворённо хмыкнул. Развеяв поле, он огляделся — Вепуата нигде не было. Сигма-сканер нашёл его в бараке, над поддоном, где лежали горки огненных камешков. Над ними сармат пристроил два котелка. Ещё из одной груды — камешки там были совсем мелкие — торчал пучок тонких костей. Местами они уже почернели.

Чтобы подойти к Вепуату, надо было обогнуть прядильный станок. Вчера, укладывая мешки с глиной вдоль ангара, Гедимин ещё слышал его шум. Сегодня агрегат затих. Клапаны поршневой машины перекрыли, но привод снимать не стали — он так и торчал из-под надвинутого кожуха. Гедимин едва заметно поморщился — «корпус» машины он делал в спешке и надеялся, что шкуру на костяных распорках заменят на что-то более подходящее. Забывшись, он потянулся за сфалтом — соорудить нагреваемый «кокон», прожарить рэссеновую руду, слить лишнее, сбить остатки в комок и раскатать в лист… Остановило его раздражённое бормотание Вепуата. Разведчик, никого не замечая, тыкал костью в котелок.

— Ты бурлить-то будешь? Одни круги по воде…

Гедимин с опаской заглянул в ёмкость. В ней пенился побагровевший древесный жир. Конвекционные потоки выносили со дна плохо различимую органику — мелкие волокна, осколки костей, обрывки пузырей, дроблёные семена…

— Гедимин! — Вепуат оглянулся на него. — Ты же физик. Скажи — оно кипит или нет?

Гедимин пожал плечами.

— Конвекция бурная, составляющие размягчились. Это тут такое едят?

Вепуат передёрнул плечами.

— Джагулы заняты. Спросить некого. Будем считать, что кипит… Ядро Сатурна!

Он выдернул из-под мелких камешков чернеющие кости. Осколки кейека брызнули на пол. Вепуат посмотрел на куски органики, насаженные на обугленный пучок штырей, — они тоже обгорели, от них валил дым — и выразительно пожал плечами.

— Вроде тёмное. Попробовать, что ли?

Гедимин шагнул к нему, но разведчик проворно увернулся.

— Шучу, — он потыкал в органику когтем. Брызнула маслянистая жидкость. На кровь, даже рыбью, она была непохожа. Вепуат шумно вздохнул.

— Надеюсь, божеству не станет плохо. Таких существ я ещё не лечил.

…Гедимин закинул наверх последнюю миску и шагнул в сторону. Вепуат, растягивающий вокруг маяка нить костяных бус, быстрым движением замкнул её и отдёрнул ногу от круга. Гедимин покосился на небо. Остывшая «еда» в стеклянных мисках уже не дымилась, но определённо пахла органикой. «Прикрыть полем, пока падальщики не растащили?»

— Эй! — Вепуат шарахнулся от выросшего над маяком купола. — Зачем⁈

Он распорол защитное поле и недовольно сощурился на Гедимина.

— Сожрут, — тот кивнул на красно-жёлтое небо. Вепуат мотнул головой.

— Сколько месяцев мы уже тут сидим? Хоть раз видел, чтоб сожрали?

Гедимин мигнул. «А верно,» — подумал он, глядя в пустое небо. «К маякам никогда не слетались. У нижних ступеней, допустим, бегали аборигены. Может, отпугивали. Но верх… Хотя — местных падальщиков не смущают охотники с сетями. Аборигенов не испугались бы.»

Пернатый скафандр Вепуата зашевелился, с шипением раздуваясь. Перья, свисающие с рук, отогнулись в сторону и затрепетали. Когда сармат шевельнулся, существо стравило воздух и снова прижало «закрылки». Вепуат еле слышно хмыкнул.

— Проснулся! — он похлопал себя по шевелящимся пернатым бокам, вытряс что-то мокрое из смятого пакета и поднёс к груди. Существо размеренно вдыхало и выдыхало, не обращая на пищу внимания.

— По инструкции выходит — он завтра-послезавтра должен полететь, — сказал Вепуат, пряча пакет под перья. — Интересно, сможет меня поднять? Удобно было бы общаться с туун-шу. Он летит — и я рядом…

Гедимин поморщился.

— Подожди. Будет ипрон — соберу тебе лучевое крыло. Только затворы дёргать будешь вручную. Автоматику тут не приделаешь.

— Ум-м, — отозвался Вепуат. Он вряд ли слышал слова Гедимина. Он стоял, повернувшись к «маяку», и задумчиво смотрел на его ступени. Ни одно животное над башней до сих пор не промелькнуло.

…Бронеход выпустил трап. Гедимин остановился поодаль, глядя, как наружу выбирается толпа филков. Они уже о чём-то спорили — и, выйдя на воздух, заговорили громче.

— Почему ты? У тебя своё место есть. А там спит Войя.

— Нас трое в отсеке, а ты один, — отозвался другой филк. — Не хватало держать пустые места!

— И так лежим друг у друга на головах, — проворчал третий. — Войя твой когда ещё вернётся. Не хочешь его в соседи — перееду я. Нас тоже трое.

— Как ни крути, а ещё десятерым лежать в коридоре, — четвёртый неприязненно покосился на Гедимина. — Потому что барак строили…

Грохот бронированных ладоней прервал его слова. Гварза, тяжело шагая, спустился за филками и махнул передатчиком с повисшей над ним голограммой.

— Места распределим согласно списку. На следующей декомпрессии освободятся новые. Но сильно не разбегайтесь — это ненадолго.

Гедимин озадаченно хмыкнул. «Ассархаддон вызвал ещё кого-то? Даже нескольких? И надолго — так, что имеет смысл занимать их места. Но они живы, планируется, что вернутся… Где Айзек? Не люблю я всю эту секретность…»

Айзек был в дальнем лабораторном отсеке — делал пометки в голографическом журнале. Гедимин, плотно задвинув заслонку, огляделся по сторонам.

— Тут есть «жучки»? — спросил он, скользя по переборкам лучом сигма-сканера — опыт подсказывал, что «жучок» от команды «Тория» невооружённым глазом не найдёшь. Айзек, оторвавшись от журнала, криво ухмыльнулся.

— Не знаю, атомщик. Может, ты и найдёшь. Что, любопытство заело?

Гедимин досадливо сощурился.

— Филков-то вернут? Они, конечно, так себе сарматы, но это же не повод… — он осёкся и снова покосился на подозрительные углы. Сканер ничего не видел, но…

Айзек хмыкнул.

— Недели через три, атомщик. Серьёзные мутации быстро не запускаются. Наш общий… знакомый… хочет исключительно помочь поселенцам. Приспособить их к опасной местности. Достаточно?

Гедимин неопределённо пожал плечами.

— Вот оно как… — пробормотал он, по недоброму прищуру Айзека уже понимая, что расспросы пора прекращать. «Направленные мутации. Что-то приспособительное. Хм… Ну да, разумно. И давно пора. Наверное, собрал нужные данные. Добавит филкам местных генов…»

— А сделают так, чтоб меньше нудели? — спросил он, угрюмо щурясь. — Надоедает. Что ни поручишь, сразу начинается…

Айзек криво ухмыльнулся.

— Мозг плохо поддаётся направленной мутации. Специфика нейронов… Может, оно и к лучшему. Ты, так-то, первый кандидат на такую прочистку мозгов…

Гедимин возмущённо фыркнул, но осёкся, вспомнив работу в «Гекате» и общение с Кененом Гварзой. «Я, по крайней мере, делаю, что поручено. Ну да ладно. После направленных мутаций филки, может, станут покрепче. Меньше поводов для нудения.»

…На «восточной» окраине кто-то стучал костью по кости; одинокий голос бормотал что-то невнятное, изредка выкрикивая одно-два слова. Гедимин оглянулся через плечо — «маяк» освещал взъерошенный силуэт Вепуата. Рядом с разведчиком никого не было. Сармат остановился в нерешительности, но Вепуат шевельнулся, будто почувствовав чужой взгляд, — и Гедимин, отвернувшись, ускорил шаг. «Повопит и уйдёт. В одиночку долго не поритуалишь.»

…Гедимин, вздрогнув, очнулся от дремоты. В бункере было непривычно темно. Сармат посмотрел на монитор — твэлы еле-еле «теплились». Грузик жгутового радиометра отвис до нижней отметки. Гедимин покосился на дозиметр на запястье. «Минус четыре кьюгена. Это здесь-то, у реактора…»

Фонари наверху не погасли — только это и радовало. Там, где вечером стоял «маяк», поднималась непроницаемая чёрная стена. Гедимин посветил на неё и на долю секунды увидел тысячи тонких переплетённых волокон. Их намотало на «маяк», как на стержень, и они копошились, постоянно меняясь местами. Гигантский «моток» пульсировал.

«Оно здесь…» — Гедимин машинально потёр озябшие пальцы, но от холода, проникшего сквозь скафандр, было не избавиться. Чем ближе он подходил к «мотку», тем сильнее мёрзли руки и лицо. Под ногами захрустело. Гедимин опустил взгляд — гравий покрылся инеем.

«Спиной к фонарям — ни кварка не видно,» — сармат потянулся к светильнику у пояса, сдёрнул кожух. Тусклый жёлтый блик еле-еле удалось разглядеть — между ним и глазами Гедимина сгустилась плотная дымка. Сармат быстро обернулся — фонари, недавно такие яркие, стали мелкими жёлтыми пятнами, почти не дающими света. «Это не свет гаснет. Это я влез в кокон,» — щёлкнуло в мозгу. Холод, видимо, просочился в череп — мысли еле-еле ворочались. Каждое движение давалось с трудом. «Влез в кокон. Зачем? А. Благодарность. Он же помог тем Сэта… открыл ворота…» — Гедимин встряхнулся и с трудом разлепил оцепеневшие губы.

— Ук-Хемман? Это ты здесь? — спросил он и едва узнал собственный голос. Ледяные когти скользнули по вискам, на долю секунды упёрлись в лоб, оставив на коже онемевшие пятна.

— Ты выпустил тех Сэта. И город дал отстроить. И работать… почти не мешал. Спасибо, в общем, — пробормотал Гедимин, глядя в темноту. — Если что-то поломается в воротах — зови. Мы много чего чинили. Посмотрим.

Ледяной коготь снова тронул висок, и сармат зажмурился. Перед глазами ярко, как наяву, встали дрожащие скалы, ослепительная вспышка на горизонте, промелькнули чёрные крейсера и оплавленные кратеры. Он вздрогнул всем телом, мотнул головой, — вспышка над скалами сверкнула ярче, превращаясь в грибовидное облако.

— Бомба… — прохрипел Гедимин — горло сдавило. — А ведь не хотел. И тут… опять то же самое…

Вспышка расплывалась, прорастая плазменными нитями, и скалы стремительно менялись, — не то лунные, не то земные, не то равнинные…

— Опять… — сармат стиснул зубы. — Я же не хотел! Нападение… Джагулы… Что им в степи не сиделось⁈

Вспышка угасла. Из темноты проступил чёткий, как по трафарету вырезанный, силуэт — Джагул с посохом погонщика. Мелькнуло лицо, гирлянды «цацек», накидка из перьев, и сармат ухмыльнулся, наконец узнав Урджена.

— Этот ни при чём, — прошептал он, качая головой. — Это — свои. А вон те, набежавшие… Мы же не вредили им. Не трогали их стойбища. Зачем было нападать⁈ Никто же не хотел…

Ледяные пальцы легонько толкнули его в лоб, и сармат ошалело мигнул. Вокруг снова шевелилась неестественно плотная темнота — и Гедимин отчётливо понимал, что пора отойти от неё подальше. Он кивнул и попятился, вываливаясь в привычный ночной сумрак. «Реактор,» — щёлкнуло в оттаивающем мозгу. «Он там один. А тут эта штука. Надо в бункер. Бегом!»

1 день Молнии, месяц Воздуха. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

Зелёный свет просочился сквозь веки. Гедимин открыл глаза и изумлённо мигнул. Он успел отвыкнуть от такого яркого свечения монитора. «Два милликьюгена,» — сверился он с дозиметром и поспешно поднялся к пульту. «Перебор. Надо прикрутить.» Он покосился на график интенсивности — по его кривой шла мелкая рябь. «А пульсация так и продолжается. Проверить, фонят ли часы. И здесь, и в бараке.»

…Гедимин смотрел в небо, провожая взглядом лучевой пучок. Он упирался в небесные складки, подсвечивая их зеленью — и молнии, сверкающие в разломах, становились ярче. Пока разряды проскакивали между «тучами», но их частота и яркость намекали, что купол над лагерем пора бы уплотнить. За ангаром душевой шумно пыхтел и ворочался гигантский «трилобит». Гедимин слышал, как он рассекает воздух хвостом и расправляет отросшие крылья. Сармат оглянулся на ангар — животное как раз высунулось из-за торца здания, насколько позволила длина тросов. «Раскачивается. Анкера пока держат, но он их расшатает. Где Вепуат, почему не следит за своим зверьём?»

Он шагнул к ангару и услышал протяжный скрип. По другую сторону здания, над куполом, прикрывающим уличный «асбестовый» цех, навис бронированный горб. Гигантский зверь поставил передние лапы на край плато и заглядывал в лагерь. На его загривке столпились Джагулы. Один из них, коротко рявкнув на остальных, выступил вперёд. Он слегка прижимал уши, но не скалился — ему явно было не по себе.

— Урджен? — Гедимин вспомнил вчерашние галлюцинации и криво ухмыльнулся. — Какая дрянь приснилась?

Джагул дёрнул ухом.

— Геджер… У вас вдоволь вашей пищи? Хватит и на нас?

Гедимин изумлённо мигнул.

— Ты о Би-плазме? — он машинально потянулся за флягой. — Ничего не путаешь? Вас же от её запаха чуть не рвало!

Урджен угрюмо оскалился.

— Холодная зелёная вода сказала так. Узнать вкус вашей еды, пока не подул новый ветер. Что ты хочешь взамен?

«Вода… Очередной сон,» — Гедимину стало не по себе. Он покосился на флягу, вынутую из кармана, и пожал плечами.

— Вам этого хватит? Всё равно же есть не будете.

Урджен, надев на посох «горшок» из чьего-то черепа, протянул ёмкость Гедимину. Сармат увидел довольные ухмылки и расправленные уши. Когда Би-плазма вывалилась в череп, каждый, как по команде, закрыл ладонью нос, но ухмыляться не перестал. Пара секунд — и Джагулы вместе с «горшком» Би-плазмы нырнули в ближайший «отсек». Зверь убрал лапы со скалы. На дне ущелья под его весом затрещал гравий. Гедимин растерянно покачал головой, глядя на почти пустую флягу. «Что сегодня с Джагулами? Что там была за вода? Зелёная и при этом холодная…»

За ангаром снова затрещали натянутые тросы — «трилобит» рвался в небо. «Где, всё-таки, Вепуат?» — Гедимин схватился за сигма-сканер. Найти никого не успел — на «юго-востоке» забулькала «гражданская сирена».

Её клёкот заглушил слова недовольного филка, но ответ Гедимин уже расслышал. За полупрозрачной стеной, напротив патрульных, стояли две группы Джагулов. Они держались поодаль друг от друга; один выступил вперёд, остальные переглядывались, угрюмо скалясь.

— Вожди говорят с вождями. Позови вождей, воин.

— Чего надо? — Гедимин шагнул к барьеру. Джагулы попятились, прижимая уши. Двое переговорщиков, рявкнув друг на друга, двинулись вперёд.

— Геджер, рука Пламени? — глухо прорычал чёрный Джагул. — Я Акарган из племени Джелег. У вас своя пища. Такой у нас нет. Есть много другой. Согласишься обменять?

Гедимин ошалело мигнул. «И эти туда же⁈»

— Урджен уже и вам рассказал свой сон? — прищурился он на Акаргана. «Когда только успел — в первом часу утра…»

Джагулы вздрогнули и переглянулись. Сармат услышал глухое рычание.

— Урджен из Хеллугов? — Акарган недобро оскалился. — Первым пришёл? Что он видел?

— Сначала скажи, что снилось тебе, — отозвался Гедимин. В груди шевельнулось что-то холодное. «Вот списал бы на дурацкие суеверия. Но слишком много странных совпадений. Сигма-излучение… Оно ведь действует на мозг. А если кто-то целиком состоит из сигма-квантов…»

Один из Джелегов издал короткий вой. Акарган рявкнул на него и помрачнел ещё сильнее.

— Акарган — не сновидец, — угрюмо сказал он. — А наш сновидец — не вождь. С ним говорила холодная река. Кто узнает вкус вашей пищи до первого ветра…

— Для того никакая вода не станет горькой, — закончил за него предводитель жёлтых Джагулов. — Акарган! Плохо говоришь — попроси другого!

— Закрой пасть, Улгех, — Акарган недобро ощерился. — Сперва найди сновидца! Сколько лет они к вам не приходят?

— Heta! — прикрикнул на кочевников Гедимин, поднимая кулак. Что Джагулы по-сарматски не понимают, он вспомнил не сразу. «А притихли,» — криво ухмыльнулся он, опуская руку. «Может, не успеют друг друга сожрать.»

— Стойте тут, и тихо, — велел он. — Сны — дело серьёзное. Я пойду к Айзеку за пищей. А вы ищите для неё горшки. Она жидкая.

«Сны — дело серьёзное,» — повторил он про себя, криво ухмыляясь под респиратором. «Не просидел бы тут год, в жизни бы такого не сказал.»

По лабораторному отсеку пройти было непросто — химический «цех» расползся на оба стола и захватил литейную станцию. Гедимин под шипение реактивов и отрывистые распоряжения главного химика протиснулся между защитными куполами и заглянул в дальний отсек. Работа шла и там — Айзек, открыв бак с Би-плазмой, разливал её по кюветам. Гедимин оглянулся в поисках подходящего контейнера.

— Отлей и мне. Джагулы просили.

Айзек изумлённо мигнул.

— Джагулы⁈ Что, зверь подцепил паразитов? Дезинсекция?

Гедимин досадливо сощурился.

— Дурацкий сон. У всех разом. Что-то про воду. Видимо, серьёзно, раз пришли с утра.

Айзек недоверчиво покачал головой.

— Ну, бери, раз серьёзно. Надеюсь, дело не к войне?

…Эти Джагулы Би-плазму нюхали впервые и носы зажали не сразу. С так и зажатыми носами они быстро склонились над ёмкостью и лизнули шевелящуюся жижу. Говорить после этого они не могли — а едва отдышавшись, быстро понесли захлопнутый горшок к «южному» склону. Звери их уже ждали, приподнявшись над краем плато. Гедимин смотрел им вслед, растерянно качая головой. «Поговорить с Вепуатом. Где он, всё-таки?»

У рощи на краю плато стояли два соединённых силуэта. Один, чёрный, несканируемый, склонился над вытянутой к деревьям рукой. Другой, пернатый и разлапистый, шевелился на его плечах. Все три пары крыльев были расправлены, две части хвоста соединились и размеренно раскачивались, плоское туловище раздулось, из-под перьев высунулись глаза и хоботок. «Ещё и эта тварь…» — Гедимин, недобро щурясь, ускорил шаг. «Что он застрял там, у деревьев? Они что, тоже готовы взлететь?»

— Ты смотри! — выдохнул Вепуат, не оборачиваясь. На существо, шевелящееся на его плечах, он даже не глядел.

— Я ведь всё пропустил. А они, выходит, готовились…

— Кто? — вскинулся Гедимин. — Джагулы?

— А? — Вепуат рассеянно взглянул на него и снова уткнулся в экран. — Полости, тяжи, выросты… железы эти… У них ведь всё готово! Вскроется со дня на день! А у меня — ни единого микроскана… Гедимин! Ты, когда смотрел вынутое волокно… А-а!

Вепуат, не договорив, махнул рукой.

— Если уж я не обратил внимания… Сейчас-то искать нечего — всё сгорело. Вот хоть бы один микроскан процесса… Надо же было всё прохлопать!

— Ты там про что? — Гедимин накрыл ладонью сигма-сканер и заглянул сармату в глаза. Ему было не по себе.

— Пусти! — Вепуат, сердито фыркнув, отдёрнул руку. — Деревья. У них полости. Видишь? Вот-вот вскроются. Что это? Для семян рано. Цветение? Почему сейчас?

Гедимин раздражённо дёрнул плечом. «Деревья⁈ Нашёл во что уткнуться…»

— Там «трилобит» рвёт канаты. Хоть один не выдержит — я ему дыру в куполе открою. Пусть летит.

Вепуат раздосадованно сощурился.

— Ничего он не рвёт. Тросы коротки. Сделал бы чуть длиннее! А-а, что с вами всеми… — не договорив, он быстро пошёл к душевой. Гедимин пожал плечами и двинулся за ним. «Сегодня все не в себе,» — он покосился на небо, сшитое по кускам непрерывными разрядами. «День, что ли, такой?»

…Живой дирижабль раскачивался высоко над крышей. Его хвост при сильном взмахе почти касался верхнего купола. Гедимин смотрел, как тросы, выпущенные на полную длину, то натягиваются, то перекручиваются, и прикидывал, как быстро «трилобиту» надоест вертеться на месте. Вепуат следил за ним с блаженной улыбкой, почёсывая бок той твари, что лежала на его плечах. Она уже даже не прикидывалась верхним слоем обшивки — руки и ноги сармата оголились и блестели жёлтыми щитками, над ними раскачивались широкие пучки перьев, собранные в крылья. Подъёмной силы, на взгляд Гедимина, у них не было вовсе — они вообще напоминали не приспособление для полёта, а плавник или даже жаберные выросты. Но Вепуат под их взмахами постоянно шевелился, чтобы удержать равновесие — крылья толкали его то вперёд, то назад.

— Скоро полетит, — отрывисто сказал он, перехватив взгляд Гедимина, и улыбнулся ещё шире. — Пойду к тем, что в бараке. Я им воды на утро оставил. Надо покормить. Интересно, они меня не забыли?

— Погоди ты, — Гедимин поймал его за ипроновое плечо и тут же получил крылом по запястью. — Видел с утра Джагулов?

Вепуат мигнул.

— А с ними что?

…На сигма-сканер сарматы смотрели вдвоём. Вепуат бормотал себе под нос что-то про ядра Сатурна и Юпитера.

— Запивают жиром со специями… М-да. Им ведь тяжело такое глотать. Вон, смотри, как он дышит…

— Могли бы не брать, раз противно, — проворчал Гедимин. — Сами пришли.

Вепуат отмахнулся.

— Нет, ты смотри! Даже детёнышам… А-а, вот как это делается — палка между зубов, и пихай прямо в горло. Хорошо, что я не Джагул… Так, немного у них осталось. Что они будут… Гедимин! Смотри!

Джагулы толпой спускались к морде сааг-туула. В его открытую пасть закинули немного мяса. Следом полетели остатки Би-плазмы. Животное захлопнуло рот, выпучило все глаза и протяжно заскрежетало, разбрасывая хвостом и лапами гравий. Джагулы уже ныряли в закрывающиеся «люки» вдоль его боков. Кому-то прищемило полу одежды. Внутри все, замерев, прислушивались к недовольному скрежету. Вепуат сочувственно хмыкнул.

— У них ритуалы, и зверю досталось, — пробормотал Гедимин, глядя, как животное роет мордой гравий, набирает его в пасть и тут же сплёвывает.

— Ага, — отозвался Вепуат. — Новый ритуал… А ведь их просто так не вводят. Что-то там серьёзное с этой водой. Зелёная и холодная… Это не может быть что-то про радиацию?

Гедимин пожал плечами.

— Черенковское свечение — не зелёное. А омикрон — не холодный. А та дрянь, что светится в токсичном тумане… В воде я её не встречал.

— Что бы там ни было, Джагулов оно напугало, — Вепуат покачал головой. — Вон, давятся Би-плазмой.

— Кет! Хепри! — раздался за спиной сердитый голос. — Биологи, мать ваша колба! Портал для Сэта кому открывать — мне⁈

Вепуат мигнул.

— Сэта… — он с тоской оглянулся на барак. Гедимин подтолкнул его в спину.

— Иди к зверям. Портал я открою.

…Красный огонь долго не гас. Уже выгорело всё топливо, даже пепел втянуло в раскалённую воронку, повисшую над поддоном, — а золотисто-белая плазма всё текла, заполняя купол. Гедимин видел, как в его свете блестят осколки на ступенях каменного «маяка» — стеклянные чашки, аккуратно разломанные надвое. Ни одной целой там не осталось.

Огненная воронка над поддоном свернулась в шар. Нити плазмы, тянущиеся от неё к куполу, наконец оборвались. Шар стремительно менял форму; секунда — и перед Гедимином стоял гуманоид с огненной гривой.

— Радостно видеть город Пламени, — Кут’тайри развернулся к реакторному куполу, тронул подвеску-«трилистник» на груди и перевёл взгляд на Гедимина. — Радостно видеть и его жрецов. Вижу, Ук-Хеммайи принял подношения благосклонно…

Гедимин покосился на обломки чашек. Мозг опять попытался высчитать воздействие, которое раскололо бы стекло именно так — одной трещиной, без сетки побочных. «Вот что это было. Приём подношений. Когда так делали местные, посуда вроде бы не билась. Кроме того случая со стеклом. Но там явно было другое. А это… это сделано специально. И главное — непонятно, как. Оно так не трескается. Исключено.»

— Тебя в Шакхе не обижали? — спросил он, глядя на торбу на плече жреца. Сэта уже сошёл с раскалённого поддона и деловито оглянулся на пылающий сторожевой пост. Полы «асбестовых» накидок свисали до земли, и верхние были чуть короче нижних — как раз настолько, чтобы наружу выглядывала полоса орнамента на подоле. В гриве жреца сверкали стеклянные бусины «с искрой». Гедимин, заметив их, еле слышно хмыкнул. «А, вот почему он голову ничем не обмотал. У него тут термоэлементы. Под одеждой, видимо, тоже. Мало накидок. Раньше надел бы шесть. И скатерть сверху.»

— Кто посмеет обидеть жреца Пламени? — Кут’тайри зубасто улыбнулся и снова тронул медальон. Его успели перевесить на рэссеновую цепочку и добавить десяток разноразмерных бусин.

— Если в городе хорошо, чего не остался? — спросил Гедимин, машинально пересчитывая «цацки» — определённо, раньше их было меньше. Кут’тайри повёл ухом.

— Я — жрец Пламени, — он указал на реакторный купол. — И я здесь, чтобы воздавать ему почести. Мастер Ишха! Готов ли ты идти?

Сноп искр ударил в гравий в паре метров от Гедимина, смотался в клубок и распрямился, превратившись в гуманоида с торбой за плечом. Поправив серебристую бахрому на груди, тот низко наклонил голову.

— Здесь Пустота никогда не была сильна. И всё равно — хорошо, что она отступила, — Ишха сдержанно улыбнулся. — Как провели эти дни ткачи из народа Пламени?

— Зэйдек спрашивал, как делать цветную ткань, — с трудом вспомнил Гедимин. — У нас там нитки двух цветов. Ты пока устраивайся… и ты тоже.

График интенсивности на экране дозиметра выписал знакомую кривую. Гедимин покосился на сигма-сканер. «Ага. Вот и Хассинельг. И толпа… кого-то. А, это какие-то Скогны.» График снова дрогнул. «Пошёл за Броннами,» — Гедимин едва заметно ухмыльнулся, глядя, как Скогны занимают помещение. «Все возвращаются в лагерь.»

Он оглянулся на крышку-конус над ближайшей шахтой. С последней проверки её никто не трогал. «Текк’ты,» — сканирующий луч упёрся в дно ущелья, где лежали так и не смонтированные конструкции. «Обещали вернуться и достроить. Осталось дождаться их. Через неделю не будет — придётся самим.»

Сканер часто замигал. Гедимин потыкал в экран, пролистывая запись. Мигание повторилось. «Вепуат?» — сармат развернулся по направлению чужого луча, зацепившего прибор. «Что за сигнал? А… Идти в столярку. Сейчас. Ну да, он там. И Хассинельг. И толпа Броннов чего-то хочет. Что там ещё? Вентиляция сломалась? Вчера ещё работала…»

Он закрыл экран сканера и ускорил шаг.

…Бронны с визгом расступились, освобождая проход. Гедимин опустился на пол, в очередной раз выругав себя за низкий потолок. «Надо же было так по-идиотски рассчитать!»

— Мастер Дим-мин, — Хассинельг, освободившийся от горы накидок и чехла на морду, всё-таки был чем-то встревожен. — Слово за тобой. Но смотри — то, что сказал Вепу-а, несправедливо. Совсем.

Гедимин оглянулся на Вепуата. Тот растерянно хмыкнул.

— А что я? Я не имел в виду ничего такого. Но, Уттунри, сам подумай…

Гедимин мигнул, переводя взгляд на ближайшего Бронна. Тот стоял чуть в стороне от остальных. Его грудь закрывал крупный, сшитый из обрезков крашеных шкур «трилистник». Такой же, но поменьше, приделали ему на шапку. Бронн прижал уши и недовольно топорщил усы.

— Как так может быть? — заговорил другой абориген, выступая вперёд. — Это здесь-то, среди Равных Куэннам? Вы с Дим-мином сами избрали его, сами отметили его для Пламени, — и что теперь говорите? Как он может уйти, если он вами отмечен?

Гедимин посмотрел на Вепуата. Тот досадливо сощурился.

— Мы не имели в виду, что он обязан кому-то служить. Тем более — нам. Тем более — быть изгнанным из города!

— Никто меня не изгонял, — отозвался Уттунри. — Служить Пламени — большая честь.

— Мастер Вепу-а говорит, что ты недостоин, — предводитель Броннов сердито фыркнул. — Слово за мастером Дим-мином. Или же мы пойдём к Пламени. Пусть оно скажет.

— И всё-таки, Вепу-а, это совсем не дело, — пробормотал Хассинельг, разглядывая пол под ногами. — Тебе виднее, но я бы так не говорил.

Гедимин ткнул Вепуата в бок.

— Что тут вообще происходит? — сердито прошипел он. — Кто-нибудь объяснит?

Вепуат шумно вздохнул.

— Происходит то, что я идиот. И не въехал в их порядки. Помнишь, мы по зиме вступились за раненого Бронна? Теперь он ушёл из города. Переезжает к нам. Насовсем. Ушёл в жрецы Пламени. Есть идеи, куда его приткнуть?

Гедимин на секунду прикрыл глаза и перебрал про себя несколько ругательств. «Мало нам было Кут’тайри…»

— К поршневым машинам подпускать нельзя, — пробормотал он. — У Сэта ему будет жарко. Уттунри! Ты что-нибудь умеешь? Рэссену ковать, например…

Вепуат пихнул его под рёбра.

— Какая рэссена⁈ У них же нет металлургии…

Бронн смотрел на сармата озадаченно.

— Его род знает толк в садах и садках, — предводитель подтолкнул Уттунри к сарматам. — Но в других ремёслах не силён.

Вепуат в растерянности поднял руку к шлему и тут же опустил.

— Сады и садки?.. У нас негде жить, Уттунри. Там жарко, тут тесно…

— Здесь места вдоволь, — предводитель широким жестом обвёл «столярку». — Все будут рады помочь жрецу Пламени.

— Ага, — пробормотал Вепуат. — В общем, спать и есть он будет тут. Наша еда ему не пойдёт. А насчёт работы… Надо подумать. Уттунри, пойдём пока с нами.

…Гедимин задвинул дверную створку и оглянулся. Бронн незаметно проскользнул мимо сарматов и теперь стоял у тропы, дожидаясь их. Гедимин заставил себя не смотреть на ангары, набитые песком и гравием, и каменные конструкции позади них. «Бронн… Вот Текк’т-переселенец был бы кстати. А что нам делать с Бронном? Тем более — с одним? В строительстве от него никакого толку. Была бы пара тысяч…»

— Уттунри, — Вепуат присел на корточки рядом с Бронном. — Держать тебя для красоты мы не можем. Из растений у нас только иглица…

Бронн навострил уши.

— Иглица в каменном холме, где мясо? — пропищал он, указывая на «курган». Гедимин мигнул. Из-за торца «столярки» эту постройку разглядеть, конечно, было можно, но в таких подробностях…

— Угу. Знаешь, как за ней ухаживать?

Бронн дёрнул ухом.

— Всё уже хорошо сделано. Она там в хорошем холоде и до мяса не доберётся. Хочешь её пересадить в погреб? Я тогда знаю, но… — он замялся и потеребил шнурки на шее. — Камня вот мне не дали. Так что — один я всё не дотащу. Если кто-то поможет…

Вепуат качнул головой.

— Пока ничего пересаживать не будем. Погреб ещё не достроен… М-да. Куда нам тебя тогда… Так. С эшку-тэй дело имел?

Его скафандр надулся, расправляя крылья, и высунул из-под перьев хоботок. Бронн отпрыгнул назад.

— Эшку? Хищные эшку? — он опасливо прижал уши. — Летучие глаза нергонов? Мы такое не растим. Еды в них мало.

Вепуат хмыкнул.

— Есть их тебе никто не даст. Если покажу, как за ними ухаживать, — справишься?

— Они же с него размером, — пробормотал Гедимин. Он уже представил, как два «трилобита», всадив когти в плечи Бронна, тащат его к обрыву. «За раз не сожрут. В хоботок не пролезет. Но если растрепать о камни…»

— Нергонские твари слушают только нергонов, — отозвался Бронн. — Меня — не будут. Могу кормить, чистить. Если они привязаны.

— Уже что-то, — пробормотал Вепуат. — Я им скажу тебя не трогать. Если бы ты был покрупнее… Стоп!

Он резко развернулся к душевой и уставился на «дирижабль» над крышей. Туун-шу надоело дёргать тросы из стороны в сторону. Теперь он «плавал» по кругу — два пролёта по часовой стрелке, два против. Бронн, проследив за взглядом сармата, издал сдавленный писк.

— Кто-то рвался в жрецы Пламени, — мрачно сказал Вепуат. — В этом зверьке внутри есть полости. Из них Кьюссы им управляли. И я туда не пролезаю. А вот ты пройдёшь легко. Идём. Буду вас знакомить.

— Во имя великого Пламени, — еле слышно пропищал Бронн, прижимая обе руки ко лбу — прямо к нашитому на шапку знаку радиационной опасности. Гедимин тихо отступил за ангар. «Из внутренней полости „трилобит“ его не вытащит. Не сожрёт. Если только у них кожное пищеваре… Да нет, чушь. Кьюссы не перевариваются — и Бронн выживет. А я… пойду-ка я подальше.»

…Двое Сэта стояли над прядильным агрегатом. Защитный купол был цел — взломать его ещё не успели. Гедимин шагнул к ним и встал так, чтобы прикрыть поршневую машину. Со вчерашнего дня её не включали, и вроде бы взрываться было нечему — но сармат помнил, что стало с первым механическим подъёмником.

— Ничего не трогать, — отрывисто сказал он. — Опасно.

Мастер-ткач шевельнул ухом.

— Мы чувствуем дыхание льда, — сказал он. — Как говорит Кут’тайри — Равные Куэннам поистине держат в руках все стихии. Мы на такую власть не претендуем. И всё-таки — что эта сложная вещь делает с асааном? Для чего ей столько нитей?

Гедимин беззвучно хмыкнул. Из-под кожуха устройство механизма практически не просматривалось — только и видны были шипы веретён и тянущиеся к ним нити.

— Она их делает, — ответил он. — Вон там, внутри, моток волокна. Это механическая прялка.

Сэта переглянулись и зашипели. Ткач хлопнул себя по запястью, сбивая пламя, и развернулся к Гедимину.

— Это вещь, на которой сидят за работой дети Пламени? Каждый прядёт свою нить? Удобно ли — в такой тесноте?

— Она сама прядёт. Все нити одновременно, — Гедимин жестом отодвинул аборигенов от станка и приподнял кожух. Сэта зашипели громче. Ишха протянул руку к нитям.

— Эта вещь ничего не делает. О чём ты говоришь? Но нити хорошие. Дети Пламени быстро учатся.

— Отойди, — буркнул Гедимин, поднимая защитное поле между Сэта и машиной. Ему было не по себе. «Надеюсь, не дойдёт до диверсий…»

Он слегка приоткрыл клапаны, не разгоняя машину до полной мощности, — и так, когда привод шевельнулся, а веретёна закачались, ускоряя вращение, Сэта отступили к стене. Их силуэты быстро размывались, превращаясь в плазменные облака. Гедимин уже думал показать им зеркало, когда облако, потускнев, превратилось в очень озадаченного Ишху. Его взгляд скользил по веретёнам и вытянутому вдоль них приводу.

— Она не путается в нитях, — пробормотал Кут’тайри. Он отступил к самой стене, но за работой машины следил пристально. Ишха что-то прошелестел, постукивая когтем по когтю. Гедимин перекрыл клапаны и встал у механизма, настороженно глядя на аборигенов. «Машина должна работать круглые сутки. Стоит она тут, у гнезда Сэта. Куда, если что, её можно перенести? В реакторный бункер?»

— Это достойная уважения вещь Пламени, — Ишха сложил руки в почтительном жесте. — Оно покровительствует мастерам. Прости, что оторвали тебя от работы, мастер Хеттийиррн. Работай в покое.

Дверь склада закрылась изнутри. Гедимин, досадливо щурясь, опять включил агрегат. «Вот я решил, что они испугаются. А им, похоже, интересно. Было. Пока я их не спугнул… Так. Ладно. Работа сама себя не сделает. Для начала нужна станина…»

Пол под ногами едва заметно колыхнулся. Вдалеке — с трёх сторон одновременно — что-то грохнуло, и Гедимин услышал бульканье «гражданских сирен».

…Над холмами горел световой гейзер, и взлетевшая над плато дуга в сверкающих пластинах отражала его сияние. Это было первым, что увидел выскочивший из ангара Гедимин — как гигантский блестящий змей выгибается над скалами и снова ныряет в них. Кто-то вскрикнул, сармат обернулся — и успел увидеть хвост второго, уходящий в землю.

— Сканер! — крикнул Гедимину Айзек. Он стоял посреди коридора, глядя на запястье. Сармат посмотрел на сканер и ошалело замигал. Толща земли рябила от излучения, идущего со всех сторон. Длинные полосы ряби сползались к Сарматскому холму. В первые секунды Гедимин насчитал десяток Текк’тов, потом луч разошёлся шире, накрыв всё плато. Оно кишело гигантскими змеями, и от их движения под ногами шевелился гравий. Ещё пара секунд — и огромная сверкающая голова всплыла из-под земли в считанных метрах от Гедимина и нависла над сарматом. Тот опустил бесполезный сканер и судорожно сглотнул.

— Кто может, тот здесь, — прогудел Текк’т, глядя на Гедимина в упор. — До нового ветра. С ним уйдём. Сейчас — Куэнн-работа. Есть? Нужна?

Гедимин поспешно закивал. Сердце сделало несколько лишних ударов. «Пришли. Не зря ждал.»

— Есть. Много, — прогудел он в ответ. — Внизу. Собирать куски в целое. Меня возьмёте с собой.

Текк’т молча втянулся в скалу так, что наверху осталась только раскрытая пасть. Шагнуть в неё Гедимин не успел — ещё один змей выглянул из гравия.

— Куэнн-работа — собирать? Вся? Не лепить?

Гедимин мигнул. Его взгляд упал на сохнущую в коридорах глину. Сердце снова сделало лишний удар. «А ведь верно. Пока одни собирают корпуса, другие… сырья с запасом — на реакторы точно хватит.»

— Лепить — надо, — твёрдо сказал он. — Мешать тройной камень с глиной. Покажу, что делать. Жди тут.

Модели каждой детали реакторного зала уже месяц как лежали в потайной нише бункера.

…Быть в двух местах одновременно Гедимин не мог — и даже сигма-сканер помогал слабо. Взгляд намертво прилипал к стыкуемым конструкциям под сводом пещеры — или к огромному кому тектона и золотой глины, который перекатывался по ущелью из конца в конец. С обрыва за ним, взволнованно махая руками, следили Скогны. Куда делись Бронны, Гедимин не выяснял — он и на ком-то еле успевал взглянуть.

— Это — сюда! — крикнул он Текк’ту, на витках собственного тела спускающему массивную плиту. Ещё одна деталь встала на место.

…Из пасти Текк’та Гедимин практически выпал — и так и остался сидеть, привалившись к валуну и глядя куда-то расфокусированным взглядом. В ушах гудело.

— Два корпуса, — прошептал он размытому чёрному силуэту — то ли на горизонте, то ли в паре шагов от него. — Главный и вспомогательный. Основные конструк…

— Да уж наверное, — раздался над головой недовольный голос Айзека. Кто-то сдёрнул щиток с воротникового клапана, и в скафандр Гедимина вылилась фляга холодной воды. Сармат блаженно зажмурился.

— Вот дела… — пробормотал где-то рядом Вепуат. — А ему так не вредно?

— Вредно, — буркнул Айзек. — Но ты его поди вытащи. И потом — время не терпит. У нас неделя — выжимаем всё, что можем. Два корпуса за день… Неплохо.

— Они там ещё что-то лепили, — сказал Вепуат. — Вон, глыбы на дне. Здоровенные!

— М-да, — Айзек, обогнув Гедимина и соседний валун, заглянул в ущелье. — Тройной тектон, золотая глина… В принципе, понятно, что это. Интересно другое — почему глыб две. И почему такое соотношение размеров.

Гедимин, открыв выпускной клапан, кое-как поднялся на ноги и потыкал в сигма-сканер. «Плотность сырья. Не проверил же… А нет, всё нормально,» — он довольно сощурился. «Хоть кому-то объяснишь — и он делает. И делает правильно.»

— Гедимин! — Айзек чуть повысил голос. — Там, внизу — заготовка под корпуса реакторов. Это понятно. Отделённая часть — это что? Особенности техпроцесса?

— Реактор, — отозвался Гедимин. — Пробный корпус.

Айзек странно булькнул. Гварза — тут и он был, только стоял молча — с присвистом выдохнул и шагнул к Гедимину.

— Пробный? Что это значит?

«Началось…» — Гедимин угрюмо сузил глаза. «Негуманоиды — понимают с полужеста. Этому час долбишь — как пальцем о гранит. Как они с Куэннами общались⁈»

— Пробный. Проверка особенностей сырья, — буркнул он. — Что непонятного? Два месяца посмотрим, как себя ведёт. Если нормально — делаем корпуса.

— Два месяца? — переспросил Гварза, недобро щурясь. Его глаза потемнели.

— Двух мало, — буркнул Гедимин. — Надо бы четыре. Это реактор. Пойдёт деформация…

— Sa hasu! — Гварза грохнул кулаком о кулак. — Айзек! Твой подопытный в своём уме⁈

Гедимин только и успел удивиться и лениво прикинуть расстояние до его шлема. Айзек уже стоял между сарматами, расправив плечи и сердито шипя. Чуть в стороне приглушённо ругался Вепуат — его скафандр рвался в полёт и норовил кого-то укусить.

— Айзек, не лезь, — сказал Гедимин, устало щурясь. — Гварзу надо бить. Так устроен.

Гварза ощерился в ответ.

— Если мозгов хватает только на это…

Гедимин сам не ожидал, что его удар достигнет цели. Когда Айзек успел шагнуть в сторону, он так и не заметил. Видимо, этого не ждал и Гварза. В следующую секунду он лежал на земле, а Гедимин, ошалело мигая, сидел на его груди и смотрел на свороченный набок респиратор. Глаза Гварзы под маской закатились и замерли, щиток изнутри забрызгало кровью.

— Ну вот, — в наступившей тишине сказал Айзек. — Теперь, когда все успокоились, можно и поговорить. Опыты в самом деле придётся отменить. Время поджимает. С первым ураганом Текк’ты исчезнут до конца месяца. Хорошо бы к этому времени иметь хотя бы корпуса реакторов. Не говоря обо всём остальном.

— Да живой он, — прошептал Вепуат Гедимину в наушник. Он выпустил руку Гварзы, всё ещё бессильно обмякшую, и выпрямился. Гедимин заглянул под лицевой щиток — веки сармата начали вздрагивать. «Да чтоб вас всех…» — он, морщась, выпрямился и выразительно пожал плечами.

— Ладно. Под твою ответственность. Развалится — ко мне не бегать.

— Ты накопил много данных по тектону, — сказал ему в спину Айзек. — И по смеси с глиной. Так что опасаться нечего…

Гедимин, не оборачиваясь, шагнул за угол. Уже из «шлюзовой камеры» цеха, сквозь вентиляционный лючок, он слышал, как ворочается Гварза, и ему помогают встать. «Данные по тектону…» — сармат угрюмо сузил глаза. «Первые реакторы они с Гварзой так же строили? Понятно, почему там всё взрывалось.»

…Прошуршала и коротко стукнула входная дверь. Гедимин, не оборачиваясь, ухватил щипцами вторую заготовку. Сквозь удары молота и шипение раскалённой рэссены пару раз пробились странные потрескивания и клёкот. Потом за спиной шумно вздохнули.

— Как тебе новая наковальня?

Гедимин покосился на ярко-оранжевую поверхность в пятнах нагара и пожал плечами.

— Пока не развалилась.

Он бросил заготовку в дымящееся ведро. Повалил пар. «Воды мало. Надо бы долить,» — шевельнулось в мозгу.

— Как много странных новшеств, — пропищали где-то внизу. Гедимин наконец обернулся. Вепуат стоял посреди коридора и ближе подойти не мог — мешали расправленные крылья. С них, топорща спинные щитки, свисали летучие «трилобиты». Их шлейки Вепуат прикрепил к поясу, но животные и так никуда не рвались. Рядом с сарматом стоял, оглядываясь по сторонам и прижимая уши, низкорослый Бронн.

— Главное святилище Элидгена, — с ухмылкой сказал ему Вепуат. — Ну, из тех, куда тебя пустят. Главный храм нашего верховного жреца. Ну, и он, естественно, тут. Уже священнодействует.

Гедимин досадливо сощурился.

— Чем пороть чушь, принёс бы воды!

Вепуат заглянул за печь и обернулся к Бронну.

— Вон то ведро дотащишь? Ну, хотя бы пододвинь.

«Трилобит» на левом плече переполз повыше.

— Держи, — Вепуат придвинул ведро к защитному куполу над кузницей. — Хорошая проверка для наковальни. Прочные всё-таки кости у сааг-туулов… Гварза, кстати, очень зол.

Гедимин фыркнул. Смотрел он только на остывшую заготовку. «Промахнулся на три миллиметра. Ну ладно, срежем…»

— Айзек уверен — ничего там не перекосится, — продолжил, помолчав, Вепуат. Гедимин снова фыркнул. Жало лучевого резака коснулось металла, снимая микронную стружку. Сармат сгрёб рэссеновые крошки и высыпал на раскалённый до рыжего свечения ком.

— Я могу растить нергонские грибы, — пропищал Уттунри, заглядывая в проём между печами. — Не знаю, для чего они тут. Но это они, да? Нужны только споры, тепло и вода. Сделать дырку в дереве…

— Погоди с грибами, — перебил его Вепуат. — Может, и посадим. Со временем. Пока что надо тебе поладить с туун-шу…

— Нергонский зверь меня не подпустит, — Бронн опустил усы. — Я — не Равный Куэннам. А он огромен и свиреп.

Гедимин выдернул из печи металлический комок, протянул его вдоль каменной кромки, сминая в полосу, и перебросил на рог наковальни, на ходу подгоняя по форме. «Работать. Не отвлекаться. Слишком много всего за сегодня. Твоё дело — станция. И этот станок. Чертежи есть. Что-то да получится.»

2 день Жизни, месяц Воздуха. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

Камень под ногами задрожал, когда Гедимин выбирался из реакторного бункера. Ещё пара секунд — и из ущелья донёсся протяжный низкочастотный гул. Сармат покосился на душевую, куда так и не успел зайти, и ускорил шаг.

…Жилой корпус монтировали быстро, — однообразные перекрытия, грузовые шахты, лестничные пролёты… Гедимин краем глаза смотрел на сигма-сканер — на две «башни» посреди ущелья. Текк’ты лепили корпуса реакторов, как глиняные горшки, — один обернулся вокруг, другой забрался внутрь, и два тела своими витками разминали пластичный камень. «Реактор цельнолепной,» — мелькнуло в мозгу Гедимина. «Только на Равнине такое и сделаешь.»

Он старался не думать, как будет подгонять корпус до миллиметровых допусков, — а делать это предстояло именно ему, тут сомнений не было. «Уложатся в сантиметры — уже хорошо. Дальше… ну, время у нас будет,» — он подавил вздох. «Ещё один месяц пропадает впустую. Что у них на этот-то раз? Какие запреты?»

…Сигнальный светодиод замигал. На голограмме схематический колодец соединил края двух реальных — прорытого к поверхности и только что уложенного на верхушку огромной сферы. Гедимин облегчённо вздохнул и резко махнул рукой. Теперь ему оставалось только смотреть, как Текк’ты виток за витком наматываются на собранную полусферу, и слушать шкворчание плавящегося и застывающего камня.

— Тут всё? — гигантский змей выглянул из-под витка сородича. — Сложных камней больше нет. Есть щиты. Их нести? Ставить по кругу?

Гедимин качнул головой.

— Нет. Это завтра. Сейчас… — он, запнувшись, потёр плечо. Мышцы ныли так, будто он сам перетащил жилой корпус по частям в пещеру.

— Куэнн-работа? Другая? — Текк’т навис над ним, приоткрыв гигантскую пасть. Гедимин кивнул.

— Наверху. Мять двойной камень, мешать с глиной. Будет много лепки.

…Он прикусил внутреннюю поверхность щеки. Боль и солёный вкус во рту разогнали наплывающий туман. Гедимин шагнул к двум жёлтым цилиндрам, тронул «бетон» дрожащей рукой. «Реакторы из камня. Раньше бы кто сказал — не поверил бы.»

Сюда ушло много тонн золотой глины — тектон сверкал, пропитанный её «блёстками», и Гедимину представился зелёный «огонь» внутри и изжелта-зелёное сияние сквозь стенки. О том, что камень непрозрачен, он вспомнил не сразу. «Допуски,» — «ремонтное чутьё» вместе с памятью о расчётных параметрах наконец проснулось, и сармат едва заметно сощурился. «Везде оставлено больше, чем надо. Ну да это к лучшему…»

Он настраивал увеличение сканера, пристально глядел на экран, пытаясь заметить медленную деформацию материала. Тектон, даже отлежавшийся, только что кардинально изменил форму, теперь должна была пойти усадка. Гедимин высматривал неравномерности, слабые места, миллиметр за миллиметром двигал сканирующий луч вслед за ладонью. Застывший камень холодил пальцы. «Снять перчатку? Может, чувствительность возрастёт…»

— Гедимин! — донеслось с холма. Над обрывом стоял кто-то из филков и махал рукой на «юг». Гедимин досадливо сощурился.

— Занят. Сканирую.

— Вепуат очень просил, — отозвался филк. — Там прилетели.

Поднимаясь на плато, Гедимин гадал, как он умудрился не услышать рёва летящего Кейланна и — особенно — грохота при сбросе скорости. Тут же раздалось громкое шипение, а за ним — незнакомый шелестящий голос и электрический треск. У душевой, вертя головой во все стороны, стоял Хассинельг. Увидев Гедимина, он радостно ухмыльнулся и замахал посохом и хвостом.

— Сюда! Уттунри, да вылезь ты оттуда! Тебе такая честь, а ты…

— Гедими-ин! — донёсся из-за ангара придушенный голос Вепуата. — Эти узлы… ты их как затягивал⁈

В полуметре над землёй, почти касаясь её прижатыми лапами, висел туун-шу. Тросы, удерживающие его, витками валялись вокруг. Вепуат сидел на земле, собрав их в кулак, и пытался свободным когтем поддеть узел на лапе. Под скатом крыши, упирающимся в гравий, что-то шевельнулось и тут же замерло.

— Ты что, его отвязываешь? — Гедимин едва заметно сощурился — «опять его куда-то несёт…». — Он же опять начнёт…

— Он под присмотром, — донёсся со спины туун-шу трескучий голос. — Тут есть кто-то, способный развязать верёвку?

Вниз свесилась узкая морда с тройными челюстями. Из затылка и шейных позвонков торчали длинные отростки. Между ними с сухим треском проскочила искра.

— Это он? — похожий голос донёсся с крыши. На её скате, пристально глядя на «трилобита», сидел очень тощий шестилапый ящер. К конечностям прижимались сложенные перепонки. Тонкие шипы вдоль хребта искрили и потрескивали.

— Клеймо срисовано точно, — отозвалось существо со спины туун-шу. — Он. В тот год я готовил двоих. Этого забрали в Джеру.

Гедимин освободил третью лапу «трилобита» и смотал уже ненужные тросы. Животное шевельнулось, но громкий треск заставил его замереть. Ящер прошёлся по его спине и остановился у «люка», ведущего во внутреннюю полость. Он небрежно стукнул когтями по пластинам. Гедимин думал, что туун-шу ничего не почувствует, но в следующую секунду «люк» медленно приоткрылся. Ящер заглянул под пластину, что-то протрещал и нырнул внутрь.

— Зверь сильно обгорел, — тот, кто сидел на крыше, расправил перепонки и спланировал к Вепуату. Сложив крылья, он заглянул «трилобиту» под брюхо и, привстав на четырёх лапах, провёл передней по брюшному панцирю.

— Ты говоришь — бросили привязанным? — ящер повернулся к Вепуату. Между его шипами снова проскочила искра. Вепуат угрюмо кивнул.

— Он был ранен. Подбит. Так и оставили. Даже кровяных камней внутри не было.

— Камень не в полости, — донеслось из-под приподнявшейся брюшной пластины. — Повезло, что вовсе не выпал.

Вепуат вздохнул.

— Он же в полости не пускает. Закинули, куда достали.

— Теперь будет, где надо, — «люк» на брюхе туун-шу закрылся.

— Был ранен и брошен… — пробормотал ящер, высматривая что-то на морде «трилобита». — Киф! Внутри что-то оставлено?

— Обрезки верёвок, — его напарник высунулся из-под боковой пластины. Гедимин мигнул. «Носится по зверю, как по кораблю. Там что, внутри настолько пусто?»

— Он горел снаружи. Внутри ничего не задето, — существо втянуло голову в «люк», и он захлопнулся. Второй ящер встряхнулся всем телом, разбрасывая трескучие искры.

— Сэта. Не имели намерения убить. Но с такими ожогами — умер бы.

Вепуат мрачно кивнул.

— Он даже не вырывался. И весь дрожал. Часто Кьюссы так бросают своих зверей?

— Наше дело — подготовить, — отозвался ящер. — Отдать кому надо и получить плату. Платит Джера хорошо. Значит, должен был умереть…

— Это их трофей по праву, — вмешался Хассинельг; он был чем-то обеспокоен — посох в руке то вспыхивал, то гас. — И ничей больше. Кто бы там за него ни платил.

— Киф! — ящер дёрнул спинными шипами, издав громкий треск. Туун-шу выпучил на него глаза.

— Иду, — из «люка» на спине высунулась голова и тут же скрылась. Туун-шу внезапно раздул бока и выпустил все крылья. Пару секунд спустя он медленно стравил воздух и всё втянул.

— Летать он может, — сказал Киф, выпрыгнув из брюшного «люка». — Дело за всадником.

Он привстал на четырёх лапах, внимательно глядя на сарматов. Хассинельг беспокойно зашевелился.

— Так ты берёшься? Это их трофей…

Шипы на спине существа затрещали.

— Платы за зверя не возьму. Трофей — пусть будет так. Что у вас с Кьюссами — всё равно. Хигесгу не нужны проблемы. Ты платишь — я учу. Кто всадник? Ты? Он?

Гедимин покосился на Вепуата. Он давно видел краем глаза что-то белесое, намотанное на броню, но только теперь заметил, что крылья скафандра плотно прижаты к нему защитным полем. Они ещё трепыхались и скрежетали по металлу — существо пыталось вырваться из кокона.

— Всадник — я, — сказал Вепуат. — Здорово будет летать на этой штуке. Чем ты берёшь плату?

Киф привстал на последней паре лап, вытянувшись во весь рост, и смерил сармата взглядом.

— В полости не влезешь. Нужен второй.

— Уттунри! — Вепуат заглянул под скат крыши. — Видишь? Я говорил, что без тебя не обойтись. Вылезай!

— Карлик? — существо подалось в сторону, разбрасывая искры. — Таких, как ты, не учил. Карликов тоже. Плата огненным камнем. Другого не возьму.

Хассинельг возмущённо фыркнул и махнул посохом. Существа с шипением отпрянули.

— Обещали же взять вещами!

— Камень — вещь, — отозвался кто-то из ящеров, разворачивая крылья. Вепуат шагнул вперёд, придерживая Хассинельга за руку с посохом.

— Потише с этой штукой! Огненный камень? Сколько тебе нужно?

— По тёплому камню за каждый день, — ответило существо под гневное фырканье стража. — И пусть мне дадут тут место, большой кувшин и жаровню на все эти дни.

Гедимин мигнул. «Ещё и Хиг сюда переселяется? Ну да, разумно… Куда его засунуть-то?»

— Жаровню и кувшин найдём… — начал было Вепуат, но Хассинельг тут же перебил его.

— Тик-Кифахси! Ты где взял такую цену⁈ Иди и скажи её Кьюссам — пусть посмеются!

По шипам ящера с треском пробежали искры.

— Не хочешь платить — учи зверя сам. А мы летим в Хигесг.

— Ну-ну, лети, — страж махнул посохом, указывая на купол над холмом. — Кто тебя сюда принёс, помнишь?

— Без тебя доберёмся, — протрещал Хиг, расправляя перепонки. Гедимин дёрнул пальцами, включая подпитку защитного поля. «Они электрические. Надо лишний слой, сразу не порвут…»

Он успел увидеть прыжок с расправлением крыльев — и с пятиметровой высоты кувырок и пикирование под скат крыши. Над душевой повисло, распустив светящиеся щупальца, облако плазмы. «Трилобит» с грохотом сомкнул все пластины, втянул выступающие части и мелко задрожал. Вепуат досадливо хмыкнул.

— Э-эй! Воины Сэта! Осторожнее со зверем!

Облако из ослепительно-белого стало багровым. Сэта, быстро принимая гуманоидный облик, спустился по скату крыши. За ним неторопливо слезли ещё двое. Каждый прошёл по тому «склону», под которым сидели Хиги, и Гедимин услышал три громких треска. Хвост, торчащий из-под крыши, втянулся в щель.

— Ты кого сюда привёл, страж? — Сэта повернулся к Хассинельгу. Тот вскинул посох и нервно ухмыльнулся.

— Они не нападали. Они не враги. Не жги их.

— Они были непочтительны со жрецами Пламени? — Сэта заглянул под угол крыши. Там снова что-то затрещало. Из-под другого ската выглянул Бронн. Глаза у него были круглые и широкие.

— Я думаю, — громко сказал Вепуат, подходя к «убежищу», — это всё из-за неудачных слов. Из-за них все встревожились. Никто не был непочтительным. Мастер Киф хотел за свою работу получить два больших огненных камня, так?

— Два… — донеслось из-под ската крыши вперемешку с шипением и треском. — Два горячих камня. И воду на каждый мой день. А на каждый восьмой — купальню. Пернатый жрец! Мы видим, что у тебя хорошие воины. Отзови уже их и дай нам выйти!

— Да кто вас держит? — Хассинельг широко ухмыльнулся. Сэта оглянулись на него, и он снова прикрылся посохом.

— Если кто-то будет враждебен или непочтителен, зови нас, не медля, — сказал их предводитель, отходя к сторожевому посту. Гедимин оглянулся на «трилобита» — тот перестал трястись, но глаза так и не открыл.

— Почему всегда надо начинать с угроз? — ящер, настороженно озираясь, выбрался из щели. Хассинельг фыркнул.

— Почему всегда надо задирать цену? Я вам говорил ещё в Хигесге — жрецы Пламени шуток не любят. Два горячих камня — и ни обломком больше. И жаровню им не давайте — нечего!

Вепуат оглянулся на Гедимина и выразительно развёл руками.

— Жаровен и кувшинов тут достаточно. Воды тоже. А место, мастер Киф, выбирай сам. В зданиях тесно, но можно поставить прозрачный шатёр.

— Поживу в каменном, — Киф заглянул в только что покинутое убежище. — Два горячих осколка, и ни одним меньше — и мы договорились. И ты, и карлик, — готовьтесь на завтра, к первому свету. Большого зверя без меня не трогай. Тот, что на твоих плечах, — он у тебя давно? Кто-нибудь учил его?

Вепуат помотал головой. Гедимин мигнул. «Как он опознал… Да тут любой опознает, когда оно сквозь поле рвётся!» Существо — бывший слой брони — со скрежетом ворочалось под коконом, пытаясь расправить крылья.

— Зачем ты его так связал? — Хиг вскинул лапу-крыло. Кокон растаял. Чёрная разлапистая тень рванулась было вверх, но воздух на её пути затрещал и зажёгся синим огнём — и «скафандр» упал, подёргиваясь, на гравий. Сверху опустился Хиг. Секунда — и он выпрямился, сжимая в руках чёрные загнутые крючья-лапы. Они у «скафандра» всё-таки были — две пары, одна — под верхними крыльями, другая — между средними и нижними.

— Шлею, — отрывисто скомандовал Хиг. Вепуат только и успел мигнуть. Два существа скрутили «скафандр» и уложили его на спину. Его лапы-крючья попарно были обмотаны шлейкой, крылья — прижаты к длинному плоскому телу. Хиг привстал на четырёх конечностях, протягивая Вепуату конец ремешка с петлёй.

— Так и держи. Крылья не трогай. Не любит. Давно он летал? Дай размяться. Шлею не отпускай.

Вепуат, ошалело мигая, надел петлю на руку и зажал шлейку в ладони. Хиги расступились. То, что было обшивкой скафандра, рывком перевернулось брюхом вниз и раздулось, из плоского становясь округлым. Все перья легли на свои места. На скафандр оно больше не походило, — обычная шестикрылая тварь, только не пёстрая, а однотонно-чёрная. Вепуат щёлкнул языком, натянул шлейку, подставил предплечье и охнул от внезапной тяжести. Новый «трилобит» на его руке еле-еле поместился. Крыло улеглось на шлем.

— Команды помнит, — сказал один из Хигов, разглядывая «зверя». — Учил по-Джагульски? Крылья больше не связывай. Дурит? Это после спячки. Как следует разомнётся — успокоится.

— Ага, — кивнул Вепуат, глядя, как «трилобит» ворочается на руке. Места ему не хватало, «опора» покачивалась, — существо, выждав ещё немного, поползло на плечи и уселось там, обхватив Вепуата четырьмя когтями. «Вот так оно и держалось,» — подумал Гедимин. «Два крюка на ключицах, два на поясе. Только мы их не видели под перьями.» Он покосился на свою броню — ничего лишнего из неё не растёт? — и облегчённо вздохнул.

— Там будешь жить? — он заглянул под скат крыши. — Не тесно?

Он потрогал камни. «Холодно. Даже с жаровней — у меня бока мёрзли бы. Какую-то выстилку надо…»

— Пусть это место не трогают, — наспинные шипы Хига затрещали громче. — Оно моё на все эти дни. Хочешь помочь, жрец, — поищи кувшин и жаровню. Страж, ты доволен?

Хассинельг перехватил посох второй рукой и опустил его параллельно земле.

— Ты только не забудь свои слова, Тик-Кифахси. Не тяни со сборами. Завтра затемно я приду за тобой в Хигесг.

…Когда три существа исчезли, Гедимин ещё долго разглядывал дозиметр. Лучше было смотреть на приборы или на огромного «трилобита», снова набирающего высоту и повисающего над крышей. За спиной то пощёлкивало, то трещало, — оживший скафандр разминал крылья. Вепуат гонял его на шлейке по кругу, «ловя» на вытянутую руку. Иногда Гедимин слышал возглас «Tza!» и отрывистый хлюпающий звук — существо глотало заработанный кусок мяса.

— Геджер… — над обрывом приподнялся бронированный горб сааг-туула. Из-под его брони выглядывали кочевники. Гедимин криво ухмыльнулся.

— Всё спокойно. Вепуат возится со зверьём.

— Видел, — погонщик перебрался на загривок животного — оттуда обзор был лучше. — Наши тоже просыпаются. Тут будет жить Хиг?

— С ними-то вы не грызётесь? — Гедимин запоздало вспомнил о сложных местных традициях и недовольно сощурился. Джагул коротко рявкнул.

— Племя Хеллуг помнит свои клятвы. Пусть живёт. Вы решили всех тут собрать? Карлики, Сэта, Хиги… Другие тоже придут?

Гедимин пожал плечами.

— Увидим.

Джагул издал рокочущий вздох.

— Кьюссы хвалятся, что у них так было. Раньше не верил. Отдашь Хигу камни? Те, что пообещал?

Гедимин хмыкнул.

— Само собой.

— Мог бы заставить силой, — сказал Джагул. — Хиги, когда их мало, слабые. Жмутся по щелям. Зря не стал пугать дальше. Они бы всё сделали. Безо всяких камней.

Гедимин поморщился.

— Они нам не враги. С ними можно по-хорошему.

— Зря. Камней жалко.

Гедимин молча наклонился и стал выгребать из-под ската гравий. Камни, расплавленные потоком плазмы, зашипели, застывая. «Жаровня вот такой высоты… И, наверное, какие-то припасы. Хватит ему капсулы такой ширины?»

— Джаарган снился, — донеслось из-под обрыва вслед за шумным вздохом и стуком падающих камешков. — Обещал вернуться с первым ветром. Говорит — многие придут. Все, кто дождался. Теперь им есть, куда приходить. Передай Пламени — мы благодарны. Мы — его племя.

Гедимин, растерянно мигнув, попытался выпрямиться — и врезался плечом и макушкой в края крыши. Когда он, ощупывая треснувшую обшивку, выбрался из «капсулы», сааг-туул уже лежал внизу, а на его спину выбрались дрессировщики «трилобитов». Урджен исчез.

«Ничего не понимаю в их традициях,» — Гедимин растерянно пожал плечами. «Кто вернётся, как вернётся… Би-плазму больше не просят — уже хорошо. И той, что съели, не отравились. Тоже неплохо.»

…Остатки светлого волокна Гедимин отдал «оператору» педальной прялки. В механическую было загружено тёмное. Гедимин краем уха прислушивался к её гулу, собирая массивную раму нового станка. С ним можно было возиться спокойно, сармата никто не дёргал, — за филками-ткачами следил Ишха. Они осваивали двуцветное плетение и как раз бились с намоткой основы, — на ближайшие пару дней им было не до Гедимина. Ишха тоже был занят и почти не косился на прядильные агрегаты. Гедимин думал, что, возможно, схему педальной прялки уже изучают «инженеры» Аса’ана и Шакхи.

Зашуршала дверь. Следом раздался треск — что-то пернатое встряхнулось всем телом.

— В таком облике оно теперь и останется?

«Айзек?» — Гедимин выглянул из-за печи. Командир входил в цех вслед за Вепуатом, на ходу разглядывая «трилобита». Существо таращилось на него в ответ и щупало хоботком воздух.

— Ему теперь нужно видовое название, — сказал Айзек. — И, возможно, партнёры. Что у него с размножением?

Вепуат смущённо разглядывал пол.

— Пишут — оно может и само… ну, в сезон.

Айзек хмыкнул.

— То есть — через год соберём стаю? Говоришь, дрессировке оно поддаётся…

Вепуат сердито фыркнул.

— Айзек, я сам ничего не знаю! Оно с меня только-только слезло.

«Скафандр» хлопнул крыльями. Вепуат, рассеянно протянув руку, почесал подставленный бок.

— Ну что ж, — Айзек слегка отодвинулся и смерил их обоих задумчивым взглядом. — Инструктор у тебя теперь есть. Спорные моменты разъяснит. А у нас зарождается малая авиация… Первое занятие — завтра?

Вепуат поморщился.

— Если Кифахси прилетит.

— Прилетит, — заверил Айзек. — Хигам, как ты знаешь, не нужны проблемы. Хм… Интересно, откуда они берут огненные камни? Видимо, это сырьё ценно для них…

Вепуат пожал плечами.

— У Кьюссов, скорее всего. Там вроде бы давняя торговля. Они Кьюссам — зверей, те им — кейек и всякое такое…

Айзек едва заметно ухмыльнулся.

— Есть вероятность, что у Кьюссов больше не будет лишнего кейека. Аса’ан разорвал союз и мириться не спешит. А другие города и так не рвались союзничать. М-да, любопытно…

Гедимин отвернулся к полусобранному станку. «К чему он там клонит? Не к каким-то очередным… традициям? Слишком их много на одного меня.»

— Занятия? — донёсся из-за печи растерянный голос Вепуата. — Ну вон, ткачи занимаются. Я ведь сам в этом деле ни…

— С ткачами понятно, — перебил его Айзек. — Я про металлургию. Вы вроде собирались осваивать ковку рэссены? Даже притащили какие-то странные штуки. Все, кроме одной, так и лежат под стеной.

Гедимин покосился на костяную наковальню, задвинутую в угол. Верхний слой потемнел, но, когда сармат попытался его соскоблить, выяснилось, что он накрепко спёкся и поддаётся только лучевому резаку. Рэссеновая заготовка, разогретая до пластичности, после обработки на такой кости никакими ошмётками не покрылась — обожжённый слой и впрямь держался очень прочно. «Если не пачкает металл чешуёй — пусть лежит,» — решил Гедимин. «Можно даже обжечь кость целиком.»

— Гедимин! — Вепуат заглянул за печь. — Тут ведь все вопросы к тебе. Я-то не кузнец.

Сармат мигнул.

— Чего надо? У вас там литейная станция. До сих пор вы…

Айзек раздражённо вздохнул.

— Тески! У вас куча интересных дел. Но ведь и работу никто не отменял. Ты дашь филкам основы ковки? Или чего-то ещё не хватает?

Гедимин пожал плечами.

— Присылай. Дам.

«Две пары рукавиц, наглазники…» — думал он про себя, оглядываясь на стойку с инструментами. «Рукоятки достаточной длины, но разлёт ошмётков… Пару вёдер воды про запас. Одно — для работы, два — на всякий случай.»

…Двое филков разглядывали свои руки в «асбестовых» рукавицах. Ещё двое опасливо щурились на них издалека сквозь наглазники из чёрного «стекла». На четверых снаряжения хватило — даже соорудили фартуки из цельных асаановых полос. «Набедренные повязки,» — хмыкнул Гедимин, оценив сооружённое. «Ладно, всё-таки защита.»

— Вепуат, ты кровяной камень принёс? — тихо спросил он. Вепуат за спиной звенел инструментами; обернувшись, Гедимин увидел, как он привязывает «трилобита» к опустевшей стойке.

— Принёс-принёс. Ты так уж сразу их не хорони, — сармат криво ухмыльнулся. — Тут всего-то полторы тысячи градусов. Стекло никого насквозь не прожгло — и рэссена не прожжёт.

Гедимин угрюмо сузил глаза и поднял мешочек с рудой.

— Этот минерал все видели. Кто-то даже собирал, — сармат достал крупную рэссеновую «каплю», чёрную от шлака. — Металл внутри. Всё это — соли. Восстановить их мы не можем. Надо удалить. Температура плавления…

3 день Металла, месяц Воздуха. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

Корпуса реакторов Гедимин сканировал с вечера, тщательно, по миллиметру, прощупывая каждую монолитную обечайку, и был уверен, что ничего не пропустил. Но даже сейчас, стоя на дне пещеры, он едва заметно вздрагивал, когда корпус попадал под сканирующий луч — и с трудом удерживался, чтобы не начать процедуру с начала. Отвлекаться было некогда. Наверху Текк’ты разминали камень, формируя коридоры оттока и перекрывающие их плиты. Внизу ложились одна на другую пластины внутреннего слоя обшивки. Текк’ты, с двух сторон высовываясь из каменных стен, ставили новые щитки в общий ряд — по одному с каждой стороны, по два одновременно, и Гедимин, отвлекаясь от сканера, чувствовал, как его глаза разъезжаются. Когда «обшивали» вспомогательный корпус, он волновался чуть больше; сейчас, убедившись, что строители освоили процесс, немного успокоился. Купол обшивки рос быстро, прикрывая внутренние своды, цистерны водохранилищ, изгибы внутренней вентиляции. Гедимин смотрел, как на экране сканера из бесформенного кома вырастает короткая труба со сложными прорезями, и думал о главном корпусе станции.

Замыкающий элемент купола лёг на его макушку. Текк’ты замерли. Гедимин «осветил» конструкцию лучом сканера и махнул рукой. По пещере прокатился гул.

— Говорить-Асгаан, — один из гигантских змеев навис над сарматом. — Сейчас хорошо слышит.

Гедимин, сузив глаза, резко развернулся к стене. «Знак Асгаана» давно исчез под каменной бронёй — его, как сармат и надеялся, быстро закрыла монтируемая конструкция. Гедимин, помянув про себя спаривание «макак», процарапал на скале новый и прижал к нему ладонь.

— Асгаан! Сейчас важный этап работы. Если ты — командир всех строителей, или помоги, или отойди и не мешай!

Он не почувствовал ровно ничего, но Текк’ты с протяжным гулом «стеклись» на купол, обматывая его виток за витком. Зашкворчал уплотняемый камень. Змей склонился над Гедимином, открывая широкую пасть.

— Асгаан смеётся. Всё будет прочным. Что теперь? Третья пещера? Сыпать песок?

— Третья пещера, — ответил Гедимин, думая, какой проём оставить в обшивке. Самые важные — и самые массивные и объёмные — детали главного купола ещё лепились на поверхности. Когда их удастся поставить на место, сармат мог только гадать.

…Гедимин увидел эти детали, когда Текк’т выплюнул его на крышу склада, — блестящие золотистые обечайки, плиты, цилиндры… Он спустился, медленно обошёл их и остановился над длинными ребристыми стержнями. Опоры накопительных сборок блестели чуть тусклее. Гедимин склонился над ними с сигма-сканером, выискивая неравномерности в структуре тектона. «Их бы выставить вертикально…» — в голове мелькнули схемы стапелей, но сармат, отмахнувшись от них, перевёл взгляд на скалу под ногами. «Да, так даже удобнее. Текк’там несложно выдавить такие углубления. Их стенки будут стапелем. Обойдёмся без лишних конструкций.»

…Рёв раковин, грохот бубнов и костяной треск Гедимин слышал ещё на дне, проверяя каменные детали. Сейчас, когда он поднимался на холм, всё стихло, только тихо потрескивал гравий, да перекликались филки. Обогнув горячий цех, Гедимин остановился и мигнул. На краю плато между передвижной лабораторией и ангаром душевой лежал сааг-туул. Филки снимали с его боков раздутые зеленоватые бурдюки и тащили в фургон. Кто-то нёс связки местной фауны, закинув их по две за плечи и еле переставляя ноги. Другой филк уже поднимался по панцирю сааг-туула на помощь носильщику. На загривке зверя, не замечая ни сарматов, ни Джагулов-погонщиков, стоял Вепуат и блаженно жмурился. С его плеч, обхватив их лапами-крючьями, свисало чёрное пернатое существо. Из-под его растопыренных крыльев к руке Вепуата тянулись какие-то тросы, и сармат сжимал их в кулаке. Ещё один ремешок свисал с туго обмотанной лапы чёрного зверя.

— В Сфене Воздуха хорошо летать, — сказал, повернувшись к Вепуату, Джагул-погонщик. Его предплечья были обёрнуты плотной, но заметно исцарапанной кожей. Сармат молча кивнул.

— Хорошее место для эшку-тэй. Хозяйка вихрей их любит, — сказал Джагул и, оглянувшись на Гедимина, широко ухмыльнулся. — Геджер! Ты вышел — мы приехали!

— Альгот, ты уверен, что этого хватит? — донёсся из открытого шлюза лаборатории озабоченный голос Айзека. Сармат и филк вышли на трап. Из люка, протиснувшись между ними, выглянул лаборант, посмотрел на сааг-туула, хмыкнул и скрылся. Животное уже ворочалось, готовясь подняться на ноги. Вепуат всё с той же блаженной улыбкой обхватил себя за плечи и скатился по броне. Расправленные крылья покачивались за его спиной, направляя скольжение, — сармат мягко опустился на ноги и шагнул в сторону, поднимая свободную руку. Погонщик в ответ помахал шестом.

— Больше мы не переработаем, — голос Альгота сквозь треск погремушек и шорох гравия под лапами зверя был еле слышен. — Нет смысла везти то, что неизбежно испортится. Скорость трансформации… Увы, приходится её учитывать.

Под перьями чёрного зверя что-то шевельнулось и заклекотало. Из-под холма, оттуда, где шуршал гравием кто-то из сааг-туулов, донеслось ответное бульканье. Под перьями затрещало. Наружу высунулся «трилобит» — один из эшку-тэй. Когда он вылез целиком, цепляясь за перья, Гедимин удивлённо мигнул — «Как оно туда поместилось?» Теперь он видел, куда уходят шлейки в руке Вепуата, — все четыре «трилобита» зарылись в чёрные перья и сидели там, свесив хвосты наружу. Сармат потянул за ремешки и подставил свободную руку. Два существа с недовольным треском перепрыгнули на неё. Чёрный «трилобит» шевельнулся, опуская крылья. Из-под его оперения вылетели ещё двое эшку-тэй. Вепуат уже ждал их, подставив руку со шлейками. Весь увешанный «трилобитами», он медленно развернулся к Гедимину и расплылся в улыбке.

— Он их не сожрёт? — спросил ремонтник, растерянно глядя на животных. Вепуат качнул головой.

— Я тоже боялся. Держал их всю дорогу порознь. Но… — он ухмыльнулся и щёлкнул когтями по запястью. Чёрный «трилобит» с треском расправил крылья. Четверо эшку-тэй метнулись к нему, скрываясь под длинным оперением. Теперь наружу виднелись только их шлейки.

— Значит, поладили, — пробормотал Гедимин, растерянно качая головой. — Он вообще не хищный?

— Ну, охотился успешно, — Вепуат дотянулся до зверя и почесал головной сегмент. — Но в такой воронке мудрено ничего не поймать! Там рукой махни — уже кого-нибудь прихлопнешь.

— Охотился… — Гедимин незаметно пощупал свою броню, не нашёл никаких лишних выростов и облегчённо вздохнул.

С крыши душевой донеслось бульканье «гражданской сирены», а из-под здания — громкий электрический треск и недовольный возглас. Из-под обрыва высунулась морда «чужого» сааг-туула, вся в пятнах обгорелой брони.

— Вождь Ардзаг! — кочевник, вставший во весь рост на лбу зверя, поднял пустую ладонь. — Дай нам подняться!

— Зачем? — Айзек, спрыгнув с трапа, шагнул к пришельцам. — Вам воды не хватило?

— У нас полезное для огненных воинов, — Джагул нервно ухмыльнулся, прикрывая пасть ладонью. — Для растений их города. Мы, Улгех, привезли это им.

Айзек покосился на сигма-сканер и удивлённо хмыкнул.

— Ладно! Только спроси сначала, нужно ли это им. Неси сюда мешок! К Сэта я вас провожу, а надо им или нет — пусть думают сами.

Гедимин, мигнув, оглянулся на огненный купол. Там что-то услышали — из продухов уже вытянулись плазменные щупальца, ещё секунда — и раскалённый газовый шар распался на десяток силуэтов в чешуйчатой броне.

— Мастер Хеттийиррн, о чём там разговор?

— О четырёх мешках помёта, — отозвался вместо Гедимина Айзек. Он быстро шёл к куполу, за ним, чуть отставая, двое Джагулов тащили мешок. Третий немного обогнал их и теперь с опаской смотрел на воинов Сэта, старательно показывая им пустые ладони.

— Это от зверя Улгех, — сказал он, покосившись на мешок. — Мы привезли для огненного города. Мы, Улгех, никогда не хотели ссоры с Сэта.

Гедимин с трудом удержался от хрюканья в респиратор. Вепуат молча показал ему кулак. Сэта заглянул в развязанный мешок и медленно поднял когтистую ладонь. Под обрывом кто-то насмешливо рявкнул. Потом раздался вой.

— Арра-ау! Ты, Улгех! Ищешь союза с огнём? — из ущелья выглянул кто-то из вождей племени Хеллуг. Носильщики молча оскалились.

— Сэта примут этот дар, — без тени усмешки заговорил огненный командир. — Для подземного сада Шакхи. Сэта рады вашему дружелюбию, кочевники. Вы верны клятвам. Мы тоже.

Гедимин смотрел, как мешок за мешком исчезают в красном костре, и растерянно качал головой. Когда огонь погас, Сэта молча скрылись под куполом. Джагулы, шумно выдохнув, развернулись и почти бегом направились к своему зверю. В ущелье кто-то взвыл.

— Налаживание отношений, — Айзек, перехватив взгляд Гедимина, пожал плечами. — Ничего плохого.

— Зря ты веришь Улгехам, — донеслось с «западного» края плато. Зверь Хеллугов приподнялся над обрывом. С его загривка на сарматов угрюмо щерились двое погонщиков. Айзек хмыкнул.

— Спасибо за бдительность, Ваджег. Знаешь что-то конкретное? Поймал их на злом умысле? Или Урджену что-то приснилось?

Ваджег оскалился.

— Урджену снится только ветер. А Улгехам верить незачем. Джелегам тоже. Мы за ними смотрим. Но и ты не закрывай глаза.

Кто-то постучал по скафандру Гедимина. Следом затрещали панцирями недовольные «трилобиты». Сармат обернулся. Вепуат со смущённой ухмылкой пытался стряхнуть животных с предплечья, но они вцепились крепко. Им было за что хвататься — чёрный «зверь» снова растёкся по броне, притворившись скафандром, и руки сармата покрылись перьями. О том, что обшивка живая, напоминали только глаза и приподнятые крылья.

— Знаешь что? Они его кормят. Делятся добычей, — Вепуат ухмыльнулся. — Я назвал его «Скаф». Только не знаю, это личное имя или видовое. Как по-твоему?

Гедимин пожал плечами.

— Ты ездил в Сфен Воздуха? С Джагулами? — ему на долю секунды стало досадно — будто он упустил что-то существенное.

— С Альготом, в основном, — Вепуат снова ухмыльнулся. — Ему нужна была вода. Тебя решили не беспокоить. Джагулы охотились, филки работали, я гонял «трилобитов». Больше ели, чем летали… но хорошо, что ловить дичь не разучились. Скаф тоже наелся. Делятся добычей, представляешь? А ведь явно из разных видов.

Справа от Гедимина раздался электрический треск. Сармат, вздрогнув, повернулся на звук. Из-под угла крыши, пристально глядя на сарматов, выбирался длинный синеватый ящер. Перепонки крыльев он плотно прижал к лапам, но спинные шипы не прижимались — и, чиркая по камню, высекали искры. «Надо было эту нору копать глубже,» — подумалось Гедимину. «Промахнулся на полсантиметра.»

— Тик-Кифахси! — Вепуат радостно ухмыльнулся. — Ты уже прибыл? Как тебе нора?

— Видел и хуже, — отозвался ящер, отряхивая шипы от искр. — Я-то прибыл на рассвете. Это тебя не дождёшься. Зверя успел накормить? Зря. Будет тяжёл на подъём.

Вепуат мигнул.

— Туун-шу никто ничего не…

— Я про этого, — ящер указал длинным тощим пальцем на «скафандр». — Туун-шу некормлен, хорошо. А тут полное брюхо. Охотился?

Вепуат досадливо хмыкнул.

— Не столько он, сколько его кормили. Эшку-тэй… нравится он им.

Ящер издал короткий сухой треск.

— Мелочь — на привязь. И выходи. Жду.

Гедимин подался было в сторону, но поймал умоляющий взгляд Вепуата, бегущего к ангару со связкой «трилобитов», пожал плечами и остался на месте. Тик-Кифахси уселся рядом, обернув лапы длинным хвостом.

— Туун-шу под крышей не держат. Панцирь размягчится. Вон там деревья. Привяжи к ним.

Гедимин оглянулся на рощу на окраине. «Вбить костыли в древесину? А ведь удержит. Не хуже камня.»

— С деревьев залезать неудобно, — сказал он. Ящер встряхнул шипами, разбрасывая искры.

— С земли не залезают. Садятся сверху. Даже Кьюссы.

Из барака быстрым шагом вышел Вепуат. «Трилобитов» на его руках уже не было, издали он выглядел как сармат в нормальном скафандре… ну, почти нормальном — крылья всё-таки торчали. Он огляделся по сторонам, нашёл ящера и Гедимина и удивлённо хмыкнул.

— Зверя ещё не отвязали?

— Сюда! — ящер приподнялся на средних лапах. — Того пока не трогай. Займёмся меньшим. Как называется?

Он протянул длинные пальцы к чёрным перьям. Те зашевелились. Вепуат мигнул.

— Скаф…

Он запустил руку под перья, нашаривая свисающую шлейку. Ящер издал сухой треск.

— Руки!

Он обежал вокруг Вепуата и снова привстал на средних лапах, заглядывая ему через плечо.

— Хвост!

Ветвистый разряд хлестнул сармата по ногам. Вепуат мигнул. Перья, отделившись от его ног, вытянулись в сегментированный хвост и закачались из стороны в сторону. Все шесть крыльев встали дыбом.

— Мог бы с места. Но переел, — отрывисто проговорил Киф, заглядывая через другое плечо. — Теперь — только с прыжка. Или с разбега. Сюда смотри.

Он свёл передние лапы перед узкой грудью и резко встряхнул плечами.

— Снизу вверх, видишь? Ты его подбрасываешь. Три быстрых шага, прыжок, рывок. Давай!

Вепуат, мигнув, сложил руки в похожем жесте. Верхние крылья встали под другим углом. Хвост замер и неуверенно качнулся в другом направлении.

— Не руками, а спиной, — Киф снова встряхнул плечами, и Гедимин увидел, как волна проходит вдоль его хребта. — Попробуй сначала на месте.

Вепуат неуверенно дёрнул лопатками. Крылья с треском развернулись. Сармата подбросило, мотнуло в сторону, и он сел на гравий.

— Ядро Сатурна…

— Теперь — с прыжка, — ящер без малейшего удивления следил за ним, пощёлкивая длинными пальцами. — С места вверх — и рывок. Зря ты его кормил!

Вепуат кое-как поднялся, выпрямился, тяжело дыша, чуть согнулся и подпрыгнул, резко выгибая спину. Его швырнуло кверху, крылья и хвост расправились, сармат с изумлённым воплем расставил руки — и, кувыркнувшись через крыло, грохнулся наземь. Гедимин успел бросить шар защитного поля — он чуть смягчил падение. Вепуат прокатился по гравию, приподнялся на локте и ошалело встряхнул головой.

— Он меня держит! Гедимин, ты видел?

— Куда бы он делся, — пробормотал Киф, обходя упавшего сармата по кругу. Чёрный «трилобит» ворочался на его плечах, шумно сопя дыхальцами и расправляя то одно, то другое крыло.

— У него что-то с центром тяжести, — заметил Гедимин, прокручивая в памяти короткий полёт. — Тянет вбок.

— Полное брюхо, — Киф махнул полусложенным крылом. — Вот вбок и тянет.

— Подождать, пока переварит?

Вепуат наконец поднялся на ноги, встряхнулся всем телом и сердито фыркнул.

— Киф! Может, с крыши? С обрыва? Он просто не успел…

— Он просто обожрался, — отозвался ящер. — Ни обрывов, ни крыш. Не приучай. Три шага вперёд, прыжок и рывок. Успеет!

Вепуат шумно втянул в себя воздух, потёр шлем, прижал руки к груди — и, сделав три быстрых шага, резко дёрнул всей спиной.

«Надо было к нему трос…» — мелькнуло в голове у Гедимина. Он смотрел, как сармат на шести расправленных крыльях выписывает широкий круг под куполом. Вепуат замер в летучем коконе, прижав руки к груди. Чёрный «трилобит», наполовину его поглотивший, медленно плыл по небу. Ни площади крыльев, ни объёма внутренних полостей, что бы там ни содержалось, не хватало для подъёма такой массы — но Вепуат летел и только чуть-чуть кренился к земле.

— Лови! — крикнул ящер, оглянувшись на Гедимина, и сам, расправив крылья, метнулся к снижающемуся «летуну». Он ударил Вепуата в грудь, подталкивая его кверху, «трилобит» развернул крылья ещё шире — и, потеряв равновесие, накренился набок. Гедимин бросил шар защитного поля, на него — ещё один. Вепуат уже катился по ним, поджав под себя ноги, руки и крылья. Он упал на гравий и остался лежать, бормоча что-то себе под нос. Гедимин, бросившийся к нему, увидел нелепую ухмылку и расфокусированный взгляд.

— Ничего-ничего. Панцирь прочный, — ящер, заглянув Вепуату в шлем, тут же отодвинулся. — И тяжёлый, как скала. Скаф тебя держит. Я — уже нет. Следи, где твой вес, и где его тяга. Ещё раз!

— Sa— at has— su— ke— mesh… — прошелестело с крыши ангара. Гедимин, оглянувшись, поймал взгляды ошалевших филков. Они смотрели на летящего сармата и держались за шлемы. Гедимин еле слышно хмыкнул. «А если Скаф размножится,» — мелькнуло в голове, — «и каждому достанется по особи…»

— Садись! — крикнул Киф, привстав на задних лапах. Вепуат, медленно наращивая высоту, заходил уже на шестой круг. От окрика он вздрогнул, вяло шевельнул рукой, щёлкая когтем по ладони.

— Другой приказ! — закричал ящер, расправляя крылья. Гедимин схватился за «арктус», и вовремя — перья Вепуата чиркнули по куполу, и сармат, кувыркнувшись, полетел вниз. У земли, уже пойманный шаром защитного поля, он дёрнул плечами, кое-как выравниваясь, и сел мягко — даже остался на ногах, только пошатнулся. Киф уже был рядом — хлопал «скафандр» по перьям, заставляя подобрать их, дёргал за лапы, крепко вцепившиеся в грудь и плечи сармата. «Всё-таки нужен трос,» — думал Гедимин, вынимая из кармана тонкую асаановую верёвку. Это был очередной «девятерный шнур»; плетельщики постарались, растянув заготовку до двадцати метров.

— Сэтская верёвка? — ящер тронул шнурок длинным пальцем и издал короткий треск. — Видно, вы у них на очень хорошем счету.

Он намотал трос поверх кожаной шлейки на лапах «скафандра». Вепуат так и стоял на месте, шумно дыша и потирая шлем.

— Не тот приказ, — Киф привстал на задних лапах, заглядывая сармату в лицо. — В этом всё дело. Ты ему сказал «садись на меня». А он и так на тебе сидит. Что ему, ещё крепче вцепиться? Вы с ним работали посадку на чужую руку? На опору?

Вепуат вяло мотнул головой.

— Как-то… раньше он не летал. Хотя… — он покосился на «скафандр». — Команды-то он слышал. На меня садился. И на охоте…

Ящер встряхнул наспинными шипами. Громко затрещали разряды.

— Ясно. Будем работать.

Он оглянулся на Гедимина.

— Бери шлею. Встань вон там и подзови зверя на руку.

Сармат угрюмо сощурился.

— Он что, потом приземляться на меня будет? Вместе с Вепуатом? На землю сажайте.

— На землю не сядет, — отозвался ящер, пристально глядя на него. — Надо учить. Мне сказали — ты со зверьми работал. Что не так?

— Ну да, — Вепуат удивлённо хмыкнул. — Мы с Гедимином вместе… Ну, те команды, щелчки, — ты же помнишь их!

— Не помню, — буркнул сармат. Он старался не смотреть на странную тварь, когда-то бывшую слоем фриловых пластин. «Такого не должно происходить,» — думал он, угрюмо щурясь. «Не должно существовать.»

Вепуат, ухватив его за руку, выбил по его ладони короткую дробь.

— Повтори!.. Ну вот, видишь, — он в недоумении пожал плечами. — Ничего тут сложного. Отойди вон туда и подзови Скафа. Только руку вытяни — он широкий.

Уже остановившись на указанном пятачке, Гедимин оглянулся на существо, и его передёрнуло. «Оно не должно было ожить. Это неправильно.» Он щёлкнул когтями по обшивке и замер, глядя мимо Вепуата.

— Э-э, — за трос, зажатый в ладони Гедимина, кто-то подёргал. — Скаф, ты чего? Сигнал ведь правильный. Гедимин, повтори, — он, кажется, не расслышал!

Сармат щёлкнул по броне и неохотно взглянул на «трилобита». Существо сидело на спине Вепуата, намертво вцепившись когтями, и никуда лететь не собиралось. Гедимин щёлкнул третий раз, дёрнул трос, — крючковатые лапы заскрежетали по металлу. Существо ухватилось за «хозяина» ещё крепче.

«Может, оно… что-то чувствует?» — Гедимин задумчиво тронул висок. Ему вдруг стало неловко, словно существо могло подслушать его мысли. «Сигма… она тут всё пронизывает. Мало ли какой встроенный детектор… А, что за бред!» Резким движением он опустил височные пластины и клацнул когтями, дёргая на себя трос. Существо со скрежетом проехалось по «опоре» и распласталось по ней, оборачивая Вепуата своими перьями. Тот перехватил трос и замахал на Гедимина свободной рукой. Ящер, беспокойно крутящий головой, развернулся к нему и что-то протрещал. Гедимин мигнул. «Что он… А-а, я же заэкранирован. Переводчик отключился…»

— Гедимин, — Вепуат шагнул к нему и протянул руку к тросу. — Ты… отдай это, в общем. Не надо. Тебя… в общем, тебе нельзя… нельзя ничего тут делать. Ты… выходит, что ты для него опасен.

Гедимин изумлённо мигнул.

— Чего⁈ Я его пальцем не тронул…

Вепуат уткнулся взглядом в гравий.

— Киф говорит… — он шумно вздохнул. — В общем, ты можешь его уничтожить. То есть, Скафа. Вот так выходит. Я… спасибо, в общем. Но трос лучше отдай.

Гедимин разжал пальцы.

— Уничтожить? Я что, хоть слово сказал…

Вепуат поспешно замотал головой.

— Я знаю, что ты ничего… Но — Скаф тебя боится. И ничего путного из этого не выйдет.

— Боится… — Гедимин потёр висок. — Понятно… Может, вам его на крышу сажать?

Вепуат развёл руками.

— Тут нужен кто-то… в общем, второй командир. Но не Киф. Кто-то из наших… Э-эй! Эгнаций! Ты очень занят?

Сармат, вышедший из барака, растерянно хмыкнул.

— Да нет… Что-то случилось?

Вепуат радостно ухмыльнулся и протянул ему трос.

— Да вот, зверьков дрессируем. У тебя есть что-нибудь твёрдое? Палочка, костяшка? Нужно прощёлкать ногтями пару команд. Ничего сложного.

Эгнаций похлопал себя по карманам. Гедимин рывком вспорол верхний слой обшивки от локтя до запястья и снял, как наруч.

— Дай руку, — буркнул он, оборачивая предплечье Эгнация своей бронёй. — Щёлкай по щиткам. Заодно от когтей прикроет.

— С-спасибо, — Эгнаций растерянно ухмыльнулся. — Зверёк? Это вот это вот, с перьями? Оно… совсем уже живое?

— Всё ты прохлопал в своём бараке, — донеслось с крыши. — Оно ещё и летает.

Ящер следил за сарматами, привстав на средней паре лап, и вертел головой от одного к другому. Вепуат что-то протрещал ему. Ящер встряхнул наручными перепонками и махнул ладонью в сторону Гедимина. Вепуат, смутившийся почти до слёз, повернулся к сармату.

— Ты… в общем, Киф говорит… Тебе лучше отойти.

Гедимин пожал плечами.

— Пойду в цех. Наруч мне вернёте.

Открытые вентиляционные лючки очень хорошо пропускали звук. Гедимин, соединяя детали из рэссены, дерева и кости, слышал щёлкающие команды, треск перьев и одобрительные возгласы. Иногда с крыши доносилась приглушённая ругань. «Дело пошло на лад,» — Гедимин, на секунду оторвавшись от расстановки шпулек, прислушался к шороху перьев и гравия. «Это похоже на мягкую посадку. Надо бы Эгнацию сделать наруч, как у Джагулов…»

…«Пятьсот двадцать четыре…» — Гедимин продёрнул очередную нитку и защёлкнул зажим. «И это я ещё до полуметра не дошёл. Понятно, отчего филки так воют. Пятьсот двадцать пять…»

— Ядро Сатурна! — выдохнул кто-то прямо в наушник. «Пятьсот двадцать восемь,» — повторил про себя Гедимин, закрепляя нить в прорези, и только тогда оглянулся. Над станком стоял растерянно ухмыляющийся Вепуат.

— Вот это агрегат… Гедимин! А ты не умаешься всё это наматывать? У филков ширина втрое меньше, и то возни на весь день…

Сармат досадливо сощурился.

— Если бы можно было намотать всё это на валы… — он оглянулся на батарею шпулек. — Всё равно получается дикарство. Но хотя бы небольшая автоматизация…

«Если я правильно настрою привод,» — закончил он про себя, глядя на отложенные в сторону подвижные детали. Треск перьев за спиной заставил его вздрогнуть и поморщиться.

— Держи, — смущённый Вепуат протянул ему «наруч». Щитки не рассыпались — так и держались сплошным полотном. Гедимин обернул им «голую» руку и едва заметно кивнул.

— Как там Эгнаций? Цел?

— Эгнаций молодец, — отозвался Вепуат, запуская пальцы под перья и почёсывая шевелящуюся массу. — Скаф, впрочем, тоже. Он всё-таки помнил команды. Это ты ему… ну, сам помнишь.

Он смущённо развёл руками. Гедимин хмыкнул.

— Как это… существо садилось отдельно от тебя, понятно. А вместе с тобой? Тоже Эгнацию на руку? Ничего ему не сломали?

Вепуат отмахнулся.

— Да Скаф уже и на предмет садится. Эгнаций только повторял команды, когда было надо. Ещё пара дней — и мы с Скафом совсем освоимся. Киф обещал полетать с нами над долиной. Может, даже в соседние Сфены.

Он мечтательно вздохнул. Гедимин едва заметно поморщился.

— Тебе на Земле реактивных ранцев не хватило?

Вепуат только махнул рукой.

— Не сравнивай. Оно живое. Если бы можно было его на Землю взять…

Гедимина передёрнуло.

… — Первое вверх, продёрнуть, прижать, поднять. Второе вверх, продёрнуть обратно, прижать, поднять, — монотонно проговаривал себе под нос Зэйдек, наблюдая за манипуляциями Гедимина. — Первое вверх… Да не так сильно!

Сармат передвинул отрикошетивший челнок и опустил прижимную планку. «Второе вверх… Мать моя колба!»

Он с тоской прислушался к стуку молотков и шипению металла. Двое филков сколачивали размягчённые капли рэссены в пруток, остальные с опаской наблюдали издалека. «Вот тут ударить бы посильнее, а тут — под другим углом… Ладно, освоятся. Первое вверх, продёрнуть…»

— Стоп! — запоздало вскрикнул Зэйдек. — Тут же второе шло!

Гедимин, подавив раздражённый вздох, поднял плашку и отвёл челнок на край. «Второе,» — он пожалел, что не может смыть испарину с кожи. «Вверх, продёрнуть… Кажется, понял. Ещё двадцать раз — и попробую настроить привод.»

Металл, оббиваемый молотом, зазвенел по-другому. Сармат досадливо сощурился. «Остыло. Чего лупить по холодному⁈ Они там не видят, что ли?»

— Стоп! — Вепуат тоже заметил неладное. Кто-то из филков-кузнецов шумно вздохнул.

— Опять, что ли, в печь?

Лязгнули клещи, загудела, отодвигаясь, заслонка. По пальцам сармата потянуло теплом — жар раскалённой печи дошёл даже сюда, к поставленному поодаль станку. Зэйдек попятился.

— И что, каждые две минуты так и тягать? — недовольно спросил филк. — Только что грели!

— Низкая температура, — отозвался Вепуат. — Заготовка еле-еле нагрета, вот и остывает. Были б там законные три тысячи градусов…

Филки пробормотали что-то себе под нос. Снова прогудела заслонка, и застучали молотки. В этот раз по металлу били быстрее.

— А нельзя его на месте подогревать? — спросил кто-то из зевак. — Горелкой, как стекло? Догреть до трёх тысяч…

— Сам три тысячи руками трогай, — огрызнулся кузнец. — Мы тут и так все в поту!

«Терморегуляция,» — Гедимин задумчиво посмотрел на холодную печь. «Нормальные комбинезоны бы им. Но тут нормальные не сделаешь. Может, можно вывести филков, которые лучше охлаждаются?»

— Да куда⁈ — Зэйдек шагнул к станку. — Ты всё тут спутал. Не трогай!

Гедимин подавил тяжёлый вздох. «Не отвлекайся. Есть работа, её и делай. С филками разберутся без тебя.»

4 день Мысли, месяц Воздуха. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

Айзек, спустившись в реакторный бункер вперёд дежурной смены, мельком глянул на монитор, рассеянно кивнул Гедимину, даже не дослушав отчёт о прошедшей ночи, и поманил его к выходу.

— Атомщик, — вид у Айзека был задумчивый. — А вот твоя механопрялка — она пригодна для других волокон?

Гедимин мигнул.

— Каких ещё других волокон? — о нитках, тряпках и их производстве ему сейчас меньше всего хотелось думать. Вчера он весь вечер настраивал привод ткацкого станка, и результат с каждым разом становился хуже — или усталому и раздражённому сармату так казалось. «Вот хоть бы с утра с этой ерундой ко мне не лезли!»

— Обыкновенных, — Айзек едва заметно ухмыльнулся. — Растительных. Животных. Около двадцати разновидностей. С недели на неделю начнётся сбор сырья. Так что с прялкой? Можно заправить её шерстью?

— Надо будет отрегулировать натяжение, — машинально пробормотал Гедимин — мозг, так и не остывший за ночное дежурство, хватался за всё, что казалось ему задачей. — А так — ничего слож… Мать твоя пробирка! Я строю станцию. Можно пару дней ко мне не лезть⁈

Айзек усмехнулся.

— Кто ж мешает? Иди строить. И я с тобой. Проверю кое-что для пущего спокойствия. Я всё-таки дефектоскопист.

…В защитной обшивке главного корпуса зиял широкий проём. Гедимин с досадой смотрел на готовые, расчищенные загрузочные коридоры. Песок и гравий в забутовочные люки можно было сыпать хоть сейчас — но при недостроенной обшивке… «И что мне было не передвинуть склады, пока ущелье не завалили деталями?» — он оглянулся на ангары, перегородившие долину. По ту их сторону Текк’ты лепили из тектона и золотой глины радиозащитную облицовку. Работа была тонкая и продвигалась медленно. Сверху, с обрыва, за ними с сигма-сканером в руке наблюдал Айзек.

«Может, новые ходы…» — Гедимин отогнал промелькнувшую мысль и перевёл взгляд на экран — на «прошлогодние» туннели, временно заткнутые каменными пробками. «И так весь пласт изрыли. Тащить склады обратно, доделывать жилой и вспомогательный, а главный пусть отстаивается. Всё равно, пока реакторы не готовы, проём в крыше не заделать.»

Он забрался на здание склада. Текк’ты повернулись к нему. Те, кого отогнали от работы, высунулись из скал, нетерпеливо глядя на сармата.

— Это — осторожно убрать, — Гедимин указал на золотистые детали. — Склады — тащить к тем норам. Будем сыпать песок и класть плиты.

Текк’т наклонился над едва заметными затычками в скале и лёгким ударом выбил их и выдернул в ущелье. Остальные змеи клубились вокруг него, обвивая и приподнимая массивные корпуса реакторов. Гедимин взглянул на них и отвернулся. «Они осторожны,» — повторил он про себя. «Ничего не пострадает. А пострадает — переделают.»

Айзек, опустив сканер, удивлённо хмыкнул.

— Склады? Вы перемещаете склады?

Гедимин спрыгнул с крыши и быстро пошёл к тропе. «Айзек правильно встал. Пойду туда же. В пещеры лезть без толку — без сканера ничего не увидишь.»

— Жилой и вспомогательный. Забутовка, второй слой плит, — буркнул он, останавливаясь рядом с Айзеком. На «ободранном» дне долины оставалось всё меньше деталей — их осторожно оттаскивали в сторону и укладывали на гравий.

— Что-то я пропустил, — сказал Айзек, оглядываясь на закрытую шахту главного корпуса. — Там вы уже всё забутовали? Так быстро?

Гедимин качнул головой.

— Там пока нельзя. Обшивка вскрыта. Ждёт реакторы и машзал.

Он оглянулся на каменные корпуса, сверкающие со дна долины, — было ещё темно, но для подсветки ущелья хватало пары фонарей у ворот складов. «Вроде целы. Но как это повлияет на устойку…»

— Гедимин, — Айзек смотрел на экран сигма-сканера. — Какие реакторы она ждёт? Корпуса же готовы. Спускай их на станцию, закрывай обшивку и клади забутовку. Незачем таскать склады туда-сюда.

Гедимин сердито сощурился. «Что он несёт?»

— Что у тебя готово? Корпуса на отстойке. Я даже рихтовку не начинал. Не трогай реакторный, ему ещё два месяца стоять.

Айзек оторвался от сканера и удивлённо мигнул.

— Какие два месяца, атомщик? Кто тебе ска…

За спиной Гедимина взревело пламя. Раздался оглушительный треск, жалобные вопли и сердитое шипение. Сармат развернулся к яркому бело-красному свечению, хватаясь за генератор защитного поля. Айзек что-то крикнул, но его слова заглушил запоздалый клёкот «гражданских сирен».

У торца душевой, пристально глядя на прорытую под скатом крыши нору, стояли трое Сэта — полугуманоидные гиганты, окутанные пламенем. Из ворот «асбестового цеха» и с крыши здания на них смотрели ошалевшие филки. Вход в нору горел неровным бело-синим огнём. Электрический треск не смолкал.

— Heta! — крикнул Айзек — он уже был там, в считанных шагах от рассерженных Сэта. — Тихо! Тик-Кифахси — свой. Что происходит? Из-за чего нападение?

Сэта-гигант прошипел что-то неразборчивое. За него ответил командир отряда — он тоже вышел из-под дозорного купола, но остался в гуманоидном облике.

— Этот чужак смотрел на священный асаан.

Айзек мигнул.

— На тросы, что ли?

На шее Сэта проступили багровые пятна.

— Вождь Айсек, ты знаешь, о чём я говорю. Вы, Равные Куэннам, достойны священного асаана. Вы работаете с ним с большим искусством. Но чужаки подходить к нему не смеют. Никому из них не дозволено с ним работать. Мы, воины Шакхи, следим, чтобы запрет не нарушался.

Из норы высунулась длинная морда с разделяющейся натрое челюстью.

— Огненный, очнись! Никто не трогал вашу каменную шерсть!

— Тебя видели у ворот дома асаана, — отозвался Сэта. — И ты пытался войти.

— Оно грохочет у меня под боком! — с шипов Тик-Кифахси полетели искры. — Откуда мне было знать, что вы туда засунули⁈

— Спокойно, — Айзек, обогнув раскалённую группу Сэта, встал у светящейся норы. — Ты живёшь в самом защищённом месте, Тик-Кифахси. Защищённее — только дом Пламени. Но, увы, тут шумно. Не заглядывай больше за белую стену. Теперь ты знаешь, что там.

— Да сдалась мне ваша стена, — донеслось из норы. — Вождь Арцак! Ты-то в броне, а я вот-вот зажарюсь!

Гедимин мигнул. «И верно. Горячий воздух…» — он поднял генератор защитного поля, чтобы прикрыть нору, но Айзек, перехватив его взгляд, резко мотнул головой.

— Возвращайтесь на пост, воины Сэта. Мы все ценим вашу бдительность. Но в этот раз опасности нет.

— Тебе виднее, вождь Айсек, — командир махнул рукой, и три огненных сгустка, слившись в один, промчались золотой кометой по коридору и втянулись под купол. В норе что-то заворочалось, шумно пыхтя и треща. Белое свечение потускнело.

— Зверь цел? — донеслось из норы. Гедимин проследил взглядом за тросами, уходящими в полумрак над ангаром. В небе под самым куполом повис живой дирижабль. Он сомкнул все пластины, втянул глаза и крылья и мелко дрожал.

— Цел, но напуган, — сказал сармат. — Можешь успокоить?

Из норы послышалось трескучее фырканье.

— Зверь умён. С такой защитой врагов не надо!

Киф, озираясь по сторонам, высунулся из убежища. Потом выбрался целиком и оглянулся на «дирижабль».

— Вовремя взлетел. Не обжёгся. Умён!

Айзек повернулся к Гедимину, хотел что-то сказать, но тут со дна «ободранной» долины донёсся тяжкий гул — и сармат, не дослушав, быстро пошёл к обрыву. Внизу Текк’ты, уложив два ангара на свои тела, как на катки, медленно волокли их на «восток», к уже вскрытым загрузочным шахтам. Полные склады были тяжелы даже для таких гигантов. Гедимин смотрел, как змеи утопают в скале, и как уплотняется под ними камень. «Лишь бы выдержал сам пласт. На обратном пути им будет легче.»

…Массивную обечайку — шахту входного люка — надвигали на купол, придерживая с четырёх сторон. Скала расступалась перед ней, растекаясь в стороны, как вязкая жижа. Обечайка легла — и каменный свод опустился, накрывая её с боков. Теперь внешнюю обшивку станции, как и оставленные для забутовки пустоты, можно было увидеть только на экране сигма-сканера — или просочившись по загрузочным шахтам. Вспомогательный корпус был смонтирован. Гедимин, тяжело дыша, опустил сигма-сканер, но всё-таки не удержался и скользнул лучом по верхней полусфере соседнего, жилого, корпуса. Она не просела — все расчёты оказались верными. «Два из трёх,» — сармат пожалел, что не может утереть лоб — пот стекал по бровным дугам, неприятно щекоча виски. «Завтра — последний слой забутовки. Месяц на устойку — и внутри можно будет работать. Теперь дело за металлом. Трубы, цистерны, крышки…» — сармат, угрюмо щурясь, оглянулся на «восток». Световой гейзер давно отгорел, у предметов появились тени, по коридорам гулял тепловатый сквозняк, хотя термочаши давно убрали. «Снаружи плюс восемнадцать. Всё, что могло, растаяло. И даже, наверное, утекло. Закончу тут — пойду в столицу. Пора запускать литейню.»

За спиной что-то громыхнуло, следом захрустел гравий.

— Опять⁈ — обречённо взвыл кто-то из филков. Его слова потонули в грохоте — что-то округлое и массивное сбросили с высоты на гравий. Гедимин развернулся и увидел, как с холма спускается «пленный» сааг-туул. Второй «пленник» ждал внизу. На его боку висело обмотанное тросами-щупальцами круглое дерево. Ещё два лежали на плато, в двух шагах от городского купола, частично зарывшись в гравий. Рядом стояли патрульные и пара поселенцев и сердито щурились на деревья.

— Опять эти грёбаные клинья! — поселенец раздосадованно фыркнул. — Ещё с прошлого раза пальцы ноют!

— Вольно ж было по ним лупить, — отозвался патрульный. — Учат вас, учат…

«Деревья?» — Гедимин едва заметно ухмыльнулся. «Древесина лишней не будет. Но зачем Айзеку столько субстрата? К тому же — глина кончилась, запекать не в чем. Сковать им, что ли, специальный разборный реактор? Или сами скуют? Зря мы их, что ли, учим…»

…На треск разрядов и перьев, щелчки и довольные возгласы Гедимин выходить не стал — только покосился на стену, из-за которой они доносились. Пару минут он ждал характерного грохота падения, но Вепуат, видимо, освоился с крылатым «ранцем» и приземлялся мягко. Стук молотков по клиньям и треск лопающейся древесины, и без того нечастые, стали реже и тише — филки-«дровосеки» вместо работы глазели на лётные тренировки. Сирена не выла — отвлекаться Гедимину было незачем, и он снова повернулся к мерно стучащему ткацкому станку. Привод был настроен и не сбивался — всё опускалось и поднималось, когда нужно, только щёлкал, перелетая с края на край, заправленный с запасом челнок. Работа шла медленно, по два щелчка на секунду, и сармат пока не решался её ускорить.

Голоса за ангаром стихли, и молотки застучали с новой силой. В цех, опасливо оглядываясь на дверь, проскользнула бригада ткачей. Гедимин одобрительно кивнул им, но станок загородил спиной. «Нечего радовать их раньше времени. Совсем работу забросят. А я вот сомневаюсь, что эта штука им сильно поможет.»

— Зэйдека забрали, — буркнул филк, проходя мимо. На станок он даже не взглянул.

— Зэйдека забрали, — повторил он, угрюмо щурясь на Гедимина. — А Войя так и не вернулся. Это уже второй десяток. Ничего о них не слышал?

Сармат качнул головой, чувствуя неприятный холод под лопаткой. «Забрали двадцатерых, никого не вернули…»

— Спроси Айзека. Я в Ураниум не езжу, — ответил он. Филк, поморщившись, прошёл мимо.

…Снаружи всё ещё было тихо — если не считать стука молотков и приглушённой ругани. Гедимин покосился на сигма-сканер и удивлённо хмыкнул. «Ни Вепуата, ни его инструктора. А туун-шу висит себе на привязи. Улетели без него?»

Сармат вышел из цеха. Снаружи филки выдирали из разломанного надвое дерева сердцевину и кидали в повозку. Ещё два дерева были утыканы клиньями сверху донизу, но раскалываться не спешили. «Половина вбита мимо шва,» — определил Гедимин. «Разломят. Но намучаются.»

— Эй! Кет! Гедимин! — громко прошептал один из «дровосеков», опустив молоток. Второй огляделся по сторонам и застучал по клиньям. Через раз он попадал по коре, да и удары были слабыми, зато звук разносился по всему плато.

— Разрежь эту штуку! — филк кивнул на сфалт на плечом сармата. — Тебе дела на секунду, а нам тут…

— Эй! — раздался сбоку от Гедимина сердитый голос Гварзы. Сармат подошёл к дереву и сложил руки на груди, недобро глядя на рабочих. Филки, подобрав молотки, снова застучали.

— Не знаешь, где Вепуат? — спросил Гедимин. Гварза пожал плечами.

— Летает. Да какая разница? Проку от него ещё меньше, чем… Эй! Тащи к душевой! Термочаши собрал? А поддоны?

Филк трижды кивнул и снова ухватился за оглоблю. Волокуша медленно поползла к душевой. Гедимин мигнул.

— Термочаши зачем?

— Вытапливать жир, — отозвался Гварза, смерив сармата угрюмым взглядом. — Теск, у тебя работа кончилась?

— Настраиваю станок, — Гедимин кивнул на ангар. — Жир? А для субстрата он не нужен?

Гварза поморщился.

— Есть другие применения. Жир, грубое волокно, — всё пойдёт в дело. Эй! Это отложи. Вместе с корой пойдёт в субстрат. Когда Кет и Хепри наконец привезут глину.

Из разрубленного дерева вместе с пластами волокна вывалились какие-то жёсткие воронковидные структуры. Филк пытался вырубить их из массива, волокно пружинило и отбрасывало лезвие. Гедимин еле слышно хмыкнул. «Не видел раньше таких штук. Надо показать их Вепуату. Надеюсь, прилетит он сам, и искать не придётся.»

…За стеной зашуршал гравий, и снова послышался знакомый треск.

— Ну как? — спросил Вепуат.

— Для такой тяжёлой туши — неплохо, — отозвался Киф. — На туун-шу забраться сможешь. Завтра после разминки займёмся, наконец, делом.

Вепуат радостно хмыкнул.

— Позвать Уттунри?

— Пока без него. Тут нужен хоть кто-то опытный, — ответил Киф. — Зверя с утра не корми!

— А камни? — судя по шороху перьев, Вепуат полез в карманы. — Их обычно вставляют внутрь. У меня немного есть… Они ему будут нужны?

Раздался громкий электрический треск.

— Камни с мёртвого зверя?.. Ну да, в целом действующие. Пока ничего из этого тебе не надо.

— А для чего они? — голос Вепуата стал тише — сармат и его собеседник отошли от ангара. Гедимин напряг слух.

— Для силы, в основном. Силы хвоста и крыльев. Вот этот — для спокойствия. Чтобы легче…

Вдалеке загрохотал «асбестовый» пресс. Гедимин досадливо сощурился. «Камни-симбионты? Ещё и связанные с нервной системой? Местная фауна, чтоб её…»

…Час непрерывной работы подходил к концу. Гедимин косился на пустеющие мотки. «Два сантиметра в минуту,» — он проследил за прерывистыми движениями привода. «В принципе, можно ускорить. Проблема в сырье…»

В дверях затрещали перья — кто-то едва не застрял в проёме и теперь хлопал себя по бокам, подбирая лишние отростки. Гедимин поморщился.

— Посади его на привязь рядом с туун-шу, — посоветовал он, не оборачиваясь. — Пусть привыкают друг к другу.

Вепуат только фыркнул. Он наконец сладил с живой бронёй и теперь встал рядом с Гедимином, разглядывая снующий туда-сюда челнок.

— Быстрая штука!

— Еле шевелится, — отозвался Гедимин. — Для нормальной работы мало сырья. Твой зверь годится для полёта в столицу?

Вепуат хмыкнул.

— Собьют его там… Или ты про Скафа?

Он отступил в сторону и смерил Гедимина оценивающим взглядом. Тот поморщился.

— Там, где вы летали, нигде нет залежей глины? Тут субстрат не в чем запечь.

— Не видел, — отмахнулся Вепуат. — Но насчёт глины… Наш эксперимент помнишь? По замораживанию?

Гедимин не сразу вспомнил, о чём речь.

— Что… А, эта чушь, — пробормотал он, сердито щурясь. — Ты же давно её выкинул.

— Я⁈ — Вепуат хрюкнул в респиратор. — С чего ты взял-то? Образец лежит, где лежал. И, кстати, уже тринадцатые сутки. Как раз хотел его проверить. Пойдёшь со мной?

Гедимин мигнул.

— На что смотреть? На лёд и кусок керамики?

Вепуат пожал плечами.

— Ну, мало ли. Давай сходим! Тут недалеко. И всё равно у тебя уже нитки кончаются.

…Полтора метра асаановой ткани Гедимин отнёс на склад. Ишха и Кут’тайри вцепились в неё с двух сторон. Дожидаться расспросов сармат не стал — только понадеялся, что любопытные Сэта не расковыряют защитный купол и не подорвутся на поршневой машине. Её он на всякий случай отсоединил, привод убрал в нишу.

— Вчера изменений не было, — бормотал себе под нос Вепуат, настраивая сканер. Гедимин покосился на экран — тёмный пласт керамики всё так же лежал внутри ледяного слоя. «Жидкость внутри. Что-то подтаивает… Эй!»

Он схватился за сигма-сканер. Внутри ледяной линзы лежал не прокалённый керамический осколок, а густая глиняная масса. На секунду экран заслонило чёрное пятно, потом образец исчез — Вепуат выдернул его из-под камней и с торжествующей ухмылкой сунул Гедимину под нос.

— Сработало!

— Чушь какая-то, — пробормотал сармат. Вепуат, уже не слушая его, колотил камнем по льду. Линза треснула, густая глина вывалилась наружу. Вепуат сгрёб её пальцами, сминая в комок.

— Ну⁈ Теперь что скажешь?

— Мать моя колба, — пробормотал Гедимин, глядя на глину. «Значит, керамика на Равнине к воде неустойчива… да нет, не то, — тогда в ней не носили бы жидкости. Видимо, дело в замораживании…»

— Вот это другое дело, — Вепуат широко ухмыльнулся. — Тринадцать дней, конечно, долго… Гедимин! Пойдём собирать глину. Заморозим все черепки разом, через тринадцать дней отмякнут.

Он ухмылялся всю дорогу — и когда таскал битую керамику, и когда спускал в ущелье бочки с водой. Гедимин смотрел, как черепки под лучом «криобластера» вмерзают в ледяные плашки, и угрюмо щурился. «Разложение керамики… Надо же было додуматься. Местная физика, чтоб её вместе с местной фауной…»

5 день Кислоты, месяц Воздуха. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

Текк’т выпустил из пасти облицовочную пластину, и она легла в двухметровую стопку уже готовых. Рядом с огромным змеем штабель казался крохотным, а сами плиты — тонкими, как листки ежедневника. Гедимин в очередной раз покосился на генератор защитного поля. Таких стопок на дне ущелья скопилось уже много, и сармат, глядя, как гигантские существа катают между ними камни, только удивлялся, как облицовку до сих пор не переломали.

Разминаемый камень чавкал; изредка был слышен приглушённый грохот из открытых шахт — глубоко под землёй в полости сыпался гравий. Его спускали медленно, уплотняя слой за слоем; Текк’там было не развернуться в тесных изогнутых пустотах, они едва высовывались из скальных пластов, осторожно направляя поток камешков. Сканирующий луч пересёк пещеру, на мгновение развернулся, накрыв собой весь подземный корпус, и Гедимин едва заметно ухмыльнулся. В кои-то веки всё шло по плану. «Месяц на устойку, потом настроим вентиляцию и термоконтроль. Как раз успеет отлежаться облицовка…»

На часы Гедимин не смотрел, только краем глаза отмечал, как меняется освещённость. Уже можно было различить цвета камешков под ногами. За ангаром шуршал гравий, и стучали молотки — бригада «дровосеков» разделывала остатки древесины. У входа в душевую кто-то гремел поддонами, заглушая прерывистый треск из «асбестового цеха» — там продёргивали сквозь гребёнки раздробленное минеральное волокно, и грохот пресса на время затих.

— Сокол! — расстроенно вскрикнул в той же стороне Вепуат. Следом недовольно рявкнул кто-то из Джагулов. Послышались громкие частые щелчки. Гедимин развернул сканирующий луч и увидел, как над ущельем кружит крылатый «трилобит». Существо ныряло и кувыркалось, раздувая бока и странно встряхивая крыльями. Несколькими метрами ниже Джагул-дрессировщик крепко сжимал шлейки трёх «трилобитов». Один из них раздувался и громыхал спинными щитками.

— Сокол! — Вепуат с треском провёл когтями по чёрным перьям. Существо, вцепившееся в его плечи, приподнялось, выгибаясь, и шевельнуло крыльями. «Трилобит» нехотя свернул к «хозяину», и другой сармат, подпрыгнув, ухватил его за шлейку и дёрнул к себе. Сокол затрещал спинными щитками, но его уже прижали к руке и заставили сесть.

— Урху! Для твоих зверей что, небо тесно? — Джагул-дрессировщик сердито оскалился. — На таком большом холме не нашлось другого места?

— А вот, — Вепуат, пересадив Сокола к себе на спину, развёл руками. — Куда ни сунешься, везде занято. У Джелегов и Улгехов тоже полно зверья. И всё летает.

— Эрррх, — донеслось из ущелья. — Есть ещё место у дома стекла. Там ни одного летучего зверя.

— Там Гедимин, — отозвался Вепуат. — Не хочу мешать ему.

Гедимин еле слышно хмыкнул. На секунду ему стало неловко. «Мы сюда приехали станцию строить, а не зверьё разводить,» — сердито подумал он, подавляя странные ощущения. «Это хорошо, что хватает ума не лезть под руку. Эгнаций там ему поможет. Вон, ему даже наручи сшили.»

Эгнаций стоял в десяти шагах от Вепуата, намотав на руку шлейку ещё одного «трилобита». Предплечье сармата было обёрнуто плотной кожей. Кто-то успел приделать к обмотке шнурки-завязки и нашить с одной стороны костяные щитки.

В соседнем ущелье призывно заклекотал чей-то «трилобит». Сокол высунулся из перьев и вскинул хоботок. В ближайшем ущелье глухо зарычали. Следом затрещали погремушки, и зашуршал гравий — «передвижной лагерь» кочевников поднимался на ноги. Вепуат крикнул что-то, но вряд ли его услышали — зверь племени Хеллуг уже вошёл в соседнюю долину, и Джагулы, рыча и рявкая, сгоняли чужого зверя с места. Через полминуты непрерывного рычания и воя погремушки снова затрещали — зверь племени Джелег поднялся с лёжки и побрёл на «восток». Следом зарычало и завыло там — ещё один «передвижной лагерь» сгоняли с удобного места. Гедимин поморщился. «Из-за дурацких „трилобитов“ и их выгула столько возни!»

— Можно подумать, я их выгонял, — пробормотал, будто услышав его мысли, расстроенный пуще прежнего Вепуат. — Ладно, работаем дальше. Эгнаций, ты отойди ещё на десять шагов и подзови Скафа. Удержишь его на руке?

Гедимин покосился на своё предплечье. Снова ему стало не по себе. «Вепуат обойдётся без меня,» — думал он. «Как я на стройке — без него.»

Над ангаром на «западе» ущелья поднимался пар. Он стал гуще — похоже, котлы с варевом вскрыли и готовились разложить содержимое по мешкам. Кто-то из Текк’тов шумно втянул воздух — видимо, запах еды дошёл и до него. В шахте снова загромыхало, но уже совсем тихо, в четверть силы, — гравий заполнял последние пустоты. «На складах опять полно места,» — думал Гедимин, водя сигма-сканером вдоль ущелья. «Как только там перестанут рыться по утрам, переведу туда асбестовый цех. Жаль, выпариватель не поставить, — трудно будет наладить отток. И вода зря пропадёт. Засуну туда облучатели… и волокно пусть там же складывают, а то забили мне цех до потолка…»

…У стены горячего цеха лежал ворох тонких костей. Рядом стояли пустые вёдра. Со склада доносилось пыхтение и отрывистые фразы — филки искали, куда положить ещё один мешок волокна. Посреди цеха, задумчиво постукивая по ладони термобластером, стоял главный химик. Увидев Гедимина, он довольно ухмыльнулся и протянул «бластер» ему.

— Забирай. Дней пять не понадобится.

Гедимин мигнул. Оттуда, где он стоял, были видны проходы между холодными печами, непривычно просторные. Белые «колонны» облучателей исчезли. Решётки разобрали, воду слили. Альгот протянул Гедимину второй термобластер.

— И этот. Чуть не забыл.

— Зачем разобрали установки? — спросил Гедимин, судорожно вспоминая, что из технологического процесса он упустил. «Переедут в душевую? Там и без них тесно…»

— Сырьё закончилось, — ответил Альгот. — Партию прошлого месяца переработали. А новой ещё пять дней дозревать. Решили на время освободить тебе цех. И вёдра с решётками.

«Ну да. Был же промежуток в добыче асаана,» — запоздало вспомнил Гедимин.

— Через пять дней, может, дам вам другое помещение. Более просторное, — сдержанно пообещал он. Альгот недоверчиво качнул головой.

— Было бы неплохо. Но склад для волокна пока что нужнее. И прялки… Им тут, мягко говоря, не место.

Гедимин покосился на прикрытый защитным полем ткацкий станок. «Этой штуке — тоже. Если сегодня настрою вентиляцию на пустом складе…»

Кто-то рывком отодвинул дверную створку. Удалось это ему не с первого раза.

— Мастер Дим-мин! — проверещали с порога, и сармат обернулся. — Мастер крыльев просил прийти! Там взлетает огромный зверь!

…Гигантский «трилобит» туун-шу висел на длинных тросах. Они были перекручены и натянуты — животное развернулось головой к широкому пролому в защитном куполе. Его бока раздулись, крылья вытянулись, хвостовые лопасти едва заметно качались вверх-вниз, — существо явно готовилось к рывку. С земли за ним настороженно наблюдали двое сарматов и тощий полосатый ящер.

— А, Гедимин, — Вепуат нервно усмехнулся. — Думаем сегодня пролететься.

— Карту с собой взяли? — буркнул Гедимин, глядя на качающийся хвост. — Равнина — она большая.

Тик-Кифахси издал трескучий смешок.

— Улететь невесть куда — или провисеть в небе невесть сколько? Что случится в этот раз?.. Отвязывать начинай с хвостовых шлей, — он повернулся к Вепуату. — Головные — в самом конце.

Он подёргал за трос-щупальце, обмотанное вокруг пояса Вепуата, подпрыгнул на месте, на лету расправляя перепонки, и, уже скользя по воздуху, обогнул «трилобита» и опустился на его спину. Существо, услышав громкий треск, замерло, спинной щиток приподнялся, и ящер шмыгнул внутрь. Снова послышался треск, уже приглушённый расстоянием и бронёй. Вепуат судорожно вздохнул, быстро оглянулся на Гедимина и оттолкнулся от земли. Его отнесло высоко, к самому куполу, и он рывком снизился, едва не промахнувшись мимо спины туун-шу.

— Я на месте!

— Прилип? — донеслось из-под брони. Вепуат, приклеив конец щупальца к ближайшему щитку, потянулся к дальним тросам. Гедимин вскинул генератор защитного поля, и вовремя — длинные канаты с крюками отцепились и рухнули вниз. Следом полетела вторая пара, с лязгом врезалась в крышу душевой, отрикошетила от защитной стенки и вырыла в гравии неглубокую ямку. Туун-шу вырвался в пролом, крутнулся на месте и замер, раздув бока и помахивая боковыми крыльями. Его крючковатые лапы шевелились, будто нащупывая что-то в воздухе.

— Здоровенная всё-таки тварь, — пробормотал рядом с Гедимином Эгнаций, глядя в небо.

Вепуат постучал когтями по панцирю. Из-под брони послышался треск. Существо дёрнулось и нехотя отплыло от пролома. После двух сильных рывков его хвост снова замер, и оно пролетело несколько метров, вяло помахивая боковыми крыльями. На брюхе зашевелилась пластина. Из-под неё высунулся ящер, дёрнул на себя ближайшую лапу «трилобита», прижимая её к панцирю, и потянулся ко второй. Существо махнуло хвостом и медленно, постепенно поворачивая влево, куда-то поплыло. Вепуат, вцепившийся в его шипы, махнул рукой в сторону купола и снова уставился вперёд и вниз. Гедимин покачал головой.

— А мне дадут молниевую палку? — пропищал кто-то под ногами. Гедимин, растерянно мигнув, посмотрел вниз. Бронн с нашитыми на одежду «трилистниками» глядел из-под ладони вслед туун-шу. Существо плыло над долиной, умудряясь не проваливаться в разломы.

— Зачем? — спросил Гедимин, забыв даже выяснить, что это за штука.

— Погонять, — отозвался Бронн. — У Хигов молнии в крови. А у меня-то нет. Хоть бы палку дали!

Туун-шу нырнул куда-то в «облачные» складки — или всё-таки нашёл разлом. Пару секунд Гедимин разглядывал то небо, то бесполезный сигма-сканер. Сармату было не по себе. «Надеюсь, с управлением они там справятся,» — думал он.

За спиной тяжело вздохнули.

— На орбиту Седны такие эксперименты, — пробормотал Айзек, опуская сигма-сканер. Его глаза потемнели и сузились.

— Так запретил бы, — отозвался Эгнаций. — Ты тут командир.

Айзек невесело ухмыльнулся.

— Это Гедимин мог бы запретить. И то вряд ли.

Гедимин мигнул.

— Я тут при чём⁈ Я станцию строю. Я его сегодня весь день не видел.

Айзек снова ухмыльнулся.

— Почувствуй мою боль, атомщик. Ты за всё отвечаешь, но не контролируешь ровно ничего. Даже отростки на своём скафандре.

Гедимин вскинул руку и уставился на чёрные щитки. «Отростки? Опять⁈» Пока он разглядывал гладкую, не деформированную поверхность, Айзек с невесёлым смешком прошёл мимо.

— И надолго они? — спросил Эгнаций. Гедимин дёрнул плечом.

— Они, наверное, сами не знают, — пропищал Уттунри, разглядывая небо. — Зверь, пока болел, одичал. А сейчас ещё дни такие…

Тёмная точка вынырнула со дна небесной складки, быстро увеличиваясь. Ещё десяток долгих секунд — и пятнадцатиметровый «трилобит» пролетел над базой. Мимо пролома он проскочил, выписал широкий круг и, сбрасывая понемногу скорость, снизился до краёв отверстия. Из ущелий донёсся протяжный вой. Уттунри подпрыгнул и заверещал. «Дирижабль», почти не шевеля хвостом, но часто подёргивая крыльями, спускался в пролом. Он повис в десятке метров над землёй. Под его бронёй что-то затрещало. Он зашипел, стравливая воздух из полостей, и снизился до двух метров. С его спины на расправленных крыльях спланировал Вепуат.

— Крюки! — донеслось из приоткрытого «люка». Вепуат справился уже и без команд — быстро подтянул «трилобита» к земле, закрепил тросы и, шагнув назад, шумно выдохнул и сел на землю. Гедимин кинулся к нему, но сармат только вяло махнул рукой. На его лице расплылась нелепая улыбка.

— Ты не усердствуй, — Киф выбрался из «люка» и встал напротив сарматов, пристально глядя на Вепуата. — Стучи не сильно, но громко. Сила там ни к чему. Только руки отобьёшь. Возьми ракушку, брось туда пару камней, насади на палку. Звук будет. Он услышит и поймёт. А колотить по панцирю незачем.

— Угу, — отозвался Вепуат, поднимаясь с земли. — Руки, и правда, ноют.

— Вот-вот, — сказал Киф. — Правишь снаружи — возьми трещотку. Изнутри было бы проще. Но — не влезешь.

Он перевёл взгляд на Уттунри, и тот проворно спрятался за ногой Гедимина. Ящер издал короткий треск.

— А ты готовься. Завтра на рассвете — тут, с рукавицами и подстилкой.

Уттунри сдавленно пискнул.

…Вепуат стоял, прислонившись спиной к печи, и ни на что не реагировал. Гедимину, связывающему попарно концы сотен нитей, тоже было не до него. По опустевшему цеху распределились ткачи, отдельный угол себе отвоевал оператор прядильной машины. Гедимин краем уха прислушивался к частому глухому стуку. Он отличался от шума механической прялки, но уже незначительно — оператор освоился с педалями, и веретёна поворачивались быстро. «Надо сказать ему, чтобы притормаживал,» — думал Гедимин, связывая очередные нити. «Веретёна костяные. Опять потрескаются…»

Стук затих. Гедимин вскинулся, сразу предположив поломку, но вместо ругани филка-оператора услышал шорох мешка с волокном. «А, перезаправка…»

— Избегай спешки, — к филку, заправляющему машину, незаметно подошёл Ишха. Он тронул по очереди нить на каждом веретене, потеребил её в пальцах и придвинулся ещё ближе. Филк, уже собиравшийся сесть и продолжить работу, оглянулся на него и удивлённо хмыкнул.

— Что-то не то?

— Я не осмотрел всё, но на виду нет изъянов, — отозвался Ишха. — Странное всё-таки творение мастеров Пламени…

— Да машина как машина, — пожал плечами филк. — Кустарщина, конечно…

Гедимин угрюмо сощурился. «Вот сам бы делал не кустарщину, мас-стер…»

— Будто многорукий прядильщик-Куэнн… — Ишха обошёл машину по кругу, пристально разглядывая каждую деталь. Гедимин отодвинулся от станка. «Сэта оценили новшество? Решили скопировать? Что ж, пора. Надеюсь, хоть из этой штуки никто не сделает бомбу.»

Филк, пожав плечами, всё-таки сел. Машина снова застучала, но ненадолго — Ишха тронул оператора за плечо.

— Не уступишь мне место? Никогда под моей рукой не было стольких нитей разом.

— Да садись, — филк удивлённо хмыкнул. — Тут всё настроено. Главное — выдержать темп. Вон там педаль под две ноги…

Ишха заглянул под станину, повозился, устраиваясь поудобнее, и тронул блокировочный рычаг. Привод дёрнулся и замер. Гедимин развернулся к машине, высматривая неполадку. Привод снова дёрнулся — педаль наклонилась в другую сторону. Ишха зашипел.

— Не, не так. Надо быстро… — сунулся было к нему филк, но Гедимин его отодвинул.

— Тугой механизм? Не продавить?

— Так… и… есть, — Ишха, помогая себе руками, надавил на педаль уже всем весом. Она опустилась, и Сэта выбрался из-за агрегата, потирая колено.

«Заклинило? Пыль набилась? Давно не смазывали?» Гедимин опустился на пол, надавил на педаль пальцем — она двигалась легко, как и раньше, без скрипа и скрежета.

— Изделия могучих Куэннов требуют Куэннской мощи, — пробормотал Сэта, с опаской глядя на сармата. — Наш огонь тут бессилен.

«Почему… а, понял. У них же всё меньше. И вес, и мышечная масса. Они же вдвое легче филков,» — Гедимин, досадливо щурясь, поднялся на ноги. «Я ведь делал приводы так, чтобы филк их не разломал. Конечно, для Сэта ход будет тугим…»

Ишха снова обошёл прялку по кругу, заглядывая под станину. Оператор уже вернулся к работе, и волокно начало наматываться на шипы веретён, скручиваясь в нити. Ишха пару секунд смотрел, как качается педаль под ступнёй филка. Красные пятна на шее аборигена то вспыхивали, то гасли.

— Делал так, чтобы не разломали, — пробормотал Гедимин. — Как тот рычаг у Тештека…

Ишха оглянулся на него и навострил уши.

— Ты говоришь — тяжесть металла лишь хранит твоё творение от силы детей Пламени? Обязательно ли этой… вещи быть столь тяжёлой, если дети Пламени её не касаются?

Гедимин мигнул.

— Нет, конечно. Можно подогнать хоть под Бронна. Хочешь, рассчитаю под тебя?

Сэта подался назад.

— Щедрость жрецов Пламени велика… Из-за меня прервалась твоя работа, мастер Хеттийиррн. Я больше не решаюсь тебя задерживать.

Он отступил за печь и повернулся к одному из ткачей — филку, запутавшемуся в цветных нитках. Гедимин выждал пару секунд, но понял, что Ишха не вернётся. «Что я не так сказал?» — он в недоумении пожал плечами и двинулся к ткацкому станку. «А вообще — у Скогнов я видел педальные приводы. С них же и срисовывал. Почему у Сэта их нет? Не сложнее же, чем их подъёмники…»

6 день Мрака, месяц Воздуха. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

Двери душевой были закрыты на два засова. Гедимин прислушался — внутри ничего не шуршало. Пожав плечами, он обогнул ангар и остановился у запасного входа. Дверь была закрыта на два засова — обходной путь тоже учли. Гедимин, хмыкнув, протянул к ним руку, но гравий под ногами едва заметно дрогнул, а с «севера» донёсся короткий гудящий звук. Следом зачавкал разминаемый камень. Гедимин махнул рукой и быстро пошёл к «северной» тропе.

…Тяга усилилась. Гедимин покосился на термометр. «Плюс тридцать на сильном сквозняке. Неприятно, но терпимо. Волокно сдувать не будет?»

Он прошёл вдоль стены. Почти все внутренние переборки склада были отодвинуты. Гедимин посмотрел на выемки, оставленные под опоры подвесного крана. «Сюда поставить прессы. С этой стороны будет чесальня. Готовое волокно — в мешок, на крюк и за ворота. Вон там, за переборкой, будет облучатель. Стеллаж на костяных опорах. Много стеллажей — хоть вдоль каждой стены. Будет влажность, но вода пригодится. Влажный воздух — в дробильню, пусть осаждает пыль.»

Он налёг на переборку и тронул рычаг. Лючки внутри стены с тихим стуком закрылись. Сквозняком потянуло с другой стороны. «Вот так. Сдутое волокно далеко не улетит — ляжет на магнит в стене. Оттуда и снимем. А отходы — в утилиз… Стоп. Утилизатора у них не будет. Куда их? Вывозить на рудник и там прикапывать?»

Он на ходу просканировал уже готовые пластины экранирующей облицовки, одобрительно хмыкнул и пошёл к «асбестовому цеху». «Здание» со стенами из защитного поля светилось изнутри, и оттуда доносился грохот пресса и треск руды — филки приступили к работе затемно, при свете фонарей.

— Heta! — громко сказал Гедимин, зайдя в выгородку. Услышали его не сразу. Двое филков следили за подвешенными в верхней точке бойками, двое, косясь на подвесы, растягивали по желобам ещё не раздробленную «асбестовую» породу. Гедимин взялся за опоры крана, осторожно вытягивая их из стены. Филки наконец его заметили и растерянно хмыкнули.

— Куда⁈

— В ангар, — Гедимин кивнул на «ободранное» ущелье. — Цех переезжает туда. Пока переношу кран, вы сворачивайтесь. Что заправили — дробите, и на этом всё.

— В ангар? — филк слегка оживился. — То есть — будет нормальный цех? А стулья там есть?

Гедимин мигнул.

— На кой там стулья?

Филки переглянулись.

— Сидеть. От камней уже зад болит.

Гедимин открыл было рот, но осёкся и только буркнул:

— Посмотрим.

«Вот стульями, матрасами и прочим мог бы заниматься Дасьен,» — думал он, ослабляя и вынимая опоры из стены. «Из старой лаборатории, что ли, им принести кресла? Всё равно я там не работаю.»

Передатчик на запястье мигнул и загудел.

— Гедимин, — в наушниках послышался голос Айзека, чуть приглушённый помехами. — Что в цеху? Авария?

— Нет, — отозвался сармат. — Переезжаем в пустой ангар. Склады освободились — пусть дробильщики сидят там.

В наушниках хмыкнуло.

— Склады? Те, что с песком и гравием? Прямо сейчас? А не опасно — работать на складе, когда Текк’ты по нему ползают?

— Текк’ты ползают снаружи, — буркнул Гедимин. — Лепят облицовку. Даже стены не задевают.

Передатчик замолчал. Айзек заглянул в выгородку и поманил сармата к себе. Тот, пожав плечами, двинулся к выходу. За спиной громыхнул пресс, чуть попозже — другой.

— Гедимин, я что-то не понял, — Айзек смотрел на сармата, слегка щурясь. — Облицовка облицовкой, но на складах полно песка и гравия. Главный корпус ещё не забутован. Ты переносишь цех прямо сейчас? Чтобы его таскали по ущелью вместе со складом? Потом Текк’ты будут доставать засыпной материал из ячеек. Уверен, что цех при этом не зацепят? Я бы так не рисковал.

— Главный корпус будет так стоять ещё два месяца, — сказал Гедимин. — Никто никуда цех не потащит. За два месяца успеют всё переработать. Им же не город-миллионник обеспечивать!

Глаза Айзека начали темнеть ещё на первой фразе. Последние он, скорее всего, не слышал.

— Гедимин, ты в себе? Какие, на орбиту Седны, два месяца⁈

Сармат мигнул.

— Устойка реакторных корпусов. Коридоры оттока, — сдержанно напомнил он. — Потом — испытания под давлением. Пока реакторы снаружи, верх закрывать нельзя. Текк’ты их потом не просунут, а филки — убьются.

Кто-то сбоку громко фыркнул. Кенен Гварза, незаметно подошедший к сарматам, угрюмо сощурился на Айзека.

— Что, опять ни кварка не согласовано? Кто говорил, что дал Кету чёткие указания?

Айзек раздражённо вздохнул.

— Мои указания тут никто не слушает. Гедимин! У нас нет лишних месяцев на все твои опыты. Кенен, что там с усадкой глино-тектоновой смеси? Миллиметры?

— В пределах трёх, — отозвался Гварза. — Для ирренциевого реактора нашей модели — несущественная мелочь. Ни на мощность, ни на безопасность не повлияет.

Гедимин встряхнул головой.

— Три миллиметра — мелочь⁈ Вы там что…

Айзек крепко сжал его запястье.

— Гедимин! У нас на руках год наблюдений. Образцы, экспериментальный реактор… Да, непривычно. Однако — в нормы вписывается. Спускай всё под землю, собирай реакторные залы — и закрывай уже главный корпус. Время и так поджимает.

Гедимин стиснул зубы. В мозгу что-то вспыхивало и тут же гасло. «Три миллиметра… если равномерно — может, и состыкуется. Если нет… если дадут постоять два месяца под землёй, не трогая, можно будет дорихтовать. А если перекосит или потрескается…»

Он оглянулся на ущелье. Отсюда, от торца душевой, золотистые корпуса реакторов и обечайки коридоров оттока не просматривались. Гедимин представил их себе, попытался мысленно прощупать, определить вероятность разрушения, — мозг искрил. «Нехватка данных. Из этого материала никто никогда не строил реакторы. Может быть всё, что угодно. Мать моя пробирка…»

— Текк’тов много? — спросил Гварза у Айзека.

— Полное ущелье, — ответил тот.

— Пойду скомандую спуск, — Гварза тяжело развернулся к «ободранной» долине. Гедимин двинулся наперерез.

— Не лезь. Ты свои реакторы уже взорвал.

— Это говорит механик без образования? — сквозь зубы процедил Гварза, сдёргивая с плеча плазмомёт. Айзек выругался.

— Тихо, вы оба! Гедимин… Делай уже, как сказано. Ничего с реакторами не будет. Отстоятся в пещере. Командуй спуск и досборку!

…Гедимин был бы рад не смотреть на экран и дать отдых искрящему мозгу. Но отвести взгляд нельзя было ни на секунду. Под землю медленно, осторожно опускали многотонные корпуса. Реактор, вырастающий посреди пещеры, казался сделанным из камня макетом, принципиально непригодным к работе. Гедимин отгонял назойливые мысли, но они не отступали — он так и видел, как костяной кран тащит по каменным рельсам твэлы, и как они ложатся в каменные ячейки, за глиняный экран. Двое Текк’тов, осторожно зажав в пастях длинные тектоновые стержни, спускались по шахте. В неё высовывались только их головы — тела извивались внутри скалы, каким-то чудом не сталкиваясь в её толще. Ещё десяток мучительно долгих минут — и в машинном зале встали опоры накопительных сборок. Гедимин снова пытался просчитать, как они поведут себя при землетрясении. Краем глаза он видел, как штабеля облицовки заносят на склад. Текк’т, собравший четыре стопки в пасть, просунул их прямо сквозь стену, не тратя времени на отодвигание створок. Ущелье между складами и главной шахтой стремительно пустело. Существа, которым не досталось массивных деталей, закрывали корпус сверху внутренней обшивкой. Пластины внешней перетаскивали за шахту, к столярному ангару. За его приоткрытой дверью взволнованно пищали. Гедимин покосился на неё, — Скогны столпились у щели, напирая друг на друга.

Внутренняя обшивка закрылась. Текк’т, высунув голову из скалы, протяжно загудел. Живые катки, уже улёгшиеся под складские ангары, чуть приподнялись. Здания с тяжким гулом сдвинулись с места. Гедимин смотрел, как они ползут к открытым загрузочным шахтам. «А ведь сегодня работу закончат,» — внезапно понял он. «Закроют последний корпус. И станция… да, это уже будет готовая станция. Без отделки, без оборудования, без коммуникаций — но готовая. Дом Пламени, мать моя колба… Осталось разобраться с металлом и полимерами. Надеюсь, Альгот и Шесек не подведут.»

…Последние кубометры гравия заполняли пустоты вдоль сферы. Гедимин смотрел на складские ангары. Там ещё лежала облицовка, перемолотые составляющие «цемента», чёрнопесочная и рэссеновая руда для мелких нужд… «Полтора пустых ангара,» — думал Гедимин. «В одном — асаановый цех. Прялки и ткачи тоже влезут. И ещё пол-ангара… Отдать филкам под барак?»

За спиной уже давно что-то трещало, кто-то ходил, шурша гравием, подвывал и переругивался. Гедимин не оборачивался. В голове мелькнуло что-то про лётные тренировки, но сармат тут же отвлёкся на стыковку обшивочных пластин — ему померещилось, что две из них соединены ненадёжно, и тяжесть гравия их продавит. Он заканчивал сканировать стык (тревога оказалась ложной), когда что-то затрещало у самого наушника, и по броне постучали длинным пальцем.

— Хетшер, — «лётный инструктор» смотрел на него чуть сверху, поднявшись на задние лапы. — Говорят, тут слушают только тебя. Даже выходцы из Ук-кута. Не знаю, что они делают в городе живых, но вам виднее.

Гедимин мигнул.

— Что случилось-то?

Киф показал пустой кувшин.

— Забыл набрать воды. А там, в вашей купальне… — его передёрнуло. — Странное место для ворот Ук-кута!

— Икси пришли, — пробормотал Гедимин, поворачиваясь к душевой. Фонарь от её дверей убрали ещё с утра, и уже было светло и без «факелов», но над зданием будто повисло плотное облако. Туун-шу, натянув тросы, замер под самым куполом на максимальном удалении от ангара и мелко дрожал. Гедимин, досадливо щурясь, быстро пошёл к душевой. Киф отстал от него на несколько метров, а потом и вовсе остановился.

За воротами душевой, накрытыми густой тенью, что-то шуршало. Гедимин постучался. Шорох стал громче.

— Пришёл за водой, — буркнул Гедимин, снимая засовы. — Я быстро.

— Хсссс… Пришшшёл, так сссахотти, — донеслось из-за двери. Сармат нащупал стену и шагнул в темноту. Ладонь наткнулась на что-то плотное, холодное, но тут же растворившееся.

— Осторожнее с пугалками. Животные боятся, — хмуро сказал Гедимин, на ощупь вставляя шланг в кувшин. Кто-то повернул вентиль — сармат услышал, как вода ударилась в дно сосуда.

— Сссвери осссторошшшны, — отозвались из темноты. — Не боятссся. Оссстерегаютссся.

…Киф к приоткрытой двери не подошёл — так и сидел в пяти метрах от неё и трещал всеми шипами. Гедимин плотно закрыл ворота и показал наполненный кувшин.

— Бери. В душевую не ходи, пока тень не исчезнет.

— Кто бы додумался туда войти⁈ — Кифа передёрнуло. Он недоверчиво обнюхал кувшин, сунул в воду сухой листок и задумчиво пожевал его. Гедимин ухмыльнулся было, но вспомнил филка, поранившегося о камешек из Сфена Пустоты, и желание смеяться пропало. «Это правильно, что он осторожен,» — думал он, судорожно вспоминая, меняла ли вода свойства после купания Икси. «До сих пор о таком не слышал. Филки её пили, мылись, — вроде никто не пострадал.»

К тому же выводу пришёл и Киф — выплюнув лист, он жадно отхлебнул из кувшина, буркнул что-то благодарное и шмыгнул в нору.

— Хиг! Там Хиг! — пропищали за спиной сразу несколько тонких голосов. Мимо Гедимина промчались, задрав полосатые хвосты, три зверька.

— Летучий зверь! — пискнул один из них, остановившись на бегу. — Кьюсский зверь!

— Джагулы! И их звери! — донеслось из-за ангара душевой — полосатый хвост, уже четвёртый, мелькнул и там. Мимо, разделяясь на тройки, промчалась стая из двух десятков зверьков. «Нхельви?» — Гедимин наконец вспомнил, как они называются. «Откуда они взялись?»

— Ничего страшного, — услышал он голос Айзека. — Даже если они сюда переселятся. Места под куполом достаточно.

— Ага, — поддакнул ему Вепуат. Двое сарматов поднялись по «северной» тропе и свернули к горячему цеху. Рядом с ними, не выпуская из рук посоха, шёл Хассинельг. Он успел разуться и снять чехол с хвоста и даже штаны — из-под длинной расшитой рубахи свисали широкие концы набедренной повязки. «Уже настолько потеплело?» — удивился Гедимин. «А верно. Плюс двадцать. Резко тут у них сменяются сезоны.»

— Гедимин! — повернулся к нему Вепуат. — Там внизу долепили, если что. Текк’ты уползли есть. А у Айзека к тебе дело.

Гедимин угрюмо сощурился.

— Реакторы внизу. Треснут — разбирать придётся полкорпуса. Что тебе ещё⁈

— Атомщик, не волнуйся раньше времени, — спокойно сказал Айзек. — Лучше покажи нам ткацкий станок. Я его до сих пор не видел. Да и Хассинельгу интересно.

…Стражу, и правда, было интересно — и при этом страшновато: на станок он смотрел пристально, однако близко не подходил и устройство разглядывал через навершие посоха. Айзек деловито изучил привод, заглянул в батарею шпулек, тронул натянутую основу и свисающий кусок полотна, прижатый плашкой. «Намотать бы эту штуку на вал,» — снова шевельнулось в мозгу Гедимина. «Но — рискованно. И всё равно нитки скоро кончатся.»

— Очень даже неплохо, — Айзек просунул пальцы в складку полотна и приподнял его, разглядывая на просвет. — Ишха это уже видел? Что сказал?

Гедимин угрюмо сузил глаза.

— Видел. Щупал. Не спрашивал.

Айзек, хмыкнув, поднял рычаг привода и оглянулся на отодвинутый в сторону «мотор».

— Покажешь в действии?

Хассинельг, поймав угрюмый взгляд Гедимина, быстро шагнул в сторону. Дальше шагать было некуда — он и так упёрся в стену. Сармат, пожав плечами, накинул привод и открыл клапаны. Челнок с тихим щелчком проскользнул под натянутыми нитями, следом щёлкнула прижимная плашка. Пара секунд — и машина застучала часто, выходя в рабочий режим. Складки полотна шевельнулись.

— Очень и очень неплохо, — пробормотал Айзек, глядя на секундомер. — Два сантиметра в минуту?

Гедимин кивнул.

— Метр и две десятых в час… — Айзек смерил взглядом свисающее полотно. — При такой ширине…

Гедимин поддёрнул сползающую ткань и покосился на шпульки. Запаса нитей хватало ещё сантиметров на двадцать. Сармат подавил тяжёлый вздох. «Опять заправка основы. Филка, что ли, к ней привлечь…»

— А нитки эта штука сама на себя мотает? — спросил, выглянув из-за печи, Хассинельг. Ему было явно не по себе.

— Дождёшься, — буркнул Гедимин, закрывая клапаны. Уточная нить закончилась раньше — но уток и заправлялся быстрее. Сармат заглянул в нишу и достал запасённый моток. «Последний. Надеюсь, прядильщик вчера ушами не хлопал…»

— Сорок восемь метров в сутки, — пробормотал Айзек. — Или чуть меньше… Гедимин, ты не пробовал запускать машину на полный день?

Сармат фыркнул. Из-за печи донеслось фырканье прядильщика.

— Где я возьму столько ниток⁈ — филк высунулся в коридор. — Он и так у меня всё перетаскал! Вы тут фабрику открыли — так не с одним же станком на всё про всё!

Гедимин угрюмо кивнул.

— Пока не наработаны нити, станок нет смысла трогать. Скорость-то можно нарастить. Он и пять метров в час выдаст. Вопрос в промежуточных операциях… — он занёс ладонь над почти опустевшими мотками. — Вот мне сейчас всё это подвязывать. Двадцать нитей на сантиметр. Каждую — вручную.

Айзек щёлкнул языком.

— Непростая операция… И с механизацией — никак?

Гедимин резко качнул головой. Ему было досадно.

Айзек заглянул за печь.

— Как ты тут? Справляешься?

Прядильщик накрыл ладонью сдвоенный респиратор и кивнул на вентиляционные лючки.

— Если бы не ветер в окно, дышать было бы нечем. А так — работа как работа. Всё лучше, чем колоть деревяшки.

— Вам плотников прислать? — шевельнулся, наконец оторвав взгляд от станка, Хассинельг. Айзек отмахнулся.

— Мастера нам пока не нужны. А подмастерьев — своих натаскаем. Двойной респиратор — это из-за особенностей асаана. А если бы ты прял растительное волокно? Или животное?

Филк озадаченно хмыкнул.

— Тут ещё и такое есть?.. Нет, точно нужна другая прялка. Или даже несколько.

Айзек оглянулся на Гедимина. Тот пожал плечами.

— Будет нужно — сделаю. По одной под каждый тип волокна. Вот ангары освободятся…

«Расспросить Вепуата про типы волокна,» — мелькнуло в голове. Сармат покосился на разведчика и недовольно сощурился. Вепуат сейчас был где угодно, только не здесь, — взгляд плыл, под респиратором угадывалась мечтательная ухмылка, и смотрел он мимо всех станков на «южную» стену и сквозь неё — на «юго-западный» край плато. Пернатый скафандр на плечах шевелился, продувая воздушные полости и разминая крылья.

— Кость… — Айзек щёлкнул пальцем по планке с мелкими отверстиями. — Что за организм?

Гедимин пожал плечами.

— Что-то летающее. Такую и нашли.

Айзек хмыкнул, оглянулся на позвонки-наковальни и едва заметно ухмыльнулся.

— Природа поработала за нас?.. Гедимин, нам завтра-послезавтра, пока Хассек здесь, от тебя нужен будет список. Все детали, которые ты смог бы сделать из крупных костей. Или из раковин. Требуемая форма, толщина, прочность… Пульт управления, например. Большая ракушка с некоторой доработкой… или те же сигнальные свистки и некоторое оружие.

Гедимин мигнул.

— Пульт управления… из ракушки? На атомной энергостанции?

Айзек усмехнулся.

— Почему нет, атомщик? Это ж не реактор. Это держалка для рычагов и подставка под зеркало. Кость сработает не хуже металла. И, кстати, меньше будет заражаться и фонить.

Гедимин на секунду прикрыл глаза. «Ракушка на атомной станции… Ну да что там — после костяных-то рычагов…» — он поморщился. «И после одежды из промытого помёта. Почему бы и не пульт из ракушки?»

— Хорошо, что мне тут не работать, — пробормотал он. В памяти всплыли костяные била стиральной машины. «Таких агрегатов нужно будет несколько. Или один, но очень прочный.» Сармату представились костяные опоры, выходящие из стены, и он повёл плечами. «И стапеля для скафандров. Не металл же на них переводить.»

…В цеху Гедимина ждал незаправленный ткацкий станок. Поэтому возвращаться сармат не спешил, а вместо этого глазел на спущенного к земле туун-шу. «Трилобит», судя по булькающим звукам из-под панциря, был не слишком доволен, но тросы его держали. Вепуат, подставив ладони, подсаживал Бронна в приоткрытый брюшной люк. Мелкий абориген взволнованно попискивал, но за край ухватился ловко. Люк захлопнулся.

— Отпускай! — из-под спинной пластины высунулся ящер-«инструктор». — Попробуешь нагнать нас на лету. Сегодня ты не командуешь, понял? Можешь резвиться на спине и вокруг неё. Лететь за зверем, над зверем, под ним. Только крылья не трогай и под хвост не попади.

— Над ним? — Вепуат задумчиво посмотрел на страховочное щупальце. — Забавно…

— Ага, многим нравится, — по шипам ящера пробежала искра. — Под хвост не влезь!

Последний люк закрылся. Вепуат оглянулся на Гедимина.

— Не хочешь с нами? Место на спине, считай, свободно.

Гедимин качнул головой.

— Не сейчас. Вот начнёт он тебя хоть как-то слушать…

Вепуат обиженно хмыкнул.

— Он слушает. Без Кифа я, правда, ещё не пробовал…

Ящер выглянул из брюшного люка.

— Так мы летим или нет?

Вепуат отцепил швартовы, и зверь, ударив по воздуху хвостом, рванулся к открытому «окну». Сармат взлетел следом. Секунд через пять, уже высоко над городским куполом, он нагнал туун-шу и метнул в него щупальце. Оно прилипло к спинному щитку. Гедимин провожал животное взглядом, пока оно не превратилось в точку, — Вепуат, держась за страховку, мотался на ветру над его спиной, помахивал крыльями и хвостом и на сармата уже был совсем не похож. «Вконец мутировал,» — Гедимин покачал головой. «От реактивного ранца его так не развозило. Надеюсь, на Земле он не рванётся приручать хасенов. Он к ним и раньше-то был неравнодушен…»

7 день Льда, месяц Воздуха. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

В луч фонаря попал мелкий силуэт на крыше душевой. Поодаль от «блиндажа» караульных, на каменном гребне над дальним торцом, стоял Уттунри. Задрав голову и навострив уши, он смотрел вверх, на живой дирижабль, дремлющий под самым куполом. Гедимин услышал тихий писк, но слов разобрать не смог.

— Чего ты там лазишь, в темноте? — удивлённо спросил он, опустив фонарь. — Из барака выгнали?

«Не должны были,» — подумал он. «В бараке сейчас просторнее. Филки даже перестали ругаться на тесноту.»

— Мастер Дим-мин! — радостно пискнул абориген, перебираясь на ближний торец. — Правда, что ты в одиночку нёс летучего зверя? И с мастером Вепу-а на спине?

— Оно само летело, — отозвался Гедимин. — А ты бы лучше тут не ходил. Тебя ему на один укус.

Бронн усмехнулся.

— Мы не настолько мелкие. Мастер Дим-мин! Может, хоть ты скажешь имя зверя? Тик-Кифахси знает только старое. А мастер Вепу-а — вообще ничего.

Гедимин мигнул.

— У них ещё и имена есть?

Из-под ската крыши донёсся громкий электрический треск.

— А как иначе? — Тик-Кифахси выглянул из норы. — Своих зверей вы как зовёте?

«Жмём на кнопку,» — едва не ответил Гедимин. «Имена… Мать моя колба, опять традиции! И, главное, я тут при чём?»

— Пусть Вепуат думает, — буркнул он. — Ему летать. А старое имя какое было?

— Тик-Цууски, — «лётный инструктор» задрал голову, высматривая что-то на брюхе «дирижабля». — Тот, кто дёргает когтями. А «Тик» — это от нашего рода.

«Тиксуу…» — Гедимин покачал головой. «Пусть Вепуат разбирается. Хоть на борту имя пишет. На обоих бортах светящейся краской.»

…От гор золотистой глины не осталось даже пыли, да и груда тектоновых заготовок совсем ужалась. Текк’там, лепящим облицовку и мелкие детали, было тесно в ущелье — Гедимин только удивлялся, как они не сталкиваются головами, и как ошмётки камня не улетают к соседней скале. Заходил в складской ангар он с опаской, хоть и знал, что «строители» складывают готовые пластины в соседнее здание и с другого конца.

По пустому складу гулял сквозняк. Гедимин смотрел на сигма-сканер, оценивая скорость движения воздуха и направление его потоков. «Переборки можно так и оставить… Нет, вон ту пару я уберу. Там, вдоль коридора, — склады, тут — дробильня и чесальня. Здесь будет облучатель. Воздух течёт от него сквозь пыльный цех к фильтру. Влажность…» — сармат покосился на медленно выкипающее ведро с засунутым в него термобластером и задвинул переборку. Цифры на экране анализатора мигнули. «Терпимо. Теперь — прядильный цех. Сколько тут будет пыли при закрытых корпусах машин?»

… — Куда? — Айзек перехватил его на полпути к «асбестовому цеху».

— Перевозить оборудование, — отозвался Гедимин. — Склады свободны. Теперь — точно.

Айзек ухмыльнулся.

— Хорошая работа. А когда Текк’ты будут строить барак?

— Там полсклада свободно, — буркнул Гедимин. — Вам что, не хватает?

— Склад? — Айзек покосился на ущелье. — Он — а также второе здание — так и будет стоять в низине? Филки не согласятся. Они и из столярки-то разбежались.

Гедимин поморщился. «Вот и сидели бы в бараке друг у друга на голове. Мне-то что?»

— Можно перетащить склад на холм, — сказал он вслух. — И цех тоже. Если Текк’ты их по дороге не уронят.

…Один из пустых складов встал посреди ущелья, перекрыв его с «востока». Второй, поддерживаемый со всех сторон гигантскими змеями, сейчас медленно поднимался из-под обрыва. Ещё десяток секунд — и он перевалил через край, и его торец лёг на змеиные витки, всплывшие из скалы. Текк’ты, привставшие на хвостах, ненадолго замерли, копя силы для рывка. Гедимин следил за ними во все глаза, и его запястье и согнутые пальцы ныли от напряжения. «Защитное поле сейчас нельзя. Только помешаю,» — думал он, стискивая зубы. Здание дрогнуло и поползло от края. Змей, дугой вылезший из скалы, подхватил фундамент на спину, и он поехал по его телу, как по гигантскому рельсу. Только он сейчас и удерживал ангар — центр тяжести лежал на его хребте. «Склад пустой. Внизу — ничего важного,» — в очередной раз напомнил себе Гедимин. «А если уронят, — мелькнуло в голове, — станция пройдёт внеплановые сейсмоиспытания.»

…Айзек отошёл на пару шагов и посмотрел на ангар, склонив голову набок.

— Сойдёт. «Восток», считай, прикрыт.

Он оглянулся на барак. Там, у дверей, уже топтались филки со свёрнутыми подстилками в руках. Комендант, вышедший за ворота, что-то бурчал, повернувшись к переселенцам. Филки только отмахивались.

«Барак №2» — вырезал Гедимин над входом и теперь втирал в прорези клейкий светящийся пигмент. На другом торце уже горела надпись «ПТЦ» — «прядильно-ткацкий цех», как должен был расписать сармат — но решил не занимать зря место. Вентиляционные лючки были распахнуты настежь, за ними светилась одинокая термочаша и пара внутренних фонарей. Сдвижные переборки склада «вплавились» в полы и крышу, превратившись во внутренние стены. Дверные проёмы Текк’ты проделали, как пришлось, и в основном криво и без выраженных углов. Двери в цехах Гедимин выровнял, хотел выровнять и в жилых отсеках, но посмотрел на выступы-крепления под дверные занавеси, на ребристые стены — и махнул рукой. «Тут хоть потолки нормальные. А в столярке пусть аборигены сидят. Всё лучше, чем в шатрах. Туда и повозки затолкать можно…»

Краем глаза он видел, как из-за обрыва выглядывают удивлённые Джагулы. На новое здание таращились отовсюду — и из-под «восточного» склона, и из-под «южного». Вроде бы у Джагулов были свои дела — они вынесли с «передвижного склада» горы мокрых накидок и подстилок и теперь развешивали их на костяных жердях, воткнутых во все выемки брони — но Гедимин постоянно видел чьи-то морды, выглянувшие из-под тряпья и шкур и повёрнутые к холму. Рассмотреть их становилось труднее с каждой вывешенной накидкой. Зверь лежал спокойно, только глаза, высовываясь из-под брони, косились на тряпьё. Шкуры качались на ветру, те, что полегче, сразу нацепили на острые крючки. «А там потеплело,» — подумалось Гедимину, когда очередной «дозорный» высунулся из-под свисающей одежды в одной набедренной повязке. «Или они так к мытью приготовились?»

— Да что я, надолго? — донёсся с «западного» края плато недовольный голос Вепуата. — Но надо же тренировку…

— Подождёт, — бросил, отходя от него, Кенен Гварза. — Кет занят, ты его подменишь. Кочевники должны быть помыты, душевая — не поломана и не разграблена. Задача ясна?

Кочевники уже стягивались к прозрачному коридору, проложенному из ущелья к душевой. Гедимин, разбирающий «асбестодробилку», слышал их взволнованное рявканье. В норе у душевой что-то потрескивало. Её житель наружу не вылезал, но на сигма-сканере проступала морда, развёрнутая к выходу, и расширенные от удивления глаза. Гедимин разглядел на экране третье веко — тонкую трепещущую плёнку. «Трилобит», повисший в небе высоко над душевой, мерно раскачивался вперёд-назад, помахивая хвостом. Лопасти пока были сложены, крылья — чуть высунуты.

…В этот раз Вепуат не удержался от восторженного вопля. Он снова болтался над спиной «трилобита» на тросах-щупальцах. Теперь их было два, и сармат держался за их петли, расправив чёрные крылья. Существо, вцепившееся в его спину, раздуло все внутренние полости. Теперь его и издалека нельзя было принять за скафандр.

— Смотри! — весело крикнул кому-то Айзек; с кем он говорит, Гедимин не видел — стоял к командиру спиной и взглядом провожал улетающего туун-шу.

— Провались я в бездну, — пробормотал знакомый голос, и следом раздался громкий треск смыкающейся клешни. — Это он так случайно или нарочно?

— Это такое развлечение, — хмыкнул Айзек, и Гедимин наконец обернулся и кивнул озадаченному Хассинельгу. Страж следил за удаляющимся «дирижаблем», забыв даже о воткнутом в гравий посохе.

— Хиги так делают, — пробормотал он, покосившись на Гедимина. — Но у них-то крылья…

Айзек снова хмыкнул.

— С авиацией вопрос, считай, решённый. Филки уже просились в полёт. Проблемы пока с дальностью и выгрузкой… Гедимин! Что насчёт парашютов? Асаан, как я посмотрю, довольно прочен. Купол выдержит? А стропы?

Гедимин ошалело мигнул. «Какие, в ядерный могильник, парашюты⁈»

— Айзек, мне не до шуток, — он сердито сощурился. — В столице лежат тридцать тонн руды. Тут работа практически закончена. Мне пора отправляться…

— Ураган, — страж махнул посохом куда-то вверх. — Два опасных дня.

— Послезавтра, — кивнул Айзек. — Во время урагана лучше никуда не бегать. А вообще, атомщик, ты прав. Но вот детали плана… Хассек, что там, в столице?

Страж криво ухмыльнулся.

— Шесек только и говорит, что о вашем металле. Очень ждёт Дим-мина. Но вот… — он, помрачнев, покосился на посох. Айзек недобро сощурился.

— Другие стражи настроены против? И Кайшу ничего не может с ними сделать? И нас, если мы сунемся в столицу, встретят огнём?

Хассинельг уткнулся взглядом в гравий.

— Ну, не прямо уж огнём… — пробормотал он без особой уверенности. — И Сердце вступится, и старейшина Кайри. Но шуму будет… Много шуму, и кто-нибудь разволнуется, и Пламя…

Он передёрнул плечами. Гедимин тяжело вздохнул.

— Если эта грёбаная станция, которую мы тут строим, никому не нужна…

Айзек с грохотом опустил руку ему на плечо.

— Спокойно! Мн-да… Мы пришли работать, а не влезать в чужую грызню. А если уж грызня мешает работе… Есть способы попасть в литейню и не привлечь внимание всей столицы? Без почётного караула мы обойдёмся.

Хассинельг разглядывал наконечник посоха, будто в первый раз его увидел.

— Если бы не панцирь из священного металла… — он исподлобья посмотрел на Гедимина. — Если Дим-мин его скинет, я его сейчас же переправлю к Шесеку. А там к ним уже никто не сунется.

Гедимин молча сузил глаза. Айзек развёл руками.

— Сам понимаешь — в опасных местах без панциря не ходят, — сказал он стражу. — Никак нельзя договориться с Мальгесом и пройти городскими переулками? Мальгесы же разрешения у совета не спрашивают?

Страж ухмыльнулся.

— Они никого не спрашивают. Но… — он снова перевёл взгляд на слой гравия. — Я сам-то на плохом счету. Заметят, что говорю с Мальгесами, — будут расспросы. И шум начнётся прямо там. А Мальгесы шума не любят. Им проще тогда никуда не идти.

Айзек покачал головой.

— Сложно тут у вас. А ведь готовые изделия надо будет вывозить…

Хассинельг быстро оглянулся на ближайшего сааг-туула. Зверь, увешанный сохнущими накидками, лежал неподвижно и притворялся холмом. Страж едва заметно поёжился и щёлкнул хвостовой клешнёй.

— Вот это будет шум так шум…

— Когда всё будет изготовлено, пусть хоть исшумятся, — буркнул Гедимин. — Сейчас-то что делать? Без скафандра я в столицу не пойду. Мозг расплавится.

— Можно было бы скафандр довезти потом, на попутном Кейланне, — Айзек вопросительно взглянул на стража. Тот молча махнул посохом. Внутри навершия распух и сжался в точку чёрный шар.

— Вождь Айсек! — над новым бараком встал огненный силуэт. — Рабы карликов непочтительны к Пламени? Его жрецам чинят препятствия?

Айзек едва заметно поморщился.

— Спокойно, воины Сэта! Вспышки и жар делу не помогут.

— Тут — да, — отозвался Сэта. — А в столице карликов — могли бы. Мастер Хеттийиррн, воины Шакхи пойдут с тобой. Их ярость будет твоим панцирем.

Гедимин мигнул. «Самое то, что нужно, — без скафандра, да с разумными плазмоидами…»

— Если карлики уже сочли вас, Равных Куэннам, врагами… — донёсся сбоку знакомый вкрадчивый голос. Гедимин обернулся и досадливо сощурился. «Кут’тайри! Этому-то что не сидится⁈»

— Спокойно! — Айзек чуть повысил голос. — Мы помним, что города Сэта нас защищают. Мы не просили объявлять за нас войну!

— Эрррх, — донеслось из-под «западного» обрыва. Зверь племени Хеллуг уложил на край скалы голову и передние лапы.

— Кроме огненных воинов, тут два достойных племени, — сказал Джагул-погонщик. Цацки вождя он надел прямо на фиолетовый мех — и на полосы шрамов, где шерсть так и не выросла.

— Два достойных… и ещё Улгехи, — добавил он, покосившись на соседнее ущелье. Там кто-то возмущённо зарычал.

— Ты погоди, — хмуро сказал ему Гварза. Он остановился рядом с Айзеком, посмотрел на Гедимина, поморщился и быстро перевёл взгляд на сэтского жреца.

— И вы погодите тоже. Совет стражей считает нас… кем? Врагами? Предателями? Самозванцами? Как тут принято решать такие вопросы? Дракой двух вожаков?

Хассинельг поёжился. Гедимину отчего-то захотелось прикрыть его собой — его как будто зажало между сарматами, Сэта и Джагулами.

— Если будет ураган, — пробормотал страж, разглядывая посох. — Если всем будет не до того… Я попробую привести Мальгеса. Они согласятся. Им нравится Пламя. А ливень прикроет вас в пути.

Айзек хмыкнул.

— Слышишь, Гедимин? Что ты думаешь о путешествии под дождём?

— Да хоть под метеоритным, — буркнул сармат, сердито щурясь. — Был бы прок. Осторожней там, Хассинельг. Во время урагана тут… всякое летает.

«Трубопровод,» — пульсировало в его мозгу. «Трубопровод и цистерны. Вода и воздух. С водой, воздухом и теплом станция будет жилой. А реактор у нас уже есть. Постепенно расширим.»

— До чего досадно, — заговорил в наступившей тишине Кут’тайри. — Мы почитаем Пламя и подносим ему дары. Мы раз за разом предлагаем помощь. И снова, и снова она отвержена. Все литейни пяти городов рады для вас работать. А вы просите помощи у ничтожных карликов. У презирающих Пламя…

Гедимин угрюмо сощурился. «Рады-то рады. Если бы они ещё справлялись с этой работой… Стоп. А ведь не так всё просто…»

— Связь, — пробормотал он. Хассинельг едва заметно вздрогнул.

— До столицы я, может, доберусь. Но как поддерживать связь? — спросил сармат. — Что-то может понадобиться. Переслать какую-то мелочь. Или сообщение.

— Я… — вскинулся было страж, но Айзек протянул к нему руку.

— У тебя из-за нас и так проблемы. А будет ещё больше. Гедимин прав. Прямой портал нам не помешал бы…

Кут’тайри шагнул вперёд. Его грива превратилась в жёлтое пламя.

— Жарко, должно быть, горит огонь, зажжённый в столице карликов. Его увидят изо всех городов.

Перед глазами Гедимина мелькнула сеть из семи порталов, соединившая сэтские города, Сердце Пламени и Элидген. Айзек несильно ткнул его в бок.

— Шесек-то обрадуется таким гостям?

Страж махнул посохом.

— Если все поклянутся не причинять друг другу вреда…

— Сэта знают законы гостеприимства, — отозвался Кут’тайри. — Карлик, работающий ради Пламени, нам не враг. Для нас было бы честью открыть новые ворота для жрецов Пламени. Если опасность будет велика, Хеттийиррн сможет через них уйти. Пусть без священного панциря, но мы уведём его в город Пламени.

Гедимин мигнул. «С чего они взяли? Я-то не состою из мицелия и плазмы…»

Айзек медленно улыбнулся.

— А интересная идея. Если кто-то из нас сможет подменить Гедимина на вахте или оказать посильную помощь… Кенен! Поищешь добровольцев? Проведём эксперимент.

…Огромный «трилобит» вынырнул из небесного разлома и снизился, почти коснувшись брюхом купола. В этот раз Вепуат не болтался над его спиной — он сидел на головном щитке, держась одной рукой за шип, а в другой сжимая трещотку. Под громкий треск животное замедлило полёт, резко развернулось и вплыло в оставленный для него пролом. Вниз полетел якорь-крюк и точно вошёл в петлю на анкере. Гедимин одобрительно хмыкнул.

Кроме него, из толпы, собравшейся между ангарами, за туун-шу наблюдали двое или трое. Остальные с опаской следили за двумя кострами, разожжёнными на поддонах. Между ними стоял, судорожно проверяя крепления респиратора, одинокий филк. Айзек просвечивал его сканирующим лучом.

— Чисто, — сказал он, опустив прибор. Филк судорожно сглотнул и шагнул к багровому костру. Четверо Сэта ждали, пока он ляжет на землю. Сквозь толпу прошёл Вепуат и остановился, растерянно глядя на «эксперимент». Гедимин услышал под ногами тихий треск, посмотрел вниз и увидел Кифа. Крылатый ящер припал на все шесть лап и вытянул шею.

— Отвага детей Пламени не уступает их силе, — пробормотал, резко выдыхая, один из Сэта. Вчетвером, держа неподвижного филка за руки и за ноги, они с видимым трудом оторвали его от земли. Первый из них шагнул на поддон, расплываясь в огненный шар. Сармат вскрикнул. Он по пояс уже превратился в плазму, и её втягивало в костёр. Гедимин вскинулся, но Айзек крепко вцепился в его локоть. Секунда — и филка поглотил плазменный ком. Второй костёр уже раздулся на два метра в поперечнике, из него проросли багровые «щупальца». Пара вспышек — и на гравий выпал распадающийся огненный комок. Филк выкатился из него и остался лежать, сдавленно шипя и ощупывая себя. К нему шагнули разом Айзек и Вепуат. Сэта стояли над ним, прикрывая побагровевшие полосы на горле.

— Сына Пламени не могло ранить…

— Пей, — Вепуат сунул филку флягу. — Где жжётся? Кожа у тебя цела. Это фантомные ожоги. Вон, посмотри, даже гзеш не оплавился.

— Тебя бы так, — проворчал филк, отрываясь от фляги и недоверчиво ощупывая бока. — Будто калёными штырями вдоль тела…

— Глаза целы? — деловито спросил Айзек. — А с лёгкими что?

— Я не дышал, — буркнул филк. — Хоть об этом предупредили!

— Да цел он, цел, — отозвался Вепуат. — Слушай, если жжётся — сходи искупайся. Это фантом, ничего больше. Охладись, и всё пройдёт.

— Никак нельзя ускорить прохождение? — Айзек, забыв о ворчащем филке, повернулся к Сэта. — Боль вызвало растягивание поперёк портала. Если свернуть проходящего в клубок…

Гварза двинулся к нему, придерживая за плечо нового «добровольца». Филк сдавленно шипел.

— А давайте я пойду, — предложил Вепуат. — Только я тяжёлый. Но Гедимин, если что, ещё тяжелее.

Сэта переглянулись.

— Подожди, жрец Пламени. Мы позовём ещё четверых.

«Превращение живого тела в плазму,» — Гедимин поёжился. «И обратно. Сложнейшие структуры… Как это вообще возможно?»

— Вепуат! — он двинулся к разведчику. Тот уже ссадил живой скафандр на протянутую руку Эгнация и деловито вскрывал ипроновый панцирь.

— Погоди, — отмахнулся он от Гедимина. — Тут любопытный эксперимент… Ага, вот оно. Подержи пока, ладно?

Он снял с шеи шнурок с кровяным камнем и протянул Гедимину.

— Осторожней там, — сармат угрюмо сощурился, сжимая подвеску в кулаке. — А лучше бы вообще не лез.

Вепуат ухмыльнулся. Он уже сбросил броню и ступил на гравий — босиком, в одних носках.

— А земля-то холодная, — пробормотал он, шевеля пальцами. — Ещё не прогрелась… Не переживай раньше времени. Вон, Кириг даже не обжёгся.

Багровый костёр раздулся и съёжился, выпустив шестерых гуманоидов. Те остановились перед сарматами и уставились на Вепуата. Сармат дружелюбно ухмыльнулся.

— Справитесь вшестером? Может, сделать лямки для переноски?

Сэта переглянулись. Один из них украдкой приподнял сброшенную перчатку панциря и тихо зашипел.

— Если не хватит сил нам, придут ещё двое, — отозвался другой, глядя, как Вепуат укладывается на гравий.

— Гедимин, отойди уже, — прошептал тот, щурясь на костёр. — Они и так нервничают.

Сармат нехотя шагнул назад. Он смотрел, как Сэта — уже ввосьмером — поднимают Вепуата на плечи.

— Головой вперёд, — деловито скомандовал тот. — И без спешки. Хочу посмотреть, в какой момент Киригу стало плохо.

Айзек с сердитым шипением схватил Гедимина за плечо и выдернул из круга. Тот не сопротивлялся. Он смотрел, как первая пара Сэта-«носильщиков» исчезает в огне, и как голова и шея Вепуата расплываются плазменным облаком. Рука сармата дёрнулась, и Гедимин схватился за «арктус». В ту же секунду он опустил прибор — защитное поле тут ничем не могло помочь.

Вепуат провалился в огонь уже по пояс. Другой костёр вспыхнул ярче, выпуская клубящееся красное облако. Оно разделилось надвое, потом между двумя формирующимися гуманоидными фигурами показался третий объект. Ещё доля секунды — и Вепуат шумно вздохнул и открыл глаза. Костёр выпустил его плечи, потом — грудь. Сармат выгнулся назад, свесив голову, и уставился на «портал», в котором таяли его ступни. Гедимин увидел кривую ухмылку.

— Экспериментатор, м-мать твоя пробирка… — сармат сам не заметил, как прошептал это вслух.

— Кто бы говорил, — отозвался Айзек, вставший с ним бок о бок. Вепуат уже был снаружи, и Сэта с явным облегчением опустили его на гравий. Сармат тут же зашевелился и начал подниматься. Двигался он медленно и как-то неуверенно. Гедимин, стряхнув руку Айзека, шагнул к нему.

— Живой?

— Вроде да, — отозвался Вепуат, выпрямляясь. Заглянув Гедимину в глаза, он весело хмыкнул.

— Те ещё ощущения. Про калёный стержень — это Кириг не соврал. Прямо вот так по всей коже, — он чиркнул пальцем по плечу и предплечью. — Но недолго. Когда ты уже плазма, ничего странного не чувствуешь. Так, онемение.

Он ухмыльнулся, глядя на свою руку.

— Хотел помахать ей, пока она плазменная. Ни кварка не вышло. Что по одну сторону — шевелится, по другую — управление как отрезает.

Он пошевелил пальцами ног и оглянулся на сброшенный скафандр. К костру, переглядываясь, вышли двое филков, и Айзек двинулся к ним — проверять на завалявшийся ипрон.

— Сам влезешь, или помочь? — спросил Гедимин, глядя на броню. На дальней стороне круга уже трещал перьями и расправлял крылья Скаф, и Эгнаций с трудом его удерживал.

— Влезу, — отмахнулся Вепуат. — Сам-то не хочешь попробовать? Сэта позовут ещё четверых…

Гедимин поморщился.

— Введи себе флоний, — посоветовал он, возвращая Вепуату кровяной камень. — Все эти… штуки фонят на весь холм.

«Если бы замерить дозу на переходе,» — Гедимин покосился на дозиметр и с сожалением качнул головой. «Ипроновый корпус. Не пролезет.»

Сэта, разделившись по четверо, уже несли филков-добровольцев к разным кострам. «Не перепутаются?» — мелькнуло в голове Гедимина. Тихий треск и скрежет отвлекли его — кто-то неосторожно прислонился к его скафандру наэлектризованными шипами.

— Чего тут ни увидишь, — прошептал Тик-Кифахси; он привстал на средних лапах и вертел головой, пытаясь уследить за двумя «экспериментами». Сэта держались спокойно — видимо, опыты с одновременным перемещением в разных направлениях ставились давно, часто и никому ничем не угрожали. «Но я туда всё равно не полезу,» — думал Гедимин, глядя на довольного Вепуата и пернатую массу на его плечах. «Разве что в крайнем случае. Пространственные проколы — одно дело. Вот так рассыпаться на атомы — другое.»

Филк, по плечи высунутый из костра, с радостным воплем открыл глаза и попытался привстать. Сэта обхватили его крепче, и вовремя — он едва не вырвался.

— Замри! — крикнули ему Айзек и Вепуат. Сэта рывком выдернули филка из портала и все вместе уселись на гравий, тяжело дыша. Сармат попытался было вскочить, но его повело вбок, и он снова сел, потирая макушку. Вепуат двинулся к нему.

— Вы тут с Сэта на короткой ноге, — прошептал Тик-Кифахси, и Гедимин, разобрав слова, едва не хрюкнул в респиратор.

— Вы с ними совсем по-свойски. Огненного камня у вас, верно, завались. Никаким Кьюссам не снилось.

Гедимин хмыкнул.

— Нужен кейек? Бочонок жидкой молнии — и получишь… — сармат хотел сказать «по весу», но осёкся, вспомнив, что сок в деревьях обновляется постоянно, а вот горные породы в трапповых разломах — вряд ли. — Крупный камень получишь. Или три мелких.

Киф привстал на задние лапы, заглядывая сармату в глаза.

— Жидкая молния? Что, и вам нужно? Зачем? Не охотитесь… Воевать? С кем?

Гедимин досадливо сощурился.

— Да что вы всё про оружие⁈ Она нужна для…

В его спину врезался чей-то кулак… точнее, как сармат с изумлением понял, уже разворачиваясь, — приклад. Позади с винтовкой наперевес стоял очень сердитый Айзек. Киф, едва его увидев, шарахнулся в сторону и взлетел. Подался он к норе под душевой, — Гедимин успел увидеть это краем глаза, пока подбирал слова.

— Ты в себе? — Айзек заговорил первым. — Ты что сейчас собрался сдать Хигам? Ту дрянь, от которой сам за голову хватался⁈

— Sa— at has— sesh… — выдохнул Гедимин, прижимая ладонь к респиратору. «Ну естественно. Скогнов уже научил. Был магнит, стало оружие. И эти… да чем они отличаются⁈»

— Прогрессор, яд-дро Юпитера… — процедил Айзек сквозь зубы. — А ведь Хиги — это полдела. Кому твоё новшество мгновенно досталось бы? С кем Хиги в вечном союзе⁈

— Has— su— ke— mesh… — прошептал Гедимин, оглядываясь на душевую. Айзек мрачно кивнул.

— То-то же. Иди ты лучше… к реактору!

…Под реакторным куполом фонарь не ставили — каждый приходил со своим. Гедимин, увидев на краю светового круга белый холм, привычно снял с пояса «факел». Сбоку, в пятне белесого свечения, что-то шевельнулось.

— Хетшер, — Хиг говорил тихо — если бы не тишина, опустившаяся на долину, сармат его и не услышал бы. — Жидкая молния тебе правда нужна?

— Угу, — ответил Гедимин, поворачиваясь к норе. — Много. И лучше в трубках, чем в бочках. И про кейек я не соврал.

Из норы донёсся электрический треск.

— Арцак знает? Он у вас главный. Не против? Я-то достану. Не было бы проблем…

Гедимин мигнул.

— Айзек? — спина, вроде бы и не сильно ушибленная, внезапно заныла. — Знает, само собой. Молния нужна для очистки воздуха. Привози. И своим скажи. Тут в день Земли бывает большой торг — Сэта, Скогны… В общем, прилетайте.

— Торг? Сэта и Скогны? — Хиг высунулся из норы по плечи и растерянно завертел головой. — Чего ни увидишь… Значит, для очистки воздуха… Как пройдёт ураган, будем думать. Мы всегда за торговлю. А вот проблем нам не надо.

Гедимин кивнул.

— Нам тоже.

8 день Пустоты, месяц Воздуха. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

— Обмен с Хигами? Третий участник торговли? — Айзек пристально смотрел Гедимину в лицо, и о чём он думает, сармат понять не мог — поэтому только пожал плечами.

— Ну да. Жидкая молния нам нужна. Её на одни фильтры сколько уходит… А им нужен кейек.

Айзек криво ухмыльнулся.

— Всем нужен кейек. Ну что ж… К торговому павильону добавится новый отсек. Досадно, что ты первые торги пропустишь. И разгребать придётся нам с Кененом.

Гедимин досадливо сощурился.

— Не хочешь разгребать — скажи, что запрещаешь. Киф тебя боится. Никаких торгов не будет.

— Боится? — Айзек мигнул. — Вот это уже странно. Мы с ним ведь даже не говорили.

Гедимин выразительно потёр плечо. Треснувшие пластины он переплавил ещё вчера, повреждений на теле не было с самого начала — но место удара сармат периодически чувствовал. «Фантомные боли, sa hasu,» — криво ухмыльнулся он. «Как от сигма-лучей. Может, у Айзека приклад фонит? Да нет, вряд ли. Он бы заметил.»

…Последняя пластина золотистой облицовки легла в стопку. Текк’т поддел её мордой, подталкивая к двери. Толчок, по меркам Текк’тов, был совсем слабый, но штабель каменных пластин проехал по коридору и улёгся у самой стены — на последний свободный пятачок в этом отсеке склада. Гедимин уставился на экран сигма-сканера и секунду спустя облегчённо вздохнул и покачал головой. «Умеют соизмерять силу. Или это я правильно рассчитал прочность. Так или иначе — работа сделана.»

Огромный змей развернулся к сармату и навис над ним, почти касаясь его шлема. Ещё двое высунулись из соседних скал. Гедимин с трудом подавил дрожь — к этому он так и не привык.

— Это всё? Куэнн-работа вся? Другая будет?

— Сейчас — вся, — ответил Гедимин. — Хорошо работали. Быстро. Другая будет потом. Копать каналы. Наливать воду.

— Воду? — чешуя существа стеклянно зазвенела. — Говори с Венгутту. С Асгааном. Её вода. Его камни. Говори-хорошо. Нет-дружат.

Гедимин неопределённо хмыкнул. Ему было не по себе. «Вот послал бы их с их суевериями, но…» — он едва заметно поморщился. «Опыт и факты. Факты надо учитывать. Значит, Венгутту… Выясним.»

— Скоро придёте? — спросил он. Существа переглянулись и загудели.

— В дни воды, — отозвалось одно из них, уже погружаясь в скалу. Секунда — и ущелье опустело. Гедимин постоял ещё немного у ворот склада, прислушиваясь к затихающему подземному гулу.

— Ушли? — громким шёпотом спросил кто-то за переборкой.

— Вроде тихо, — отозвался другой. — Сегодня, должно быть, не вернутся. Почему наш цех не перенесли на холм⁈

Затихшая было камнедробилка загрохотала снова. Через секунду к ней присоединилась вторая. Потом затрещало волокно, пропускаемое через металлические гребни, — «асбестовый» цех вернулся к работе. Гедимин закрыл ворота и обошёл ангар. Посреди опустевшего ущелья стоял складчатый каменный конус — крышка шахты главного корпуса. На мгновение сармат задержался перед ней, потом отвернулся и ускорил шаг. «Спускаться рано,» — напомнил он себе. «Да и без толку. Сканируй сверху, всё увидишь. И всё равно ничего не исправишь. Сегодня восьмое число… тридцать три дня до месяца Воды.»

В «западном» ущелье громыхнуло. Гедимин вскинулся, но сирены молчали. На экране сканера проступили очертания лежащего сааг-туула; над его спиной развесили ловчие сети, и кочевники ощупывали их и растягивали меж пальцев, что-то проверяя. В приоткрытом «отсеке» горками лежали круглые камешки разных размеров. Урджен — его даже на «скане» можно было отличить по накидке из перьев — махал над ними перьевым веником и изредка ударял в бубен. Другой Джагул, не обращая на него внимания, раскладывал гравий по мешочкам.

— Вождь Ваардзаг! — прорычал кто-то в «южном» ущелье. Сканирующий луч наткнулся на фигуру в ипроновой броне, и Гедимин быстро опустил прибор. Два сааг-туула на дне ущелья были обвешаны сетями; рядом кто-то сложил колотушки и разглядывал их, пробуя когтем мелкие трещины. Двое хмурых Джагулов вышли на видное место. Оба настороженно скалились и прижимали уши, глядя на Гварзу, вставшего у края обрыва, снизу вверх.

— Вождь Ваардзаг! Новый ветер уже в пути. А нам нечем охотиться!

— Разве? — Гварза махнул рукой в сторону сетей. Джагулы зарычали.

— Этого очень мало. Нет стрел. Нет жидкой молнии. Нет разрывных камней. Не из чего метать их.

Из «западного» ущелья донёсся вой, переходящий в гиений хохот.

— Прими кару Пламени, Джелег! — крикнул кто-то. — Оно к тебе ещё милосердно!

— Молчи, Хеллуг, — отозвался кто-то с «юго-востока». — Вам, про́клятым, вернули оружие. Мы просим только вещи для охоты. Вождь Ваардзаг, ты обещал нам снисхождение. А не голодную смерть!

На «западе» взвыли.

— Джелег достоин глодать кости! А тебе, Улгех, достанутся камни. Улгех не заслужил другой пищи!

Гварза раздражённо вздохнул.

— Вещи для охоты? Пусть будет так. Мы вернём вам пращи и затуплённые стрелы. Круглых камней насобираете сами. Если хоть кто-то на холме в итоге пострадает…

На «западе» что-то тяжело заворочалось.

— Мы, Хеллуг, смотрим внимательно, — заверил кто-то из кочевников. — Джелег! Улгех! Не хотите быть племенами Пламени? Будете его трофеями!

— Гедимин! — чья-то рука опустилась сармату на плечо. — Сканируешь? Что видно? Что-то с реактором?

Сармат качнул головой и нехотя повернулся к Айзеку. «Как он подошёл незаметно?»

— Слушал, как Гварза общается с Джагулами. Они хотят охотиться.

Айзек оглянулся на «южное» ущелье и еле слышно хмыкнул.

— Ураган на подходе. После него всё и начнётся. Досадно, что ты это пропустишь. Жаркое будет время.

Гедимин слегка сощурился.

— Я ухожу работать, если ты забыл. Тут кто-то, кроме меня, строит станцию?

Айзек кивнул.

— Станция — не только стены. Разнообразие сырья… — он оглянулся на прядильный цех и на секунду задумался. — Кое-что надо бы подготовить, пока ты не ушёл. Чтобы там уже тебя не отвлекать. Можешь сделать детали для ещё пары прялок?

…«Растительное и животное волокно от минерального отличается… Да Ассархаддон знает, чем оно отличается!» — Гедимин досадливо сощурился на едва начатый чертёж. «Здесь, на Равнине, — чем угодно. Хотя, хотя… Были же какие-то намётки по местным тканям, Вепуат сканировал, брал образцы…» — сармат сунул чертёж в карман и тяжело вздохнул. «Вепуат летает. Поди знай, когда он вернётся. Может, у Альгота что-то осталось? Если сам он на месте. Я в его записях разбираться не готов.»

…Главный химик, едва оглянувшись на дверь, махнул рукой — «не сейчас!». Его лаборанты столпились вокруг вскрытой литейной станции. Один сыпал в тигли чёрный песок, другой — стеклянную шихту. Гедимин покосился на опоки, свёрнутые из защитного поля. «Кюветы? Колбы? Газоотводные трубки? У них тут что, вся посуда повзрывалась?»

…«Станина есть станина,» — думал Гедимин, глядя, как рэссеновые «камешки» белеют и теряют форму. Лёгкоплавкий шлак уже стёк, тугоплавкая корка вскоре должна была всплыть. «Сделаю им пару станин и какие-никакие веретёна. Ход будет слишком лёгким — накидают утяжелителей. Камней на холме много.»

Он опустил ладонь на потемневшую от жара кость-наковальню. «Чутьё ремонтника» молчало. «Прочный позвонок. Может, ещё пригодится на станции.»

…Стоило выйти из ангара, как скафандр зашипел, и от чёрных пластин пошёл пар. Гедимин изумлённо мигнул, покосился на анализатор и шагнул в сторону от тропы. Броня, незаметно нагревшаяся до полутора сотен градусов, продолжала дымиться. «Хорошо, в цеху никого больше не было,» — думал сармат, открывая ворота и продухи настежь. За ангаром кто-то выругался — видно, зацепило струёй горячего воздуха.

— Вот и нечего тут маячить, — отозвался другой; Гедимин, завернув за угол, увидел троих филков. Один из них потирал обожжённое плечо, другие оттаскивали его от стены, и все трое смотрели в сторону душевой. Там почти у самой земли повис на тросах туун-шу. На его спине стоял Вепуат и старательно прокрашивал крупную яркую надпись: «ТИКС». На неё снизу смотрел, привстав на четыре лапы, Тик-Кифахси.

«Так и есть,» — Гедимин обогнул бронеход и остановился там, откуда просматривались оба бронированных бока. «По надписи на каждом борту. Краска… нет, всё-таки не светящаяся. Надо было ему посоветовать…»

— Подойди и спроси, — донеслось от проветриваемого ангара. — Он всё равно тренируется. Твой центнер веса эта тварь и не заметит!

— Это так будет по-вашему? «Тикс»? — крылатый ящер прошёл вдоль надписанного «борта». — Так и оставишь? Без своего имени?

«Бортовой номер ему ещё,» — Гедимин подавил нервный смешок. «Крейсер всё-таки.»

— Гедимин! — Вепуат, заметив сармата, спрыгнул наземь и помахал пустой трубкой из-под краски. — Ну, как тебе?

— Бортового номера не хватает, — отозвался Гедимин. Вепуат фыркнул.

— Давай на борт! — он отстегнул от пояса щупальце-страховку и протянул сармату. — Проверим грузоподъёмность. Киф говорит — из-за ожогов некоторые полости внутри сжались. Поэтому зверь стал слабее. Надо бы выяснить, насколько.

Гедимин качнул головой.

— Проверь на филках, — он кивнул на группу у ангара. — Они рвутся в полёт. И внутрь пролезут. Даже страховка не нужна.

— Серьёзно? — Вепуат повернулся к филкам. Ящер, недовольно треща, встал между ними и сарматом.

— Не сегодня. Зверь устал. Принеси лучше тросы и крюки. Завтра его привязь должна быть прочной.

…От остывающих деталей тянуло жаром. Гедимин покосился на бурлящую в вёдрах воду, взглянул на термометр и потянулся к рычагу вентиляции. «Опять увлёкся. Хорошо, когда работаешь один. Никто под руку не влезет.»

Вокруг ангара никого не было, и сармат открыл все лючки и распахнул ворота. Наружу вырвались клубы пара — вскипевшая вода остывала медленно. Поодаль, у дверей нового барака, толпились сарматы; кто-то из них обернулся и удивлённо хмыкнул.

— Уже порвал? — донёсся из барака недовольный голос коменданта. — Когда ж вы, амбалы, научитесь соизмерять силу⁈

— Очень рыхлый материал, — отозвался кто-то, и Гедимин насторожился — говорил явно сармат-Старший, и явно незнакомый. — Он что, весь из этих… переплетённых нитей? Он неэластичный?

Комендант фыркнул.

— Осторожнее с одеждой! Её и так мало. Вот тебе игла и нитка, садись и зашивай. Ещё оборвыши тут есть?

Рослый силуэт у дверей зашевелился и ощупал плечо.

— Зашивать? Это как? — озадаченно спросил незнакомый сармат. — Эти волокна… они плавкие?

Комендант тяжело вздохнул.

— Они горючие. Это не скирлин. Это ткань. Её ткут. Из ниток. И нитками же зашивают. Магнард! Ещё не спишь? Покажи новичкам, как обращаться с иглой.

«Новички-Старшие?» — Гедимин поднял сигма-сканер и еле слышно хмыкнул. «И правда. Целых четверо. Им хоть респираторы выдали?»

Грузный сармат, перегородивший собой весь проход, и правда, был в респираторе — но из одежды ему досталась только тканая рубаха и сшитые из облезлых шкур штаны. И то, и другое собирали из мелких кусков — видимо, порезали и перешили что-то из старых филкских вещей. У пояса на ремешках болталась фляжка из чёрного «стекла». Сармат, подняв руку, растерянно смотрел на прореху под мышкой — ткань не выдержала резкого движения и разошлась по шву.

— Садись уже, — проворчал подошедший Магнард. — И снимай рубашку. Я только покажу, понял? Дальше — сам.

Сканирующий луч уткнулся в швейные принадлежности, и Гедимин хмыкнул. «А игла-то рэссеновая. С литейной станции. А вот нить — „асбест“. Чего попроще там не нашлось?»

— А… нормальную одежду нам дадут? — спросил второй переселенец, заходя в барак. — Не из… остатков местной фауны?

Гедимин невесело ухмыльнулся. «Вот и ещё четверых ни о чём не предупредили. Поговорить с ними, что ли?»