Обратный отсчет: Равнина

Часть 4 14–17 дни месяца Металла. Равнина, Дальний Край, Сфен Земли — долина Элид — Сердце Пламени

14 день Земли, месяц Металла. Равнина, Дальний Край, Сфен Земли

— Ну что, дозрело? — в третий раз спросил Вепуат. Гедимин неопределённо дёрнул плечом. Он стоял над вскрытой ёмкостью с горячим составом ярко-жёлтого цвета и тыкал в него широким лезвием. Упругая поверхность промялась уже на десять сантиметров, но под кончиком ножа не появился даже маленький прокол. Гедимин приподнял остриё на пару сантиметров, потом ещё на пять — состав поднялся, затягивая вмятину; на жёлтой плёнке не было ни единого надреза.

— Дозрело, — ответил сам себе Вепуат, заглядывая под соседнюю крышку. Все три ёмкости ещё не до конца остыли, но реакция уже закончилась; три контейнера были заполнены упругой массой — малиновой, светло-зелёной и ярко-жёлтой.

— И красить не надо, — хмыкнул Вепуат, пробуя свежесваренный гзеш когтем. Гедимин недовольно покосился на него, но сармат был осторожен — надавливал, но не пытался резать. Коготь продавил малиновую массу на пять сантиметров, но так и не проколол её. Вепуат неловко дёрнул рукой и подошёл ближе, меняя угол давления. Гедимин аккуратно отодвинул его от ёмкостей и вынул их из печи.

— Не надо. Видно, что готово. Будем работать.

Три разноцветных цилиндра выпали в поддон; жёлтый заколыхался, зелёный пару раз дрогнул и замер, малиновый ударился о дно поддона с каменным грохотом. Гедимин довольно кивнул — получилось то, что он планировал, никаких странностей и никакого бреда. «И образцы не перепутаешь,» — отметил он про себя, размечая цилиндры для нарезки. Фрагментов нужно было много — для подвешивания с грузом, для укладывания под «сухой» и «мокрый» пресс, для обугливания, для «сухой» и «влажной» заморозки…

— Сорок минут до отъезда, — услышал он, сворачивая очередную ленту в рулон перед заталкиванием под пресс. Айзек остановился посреди отсека, пригляделся к предметам на столе Гедимина и еле слышно хмыкнул.

— Новые гзеши? Нам с Кененом тоже нужны будут образцы. И на облучение оставь… кстати, как там тот, чёрный?

Гедимин дёрнул плечом — вторая рука была занята.

— Как любая органика. Что-то будет видно через месяц или два.

Айзек усмехнулся.

— А ты смело судишь о любой органике — здесь-то, на Равнине…

Он подошёл к столу, взял в руки нарезанные, но ещё не пристроенные ленты, осторожно растянул их, взвесил на ладони.

— Для одежды, надо полагать, пойдёт жёлтый? Ну вот, у станции уже есть собственный цвет.

Он вернул образцы на место и прошёл мимо, к закрытому входу в соседний отсек. Гедимин задумчиво сощурился. «Да, это правильно. Жёлтый наиболее пластичен, он мягкий, принимает сложные формы… Пояса и краги можно сделать из зелёного, а подошвы и щитки — из красного. Надо ещё попробовать металлизацию. Для начала вытянуть рэссеновые нити, а потом раздобыть ипрон… или этот их дикий сплав, мифрил. Если опыт с рэссеной будет удачным, поговорю с Айзеком — пусть ищет…»

… — Ядро Сатурна! — выдохнул Вепуат, едва шагнув на трап. Гварза, сердито фыркнув, замахнулся было столкнуть его, но Гедимин перехватил его руку и выразительно посмотрел в глаза. В неярком утреннем свете повсюду, по всему плато, блестели белые кольца. Слева от сарматских шатров поднялся ещё один, серебристый с красным узором и какой-то незнакомой подсветкой внутри — он горел в сумерках ярко, как электролампа. Стражи разбрелись по плато небольшими группами, вроде бы хаотично, но Гедимин, взглянув на них с трапа, увидел, что они наблюдают за степью со всех сторон — и что их шатёр и знамёна видны издалека, но сами существа всё время прикрыты каменными уступами. На площадке за шатрами лежал, недовольно подёргивая хвостом, Мальгес, рядом сармат заметил длинную фигуру «богомола». «Скоро выходим,» — Гедимину стало не по себе. «Может, сегодня определимся с местом. А толковых чертежей как не было, так и нет…»

Через пару минут они втроём стояли у обрыва, наблюдая, как бронеход в сопровождении пяти стражей ползёт к дальнему холму. Гедимин слышал со всех сторон разговоры на чужом языке, шорох гравия, короткие возгласы аборигенов, и в груди неприятно ворочалось что-то холодное, а взгляд намертво прилипал к отъезжающей машине. «Если портал в Ураниум вдруг закроется, и мы тут застрянем…» — сармата передёрнуло. «Надо как-нибудь попробовать Прожиг. Интересно, тут старые координаты работают?»

За спиной зашелестело громче. Вепуат оглянулся через плечо, и его глаза вспыхнули азартным огнём.

— Там Гор с Мальгесом, — прошептал он Гедимину в наушник. — Пойдём к ним. Отвлечёшь их глупыми вопросами, а я из-за твоей спины осторожно посканирую. Не могу понять, каким местом эти существа чуют дорогу…

Ремонтник выразительно хмыкнул — по его мнению, для таких исследований нужен был как минимум добровольный эксперимент, как максимум — вивисекция. «Ладно. Спрошу о чём-нибудь… А, вон Гварза к ним пошёл. Ещё проще…»

Коротким жестом сказав Вепуату быть начеку, Гедимин направился к стражу. Тот уже увидел сарматов и помахал им посохом. Из-за коптильни вынырнула группка Скогнов, обступила Гора, быстро-быстро что-то протрещала и отступила, едва Гедимин подошёл на пять шагов. Там, где они стояли, осталась корзина; к верхней ручке был привязан мешочек из пропитанной сешем ткани.

— Всё готово, — сказал страж Кенену Гварзе, скрестив лапы-лезвия перед грудью. — Ваш холм защищён со всех сторон. Мы с Коргеном вдвоём пойдём с вами. Мальгесу придётся вести шестерых, так что не вините его за медлительность.

— Мы успеем обойти всё до темноты? — спросил Гварза, с сомнением глядя на Мальгеса. Тот лежал, положив морду на лапы и прикрыв глаза, и казалось, что он вот-вот заснёт.

— Мы пойдём так быстро, как сможем, — пообещал Гор; щелчки жвал почти заглушили его слова — похоже, он не меньше сарматов волновался за исход дела. — Но сколько времени у вас уйдёт на проверку, я сказать не могу. Едва приблизятся сумерки, мы пойдём назад — в степи ночью небезопасно.

«Двенадцать часов на три местности,» — прикинул про себя Гедимин. «Расстояний я не знаю. Минимум час на каждую проверку… Нет, всё равно непонятно. Ясно одно — устанем сильно. Значит, все опыты переносятся на конец ночи.»

Скогны выглянули из-за полуразобранной коптильни, и кто-то из них подал голос. Гор качнул лезвием.

— Дим-мин… и Вепу-а, что смотрит на нас из-за его плеча, — страж слегка наклонил голову. — Охотники из Синви и Сэви уезжают домой. Они благодарят вас за хорошую охоту и отдают свою плату — вот эти вещи.

Он придвинул ближе корзину, приподнял крышку. Внутри, в ёмкости, обтянутой тонкой кожей, лежали куски сухого волокнистого вещества. Гор приоткрыл мешочек, показывая россыпь мелких костяных образований странной формы — от причудливых зубцов до деформированных колец.

— Цацки, — прошептал Вепуат, заглянув внутрь. — И много. Жаль, с Равнины такое не вынести.

Гедимин про себя высчитывал, сколько гзеша надо на сто сарматских комбинезонов, и хватит ли корзины реагента, чтобы это количество сварить, так что сказать мог только «угу».

— Охотники собираются, чтобы устроить пир, — продолжил Гор. — Они зовут и вас, Дим-мин и Вепу-а. Они будут рады, если вы придёте.

Гедимин, забыв о расчётах, изумлённо мигнул. Он только и успел переглянуться с Вепуатом, как Гварза шагнул вперёд.

— Это невозможно, — сказал он. — Мы уважаем Скогнов, но пировать они будут без нас.

Гор шевельнул лезвиями.

— Они ждут ответа от Дим-мина и Вепу-а, — сказал он. — Тебя, Кен-нен, они и так не решились бы беспокоить.

Гедимин хрюкнул в респиратор, запоздало потянулся к нему ладонью, видя краем глаза, как Вепуат жмурится, а его плечо слабо вздрагивает. Гварза смерил их обоих угрюмым взглядом и шагнул в сторону.

— Пусть так.

Теперь все смотрели на Гедимина, и он поспешно покачал головой.

— Не выйдет. Очень много работы. Скажи им… ну, хорошо, что охота удалась.

Вепуат, к его удивлению, сокрушённо вздохнул. «А он куда? Знает же, что нам нельзя это есть,» — подумал Гедимин. Скогны, выслушав стража, снова заговорили; обращались они явно к ремонтнику, указывая то на себя, то на остатки коптилен, то на холмы. Гор приподнял лезвие, жестом попросив их замолчать.

— Они спрашивают, будешь ли ты поднимать воду, когда вы переедете на другой холм. Они не хотят пропустить новое цветение.

Гедимин мигнул.

— Не знаю, — пробормотал он; в голове замелькало что-то про водопровод барака и водяные цистерны энергостанции. — Если снова что-то зацветёт, скажи им. Вы, стражи, никуда ведь не уходите?

— Пока не положен последний камень, — Гор слегка наклонил голову. — И я им, конечно, скажу.

Гедимин подобрал корзину (сплетена она была очень плотно и выглядела прочной) и задумчиво посмотрел на мешочек с цацками.

— Они красят сеш? Есть такие красители?

Гор быстро спросил о чём-то у Скогнов. Они уже разбирали коптильню, но, услышав его, побросали свои дела и снова стянулись к сарматам.

— Они красят ткани и кожи перед пропиткой, — сказал Гор. — Тогда краска держится. Если намазать её на сеш снаружи, она осыпется.

— А если добавить в ём… котёл, пока он варится? — спросил Гедимин, чувствуя спиной, как Вепуат разворачивает «щупы» сканера. — Какой-нибудь яркий цветной мине… камень?

— Он всплывёт или осядет, — отозвался страж. — Цвета к сешу не прилипают. И с гзешем то же самое. Но у них много других хороших свойств, не так ли?

…Айзек вошёл в лабораторию, на секунду приложил руку к шлему и прикрыл глаза; Кенен быстро шагнул к нему, но Айзек качнул головой.

— Через полчаса выходим, — сказал он, скользнув взглядом по Гедимину и Вепуату. — Ничего не начинайте. Только проверки оборудования. Вепуат, основная работа на тебе. Атомщик… ты знаешь, что делать.

Гедимин кивнул. Ему было не по себе, и с каждой минутой сильнее. Он положил ладонь на приклад сфалта, надеясь, что реактор под рукой придаст ему уверенности.

Вепуат приоткрыл корпус дрона, посмотрел на индикатор зарядки, еле слышно хмыкнул и полез внутрь. Гедимин подошёл ближе.

— Видишь что-нибудь? — вполголоса спросил Вепуат. Гедимин качнул головой.

— Работают. Не хватит заряда — реактор со мной. Заэкранируем и подключим.

— Ну разве что за экранами… — пробормотал Вепуат, с сомнением глядя внутрь дрона. — Ты, если что, готов стрелять?

Гедимин поморщился и снова прижал ладонь к прикладу.

— Надеюсь, не придётся.

…Первое место назначения находилось дальше всех — так сказал Корген, сейчас молча бредущий где-то впереди. Пока Мальгес не останавливался, Гедимин не открывал глаз и старался ориентироваться на слух, но и это получалось плохо — даже лязг шипов Коргена он слышал только на коротких стоянках. Время тянулось так медленно, что это уже нельзя было списать на ощущения внутри головы — с ним и правда что-то происходило, и Гедимин даже не удивлялся.

Мальгес коротко рявкнул и встряхнулся всем телом, и сармат убрал руку с его гребня, разминая затёкшие пальцы. С двух сторон донёсся звук, похожий на грохот далёкого камнепада, а затем над Гедимином поднялась голова огромного змея. Сарматы стояли на небольшом плато посреди изрезанной впадинами равнины, двое Текк’тов лежали в низине и теперь, привстав, с любопытством разглядывали пришельцев. Мальгес, не обращая на них внимания, плюхнулся на гравий и принялся кататься с боку на бок, а потом растянулся во всю длину, лениво жмурясь.

— Все эти переходы… — услышал Гедимин негромкий, но очень недовольный голос Гварзы. — Каждую секунду чувствуешь себя мишенью. У всех закрыты глаза и занята одна рука — самое время для нападения.

— Никто не посмеет напасть на Мальгеса, — отозвался Гор, но продолжать не стал. «Не убедил,» — криво ухмыльнулся Гедимин, всю дорогу державший свободную руку так, чтобы успеть перекинуть сфалт на плечо и выстрелить. «Мальгес — не атомный крейсер. Да и крейсера сбивали.»

— Мы стоим на верхнем пласте, — заговорил Корген, перекинувшись парой слов с Текк’тами. — Под нами ещё один — выходит наверх вон тем холмом. А третий — под ним, и выхода у него нет. Посмотрите на него — он глубок и довольно толст.

— Вепуат, ты готов? — оглянулся Айзек. — Здесь удобная точка? Мы с Коргеном осмотрим окрестности. С вами остаётся Гор. Через сорок минут встречаемся.

— Tza, — отозвался разведчик, поднимая дрон на вытянутой ладони. Через пару секунд взлетел и второй; Гедимин видел, как они расходятся в разные стороны, просвечивая материк на десятки метров вглубь.

Под ногами шуршал гравий, чуть более мелкий, чем на Сарматском холме, и тянулись кверху всё те же огнелюбки — разве что к лиловым и красным прибавились светло-оранжевые. Гедимин подобрал пригоршню камешков и высыпал их обратно: ничего необычного среди образцов не было.

— Ага, вижу, — пробормотал Вепуат. Его дроны остановились, повиснув над холмами. Какие-то трудноразличимые организмы спикировали было к ним, но у самого корпуса развернулись и втянулись в небесные складки.

— Смотри, уже видны контуры, — сказал разведчик, быстро оглянувшись на Гедимина. — Вот здесь он заканчивается… обломанный пласт, без выхода на поверхность. Действительно толстый… теперь ещё раз, в подробностях…

Гедимин вгляделся в контуры пласта и настороженно сощурился — что-то ему не нравилось во взаимном расположении длинных каменных «языков». Обломанный фрагмент лежал под заметным углом к верхним и нижним; через секунду на экране вырисовался подпирающий его пласт, ещё более короткий, расколотый вертикальными трещинами на четыре заострённые части. Стрелки, указывающие направление давления, сошлись на мысленном чертеже в одну точку, и сармат тяжело вздохнул. Сканеры ещё достраивали картину, но Гедимин уже видел поперечные разломы — тонкие, многочисленные, раскалывающие плиту сверху и снизу.

— Ядро Сатурна! — выдохнул Вепуат, с сожалением глядя на экран. — Какое-то оно истресканное. Посмотри, оно вы…

— Нет, — отозвался Гедимин. — Оно гнётся в дугу и трескается. Тут строить нельзя.

Вепуат шумно вздохнул и отправил дронам приказ возвращаться.

— Ну, не с первого раза… Жаль, Айзек зря топчет ноги по низинам. Как бы его окликнуть?

Гедимин оглянулся на Гора — тот стоял, не шевелясь и не издавая ни звука, над задремавшим Мальгесом.

— Можешь позвать наших? Пойдём дальше. Тут искать без толку — место не годится.

Гор, смерив его долгим взглядом, выдернул из гравия посох и поднял высоко над головой.

— Тебе виднее, Дим-мин.

Когда Айзек и Гварза поднялись на холм, у Вепуата уже была голографическая карта бесполезного пласта и его окрестностей. Трещины с двух сторон разведчик подкрасил оранжевым — так они выглядели глубже и шире.

— Ага, — Айзек тронул голограмму, приложил пальцы к разломам и едва заметно поморщился. — Видимо, Текк’ты не обратили внимания на такую мелочь. Гедимин, что скажешь?

— Идём дальше, — буркнул сармат.

Корген вышел на край обрыва; в его горле что-то заскрежетало и зарокотало. Дослушав, Текк’ты молча нырнули в землю. Не успели туннели за ними закрыться, как Мальгес, встряхнувшись, поднялся на ноги и взмахнул хвостом.

— Ещё один долгий переход, — сказал Корген, оглянувшись на сарматов. — Нам нужно будет время для еды на следующем привале. И вы тоже берегите силы.

…Сарматы стояли на коротком, будто обрубленном плато с крутыми склонами. С одной стороны оно обрывалось узкой долиной, на дне которой шумела вода; узкий ручей вытекал из зарослей деревьев-валунов и терялся в плотной поросли огнелюбок, вымахавших на полтора метра в высоту.

— С водой проблем не будет, — пробормотал Айзек, заглядывая в низину. За ней начиналось другое плато — плавный склон, почти треугольник с прямым углом на дне ущелья.

— Здесь верхний пласт, — пояснил Корген, шагнув к обрыву; из долины выглянул одинокий, но на редкость огромный Текк’т, приподнялся на десяток метров над плато и уложил голову на его край, переглядываясь с Мальгесом. — Под ним шесть тонких. А дальше — очень обширный, и тянется до тех холмов. Вон там его раздвоенный край. Тут, под холмом, удобное место — глубоко, и толщина большая.

Он отошёл от обрыва туда, где уже растянулся Мальгес, и устроился рядом с воткнутым в землю посохом другой страж. Гедимин несколько секунд смотрел, как они разворачивают припасы, и потянулся за флягой с Би-плазмой. Вепуат, окинув быстрым взглядом равнину, взялся за передатчик. Ещё пара секунд — и дроны, взлетев с его брони, медленно поплыли в разные стороны.

— Перерыв на обед, — напомнил ему Айзек, устроившийся на уступе, не присыпанном слоем гравия. — Не хочешь отдохнуть?

Вепуат опустился на первый подвернувшийся гравийный пятачок; экран на его запястье светился и временами подмигивал, но разведчик на него не смотрел.

— Пусть летают. Пока едим, как раз чего-нибудь насмотрят.

Гедимин слушал, как шумит под обрывом вода, — похоже, водоносный пласт прижало снизу так, что он расщепил плотные слои камня и выдавился прямо сквозь плато. Он посветил себе под ноги сигма-лучом — водяная линза обнаружилась в паре метров под осадочной породой. От неё в разные стороны тянулись тонкие трещины — прищемленный пласт размывал и раскалывал камень. «Рано или поздно верх отломится,» — Гедимин проследил наклон и задумчиво сощурился на ущелье с источником. «И поползёт вон туда, к другому отломку той же куэсты. Будет каменный мост над расщелиной.»

Передатчик на руке Вепуата протяжно запищал. Сармат, спрятав полупустую флягу, поднялся на ноги.

— Что у них тут… Ага. Понятно. Гедимин, ты такое видел?

Дроны прощупали контуры пласта, на который указывал Корген, и участок максимальной толщины под разломанной куэстой. Теперь на экране выстроилась объёмная схема — и на ней Гедимин увидел плоские, сжатые со всех сторон водяные линзы прямо в толще слоистого камня и сетки трещин вокруг них.

— Подмыло, — пробормотал он, мысленно дочерчивая стрелки разнодействующих сил. — Воду выдавило вон оттуда. Была слитная сеть, потом… потом её прижало сверху и разделило. Вот эта полость была наполнена, сюда вытекло…

— Что там? — нетерпеливо спросил Айзек, заглядывая через плечо.

— Тут всё в водяных линзах, — развёл руками Вепуат. — Двадцати свободных метров не найдёшь. Весь пласт в дырках.

— Гедимин? — Айзек оглянулся на сармата. Тот угрюмо сощурился.

— Идём дальше.

«Вроде же было чётко сказано — монолитный пласт, без дырок, пустот и трещин,» — думал он, наблюдая за собирающимися стражами. «Неужели Текк’ты сами не чуют, когда влезают в воду? И треснувший камень от целого для них ничем не отличается?»

Текк’т, выжидавший под холмом, после пары коротких фраз Коргена ткнулся головой в землю и втянулся в едва заметный проём — весь, до кончика хвоста. Гедимину померещилось, что гравий над ним вздымается складками, но это просто порыв ветра качнул траву.

— Последняя местность, — сказал Корген, повернувшись к сарматам; Гедимин не мог понять, доволен он или расстроен. — От неё недалеко до вашего холма. Ещё очень светло — вы успеете на неё посмотреть.

— Похоже, вернёмся засветло, — прошептал Гедимину Вепуат. — Под землёй, наверное, очень плохо видно. Или чем там эти змеи ориентируются, — я так этого и не понял…

…Из вершины соседнего холма на два метра торчало «подземное» дерево — ребристый купол, утыканный жёлто-красными веерами листьев. Холм был пологий, обсыпавшийся, с оголёнными горбами — на поверхность вынесло непрочные пласты, и они уже частично разрушились. Гедимин повернулся в другую сторону, оценивая ширину плато, на которое вышли сарматы. Оно было сложено из прочного, тонкослойного камня — гладкое, с плавным наклоном в одну сторону, на несколько метров присыпанное мелким гравием. Гедимин опустился на корточки зачерпнуть камешков — и вздрогнул, когда из-под руки вылетел мелкий длиннохвостый зверёк.

— Эй! — из-под ног Вепуата выскочили ещё два таких же. Корген, взмахнув посохом, проверещал что-то почти на ультразвуке. Гедимин, удивлённо мигнув, огляделся по сторонам и увидел, что плато наводнено хвостатыми зверьками. Они окружили сарматов, сбившись в кучки по десять-пятнадцать особей, вытягивали шеи и даже привставали на задние лапы. Выглядели они — для равнинной живности — до странного обыденно; Гедимин мог бы принять их за что-нибудь мелкое меховое из земной фауны. Грязно-рыжий мех, чёрные полоски, поперечные кольца на хвосте… и крайне осмысленный взгляд с попыткой посмотреть чужакам в глаза.

Из низины донёсся рокот Текк’та, а вскоре появился и сам змей, приподняв массивную голову над обрывом. Зверьки разом взглянули на него и снова уставились на сарматов. Корген шагнул вперёд, раздражённо что-то проговорил — они подались назад, размыкая кольцо. Гедимин озадаченно хмыкнул и оглянулся на спутников. «Ещё одни аборигены? Не видел таких.»

— Ну и зачем ты их позвал? — сердито спросил Гор, махнув посохом в сторону зверьков.

— Их поселение рядом, — отозвался Корген, лязгнув наспинными шипами. — Само собой, они пришли.

Он прикрикнул на зверьков, заставив их отступить ещё дальше, и повернулся к сарматам.

— Пласт лежит внизу, под этим холмом и соседними. Над ним ещё один, но тонкий, и пять непрочных. На нхельви не обращайте внимания — мы им велели не лезть, но уходить они не хотят. Будут смотреть… это ведь не помешает?

Айзек покачал головой.

— Только смотреть — не помешает.

Он оглянулся через плечо и еле слышно хмыкнул.

— Мы недалеко от нашего холма, да?

Гедимин проследил за его взглядом и помянул про себя уран и торий — вдали, над затуманенным горизонтом, тянулась знакомая черта багровых вспышек. Сарматы снова вышли к вулканическому хребту, и Гедимин настороженно на него сощурился и глянул под ноги в поисках обломков пемзы. «Не нравится мне эта штука…»

Мимо него медленно проплыл дрон — Вепуат уже начал сканирование. Из-под обрыва донёсся призывный рёв, затем Текк’т снова высунул голову и вытолкнул на край плато метровое каменное полено. Гедимин машинально отметил, что пропорции керна были соблюдены досконально — видимо, Текк’т решил добавить к словам о найденном пласте ещё и образец.

— Атомщик, это явно тебе, — оглянулся на него Айзек. Гедимин недовольно сощурился, но к камню подошёл. Под обрывом к тому времени собрались уже трое Текк’тов; на дозиметре осталась запись плавных пульсаций сигма-излучения — змеи подползли бесшумно, но всё-таки «наследили».

— Угу, — буркнул сармат, царапнув камень когтем. Это был образец плотной тонкослойной породы, обычной для Дальнего Края; из этого же минерала была сложена и куэста под ногами Гедимина, достаточно прочная, чтобы торчать выступом посреди изрезанной впадинами долины. Сармат взялся за сканер и еле слышно хмыкнул — по краям керна, в последних сантиметрах, все слои изгибались кверху, будто кто-то, пытаясь уложить бумагу в папку, подгибал чистые поля. «Уплотнение с боков, а торцы нетронуты,» — Гедимин щёлкнул когтем по камню. «Как будто выдрали кусок из пласта и в последний момент подгоняли по ширине.» Он посмотрел с обрыва на затаившихся Текк’тов и покачал головой. «Эти твари лепят камень, как пластилин. А тут верх архитектуры — кривая башня в три этажа. И гигантских подземных городов тоже не видно. А кто-то и вовсе живёт в дереве. Ничего не понимаю…»

Из-под его ног вышмыгнул очередной нхельви. Гедимин остановился, огляделся — больше таких любопытных зверьков не было, остальные разбрелись по плато и сидели там тихо, разглядывая чужаков.

— Хм… А мне нравится, как эти пласты лежат, — донеслось из-под шлема Вепуата. Разведчик собирал показания разлетевшихся дронов; изображение на экране его прибора достраивалось фрагмент за фрагментом, и на нём уже проступили очертания глубокого пласта. У него не было выходов на поверхность — его приподнятая дальняя кромка когда-то отломилась, и в разлом набилась осадочная порода, постепенно спрессовавшаяся.

— Всё ровно, аккуратно, один на другом. Ничего углами не торчит, — рассуждал вслух Вепуат. — Может, его и не поломало. Надо смотреть…

— Здесь, — Гедимин ткнул пальцем в один из участков пласта. Дроны ещё толком не «нарисовали» его — только обозначили грубые границы слоёв, но сармат уже видел, как всё это двигалось, формируясь, и куда направлено сильнейшее давление. «Здесь неравномерный подъём. Возможны трещины. А вот здесь, дальше — и правда, очень аккуратно.»

— Проверь это место, — сказал он Вепуату. — Возможен надлом.

Линия вдоль границы пласта, мигнув, просела вглубь; ещё несколько секунд — и сканирующие лучи очертили глубокую, метров на десять, трещину. Пласт надломился сверху, в одном из тонких мест, вроде бы незначительно, но Гедимин покосился на далёкую вулканическую цепь и недовольно сощурился.

— Тут ровно, тут тоже… — бормотал Вепуат, разглядывая карту. Она достраивалась медленно — дроны изучали каждый метр спрессованного камня, выискивая трещины и каверны. Огромная, стометровой толщины плита и впрямь выглядела ровной — тонкие края давно отломились, а массивная средняя часть аккуратно легла между соседними слоями и подвергалась только равномерному давлению. «До поверхности далеко, сверху холм,» — Гедимин, забывшись, начал прикидывать, где высверливать полости для корпусов подземной ИЭС. «Хорошее прикрытие. Сверху и снизу никакой опасности. Вот только этот надлом…»

— А ничего, — с удивлением отметил Вепуат, оглянувшись на Гедимина. — Хороший пласт. От трещины только отступить — и можно строиться. Места много…

Ремонтник снова покосился на далёкие вулканы.

— Трещина будет расти. А куда — неясно.

Он вгляделся в массив рядом с надломом и прочертил когтем несколько линий.

— Если пойдёт сюда — пусть его. А если сюда, вглубь…

Вепуат задумчиво похмыкал, повторил когтем его «чертёж», зажав ладонью часть карты, и пробормотал что-то про Сатурн.

— А с чего ей сюда идти? Давление — вот… — он начертил стрелку, идущую вертикально вниз. — Вот так опускаются пласты. Эту кромку постепенно отрежет — так, как ты вначале показал. Надламываться вбок ей не с чего.

Гедимин кивнул на багровые вспышки. Они как раз выстроились в длинную цепь — девять ярких крупных огней и полтора десятка тлеющих, с трудом отличимых друг от друга пятен. «И это всё — кратеры…» — сармат поёжился. «И в пределах видимости. Здесь каждый день должно трясти…»

— Эту штуку видишь? Она в Сфене Огня… — он вспомнил странные рассказы Айзека о безопасности вулканической цепи под боком и недовольно сощурился. — Если Сфены хоть как-то стыкуются — здесь должно трясти. Как раз в этом направлении…

Он начертил линию вбок от надлома.

— Вот такой вектор. Как раз вдоль слоёв. При хорошем сотрясении плиту надвое расколет.

Вепуат несколько секунд разглядывал вулканы и задумчиво щурился.

— М-да… так себе соседство… Значит, и этому месту отказ?

Гедимин пожал плечами.

— Я говорю — плита может треснуть. Вас тут трое, вы и решайте.

— Что случилось? — Айзек, вместе с Гварзой перебиравший гравий в центре плато, поднялся и подошёл к Вепуату. — Карта готова?

Разведчик щёлкнул кнопкой, разворачивая двухметровую голограмму.

— Гедимину не нравится вот эта трещина. Говорит, что при землетрясении она пойдёт вот так, вглубь пласта. И слои разойдутся.

— Может, — буркнул Гедимин. Он старался не давать воли воображению, но перед глазами уже стояли лопающиеся трубопроводы, и рвущиеся кабеля, и плиты внутренней обшивки, разорванные надвое расходящимся каменным массивом. «Защитить реактор. Демпферы. Намертво к пласту не крепить…»

— Вероятность землетрясения? — отрывисто спросил Гварза, остановившись перед голограммой. — Данные сейсмографов? Сколько лет наблюдений?

Гедимин недобро сузил глаза.

— Вот тебе сейсмограф, — он указал на цепь вулканов, как раз вспыхнувшую с удвоенной яркостью. — За наблюдениями — к ним.

Он ткнул пальцем туда, где недавно сидели рядом с отдыхающим Мальгесом стражи, и осёкся — его палец едва не упёрся в грудь Коргена.

— Э? — шипы на спине и плечах странного существа поднялись дыбом. К нему быстрым шагом подошёл Гор. Следом стянулись и нхельви, снова сузив кольцо.

— Атомщик! — укоризненно посмотрел на Гедимина Айзек и примирительно поднял руки. — Вы вовремя подошли. У нас тут спор.

— Будет честью разрешить его, — судя по частым щелчкам жвал, Гор заметно разволновался. — О чём спорит Дим-мин?

Гедимин, на мгновение забыв о геологии, растерянно мигнул. «Они что, всё время за нами наблюдают?»

— В этих местах часты землетрясения? — спросил Айзек. — Насколько они сильны? Башня, построенная Скогнами на этом холме, простоит хотя бы год?

Со всех сторон раздался негромкий, но настойчивый писк и тихие цокающие звуки — будто кто-то постукивал одной тонкой металлической пластинкой о другую. Корген с явной неохотой проговорил что-то на таком же «цвиркающем» наречии. Скопление зверьков заколыхалось, кто-то даже выгнулся так, что завалился на спину. Гедимин озадаченно хмыкнул.

— Нхельви не верят в строительство. Они копают норы, — проворчал Корген, сильно чем-то недовольный. — Здесь трясёт, да. Из-за Огненных гор. Бывают оползни.

Гедимин фыркнул.

— Такой сейсмограф тебя устроит? — обернулся он к Гварзе. — Я говорю — эта плита расколется. Дальше — без меня.

Его плеча осторожно коснулась крючковатая лапа «богомола», и Гедимин удивлённо мигнул — Гор незаметно подошёл вплотную.

— Текк’т говорит, что это прочный камень, а сверху на нём — другие. Его трясло много раз, и он не лопнул.

Гедимин тронул пальцем трещину на голограмме.

— Видишь? Если встряхнёт очень сильно, есть вероятность, что удар придётся вот так. И камень всё-таки лопнет, — сармат криво ухмыльнулся. — Пока он тут просто лежит, то пусть бы, но если внутри будет станция…

Гор приподнял лапы-лезвия.

— Понятно. Этот камень надколот… Смотри, Корген, это опасный надлом?

Страж зазвенел шипами.

— Надломанное доламывается… Да, эта трещина может много напортить. Или не напортить. Ты же не уверен, да?

Гедимин недовольно сощурился. «Мало мне было Гварзы, ещё и эти дика…» — он оборвал мысль на полуслове и нехотя кивнул.

— Тут наверняка ничего не скажешь. Может быть так, а может — по-другому. Я говорю — для станции это опасно.

Корген резко развернулся к притихшим зверькам и что-то пропищал, иногда сбиваясь на металлический скрежет. По скоплению нхельви прошла волна — все привстали на кончики пальцев, внимательно глядя на стража. Вепуат покосился на экран сканера и ткнул Гедимина в бок.

— А у нас тут, похоже, предковая форма Броннов и Скогнов…

Ни выслушать продолжение, ни спросить о чём-нибудь Гедимин не успел — Корген вскинул посох и всадил его в гравий. Над равниной прокатился грохот.

— Землю встряхнёт или нет, камень лопнет или нет, и как он лопнет, — ждать мы не будем. Тут у нас стая нхельви. Они встряхнут долину над слабым местом — и пусть оно себя покажет.

Гор повёл лезвиями, складывая их у груди.

— Хорошо придумано — и в кои-то веки от нхельви будет немного пользы.

«Встряхнут?» — Гедимин перевёл растерянный взгляд со стражей на Айзека и Гварзу. Они будто и не удивились — только Кенен слегка поморщился.

— Действуйте, — сказал Айзек. — Гедимин, Вепуат, покажите на местности — где точно этот надлом?

Гедимин покосился на зверьков — они живой волной качнулись вслед за жестом Айзека, будто понимали, о чём речь, и только ждали указаний. «Встряхнут долину? О чём он вообще? Вот все знают, один я тут стою…»

Дроны по безмолвному приказу Вепуата повисли над степью, отмечая края плиты; разлом тянулся точно под ними, от дрона до дрона, ничем не выдавая себя на поверхности.

— Пусть ударят вот по этой линии, — деловито распорядился Айзек. — С предельно возможной силой… Тут достаточно нхельви для такого воздействия? Может, созвать ещё из их посёлка?

Шипы на спине Коргена нервно дрогнули.

— Тут достаточно нхельви, — мрачно сказал он. — Для чего угодно.

Он огляделся по сторонам.

— Встаньте на ровное. И стены ваши не помешают.

Айзек оглянулся на Гедимина. В его глазах сверкали азартные искры, и сармат удивлённо мигнул — он редко видел Айзека таким.

— Вон на той линии скоро будет сильное землетрясение, — сказал он. — А мы недалеко от эпицентра. Поищи, куда нам встать, чтоб не снесло и не засыпало.

…Видимость была плохая, даже когда Гедимин стоял на ногах — край плато закрывал от сармата дно долины, куда сбежались все зверьки. Наверху не осталось ни одного нхельви, мчались они так быстро, как только могли, будто им предложили что-то необычайно интересное. Корген, отдав последние распоряжения, ушёл под защиту прозрачного купола; всё поле Гедимин уплотнять не стал, оставив большие просветы, чтобы Вепуат мог принимать сигналы от своих дронов. Только их отражение сарматы сейчас и видели на растянутом на два метра голографическом экране. Там была обычная долина Сфена Земли — гравий, слегка прикрытый огнелюбками, редкие деревья, притворяющиеся камнями, пологий склон очередного холма… Вепуат приблизил изображение — рыжие полоски, мелькающие на красно-лиловом фоне, превратились в бегущих зверьков. Нхельви носились по очень вытянутой и слегка скруглённой траектории, высоко подпрыгивая на бегу; никаких препятствий перед ними не было, и эти одновременные прыжки выглядели элементами каких-то упражнений… или, возможно, ритуала.

— Будто волну по цепочке пускают, — еле слышно пробормотал Вепуат, наблюдая за бегом зверьков. — Ну и что это должно…

Земля дрогнула — раз, другой, третий, и Гедимин услышал шорох и стук осыпающегося с краёв плато гравия. Холм затрясся так, что сармат даже сидя с трудом удерживал равновесие. Вепуат прижал передатчик к груди, голограмма мигнула, но не погасла; её трясло вместе с прибором, с каждой секундой тряска становилась сильнее, но Гедимин ещё мог разглядеть на голографическом экране бегущих зверьков. Они подлетали всё выше, взмахивая хвостами, будто отбивали ритм, до миллисекунды совпадающий с ритмом подземных толчков. Сармат услышал треск, переходящий в гулкий грохот, и в то же мгновение тряска прекратилась, только гравий ещё шуршал, стекая по крутому склону.

— Sa has— su, — прошептал Вепуат, поднимая руку с передатчиком. Его пальцы дрожали, пока он шарил по кнопкам. Голограмма погасла, но тут же проявилась вновь. Теперь экран был разделён надвое. В верхней части сидели, навострив уши, притихшие нхельви. В нижней была карта надтреснутого каменного пласта… уже не надтреснутого — расколотого сверху донизу. Трещина за считанные минуты углубилась на десятки метров, разрезав плиту надвое. Гедимин жестом велел приблизить края разлома, несколько секунд присматривался к ним, выискивая продольные трещины и образовавшиеся полости, потом прикрыл глаза, перебирая быстро мелькающие картинки в голове, и медленно улыбнулся.

— Tza atesieq!

— Что? — Айзек резко повернулся к нему. Гедимин очертил пальцем края «новой» плиты.

— Здесь можно строить. Больше никаких угроз. Это — монолит.

Айзек шумно выдохнул. Стражи, замершие в неподвижности, зашевелились. Защитное поле развеялось, и все завозились, поднимаясь на ноги. Гравий от сотрясений перемешался, и примятые огнелюбки, свернувшие все листья в едва заметные комки, снова расправляли их, протискиваясь между камнями. Корген, шагнув к обрыву, отрывисто рявкнул и вскинул посох. Вдоль откоса зашуршало — нхельви потоком устремились на плато. Меньше минуты им понадобилось, чтобы добраться до вершины холма и рассесться вокруг сарматов, всё с тем же любопытством глядя на чужаков. Гедимин, в свою очередь, таращился на них.

— Повтори ещё раз, атомщик, — Айзек встал между ним и зверьками. — Это место подходит для энергостанции? Эта плита достаточно глубоко лежит, достаточно массивна и прочна…

Гедимин кивнул.

— Строить можно.

Айзек оглянулся на Гварзу, потом — на Вепуата.

— По мне, так нормально, — пробормотал второй. Первый слегка сузил глаза, но всё же кивнул.

— Не думаю, что тут много подходящих мест. Это не хуже других. Сейчас сделаем привал, немного осмотримся — и на базу.

Айзек улыбнулся.

— Конечно, отдыхайте. Осторожно на обрывах — и под ними тоже!

Он повернулся к стражам и прижал кулак к груди.

— Скажи Текк’ту и нхельви, что мы им очень благодарны. Это была большая помощь.

Гедимин слушал, как Корген переводит слова Айзека, и разглядывал зверьков. Они снова выглядели предельно обыкновенными — как, впрочем, и тогда, когда под их прыжками лопалась пятидесятиметровая плита плотного камня. «Все знали, что примерно так и будет. И Гор, и Корген, и Айзек… Никто не удивился. Ничего не понимаю…»

Айзек опустился на гравий и потянулся за флягой с водой. Вид у него был усталый, но он улыбался.

— В первый же день найти нужное место… Кайшу будет рада, что дело сдвинулось. Проект у нас уже есть, теперь…

Гедимин болезненно поморщился от слова «проект». Думать о ни на что не годных чертежах хотелось менее всего, и он перебил Айзека на полуслове.

— Эти существа, нхельви… Чем они это сделали?

Айзек слабо ухмыльнулся.

— Собой, — в его глазах ничего не отражалось. Гедимин выждал пару секунд, но пояснений так и не услышал.

— Что значит — собой? Они весят не больше трёх килограммов. Даже если вся эта стая войдёт в резонанс…

Айзек качнул головой.

— Атомщик, не надо лезть в дебри. Нхельви умеют… такие вещи. Потрясающее зрелище. И небесполезный навык. Но что, как и отчего… — он выразительно пожал плечами.

Гедимин беспомощно посмотрел на Вепуата и увидел тот же самый жест.

— Это, кстати, не предковая форма, — сказал разведчик, высматривая что-то на экране. — Родственная, но не предковая. Какая-то боковая ветвь, и разошлись они… может, ещё и не в этой Метагалактике. Посмотри сканы, если хочешь. Тут всё видно — кости, внутренние органы…

— И чем они раскалывают пятьдесят метров скалы? — Гедимин впился взглядом в увеличенную сканограмму. Там не было ничего понятного, кроме слабой ряби вокруг черепа и костей лап — существа немного «фонили» в сигма-диапазоне.

— Поищи сканы, когда они прыгали, — попросил он. Вепуат полез в архив.

— Плохо вышло, — посетовал он. — Всё тряслось и мелькало, а мне было не до настроек. Вон, весь скан в «пыли»…

— Это не пыль, — прошептал Гедимин, выставляя сканы в ряд и вглядываясь в размытые рябью черепа и короткие лапки. — Это «сигма». Мощный пульсирующий поток…

Он схватился за дозиметр. «Вот этот промежуток. Здесь лучи от дронов, это помехи от поля… а вот и сама волна.»

Ритм пульсации он узнал сразу же — только что видел, слышал и чувствовал его каждой костью скелета. «Эти зверьки отбивали пульсацию. И она встряхивала… камни⁈ М-мать моя пробирка, что за бред… а я-то думал, что бредовее живых реакторов ничего быть не может…»

— Никаких опытов, ясно? — кто-то сильно ткнул его кулаком в плечо. Гедимин, изумлённо мигнув, оглянулся на Кенена Гварзу. Тот недобро щурился и показывал сармату кулак.

— Мы строим тут энергостанцию. Никаких идиотских опытов, ты понял?

— Кенен! — Айзек рывком втиснулся между ним и Гедимином. — Я оставил вас отдыхать, а не драться! Атомщик ещё слова не сказал — что ты на него кидаешься⁈

— Он и не скажет, — процедил Гварза, потирая кулак, будто недавно нанёс удар и ушиб руку. — Узнаем по последствиям. Проще с холмовыми тварями говорить, чем с твоим атомщиком!

Гедимин покосился на нхельви. Они глазели на сарматов со всех сторон, словно тут происходило что-то крайне интересное. Гедимин невесело хмыкнул. «Чем, интересно, они раскачивают сигму? И… эта пульсация всегда так работает?»

…Гедимин зачерпнул, не вглядываясь, пригоршню гравия и высыпал в контейнер. В других таких же уже лежали пробы с соседних холмов. Сармат собирал всё, что попадалось под руку, — сейчас ему нужен был средний минеральный состав, а не отдельные редкие осколки.

«Вот здесь удобнее всего бить первую шахту,» — Гедимин прикинул расстояние между холмами и в задумчивости поворошил гравий. Из-под локтя что-то вышмыгнуло — очередной нхельви подошёл слишком близко и едва успел убрать нос. «Пройдём плиту до середины и оттуда уже поведём полости в разные стороны. Если бы я ещё знал точно, сколько их будет, и какого объёма…»

— Уже смотришь, где рыть? — услышал он весёлый голос Айзека. Он был очень доволен сейчас, и даже стычка Гедимина и Гварзы ненадолго испортила ему настроение. Ремонтнику стало неловко, и он отвёл взгляд. «В этом бредовом мире будешь радоваться любой удаче…»

— Считаю ширину для шахты сообщения, — отозвался он. — Вот тут удобное место… Маккензи подгонит оборудование? Есть у него экранированное? Тут ирренция до…

Айзек хрюкнул в респиратор.

— Вон там твоё оборудование, — он махнул рукой туда, где между двух холмов лежали огромные многоцветные клубки — двое Текк’тов то ли дремали, то ли ждали указаний. — Через пару дней они соберутся здесь, и пойдёт работа. Тонкую шлифовку будем делать мы, когда Маккензи пришлёт рабочих. А выбрать основной массив камня — Текк’ты вполне справятся.

Он снова улыбнулся, и Гедимину отчего-то стало не по себе.

— Будешь командовать ими, — мечтательно проговорил Айзек. — Если шахта здесь, то во-он с того холма. Площадку тебе расчистим…

Гедимин покосился на него — непохоже было, что Айзек шутит.

— Шахта, — напомнил он — скорее себе, чем собеседнику. — Пяти метров хватит? Как они вынимают камень? Блоками, мелкими булыжниками… может, шарами?

Айзек повёл плечом.

— Да как угодно. Пять метров — хорошая шахта. Будут проталкивать прямо колбасой. Что они делают с камнем… да-а, это надо видеть. Лишь бы собрались, а то с ними никогда не знаешь…

Гедимин мигнул.

— Что значит «лишь бы»? — угрюмо спросил он. — С ними что, не договорились? Что будем делать, если не соберутся?

— Ждать, — спокойно ответил Айзек. — О нашей затее знают уже все, от края до края. Рано или поздно кому-то из них станет интересно.

— Мать моя колба, — пробормотал Гедимин, медленно понимая, что Айзек не шутит. — А если не станет?

Айзек весело хмыкнул и широким жестом обвёл долину. Из-за каждого живого валуна и горки гравия выглядывала мордочка с навострёнными ушами — нхельви не отступали от сарматов ни на шаг.

— Станет, атомщик. Многим уже стало. Собирайся понемногу, нам ещё на базу идти.

…Гедимин тяжело опустился на стул, облокотился на столешницу и положил подбородок на скрещенные пальцы, угрюмо глядя в одну точку. Рядом, у локтя, стояли контейнеры — по два килограмма образцов в каждом, в основном — гравий, немного сколов с ещё не разрушенных плит. «Надо бы перебрать,» — вяло шевельнулось в мозгу, и сармат потянулся было к коробке, но рука добралась только до фляги с водой. Гедимин выплеснул почти всё себе за шиворот, допил остатки и снова уставился в одну точку, почти ощущая, как вода вскипает на перегретых нервных окончаниях. «Бредовая планета. Как такое вообще может существовать⁈»

— … едва свет позволит отличить трраву от камня, — донёсся сквозь шум открывающегося люка знакомый голос с рычащим акцентом. — Сюда прридёт Мальгес, а там вас будут ждать.

— Мы будем готовы, — отозвался Айзек, вслед за Ауной заходя в отсек. — Ага, как раз все в сборе… Гедимин, Вепуат, ничего долгого на утро не планируйте. В третьем часу отправляемся в Сердце Пламени. Вепуат, сможешь показать сканограммы той долины? Нужен будет вид сверху и в разрезе по самой плите.

— Ну да, смогу, — слегка удивился разведчик.

«В Сердце? А, да, сообщить, что место выбрали…» — мысли Гедимина шевелились вяло. «Что, нельзя было того же Мальгеса послать с запиской? Или устно бы отчитался, они же разумные…»

— Дим-мин погрружён в рраздумья, — вполголоса заметила Ауна, и сармат недовольно сощурился.

— Нам всем тут есть над чем подумать, — отозвался Айзек, тронув Гедимина за плечо. — Атомщик, прихвати свои катушки. Все хотят посмотреть, как ты призываешь воду.

Сармат, забыв на секунду о бредовости планеты, изумлённо мигнул.

— А на кой… А, ладно. Возьму.

Айзек, склонившись над ним, заглянул ему в глаза.

— Шёл бы ты отдыхать, — тихо сказал он. — Загоняешь себя, как тогда, в Ураниуме.

Гедимин тяжело качнул головой.

— Опыты с гзешем. Переберу образцы и займусь.

15 день Лучей, месяц Металла. Равнина, Дальний Край, Сфен Земли — Сердце Пламени

— Ничего себе… — Вепуат еле слышно хмыкнул. — Можно считать нишу эластомеров закрытой. Никакие скирлины и рядом не валялись.

— Угу, — отозвался Гедимин, мыслями всё ещё погружённый в недавние эксперименты. Гзеши, все три, отработали отлично; самый непрочный, жёлтый, уже превосходил по механической прочности местные образцы и при этом не уступал в эластичности. «Это всё перевезти бы на Землю,» — думал сармат, вспоминая итоги испытаний криостойкости и химической устойчивости. «Очень пригодилось бы.»

Снаружи было темно и довольно тихо, только шуршали подвижные листья далёких деревьев, перекатывались под ногами камешки, и какое-то животное изредка оглашало долину протяжным клёкотом. Гедимин смотрел на складчатое небо, покрывшееся концентрическими кругами приятного синеватого цвета, крайне похожего на черенковское свечение, и периодически косился на подсвеченный дозиметр. Фон был слегка повышен — так, на пару микрокьюгенов. Сармат украдкой сдвинул с виска одну пластину, прислушался к ощущениям — нет, здесь никто не хотел идти с ним на контакт.

— Интересно, — вдруг хмыкнул Вепуат, высмотрев что-то на экране передатчика. — Вон на том краю двухметровый трилобит с хоботком роется в гравии. Посмотрим?

«Трилобит» оказался полутораметровым, но сильно раздутым в толщину — он походил на дирижабль с рядами крыловидных выростов по бокам. Гедимин посветил на него — животное рывком отлетело на пару шагов и там остановилось, уткнув толстый хоботок в гравий. Вепуат пощёлкал пальцем по пластине брони — по наспинному щитку «трилобита» прокатилась волна красноватого свечения, и это была его единственная реакция. Чуть погодя он проплыл ещё несколько метров вдоль обрыва, остановился, свесив хоботок, повисел в воздухе и резко развернулся к шатрам.

— Что-то он ест, — прошептал Вепуат, отложив сканер. — Смотри, утолщение… Да нет. Не ест. Выталкивает.

Что-то раздувало изнутри эластичный хоботок, и животное висело над землёй, дожидаясь, пока предмет выйдет наружу. «Яйца кладёт?» — Гедимин порылся в памяти в поисках информации о летучей фауне. «Или это выделительная система?»

Вепуат еле слышно хрюкнул.

— Возьми сканер!

«Трилобит» уже пролетел десяток метров и повис невдалеке от лаборатории, зарывшись хоботком в гравий. Гедимин покосился на сканер. Тот показывал внутри раздутой трубки округлый предмет, сложный по составу, но простой по структуре и явно неорганический. Через секунду сармат вспомнил, где этот состав и структуру видел, и удивлённо хмыкнул.

— Те камни с пятнами… И у него их ещё десяток под брюхом, — заметил он, глядя на экран. — Странное занятие. Отогнать его?

— Может, он полезный, — качнул головой Вепуат. — Или вкусный. Надо сначала спросить…

Гедимин направил луч сканера на самую густую темноту за шатрами. Рогатый силуэт уже двигался, приближаясь к сарматам, — Калиг сам заметил странную возню у лаборатории.

— Дим-мин, ты меня ищешь? — донеслось из темноты. — Пригаси фонарь, я рядом.

Вепуат быстро щёлкнул переключателем, и Гедимин развернул сканер, стараясь не терять животное из виду — хотя бы на экране. Оно уже почти избавилось от камня и беспокойно покачивалось на реактивных потоках, готовясь к следующему прыжку-перелёту.

— Странный зверь закапывает камни с пятнами, — Вепуат еле слышно хмыкнул. — Это здесь ча…

Прикрыть лицо Гедимин не успел. Он зажмурился, когда падал на гравий, сдирал с плеча плазмомёт и разворачивал защитный экран, но по глазам полоснуло, и теперь он видел только темноту и белые круги. Где-то рядом шипел и побулькивал вскипевший камень, и резкий запах чего-то расплавленного пробивался сквозь респиратор.

— Hasu! — запоздало вскрикнул Вепуат и завозился, поднимаясь с земли. За спиной сокрушённо вздохнули.

— Глаза обожгло? Позвать помощь? Я перед ударом всегда жмурюсь, не подумал, что вы-то не ждёте…

Гедимин смигнул пару раз — круги потемнели и стали тоньше, теперь между ними помещался фрагмент всё ещё различимого экрана. Сигма-лучи «видели» маленький кратер с оплавленным дном и небольшие органические фрагменты — осколки взорванного панциря, всё, что осталось от «трилобита». Поодаль валялись раскиданные пятнистые камни, и Калиг осторожно сгребал их посохом на расстеленный кусок кожи.

— Ничего себе… — пробормотал Вепуат, проводя ладонью по лицевому щитку. — Всё было настолько серьёзно?

— Он давно тут? — спросил Калиг, завязывая края свёртка. — Может, вы видели, где он летел? Он ещё… он останавливался где-то?

Гедимин мигнул.

— Ищешь камни? — он оглянулся на Вепуата; тот едва заметно кивнул — его дроны видели местность лучше, чем наручный сканер Гедимина. — Они тут по кругу зарыты, вдоль всего склона. Вепуат может показать, где…

Из темноты донёсся гулкий рокот — Калиг проговорил что-то на своём наречии, Гедимин даже не все звуки разобрал, но ему стало не по себе.

— Вепу-а найдёт их все? — спросил страж, подходя ближе. — Ни одного не должно тут остаться! Скогны плохо смотрят за холмом. Заставлю их всё тут перерыть!

Вепуат на ощупь добрался до следующего «тайника», поддел когтями зарытый камень и протянул в сторону Калига.

— Их хорошо видно. Всего три с этой стороны и ещё два вон там. А что с ними не так? Мы с Гедимином изучали их — камни как камни. Немного «фонят»…

Калиг вздрогнул всем телом и рявкнул. Вепуат едва успел отдёрнуть руку — камень, выбитый ударом посоха, подлетел на пару метров и упал точно в подставленный мешок.

— Здесь были ещё⁈ Давно?

— Перед прошлой декомпрессией… — Вепуат оглянулся на Гедимина, заслонив весь экран сканера. — Помнишь? Позавчера, выходит…

Сармат кивнул.

— Да, позавчера ты их принёс. Странные камни, не из этой местности.

— Позавчера? — в темноте зажглись багровые огоньки; не сразу Гедимин понял, что они неплотным облаком висят вокруг Калига, цепляясь за его шипы. — Ты их вырыл и… куда положил?

— Они в лаборатории, — ответил Вепуат. — Кроме тех, что сжёг Гедимин. Если нужно, мы отдадим.

— Сжёг?.. — Калиг встряхнулся, и разгоревшиеся было огоньки погасли. — Тогда понятно. В вашей крепости… Да, понятно, почему прилетел лазутчик. В вашей крепости глаза ослепли!

Он забулькал, встряхиваясь всем телом, и Гедимин изумлённо мигнул, поняв, что страж смеётся.

— Вот это везение! — Калиг, запрокинув голову, испустил короткий вой. — Вы ослепили их! Давай теперь соберём последние глаза, и пусть они из своих крепостей таращатся в темноту. Больше ни один лазутчик не сядет на этот холм!

Он взревел, и Гедимин услышал негромкие шорохи и увидел блеснувшее в тусклом луче копьё — Скогны сбежались со всего холма, как обычно, побросав посты. Сармат привычно поморщился. «А ведь казалось бы — они, местные, должны понимать, что опасно, а что нет,» — думал он, выкапывая очередной камень; «лазутчик» зарыл их неглубоко, но невнимательный взгляд их не заметил бы даже при дневном свете. «Это вражеский дрон? Так они должны были его сбить на подлёте…»

— И ещё два с того края, — Вепуат, вынырнув из темноты, протянул ему две гальки. Из-за шатров доносился гневный рёв Калига и приглушённые взвизги Скогнов.

— Кого-то взгрели, — подвёл итоги Вепуат, когда голоса затихли, и снова что-то прошуршало мимо. — Но им, кажется, не поможет. Так себе из них караульные.

Гедимин угрюмо кивнул.

— Значит, Калиг сбил вражеский дрон? А эти штуки — что-то вроде…

Петля на конце посоха обхватила его руку, выбила из пальцев камни и вместе с ними исчезла в темноте.

— Так-то лучше, — донеслось оттуда. — Пускай глядят друг на друга! Если в крепости ещё есть камни, пусть лежат, только не выносите их из-за стен. Зрячие камни, Бездна их сожри… ясно теперь, как нергоны подгадали время для двойного удара…

Гедимин и Вепуат переглянулись.

— Что видят эти штуки? — спросил ремонтник. — Мы сканировали их — это обычные камни, туда ничего не встроено.

Из темноты донёсся рокочущий вздох. Даже два — второй раздался чуть позже первого. «Навкет,» — Гедимин по привычке приподнял руку в приветственном жесте. «Хорошо бы они вдвоём хоть что-то объяснили. Я уже почти всё понял, но лучше бы — чётко и словами.»

— Смотри за холмом, — проворчал Калиг, чем-то шурша. — Лазутчиков жги на месте! Нергоны совсем потеряли страх… Бездна их сожри, опять натрёт уши, но надо их предупредить. Всех. Придётся надеть…

Гедимин, ошалело мигнув, схватился за сканер, и вовремя — на экране появились очертания широкой лапы, осторожно держащей полукруг с приделанными к нему загнутыми дужками. В выпуклую маску были встроены тонкие пластинки.

— Зажигайте свет, — хрипло попросил Калиг. — Это должно помочь…

«Вот как выглядят местные очки,» — думал Гедимин, разглядывая в свете двух фонарей полукруглую маску из толстой коры. В её нижней части были вырезаны выемки под рельефное лицо Калига, их кромки тщательно выгладили, но видно было, что стражу очень неудобно — и от этих кромок, и от толстых палок-дужек, отодвигающих уши от головы.

— Это даже не линзы, — прошептал Вепуат, присмотревшись. — Просто условно прозрачные стекляшки… Калиг, а из чего эти… наглазники? Работа Скогнов?

Калиг шумно вздохнул.

— Потом обсудим их, Вепу-а. Идём в крепость. Айсиек сейчас там?

…Уцелевшие камни лежали на столе, «глядя» в потолок. Калиг косился на них с брезгливым сопением и время от времени порывался накрыть петлёй-навершием посоха. Гедимин сидел за столом и угрюмо щурился на стража, на обеспокоенного Айзека и на слегка перекошенную ухмылку Гварзы. Новой информации было немного, но в мозг она не лезла — он отчётливо скрежетал при попытке её запихнуть.

«Бред какой-то. Камни-видеокамеры, связанные на расстоянии… кровавые метки… живые дроны-разведчики… видеокамера из куска природного минерала без обработки… Надо же было во всё это вляпаться, мать моя пробирка…»

— Значит, оно тут третий день, — сказал самому себе Айзек, кажется, понимающий больше, чем Гедимин. — С ним уже успели понаставить опытов и пару штук взорвали… Вепуат! Почему я-то об этом узнал только что⁈

Вепуат недобро ощерился. Он тоже выглядел озадаченным, переглядывался с Гедимином в напрасных поисках помощи и косился на стол, откуда его согнали.

— Тебе теперь о каждом моём образце докладывать? Вон там пара ящиков — с какого начинать?

Гварза в раздражении грохнул кулаком о ладонь.

— Хватит ерунды! Вепуат собрал все камни и утащил под экран. Кочевники заметили пропажу связи и послали свою тварь ставить новые «камеры». Это всё понятно. Осталось узнать, кто зарыл тут первые камни… и почему Скогны не пристрелили лазутчика ещё на подлёте.

«Хороший вопрос,» — невесело ухмыльнулся Гедимин, разглядывая странное сооружение на лице Калига. Стекляшки, вставленные в круглые прорези, напоминали обсидиан, и сармату хотелось проверить, фокусируют ли они омикрон-лучи. Он был почти уверен, что ответ отрицательный, но нелепая маска всё равно притягивала его взгляд. От света она защищала неплохо — Калиг спокойно стоял посреди ярко освещённого отсека, вздыхал, трогал места, где грубая кора прикасалась к мелким чешуйкам кожи, но в темноту не уползал.

«Надо бы найти образец такого стекла и переплавить его, убрать мусор,» — думал Гедимин. «Все эти примеси и пузыри видимость явно не улучшают. И сама оправа… Эта штука жёстко давит на чешую. Тут надо что-то эластичное, лежащее параллельно коже, а не упирающееся в неё…»

— Гедимин, перед выездом прикрой лабораторию поплотнее, — распорядился Айзек. — Три купола, непрерывная генерация… можешь четыре выставить — главное, чтобы держалось. На холме соберутся стражи, чужаков не пропустят… и за возможными предателями присмотрят.

— Тут нет предателей, — мрачно отозвался Калиг, потирая прижатую полоску чешуи. — Лазутчиков сюда больше не пропустят.

— Хотелось бы верить, — сдержанно сказал Айзек и повернулся к Вепуату. — Вы тренировались сегодня? На обрыве, со световыми метками?

Гедимин изумлённо мигнул.

— Тут вроде все против, — насупился Вепуат. — Мы и не стали.

— Сходите, разомнитесь, — кивнул ему Айзек. — Ничего долгого не начинайте. Через пару часов нам выходить — как раз отстреляетесь и немного отдохнёте.

За стенами лаборатории всё ещё было темно, но Калиг, покосившись на небо, сразу куда-то заторопился. Отдалённые ночные вопли сменились неритмичным потрескиванием каких-то мелких организмов — может быть, и насекомых. Вепуат остановился у обрыва, спустил оба дрона с плеч и взялся за пульт.

— Думал, у меня что-то с ушами, — криво ухмыльнулся он, покосившись на Гедимина. — Айзек выставляет нас тренироваться, а Гварза молчит, будто так и надо! Ну что, с какой скорости начнём?

— С самой малой, — Гедимин снял сфалт с плеча, взвесил на руках, аккуратно вытянул управляющие стержни — система охлаждения загудела, остужая плазменные камеры. — Нас послали пошуметь. Распугать дикарей. Ну, хорошо, если сработает…

…Мальгес катался по траве, как-то умудряясь не ломать длинные отростки на хребте. Руниен стоял рядом, сложив руки на круглом навершии посоха и угрюмо сдвинув брови.

— В степи видели жёлтых Джагулов, — сказал он, едва обменявшись приветственными жестами с Айзеком и Гварзой. — Их звери прошли мимо Алвена, но к городу не повернули. Держите оружие наготове. С ним можно управляться одной рукой?

Мальгес перестал кататься, навострил уши и нехотя поднялся на все четыре лапы. Из-за штабеля бочонков выбралась Ауна, догрызая на ходу какой-то хребет.

— Хотелось бы обойтись без дрраки, — мрачно сказала она. — Если зверри-кррепости окажутся у нас на дорроге, прридётся сделать петлю. Но готовы — будьте. Как только нам попытаются пррегррадить путь, срразу стрреляйте. Джагулам нечего здесь делать в дни металла. Они прришли не с добрром.

Айзек оглянулся на сарматов, едва заметным жестом подтвердил её слова и подошёл к Мальгесу.

— Может, нам уже и пора немного пострелять, — пробормотал еле слышно Вепуат. — Вся эта возня со шпионами и шорохи вокруг лагеря сильно раздражают. Не знаю, что там за крепости, но хороший сгусток плазмы…

— Heta! — одёрнул его Кенен, уже положивший ладонь на гребень Мальгеса. Гедимин повторил его движение и недовольно поморщился. «Я готов стрелять. Но надо ещё заметить врага. И вовремя. А глаза у нас будут закрыты. Что за дурацкий способ передвижения⁈»

…Мальгес встряхнулся всем телом, и Гедимин услышал его тревожный крик. Движение прекратилось. Сармат открыл глаза, одновременно перехватывая сфалт, уложенный на плечо, свободной рукой. За розовато-белыми веерами листьев, колышущимися безо всякого ветра, плавно двигался высокий холм. Гедимин видел кольчатый орнамент на его округлых уступах и небольшие пятна, чуть более тёмные, на почти чёрных полосах — ниши, из которых свисали цветные ленты, на фоне огромного холма похожие на тонкие нити. Не сразу сармат рассмотрел под выступами гигантского панциря передвигающиеся лапы. С этой стороны их было пять. Дальше начинался усеянный короткими шипами хвост.

«В высоту метров сорок,» — прикинул про себя Гедимин, глядя, как сбоку от хвоста первого зверя появляется бугристая морда второго. Земля едва заметно вздрагивала от тяжёлых шагов, но ступали существа, при своих размерах и массе, довольно тихо.

— Жёлтые Джагулы, — еле слышно прошептал Руниен, оглядываясь на сарматов. — Как будто идут своей дорогой…

— Незачем им тут ходить в дни металла, — угрюмо пробормотала Ауна и оскалила заметные клыки.

— Обогнём их с хвоста. Если у них хватит наглости напасть… — Руниен крепко стиснул посох и шумно выдохнул. — Оружие наготове!

…Мальгес рявкнул, и Гедимину почудился в этом звуке облегчённый вздох. Он открыл глаза, убрал руку с гребня, разминая онемевшие от долгой неподвижности пальцы. «Сердце Пламени. Добрались.»

Здесь уже было светло; длиннохвостые силуэты мелькали над белыми резными башнями, вокруг перекликались Скогны, выбравшиеся из каменных домов под длинные навесы вдоль дороги. Сармат развернул «щупы» сканера, направляя их на ближайшее складчатое строение. «Собрать побольше сканов. Может, я что-то пропустил…»

— Кто-то навёл их на холм саррматов, — услышал он негромкий голос Ауны. — Не ветрром надуло. Теперрь уже дело пррошлое, но надо прроследить, чтобы о новом лагерре не ррастррепали. Уверрен, что Скогны вне подозррений?

«Вепуат прав. Всё это сильно раздражает,» — Гедимин ускорил шаг, стараясь не прислушиваться к обсуждению — и так было ясно, что ни до чего путного не договорятся. «Похоже, мы не отпугнули дикарей, а привлекли…»

Вскоре и стараться не пришлось — город шумел, заглушая голоса чужаков, со всех сторон шуршало, лязгало, стучало, булькало и хлюпало. Гедимин вертел головой, поводя лучом сканера из стороны в сторону — новые данные были повсюду, только успевай собирать.

«Большие сетчатые клетки для разных тварей,» — он скользил взглядом по длинному сооружению из сетки и палок, подвешенному над рядом поддонов. Сооружение мерно колыхалось — живое содержимое перемещалось вдоль стенок из стороны в сторону. Шары с щупальцами неподвижно висели в воздухе, длинные существа с куцыми крыльями то замирали, то резким рывком отлетали на пару метров, огромные гусеницы ползали по сетке, изредка раздуваясь, подлетая на несколько сантиметров и снова опускаясь. Гедимин поискал взглядом «трилобита с хоботком», но таких тварей здесь не было. У поворота сарматы догнали волокушу, уставленную длинными корзинами с парными ручками; она стояла у обочины, под навесом, и абориген с совком выгребал из поддонов содержимое и ссыпал в корзину. Удобрений, как заметил Гедимин, накопилось немало — животных кормили обильно, но еда их плохо усваивалась.

— … огни на всех башнях четыре дня назад… — услышал сармат сквозь городской шум и немного ускорил шаг, догоняя спутников. «Огни?» — он покосился на верхушки куэннских построек. Странный белый материал блестел на солнце, как и золотистые и серебристые узоры, но никаких огней сармат не обнаружил.

Улица сделала плавный поворот, заходя на новый виток спирали. Где-то рядом работал токарный станок, и не один, но на очень маленьких оборотах; заглянув под очередной длинный навес, Гедимин увидел верстак, за которым устроился Скогн. Рядом с ним стояла корзина, полная тёмно-серых пористых обломков, похожих на куски пемзы. Абориген, насадив просверленный камень на штырь, быстро крутил его, выравнивая поверхность зажатым в пальцах резцом. Привод у «станка» был ножной — ремень и пара педалей; заготовка проворачивалась на пол-оборота то в одну сторону, то в другую, и для работы этого хватало. Абориген за таким же станком по соседству уже снимал готовый каменный шар с вала и, не глядя, протягивал пробегающему мимо подручному. Тот — уже с шаром — добежал до высокой корзины с торчащими из неё штырями, насадил изделие на один из них и нанизал следом коротенькую трубку-разделитель.

«Украшения?» — Гедимин оценивающе взглянул на шары и в недоумении пожал плечами. Ничего занимательного в серых кусках пемзы не было, даже после обточки и просверливания. «Части механизмов? Навряд ли. Слишком хрупкие. Не выдержат ни трения, ни давления.»

Как бы то ни было, кому-то эти камни были нужны — восемь токарей работали, не поднимая головы, и большая корзина постепенно наполнялась. Гедимин хотел посмотреть, что с ней будут делать, когда места не останется, но Мальгес уже отошёл на полсотни метров, и сармат ускорил шаг — и снова приостановился у очередного навеса.

Скогн, оторвавшись от работы, насаживал на костяную, заметно истёртую рукоятку очередное каменное лезвие. Предыдущее, сколотое почти до основания, Гедимин даже не сразу заметил. Ещё через секунду ненужный каменный осколок сбросили в корзину, мастер пинком задвинул её обратно под стол и снова склонился над нанизанным на два штырька куском коры. Возможно, это была древесина, но какая-то неравномерная — два рыхлых пористых слоя по краям пластины и тонкий, но плотный — между ними. Из пластины аккуратно вырезали овальный диск. Она поддавалась легче, чем пемза, да и форма была проще — Гедимин ещё стоял рядом, когда мастер, закончив с одной заготовкой, отложил её и взялся за другую. К нему тихо подошёл подручный, забрал готовый диск и отнёс туда, где на крестовине уже висели цепочки, собранные из таких же предметов. Их попарно соединяли изогнутыми крючками из чьих-то костей.

«И опять — на украшения непохоже,» — отметил про себя Гедимин. Мальгес уже уходил за поворот, но сармат не торопился — в городе с одной крупной улицей сложно было заблудиться. «Заготовки. Надо поискать готовые изделия. Смотри и ищи шары и диски с порами…»

Он даже не успел взяться за сканер — взгляд раньше упал на палатку из сшитых шкур, что-то вроде шатра, выставленного прямо под уличным навесом. Из шатра сочился свет, а рядом свисал с палки плоский кусок выбеленной коры с несложным рисунком — шар, окружённый зубчатым ореолом, похожим на фотографии солнечной короны.

«Что за символ? Свечение или нагрев?» — Гедимин, озадаченно мигнув, заглянул в шатёр и наткнулся на сдержанную ухмылку Скогна. Тот сидел за прилавком среди корзин; от дневного света его закрывали плотные шкуры шатра, но внутри было светлее, чем снаружи. Светились и корзины, и вещи на маленьком прилавке — пористые серые шары и желтоватые пластины.

«Пропитка,» — щёлкнуло в мозгу сармата, и он взялся за сканер, не обращая внимания на тут же нахохлившегося продавца. «Верно. Тот же состав, что в Тикшере мазали на стены… а вот этот — другой, с добавками. И свечение не белое, а красноватое.»

— Yirriti? — торговец выпрямился и залез на приступку; он всё ещё был меньше Гедимина, но уже мог почти не задирать голову. — Yiiresh?

«Верно. Надо взять образец,» — сармат протянул руку к небольшому, десять сантиметров в поперечнике, шару на шпеньке. Свечение образца было холодно-зеленоватым, очень похожим на омикрон-излучение, — видимо, поэтому его задвинули подальше, и был он такой один.

— Yerr?

Торговец, убрав нервный оскал, взял светильник в руки и медленно повертел и покачал его перед Гедимином, потом вынул шпенёк и показал отверстие в шаре. Внутри пропитки не было, и видно было, что структуру камня она не изменила — только распределилась по порам недалеко от поверхности.

«И вот этот белый, эталонное свечение,» — Гедимин осторожно тронул когтем край одной из деревянных пластин. «Они пропитывают пористые материалы. Похоже, слой очень нестойкий, легко стирается. Явно нет сцепки с субстратом — просто намазан и кое-как держится.»

Скогн достал из ящичка на прилавке костяной крючок, подвесил пластину и так, держа на весу, показал Гедимину со всех сторон.

— Ну и где он? — донёсся издалека раздражённый голос Гварзы. Гедимин дёрнул плечом и досадливо сощурился.

— Вот, — он выложил на ладонь обрезок рэссенового прута и протянул Скогну. Тот проворно схватил «железку», сжал в кулаке, обнюхал, прикусил — и показал Гедимину три растопыренных пальца. Сармат мигнул, но полез в карман.

Что-то светящееся с грохотом врезалось в прилавок, подбросив шары и пластины кверху. Гедимин машинально поймал несколько на лету и мягко опустил на подстилку. Скогн сердито взвизгнул, прижимая уши — в шатёр с посохом наперевес вдвинулся Руниен.

Что он сказал, Гедимин, конечно, не понял, но в ушах зазвенело. Руниен посохом прижал к прилавку шар и пластину и, оглянувшись на сармата через плечо, показал торговцу один палец. Скогн что-то проверещал в ответ, указывая отогнутым когтем на Гедимина. Страж сердито фыркнул.

— Торгаши!.. Дим-мин, покажи ему один палец. Пусть их наглость поощряет кто другой, а с вами — нечего.

Гедимин, мигнув, показал Скогну один из средних пальцев. Торговец быстро выдернул из-под посоха Руниена светящуюся пластину и убрал руки за спину. Руниен тяжело вздохнул и произнёс пару коротких фраз. Торговец шевельнул ухом, но не двинулся с места.

— Гедимин, ты тут до вечера останешься? — устало спросил, подойдя к палатке, Айзек. — Куда тебя вечно уносит?

Сармат сердито фыркнул. «Первый раз отошёл, какое „вечно“⁈»

— Образцы, — он кивнул на прилавок и под недовольное хмыканье Руниена показал торговцу два пальца. Пластина тут же легла на прежнее место. Сармат протянул Скогну второй обрезок прута, на пару миллиметров длиннее, подобрал «образцы» и прижал их к груди, сердито щурясь на Айзека.

— Два — за пару дрянных церитов! — Руниен нашёл взглядом Ауну и возмущённо фыркнул. Человекопёс коротко рявкнул в ответ.

— Сказал бы, что надо — купили бы на обрратном пути, — угрюмо сказала она Гедимину. — Ещё что будешь искать? Нет? Тогда идём.

Под скафандр образцы помещались плохо, особенно — хрупкий шар из пемзы; кто-то, поглядев на мучения сармата, молча сунул ему скирлиновый пакет. Гедимин прикрепил его к поясу и пошёл дальше, уже ни на что не отвлекаясь. «Хватит на сегодня равнинных технологий. Эту штуку надо как следует изучить. Возможно, пригодится.»

…Четверо сарматов расселись по креслам в полутёмном помещении древнего завода, — Гедимин ещё с первого раза был уверен, что это именно завод, промышленные корпуса вокруг мощной энергостанции, и с каждым посещением эта уверенность только крепла. За сканеры уже никто не брался; ремонтник по привычке провёл дозиметрию, замерил зашкаливающую «сигму» и притих, вполуха слушая разговор Айзека со старейшиной Кайри и более молодым Скогном и исподтишка разглядывая друзы светящихся кристаллов. Это определённо были нерукотворные объекты, и светились именно они, а не нанесённое на них покрытие (у них и покрытия-то не было), но Гедимин чувствовал, что между ними и светильниками с уличного рынка есть какая-то связь.

— Место было найдено, и так быстро! — Кайри выглядел до крайности довольным. — Вам хватило одного дня. Не удивлюсь, если через месяц там разгорится новое Пламя.

— Если раньше нам всем не придётся бежать, — отозвался Айзек. — Про выбор места вам рассказали. А про нападение на Гедимина и Вепуата? Про зрячие камни у нас под ногами?

Кайри переглянулся со Скогном и сокрушённо вздохнул. Второй абориген отчётливо скрипнул зубами.

— Мы удвоим стражу, — пообещал Кайри.

Гедимин не удержался от хмыканья — и обнаружил, что все, включая старейшин, смотрят именно на него. «Мать моя колба…» — он досадливо сощурился.

— Лучше пришли такую, чтобы с постов не бегала, — сказал он Бронну. — Какая разница, сколько их, если все не работают?

Гварза с протяжным шипением приложил ладонь к лицевому щитку. Айзек беспокойно зашевелился в кресле. Вепуат резко придвинулся к Гедимину и уставился на чужаков, слегка пригнув голову, будто перед прыжком. Ремонтнику стало не по себе.

— Стража не бросала посты, — Скогн поднялся с места и чуть повысил голос. — Все воины сражались в ту ночь. Вепу-а был там и видел это. Так?

— Угу, — отозвался Вепуат, озадаченно мигнув. Мигнул и Гедимин, сперва подумав даже, что Скогн хочет по-быстрому перевести тему.

— Сражались, ага, — согласился он. — Мы с Вепуатом вышли пострелять на обрыве. Специально поодаль, чтобы не мешать. Кто сбежался туда? Охранники со всех постов. У них не было других дел, кроме как таращиться на нас?

— И всегда одно и то же, — пробормотал Вепуат. — Мы говорим со стражами — вокруг толпа Скогнов. Спросили что-то у Скогна — туда же бегут все остальные. И на кой?

Кайри откинулся в кресле, странно жмурясь. Старейшина-Скогн едва заметно улыбнулся, не показывая острых зубов.

— Да, рассказывали о вашей стрельбе на холме, — проговорил Кайри и тоже улыбнулся. — И мы хотели бы на это посмотреть. Говорили, это как огненный шторм и смерч молний из одной тучи… Все пошли бы смотреть, никто не устоял бы. И я надеюсь когда-нибудь это застать. Особенно ночью, когда полыхает вся степь…

Гедимин ошалело мигнул, утратив нить мысли. Айзек снова зашевелился.

— Мы говорим, что лучше бы страже смотреть за степью, — сказал он. — Даже если мы делаем в это время что-то очень интересное. Пока они глазеют, кто угодно подойдёт к холму…

— И будет очень не рад, если не уйдёт оттуда сразу же, — закончил за него Кайри, убрав с лица мечтательную улыбку. — Мы понимаем ваши опасения — и мы утроим стражу на холме. Теперь — идёмте, Хранимое Сердце Кайшу ждёт.

Гедимин поднялся из кресла, досадливо щурясь — он так и не спросил про светящиеся кристаллы и не попытался хотя бы частично прикрыть их от фонового излучения и всё-таки просканировать. «Идиот. Зачем ты влез в их болтовню? Всё равно проку не добьёшься. Это же дикари с волокушами. Привыкли сбегаться толпой на любой грохот и блеск, а ты им про устав дозорной службы…»

У последних ворот Айзек, замедлив шаг, повернулся к Гедимину, молча ощупал его шлем в районе височных пластин, так же молча кивнул и пошёл дальше. Сармат поморщился, но стерпел. «Ладно, сегодня без лишнего… общения. Разве что сами попросят.»

— Кайшу, Сердце Равнины, хранимое и хранящее…

Гедимин вышел на узкую галерею и остановился, прижимаясь спиной к странному белому «бетону». Гигантская живая линза всё так же висела на мерцающих тяжах, посылая светящиеся нити во все стороны. Внутри неё колыхался световой сгусток, сильно похожий по форме на знак радиационной опасности. Прямо под ней, ни на чём не держась, висела ещё одна линза примерно той же толщины, только «сделанная» из прозрачной жидкости. Внутри плавали полностью в неё погружённые посохи стражей; их внутри водяного слоя тоже ничто не удерживало, но они не падали. Озадаченный Гедимин успел насчитать одиннадцать штук, на этом изучение пришлось прервать.

— Повелители лучей, говорящие с Пламенем! Радостно снова видеть вас тут, и так скоро! — по скафандрам сарматов заскользили зеленоватые блики. — Есть хорошие новости для Равнины?

Гедимин озадаченно мигнул, но, прежде чем он открыл рот, Гварза крепко ткнул его локтём под рёбра.

— Место для постройки выбрано, — сказал Айзек. — Вот только названия его мы не знаем. Вепуат, покажи, как оно выглядит сверху.

Разведчик тронул экран смарта, разворачивая объёмную голограмму. Ближнюю к сарматам сторону он затемнил, чтобы гигантской линзе было удобнее смотреть. Гедимин мысленно это одобрил, но подумал, что слишком мало знает об органах зрения Кайшу — может, она вообще не видит голограмм?

По переливающейся поверхности пробежали жёлтые блики, и радиационный трилистник сменился объёмной картой — только какой-то странной, будто растянутой во все стороны и вытянутой вдоль разнообразно переплетённых нитей.

— Долина Эл-лид, — услышал Гедимин голос Кайшу. — Прямо под Огненными горами. Что ж, начинайте там. В этом году у Огненных гор соберётся много червей, Текк’ты не проползут мимо. Скогны-строители, каменотёсы и литейщики уже готовы поставить там свои шатры. Скоро, я уверена, мы увидим новое Пламя в долине Эл-лид…

«Вот и с названием определились,» — глупо, но Гедимину и вправду стало чуть-чуть спокойнее. «Энергостанция „Элид“. Ещё бы понять, как её строить…»

— Я ждала вас не только из-за новостей, — продолжила Кайшу немного погодя. — Много интересного мне рассказали о ваших умениях. Даже нергоны, говорят, сильно удивились, когда Дим-мин призвал воду посреди Сфена Молнии. Он же заставил Сфен Земли зацвести в дни засухи. Мы впечатлены, мастер Дим-мин.

Световые блики сошлись на скафандре Гедимина, и сармат смущённо сощурился.

— Я хочу увидеть, как это делается, — сказала Кайшу. — Покажи свои умения, мастер Дим-мин. Здесь, в моей зале, немало воды. Пусть она потечёт вверх.

Под пристальными взглядами сарматов Гедимину стало не по себе. «Они-то что уставились? Катушек не видели?»

Он глубоко вдохнул, унимая волнение, и достал из карманов обёрнутый ветошью кабель, пару проводов с клеммами и сложенный контейнер для жидкостей.

— Набери сюда своей воды, — сказал сармат, протягивая пустую ёмкость живой линзе. Тут же он спохватился, что конечностей у неё нет, стал быстро прикидывать, как дотянуться до водяного блина в колодце и отщипнуть от него кусочек… и чуть не выронил контейнер, до краёв наполненный водой.

— Зачем там посохи? — спросил Гедимин, скручивая провод в пустотелую катушку и стараясь лишний раз на Кайшу не смотреть — ему было неловко. Установка собиралась быстро, провода не превращались в червяков и не порывались уползти, даже изоляция на кабеле держалась, хоть сармат и не успел его покрыть более стойким гзешем.

— Наполняются силой Пламени, — ответила Кайшу. Её внимательный взгляд Гедимин чувствовал даже сквозь броню, хотя не взялся бы сказать, где у неё глаза. Не услышав продолжения, он хмыкнул, будто что-то понял, и устроился на каменном полу, — сфалт за спиной, провода перекинуты через бедро, контейнер с водой — на полу, слегка придерживается двумя ладонями.

«Посохи упадут, взлетят или останутся висеть?» — мелькнуло в голове за короткий миг, пока сармат тянулся к переключателю. В следующую секунду над краем провала поднялся наклонный водяной конус.

Прикинув объём воды, Гедимин обхватил контейнер ладонями и приподнял его на полметра. Его немного повело вперёд, он напряг спину, чтобы удержаться, и поднял катушку ещё выше. Конус тянулся за ней. Посохи, уже не погружённые в воду, остались висеть в воздухе, но так и не упали.

Конус, дрогнув, начал оседать — медленно, плавно, будто что-то потянуло его в обратную сторону. Гедимин, озадаченно мигнув, прибавил напряжения — вода снова качнулась к нему. Что-то опять на неё надавило, вминая конус внутрь водяного диска. Гедимин покосился на живую линзу, повисшую над ним, беззвучно хмыкнул и щёлкнул переключателем. Конус рухнул, забрызгав стены колодца и каменную галерею над ним.

— Вижу, что уже не интересно, — сармат вынул катушку из воды и начал отсоединять электроды.

Световые пятна пробежали по его броне, сходясь в один яркий блик напротив сердца.

— Не спеши сердиться, мастер Дим-мин, — мягко сказала Кайшу. — Мне только хотелось измерить твою силу. Скажи, кто призывает воду — ты сам, эта штука за твоей спиной или амулет в твоих руках?

Гедимин мигнул. «А она разбирается… Вот теперь попробуй объяснить…»

— Призывает — катушка, — он кивнул на мокрую спираль. — А реактор даёт ей энер… силу для призыва. По отдельности не работают.

Внутри гигантской линзы проплыли отражения «магнитных» катушек. Гедимин задумался на секунду, с помощью чего сама Кайшу могла двигать воду, но тут же оборвал себя на полумысли — в этом странном организме могли формироваться любые структуры.

Блик остановился на свисающих к полу проводах.

— Что это за сила, мастер Дим-мин? Какова её природа?

«Магнитное по… поток электро… разница заря… Sa hasu!» — Гедимин досадливо хмыкнул, перехватил одной рукой электроды, убавляя напряжение до минимума, и щёлкнул переключателем.

— Потрогай.

Между стенками черепа металось что-то про заземление, проводимость разных сред и неатомарную материю. Провода, свисающие с его ладони, качнулись кверху, между электродами пробежала короткая искра, и огромную линзу от края до края наполнило хаотично мигающее синевато-белое свечение. Концы кабеля снова шевельнулись — как будто кто-то их встряхнул.

— Боги! Как тебе удалось залить жидкую молнию в металлические прутики? — послышалось из свечения. — Сначала я подумала, что у тебя тонкие трубочки с затычками. Но они сплошь из металла, и там нет ни единой дырочки. Ты просто смочил концы жидкой молнией? Её не хватило бы так надолго. Как она течёт там, внутри, без отверстий?

Провода снова встряхнула невидимая рука.

— И наружу не капает…

Гедимин ошалело мигнул.

— Оно не течёт, оно перекатывается, — пробормотал он. В мозгу что-то металось, мигало и искрило, и сармат встряхнул головой, пытаясь унять хаос. «А ведь она говорит о какой-то реальной субстанции. О способах обращения с ней. Жидкая молния, мать моя колба… открывай рот и живо спрашивай!»

— Жидкая молния? Что это? Никогда о таком не слышал, — он криво ухмыльнулся и тут же пожалел об этом — теперь его вопросы звучали как дурацкая шутка. — У нас не умеют делать из молний жидкость.

Внутри линзы, от края до края, сверкнули пересекающиеся ветвистые разряды. Кто-то тронул Гедимина за локоть; оглянувшись, тот увидел, как Вепуат встаёт бок о бок с ним.

— В Сфене Молнии её собирают с деревьев. Она вытекает, как сок, — донеслось из пересечения разрядов. — И Хиги пьют её, как воду, чтобы наполниться силой. Кто-то кладёт в неё пористые камни и кору, кто-то заливает в стебли травы. Но внутри металла она не течёт. Не знаю, как ты сделал это, мастер Дим-мин. Видно, у вас, в Тлаканте, своя молния.

Сармат молча кивнул. Айзек щёлкнул пальцем по его наплечнику и быстрым жестом попросил его постоять, наконец, с закрытым ртом, и Гедимин принялся отцеплять провода и раскладывать оборудование по карманам. «Жидкая молния,» — повторял он про себя. «Деревья в Сфене Молний. Те, с антеннами?.. Надо раздобыть эту штуку. Хотя бы пару литров.»

— Хорошие новости, удивляющие вещи… — живая линза снова стала прозрачной. — Приятная встреча, мастера-сарматы. Может, вы хотите говорить о серьёзных делах? Или у вас есть просьбы? И глина, и металл, о котором вы просили, уже лежат в литейнях. Но, может, нужно что-то ещё?

«Глина?» — Гедимин мигнул. «Та самая, экранирующая? В литей… Значит, меня пустят к механизмам Куэннов⁈»

— Жидкая мол… — открыл он было рот, но ему с двух сторон досталось локтями по рёбрам, и он замолчал. Айзек притронулся к нагрудной пластине в благодарном жесте.

— Это большая помощь. Но для нашей работы не хватает ещё кое-чего. И, если оно есть на Равнине, мы хотим его получить.

По стенам побежали разноцветные блики.

— Если оно есть на Равнине, вы его получите, — пообещала Кайшу, и Гедимин невольно дёрнул углом рта. «Тоже любит обещать, не подумав?»

— Нам нужны самые твёрдые камни из Сфена Камня, — заговорил Айзек, загибая пальцы. — Самые вязкие илы из Сфенов Воды и Жизни. Нам нужно то, что не даёт таять льдам в Сфене Льда. И то, что горит или движется, когда чувствует силу Пламени. И ещё — полное ведро жидкой молнии.

Блики замелькали быстрее; у Гедимина слегка закружилась голова, и он уткнулся взглядом в камень под ногами. «Не забыть сказать Айзеку „спасибо“. Вот не думал, что он запомнит и учтёт…»

— Мы будем искать, — пообещала Кайшу. — Но если вы сами пойдёте на поиски — дайте знать. Вам нужна будет охрана в пути, и ещё больше — на месте.

Айзек поморщился.

— Есть способы отогнать нергонов от нашего лагеря? Вокруг бродят то Сагаты, то Джагулы, под ногами валяются зрячие камни… Я пока удерживаю сарматов от вылазок, но терпение уже на исходе.

Гедимин изумлённо мигнул, покосился на Вепуата — тот был удивлён ничуть не меньше. Блики на стенах колодца потускнели и почти угасли.

— Я отодвинула тропы кочевников от вашего холма, но они проложили новые, ближе прежнего, — донеслось из потемневшей линзы. — Я не могу им приказать. На руинах Кьюссы снова видели призрак Нерга — видно, поэтому нергоны так осмелели…

Гедимин и Вепуат переглянулись. Айзек склонил голову — видимо, его такой ответ устроил. «Вылазки,» — мелькнуло в мозгу ремонтника. «Неплохая идея.»

Линза позеленела изнутри, и её свет стал ярче.

— Пламя знает, что вы здесь, — сказала Кайшу. — Оно ждёт, что с ним заговорят. Мастер Дим-мин, у тебя хватит сил?

Гедимин изумлённо мигнул, оглянулся на Айзека — тот болезненно сощурился, но кивнул.

— Может, сразу сядешь? — шёпотом предложил Вепуат, положив ладонь Гедимину на плечо. — Вниз бы не свалился…

— Удержусь, — отозвался ремонтник, прижимаясь спиной к тёплой стене, и поднял руки к височным пластинам. «Меня ждали?» — он едва заметно ухмыльнулся и закрыл глаза. «Zaa seateske…»

Невидимые раскалённые иглы вонзились в виски, резкая боль вспыхнула и тут же отступила. Кровь шумела в ушах, в груди жгло, кожа вмиг покрылась испариной. Гедимин стиснул зубы, глядя на кольцевые сполохи перед глазами. «Что оно пытается сказать?» — с иглами в черепе трудно было даже думать, не то что общаться. Перед глазами на долю секунды мелькнула картинка — панцирь с несимметричными щитками, на каждой пластине открывается светящийся глаз… Сармат встряхнул головой — и зашипел от боли, хватаясь за шлем. Пальцы дрожали, но сдвинуть пластины ему удалось.

— В ядро Юпитера такие разговоры, — прошептал кто-то Гедимину в наушник, и он с трудом открыл глаза. Кожу — особенно на висках — ещё жгло, в груди шевелился раскалённый шар, воздуха не хватало. Кто-то поднёс к его респиратору флягу с водой, и сармат в неё вцепился.

— Пламя говорит со мной, — голос Кайшу зазвенел от волнения, а поверхность линзы подёрнулась ярко-зелёными разводами. — Пламя говорит… оно просит — когда будешь разжигать новое в долине Эл-лид, возьми частицу из Сердца, и новое Пламя будет ярким.

Гедимин изумлённо мигнул — и снова зажмурился от резкой боли в висках.

— Как ты его понимаешь? — прохрипел он, не открывая глаз. — Мне не разобрать ни слова!

— У тебя хрупкое смертное тело, мастер Дим-мин, — донеслось сверху. — Я пропускаю сквозь себя свет всех солнц Равнины. После этого касания Пламени — просто лёгкое дуновение. Тебе нужен отдых, мастер Дим-мин? Ты дойдёшь до купальни?

…Вода, просочившаяся в скафандр, приятно покалывала кожу. Гедимин уже взял пробу и теперь полулежал, откинувшись на бортик и расслабленно глядя на разноцветные огни под сводами древней водозаборной станции. Вверх на пятнадцать метров уходили длинные цистерны, покрытые резьбой; светящиеся кристаллы свисали с их шипов, указывая на тип хранящейся внутри жидкости. Гедимин задумчиво щурился, рассматривая белые стенки. «А вообще, это очень похоже на… конденсаторы. Единую систему конденсаторов. Непонятно только, что и откуда они конденсируют…»

Вепуат с шумом вынырнул из бассейна, слил воду из-под брони и облокотился о бортик, дожидаясь, пока скафандр высохнет изнутри.

— Здесь, похоже, принято лучевую болезнь лечить водой, — еле слышно хмыкнул он. — Ну как, помогает?

Гедимин, оторванный от изучения древнего цеха, недовольно сощурился.

— У меня нет лучевой болезни, — буркнул он. — Обычный фантомный ожог.

— Будто я не видел, как ты с ног валишься, — отмахнулся Вепуат. — Выберемся — прими флоний. Нам тут ещё долго работать.

…После купания фантомное жжение и правда ушло, и на виски больше не давило. Пока сарматы отсиживались в «гостиной» Кайри, Гедимин тайком прихватил со стены кристаллический светильник и просканировал его, прижав к груди и прикрыв рукой от внешнего излучения. В такой заэкранированной «камере» прибор должен был зафиксировать хоть что-то, кроме помех.

Гедимин уже закончил сканирование и поднялся, чтобы повесить светильник на место, когда заметил пристальный и не слишком довольный взгляд Айзека.

— Сканер. Данные, — буркнул он, аккуратно вешая кристаллы на выступающий шип с зазубриной. Ему хотелось сесть обратно и сделать вид, что его тут вообще нет, но, пересилив себя, он снял со стены ещё один светильник, другого цвета. «Чем больше данных, тем лучше.»

— Возвращать не забывай, — вполголоса предупредил Айзек.

— Где продают такие штуки? — спросил Гедимин, собирая экранированную камеру из пластин своей брони. Его уже заметили — можно было не жаться в угол и не изворачиваться, пытаясь согнуть ладонь под двумя углами. Гварза с протяжным вздохом пробормотал что-то о физиках-ядерщиках.

— Навряд ли прямо на рынке, — отозвался Айзек. — Слишком дорого, никто не купит.

Гедимин вспомнил светильники-шары, обмазанные неизвестным составом. «Эти, видимо, стоят дешевле. Наверное, из-за быстрой потери свойств. Обмазка обсыпается… а может, и окисляется, перестаёт светиться. Кристаллы работают дольше…»

— Нас правда пустят в литейни? — вспомнил он — и на время выкинул из головы все светящиеся штуки. — В куэннские цеха? И они работают?

— Что сохранилось, то работает, — подтвердил Айзек. — Да, пойдём прямо туда, и ты всё посмотришь. Только руки внутрь не суй и ничего не двигай. И не донимай местных чертежами. Все чертежи у Куэннов, местные умеют жать на кнопки — и не более.

«Понятно. Как и везде,» — Гедимин кивнул и угрюмо сощурился на резную стену. «И всё не ремонтировалось со времён тех же Куэннов. Сколько там — двадцать тысяч лет?..»

…Здесь были невысокие потолки — всего-то метров пять. Вдоль всего коридора сверху тянулся ажурный жёлоб из несоединяющихся изогнутых шипов. На них повесили светильники, но Гедимин был уверен, что это позднейшее назначение — это не опоры и не подставки, а фрагменты направляющих. Гигантский передающий механизм давным-давно перестал работать, и то, что осталось, было малой его частью, но сармату, пока он шёл к литейням, слышался гул древнего конвейера. Здесь прогоняли большие объёмы сырья — видимо, руду; возможно, по ходу движения её измельчали, а в нижней части коридора стояли какие-то механизмы — или тянулся второй конвейер, и сырьё как-то распределялось между ярусами. Гедимин поймал себя на попытках держаться у стены, на полосе безопасности, до сих пор отмеченной волнистым изгибом пола, как будто древние механизмы ещё работали. «Вот мерещится всякий бред,» — невесело ухмыльнулся он, заставив себя выйти на середину коридора, к другим сарматам, которых, похоже, не донимали галлюцинации. «В прошлый раз такого не было. С „пламенем“ переобщался?..»

На дальнем конце коридора стояли четверо Скогнов с копьями. Сбоку Гедимин заметил какое-то движение, — в нише у ворот что-то блеснуло. «Ещё один охранник, со стрелковым оружием,» — определил сармат. «По две ниши с каждой стороны, расположены несимметрично. У двоих стрелковое, ещё у двоих… хм, может, сканеры? Или генераторы поля? Что-то мелкое и не стреляющее.»

Скогн-сопровождающий вышел вперёд, и по его сигналу воины опустили копья и расступились. Стена зашевелилась — части орнамента на белой поверхности расходились, открывая узкий проход. Из ниши неспешно выбрался охранник, прикоснулся пальцами ко лбу и подошёл к воротам — точнее, к торцовой стене, в которой Гедимину мерещились сомкнутые створки, а другим зрителям — скорее всего, обычный тупик. В руке Скогн держал короткую палку с веточками-отростками, и сармат, разглядев её, удивлённо мигнул — она была сделана из того же белого вещества, что и куэннские постройки. «Как они её вырезали из масси…» — не успел додумать он, как абориген быстрым движением хлестнул палкой по стене, свободной рукой нажимая на выступы орнамента. Белые шипы расцепились, поехали в стороны, — не правая и левая створка, как мерещилось Гедимину, а верхняя и нижняя, каждая — из трёх фрагментов, крупного по центру и маленьких по бокам. «Два — для механизмов, четыре — для рабочих,» — мелькнуло в голове сармата, и он смигнул, отгоняя мысли о давно разобранных и никому не нужных механизмах. В глаза уже бил свет, более яркий, чем в коридоре — Куэнны оставили работающий цех с системами освещения, там не нужно было вешать камешки на шнурках.

— Мастер Шесек, — Айзек слегка склонил голову, приложив пальцы ко лбу, и Гедимин запоздало повторил его жест и заставил себя смотреть вниз, на Скогна-бригадира, а не на древние механизмы, уходящие на пять метров вверх, и не на распределительную систему, нависающую над ними. Но тут и было на что посмотреть — нечасто увидишь Скогна, выбритого налысо.

— Высокий народ, — бригадир Скогнов притронулся ко лбу пальцами двух рук, видимо, в знак особого уважения. Гедимин скользнул взглядом по цеху — среди колонноподобных механизмов не было ни единого живого существа, все три десятка рабочих стянулись к воротам и глазели сейчас на сарматов. Никаких комбинезонов у них не было, даже шлем никто не нацепил — так и пришли в обычной многослойной одежде, сверкая выбритыми ото лба к затылку гребнями. Гедимин надеялся увидеть хотя бы перчатки — ну ладно, пускай снятые и подвешенные на пояс, но, похоже, Куэнны не успели втолковать Скогнам правила техники безопасности. Всё, чем их снаряжение отличалось от того, что носили охранники на холме и охотники на летучую дичь, — сармат не увидел болтающихся подвесок и бус, а те, что нашлись, были натуго примотаны и пришиты к одежде. «Ну, хоть что-то,» — Гедимин криво ухмыльнулся. «Может, у них лёгкие из чистой рэссены, а кожа — как крейсерная броня.»

— Обычный груз ещё не готов, — сказал Шесек, слегка шевельнув рукой; по его жесту рабочие кинулись вытаскивать из обширной ниши какие-то корзины. — Здесь особый малый груз, о котором нас просили.

Скогны вручили ему плотно сплетённую корзинку в половину его роста; Шесек, удерживая её одной рукой, откинул крышку и показал сарматам вставленные внутрь стебли тростника с выжженными клеймами.

— Гедимин, проверь и пересчитай, — сказал Айзек, отступив в сторону. Сармат озадаченно посмотрел на него. Все ждали, будто так и было нужно, и он, едва заметно пожав плечами, опустился на пол перед Шесеком и взял у него корзину. Ладони тут же слегка потянуло вниз, и Гедимин мигнул — этот «особый груз» весил не меньше килограмма. Сармат увидел на стеблях тростника знакомое клеймо — «каплю с ветками» — и его сердце пропустило удар. «Ипрон⁈»

Гедимин вытряхнул на ладонь все слитки и сжал их, боясь выронить. Толстые десятисантиметровые палочки были отмечены на торцах тем же клеймом. Пять золотистых, пять — из серебристо-зелёного металла, — всего пятьсот граммов ипрона и столько же — местного кеззийсодержащего сплава. Сармат провёл пальцем по каждой из них и медленно улыбнулся. Ему не нужен был анализатор, чтобы узнать ипрон — даже здесь, на Равнине.

— Тут ещё груз, который мне передали для вас, — сдержанно сказал Шесек, с явным пренебрежением указав на бочку в углу. — Обычно мы здесь такого не держим. В городе есть кому возиться с грязью. Только из уважения к высокому народу…

Айзек постучал пальцем по наплечнику Гедимина, и сармат обнаружил, к своей досаде, что так и сидит на полу у брошенной корзины и перебирает тонкие слитки.

— Золотистая глина. Будешь смотреть?

Эта бочка — обыкновенный обрубок складчатого дерева, минимально обработанный с торцов — была выстлана изнутри чем-то вроде мешковины, и уже в мешок до краёв набили вязкой грязи. Сверху она уже подсохла; Гедимин увидел на жёлтой надтреснутой корке золотистые блёстки-вкрапления.

— Это оно? — шёпотом спросил он у Айзека. — Такой она и должна быть? Что я могу проверить, если в жизни её не видел⁈

«Видел,» — тут же щёлкнуло внутри черепа, и сармат вспомнил обсыпающиеся комья глины в цехе разгрузки. Этим веществом были обмазаны и бочонки Броннов, и рудные шары Текк’тов, — ирренций доставляли в Ураниум заэкранированным, со всей возможной биологической защитой. «Там она уже не блестела,» — подумал Гедимин. «И, скорее всего, не экранировала. А здесь… посмотрим.»

— Мы заберём всё это, мастер Шесек, — пообещал Айзек, и бригадир убрал недобрый оскал. — Ещё одна просьба, если ты помнишь…

Шесек резким жестом согнал рабочих с дороги и махнул рукой в сторону цеха.

— Смотрите.

Гедимин закрыл бочку с глиной и развернулся к рядам изжелта-белых башен. Они стояли неподвижно и тихо, не вращались и не гудели, элементы узоров на их поверхности никуда не смещались, — но всё-таки это были механизмы, и ни одна деталь, внутренняя или внешняя, не была приделана к ним просто так. За бугристым, с глубокими симметричными вмятинами потолком угадывалась сложная система — какой-то распределитель сырья. Сами «печи» отчётливо разделялись на три фрагмента — широкий, сужающийся книзу верхний, покрытый шипами и явно упрочнённый средний и снова расширяющийся нижний, с какими-то створками, лючками, задвижками, издалека похожими на сложный резной орнамент. С шипов свисали ленты — на одних печах они были красными, на других — белыми, и белых было гораздо больше.

«Загрузка — плавильная камера — опока?» — Гедимину хотелось потрогать «печи», подвигать затворы, но он вспомнил предупреждения Айзека и убрал руки за спину. «Сверху — загрузочный конвейер. Интересно, как им сейчас пользуются? Лазят с бочками на потолок?»

— Как всё это работает? — спросил он у Шесека. Бригадир Скогнов, до того тихо стоявший у входа в цех, довольно ухмыльнулся.

— У вас нет таких литеен, верно? Она всего одна. Последний дар Куэннов. Даже вам, высокому народу, такое не построить. Это мы отбили её у Джагулов!

Гедимин молча стоял и ждал, когда начнётся полезная информация — и Шесек, потратив ещё полминуты на хвастовство, перешёл к разъяснениям.

— Видишь огромного белого червя? — Скогн указал на покрытую шипами наклонную трубу, упирающуюся в потолок между «печами». Её нижний отрезок, плавно изогнутый, лежал на подпорках из коротких шипов; Гедимину показалось, что когда-то он мог двигаться вверх и вниз, но с тех пор раздвижной механизм намертво заклинило.

— Мы кладём руду ему в пасть, — продолжал Шесек, жестом отгоняя рабочих, кинувшихся было к «червю». Руды у них не было — возможно, они хотели залезть на трубу и попрыгать на ней, а может, встать распоркой в «пасти».

— Тогда он говорит с печами, — Скогн указал на ряды толстых колонн. — И мы смотрим, какая из них ему ответит. Она отвечает и говорит уже нам, чего от этой руды ждать — что там есть, и сколько чего. И тогда мы выбираем, что из этого нам полезно. Вот здесь, внизу…

Он ткнул когтем в сторону ближайшей печи и её нижней камеры.

— Здесь есть пустые места. Туда можно класть вещи. Литейня повторит их в точности, по любой форме, и столько, на сколько хватит металла. Вот, смотри…

Он отцепил что-то от своей одежды и, подвесив на отогнутый коготь, протянул Гедимину. Сармат мигнул. Там висела ажурная подвеска — симметрично деформированная сфера со сложными выступами, отлитая из рэссены, прозрачная насквозь.

— Так теперь никто не умеет, — с сожалением сказал Шесек. — Только эта литейня по формам Куэннов. Их тут мало осталось.

Гедимин молча покачал головой. Он пытался сложить картину из тех данных, что на него только что высыпались. Да, описание было вполне внятное — для существа, которое умеет только нажимать кнопки и двигать рычаги. Но какие процессы за ним стояли?

— Ты хорошо рассказал, — медленно проговорил он. — Но я плохо понял. Надо посмотреть, как оно работает.

Шесек широко ухмыльнулся, прикрыв ладонью зубастую пасть, и вскинул руку с отогнутым кверху когтем. Рабочие ответили радостным верещанием.

— Она будет работать долго, — сказал бригадир. — Но я разрешу вам всем всё время стоять тут. Говорят, вы умеете выплавлять рэссену? Тогда посмотрите, как её плавим мы.

Он коротко вскрикнул, щёлкнул когтем, и Скогны рассыпались по цеху. Сбоку открылась длинная ниша, из неё тут же вытащили волокушу с бортиками, заставленную тяжёлыми на вид бочками, и четверо аборигенов поволокли её к наклонной трубе. Гедимин болезненно сощурился. «Хоть бы здесь приделали к тачке колёса! Нет, надо что-то с этим делать…»

— Пойдём? — услышал он тихий шёпот за спиной — Гварза обращался к Айзеку. Тот недовольно хмыкнул.

— Оставить их тут одних? Ты же сам понимаешь…

Гедимин хотел обернуться и показать командирам кулак, но Скогны начали разгружать бочки, и сармат мигом забыл о чужих переговорах. Аборигены управлялись с каждой ёмкостью втроём, и так быстро, что Гедимин едва успевал мигать. Вот волокушу развернули, перекидали в «зев червя» содержимое двух последних бочек, и один рабочий потащил порожнюю тару к открытой нише. Двое Скогнов налегли на шипы по бокам трубы и тут же отскочили подальше. «Пасть» закрыли смыкающиеся заслонки, и по трубе снизу доверху прошла световая волна. Гедимин пытался высмотреть отдельные светящиеся элементы, но их не было — сам белый «фрил» горел изнутри. Бригадир вскинул голову, сармат проследил за его взглядом и увидел, как под потолком пульсируют световые кольца. Над каждой башней, увешанной красными лентами, загорелся красноватый свет; там, где висели белые ленты, не шевельнулось ничего.

Шесек ткнул когтем в одну из ближайших печей и громко взвизгнул. Свет уже погас почти везде, только над этой «башней» горящее кольцо из красного стало золотистым. По её «стенам» побежали световые полосы. Они замерли, быстро меняя цвет, — широкая изжелта-зелёная снизу, белая чуть выше, ещё более тонкая синяя — над ней… Гедимин насчитал полтора десятка и дошёл до самых тонких, едва различимых ободков, когда Шесек подошёл к печи вплотную и всунул пальцы в выемки орнамента. Две заслонки скользнули в стороны, мгновенно втягиваясь в конструкцию, и сармат увидел гладкую поверхность, покрытую световыми пятнами. Цвета у них были те же, что у колец, обхвативших печь, и Шесек, быстро оглянувшись на чужака, отцепил от одежды раздвоенную рогульку из белого «фрила» и прижал к синему пятну. Поверхность растаяла; за ней была ярко подсвеченная ниша.

«Цветовая кодировка… чем-то похоже на блики на защитном поле, но цвета другие,» — думал Гедимин, глядя, как один из рабочих почтительно передаёт Шесеку ящичек. Внутри было короткое широкое лезвие из синего металла — не то нож, не то наконечник копья. Шесек на мгновение приложил к его плоской части костяшки пальцев, что-то пропел и сунул наконечник в нишу. Свет погас, и створки сомкнулись.

— Она работает? — спросил Гедимин через пару минут, так и не найдя на резной колонне никаких индикаторов температуры, давления или вибрации. Работающая печь ничем не отличалась от остальных, даже от тех, что были отмечены белыми лентами.

— Долго, я же говорил, — с явным неудовольствием отозвался Шесек. Может, он и видел на башне какие-то индикаторы — смотрел он на неё, не отрываясь, но близко не подходил. «Они умеют только запускать. Больше ничего,» — подумал Гедимин, и ему стало не по себе. «И… похоже, несчастные случаи тут бывали. Близко стоять никто не хочет.»

— Что означали другие цвета? — спросил он.

— Ненужное, — коротко ответил Шесек, глядя только на печь. Гедимин криво ухмыльнулся.

— Бывает, что в руде два нужных металла?

— Бывает и больше, — отозвался бригадир.

— Здесь несколько ниш для образцов? — Гедимин хотел притронуться к основанию печи, но вовремя остановил руку. — Сколько всего?

Шесек на долю секунды перевёл взгляд на него.

— Я видел три. Старый мастер однажды — четыре. Были бы хорошие руды. Места для всего хватит.

— Как разобрались, какой цвет к чему? — спросил Гедимин. — Куэнны оставили указания?

Он не успел дать волю надежде — Шесек ответил раньше.

— Смотрели. Пробовали. Разобрались. Это старые мастера, ещё после войны. Мне уже всё показали.

«Всё, что вам нужно,» — мысленно поправил его Гедимин. «Вы и половину веществ не используете. Но это здорово, что вы разобрались. Я вот никак не могу.»

— Печи делают только чистые металлы? Могут делать сплавы? — спросил он — и заметил, что рабочие, разбежавшиеся было по литейне, снова стянулись к бригадиру и глазеют на чужака. Понимают ли они чужой язык, Гедимин не знал, но уши у всех были приподняты — что-то они слушали и как-то воспринимали.

— Это потом, из чистых слитков, — отозвался Шесек, ещё на секунду оторвав взгляд от печи. — Они делают лучшие сплавы.

— Так вы делаете фли… мифрил? — Гедимин с трудом вспомнил, как Айзек называл зеленоватое «серебро». Шесек шевельнул ухом.

— Что ты назвал? Я о таком не слышал.

Гедимин недовольно сощурился — похоже, то, что он вспомнил, было земным термином, и, конечно, Скогны его не знали.

— Зелёный металл, — он положил ладонь на корзину, уже прикреплённую к его поясу. — Тот, что вместе с жёлтым. Это сложный сплав — из чего его делают?

Шесек поднял на него озадаченный взгляд. Рабочие зашевелились, переглядываясь и навостряя уши.

— Thelen — не сплав, — сказал бригадир. — Для него нужна хорошая руда. Прочнее рэссены, но плохо ковать. Это чистый металл, не сплав.

Гедимин мигнул.

По наклонной трубе пробежали волны красного света, и по резкому окрику бригадира четверо рабочих кинулись к ней. Снова вытащили волокушу, вставили в закрытую «пасть» бочку, подперев её чуркой, вдвоём ухватились за боковые шипы-рычаги, и сармат услышал шелест — в подставленный контейнер высыпались какие-то мелкие твёрдые чешуйки.

— Шлак? — спросил Гедимин.

— Шлак, — подтвердил Шесек, впиваясь взглядом в нижнюю часть печи. — Металл уже чист. Обретает форму. Будет остывать.

Кенен Гварза с тяжёлым вздохом переступил с ноги на ногу.

— Айзек, мы тут заночуем?

Айзек шагнул вперёд, тронул Гедимина за плечо, слегка наклонил голову перед Шесеком.

— Нам пора, мастер. Мы все тебе благодарны.

Гедимин недовольно фыркнул.

— Вы идите, я досмотрю, — он двинулся было вперёд, но Айзек крепко взял его за плечо.

— Что ещё ты хочешь тут увидеть? Много одинаковых отливок? Ещё не заметил, что весь процесс закрыт?

Раздался странный костяной стук — мастер Шесек щёлкнул отогнутыми когтями.

— Я могу открыть для него. Все отливки уже внизу, их можно видеть. Там горячо, но — вы не боитесь жара?

Гедимин стряхнул руку Айзека и шагнул к печи.

— Мы не боимся. А ты будь осторожней. Эти ваши тряпки хорошо горят.

Шесек быстро подпёр нижнюю челюсть кулаком и едва заметно затрясся. Рабочие зафыркали — похоже, Гедимин сказал редкостную чушь. Бригадир, прекратив смеяться, прикрикнул на них и сам подошёл к печи.

— Жди, — он отцепил от бокового шипа пристёгнутые к нему рукавицы с крагами. Один из рабочих протянул ему клок мокрого волокна, и Шесек прикусил его передними зубами. Пальцев у рукавиц было четыре; для отогнутых когтей, бесполезных в работе, оставили выемки с жёсткими вставками.

Гедимин пристально следил за Шесеком и вроде бы запомнил, куда тот тыкал пальцами, но секунду спустя не нашёл среди витков орнамента этих элементов — они как будто переползали с места на место по облицовке печи. Заслонки разъехались — в этот раз вверх и вниз, и сармат увидел полость, залитую доверху вязкой золотистой массой. Она слабо светилась, и на руку Гедимина дохнуло горячим ветром. Внутри, как в плотной смоле, висели, не соприкасаясь друг с другом, раскалённые докрасна отливки. Непонятная жёлтая жидкость удерживала их, не давая им ни погружаться, ни всплывать; горячий воздух дрожал вокруг неё, но сармат не видел следов испарения — странное желе было более тугоплавким, чем рэссена.

— Fauw! — прикрикнул на него Шесек, и Гедимин, замигав от изумления, так и остановился с протянутой к зеву печи рукой. Створки сомкнулись.

— Огромный жар, — Шесек укоризненно посмотрел на сармата. — Знаешь, как плавится рэссена. Зачем лезешь⁈

Гедимин виновато опустил взгляд. Пальцы ещё чувствовали жар золотистого «желе» и красного металла под ним.

Шесек не спеша снял рукавицы, выплюнул мокрый комок волокна; ему принесли воды прополоскать рот. Гедимин смотрел на печь. Если там и были температурные датчики, никаких табло снаружи не приделали. «Видимо, в самом конце процесса включится какое-нибудь оповещение. Замигает или завоет…»

— Печи переплавляют любые руды? — спросил он. — Могут выделить любой металл? Даже ирренций?

— Живой металл, — еле слышно «перевёл» за его спиной Айзек. Шесек широко ухмыльнулся.

— Это куэннские печи. Куэнны любят живой металл. Мы — не очень. Но выплавить можно.

«Выделение редкоземельных,» — щёлкнуло в мозгу Гедимина. «Высокопрочные сплавы. Изделия любой формы. Если бы разобраться, как эта штука работает…»

— Если накидать туда разных летучих червяков, — медленно проговорил он — трудно было думать о нескольких вещах одновременно, — всяких шкурок и нужных камней… эти печи сделают гзеш?

По литейне прокатилось дружное фырканье, а за ним — тявкающие звуки, — рабочие расхохотались. Пару секунд Шесек мелко трясся, подпирая кулаком дрожащую челюсть, потом вскинул голову и гневно взвизгнул. В цехе стало тихо.

— Гзеш? Нет, конечно. Это литейня, а не котёл, — сдержанно ответил бригадир. Гедимин почувствовал чужую ладонь на своём локте — кто-то настойчиво тянул его назад.

— Мы уходим, мастер Шесек, — сказал Айзек, жестом приказав ремонтнику закрыть рот. — Спасибо, что показал нам всё.

— Мы служим одним богам, — Шесек поднял над головой кулак с оттопыренными когтями и слегка усмехнулся. — Приводи своих товарищей, когда захочешь. Вы здесь не мешаете.

…У Гедимина было два страховочных троса, ещё одним поделился Вепуат. Айзек, не вмешиваясь, молча наблюдал за сооружением «рюкзака» для бочки с глиной. Гварза вполголоса обсуждал что-то со старейшиной Кайри — или с другим седым Бронном, знающим земные языки так же хорошо. Гедимин, механическими движениями переплетая и скрепляя тросы, думал о куэннской литейне.

— Айзек, — он проверил прочность самодельных лямок и поднял взгляд на сармата. — У тебя есть образец той жёлтой жижи? Вы с Гварзой, наверное, брали пробы…

Айзек со странной усмешкой качнул головой.

— Мы с Гварзой её сегодня впервые увидели. Шесек никогда не открывал печь в разгар плавки.

Гедимин мигнул.

— У него даже спецодежда есть…

— Ну да, я видел, — кивнул Айзек. — Это явно отработанный процесс. Но вот при нас он этого не делал. Чем-то ты зацепил его, атомщик.

Гедимин смущённо хмыкнул.

— С чего ты взял? Он просто хотел показать любопытный этап работы. Раз всем было интересно…

Айзек еле слышно хихикнул.

— Всем было интересно. Но печь изнутри показали только тебе. И ты об этом даже не просил. Может, Шесек узнал в тебе ремонтника? Тут ведь много нерабочих печей…

Гедимин досадливо сощурился.

— Я видел. Пусть зовёт Куэннов, это их печи. Я там ничего не понимаю… Слушай, а откуда все рабочие знают наш язык? И Шесек… Он крикнул мне «fauw!». Это ты его научил?

Айзек покачал головой.

— Это не простые рабочие. Жрецы ушедших богов. Им положено.

Гедимин мигнул.

— Что значит — не рабочие? Они ведь литейщики?

— Ну да, так здесь принято служить забытым богам, — пожал плечами Айзек, глядя на озадаченного Гедимина прозрачными глазами. — Оживлять то, что они оставили. Шесек считает нас своего рода коллегами. И тебя он, кажется, выделил особо.

Сармат сердито фыркнул. «Дикари! Лучше бы сшили спецодежду. Вата в пасть вместо респиратора, — хорошо, что Вольт этого не видел!»

— Пусть его, — буркнул он. — Я о другом. Ты выучил местные языки. Надо и мне. У тебя остались конспекты?

Айзек покачал головой.

— Я не учил их, атомщик. То есть — не так, как обычно. И жрецы не учили наш. Есть одна куэннская штука — что-то вроде сканера мозга. Выжигает прямо по нейронам любую информацию.

— Что⁈ — Гедимин придвинулся ближе вместе с креслом. — По зрелому мозгу? И не стирает старую память?

Айзек едва заметно поморщился.

— Есть вероятность. Тем более — при работе с малознакомыми видами. На Скогнах у них тут всё отработано веками, а вот на сарматах… Кенен тогда серьёзно рискнул. У меня, второго, риск был поменьше. Но… я бы не хотел отправлять туда новых подопытных.

Гедимин пристально посмотрел ему в глаза — радужка Айзека немного потемнела, сармат и правда был встревожен. «Он не врёт про сканер. Такая штука есть. И она, похоже, здесь. В городе…»

— Этот сканер — тут? Не у Куэннов? — уточнил он, подавляя волнение. — И можно его применить?

Айзек резко качнул головой.

— Нет, атомщик. Твой мозг нам нужен целым. Переводчики тут найдутся. А если сканер затрёт тебе память… — он, не договорив, выразительно сощурился.

Гварза с тяжёлым вздохом поднялся из кресла и остановился над сарматами.

— Давай выбираться отсюда, Айзек. Пока этот полоумный не нашёл себе приключений. Мне уже неспокойно.

Гедимин гневно фыркнул, выпрямляясь, но Айзек резким движением вклинился между ним и Гварзой.

— Выбираемся, — спокойно сказал он. — Гедимин, не забудь глину. Тебе с ней ещё работать.

…Золотистое вещество и впрямь вело себя как глина — размокало в местной воде, превращаясь в жёлтую муть, и легко мялось в ладонях. Гедимин думал найти в нём примесь ипрона; какой-то металл там и вправду был, но гораздо более лёгкий и, похоже, не такой редкий. Айзек забрал часть глины для скармливания Би-плазме; Вепуат, просканировав её, сказал, что минеральная основа смешана с жирноватой органикой — возможно, илом. Гедимин взял для работы полукилограммовый ком и теперь задумчиво разминал его. «Окисление-восстановление, высушивание, обжиг… да, проверить на экранирующие свойства. Во всех трёх видах.»

— Как мы будем делать из неё экраны? — в этом же направлении двигались и мысли Вепуата, и он даже выбрался из-за стола, чтобы заглянуть в бочку. — Обмазыванием, или наобжигаем плиток и положим их внахлёст?

Гедимин пожал плечами.

— Проверим, как будет лучше. В любом случае — скафандр из керамики делать неудобно.

Он раскатал комок глины, нарезал на одинаковые плитки и положил сушиться на край стола. «Долгий процесс, но к утру дозреет,» — сармат расстелил сверху сырую ветошь. «Когда машина поедет — прижать, чтобы не перекосилось. Куда бы датчики пристроить?..»

Глина осталась сохнуть под ветошью и без датчиков; этот процесс должен был идти предельно медленно, и поторопить его Гедимин не мог. «Древние материалы. Вечно с ними проблемы,» — он неприязненно сощурился, отворачиваясь от сырых плиток. «Займёмся чем поновее. Как там ипрон, измельчился?»

В печи уже ждали своей очереди тонкие пласты трёхцветного гзеша, нагретые почти до оплавления. Гедимин до хруста размял пальцы. «Композиты. Давно не делал композитов. Нудная работа. Ладно, был бы прок…»

Ещё пару часов ему было не до посторонних мыслей и пробегающих по отсеку сарматов и чужаков. Работа шла медленно — подложка, слой эластомера, нагрев, напыление, ещё слой, уплотнение, нагрев, напыление… Три одноцветных образца с ипроновой пылью, три одноцветных с мифрилом, двуцветные и трёхцветные с жёсткими прослойками… В печи дозревали ещё шесть образцов — гзеш, равномерно перемешанный с металлической пылью. Гедимин надеялся, что хотя бы этого количества хватит, чтобы он начал «чувствовать» новый материал и как-то судить о его свойствах. Пока он ничего не мог сказать — ни о прочности ещё не изготовленных образцов, ни об их радиозащитных свойствах, только надеялся, что напыление ляжет прочно, а слои не разойдутся.

На четвёртом часу возни с композитами (Гедимин как раз отправил остывать предпоследний лист металлизированного гзеша и ненадолго откинулся в кресле, прикрыв глаза) кто-то поставил перед ним на стол флягу с водой. Сармат озадаченно мигнул и поднял усталый взгляд на Айзека.

— Ты бы отдыхал хоть иногда, — со слабым укором сказал тот. — Плечи ещё не свело?

Гедимин снова мигнул, шевельнул лопаткой — и с досадой обнаружил, что в спине что-то неприятно тянет. «Совсем размяк, хуже „мартышки“. Сказал бы мне сейчас Линкен…»

— Много времени потеряли, — буркнул он. — Надо навёрстывать. Доделал композиты и сплав. Остынут — сяду с облучателем. Если получится нормальный металлизированный…

— Из местного сырья? — Айзек придвинулся ближе, разглядывая пласты гзеша. Они так и не сменили цвет — ни после нагрева, ни при смешивании с металлической пылью.

— Местный скирлин… Да, это будет неплохо. Проверь потом, что там с криостойкостью. И — мне на биопроверку. Всё, что сочтёшь пригодным к использованию. Без биопроверки никак.

Гедимин еле слышно хмыкнул.

— Что с руками у Гварзы? — он вспомнил об эксперименте с лентами, за ходом которого никак не удавалось проследить. Айзек ухмыльнулся.

— Пока целы. Я за ним слежу. Ещё пара недель, и можно будет считать твой «скирлин» безвредным. Если, конечно, всё-таки не пойдут язвы.

«Можно было найти для таких опытов какого-нибудь филка,» — думал Гедимин, недовольно щурясь. «Хотя бы не рисковать одним из четвёрки… А выходит, Гварза склонен к опытам на себе. Не знал…»

— А что Би-плазма? Не отравилась?

Айзек хмыкнул.

— Не смогла прожевать. Но это и к лучшему. Я ещё проверю съедобность этого вещества для местных бактерий. Но это уже после переезда. Закопаю там на холме фрагменты с указателями и бочонок с водой…

«Да, переезд,» — Гедимин с трудом вспомнил, как называется та местность. «Скоро стройка. Без чертежей, без материалов…»

— Когда поедем? — спросил он, помрачнев. Айзек придвинул ближе флягу и погладил сармата по плечу.

— Не раньше восхода. Ты отдохни как следует. Через пару дней соберутся Текк’ты — и вот тогда работа пойдёт.

16 день Огня, месяц Металла. Равнина, Дальний Край, Сфен Земли — долина Элид

Гедимин услышал тихое шипение, резко развернулся к Вепуату и сердито фыркнул — коготь разведчика, которым он пробовал на прочность ярко-малиновую пластину, раскалился докрасна, и «ткань», в которую он утыкался, ожидаемо начала оплавляться и проседать. Вепуат, увидев кулак Гедимина, проворно отдёрнул коготь и отключил нагрев.

— Естественно, он плавится, — сармат сердито сощурился на «испытателя». — Ты его на плавкость проверяешь?

— Тихо, тихо, — Айзек досадливо поморщился и перевёл взгляд на Гварзу — тот задумчиво давил пальцем на свободный угол пластины, будто хотел нащупать под ней стол. — Что скажешь?

Гварза сжал угол в пальцах, резко вывернул и, с силой оттянув и едва не сдёрнув лист материала со стола, отпустил его и нехотя кивнул.

— Прочный. Работал с рэссеной? Есть расчёты по пропорциям?

Гедимин молча положил на стол обрывок бумаги — итоговые формулы, наскоро переписанные с исчирканного листа. Хотелось выпрямиться, упереться руками в потолок и потянуться, разминая мышцы. Он уже не помнил, сколько часов провозился с эластомерами — смешивая, нагревая, склеивая, остужая, засовывая под облучатель и пытаясь разорвать… Перед Айзеком, Гварзой и пролезшим к столу Вепуатом лежали итоговые образцы — основная ткань, уплотнители, защитные пластины.

Айзек заглянул в листок вперёд Гварзы, быстро прочитал и весело хмыкнул.

— И опять умножение на двадцать? Что-то всё-таки непросто с этим числом… Почему именно двадцать? Это же, вроде как, из опытов с ипроном, а у тебя тут рэссена.

— Сначала проверил на ипроне, — отозвался Гедимин, глядя в стол. Почему он использовал именно такую пропорцию — атом металла на двадцать молекул эластомера — сармат и сам не мог объяснить. Опробовал он её для начала на ипроне — это было правдой, и результат ему понравился. Но как с ипроном связана рэссена, у которой совершенно другие свойства, Гедимин даже не брался объяснять — «Работает, и ладно.»

Гварза недовольно поморщился.

— Для ипрона не годится, — он когтем отчеркнул одну из строк. — Слишком большой расход. С рэссеной делай, что хочешь. Но для ипрона и мифрила — только напыляемый слой, никаких сплавов.

— Да, верно, — кивнул Айзек, перечитывая результаты опытов. — Расход большой, а экранирующие свойства… Да, напыление лучше — с любой стороны.

— Только я его больше делать не буду, — мрачно сказал Гедимин, пытаясь расслабить пальцы — от долгой возни с микроскопическими слоями руки свело по локоть. — Тащите из Ураниума станок.

Кенен Гварза отцепил образец от стола, выкрутил его, держа за оба угла, снова бросил на стол и взялся за сканер — проверять, как пережили испытание внутренние слои металла. Гедимин следил за ним настороженно, но без раздражения — в этот раз Гварза был занят делом, а не придирался на ровном месте.

— Да, мы займёмся, — рассеянно кивнул Айзек, прикидывая что-то в уме. — Я заберу образцы для Маккензи, там ещё раз обсудим… Сходи разомнись, атомщик. И Вепуата с собой прихвати.

Снаружи медленно светлело, и уже можно было отличить камень от растущей на нём травы — Гедимин просидел над композитами ночь и пол-утра. Он оперся руками о борт бронехода и до хруста потянулся.

— Ну вот, — Вепуат еле слышно хмыкнул. — Теперь у сарматов на нашей станции будет униформа. Одной проблемой меньше.

Гедимин угрюмо сощурился — ему было не до веселья.

— У нас ни станции, ни сарматов. Куда уж тут без униформы…

Он оттолкнулся от рыхлого гравия и перемахнул на крышу фургона. Посадка вышла мягкой — внутри, скорее всего, ничего не услышали. Гедимин довольно хмыкнул и прыгнул вниз, на лету уходя в кувырок, и покатился по склону, отталкиваясь пальцами и считая секунды до торможения. Затормозил он у обрыва, по локоть загнав руку в гравиевый слой и разметав вокруг мелкие камешки. Дышать стало немного легче.

…Переборка, разделяющая два отсека, была слегка отодвинута, и с той стороны, похоже, наблюдали — не успел Гедимин подойти к столу, как в отсек выбрался Айзек.

— Мы разметили тут пару схем, — сказал он, протягивая Гедимину передатчик с горящими над ним голограммами. — Это лёгкий комбинезон, а это — утяжелённый, по типу пехотной брони. Посмотри, конструкция удачная?

Гедимин пожал плечами.

— Сделай и примерь, сразу увидишь… Стой. Пехотная броня?

В груди неприятно кольнуло. «Это не для войны,» — успокоил себя сармат. «Для защиты. Тут же всякое бывает. Нет, из этой ерунды они не сделают бомбу. Не выйдет.»

Айзек выдержал его мрачный взгляд и лишь немного наклонил голову.

— Они останутся в чужом мире, атомщик. Мы должны максимально их защитить. Эти пластины с рэссеновой пылью довольно прочны на разрыв. Но малая жёсткость… — Айзек поморщился. — Надо бы подготовить мишени. Семнадцатого поедем в Ураниум, — пусть ликвидаторы их обстреляют. Проверят разные типы воздействия…

Гедимин нехотя кивнул — насчёт защиты и её необходимости Айзек, как ни крути, был прав.

Вепуат привстал из-за стола, недовольно хмыкнув.

— Почему ликвидаторы? Эту броню носить будут тут. Против местного оружия. Им и надо проверять.

Айзек мигнул.

— Разумно, — не без удивления согласился он. — Да, верно. Если договориться со Скогнами…

— Устроить стрельбы, — Вепуат перебрался на стол и азартно ухмыльнулся. — Они глазеют, когда мы стреляем? Пусть теперь покажут свои умения. Сделать им мишени из гзеша, натянуть на какие-нибудь палки… Потом мы устроим свои стрельбы, а они уже будут смотреть.

Айзек медленно улыбнулся.

— Стрелковый праздник на Сарматском холме? Звучит забавно. Поговорю со стражами. Гедимин, с тебя мишени. Два листа, полметра в поперечнике, лёгкий гзеш и гзеш-броня. Ипрон, где можешь, заменяй мифрилом. Вепуат тебе поможет на простых операциях — нагрев, там, протяжка…

Гедимин с досадой посмотрел ему вслед, сообразив, во что ввязался. Вепуат сочувственно хмыкнул.

— Да, с полуметром мы долго провозимся. Но зато потом будет веселье. Как думаешь, Скогны пробьют такую мишень?

Гедимин покосился на коробку, где валялись неудачные образцы. «Ещё и это перерабатывать… Хватит сырья, или надо новое варить?»

— Мишени подождут, — сказал он вслух. — До переезда всё равно не успеем. Займусь пока другим…

За вознёй с эластомерами и металлической пылью Гедимин успел забыть о привезённых из города образцах — и теперь не сразу нашёл, куда засунул пакет. Образцам повезло — на них не успели поставить ничего тяжёлого, и непрочный камень и пористая кора не раскрошились. Гедимин вынул шар и диск из непрозрачного мешка, и в отсеке стало заметно светлее.

— Местные светильники? — зашевелился Вепуат, и один из его дронов повис над Гедимином, негромко гудя. — Вроде тех кристаллов?.. Проверь дозиметром. Подозрительные штуки…

— Чисто, — отозвался ремонтник, перекладывая образцы в кюветы подходяшего размера. Шар и диск немного «светили» сигма-излучением — шар сильнее, диск — меньше. Гедимин осмотрел светильники со всех сторон, выискивая незамеченные элементы, но ничего не нашёл. Шар, по-видимому, нужно было надеть на шпенёк и поставить посреди комнаты, диск — подвесить на костяном крючке там, где необходимо освещение. Интерес для сармата представляла только смесь, которой они были густо намазаны. Держалась она, как Гедимин и думал, скверно — достаточно было с небольшим нажатием провести по светильнику пальцем, чтобы на подушечке осталось светящееся пятно. Сармат собрал немного вещества в две пробирки — оттенок света заметно отличался, видимо, были различия и в химическом составе.

На экране сканера появилась куча непонятных значков; среди них были и уже знакомые — местные окислители. Ирренция в составе ожидаемо не обнаружилось. Несколько минут Гедимин разбирал очертания сложно скреплённых молекул, потом придвинул клочок бумаги и сделал пару записей.

— Органика? — подал голос притихший было Вепуат. Гедимин досадливо сощурился. «У него вообще своя работа есть?»

— Минерал, — отозвался он. — И органический клей. Плохой клей.

«Ясное дело, плохой. Небось, какая-нибудь слизь летучей улитки,» — Гедимин, ещё раз глянув на причудливо перемешанные молекулы на экране сканера, потянулся за колбой с щёлочью. «Отмыть и посмотреть.»

…Минеральный осадок в обоих образцах оказался белым, без красящих примесей — видимо, пигменты, и красный, и зелёный, содержались в связующей органике. Её мутный раствор Гедимин отдал Вепуату. Отмытый от лишних примесей минерал загорелся только ярче — странно было видеть такой сильный свет и не видеть на приборах признаков нагрева или ионизирующего излучения.

— Распадается? — Вепуат приподнялся из-за стола, но близко к образцу подойти не решился. Гедимин покосился на пролетающий мимо дрон и сердито хмыкнул. «А у самого дозиметры сломались? Не проверить?»

— Чисто, — буркнул он, отделяя часть вещества для проверки растворимости. — Похоже на люминесценцию…

…Раствор больше не светился. Гедимин с довольной ухмылкой разглядывал оставшийся после промывки рыхлый чёрный осадок. Он тоже не светился, но это было и ни к чему — сканер показывал, что сармату удалось-таки «откусить» от сложной молекулы её главные, свойствообразующие «хвосты». В кювете, если верить прибору, сушился ксенохлорид какого-то неопознанного металла. Гедимин уже перебрал свою картотеку непонятных символов и их сочетаний и убедился, что эту группу значков он видит впервые.

«Новый металл. Можно попробовать выделить в чистом виде,» — сармат с любопытством разглядывал осадок. «Может быть, даже что-то из местных редкоземельных. Как минимум одно интересное свойство у него есть…»

Он услышал поблизости шорох и поднял взгляд от кюветы. У ёмкостей, куда он отложил недавно светящиеся предметы, стоял Вепуат и пристально их рассматривал.

— Иди работать, — буркнул Гедимин, но разведчик даже ухом не повёл.

— А ведь они тускнеют, — пробормотал он, подходя к светильникам с другой стороны. — Да, так и есть. Смотрю на них с тех пор, как ты их принёс. Они заметно так потускнели. Видишь?

Гедимин мигнул.

— С чего им тускнеть? Света достаточно, энергии полно, перебоев в поступлении нет…

— Сам посмотри, — не отставал Вепуат, и Гедимин неохотно придвинул к себе ёмкости. Он долго приглядывался, поворачивал их то одним боком, то другим, но через десяток секунд нехотя кивнул.

— Да, верно. Чуть-чуть, но уже заметно.

Гедимин покосился на лампы под потолком и дополнительные источники света на столе, — вокруг было море световой энергии, но люминесцентному составу чего-то явно не хватало.

— Может, оттого, что я забрал часть обмазки? — он взглянул на кювету с чёрным порошком и потянулся за свободной пробиркой — пора было пересыпать обсохший осадок в закрытую ёмкость. — Меньше стало, тусклее и светит.

— Да нет, — протянул Вепуат, подозрительно щурясь на каменный шар. — Они не после этого начали гаснуть. Это у них с самого начала. Может, у нас тут свет не такой?

«Или они вообще заряжаются не от света,» — щёлкнуло у Гедимина в мозгу, и он, отодвинув всё лишнее, потянулся за облучателем. «Не удивлюсь, если так оно и есть…»

Вепуат окончательно перебрался за стол Гедимина — уселся сбоку от защитного купола и облокотился обеими руками, пристально глядя на шар в жаропрочной кювете. Ремонтник жестом сказал ему «глаза прикрой» и сам опустил тёмный лицевой щиток. Перед экспериментом ему было не по себе, и он пытался понять, чего на этот раз ждать. Взрыв вроде был маловероятен…

Невидимый сигма-луч пронизывал шар насквозь уже вторую минуту, не вызывая никакой реакции.

— Тускнеет, — заметил Вепуат, разглядывая камень.

Гедимин с тяжёлым вздохом переключил излучатель на «омикрон». «Не хотел, но придётся. Посмотрим…»

Зелёный шар вспыхнул изнутри так, что сармат прищурился. Луч погас, но единовременного вброса энергии хватило — светильник горел так, что больно было глазам. Гедимин уплотнил защитное поле, промигался и осторожно включил облучатель, снизив интенсивность до предела.

— Ещё ярче! — Вепуат отодвинулся от стола и, кажется, был готов в любую секунду растянуться на полу. — Хватит, а? Ему, похоже, много не надо…

Гедимин отключил установку и отодвинул кювету с горящим шаром на край стола. Дозиметр показывал, что светильник не «фонит», но люминесцентный состав возбудился до предела — пока ремонтник решил его не трогать. «Хорошо, когда есть запасной образец,» — он положил под облучатель кусок коры. «Начнём с минимальной интенсивности…»

Красный свет становился ярче с каждой секундой. Гедимин даже не стал наращивать интенсивность — и так всё было понятно. На мгновение шевельнулась мысль «зарядить» образец до предела и посмотреть, что будет, но сармат покосился на Вепуата — и выключил облучатель.

— Хватит. Иди работать.

Он осторожно заглянул под первый защитный купол — разгоревшийся шар ещё и не думал гаснуть. «Такого заряда надолго хватит. Засеку время — сколько ему нужно, чтобы выгореть в ноль?»

— Преобразователь, — тихо пробормотал Вепуат. Гедимин оглянулся.

— Чего?

— Преобразование энергии, о котором ты говорил, — разведчик криво ухмыльнулся. — Из «омикрона» во всё остальное. Ну вот он — преобразует. Из «омикрона» в свет. Обмазать накопитель этим месивом, заряжать — и будет гореть. Или кусок ирренция обмазать…

Гедимин хмыкнул.

— Допустим… Лучше, конечно, без ирренция — просто закупорить пробирку с составом и время от времени облучать… — он осёкся и, сердито фыркнув на разведчика, взялся за сканер. «Проверить состав тех кристаллов из Сердца…»

Его догадка оказалась верной — он убедился в этом, едва долистав до результатов сканирования светящихся камней. Химический состав того минерала сильно отличался, но «хвост» — люминесцирующий фрагмент — Гедимин нашёл сразу же. «Тот же самый редкозем. Кристаллическая форма… и, видимо, есть ещё какая-то. Не такая красивая, редкозема в ней меньше, но можно выделить и на что-нибудь намазать. Как там Руниен называл эти штуки? Цериты?»

Сармат поднялся с места.

— Куда? — Вепуат встал вместе с ним.

— За стражем, — отозвался Гедимин. — Нужны пояснения.

Снаружи было уже светло и на редкость «людно». Старейшина Кайри выполнил обещание — теперь Скогны-копейщики были повсюду. Как и раньше, небольшой отряд обходил лагерь по краю; остальные, не находя, чем заняться, бродили от шатров к полевой кухне и обратно. Оглянувшись на полпути, Гедимин обнаружил, что трое Скогнов следуют за ним, как хвост за кометой. «Ну а я что говорил?» — он досадливо поморщился, вспомнив вчерашнюю встречу с Кайри. «Раньше они хотя бы под ноги не лезли!»

По скоплению «охранников» Гедимин и нашёл стража — Гор сидел у жаровни среди шатров и вполголоса беседовал с Айзеком. Говорили они, видимо, по-скогнийски; Гедимин не понял ни слова.

— Отдыхаете? — Айзек поднял взгляд на пришельцев и едва заметно усмехнулся. — Правильно. В лаборатории всё принайтовано, ничего не болтается? Через двадцать минут отъезд.

Гедимин растерянно мигнул.

— Уже? В ту долину?

— Да нет, пока — в Ураниум, — Айзек негромко хихикнул, глядя на ошалевшего сармата. — В Элид поедем, когда я вернусь. М-да… От нового лагеря до портала ехать ещё дальше. Теперь будем тратить не час, а целых два. Что-то надо придумать… Гедимин! Твоя работа — её обязательно делать именно в лаборатории, под крышей?

Гедимин ошалело замигал, уставившись на Айзека — эта шутка была на редкость глупой.

— В конце концов — что тебе нужно? — продолжал сармат, не замечая ошеломлённого взгляда ремонтника. — Стол, горелка и десяток пробирок? Всё это прекрасно переносится в шатёр. Источник энергии у тебя свой, почти все инструменты с собой…

Гедимин встряхнул головой, окончательно убедившись, что Айзек не шутит. «Мать моя колба! Здесь, если что, и на эа-мутацию не проверишься…»

— Литейную станцию мне тоже тащить в шатёр? — сердито сощурился он. — И что останется от тех пробирок через пару суток? Забыл о свойствах Равнины?

Айзек покосился на ярко-оранжевое с алыми прожилками небо и с явной неохотой кивнул.

— Да, верно. Есть некоторые препятствия… Но ведь часть опытов ты мог бы делать снаружи? Так ты лучше бы понял местные материалы, условия…

Гедимину очень хотелось показать командиру экспедиции кулак, но он пересилил себя, напомнил себе, что пришёл не за этим, и повернулся к молчаливому Гору.

— Ты разбираешься в местных светильниках?

Страж шевельнул жвалами.

— Светильники?.. А, я слышал — ты купил цериты в Сердце Пламени. Там хорошие мастера, да. Но в Синви — ничуть не хуже. И не заламывают такие цены.

Гедимин досадливо сощурился — «Опять гора ненужной информации!»

— Пористые камни мажут светящейся смесью, так? Откуда эта смесь? Её варят, выкапывают, выплавляют?

— А, — Гор зашевелился, пристраивая поудобнее длинные наручные лезвия. — Вот ты про что. Цера. Цера из Сфена Лучей. Там её добывают. И кристаллы-цериты тоже оттуда.

«Добывают,» — повторил про себя Гедимин. «Значит, я прав был насчёт минерального сырья.»

— Сложное дело? — спросил он. — Насколько редкое сырьё? Эти штуки дорогие — это из-за цены камня или самой церы?

Гор часто защёлкал жвалами — какой-то из вопросов Гедимина его встревожил. Сармат, открывший уже рот, чтобы спросить об оптовых поставках, промолчал и уставился на стража, настороженно щурясь. «И тут у них что-то не так…»

— Это всё лежит в Омакелхе, — медленно проговорил «богомол». — Нас туда не пускают дальше предгорий. В предгорьях мало церы, и она нехороша. Много — во внутренних долинах, там и кристаллы. Туда не пройти.

Теперь зашевелился Айзек.

— Гедимину понравились эти светильники. Он хотел бы такие поставить в нашем новом лагере в Эл-лид. Или даже на станции. Но нужно будет много церы…

Гор опустил голову. Гедимин слушал, как он часто щёлкает челюстями, и озадаченно хмурился. «Что у них с горами? Текк’ты проходят сквозь камень — могут, наверное, выползти в нужной долине, скатать шар руды и отнести, куда надо. Если там такая беда с рельефом или климатом…»

— Если на время — жители Синви и Алвена поделятся церитами, — сказал наконец Гор. — Они всегда рады помочь. Но если навсегда, на станцию… В наших запасах плохая цера. Хорошую выкупают понемногу в Омакелхе. Но если потребовать много сразу… будет очень большая цена, Айсиек. Или вообще ничего.

Айзек переглянулся с Гедимином. Он был сейчас сильно озадачен — не меньше, чем сам ремонтник.

— Ты говоришь, что жители Омакелха… откажутся продать нам руду? Они настолько плохо настроены?

Гор согласно щёлкнул челюстями.

— В горах — самые скверные нергоны. Все, кто засел там, ненавидят Договор. Лучше говорить с Сагатами и Джагулами, чем с теми, кто в горах. И в Омакелхе, и в Джирахгете — одно и то же.

Он резко согнул лапы с лезвиями в суставах и распрямил их. Он и близко не мог зацепить кого-то из сарматов, но Гедимин с трудом удержал руку, дёрнувшуюся к оружию. Несколько секунд он молча щурился, разглядывая собственный кулак. «Раз в сто лет наткнёшься на полезное сырьё, так эти зверьки со своими дурными традициями… Saat hasesh!»

— Ну ладно, — он поднял угрюмый взгляд на стража и скопление Скогнов за его спиной. — Пусть сидят в горах. Сфен Лучей весь состоит из гор? Есть похожая руда на равнине? Может, глубоко между пластами?

Лезвия стража качнулись.

— Никогда не слышал о цере на равнине.

Айзек шумно вздохнул.

— В крайнем случае, нам подойдёт и плохая цера. Возможно, Гедимин сумеет её улучшить. Чем она плоха? Горит, дымит или взрывается?

— Мало светит и быстро гаснет, — ответил Гор; он выглядел очень смущённым, будто винил себя в проблемах с сырьём. — Я принесу лучшее, что найду. Но то, что ты купил, Дим-мин, — оно лучше в десять раз. Это хорошая цера, плохо налепленная, но яркая. Я принесу плохую.

— Неси, — кивнул Гедимин, потянувшись к карманам. — Нужно будет что-то на обмен?

Гор резко взмахнул крючковатой лапой.

— Незачем вам платить за такую дрянь. Придумай другие светильники, Дим-мин. Ты большой мастер.

Сармат неуверенно ухмыльнулся, глядя, как расстроенный чем-то страж выбирается из круга шатров, и половина Скогнов увязывается за ним. «Посмотрим, что там за цера. Возможно, другой состав… меньшее содержание редкозема? Станет от облучения ярче, или не поможет? Ладно, увидим. Сырьё в любом случае интересное.»

— Какой состав у этой твоей церы? — спросил внезапно Айзек. — Неорганика?

— Сложный гидроксид с редкоземельным металлом, — ответил Гедимин. — Возбуждается от омикрон-излучения. Интересное свойство.

Айзек слабо усмехнулся.

— Преобразование энергии?.. Правда, неясно, какая от него польза… Ну, освещение на станции пригодится. Жаль, что такая проблема с месторождениями.

Гедимин сердито фыркнул.

— Мы точно не можем устроить рейд в эти их горы? — высунулся из-под его локтя Вепуат. — Мне всё равно, что они тут делят, но это же мешает работать! Гедимин сделает что-нибудь громко бабахающее…

Гедимин встряхнул головой — мозг уже перебирал варианты простейших ирренциевых устройств, которые хорошо «бабахнули» бы в горах. Айзек болезненно поморщился.

— Точно, Вепуат. Точнее некуда. Атомщики, не подбрасывайте мне проблем. Тут и так с этим переездом… — он, не договорив, прижал пальцы к виску. Гедимин задвинул Вепуата обратно под локоть и раздражённо хмыкнул.

— Ладно. Только сырьё нам всё равно нужно. Я за поиски на равнине. Там, где нет недовольных аборигенов. Далеко отсюда до Сфена Лучей?

— Ты же слышал слова Гора, — Айзек снова поморщился. — Если бы такая полезная руда на равнине была, её нашли бы.

Гедимин ухмыльнулся.

— Местные? Сначала пусть найдут колёса для волокуш. Я думаю, сканер выцепил бы этот редкозем на равнине. Во всех частях Сфена Земли примерно одни минералы. Со Сфеном Лучей, скорее всего, так же.

Айзек недобро сузил глаза ещё на «волокушах» — что-то крепко его задело, и, похоже, продолжение он пропустил мимо ушей.

— Не сейчас, ладно? — он резко отвернулся от сарматов и направился к полевой кухне. Гедимин и Вепуат озадаченно переглянулись.

… — А любопытно, — снова зашевелился Вепуат; он вместе с Гедимином стоял поодаль от толпящихся аборигенов и наблюдал, как Скогны собирают шатры. Полевая кухня Броннов уже погрузилась на волокуши, но её работники носились по холму и никуда, по-видимому, не спешили. На волокушах Скогнов вещей было немного; туда складывали свёрнутые шкуры и увязанные пучками кости — всё, что осталось от лагеря сарматов. «Украшения» в виде отрубленных рук кочевников куда-то незаметно делись — Гедимин видел шесты от них на волокуше, но когда и где их прикопали, не отследил. «Хоть не съели, надеюсь,» — он криво ухмыльнулся в респиратор. «Могли зверям скормить. С них станется.»

— Любопытно, говорю, — Вепуат потыкал Гедимина кулаком в бок, — почему они не кладут церу в стеклянные сосуды? Там даже вакуум не нужен — просто прозрачное стекло. И ничего не отвалится и не обсыпется.

Гедимин молча сузил глаза. «У них нет прозрачного стекла,» — вертелся на языке ответ, но сармат оставил его при себе, как и слабую надежду, что стеклоподобные материалы всё-таки есть. «Выехать бы на сбор образцов в соседний Сфен. От местных проку не добьёшься…»

Над плато пронёсся протяжный гудок, и Гедимин, вздрогнув, повернулся к лаборатории. Бронеход незаметно тронулся с места и переехал ближе к спуску. Аборигены уже забрали свои фонари, и «взлётная полоса» исчезла — остались только едва заметные вдавленные следы на гравии, из которых торчали выжившие огнелюбки. «Живучая трава,» — успел подумать Гедимин, прежде чем из кабины бронехода высунулся Айзек и нетерпеливо замахал рукой.

— У нас всё готово, — сказал ему Вепуат, быстро оглядевшись по сторонам. Гедимин невольно повторил его движение, хотя никаких вещей на плато забыть не мог по определению — всё, включая сфалт, было приделано к скафандру или лежало в лаборатории.

— И у ремонтника тоже. Можешь подавать трап.

— Сегодня без трапа, — отозвался Айзек. — Забирайтесь наверх. Сканировать местность, оружие держать наготове.

— Постреляем? — оживился Вепуат, передвигая плазмомёт ближе к руке. Айзек поморщился.

— Возможно, придётся. О наших перемещениях знать не должны, но… — он вздохнул. — На той стороне ждут стражи и отряд Скогнов, остальные пойдут с нами. На дорогу уйдёт час, и кто будет крутиться вокруг…

Он снова поморщился и закрыл за собой кабину. Сарматы переглянулись.

… — Цирк с мартышками, да и только, — еле слышно пробормотал Вепуат, оглядываясь по сторонам. Бронеход медленно полз по опушке леса в предгорьях… если только это были горы, а не многовековые деревья-скалы. Лес издалека тоже напоминал россыпь разноразмерных валунов, из которых торчали пёстрые хвосты, веера и пучки волокон; некоторые выросты, жёсткие на вид, поднимались метров на двадцать, и Гедимин прикидывал, глядя на них, как они будут втягиваться в «ствол», если случится металлический ливень. Под гусеницами бронехода хрустела какая-то игольчатая растительность, слева и справа медленно шагали звери, тянущие волокуши, впереди шли двое пеших стражей, и ещё двое замыкали процессию за кормой. Впереди иногда мелькала пёстрая спина Мальгеса — путь выбирало существо, и сармат видел, как оно то растворяется в воздухе, то появляется из ниоткуда.

Несколько метров пути — и лес без малейшего перехода сменился чёрно-красной каменистой пустыней. Её поверхность была тут и там покрыта бугорками фумарол; они дымились, и Гедимин быстро огляделся по сторонам в поисках основного вулкана. Равнина, по которой ехал бронеход, плавно наклонялась куда-то влево, и сармату померещились широкие кольчатые структуры — что-то вроде валов, один за другим окружающих гигантский кратер.

— Сфен Огня? — Вепуат шумно вдохнул горячий воздух и потянулся к дрону, лежащему на крыше бронехода. — Вот где бы порыться!

Гедимин подозрительно сощурился туда, куда наклонялась земля. Под гусеницами бронехода зарокотало, его крыша слабо дрогнула, сармат схватился за генератор защитного поля — но машина преодолела последние метры, и пейзаж опять сменился — в этот раз на кусок Сфена Земли, засыпанную гравием широкую долину между двумя невысокими плато. Из крутого склона била вода, и путь ручья был отмечен скоплениями деревьев-валунов. Впереди сверкнул белый посох, кто-то тревожно крикнул, и Гедимин, подняв взгляд выше перистых белых листьев, помянул про себя спаривание «макак». На соседнем холме, свесив бугристую морду в долину, лежал гигантский бронированный зверь. Второй, с немного другим строением панциря и отличающейся окраской, устроился на другой стороне долины. Из проёмов между пластинами брони, нависающими друг над другом, виднелись разноцветные узкие флаги. С ровных участков, облепив зверя со всех сторон, смотрели кочевники — кто с арбалетом, кто с пращой, кто со штуковинами непонятного, но явно немирного назначения. Три агрегата, принайтованных к панцирю каждого зверя — по одному на макушке и «наплечниках» — Гедимину особенно не понравились — они отчётливо напоминали зенитные орудия.

— Hasu! — выдохнул Вепуат, растягивая над бронеходом защитное поле. Гедимин быстрым движением прорезал в нём щели под сопло плазмомёта. Тревожно перекрикивающиеся Скогны замолчали, и стало тихо — только хрустел под гусеницами гравий, и шуршали вокруг листья, качающиеся без ветра.

Кочевники ждали, не начиная обстрел, хотя расстояние между ними и караваном было уже невелико — Гедимин отлично видел красные и чёрные полосы на лиловых и желтовато-бурых телах, гроздья костяных подвесок и меховых хвостов. Этой ерундой было обвешано даже оружие — и опознаваемое, и незнакомое, и сармат подозревал, что это не просто украшения. По левую сторону долины засели Сагаты; тех, кто устроился справа, желтокожих, Гедимин не знал, но вспомнил услышанное о «жёлтых Джагулах», зверя, встреченного недавно в степи, и угрюмо сощурился. «Два племени. Передовые отряды… Чего они там ждут? Или я не так считаю расстояния?»

Слева и справа донёсся короткий свист, и прямо над караваном взорвались десятки «гранат». Гедимин видел красные искры и чёрный дым, но не видел самих устройств — до защитного поля долетел только мелкий песок, и от сотни врезавшихся песчинок купол даже не сменил цвет. «Слабый удар. Такими надо в упор…» — сармат выставил из-под защитного поля руку, поймал на лету десяток «осколков» и удивлённо хмыкнул. Сверху снова бабахнуло. Слева и справа гневно верещали Скогны, но даже они, не знающие о невидимом щите над ними, выглядели разъярёнными, но не испуганными. «Это оружие так не применяется,» — щёлкнуло в мозгу Гедимина. «Оно на таком расстоянии безвредно.»

— Приветственный салют? — криво ухмыльнулся Вепуат, глядя на рвущиеся в небе «снаряды». Гедимин покосился на анализатор — чёрный дым не содержал в себе ничего, чем нельзя было бы надышаться у обычной коптильни. «Горящая органика… Нет, это не химическое оружие. Просто взрывчатка. Вблизи и без скафандра — может убить.»

Караван уже подошёл к холмам, на которых лежали звери-крепости. С двух сторон заорали, засвистели, дым от сдвоенного залпа затянул небо, и в нём красной звездой с кривыми лучами разорвался ещё один снаряд. По пальцам Гедимина хлестнуло жаром, острые осколки застучали по защитному куполу, разлетелись по долине. Сармат схватился за оружие.

— Близко стоят. Думают, не достанем? — Вепуат уже выцеливал «зенитку» на голове зверя. Гедимин взглянул на сканер — и схватил сармата за плечо.

— Стой! Не достанем. Разломы!

— Has— sulesh, — выдохнул Вепуат, глядя на сканер. — Должны быть просветы…

Гедимин сощурился на экран. Обстрел прекратился — кочевники тоже видели стену разломов, но чего-то ещё ждали, не опуская оружие. «Искать просветы. Они стреляют, значит, можем и мы. Салют, говоришь? Устроим вам салют…»

Сверху громыхнуло — кочевники раньше заметили, что караван вышел из-за «стены». Она снова поднялась с двух сторон, и Гедимин бросил далеко вперёд луч сканера. «Должен быть ещё… Есть!»

— Ещё десять метров — и будет просвет, — прошептал он Вепуату. — На счёт «ter» стреляй вверх, на счёт « shi» — под правую морду. «Под», а не «в»! Левый — мой.

— Tza, — еле слышно отозвался разведчик, поднимая плазмомёт. — Un, du, ter…

Сгусток плазмы с грохотом взорвался высоко в небе. Оба холма взвыли, потрясая копьями. Свист и рёв ещё не смолкли, когда сарматы развернулись к «бойницам» в защитном куполе. Второй сгусток разорвался в пяти метрах от бронированной морды зверя, и тот, мотнув головой, дёрнулся назад. Загремели падающие камни, заорали, не удержав равновесие, «стрелки» на броне. Справа Гедимин услышал протяжный вой, и тут же завыл и напуганный и обожжённый зверь слева. Оба существа пятились, тряся головой, их седоки разбежались по укрытиям. Вепуат снова выстрелил в небо, и живые крепости отозвались жалобным воем. Гедимин едва заметно поморщился. «Они не ранены,» — напомнил он себе. «Нравится пугать Скогнов? А ответ не нравится⁈»

Он ждал, что кочевники, опомнившись, развернут орудия, и стрельба начнётся всерьёз. Защитное поле побелело, уплотняясь, Гедимин считал секунды, не спуская глаз с подвывающего и отползающего в долину зверя, — но ни существо, ни его пассажиры не рвались в атаку. Снизу радостно вопили Скогны, потрясая копьями — но тоже, как заметил сармат, не бежали добивать врага. Бронеход полз дальше, не останавливаясь; Гедимин подумал, заметил ли Айзек в кабине эту стычку, удивился про себя его терпению и снова перебрался ближе к носу бронехода, глядя на дальние холмы. «Не пропустить бы вторую засаду…»

…Сбоку, на склоне холма, что-то всколыхнулось. Гедимин схватился было за сфалт, но облегчённо вздохнул, увидев огромную переливающуюся дугу. Текк’т нырнул в скалу, чтобы высунуть голову с другой стороны от каравана. Стражи помахали ему посохами, и бронеход развернулся, медленно всползая по склону.

— Наше место, — Вепуат уже узнал малоразличимые холмы и долины и отложил оружие. — Вон там ты шахту собирался бить. А вот и нхельви.

Зверьки уже бежали за машиной по склону, то обгоняя её, то резко разворачиваясь. Они почти не отрывались от земли, стелились по низкой траве без единого прыжка. Гор что-то крикнул, сердито щёлкнув жвалами — видимо, кто-то из нхельви сунулся под машину.

«Зеваки уже здесь. А где рабочие?» — Гедимин выпрямился во весь рост, высматривая Текк’тов, но увидел только одного — существо обползало холм по кругу, перебираясь к отвесному склону. Долина Элид выглядела так же, как в прошлый раз, — никто не вырыл ни одной ямки.

…Бронны отошли от бронехода, не дожидаясь, пока он остановится; когда Гедимин спустился с крыши, аборигены уже устроились на краю плато и скатывали с волокуш бочонки и стаскивали корзины. Скогны, разделившись по четверо, волокли с разных сторон крупные обломки камня и выкладывали кругами, проверяя, какие останутся зазоры. Айзек уже выбрался из кабины и обсуждал что-то с Гором и Коргеном. Гварза бродил вокруг, подбирая камешки и тут же их отбрасывая.

— Оба целы? — спросил Айзек, смерив Гедимина и Вепуата хмурым взглядом. Разведчик недовольно сощурился.

— Мы стреляли мимо.

Гор качнул лапами-лезвиями.

— Нергонам очень повезло, что вы стреляли мимо! Ну, теперь им будет, над чем подумать.

— Что станет с ними, если вы попадёте в цель, например, — металлические шипы Коргена еле слышно зазвенели. — Хороший ответ, воины-сарматы. В самый раз, не много и не мало.

Айзек тяжело вздохнул.

— Я бы не хотел, чтобы утро в лагере начиналось с перестрелки. Слишком много вокруг кочевников… Они уже знают, куда мы переехали?

— Им неоткуда, — сказал Корген. Вепуат фыркнул.

— Они сидели точно на дороге! Она же тут не единственная, верно? Хочешь сказать — нергоны караулили за каждым холмом, чтобы нас не пропустить?

Гварза, бросив последний камешек, тяжёло шагнул в круг.

— Нергоны знали, куда мы поедем, — сказал он с мрачной уверенностью. — Я бы выгнал отсюда всех аборигенов — особенно вон тех, с хвостами… и вон тех, с дурацкими копьями, тоже. Проку от их охраны ровно ноль, а информацию они сливают. Больше некому. Разве что кто-то из вас, стражей, переметнулся к нергонам…

Гедимин услышал скрежет — хитиновая «рука» Гора с силой сжала посох. Корген пригнулся, ощетинившись металлическими шипами.

— Ты говоришь… — медленно начал «богомол», но закончить не успел — Айзек с грохотом ударил кулаком о кулак.

— Heta! — он вышел в центр круга, переводя взгляд с одного существа на другое. — Так или иначе — нергоны всё знают. И придётся их учитывать.

Вепуат протяжно вздохнул, с тоской глядя на плазмомёт.

— И всё-таки я за рейд.

…У единственного разлома на вершине холма в землю воткнули двойную кость, обвешанную белым волокном; знак был приметный, а в темноте его обещали подсветить, поднеся поближе фонарь со «взлётной полосы». Больше опасных мест наверху, по словам стражей, не было. Шатры уже были установлены, и аборигены, закончив работу, разбрелись по лагерю. Над полевой кухней уже поднимался пар, и охранники, забыв о постах, перебрались туда. Гедимин смотрел на них и досадливо щурился. На его половине холма было тихо; Айзек и Гварза ушли в лабораторию, пора было идти и ему — готовить мишени для дикарских стрельб… а под столом ещё досушивались глиняные плашки и к середине ночи должны были «дозреть». Сармат стоял у шатра и задумчиво смотрел на красную полосу вдоль горизонта. Вулканы сегодня притихли — ярко полыхали только два самых высоких жерла, остальные слабо светили, а часть и вовсе погасла.

Внизу зашуршало — нхельви, вспугнутые движением полога, разбегались от шатра. Вепуат выбрался наружу, посмотрел на зверьков, на Гедимина и неуверенно ухмыльнулся.

— Привыкаешь к новому месту?.. Что-то не хочется лезть под крышу. Пройдусь со сканером…

— Я — за образцами, — отозвался Гедимин, отступая на шаг и опуская взгляд к поросли огнелюбок и гравийным россыпям. «Надо набрать побольше рэссены. Металл скоро пригодится.»

Не прошло и пяти минут, как из-за шатров донёсся гневный вопль Вепуата, и Гедимин, выронив подобранные камешки, бросился на шум. За шатром он едва не споткнулся о стаю нхельви; впрочем, за ним примчалась такая же. Вепуат, сердито отмахнувшись от лезущих под ноги зверьков, сунул Гедимину крупную гальку с тремя знакомыми пятнами.

— Только приехали — уже кто-то зарыл!

— Мать моя пробирка, — прошептал Гедимин, глядя, как «глаза» камня смещаются в его сторону. — И много их тут?

…Через час по карманам Гедимина и Вепуата были рассованы девять «зрячих камней» — как понял сармат, сквозь ипрон им «не видно». Прочесав весь холм, разведчик оставил дроны над шатрами «просвечивать» окрестности — он надеялся засечь «установщика», если тот явится менять «сломанные камеры».

— Стражей не видно, — сообщил он, глядя на экран, и, опустив руку, пошёл к лаборатории. — О чём можно столько болтать⁈

Переборка на входе в соседний отсек была задвинута плотно; там, похоже, даже был какой-то затвор, но Гедимин заметил его только по треску ломающегося штыря. Трое — два сармата и страж — сидели за лабораторным столом, временно сдвинув в сторону оборудование; Гварза вскинулся, резко поднялся на ноги, но сказать ничего не успел — Гедимин бросил перед ним глазастую гальку и шагнул в сторону, сложив руки на груди.

— Когда только успели… — протяжно вздохнул Вепуат и встал рядом с ним со сложенными руками. Гварза вполголоса помянул размножение «макак».

— М-да… — протянул Айзек, подбирая гальку со стола. — Спасибо за бдительность, атомщик. Много тут такого добра?

— У нас — девять, — отозвался Вепуат. — По округе — не знаю.

— М-да… — повторил Айзек, угрюмо щурясь. — Незаметного переезда не вышло. Гедимин, тебе эти камни для чего-нибудь нужны?

Сармат покачал головой.

— Когда стемнеет, соберитесь с Вепуатом на той стороне холма, — Айзек махнул куда-то вправо. — Сложите из них горку и показательно расстреляйте. Чтоб ни одного осколка не осталось.

— Я соберу воинов, — Гор тяжело поднялся из-за стола. — Везде лазутчики! Говорил же Коргену — не зови сюда нхельви…

…Глаза полусотни зверьков сверкали в темноте за спиной Гедимина — случайно обернувшись после удачного выстрела, он увидел вдоль шатров звёздную россыпь. Нхельви уселись в ряд, обернув хвостами лапы и навострив уши; только что сарматы девять раз выстрелили по мишеням и один — в небо, эхо недавних взрывов ещё летало среди холмов, но зверьки, похоже, не боялись ни грохота, ни вспышек. Чуть поодаль, у самых шатров, блестели в красноватом свете наконечники копий — Скогны, как обычно, глазели на сарматов, и им не было дела до живых крепостей, ползающих по степи. Гедимин с тяжёлым вздохом повесил сфалт на спину и подошёл к оплавленной яме.

— Ничего не осталось, — доложил Вепуат, выключая сканер. — Разложилось на атомы. Как думаешь, скоро тут закопают новые?

Гедимин покосился на толпу у шатров.

— Может, уже копают. Оставь дрон на ночь в небе — может, кого увидит.

…Просушенные глиняные плашки сохранили золотистый цвет — он даже стал ярче, и блёстки проступили отчётливее. Гедимин щёлкнул по краю пластины когтем, проверяя на прочность — и досадливо сощурился, увидев, как по плашке бегут трещины. Она раскололась наискосок, засыпав сармата золотистыми крошками.

— Силу не рассчитал? — выглянул из-за своего стола Вепуат. Гедимин подобрал обломки и бросил в таз с водой. «Ну, проверим на размокание.»

— Никогда не разбирался в примитивных технологиях…

— После обжига должно стать прочнее, — предположил Вепуат, глядя, как сармат проверяет термодатчики печи. Гедимин поморщился. «Два часа при малой температуре, шесть при высокой… Долго, но физику не поторопишь. В принципе, в составе керамопластиков… так, не спеши. Надо ещё выяснить, стоит ли эта жёлтая грязь такой возни. Проверим под лучом…»

Пока Гедимин возился с установкой и закреплял в тисках плашку-мишень, Вепуат перебрался из-за своего стола ближе к облучателю. Ремонтник порадовался про себя, что работает не на улице, и впридачу к Вепуату к нему не сбегаются все окрестные нхельви, Скогны и Бронны во главе со стражем. «Айзек собирается выселить меня в шатёр,» — невесело ухмыльнулся он, щёлкая переключателем. «Мы больше не строим энергостанцию. Мы развлекаем дикарей.»

Он взглянул на дозиметр, закреплённый за плашкой — и вся чушь мигом вылетела из головы. Сармат мигнул, снова посмотрел на прибор; Вепуат, заметив, что Гедимин озадачен, потянулся к плашке своим дозиметром.

— А работает, — прошептал он, зачарованно глядя на экран. — Дурацкий кусок глины — но работает…

Гедимин увеличил интенсивность потока. Дозиметр нехотя мигнул — когда сквозь глину в секунду проходило не два-три кьюгена, а целый десяток, её экранирующих свойств уже не хватало. Сармат поставил рядом ещё одну плашку и снова увеличил интенсивность. «Верно. Работает. Жаль, прочность ни к чёрту. Подумать о композитах…»

За его плечом приоткрылась шлюзовая камера; кто-то подошёл к столу, остановился и еле слышно хмыкнул.

— Да-а. Когда нам показали эту обмазку, мы тоже не сразу поверили, — пробормотал Айзек, заглядывая через плечо Гедимина в дозиметр. — Готовишь к обжигу? Не знаю… Ни разу не видел тут золотоглинную керамику. Обмазывают толстым слоем, если надо, и на этом всё.

«А я хотел спросить про глазурирование,» — подумал Гедимин, делая в памяти очередную отметку. «Интересно, почему её не обжигают. Теряет свойства? Или просто нецелесообразно?»

— Печь будет работать, когда ты поедешь, — предупредил он Айзека, ненадолго прервав измерения. — Глина не испортится за час в Ураниуме?

Айзек задумчиво сощурился.

— Вообще… скорее всего, испортится. Когда привозят руду, она быстро начинает обсыпаться. Вынеси отсюда печь, подключи к своему реактору, пусть спокойно работает.

— В открытом шатре, где бегает стая нхельви? — Вепуат, хотя его никто не спрашивал, выразительно фыркнул.

— Защитное поле, — отозвался Гедимин; идея с выносом печи ему не слишком понравилась, но и портить редкое сырьё не хотелось. — Ни один абориген не пролезет. Правда, сбегутся поглазеть…

Айзек вздохнул.

— От этого здесь никуда не денешься. Одно хорошо — руки они держат при себе и никуда не суют.

Он направился было к задвинутой переборке, но остановился на полпути и неловко усмехнулся.

— Совсем забыл. Там, под холмом, лежит Текк’т, сытый и скучающий. Можешь привлечь его к работам.

Сердце Гедимина пропустило удар. «Работы. А у меня ничего не…» — он резко встряхнулся, отбрасывая бесполезные и неприятные мысли. «Есть наметки главной шахты. Надо расчистить под неё площадку.»

— Что он умеет? Гравий убрать сможет?

Айзек пожал плечами.

— Не привлекал их к уборке гравия. Можешь поставить опыт. Текк’т у холма, и он не прочь поработать — всё, что я могу сказать.

Гедимин, выключив дозиметр, поднялся было с места — и еле успел окликнуть Айзека, уже отодвигающего переборку.

— Эй! Он знает наш язык?

— Нет, разумеется, — отозвался Айзек. — Попроси стража перевести. У меня дикий акцент.

Гедимин сердито фыркнул, но сармат уже скрылся за переборкой. «Акцент… А я вообще ни полслова не знаю. Ночь… Ладно, Калиг обычно на месте — будет переводчиком.»

Снаружи его встретил приглушённый писк и еле слышный шорох гравия — у трапа сидели, сверкая в полумраке глазами, шестеро нхельви. Едва сармат спустился, зверьки бросились врассыпную, и не успел Гедимин сделать и двух шагов, как его обступила стая в три десятка особей. Ему стало даже не по себе; он шагнул ещё раз — живая волна отхлынула, уступая дорогу.

«Ладно,» — подумал сармат, глядя на острые мордочки и настороженные уши. «Попробуем извлечь пользу.»

— Калиг? — Гедимин повёл рукой вдоль шатров и посмотрел на нхельви. Часть плотной стаи, отделившись, нырнула в темноту. Сармат ждал, радуясь про себя, что никто не видит его «общения» с аборигенами. Чувствовал он себя глупо — и с каждой секундой глупее.

— Дим-мин? — донеслось на пятой секунде из темноты, и сармат, вздрогнув от неожиданности и нелепо ухмыльнувшись, выключил фонарь. — Ты правда меня искал, или нхельви глупо шутят от скуки?

— Искал, — выдохнул Гедимин, глядя на плотное кольцо зверьков с нарастающим уважением. — Хочу спуститься в долину и расставить вешки. Можешь показать дорогу?

Калиг издал несколько странных звуков — казалось, что он пытается подражать писку нхельви, но получается только гулкий рёв. Нхельви, однако, что-то поняли — стая вокруг Гедимина расступилась, оставив рядом с ним десяток особей, выстроившихся клином.

— Они проводят, — донеслось из темноты. — Им фонарь не помеха, а ты не навернёшься на склоне. Лазить тут на ощупь опасно — не разлом, так осыпь…

Гедимин неуверенно усмехнулся, глядя на зверьков. Нхельви смотрели на него.

— Как с ними объясняться? — спросил сармат.

— Жестами, — отозвался невидимый Калиг. — Лучом фонаря. Они всё понимают… когда захотят.

Из темноты донёсся удаляющийся рокот — Калиг уходил, ворча себе под нос. Гедимин покачал головой. «Ладно. Сначала вешки, потом — всё остальное.»

Отсюда было два шага до полевой кухни; Гедимин подозревал, что оттуда за ним уже следят, но наружу никто из Броннов не высовывался. Ремонтник остановился у обрыва, глядя в темноту. Свет красных фонарей не дотягивался до дна широкой долины, только выхватывал из черноты часть крутого склона и тени каких-то летающих тварей. Гедимин пару секунд постоял, подавляя желание уйти в лабораторию и до утра не высовываться, и взялся за сканер.

Каменный пласт и лежащие на нём слои ничуть не изменились за прошедшие дни. Каменный монолит умещался между разломами впритык; по его очертаниям можно было прокладывать путь на поверхности. Гедимин осмотрелся, понял, что ближайший удобный спуск идёт «по плите», не сворачивая в опасные непроверенные земли, зажёг фонарь и медленно пошёл вниз, стараясь наступать на скалу, а не на гравийные осыпи. Нхельви кинулись следом и снова окружили его, только не кольцом, а треугольником. Самый острый его угол указывал вниз по склону.

«Главная шахта будет вон там,» — Гедимин остановился на небольшом уступе и направил луч фонаря в долину. Здесь, внизу, то ли вечно стоял туман, то ли странно накладывались тени, но темнота была особенно густой — фонарь разгонял её на два-три метра и упирался в чёрную стену. Гедимин повертел его в руке — вроде бы устройство было исправно, да и свет на трёхметровом пятачке был довольно ярким… но вот с темнотой на дне долины поделать ничего не мог. «Из-за теней, наверное,» — сармат покосился на скалы и медленно двинулся вперёд. «Тут как-то сложно с источниками света. Что днём, что ночью…»

Вокруг, светя глазами, мелькали нхельви; Гедимин старался на них не смотреть — голова кружилась от постоянного мельтешения. Через десяток метров зверьки перестали метаться и выстроились плотной стеной слева от сармата, настойчиво отталкивая его вправо. Спуск там был менее удобный, и Гедимин приостановился и «посветил» налево сканером. «Рябит. Разлом в двух шагах… Осторожные существа.»

Его расчёты оказались верными — он спустился на дно долины, ни разу не приблизившись на опасное расстояние к разлому. Внизу было темно, какая-то фауна скрежетала и свистела вдоль обрывов, среди живых валунов, под ногами хрустел гравий. Гедимин подобрал горсть камешков, осмотрел и высыпал обратно. Здесь накопленная толща обломков составляла шесть метров — в низинах их всегда было больше.

«Ясно. Значит, кратер с наклонными краями и с большим запасом…» — Гедимин отмерил от места, где стоял, пять метров, воткнул первую вешку и мысленно очертил широкий круг. «Вешек мало. Через три метра придётся ставить…»

Света не хватало, но, когда сармат провёл радиусы и расставил первые метки, дело пошло быстрее. Красно-белые вешки из запасов ликвидаторов — земные, из обычного фрила — среди камней Равнины выглядели яркими и чужеродными. Через пять минут работы земля слабо дрогнула, и под лучом фонаря блеснул колючий панцирь — Текк’т просунул морду в круг и ощупывал воздух вокруг колышков длинным дрожащим языком.

— Не трогай, пусть стоят, — сказал ему Гедимин, но так и не понял, слышал Текк’т его или нет. Обнюхивание вешек продолжалось, но столкнуть или взять их в пасть существо не пыталось. Нхельви сновали вокруг, не обращая на гигантского змея никакого внимания.

В луч фонаря попал уже установленный колышек, и Гедимин остановился — круг был замкнут. Текк’т переместился левее, всё так же не подползая близко; сармат даже не видел его туловища — только приоткрытую пасть и переднюю часть головы с торчащими шипами. Гедимин попытался перехватить его взгляд — серебристые глаза переливались, как масляная плёнка, вертикальные прорези внутри хаотично перемещались, и что из них зрачок, а что — просто пятно, сармат так и не понял. Невольно поёжившись, он шагнул назад, посветил на склон холма и, с трудом найдя тропу, начал подниматься. Под ногами зашуршало — нхельви всей стаей побежали следом.

— Калиг? — едва поднявшись на холм, Гедимин махнул рукой в сторону шатров. Нхельви, будто того и ждали, метнулись во мрак. Сармат остался на обрыве, глядя в темноту долины. Внизу хрустел и потрескивал гравий — Текк’т, похоже, решил обнюхать каждую вешку. «Хорошо, я радиусы убрал,» — подумал Гедимин и снова поёжился. «Не попортит разметку. Всё-таки они очень крупные. Непривычно.»

— Там, где нужны глаза, тебе работать бы днём, — донеслось из темноты, и сармат погасил фонарь. — Ни на кого не наступил? И тебя не затоптали?

Гедимин неуверенно ухмыльнулся.

— Знаешь язык Текк’тов? Надо попросить это существо внизу убрать с площадки гра… слой мелких камней.

Калиг шумно втянул воздух и придвинулся ближе, чем-то шурша.

— Вот как? Подожди, я надену маску. Значит, вы начали строить…

Он вышел на полуосвещённый край плато через несколько секунд. Грубый полукруг из коры закрывал пол-лица. Гедимин покосился на фонарь, и Калиг махнул тяжёлой лапой.

— Зажигай. Лучше бы днём всё это, конечно…

Посох в его руках вспыхнул, заливая долину белым светом. Текк’т и впрямь был там — лежал, опоясав длинным телом размеченный круг. Его хватило на все тридцать два метра, и ещё остался ни к чему не пристроенный хвост, частично вросший в землю. Все вешки стояли там, где Гедимин их вбил, ни одна даже не покосилась.

— Где там надо убирать? — поторопил сармата Калиг, потирая придавленное дужкой ухо.

— Видишь кольцо из полосатых вешек? — Гедимин кивнул на дно низины. — Там шесть метров мелкого крошева, а под ними — сплошная каменная плита. Надо убрать все мелкие камешки из этого круга. Чтобы в нём осталась только нижняя плита. Текк’ты так могут?

— Вроде работа несложная, — отозвался Калиг, поднимая посох, и заговорил — медленно, довольно громко, на низких частотах. Почти сразу же у Гедимина заложило уши. «Непростой язык,» — думал сармат, судорожно сглатывая. «Не под наши связки. Надо какой-нибудь модулятор…»

Текк’т, не издав ни звука, плавным движением переполз к центру круга и там ткнулся носом в гравий. Гедимин понадеялся, что снесённые им вешки улетели недалеко, и змей всё-таки разберётся, где копать.

— Ничего не спросил, — проворчал Калиг, приподнимая дужку с уха. — Ты смотри, что он делает. Если понял не так, лучше сразу поправить.

Змей уже погрузил морду в гравий целиком — может, на все шесть метров — и что-то там вынюхивал. Прошло полминуты, прежде чем он шевельнул головой, боднув край ямы, и его тело — не всё, первые десять метров — изогнулось в дугу. Шестиметровый слой обломков сдвинулся с места, скатываясь в огромный рулон. Текк’т немного выждал — и снова налёг, медленно смещаясь по кругу. Сармат глядел, ошалело мигая, как гравий, скатанный, как полотно, в многометровую трубку, перекатывается под мордой змея. Из-под гигантского «рулона» проступила сплошная каменная плита. С боков в пологий кратер посыпались камешки. Текк’т выгнулся всем телом, и каменная скатка отлетела на пару метров в сторону, врезалась в ближайший обрыв и рассыпалась, превратившись в пологий холм. Змей ткнулся мордой в обнажившуюся плиту и поддел разрозненные камешки. Снизу донёсся рокот.

— Ну? То он делает, или не то? — нетерпеливо спросил Калиг, потирая переносицу.

— То, — с трудом выдавил из себя Гедимин — горло будто заржавело. — Хорошо сделал. Вон ту мелочь пусть уберёт, и всё.

— А, — пасть Калига растянулась в ухмылке. — Они быстрые. Когда хотят.

«Он двигал все эти камни, как единую массу,» — думал Гедимин, глядя на длинный холм, снова потерявший форму рулона. «Прикасался к ним мордой в одной точке и толкал. Как они это делают⁈»

Текк’т приподнял первую четверть туловища, подтолкнул камешки и резко мотнул головой, начертив в воздухе неровный круг. Гедимин ошалело мигнул — обломки, как по приказу, слетелись в центр невидимого круга и замерли там, слипшиеся в рыхлый шар. Текк’т небрежно поддел его мордой — каменный «снежок» отлетел к обрыву, ударился о подножье недавно созданной «гряды» и рассыпался.

— И правда, быстрые… — пробормотал Гедимин, на долю секунды зажмурившись. В мозгу, по ощущениям, катался такой же рыхлый комок мыслей, то и дело разбиваясь о стенки черепа. «А я-то удивлялся зверьку в реакторе…»

— Он говорит, что любит катать камешки, — сказал Калиг, прислушавшись к гулкому рёву из-под обрыва. — Есть ещё, чем его занять? Они много чего умеют, жаль, обычно не хотят…

Гедимин усилием собрал мысли в более плотный конгломерат и впился в Текк’та пристальным взглядом.

— А плотный ком он скатать может? Такой, что не развалится от удара?

— Ясное дело, — ответил удивлённый Калиг. — Что в этом сложного-то?

Он что-то пророкотал, и притихший было Текк’т снова зашевелился, разворачиваясь к каменной гряде. Он поддел мордой небольшую её часть, резко крутнул головой, снова ткнулся носом — и небрежным толчком отбросил комок гравия к другому холму. Тот пролетел десяток метров и остановился, слегка поблескивая в белом свете посоха. Ни один обломок из него не выпал.

Гедимин, двинувшийся было к спуску, опомнился и схватился за сканер. На экране видно было плотно, до деформации, прижатые друг к другу обломки; нигде ни просвета — плотный шар из спрессованного под гигантским давлением гравия.

«Мать моя колба…» — сармат недоверчиво покачал головой. «Он ведь даже не сдавливал этот шар. Не ложился на него, не сжимал кольцом… Как они это делают⁈»

— Он говорит, что у тебя забавные задания, — перевёл Калиг донёсшиеся из долины звуки. — Он точно останется здесь до утра. Будет чем его занять?

«До утра? А у меня ещё чертежи…» — Гедимин оборвал тревожную мысль и задумчиво сощурился. Перед глазами стоял плотно укатанный шар из разнородных обломков, потом вспомнились конгломераты ирренциевой руды — аккуратные слои с разным химическим составом…

— Он может разделить все эти камни по разновидностям? — спросил Гедимин. — Сейчас они все вперемешку. Разделить их и скатать из каждого вида отдельный плотный шар. Хотя нет… лучше несколько небольших шаров, вот таких примерно размеров.

Он наклонился, подобрал несколько обломков; попались разнородные, и Гедимин разложил их по разновидностям на ладони.

— Текк’ты вообще различают минералы?

— Ясное дело, — Калиг от удивления даже забыл, что хотел потереть переносицу. — Кому и различать их, как не Текк’там⁈

— Вот здесь четыре разных минерала, — сармат показал стражу ладонь с рассортированными обломками. — Их и для него будет четыре? Не два, не три?

— Покажи ему, — велел Калиг, помахав посохом гигантскому змею. Существо рывком подняло голову над обрывом, склонилось к Гедимину, и сармат силой заставил себя замереть на месте и поднести раскрытую ладонь к его морде. Язык Текк’та затрепетал над обломками, затем существо закрыло пасть и коротко рыкнуло.

— Он спросил — только такие камни скатывать в шары, или все, какие там лежат? — перевёл Калиг.

— Все, — кивнул Гедимин. Удивления уже не осталось — в голове мелькали идеи, как приспособить Текк’тов к горному делу на Земле, и сармат едва успевал от них отмахиваться.

— Это ему надолго, — заметил Калиг, глядя на змея, свернувшегося вокруг гряды обломков. Существо зарылось в них мордой и ворошило груду, перегоняя то слева направо, то справа налево.

— Я пока пойду, да? — неуверенно сказал страж, потирая ухо. — Маска надоела.

— Иди, — кивнул Гедимин, выключая фонарь. Из-под обрыва доносился грохот перекатываемых кубометров камней. Текк’т копался в них всё быстрее — видимо, нашёл и сосчитал все минералы и взялся наконец за сортировку. Сканер показал длинную груду камней, постоянно меняющую форму, и змееподобное существо, то ныряющее в обломки, то мордой сгребающее их в кучу.

«Пусть работает,» — Гедимин опустился на землю и зачерпнул ладонью мелкие обломки. Легкоиспаряющийся минерал, в котором содержался «чёрный песок», попадался часто — через полчаса мешок для образцов наполнился и потяжелел. «Хватит. Проверю обжиг и пойду плавить. До отъезда выделить сами кристаллы, остальное — завтра.»

… — Чёрный песок собираешь? — Вепуат, наводящий перед отъездом порядок на столе, услышал, как Гедимин высыпает что-то из горячего тигля. Руда испарилась, оставив на дне пару горстей чёрных кристаллов.

— Посмотрим, какие из него выходят линзы, — отозвался Гедимин, прикидывая по себя, когда лучше начать плавку. «Тяжело с незнакомым сырьём. Переплавлять придётся раз десять. Но — пора уже сделать эту ерунду. Обещал неделю назад.»

17 день Молнии, месяц Металла. Равнина, Сфен Земли, долина Элид

— Yirrt! Yirrt!

Гедимин сонно мигнул, приподнялся с подстилок, опираясь на локоть, потрогал наушник — странные звуки, доносящиеся с улицы, стали только громче. Кто-то шуршал снаружи, встревоженно стрекоча и цокая. Сармат зажмурился, отгоняя видения последнего сна, и потянулся за флягой с водой. «Нхельви кричат? Что-то случилось? Пойти проверить…»

Полог качнулся, впуская в шатёр полдесятка длинных зверьков. За порогом они замерли и, вытянувшись кверху и глядя на Гедимина, снова застрекотали. Сармат мигнул.

— Что у вас там? — он в двухсотый раз пожалел, что ни полслова не понимает по-местному. Зверьки вышмыгнули на улицу, сармат шагнул следом — и, не успев ещё опустить полог, оказался в плотном мохнатом кольце. Лагерь был наводнён нхельви. Ещё секунда — и существа, обогнув застывшего Гедимина, облепили его шатёр.

— Эй! — сармат двинулся к ним, но они оказались быстрее. Кости-подпорки уже были выдернуты из пазов, и шатёр сложился. Гедимин схватился за генератор защитного поля, не зная, чего уже и ожидать, но нхельви, не обращая на него внимания, бросились к другому шатру. Два из них уже лежали, обрушенные, провалившись внутрь округлых фундаментов. На пороге одного стоял и растерянно мигал Вепуат.

— Yirrt!

Нхельви мелькали со всех сторон, но ни один не попал Гедимину под ноги, пока тот шёл к Вепуату — и ни одного сарматам не удалось поймать, они просачивались меж пальцев, как вода.

— Ядро Сатурна! Что это с ними⁈ — Вепуат по привычке потянулся за дроном, не нашёл его и сердито фыркнул.

— Не знаю, — Гедимин огляделся по сторонам. Нхельви, разрушив шатры, вроде бы успокоились; их стая, разделившись надвое, сидела на холме и приглушённо стрекотала и попискивала. «А хороший обзор,» — мелькнуло в голове сармата — сейчас, когда шатры упали, и фонари Скогнов оказались на открытой местности, их света хватило почти на всё плато. Начинало светать; траву уже можно было отличить от камня — по движению, но не по очертаниям. «Калиг и Навкет ушли. А Скогны… А где Скогны?»

— Яд-дро Сатурна, — выдохнул Вепуат, разобравшись наконец с сигма-сканером. — Ремонтник, ты знаешь, что мы опять без охраны?

Гедимин помянул про себя спаривание «макак» и развернулся в сторону, где на краю плато стояла с вечера полевая кухня. Она ещё была там; никто никуда не собирался, но штабеля бочонков и корзин были разобраны, навесы с волокуш убрали и разложили по земле, а кучка аборигенов с разных сторон прятала какие-то предметы под «телегу».

— Yirrt!

Один из нхельви оперся лапами о ногу сармата и привстал, заглядывая ему в лицо.

— Yirrt!

Уши существа стояли торчком, кончик хвоста по-кошачьи нервно подёргивался.

— Он что-то сказать хочет, — пробормотал Вепуат, наклоняясь к существу. — Как тогда, помнишь, с нергетом… Как это по-местному? Yirr yirrt?

— Yirrt!

Существо метнулось в сторону, взмахнув хвостом, на мгновение приподнялось на задних лапах и бросилось наутёк. Гедимин растерянно мигнул.

— Стражей не видно… Где Айзек?

Когда сарматы подошли к трапу, бронеход был облеплен зверьками. Стая сидела на крыше, кто-то сновал меж гусениц. Те, кто устроился на трапе, спрыгнули вниз, освобождая дорогу, но едва Вепуат приоткрыл шлюз, как существа бросились в проём. Не успел Гедимин и мигнуть, как в шлюзовую камеру набилось два десятка нхельви. Он прикрикнул на оставшихся и задвинул крышку люка.

— И как их теперь выкидывать?

— Никак, — отозвался Вепуат, глядя на внутренний люк. — Сами скажут Айзеку, что стряслось. Он так быстрее поймёт.

Гедимин тяжело вздохнул. «Где та куэннская выжигалка по мозгу, когда она так нужна?»

Нхельви, кажется, понимали, куда и зачем идут — едва открылся внутренний шлюз, вся стая влетела внутрь и, не тратя времени на шныряние под столами и залезание на стулья, устроилась в проходе и заверещала. Переборка на входе в дальний отсек тут же отодвинулась, и наружу выглянул удивлённый Айзек.

— Что тут…

— Yirrt! — перебил его нхельви, и в отсеке стало тихо. Айзек шёпотом помянул спаривание «макак», и Гедимин увидел, как его радужка стремительно темнеет.

— Sa tatzqa! — выдохнул Айзек, глядя на сарматов. — Кенен, сюда!

Гедимин и Вепуат быстро переглянулись.

— Электрическая буря на подходе, — быстро проговорил Айзек, щурясь на потолок. — Если такая тревога, то у нас меньше часа… Гедимин! Бронны ушли? А Скогны?

— Бронны прячутся под волокуши, — отозвался Гедимин, чувствуя, как в груди сжимается холодный комок. — Скогны ушли. Весь холм в нхельви. А Текк’т…

— Текк’т найдёт укрытие, — перебил его Гварза, стремительно мрачнея. — Бронны здесь⁈ Гони их в шею!

— Не успеют, — качнул головой Айзек. — Далеко до Алвена… Кенен, Гедимин, ставьте над базой барьеры! Вепуат, убирай дроны, складывай шатры, — чтоб ничего над равниной не торчало! Я к Броннам — их надо спрятать…

— Шатры уже убра… — договорить Вепуат не успел — за Айзеком уже закрылся шлюз. Нхельви разбрелись по отсеку и устроились кто где, внимательно наблюдая за сарматами.

— Раньше бури видел? — спросил Гедимин у Гварзы. Тот сердито фыркнул.

— Некогда болтать. Ставь поля. Одно над шатрами, другое — над базой. Ты снаружи, я внутри. Всё на непрерывную генерацию!

Гедимин угрюмо сощурился, но спорить не стал и двинулся к шлюзу. Снаружи его встретило иссиня-чёрное небо, исполосованное ослепительно-белыми складками. Внутри них что-то вспыхивало и тут же гасло.

— Любой выступ — мишень, — услышал он голос Айзека, объясняющего что-то Вепуату. Они стояли в кольце сложенных шатров, и разведчик заталкивал костяные опоры и кожаные чехлы в фундаменты, натягивая поверх плоские щиты. «Выступы опасны,» — повторил про себя Гедимин, включая наручный генератор. «Сделать купол пологим, прижать к земле. Дело, похоже, серьёзное…»

Он сделал шаг, и под ногами промелькнуло три чужих хвоста — нхельви в полной тишине столпились вокруг лаборатории. Они молча следили за полотнищами защитного поля, смыкающимися над их головами — только изредка кто-то, у кого устала шея, опускал морду, встряхивался и снова вскидывался, поставив торчком уши.

Позади раздался хруст гравия — к лаборатории что-то тащили прямо по земле. Нхельви зашевелились, освобождая дорогу, и к бронеходу вышел, волоча бесколёсную телегу, один из плоских зверей. Телега была не нагружена, но тянул он её медленно, с видимой неохотой. Бронны, идущие с двух сторон от него, опасливо оглядывались по сторонам. За первой волокушей появилась вторая, нагруженная до упора; Броннам не хватило на ней места, и они шли рядом, шёпотом подгоняя двоих плоских зверей. Гедимин оглянулся на просвет в защитном поле — Айзек стоял там, глядя на сверкающее небо.

Волокуши подтащили к гусеницам бронехода. Бронны всей толпой обступили зверей, уговаривая пройти последние дециметры. Здесь, у «стен» лаборатории, они отчего-то замедлили шаг и совсем расхотели шевелиться. Один из Броннов, выждав немного, резко крикнул, и по его сигналу зверей распрягли. Они с неожиданной прытью проскользнули мимо сармата в створ «ворот» и распластались среди остатков шатров, слившись с гравием.

— Гедимин, ты умеешь ставить шатры? — спросил, угрюмо щурясь, Вепуат.

— На кой тебе шатёр? — отозвался Гедимин, выискивая на узкой площадке место, куда поставить ногу. Когда под купол, не рассчитанный на толпу, влезли Бронны с волокушами, нхельви потеснились, но места практически не осталось. Сармат покосился на крышу, ожидая, что кто-то из зверьков туда переберётся и не будет путаться под ногами, но там было пусто. «Разумно,» — нехотя признал он. «Они же не знают, насколько прочен купол. В крайнем случае на крышу сяду я.»

— Закрывай! — скомандовал Айзек, кивнув на последний проём в защитном куполе. Снаружи странно посветлело; этот холодный синевато-белесый свет был ненамного тусклее дневного, а иногда вспыхивал, становясь даже ярче. Гедимин выглянул наружу и увидел, что небо уже не расчерчено редкими полосами — они все соединились между собой сетью синеватых трещин.

— Звери снаружи, — сказал он. — Скажи Броннам загнать их, и я закрою.

Айзек качнул головой.

— Они привычные. Там им спокойнее. Закрывай!

Последний проём исчез, и двойной купол уплотнился до непрозрачности. Гедимин посмотрел себе под ноги, пересчитал чужие хвосты на пятачке в дециметр и покосился на слишком далёкую от него крышу бронехода. «Где всё это собиралось сидеть, если мы не выставим купол? Или… они уже знают про купола? Кто-то должен был рассказать после металлического ливня…»

— Что интересно, — прошептал Вепуат, пробравшись по «ковру» из нхельви к Гедимину и почти уткнувшись в его наушник, — наша охрана опять удрала. И стражи с ней вместе.

— Зато Бронны остались, — отозвался Гедимин, глядя на аборигенов, жмущихся к волокушам. Им явно хотелось зарыться в землю.

— И нхельви тоже, — добавил он, подумав про себя, что зверьки могли бы и удрать — наверняка в степи много нор подходящего размера. Вепуат невесело хмыкнул.

— И только нхельви собрались нас предупредить. А ведь все знают, что мы тут чужаки. И в местных приметах не разбираемся. Но все удрали, и никто слова не сказал. Вот где Гор? Где Корген… и прочие воины королевы Кайшу?

Гедимин угрюмо сощурился на купол. Снаружи донёсся раскатистый грохот. «Началось. А мне ничего не видно.»

Он покосился на нижний край защитного поля, заглублённый в рыхлую поверхность. Снаружи опять громыхнуло.

«Значит, главное — не торчать над поверхностью…» — сармат медленно опустил на глаза тёмный щиток и выпустил короткие сопла «арктуса». «Залечь и не шевелиться…»

— Эй… — начал было Вепуат, но Гедимин уже протиснулся в узкий проём и закрыл его за собой. Второй купол поддался так же легко. Из него сармат выбрался ползком, стараясь ничего не отрывать от земли, и тут же перекатился на спину.

— Уран и торий!

Прямо над ним медленно вращались «колёса» двух десятков электрических смерчей — ослепительно-белые кольца с сотнями щупалец-молний. Быстрые разряды соединяли их и тут же гасли.

Два смерча столкнулись, и землю встряхнуло; грохот Гедимин услышал потом — когда ветвистая молния, соединившая небо и степь, уже погасла, оставив перед глазами багровый отпечаток. Разряды затрещали чаще; второе сияющее кольцо взорвалось изнутри, располосовав яркими молниями небосклон. Промигавшись, Гедимин увидел, что смерчей почти уже не осталось. Вместо них под небесными складками колыхался мерцающий туман. Что-то надавило на череп, неприятно загудело в ушах — и весь слой тумана взорвался ливнем из сотен молний. Они били в землю, и Гедимин не мог прикинуть расстояние до места удара — гром не смолкал ни на секунду, пламя на полнеба не гасло. Что-то капнуло на лицевой щиток, сармат схватился за него, — жидкость размазалась по ладони, и ещё десяток капель упал следом. Гедимин, ошалело мигая, смотрел на гаснущее небо и мелкий дождь.

Рядом что-то завозилось, зашуршало гравием; приподняв голову, сармат увидел Вепуата. Тот опомнился быстрее и уже сел и готовился запустить над холмом дрон.

— Лежи! — зашипел на него Гедимин, но разведчик только отмахнулся.

— Всё, ирт прошёл. Видишь, небо гаснет?.. Айзек говорит — они быстрые… как молния. Небо разрядилось — и всё, в степи безопасно.

Он запустил дрон с ладони и подставил руку под падающие капли.

— Столько грохота — и так мало воды… Как думаешь, степь зацветёт? Ну, хоть на пару дней?

Гедимин молча зашевелился, собираясь встать. Со всех сторон что-то зашуршало, и Вепуат усмехнулся.

— Ты осторожнее, тут везде нхельви.

Сармат резко выпрямился, и шорох стал громче. Кто-то спрыгнул с его плеча, задев хвостом чувствительную часть ладони. Гедимин огляделся и удивлённо мигнул — вокруг столпилось десятка четыре нхельви. Все они сидели у купола, но никаких отверстий в нём сармат не увидел.

— Они что, под полем прорылись? — Гедимин криво ухмыльнулся. — А ты сам откуда вылез?

— Как и все, — отозвался Вепуат, запуская второй дрон. — Ты вышел, а мне что, неинтересно?.. Да, первые зверьки пролезли с тобой — когда я пришёл, ты был весь ими обложен.

Гедимин недоверчиво хмыкнул.

— Они же боятся грозы. На кой им было вылезать?

Нхельви, отступив от сарматов, к чему-то принюхивались, подёргивая ушами. Пара секунд — и вокруг стало пусто — все зверьки сбежались к чему-то на краю плато. Оттуда донёсся хруст.

— Эй, образцы! — спохватился Вепуат. Гедимин догнал его у самого скопления нхельви и увидел, как разведчик недовольно смотрит на полусожранные тушки чего-то летающего. От их перепонок и шипов ещё поднимался дымок, покровы заметно обгорели.

— Термическая обработка… — пробормотал Гедимин, глядя, как нхельви раздирают на части подгоревшие тушки. Их даже угольная корка не смущала — только хрустели в челюстях костяные фрагменты.

— Ближайшая молния ударила вон в тот холм, — Вепуат указал на дым над дальним уступом. — Твоя песочная руда испарилась, а рэссена даже не оплавилась.

— Да уж наверное, — пробормотал Гедимин, вспоминая, чего стоило расплавить рэссеновую руду.

Мимо пробежал ещё один нхельви, за ним — два десятка; на мгновение всё вокруг покрылось мохнатыми хвостами, а затем зверьки разбежались по плато. Гедимин оглянулся и увидел, что защитный купол разрушен, а Бронны собрались вокруг неприметного участка гравия и настойчиво кого-то теребят. Через десяток секунд плоское животное отделилось от поверхности и, недовольно встряхиваясь, побрело к брошенной волокуше.

— Пойдём ставить шатры, — сказал Вепуат, оглянувшись на Гедимина.

— Скогны поставят, — отозвался тот, разворачиваясь к дальнему краю плато. «Текк’т. Надо посмотреть, чего он там накопал. Может, найду пару килограммов руды…»

Он, переступая через проносящихся под ногами нхельви, подошёл к обрыву — и ошалело мигнул, не узнав местности. Дно долины — почти полсотни метров от холма до холма — углубилось чуть ли не вдвое. Вместо гравийного слоя вокруг ровного участка жёлтой плиты, загромоздив полдолины, высились пирамиды из аккуратных каменных шаров. Чуть поодаль лежали сваленные горкой «живые валуны» — всё, что осталось от растительности в долине. Гедимин посмотрел на плиту, слегка присыпанную вялыми огнелюбками, и вслух помянул спаривание «макак».

— Что? — из-за его спины выбрался Айзек, встал на обрыве и шумно выдохнул. — Пон-нятно… Похоже, он перестарался. Наверное, сидел тут всю ночь…

Гедимин пытался переварить увиденное. «Пятнадцать тысяч кубов по сортам за ночь…» — он растерянно покачал головой. «Любит катать камешки, вот оно как…»

За спиной прошуршала пустая волокуша, затем проскрипела по слою гравия нагруженная. Бронны выглянули из-за кромки обрыва и заверещали. Секунду спустя мимо сарматов пронеслись шестеро аборигенов и десятка два нхельви. Гедимин смотрел, мигая, как они бегом спускаются по склону.

— Выкопали что-то ценное, — без удивления отметил Айзек. — Зря Скогны убежали, всё разберут без них.

— Мать моя пробирка… — вяло отозвался Гедимин, разглядывая каменные шары. Текк’т укатал гравий в плотные, почти однородные сгустки с редкими небольшими полостями внутри. Поверхность полуметровых шаров была покрыта параллельными насечками — их, похоже, катали из стороны в сторону по чему-то стократ более твёрдому, и они слегка оцарапались. Гедимин попытался представить себе давление, нужное для такой укатки, потом — силу, которая не дала бы непластичным минералам под таким давлением рассыпаться в песок… Мозг искрил и плавился.

— Надо тебе какой-нибудь склад для сырья, — оглянулся на Гедимина Айзек. — В лабораторию всё это не влезет.

Гедимин встряхнулся и окинул пирамиды шаров прояснившимся и сосредоточенным взглядом. «Круглые. Неудобно. Надо было попросить расплющить…»

— Сделаю чертёж… Надо будет наверх всё это перетаскать, — пробормотал он. На ум не шло ничего, кроме прицепа к гусеничному тягачу, — местным транспортом перевозить всё это можно было до тех пор, пока шары не рассыплются обратно в гравий — или даже в песок.

— Подожди до ближайшего Текк’та, — отозвался Айзек. — Куда-нибудь на нижний склон их, чтоб не над лабораторией… Ну что, с металлом для стройки проблем не будет?

Гедимин неуверенно усмехнулся.

— Вот так и добывают рэссену… Скогны и прочие?

Айзек хмыкнул.

— Говорят, Нерг добывал. У Скогнов всё сложнее… Ты куда?

— За образцами, — отозвался Гедимин, не оборачиваясь.

Плотно скатанный шар из рэссеновой руды весил три центнера; возвращаясь с ним в руках на плато, Гедимин снова пожалел, что попросил «заготовки» именно такой формы. «На редкость неудобно в хранении. Да и в обработке. Он ведь мог их раскатать в лепёшки — было бы проще носить и резать.»

Вепуат, разбиравший какие-то записи, при виде Гедимина с металлическим шаром поднялся из-за стола.

— Один из тех, внизу?.. Придётся тебе строить домну. Литейной станцией ты всё это никогда не переработаешь.

— Иди изучай Текк’тов, — отозвался Гедимин, сердито щурясь. — Вот как они это делают⁈

…«Обожжённая керамика легче нарезается,» — отметил про себя Гедимин, подкладывая под облучатель тонкие плашки. «Но всё равно — пластичность почти нулевая…» — он с досадой покосился на пластинки, расколотые при нарезке. «Примитивные технологии… Надо попробовать смешать эту штуку с сешем. Она легче металла…»

…Нарезанный на куски шар никак не влезал в тигель. Гедимин крошил непрочную породу и рассеянно щурился — в голове достраивался чертёж каменной печи со встроенными термоэлементами из кейека и передвижной лучевой пушкой.

— Давай за два раза, не лезет, — посоветовал, выглянув из-за штативов, Вепуат. — Запасаешься песком?

— Буду делать рилкар, — отозвался Гедимин, проверяя уровень засыпки. «Влезло. Начнёт испаряться — осядет.»

— Думаешь, выйдет? — Вепуат недоверчиво хмыкнул. — Прямо-таки рилкар? Он же не просто из песка плавится…

Гедимин закрыл последнюю задвижку и шагнул в сторону, наблюдая за датчиками давления. Станция ещё не остыла от последней плавки — реакция должна была пойти сразу же, и бурно, сармат немного опасался за тигель.

— Какое-то стекло нужно, — рассеянно пробормотал он — трудно было думать о нескольких вещах одновременно. — Меня вот из лаборатории выселяют. А все пробирки из земного стекла и фрила. Что мне там с ними делать⁈

— Айзек пошутил так, — без особой уверенности сказал Вепуат. — Глупая шутка, но…

Сквозь гул литейной станции Гедимин услышал протяжный вздох.

— Да нет, не шутка, — сказал Айзек, задвигая за собой переборку. — Гедимин, ты правильно готовишься. Подумай ещё, как развернуть на холме плавильни. Для рэссены, под чёрный песок… и что у нас там ещё? Нужно будет сырьё для стройки, в двух лабораторных тиглях мы его не сварим.

Гедимин помянул про себя уран и торий — печи на кейеке и прочий бред не давали покоя, похоже, не только ему.

— Цехи тут развернуть? — угрюмо спросил он. — Воздух чем нагнетать будем? Как в древности — мешками из шкур?

Вепуат хрюкнул в респиратор.

— Посадить нхельви на каждый мешок, и пусть прыгают, — пробормотал он под недовольным взглядом Гедимина. — Применим их в мирных целях…

Айзек громко щёлкнул пальцами по столешнице.

— Хватит «хи-хи». Гедимин, у тебя есть чертёж кожуха для барака? Найди время и допроектируй внутренности — хочешь, один цех на всё, хочешь — десять. Всё сырьё для стройки нам придётся делать здесь. Особенно — то, где счёт на десятки тонн. И… ты вроде хочешь чёрным песком заменить рилкар?

Гедимин вопросительно хмыкнул.

— Он чересчур тугоплавкий, — качнул головой Айзек. — Это даже не рэссена. Трудно будет создать такую температуру с доступными технологиями. Недоплавленную рэссену можно проковать, а вот стекло… Ищи что-нибудь более легкоплавкое.

— Где? — Гедимин помрачнел ещё сильнее. — В Сфене Земли мы перебрали все минералы. В экспедиции нас не пускают.

Айзек задумчиво сощурился на потолок.

— Экспедиции будут, атомщик. Нам сначала надо тут всё наладить. Пока займись чертежами.

Переборка с тихим шорохом вошла в паз. Гедимин покачал головой, сверился с датчиками давления (газ выходил бурно, но от станции ничего не отвалилось) и перебрался за стол.

— Не знаю, что он тут налаживает, — пробормотал Вепуат, возвращаясь на своё место. — Рабочих нет, материалов нет, охрана где-то бегает… Как по-твоему, к вечеру стражи вернутся? Нам ещё к порталу ехать, а в степи — сам помнишь…

Гедимин рассеянно хмыкнул. В его руках была извлечённая из мягкой ветоши пластинка тёмного стекла — с микроскопическими включениями, но всё же без видимых пузырьков и кусков инородных веществ. «В принципе, всё видно,» — он прищурился сквозь пластинку на ближайшие штативы, затем — на стол Вепуата. «Но свет глаза не режет,» — сармат посмотрел на светильники, потом зажёг наручный фонарь и направил себе в лицо. «Хуже, чем наши щитки, но всё-таки — хоть что-то. Отшлифовать, пока гзеш остывает, и заняться маской…»

…Маска, натянутая на рельефную полусферу защитного поля, смотрела в стену круглыми чёрными «глазами». Гедимин растянул ремешки между пальцами, провёл по кромкам, что должны были прилегать к коже, потом, опомнившись, нехотя отстегнул перчатку и взял инопланетное вещество голой рукой. Ему было не по себе, и взгляд невольно искал контейнер с дезинфектантом. Жёлтый гзеш не плавился, не пузырился и не жёг ладонь — спокойно лежал, растянутый на пальцах, прохладный и шелковистый на ощупь.

— Приятная штука, — пробормотал Гедимин, отпуская край маски и выливая на ладонь дезинфектант. — Хоть бы и самому такую носить.

— А? Что там? — Айзек, вышедший из шлюзовой камеры, успел увидеть, как губы Гедимина шевелятся, но слов уже не расслышал. — Что это за штука?

— Для Калига. Маска, — отозвался Гедимин, настороженно глядя на сармата.

— А… — равнодушно отвернувшись от маски, Айзек подошёл к литейной станции. — Тигли пусты? Вот и хорошо. Двадцать минут до выезда. Всё, кроме оружия, принайтовать, ксеноорганику — и неорганику тоже — из карманов выложить.

Он прошёл мимо агрегата, и за ним зашуршала, задвигаясь, переборка. Вепуат еле слышно хмыкнул.

— Оружие, стало быть, с собой? Любопытно…

…Глайдер плавно сползал по откосу. Гедимин, устроившись на крыше, косился на небо. Оно было тёмно-синим, расчерченным белесыми зигзагами; они пересекались, образуя несимметричный орнамент.

— Не отстают, — сказал Вепуат, глядя вниз. С двух сторон от бронехода, почти впритык к его гусеницам, бежали стаи нхельви. Гедимин насчитал полсотни зверьков, прежде чем подсчёты ему надоели.

— Так до портала и пойдут? А потом — обратно?.. Не, думаю, отстанут, — без особой уверенности сказал Вепуат. — Чего мы им так дались, интересно…

Бронеход ехал медленно — даже слишком, как показалось Гедимину; с двух сторон тянулись пёстрые осыпи, нагромождения живых валунов, полосатые обрывистые склоны. Однажды сармат разглядел в долине обширный, но неглубокий кратер, покрытый копотью — возможно, его оставил мощный разряд, вонзившийся в землю и испаривший часть породы. Один из нхельви метнулся было к нему, но остальные встревоженно запищали, и существо, едва обнюхав углубление, побежало обратно. Тянувшееся слева плато оборвалось крутым склоном; сарматы въезжали в пересекающую долину. Что-то мелькнуло за перистыми листьями, потом ещё раз, — длинный силуэт с выростами по бокам…

— Hasu! Опять они!

Вепуат выпрямился, сдёргивая с плеча плазмомёт. С двух сторон от условной «дороги» парили в воздухе огромные «трилобиты с хоботками». Они выстроились вдоль низины в две узкие шеренги и резкими движениями, то зависая, то срываясь с места, летели вслед за караваном. Их хоботки были вытянуты и развёрнуты к сарматам, и Гедимин, приглядевшись, увидел зажатые в них гладкие камни с бликами-глазами.

— Ядро Сатурна! Прямо как мартышки со смартами… — Вепуат, недобро щурясь, следил за растянутыми стаями «трилобитов». Гедимин взглянул поверх одной шеренги, поверх другой, — на горизонте, за ближайшими холмами, колыхалось в тумане что-то огромное, но явно живое.

— Дроны-наблюдатели, мать их колба… — пробормотал он.

— А мы разрешения на съёмку не давали, — процедил Вепуат, прицелился — и со свистящим вздохом опустил оружие. — Разломы, чтоб их…

Гедимин посмотрел на сканер. «Трилобиты» — как за день до этого их хозяева — держались вроде бы близко к каравану, но на деле — на безопасном расстоянии за частой чередой разломов. Просветы в ней были слишком узкими, чтобы сарматы успели прицелиться.

«Кто-то бережёт оборудование,» — Гедимин угрюмо сощурился на шевелящуюся тень на горизонте. «В принципе, разумно…»

— Через триста метров будет просвет, — прошептал он Вепуату. — Не стреляй по «дронам». Бей сгустком над ними, так, чтобы только волна дошла.

Вепуат сердито фыркнул.

— Ты чего такой мирный? Тебя, вон, убить хотели!

Гедимин качнул головой.

— Не уверен я, что убить…

— Ну, взять в рабство, — чем лучше⁈ — Вепуат снова фыркнул, но Гедимин увидел, как он быстро перенастраивает плазмомёт на стрельбу малыми сгустками. До просвета оставалось немного, и ремонтник поднял сфалт и качнул соплом кверху. «Ter, du, un… Attahanqa!»

Грохот сдвоенного взрыва надавил на уши. Долину заволокло багровым дымом. Сканер показал «трилобитов», отброшенных к земле; они лежали и вяло шевелились, пытаясь взлететь. «Вроде бы живые. Ладно…» — Гедимин развернул сфалт соплом в зенит и выстрелил ещё раз. Тени на горизонте замерли, и, пока бронеход не ушёл под прикрытие обрывистого склона, сармат видел неподвижные силуэты. Нхельви после недолгой тишины застрекотали, заметались вокруг машины, высоко поднимая хвосты; Гедимин не мог понять, довольны они или напуганы, но от ударной волны вроде бы никто из них не пострадал.

— Ядро Сатурна… — Вепуат, мрачно глядя на горизонт, вернул плазмомёт в заплечные крепления. — Айзек тут ездит дважды в день. И с ним даже нас нет. Вдвоём со стражем, от которого толку ноль. Что-то надо делать, ремонтник. Останемся мы без лаборатории…

Гедимин недобро сузил глаза.

— Портал слишком далеко. Все эти переезды… Был бы прямо на холме — было бы проще.

Вепуат развернулся к нему, заглянул в глаза.

— Портал, говоришь? А ведь вы… ну, там, на Луне… научились их делать. Что для этого нужно?

Гедимин мигнул. «Нет, ну как он читает мысли без сканера⁈»

— Вакуум, — буркнул он. — И на входе, и на выходе. Надо будет попробовать.

Он покосился на реактор сфалта. «Прямо из него прожигатель и сделаю. Мощности хватит. Нам же не крейсер пропихивать…»