Обратный отсчет: Равнина

Часть 37 24–28 дни месяца Пустоты. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

26 декабря 15 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити — галактика Вендана, база «Тория»

Свет обжёг глаза. Купол, удерживающий сармата от падения, растворился, и Гедимин растянулся на палубе. Внутренности скрутило спазмом, во рту снова стало горько, но сплёвывать было уже нечего — все жидкости давно вытекли, осталась только жгучая вязкая слизь. Сквозь грохот крови в ушах сармат расслышал сдавленный стон. Кто-то корчился на палубе рядом с ним. «Вепуат?» — Гедимин попытался открыть глаза, но получилось только зажмуриться ещё крепче. «А он чего? Он же не…»

— Пятеро! — услышал он возглас Кенена Маккензи; палуба едва заметно дрогнула. — Капсула на пятерых! И ещё двоих придётся извлекать отсюда. Ванджур! Трап убран — действуй!

— Гедимин Кет и Вепуат Хепри? — кто-то незнакомый, судя по акценту — филк, склонился над сарматами, тронул ремонтника за руку. — Их состояние…

— Обычное для них, к сожалению, — отозвался Маккензи. — Координатор в курсе. Ванджу-ур! Долго тебя ждать?

— С дороги! — прикрикнул кто-то. Незнакомый филк шагнул в сторону. На груди Гедимина сомкнулся широкий захват. Что-то приподняло его, подвело жёсткую пластину под голову — и сармата медленно выволокли наружу. Тут свет был ещё ярче, но через несколько очень долгих секунд потускнел — Гедимина уложили на что-то мягкое. «Скирлин,» — пощупал он дрожащей рукой, стараясь не шевельнуться случайно всем телом. «Вспененный скирлин. Мы на Земле…»

Рядом что-то дёрнулось, застонало и сдавленно выругалось. Где-то над головой укоризненно хмыкнул Маккензи.

— Веп! Ты-то чего⁈ Выходит, это заразное?

— Наверное, — раздался где-то сверху и справа полузнакомый голос. — Нас вот не зацепило. А Хепри и Кет постоянно рядом, вот и обменялись.

— М-да, — пробормотал кто-то слева. — Зараза, пробивающая тяжёлую защиту… Может, отсесть?

— Твоя воля, Тарки, — отозвался Маккензи. — Тебе надо беречься. Если ещё и тебя накроет…

Спазмы ненадолго отступили, и Гедимин зашевелился, подумав, что Маккензи давно не держали за шкирку. Но наверху с шипением захлопнулся люк, палуба, застеленная скирлином, дрогнула, и сармат снова скорчился на ней, цедя сквозь губы вязкую слизь. «Воды бы, да не дотянуться…»

…Кто-то приподнял его ладонь и размеренно по ней постукивал. В глазах тоже кончилась жидкость, и натекло какой-то густой слизи, но сквозь неё Гедимин всё же разглядел невысокий силуэт в белом скафандре биозащиты. «А ничего защита,» — машинально отметил он. «Конструкция облегчённая, но все уязвимости закрыты. Где-то я такое видел…»

— Гедимин Кет, — «биолог» склонился над ним, заглядывая в глаза. — Очнулись? Отлично. Выбирайтесь из скафандра.

Гедимин ошалело мигнул и тут же мысленно выругался — внутренности, и без того скрученные в тугой комок, при одной мысли о движении пронзило болью.

— Чего? — прохрипел он. По руке стучали, и это раздражало, но отдёрнуть её никак не получалось.

— Выбирайтесь, — филк щёлкнул по нагруднику. — Без вашей помощи эту конструкцию не вскрыть. Мы облегчим ваше состояние…

Он показал сармату пару неприметных ампул.

— Но для этого нужен доступ к телу. Респиратор так хорош, что ингаляция не сработала.

Гедимин болезненно поморщился. «Что им, самим не вскрыть? „Макаки“, и те справлялись…»

Со второго раза ему удалось согнуть пальцы синхронно. Скафандр вскрылся по главным швам. Сармат вдохнул и закашлялся — воздух пропах смутно знакомыми химикатами. «Медотсек,» — щёлкнуло наконец в мозгу. «Ну да, куда ещё…»

— Отлично, — филк взял его за запястье, оттянул рукав; сами инъекции Гедимин даже не почувствовал. — Отдохните пару минут. Потом возьмётесь за поручень и встанете. Не бойтесь, он рассчитан на большой вес.

«Has— sulu…» — Гедимин шевельнул рукой и сердито зашипел — всё тело будто превратилось в ком Би-плазмы. «Куда я им встану⁈»

— Давайте-давайте, — поторопил его филк, кивая на поручень. Теперь Гедимин видел его ясно — ребристая конструкция, похожая на чей-то позвоночник, крепилась и к полу, и к стене. Филк, не дождавшись реакции, схватил сармата за руку и прижал его пальцы к «позвонкам» поручня.

— Да не могу я… — пробормотал Гедимин. Ему удалось сесть, и даже обошлось без спазмов, но все мышцы тряслись вразнобой, и тело мотало из стороны в сторону. Филк над головой еле слышно хмыкнул.

— Можете. Вас дорабатывали на выносливость. Поднимайтесь в стерильный отсек. Не брать же мне пункцию на обломках скафандра?

«Пункцию?» — Гедимин болезненно поморщился. «Ещё и дырку в хребте…»

— Тут бери, — буркнул он, пытаясь разжать руку. Не получилось — даже филк-медик сейчас был в разы сильнее.

— Тут — не по инструкции, — весело хмыкнул он. — Погрузчики у нас не предусмотрены.

— Ничего смешного, — Гедимин сердито сощурился. Ему наконец удалось напрячь руки и оттолкнуться; его мотнуло в сторону, но поручень поднялся, утаскивая сармата за собой, и он кое-как выпрямился. Ухмыляющийся филк отступил на пару шагов и поманил к себе. Люк за его спиной был плотно задраен и сливался с переборкой — даже Гедимин заметил его не сразу.

— Существо, способное поднять звездолёт, побеждено собственной биохимией, — медик усмехнулся. — Это в нашей работе — пожалуй, самое забавное. Здесь небольшой код. Вы с ним, конечно, справитесь…

— Ассархаддон недоделанный, — прохрипел Гедимин, глядя на замаскированную панель. «Это не код. Тут нужно собрать элементы…»

Тихий смешок из-под потолка заставил его вздрогнуть всем телом и вскинуть голову.

— Помните, значит. Что ж, приятно, когда тебя помнят…

«Громкая связь,» — Гедимин сразу понял, что искать динамик бесполезно. Сердце забилось где-то под горлом. «Ассархаддон здесь. Это его база…»

— Это ты прислал за нами? — он растерянно ухмыльнулся. — Где мы? В Вендане? А твой экзота…

Мощный разряд вошёл в тело чуть ниже шейных позвонков. Перед глазами взорвалась яркая вспышка.

— Следовало ожидать, — пробормотал знакомый голос. Потом стало темно и тихо.

23 день Камня, месяц Пустоты. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

Кто-то вытер тряпкой его лицо.

— И весь скафандр внутри… М-да, — услышал Гедимин негромкий голос Вепуата. — Очнётся — расстроится.

Сармат открыл глаза. Горькая слизь обжигала рот, всё внутри горело. Ему быстро сунули флягу. От первого лотка внутренности дёрнулись, но тут же успокоились.

— Хорошо, переборка выдержала, — пробормотал Айзек, разглядывая сармата, подвешенного на стену. Защитное поле фиксировало его по всей длине тела, оставляя свободными только руки. Сейчас Вепуат убрал «плёнку» со шлема и заглянул сармату в глаза.

— Ассархаддон, — прохрипел тот, нащупывая под ногами палубу. — Зачем ему…

Айзек укоризненно хмыкнул.

— Много болтаешь. Научное любопытство. У вас обоих. Вот ему интересно, как на сарматов влияет Равнина.

Гедимин поморщился. В голове прояснилось; слабость ещё не отступила, но висеть на стене ему определённо надоело — и он, выпустив когти, чиркнул по защитному полю. Айзек отшатнулся, Вепуат с сердитым возгласом подставил плечо.

— Не упаду, — буркнул Гедимин, переступая с ноги на ногу. «Есть же какая-то дрянь, от которой мне легче. Почему было не дать её сразу⁈ Теперь весь скафандр в слизи…»

Он посмотрел на отстёгнутый респиратор, поморщился и похлопал себя по карманам. Вепуат протянул грязную ветошь.

— Отдыхайте, — сказал Айзек, отходя к люку. — Сегодня, в конце концов, Рождество.

…В душевой пахло странно — горячим камнем, чем-то оплавленным, чем-то из того, что сармат нюхал в лесу, но так и не выяснил, что это… Прохладная вода стекала по коже, заливаясь под комбинезон. Вскрытый скафандр, прикреплённый защитным полем к стене, промыли изнутри и снаружи. Под лучом «термобластера» полость просыхала быстро; ещё минута — и Гедимин влез в тёплую броню и с облегчённым вздохом сомкнул пластины. Вепуат, ни на что не обращая внимания, сосредоточенно изучал экран передатчика. Гедимин тронул его за плечо, потом щёлкнул по обшивке, — Вепуат вздрогнул.

— Формирование воздушных полостей, — пробормотал он, глядя на экран. — То-то я чувствую — его местами раздувает…

Гедимин, мигнув, протянул руку к передатчику. На развернувшемся голографическом экране повис объёмный «чертёж» — шестикрылое существо в длинных перьях-чешуях. Внутри него просвечивали сложные органические системы — кривые трубки, мешки, ветвящиеся сосуды…

— Через семьсот часов, — сказал Вепуат, подняв на Гедимина задумчивый взгляд. — Тут пишут — этого ему хватит. Полностью сформируется механизм полёта. Через шестьсот часов начнёт продувать воздушные мешки. Вот, смотри, — тут мышцы сокращаются, а эта часть скелета работает как рычаг…

Трёхмерная модель вскинула крылья и раздулась. Гедимин смотрел, как срабатывают внутри клапаны, перекрывая отток воздуха. Он покосился на скафандр Вепуата и украдкой просунул коготь под перья — туда, где на схеме указывалось дыхальце. Палец нащупал углубление и жёсткие складки.

— Выходит, вода ему почти не нужна, — Вепуат изучал мелкий текст на краю экрана. — Если будет охотиться, обойдётся тем, что поймает. Только редкое орошение. Они там пролетают через местные облака и впитывают конденсат. А от жидкой пищи и питья им только хуже…

— Где ты это взял? — спросил Гедимин, перечитывая текст. Суть информации в мозгу не задерживалась, — запоминались только знакомые обороты. «Ассархаддон. Больше некому. Кто ещё стал бы… Значит, равнинных тварей он уже изучил. Может, даже набрал полный экзотариум.»

— Нашёл на обратной дороге, — ответил Вепуат. — Передатчик мигал — мол, новый файл… Хорошо эту штуку изучили, пока я там валялся.

— Оставил тебе инструкцию… — Гедимин криво ухмыльнулся. — Он тоже биолог. У него таких тварей…

— У кого? — Вепуат, оставив в покое передатчик, развернулся к нему. — Ты… что вообще было там, куда нас увезли? Я по дороге вырубился — но тащили нас, похоже, через портал.

Гедимин кивнул.

— База Ассархаддо… — он осёкся. — «Тория». Лучше его так называть. «Торий». Исследователь, мать его колба… Меня тоже вырубили. Досадно. У него интересно. Грёбаная секретность…

Радужка Вепуата слегка потемнела.

— Вот оно как… — он тронул Гедимина за плечо. — Ты больше ничего не рассказывай. Даже мне. Если я верно понял, о чём речь, — тут болтать опасно. Спасибо ему за инструкции…

Вепуат зябко поёжился и выключил передатчик. Гедимин видел, как он гладит скафандр по неподвижным крыльям.

— Любопытно, — пробормотал он, глядя в стену. — Ехали туда — меня скрутило. Ехали обратно — будто так и надо. Думал, скрутит, как тебя. А нет. Чем-то накачали?

— Меня тоже накачивали, — Гедимин поморщился. — Не сработало. А почему тебе стало плохо? Про это ничего в передатчик не внесли?

Вепуат покачал головой.

24 день Земли, месяц Пустоты. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

Жёлоб ещё вчера положили поперёк — иначе он упёрся бы в ворота. Гедимин выдернул крепёж, покосился на оставленные в полу отверстия и недовольно сощурился. «Ладно, что отсюда мы всё вынесем. А куда переносить-то?»

— Последняя пустая ячейка, — вздохнул Вепуат, глядя на каменный барьер. За ним громоздились горы песка, упирающиеся в потолок. Там, где только что лежал жёлоб, и висело дробильное устройство, песка ещё не было. Сегодня — в крайнем случае, завтра — эта последняя складская ячейка должна была заполниться.

— И куда теперь всё это? — вслух думал Гедимин, прикрепляя к скафандру части разобранного оборудования. — Опять в душевую? В горячем цехе места нет. Только перебираться под землю, пока там тихо…

Вепуат развёл руками.

— Или под землю, или ставить выгородку между ангарами. В зданиях места нет. И ладно — дробилка. А прядильная мастерская, а ткацкая? Всё — между печами в горячем цеху? Не втиснется.

— Прялка, положим, много места не займёт, — Гедимин вспомнил местные мастерские и едва заметно сощурился — «дикарство… а как усовершенствовать без колёсных приводов?». — Местный ткацкий станок — тоже. Тут ведь работают в тесных пещерах…

— Но мы-то не будем, — перебил его Вепуат. — Ты что-нибудь изобретёшь. Да и — это одна прялка места не занимает. Десяток — другое дело. Значит — все переезжают под землю?

Гедимин качнул головой.

— Вентиляция. Пока не налажена — «асбест» туда тащить нельзя. Или — работать нам двоим, складывать сырьё. Готовое волокно — наверх, а цех устроить в столярке. Если часть сырья оттуда убрать, места хватит. С вентиляцией там проще.

Вепуат недоверчиво хмыкнул.

— Работать с асааном в столярке? Там же Скогны. Во-первых, они тут же всюду полезут. Во-вторых — Сэта их увидят. И потом не докажешь, что мы Скогнов не учили. Я вот не хочу, чтобы тут кого-то жгли живьём. И плазмомётом махать не хочу.

Гедимин тяжело вздохнул.

— Тогда — пока никаких фабрик. Мы внизу понемногу долбим «асбест». В душевой и в цеху он дозревает. В том же цеху ставим две прялки, и филки тренируются делать нити. Когда пойдёт нормальная стройка, освободятся помещения, — тогда нарастим объёмы. Мать моя колба, сколько времени тратится впустую…

…В горячем цехе с каждым днём становилось теснее — к одной из дальних печей уже было не подойти из-за решёток пропаривателя. Они колоннами громоздились в каждом просвете, и на склад Гедимин пробирался боком, стараясь не цеплять защитное поле. На складе было ненамного свободнее — под гамаком Кут’тайри лежали мешки с волокном, в угол, где хранились оболочки для твэлов, еле-еле можно было протиснуться. Гедимин кое-как пристроил разобранную дробилку и чесальные гребни и выразительно пожал плечами, глядя на загромождённое помещение.

— Надо было строить больше ангаров. Кто же знал…

— Хранить богатства Пламени и орудия его могущества — большая честь для меня, — Кут’тайри сложил руки в почтительном жесте. Гедимин сдержанно хмыкнул.

— Тебе воздуха тут ещё хватает? — он покосился на полуприкрытые лючки вентиляции. — Если что, тягу можно усилить. У нас огонь без воздуха гаснет.

— Странности твоей родной земли неисчислимы, — бесстрастно проговорил Кут’тайри, глядя на гребни. — В столкновениях с ними, как видно, усиливаются и тело, и разум.

…Вепуат покосился на дозиметр и еле слышно хмыкнул. Прибор на запястье Гедимина тоже мигнул, хоть и с запозданием, — или первую вспышку сармат прозевал. Он смотрел на генератор защитного поля и формирующиеся в воздухе пузыри и ленты. Выгородку на холме построить было несложно, — но тут-то требовалось здание…

— Видел? Хассинельг вернулся в столярку, — сказал Вепуат, растягивая купол в длину и смыкая с воротами ангара. — И тут же ушёл. Какой у него рейс — четвёртый уже, что ли?.. О, снова вернулся. Видно, на той стороне ждут с вещами. Пошёл в пятый рейс… Не посмотришь, что он там таскает?

— Работай, — буркнул Гедимин, сворачивая из защитного поля небольшой отсек с двойными стенками. «Тут встанут наблюдатели из Теккеха и Хафси. Ну, хоть их можно поселить вместе. Надеюсь.»

Вепуат проделал в стене коридора невысокий проём, выбрался в него и тут же взялся за сигма-сканер и развернулся к ущелью — туда, где за краем обрыва пряталась «столярка». Дозиметр на запястье Гедимина мигнул ещё раз — Хассинельг, перемещаясь с грузом в пространстве, с каждым «скачком» «фонил» сильнее.

Вепуат громко хмыкнул и повернулся к Гедимину.

— Вот это нашествие! Они, когда реки оттаяли, похоже, набрали руды. И пришли торговать. Все.

Гедимин нехотя взглянул на сканер и изумлённо мигнул. В столярной мастерской уже негде было ступить — везде кишели аборигены. Кучку Броннов оттеснили в самый дальний угол, остальное пространство разделили на три части Скогны. Бочек и мешков у них было не так много, как померещилось Вепуату, — в основном место занимали меховые накидки и навешанные на них цацки. «Толпа народу и немного товара,» — заключил Гедимин, с тревогой глядя на заткнутые за пояса камнеметалки. «А вон там и местные луки…»

— Придётся их разоружать на входе, — пробормотал Вепуат, недовольно щурясь — притащенный Скогнами арсенал заметил и он. — Что-то много их… Пойду спрошу, из-за чего это.

— Сначала дострой, потом бегай, — буркнул Гедимин. — В твоих отсеках такой толпе места не хватит. И вообще — надо их делать двойными. Маленькая камера у весов, там — сами торговцы. Остальных — во-он туда, к воротам. Я передвину весы, а ты тяни купол.

Вепуат недовольно хмыкнул, но взялся за генератор.

— Как бы они ещё в воротах не застряли… — он оглянулся на цех. Там, в дверном проёме, стоял, прижимая к груди термочашу, Кут’тайри.

— Ты бы лучше шёл на склад, — сказал ему Вепуат. — Слышишь визг? Карлики уже на холме.

Жрец небрежно повёл когтистой рукой.

— Визжат они на холме. Но вот бегут — не сюда.

Гедимин, выглянув из-за ангара, увидел толпу Скогнов, замершую напротив барака. Она чётко делилась на три части; между ними, опираясь на посох и оглядываясь по сторонам, стоял Хассинельг. Он помахал Гедимину и указал навершием на ангар душевой. Вепуат еле слышно хмыкнул.

— Новички. Изучают лагерь. Интересно всё-таки, с чего их так много.

Гедимин покосился на пятнистое небо. Фонарь у ангара прикрыли уже давно — света хватало, чтобы разглядеть дальние холмы. До вспышки на «востоке» оставалась пара часов.

— Через полчаса разожжём костры, — прочёл мысли Гедимина Вепуат. — Тянуть некуда. Сэта, наверное, уже на низком старте. Пока они соберутся, пока Скогны на всё насмотрятся и перетащат сюда товар… Мн-да. Надеюсь, обойдётся без грызни. Закончим всё это — и в Сфен Огня.

На «западном» склоне заверещали. Скогны из-под купола заглядывали в низину. Гедимин подавил тяжёлый вздох — похоже, «карлики» наткнулись на сааг-туула. Существо с утра забилось под обрыв и не подавало признаков жизни, но всё же его нашли — и Гедимин надеялся, что драка не начнётся прямо там.

— Я вот думаю — кейек всё-таки неживой, — сказал Вепуат, растягивая последний «отсек» в ширину. — Там не биология, а что-то из физики. Более лёгкая порода всплывает… или как-то так. Если бы посмотреть, где именно она формируется, и подогреть процесс…

Гедимин, мигнув от резкой смены темы, открыл было рот, но сказать ничего не успел. Над холмом громыхнуло.

Уже на крыше цеха, содрав с плеча плазморез, он понял, что взрывов было два, что оба снаряда разорвались на куполе и разнесли его, а третий, вращаясь, несётся к душевой — но новые взрывы гремят где-то вдали. С «юго-запада» донёсся визг и скрежет — а потом холм встряхнуло, и что-то заорали на окраине.

— Сверху! — услышал Гедимин. Над холмом из небесных складок выплывал гигантский «трилобит». Что-то крепилось к его спине — и с этой конструкции медленно стекала какая-то субстанция, повисая длинными нитями.

— Fauw! — в небе громыхнуло, но плазменный шар рассеялся на невидимых разломах, не достигнув цели. Гедимин вскинул сфалт, сдёргивая предохранители. «Плазма сгустком, за ней — луч. Что-то да добьёт…»

Стекающая с «трилобита» жижа зажглась зеленоватым огнём и хлынула вниз — и Гедимин выстрелил. Он успел увидеть зелёный блик на брюшных щитках — луч всё-таки дотянулся. Потом всё заслонил раздувающийся огненный шар. Грохот раздался на секунду позднее. Холм встряхнуло, но Гедимин не обратил внимания. Он смотрел, как в небе лопается по невидимым швам живой крейсер. «Трилобит» падал, взрываясь изнутри, ошмётки панциря дымились. Кто-то выстрелил, и взрыв плазмы отшвырнул тушу на пару десятков метров. «Юго-восточный склон,» — щёлкнуло в мозгу сармата, и он вскинул «арктус». Пузырь защитного поля поглотил сбитый «крейсер», едва тот коснулся земли. Ошмётки ударили в купол изнутри, но поле выдержало.

— Небо! — отчаянно завизжал кто-то внизу. Снаряд колёсометалки взорвался в полусотне метров над головой. За небесные складки уходил, разворачиваясь, второй «трилобит». Гедимин схватился за сигма-сканер — существо уже почти скрылось в белесой ряби. Доля секунды — и плазменный шар взорвался на его боковых плавниках, отшвырнув «крейсер» в тучи. Вепуат с лязгом опустил плазмомёт за спину и еле слышно выругался.

— Попал! — ухмыльнулся Гедимин, скатываясь с крыши. Над холмом уже смыкался восстановленный защитный купол — и ни одного взрыва сармат не слышал. На окраине, куда упал «трилобит», что-то ещё шкворчало и потрескивало. «Чему там гореть?» — мимоходом удивился Гедимин. «А что так бахнуло внутри? Боекомплект? Ну не аккумулятор же…»

— Вот не повезло животным, — выдохнул Вепуат, глядя на окраину. Его глаза потемнели, а лицо странно подёргивалось.

— Кет! — заорали на «западной» окраине, и Гедимин, вздрогнув, обернулся. «Что тут вообще было? Взрывы, обстрел… Sa hasu!»

На «восточную» окраину выехал бронеход, прикрытый защитным полем. За ним бежали двое филков. Ещё четверо тащили следом ракетомёт и бурдюки с жиром. Сбоку от бронехода шёл хмурый Айзек. Он остановился, поднёс к глазу «телескоп Ку-унну» и сдержанно хмыкнул.

— Цель видна? Огонь!

В куполе приоткрылись и тут же схлопнулись «бойницы». Снаряд колёсомёта врезался в землю, разметав снег и мёрзлый гравий. Гедимин запоздало нашарил в кармане линзу, зажал меж пальцев — и шумно выдохнул: вдоль холма, чуть ли не вплотную к разломам, двигались живые горы. Два сааг-туула с «катапультами» на спинах огибали лагерь, высматривая что-то у разлома. На снегу у его лап зажёгся жёлтый блик, ударил пар, — первый зверь заскрежетал и подался в сторону. Второй отступил вместе с ним. Блик отодвинулся чуть дальше, испаряя снег. Сааг-туулы, тревожно размахивая хвостами, ускорили шаг.

— Боятся пара? — спросил Гедимин, вертя головой — в узкую линзу никак было не разглядеть всё сразу. Айзек фыркнул.

— С чего бы⁈ Видят, что склон простреливается, только и всего. Под огонь не полезут — одного раза хватило.

Гедимин ошалело мигнул.

— Что тут вообще…

— Джагулы! — завизжал Скогн, едва не налетевший на сармата. Он держал в руках костяной арбалет. «И недавно стрелял,» — подумал Гедимин, едва взглянув на оружие. «Вот только-только. И не один раз.»

— Тихо! — прикрикнул Айзек. — Все в цех! Через купол нас не достанут.

Скогн опустил арбалет. Просверленная «пуля», зажатая в пальцах, медленно наделась обратно на штырь «патронташа».

— Воины Тогота на холме, — сказал абориген и угрюмо ощерился. — Зови. Придём.

За ним к горячему цеху потянулись вереницы Скогнов. Их тут было десятка три — и ещё несколько безоружных уже выглядывали из ангара и из недостроенных «отсеков» торговой площадки.

С «запада» донёсся протяжный скрежет. Гедимин развернулся, хватаясь за плазморез. Выстрелить не успел — разглядел на громадине, вползающей под купол, крупно нарисованный зелёный «трилистник».

— Свои! — запоздало крикнул Вепуат, скатываясь по лапе сааг-туула. Зверь шумно стравил воздух и растянулся на холме. Его хвост нервно дёргался, раскидывая гравий. Филк, спрыгнувший с соседней крыши, вскинул над головой колёсомёт и помахал зверю. Гедимин остановился. Он уже видел свежие рубцы на панцире хвоста и сбитые, заострившиеся шипы.

«Враг!» — взвыло внутри черепа, и Гедимин схватился за обожжённый висок.

— Спокойно! — прикрикнул на кого-то Айзек, морщась и потирая шлем. — Их отогнали. Смотри за периметром!

Снова зашипел испаряющийся снег — теперь на «северном» холме. Филки устроились на крыше горячего цеха и светили «термобластерами» на дальний разлом. Что-то двигалось вдоль него, ища непростреливаемый выход, но столбы пара преграждали ему дорогу. Гедимин посмотрел сквозь линзу и помянул спаривание «макак». Это был третий сааг-туул — с другими знаками на панцире и свежими рубцами на боках. На голове дымилось большое пятно гари. «Ворвань,» — щёлкнуло в мозгу сармата. «Филкский снаряд. Метко. Жаль, не в то место.»

— Стреляйте в стыки лап! — крикнул он ближайшим филкам. — Центры управления — на плечах, туда тоже…

За спиной одобрительно хмыкнули.

— Ага, — Айзек погладил приклад кинетической винтовки. — С одним животным вышло очень удачно. С управлением сразу настали проблемы.

Снег зашипел на «юге». Айзек отступил за бронеход, что-то выцеливая под склоном. Шипение стало громче. Издалека донёсся протяжный скрежет. Гедимин поднял линзу и увидел, как за ближайшим разломом сааг-туул разворачивается прочь от холма. «Четвёртый,» — сармат недобро сузил глаза. «Без следов ранений…»

— Отходят! — крикнул наблюдатель с крыши бронехода.

— Отходят! — донеслось с «запада».

— В просветах чисто! — крикнул Вепуат, помахав сигма-сканером.

— Следить за периметром! — приказал Айзек.

— Предупредительный огонь — только фонарями, — услышал Гедимин громкий голос Гварзы. — Снаряды беречь! Хассек — куда⁈

Он сцапал кого-то за плечо и дёрнул к себе. Гедимин только и успел увидеть гаснущие вспышки на дозиметре.

— Я не бежал! — возмутился вытащенный за плечо Хассинельг. От его посоха на полхолма разливался прерывистый свет.

— Джагулы далеко не ушли! Я пройду, посмотрю, где и сколько…

— Отставить, — скомандовал Гварза, удерживая его за край накидки. — Пустой риск. На холме полно вашей мелюзги. Уводи всех! Никаких торгов не будет. Сам видишь — тут война!

От визга у Гедимина заложило уши. Из ангара высыпали Скогны.

— Торг отменён⁈ Мастер Дим-мин… — самый громкий абориген повернулся к сармату. Гедимин мигнул.

— Отменён, — подтвердил Айзек. — Слишком опасно. Джагулы тут, их много. Стрельба ещё будет. Уходите, пока никого не убило.

— Торг дня Земли… — Скогн дёрнул головой. Его лицо шло волнами. В ангаре снова заверещало — с первого раза про отмену услышали не все, теперь им рассказали.

— Соберёмся, когда отгоним Джагулов, — пообещал Гедимин, угрюмо щурясь. — Не знаю, чего их принесло. Но вот — не уходят. Чего было не прийти завтра⁈

Айзек хрюкнул в респиратор. Скогны заверещали громче прежнего. Хассинельг поднял посох над головой. Белая вспышка залила холм.

— Равные Куэннам сказали — торга не будет, — страж тоже помрачнел, и навершие его посоха потемнело. — Джагулы пригнали орду. А вас слишком мало. Надо идти в Тогот, в Синви, сказать старейшинам…

С «запада» донёсся истошный визг. Абориген, выскочивший из душевой, прыгал на месте и размахивал конусовидной ракушкой. «Водяные часы⁈» — Гедимин развернулся на шум, срывая с плеча сфалт. Айзек, перехватив его руку, двинулся вперёд. Из верещания Скогнов разобрать удалось только слово «вода».

— Тихо! — гаркнул страж, вбивая посох в гравий.

— Ушла вода! — взвизгнул в наступившей тишине абориген у ворот душевой. Айзек глянул на сигма-сканер и вполголоса выругался.

— Так и есть. Взрывом выбило водоподъёмник. Видимо, где-то внизу. Гедимин, поправишь? Без воды нам никак.

…У дальнего торца душевой зиял двухметровый кратер. Снаряд разорвался над землёй, чуть не долетев; волны гравия хлынули в разные стороны, частью ссыпавшись с обрыва, частью захлестнув стену и перекрыв запасной вход. Гедимин, обходя ангар, покосился на пост филков на крыше, — её выступ прикрыл их от воздушной волны и летящей шрапнели, защитное поле приняло ослабленный удар на себя. «Кого-то наверняка ушибло,» — мелькнуло в голове. «Ладно, медики разберутся.» На посту было тихо — филки замерли, напряжённо вглядываясь в горизонт.

Взрывы встряхнули ангар — со стен попадали плохо закреплённые шланги. Гедимин машинально подобрал их, вставил в крепления ракушку-часы и открыл технологическую дверь. Её не перекосило — взрыв был не настолько силён. Сармат остановился у каменного колодца и беззвучно помянул спаривание «макак». Штыри, вбитые в стену, были на месте, — не выдержали костяные планки. Водоподъёмник вместе с отсекателем и обломками костей ухнул в скважину.

«Грёбаные Джагулы…» — Гедимин смотрел на сигма-сканер и досадливо щурился. Пропавший механизм нашёлся мгновенно — чёрная несканируемая капсула лежала на дне подземного озера. Падала она вертикально вниз, но отломок её опоры уткнулся в камень и развернул подъёмник набок. «И всю воду теперь держит этот грёбаный магнит,» — Гедимин болезненно поморщился, разглядывая размытые каменные пласты. «Новый вешать без толку. Попробовать выдернуть этот…»

Он достал из кармана катушку и поддел когтями обломки, оставшиеся на штыре. «Та же кость. Должно сработать. Попробуем…»

Узкая скважина уходила вертикально вниз. Сармат склонился над ней, сверился с сигма-сканером и снова сощурился. «Лежит под углом. Цеплять отсюда? Капсула закроет. Если отсюда — полетит наискось, врежется в свод. Остаётся вот этот просвет… Has— su, сам же строил, — почему так тесно⁈»

Он оперся ладонью на край скважины и медленно, осторожно занёс зажатый кулак над проёмом. «Un, du, ter… Attahanqa!»

Над головой громыхнуло — и тут же из скважины донёсся треск. Водоподъёмник всё-таки врезался в камень. Теперь он свисал из когтей Гедимина, роняя в скважину капли воды и обломки костяных плашек. Сармат перехватил его двумя руками и с облегчённым вздохом перевалился через край колодца. «Капсула и отсекатель на месте. А эту ерунду всё равно выкидывать.»

— Да что они, необучаемые⁈ — взвыл за стеной Вепуат. Кто-то хмыкнул в ответ.

— Жги их! — рявкнул Джагул. — Хеллуг пойдут в долину…

— Сиди на холме! — одёрнул его Гварза. — Вы уже сходили. Если бы не огонь с крыши барака…

— Хеллуг сражались, — отозвался Джагул. — Ранили врага. Ты позвал назад. Мы бы его добили.

Вепуат шумно вздохнул.

— Сколько их там всего? На периметре видели четверых, один поджаренный. Тот, что сейчас вылез, — это пятый, тех я запомнил. Троим поломали пушки, одному из них досталось от зверя Хеллуг. Выходит восемь. И ещё два летучих зверя, один явно выжил. Восемь и два, — как это по местным меркам, много или мало? Сколько там ещё может бродить?

— Кьюссы! — кто-то из Джагулов (кажется, Урджен) глухо рявкнул. — С летучими — только они. Зверь, которого мы ранили, — это Ур-Согган. Твой воин стрелял в Джуулов. У Кьюссов — жёлтые Джагулы, их племена. Ур-Согганы — чёрные. Если тут и те, и те…

Он глухо зарычал и отчётливо скрипнул зубами. Кто-то из сарматов невесело хмыкнул.

— Если Кьюссы поднимут всех жёлтых — и то выйдет орда, — пробормотал Хассинельг; ему явно было не по себе. — Если позвали даже чёрных… и сами пошли — вот уж чего они не любят…

Теперь хмыкнул Айзек.

— Теперь будут любить ещё меньше. Можешь прикинуть размер орды? И эскадрильи заодно? Как тут обычно принято воевать? Двумя самолётами, десятком, сотней?

— Сотня? — голос стража дрогнул. — Столько нет на всей Равнине!

— Знаки, — прорычал кто-то из Джагулов. — Кто запомнил знаки? У нас нет ваших глаз. Но мы знаем племена. Покажи мне их знаки!

— А смотри, — Вепуат зашуршал листками. Гедимин перевёл взгляд на мокрый водоподъёмник, встряхнулся и, опустив его на пол, двинулся к двери. «Взять ещё плашек и штырей. И трос для страховки. Удар был сверху. Не учёл. Зря.»

— Знаки восьми племён! — донеслось из-за ангара. Кто-то издал короткий потрясённый вой.

— Восемь племён, хотя бы по два зверя, — это уже шестнадцать. Не считая авиации… — ровным голосом подсчитывал Айзек под рык, верещание и белые вспышки. Гедимин ухмыльнулся было, но тут же помрачнел и ускорил шаг. «Шестнадцать местных бронеходов. Для Земли — ерунда. Но мы-то не на Земле. И ракет у нас нет. А то, что есть, — на гранаты еле-еле тянет. Даже у местных дальнобойное оружие мощнее. А если пойдут в атаку — стопчут. Броня там крейсерная. Три плазмомёта на шестнадцать танков… Или — всё-таки попробовать…» — он быстро оглянулся на белый реакторный купол, стиснул зубы и уткнулся взглядом в стену цеха. «Разбирать твэлы из-за кучки дикарей⁈ Чтоб потом вся округа фонила? Должен быть другой способ…»

Скогны, вылетая из ангара, оставили ворота открытыми. Внутри гулял ветер. Гедимин, стараясь не смотреть на непригодившиеся «отсеки», прошёл по остывшему ангару и открыл двери склада. Что из них тянет непривычным жаром, он заметил не сразу.

— Мастер Хеттийиррн, — Сэта в жреческих «цацках» склонил голову. Он был не один — между мешками волокна, мотками тросов и защитными куполами кое-как уместились ещё двое, не считая Кут’тайри.

— Угу, — буркнул Гедимин, заглядывая под ближайший купол и думая, как пройти к дальнему, никого не задавив по дороге. — Ага… Кут’тайри, дай мне во-он тот трос. Нет, правее. Ага. Грёбаные дикари! Душевая-то чем мешала⁈

Сэта переглянулись.

— Великое Пламя вот-вот пошлёт свой луч, — заговорил один из них, с опаской глядя на сармата. — А мы так и не видим огней Эйта’ана. Мы пришли спросить о торге, — скоро ли он начнётся?

— Не сегодня, — буркнул Гедимин. — Нас тут бомбят. Скажи своим, предупреди все города, — сегодня торга не будет. И сюда лучше не ходить. Кут’тайри! Ты-то чего не сказал им⁈

Жрец-изгнанник тихо зашипел. Его грива побагровела.

— Я слышал гром, но…

— Торга не будет? — перебил его пришелец. — Это твои слова, мастер Хеттийиррн? Но что могло заставить…

— Я же сказал — бомбят, — буркнул сармат. — Нас осадили Джагулы. Восемь, что ли, племён. И Кьюссы, чтоб им всем… Был обстрел. Ещё будет. Не до торгов. Плохо, да. Ну так я их сюда, что ли, звал⁈

Сэта снова переглянулись. Жёлтое свечение из-под обмоток на руках стало багровым. Кут’тайри, медленно теряющий гуманоидный облик, уже упирался головой в потолок.

— Город Пламени осаждён? Кьюссы… это Кьюссы объявили вам войну? — переспросил Сэта-жрец. — Вам, городу Пламени⁈

Гедимин досадливо хмыкнул.

— Нам. Мы их не трогали. Мне некогда — чиню водоподъёмник. Ещё и без воды тут сидим… Идите домой. Когда тут всё стихнет, мы скажем.

Он развернулся и пошёл к воротам. За спиной сверкнула вспышка. Жара Гедимин не почувствовал — кулаки были сжаты — но свечение быстро угасло. Закрывая двери склада, он видел полумрак и слабое красное сияние — языки огня вокруг Кут’тайри. «Ушли. Хорошо. Скогнов, вон, никак не спровадить.»

Под куполом заметно потемнело — уплотнённые защитные поля, свернутые в несколько слоёв, поглотили свет. Гедимин скользнул взглядом по пузырям и выгородкам вдоль основного купола и недоверчиво хмыкнул. «Сколько-то снарядов выдержит. Вопрос — каких. То, чем уже стреляли, — максимальный калибр или средний? И — что так бахнуло внутри их „самолёта“?»

— Не разрешаю, — услышал Гедимин сердитый голос Айзека. — Не до развлечений.

— Но если пилот выжил… — попытался возразить Вепуат. Он стоял рядом с командиром у приоткрытых ворот барака. Над запястьем Айзека повисла голографическая карта. На неё, прижав уши, глядели вожаки Джагулов и Скогнов. Хассинельг, подняв над головой посох, к чему-то прислушивался и смотрел только на его навершие. Там мигали красные искры.

— Выжил — его проблемы, — буркнул Айзек, разворачиваясь к Гедимину. — Что с водой?

— Будет, — отозвался сармат, показав костяные плашки. — Что вокруг?

— Тихо, — Айзек криво ухмыльнулся. — Попробовали так и так, отошли и ждут. Пятерых мы видим. Вопрос в том, что видно им…

Гварза сердито фыркнул.

— Они и так знают, где наша база. Она по округе не бегает. Найдут, откуда по нам долбить — и рано или поздно продолбят.

— Нам в атаку идти… — Айзек поморщился. — Ничего хорошего не выйдет. Их там явно не пятеро.

Над куполом громыхнуло. Взрыв был слабый — так, на круглый камешек.

— Авиация! — доложили с крыши. — Не достать — уходит.

— Спугнули! — похвастались с «восточного» поста. — Плавником дёрнул — похоже, задело!

Вепуат тяжело вздохнул и уткнулся взглядом в гравий.

— Достаётся же животным из-за идиотов-хозяев…

— Ещё вопрос — где авиабаза, — пробормотал Айзек, разглядывая карту. Сарматский холм на ней лежал в неровном кольце ближайших Сфенов. Пять из них были отмечены красными точками. Дальше начиналась пустота.

— Кьюссы близко не сунутся, — угрюмо сказал Хассинельг. — Знают, что вы их видите, — носа не покажут. Летунов бейте. У них много всякого. Сбросят — не отделаешься.

Вепуат хмыкнул.

— Видели. Хорошо взрывается. Но сейчас, я думаю, была разведка. Им нас, похоже, не видно. Ну да — мимо холма не промажешь…

На крыше барака булькнула сирена. Вепуат, не договорив, взлетел на козырёк, приник к бойнице и тут же скатился обратно. Одна из красных точек на карте дёрнулась и шарахнулась к самой кромке пустоты.

— Минус пушка, — бросил Вепуат, досадливо щурясь. — Целится он, мать-пробирка… Знает, что видим, — нет, всё равно…

— Разведка, — вздохнул Айзек. — Проверяют наш обзор и дальнобойность. Мне вот меньше всего хочется воевать, но как отогнать их миром…

Джагул коротко рявкнул.

— Восемь племён? Миром⁈ Что, у вас так делалось⁈

Гедимин обошёл его и направился к душевой. «Вода,» — повторял он про себя, отгоняя назойливые и очень неприятные мысли. «Нам нужна вода. Пища есть. На сколько хватит субстрата? А у местных — терпения для осады? „Сивертсены“ — сколько они продержатся? Суток четверо, пятеро, — до частичной мутации?»

Сквозь лязг и скрежет подгоняемых и соединяемых деталей звуки из-за стены были не слышны. Гедимин закрепил «магнит» над скважиной, дёрнул маятник, — пластина отсекателя закачалась, обрубленные куски водяного столба с шумом упали в патрубки, наполняя цистерны. Сармат обернулся и встретился взглядом с Хассинельгом. Тот расшнуровал тёплые накидки, верхнюю скинул и завязал вокруг пояса; шапка болталась на ремешках, свисая через плечо и угрожая оторваться.

— Мастер Дим-мин, — страж нервно оскалился. — Тебя там ищут. Они все пришли.

Из «окон»-лючков горячего цеха било пламя. Даже открытые настежь ворота не могли его остудить. Гедимин сунулся в «шлюзовую камеру». Тут же его с двух сторон схватили за плечи и втолкнули внутрь — и он едва не врезался в стоящего на пороге Айзека.

— Кьюссы, — хмуро сказал тот, глядя на полтора десятка вооружённых Сэта. Их рэссеновые панцири ещё не накалились докрасна, но жаром от них тянуло.

— Жёлтая орда, часть чёрной… и Кьюссы лично, — Айзек криво ухмыльнулся. — Холм обложен по всему периметру. Очень неприятно. Тем более — нас едва не оставили без воды… Гедимин, что-нибудь получилось поправить?

— Вода есть, — буркнул сармат, подозрительно щурясь на Сэта. Хотелось прикрыть глаза тёмным щитком. «Такая толпа, с оружием… похоже, не одна толпа, а пять разных. Вон те цацки — они повторяются…»

— Город Пламени в осаде, — один из Сэта склонил голову, и его грива поднялась высоким красным костром. — И не жжёт огней, не зовёт Шакху на помощь. Потом скажут — мы, приняв дары Пламени, бросили его в беде. И все пятнадцать богов проклянут нас. Я, молния Шакхи, пришёл. Говори, вождь Айсек. Все воины Шакхи под твоей рукой.

— Куттуш ждёт твоего слова, — обронил другой Сэта. Остальные зашипели.

— Теккех и Хафси, — ещё двое двинулись вперёд. — Мы приведём всех. Кьюссы ответят за святотатство!

Гедимин ошалело мигнул, оглянулся на Айзека, — тот потрясённо качал головой.

— В Аса’ане тоже есть воины, — сказал ещё один Сэта, прикрывая ладонью раскалённую докрасна шею. — Кьюссы говорили нам о мире. Клялись в дружбе. В дни Воздуха мы открыли бы им ворота… Ашшшхса! Говори, вождь Айсек. Где Джагулы? Где их видели?

— Мы можем пройти волной огня вокруг холма, — сказал пришелец из Теккеха. — Ничто не спасётся.

Гедимин наконец перестал мигать и досадливо хмыкнул.

— Попусту плавить снег?

— Погоди, — Айзек положил руку ему на плечо. — Вожди Сэта… Мы благодарны вам. Но ваше оружие, снаряжение… Там ведь живые крепости!

Пламя ударило в потолок.

— Мы видели Джагулов, вождь Айсек, — отозвался кто-то из пылающих расплывающихся силуэтов. — И они нас тоже. Это они нас боятся. Не мы их. Это Кьюссы приходят с подарками. Не мы к ним. Они давно не видели, что такое огонь. Но они вспомнят.

— Против существ, выживающих под металлическим ливнем… — Гедимин говорил тихо, но его услышали. Огненный столб, ещё сохраняющий гуманоидные черты, расплылся в шар, стремительно белея. В лицо сармату ударил жар. Верхняя обшивка зашипела, испаряясь.

— Heta! — поперёк ангара встало защитное поле. В наступившей тишине на пол упала капля расплава. Сэта, вернувшийся в гуманоидную форму, низко склонил голову.

— Прошу прощения, мастер Хеттийиррн. Мы пришли не для того, чтобы вредить…

— Наглядно, — пробормотал Гедимин, сверяясь с сигма-сканером. «Если такой шквал накроет лагерь внезапно, пока звери не закупорили броню, да с разных направлений…» — он невольно поёжился. «Я бы тоже не враждовал с живой плазмой.»

— Я вижу, что вы сильны, — Айзек склонил голову. — Сейчас — уймите свой жар. Я покажу вам карту округи. Часть врагов мы видим…

За спиной Гедимина кто-то рявкнул.

— Сэта не знают ваших карт! — мимо Гедимина по полу прокатился мешок с камнями. — Покажи им на этом! Если огонь уймётся, я войду и покажу сам!

— Урджен? — Айзек повернулся к двери. — Выжди немного. Тут слишком жарко. Сейчас, с холма, мы видим пять зверей. Они в соседних Сфенах, ближе не суются. Но кто ждёт за следующим разломом, не видно даже нам.

— А я могу посмотреть, — напомнил о себе Хассинельг, сунувшись в ангар и тут же отпрянув.

— Иди, — кивнул ему Айзек. — Вот теперь — пора. Осторо…

Страж растаял в воздухе. Гедимин покосился на мигнувший дозиметр — и растерянно уставился на экран. График интенсивности излучения выгибался плавными волнами. Реактор «фонил» на четверть кьюгена; слабая рябь «штатной» пульсации была еле-еле видна.

— Реактор! — выдохнул сармат. Айзек, раскладывающий по полу Джагульскую «карту», кивнул, не оборачиваясь.

— Он давно так. С самого обстрела. Повреждений не нашёл. Поговорить не вышло.

«Реактор…» — Гедимин стиснул зубы. «Если они там хоть что-то задели…»

— А ведь это тоже оружие, — вполголоса заметил Гварза, подходя к Айзеку. — До сих пор не задействованное.

— «Элидген» — не оружие! — вскинулся Гедимин. Вепуат, схватив его за плечо, оттащил в сторону и развернул к себе. Его глаза тускло светились.

— Сэта пришли! — прошептал он, показывая сармату жест превосходства. — Мы их даже не звали! Никто твой реактор не тронет. Не успеет.

Гедимин криво ухмыльнулся. Перед глазами вставал распухающий шар плазмы, поглощающий какие-то силуэты. «Температура и объём при численности… паровые взрывы… фактор внезапности… Какова начальная масса?.. Почти как „Гельт“ — только без заражения…»

— Ваши стрелы отпугнули их, — донёсся из ангара потрескивающий голос. — Они отошли далеко, но смотрят внимательно. Огненный шквал накроет их, но в пути истратит силы. Если же они успеют поднять встречный…

Гедимин мигнул. «О чём они там?»

На гравий мешком упало что-то, накрытое накидками. Тут же из-под них высунулся мерцающий посох. Хассинельг, шумно дыша, поднимался на ноги.

— Промахнулись! — он широко ухмыльнулся. — Но думал — не успею.

Гедимин хотел протянуть ему руку, но посмотрел на остывающие щитки на перчатке и подался в сторону. «Он же без брони. Ему и ста градусов хватит.»

— Шестнадцать! — Хассинельг вскинул руки с растопыренными пальцами и подхватил падающий посох. — И везде Кьюссы! Шесть зверей, один раненый.

— Сфены запомнил? — спросил Вепуат. — Идём, расскажешь. Если уж нам хватает сил, жахнем по всем разом!

В небе снова взорвался круглый камешек, за ним — ещё один.

— Разведчик! — крикнули с крыши. — Ушёл!

— Гони их в шею! — заорал в ответ Гварза, выглядывая из ангара.

— Шшесстнадцать… — прошелестело внутри цеха. — Кьюссы, видно, лишились разума. Шшто шш, у пяти городов Сссэта хватит сссил…

— Жировые ракеты, — снова раздался голос Гварзы. — Источник пламени. Летят далеко, гаснут медленно. При старании можно забросить почти вплотную. К ближайшим объектам, конечно.

— А я могу пронести в дальний лагерь, — снова влез Хассинельг. Воздух в ангаре остыл так, что стражу удалось туда зайти, и он встал посреди прохода, размахивая щёлкающим хвостом.

— Убьют, — буркнул Айзек. Гедимин удивлённо мигнул. Изо всех, кто собрался в ангаре, командир выглядел самым угрюмым — и чем дальше, тем больше мрачнел.

— Вы проложите нам путь чересс целый Ссфен? — свечение в цеху слегка пожелтело. — И этот огонь не сразу погассснет? Пусссть же будет так!

— Да, такой огонь устойчив, — подтвердил Айзек. — Его могут засыпать землёй, но — вряд ли этим будут заниматься. Сам по себе он для сааг-туула не опасен… А как вы будете действовать, выйдя из такого портала? Броня сааг-туула ведь очень жаропрочная…

— В ней тысячи щелей, — отозвался Сэта. — Их не закрывают без нужды. Любая из них — ворота для огненного шквала. А если он войдёт, броня уже не поможет.

— Огненный шквал под панцирем… — Айзек повернулся к Гедимину. — Ты имел дело с сааг-туулом. Насколько там, внутри, герметично? Жилые отсеки — их можно перекрыть при опасности?

— Чем? — буркнул Гедимин. — Там ширмы из шкурок. Хороший нагрев, тяга — и внутри будет топка. Зверю шкуру тоже прожжёт — там уже всё близко. А при таких обширных ожогах…

Он замолчал. Что-то холодное шевельнулось под рёбрами.

— То-то и оно, — Айзек потёр висок и болезненно поморщился. — Урджен! Племена всегда живут на сааг-туулах? Даже если война? Не бывает, чтобы неспособных сражаться оставляли… где-то в безопасном месте?

Урджен озадаченно дёрнул ухом.

— Оставлять? Безопасно? Без зверя? Верная смерть. Племя без зверя не живёт. Никакое.

— Значит, при успешной огненной атаке… — Айзек снова потёр висок. Его глаза почернели.

— Ты там о чём? — насторожился Гварза. Айзек развернулся к нему.

— Это будет геноцид. Без предупреждения, без возможности защититься…

Гварза ударил кулаком о кулак.

— Айзек, ты в себе⁈ Стоило у нас появиться хоть какому-то реальному шансу… А расстреливать нас с шестнадцати направлений — это как, нормально? Нас, может, предупреждали? Давали защититься?

Айзек тяжело качнул головой.

— Геноцид — это слишком.

Гварза фыркнул. Сэта и Джагулы озадаченно переглянулись. Жёлтое свечение медленно сменялось красным.

— Твои предложения, Айзек? — Гварза недобро сощурился. — Вежливо попросишь их уйти?

Айзек поморщился.

— Надо дать им хоть какой-то шанс. Последнее предупреждение. Если хотя бы часть уйдёт…

Сэта встряхнул гривой, разбрасывая искры. Заговорить он не успел — Вепуат вмешался раньше.

— Предупредить? Это чтобы наших воинов, Сэта, подставить под удар⁈ Вот спасибо, Айзек! Вот у нас много будет союзников! Вот…

— Кет, уйми его, — бросил Гварза, кладя руку Айзеку на плечо. — Хепри прав. Об атаке знать не должны. Иначе весь план в помойку.

Айзек покачал головой. Ответил он не сразу.

— Знать не должны. Но хоть что-то… Хассинельг! Ты же умеешь чертить знаки на небе?

— М-могу, — с заминкой ответил страж. На Айзека он смотрел с недоумением и опаской.

— И можешь начертить послание для Джагулов? — Айзек похлопал себя по карманам, не нашёл чего-то и махнул рукой. — В последний раз предупредить их… Так хотя бы: «Пламя… Гнев Пламени…»

Сэта с треском сцепил когти в замок.

— «Пламя в гневе. Прочь!»

Айзек благодарно кивнул.

— Чуть поправить, — деловито сказал Вепуат. — «Прочь — или погибнете!»

Гварза хмыкнул.

— Первый вариант был лучше.

— Но по нему непонятно, что будет, — возразил Вепуат. — Второй всё-таки убедительнее.

Гварза тяжело вздохнул.

— Кого вы там убеждаете? Орду кочевников? Идиотизм… Но если ты, Айзек, на этом успокоишься насчёт геноцидов…

Айзек угрюмо кивнул.

— Нужно хоть что-то. Хотя бы попробовать. Если хоть один… — не договорив, он махнул рукой.

…Из Сэта в ангаре остались пятеро, не считая Кут’тайри, — и Гедимин перестал бояться, что вёдра и поддоны расплавятся. Джагулы и Скогны собрались у разных стен одного ангара, утирая пот и негромко переговариваясь. Хассинельг, смущённо хмыкая, вышел на открытое место. Впрочем, открытых мест под куполом не было, — он, уплотнённый, нависал надо всем бетонной плитой.

— Тебе, я так понимаю, нужно окно, — Айзек указал на купол. — Широкое?

— Да хоть какой-нибудь просвет, — ответил Хассинельг, рассматривая навершие посоха. — Если ещё в правильную сторону — совсем хорошо.

Над куполом раздался строенный треск.

— Разведчик! — доложили с крыши. — Вот им нет покоя…

Айзек, хмыкнув, поднял генератор защитного поля.

— Пока спугнули — есть передышка. Вот тебе восемь окон. Видишь, где там чего?

Страж тронул растопыренными пальцами навершие и прикрыл глаза. Гедимин взялся за «окуляр Ку-унну» — и вовремя. На складках неба над соседним Сфеном проступали ярко-зелёные буквы. Сармат перевёл взгляд на живой холм, притаившийся в ущелье. На его спине среди костяных конструкций что-то зашевелилось. Погонщики и артиллерийский расчёт на виду не показывались, но чью-то руку с шестом и кончики ушей Гедимин разглядел — существо, прикрыв глаза, смотрело на небо.

— И что теперь? Будем ждать ответа? — Гварза криво ухмыльнулся. Оглянуться на него Гедимин не успел — над «холмом» взвился рой мелких предметов. Через полсекунды они взорвались над «ободранным» ущельем, чуть-чуть не долетев до основного купола. Треск раздался со всех сторон.

— Беречь снаряды! — крикнул Айзек. Он как-то ссутулился и упорно рассматривал гравий под ногами. Гварза насмешливо хмыкнул.

— По-моему, ответ вполне внятен. Или подождём ещё?

— Пять минут, — тусклым голосом ответил Айзек. — Если кто-то отступит…

Гедимин повернулся к дальнему холму. Сааг-туул сдвинулся чуть дальше по ущелью. Под прикрытием костяных конструкций что-то шевелилось. Гедимин прикинул их калибр и досадливо сощурился. «Подорвать бы… Но — филки не справятся. Сложный рельеф. С другой стороны — им с этой точки тоже стреляется так себе. Даже навесом.»

Гварза тяжело вздохнул.

— Если кто и отступит, то в соседний Сфен — посмеяться вместе с сородичами. Хассинельг! Через три минуты пройдись по всем точкам — посмотри, кто куда отъехал. Для удара нужны самые новые данные.

— Понятно, — страж выдернул посох из гравия. — Только — через три чего?

Гварза открыл было рот, но осёкся.

— Скажу, когда будет надо. Минута — мелкий кусок времени. Тебе всё равно нечем отмерить.

— А-а… — страж прикинул что-то на пальцах. — Если мелкий, то… это как горение щепки? Или нитки?

— Скорее щепки, чем нитки, — ответил вместо Гварзы Вепуат. — Но так сразу не скажешь. Асаановая нитка совсем не горит. И щепки бывают разные.

Гедимин бесшумно отступил к стене цеха. В груди ворочалось что-то холодное. «Война. И здесь тоже. И никак не объяснить по-хорошему. Ракеты… В этот раз — не мои. И всё равно — то же самое…»

…Айзек, не глядя ему в глаза, протянул заправленный ракетомёт.

— Лучше ты. Очень сложный рельеф.

Это был один из участков Сфена Камня; сааг-туул ворочался среди полуразрушенных скал, расчищая хвостом и лапами новую позицию.

— Они все перебазировались, — сказал Айзек, глядя в «телескоп». — Но далеко не ушли. Видишь бурый камень в форме наковальни?

— Полкамня, — отозвался Гедимин. — Разлом поперёк… Это оно?

Айзек угрюмо кивнул.

— До зверя десять метров. Даже лучше, если ты его не зацепишь. Целься в разлом.

Он спрыгнул с крыши. Гедимин растянулся на каменных складках, придерживая ракетомёт. Примитивное устройство не давало толком прицелиться — каждая ракета летала по-своему, куда её несло неравномерно сгорающее топливо. Гедимин осмотрел всё перед атакой, обвешал балансирами — и всё равно ни в чём не был уверен. Холодный ком всё ворочался в груди. Сармат прислушался к его шевелениям и невесело ухмыльнулся. «Чего ты больше боишься — провала или успеха?»

За спиной надрывно взвыла сирена. Гедимин щёлкнул когтем, выбивая предохранитель. Трубка под рукой дрогнула. Тонкий дымный след протянулся над скалами. Потом вспыхнуло — горящий жир расплескался по бурым камням. Гедимин видел, как вздрагивает и замахивается хвостом сааг-туул, слышал его тревожный скрипучий крик. Языки огня на камнях побагровели — и поднялись огненной волной.

Это был тонкий «трос», расщеплённый надвое; его конец лёг на панцирь сааг-туула — и не успел Гедимин мигнуть, как из-под брони ударило пламя. Зверь с отчаянным визгом кинулся на скалу, врезался в неё боком и завизжал ещё громче. Из щелей его панциря летели искры, и валил дым. Он метнулся в другую сторону, роняя обломки конструкций — и провалился в ближайший разлом.

Визг не умолкал, и не сразу Гедимин понял, что зверь кричит с другой стороны холма. Что-то громыхнуло. Филки отозвались восторженным воем — и на «земле» взревели Джагулы, и заверещали Скогны. Ангар горячего цеха полыхнул изнутри. Гедимин скатился с крыши и едва не врезался в Айзека. Тот стоял, прислонившись к стене и закрыв лицевой щиток ладонями.

— Вождь Айсек, — донеслось из вентиляционного лючка; огненная прядь высунулась из него, но Гедимин ладонью преградил ей путь, и она нырнула обратно. — Воины Сэта вернулись. Молнии всех городов восхваляют точность твоего удара. Четверо из нас получили раны, но они исцелятся.

— С-спасибо, — выдавил Айзек, медленно убирая ладони с лица. — Хорош-шо, что без потерь.

— Два на периметре! — заорал дозорный с крыши. — Один точно дохлый!

— Мы отступили от бегущих и не добивали раненых, — донеслось из ангара. Айзек вяло кивнул.

— Хорошо. Отлично вы сработали…

Хассинельг, облепленный Скогнами, взмахнул посохом над головой. Аборигены шарахнулись от него, и он тут же исчез. Гедимин поднял «телескоп», повернулся вокруг своей оси и дёрнул углом рта — на ухмылку не хватило сил. «Да. Один точно дохлый. Но кишит экипажем. Как они-то выжили?»

Джагулы, вылезшие из-под дымящегося панциря, столпились у головы сааг-туула и пытались приподнять обугленные пластины. Гедимин видел, как то один, то другой вскидывает морду. Вой то взвивался над холмом, то затихал.

— Тот зверь, который ещё жив… — заговорил было Вепуат, но замолчал — на гравий вывалился ухмыляющийся Хассинельг.

— Там их два сразу! — крикнул он, едва не задев Вепуата посохом. — Летучий был привязан! Так они там и дёргаются — оба живые!

Вепуат вздрогнул.

— Летучий⁈ Гигантский трилобит выжил⁈

— С такими-то ожогами — ненадолго, — буркнул Гедимин — и ошалело мигнул: Вепуат со всей силы ударил его в грудь. Пластины затрещали. Разведчик, схватившись за ушибленную руку, развернулся к Айзеку.

— Если вокруг спокойно — разреши…

— Если, — отозвался Гварза. — Ждём полчаса!

— Мастер Дим-мин! — заверещало за спиной. Сармат обернулся. Скогны убрали «патронташи», попрятали колёсомёты и теперь, старательно улыбаясь, обступили его.

— Мастер Дим-мин, — один из них смущённо ухмыльнулся. — Мы из Тогота. У нас тут товары. И Сэта тоже тут. Джагулы сдохли, войне конец, — давай устроим торг! Не идти же обратно с товарами…

— Это точно, — вмешался Хассинельг. — Хватило мне Синви и Сэви! Ещё и тоготцев обратно тащить⁈

Гедимину очень хотелось приложить ладонь к лицевому щитку, но он сдержался — только вполголоса помянул уран и торий.

— А? Торг? — Вепуат подошёл ближе. — Ну, если Сэта согласятся…

— Слышно слово «торг», — донеслось из ангара. — А хранителей жара с нами нет. Их позвать?

Вепуат невесело ухмыльнулся.

— Зови уже, чего там. Всех зови.

Гедимин мигнул.

— Ты что, всерьёз…

Вепуат пожал плечами.

— Чем ещё занять полчаса? Всем нужно. Пускай торгуют. Хорошо, отсеки ломать не стали. Заново не строить.

…Когда Вепуат вернулся из ангара, все четыре «огненных» отсека уже были заняты. Двое «наблюдателей» из Теккеха и Хафси следили за всем настороженно и к весам не приближались. Они пришли в пластинчатой броне; оружия у них Гедимин не увидел, но он помнил плазменный «канат» и дым над панцирем сааг-туула — и только поёжился, отворачиваясь.

— Тут всё будет мирно, — предупредил он, угрюмо щурясь. — Кто хотел воевать, тем дали.

— Воля Пламени не будет нарушена, — отозвались изо всех отсеков сразу — даже с той стороны, где стояли Скогны. Как-то им удалось раздуться и в ширину, и в высоту, — Гедимину казалось, что они прибавили сантиметров по двадцать роста.

— Водяной металл для огненных городов, — один из них с ухмылкой поднял ульсеновый пруток. — Но что делать? Отдать одному? Разделить между тремя?

Один из Сэта, вспыхнув, шагнул вперёд.

— Карлики Тогота дали слово торговать с Аса’аном!

Другой недовольно зашипел.

— Шакха тоже пришла на торг — и пришла не смотреть! Водяной металл нужен не только Аса’ану.

— В следующий день Земли… — заговорил аса’анец, но его речь прервало громкое шипение.

— Пусть металл будет разделён!

Пришельцы из Куттуша молча разглядывали гравий под ногами. Из-под обмоток на их руках сочился красный свет.

— Раздели металл надвое, — сказал Скогну Вепуат. — Нам не нужны ссоры.

Скогн ухмыльнулся.

— Я рад двойному торгу. Но почему не говорят о двойной цене? Если металл так нужен, а ссоры — нет…

Аса’анец встряхнул пылающей гривой.

— Кто меняет цену⁈ Мастер Хетпу…

Вепуат досадливо сощурился.

— Почтенный тоготец… Место и время несколько не те, — сказал он, повернувшись к Скогну. Тот ощерился, прижал уши, но пятиться не стал.

— Только по воле жрецов Пламени, — он нехотя опустил пруток на весы. — Никто не скажет, что Тогот к нему непочтителен.

…Раскалённые отсеки опустели. Скогны вытаскивали из коридора мешки и бочонки с шихтой. Кто-то уже звал Хассинельга. У весов остались стоять пришельцы из Куттуша.

— Зачем ты просил нас подождать, мастер Хеттийиррн? — мрачно спросил один из них. Гедимин оглянулся на Скогнов и уплотнил одну из стен «постройки».

— Вам нужна ульсена, — он высыпал самородки на весы. — А нам — шихта. Цена прежняя.

Сэта переглянулись.

— Если городу Пламени нужна шихта… — начал один из них, поднимая мешок. Гедимин качнул головой.

— Не хочу обдирать вас. Плохо, что торг сорвался. Вас ждали.

— С карликами мы потом сами обменяемся, — вмешался Вепуат. — Нет, если вам не надо…

Сэта сцепил когти в замок.

— Воля Пламени не будет нарушена, — он поднял мешок и положил на весы.

…Полупрозрачный «торговый павильон» растаял. Вепуат посмотрел на место, где он только что стоял, и покачал головой.

— Интересно, что Теккех и Хафси теперь думают о наших торгах. Не успел спросить…

Его радужка снова потемнела. Он покосился на часы.

— Сорок минут прошло. Жив там кто-нибудь ещё?

Гедимин заглянул в «телескоп».

— Ближайший… вроде жив. Все в него влезли. Но в мёртвого тоже влезли. Наверное, там остыло.

Вепуат зябко поёжился. На окраине заскрипел недовольный сааг-туул — его сгоняли с места, разворачивая мордой к тропе.

…Купол разбирать не стали. Даже бронеход остался стоять на «восточной» окраине. Филки с его крыши пристально следили за окрестностями. Гедимин слышал, как Гварза проверяет посты. Сааг-туул лежал у тропы, наблюдая боковыми глазами одновременно за Айзеком и Джагулами рядом с ним, за Вепуатом, застрявшим у барака, и за Гедимином — хотя тот стоял далеко и никого не трогал.

— Вернутся⁈ — Хассинельг, только что «пробежавшийся» по округе, широко ухмыльнулся и махнул посохом. — После сегодняшнего? Сюда⁈ Лезли к вам они не с большого ума. Но воевать с Сэта⁈

— Ну, допустим, — нехотя пробормотал Айзек. Его глаза так и не посветлели. Джагулы вокруг него переглянулись и вытолкнули одного вперёд.

— Вождь Ардзаг! Если ты не пойдёшь сегодня — пусти нас! Трофеи…

Гварза, развернувшись на ходу, громко фыркнул.

— Трофеи? А вы кого-то победили, чтобы брать трофеи?

Джагулы, как по команде, прижали уши и недовольно оскалились.

— Победили вы. Но ведь и мы сражались, — Урджен указал на свежие царапины на броне зверя. — Если Пламя справедливо, оно поделится!

Айзек невесело хмыкнул.

— Трофеи… Зачем вам столько углей?

Джагулы переглянулись.

— Угли? Не всё горит. Где всё горит — живых не будет, — сказал Урджен. — Трофеи ваши — ладно. Пусть будут пленные. Зачем Пламени столько? Отдай их нам!

Гедимин мигнул.

— А тебе они на кой? — спросил, мгновенно насторожившись, Вепуат. Джагул оскалился.

— Для прославления богов. Для работы. Для умножения племени. Нас мало, ты помнишь? И боги неблагосклонны. А Пламя… — он оглянулся на реакторный купол. — Пламя и вовсе нас прокляло. Может, хорошая жертва…

Вепуат фыркнул.

— Не вздумай! — предупредил он, быстро оглянувшись на Гедимина. — Огребёшь ещё проклятий. Если Геджер не пристрелит раньше. Никаких жертвоприношений Пламени!

Урджен навострил уши.

— Не любит крови? — озадаченно спросил он. — Это ведь почётно…

Айзек поморщился.

— Выезжаем, — бросил он, поворачиваясь к Гедимину. — Вы с Вепуатом — со мной. Кенен, следи за базой. Хеллуг! Без моей команды за трофеями не бегать!

«Трофеи…» — Гедимин оглянулся на «восточный» склон. «Надо бы посмотреть, что там валяется. Оно уж точно дохлое. Может, узнаю, что так хорошо взорвалось.»

…Пейзаж сменился, но незначительно, — вместо отвесного склона впереди появились расходящиеся долины. Краем глаза Гедимин видел, как приподнимаются щитки на боках сааг-туула. Зверь беспокойно дёрнул хвостом и принюхался. Под обрывом, привалившись к нему боком, распластался второй сааг-туул. Над ним на тросах висело что-то, похожее на бронированный дирижабль. Вепуат приглушённо вскрикнул, тут же зажал респиратор двумя ладонями, но существо услышало — и, выпустив остатки плавников, дёрнулось кверху. Тросы, натянувшись, бросили его на панцирь сааг-туула. Зверь ударил хвостом по скале, обрушив на себя камнепад. То, что было привязано к панцирю, втянуло плавники и замерло — только щитки, покрывающие тело, мелко дрожали и часто потрескивали. С почерневшего панциря сыпалась сажа.

— Тросы «асбестовые», — вполголоса заметил Гедимин, поднимая сигма-сканер. «Ага, тут плазма проникла под панцирь, а тут… Повезло им, что отсеки не сообщаются!» Вдоль боков сааг-туула, под обгоревшими снаружи, а кое-где — и внутри, пластинами, замерли у «бойниц» вооружённые Джагулы. Гедимин мельком увидел и безоружных — точнее, сжимавших ножи и заточенные кости, — их попрятали по мелким, почти не пострадавшим «отсекам». Многие из них были малы ростом, кто-то больше напоминал четвероногое животное, чем гуманоида. Сармат перенаправил сканирующий луч на воинов и угрюмо сощурился. «Много у них всего…»

— Эй! — крикнул Айзек, поднимаясь во весь рост. Зверь остановился в двадцати метрах от раненых и издал протяжный скрип. Гедимин видел, как из-под его оплечья выглядывают Джагулы-погонщики — очень осторожно, не высовывая ничего, кроме шестов и бронированных частей тела. Гигантский «трилобит», услышав оклик, снова дёрнулся кверху; в этот раз его хватило на короткий рывок и падение. Вепуат вполголоса помянул спаривание «макак». Луч сканера «нащупал» многочисленные полости под панцирем «трилобита» — ходы с подвешенными внутри верёвками — и пустые жаберные камеры. «Пилот успел удрать,» — Гедимин поискал следы оружия или складов с боеприпасами — нашёл только крепления на внутренней стороне брони. «А обвеса то ли не было, то ли унесли. Быстро они — во время-то пожара…»

— Что вы за племя? — громко спросил Айзек.

В наступившей тишине только слышно было, как похрустывают щитки дрожащего «трилобита», да трещат камни под дёргающимся хвостом раненого сааг-туула. Зверь приоткрыл один глаз и наблюдал за чужаками, при любом их движении тут же зажмуриваясь. Глаза уцелели, — всё-таки сааг-туул был хорошо приспособлен к внезапному нагреву.

— Это Улгех, — громко ответил Айзеку кто-то из племени Хеллуг. — Жёлтое племя, из-под Джеры. Джерский летучий зверь, — бросили раненого.

— Бросили привязанным… — Вепуат тихо скрипнул зубами.

— Вожди Улгех! — снова заговорил Айзек. — Я — Ардзаг, вождь Элидгена. Вы напали на нас, а теперь повержены. Элидген милосерден. Уйдете под мою руку — останетесь живы!

Раненый зверь Улгех приоткрыл второй глаз. Гедимин покосился на сигма-сканер. «Говорят о чём-то. Снаружи не слышно.»

— Вождь Ардзаг! — плечевая пластина зверя Хеллуг немного отодвинулась. — Улгех — дураки. Зачем тебе глупое племя? Отдай нам! Убьём зверя, их воинов, возьмём трофеи…

— Верно, — прорычали из-под панциря. — Это ты, Ардзаг, милосерден. Но можешь же отвернуться? Дуракам не нужен свой зверь. И жизнь ни к чему. Годны только на трофеи.

Айзек еле слышно хмыкнул.

— Эй! — в этот раз он не кричал — говорил чуть громче обычного. — Вожди Улгех!

Он поднял круглую ракушку с торчащими «патрубками».

— У вас времени, пока не пропоёт раковина. Уйдёте под руку Элидгена — будете живы. Нет — племя Хеллуг возьмёт свои трофеи. Все трофеи. А мы отвернёмся.

Он стоял на загривке сааг-туула, на самом виду. Гедимин приподнял руку с генератором защитного поля. «Если кто-то надумает выстрелить…»

Зверь Хеллуг протяжно заскрипел и махнул хвостом. Кто-то из Джагулов недовольно рявкнул.

— Ради Пламени! Отвернись ненадолго!

Айзек со вздохом поднял ракушку.

— Видно, придётся…

Из-под панциря раненого зверя донёсся вой и тут же оборвался. Щитки брони по всему телу приподнялись, открывая проёмы.

— Улгех под твоей рукой! — провыл кто-то, показывая в щель пустые ладони. — Останови зверя!

Под наплечниками разочарованно рявкнули.

— Сдать оружие! — крикнул Айзек, бросая рядом с боком зверя «поддон» из защитного поля. Сааг-туул дёрнулся и выпучил глаза. Джагулы из племени Хеллуг взвыли.

— Слушать вождя Ардзага! — рявкнул, выглянув наружу, Урджен. В проёмах что-то зашевелилось.

«Подчинились,» — Гедимин подавил облегчённый вздох. Джагулы выбирались из-под панциря. Оружие несли в вытянутых руках, снаряды — отдельно. Гедимин смотрел, как поддон наполняется луками, колёсомётами, копьями и палицами.

— Забери у них ножи! — посоветовал, вылезя на броню, кто-то из Джагулов. Айзек качнул головой.

— У вас не забирал. Эй! Улгех! Кто вождь? С кем говорить?

Джагул в пластинчатом панцире остановился. Мех на его голове, когда-то желтоватый, покрылся чёрными пятнами. Местами его не было вовсе.

— Улгех под твоей рукой. Мы сказали. Не убивай нас!

Урджен насмешливо рявкнул, но под взглядом Гедимина чуть прижал уши и отодвинулся.

— Слушай вождей Элидгена, и вас не убьют, — отозвался Айзек. — Твой зверь может идти? Дойдёт до холма?

Он указал на разлом, за которым скрылась сарматская база. Джагул оглянулся на животное и коротко рявкнул.

— Нет. Ему больно. Не поднимем.

— Кровяные камни есть? — деловито спросил Вепуат, поднимаясь во весь рост. Джагул прижал уши и попятился.

— Не забирай всё! Вы обещали милость…

— Они обещали не убивать, — отозвался Урджен. — А мы не обещали даже этого. Неси кам…

Дотянуться до него Гедимин не смог — только ударил по щитку панциря, встряхнув несколько состыкованных. Урджен, обернувшись, коротко рявкнул и прижал уши.

— Никто не забирает ваши камни, — сказал Вепуат. — Сдайте оружие — и лечите зверя! Опасная рана у шеи, остальное подождёт. Сами — наружу, и остужайте бока, — пусть он качает воздух!

Джагулы переглянулись.

— Зверь Улгех тебе нужен? — спросил кто-то из воинов, нервно скалясь. — Заберёшь?

Урджен рявкнул.

— А зачем ещё вы нужны⁈ Радуйся — вас взяли к нему впридачу! Вот я бы не стал — зачем мне дураки⁈

Айзек оглянулся на Гедимина.

— Улгех разоружились? Или что-то припрятали?

— Отсек у хребта набит дротиками, — ответил сармат. — Странные наконечники. Забери.

— Улгех! — Айзек недовольно сощурился. — Ваши тайники у хребта. Всё из них — сюда!

Джагулы, вздрогнув, переглянулись.

— Они пусты, — отозвался переговорщик, прижимая уши. — Оружие Кьюссов — они его забрали.

Айзек хмыкнул.

— Хочешь, чтобы Геджер их вскрыл? Ты не держишь слово. Так и я своё возьму обратно!

Урджен взвыл, и ему ответили воины Хеллуг. Переговорщик шарахнулся к своему зверю. Остальные замерли. Кто-то высунул из-под панциря шест и постучал зверя по спине. Щитки вдоль хребта приподнялись. Сааг-туул протяжно вздохнул — на обожжённую кожу попал холодный воздух.

Дротики с широкими костяными наконечниками легли в поддон. Гедимина занимала не кость — вдоль неё чернели маленькие острые вставки. «Где-то я видел такой минерал…» — сармат потёр занывшую ладонь, отогнал видения гниющих конечностей и угрюмо сощурился. Притихшие Джагулы стояли у обугленного бока, с опаской глядя на сарматов.

— Оружие Кьюссов… — Айзек скатал поддон в шар. Белесый пузырь сократился, втягиваясь на спину сааг-туула и повисая вдоль его бока. Внутри что-то захрустело.

— Что за зверь остался тут? — спросил Вепуат, указывая на «трилобита». — Ваш? Кто с ним ладит?

Джагулы переглянулись.

— Кьюсский. Мы его не знаем, — переговорщик угрюмо оскалился. — Можешь убить.

Вепуат фыркнул.

— Есть вода? Облейте ему жабры, — приказал он. — Вернёмся — возьмём его с собой. Лечите зверя! Все камни к шее, пока не сможет вдохнуть!

Гедимин хмыкнул.

— Крупный «трилобит». В барак не влезет.

Вепуат недовольно покосился на него и дёрнул плечом.

— Построю ему купол. Должен выжить. Его сильно не жгло — так, зацепило. Бросили раненого, кьюсские ублюдки…

Его глаза потемнели и сузились.

…Обгоревший сааг-туул ворочался на камнях, пытаясь подняться. Что-то мешало ему опереться на правую переднюю лапу — раз за разом он вздрагивал и падал обратно, но, переваливаясь с боку на бок, метр за метром отползал к разлому. Может, полз он и не туда, но Гедимин поднял сфалт и выстрелил — маленьким сгустком, поверх брони, в сторону разлома. Сааг-туул грохнулся наземь и застыл — только хвост ещё вздрагивал, доламывая камни.

— Агграу-у-у! — донеслось из-под брони зверя Хеллуг, и по ней застучали шесты. Животное, недовольно скрипнув, перешло на трусцу.

— Стой! — крикнул Айзек, но поздно — сааг-туул на развороте прошёл вдоль бока раненого зверя. Хвост просвистел над самым хребтом, чуть-чуть разминувшись с бронёй.

— Арра-ау! Джелег, чёрное племя! — крикнул из-под панциря Урджен, замахиваясь когтями в пустоту. — Ваш зверь — наш! Все вон, пока живы! Лечь перед вождями Элидгена!

Айзек сердито фыркнул, но сказать ничего не успел — обгоревшие щитки с треском приподнялись. Джагул высунул в проём пустые ладони, потом выбрался сам, держа руки на виду, и запрокинул голову, глядя на чужого зверя. Глаза у него были широкие и круглые.

— Ты наслал огонь? Ты привёл Сэта?

— Вождь Ардзаг, — ответил Урджен, чуть наклонив голову. Он уже вылез из-под брони и стоял теперь рядом с Айзеком, «ступенью» ниже.

— Хеллуг под его рукой. Хеллуг растопчут Джелег! Ваше оружие — наше, — пролаял Джагул, подняв уши и гриву. — Если нет — смерть!

— Сэта под рукой Ардзага? — переговорщик чуть опустил уши. — Не лжёшь?

— Позвать их ещё раз? — холодно спросил Айзек. Джагул, прижав уши, подался назад.

— Стой! Джелег под твоей рукой. Ты сильнее.

…В поддон опустили штырь с нанизанными на него колёсами, выкованными из рэссены. Каждое было шириной с ладонь Гедимина. «Снаряды» еле дотащили двое Джагулов. Сармат покосился на обгоревшие обломки «орудий» на спине зверя и покачал головой. «Вот и крейсерный калибр. Посмотреть бы его в деле — только чтоб стреляли не в меня.»

— Над правой третьей лапой у хребта — ниша с громовыми семенами, — сообщил Вепуат, разглядывая экран сканера. — А под первой правой повреждено сухожилие. Но камней туда уже напихали — через час сможет идти.

— И удерёт, — буркнул Гедимин. — Туда и дорога.

Урджен, обернувшись к нему, насмешливо рявкнул.

— Без оружия? Под проклятием Пламени? Пусть бегут! Хеллуг так бегали.

— С чего ты… — начал было Гедимин, но Вепуат толкнул его в бок.

— Урджен, следи за ними. Мало ли что надумают. Хеллуг, вон, наделали глупостей…

Урджен прижал уши.

— Хеллуг будут следить, — пообещал он. — Если что — отдашь нам их зверя? Он сильный. Выживет.

Вепуат криво ухмыльнулся.

— Нам без разницы, кто на нём ездит. Нападут на кого-то из нас — делайте что хотите. Только при Айзеке пленных не режьте. Он этого не любит.

«А ты любишь?» — Гедимин угрюмо сузил глаза. Джагул ухмыльнулся во все клыки.

— Резать? Нам нужны самки. Нужны воины. Кто умный — подчинится. Будет много Хеллуг. Два зверя. Сильное племя.

— Опять о трофеях? — спросил Айзек, обернувшись. Второй «мешок» с оружием повис вдоль «борта». Внутри что-то лязгнуло.

…Сааг-туул замедлил шаг и принюхался. Дальше он шёл неохотно, то и дело останавливаясь. Под жёлтой скалой дымился обугленный холм. Его присыпало каменными обломками, на скале виднелись свежие проломы — зверь бился об неё в агонии и крошил хвостом валуны. Помрачневший Вепуат еле слышно что-то пробормотал. Гедимин посмотрел на перепаханный гравий, — там лежали вперемешку обломки металла и костей и раздавленные тела.

Сааг-туул остановился, уткнувшись мордой в землю. Из-под панциря донеслось сдавленное рычание.

— Ур-Согган, — услышал Гедимин голос Урджена. — Зверь мёртв. Жаль.

— Эй… — Айзек встал было на броне, но сказать ничего не успел. Десяток мелких дисков-снарядов взлетел в воздух и разбился о подставленное Гедимином защитное поле. Остановленные посреди оборота, они посыпались на землю, так и не взорвавшись. Зверь Хеллуг дёрнул хвостом и коротко взвизгнул.

— Вождь Ардзаг, — подал голос кто-то из Джагулов. — Видишь же — говорить не будут.

— Попробуем ещё раз, — отозвался Айзек, поднимая ракушку. — Эй, Ур-Согган!

Снаряд просвистел мимо купола и взорвался у бока сааг-туула, забрызгав броню мелкими осколками. Под панцирем взвыли.

— Вождь Ардзаг! Не трать зря слова! Геджер, скажи…

Гедимин мигнул. «Я-то при чём⁈»

В этот раз снаряды запустили с учётом расстояния до купола — взорваться успели все. Защитное поле покрылось пятнами, прогибаясь внутрь. Айзек тяжело вздохнул и повернулся к Гедимину.

— Все вниз! Хеллуг — делайте, как знаете.

Края щитков под ногами сарматов отодвинулись, открывая входы в «убежище». Гедимин на спуске хотел выглянуть наружу, но «люк» уже закрывался и через долю секунды впечатал сармата в «стену». Животное, переваливаясь с боку на бок, брало разбег. Пара секунд — и по отсекам прокатился приглушённый грохот. Вепуат поёжился.

— Ур-Согган? Помню таких. Хорошо им было гнаться вчетвером за одним раненым, — пробормотал он, недобро щурясь. Гедимин прижал руку к боку — под рёбрами снова что-то шевелилось, неприятно сдавливая лёгкие.

— Странно, что там кто-то выжил. В таком огне…

— Сэта прошли близко к артериям, — отозвался Вепуат; «стену» трясло, и он вцепился в неё когтями. — Кровь от жара свернулась. По отсекам, считай, не ходили. При мёртвом звере и так всё ясно.

По «отсеку» прокатился грохот. «Стены» содрогнулись. Кто-то снаружи торжествующе взвыл. Вепуат, вздрогнув, схватился за сканер.

— Не смотри. Ничего хорошего.

Сааг-туул, встряхнувшись, опустился на брюхо. Край щитка отодвинулся. Снаружи доносилось рявканье и отрывистый лай, перемежающийся треском и звуками ударов. Гедимин выбрался на броню. Айзек уже стоял там, угрюмо щурясь на останки зверя Ур-Согганов.

В обугленном боку зияли пробоины. Полуоторванные щитки подпёрли жердями. Джагулы, встав по четверо у проломов, колотили по их краям. Над каждым проломом стоял ещё один кочевник — с плетью-щупальцем в руках. Кто-то показался из отверстия — щупальце опустилось на его спину, выдернуло его из люка и швырнуло под ноги четвёрке воинов. Его тут же скрутили и бросили на землю. Ещё одного, с вывернутыми за спиной руками, выкинули из люка. Следом полетел ворох шкур. Двое Джагулов орудовали длинной костью, как рычагом, поддевая пластину у хребта. Часть щитков уже была взломана, вытащенное из-под них и отобранное у пленных — сложено в поддон.

— Оружия у них хватало, — сказал Айзек, кивнув на очередную связку дротиков. Наконечники, изрезанные желобками, блестели от какой-то вязкой массы. Джагулы отложили их подальше и старались не задевать. Гедимин, посмотрев на это, обернул подозрительные дротики защитным полем. Кто-то снизу одобрительно рявкнул.

У пролома взвыли. Очередного пленного поймали щупальцем, но не швырнули, а чуть приподняли. Он сердито огрызнулся, но сопротивляться не стал. Джагул, связав ему руки, замахал кому-то, ещё не занятому разбором трофеев. Пленного провели мимо кучи связанных — прямо к открытому «люку» «транспорта» Хеллуг.

— Вождь Ардзаг! — крикнул Урджен, повернувшись к сарматам. Он обходил брошенных на землю пленников, что-то высматривая.

— Всё оружие найдено! Больше тут нет!

— А там что несут? — Айзек указал на тюки, завёрнутые в шкуры. Их несли по двое — и с большой осторожностью, будто содержимое могло взорваться. Урджен ухмыльнулся, показывая клыки. Свёрток, на который смотрел Гедимин, шевельнулся и коротко рявкнул.

— Это детёныши, — ответил за Джагулов Вепуат.

…Пленных из «люков» больше не вытаскивали. Те, кто караулил с верёвками и щупальцами, забрались внутрь и копались в трофеях. «Раскопки» дошли до хвоста — основных складов. Тащили всё — от спящих «трилобитов» до драных подстилок. Гедимин, увидев Джагула, обвешанного сонной фауной, хотел указать на него Вепуату, но проследил за его мрачным взглядом и осёкся. Грабежом занялись самки, — все воины собрались тут, у разложенных на земле пленников. Их по очереди приподнимали, вставляли в пасть распорку, и Урджен, увешанный цацками, заглядывал связанному в глаза и поднимал над ним связку бус. Через пару секунд он коротко рявкал, и очередного пленника тащили к сааг-туулу.

«Пока что никого не ре…» — додумать Гедимин не успел. Урджен подошёл к Джагулу в обгоревшей накидке. Тот зарычал, оскалив крупные клыки, и заёрзал, пытаясь подняться. Урджен схватил его за гриву, запрокинул голову и вцепился в горло зубами. Брызнула кровь. Урджен отшвырнул содрогающееся тело, сплюнул себе в ладони и поднял их кверху, будто кому-то показывая. Воины взвыли.

— Т-традиции, м-мать их колба… — еле слышно пробормотал Вепуат, глядя, как Урджен окунает в кровь перья-подвески. Закончив, он поднял шест и резкими движениями указал на трёх пленников. Их выволокли из общей груды и сложили отдельно, один из воинов встал рядом.

— Урджен! — крикнул Айзек, выглянув из «люка». Джагул поднял окровавленную морду.

— Хорошие трофеи! Что для Пламени? Всё, что выберешь. Хеллуг отдадут.

— Ты что собрался делать? — Айзек указал на отдельную «кучу» пленных — к ней как раз добавился ещё один. Несколько Джагулов оглянулись на него с растерянными ухмылками.

— Почтить богов, — отозвался Урджен. — Вожди Ур-Согганов. Почти живые. Большая удача!

Айзек поморщился.

— Гедимин, Вепуат, идите-ка в трюм. Не на что тут смотреть.

Вепуат сдержанно хмыкнул.

— Урджен! А другие почести богам не годятся?

Джагул удивлённо рявкнул.

— Это не для Пламени! Оно не любит. Помню. Насылающая вихри. Тот, кто держит огонь. Видящий сквозь скалы. Та, кто в воде. Опора городов. Это им. Геджер! Если бы твоё оружие…

Он указал на пленных. Гедимина передёрнуло.

— Sa hasu! — он хотел сплюнуть, но помешал респиратор. Сармат, отвернувшись, шагнул в ближайший «люк». Вепуат скатился следом.

— А могли бы притащить к реактору и прямо перед ним… — он, не договорив, убрал сигма-сканер за спину и болезненно поморщился. — Придётся ждать, пока они закончат. Надеюсь, «трилобит» доживёт.

— Думаешь, ты с ним управишься? — угрюмо спросил Гедимин, стараясь не думать о пленных, затащенных в «трюмы». «Сразу не убили. Некоторых вели осторожно. Что там говорили про пополнение племени?..»

Вепуат пожал плечами.

— Кьюссы его бросили. Кто-то же должен позаботиться. Не видел — оставили ему кровяные камни? Вроде как их всегда держат на теле — на случай ранения…

Гедимин покачал головой.

…Обгоревшая органическая броня сыпалась из-под когтей чёрными чешуйками. Вдоль «тропы», проложенной Вепуатом, открылись глаза — и таращились сарматам вслед, поворачиваясь на мышечных «стеблях». Живой дирижабль висел на приспущенных тросах; ветер был слишком слаб, чтобы его сдвинуть, сам он не шевелился, только от головы до хвоста изредка пробегала крупная дрожь. Вепуат, поднявшись на хребет сааг-туула, присмотрелся к нависшему над ним брюху в панцирных пластинах и сердито фыркнул.

— Так я и думал. Лечить его никто не собирается. И кровяных камней на нём нет.

— Там ни кварка нет, — отозвался Гедимин; под брюхо гигантского «трилобита» он не полез — остановился на «склоне» обугленного «холма». — Всё поснимали. Висит пара тросов, и те обрезаны. Всё утащили, и пожар не помешал.

Вепуат невесело хмыкнул.

— Думаю, это они до пожара. Помнишь, я подбил «трилобита»? Это, скорее всего, он… Может, разгрузили, пока раны не заживут, кто их знает…

Он дотянулся до брони «трилобита». Животное не шелохнулось.

— Не чувствует. Щитки толстые, — сказал Гедимин, наблюдая, как сканер высчитывает массу «объекта». Животное таких размеров, даже с учётом внутренних пустот, должно было весить тонн пятнадцать — и всё же висело в воздухе, не собираясь падать. «Опять нарушаются законы физики…» — сармат, досадливо щурясь, дотянулся до ближайшего троса.

— Температура-то высокая, — пробормотал Вепуат, глядя на сигма-сканер. — Если бы хоть охладить… Э-эй! Урджен! Ваджег!

Существо над его макушкой вздрогнуло всем телом. Дрожь, сотрясающая его панцирь, стала чаще. Гедимин отдёрнул руку от троса, но успел заметить — от натяжения живой дирижабль качнулся в сторону сармата. «Я смог бы его сдвинуть,» — подумал он. «Может, даже транспортировать…»

Зверь, на боку которого сармат стоял, съёжился и втянул глаза под панцирь — к нему медленно, разворачиваясь хвостовой частью, подходил сааг-туул. Он улёгся почти вплотную, вытянув жёсткий хвост параллельно земле.

— Гедимин, — Вепуат повернулся к ремонтнику. — Отвяжешь тросы? Сейчас прикрепим их к хвосту сааг-туула. Обмотаем вокруг, чтобы с анкерами не возиться.

— Обмотаем? — Гедимин с сомнением посмотрел на «трилобита». — Если мы его отвяжем, он может дёрнуться и взлететь. Удержим?

— Айзек! — крикнул Вепуат, разворачиваясь к «передвижному лагерю». — Спусти-ись! Нужна по-омощь!

Он вцепился двумя руками в ближайший трос и оглянулся на Гедимина.

— Отвязывай. Держу!

Возиться с верёвками Гедимин не стал — обрезал канаты над сложными узлами, обмотанными вокруг анкеров. Анкера в панцирь вбивались недавно — видимо, специально для совместной операции «бронетехники» и «воздушного флота». Существо над головой шевельнулось, сармат вцепился в трос, повисая на нём, — «дирижабль» качнулся к земле. Вепуат радостно хмыкнул.

— Мы вдвоём для него тяжелы. Айзек! Вот, держи тут.

…Гедимин потянул два троса на себя, разворачивая «дирижабль» носом к хвосту сааг-туула. Чтобы сдвинуть его, пришлось напрячься — зверь, и правда, был тяжёлым, может, не на все пятнадцать тонн, но на два-три веса Гедимина — точно. Сарматы втроём повисли на тросах, подтягивая животное к земле — и оно медленно, неохотно пошло вниз. Гедимин обмотал канаты вокруг толстого жёсткого хвоста, выпрямился, — «трилобит» так и висел в воздухе, замерев в полутора метрах над поверхностью.

— Дрожит, — заметил Вепуат, тронув его броню. — Если бы хоть мокрую тряпку приложить… Э-эй! Едем!

Джагулы ответили ему протяжным воем. Гедимин видел широкую ухмылку Урджена и мех на его морде, слипшийся от крови. Зверь поднялся и почти сразу перешёл на бег. Гедимин обернулся — над неподвижным вытянутым хвостом висел, чуть покачиваясь, «трилобит».

…Гварза с лязгом приложил ладонь к лицевому щитку. Вепуат только фыркнул и сильнее налёг на тросы. «Дирижабль», медленно, с трудом развернувшись, повис у стены душевой. Его подтянули на два метра к земле; Гедимин, с досадой глядя на многометровый слой гравия под ногами, вколотил второй анкер в стену.

— Удержит? — деловито спросил Вепуат. Гедимин пожал плечами.

— Никто не проверял.

— Хепри дорвался до крупных особей, — пробормотал Гварза, щурясь на «трилобита». — И кто будет убирать за этой тварью?

Вепуат фыркнул.

— Кто-то из той сотни, что сидит в бараке — и ни черта не делает. Гедимин, у тебя нет ненужной подстилки? Попробую всё-таки сделать компресс…

…Филки, разумеется, сбежались — но аборигены всё же пролезли вперёд и теперь подпрыгивали за барьером, взволнованно вереща. Бортик защитного поля, прозрачный, но непроходимый, отделил их от груды оружия. Гварза, перешагнув его, с кривой ухмылкой разглядывал трофеи.

— Любопытно, что все копья — метательные, — заметил он, прикинув на руке зазубренный гарпун трёхметровой длины. Трос, намотанный на древко, придерживала костяная защёлка. Форма наконечника, выкованного из рэссены, была вполне объяснима — за исключением камешка, припаянного сбоку и закреплённого полосой мягкого металла. «Вся аэродинамика насмарку,» — думал Гедимин, глядя на ненужное и явно лишнее «дополнение». «Кто это сюда приляпал? Причём — видно, что старался…»

— Даже не знаю, что со всем этим делать, — сказал Айзек, отодвигая в сторону «кассету» с массивными коваными снарядами. — Таркасан! Подержи вот этот лук. Удобно?

Таркасан попробовал согнуть дугу — получилось не с первой попытки.

— Это всё для Джагулов, — сказал Гварза. — Делалось под них. Под короткий, но очень мощный рывок. Чтобы подогнать под сармата, надо полностью переработать. А вот некоторые снаряды…

Он подобрал связку дротиков с чёрными вставками в костяных наконечниках. Альгот, вместе с другими филками вставший за барьером, приглушённо выругался.

— Чёрная гниль, — донеслось из толпы Скогнов.

— Геджер… — негромко прорычал кто-то за спиной. Джагулы до сих пор смотрели на толпу со спины своего зверя. Теперь они вшестером подошли вплотную. Гедимин жестом отодвинул филков, и Джагулы встали у барьера. Урджен шумно сглотнул слюну и повернулся к Айзеку.

— Вождь Ардзаг! Дай нам оружие!

Айзек растерянно хмыкнул.

— Оружие?

— Хеллуг сражались, — Урджен угрюмо оскалился. — Хеллуг были здесь, с Пламенем. Теперь тут орда чужаков. Они — пленники. Как им сказать, что мы — нет? Мы — воины Пламени. Дай нам оружие!

Айзек и Гварза переглянулись.

— Предупреждение, — негромко сказал Гедимин. — Это ведь он…

Гварза резко качнул головой.

— Я помню. Рискованно…

Айзек вздохнул.

— А что тут не рискованно? Надеюсь, жалеть об этом не придётся… Ладно! Берите себе, что нужно. Кроме вон тех дротиков. Если хоть что-то из этого будет применено против нас…

Урджен обхватил голову двумя руками. Те, кто стоял рядом с ним, запрокинули морды и взвыли. Со спины сааг-туула им ответили торжествующим рёвом.

… — Зачем в наконечники вставляют всякую дрянь? — пробормотал Гедимин, глядя, как Джагулы разбирают метательные снаряды. Почти всё выглядело понятно, — тонкие штыри, пробивающие чей-то панцирь, затуплённые — видимо, охотничьи, с зацепами — для абордажа, промазанные какой-то дрянью — Альгот взял образцы для изучения… Всё, кроме просверленных и заткнутых пёстрыми камешками. Иногда вместо камешков были зубы, кости или ракушки — и Гедимин не был уверен, что отличает одно от другого.

— Великое Пламя! — провыл Урджен, повернувшись к куполу реактора. Джагул стоял на «горбу» сааг-туула, поднимая на руках особо разукрашенный лук; резьба и накрученные поверх неё цацки в основном были бесполезны при стрельбе, а частично — даже мешали, но Урджен смотрел на оружие с радостной ухмылкой.

— Великое Пламя, луч и огонь воинов! Направляющий руку и стрелу, даритель трофеев!

Невесомое тёплое волокно тронуло Гедимина за висок. Сармат выразительно пожал плечами.

— Традиции, — прошептал он, обращаясь к реактору, спрятанному под куполом. — Это они тебе благодарны.

Он покосился на дозиметр, — мощное излучение, волнами захлёстывавшее лагерь во время осады, бесследно исчезло. «Сигма» пульсировала вокруг — так же, как вчера и позавчера, синхронно с излучением песочных часов. Гедимин хмыкнул.

— Значит, вокруг всё тихо? Вот и хорошо. У нас тут теперь три племени, три броневика… и дирижабль впридачу. Только сдохнет он, наверное…

Вышедший навстречу Вепуат сердито фыркнул.

— Гедимин! Ты бы не рассуждал, а помог!

Сармат растерянно мигнул. О Вепуате и пополнении его зверинца он успел подзабыть.

«Трилобит» висел у душевой. На пару сантиметров его отнесло, но улететь он не пытался — и вообще не подавал признаков жизни, если Вепуат его не трогал.

— Ну вот и как? — сармат с досадой развёл руками. — Хотел охладить ему жабры. Но не подпускает же! Снаружи тряпку класть — без толку. Термоизоляция, яд-дро Сатурна…

— Подрезать и вставить распорки? — Гедимин попытался когтем поддеть пластину над жабрами. Она вжалась в панцирь, едва не вывихнув сармату палец.

— Н-не надо, — отозвался Вепуат, почему-то побледнев. — Можешь прокинуть сюда шланг? Я сделаю поддон, нальём воды, — может, сам окунётся, когда успокоится…

…«Бассейн» из защитного поля, растянутый по форме «трилобита», наполнили водой на полметра. Гедимин прислушивался к плеску водоподъёмника и думал, что эту жидкость заберёт и выльет в водоотводы, — пусть сквозь фильтры утекает в озеро, а не разливается по холму. «Трилобит» висел неподвижно, даже дрожать перестал, — то ли сдох, то ли всё-таки успокоился. Вепуат смерил его угрюмым взглядом и тяжело вздохнул.

— Их вроде бы называют «туун-шу»… Гедимин! — он быстро огляделся по сторонам. — Мы тут сейчас никому не нужны?

Сармат проследил за его взглядом. Ворох оружия уже куда-то уволокли, и филки и аборигены разошлись по жилищам. Барак гудел, как трансформатор, из ущелья доносилось повизгивание. Филки, оставленные на постах, недовольно ворчали; ещё громче ворчали те четверо, кому дали лопаты и заставили ровнять гравий — засыпать воронки от взрывов. Из «окошек» горячего цеха лился ровный золотистый свет, особенно яркий в подступающих сумерках. С «восточного» края плато пропал бронеход; у душевой его не было тоже.

— Вожди уехали, — еле слышно хмыкнул Гедимин, глянув на сигма-сканер.

— Тем лучше, — отозвался Вепуат. — Давай посмотрим, кого ты с утра сбил. Кровяной камень… оттуда-то его выносить было некому!

Гедимин невесело ухмыльнулся.

— Ты видел, как оно горело? Никакой симбионт не выживет.

…Защитный купол, поставленный с утра, никто не тронул. Сарматы тоже не стали его снимать — немного растянули в высоту и проделали в стенке шлюз. Вепуат пролез первым и остановился, сокрушённо качая головой.

«Трилобита» разорвало по всей длине ещё в воздухе; от удара о землю он развалился окончательно. Пластины панциря, внутренний скелет, тёмно-лиловая органическая масса — всё лежало неразличимым слоем вперемешку с гравием, обрывками тросов и невнятными обломками. Недалеко от Гедимина из месива торчал почерневший рэссеновый штырь. Ещё дальше — обгоревшая перчатка на шестипалую руку. Сармат поддел её, отряхнул месиво, — вместе с ним под ноги посыпались накладки на когти и когда-то нашитые на кожу перчатки бусины.

— Что тут, всё-таки, жахнуло? — вслух подумал Гедимин, глядя на сигма-сканер. «Хоть бы как-то всё это структурировать… Hasu! Вот их только не хватало…»

Сканер «высветил» на бесформенной массе следы длинных когтей. Кто-то разодрал на куски то, что уцелело после падения, — «капсулу» внутреннего скелета и тело внутри. Сейчас Гедимин мог различить только обрывки куртки, обшитой костяными бляшками, и обильно украшенного пояса… и разодранную грудную клетку с торчащим между рёбер костяным штырём.

— Видно что-нибудь? — Вепуат из-под локтя заглянул в прибор.

— Нашёл пилота, — буркнул Гедимин. — Во-он там. Прокопать на метр — и будет.

— Ядро Сатурна… — выдохнул Вепуат, глядя на разодранное тело. — Тут, похоже, Икси… Гедимин! Посмотри, как быстрее туда докопаться?

Сармат мигнул.

— Зачем тебе мёртвый пилот?

Вепуат досадливо фыркнул.

— Сюда смотри! — он ткнул когтем в «скан», едва не пробив экран. В одной из пустот костяной «капсулы» темнел камешек, залитый сверху затвердевшим расплавом.

… — Heta!

Тонкая плазменная струя погасла. Гедимин налёг на обугленные края. Ажурная пористая кость поддалась не сразу — сперва захрустела, надламываясь, под ладонями и лишь потом треснула по всему надрезу. Гедимин шагнул в сторону, глядя в открывшуюся нишу.

Внутри пористых стенок «капсулы» было много органики — сосуды, переплетения нервов, какие-то сгустки непонятного назначения; внутри не было ничего, и туда прорезали узкий проход. Его обшили войлоком; сейчас толстый слой «изоляции» смешался с останками пилота и пропитался кровью, натёкшей со всех сторон. Огонь капсулу не затронул — поэтому, видимо, в ней и прятались. Вепуат отодрал войлок, поддел когтем тёмное пятно на кости и довольно хмыкнул.

— Один, два… ага, ещё один… — сармат стряхнул с руки мелкие осколки, обмазанные металлом, и протянул Гедимину уцелевшие камешки. — Та-ак… Тут, внизу, ещё… и ещё…

— Это не кровяные, — заметил сармат, разглядывая пятнистый бело-зелёный обломок, очищенный от «припоя».

— Держи, — Вепуат сунул ему перемазанный органикой обрывок пояса. — Тут тоже камни интересные… Ага, это последний. Выпал, не сразу заме… Hasu!

Металл на чёрном каменном желваке застыл серебристой пеной. Стоило сжать его чуть крепче, и он отвалился вместе с половиной камня. Вепуат нагнулся за обломком и разочарованно хмыкнул.

— Мёртвый. Серые пятна… А этот? — он склонился над чёрно-красным комком. — Вроде живой… Ядро Сатурна! Куча камешков, а нужный — один. И тот…

— Может, ещё сработает, — отозвался Гедимин, стряхивая окровавленные образцы в карман. «У нашего „трофея“ ничего такого внутри нет. Не лень же было отколупывать…»

— На корм, наверное, не сгодится… — пробормотал Вепуат, глядя на тёмно-синее месиво. — Мало ли чем пропиталось. А вот сааг-туул… Это можно попробовать.

— Идём уже, — буркнул Гедимин, стараясь не вникать в его бормотание. — Нам ещё скафандры мыть.

«Что там взорвалось?» — пульсировало в мозгу. Сканирующий луч не давал ответа. Сдетонировавший «боезапас» будто испарился — смешался с горелой органикой до полной неразличимости.

…Из-за душевой доносились плеск и шипение. Вепуат, шикнув на Гедимина, бесшумно заглянул за угол. Туун-шу лежал в «бассейне», растопырив щитки, и шумно прокачивал воздух и воду сквозь внутренние полости. Сармат протянул Гедимину кровяной камень и подмигнул, указывая на приподнятый щиток — «люк» прямо в «кабину», где до сих пор висел обрывок троса. Обломок влетел в проём, ударился о внутреннюю «переборку», «трилобит» захлопнул «люки» и замер. Вепуат отодвинулся, глянул на сигма-сканер и довольно ухмыльнулся.

— Камень внутри. Контакт с телом есть — если живой, сработает. Жаль, что один и полудохлый…

Гедимин пожал плечами. От вида пятнадцатиметрового «трилобита» его брала оторопь. «А дохнуть оно, похоже, не собирается,» — думал сармат. «Ожоги заживут. Если с кровяным камнем отрастают руки, то и плавники вырастут. А потом…»

— Может, его наружу? — вслух подумал сармат. — Так ему проще будет улететь.

Вепуат вскинул на него растерянный взгляд.

— А? Зачем «улететь»? Полезный же зверь. У нас ведь нет авиации…

— Пятнадцать метров, — вполголоса напомнил Гедимин. — И это не глайдер. У него свой мозг. Если что — не сожрёт, так раздавит.

— Сааг-туул не сожрал, — отозвался Вепуат. — Не пыли раньше времени. Кьюссы с ними справляются. И мы справимся.

— Такого зверька на руку не посадишь, — пробормотал Гедимин, глядя на плотно сомкнутые пластины. «Повреждены жабры и плавники. А так-то он целый. Хоть и горел в плазменном шаре…»

— Построю ему причал, — сказал Вепуат. — Слышишь? Успокоился. Снова качает воду.

Из-за душевой доносились плеск и шипение.

…На окраине что-то завывало — то громче, то тише. Звук шёл с «запада». Гедимин, прислушавшись, опознал ритуальные вопли Джагулов. Он поморщился, взглянул на чертёж — и, беззвучно помянув спаривание «макак», скомкал его и сунул в топку. Намеченный ткацкий станок незаметно превратился в наспинную кабину для туун-шу. Она крепилась к спаянным щиткам, не мешая подъёму «закрылков».

К вою прибавился протяжный скрип — и тут же забулькала «гражданская сирена». «Юг,» — определил Гедимин, уже выбираясь из ангара. «Что там опять⁈»

…Из разломов, дёргаясь и припадая на разные лапы, выползали сааг-туулы. Фонари лагеря осветили почерневшие панцири, светлые пятна из-под отвалившихся чешуй и почти стёршиеся племенные метки. Погонщики не показывались — в «люки» над плечами зверей высовывались только шесты с погремушками. Джагулы из племени Хеллуг пристально следили за ними, держа оружие наготове. Сааг-туул протяжно скрипел и дёргал хвостом. Раненые подходили к холму молча, втянув глаза под панцирь; каждый шаг давался им с трудом. Ещё десяток метров — и оба зверя рухнули, разметав гравий. Воины Хеллуг взвыли.

— Мы, Джелег, пришли, — донеслось из-под обугленного панциря.

— Улгех пришли, — второй голос был еле слышен. Айзек ударил в ладоши. Он стоял у обрыва, освещённый фонарями с двух сторон, — массивный чёрный силуэт на перекрестье лучей.

— Мы видим. Говорить будем завтра. Надеюсь, ночью будет спокойно!

— Пришли, — пробормотал Гедимин, недоверчиво хмыкнув. — А могли бы отползти в другую сторону. Оружие и новое можно сделать. Хеллуг вот сделали…

Вепуат покачал головой.

— Они боятся. И своих — больше, чем нас. Айзек! Завтра надо бы дать им воды. Для раненых зверей.

Айзек оглянулся на него. Гедимин не видел, какого цвета его глаза.

— Как договоримся.

…Два живых холма лежали под обрывом тихо. Третий, ненадолго примолкнув, снова завыл и загудел. Вепуат посмотрел на сигма-сканер и еле слышно хмыкнул.

— Ритуал? — спросил Гедимин, угрюмо щурясь. — Опять кого-то грызут?

— Да нет, всё мирно, — ответил Вепуат. — Только трогают и мажут краской. Фиолетовой. Так, сорок семь, сорок восемь… Ох! Нет, ну это так, вполсилы… О чём они говорят? Ага, он унялся. Не, это самка… так понимаю, почти уже зрелая. Ага, её тоже намазали… и там ещё шестеро. Мн-да. Я бы, наверное, таким спокойным не был. Если родство для них важно, то их родители… ну, в лучшем случае — вон там валяются связанными. Хотя… я ведь не Джагул.

Гедимин взглянул на экран и поморщился — на глаза попалась как раз камера пленников. В этой поместились десятеро. Их, связанных по рукам и ногам, положили без одежды на голый пол. В проёме, ведущем в коридор, маячил вооружённый охранник. Кости с отростками, перекинутые через проём, изображали решётку; сбить её можно было бы одним сильным тычком.

— Всё! — Вепуат облегчённо вздохнул. — Вот им дали еды. А это… это взрослая самка. И какие-то долгие ритуалы. Не связана… Хм, любопытно. Надеюсь, её не собираются… Не, всё тихо. Ага, отвели в отсек… спецотсек, но там удобно. И тоже принесли еду. Урджен даёт какие-то цацки…

— Он хоть морду вымыл? — Гедимин поморщился.

— Полсотни новых Джагулов… — Вепуат, похоже, его не слышал. — Детёныши, подростки, беременная самка… Этих, по крайней мере, не мучали.

— Они там живы? — Гедимин вспомнил бормотание про еду и отсеки и не стал давать волю воображению.

— Их, похоже, приняли в племя. Пометили фиолетовым пигментом, — Вепуат криво ухмыльнулся. — Может, и остальных не будут резать. Хотя — всё равно не по себе. Традиции, чтоб их…

Гедимин мрачно кивнул.

25 день Лучей, месяц Пустоты. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

Айзек с утра не пришёл. Утренняя смена спустилась в бункер, и Гедимин, уступив ей место и пожав руку Ансуру, выбрался на поверхность. Первым, что он услышал, было протяжное шипение — будто воздух стравливали из большого резервуара через множество мелких отверстий. Он обернулся — и услышал треск смыкающихся щитков: гигантский «трилобит» туун-шу, повисший над полупустым бассейном, захлопнул дыхальца и снова притворился дохлым. С его брюшного панциря капало. Вода в ёмкости потемнела от смытой гари и отслоившихся чешуек панциря.

Через несколько секунд щитки на дальнем боку зверя осторожно приподнялись. Потом открылись дыхальца рядом с Гедимином. Шипение стало громче. Сармат неосторожно шевельнулся — пластины с треском сомкнулись. Он, еле слышно хмыкнув, покосился на тросы и удерживающие их анкера. За ночь их не расшатало — видимо, туун-шу улететь не пытался.

У обрыва горели фонари. Пара тусклых огней зажглась и внизу, там, где лежали раненые сааг-туулы. Кочевники, подвесив светящиеся пузыри на их броню, столпились у приоткрытых пастей. Гедимин видел, как они выливают зверю на язык жидкость из двух бурдюков. Когда вода кончилась, а пустые ёмкости исчезли в ближайшем «люке», сааг-туул ещё долго не закрывал пасть, будто чего-то ждал. Кто-то из кочевников, заметив силуэт над обрывом, указал на него остальным. Все быстро нырнули в «люк», и зверь, шумно выдохнув, захлопнул и его, и пустую пасть.

— Наблюдаешь? — Вепуат вынырнул из полумрака. На его запястье горел экран сигма-сканера. Его слова потонули в грохоте — Гварза с утра выгнал филков, не дежурящих на постах, на стрельбище. Следом из-под «западного» обрыва донёсся то ли вой, то ли хохот. Что-то громыхнуло и там. Гедимин вскинул было руку, но Вепуат схватил его за запястье.

— Стрельбы! А что, кочевникам тренировки не нужны?

— Куда стреляют-то? — Гедимин недовольно сощурился. «Дали им оружие на свою голову…»

— А вон, на обрыве мишени, — Вепуат махнул рукой куда-то на «запад», за реакторный купол. — Вечером рисовали. Не бойся, твои «камеры» не поломают.

— Одни такие водоподъёмник уронили, — проворчал Гедимин, вслед за Вепуатом огибая здание душевой. Мимо хвоста туун-шу пройти всё-таки пришлось — и он, заметив какое-то движение, снова захлопнул дыхальца. Вепуат досадливо хмыкнул.

— Как бы приучить его к себе раньше, чем его потянет в небо… — он поправил неловко свисающее крыло и остановился у обрыва. Внизу ворочался сааг-туул, увешанный Джагульскими фонарями. Орнамент на его панцире со вчерашнего дня подновили — каждая линия стала вдвое толще. Джагул, устроившийся на загривке, развернулся к реакторному куполу и подул в раковину со множеством «патрубков». Вепуат помахал ему рукой.

— Геджер! — Джагул махнул ракушкой в ответ. — И Урху! Всё спокойно!

— Ага, вижу, — Вепуат приветственно ухмыльнулся. Стрелки, выстроившиеся вдоль спины сааг-туула, опустили оружие и повернулись к сарматам. Гедимин сдержанно кивнул им, скользнул взглядом по оружию, напомнил себе, что к такой штуковине прицел приделывать бесполезно, при взрывающемся снаряде большая точность не нужна, а нужная нарабатывается упражнениями…

— Урджен! — Вепуат на оружие даже не глянул. — Дай пленным еды!

Джагул удивлённо рявкнул. Остальные переглянулись, неуверенно скалясь.

— Еды? Зачем?

— Вы их совсем заморите, — сердито сказал Вепуат. — Второй день держите связанными и не кормите.

— Воды им дали, — отозвался Урджен. — А еды — зачем? Будут силы — будут драться. Решат сбежать. Зачем⁈

Он снова поднял ракушку и затрубил. Стрелки развернулись к нарисованной на скале мишени. С верхнего края плато уже обсыпалась пара метров гравия — обстрел вызвал камнепад. Мишень потускнела и покрылась выбоинами.

Гедимин посмотрел на сигма-сканер. Реактор «фонил», и часть экрана заволакивало редкой белесой рябью. По «тюремному отсеку» сааг-туула двигался вооружённый воин, проверяя, надёжно ли связаны пленники; второй стоял в «дверном» проёме и пристально следил за ним. На другом «борту», рядом с «отсеком»-кузницей, резали панцирь, пробивая в нём широкую нишу; рядом, разложенный по мелким горшкам, лежал кейек, облепленный глиной.

— Новая печь?

— А? — Вепуат заглянул в его сканер. — Да, похоже. Они же разграбили кузницу Ур-Согганов. Не пропадать же добру.

Урджен, опустив ракушку, коротко рявкнул.

— Две печи, — отрывисто сказал он. — Для металла. Для стекла.

Гедимин мигнул.

— Джагзуу просит, — продолжал Урджен, глядя на него. — Свет-что-греет. Как делать? Ты умеешь. Огненные умеют. Говорят — даже карлики. Мы — нет. Покажешь?

Гедимин сдержанно хмыкнул.

— Я вас учил работать со стеклом. Что вышло?

Урджен ощерился.

— Они мертвы! Джегех? Его не учи. Джагзуу в тебя стреляла? Я стрелял? Нас учи. Что надо? Трофеи? Всё можешь взять. Пленники? Там есть мастера. Есть воины. Их тебе дать?

Вепуат крепко взял ошалевшего Гедимина за локоть.

— Надо думать, — сказал он Урджену. — Сейчас не до того. Может, через пару дней. Этот свет — не оружие. Не забыл ещё?

Джагулы глухо зарычали.

— Не дураки. Дураки умерли. Не оружие для войны. Только для охоты. Все поняли.

Вепуат ухмыльнулся.

— Ну, будем надеяться. Через пару дней скажу, что мы решим.

Гедимин тяжело качнул головой. «Технологии,» — пульсировало в мозгу. «Ты же сам учил их новшествам. Для охоты… Жарить дичь на лету? Вот интересно, сааг-туул — это дичь?»

… — Я там нужен? — Гедимин угрюмо сощурился на Айзека. Тот едва заметно ухмыльнулся.

— Обязательно. Без верховного жреца — никак.

За его спиной, рядом с хмурым Гварзой и настороженным Таркасаном, шуршали ритуальными цацками вожди племени Хеллуг. Они собрались втроём — видимо, кто-то остался «на базе».

— Айзек, у Джагулов нет жрецов, — вполголоса напомнил Вепуат. — А вождь тут ты. Мы с Гедимином… ну, это не совсем наше дело. А работа, между тем…

Айзек оглянулся на «восточный» склон. Очередной валун, вытолканный из шахты, скатился в ущелье. Сейчас они падали редко, но громко — шахта углубилась и почти уже достигла пещеры, и Текк’ты, чтобы не тратить время на подъём, выталкивали по десятку камней за раз, слепив их в рыхлый ком. На дне ущелья он треснул и раскатился — Гедимин слышал, как грохот и стук постепенно затихают.

— Работа идёт. И вроде бы вмешательства не требует.

— В Сфене Огня разлом с кейеком… — начал было Вепуат, но Айзек нетерпеливо отмахнулся.

— Ценю твои старания по его добыче. Но пару суток он точно подождёт. Как ждал тысячи лет до того. Идём!

…Чёрные и жёлтые Джагулы, даже опустившись на колени, косились друг на друга и неприязненно скалились. Гедимин видел, как они стискивают зубы при взгляде на вождей Хеллуг.

— Джелег не причинят вреда никому в доме Пламени, — глухо проговорил чёрный Джагул, на секунду поднял взгляд на сарматов — и тут же опустил, прижимая уши и нервно скалясь. — Джелег не нарушат волю Пламени. Пламя победило. Джелег побеждены. Пламя возьмёт трофеи.

— Улгех не нарушат волю Пламени, — эхом повторил один из «жёлтых» вождей. — Никто из Улгех. Пламя возьмёт своё.

— Улгех ещё служат Кьюссам? Выполняют их волю? — голос Айзека стал странным, почти незнакомым. Чёрные Джагулы глухо зарычали, жёлтые — почти уткнулись в гравий.

— Больше нет. Пламя сильнее, — признал кочевник. — Сильнее Кьюссов. Сильнее Улгех.

— Слово Кьюсса не стоит пыли, — прорычал чёрный Джагул. — И те, кто с ними…

— Джелег не спросили! — рявкнул Урджен, показывая клыки.

— Я слышал ваши клятвы, — отозвался Айзек. — Пока вы верны им, Пламя будет благосклонно. Мы не откажем вам в воде, лечении и убежище. Дом воды будет открыт. Можете наполнить бурдюки. Вставайте!

Урджен удивлённо рявкнул.

— Вождь Ардзаг! У них много нужного. Они теперь наши. Возьми трофеи!

Двое его сородичей придвинулись ближе, жадно глядя на чужаков. Гедимин поморщился.

— Да, — отозвался Айзек. — Пусть будет так. Идите за водой — и несите ценное. Вы навредили Пламени. Пора возмещать.

Джагул, уже поднявшийся на ноги, пригнул голову и вздыбил гриву, недобро глядя на сарматов.

— У нас мало пищи! Зверь ранен — где нам её взять⁈ Не забирай…

Урджен оскалился.

— Ты клялся перед Пламенем! А ну…

Айзек ударил кулаком о ладонь.

— Тихо! Нам не нужна ваша еда. Подстилки и горшки тоже оставьте себе. Мы не будем ломать ваши печи. Ты знаешь, о чём разговор. Знаешь лучше меня.

Джагул медленно склонил голову.

…Две параллельные вереницы кочевников тянулись по склону — одни поднимались из ущелья и складывали что-то в ячеистые поддоны, другие спешили обратно с полными бурдюками воды. Что в ячейках, Гедимин не видел — заслоняли столпившиеся филки и Джагулы. Чуть поодаль от толпы, рядом с двумя чёрными силуэтами, светился белый посох.

— Хассек прибыл, — Вепуат едва заметно ухмыльнулся. — Так и знал — делёж не пропустит.

— Ну да. На нём же разведка… — пробормотал Гедимин, очень стараясь не морщиться. Толпа у «трофеев» напоминала ему пищевую воронку над падалью. «Ладно, оружие у них нужно было забрать. Но что там ещё такого, что надо Айзеку⁈ Лучше бы налаживал добычу кейека. И „асбеста“ заодно.»

— А вот кого нужно позвать — это Сэта, — последнюю фразу Вепуат проговорил чуть громче, повернувшись к Гедимину и уже готовясь постучать по его броне. — Я возьму термочашу?

— Бери, — отозвался тот. — Но одной чаши мало. Сейчас поставлю им купол. Кто вчера участвовал? Все?

— Пять городов, — кивнул Вепуат. — И звать надо всех. Вот, ты разберись с помещением, а я поговорю с Кут’тайри. Вчера он их всех созвал — и сегодня справится.

…Пока Гедимин строил прозрачный купол и следил, как он прогревается, вереницы Джагулов иссякли. Сбоку послышалось приглушённое верещание — страж, окружённый стаей Скогнов и Броннов, осторожно приблизился к «постройке».

— Вот вчера было! — Хассинельг широко ухмыльнулся. — Но я не сказал. Никому из стражей. Не были в бою — не получат трофеев!

Он оглянулся на душевую и щёлкнул хвостовой клешнёй.

— Мастер Вепу-а взял самый большой трофей. Только — не знаю, будет ли прок. Кьюссы на них летают. Когда-то даже жили. А кто-то другой — нет, не видел.

«Ровно это я ему и говорил…» — Гедимин оборвал бесполезные мысли и сдержанно хмыкнул.

— Может, слышал какие-нибудь команды? Как Кьюссы ими управляют? Как забираются внутрь? Жабры — они ведь должны быть чувствительными…

Хассинельг махнул посохом. Джагулы, зацепленные пятном белого света, шарахнулись от него и глухо зарычали.

— К Кьюссам так просто не подберёшься. В городе все бдят. А в небе — поди найди их. С земли не слышно… А! Знаю, кто знает. Хиги. Они ловят зверей для Кьюссов. Они летучие. Им удобно.

Гедимин мигнул.

— Хиги? Из Сфена Молнии? — он вспомнил, как внезапно оказался в ловушке, и недовольно сощурился. — С вами они вроде не ладят?

Хассинельг снова махнул посохом — в этот раз в сторону, не зацепив никого, кроме довольно попискивающих Скогнов.

— Говорить можно. Могу попробовать. Скажу, что наезднику зверя нужен наставник.

— Ага, — рассеянно отозвался Гедимин. В голове мелькнуло что-то о «жидкой молнии». «Если уж налаживать отношения, то не…»

— Мастер Хеттийиррн! — раздалось из-за спины, и Гедимин, забыв о Хигах, развернулся всем телом. Кут’тайри, замотанный во все свои накидки и защитное поле поверх них, поднял руки в почтительном жесте. Вепуат, остановившийся рядом с ним, смущённо ухмыльнулся.

— Давай под купол. Зря не мёрзни. Айзек! Мы тут Сэта зовём. Ничего?

— Зови-зови! — Айзек, широко взмахнув рукой, выставил вокруг «склада трофеев» полутораметровый барьер. Джагулов, уже роющихся в ячейках, отбросило назад. Скогны злорадно заверещали.

— Первая доля — Сэта, — напомнил Айзек, обведя толпу суровым взглядом. — Дальше — Пламя. Хассинельг, ты тоже своё получишь. Хеллуг — уже получили.

Джагулы подались в сторону. Гедимин покосился на Скогнов. О них речи не было — и вроде как им ничего не полагалось, но с холма они не уходили — как и племя Хеллуг.

— Кут’тайри! — вскрикнул Вепуат. Гедимин обернулся — и шагнул к куполу. Жрец скорчился над термочашей. Одну руку он запустил внутрь, и она медленно накалялась добела, вторую — крепко прижал ко лбу над зажмуренными глазами. Его грива то вздымалась огненным языком на полметра, то опадала.

«Ку-ут-и,» — прогудело внутри черепа. Гедимин изумлённо мигнул.

— Что?

«Ку-ут-и,» — повторил реактор; тёплое волокно, прилипшее к виску, сползло на грудь. Кут’тайри вскинул голову. Его глаза горели белым огнём.

— Пламя поёт, — прошептал он, глядя сквозь Гедимина. — Пламя меня слышит.

— Оно назвало его по имени! Слышал⁈ — Вепуат толкнул Гедимина в бок. — Эй! «Элидген»! Ты поосторожнее! Это ж не Гедимин…

Кут’тайри, встряхнувшись, поднялся на ноги. Глаза немного потускнели.

— Так ты его признал? — спросил Гедимин, повернувшись к реактору. Выглядело это, наверное, глупо, — вот и филки примолкли и уставились на него, но сармат едва обратил на них внимание.

«Ку-ут-и,» — снова прогудело в голове, и тёплое волокно исчезло. Кут’тайри низко склонил голову.

— Огромная честь… Да исполнится воля Пламени!

…Купол всё-таки выдержал. Гедимин отогнал зевак и сквозь тёмный щиток смотрел на бушующее внутри пламя — белое, жёлтое и красное. Улеглось оно минут через пять — сперва разделилось на сгустки, потом они отрастили конечности… ещё полминуты — и под куполом собралась толпа из пятнадцати Сэта. Жреца, открывшего им портал, оттеснили к дальней стенке. Гедимин помахал ему и приоткрыл «шлюз» — к куполу уже приблизился Айзек.

— Радостно слышать зов Эйта’ана, — донеслось из-под защитного поля. — Радостно для всех городов. Хафси, чьи ворота снова прочны, приветствует тебя первым.

Гедимин одобрительно ухмыльнулся.

— Теперь у вас всё прогреется. Если Теккех не даст удобрений…

— Тише, — одёрнул его незаметно подошедший Гварза. — Успеешь пообщаться.

…«Тряпки, шкурки и чешуя,» — думал Гедимин, глядя на содержимое поддона. Сэта копались в нём уже десять минут, вытаскивая то панцирь из рэссеновых пластин, то пояс с каменными бляшками, то простёганную рубаху ярко-белого цвета. Айзек, посмотрев на горку неприметных серых камней в крайней ячейке (все они были обвязаны шнурками, но ни одного отверстия Гедимин не увидел — то ли их не умели сверлить, то ли не хотели), пожал плечами и отодвинул от себя всё, кроме пары обломков.

— Забирайте.

Между собой Сэта разделили всё молча — и, как мог судить Гедимин, практически поровну. Один за другим они, обвешанные трофеями, исчезали в багровой вспышке, пока не остался один Кут’тайри.

— Пламя щедро, — прошелестел он, склонив голову.

— Возьми, — Айзек протянул ему оставшийся обломок.

Хассинельг покосился на камешки, но тут же отвёл взгляд. Его посох опустился в другую ячейку. Там лежали разделённые на две кучки зеленоватые каменные шарики.

— Глаза… Я бы взял, — он смущённо ухмыльнулся. — Хоть один. Они для меткости…

Гедимин вспомнил давние эксперименты и едва заметно сощурился. «Не работает же. Пробовал.»

— Хоть два, — пожал плечами Айзек.

Страж быстро убрал руку в карман и заглянул в соседнюю ячейку — с чёрно-синей галькой, покрытой белыми прожилками. Таких камешков было всего пять — и на них пристально, не мигая, смотрели Скогны.

— Мне бы и такой…

— Бери, — отозвался Айзек. — Альгот, ты этот минерал исследовал?

— Ничего познавательного, — ответил химик. — Впрочем… Он реагирует на большие объёмы воды. На немалом расстоянии. Образец пригодится.

Гедимин покосился на сигма-сканер, но тут же вспомнил, что на Равнине воспроизвести его не получится. «Лучше камешек, чем ничего.»

Айзек подобрал две гальки и сунул в карман.

— Что ж, союзников мы не обидели. Гедимин! Долго ты будешь так стоять? Или мне вернуть всё Джагулам?

Сармат поморщился.

— На кой мне их кости и шкурки⁈

— Жидкая молния тоже не нужна? — Айзек кивнул на длинный костяной ящик странной формы.

— Не нужна — возьму себе, — Гварза подобрал его и закинул на плечо. — И церу тоже. Тут килограмм двадцать…

Гедимин ошалело мигнул.

…Церу хранили в длинных витых ракушках с заткнутой горловиной; стоило прикрыть пробки ладонью, и на пальцы лёг белый отсвет.

— Хорошая цера, — заметил, заглянув через плечо, Хассинельг. — Кьюсская.

— Вечный лёд! — Вепуат помахал небольшим резным контейнером. — И тут к нему осколок кейека… А говорили ещё — лёд с огнём не сочетают…

— Знал же — нечего их слушать, — пробормотал Гедимин, взвешивая на ладони ящичек, набитый костяными трубками. У них были очень длинные пробки — чуть ли не с саму трубку длиной. «Три литра жидкой молнии. Интересно, почему не применили…»

Айзек отложил в сторону два витых «контейнера».

— Одного бы хватило, — заметил Гварза. — У Хеллуг и того нету.

— Отсыпем, — буркнул Айзек, нашаривая по карманам пакет. — Им, и правда, нужно.

Вепуат протяжно вздохнул.

— Жаль, не удалось взять Кьюссов живыми! Было бы о чём расспросить.

Айзек поморщился.

— На холме и так достаточно чужаков. И чужих животных. Ну что, остальное возвращаем?

— Рална, — Гедимин сгрёб серо-стальные камешки и песчинки. — Пригодится.

Он хотел уже развернуться к горячему цеху, но тут сбоку сверкнула яркая жёлтая вспышка. Кут’тайри, объятый разгорающимся огнём, сложил руки в почтительном жесте.

— Молния Шакхи хочет говорить со жрецами Пламени…

Его уши развернулись и встали торчком, будто он к чему-то прислушивался.

— Молния Аса’ана и молния Куттуша просят о том же.

Айзек наклонил голову.

— Все они — желанные гости в Элидгене.

«Опять говорит, как с экрана,» — мелькнуло в голове Гедимина. Он отошёл на пару шагов и повернулся к разгорающемуся костру. Плазменный шар побагровел, снова побелел и отодвинулся к дальней стенке, пропуская троих гуманоидов.

— Прошу прощения, что снова потревожил дом Пламени, — один из них коснулся ладонью груди. — Но Шакха сама в тревоге…

— Как и другие города Сэта, — заметил другой.

— Слишком многие непочтительны к Пламени, — «молния Шакхи» провёл растопыренными когтями широкую черту по воздуху. — Доходит уже и до войн. Твои воины, вождь Айсек, — они сильны, их оружие прекрасно. Но их мало. Вот, я вижу караульных на том склоне и на этом — а два других открыты всем ветрам. Тут нет узких ворот, которые удобно было бы охранять. Тут открытое небо…

— Дом Пламени ещё не достроен, — сухо заметил Айзек. — Там проблем с небом не будет.

«Будут проблемы с заваленными входами,» — подумал Гедимин, угрюмо щурясь. «Или с заминированными, что не легче. Наверху — верная смерть, внизу — смертельная ловушка…»

— Мы помним, как строили свои города, — сказал другой Сэта, жестом оттеснив первого. — Это не делается за день. Не так быстро, как собрать орду и послать в набег. Сэта в тревоге. Разреши нам помочь жрецам Пламени.

Сарматы переглянулись.

— Мы рады помощи, — медленно проговорил Айзек. — Но…

— Здесь, на открытом склоне, встанет огненный пост, — снова заговорил «молния Шакхи». — Шакха пришлёт воинов. Того, кто приблизится, не выразив почтения, мы встретим огнём. Равнина плохо знает мощь Пламени. Но нас тут знают все. И помнят.

Сэта недобро ухмыльнулся, показав острые клыки.

— А это было бы неплохо, — сказал Вепуат, оглянувшись на Гедимина. — Стражи, вон, отказали нам в защите…

— Будто от их защиты был прок, — пробормотал сармат.

— И я о том же, — мрачно кивнул Вепуат. — Молния Шакхи! Тут ведь холодно. Даже под куполом, не то что снаружи. Как быть с этим?

— Разве не вы научили нас делать огненные чаши? — отозвался Сэта. — Их жара хватит для воинов…

— Нужен ещё купол, — сказал Гедимин; мозг уже достраивал чертёж сторожевого поста. — Прозрачный, в два слоя. Воздуховоды… вам ведь не нужны широкие двери? Хватит щелей? Всё будет видно. Если надо, легко выбраться. Сохранит тепло. От случайного удара… да, должен прикрыть. Или будет время на контратаку. Сейчас…

Он потянулся за обрывком бумаги. Вепуат перехватил его руку. Сэта переглянулись.

— Спасибо, — сказал Айзек. — Хорошая идея. Гедимин поможет с куполом… От нас что-то ещё будет нужно?

— Поставим побольше термочаш, — сказал Вепуат, оглядываясь на Гедимина. — Чем жарче, тем лучше. Так?

— Пламя, как всегда, щедро, — кто-то из «молний» склонил голову. — Пусть будет так. Сегодня воины Шакхи встанут на пост. Завтра их сменит Аса’ан. Теккех и Хафси ещё не набрались сил, но готовы прислать воинов. Дай нам знать, мастер Хеттийиррн, когда твой прозрачный купол будет готов.

Красная вспышка поглотила их. Айзек тяжело вздохнул.

— А чего? — тут же вскинулся Вепуат. — Они дело говорят. Мы тут лежим, как на блюде. Вон, душевую поломали. Четверо контуженных. А если бы мы с Гедимином не прикрыли небо…

Айзек махнул рукой.

— Откуда твой зверёк? — хмуро спросил он у Вепуата. — Из Джеры? Надо бы выяснить, где это. Всё чаще тянет нанести ответный визит. Может, уже и пора.

…Температура под куполом росла быстро. Вепуат сунулся было с третьей термочашей, но Гедимин раздражённо отмахнулся.

— Девяноста градусов им не хватит?

Он смотрел, как по мёрзлому гравию расползается пятно таяния, и настороженно щурился. «Хорошо, что тут не почва, а камни. Может, не просядет.»

— Кут’тайри! — Вепуат выглянул в коридор, соединяющий «блиндаж» с городским куполом. — Проверь — как тут, удобно?

Жрец, греющийся в потоке горячего воздуха, шевельнул растопыренными когтями. Короткий мех на пальцах то и дело превращался в языки огня.

— Отойдите. Жар опалит вас…

Вепуат вышмыгнул за «ворота». Гедимин чуть замешкался — и шарахнулся назад, когда чёрная обшивка уже заблестела и начала оплавляться. Посреди «блиндажа» повис плазменный шар. Его длинные тонкие отростки потянулись к воздуховодам, высунулись наружу — и огненная змея, вырвавшись из одного проёма, влетела под купол через другой. Кут’тайри, вернувшись в гуманоидную форму, расправил плечи и с треском скрестил когти.

— То, из чего построен этот дом, выдержит жар множества воинов?

Он протянул руку к внутренней стенке купола. Гедимин покосился на «арктус».

— Во время вашей атаки? Нет, скорее всего. Но отстроить его недолго.

— Я открою ворота Шакхи, — склонил голову жрец, протягивая руку к центру помещения. Она уже расплывалась в сгусток плазмы.

…Прозрачный купол горел изнутри, как гигантский фонарь, — его было видно отовсюду. Что видят те, кто стоит на посту, Гедимин не знал. Пока не начало резать глаза от яркого света, он успел разглядеть «линзы Ку-унну», вставленные в полую кость.

— Вот с этим осторожнее, — предупредил Вепуат. — Если кого-нибудь поджарите — сами знаете, что будет с линзой.

— Осторожность — дар богов, — отозвался командир Сэта.

Гедимин оглянулся на горячий цех — на его крыше дежурили филки с ракетомётом. «Если бы жир не горел от перегрева — дать бы такую штуковину Сэта…»

— Мастер Хеттийиррн! — из открытых ворот ангара выглянул Кут’тайри. — Рука Аса’ана исполнил твою просьбу. Посмотри, всё ли сделано правильно?

Гедимин растерянно мигнул. «Какую просьбу?»

…Сэта пришли вдвоём. Гедимин, взглянув на их гривы, перевитые серебристыми шнурами, решил, что существа — «инженеры» или, по крайней мере, рабочие из «асбестового» цеха. Скорее инженеры, — драгоценная бахрома была обильна.

— Мастер Хеттийиррн? — один из них смерил Гедимина непроницаемым взглядом и положил ладонь на длинный белый свёрток. — Я Ишха, мастер цветной ткани. Тештек, мастер блестящих шнуров, тоже здесь. Мы принесли инструменты — вот они.

— Ага, — сармат, подавив радостную ухмылку, поспешно закивал и потянулся за свёртком. — Хорошо, что пришли. Надолго не задержу. И эти штуки тоже вернём. Пока что — Тештек… да, наверное, с этого начнём. Вепуат, принеси волокна, — попробуем скрутить трос.

Сэта переглянулись.

— Некуда спешить, мастер Хеттийиррн, — сказал Ишха. — И никто ничего не требует назад. Рука Аса’ана прислал нас в дом Пламени. И мы будем здесь, пока в нас есть нужда. Кут’тайри, почтенный жрец, дал нам приют в своей пещере…

Он указал на склад. В ту же секунду оттуда донёсся удивлённый возглас Вепуата.

— Ну тесно же! Сказал бы раньше, мы бы тут разгребли…

— Эта пещера просторна, — Ишха шевельнул ухом и снова переглянулся с сородичем. — Но если наши гамаки там мешают…

Гедимин досадливо сощурился. Он уже развернул белую ткань и теперь озадаченно смотрел на костяные штырьки, гладкие и изрезанные, на плоские плашки, ветвящиеся ракушки, распорки и каменные подвесы. К одному набору костей прилагались ещё тросы из жёлтого асаана и широкий пояс с чёрным орнаментом — и, кажется, это было не украшение, а рабочая деталь.

— Живите, если удобно, — буркнул он. — Ишха… Сначала, наверное, нужны будут нитки. Вот эти штуки — они для прядения?

…Ишха качнул ветвящееся «веретено». Нить, пропущенная сквозь прорезные костяные насадки, снова замелькала, ложась на тонкие «рога» — ровно и плотно. Под ними, внутри чьей-то кости или раковины, крутящейся на полу, перекатывались каменные шарики. «Один побольше, два поменьше…» — сармат покосился на сигма-сканер. «Есть у нас кости похожей формы? Или совместить кость и металл?»

— Пещера, — Тештек широко развёл руки; в одной из них была зажата костяная плашка с прорезями. — Длинная пещера. Самая нужная вещь.

— И вот эта штука для кручения? — Вепуат разглядывал рычаг, выточенный из чёрной древесины и отполированный до блеска. — Тоже нужная вещь?

— Можно и без неё, — отозвался Тештек. — Не надо крутить! Держи вот так. Видишь, ходит вверх-вниз?

— Да ещё неравномерно… — Вепуат едва не выронил дёрнувшийся рычаг. — А без неё — как?

— Руками, — Сэта показал пустую ладонь. — А вот без пещеры — не выйдет. Тут места много. Хорошо. Сейчас, будут нитки — покажу.

— Волокно загадочно на цвет, но достойно похвал, — вполголоса заметил Ишха. Вепуат, дождавшись, когда он сосредоточится на прялке, толкнул Гедимина в бок и жестом показал — «взял образцы». «Он?» — уточнил сармат, с трудом отвлёкшийся от покачиваний веретена. Вепуат ухмыльнулся и снова показал, как что-то волокнистое прячут в карман. Гедимин пожал плечами. «Его дело.»

…Нити, растянутые вдоль коридора, крутились на костяных распорках, прижимаясь друг к другу всё плотнее. Это был уже третий заход — но то, что получалось у Тештека, всё ещё напоминало нить, а не бечёвку.

— Многие спешат, — говорил он, проворачивая дёргающийся рычаг. — Всё надо быстро. Не надо. Три нити в одну сторону. Снова три — и в другую. И ещё раз. И ещё. Каждый раз — в другую сторону. Начинаешь с тонкого. Можно взять основу с руку толщиной. Можно. Проку не будет. Основа — самая тонкая. И — без спешки.

— Помочь? — спросил Вепуат. Уже и Гедимин, наблюдающий за сборкой ткацкого станка, видел, что Тештек налегает на рычаг всем телом, — скрутка шла медленно, тяжело.

— Пробуй, — Сэта чуть отодвинулся. — Руку сюда. Ты — очень сильный. Медленно. Осторожно. По моей руке… Эшшш!

«Станок» затрещал. Вепуат отдёрнул руку и виновато сощурился.

— Всё цело?

Он отстегнул перчатку и пошевелил голыми пальцами.

— В броне трудно делать тонкую работу. Может, так будет проще. Это у Гедимина броня чувствительная…

— Позови детей Пламени, — хмуро сказал Тештек, проверяя распорки. — Не такие сильные. Проще будет показывать.

Вепуат хмыкнул.

— Гедимин! Я схожу за филками. Ты вникаешь?

— Угу, — буркнул сармат, глядя, как Ишха обвязывается широким поясом и крепит к нему длинную кость. «М-да. Ручной станок. Куда уж ручнее. Две кости, стена, собственная спина. Понятно, почему полотнища всегда узкие. Тут не разбежишься.»

— Я видел у вас станки на костяных рамах, — сказал он. — Без такого… крепления.

— Есть такие, — согласился Ишха, наматывая нить на миниатюрный расплющенный череп. — Но мне сказали, что тут нет пещеры ткачей. Большой станок негде ставить. А для этого хватит места в любой норе. Да и за натяжением следить проще.

«У „макак“ была такая технология?» — Гедимин пытался вспомнить, что он вообще знает о древнем ткачестве. Знал он мало — и никогда не стремился вникнуть. «Повезло всё-таки с изобретением скирлина. А то бы так и мучались…»

— Н-нитки⁈ — донеслось с порога. Вепуат подтолкнул филка в дверь и задвинул за ним створку.

— Верёвки. Кручёные верёвки. Ничего там страшного — рычаг как рычаг. Главное — не сломать. Тештек! Это Войя. Покажи ему, как обращаться со станком. А я переведу.

Войя угрюмо сощурился на Сэта. Тот смерил его недоверчивым взглядом и чуть прижал уши.

— Сожми кулак.

Когтистая рука ощупала предплечье филка. Сэта дёрнул ухом.

— Сила есть, вижу. Соизмерять умеешь? Надо было взять костей в запас. Не подумал.

…Войя держал двумя пальцами тоненький трос.

— Пробовать не буду. Перчатку прорежет.

Гедимин, хмыкнув, отобрал «образец», намотал на пальцы, дёрнул — и услышал скрежет сминающейся обшивки. Руку он разжал, но поперёк перчатки уже протянулся надрез. Тештек щёлкнул когтями.

— Хороший асаан. Его сразу видно.

— В лаборатории проверим, — вмешался Вепуат, с тревогой глядя, как Гедимин осматривается в поисках массивного подвеса. — Там есть, и где растянуть, и чем измерить. В целом, технология понятна. Спасибо, Тештек. Войя, сможешь повторить?

— Если это всё не треснет, — филк кивнул на «станок». — А точно нельзя к рычагу пристроить привод? Тут вот как раз напрашивается мотор…

Тештек дёрнул ухом.

— Что он говорит?

— Что детали взять бы покрепче, — ответил Вепуат. — Раз уж дети Пламени сильны, надо применять это с пользой.

Сэта покосился на станок и помахал когтем.

— Ты сначала научись. Потом переделывай. Ишха! Нужны нитки. Показывать не на чем. Видишь — ученик ждёт?

— Не донимай меня, — ткач дёрнул ухом. — Возьми в пещерах.

Вепуат хмыкнул.

— Тештек! Ты немного поспешил прийти. Без сырья работать не с чем. Пока мы наделаем прялок, пока напрядём ниток… Ты вернись пока в Аса’ан. И так оторвали тебя от работы…

— В дни Пустоты работа стоит, — отозвался Тештек, прикрывая проступившие на шее красные пятна. — Здесь Пустота отступила. Если не выгонишь, буду тут. Пусть без работы. Нет Пустоты — дышать легче.

Вепуат мигнул.

— Что?.. — он оглянулся на «асбестовый» тросик, до сих пор зажатый в руке Гедимина. — Ты говоришь — тут… тут перестало действовать это ваше… явление? И можно что-то изготовить, и оно не развалится⁈

Гедимин сердито фыркнул.

— А то раньше мы не знали…

— Пустота молчит, — подтвердил Ишха, растягивая короткие нити меж планками. — Я слышу песню Пламени. Здесь оно сильнее Пустоты. Не знаю, как вам хватило сил…

Сарматы переглянулись.

— Часы, — прошептал Вепуат, глядя Гедимину в глаза. — Пульсация… Да ты же сам её видел! Это она стабилизирует… всё это вот. Без часов ни черта бы не вышло. Их тут нигде нет, даже в столице, — поэтому и…

— Эксперимент, — Гедимин сузил глаза. — Опять наделал выводов на пустом месте. Где эксперимент⁈ Может, часы без реактора не работают. Или он работал бы и без них. Кто проверит?

Вепуат оглянулся на ремесленников, навостривших уши, и медленно улыбнулся.

— Мы благодарны вам за помощь — и городу, приславшему вас, за щедрость. Пламя не хочет остаться в долгу. Примет ли рука Шакхи небольшой дар?

Сэта переглянулись и обменялись короткими жестами.

— Рано ещё говорить о долгах, — сказал Ишха. — Работа ещё даже не начата. Рука Шакхи, несомненно, будет благодарен. Но ты зря не торопись. Твой ученик, Войя, — посадить его за прялку?

— Что? — забеспокоился филк, под шумок перебравшийся к двери. Вепуат поманил его к себе.

— Попробуй ещё одну старую технологию. Вот это тебе на руку. Чтоб перчатку не прорезало. Садись сюда…

…Гедимин только на долю секунды отвлёкся на светящийся купол посреди холма. Когда он оглянулся, Войя уже входил в барак и захлопывал за собой дверь. Вепуат посмотрел туда же и еле слышно хмыкнул.

— Ничего. Главное, что у него получилось. И бечёвка, и нить. Навык постепенно наработается. Надо же! У нас тут целая сэтская колония…

Гедимин оглянулся на горячий цех. Неприметные «окна» склада горели непривычно ярко. Трое Сэта, собравшиеся там, сдерживали жар, но воздух всё же прогрелся до девяноста градусов. «Как бы труха не вспыхнула,» — сармат подумал о штабеле оболочек для твэлов — и их чересчур горючей «прокладке». «Может, заменить её „асбестом“? Взять на время мешок волокна… Чёрное стекло — прочное, лежать ему недолго, — может, обойдётся без повреждений.»

— Песня Пламени… — Вепуат посмотрел на дозиметр. — Вот интересно… Когда месяц Пустоты закончится, пульсация затихнет? И — на какие ещё эффекты она может влиять?

Гедимин пожал плечами.

— На катаклизмы явно не влияет.

Вепуат хмыкнул.

— А помнишь — перед поездкой был токсичный туман? И ещё землетрясение… Они ведь были очень слабыми. Слабее, чем рассчитывали.

— А недавно туманом затопило весь холм, — отозвался Гедимин. — И ещё ледяные твари… Думаю — никакого влияния. Чистая случайность.

— Ну, это мы сами встряхнули стихии, — пробормотал Вепуат, оглядываясь на душевую. Спор его, похоже, уже не интересовал — он уставился на что-то на «западе» и толкнул Гедимина в бок.

— Смотри!

Туун-шу, оставленный без присмотра, медленно опускался в бассейн. Щитки его панциря были растопырены, и он вздувался и сжимался, прокачивая воздух сквозь полости. Гедимин увидел, как хвост качнулся, ускоряя полёт — и над бассейном поднялась туча брызг.

— Он, считай, почти уже опомнился, — пробормотал Вепуат, недоверчиво качая головой. — Завтра ещё проголодается… Гедимин! Надо бы сходить за едой. На такую тушу Би-плазмы не хватит.

— Сходить? — насторожился Гедимин. — И куда? Вон там лежала гора падали…

Он кивнул на так и не разрушенный купол над разбившимся туун-шу. Вепуат досадливо отмахнулся.

— Не думаю, что он каннибал. Если и так — лучше не поощрять. Ближайшая гора мяса — мёртвый сааг-туул. Пару центнеров мы ведь дотащим?

…Обугленная туша темнела под обрывом. Гравий, обсыпавший её, успел примёрзнуть и покрыться инеем. В боку зияли проломы. Гедимин заглянул в один из них — в «коридоре» лежало обезглавленное тело без следов обгорания. Одежда с него была содрана — вся, вплоть до нижней рубахи.

— Джагул? — Вепуат заглянул в пролом вслед за Гедимином и недовольно хмыкнул. — Не, это не годится. Привыкнет их есть — начнёт на живых кидаться.

— Я вообще молчал, — буркнул Гедимин, угрюмо щурясь. Вепуат уже втиснулся в «коридор», и в соседнем проломе вспыхнул и снова погас луч его фонаря. Под панцирем было темно — церу, намазанную на «стены», старательно соскоблили.

— Ага! — донеслось из коридора. Гедимин, перешагнув через обгоревшие останки, поднял фонарь. Вепуат высунулся из узкого проёма, ведущего куда-то в глубину, и замахал рукой.

— Вот, нашёл продуктивный слой. Помнишь, как мы делали инъекции?.. Тут только немного надрезать, сантиметров двадцать-тридцать…

Гедимин снял с плеча сфалт.

— Иди наружу и там жди.

Поток плазмы ударил в «потолок», оставляя неровный надрез — ровный на перекошенном панцире не получился. Секунда — и Гедимин увидел сквозь прорезь холодное свечение неба. «Поддаётся,» — довольно хмыкнул он, расширяя «люк». Выбитый кусок панциря вывалился наружу и загремел по выступам брони. Гедимин развернулся к внутренней «переборке». Она поддалась ещё легче.

Панцирь не горел — только оплавлялся и обильно чадил. Гедимин расширил дыру до двух метров и сузил поток, надрезая что-то, плохо различимое в густом дыму. В проломе зашкворчало. «Влажная органика,» — Гедимин провёл второй надрез под углом к первому и отсёк «кромки». «Попробуем извлечь…»

Какие-то волокна всё-таки зацепились. Сармат рванул сильнее — и вывалился из пролома вместе с длинной обгоревшей полосой чего-то тёмно-бурого. Запёкшаяся от жара корка треснула, и на скафандр брызнула рыжеватая жидкость. Гедимин отбросил неожиданно тяжёлый пласт и недовольно сощурился на измазанную броню.

— Ого! — Вепуат склонился над куском органики и попробовал его приподнять. — Разрежь ещё вдоль. Донесём — и уже на месте разделаем.

— Это убрать? — Гедимин кивнул на длинную полосу «продуктивного слоя» — кожи, проросшей жёсткими волокнами.

— Пусть будет, — ответил Вепуат, ковыряя когтем обгоревшую корку. — А вот это, наверное, лишнее. Вряд ли туун-шу жарят добычу. Ну, это я сам почищу.

Гедимин поднял сфалт и отодвинулся, чтобы не попасть под струю густого дыма. «А эта штука ещё тёплая,» — мелькнуло в голове. «Такая туша остывает медленно…»

Мясо сааг-туула — то, что Гедимин тащил на плече — по ощущениям, было похоже на «асбестовую» руду — такой же длинный волокнистый пласт, постепенно остывающий в холодном воздухе.

— Засунем в холодильник, — рассуждал по дороге Вепуат — ему досталась треть куска, чуть больше центнера, груз был невелик и не норовил на каждом шагу свалиться. — Ну, туда, где иглица. Вывесил бы за купол, но завтра потеплеет — точно слетятся падальщики.

— Странно, что ещё не слетелись, — Гедимин покосился на зеленоватое небо. Мясо он прикрыл защитным полем, — но туша сааг-туула тоже остывала, никому не интересная, и ни одно мелкое существо к ней не приблизилось.

— Холодно, — Вепуат пожал свободным плечом и подхватил падающий груз. — И панцирь мешает. А может, горелый панцирь пахнет невкусно. Интересно ещё, что Икси туда не добрались. Видел — все тела нетронутые?

— Только без голов, — Гедимин вспомнил черепа, привязанные к его лебёдке, и его передёрнуло.

— Ну, это трофеи, — Вепуат невесело ухмыльнулся. — А вот Икси почему не пришли… Странно. На холме, вон, не поленились залезть под кучу мяса, а тут…

Он оглянулся на тёмную гору у подножия жёлтой скалы и пожал плечами.

…Из полуразобранного каменного кургана тянуло холодом. Скалы вокруг немедленно покрылись инеем. Гедимин покосился на заиндевевший рукав и растянул вдоль кургана защитное поле.

— Они охотятся на мелкую добычу, — рассуждал Вепуат, раскладывая куски мяса и обрезки «продуктивного слоя» по снегу. — Меньше себя. То есть — ему удобно глотать много мелких ошмётков. Их он перемалывает вместе с панцирями. А вот кусать ему нечем. Заметил? Снаружи, на морде, всякие шипы и наросты. А кромка пасти чистая. Я думаю — это что-то вроде китообразного…

Он придвинул к себе ещё одну груду мясных обрезков и сложил поверх первой. Гедимин прикинул размеры оставшихся горок и пошёл за камнями. Курган-рефриджератор пора было надстраивать.

…Раковина-веретено от лёгкого тычка закачалась, медленно, с неожиданными рывками, но всё же прокручиваясь вокруг своей оси. Вепуат остановил её, придержав за отросток, и оглянулся на Гедимина.

— Это, похоже, чья-то внутренняя часть. Оно такое и росло. А в наших запасах я такого не видел. Но ведь можно сделать? Собрать из кусков? Вот тут должно быть округло, а тут торчат штыри…

Гедимин кивнул.

— Ночью займусь. Пару сделаю, дальше филки сами справятся.

Перед глазами уже стоял ряд качающихся веретён с машинным приводом и ком волокна, растягиваемый по прорезным плашкам. «Побольше регуляторов натяжения — и заработает. Не забыть про вентиляцию и увлажнение. Волокну не повредит — оно минеральное. А пыли будет меньше. И двойные респираторы. Обязательно.»

26 день Огня, месяц Пустоты. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

«Ку-ут-и,» — тёплые волокна, прижавшиеся к виску, дрогнули. «У-шёл. Пусть. Ту-уда ну-ужно.»

Гедимин мигнул.

— Кто и куда ушёл? — он тронул ладонью корпус реактора. Волокна больше не шевелились — лежали спокойно.

«Ку-ут-и,» — повторил хранитель. «Ту-уда.»

Наверху лязгнула, отодвигаясь, крышка люка. Волокна соскользнули на предплечье и растаяли.

— Теплеет, — сказал, спустившись, Айзек. Гедимин, уступив Ансуру место у монитора, подобрал с края пульта четыре небольших свёртка и прикрепил к броне. Айзек покосился на них и еле слышно хмыкнул.

— Ночью надо бы спать, а не работать.

— Спать на дежурстве? — Гедимин кивнул на реактор. Айзек только ухмыльнулся.

…Из воздуховодов тянуло свежим, но не ледяным ветром. Остатки снега осели и влажно блестели. С края плато капала вода, где-то поблизости уже журчало — капли собрались в ручей. «Дирижабль», подвешенный на тросах у душевой, размеренно шипел и раскачивался, помахивая хвостом. Из-под приподнятого щитка выглядывал маленький глаз.

— Уран и торий! — Вепуат, обернувшись, поднял руку в приветственном жесте. — Что, уже сделал⁈ Покажи!

Вскрывать защитное поле Гедимин не стал — в душевой было слишком сыро. Вепуат заглянул в кокон, ставший прозрачным, и негромко хмыкнул.

— Ага, похоже вышло. Только… Тут же были кости. Костяные шипы.

— Дерево прочнее, — отозвался Гедимин, глядя на гладкие тёмные штыри. — И проще в работе.

Вепуат недоверчиво покачал головой.

— Я бы так сразу новшества не вносил. Чего-то не учтёшь — и ага…

— На центр тяжести не влияет, — отозвался Гедимин. — Я проверял.

На слове «новшества» он недовольно сощурился. «Новшество будет, когда я приделаю привод. Всё равно будет то ещё дикарство… Хотя — если засунуть в корпус… тогда и пыли будет меньше. Установить продув…»

— Ага… — протянул Вепуат, с сомнением глядя на «усовершенствованное» веретено. — Только… ты ведь мало с этими штуками работал. Давай покажем Ишхе. Они же почему-то не делают деревянных шипов. Может, дерево с «асбестом» как-то реагирует.

Гедимин пожал плечами.

— Им незачем. Есть готовая ракушка. Гладкая прокалённая древесина, — чему там реагировать⁈

…Огромный «фонарь» — прозрачный купол сторожевого поста — освещал полхолма. Рядом громыхало стрельбище — филков, успевших с утра помыться, уже выгнали на тренировку. Вепуат, приветственно помахав куполу, обогнул его и остановился у прозрачной «стены». В ярком жёлто-красном свете отлично был виден второй купол — приземистый, матовый.

— Снаружи плюс восемь, — сказал Вепуат, сверившись с сигма-сканером. — Днём, может, до десяти дойдёт. Пора крышку убирать. Не то падаль так и будет валяться.

— Может, скинуть её с холма? — Гедимин поднял генератор защитного поля.

— Не, — Вепуат оглянулся на «южную» долину. — Надо бы сказать Джагулам — охота разрешена.

…Ещё не скопированные детали «станков» лежали на белой ткани. Гедимин покосился на матерчатый пояс и едва заметно сощурился. «А вот это вот — из чего делать? Тряпья у нас мало.»

Из-за приоткрытой двери склада потянуло жаром. Двое Сэта зашевелились в подвешенных наискось гамаках.

— Ишха! — Вепуат перешагнул порог. — Проверь кое-что. Гедимин… Эй, а где Кут’тайри?

Гамак беглого жреца был пуст, личная жаровня — прикрыта колпаком. Сэта, успевшие подняться на ноги, скрестили когти в странном жесте.

— Жрец Пламени ушёл в Куттуш, — ответил один из них. — За ним пришли, прося о благословении.

Гедимин ошалело мигнул.

— Пришли⁈

Вепуат крепко сжал его запястье.

— Благословение? — недоверчиво переспросил он. — Пришедшие были почтительны? Не пытались увести его силой, или напасть, или…

— Они пришли с дарами и почтением, — Сэта поднял с пустого гамака широкий пояс с красным орнаментом. Гедимин хмыкнул. «А вот эта штука пригодится…»

— Значит, признали… — прошептал Вепуат, задумчиво разглядывая пояс. — Ну, надеюсь, ему не навредят. Вернётся живым.

— Кто будет вредить жрецу Пламени⁈ — Сэта щёлкнул когтями, высекая искры. — За ним пришли с почтением. И он ушёл с радостью.

Сарматы переглянулись.

— Ну, мы давно собирались… — Вепуат, не договорив, покачал головой. — А быстро это у них. С почтением… Подарки… Не зря он вчера был такой довольный.

«Ку-ут-и у-шёл,» — вспомнил Гедимин и машинально потёр висок. «Теперь реактор общается ещё и с этим… инженером. Реактор-божество… жрецы… Хорошо всё-таки, что с Земли этого не видят.»

…Ишха провёл пальцем по гладкому деревянному шипу. На штыре уже задержалась пара витков тонкой нити.

— Непросто было сделать дерево таким гладким, — заметил Сэта, оглядываясь на сарматов. — Трудно понять, для чего так мучаться. Дни Воздуха щедры на летучую дичь, а она обильна раковинами.

Гедимин угрюмо сощурился.

— Но в целом — эта вещь рабочая? — спросил он. — Качается так, как надо? Нить не цепляется и не скользит?

— Всё у жрецов Пламени сделано с большим мастерством, — отозвался Ишха, наматывая новый виток. — И эта вещь тоже.

Вепуат шумно вздохнул.

— Ну, вот и хорошо. Скажем ученикам сделать пару таких же. А как будет готово — покажешь им, как прясть.

— Учить детей Пламени — честь для Ишхи, — Сэта склонил голову. Его взгляд будто прилип к светло-зелёной нити, выходящей из-под пальцев.

…«Ветер будет дуть с холма,» — Гедимин подставил ладонь под сквозняк из воздуховода и задумчиво сощурился. За плечом белели костяные балки. Каменный боёк подтянули к ним, внизу уложили жёлоб, чуть заглубив его в гравий. В защитном куполе, прикрывшем новый «цех», зиял широкий проём. По ту его сторону стояли озадаченные филки и разглядывали агрегат и гору «асбестовых» прядей рядом с ним.

— Мы прямо тут и будем работать? На сквозняке?

— Сам же говорил — в двух респираторах нечем дышать, — отозвался Вепуат, сбрасывая ещё пару «прядей» в общую груду. — А тут свежо.

Под обрывом кто-то протяжно завыл. В тусклом утреннем свете на дне ущелья шевелился сааг-туул. Он уже приподнялся на передние лапы, но вставать ему явно не хотелось. Погонщики его не торопили. Один из них и вовсе стоял на загривке зверя, опустив шест, и приветливо скалился на Гедимина. С его пояса свисала низка из десятка крупных клыков.

— Геджер, податель трофеев! — Урджен помахал раскрашенным черепом, подвешенным на трос. Гедимин сдержанно кивнул.

— Чем вы там заняты?

Джагулы, выбравшиеся на бока зверя, развешивали по ним длинные узкие ленты и раскрашенные черепа. Сааг-туул косился на них из-под приподнятых пластин панциря, не проявляя ни страха, ни сильного любопытства.

— Показываем силу, — оскалился Урджен. — Пламя вернуло её племени Хеллуг. Пусть все это видят.

— Это вы уже… трофеи… успели обработать? — спросил Вепуат, глядя на черепа с выломанными клыками. «Свежие. Выварили, почистили и раскрасили. Только в глазницы ещё ничего не напихали. Или у них не принято?» — думал Гедимин, стараясь не морщиться.

Урджен довольно оскалился.

— У Хеллуг много трофеев! Был хороший сон — видел Джааргана. Он радуется. Хеллуг снова сильны!

В соседней долине кто-то сердито рявкнул.

— Хвалишься чужой силой?

Урджен вскинул шест.

— Арра-ау! Улгех хотят увидеть нашу силу? Их зверь будет рад новым ранам!

В соседней долине глухо зарычали. Хеллуги, навострившие было уши и отложившие украшения, насмешливо рявкнули и вернулись к работе.

— На холме лежит падаль, — сказал Вепуат, покосившись на красно-золотое небо. — Скоро станет светло. Хочешь — поставь там ловушки.

Урджен ухмыльнулся.

— Пламя получит долю!

— И не только, — сказал Кенен Гварза, обходя штабель «асбеста». Урджен развернулся к нему, настороженно прижав уши.

— У вас там есть трофейные ловушки? Одну из них на время возьмём мы. Скопируем и вернём. Покажешь, как с ней обращаться. Воевать филки умеют, а вот охота им в новинку.

— Дети Пламени? — Урджен дёрнул ухом. — Учить охоте? Пусть так. Но — чем они будут есть? Челюстей нет. А дичь — она не жидкая.

Гварза еле слышно хмыкнул.

— Вот поэтому и нужна помощь. Выбрать дичь с полезной шкурой и костями. Самую вкусную забирайте себе. Не претендуем.

Вепуат отпихнул Гедимина за угол ангара и широко ухмыльнулся.

— Филки пойдут на охоту! Хорошо, что их поведёт Гварза. У него они меньше ноют. Может, что и полу…

Он замолчал на полуслове и метнулся за угол. Гедимин шагнул следом — и увидел, как гигантский «трилобит» выгибается в дугу. Головной сегмент коснулся воды, что-то щёлкнуло, чавкнуло — и уровень жидкости в бассейне понизился вдвое. Зверь выпрямился, раздуваясь и оттопыривая пластины. Из-под них высунулись глаза — Гедимин сходу насчитал десятка два, со всех сторон и без намёка на симметрию.

— Пьёт! — Вепуат хлопнул себя по бёдрам. — Вовремя мы запаслись пищей. Если завтра он не проголода…

«Дирижабль» с протяжным свистом сдулся. Из-под хвостового сегмента хлынула мутная жижа. Пара секунд — и бассейн снова наполнился. За спиной кто-то шарахнулся и приглушённо выругался.

— Ага, — сказал Вепуат, глядя на экран сигма-сканера и что-то прикидывая на пальцах. — Промылся. Надо бы налить чистой…

— Хепри! — рявкнул Гварза, выходя из-за ангара. — Убери за своей тварью!

— Да ничего тут страшного, — отозвался Вепуат, соединяя бортики бассейна и скатывая его в шар. — Гедимин, оно же отфильтруется?

— Кидай в ущелье, — буркнул сармат, отталкивая массивный шар к краю. — Падальщики подберут.

За спиной уже шелестело защитное поле — Вепуат сооружал новый бассейн.

Сааг-туул из долины успел уйти. Шар разбился о дно пустого ущелья, залив и размыв остатки снега. Гедимин закрыл шлюз и развернулся к ангару. Под огромным «трилобитом», снова сложившим щитки и втянувшим глаза, белели две ёмкости — одна под головой, другая — ближе к хвосту. В переднюю Вепуат уже сунул шланг. За ним, угрюмо щурясь, наблюдал Гварза.

— Поилка и лоток, — Вепуат криво ухмыльнулся. — Надеюсь, путать он не будет.

Гварза поморщился.

— И куда этот лоток будет выноситься? Так же — под обрыв?

— Помёт — штука ценная, — заметил Вепуат. — Можно на него дичь приманивать. А можно отдать Сэта. Удобрения всегда нужны.

— Помёт хищника — удобрение? — Гварза снова поморщился. — Сэтские агрономы с этим согласны?

— Спрошу, — Вепуат пожал плечами. — Гварза, у нас тут сотня филков. Что, некому пару раз махнуть лопатой?

Гварза кивнул в сторону «южного» ущелья.

— Вон там — толпа существ, которые нам сильно задолжали. Лопаты у них есть.

Вепуат открыл было рот, но ответить не успел. На дне «южной» долины кто-то застучал костью о кость и протяжно завыл. Вой вроде бы состоял из слов, но Гедимин смог разобрать только «Ардзаг» и «охота».

— Что за шум? — громко спросил Гварза, выходя к обрыву. Вепуат проскользнул в шлюз вслед за ним, Гедимин остался у стены — в утреннем свете долина хорошо просматривалась и оттуда. Два сааг-туула лежали на её дне, приподняв боковые щитки; Джагулы, вылезшие на броню, настороженно скалились, пригнув голову и прижав уши. «А неудобно, пригнувшись, смотреть снизу вверх,» — подумалось Гедимину.

— Я говорю за племя Улгех, — хмуро сказал Джагул. С соседнего зверя на него тут же оскалились.

— Подходит время охоты, — Джагул указал на «восточный» склон, над которым уже мелькали едва различимые летучие организмы. — Дай нам поставить там ловушки. У нас мало еды. Твой брат говорил, что нас не убьют. Дай нам добыть еду!

«Брат?» — Гедимин мигнул. Из-под «юго-восточного» склона донёсся протяжный вой.

— Время охоты для Хеллуг! Улгех и Джелег — жрите падаль!

По ущелью прокатилось угрюмое рычание. Гварза ударил кулаком о кулак.

— Тихо! Значит, охота… Что ж, брат разрешил бы. Но… — он оглянулся на Гедимина и Вепуата и жестом велел им ждать. — На лучшем месте ловушки поставят Хеллуг. Вам достались места похуже. И четверть пойманного вы вернёте нам. Наш туун-шу не может охотиться. А пища ему нужна.

Джагулы зарычали. За «углом» снова кто-то взвыл.

— Ваардзаг! Видишь же — им не надо! Хеллуг добудут еду для зверя! Улгех — жрите свою падаль!

— Вот Джегех разошёлся, — пробормотал Вепуат, недовольно щурясь. — Если три племени соберутся у одной туши — там же разнимать устанешь…

— Молчи, Хеллуг, — прорычал чёрный Джагул. — Вождь Ваардзаг! Ты сказал — мы можем ставить ловушки? Твой зверь будет накормлен.

Гварза повернулся к сарматам.

— Хепри, ты встанешь у места охоты. Кет — здесь, у обрыва. Выразительно стоишь и вполглаза смотришь. В основном вниз. Тут три сааг-туула и толпа кочевников. Возможно всякое.

…Над останками сбитого «дирижабля» поднимался многометровый чёрный столб, — пищевая воронка так кишела фауной, что казалась тёмным монолитом. Поднятый ей ветер трепал натянутые сети, расшатывая колья. Джагулы уже не рисковали сунуть в неё руку — только били гарпуном и тут же его выдёргивали, сбрасывая добычу в быстро растущую груду. Гедимин ждал, что три племени сцепятся, и растаскивать придётся каждые две минуты, — но, как только воронка уплотнилась, кочевники друг о друге забыли. Сквозь вой ветра доносились азартные вопли — филкам, кроме сетей, дали гарпуны, и их горка добычи тоже росла — хоть и не так быстро. Убедившись, что всё спокойно, Гедимин перевёл взгляд на долину — на обгоревших зверей.

Их панцири были покрыты отслоившимися и свернувшимися чешуями. Счистить их никто не пытался. Гедимин косился на сигма-сканер, высматривая вбитые в панцирь костыли и анкера. «Тут крепилось главное орудие. А это…»

За спиной кто-то взревел — и тут же замолчал.

— Heta! — крикнул Гварза.

Гедимин развернулся и увидел пригнувшегося оскаленного Джагула — и филка, направившего на него бластер. У их ног валялось что-то разлапистое, с носа до хвоста покрытое густым светло-лиловым мехом. Его туловище прожёг насквозь омикрон-луч, и шерсть вокруг широких отверстий почернела и скукожилась.

— Heta! — повторил Гварза, жестом отгоняя филка и Джагула друг от друга. Кочевник попятился, не сводя взгляда с бластера. Сармат медленно опустил оружие и передёрнул плечами.

— Зря попортил мех, — сказал филку Гварза, подбирая тушку. — Для охоты есть инструмент. На кой тебе бластер⁈

Филк виновато сощурился и наклонился за оброненным гарпуном.

— Да я как-то машинально… — его бормотание сквозь рёв пищевой воронки едва можно было расслышать. Джагул, отойдя в сторону, что-то быстро сказал соплеменникам. Они оглянулись на филков, но тень, мелькнувшая внутри воронки, отвлекла их. С тропы донёсся протяжный вой — на плато поднимались Джагулы с верёвками и тонкими костяными шестами. Вепуат помахал им и кивнул на ближайшую горку добычи. Гварза двинулся к пришедшим и что-то сказал им, вызвав удивлённое рявканье. Один из Джагулов повернулся к филкам и задумчиво на них посмотрел. О чём говорят, Гедимин не слышал — но сармат, стоявший поблизости, вздрогнул и скривился. Вепуат хрюкнул в респиратор.

… — Ага, — Вепуат широко ухмыльнулся. — А они говорят — мы, мол, не биологи. Ничего, скоро будут!

Чёрный столб растаял — недоеденные останки прикрыли защитным полем. Гедимин видел, как из слоя гравия высовываются то покрытые щитками морды, то клешни и утаскивают ошмётки мяса и костей под землю — но роющих падальщиков было немного, и что-то должно было остаться на завтра. Филки-охотники ушли отмываться; взамен них Гварза выгнал на окраину ещё десяток поселенцев, и они, устроившись у рэссеновых поддонов, свежевали и потрошили добычу. Между их группами ходили двое Джагулов. Один из них остановился, украдкой потрогал поддон и шмякнул на него дохлую «рыбу».

— Вот это, — он поддел когтем жёсткий покров. — Это нужное. Срезай целиком. Потом надо что-нибудь тереть — очень хорошо.

Филки переглянулись. Джагул надрезал жёсткую шкуру каменным лезвием, показал, будто стягивает её с тушки, и придвинул «рыбу» к ближайшему сармату. Тот, устало поморщившись, подобрал её и начал свежевать.

— Половину Айзек заберёт на субстрат, — сказал Вепуат, кивнув на мокрое содержимое поддонов. — Остальное — в холодильник. Не скормим зверям, так пойдёт на приманку.

Двое филков, вместе с Джагулом выкопав что-то из мокрой горки, натирали найденным растянутую шкуру. Ещё десяток уже сушился на костяных шестах, выскобленный и покрытый изнутри чем-то маслянистым. Вепуат проследил за взглядом Гедимина и ухмыльнулся.

— Хороший мех. Сошьют себе накидки по местной моде. Видел, какие у Джагулов?

— Угу. И чей-нибудь череп сверху, — буркнул Гедимин, неприязненно щурясь. «Дикарство…»

…Сааг-туул сглотнул и снова разинул пасть. Кочевник тут же вывалил в неё ведро внутренностей и костяных осколков. Ещё одно, обмотанное тросом-щупальцем, уже спускали с загривка. Животное следило за ним, высунув глаза из-под панциря.

— А пленным опять ни куска не досталось, — Вепуат сердито сощурился на экран сигма-сканера. — Вода раз в день — и всё.

— Они там вообще живы? — спросил Гедимин. Вепуат кивнул.

— Живы. Ну, а что не шевелятся — так тут не до шевеления. Эй! Ваджег! Что с пленными?

Джагул с ведром вскинул голову и ухмыльнулся.

— Их везение. Завтра ритуал. Будут жить как Хеллуг.

— Завтра… — Вепуат с сомнением покачал головой. — Эй! Они раньше не помрут?

Ваджег ухмыльнулся во все клыки.

— Сильные выживут.

…Филк шаркал шлифовальным камнем по деревянному шипу — старательно, но не под тем углом. Гедимин поправил его руку и отошёл в сторону. Филки сегодня сидели за работой тихо, будто их крепко припугнули, — только то один, то другой оглядывались на поддоны с деталями ткацкого станка.

— Что у нас с Джагулами-то выходит? — спросил Вепуат. — Учим? Не учим?

Гедимин поморщился.

— Не знаю. Убить линзой нельзя. Вроде бы это до них дошло. Но… если направить, к примеру, на воду рядом с кем-то. Вроде бы не его жжёшь. А ошпарится он сильно.

Вепуат хмыкнул.

— Думаешь, так можно обойти проклятие?

— Мы ведь испаряли снег перед сааг-туулами, — сказал Гедимин. — Это то же самое.

— Сааг-туулу от того пара вреда не было, — качнул головой Вепуат. — А мне кажется — это ключевое. Вред… А вообще — давай проверим.

Он, не дожидаясь ответа, схватил ведро с водой и понёс к выходу. Гедимин посмотрел на термобластер и угрюмо сузил глаза.

— Опять всё чинить…

Вепуат подобрал по дороге длинный костяной шест и помахал им.

— Приделай на палку, чтоб пальцы не ушибло.

— Экспериментатор… — Гедимин тяжело вздохнул.

…Вода бурлила. Вепуат стоял, засунув обе руки в облако пара, и задумчиво пожимал плечами. Гедимин настороженно щурился на прикреплённый к шесту термобластер. Кокон защитного поля был готов поймать летящие осколки — но ничего не взрывалось.

— Неохота, а что делать… — пробормотал Вепуат, сдёргивая щитки с предплечья и вытягивая голую руку над ведром. Гедимин ошалело мигнул. Крикнуть ничего не успел — защитный кокон вздулся, побагровев, и едва не лопнул. Из полузакрытого проёма полезла стеклянная пена.

— Ага, — Вепуат прикрыл ошпаренную руку и едва заметно поморщился. — Ладно, камень отработает…

— Мать твоя колба, — обречённо пробормотал Гедимин, глядя на кокон, полный светящейся пены и мелких осколков. Надломленный конец шеста раскололся вдоль кости и медленно, волокно за волокном, отваливался от ещё целой части.

— Главное — проклятие работает как надо, — сказал Вепуат и криво ухмыльнулся. — Ну так что с Джагулами?

Гедимин махнул рукой.

…На краю пульта управления появился новый предмет. Гедимин взглянул на него и растерянно хмыкнул. Это был запечатанный стакан из прозрачного фрила, — сармат не сразу даже опознал материал. На плёнчатой крышке виднелась одинокая земная буква «М».

«Этиловый спирт, глюкоза, капсаицин…» — Гедимин пару секунд смотрел на анализатор. «Что-то знако…»

Наверху заскрежетало.

— А! Тебе оставили, — Айзек, спрыгнув в люк, посмотрел на стакан и весело хмыкнул. В руке он держал ещё один контейнер.

— С Земли? От Маккензи? — Гедимин тронул пальцем букву «М». — С чего бы — и что это за дрянь?

— Не узнал? — Айзек усмехнулся. — М-да, засиделся ты на Равнине… Глинтвейн «Маккензи» — помнишь? Твоя же была придумка.

Гедимин досадливо сощурился.

— Помню. А здесь он на кой?

— Смена дат, — Айзек ухмыльнулся ещё шире. — Новый год, атомщик. На Земле — новый год. Сегодня первое января. Помнишь ещё земной календарь?

Гедимин сердито фыркнул.

— Первое? Значит, мы уже год…

— С чем я всех и поздравляю, — кивнул Айзек. — Выпей за энергию атома. Как бы ни было трудно, всё идёт по плану.

— Уран и торий! По какому плану⁈ — вскинулся Гедимин, едва не раздавив стакан в кулаке. — На этой полоумной планете…

Айзек усмехнулся.

— Не полоумнее Земли. Держись, атомщик. Ещё пара месяцев — и нас вывезут.

27 день Молнии, месяц Пустоты. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

— Вот.

На ладони Вепуата лежали три чёрных камешка, обмотанных тонким шнуром. Шнур был светло-зелёный, с едва заметным блеском, — на обмотку ушёл опытный образец верёвки, сплетённой вручную.

— Проверил? — спросил Гварза, подбирая камешек. Второй взял Айзек.

— Да о чём разговор… — он, приспустив перчатку, полоснул когтем по пальцу и прижал камень к надрезу. Углубления на чёрном желваке побагровели. Рассечённая кожа задрожала и сомкнулась. Капля крови втянулась в закрывающийся надрез. Вепуат протянул оставшийся камешек Гедимину.

— Вот. Теперь у каждого из нас будет симбионт, — сказал он. — Ещё бы найти для каждого филка…

— Да, было бы хорошо, — согласился Айзек, убирая камешек под броню. — Но и один на десятерых — тоже неплохо.

— У Старших у всех есть камни? — спросил Гедимин, угрюмо глядя на обломок. «Ещё один мутаген. Мало мне было той кости…»

— Всем не хватило, — ответил Вепуат. — Но я всё помню. Наменяем. Эгнаций и Ансур — они всё-таки не так рискуют, как мы.

— Я не рискую, — буркнул Гедимин, протягивая ему обломок. — У меня скафандр. Отдай Ансуру.

Вепуат мигнул.

— Стоп, — вмешался Айзек, перехватывая руку Гедимина и сжимая его пальцы вокруг камешка. — Это не Ансур недавно потерял половину крови. И кисть не ему дробило. Не говоря уже о рёбрах.

Гварза хмыкнул.

— На Кета одного камня мало. Два — это минимум. Не рискует он, мать-пробирка…

Гедимин, дёрнув плечом, нехотя убрал камешек под броню. Вепуат одобрительно кивнул.

— Ты нам нужен целым, — сказал он. — Кто без тебя будет строить — Гварза?

Он быстро шагнул Гедимину за спину. Гварза молча показал ему кулак и отвернулся.

…Шесты с растянутыми на них шкурами выстроились вдоль бронехода, отмечая дорогу на стрельбище. Кучка филков собралась рядом. Один указывал на обгорелый кусок, остальные переглядывались и хмыкали. На дне ущелья кто-то тяжело ворочался, с шипением выпуская воздух в многочисленные дыхальца. По ощущениям Гедимина, звук шёл с двух сторон — и с «запада», и с «юга».

— А пьёт туун-шу немного, — на ходу рассказывал Вепуат, не заботясь, слушают его или нет. — Когда именно пьёт, а не промывается. И в основном кожей, а не пастью. Мелкие такие поры под панцирем. Там на щитках, внутри, — желобки. Похоже, что для сбора конденсата…

Он остановился у печи, на выступе которой стояли в ряд «прялки», ткнул их по очереди пальцем и довольно хмыкнул.

— Ты сделал две, эти три — от филков. Для начала пяти нам хватит. Покажем Ишхе — может, что надо поправить… Как думаешь, Кут’тайри уже вернулся?

Гедимин пожал плечами.

— Не бегать же за ним, — пробормотал он, неохотно вспоминая, что вчера вечером жреца не видел. — Раз сам ушёл…

Вепуат, не дослушав, распахнул дверь на склад — и радостно хмыкнул.

— Кут’тайри! Вон как тебя обвесили…

Гедимин, подтолкнув его в спину, вошёл следом. Кут’тайри, как и другие Сэта, успел отложить жареное мясо и выбраться из гамака. На его груди, рядом со стеклянным «трилистником», блестели отполированные камешки, чьи-то зубы и позвонки — две нитки крупных разнородных бусин.

— Пламя благосклонно к Куттушу и Хафси, — сказал жрец, довольно ухмыляясь и складывая вместе когтистые ладони; на его предплечьях появились кованые браслеты с красными камнями. — Я нанёс знаки — и оно откликнулось. Городские пещеры снова наполнены жаром. Тебе просили передать, мастер Хетпу, — в Хафси проросли семена. Литейщик Ут’таркех шлёт привет тебе, мастер Хеттийиррн. Он спрашивает, нет ли срочной работы.

Гедимин покачал головой. Он смотрел на гриву Кут’тайри, оплетённую тонким серебристым шнуром. «Куча жреческих цацек. Это ему надарили новых — или вернули старые?»

— Теперь никто не спорит, что ты — жрец Пламени? — спросил Вепуат, рассеянно сжимая в кулаке «рога» прялки. Ишха, тревожно зашипев, протянул за ней руку.

— Пламя признало, — Кут’тайри склонил голову. — Кто будет с ним спорить⁈

— Это сделано другой рукой, — заметил Ишха, раскручивая качающиеся веретёна. — Этот мастер старался… но он не очень опытен. Работать можно, но дело пойдёт медленнее. Нужно будет отпускать нить, иначе перетянешь. Если только…

Тештек издал короткий трескучий возглас.

— Эти ученики? Очень много силы. Перетянут. Наверняка. Может, даже порвут.

— Асаан? — Ишха недоверчиво посмотрел на него. — Я бы на это взглянул. Мастер Хетпу, скажи, когда созовёшь учеников.

…На окраине громыхала асбестодробилка. У барака строились в кривую шеренгу хмурые филки. Гварза что-то объяснял им, указывая то на небо, то на растянутые шкуры, то на бластеры. Вепуат прислушался и сдержанно хмыкнул.

— Теперь на дробилку идут без понуканий. Лишь бы не охотиться и не чистить добычу. Ну, и прясть ещё никто не хочет. Хотя не пробовал.

«Два респиратора,» — думал Гедимин, угрюмо щурясь. «И медицинская проверка. От работы Ишхи пыли было мало. Почти не было. Но это всё-таки асбест…»

…Один из обгоревших сааг-туулов развернулся к обрыву хвостом, другой — головой. Гедимин точно помнил, что вчера оба лежали по-другому. Из-под приподнятых щитков панциря слышался негромкий гул; наружу торчали шесты с растянутыми на них шкурами, сохли подвешенные гирлянды то ли костей, то ли раковин. «Дирижабль», привязанный у ангара душевой, шевельнулся и дёрнул хвостом; в проёмах панциря блестели глаза. Он растопырил пластины так, что Гедимин смог разглядеть проростки новых плавников, — на толстых распорках старого каркаса они казались миниатюрными и очень хрупкими. Вепуат, едва посмотрев на животное, обогнул реакторный купол и остановился у обрыва — и тут же раздосадовано хмыкнул.

— Пропустил! Как-то тихо у них прошло, без рёва и воплей…

«Тюремный отсек» был пуст, даже кости, прикрывающие «дверь», кто-то вытащил и унёс. Сканирующий луч сдвинулся в сторону — и наткнулся на ведро, полное потрохов. Вокруг него сидели Джагулы с «рыбой» в руках — только видно было, как мелькают короткие лезвия, и очередная вычищенная тушка летит в растянутый на костяном каркасе мешок. Луч скользнул по кочевникам, раздетым до пояса, и упёрся в жёсткий ремешок на чьей-то шее. Джагул в одной набедренной повязке сидел и чистил «рыбу». Из «цацек» на нём был только ошейник.

— Нашёл? — Вепуат заглянул в прибор на запястье Гедимина и протянул ему свой. — Сюда ещё посмотри.

Его сканер нашёл кузнечный «отсек». Печей там было уже две, и в прикрывающем их панцире прорубили новые воздуховоды — видимо, внутри стало слишком душно. Поодаль от раскалённых заслонок собрался десяток Джагулов; некоторым пришлось выйти в коридор. Луч остановился на силуэте в фартуке и крагах, — кроме них, на существе был только ошейник.

— Четверо, — Вепуат пересчитал пленных быстрее, чем Гедимин. — И ещё пятерых я видел. Ошейники… Вот ведь ядро Сатурна!

Гедимин поморщился.

— Это у них так принимают в племя?

Вепуат шагнул к обрыву.

— Э-эй! Урджен!

Гул под приподнятыми щитками стал чуть тише. Через пару секунд наружу выглянул Джагул. Меховые накидки он успел снять, «цацки» перевесил на рубаху из тонкой кожи, но меньше их не стало.

— Что у вас с пленными? Почему в ошейниках? — сердито спросил Вепуат. Джагул дёрнул ухом.

— Придёт время — снимут.

— Время — это сколько? — не отставал Вепуат. — Они у вас в племени — или как?

Джагул недовольно оскалился.

— Спрашиваешь странное. Уже не Ур-Согганы. Ещё не Хеллуг. Тринадцать дней. Раньше — нельзя.

— Тринадцать дней? — переспросил Вепуат. — Потом с них снимут эту дрянь? Вернут одежду?

Урджен коротко рявкнул.

— А как ещё⁈ Ты видел Хеллуг без одежды?

«Люк» за ним захлопнулся. Вепуат еле слышно хмыкнул.

— Тринадцать дней… Ладно, посмотрим. Не нравятся мне такие ритуалы…

Гедимин кивнул.

…Над холмом громыхнуло. Следом — не успело ещё стихнуть эхо — застучали по гравию падающие «рыбы» и «моллюски». Когда Гедимин обернулся на шум, пищевая воронка, разрушенная взрывом, уже формировалась заново, вытягиваясь из туч к недоеденной падали. Полупрозрачный «столб» быстро уплотнялся — и над дохлым туун-шу, и над разбросанными по холму оглушёнными «рыбами». Джагулы и филки подбирали их, отгоняя падальщиков. Над каждой грудой добычи стоял кто-нибудь с большим «веером» — перепонкой на костяном каркасе — и махать этой штукой приходилось непрерывно.

— Защитное поле! — крикнул Гедимин Кенену Гварзе, вставшему неподалёку от места охоты. Тот даже не оглянулся. Гедимин недовольно хмыкнул. «Прикрыли бы добычу, пока её не растащили. Интересно, почему кочевники не принесли какой-нибудь кожух…»

Гравий в двух шагах от Джагула с «веером» шевельнулся. Кочевник прыгнул, опустившись прямо на дрожащие камешки. Шевеление прекратилось. Гедимин покачал головой. «Да, подземные твари… Их я не учёл.»

Филк, охраняющий добычу, с коротким воплем ткнул себе под ноги копьём. Ближайший Джагул недовольно рявкнул. «Рыба», выпавшая из общей горки, раскачивалась и быстро погружалась в гравий. Филк снова ударил копьём, но без толку — хвост добычи пропал под землёй. Филк уставился на острие и покачал головой. Гедимин увидел на затуплённой кости свежие надломы.

…За два дня тушу основательно обглодали — наружу вышли все жёсткие детали внутреннего каркаса и обломки панциря, мяса на них уже почти не было. Гварза накрыл остатки защитным полем. Гедимин думал, будут ли бронированные падальщики грызть пластины и кости, — все приспособления для этого у них были.

— … и так на усы и нанизываешь, — донеслось от приоткрытых ворот душевой. Филки, вымазанные кровью, сдали добычу чистильщикам и вереницей потянулись к ангару. Внутри уже шумела вода.

— Усы? А не сломаются? — недоверчиво спросил другой филк. Он держал короткий гарпун и пытался на ходу почистить его от свисающих нитей слизи.

— Нет, они гибкие, — ответил первый. — Что, мыть несёшь?

Филк с гарпуном досадливо фыркнул и ткнул пальцем в наконечник.

— Тут всё в бороздах. Пока их все выскоблишь…

Филк со связкой чищенной «рыбы» вывернул из-за бронехода, смерил взглядом очередь и шагнул в сторону — туда, где покачивался на тросах огромный «трилобит». Гедимин успел услышать щелчок, короткий гудящий звук и стук смыкающихся челюстей. Филк исчез, только из закрывшейся пасти туун-шу доносились сдавленные вопли.

Сармат с копьём, подпрыгнув на месте, саданул в щель меж щитками брони. Пасть распахнулась. Филк с воплем выкатился наружу, держась за плечо. К нему уже бежал Вепуат, на ходу поднимая между ним и зверем «стенку» защитного поля. Туун-шу захлопнул пасть и снова замер. Копейщик, качая головой, разглядывал надломленный наконечник.

— Ковать надо, вот что. Все эти костяшки — трилобитам на смех!

Когда Гедимин добрался до душевой, филк, сердито шипя, уже поднимался на ноги. Вепуат, оттянув разрезанную ткань комбинезона, смазывал длинные царапины серой слизью.

— Стой спокойно! Это дезинфекция.

— От такой дезинфекции пойдёт такая инфекция… — пробормотал гарпунщик, отодвигаясь в сторону. Вепуат фыркнул и обвязал голое предплечье филка шнурком с примотанным камешком.

— Терпи! Одни местные боги знают, что за дрянь у него на зубах. Как минимум — он их не чистил с рождения.

— Да ушш… н-наверное, — отозвался искусанный филк, щурясь от боли. С него стащили разрезанный комбинезон, и провожатый, успевший отмыться, под руку повёл раненого к бараку. Вепуат оглянулся на туун-шу и покачал головой.

— Видел? Я и мигнуть не успел…

— Вакуумный насос, — пробормотал Гедимин, вспоминая гул воздуха и громкий стук челюстей — смычные пластины, заходя друг за друга, закрывали пасть наглухо. — Перепад давления…

— Ну да, — хмуро кивнул Вепуат. — Так оно и охотится. Но не на филков же!

— Филка оно выплюнуло, — буркнул Гедимин, глядя туда, куда выкатился из пасти «надкушенный» сармат. Связка «рыбы» пропала бесследно.

— Мн-да, — Вепуат повернулся к ведру с мелкой добычей. Оно стояло поодаль от «чистильщиков», растянувших на земле чью-то шкуру. Кто-то из них покосился на ведро и тут же отвернулся.

— Зверёк-то проголодался… Гедимин, прикроешь меня? Не хотелось бы его поранить…

…Вепуат, раскачав полупустое ведро, подбросил его кверху. Мелкая «рыба» взметнулась в воздух. Щёлкнули размыкающиеся пластины. Ведро Вепуат ухватил двумя руками — и то еле удержал. Ни одна «рыбина» упасть на землю не успела. Брюшные пластины туун-шу поджались внутрь и выпрямились. Глаза, вылезшие из-под щитков, пристально следили за Вепуатом и ведром в его руках.

— Запах, — выдохнул сармат, оборачивая ёмкость защитным полем. — Обоняние у них ничего так.

— И жрёт оно ничего так, — пробормотал Гедимин, глядя на «трилобита». Два ведра «рыбы» — всё съедобное, что наловили филки — исчезли в пасти, и было похоже, что в существо поместятся ещё двадцать.

Вепуат сдержанно хмыкнул.

— Не так много, как могло бы. Однако… еду в него закидывать придётся каждый день.

Он протянул руку к морде туун-шу. Глаза существа шевельнулись, фокусируясь на его ладони. Вепуат убрал её и довольно ухмыльнулся.

— По крайней мере, не боится. И к филкам тоже спокоен.

— А что — еда как еда, — пробормотал Гедимин, оглядываясь на барак. «Убрать бы эту тварь оттуда, где ходят сарматы…»

Вепуат укоризненно на него посмотрел.

— Он неагрессивен. Мимо него сотня филков прошла. Пока не пахло едой — не реагировал.

«Трилобит», увидев, что его больше не кормят, спрятал часть глаз и сомкнул щитки. Несколько смотровых щелей он всё же оставил — и следил за сарматами, пока они не отошли за ангар. Вепуат оглянулся на него и досадливо хмыкнул.

— Еда едой. А пора начинать приручение. А как с ним управляться, знают одни Кьюссы. И Хиги, если Хассек не соврал. Вот интересно, говорил он с ними или нет? И куда он с тех пор провалился?

— Выпусти тварь, и пусть летает, — вполголоса посоветовал Гедимин. Воображение подсовывало картины филков, заглатываемых «трилобитом», и Вепуата, волокущегося за ним на обрывке троса. «Этого зверька к руке не привяжешь…»

— Сдохнет, — отозвался Вепуат. — Или сожрут. Нет, пора начинать, пока крылья не отросли… Завтра и попробую.

…Пятеро филков, неловко перебирая пальцами, тянули волокно из одного кома. То один, то другой вспоминал, что надо толкнуть веретено, — нить, вместо того, чтобы скручиваться и наматываться на его «патрубки», свисала рыхлой петлёй. Ишха, наблюдающий за учениками, в очередной раз указал на замершее веретено, остановил руку другого филка и поправил костяные накладки.

— Не тяни так сильно. А ты — наоборот, чуть сильнее. Не отрывай руку! Коленом подтолкни, вот так.

Вепуат отступил за печь и покачал головой, подавляя тяжёлый вздох.

— Освоятся.

Гедимин угрюмо сощурился на веретёна. Мысленная схема снова растворилась, чтобы вернуться с новым набором прорезных плашек, крючков и рычагов. «Сила натяжения… скорость вращения… если бы оно не болталось во все стороны, давно бы рассчитал! Все филки крутят по-разному. И все — неправильно. По кому настраивать привод?»

— У Зэйдека уже что-то получается, — заметил Вепуат, выглянув из-за печи. Ишха, остановив одного филка и растянув нить меж пальцами, показывал её другим сарматам. Те озадаченно переглядывались. Гедимин сощурился, но промолчал, — он издалека видел все неравномерности и рыхлые волокна.

— Ну что, выгорит с механизацией? — громким шёпотом спросил Вепуат. Гедимин пожал плечами.

— Мало данных.

28 день Жизни, месяц Пустоты. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

Вепуат поджидал Гедимина за дверью душевой — с полупустым ведром в руках и смущённой ухмылкой под респиратором.

— Мало, — заметил Гедимин, заглянув в ведро. Его дно сантиметров на десять было прикрыто вчерашними очистками — потрохами, кусками раковин и несъедобным мясом. Вепуат отмахнулся.

— Знаю. Это так… настроить зверя на нужный лад. Пока я лезу ему на спину.

Гедимин мигнул.

— На кой? Ты же команд не знаешь.

Вепуат ухмыльнулся.

— Пусть пока привыкнет, что я там вообще сижу. Вес-то другой…

…Гедимин ухватился за трос, подтягивая живой дирижабль к земле. Тот задрожал всем телом, схлопывая пластины и надуваясь изнутри.

— Heta! — крикнул Вепуат, и сармат нехотя отпустил трос и шагнул в сторону. — Вот то-то и оно. Он боится. Отойди!

Он достал из ведра что-то мокрое и насадил на шест. Едва насаженное поднялось в воздух, «дирижабль» начал сдуваться. Из-под приподнятого щитка высунулся глаз. Вепуат призывно помахал шестом. Пластины тихо щёлкнули. Щелчок был двойным. Больше Гедимин ничего не заметил — но мясо с шеста исчезло.

— Ага, — Вепуат еле слышно хмыкнул и снова надел что-то на шест. В этот раз он подошёл чуть ближе. Существо щёлкнуло пастью, втягивая в себя плохо закреплённые предметы. Многочисленные глаза следили за Вепуатом.

Последний ошмёток сармат взял пальцами. Он стоял уже вплотную к зверю — так, что мог его потрогать. Пальцы разжать он не успел — ошмётки сорвало с когтей, перчатку едва не всосало внутрь. Вепуат, хмыкнув, оттолкнул ногой пустое ведро, медленно вытер руку обрывком ветоши, — тряпка, едва он закончил, улетела следом. Гедимин вскинулся, но больше пасть не открывалась. Туун-шу и Вепуат молча переглядывались. Потом разведчик ухватился за выступ на головном щитке и, подтянувшись, перемахнул на «затылок». Туун-шу с шипением стравил воздух и закачался на тросах. Вепуат сел, держась за выросты, и довольно ухмыльнулся.

— Не падает!

Тросы чуть провисли — «трилобит» опустился ниже обычного. Щитки хаотично шевелились, глаза то высовывались, то прятались, — существо будто не могло решить, что ему делать. Вепуат чуть сместился, хватаясь за другой выступ, и щитки с треском сомкнулись. «Дирижабль» сдулся.

— А Сэта на них как-то летают, — пробормотал Вепуат, растягиваясь на броне. — Может, так вес распределится…

Гедимин смотрел на хвостовые лопасти. Они мелко дрожали — и чем дальше, тем сильнее.

— Слезай!

Вепуат оглянулся на хвост — и, охнув, скатился по броне. Он остановился, поднимая перед собой пустые ладони, как будто туун-шу мог понять его жест. Животное не шевельнулось. Все глаза были спрятаны, дыхальца закрылись.

— Непривычный груз, — пробормотал Вепуат, оглядываясь на «трилобита». — Или, может, запах. Если бы больше отвлекающих факторов…

Из-под обрыва донёсся громкий шорох гравия, треск раковин-погремушек и короткий вой.

— Геджер! Урху! Говорящие с Пламенем!

— И тебе привет, — Вепуат дружелюбно ухмыльнулся Джагулу. Тот с гремящим шестом наперевес стоял на загривке сааг-туула. Зверь поднялся на все лапы и теперь задумчиво обнюхивал гравий. От снега уже не осталось и следа; мокрые камешки высушил ветер.

— Мёртвый зверь Ур-Согганов, — Джагул махнул шестом, и Гедимин машинально отметил, что направление взмаха верное — именно там, за невидимым разломом, лежал погибший сааг-туул. — Его уже едят. Пора ставить сети. И они пусть ставят.

Джагул указал на соседнюю долину — там тяжело ворочались два сааг-туула. Вепуат еле слышно хмыкнул.

— А мёртвый туун-шу? Для охоты уже не годится?

— Там мало, — отозвался Джагул, недовольно скалясь. — И мяса, и места. Дети Пламени пусть охотятся. Если им надо. Что-нибудь добудут. Они быстрые. Быстрее нас.

Вепуат оглянулся на Гедимина.

— А мы тремя племенами поедем к зверю Ур-Согганов? Хм… А ведь верно. Тех зверьков пора приучать к сарматам. Если планируется на них возить грузы…

— Грузы? — Джагул навострил уши. — Далеко? Как на звере Хеллуг?

— Три зверя поднимут больше, чем один, — отозвался Вепуат. — Но сначала им нужно привыкнуть… Гедимин! Ты не против поехать с нами? Я сяду на одного зверя, ты — на другого…

Не договорив, он повернулся к туун-шу. Животное настороженно следило за ним из-под щитков брони. Вепуат скользнул взглядом по тросам и уверенно кивнул.

— Даже не так… Урджен! Ваш зверь не испугается, если к нему привязать летучего?

…Айзек смотрел с обрыва на живые холмы, покрытые пятнами гари. Гедимин видел, как он едва заметно щурится.

— Ты? Твои воины? На спине зверя Джелег? — чёрный Джагул оскалился, прижав уши. Из ущелья донёсся короткий вой.

— Вождь Ардзаг! Послушай…

— Урджен… — Айзек едва заметно поморщился. — Лучше тебе пустить нас миром. Пока зверь Джелег не перешёл к племени Хеллуг. Они-то не будут спорить.

В ущелье радостно взвыли. Чёрный Джагул пригнул голову и сердито рявкнул.

— Я не сказал про вас плохого!

— Тогда подгони зверя к обрыву, — сказал Айзек. — Гедимин, с ними поедешь ты. Улгех — мои.

Вооружённые филки, выстроившиеся за его спиной, мрачно переглянулись.

— На стыки щитков не вставать, — вполголоса предупредил их Айзек, глядя, как животное прижимается боком к обрывистой скале. — К местным спиной не поворачиваться!

Первый филк спрыгнул на панцирь. Пластины, из-под которых ещё выглядывали глаза, тут же сомкнулись. Из-под панциря донёсся громкий скрежет. Гедимин спрыгнул последним, стараясь смягчить падение. Сааг-туул махнул хвостом. С обрыва с грохотом посыпались обломки.

— Едешь за Хеллугами, — буркнул Гедимин, щурясь на ближайшего погонщика. Джагулы, едва посмотрев на филков, тут же уставились на сармата — и он видел их прижатые уши, вздыбленные гривы и торчащие клыки. За спиной громыхнуло — сааг-туул, на спину которого прыгнул Айзек, отломил от плато ещё пару тонн камня. «В мирных бы целях…» — мелькнуло в голове Гедимина. Перед глазами, как наяву, встали многометровые бульдозерные отвалы. «Молот у него уже есть…»

Из ущелья донёсся вой.

— Геджер! Смотри на Урху! Она там — зачем⁈

Филки сдавленно захрюкали. Из-за обрыва выплыл панцирный дирижабль. Он повис на тросах, принайтованный к спине сааг-туула; на нём, поджав ноги, сидел Вепуат и держался за выросты.

— Качает, — заметил он, помахав Гедимину свободной рукой, и снова ухватился за шипы. «Трилобит» шипел, махал хвостом и глазел во все стороны. Из-под брони сааг-туула на него косились кочевники.

— Так и поедем, — буркнул Гедимин, глядя на ошалевших погонщиков.

…Над тушей сааг-туула повисло тёмное шевелящееся облако. Вверх от него тянулся десяток «щупалец» — непрерывных живых потоков. Мелкая фауна, роем влетая в пробоину в панцире, вырывалась из другой, и от её обилия казалось, что щитки обгоревшего панциря шевелятся. Едва увидев живую тучу, Джагулы схватились за погремушки и под недовольные скрипучие вопли сааг-туулов подогнали их почти вплотную к туше. Там звери залегли, сердито дёргая хвостами и протяжно скрипя. Кочевники, не обращая внимания ни на соседние племена, ни на сарматов, выбирались наружу со смотанными сетями и связками костяных шестов. Гедимин видел, как вожаки Хеллугов, Улгехов и Джелегов поворачиваются друг к другу, тычут куда-то копьями и обмениваются рявканьем, но слов было не разобрать — мёртвый сааг-туул, кишащий падальщиками, гудел, как турбогенератор.

Джагулы, разделив между собой проломы в панцире, вбивали меж пластинами колья. Над дырой старались не наклоняться. Кто-то рывком перекинул через неё сеть, на другой стороне её поймали и закрепили. Так же перелетели и остальные, с более крупной ячеёй. Плотный рой мелких падальщиков тёк сквозь сетки непрерывным потоком, будто не замечал ни препятствий, ни чужаков. Пара секунд — и крупные летуны спикировали следом. Кто-то проскочил сквозь ячею, кто-то застрял. Джагул выдернул его за хвост, шмякнул обо что подвернулось и швырнул куда-то вниз. Там уже дежурили с вёдрами, и кто-то из вожаков раскручивал над головой кожаное «опахало», отгоняя мелких падальщиков. Они, и правда, разлетались по сторонам — и, вспомнив о сотнях тонн еды под боком, ныряли в пролом. Не прошло и пары минут, как первый Джагул с плотно закрытым ведром побежал к «лагерю». Его встретили радостным воем.

— Хэ-э! — испуганно вскрикнул Вепуат. Гедимин развернулся — и увидел, как туун-шу, взмахнув хвостом, рывком бросается вперёд. Тросы затрещали. Пасть существа открылась и тут же захлопнулась. Оно раздуло бока и снова рванулось — но крепёж выдержал.

— Sata! — крикнул Гедимин, вскинул генератор защитного поля — но Вепуат, приподнявшись на локте, отчаянно мотнул головой.

— Потрави! — он, дотянувшись, хлопнул пальцами по тросу. Гедимин хмыкнул.

— Оно рванёт! — предупредил он, глядя, как туун-шу раз за разом натягивает канаты. «В этот раз я верно рассчитал. Не улетит.»

— Пускай! — отозвался Вепуат, снова падая на вздутую спину. — Он хочет охотиться!

Гедимин качнул головой. Проёмы в боках «трилобита» открылись, выпустив наружу остатки костяного каркаса с полусформированными плавниками. «Взлететь он взлетит. Но маневрировать не сможет. Лови его потом…»

Прозрачное защитное поле поднялось над «трилобитом». Воздуховоды Гедимин развернул назад, в обратную сторону от вкусно пахнущей фауны. Зверь замер. Тросы дёрнулись, оттаскивая его от прозрачной стенки. Он повис, медленно стравливая воздух. Вепуат раздосадовано фыркнул.

— У нас авиации нет, — сказал Гедимин, глядя, как проворачиваются в проёмах брони многочисленные глаза; туун-шу определённо видел летучую фауну, но не чуял её — и был в растерянности. — Ловить тебя будет некому. А ты с ним в полёте не справишься.

Вепуат что-то пробормотал, но защитное поле поглотило звук. Гедимин перевёл взгляд на соседнего сааг-туула. В его «отсек» поднимали на щупальце с присосками ещё одно ведро добычи. Вниз кинули пустое — и носильщик, поймав его, побежал обратно.

— Они так не выжрут всё дочиста? — забеспокоился кто-то из филков.

— Могли бы. Численность мешает, — отозвался Айзек. Он стоял на загривке сааг-туула и смотрел на рой падальщиков.

— Интересно, как быстро с тушей расправятся, — вслух подумал он. — И что останется в итоге. Атомщик, тебе не попадались останки сааг-туулов?

— Только в реке, — ответил Гедимин. — Там было… Может, на поверхности они сгорают или растворяются? Всё, что не доели…

…Гедимин помахал ободранной тушкой. Туун-шу щёлкнул пастью. Гедимин вытер пальцы и, осторожно подойдя, ухватился за трос. На втором повис Айзек. Филки сунулись было помочь, но тут же отступили. Туун-шу зашипел, махнул хвостом, подался кверху, но вяло — через секунду бронированная голова развернулась к душевой. Едва спина «трилобита» наклонилась, лежащий там Вепуат вскинулся, растерянно мигнул и скатился по панцирю вниз.

— Всё? Вернулись?

— Проснулся, — хмыкнул Айзек, уступая ему трос. Теперь, когда сарматы висели на всех четырёх верёвках, туун-шу не сопротивлялся — и Гедимин спокойно «пришвартовал» его у душевой. Вепуат отпустил трос и шумно выдохнул. Его взгляд расплывался, рот изогнулся в нелепой ухмылке.

— У-ух… — он встряхнулся всем телом и снова посмотрел на «трилобита». Ухмылка стала шире.

— Как первый полёт? — спросил Айзек. Вепуат встряхнул головой.

— Ничего лучше не видел.

Гедимин изумлённо мигнул, развернул сармата за плечо к себе, заглянул в затуманенные глаза.

— Что хорошего в миниглайде без управления?

Вепуат качнул головой.

— Оно живое.

— И что? — Гедимин в недоумении оглянулся на туун-шу и пожал плечами. Вепуат махнул рукой.

— Я его выучу, — сказал он, глядя на существо с мечтательной ухмылкой. — Даже и без помощи. Гедимин… На станцию ведь влезет небольшой ангар? Есть ещё время, чтобы его выкопать?

…Филк, замыкающий цепочку «учеников», нёс связку ободранных тушек, нанизанных на чей-то кольчатый ус. Вепуат, выйдя наконец из прострации, озадаченно хмыкнул.

— Это тебе для занятий?

Филк досадливо сощурился.

— Для Сэта. Они же нас учат. Джагулы сказали — это хорошая еда.

Сарматы переглянулись.

— Хорошо, — протянул Вепуат. — Но ты сначала спроси у Сэта. Вдруг Джагулы едят всякую дрянь. Им-то не с чего быть разборчивыми.

…Ишха, странно дёрнув пальцами, наклонил голову и протянул когти к связке.

— Хорошее угощение от охотников Эйта’ана. Хозяйка вихрей обласкала вас. Надеюсь, это не вызовет недовольства у покровителя ремёсел…

Гедимин открыл было рот, но получил от Вепуата локтём под рёбра и снова закрыл. Пихнув разведчика в подвернувшийся бок — так, вполсилы — он двинулся к ряду веретён. Филки в этот раз толкали их проворнее, и «рога», раскачиваясь, быстрее подставлялись под натянутую нить; она скручивалась плотнее и равномернее, но сармат всё равно старался не приглядываться. «Ручное производство, — чего ты вообще хочешь⁈ Для спецодежды сойдёт. Главное, чтобы изолировало.»

Со склада выбрался Тештек. Он забрал связку «рыбы», удивлённо шевельнул ухом, скрылся за дверью и вернулся уже без связки. Пару секунд он рассматривал веретёна, задумчиво шевеля пальцами. Потом повернулся к Вепуату.

— Уже много. Можно работать. На девятерный хватит. Десять шагов, чтоб они посмотрели.

Вепуат мигнул.

— Что?

— Девятерный шнур, — пояснил Тештек. — Можно плести. Нить годится. Можно лучше. Но — годится.

Гедимин одобрительно ухмыльнулся. Филки, оставив работу, по одному разворачивались к нему.

— Он о чём?

— Ишха? — Вепуат вопросительно посмотрел на второго наставника. Тот шевельнул вибриссами и отступил в сторону.

— Где устанут плечи — отдохнут пальцы. Перерыв в работе будет им полезен.

Тештек смерил его недобрым взглядом, но промолчал — только развернулся к поддону с двумя горками костяных и каменных деталей.

— Ваша работа? — он подобрал распорку, выточенную вчера кем-то из филков.

— Их, — Гедимин кивнул на «учеников».

— Хорошая, — пробормотал Тештек, собирая детали в подол накидки. Гедимин едва заметно ухмыльнулся. «Ещё бы.» Тех, кто возился с металлом, деревом и костью, освобождали от прядения — если продукт возни того стоил.

…Третий шнурок — тоненький, из трёх нитей — плели сами филки. Тештек следил за ними, время от времени проверяя натяжение. Потом передвинул костяные крючки, сближая все три заготовки, и провёл по ним растопыренной ладонью. Гедимин уже запомнил — это был сигнал к началу работы. Филки, переглянувшись, подобрали отложенные распорки и балансиры.

— Девятерный шнур, — повторил Вепуат, глядя, как тонкие тросы готовят к переплетению. — Такие уже идут в дело? Можно на нём поднять камень?

— Поднимешь, — ответил Тештек. — Но балку порежешь. Асаан прочный. Кость и камень — не очень.

Он поправил последний балансир и накрыл ладонью рычаг.

— Двигайте. Медленно!

— Осторожнее, не скалу ломаете, — проворчал Вепуат филкам, ухватившимся за рычаги. Те, кому места у «агрегата» не хватило, смотрели на работающих и переглядывались.

— Вепуат, — заговорил наконец филк. — Спроси у них…

Он кивнул на Сэта.

— Они, и правда, всё это делают вручную? Ладно нитки — но тут-то просится привод! Машин у них нет, но ветер-то дует. У них что, в городе нет механизмов? Даже для такой дурацкой работы?

Вепуат недовольно хмыкнул.

— Ты с ней сначала справься. Потом рассуждай, что дурацкое, что нет. Я же рассказывал про город Сэта. Где там ветер⁈ И про колёса рассказывал. И сами вы видели. Ты как без вращения ветряк поставишь?

Филки переглянулись.

— А поршневые машины? Как у Гедимина? Кейек-то есть. Можно, там, паровой котёл… — неуверенно сказал один из них. Гедимин поморщился.

— Машины Гедимина чуть не объявили святотатством, — Вепуат невесело ухмыльнулся. — Какой уж тут котёл… Зэйдек! Тут, правда, плохо с механизацией. И очень боятся новшеств.

Зэйдек еле слышно фыркнул.

— Ладно. А животные? Приделать привод, пусть толкает. Ничего вертеть не нужно. Тут же много тварей. Даже у карликов они есть. Это же не сложнее, чем лить металл. А у них, ты сам говорил, огромные домны…

Гедимин хотел было объяснить устройство сэтской печи, но Вепуат, недовольно щурясь, повернулся к Сэта. Те давно уже озадаченно переглядывались — даже на время забыли о недоплетённом шнуре.

— Звери? — растерянно переспросил Ишха. — Рычаги, которые толкают звери? У Сэта нет зверей. Они не выносят жара городов.

Тештек издал трескучий вздох.

— Звери… — он перехватил рычаг, едва не выдранный филком из гнезда, и, ухватив того за руку, ещё раз показал, как нужно раскачивать. — Чуть не сломал. А ведь говорил! И много раз уже. Всё равно одно и то же. А звери — они умнее⁈

…Тештек смотал шнур в «восьмёрку» и отложил.

— Пусть прядут. Завтра — ещё раз.

— Пока не вышло? — спросил Вепуат. Тештек, дёрнув ухом, двинулся к двери. Ишха проводил его протяжным шипением.

— Ну, не с первого раза, — сказал Вепуат, глядя, как филки недовольно щурятся на ком волокна. — А ведь неплохо у них выходит. Вчера — по десять метров нити на каждого, сегодня — все пятнадцать…

За стеной кто-то сердито рявкнул. В ответ лязгнула броня. Кто-то взвыл.

…Когда Гедимин добрался до источника шума, Вепуат уже стоял там, рядом с недовольным Айзеком, у мешка с затянутой горловиной. В десятке шагов, за углом ангара, покачивался на привязи «трилобит». Чуть поодаль стоял, прижав уши и оскалившись, недовольный чёрный Джагул. Ещё двое, уже из племени Хеллуг, цеплялись за выступы на лбу сааг-туула — зверь оперся на скалу передними лапами и уложил голову на обрыв.

— Мы это убрали, — прорычал чёрный Джагул. — Значит, наше.

Под обрывом взвыли.

— Это зверь Пламени. Всё, что от него, — тоже Пламени. И наше. А ты иди вон! — отозвался Хеллуг. Гедимин мигнул.

— Что они тут делят? — он перевёл взгляд на «трилобита» и «лоток» под его хвостом. «Всё, что от него…» — он посмотрел на мешок и мигнул ещё раз. Айзек раздражённо хмыкнул.

— Джагулы! В двух шагах отсюда — гигантская приманка. А вы взялись делить помёт⁈

И Хеллуг, и Джелег недобро оскалились.

— Та приманка — там. А эта — здесь, — отозвался фиолетовый. — Сегодня. Завтра. Пока зверь жив. Взял — положил, где надо. Охотишься. Джелег — иди вон!

Вепуат оглянулся на Гедимина и выразительно развёл руками.

— Вот оно как. Ценное, выходит, сырьё… Эй! А поделить надвое?

Джагулы зарычали.

— Кто убирал? Хеллуг⁈

— Ты отрабатываешь жизнь, — отозвался фиолетовый. — Свою никчёмную жизнь. А всё, что тут, — вещи Пламени. Мы — его племя. А ты — трофей.

— Ишшших, — прошуршало за плечом Гедимина одновременно с яркой красноватой вспышкой. Сэта, прижимая к груди термочашу, втягивал в себя языки огня, возвращаясь к гуманоидной форме. За ним из-под прозрачного купола пристально наблюдали другие.

— Что Джагул говорит о Пламени и его трофеях? Мы защитили Пламя. Вам лишь разрешено стоять рядом. Что тут говорят, вождь Айсек?

Айзек покачал головой.

— Скажи, помёт туун-шу годится для удобрения? Говорят, в Хафси истощилась почва…

Сэта негромко зашипел.

— Хафси рад любой помощи. Тем более — из дома Пламени.

— Попроси их забрать, — Айзек указал на мешок. — Немного, конечно. Зато регулярно. Только мешок пусть вернут.

Сэта исчез в красной вспышке. Когда пропал мешок, Гедимин отследить не успел — но, кажется, вспышка была двойной. Джагулы с сердитым рычанием попятились от огня. Айзек нахмурился.

— Джелег… Вы, и правда, кое-что отрабатываете. Так что — двое пусть приходят убирать за зверем. А удобрения относят к куполу. Но если кто-то хочет спорить с Сэта…

Джагулы переглянулись, и огромный зверь медленно сполз с обрыва и заворочался на дне ущелья, раскидывая гравий. Двое из племени Джелег, обогнув сарматов по широкой дуге, направились к спуску. Третий, дожидавшийся их там, перевёл угрюмый взгляд на Айзека.

— Джелег не нарушали слова.

— А я давал им воду, — отозвался сармат.

Пару секунд они смотрели друг другу в глаза. Потом Джагул, оскалив клыки, уставился в землю.

— Город Пламени… Что ещё ему сегодня нужно?

— Несите дозор под холмом, — ответил Айзек. — И… Пламя думает — за честность вы достойны награды. Здесь есть горячая купальня. Собери других вождей. И Джелег, и Улгех, — всем надо помыться.

Джагул изумлённо рявкнул.

…Между испарителями, закрытыми защитным полем, и второй стеной осталось не так уж много места. Гедимин думал, глядя на Джагулов, что с размерами душевой он сильно просчитался. Кочевники озирались по сторонам, шумно принюхиваясь. Их уши то прижимались к голове, то снова разворачивались.

— Тут вода, — Гедимин поднял шланг. — Отвод от большой бочки.

С потолка на Джагулов брызнула вода. Кто-то рявкнул. Принюхивание стало громче. Джагулы по очереди лизнули мокрые ладони и потянулись за узелками.

— Вода. Тёплая. Тут источник? — один из Джелегов протянул Гедимину костяную миску. — Налей сюда.

… — Источник пахнет не так, — услышал сармат сквозь шорох гребней. Джагулы вымазались чёрной жижей и теперь тщательно вычёсывались, — этот порядок, похоже, был общим для разных племён. «Соль местных кислот,» — Гедимин сверился с анализатором. «Смешанная с абразивами и волокном. Филки моются примерно тем же. Только зерно абразива тоньше.»

— Подземная вода. Нагретая. Сам источник — холодный.

— Много кейека, — заметил кто-то из Джагулов.

— Им помогают Сэта, — отозвался третий. — Ещё бы его было мало!

Второй рявкнул.

— Как Кьюссы. Только без зверей. Мы теперь жёлтые?

— Краски нам не дали, — пробормотал кто-то. Остальные глухо зарычали.

— У Хеллуг есть краска. Странная. Будем тут — дадут и нам.

Рычание стало громче. Гедимин фыркнул.

— Краску надо заслужить, — сказал он, придвигаясь к Джагулам. Все голоса тут же стихли. Теперь сармат слышал только тихое рычание.

— Нужен ваш зверь. Двигать скалы, возить грузы, — сказал он, угрюмо щурясь. — Отработает — идите степью. От вас пользы нет. Только трата воды.

Кто-то снова зарычал — в этот раз за стеной ангара.

— Ты тут вождь, Ардзаг, — судя по голосу, Урджен был чем-то очень недоволен. — Я ничего не сказал. Но пускать их в купальню…

Гедимин услышал тихий скрип зубов. Мокрые кочевники недобро ощерились.

— Хеллуг тут вожди? — спросил один из них. Его слипшаяся грива стояла дыбом.

— Вожди над вами, — отозвался Гедимин. — И над племенем Улгех. А что делать с водой — решаем только мы. И если кто-то надумает её отбить…

Он показал Джагулам кулак. Ему было тоскливо. «А ведь надумают. Хеллуги, вон, были друзья-друзья. А потом…» — он поморщился. «А тут ещё две кучи таких же. Скорее бы доделать все отливки, перевезти — и послать всех степью…»

…Улгех наконец перестали оглядываться и принюхиваться и расставили по полу миски — и тут же кто-то сунул палец в водосток, выходящий из-под испарителя.

— Руки! — запоздало прикрикнул Гедимин. — Сдохнешь — лечить не будем!

— Уррх… — Джагул отряхнул палец и чуть отодвинулся. — Тут яд? Кого травишь?

Все уставились на главный водосток, уходящий в отстойники.

— Тут работа, — буркнул Гедимин, сердито щурясь. — В горн кузнеца тоже палец засунешь?

Джагул навострил уши.

— Работа? Кто делает? — он попытался заглянуть под непрозрачную перегородку.

— Вода, — отозвался Гедимин. — Не хочешь мыться — иди. Другие, вон, хотят.

Джагулы, успевшие высыпать в миски краситель, уже недовольно скалились — но один из них пристально смотрел на подвешенные к стене шланги.

— Прочная слизь. Сама держится, без кожи, без тряпки, — заметил он, протягивая к шлангу коготь. Гедимин рявкнул на него и шагнул в сторону — оттуда обзор был лучше.

— Колодец, — слышал он сквозь шорох гребней чей-то негромкий голос. — Глубокий. А бочка — сверху. Вода вверх не течёт. Набрали? Для нас? Мы так нужны?

— Слышал, тут воду льют без счёта, — пробормотал другой. — Что куда там Кьюссам.

— Эррх… — сразу двое повернулись к нему. — Кто сказал? Хеллуг? Про водный призыв говорили? А где её держат? Чтобы лить без счёта, нужно целое озеро в небе…

— Мне откуда знать? — огрызнулся Джагул. — Будем смотреть. Может, что увидим. Они воду не руками таскают, это точно. Какой-то мощный призыв…

— День воды покажет, — прошептал другой, поворачивая ухо к Гедимину. Сармат думал, что не привлекает к себе внимания — но, видимо, слишком резко шевельнулся. Перешёптывания стихли.

…В долинах горели огни. Приоткрытые «люки» между пластинами брони светились, как иллюминаторы, и из них доносился прерывистый гул — рычание, шорохи, стуки, короткие воющие возгласы и плеск. Вепуат смотрел на сигма-сканер и задумчиво ухмылялся.

— Завтра с рассветом, да?

Гедимин кивнул.

— Туун-шу можно взять? — спросил Вепуат. Сармат поморщился, но снова кивнул.

— Не зажарится в Сфене Огня?

— У него панцирь, как у сааг-туула, — Вепуат ухмыльнулся. — Только структура другая. Как, думаешь, они переживают всякие металлические ливни?

Гедимин пожал плечами.

— Моё дело — рудники. Вы с Айзеком уследите за тремя племенами?

Вепуат ухмыльнулся ещё шире.

— Хеллуги уследят. И я не позавидую тем, кто куда-то рыпнется.