Обратный отсчет: Равнина

Часть 43 12–40 дни месяца Воды. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген– Сфен Молнии — Сфен Пустоты, ущелье Ук-кут — Сфен Воды, Улвала — Сердце Пламени — Сфен Огня, Корни Огня — Дальний Край

12 день Воды, месяц Воды. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

Снаружи шипело, грохотало и шкворчало. Под воздуховодами, как Гедимин их ни изгибал, уже скопилась лужа. Гравий блестел от конденсата. С крыши душевой размеренно капало. Гедимин покосился на «землю» и расставил пальцы пошире — поверхность пружинила и едва заметно колыхалась. Сигма-сканер «видел» водяную стену снаружи и лужу в каждом углублении плато. «Скоро накопится — и польётся с обрыва.»

Рядом с протекающим воздуховодом сидел Вепуат и сосредоточенно что-то сканировал. Гедимин подошёл поближе и услышал треск и влажный шелест. Что-то, с силой раздвинув верхний слой гравия, развернулось тёмно-синим веером, вздулось пузырём и осело, распластавшись по камням пятисантиметровой бугристой лепёшкой. Рядом растянулась ещё одна, складчатая, окрашенная в пурпурный.

— Флора? Фауна? — спросил Гедимин, глядя на края лепёшек. Они шевелились, растягиваясь в ширину, как будто важно было накрыть собой как можно больше камешков. Последняя лепёшка вывалилась на край влажного пятна, и часть её кромки угодила на сухое. Она замерла, медленно подвернула подсохший край и колыхнулась в другую сторону. Её поверхность покрылась мелкими жёлтыми воронками.

— Снаружи эта дрянь лежит в три слоя, — проворчал патрульный, проходя мимо. Вепуат обиженно хмыкнул.

— Чего сразу «дрянь»-то? Обычная влаголюбивая флора. Она тут, наверное, до конца месяца.

— Если переживёт катаклизмы, — Гедимин занёс было коготь над лепёшкой, но передумал. — Эти штуки не выглядят прочными.

— Вепуат! — из лаборатории выглянул Айзек. — Оставь растения в покое. Есть работа.

— Не трогайте их, и они вас не тронут, — сказал Вепуат патрульным, оборачивая «плантацию» защитным полем. Гедимин тихо отступил к горячему цеху. Дно «ободранного» ущелья уже покрылось ручьями — вода вытекала из-под «западной» горы гравия и просачивалась под «восточную». Из «столярки», приоткрыв дверь, выглядывал кто-то из аборигенов. «Следит за водой. Ей тут ничто не мешает — как притекла, так и утечёт…»

… — Гедимин! — Айзек заглянул в горячий цех. — Иди к нам. Вепуат без тебя начинать не хочет. Говорит — бункер твой, тебе и решать.

Гедимин мигнул.

— Решать что?..

…Айзек зашёл последним — и задвинул за собой крышку люка. Гедимин удивился, но спросить ни о чём не успел — увидел на полу бункера продолговатый синий контейнер. По нему тянулись цепочки отверстий. Вепуат держал над ними волокно, намотанное на косточку, и смотрел, как оно колышется.

— Итак, смена Ансура и ещё мы втроём, — Айзек остановился рядом с Вепуатом. — Ещё кого-нибудь позвать?

— Пока что хватит, — рассеянно пробормотал сармат. — Поле поставь — люк-то не герметичен…

Гедимин сердито хмыкнул. «А ведь уплотнял! Раздолбили края, пихая крышку как попало…» На него никто не обратил внимания — все, даже операторская смена, смотрели на рэссеновый контейнер.

— Гедимин, ты садись, — Вепуат вытащил из-под пульта свёрнутый матрас. — Мы тут минимум на час. Надо проверить, даёт эта штука вдоволь кислорода или нет.

Гедимин мигнул.

— Это всё твои… газогенераторы? Влажник?

В реакторном бункере сигма-сканер был бесполезен, и Гедимин опустился на матрас, подозрительно глядя на «генератор».

— Не бойся, наружу не выползет, — ухмыльнулся Вепуат. — Там куча фильтров, и жидкая молния аж капает.

— А обязательно её… тут проверять? — спросил Гедимин, покосившись на реактор. — Других мест в Элидгене нет?

Айзек еле слышно хмыкнул.

— И куда ты его предлагаешь засунуть? Сразу на станцию? На станцию у Вепуата растений не хватит.

— До конца месяца наберётся, — пообещал Вепуат, похлопывая «генератор» по литому боку. — Я много спор набрал. Оно, когда тепло и сыро, хорошо размножается.

…Айзек поднялся с матраса, глубоко вдохнул, покосился на защитное поле поперёк туннеля.

— Ну? — не выдержал Вепуат. Айзек пожал плечами.

— Это, похоже, не предел. Надо привести ещё четверых… хотя — лучше девятерых. И понизить температуру. Если через час…

— Мне тут некогда сидеть, — нахмурился Гедимин. — Работа.

— Заменим тебя двумя филками, — пообещал Айзек. — А вот я…

Кто-то забарабанил по крышке люка. Айзек убрал защитное поле. Камень отъехал в сторону.

— Кет? Хепри? — Кенен Гварза склонился над люком. — Так и знал. Где им ещё быть⁈

— Что опять? — Гедимин угрюмо сощурился. Вспомнить, чем он с утра насолил Гварзе, так и не удалось.

— Сходи посмотри, — Кенен недобро ухмыльнулся. — Выловишь заодно механизмы. Филков я в эту реку не пущу!

…По дну «ободранного» ущелья, вдоль двух обрывов, пролегло новое русло. Гедимин, ошалело мигая, смотрел на неторопливый поток. Сквозь воду желтели крышки шахт; водоворотов над ними не было — станцию ещё не затопило, но что-то вниз просачивалось. На крыше «столярки» сидели на спальных коконах аборигены; закрытое здание делило поток на две части, перекрывая широкое русло, и «поджатая» стеной вода поднималась выше, почти доставая до их ног. «Восточный» ангар был открыт настежь, и река текла насквозь. С обрыва за ней наблюдали мокрые филки. Один держал два пухлых, но лёгких мешка, другой рассеянно мял охапку полосатых стеблей.

— Это первый раз за год, — сказал Айзек, заглянув в ущелье. — И станцию всё-таки не залило. Неплохой результат.

Гварза сердито фыркнул.

— Река в цеху — это нормально?

— Надо сделать насыпь, — пробормотал Гедимин, думая о Текк’тах. — Поднять здания выше. Если это максимальный уровень…

— Мы не знаем, какой уровень тут максимальный, — вздохнул Айзек. — Но колодцы шахт придётся наращивать. Из цеха всё вынесли?

Он повернулся к филкам. Те дружно фыркнули.

— Механизмы — внутри. Если их не посмывало. Мы сами-то еле выбрались!

Тот, кто держал мешки, поставил их на землю.

— Волокно подмокло. Надо сушить. А сушильня… — он заглянул в ущелье и выразительно хмыкнул. Гедимин не дослушал его фразу до конца — он уже погрузился по пояс в воду и теперь цеплялся когтями за дно. Течение толкало его в спину — и, на счастье, оно было попутным.

…Нагруженный механизмами сармат с рекой решил не бороться. Она и так его несла — от «западных» ворот ангара к «восточным». По полу перекатывался гравий. Отталкиваясь от стен, Гедимин кое-как выбрался на каменный гребень. Тут вода еле достигала щиколоток. С обрыва лило, вниз по тропе сбегал ручей, — поднялся на плато сармат нескоро.

Рэссене и гзешу намокание ничем не грозило, каменным деталям — тем более, — и Гедимин, вытерев их и разложив по полу горячего цеха, с сомнением посмотрел на тросы. «Асбест» напитался водой. «Вроде прочность не очень уменьшилась…» — Гедимин осторожно выжал моток тросов. На пол закапало. «Просушу, тогда посмотрим. Загнить не должно, но надо будет пропитать… и протравить от местной флоры — камни она тоже ест.»

За стеной кто-то из филков удивлённо воскликнул. Другой выругался. Те, кто ещё не видел новую реку, собрались к обрыву. Гедимин расслышал что-то про затопление и про каменный мешок.

…Тросы просохли быстро. К вечеру «река» начала мелеть. Когда полностью стемнело, от неё осталась пара луж на дне ущелья. Самая длинная растянулась по полу ангара. Гедимин вытянул воду, сколько мог, «магнитной» катушкой, вручил филкам термобластер и с опаской заглянул в шахту главного корпуса. На стенах блестела вода. Сармат посветил на дно и вздохнул с облегчением. «Не залило. Но колодцы надо поднять. И гравий в ущелье насыпать.»

…Вепуат стоял на крыше душевой и старательно тёр ветошью панцирь туун-шу. Существо ни на что не обращало внимания.

— Чем-то Кьюссы их обрабатывают, — пожаловался Вепуат, перебираясь туун-шу на спину. — И панцирь, и дыхальца. Иначе невозможно. Это ж убьёшься их чистить! Когда помиримся, спрошу.

Гедимин невесело ухмыльнулся.

— Они тебе подскажут…

13 день Камня, месяц Воды. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

«А озёра-то пополнились,» — думал Гедимин, сканируя сеть подземных полостей. Песок внутри них напитался водой, и она выступила поверх него, подмывая потолок и расширяя карстовые ниши. По водоотводам к полости-накопителю бежали ручьи. Гедимин направил сканирующий луч на «пробку», перекрывающую путь к водохранилищам станции, и одобрительно хмыкнул. «Ещё немного — и можно будет открыть шлюзы. Быстро вчерашний ливень просочился. Я думал, это ему на неделю…»

За куполом лило. Последние следы похолодания сдуло ещё в день Воздуха; сейчас низины и холмы покрылись цветными «лепёшками». Эти растения выглядели однообразно и росли в основном вширь — кверху торчали только мелкие шипы и пупырышки. Среди них Гедимин разглядел и тёмно-зелёные пятна. За спиной радостно хмыкнул Вепуат. Он направил фонарь на проросший влажник и полез наружу, на ходу нашаривая пакет.

— Что «Гедимин»? — донеслось со дна ущелья; судя по голосу, Кенен Гварза опять был чем-то недоволен. — Это ваш цех. И ваши агрегаты. Смонтируете и без Гедимина!

Сармат криво ухмыльнулся. «Цех… Ну да, можно монтировать. Всё просохло, механизмы вроде рабочие…»

Земля под ногами едва заметно дрогнула. «Стеклянная» макушка высунулась наружу. Чуть ниже открылись блестящие «ртутные» глаза.

— Поднимаем колодцы шахт, — сказал, глядя в них, Гедимин. — Те, что в ущелье. Затапливает. Не рассчитали.

— Когда пускать воду? — спросил змей. Гедимин оглянулся на «восток» — до рассвета было ещё далеко.

— Воду пустим, когда нхельви встряхнут скалы, — ответил он. — А они ещё не пришли. Скажи своим — сначала шахты. Входы поднять, долину засыпать гравием. Так же, как и везде — пусть лежит вровень.

— Очень много воды, — отозвался Текк’т, погружаясь в гравий. Гедимин посмотрел себе под ноги и пожал плечами. «Да нет, немного. Почти вся уже впиталась. Верхний слой уже обсох…»

…Из горячего цеха доносился стук молотов, лязг металла и шипение пара. В «шлюзовой камере» Гедимин едва не запнулся о лабораторный стол, вытащенный в проход. Ближайшие к «шлюзу» печи были заняты стеклодувами; чуть дальше две кузнечные бригады поделили между собой позвонок-наковальню. Им было жарко в «асбестовых» скафандрах, из респираторов доносилось пыхтение, но молоты стучали бодро, и на усталость никто не жаловался. На Гедимина замахали руками — «не до тебя!».

— А! Забыл предупредить, — криво ухмыльнулся Альгот, отловленный за цехом. — Им бы проснуться раньше, но у нас всегда всё в последний момент. Сегодня композиты собираем в лаборатории. Цех занят — завтра ведь ярмарка.

Гедимин мигнул.

…На вой за переборкой сармат не обратил внимания — но минуту спустя загудела сигнализация.

— Кет здесь? — спросил Гварза, выглянув из шлюза. — На выход! Ты на сегодня наметил сейсмоиспытания?

…Стаи нхельви были видны с обрыва, как на ладони. Они двигались плотно, не растягиваясь от разлома к разлому; Гедимин машинально попытался пересчитать их, но запнулся на пятом десятке. «Две стаи,» — думал он, глядя, как живой поток поднимается по тропе. «Нхейли и Нхайга. Как сами-то не путаются?»

Под холмом две стаи зверьков ненадолго перемешались, но уже на краю плато «растеклись» на два рукава. Гедимин открыл проём в защитном куполе, снова попытался пересчитать пришельцев, — в этот раз дошёл до сотни. «Не меньше тысячи,» — решил он, когда на «восточном» краю плато остался единственный, и то не очень широкий, свободный проход. «Их посёлки, наверное, опустели.»

— Из Нхейли пришли, — доложил, привстав на передних лапах, один из зверьков.

— И Нхайга тоже, — добавил другой.

— Отдыхайте, — сказал им Айзек и оглянулся на Гедимина. — Минут через пятнадцать можешь начинать. Местность разметил?

…Под ажурным куполом «огненного поста» висел огромный плазменный шар. Сэта перешли в огненную форму и, похоже, в ней и собирались оставаться. Один сааг-туул выполз на «северный» холм и там залёг, задраив все «люки». Ещё двоих Гедимин потерял из виду — наверное, откочевали за разлом. Сармат стоял в центре плато и щурился на сигма-сканер. «Основной удар придётся на главный корпус. Он должен быть прочнее всех. Эпицентр прямо над ним. Реакторы, может, и выдержат. А вот сборки и заслонки… Ладно, сломаются — успеем доработать.»

Он заглянул в ущелье. Нхельви собрались в выложенных гравием кругах на «востоке» и на «западе» и теперь, задрав мордочки, смотрели на холм. Защитные купола прикрывали их от дождя — он усиливался с каждой минутой и уже превратился в ливень.

— И долго он будет тянуть? — донеслось из барака. Следом укоризненно хмыкнули.

— В чём я не прав? Проверять всё надо было раньше, — проворчал Гварза.

Гедимин оглянулся на душевую. На её крыше лежали витки приспущенного каната — Вепуат ослабил трос, удерживающий туун-шу на месте. «Наверное, он даже не почувствует,» — мелькнуло в голове. Сармат поднял руку. «Ter, du, un… Attahanqa!»

…Первая волна гравия его подбросила, вторая — накрыла с головой. Теперь он болтался где-то внутри каменного слоя. Гравий колыхался в мелкой «чашке» плато — и никуда, в общем-то, не смещался. «Интересно, с краёв сыпется?» — Гедимин, оседлав волну, всплыл над поверхностью — и услышал оглушительный грохот. «Запад. Так и знал — откос там на соплях! Надеюсь, „камеры“ не побились…»

Каменная волна всплеснула ещё раз, подбросив сармата на десяток сантиметров — и он скатился по замершему гребню и пару секунд лежал неподвижно. Затем внизу запищали, и Гедимин приподнялся на локте и ощупал шлем. Верхнюю обшивку исцарапало, в голове гудело. Сквозь гул в ушах прорывался высокочастотный писк из ущелья — и раздражённое бормотание из барака. Гедимин, тяжело вздохнув, поднялся на ноги.

— Ещё трясти? — одновременно с двух сторон спросили нхельви. Гедимин силой прервал расчёты массы, которая могла бы вызвать такие колебания, если бы на Равнине соблюдались законы физики. Масса тысячи зверьков размером с кошку даже рядом с ней не стояла.

Крышки шахт во время тряски наверняка прыгали и елозили — уплотнитель чуть вытерся и теперь постепенно регенерировал. Гедимин рассматривал перекрытия. Потом, собравшись с духом, направил сканирующий луч на реактор — и радостно хмыкнул. Все опоры накопительных сборок стояли ровно, ни одну не перекосило. Сармат «приблизил» корпус реактора, придирчиво осматривая сантиметр за сантиметром. «Выдержал. Всё-таки выдержал. Хотя — ему бы отстояться ещё месяц-два…»

Оборвав мысль на полуслове, он высоко поднял руку. «Второй прогон — контрольный.»

…Нхельви сгрудились вокруг открытой шахты. Подъёмник — особенно его мотор — от них отделили защитным полем. Возбуждённый писк перекатывался по гулкому колодцу, но перекрытия станции всё-таки его глушили.

— Всякие переходы можно освещать по минимуму, — вполголоса рассуждал Айзек. Он простучал пару стенок и теперь только хмыкал, осматривая очередное перекрытие. Гварза шёл рядом, глядя не столько на конструкции, сколько на анализатор. Он полез в коридор оттока и выбрался из реактора очень нескоро.

— Лучевой колодец? — Айзек поднял голову, разглядывая «нишу» над сборкой. С той стороны её перекрывала каменная плита — концентратор омикрон-излучения. Пазы для раздвижных створок просматривались плохо. Гедимин думал о конструкции лесов — створки ещё предстояло монтировать, то ли собирать на месте по частям, то ли целиком проталкивать в паз. «Если будут делать филки — лучше пусть варят на месте. Уронят часть — хоть сборка уцелеет…»

…Нхельви отхлынули от края колодца. Айзек ждал, пока Гедимин и Гварза спустятся на твёрдую землю.

— Ну что? — спросил он, глядя на Гедимина. Тот поморщился.

— Ещё бы пару месяцев реактор не трогать…

Гварза тяжело вздохнул.

— Идёт второй год! А у нас на руках пустая каменная коробка. Ни света, ни вентиляции. Про управляющие системы молчу.

— Вот и молчи, — Гедимин недобро сощурился. — Строитель нашёлся…

— Heta! — прикрикнул на сарматов Айзек. — Сейсмоиспытания прошли успешно?

Гедимин нехотя кивнул. Айзек ударил в ладоши.

— Хорошо сработали! — он с широкой ухмылкой повернулся к нхельви. — Идите есть. Внизу, в столярке, всё готово — сейчас греют.

Гедимин представил себе, как во время сильнейшего землетрясения, в скачущем ангаре, аборигены пытались что-то готовить. «Котлы-то у них целы? Мы их предупредили, но с найтовкой не помогали…»

Нхельви с радостным писком хлынули в ущелье. Айзек взял Гедимина за плечо, заглянул в глаза.

— У тебя что на очереди? Заполнение водохранилищ? Запускай. Всё, для чего нужны Текк’ты, доделывай как можно быстрее. Они в любой момент могут исчезнуть. В месяце Воды им плохо работается. И чем ближе к его концу, тем хуже.

…Текк’ты подошли к каменной пробке с двух сторон. Гедимин видел на экране, как слоистая перегородка колышется и медленно утекает в стены. Камень будто таял, освобождая место застоявшейся воде. «Где-то четверть объёма заполнится самотёком,» — на ходу досчитывал Гедимин. «И пока трогать не буду. Облучить для дезинфекции — и пусть себе копится. Ливень хорошо пополнил озёра. Ещё бы несколько таких…»

«Заслонка» растворилась. На долю секунды вода будто замерла на невидимой границе — и вдруг поднялась волной, затопляя туннель. Гедимин, оцепенев, смотрел, как она перехлёстывает через край водохранилища, прорывается в трубы, льётся по перекрытиям… Опомнился он, когда почти из-под ног всплыл мокрый Текк’т.

— Много воды, — прогудел он. — Так и нужно?

— Закрывай! — крикнул Гедимин, глядя, как вода стекает в лестничный пролёт. Она ещё выливалась из озера-накопителя — туннели к водохранилищам были затоплены доверху. Камень вдоль них зашевелился, выпуская отростки. Первые из них поток выломал, вторым удалось соединиться посреди туннеля. Гедимин смотрел, как вода напирает на срастающийся камень. Если бы Текк’ты не срастили его слои в монолит, он точно расслоился бы.

— Что случилось? — крикнул Айзек, остановившись у барака. Гедимин встряхнул головой.

— Откуда вода⁈ Озеро было полупустое…

— Что? — Айзек схватил его за руку, заглянул в сканер и с присвистом выдохнул. — Ты что, не рассчитал уклон⁈

…В водохранилище было на донышке. Нижний ярус залило по колено. Гедимин под плеск воды под ногами прикидывал, как подцепить её на «магнит» и вытащить наверх.

— Нет там наклона, — слышал он за спиной. Гварза и Айзек далеко не пошли — остановились на мокрой лестнице.

— На схеме нет, а на местности есть.

— Сам проверь, — на лестнице зажёгся голографический экран. — Вот чертёж, вот сегодняшний скан.

— Станция кривая, — процедил Гварза. — Видел, что в водохранилищах?

— Проверил с отвесом, — отозвался Айзек. — Не знаю, что это было, но законы физики тут явно нарушены… Гедимин! Как по-твоему, что случилось?

«Воду оттащить в сторону, под лестницей выставить экран — и по нему её тянуть наверх,» — думал Гедимин. «Внизу поставить кого-нибудь в ипроновой броне. Будет работать отсекателем — делить поток. Растащить воду по хранилищам, станцию потом досушим. За обшивку не ушла — уже хорошо. Тоже своего рода испытание…»

— Не знаю, — буркнул он. — Может, землетрясение потревожило пласты. Выжало воду из песка.

— Может, — согласился Айзек. — Странно только, что оно два часа ждало. Должно бы сразу залить туннель…

Гедимин пожал плечами.

— Пойду за катушками и Вепуатом. Воду надо откачивать.

Ближайшая переборка шевельнулась. Из жёлтого камня всплыл сверкающий серебристый глаз.

— Соврал. Зачем⁈

Гедимин мигнул. Текк’т высунул морду из стены, и теперь она едва не упиралась сармату в грудь.

— Венгутту, — прогудел он. — Говорил с ней? Нет. Её месяц. Работа камня. Злится. Хорошо-работа — не жди.

— Что? — Гедимин шагнул к существу, исчезающему в стене. За спиной кто-то с лязгом приложил ладонь к лицевому щитку.

— Воду нет-трогать, — донеслось из стены. — Будет плохо.

Всё затихло. За спиной что-то пробормотал Гварза.

— Шлем закрой, — вполголоса сказал Айзек, жестом выманивая Гедимина на лестницу. Сарматы вышли на второй ярус, мокрый, но не затопленный — вода утекла ниже, на дно корпуса.

— Работа с водой в месяце Воды, — пробормотал Айзек, соединяя пальцы так и эдак. — Во славу бога Камня… Гедимин! Ты вообще знаешь, что эти стихии противостоят?

Гедимин мигнул.

— Ты там о чём? Ещё одна традиция? — он болезненно сощурился. «Так и знал. Слишком уж гладко день начался…»

— Змей сказал, что Кет врёт, — взгляд Гварзы жёг кожу даже сквозь скафандр. — А это ведь тяжёлое обвинение. Кет! О чём ты врал?

Сармат дёрнул плечом. Под взглядами Айзека и Гварзы ему было не по себе. «Лучше бы помогли воду откачивать. От болтовни она сама не утечёт!»

— Тут был бы уместен ритуал в честь Венгутту, — пробормотал Айзек, глядя на мокрый камень. — Но если Гедимин об этом не знал…

— Знал, — уверенно сказал Кенен, заглянув сармату в глаза. — И ни черта не сделал. Затопленная станция подтверждает. Кет! Тебе что, мозги выжгло⁈

— Heta! — Айзек, закатив глаза, встал между сарматами. — Авария неприятная, но несерьёзная. Откачка воды…

— Откачаю, — буркнул Гедимин. — Только не мешайте. Дела на два дня. Потом снова пустим во…

Айзек хмыкнул.

— Не с кем будет пускать. Текк’ты хорошо чуют недовольство богов. Пока Венгутту против, они здесь даже не появятся. Вот увидишь.

Гедимин раздражённо вздохнул.

— Что им надо-то? Ещё один значок на стене? Чашка супа?

Айзек пожал плечами.

— Поговори со Скогнами. Венгутту — их богиня. Не думаю, что ритуал очень уж сложен.

Гедимин уткнулся взглядом в пол. «Ритуалы. Вот только подумал, что вся эта ерунда кончилась…»

…Водяная лента сжалась в водяной шар и перевалилась через край. Гедимин закрыл катушку ладонью. Ещё одна порция воды залилась в хранилище. Наружу ничего не вытекало, даже следов перекоса Гедимин не видел. «Что там Гварза нёс про наклон? Ничего тут не перекошено…»

— Ещё осталось! — крикнул с нижнего яруса Вепуат. — А ещё тут куча песка! И мелкая флора… или фауна?

Гедимин брезгливо поморщился. «Песок — высушить и вымести. Весь нижний ярус — под облучение. А в хранилищах придётся ставить шлюзы. Монтировать цистерны и всё, что из металла. Перельётся через край — так лучше уж в бочку.»

14 день Земли, месяц Воды. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

По станции гулял сквозняк. Гедимин открыл все люки настежь, и теперь горячий сырой воздух вытягивало наружу. С лестничного пролёта был виден яркий красный свет термобластера — филки обходили нижний ярус, выгоняя остатки конденсата.

— Ничего не понимаю, — донеслось из-под лестницы, и Гедимин невесело ухмыльнулся — «Вот и я тоже.»

— Чего оно перелилось-то? Там до шлюза ещё далеко. Если б во время тряски волна перехлестнула, ещё понятно. Но заливали-то не до испытаний, а после!

— Так, небось, подземные озёра переполнены, — отозвался другой филк. — Нам же их не видно. А эти, со сканерами, вообще неясно, куда смотрят…

Гедимин глянул на сигма-сканер. Ничего нового на нём не появилось. Вода из озера-накопителя всё так же просачивалась тоненьким ручейком, покрывая пол туннеля-смычки едва ли на пару сантиметров. «Вот с чего бы ей вчера течь вверх?» — сармат в недоумении пожал плечами. «Тут могут быть любые аномалии — но сейчас-то они на озёра не действуют…»

Сверху упал жёлтый луч фонаря. Он отвернулся от Гедимина и заскользил дальше по ступеням, пока не упёрся в стену.

— Нехватка контроля, — донеслось с верхнего яруса. — Все проблемы из-за неё. На Кета и Хепри в этом деле надежда невелика. Так что вам, как разумным существам, это и поручается.

Гедимин с кривой ухмылкой перебрался ярусом повыше. Оттуда были хорошо слышны опасливые голоса троих филков.

— Контролировать? Но что мы можем сделать — даже без «ириды»?

— Поднять тревогу, — отозвался Гварза. — Пока за станцией следит наш специалист…

На этом слове он нехорошо усмехнулся, а Гедимин сузил глаза.

— Он может что угодно посчитать за норму. Смотрите в оба! Что угодно подозрительное, непонятное, — сразу тревога и доклад командованию. Четыре обхода в сутки, через десять часов… Этого, конечно, мало, но пока станция пустует — сойдёт и так. Нутеш, ты — командир патрульной службы. Задача ясна?

Гедимин разминулся с отрядом Нутеша на лестнице, — филки покосились на него и тут же подались к стене, старательно отводя взгляд. Наверху уже гудел подъёмник — Кенен Гварза выбирался на поверхность. Гедимин остановился у «лифта» и пожал плечами. «Пусть филки дежурят. Может, правда что-то заметят. Какую-нибудь пульсирующую аномалию. Почему, всё-таки, вода потекла вверх? Не было там никаких богов…»

Он покосился на сигма-сканер. Вчерашние записи были изучены посекундно. Гедимин помнил всплеск «сигмы» в момент разрушения каменной заслонки — но к чему это резкое повышение фона относилось? «Там работали два Текк’та, плавился камень, — естественно, излучение было сильнее. Сейчас вода не фонит. Какое-то кратковременное влияние, случайная интерференция двух потоков?..»

Он шагнул на крестовину подъёмника, дёрнул трос — «вира!». Снизу доносились голоса филков — двое с термобластером выбирались на верхний ярус. Больше никаких звуков не было.

…Торговый павильон «отрастил» пару лишних камер. Вепуат вымерял их шагами под пристальным взглядом шести Джагулов.

— Джелегам места дал больше, — заметил один из них и неприязненно оскалился. Другой фыркнул.

— Это наша нора! Джелеги, ваша — вон та!

Вепуат молча передвинул перегородки, добавив каждому отсеку полметра ширины.

— Вот всегда одно и то же, — вздохнул он, оглянувшись на Гедимина. — Как ни расставь — всё не так. Вот куда Скогнов? Между Сэта и Джагулами? Между Джагулами и Хигами?

— Перегородки хлипкие, — буркнул Гедимин, поднимая генератор защитного поля. Павильон побелел. Джагулы отступили, сбились было в плотную группу, но тут же она распалась на три части. На «восточном» посту заклекотала сирена. Гедимин обернулся и увидел «эскадрилью» электрических ящеров. Они прилетели впятером; трое центральных были увешаны маленькими тючками. Вепуат, радостно хмыкнув, быстро пошёл к «восточным» воротам. Джагулы сдвинулись в круг и приглушённо зарычали. Светодиод на запястье Гедимина сверкнул и тут же погас — где-то рядом «приземлился» Хассинельг.

…В столярной мастерской было тесно. Два «отряда» Скогнов столпились у самой двери. Третий сейчас отцеплялся от рук и спины Хассинельга. Страж, тяжело дыша, опирался на посох.

— Тогот! Куда столько грибов⁈ У них свои есть!

— Никогда ещё нергон от нергонских грибов не отказывался, — отозвался последний, самый нагруженный Скогн. — Вот, тут тебе постелили постель, отдохни, пока торг… Куда ты?

Ответить уже было некому — Хассинельг растаял в воздухе. Скогны, недоумённо пища, разбирали тюки и бочонки. Не прошло и минуты, как страж вернулся — и весь ангар заверещал так, что Гедимин шарахнулся к воротам.

— Эллур! — торговец из Тогота двинулся вперёд, недобро скалясь. — Вы тут что забыли⁈

Новоприбывшие дружно дёрнули вибриссами.

— А что забыл Тогот⁈ — огрызнулся один из них, отстёгивая шлейки. Плавники на шапках у этих Скогнов были яркими, красно-зелёными, с вытянутыми острыми зубцами.

— У Тогота договор с народом огня! — заверещали сразу со всех сторон. — Эллур его заключал⁈

— Тише! — Хассинельг наконец избавился от груза, перехватил посох двумя руками — и Скогны расступились, щурясь от яркого света. Эллурцы под шумок заняли один из углов «столярки» и поставили на видное место мокрые тюки.

— А вот спроси народ огня, — отозвался один из них. — Мы не к вам пришли, а к ним. Они торговать не будут — что ж, их воля. Вы-то что верещите⁈

Страж воткнул посох в пол. Волна белого света залила «столярку». Тоготец, открывший было рот, захлопнул его, показал эллурцам оттопыренные когти и повернулся к Гедимину.

— Мы в торг вступаем первыми, — буркнул он. — Эллур пришёл последним — их и пустите последними.

…«Кейек меняется только на ульсену. Шихта — на ульсену и грибы. Жидкая молния — на Джагульские бусы… и ещё мы выставили кованые крюки и кольца. Каждая чашка торгуется отдельно. Тюк древесного волокна в пересчёте на ремни и верёвки… Мать моя колба!»

Уже в начале торгов Вепуат оттеснил Гедимина от весов и отправил вместе с Гварзой следить за торговцами. В местных «курсах валют» сармат моментально запутался и только ошалело мигал, слушая, как Хиги, филки и Джагулы трёх племён торгуются за каждую бусину. Едва последняя пара торговцев-кочевников выбралась из павильона, жёлтый плазменный шар-портал в сэтском отсеке снова побагровел. Приунывшие было Скогны из Эллура вскинулись и заверещали. Вепуат, цыкнув на них, повернулся к шару.

— Теккех склоняется перед могуществом Пламени, — первый из Сэта, вышедших из портала, почтительно сложил руки. — Наши товары — скорлупа и огненные камни. Если ещё есть в них нужда…

Эллурец рванулся вперёд и едва не налетел на Вепуата.

— Сэта! Смотри, тут водяной металл! — он вывалил на весы горку самородков. Сэта переглянулись и придвинулись ближе.

— Тут больше воды, чем металла, — сказал один из них. — Этот товар меняется на скорлупу.

…«А зачем эллурцам скорлупа?» — запоздало задумался Гедимин, когда огненный шар поглотил всех Сэта и погас. Скогны уставились было на Кут’тайри, снова принявшего гуманоидную форму, но Вепуат шикнул на них и направил к «воротам» отсека. «Они точно знают, для чего она,» — думал сармат, провожая довольных торговцев озадаченным взглядом. «Похоже, в Эллуре уже есть мастера-стеклодувы. И печи. Кто-то успел научить их. Не мы.»

Вепуат хлопнул Гедимина по плечу и широко ухмыльнулся.

— Бедный Хассек! Сначала три города, потом — четыре, — так и до пятнадцати дойдёт!

— Они ведь могли бы сами договориться с Сэта, — задумчиво сказал Гедимин. — Не тащиться на торг на другой край Равнины. И нам не докладываться.

Вепуат фыркнул.

— Не могли бы. Сами они могут в очередной раз передраться. Мы — гарант мира. Точнее, ты со своим священным реактором. Даже не знаю, кому всё это доверить, когда мы уедем. Кого-то из Старших надо натаскать…

Гедимин оглянулся на ближайшую шахту. Она была открыта, трос подъёмника уходил в глубину, — по станции бродила «группа контроля». Вокруг сидели нхельви, глазея на механизм и его оператора. Тот выкладывал вокруг устройства кольцо из жёлтых камешков.

— Каменную заслонку я и сам могу вскрыть, — вслух подумал он. — Пустим воду небольшим потоком.

Вепуат шумно вздохнул и уставился на небо. Гедимин проследил за его взглядом — ничего интересного там не было.

15 день Лучей, месяц Воды. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

Вслед за операторами в бункер спустился Айзек.

— Идём, — сказал он Гедимину, даже не взглянув на монитор. — Подъёмник уже собран.

— Текк’ты пришли? — растерянно спросил сармат. «А как я пропустил? Они же гудят на всю долину…»

Айзек едва заметно сощурился.

— У них веская причина не приходить. Но мы-то время терять не обязаны! Идём. Проведём контрольные замеры.

…Воздух даже на нижнем ярусе был суше, чем снаружи. «Всё-таки станцию не подтапливает,» — думал Гедимин, вспоминая, как уже с утра купол начало заливать, а гравий на дне ущелья зашевелился. Он шевелился и сейчас — на верхнем ярусе можно было расслышать монотонный шелест подкаменной реки. Вода, загнанная в хранилище, лежала спокойно, не нарушая законов физики. Гедимин сверился с отметками уровня и озадаченно пожал плечами. «Что за чушь тогда случилась? Не мог такой объём воды переполнить…»

Айзек выключил анализатор.

— Что ж, с аварией разобрались, — он сдержанно усмехнулся. — Ты уже разбил рабочих на бригады? Кенен говорит — ничего об этом не слышал. Ты вообще когда начинаешь монтаж? Я бы с этим не тянул. Сейчас филки проснутся — иди в бараки и собирай монтажников.

Гедимин мигнул.

— Сегодня? Водохранилище не готово…

Айзек пожал плечами.

— То, что вы смонтируете на станции, Текк’там во внешних туннелях не помешает. И… — он оглянулся на открытое водохранилище. — Когда пойдёт вода, лучше бы ей идти прямо в баки. Заодно проверишь затворы и вентили «живым» гидроударом.

«Да не должно быть никакого…» — подумал было Гедимин, но осёкся. «Он прав. Землетрясения ещё будут. И гидроудары тоже. Я рассчитывал, но…» — он вспомнил позавчерашний потоп и досадливо сощурился. Айзек крепко взял его за локоть.

— Пойдём вместе. Сколько рабочих тебе нужно? Начнёшь с освещения… минимум три группы, по одной на корпус… девятеро справятся?

Уже наверху Айзек вдруг о чём-то задумался, отправил Гедимина за инструментами и быстро пошёл к бараку.

…«Для залов, где идёт работа, этого хватит. Остальное развешу по ходу дела. На кой им сейчас свет в жилых отсе…» — сармат опустил очередную стопку светильников на расстеленное полотно, выпрямился и изумлённо мигнул. Вокруг подъёмника собралось полсотни филков. У самой шахты стоял Гварза. Над его запястьем повис экран-голограмма.

— Вентиляция главного корпуса, — он обвёл филков угрюмым взглядом. — Да, вы четверо. Двое сварщиков…

— У меня аппаратов всего семь, — буркнул Гедимин. — И четыре из них — на водопровод. Раздавать их по корпусам…

Гварза досадливо поморщился.

— Кто как, а я один трубу не удержу, — проворчал кто-то из филков. — Или потом на кривые швы не жалуйтесь. У меня-то «ириды» нет!

— Облицовка! — повысил голос Айзек; он стоял по другую сторону шахты и тоже держал над рукой развёрнутый голографический список. — Бригады разделим между корпусами.

— А где брать раствор? — немедленно вскинулся филк, на которого он указал. — Если нам же самим его и месить…

Гедимин посмотрел на свои руки и болезненно поморщился. «Я бы справился один. Но времени уйдёт много. Одно хорошо — все пришли в спецодежде. Всем хватило.»

… — Tza!

Тросы управления задрожали. Два закрытых короба заскользили по рельсу. Из отсека водоснабжения донеслось довольное хмыканье. Тросы зашевелились быстрее. Короба остановились у лестничного колодца и пошли вниз. Ещё пять секунд — и тросы ослабли. Теперь довольно хмыкнули на нижнем ярусе. В отсеке водоснабжения уже гудел биконусный смеситель, наполненный сухим «цементом» и водой; густеющая жижа переваливалась внутри с глухим плюхающим звуком, почти не слышным сквозь прерывистый треск «жидкой молнии» и шипение вскипающего металла. Оттуда, где стоял Гедимин, был виден стапель из костей и защитного поля; вокруг него медленно, по листу, закручивались обечайки большой цистерны. Сармат косился на подложенные под неё катки, до времени заклиненные чем подвернулось. «В крайнем случае — потащу на место сам. Я её сдвину.»

В полутёмных переходах зажёгся ещё один огонёк. Он поднялся к потолку, помигал там и вспыхнул ярким ровным светом. Где-то во вспомогательном корпусе — все корпуса сейчас были соединены и насквозь продувались прохладным ветром — задребезжала вибрирующая металлическая пластина. В отсеке водоснабжения кто-то удивлённо хмыкнул.

— Уже полчаса?

«Не знаю, зачем им отмерять полчаса,» — думал Гедимин, наматывая трос на очередной блок. Пульт управления вентиляцией стоял у его ноги, утыканный пёстрыми рычажками и покрытый поясняющими значками, — оставалось завести внутрь него тросы… ну, и собрать всё остальное. «Зачем отмерять час… тоже, в общем, не знаю. Надо было сделать им колбу на пять часов — пусть бы отмеряли полсмены до перерыва… хотя — на кой делать перерыв каждые пять часов? Их же мутировали для большей выносливости…» Сармат озадаченно пожал плечами и потянулся за следующей деталью привода. Мимо проехал тяжёлый короб с цементом. Треск сварки прервался, Гедимин выглянул в коридор, — заправщик, разогнав рабочих, осторожно заливал в аппараты «жидкую молнию». У его ноги стоял короб, разделённый перегородкой. Он достал рыхлый пористый ошмёток местной «ветоши» и тщательно вытер металл и перчатку. «Тряпка» полетела в пустую часть короба.

«Здесь лючок…» — Гедимин заглянул в тёмное отверстие и обернул металл полосой уплотнителя. Вдоль стены уже блестела цепочка тёмно-синих крышек. Пока их было мало, чтобы существенно ослабить воздушный поток.

Снова задребезжал «звонок» в отсеке часового контроля. Следом коротко прогудела ракушка-сирена. Мимо Гедимина быстро проехали пустые короба — у кого-то кончился цемент. За ними скользил карабин с пристёгнутым к нему листком. «…свар… заряд…» — успел прочитать Гедимин, пока лист ехал мимо. Он проверил, как движется крышка лючка, и прикрыл её. По коридору, шумно дыша, прошёл заправщик сварочных аппаратов. За собой он катил на салазках бочонок, изрисованный знаками «Опасно! Высокое напряжение!». Гедимин одобрительно хмыкнул. Филк настороженно покосился на него и ускорил шаг.

…Гедимин поднимался со станции последним. Наверху уже кто-то сердито фыркал и пререкался с Гварзой. Гедимин недовольно сощурился. «Гварза? Опять ведь испортит всё настроение…»

— Как работа? — не глядя на него, отрывисто спросил Кенен. Последние филки-рабочие стягивались к воротам душевой. Там уже собралась немаленькая толпа. Рядом с ней на волокуше с одеждой сидел, сложив руки на груди, комендант Дасьен. В центре толпы блестела золотистая броня Вепуата. Сармат с трудом растолкал филков и, постучав в ворота, что-то крикнул.

— Работаем, — Гедимин пожал плечами. — Недели через две, может, что и выйдет.

Ворота душевой распахнулись. Филки отступили и примолкли. Наружу, хрипло рыча и рявкая друг на друга, вывалилась толпа Джагулов. Одеты они были только в бусы — даже набедренные повязки остались в «лагере» и теперь, постиранные, сохли на броне сааг-туула. В движениях толпы было что-то странное. Приглядевшись, Гедимин заметил, что не все идут сами — некоторых придерживали за плечи и настойчиво толкали к тропе. Джагулы не сопротивлялись, но двигались вяло, как будто засыпали на ходу. Те, кто их подгонял, сердито рычали. Сами подгоняемые расслабленно ухмылялись, не показывая клыков, — даже довольно крепкие тычки в спину не могли ни разозлить их, ни прибавить им скорости. Вепуат прошёл за толпой несколько шагов и отодвинулся. Вслед за ним выбрался один из кочевников. Его плечи прикрывала пернатая накидка.

— Воины без дела дуреют, — услышал Гедимин его приглушённое рычание. — Брага. Ягоды. Пошли их в набег! Тогда дуреть не будут.

Вепуат тяжело вздохнул.

— А другие дела, кроме набегов, вы признаёте? Сковали бы новые ножи, топоры, — ваши уже до половины сточены!

— Ножи как ножи, — буркнул Джагул. — Небесный металл прочен. Хеллуг не нужны тебе? Отпусти, скажи, когда вернуться.

Вепуат покачал головой.

— Кьюссы! Снадобья они не добыли. Что-то там себе думают. Когда надумают… боюсь, вы нам очень пригодитесь.

Джагул недобро ухмыльнулся.

— Урджен понял. Хеллуг на страже.

Он оглянулся на толпу, уже добравшуюся до подножья холма, и ускорил шаг. Вепуат повернулся к Гедимину.

— У тебя никакой работы для Джагулов нет? Накупили у Хигов каких-то дурманных ягод, теперь ходят, шатаются и хихикают. Вреда вроде нет, но… — он недовольно сощурился. — Мозгам эти ягоды точно не на пользу.

— Вот макаки… — Гедимин беззлобно ухмыльнулся. — В монтажники без подготовки не возьму. Всё-таки атомная станция. Месить цемент? Биконус справляется… Может, послать их за ульсеной и глиной?

Вепуат качнул головой.

— Воды они боятся. Особенно в её месяце. Ладно, пойду спрошу Альгота и Зэйдека. Пока Джагулы от безделья совсем не сдурели…

16 день Огня, месяц Воды. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

Из ущелья донеслось глухое рявканье. Гедимин на полпути к подъёмнику замедлил шаг и удивлённо хмыкнул. «Джагулы? В ободранном ущелье? Что они там забыли?»

Он свернул к ближайшему ангару и включил сигма-сканер. Луч прошёл сквозь печи горячего цеха, накрыл Вепуата, что-то объясняющего ученикам-стеклодувам, и «осветил» мастерскую на дне ущелья. Внутри, вокруг стопки шкур и горки костей, устроились Джагулы. Двое резали кожу по трафарету, двое расщепляли кости на заготовки, остальные обтачивали их и собирали в каркасы. Рядом стоял образец — открытый ящик из кожи на костяной раме. Ещё двое Джагулов набивали подушку древесным волокном. Третий, держа когтями прядь волокна, что-то выспрашивал у филка в полном защитном снаряжении.

— Кет! Работать собираешься? — раздражённо окликнул сармата проходящий мимо Гварза. Гедимин рассеянно кивнул. «Ящики? Подушки? Это для филков? Ну да… у нас же в бараках были коробки для вещей. А тут всё валяется где попало. Верно, толково придумали…»

…Мимо Гедимина по дёргающемуся тросу проехал карабин с пристёгнутым листком. «Главный — жилому: где цемент⁈» — было крупно написано на розовой «бумаге». «Вспом. — жилому: тот же вопрос», — добавил кто-то строчкой ниже. Листок проехал мимо. «А медленно ползёт,» — подумал Гедимин, глядя на шевелящийся трос. «Следом едет большой груз?»

Груз так и не появился. Трос дёрнулся в последний раз и замер. В отсеке водоснабжения кто-то сердито фыркнул.

— Цем-мент им, мать моя колба…

Гедимин растерянно хмыкнул. Только сейчас он понял, что в коридоре подозрительно тихо. В боковом отсеке трещала сварка, шипел металл, вдалеке плюхал вязкий раствор, — но гула машин сармат не слышал. Он поднял сигма-сканер, направил на отсек водоснабжения — и с присвистом выдохнул в респиратор. Две поршневые машины стояли в углу, отстёгнутые от всех приводов. Филки вчетвером вручную раскручивали биконус. На них с опаской косились сварщики, работающие над цистерной. Пресс для гибки металлического листа тоже был отключен; на нём, прижимая его своим весом, сидел сармат-Старший.

«Любопытно…» — Гедимин, намотав трос на очередной блок, снова прислушался. Филки наконец управились с биконусом, и по рельсу медленно пополз короб цемента. Судя по скорости, его тянули вручную — все моторы были отключены.

«Авария? Все двигатели разом сломались? И мне никто не сказал⁈» — сармат ошарашено смотрел на сигма-сканер. «Отсек водоснабжения, две машины… полностью рабочие. Всё цело, всё на месте… Почему их отключили-то?»

Четверо филков снова месили цемент. Биконус медленно проворачивался на тросах. Гедимин повернулся к дежурному.

— Чего это они? Моторы рабочие…

Дежурный пожал плечами.

— Приказ командира.

— Шштоб ему сссамому… — сердито прошипел один из «цементщиков». Гедимин мигнул.

— Из-за чего приказ? Не сказал?

Дежурный снова пожал плечами. Гедимин оглянулся на совершенно исправные моторы, озадаченно хмыкнул и подёргал за трос подъёмника — «вира!». Наверху загудело, защёлкал блокиратор. Гедимин медленно поехал вверх по шахте. «Там мотор на месте. Почему внизу отключили? Ничего не понимаю.»

— И даже по одному чехлу не наберётся? — донеслось из-за приоткрытой двери барака. «Айзек,» — Гедимин ускорил шаг. «Чего у них опять не хватает?»

— По одному — не по нормам, — отозвался недовольный Дасьен. — Два минимум. Съёмный и несъёмный. А вообще — два съёмных. То есть, всего три. И не из драных шкур!

Айзек хмыкнул.

— Я думал, вы уже привыкли к шкурам… разной степени драности.

Дасьен сердито фыркнул.

— Тут — одно дело. На АЭС — другое. Полсотни матрасов я тебе найду. Но отвечать за это отказываюсь. Назначай кого хочешь.

— Тенгель! — окликнул кого-то Айзек. Из пищеблока выглянул филк. Дасьен снова фыркнул.

— Тенгель, я бы на твоём месте не соглашался.

— Но комендант-то жилому корпусу нужен, — отозвался Айзек, пристально глядя на Тенгеля. — Двадцать восемь жилых ячеек, жильцов — полсотни или чуть больше. Пищеблок и душ — пока наверху. Возьмёшься?

Гедимин мигнул. «Они что, уже жилой корпус заселяют? Ни воды, ни отопления, ни света… Да мы ещё водохранилища не наполнили! И кислородные генераторы, опять же…»

— Айзек, — Гедимин втиснулся в дверной проём, открыл рот, но продолжить не успел. Высоко над бараком взревел сверхзвуковой самолёт. Он летел зигзагами, постепенно приближаясь к холму… и, кажется, их было два.

— «Север» и «восток», — выдохнул Гедимин. Айзек выскочил из барака, немного обогнав его. Над плато уже клекотали «гражданские сирены», а за «восточным» ангаром полыхал закрученный спиралью огненный столб.

Кейланнов действительно было двое. Гедимин, уложив сфалт на плечо, следил, как их следы пересекаются в небе. Снижаться они не спешили, заходили издалека. Из ущелий на них недобро скалились Джагулы.

— Кьюссы, — пробормотал Айзек, опуская «телескоп». — Одеты немного по-разному.

— Прилетели не вместе, — сказал Гедимин. — Но хорошо договорились. Я бы уплотнил купол.

— Уплотняй, — кивнул Айзек.

Едва купол побелел, за ангаром кто-то сердито фыркнул.

— А следить за ними вы как будете?

— Они снижаются, — сказал Гедимин, прислушиваясь к рёву за куполом. — Похоже, скоро ся…

Два громких хлопка раздались над «восточным» плато. Сарматы переглянулись.

— Идём, — Айзек дотронулся до височных пластин. — У нас снова гости.

…Чужаки не спешили спускаться. Сперва над восточным плато поднялись перекрещенные кости со свисающими полосами цветной ткани. Послышался уже знакомый Гедимину булькающий звон — двое пришельцев сели под арками из костей и, склонив головы, щёлкали по плашкам на прикреплённых к предплечьям коробках. Это были плоские ракушки-резонаторы; звон кованых пластинок на них отдавался то бульканьем, то клёкотом.

— Просят мира, — донеслось из «южного» ущелья. Айзек еле слышно хмыкнул. Его тень протянулась с «юга» на «север» — справа от сармата дрожало светло-жёлтое пламя. Сэта под куполом сторожевого поста окончательно растворились и перемешались, превратившись в облако плазмы, и защитное поле покрылось красными, зелёными и чёрными полосами — оно еле сдерживало напор изнутри.

— Там Райвиги, — вполголоса заметил Гедимин, снова взглянув на плато. Один Кейланн принёс троих седоков, другой — четверых. Пятеро были увешаны «цацками» и бахромой, двое оделись проще, но их куртки были оторочены мехом. Они отбросили за спину длинные разукрашенные капюшоны, и сармат увидел ветвистые «антенны». Сейчас их отростки были плотно прижаты друг к другу.

— Скольких видишь? — быстро спросил Айзек.

— Райвигов двое, Кьюссов пятеро, — отозвался Гедимин. Айзек — его шлем по-прежнему был неэкранирован — едва заметно кивнул, поднял растопыренную ладонь и издал короткий вой. Следом завыли в ущелье. С дальнего плато ответили рычанием, то и дело срывающимся на щелчки и клёкот. Айзек коротко ухмыльнулся.

— Скажи им — могут подойти! Без оружия, но с подношениями. Гедимин, да закрой ты шлем!

Сармат, только приподнявший височную пластину, недовольно сощурился.

— Я ничего не пойму.

— Тем лучше, — отозвался Айзек. — Церемониал тебе без надобности. А следить, не взялись ли они снова за своё…

Гедимин нехотя опустил щиток. Посланники уже спускались с плато. В вытянутой руке, на виду, каждый, даже Райвиги, держал небольшой мешочек. Сармат «посветил» на них сигма-сканером и еле слышно хмыкнул.

— Цера. Вечный лёд, — коротко ответил он на вопросительный взгляд Айзека. — Вроде безоружны.

— Нравится мне это «вроде»… — с кривой ухмылкой прошептал Гварза. Айзек уже сворачивал защитное поле, достраивая арку и длинный отсек за ней.

Кьюссы, едва поднявшись на холм, распластались на гравии. На ногах остались только двое Райвигов. Они, прикрыв ладонями глаза, низко склонили головы. Айзек что-то проклекотал, дотронулся до респиратора. Кьюссы заверещали, прижимая когтистые ладони то к животу, то к груди, то к горлу. Айзек, хмыкнув, указал на весы у горячего цеха. Кьюссы зашевелились, проворно поднимаясь на ноги. Гварза, оглянувшись на Гедимина и Вепуата, резким жестом сказал: «Внимательность!» и зашагал к бараку. Айзек и Кьюссы уже стояли у весов; Райвиги держались поодаль, их «антенны» развернулись и переплелись.

— Пятнадцать кило? — еле слышно пробормотал Вепуат, дёрнув плечом. — На два города? Ну, это уж навряд ли…

— О чём они вообще? — спросил, недовольно щурясь, Гедимин. Кость-«переводчик» под сплошным слоем ипрона работать отказывалась.

— А, тебе же не слышно… — спохватился Вепуат. Из барака уже выбрался Гварза. Рядом с ним шёл филк и нёс четыре полупустых бурдюка.

— Они из Ахгета и Ларрата, — прошептал Вепуат. — Очень просят лекарства и мира. Клянутся, что никогда ничего против нас не замышляли, и вообще за Джеру не в ответе.

— Врут, — мрачно сказал Гедимин. Вепуат криво ухмыльнулся.

— Пятнадцати кило на два города многовато. Помнишь Джеру?.. Хм. Похоже, Айзек решил проявить милосердие. Ну, это и к лучшему. Нельзя оставлять очаги такой заразы.

Бурдюк лёг на весы. Чужак с приглушённым клёкотом высыпал из мешочка сверкающие мелкие камешки. Потянуло холодом. Чаша весов тут же подёрнулась инеем и качнулась вниз. Айзек подвинул балансир и, кивнув, резким жестом указал на бурдюк. На чашу лёг второй. Из развязанного мешочка выпали полые кости, измазанные светящейся массой. Вепуат посмотрел на сигма-сканер и еле слышно хмыкнул.

— Цера-то цера. Но видел я и лучше.

…Би-плазма весила немного — половина мешочков, привезённых Кьюссами, осталась неразвязанной. Чужаки так и положили их к подножью весов и с почтительными жестами попятились к тропе. Райвиг, протянув «подношения» Айзеку, что-то процокотал и качнул «антеннами». Айзек ответил, указав на весы и ангар за ними. Чужаки быстро переглянулись.

— Айзек требует с них клятву именем Ку-унну, — прошептал, ухмыляясь, Вепуат. — А они мира хотят, но… Ого! Согласились!

Гедимин, угрюмо щурясь, смотрел, как существа то протягивают руки к нему и Айзеку, то поворачиваются к реакторному куполу, то дотрагиваются до горла и коротких, но острых клыков. Айзек сказал что-то в ответ и кивнул сармату.

— Приоткрой нам реактор. Нужно хорошо посветить.

Гедимин, мигнув, снял с плеча плазморез. Зелёный луч из приоткрытого корпуса ударил в небо, и защитный купол пошёл волнами. Кьюссы пригнулись, обхватив себя за плечи. «Антенны» Райвигов вскинулись и закачались.

… — Вепуат, просканируй холм, — вполголоса попросил Айзек, глядя на взлетающих Кейланнов. — Ты — этот, а Гедимин посмотрит на дальний. Ничего нам там не оставили?

Гедимин пожал плечами.

— Чисто. В этот раз — без фокусов. Может, прошлой попытки им хватило?

Айзек невесело ухмыльнулся.

— Было бы неплохо. Ну что ж, надеюсь, Би-плазму они раздадут раньше, чем она мутирует. Дней семь-восемь у них есть…

Гварза посмотрел на часы и громко фыркнул.

— Кет! Ритуал закончен. А работа — еле-еле начата. Водопровод на станции уже готов? Можно заселяться?

…Гедимин опустил рычаг, и по коридорам прокатился негромкий перестук. Лючки закрывались с небольшим отставанием. Гедимин поднял одну группу, опустил другую, — сквозняк в туннеле из тёплого стал прохладным. Сармат снова открыл всё настежь. Вдалеке кто-то шумно втянул воздух и что-то пробормотал. Гедимин оглянулся на отсек водоснабжения и вытер руки. «Водоподъёмники соберу завтра. Куда вставить их, уже есть. Только поднимать пока нечего.»

17 день Молнии, месяц Воды. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

Ангар накрыло холодной белой вспышкой. Гедимин посмотрел вверх и увидел небо, исполосованное трещинами. Их пытались «зашить» непрерывные синевато-белесые разряды, но прорехи становились только шире, а вспышки — чаще. Снаружи шуршал бесконечный дождь, и шорох понемногу переходил в шипение и грохот. Гравий под ногами едва заметно колыхался, с обрывов лило, в тёмных ущельях чем-то хрустели мокрые сааг-туулы. Ни один фонарь над ними не горел, ни один «люк» не открывался.

— Ух! — отдалённый грохот заставил Вепуата остановиться и оглядеться. Над долиной сверкнула ещё одна вспышка — «пробой» между наэлектризованным небом и мокрой землёй.

— На шторм не тянет, но гроза, я чую, разгуляется, — пробормотал Вепуат, сворачивая от ангара к лабораторному фургону. Гедимин двинулся было к горячему цеху, но разведчик поймал его за плечо.

— Пару секунд, ладно? — взгляд Вепуата был просительным. — Там Эстен до сих пор в карантине. Надо уже сказать Айзеку…

«Так сказал бы,» — подумал Гедимин, пожимая плечами, и шагнул на трап. Вепуат, радостно хмыкнув, протиснулся мимо него к закрытому люку.

В лаборатории сидел хмурый филк. Айзек отцеплял от его запястья кровезаборник.

— И сколько меня ещё будут трепать? — спросил филк, угрюмо щурясь. — Уже по клеткам перебрали. Вепуат! Вот чтоб я ещё раз согласился на твои опыты⁈

Вепуат ухмыльнулся.

— Больше и не надо. Стало быть, ты чист? Колонии в тебе не проросли?

Айзек недовольно сощурился.

— Завтра, на декомпрессии, посмотрим. Далеко идущих выводов пока не делай.

— А я ничего не делаю, — отозвался Вепуат. — Только кислородный генератор для станции. Гедимин! Там уже есть куда его поставить?

…В отсеке водоснабжения потрескивала сварка — к цистерне приделывали патрубки. Гедимин натягивал маятники, проверяя работу отсекателя. Золотистая пластина мерно качалась, разрезая воздух. «Когда она остановится и закроет проём — повернуть вентиль…» — сармат взялся за рукоятку. Повернуть её не успел — в отсеке затрещало. Кто-то коротко вскрикнул, а следом раздался глухой стук. Обернувшись, Гедимин увидел у стены неподвижное тело. Рядом валялся сварочный аппарат, и из его сопла вытекал масляный ручеёк.

— Назад! — заорал Гедимин, выставляя между ручейком и замершими филками защитное поле. «Жидкая молния! В одной капле дочерта ампер…»

Филки, застыв у «стены», молча смотрели на неподвижное тело. Гедимин, взяв их за плечи, толкнул к подъёмнику. Вторая «стенка» защитного поля перекрыла коридоры. Сармат пристально смотрел на маслянистую лужицу. «Собрать на ветошь, остатки выжечь. Раненый… он далеко. Лишь бы не очнулся, пока тут эта дрянь…»

…Вепуат повернул голову мертвеца набок. На щеке, рядом с крылом носа, багровел узкий рубец. От него вниз протянулась полоса маслянистой жидкости. Далеко она не утекла — размазалась по коже.

— Это из респиратора, — буркнул разведчик, вытирая руки. — Много залили.

Один из филков, наблюдающих за осмотром, судорожно сглотнул. Гедимин разглядывал палубу под ногами. Грудь стянуло ледяным обручем, и при каждом вдохе его сжимало туже.

— Четверть миллилитра? — Айзек занёс «щупы» анализатора над масляной полосой. Вепуат угрюмо кивнул.

— Чуть больше. Да ещё в лицо… Умер на месте.

Говорил он с трудом и, замолчав, судорожно сглотнул. Мрачные филки переглянулись.

— Гедимин, проверь все респираторы, — скомандовал Айзек, выключая сканер. — Если фильтры перезалиты — замени. Пока проверка не закончится, к работе не приступать!

Он обвёл притихших филков хмурым взглядом.

— Вепуат, помоги мне с телом. Целиком в утилизатор не влезет.

…Перезалитых фильтров было много — заправщик дорвался до бочонка с «жидкой молнией», плескал, сколько мог, и кассеты после заправки не просушивал. Гедимин, глядя только на масленое волокно, повторил инструкцию по смене фильтров, выжег с перчаток невидимую, но смертоносную взвесь и пошёл к подъёмнику.

— … бросил Фьялара там лежать, — донеслось из-за спины. — Даже помощи не…

— Слышал, что сказал Хепри? Он умер мгновенно…

Кто-то презрительно фыркнул.

— Свой своего всегда отмажет. А Фьялар валялся там, в электрической луже…

Гул подъёмника заглушил голоса, но они эхом перекатывались внутри черепа. Гедимин стиснул зубы. «Можно было что-то сделать? Вепуат говорит… Sa hasu! Слишком расслабились мы на Равнине. Тут опасной дряни — до орбиты Седны. Проверю-ка я всех сварщиков…»

Снизу донеслось плюханье вязкого цемента. Кто-то из раскручивающих биконус приглушённо выругался. Гедимин, спрыгнув с подъёмника, увидел, как филки наматывают на руки разрезанную шкуру и снова берутся за тросы. Он заглянул в коридор — транспортёр был неподвижен, даже карабины с записками по нему не ползали.

— Бред какой-то, — хмуро сказал дежурный у транспортёра, перехватив взгляд Гедимина. — Командир как скомандует, так хоть стой, хоть падай. Вот сейчас, как в каменном веке, потащу руками цемент…

Филки у биконуса дружно фыркнули.

— Не хочешь покрутить?

— Эй, там! — сварщик выглянул из-за цистерны. — Сармат погиб, а вы всё галдите.

На станции снова стало тихо. Гедимин водил «жалом» лучевого резака вдоль металла и следил за испаряющимся дымком. Сгоревшая «жидкая молния» конденсировалась в виде безобидных окислов — по крайней мере, в этом сармат был уверен.

18 день Жизни, месяц Воды. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

— Чисто, — Гедимин протянул заправленные сварочные аппараты филкам. Те переглянулись и покосились на каменный пол.

— Сюда бы верстак, что ли. Или хоть подставку, — пробормотал один из них, взвешивая аппарат на руках. — Эти штуки валяются на полу — того и гляди, протекут.

Гедимин угрюмо сощурился. «И правда. Не подумал. Какую-нибудь переносную стойку из костей…»

Наверху загудело. Подъёмник поехал по шахте. Едва шум поршневой машины смолк, сверху донеслись приглушённые расстоянием голоса. Затем кто-то взвыл.

— Ага! — филк, смешивающий «цемент» с водой, повернулся к сварщикам и нехорошо ухмыльнулся. — Командир добрался до лифтёров. Теперь и у них мотор отобрали.

Бетонщики переглянулись и захрюкали. Дежурный у транспортёра ударил ладонью о ладонь.

— А это к чему? К тому, что Гедимин сегодня заночует в шахте! Его вручную весь лагерь не поднимет!

Филки захрюкали громче. Гедимин покосился на втянутые когти, на ствол шахты — «Да я-то выползу… но Айзек-то обо что треснулся? Таскать грузы вручную, когда есть механика, — на кой метеороид⁈»

Наверху защёлкал блокиратор. Кто-то протяжно свистнул.

— Sa tatzqa! Принимай!

В шахту, болтаясь на крюке подъёмника, спускалась гроздь матрасов в ярких пятнистых чехлах.

… — Пустой-то крюк легко тянуть! — крикнул, заглядывая снизу в колодец шахты, кто-то из бетонщиков. Никто ему не ответил. Наверху возились, прицепляя к подъёмнику что-то объёмное, но лёгкое. Гедимин покосился на разложенные вдоль коридора матрасы, вёдра, короба, связки костяных вешалок и держателей. Все они были пронумерованы — а в недрах подземного барака новый комендант сейчас нумеровал жилые ячейки. Филки, оглядываясь на временный склад, угрюмо щурились.

— А мыться где?

— А кормить нас тут будут?

Наверху загудела поршневая машина. Филки изумлённо переглянулись. За подъёмник в этот раз держался Вепуат, а рядом с ним висела крепко привязанная большая раковина. В её металлических боках зияли мелкие отверстия.

— Гедимин, помоги, — отрывисто сказал сармат, спускаясь на каменный пол. — Генератор надо отнести в генераторную. Как думаешь, хватит одного на корпус? Тут же пока неполное заселение, полсотни всего жильцов…

…Рабочих наверх всё-таки подняли. Гедимин выбирался последним, прислушиваясь к гулу совершенно исправной машины и переругиваниям филков. Наверху обсуждали, где труднее — на подъёмнике, транспортёре или «бетономешалке». У шахты, не влезая в разговор, стоял Вепуат и угрюмо щурился. Увидев Гедимина, он дёрнул углом рта.

— Сильно занят?

Сармат пожал плечами.

— Перерыв — полчаса. Там, внизу, работы много.

— Ну да, — кивнул Вепуат, глядя мимо него; глаза разведчика сузились и потемнели. — Зайдём в цех, ладно? Ты только сядешь и послушаешь. Я…

Он судорожно вздохнул.

— Может, я там и один справлюсь. Вода вынесет.

Гедимин вздрогнул.

— Ты, вообще, о чём?

…В цеху было тихо. Гедимин молчал, болезненно щурясь. Под рёбрами шевелилось что-то холодное.

— В прошлый раз получилось, — сказал Вепуат и снова попытался перехватить его взгляд. — Эти ворота… они открываются. Если два города Сэта пролезли… один филк — он как-нибудь пройдёт.

Вепуат криво ухмыльнулся. Гедимин тяжело качнул головой. То, что перекатывалось под рёбрами, больно давило на диафрагму — и дышать, и говорить было трудно.

— Если всё так легко… Почему тогда тут все не оживают? Скогны, Джагулы…

— Ничего не легко, — Вепуат мотнул головой. — Там сгинуть — как нечего делать. Но мы туда спускались — и дорогу знаем. Я… думаю, я выдержу. Возьму кровяной камень… Тут главное — не потерять сознание раньше времени. Фьялару нечего делать в местном могильнике. Я его вытащу.

— Псих, — обречённо вздохнул Гедимин, поднимаясь на ноги. — На чём едем? Снова на сааг-тууле? Джагулам скажем, куда и зачем?

Вепуат ошалело мигнул.

— Едем? Так ты… ты тоже?

…Над поддоном воды, втащенным на крышу, поднимался густой пар. С брюшного панциря туун-шу уже капал конденсат, но существо не подавало признаков жизни.

— Ты его не сваришь? — Гедимин поднёс «щупы» анализатора к щиткам, проверяя температуру. Вепуат мотнул головой.

— Он высоко висит. Мн-да… Что-то не помогает.

Он опустил термобластер — вода в поддоне кипела уже и без подогрева — и ухватился за швартовы.

— Держи с той стороны! Надо его раскачать!

Гедимин повис на канатах. Живой дирижабль закачался в облаке пара. Секунду спустя его хвост рассёк воздух. Сармат, еле успевший выпустить тросы, скатился на землю. Вепуат с радостным воплем полетел следом. Туун-шу со свистом втянул воздух и рванулся вертикально вверх. Из боковых «люков» проросли крылья. Глаза, открывшиеся вдоль боков, озадаченно смотрели по сторонам. Вепуат, столкнув горячий поддон с крыши, защёлкал когтями по броне, натягивая тросы. Туун-шу нехотя, по дециметру, спускался к «причалу». Вепуат с ухмылкой показал Гедимину жест превосходства. Тот угрюмо сощурился — из лаборатории на лязг и вопли уже выбирался Айзек, а из барака выглянул Кенен Гварза. Незаметный отлёт явно не задался.

… — Два полоумка, — «припечатал» Гварза. Айзек болезненно поморщился.

— Вепуат… Ты уверен, что это… имеет смысл?

Разведчик пожал плечами.

— Должен же кто-то попробовать. А мы там уже были. Дорогу знаем.

— Не нравится мне эта затея…- протянул Айзек, глядя мимо сарматов. Гварза фыркнул.

— Кто здесь командир — ты или Кет?

Взгляды сошлись на Гедимине. Тот нехотя поднял голову. «Сам знаю, что затея — полный бред. Но Вепуат же не отступит. А я хоть присмотрю, чтоб не убился.»

— Зрячие камни, — пробормотал он, силой заставив себя смотреть Айзеку в глаза. Тот мигнул.

— Что?

— Зрячие камни, — повторил Гедимин уже с большей уверенностью. — Передатчики… но в основном — приёмники. Для станции. Тут, на холме, система настроена. Нужна такая же внизу. А камней не хватает.

Гварза беспокойно шевельнулся.

— Не хватает камней? Разве не предполагалось перенести их на станцию с поверхности? — он повернулся к Айзеку. Тот дёрнул плечом.

— Пока стройка идёт, за поверхностью надо следить, — пробормотал он. — А внизу… это уже необходимо?

Гедимин кивнул.

— Много рабочих площадок. Опасное производство. Фьялар… — он болезненно поморщился. — В общем, нужен присмотр. Дежурный отсек с медиком и ликвидаторами. Передатчики у меня ещё есть, но вот приёмники…

— Понятно, — отозвался Айзек. — А их единственный источник… Ну хорошо. Отправляйтесь. Оформим как добычу редкого ресурса. Сколько дней на это уйдёт? Пять-шесть?

— Постараемся быстрее, — проворчал Вепуат, глядя в палубу. — Но тут дождь, обзор никакой…

— Гедимин, — Айзек как будто его не слышал. — Ты, правда, можешь оставить стройку на шесть дней?

Сармат поспешно кивнул.

— Пока цистерны и трубы не готовы, вентили ставить некуда. А пока не готовы трубопроводы — не до люков. Вернусь — разберёмся.

Айзек посмотрел на него с сомнением и протянул руку с передатчиком.

— Скинь мне блок чертежей — всё, что про «Элидген». Не вернёшься на седьмой день — займусь твоими вентилями.

…Урджен глядел на сарматов исподлобья и молча перекладывал на белой шкуре камешки, семена и кости.

— Летучие звери — быстрые, — проворчал он, поднимая на ладони крупный просверленный позвонок; он то ли обгорел, то ли пропитался чёрным пигментом, — Гедимин никак не мог понять, что же его окрасило. — До Сфена доберёшься. А вот дальше…

Джагул со вздохом отвязал от пояса мешочек и показал сарматам связки позвонков, камешков и чёрных когтей.

— Зверя оставишь поодаль. К ущелью не тащи — сбросит. Вот это всё — завяжешь, как тогда завязывал. Ты ведь не за камнями идёшь…

Гедимин мигнул. Это был не вопрос — Урджен знал правильный ответ, и он ему очень не нравился.

— Куда бы я ни шёл… — Вепуат оборвал фразу на полуслове и заглянул сновидцу в глаза. — Скажи, у нас получится? Что говорят твои перья?

Джагул угрюмо ощерился.

— Перья о таком не спрашивают. Если хочешь — иди.

…Защитное поле растянулось над крыльями туун-шу. Оно защищало от дождя, падающего сверху, отчасти — от водяных капель, разносимых ветром, — но влага висела в воздухе, и зверь летел медленно и всё время забирал кверху. «Хочет подняться над тучами,» — Гедимин покосился на небо, затянутое рваной дымкой. «Но там мы быстро потеряем дорогу.»

Он оглянулся на холмы. Лагерь уже давно утонул в дымке — его видел только сигма-сканер. Гедимин опустил прибор и едва заметно сощурился. Ему было не по себе. «Лететь в мир мёртвых…» — он снова оглянулся на лагерь и тяжело вздохнул. «Лететь в мир мёртвых, чтобы оживить мертвеца. Кто бы мне такое сказал ещё год назад…»

20 день Мысли, месяц Воды. Равнина, Сфен Земли — Сфен Воды — Сфен Молнии

Туун-шу заворочался ещё час назад. Гедимин привстал на его панцире, посмотрел на кромешный мрак и придержал Вепуата за плечо.

— Сиди. Успеется.

Ещё час туун-шу раскачивался, разминая хвост и крылья, и то нагнетал, то стравливал воздух. Наконец из полумрака проступили деревья в дальних ущельях. Из них торчали длинные наклонные конусы; присмотревшись, Гедимин понял, что это листья — только их перистые отростки плотно прижались к черешку и образовали жёлоб. По многочисленным желобкам внутрь дерева утекала вода.

— На кой им столько жидкости? — вслух подумал Гедимин. Туун-шу уже набрал высоту, расправил крылья, мощно бил хвостом, — полузатопленные долины только мелькали под брюхом. Листья-желобки отрастили все — и «валуны», и «колонны», и округлые «холмы», и приплюснутые «спирали». На их коре пестрели яркие лепёшки «лишайника».

Вода блестела под гравием, сбегала с каждого плато. Там, где поверхность, каменная или глинистая, оголялась, Гедимин видел бесчисленные ручьи. Сухие русла затопило; там, где их ещё не было, вода текла прямо по «лишайнику» — и растения-лепёшки всплывали на пучках нитевидных корней и растягивались вдоль течения. Некоторые срывало и выбрасывало на отмель — Гедимин видел, как они валяются плоской горкой, врастая друг в друга.

— Слева от расколотого дерева… — пробормотал Вепуат, в очередной раз заставив туун-шу снизиться и замедлить полёт. — Ага, вот оно.

Внизу проплыл живой холм, разрезанный глубокой расщелиной. С её краёв внутрь окаменелого дерева стекали ручейки. Будь оно в низине, его уже затопило бы — но сейчас поверхность воды блестела далеко внизу. Гедимин, засмотревшись, не успел прикрыть глаза — пейзаж сменился так резко, что голова закружилась.

Под крыльями туун-шу темнел широкий поток. Его берега терялись вдали. Где-то вода закручивалась воронкой — и тут же вздувалась многометровым пузырём и оседала. По течению волокло полосы пёстрой мути, плавучие «колонии» — то лепёшки, то пузыри с бахромой корней и парусами-гребнями… Что-то сновало в воде, покусывая их снизу — Гедимин видел, как её поверхность приподнимается, покрывается пузырьками, но в мутном потоке ничего было не рассмотреть.

— Ядро Сатурна… — выдохнул Вепуат, глядя на запястье. — Гедимин! Реки фонят!

Экран сигма-сканера затопило белой рябью — точно по очертаниям разлившегося потока. «Полкьюгена стабильно, мать моя колба,» — Гедимин изумлённо мигнул. «Что эта штука размыла? Пласт ирренция?»

— Снизиться можешь? — спросил он, доставая пробирки. — Надо посмотреть состав.

— Сейчас попро… — Вепуат не успел договорить. Едва туун-шу пошёл на снижение, над водой взвилась полупрозрачная дуга. Втяжные челюсти щёлкнули, чуть не коснувшись крыла — и дуга обрушилась в реку, разбившись на тысячи капель. Внизу всё бурлило. Поверхность воды снова вздулась — и туун-шу, не дожидаясь команды, рванулся в небо. Гедимин видел, как внизу, уже на безопасном расстоянии, взлетают над рекой гигантские полихеты. Свет проходил сквозь них, дробясь на многоцветные лучи — и сами существа дробились, едва оторвавшись от реки, и падали обратно брызгами и струями.

— Селасси, — прошептал Вепуат, завороженно глядя вниз. — Их месяц…

«А ничего себе челюсти у комков мицелия…» — Гедимин угрюмо щурился, глядя на дуги над водой. Селасси держали пасти закрытыми — прыгали по реке они явно не для охоты.

— Воды мы наберём из ручейка поменьше, — пробормотал Вепуат, щёлкая по панцирю «трилобита». — Вот тут как раз поворот…

Внизу растянулась глинистая равнина. Всю её поверхность изрезали старые и новые русла. Только под ними глина и была видна — там, где течение смыло цветные лепёшки, конусы и гребешки. Вепуат заставил туун-шу сбросить скорость над деревом-холмом и теперь уговаривал его снизиться. «Трилобит» летал кругами и сердито гудел. Гедимин смотрел на дозиметр. «Ручьи тоже фонят. Но меньше — всё-таки река собирает дрянь со всей округи. Сейчас попробуем набрать… Sa hasu!»

Выпуклость над краем экрана смахнуть не удалось. Это был не ошмёток органики — панцирь Гедимина снова оброс короткими шипами. Сармат с сердитым шипением дёрнул лопатками и услышал сухой треск. Вепуат заглянул ему за спину и ухмыльнулся.

— Интересно, эти штуки для защиты или для… Ну вот зачем⁈

Гедимин, отломив от лопатки шип, разглядывал его и угрюмо щурился. Отросток вобрал в себя весь щиток, на котором пророс, — от пластины обшивки осталась пара сантиметров, всё остальное торчало кверху, плавно изгибаясь. Гедимин потрогал остриё и брезгливо поморщился.

— Не видишь вокруг никаких нор? Надо найти сухое место. Здесь переплавлять нельзя — будет хрупким.

Вепуат обиженно хмыкнул.

— Зачем тебе его переплавлять? И где я найду сухую нору? Тут, вон, отовсюду капает…

Он хлопнул по панцирю туун-шу, направляя «трилобита» в небо. Гедимин огляделся по сторонам. Капало, и правда, отовсюду — сверху, сбоку, иногда — снизу. Под броню вода не затекала, но всё равно сармату мерещилась сырость. Он покосился на шипастое предплечье и снова поморщился. «Угораздило же в дороге… Ладно. Может, какая нора подвернётся. В крайнем случае — дней через пять будем на базе. Там и переплавлю.»

Вепуат косился на него и едва заметно ухмылялся. С каждым пройденным разломом его ухмылка становилась шире.

— Рот лопнет, — не выдержал Гедимин на десятой смене пейзажа. — Лучше ищи нору!

Вепуат ухмыльнулся уже в открытую.

— Сам видишь — ничего тут нет. Потерпи уж до базы! Вот интересно… у этой штуки, правда, глаза по всей поверхности?

21 день Кислоты, месяц Воды. Равнина, Сфен Пустоты, ущелье Ук-кут — Сфен Воды

По небесным складкам текла холодная зелень. Гедимин хотел перевернуться на спину, чтобы удобнее было смотреть, но услышал скрежет наспинных шипов и сердито сощурился. Фонарь осветил выступы на щитках, покрывающих руки. Коротенькие шипы выстроились по кругу; между ними блестело что-то, подозрительно напоминающее глаз.

— Гедимин… — рядом заворочался Вепуат. — Ты, если свои глаза прикроешь, сможешь видеть этими? Или мутация ещё так далеко не зашла?

Гедимин сердито фыркнул и погасил фонарь. «Как замедлить мутацию, не попортив обшивку? Облучением, что ли? Да тут отовсюду такое облучение…»

За очередным «фонящим» потоком дозиметр мигнул. Гедимин посмотрел на него и поморщился — кривая интенсивности резко нырнула вниз. «Мы близко…»

Вепуат щёлкнул по панцирю туун-шу. Зверь махнул хвостом, тяжело разворачиваясь в воздухе, пролетел десяток метров — и, крутнувшись на месте, подался куда-то вверх. Вепуат удержал его, отвёл в сторону от невидимой стены и шумно вздохнул.

— Всё. Отсюда пойдём пешком.

…Гедимин долго смотрел на сфалт, прежде чем опустить его в «грузовую ячейку» под панцирем «трилобита». Вепуат уже спрятал плазмомёт и теперь возился с анкерами, оборачивая их защитным полем. Под его ногами чавкали раздавленные «лишайники».

— Вот здесь и раскрасимся, — криво ухмыльнулся он, заходя под брюхо туун-шу — живой навес. Гедимин свернул защитное поле, прикрывая укрытие от дождя и ветра.

— По крайней мере, дорогу мы нашли, — бормотал себе под нос Вепуат, прикрепляя к его броне дикарские бусы. — Интересно, как с дождём в Ук-куте…

…Пыльную долину залило. Где-то было по колено, где-то — по щиколотку. Отсыревшая пыль плотно обволакивала ступни, и Гедимин ёжился от холода. Впереди шумела вода — она проложила себе русло по каменным ступеням. Сармат наклонился над ущельем, заглядывая в темноту.

— Держись когтями, — буркнул он Вепуату. Тот ступил на мокрый камень, по колено уходя в черноту. Гедимин услышал скрежет когтей и плеск воды.

— Вниз по ручью, — ухмыльнулся он. — У чёрной реки новый приток. Интересно, в ней-то прибавилось воды?

Света в ущелье не прибавилось точно. Гедимин, цепляясь когтями за мокрую стену, прислушивался к шуму воды. Судя по звуку, река уже не змеилась на дне, а подгрызала обрывы. Ручей на лестнице, собирая всё, что лилось со стены, становился всё глубже — и холоднее. Гедимин шагнул и услышал из темноты лязг и приглушённое упоминание «макак».

— Цел? — спросил он, нащупывая следующую ступеньку. Из темноты шумно выдохнуло.

— Ерунда. Ты помнишь, сколько мы в прошлый раз спускались?

— На дне вода глубже, — отозвался Гедимин. — Провалишься по колено, и течение поменяется, — стой и жди меня.

«Как мы к воротам-то пойдём?» — запоздало мелькнуло в голове. «И как их откроют, если такой потоп? Зальёт им весь Ук-кут.»

…По колено они всё-таки не провалились. Под ногами плюхало, но вдоль стены ещё можно было идти. Вепуат плескался в темноте, шурша камешками, — похоже, пихал в карманы всё подряд. Гедимин ощупывал стену. Снизу скалу обложили грубыми камнями на три метра вверх. Гедимин нашарил, где заканчивалась эта кладка, — сверху обломки обтесали так, чтобы вода по ним стекала на дно ущелья. «А вот раствор, похоже, вымыло,» — думал сармат, ощупывая стыки. Кладка была плотной — выступы и углубления совпадали до миллиметра. «Вот только неясно, зачем она тут. Укрепить стену? Не справится. Для украшения? Всё равно ни фотона не видно…»

— Хсссс, — донеслось из темноты. Шум воды неожиданно стих. Вепуат, охнув, выпрямился и захлопнул карманы. Гедимин разглядел краем глаза шесть белесых огоньков. Потом они вспыхнули с другой стороны.

— Пришшшли? Сссачем?

— В основном за камнями, — буркнул Гедимин, глядя в темноту. Вепуат толкнул его локтем в бок.

— Есть один сармат, Фьялар. Он… он случайно попал к вам. В Ук-кут, — голос Вепуата дрогнул. — Это ошибка. Его надо вернуть. Мы… мы готовы заплатить. Мы… я знаю цену.

— Фьялар… Фьялар… Фьялар… — зашелестело со всех сторон. Холодный ветер дул Гедимину в грудь, обжигая кожу, и скафандр ему не мешал. Сармат вглядывался в темноту, но видел только белесые точки, собранные по шесть, и то на краю поля зрения — стоило сфокусироваться на них, и они исчезали.

— Ук-Хеммайи говорит, — кто-то тронул висок Гедимина ледяным когтем. — Сссармат Фьялар прошшшёл сссквосссь воротта. Ук-Хеммайи вссстретил его ссс почессстями. В сссвой черёд он вернётссся. Не бесссспокойссся, пришшшелец.

Гедимин мигнул.

— Вернётся? То есть — вы откроете ворота? — зашевелился Вепуат, крепко вцепившийся в его локоть. Гедимин свободной рукой ощупал пустоту, протянул ладонь вперёд — ничего, кроме темноты и холода, там не было.

— В сссвой черёд, — отозвался Икси. — А сссейчассс — ухоттите. Ссслишшшком ттолго вы сссдесссь.

— Погоди, — Вепуат беспокойно шевельнулся. — Верни его сейчас. Он не должен был умирать. Это ошибка. Открой ворота!

— Ошшшибка? — зашелестело в темноте. Ледяной коготь скользнул по рёбрам. Гедимин встряхнулся, отгоняя оцепенение. «Сигма-лучи. Это всё — сигма-лучи. Фантомные ощущения…»

— Ук-Хеммайи говорит — он открыл ворота, когтта было нушшшно, — холодный ветер усилился. — Всссё было сссделано правильно. Ты и сссам это ссснаешшшь.

— Что значит — правильно? — Вепуат двинулся в темноту, и Гедимин еле успел поймать его за плечо. — Это был дурацкий несчастный случай!

— Сссмертельный ссслучай, — отозвался Икси. — Посссле такого уходят. Ук-Хеммайи ссснает, когда открывать ворота. Хватит ссспорить, пришшшелец. Уходи!

Вепуат стиснул зубы, рванулся вперёд — и, запнувшись, упал в холодную воду. Когда Гедимин его нащупал, он уже поднимался с плеском и лязгом, что-то шепча в респиратор. Вода холодила ступни и ладони, но пронизывающего ветра сармат больше не чувствовал. «Икси ушли?» — он огляделся по сторонам. Теперь он слышал только гул подземной реки и тяжёлое дыхание Вепуата. Белесые огоньки погасли.

— Пойдём, — прошептал Вепуат, цепляясь за его локоть. — Мы тут, и правда, задержались.

Его шатало. Первые шаги он кое-как прошёл, но дальше Гедимин его волок, подхватив под мышки. Зашевелился он только на лестнице.

— Отпусти, я сам… — он, дрожа всем телом, поднялся на ноги. Сармат пропустил его вперёд и медленно шёл следом, прислушиваясь к тяжёлому дыханию. Иногда Вепуат останавливался и садился у стены; Гедимин хотел дать ему воды, но он оттолкнул руку и побрёл дальше. Странно, но чем выше они поднимались, тем быстрее шли и реже останавливались. К поверхности дыхание Вепуата совсем выровнялось, и из темноты он вынырнул с облегчённым вздохом.

— Н-ну там и холодина! — криво ухмыльнулся он, оглянувшись на Гедимина. Тот кивнул.

— Ты как? Сам доберёшься? Тогда пойдём быстрее. Тут нам делать нечего.

Гедимин ждал, что промокшая пыль налипнет на ноги, и готовился сдирать её вместе с верхним слоем обшивки — но, взглянув на ступни уже за разломом, увидел, что чёрная броня чиста. Вепуат покосился на свои ноги и нервно ухмыльнулся.

— Эта пыль сама решает, куда ей надо, — он оглянулся на защитный купол, посреди которого парил привязанный туун-шу, и неловко встряхнулся. — Надо бы вытереться. Эта вода… она ведь непростая.

Гедимин глянул на дозиметр — кривая интенсивности нехотя приподнялась над осью времени.

— А я камней набрал, — Вепуат похлопал себя по карманам. — Хоть какая-то польза.

— Показывай, — Гедимин расстелил прямо поверх растений-лепёшек обрывок ветоши. «Лепёшки» тут были мелкие — разлом, ведущий в Сфен Пустоты, издалека выглядел плешью, растительность будто его избегала, а там, где всё-таки вырастала — уменьшалась втрое-вчетверо.

Вепуат вывалил на подстилку три пригоршни мокрых обломков и долго и тщательно вытирал ниши скафандра изнутри. Гедимин перебирал камни. «Глазкового кварца» было немного, зеркальная плитка попалась только одна. Остальные обломки неприятно холодили руки, и трогать их лишний раз не хотелось. Гедимин завернул их в ветошь и зашвырнул в разлом. Вепуат, на ладони которого догорали обрывки тряпья, еле слышно хмыкнул.

— Хорошо, Альгот не видел. Он бы расстроился.

Гедимин поморщился.

— Обойдётся. Ему развлечение, а кому-то опять руку отращивать.

Вепуат хрюкнул в респиратор.

— Давно ты разлюбил опасные опыты?

— Ничего смешного, — буркнул Гедимин, угрюмо щурясь. — У тебя камней больше нет? Карманы закрыл? Встань во-он туда и расставь руки.

Вепуат оглянулся на поднимающийся за его спиной защитный полукупол. Гедимин сворачивал поле слой за слоем, чтобы оно выдержало лучевой поток.

— Заэкранировался? — хмуро спросил он у разведчика, поднимая сфалт. Тот поспешно закивал и расставил руки пошире. Невидимая пыль на золотой обшивке испарялась с громкими хлопками; с каждым хлопком он пошатывался, поминал ядро Сатурна и снова расставлял руки.

— А теперь — меня, — скомандовал Гедимин, протягивая ему сфалт. Вепуат взялся было за корпус, но тут же, охнув, отдёрнул руки.

— Жжётся!

— Где⁈ — Гедимин ощупал заэкранированный со всех сторон корпус и в недоумении пожал плечами. — Ладно. Отойди, я сам.

…Чёрные бляшки всё-таки выдержали — даже шипы не отломились. Гедимин забросил сфалт за плечо, услышал сухой треск и звон — оружие ударилось о лопаточный гребень — и брезгливо поморщился. Сквозь прозрачный купол за сарматами следил туун-шу; он висел в трёх метрах над землёй, покачиваясь с «борта» на «борт». Вепуат похлопал его по панцирю и подтянулся, забираясь на спину. Теперь зверь не шарахался от прикосновений.

…Ширина реки измерялась десятками километров. Вдоль берегов из-под воды торчали верхушки деревьев с перистыми листьями. Травяные «лепёшки» всплыли на тросах корней и вытянулись по течению. На стремнине резвились Селасси — сверкающие дуги взвивались над водой, сталкивались и рассыпались.

— Мн-нда, — Вепуат оглянулся и зябко поёжился. — Везде свои правила.

Больше он не говорил ничего до самого вечера.

23 день Льда, месяц Воды. Равнина, Сфен Земли, Элидген

До холма сарматы добрались уже в сумерках. Кенен Гварза был в отъезде; на шум, поднятый филками-караульными, вышел только Айзек. Он смерил сарматов вопросительным взглядом. Вепуат виновато развёл руками.

— Я камней набрал.

Айзек еле слышно вздохнул.

— Ну, хоть сами живы, — пробормотал он, направляясь к бараку. — Отдыхайте. С утра отчитаетесь.

Будить Уттунри никто не хотел, но Бронн всё-таки проснулся — и, пока сарматы швартовали «дирижабль», притащил мешок с оттаивающей рыбой. С мешка текло — Бронн засунул внутрь горсть кейека. Туун-шу, унюхав еду, пошёл к земле. Вепуат швырял ему полуоттаявшие тушки, и зверь не упустил ни одной — только хлопали, смыкаясь, челюсти.

— Ему плохо не будет? — спросил Гедимин, вспомнив что-то о хрупкости «естественных» организмов. Уттунри зубасто ухмыльнулся.

— Ему нужен холод! Нужно спать, набираться сил.

Он уцепился за трос, влез на спину туун-шу и, подсвечивая щитки фонариком, принялся его осматривать. Вепуат хотел его окликнуть, но только махнул рукой.

— Я, если что, зверя почистил, — буркнул он, вслед за Гедимином заходя в душевую. — И снаружи, и внутри. Ну да пусть проверяет.

У стены душевой, рядом со стиральным агрегатом, стояли два деревянных чана с выемками по краям. Их выдолбили из цельных стволов, кое-как ошкурили и вроде бы пытались прокалить — древесина внутри потемнела, заблестела и уплотнилась. Гедимин заглянул под днища, — чаны стояли на коротких рэссеновых ножках. Под ножками даже кору не стали счищать — так в неё и вбили.

— Что за агрегаты? — Вепуат щёлкнул пальцем по древесине. — Для чего оно такое?

Гедимин пожал плечами.

— Это не моё.

«Что-то вымачивают? Промывают?» — он заглянул внутрь и растерянно пожал плечами. Воду в чаны наливали, и недавно; на краях задержалось немного серого налёта — кристаллической соли. «Расширение стиральни? Или ручные мойки? Тут ещё слив есть…» — он посмотрел на клиновидное отверстие в днище и свисающую на шнурке пробку, обмотанную волокном. Вепуат, забыв о странных «агрегатах», уже включил душ и теперь оттирался от невидимой пыли. Гедимин дотянулся до спинного гребня и с довольной ухмылкой содрал его. Вепуат укоризненно хмыкнул.

— Ну зачем? Вот чем оно тебе мешает?

— Цепляется, — буркнул Гедимин, стряхивая «мутировавшую» обшивку. На руках, ногах и груди она ещё держалась единым пластом. Каждую чешуйку со спины пришлось отдирать по отдельности — весь материал ушёл на шипы, щитки еле-еле держались за неровности подложки. Гедимин мельком отметил, что на ладонях и ступнях выступы сгладились, а на всех внешних поверхностях, наоборот, вытянулись — и что пару дней назад это было не так заметно.

— Мог бы мне отдать, — проворчал Вепуат, глядя на кипящий расплав. — У меня ничего не цеплялось.

Гедимин только дёрнул плечом.

24 день Пустоты, месяц Воды. Равнина, Сфен Земли, Элидген

— Завтра ураган, — сказал Айзек, спустившись в бункер. Гедимин молча кивнул. Он смотрел мимо Айзека — на троих операторов, устраивающихся у монитора. Это были филки в полном «тяжёлом» снаряжении; из карманов выглядывали рамочные радиометры в аккуратных стеклянных корпусах.

— Где Ансур? — спросил Гедимин, повернувшись к Айзеку. Тот едва заметно поморщился.

— У «Тория». Как и все Старшие. Мутирует для жизни на Равнине. И нам их тут сильно не хватает.

«Всех Старших вывезли к Ассархаддону?» — Гедимин растерянно мигнул. «Это пока меня не было…» Он зябко поёжился. «Н-ну… если про нас с Вепуатом не вспомнили — значит, мы отсюда всё-таки выберемся. Не хватало остаться на этой полоумной планете…»

— Без Старших на монтаже будет сложно, — пробормотал он, отгоняя неприятные мысли. Айзек кивнул.

— Но ты что-нибудь придумаешь. Твои вчера цистерну не закончили, но сегодня дозреют сразу три. Ты, пока они не готовы, займись системой видеонаблюдения.

Гедимин мигнул.

— Чего? Мы камни только привезли. Они ещё не настроены…

Айзек отмахнулся.

— Вепуат с утра проверял — всё работает. Монитор уже у дежурного. Держи камеры, расставишь.

Гедимин взвесил на ладони мешочек с гладкими камешками. «Быстро у вас тут всё…»

— Кто дежурный? — спросил он с вялым любопытством. — Вепуат?

— Викентис, — ответил Айзек с едва заметной ухмылкой. — Новый барак, второй отсек. В напарниках у него Эстен. Может, меньше будет времени на влезание в чужие эксперименты.

…У подъёмника толпились угрюмые филки. Стоило Гедимину подойти, они шарахнулись от шахты, и сармат услышал неприязненный шёпот. Под гул поршневой машины над колодцем поднялась клеть, набитая филками. Подъёмник замер.

— Пятьдесят шесть, пятьдесят семь… Все в сборе, — громко закончил пересчёт один из филков. — Идём, пока очередь не заняли!

— Сам бы и занял, — проворчал кто-то из поднявшихся; вереница сарматов потянулась к душевой. — На что ещё нужен комендант⁈

Филк-комендант недовольно хмыкнул.

— Да я хоть завтра вернусь на пищеблок. А вы без меня вообще забудете, где душ. Вперёд! Могли бы с утра и в кадке умыться…

— Эй! — кто-то постучал по скафандру озадаченного Гедимина. — Ты вниз? Или так, мимо шёл? Я ведь тебя жду!

— Давай вниз, — пробормотал сармат, забираясь в клеть. Филки успели добраться до душевой и немедленно с кем-то сцепились — даже в шахту долетали сердитые вопли. «Умыться в кадке… Их всё-таки загнали в жилой корпус? Без душевой, без пищеблока…» — Гедимин покосился на анализатор, проверяя содержание «кислорода» и движение воздушных потоков, и облегчённо вздохнул. «Хотя бы с воздухом порядок. В жилом корпусе, с открытым люком. А вот главный и вспомогательный надо проверить…»

В жилом блоке горел свет. Гасить его не было смысла — цера в фонарях выгорала вне зависимости от того, на виду она или под кожухом. Гедимин прошёл по коридору, разрисованному нумерацией и стрелками-указателями. Дверей ещё не было, в дверных проёмах висели кое-как сшитые подстилки. Гедимин заглянул в пару ячеек и сдержанно хмыкнул — «Пол, по крайней мере, тёплый…» На полу лежали матрасы, вдетые в пятнистые чехлы и застеленные Джагульскими одеялами. В головах Гедимин увидел знакомые короба на костяном каркасе. На них были начерчены номера — ровно, по трафарету. Имён владельцев нигде не было.

«Имущество станции, стало быть. Как и матрасы с одеялами,» — Гедимин вышел в коридор и направился к «перекрёстку» — вставлять в стену очередную «камеру». Отчего-то ему было не по себе. «Барак как барак. В Ураниуме такие же. Только там ещё возня с проводкой. А тут цера — горит себе и горит. И кейек — тоже к сети подключать не нужно. Так даже удобнее…»

…Филков, возвращающихся под землю, было слышно издалека. Минуты через три после первой перебранки у подъёмника раздался лязг металлического листа и треск «жидкой молнии». Потом задёргались тросы транспортёра. «Вяло шевелятся,» — покосился на них Гедимин. «Тянут руками? А мотор… Hasu! Хотел же спросить, что с моторами.»

…Гедимин обошёл цистерну по кругу. Вентили уже были вставлены, люки задраены, входная труба подведена. Сармат ударил ладонью по тёмно-синей стенке. Филки, столпившиеся у подъёмника, вздрогнули и обернулись.

— Ты бы ещё кувалдой треснул!

Гедимин хлопнул по другому шву. Металл гудел, но держался. «Может, и ничего…»

— Снаружи бить без толку, — буркнул он, отходя от цистерны. — Давление пойдёт изнутри. Завтра с кувалдой залезешь внутрь. Для меня люк мал.

Филк отодвинулся.

— Завтра ураган, если кто забыл. Команда «задраить люки!», — громко сказал комендант. — Никаких работ.

«А… Верно. Ураган, потом наводнение…»

— В ураган внизу безопаснее, — сказал сармат. — Зря вас наверх тащат.

Филки переглянулись.

— Наверх? Мы и будем внизу, — сказал комендант. — Оба дня. Проверим твою станцию на прочность. Надеюсь, ты лишнего не насчитал, и нас там не затопит.

Гедимин мигнул.

— Проверка⁈ Станция ещё и близко не достроена. Кто придумал эту чушь?

Сверху, из шахты, сдержанно хмыкнули.

— Атомщик, тебя слышно издалека. Поднимайся! Тенгель, душевая свободна. Чаны между собой делите сами. Меня не вмешивать!

«Чаны?» — Гедимин вспомнил странные ёмкости в душевой. Подъёмник уже тянул его наверх. Гедимин хотел послушать, как он работает под большой нагрузкой, но всё заглушили недовольные голоса. У подъёмника стоял Айзек, а его кольцом обступили филки. «Цементная бригада,» — «опознал» их Гедимин по заляпанным комбинезонам. «Чего они? Шли бы лучше мыться.»

— И надолго ещё этот бред? — «цементщик», подступивший к Айзеку, встряхнул поднятыми ладонями. — Это вообще для чего? Мало нам нормальной работы, так надо добавить⁈

— Я объяснял, — Айзек устало щурился, глядя — почему-то — на Гедимина. — Только то, что вы можете изготовить сами. Что сумеете воспроизвести. Тросы, рычаги, простейшие блоки. Вы должны уметь этим обойтись. Поршневую машину вы сами не построите.

Филки возмущённо фыркнули. Незаметно к строителям добавились ещё несколько сарматов в нерабочей одежде. Гедимин покосился на их пояса — там синели чеканные рэссеновые бляшки. «Рэссену — на цацки? Охота же была возиться…»

— Нас полгода мучают примитивной металлургией, — филк, протиснувшийся вперёд, хлопнул себя по разукрашенному поясу. — В твоих поршневых машинах нет ничего сложного. Странно, что местные их ещё не налепили. Там дел-то — свернуть десяток трубок!

Айзек оглянулся на Гедимина и криво ухмыльнулся.

— Н-ну… Пусть будет так, — он кивнул «металлургу», и филки притихли. — Можете сделать? Делайте. Сколько вас? Шестеро? С других работ на время снимем. Сделаете машину, заработает, — верну моторы.

Филки ошалело переглянулись, расступились — и, снова сбившись в плотную толпу, вместо душевой двинулись к горячему цеху. Гедимин пошёл за ними, но не успел пройти и шага — Айзек крепко вцепился в его плечо.

— Эй! — окликнул он филков. — Старших на помощь не звать! Гедимин, а ты не лезь. Ты, что мог, уже сделал. Теперь посмотрим, что могут они.

25 день Воздуха, месяц Воды. Равнина, Сфен Земли, Элидген — Сфен Воды

Мелкая тряска внезапно прекратилась. Гедимин приподнялся над гравием — и тут холм содрогнулся, а на запястье сармата замигал «арктус». Одну из лопастей защитного купола срезало напрочь. Он прогнулся внутрь, покрываясь чёрными полосами — снаружи хлестала каменная шрапнель. Гедимин вскинул «арктус», затягивая чёрные пузыри новым слоем. Лопасть нарастить было уже невозможно. Купол задрожал, то мутнея, то почти растворяясь. Снаружи выло, ревело и оглушительно скрежетало, вдалеке гремели взрывы — и сквозь весь этот рёв Гедимин отчётливо слышал тонкое верещание костяной дудки.

— Ядро Сатурна! — выдохнул Вепуат, сбрасывая с себя слой гравия. — Надо было, как Джагулы, ставить арку на дальнем плато!

Гедимин криво ухмыльнулся и снова вжался в гравий. Холм вибрировал. Что-то скрежетало, медленно приближаясь к реакторному куполу, где сармат залёг — и он не знал, хвататься за «арктус» или за плазмомёт.

…Когда всё стихло, минут пятнадцать никто не шевелился. Потом Вепуат выполз из гравия, «приоткрыл» прозрачное пятнышко в защитном куполе и радостно хмыкнул.

— Отбой!

— Куда⁈ — зашевелился Гедимин. Вепуат уже выбрался из-под внутреннего купола и теперь проделывал отверстие во внешнем. Снаружи по-прежнему было тихо. Гедимин поднялся на ноги, заглянул в проём и помянул спаривание «макак».

«Южной» тропы не было. По склону будто прошлись резаком — сразу за реакторным куполом скала круто уходила вниз. На дне ущелья громоздились камни вперемешку с упавшими деревьями-валунами и лепёшечной травой. Почему-то её не порвало в клочья — лепёшки расползлись по обломкам и медленно переворачивались вниз корнями. Кто-то уже и прирос к подвернувшемуся камню.

— Вот чем они скрежетали, — покачал головой Вепуат, глядя на дно ущелья. Там из-под груды обломков выползал хвост сааг-туула. Самого зверя слегка присыпало гравием. Гедимин посмотрел на дальнее плато и мигнул — там стояла нетронутая костяная арка.

— Это Джагульская. Осталось найти нашу, — Вепуат махнул рукой, растворяя защитный купол до прозрачности. Теперь Гедимин видел «восточный» склон, заметно укоротившийся, — похоже, гигантский резак прошёлся и там.

Неподалёку заскрежетала шахтная крышка — Айзек пытался её сдвинуть, получалось плохо. Гедимин направился к нему — и на третьем же шаге ухнул куда-то вниз.

Первую долю секунды под ногами была поверхность. Это сармат понял уже потом, когда вода сомкнулась над шлемом. Он встряхнул головой и услышал глухой стук — приклад сфалта за спиной зацепился за что-то твёрдое. Сармат медленно, по пояс в иле и каких-то корневищах, развернулся к непонятному предмету. Это была каменная глыба, наполовину обросшая ракушками. Чуть выше камень был голым, изрезанным поперечными полосами.

«Следы льда,» — подумал Гедимин, ощупывая неровные потёртости. «Обычные уровни замерзания… Уран и торий! Чем я вообще занят⁈»

Нырнул он неглубоко — через пару секунд его плечи поднялись над поверхностью. Выше залезть не удалось — скала, на которой он стоял, ушла под воду на два с лишним метра. Сармат вцепился когтями в скользкий камень, огляделся по сторонам, — повсюду, до горизонта, разливалась река. Что это именно река, Гедимин определил по течению — оно настойчиво толкало его в правый бок, хотя волны плескали в затылок. Развернуться спиной и к воде, и к ветру было бы проще — только донимали они сармата с разных сторон.

«Угодил в разлом,» — Гедимин поднял сигма-сканер и досадливо сощурился — река «фонила» так, что слабые полосы ряби, границы пространственных разрывов, просто терялись. «Откуда он взялся посреди плато⁈»

Из воздуха чуть выше его плеча высунулась кость, потом — рука в золотистой перчатке. Гедимин потрогал её — она втянулась в разлом, и тут же из пустоты выглянула голова в ипроновом шлеме.

— Стой, где стоишь! — выпалил Вепуат, оглядываясь по сторонам. — Яд-дро Сатурна…

— Откуда взялся разлом? — спросил Гедимин. Волны, бьющие в затылок, постепенно усиливались — и, похоже, их поднимал не только ветер. Что-то крупное двигалось к сармату, и надо было бы обернуться…

— Ураганом принесло, — выдохнул Вепуат, протягивая Гедимину обе руки. — Хватайся!

Гедимин прыгнул, наваливаясь на него всем телом, и вместе с ним выкатился из разлома на твёрдый гравий. Вепуат сердито фыркнул. Теперь, поднявшись на ноги, сармат увидел обвязанный вокруг его пояса трос, прицепленный к бронеходу, и филка, выглядывающего из кабины. Рядом стоял Айзек и смотрел в подзорную трубу на пятачок мокрого гравия.

— Теперь у нас под боком река? — невесело ухмыльнулся он, растягивая вдоль нового разлома защитное поле. Филк принёс костяные колышки и теперь вбивал их в гравий, ограничивая разлом ещё и крашеной лентой.

— Как его сюда приволокло? — спросил Гедимин. — Этот участок был под куполом. Сюда ураган не мог добраться.

Айзек пожал плечами.

— Экеста подвинули какой-то пласт снаружи. А он затолкал разлом к нам под купол. Придётся плато проверять заново. Вепуат! Ты займись разведкой. А мы с Гедимином пойдём восстанавливать дороги. Бронеход с обрыва может спрыгнуть, но — не хотелось бы.

…Жёлтый камень легко крошился под струёй плазмы — пласты, напитанные водой, от внезапного нагрева разрывало изнутри. Склон получался не то чтобы пологий, — даже и для такого пришлось «потеснить» бронеход. Гедимин проложил дорогу наискось, забирая к «востоку» — подальше от бункера и душевой. Он сбрасывал с новой тропы обломки, когда сзади подошёл Вепуат.

— Чисто, — доложил разведчик. — Один разлом принесло, другой закрылся. Больше ничего нового. Айзек говорит — таких сильных ураганов теперь долго не будет.

— Предсказатель, м-мать его колба… — вяло отозвался Гедимин. Он смотрел на груду обломков в стороне от тропы. Из неё торчал поцарапанный стержень из синего металла. Вепуат проследил за взглядом сармата и радостно хмыкнул.

— Вот он где! А я обыскался. Вот и последний кусок арки. Осталось собрать подвески. Опять их куда-то унесло! Говорил же Урджен — ставь арку на дальнее плато…

Он ещё долго бормотал что-то в респиратор, выкапывая из-под завалов обломки «ворот ветра». Последней он вытащил скомканную гирлянду со сплющенными бубенчиками. Гедимин сбивал с каменных выступов непрочные края и думал о границах Сфенов. «Река под боком. Остров, думаю, со временем обсохнет. Он не всегда такой затопленный. Можно будет добывать ульсену, копать ил и глины… Только — плато, наверное, будет подмывать. А если граница ещё подвинется…»

Гедимин оглянулся на плато. Разлом — и даже ограда вокруг него — скрылся за обрывистой скалой. «Воздушные моллюски умеют двигать границы. Знать бы, как они это делают…»

26 день Воды, месяц Воды. Равнина, Сфен Земли, Элидген

Стук капель по ту сторону купола давно перешёл в шипение и грохот — гравий смывало с обрывов, на дно ущелий извергались потоки. Поверхность под ногами колыхалась — едва заметно, но очень неприятно.

— Шахты не зальёт? — в десятый раз спросил Вепуат, глядя на складчатую крышку. На экране сигма-сканера была видна слепленная из камня колонна — её опора. Ручей, проложивший русло по Сарматскому холму, омывал её подножье. Гравий колыхался в «чаше» плато, но вытечь из неё не мог. Гедимин смотрел, как камешки трутся о монолит, и едва заметно щурился. «Постепенно стенку пробьёт. Надо уплотнять…»

— Станцию не зальёт? — в пятнадцатый раз спросил Вепуат. Гедимин поморщился. «А на свой сканер глянуть?»

Подземные водяные линзы с поверхностью напрямую не сообщались — дождь, выпавший сегодня, в них должен был просочиться через пару-тройку дней. «А часть промоин уже заполнена,» — Гедимин смотрел на полости, залитые доверху. Где-то расширился пропитанный водой песок, где-то жидкость поднялась над ним и упёрлась в подмытый свод. Туннель, перекрытый каменной пробкой, был затоплен наполовину.

— Три метра тектона. Думаю, не пробьёт, — сказал Гедимин, разглядывая монолитную лепную пробку. За ней лежали водохранилища «Элидгена». Воды в них было немного — там по утрам умывались филки, и вроде бы воду для питья брали оттуда же. Гедимин надеялся, что это не одна и та же вода — филки, на его взгляд, и так на Равнине одичали по самое некуда.

— А если пробьёт — вентили выдержат? — Вепуат указал на цистерны, пристыкованные к трубопроводу. Внутренние затворы Гедимин вчера оставил открытыми; по внешним долго, вдумчиво стучал кулаком — металл гудел, но не поддавался. «Гидроудар, конечно, будетсильнее…» — сармат встряхнул головой, отгоняя неприятные мысли. «Неоткуда там взяться такому напору. Перепада высот нет. Землетрясений не обещали…»

— Sata! — вскрикнул Вепуат. Гедимин обернулся — и увидел, как на гравий прямо из пустоты выплёскивается вода. Пара секунд — и всплески из-за ленты ограждения превратились в водопад.

— Сфен Воды! — Вепуат сунулся ближе, но поскользнулся на подмытом, шевелящемся гравии и едва удержал равновесие. — Разлом протекает! Теперь понятно, почему границы Сфенов…

Конец фразы заглушило бульканье, переходящее в надрывный клёкот. В бараке заорала сирена. Гедимин метнулся на звук — и в воротах едва не столкнулся с филком. Тот махнул тёмным камнем, зажатым в ладони.

— Sata! Станцию топит!

…В плохо освещённой шахте бурлила вода. Когда подтащили и запустили подъёмник, филки уже выскочили из жилых отсеков и теперь бежали вверх по лестницам. В пролётах гремели водопады.

— Тридцать один, тридцать два… А ты куда⁈ — Вепуат подпрыгнул на месте. Вода, заливающая коридоры, «фонила», но сканер ещё «видел» отдельные силуэты. Кто-то из филков, добравшись до верхнего яруса, свернул в затопленный коридор. Очередной выплеск едва не сбил его с ног. Кто-то добрался до него и за шиворот потащил к шахте.

— Все наверх! — заорал Айзек, склонившись над колодцем. Трос задёргался — филки облепили подъёмник.

— Вира! Назад! Ждать! — крикнул Айзек, оглядываясь на Вепуата. — Двенадцать поднимаются. Сколько внизу? Кто-то отстал?

— Все под шахтой. Последние двое подходят… Hasu!

Филки шарахнулись от вылетающей из коридора волны. Те, кто брёл по лестнице против течения, поскользнулись и загремели вниз. Гедимин метнулся к колодцу — из него уже поднималась переполненная клеть. Айзек сдёрнул свисающих филков, те, кто уцепился удобнее, спрыгнули сами. Вепуат повис на плечах Гедимина, и тот от неожиданности едва не упал.

— Они идут! — крикнул Вепуат ему в наушник. — Хромают, но кости целы!

— Майна! — запоздало скомандовал Айзек. Оператор у подъёмника и так не мешкал — клеть, едва её разгрузили, ухнула в шахту. Блокиратор включился на тридцатом метре. Гедимин сердито фыркнул, но промолчал.

— Ещё двенадцать, — Айзек распрямил согнутый палец и повернулся к Гедимину. — Успевают?

— Должны, — выдохнул тот, глядя на сканер. — Три яруса в запасе.

Первый, самый глубокий, был уже полностью затоплен, а вода всё лилась. Гедимин по лентам ряби на экране пытался вычислить место прорыва. «Не водохранилища. Их я вижу, там порядок. Просто дыра посреди коридо… Мать моя колба!»

— Майна! — крикнул Айзек. Вокруг него столпились сердитые мокрые филки.

— Где Тенгель? — спросил у них Гварза, незаметно подошедший к шахте.

— Ещё внизу, — ответил Вепуат. — Я его вижу. Все на месте, никто не… Ядро Сатурна! Да сколько там воды⁈

— Река, — выдохнул Гедимин, поворачиваясь к истекающему водой разлому. «Один — тут, наверху. А второй — в коридоре…»

— Один и тот же разлом, — процедил сквозь зубы Гварза, глядя на экран; он тоже повернулся к разлому, из которого толчками выплёскивалась вода. — Идёт наискось. Верх тут, низ на станции.

— Ядро Юпитера, — прошептал Айзек, жестом командуя «майна!». Из шахты доносился сердитый голос коменданта Тенгеля. Гедимин уловил слова «матрасы» и «корзины». «Транспортёр,» — болезненно поморщился он. «Все тросы сушить. Говорил же — перерыв в работе, так снимите их…»

— Кет! — Гварза повысил голос. — Ещё раз — ты знаешь, как это пресечь?

— Оставь его в покое, — Айзек двинулся к нему. — Никто из нас ничего не знает о разломах. Почему он вообще вскрылся посреди туннеля?

— Он идёт сверху донизу, — буркнул Гедимин. — Когда рыли пещеры, его не было.

«И куда его теперь?» — думал он. «Положить трубу и отвести в отстойник? Если бы знать предельный объём…» Он вспомнил реку, разлившуюся до горизонта, и досадливо сощурился. «На такие объёмы никаких пещер не хватит.»

— Теперь он там, — Айзек развернул голографический экран и рассматривал трёхмерный чертёж. — Точнее, вот здесь.

— Чего встали? Идите мыться! — распорядился прибежавший откуда-то комендант главного барака. Поднятые со станции филки сердито зафыркали.

— Мы и так уже по уши мытые, — буркнул один из них. — Лучше скажи — оно вот так и будет? Каждый раз, как наверху закапает?

Вепуат развёл руками.

— Там разлом, а за ним — паводок. Вот вода и переливается. Когда уровень в реке понизится…

Кто-то из филков помянул спаривание «макак». Айзек поморщился.

— Значит, станция всегда будет соседствовать с рекой? Гедимин, у тебя есть соображения?

Сармат качнул головой. «Надо бить туннель, куда-то отводить воду. Но куда? Внизу для неё нет пустот.»

Последний филк спустился на землю, отряхнул комбинезон и повернулся к Айзеку.

— Ты считаешь это здание пригодным для жизни?

— Кто внизу? — вместо ответа спросил Айзек. — Вепуат, там кто-то остался?

— Все наверху, — ответил сармат. — Ушибленные — сюда! Замёрзшие — в душевую, греться.

Филки, ворча, побрели кто к баракам, кто к душевой. Айзек кивнул на подъёмник.

— Можно на время убрать. И крышку задвинуть.

— Крышка пусть остаётся, — отозвался Гедимин. — Если переполнится — пусть вытекает.

Айзек и Гварза переглянулись.

— Мн-да, — пробормотал первый. — Интересный вопрос насчёт пригодности…

…Вода остановилась на втором ярусе. Река, стравив избыток, вяло переплёскивалась через край разлома — но это уже не покрывало отток. Вода уходила в канализацию, и Гедимин надеялся, что в подземных отстойниках хватит места.

— Мн-да, — сказал Вепуат, глядя в шахту. Сверху просматривались мокрые перекрытия и лестницы.

— Жилой корпус придётся рыть заново, — сказал Гедимин, угрюмо щурясь. — Если такое хотя бы раз в год…

— Заново? — вскинулся Вепуат. — Это же на год работы. Успеем?

Гедимин пожал плечами.

— Или так, или заткнуть разлом. Или выкинуть его с плато.

— Мн-да, — повторил Вепуат и зябко поёжился. — Похоже, с Венгутту пора мириться. Пока не намекнула ещё яснее, для совсем тупых. Пойду поговорю со Скогнами.

«Венгутту?» — Гедимин сузил глаза, глядя ему вслед. «А, это их… очередное божество. Сколько тут ещё этих тварей, и когда они от нас отстанут?»

27 день Камня, месяц Воды. Равнина, Сфен Земли, Элидген

Лестницу заволокло паром. Вентиляция — впервые за много месяцев — работала на полную мощность, и перепад температур гнал испарившуюся воду к поверхности. Гедимин намотал последний трос на транспортёр и заглянул в соседний коридор. Там, в пяти шагах от ленты ограждения, стоял Айзек с подзорной трубой. Гедимин поднял «телескоп» и сдержанно хмыкнул. Прямо посреди коридора начиналась водная гладь. Ветер притих, и волнения не было — зато была видна рябь от дождевых капель. «Уровень упал сантиметров на десять,» — прикинул Гедимин, одним глазом глядя в «телескоп», другим — на высохший пол. «Но польёт чуть сильнее — опять поднимется. Что всё-таки делать с дырой посреди станции? Замуровывать — бесполезно, снесёт…»

— Говорят, паводок кончится вместе с месяцем Воды, — задумчиво сказал Айзек, опуская подзорную трубу. — Уровень упадёт на три метра, и станция будет вне опасности. Одиночные ливни такого наполнения не дадут.

— Лучше бы сказали, как заткнуть разлом, — буркнул Гедимин.

Из-за поворота донёсся раздражённый вздох.

— Командиры! — из-за угла выглянул филк-монтажник. — Нам-то что делать? Работает вентиляция или нет? Крышки все вставлены, больше не осталось.

— Работает, — Айзек пристегнул «телескоп» к поясу и повернулся к монтажникам. — С этим вы справились. Гедимин, что теперь? Ускоренно строим водопровод? Или пора ставить гермоворота? Я, если что, за последнее. При подтоплении хотя бы главный корпус прикрыть…

Гедимин покосился на транспортёр — по нему уже что-то везли в соседнюю пещеру — и сдержанно хмыкнул.

— Для гермоворот нужны моторы. Вручную филки их не сдвинут. Там их два десятка нужно.

Айзек ухмыльнулся.

— На станции их будет двадцать десятков. Зря, что ли, они учились совместной работе? Тонна металла — не так уж, в общем, и много. Вон, Скогны вчетвером таскают.

Из-за угла донеслось гневное шипение. Айзек ухмыльнулся ещё шире. Гедимин пожал плечами.

— Ладно, пусть будут ворота. Эй! У кого сварочники? Заправка нужна?

— Один аппарат — мне, — Айзек ловко отобрал у филка сварочный агрегат. Гедимин мигнул.

— А нам как работать?

— Работать будем вместе, — Айзек проверил уровень жидкости в полости агрегата и показал жест превосходства. — Я тренировался. В крайнем случае поработаю грузчиком и передвижным стапелем. Ну, откуда начнём?

— Ты? Работать на монтаже? — Гедимин мигнул ещё раз. — А кто наверху командовать будет?

— Кенен справится, — отмахнулся Айзек. — Меня всё равно никто не слушает.

— Кенен… — протянул Гедимин, оглядываясь на замерший транспортёр. — Начнём с ворот между главным и вспомогательным. Сначала перетащим туда пластины. Эй! Идите в туннель. Айзек, ты тоже иди — будешь принимать груз.

…За час до конца смены Айзек поставил сварочный аппарат на переносную стойку, тщательно вытер руки и занёс их над жаровней. Над нагретыми перчатками затрещали искры. Гедимин, монтирующий систему управления, удивлённо хмыкнул.

— Ты куда?

— Пора, — отозвался Айзек. — Декомпрессия. Как вернусь, продолжим.

Гедимин посмотрел на полусобранные ворота. Филки, увидев, что Айзек отложил инструмент, начали переглядываться. Работа встала.

— Смена — ещё час, — буркнул сармат, наклоняясь над системой управления. — Работаем!

…В полимер для уплотнителя добавили рална-камень. Гедимин надеялся, что это поможет продержаться хотя бы год. Полуготовые створки ходили в пазах мягко, смыкались почти бесшумно — только шипел выдавливаемый из полостей воздух. Филки следили за Гедимином, орудующим рычагами, с большой опаской.

— Вы это сдвинете только совместно, — сказал он, опуская блокирующую защёлку. — Можете попробовать.

Филки переглянулись.

— Нет уж, подождём мотора, — мрачно сказал один из них.

— М-да… Надеюсь, кузнецы справятся, — пробормотал другой, и все тяжело вздохнули. Гедимин подавил шевельнувшееся сочувствие и повернулся к стопке серебристых щитков.

— После перерыва обошьём створки тхеленом. Пластины класть внахлёст! Каждый стык проверю облучателем.

…Вепуат стоял с сигма-сканером напротив горячего цеха. Из здания доносился грохот тяжелого молота, перемежающийся лязгом металла, пыхтением и недовольными возгласами. Гедимин глянул было на прибор, но Вепуат накрыл экран ладонью.

— Стоп! Там эти… кузнецы, — Вепуат выразительно поморщился. — Делают машину.

Гедимин поднял руку с сигма-сканером, но разведчик перехватил её и замотал головой.

— Не надо! Я ж тебя знаю. Ты это увидишь — и сразу туда полезешь. Помнишь, что Айзек сказал? Пусть работают сами.

— Не полезу, — буркнул Гедимин, но Вепуат только крепче вцепился в его запястье.

— Полезешь! Я тебя знаю. Лучше и не смотри.

Гедимин осторожно отцепил его руку, отошёл на десяток шагов, обернулся, — Вепуат снова уткнулся в сканер и то ухмылялся, то стискивал зубы. О сармате он напрочь забыл. Гедимин поднял прибор, потянулся к щитку над экраном — и со вздохом опустил руку. «Чего я там не видел — филков, что ли? Никого не убило — уже неплохо.»

28 день Земли, месяц Воды. Равнина, Сфен Земли, Элидген — Сфен Воды, Улвала

Люк открылся за пять минут до начала утренней смены. Гедимин удивлённо мигнул. «Кто так рано? Айзек, что ли?»

— Спускайся, — донёсся из туннеля голос Вепуата. — Я за тобой.

— Урррх, — раздалось в коридоре. Красное чешуйчатое существо втиснулось в проём, пригнув голову и придерживая рога ладонью. Его глаза прикрывали очки из чёрного «стекла».

— Калиг? — Гедимин поднялся из-за монитора. Существо тронуло когтистым пальцем висок и поклонилось кому-то за спиной сармата. Гедимин силой заставил себя не оглядываться — он и так знал, что позади только реактор.

— Рассорились с хозяйкой рек, да? — прогудел Калиг, осторожно выпрямляясь. Он был ненамного выше Гедимина и, если бы не торчащие во все стороны рога и шипы, прошёл бы в туннель свободно, — но как-то умудрялся занимать весь проход от стены до стены.

— Это плохо. Она теперь не отступится, — Калиг шумно вздохнул.

— Мы уже поняли, — сказал Вепуат. — Может, ты что подскажешь? Скогны только верещат.

Калиг снова вздохнул.

— Я ведь тоже не жрец. Серьёзно рассорились? Тогда надо плыть в Улвалу. С хорошими дарами. Можно любой реке отдать, но в Улвале — вернее. Не то чтобы мне туда хотелось…

— Дары? Какие дары? — Вепуат протянул руку к его плечу, но тут же отдёрнул. — Что она любит?

— То, что для воды, и то, что похоже на воду, — отозвался Калиг, нехотя выныривая из размышлений. — Красивые чаши, блестящие вещи, лодки…

Вепуат радостно хмыкнул.

— Стекло! Как думаешь, ей понравится? Сделать что-нибудь в виде рыбы или там ракушки…

Калиг тяжело повернулся.

— Огненные вещи… Что же, попробуй. Если примет, ты узнаешь.

— Стой! — крикнул Вепуат ему в спину. — А где эта Улвала? Что это? Город? Остров?

— Рядом с островами Туви, — пробормотал Гедимин, задумчиво щурясь. — Если только мы найдём тот разлом.

Калиг шумно втянул воздух.

— Незачем искать. У вас тут прямая дорога. Река отнесёт.

Он выбрался из туннеля. Сарматы переглянулись.

— А чего я? — Вепуат развёл руками. — Надо же что-то делать. Станцию второй раз затапливает. У меня есть пара красивых чашек. И ещё сделаю что-нибудь ритуальное. Поможешь? Нужны блестяшки из стекла и ульсены. Цера у тебя осталась? Добавим, пусть ещё и светятся. Надо нам сегодня добраться до Улвалы. Пока в третий раз не затопило.

Гедимин поморщился.

— Опять ритуалы… Ты хоть понял, где искать Улвалу?

— Чего не понять? — Вепуат широко ухмыльнулся. — У нас река на холме. Она и отнесёт. Только надо подумать, на чём плыть…

…Торговый павильон светился изнутри — Сэта открыли огненный портал и переправляли мешки с шихтой. За ними настороженно следили Джагулы трёх племён. Скогны набились в узкие отсеки и возбуждённо верещали, показывая друг другу отогнутые когти. Отсеков было четыре — эллурцы снова прибыли и, кажется, уже поругались с тоготцами. Страж Хассинельг устало косился на них, опираясь на посох, но не вмешивался.

— Чем больше городов, тем больше мне таскать, — тяжело вздохнул он. — Пора бы с этим завязывать.

— Точно, — сказал Вепуат. — Из Синви и Сэви могут и сами доехать. Вот погода улучшится…

Хассинельг снова вздохнул.

— Калиг говорит — вы плывёте в Улвалу? — он быстро оглянулся через плечо, как будто ночной страж мог его подслушать. — Моя помощь нужна? Есть у вас лодки?

Вепуат оглянулся на дальний ангар душевой и криво ухмыльнулся.

— Не лодки, но кое-что есть. Если только оно согласится.

…Последняя ёмкость «жидкой молнии» перешла из рук в руки. Торговец-Хиг издал электрический треск и поставил на весы грубо сшитый короб. Джагулы переглянулись и придвинулись ближе. Вепуат недовольно сощурился.

— Что это? Дурманные ягоды?

Хиг открыл короб. Ягоды Гедимин узнал — такие же росли по стенам «гостиницы» внутри окаменевшего дерева.

— Не надо это сюда возить, — сказал Вепуат. — Такой товар неугоден Пламени.

— Мы привозим его не для Пламени и его народа, — Хиг шевельнул сложенными крыльями. — О нём просили Джагулы. И вот, мы его привезли.

— Ягоды угодны богам, — вмешался один из Джагульских вожаков. — Всегда так было! Послушай Пламя хорошо — ты, наверное, недослышал.

Он положил на чашу весов кованую пряжку. Хиги переглянулись. Ягоды посыпались на вторую чашу. Джагулы, толкая друг друга локтями, потянулись к ним. Вепуат брезгливо поморщился.

— От этой дряни они спокойнее, — вполголоса напомнил ему Гедимин. Вепуат еле слышно фыркнул.

— Она раздалбывает мозг. И уж точно не стоит таких денег.

— Молния у них всё равно кончилась, — сказал Гедимин, глядя, как Джагулы с полными кошельками ягод выбираются из павильона. Кто-то уже сунул купленное в пасть. В опустевший отсек тут же шмыгнули двое филков. Один из них выглядел как-то странно, и Гедимин не сразу понял, что не так, — у него были нормальные, сарматские ноги вместо выгнутых «Джагульских» ступней.

— На обмен, — филк положил в чашу ульсеновый бубенец. Хиги быстро переглянулись.

— Эй! — Вепуат двинулся вперёд. — Тебе-то на кой местная наркота⁈

Хиги снова переглянулись. Один из них наклонил короб.

— Народ Пламени? Мы уважаем Пламя. Пусть ягоды будут нашим даром.

В чашу выкатился пяток чёрных «зёрен» — и тут же Хиг захлопнул короб и спрятал его под крыльями. Вепуат поморщился, но кивнул.

— Бери. Эксперименты — дело святое. Ешь один, никому не давай… А впрочем — можешь делиться, только скажешь, с кем. А я вас вечером просканирую. Посмотрим, как оно влияет на сарматов.

— Биолог… — еле слышно прошептал Гедимин. Вепуат ухмыльнулся.

— Ну а что? В нашем деле добровольцы всегда в цене. К слову — у тебя не найдётся двух длинных шестов? Из костей там… может, составные? Только нужны очень прочные.

Гедимин мигнул.

— Насколько длинных? Могу собрать — материала много…

Вепуат смерил его задумчивым взглядом.

— Метров по пять. Быстро сделаешь? Надо бы к вечеру.

…Массивные створки сомкнулись. Филки с облегчённым вздохом отпустили тросы и подались назад. Гедимин шагнул к воротам, растягивая за спиной защитное поле, и подёргал тросик связи. Вдалеке зазвенело.

— Приём, — отозвался из-за сомкнутых створок Айзек. — Поле поставил. Начинаем?

Гедимин поднял сфалт, щелчком подвинул линзы — и ворота накрыл широкий пучок зелёного света. Сармат смотрел на серебристые пластины, уложенные внахлёст, и думал, что надо было проложить ворота ещё и ипроном — но ценного металла не хватило.

— Чисто, — доложил из-за створок Айзек; его голос, пройдя по изогнутым узким ходам, сильно исказился, но говорил он чётко. — Хотя «сигма» просачивается. Это максимальная мощность?

— Можно принести твэлы и тут положить, — отозвался Гедимин. — Или что-нибудь взорвать. А для сфалта это предел.

— Выключай, — скомандовал Айзек. Гедимин, погасив зелёное сияние, повернулся к филкам и кивнул на тросы. Через пару минут массивные ворота открылись, и Айзек показал сармату жест превосходства.

— Получается одна крышка в сутки? Неплохая скорость.

— Освободятся водопроводчики — пойдёт ещё быстрее, — сказал Гедимин. — До конца месяца должны уложиться.

Айзек усмехнулся.

— Тогда им будет где жить, пока мы не вернёмся. Что ж, пойдём дальше. Теперь — в туннель между главным и жилым?

…«Зачем, всё-таки, ему шесты?»

Гедимин с двумя длинными костяными палками на плече замедлил шаг у душевой. Вепуат и трое филков тянули за тросы живой дирижабль. Они уже опустили его к самой земле; ещё рывок — и он почти коснулся её лапами.

— Катер на воздушной подушке, — криво ухмыльнулся Вепуат, забираясь зверю на спину. — Гедимин! Давай шесты и лезь сюда! Посмотрим, как оно управляется.

— Чего? — сармат растерянно мигнул — но Вепуат уже отобрал у него шест и с размаху воткнул в гравий. Огромный «трилобит» пролетел пару метров, крутнулся в воздухе, заставив Гедимина растянуться на земле, проплыл ещё немного и замер, покачиваясь.

— Ты цел? — Вепуат выглянул из-за «борта». — А у него ход легче, чем я думал. Только надо потренироваться. Лезь быстрее!

Гедимин забрался на броню — и еле успел схватиться за шест и затормозить полёт. Ещё немного, и зверь смахнул бы хвостом зазевавшийся патруль. Вепуат виновато хмыкнул.

— Я же говорю — надо потренироваться. В воду не полезем, полетим над ней. А если вдруг упадём — не потонем. Нам надо двигаться по течению, только чтоб ветром не сносило. Под брюхо, наверное, поле подсунем. А то лапы намокнут — проснётся, испугается…

Гедимин только успевал мигать.

— Ты на этой твари собрался лететь в Улвалу? Прямо сейчас?

— А чего ждать? — Вепуат показал закинутый за спину раздутый тюк. — Пока вода не успокоится, станцию достроить нам не дадут. Вылетим засветло, может, до темноты вернёмся.

— Айзек зна… — начал было Гедимин, но договорить не успел — очередной толчок шестом швырнул «трилобита» в разлом. Вепуат ловко оттолкнулся от затопленных валунов, развернул «катер» — и туун-шу поплыл по воздуху над серебристой рябью. Купол защитного поля, приделанный к брюху, вдавливался в воду, оставляя тающий след.

— Главное — на обратном пути не промахнуться, — пробормотал Вепуат, отталкиваясь ото дна. Гедимин выровнял «корабль» и угрюмо сощурился на горизонт. Волнение на реке усиливалось, хотя ветер дул еле-еле; ещё пара секунд — и впереди поднялась прозрачная, истекающая водой арка. Следом взлетела вторая, обдав «плот» сарматов брызгами.

— Селасси! — Вепуат, уложив шест меж шипов туун-шу, зажал что-то в кулаке и замахал руками. — Хэ-э-эй! Селасси!

Мелкие серебристые бусины посыпались в воду. Река забурлила. На секунду что-то упёрлось в «днище», приподнимая «плот» над волнами — и по защитному полю протянулась широкая чёрная полоса, окаймлённая зеленью. Туун-шу закачался.

— Хэ-э-эй! — Вепуат, цепляясь за броню когтями, кинул в воду ещё горсть бусин. — Мы плывём в Улвалу! Покажите нам дорогу!

Прозрачная дуга поднялась над «кораблём», окатив сарматов брызгами, и рухнула в воду за другим «бортом». Полоса кипящей воды протянулась к горизонту. Вепуат с радостным воплем схватился за шест.

— Гедимин! Рули по дозиметру!

На корпусе прибора вспыхнул жёлтый светодиод, а вслед за ним — красный. Гедимин изловчился, стряхнул мешающую пластину с экрана, — кривая интенсивности поднималась всё выше. Прозрачная дуга накрыла «плот», облив сармата с ног до головы. Он стряхнул капли с экрана и навалился на шест. Впереди, поднимая волны, шевелилось что-то огромное.

Эта штука определённо была живой — из-под воды на подплывающих сарматов смотрели многочисленные глаза. Их раскидало по рельефному панцирю, как попало, вместе с выростами, шипами, гребнями, отверстиями для щупалец и хоботков. Ещё недавно оно лежало на дне, а теперь всплывало, подбирая корни-якоря. Вода вокруг шла волнами. Между многометровыми выростами вскипала пена — там резвилось что-то длинное и прозрачное.

— Heta! — Вепуат махнул шестом, пытаясь затормозить полёт. Туун-шу врезался в водяную стену. «Палубу» захлестнуло. Гедимин оттолкнулся шестом от чего-то твёрдого, и зверь вынырнул из волны. На «бортах» распахнулись глаза. Туун-шу громко зашипел, раздувая бока.

— Хэ-э-эй! — заорал Вепуат, перекрывая шипение. — Венгутту! Ты хранишь все воды! Ты прокладываешь пути! Мы тебе не враги!

Новая волна едва не смыла Гедимина с «плота». Он вцепился в панцирь всеми когтями. «А торбу, небось, унесло,» — мелькнуло в голове. Сквозь забрызганный, ещё не обсохший щиток он видел, как Вепуат опрокидывает тюк над волнами. Дозиметр заверещал.

— Венгутту! Прими дары от народа Пламени! — крикнул Вепуат, поднимаясь во весь рост. — Мы хотим мира!

Гедимин увидел гребень вздымающейся волны и вцепился в броню. Вепуат растянулся рядом. Туун-шу захлопнул дыхальца — и вовремя: его накрыло, швырнуло и поволокло.

…Гедимин сел на панцирь, стряхивая с лицевого щитка воду. Туун-шу продувал внутренние полости, повиснув над рекой. Вепуат, наклонившись над «бортом», прощупывал шестом дно.

— Почти на месте, — криво ухмыльнулся он. — Вон там наш остров. И надо бы нам торопиться.

Гедимин оглянулся — ни пены и волн на горизонте, ни очертаний гигантской рыбы он больше не видел. «Нырнуло на дно,» — мелькнуло в голове. «Интересно, на чём оно так отъелось.» Он оттолкнулся шестом от затопленного валуна — и внизу мелькнул пёстрый гравий, а в ушах зазвенело от сердитого вопля. Филк, едва не «перееханный» огромным «трилобитом», показал сарматам кулак.

— Опять мы Тикса разбудили, — виновато хмыкнул Вепуат, затягивая узлы на швартовых тросах. «Трилобит» поднялся к самому куполу и там повис, не подавая признаков жизни. Филки-патрульные в дверях барака громко жаловались на «Кета и Хепри»; с кем они говорят, Гедимин не видел, да его это и не интересовало.

— И что теперь? — спросил он у Вепуата. С его скафандра ещё капало. Он выпрямился, пожимая мокрым плечом.

— Что могли, то сделали, — он поднял сигма-сканер. — Самому интересно… Гедимин! Смотри!

На экране сканера не было ничего, кроме гравия. Гедимин проследил, куда направлены «щупы», мигнул и бросил туда сканирующий луч. Там, где недавно рябил разлом, теперь была ровная поверхность. Сармат ощупал её, ожидая, что рука вот-вот провалится в воду, но дыра в пространстве исчезла. Вепуат крутился на месте, обшаривая сканирующим лучом холм. Гедимин, мысленно обругав себя, направил «щупы» вниз. Он видел ограждение посреди коридора, защитное поле над ним — но за лентой был только участок пола. Разлом закрылся.

— Ритуалы, чтоб им всем… — прошептал он, метр за метром обшаривая коридоры станции. Начал он с реакторных залов. Разлома не было.

— Всё-таки сработало, — Вепуат криво ухмыльнулся. — Повезло. Ты в другой раз не шути с богами, ладно? Хорошо ещё, они тут отходчивые.

Гедимин поморщился.

— И что? Теперь можно достраивать станцию? Никакой ерунды больше не случится?

Вепуат пожал плечами.

— Спроси у Текк’тов. Завтра наверняка приползут.

— Вепуат! — люк лаборатории открылся, выпуская очень недовольного Айзека. Разведчик смущённо хмыкнул.

— Если что — идея была моя. Сам подумай — надо ж было что-то делать!

29 день Лучей, месяц Воды. Равнина, Сфен Земли, Элидген

Низкочастотный гул Гедимин услышал, сидя в бункере, когда из часов высыпались последние песчинки.

— Да иди уже, — бросил ему Айзек, спускаясь в туннель. Его обогнали филки-операторы. Гедимин кивнул им и быстро, почти бегом, направился к выходу. Гул усиливался, заставляя кости вибрировать. «Всё-таки приползли,» — думал Гедимин, огибая толпу филков у душевой. Они тоже смотрели на гудящее «северное» ущелье.

— Идёт! Идёт! — из-под ног сармата выскочили нхельви и всей стайкой понеслись к обрыву, задрав хвосты. В свете жёлтых фонарей из гравия всплывал продолговатый блестящий «валун».

— Вода-путь открывать? — вместо приветствия прогудел Текк’т. Гедимин видел, как на дне ущелья шевелится гравий — существ было несколько, но подниматься на мокрую поверхность они не спешили.

— Жди тут, — сказал сармат, глядя на сигма-сканер. Луч прошёл сквозь толщу скал — и ещё десяток метров наискось, до самого крупного из подземных озёр. Туннель, отходящий от него, был затоплен почти доверху.

«Вентили закрыты. Если они удара не выдержат…» — в мозгу промелькнули цепочки расчётов. Гедимин встряхнул головой и направил луч на каменную «затычку» туннеля.

— Открывай, — сказал он Текк’ту. Продолговатая макушка нырнула в скалу.

— Вторая попытка? — невесело усмехнулся Айзек. Он незаметно подошёл и встал рядом, глядя на сигма-сканер. Луч был направлен туда же, на туннель, соединяющий водохранилища. Каменная пробка уже таяла, по частям уходя в стены. Ещё пара секунд — и вода пошла.

…Хранилища станции наполнились на три четверти. Гедимин долго смотрел на них, прежде чем повернуть вентиль. Сармату было не по себе. «Если я неверно высчитал максимум…» — он оборвал бесполезные мысли. Цистерны наполнялись быстро. Гедимин перекрывал трубы и шёл дальше. За ним тянулась молчаливая вереница филков. Её замыкал Айзек.

Подогреваемые цистерны заполнились последними. Гедимин занёс руку над красным рычагом, но остановился и оглянулся на Айзека. Тот широко улыбнулся.

— Это уже в ведении Тенгеля. Он тут комендант — ему и составлять график душевых.

Один из филков удивлённо мигнул — и тут же шагнул вперёд, оттесняя опешившего Гедимина от вентилей.

— Смена — работать! Запущу за час до отбоя.

Филки, забыв о Гедимине и Айзеке, обступили Тенгеля и загомонили наперебой. Сармат шагнул в сторону, оглянулся на плотно закрытую дверь душевой. Он не помнил, когда собирал эту створку, а тем более — когда её устанавливал. «Обошлись без меня,» — он едва заметно ухмыльнулся. «Обустраиваются. Теперь у них есть душевая… пищеблок сегодня доделают. Теперь жилой корпус — совсем жилой. Осталось сделать в шахте шлюз — и крышку можно будет убирать…»

…Вода из шланга в санпропускнике лилась холодная — сюда Тенгель ещё не добрался и подогрев не запустил. Гедимин ступил в заполненную «раствором» канавку, прошёл по ней и открыл сток. Медленно, с тяжким гулом, открылся шлюз. Айзек стоял на пороге и широко ухмылялся.

— На выходе не хватает дозиметра, — он тронул пальцем проём, оставленный под штангу рамки. — Но это уже наживное. Как пропускник?

Гедимин пожал плечами.

— Шлюзовая камера — это полдела. Нужен дезраствор. А мы так ничего и не нашли.

Айзек развёл руками.

— Сырая золотая глина и пара Зелёных Пожирателей. Больше мне предложить нечего. Навряд ли мы тут найдём аналог меи. А во что мутирует собственно мея…

Он выразительно пошевелил пальцами. Гедимин затолкал створки ворот в пазы и посмотрел на быстро высыхающие канавки. «Зелёные Пожиратели… Удобно им тут будет, на голом камне?»

— Домики для Пожирателей поставим ближе к запуску, — услышал он голос Айзека. Тот задумчиво осматривал санпропускник. — А в целом… В целом — станция обретает жилой вид.

— Завтра будем перекрывать шахту, — сказал Гедимин. — Перенесём подъёмник под землю, в верхнюю камеру. Всё готово, только тросы намотать. Поршневая машина…

Айзек поднял руку.

— Стоп-стоп. Крышки смонтируем, не вопрос. С подъёмником помогу, чем смогу. Ты переносной пока не разбирай, ещё пригодится. А вот с машиной…

Он криво ухмыльнулся, и от его ухмылки Гедимину стало не по себе.

— С машиной ты повремени. Воспроизводимость технологий, помнишь? Пока не воспроизведут, пусть тянут тросы вручную.

— Они что-то там ковали, — вспомнил, поморщившись, Гедимин. Вчера ему было не до горячего цеха — он туда добрался уже в темноте и за печи не заглядывал. «А ведь, правда, ковали. И пора бы им закончить.»

Айзек еле слышно хмыкнул.

— Вот докуют — тогда посмотрим.

30 день Огня, месяц Воды. Равнина, Сфен Земли, Элидген

Вепуат опасливо покосился на Гедимина.

— А… ему на это смотреть обязательно?

Кенен Гварза возвёл глаза к потолку и тяжело вздохнул. Филки — и те, кто набился в цех, и те, кого вытолкали за дверь — несколько секунд фыркали и вполголоса переругивались. Айзек ничего не слышал — он забрался с двумя филками на склад и там чем-то шуршал и звякал. Ещё через пару секунд он вышел, неся перед собой кованый цилиндр. Гедимин взглянул на шов на боку и болезненно сощурился. «Посмотреть бы, что внутри…»

— Расступись! — Айзек широким жестом отогнал филков от прохода и остановился между печами.

— Наружу иди, — буркнул Гедимин. — С этой штукой — наружу.

Айзек ухмыльнулся.

— Этот цех выдержал кучу твоих опытов. Не говоря уже о работе Альгота. Взрывом больше, взрывом меньше… Расступись!

Он вскинул «арктус», сворачивая вокруг себя и машины защитное поле. Потом присел рядом с ней, смахнул с цилиндра невидимую пыль и заглянул внутрь. Разогнанные филки снова придвинулись ближе. Гедимин, подумав, взял генерацию поля на себя. «Здесь, на Равнине, никогда не знаешь, что и как взорвётся…»

Надо было бы взять сигма-сканер, «просветить» машину, сравнить кустарное изделие с промышленным, но сармат только стоял и щурился. «Чутьё ремонтника» верещало, как толпа Скогнов, но ничего внятного Гедимин не видел.

— Sata! — Айзек открыл клапаны — и тут же, перекатившись на живот, вжался в пол. Машина загудела — сперва тихо, потом — всё громче. Гедимин прислушался к размеренному стуку поршней. «Ход… а нормальный ведь ход,» — с изумлением понял он. «Давление, конечно, не то — где-то травит…»

— Не взорвалось, — подвёл итоги Айзек, поднимаясь с пола. Защитное поле выгнулось, из кольца превращаясь в длинный эллипс. Айзек набросил трос на блоки, подёргал, проверяя натяжение, и подсоединил привод. Он успел ухватиться за канат до того, как тот пришёл в движение — и конструкция на секунду замерла. Потом Айзек поджал ноги и медленно, по дециметру, поехал к машине. Филки взвыли. Вепуат толкнул Гедимина локтём в бок и показал жест превосходства.

— Работает, — Айзек спрыгнул на пол и отпустил трос. — Кто хочет проверить?

…Гедимин всё-таки взялся за сканер. Филки, катающиеся по тросу, уже не обращали на него внимания. Он смотрел на машину и морщился. «Вот чуть бы ровнее. И шов плотнее. И вон тот поршень облегчить — запаздывает…»

— Как я и говорил, — услышал он громкий голос кого-то из филков. — Ничего сверхсложного. Сколько таких штук нам ещё сделать? Когда от нас отстанут со всякой дикарщиной?

Айзек сдержанно хмыкнул.

— Что ж, доказательство неоспоримое, — он оглянулся на поршневую машину и нехотя кивнул. — Можете подключить все моторы. Они вам пригодятся. Будем монтировать главный люк.

31 день Молнии, месяц Воды. Равнина, Сфен Земли, Элидген

Зелёные лучи били в небо, и ветвистые разряды на дне многочисленных небесных складок постепенно зеленели. Сброс энергии с накопителей был давно отработан, и всё же Гедимин приостановился и посмотрел вверх. «Это свечение — его ведь видно очень издалека. Выходит, что мы влияем на всю Равнину.» От этой мысли ему было не по себе.

— Ага! Ты тут, — Айзек, наблюдающий за сбросом, повернулся к Гедимину. — Подземные камеры сброса… Они ведь практически готовы?

Гедимин насторожился, но кивнул. Камеры сброса лежали глубоко под землёй, над пустующими и неподвижными накопительными сборками. Движущие их механизмы ещё даже не были смонтированы — да в них сейчас и не было смысла. Реакторы были пусты, накопительная выстилка — предположительно синтезировалась на заводах Ураниум-Сити, — энергии неоткуда было течь и ни к чему накапливаться.

— Думаю, следующий сброс проведём в одной из них, — сказал Айзек. — Тридцать девятого, скорее всего. И к этому времени… да, к этому времени «Элидген» должен переехать под землю. А значит — нужен хотя бы минимальный контроль. Зеркала, приборы, система управления… В общем, займись одним из блочных щитов. Главный пока трогать не будем. Твэлы выдержат транспортировку?

Гедимин, ошалело мигнув, развернулся к куполу реактора. Горячее волокно коснулось виска. «Что он сказа-ал?» — прогудело внутри черепа.

— Ты хочешь… перетащить реактор под землю? Там же ещё…

— Ну, у тебя в бункере тоже не верх автоматизации, — проворчал Айзек, приподнимая височную пластину. — А корпуса реакторов пора бы проверить в деле.

— Они отстаиваться ещё даже не начали, — буркнул Гедимин, думая, какие из «магнитных» катушек задействовать. «Новые? Или из бункера вынуть? Выну из бункера. Новые пусть лежат. Успеют облучиться.»

Айзек ухмыльнулся.

— Наша удача, что омикрон-кванты не так капризны, как нейтроны. Начнёшь демонтаж «Элидгена» — предупреди. Да, и ты предупреди, вдруг Гедимин забудет. Главную сирену мы не проспим.

«Угу,» — прогудело внутри черепа. Гедимин едва заметно сощурился. «Демонтаж… Как у них всё быстро.»

32 день Жизни, месяц Воды. Равнина, Сфен Земли, Элидген — Сердце Пламени

В бункер заглянул Вепуат. Мимо него протиснулись трое филков. Следом прорвалась пара нхельви — но, увидев Гедимина, они тут же метнулись к выходу.

— Он там! Там! — донеслось из открытого люка. Вепуат смущённо ухмыльнулся.

— Нхельви тут везде. Общий сбор… Ты, в общем, поднимайся. Айзек зовёт.

Гедимин уже слышал верещание и писк на разных частотах, скрип гравия под полозьями волокуш, раздражённый голос Кенена Гварзы и гулкий рокот — речь кого-то из ночных стражей. До входа в бункер дотянулась долгая белая вспышка. Верещание чуть притихло, а скрип стал громче.

…«Поезд» из шести волокуш собрался под холмом. Когда аборигены успели привести тягловых зверей, Гедимин не видел — но сейчас животные были запряжены и дожёвывали траву пополам с гравием. Над обрывом стояли двое стражей, оба — в тёмных очках. Гедимин мельком проверил, не вытерлась ли «ткань» оправы, и не расшатались ли стёкла. «Дрянной был гзеш. Мы сейчас делаем лучше. Надо будет смастерить им новые очки. Сегодня, после работы…»

— Что ж, ритуалы — дело важное, — сказал Айзек смущённым Скогнам. Они уже погрузили на волокуши все вещи и забрались сами. Столярная мастерская, их бывший «барак», была открыта настежь. Над обрывом, чуть поодаль от Айзека и стражей, стоял одинокий Бронн с лётным шлемом под мышкой. Он оглянулся на Гедимина и застенчиво ухмыльнулся.

— Синви и Сэви помнят клятвы, — сказал один из Скогнов, посмотрев на сородичей. — Хаос уляжется — мы вернёмся.

«Вернутся?» — Гедимин растерянно мигнул. «Куда они собрались?»

— Ещё раз спасибо вам за помощь, — сказал Айзек, дотрагиваясь до груди. — Будем надеяться, что хаос никого из нас не смоет.

— Вернётесь — сразу говорите! — пропищал Бронн, махнув рукой в сторону лагеря. — Привезём для зверей пищу!

— Они что, надолго? — спросил Гедимин, глядя, как волокуши медленно ползут в темноту. Кто-то шёл перед ними, освещая дорогу жёлтым сарматским фонарём.

— Как выйдет, — ответил Айзек; его глаза слегка сузились и потемнели. — Месяц хаоса — штука малопредсказуемая.

— Какой ещё месяц хаоса? — Гедимину стало не по себе. «Опять я что-то пропустил. А эти трое в курсе…»

— Тот, что идёт за днями воды, — пророкотал Калиг, поворачиваясь к нему. Посох в руке стража горел ровно и ярко; внутри навершия сверкали разноцветные вспышки, пятна, волокна, то собираясь в мозаику, то снова рассыпаясь.

— Тот, что завершится днями камня, — Калиг говорил медленно и торжественно; Гедимин хотел его перебить, но получил с двух сторон локтями под рёбра. — Кайшу, Хранящее Сердце, смотрит на него. Но даже ей он виден неясно. Тяжело с вами прощаться, Равные Куэннам. И с теми, кто уйдёт, и с теми, кто останется. Надеюсь, каменные своды устоят. Мало что на Равнине прочнее их…

«И он уходит?» — Гедимин перевёл взгляд на погрустневшего Навкета. «Они оба уходят. И… мы, похоже, тоже уезжаем. Может, не сегодня, но очень скоро. В следующем месяце будет какая-то очередная дрянь…»

— Что-то Хассек задержался, — Калиг поднял посох над головой, посветил на небо — вспышка заскользила по складкам, постепенно тускнея. Двое стражей огляделись по сторонам и шумно вздохнули.

— Не видит. Не проснулся ещё, что ли?

— Руниен его поднял бы, — отозвался Навкет. — Руниен-то не проспит! Может, Кайшу их позвала?

— Кайшу с утра Хассека не зовёт, — проворчал Калиг. — Да он и днём ей не сильно ну… Бездна!

У края светового пятна что-то шевельнулось. Затем на тропу, махая поднятым над головой посохом, шагнул третий страж. Пёстрое существо с шипами на спине оттолкнуло его и в два прыжка взбежало на склон. Страж исчез, чтобы появиться уже на холме — на долю секунды раньше, чем добежал странный зверь.

— Уже хотели тебя искать, — сказал Калиг. Новый пришелец махнул посохом.

— Провожал Мальгеса. Так, мол, быстрее. Не любят они ходить затемно…

— А придётся, — проворчало существо, переводя взгляд со стражей на сарматов.

— Кайшу очень зовёт, — пояснил Хассинельг, рассматривая гравий под ногами. — Всех. Особенно Дим-мина.

Теперь взгляды сошлись на Гедимине. Тот сузил глаза. «Интересно, что там опять. Я уже думал, о нас забыли…»

— Нас там, надеюсь, не совет стражей ждёт? — спросил Гварза. Хассинельг смутился ещё сильнее.

— Кайшу обещает, что никто не тронет вас. Ни делом, ни словом.

— Собирайтесь, — Айзек повернулся к сарматам. — Гедимин, что с подземными работами? Без нас справятся? Или слишком рискованно?

Гедимин пожал плечами.

— Двери они уже варили. Пусть приступают. Вернусь — проверю, может, поправлю. Только если приползёт Текк’т…

Айзек, не дослушав, махнул рукой.

— Не приползёт. Текк’ты вернутся в месяце Камня. И то не факт. Я подниму смену, дам указания, а ты собирайся. Надеюсь, тебя не заставят чинить всю литейню.

Гедимин даже не усмехнулся. Он думал о Текк’тах. «А ведь их уже вчера не было. Пустили воду — и ушли. Даже не попрощался. А ведь они нам всю станцию построили…» — отогнав бесполезные мысли, он пошёл к душевой. «Посмотрим, чего от нас хотят. Зовёт Кайшу, а не Шесек, — возможно, дело не в литейне…»

Когда он вернулся к обрыву, Хассинельга уже не было. Над дремлющим Мальгесом стояли недовольные стражи. Из-под обрыва за ними настороженно следили два сааг-туула и вооружённые Джагулы-дозорные. Стражи их как будто не замечали.

— Тяжёлый я ему, надо же, — услышал Гедимин ворчание Навкета. — Как Скогнов таскать целыми караванами…

Мальгес нехотя поднялся с земли, встряхнулся, помахивая хвостом.

— За шипы не дёргать! — предупредил он, неприязненно глядя на сарматов. — От вашей брони и так бока мёрзнут.

Калиг шумно вздохнул, выпуская дым из ноздрей.

— Замёрзнешь — обращайся, — он отодвинул Вепуата от шипов ближе к хвосту и встал там сам. — Тут и пойду. Буду смотреть, чтоб тебя не заморозили.

Мальгес недовольно дёрнул хвостом. Гедимин нехотя ослабил хватку — ладонь слишком крепко ухватилась за шип. «А ведь можно что-то придумать, чтобы не тягать их за позвоночник. Наверное, можно. Только я не тем был занят…»

…Когда сарматы ступили под навес, прикрывающий всю спиральную улицу, с них текло ручьями. Мальгес остановился и долго отряхивался. Калиг и Навкет отошли в сторону и принялись шумно дышать. Через десяток секунд с их кожи повалил пар. Гедимин утёр воду с лицевого щитка и огляделся по сторонам.

Аборигены накрыли улицу, но оставили проёмы-водостоки, и ручьи, текущие вдоль дороги, убегали куда-то под город. Торговые навесы исчезли, зато повсюду появились новые садки для летающей фауны — к каждой крыше приделали какую-нибудь сетку или корзину, в которой что-то копошилось. Жители, не обращая внимания на чужаков, сновали туда-сюда с тюками и салазками.

Ворота древнего завода были открыты настежь; вода внутрь не затекала, но воздух и под сводами был влажным. Широкий тёмный зал посветлел и резко сузился — повсюду стояли навесы, подпорки для пологов, на немногих свободных пятачках ставили загородки и раскладывали подстилки. Из уже построенных «отсеков» доносился гул, внутри горел яркий белый свет. Кто-то со стражеским посохом высовывался наружу взглянуть на чужаков, но тут же скрывался — сарматы никого не интересовали. Мальгес оставил «отряд» сразу за воротами; на середине зала из-под полога выглянул Руниен, махнул посохом и выкрикнул что-то гортанное. Хассинельг недовольно дёрнул хвостом и шмыгнул в выгородку. Навкет и Калиг оглянулись на сарматов и почти синхронно коснулись лба.

— Не медлите. Кайшу ждёт.

То помещение, где с сарматами обычно общался старейшина Кайри, тоже светилось белым и гудело. Внутрь Гедимин заглядывать не стал. Ему казалось, что Кайри промчался мимо где-то в первом зале, — но это мог быть любой другой жёлтоволосый Бронн. «Общий сбор стражей. Или — заселение на зимовку? Ни в месяце Льда, ни в месяце Пустоты они так не делали. Месяц Хаоса ещё хуже? Но чем?»

— Мастера-сарматы… — внутри гигантской линзы, повисшей в воздухе, перекатывались сине-зелёные волны, и даже лучи, направленные на пришельцев, были не красными, а зеленоватыми. — Радостно вас видеть в Сердце Пламени. Боги говорят с вами, боги говорят о вас…

Гедимин уткнулся взглядом в поребрик. «Она знает о наших… развлечениях? Интересно, с подробностями или нет?»

— Мы уважаем всех богов Равнины, — сдержанно ответил Айзек. — Но время уходит, а работа не сделана. Для чего ты позвала нас?

Гедимин изумлённо мигнул. «Чтобы Айзек посреди ритуала да вспомнил о работе⁈»

— Отрадно слышать, что дом Пламени строится, — живую линзу сбить с ритуала было не так-то просто. — И близок тот день, когда я увижу его своими глазами. Да устоит он посреди хаоса! Старейшины Скогнов, все города, обратились ко мне в дни Воды. А я обращаюсь к вам. Да утвердится мощь земли, да успокоит она буйство стихий!

Гедимин ошалело мигнул. «Вроде бы информация, а звучит как полный бред. Земля — это она про что? Про нашу планету, про почву или про эту их… стихию?»

Айзек — понял он что-то или нет — только вопросительно хмыкнул. Зелёный луч отвернулся от него и упёрся в неприметную нишу. Внутри блеснула, наливаясь светом, колба песочных часов.

— Измеренное время течёт спокойнее, — снова заговорила Кайшу. — И вот старейшины Скогнов обратились ко мне. Да будет изготовлен измеритель для каждого из городов! Да станет он прочной опорой посреди хаоса!

Айзек толкнул Гедимина в бок. Сармат мигнул.

— Скогнам нужны часы? — Айзек всё-таки выцедил смысл из ритуальных фраз. — Каждому городу? Работа небыстрая…

— Нелегко разделить и измерить время, — согласилась Кайшу. — И тонкая работа непроста… Города прислали костяные опоры и ульсеновую пыль, чтобы вам не биться над этими вещами. Города почтительно просят защитить их от хаоса.

Айзек едва заметно улыбнулся.

— Сколько всего городов? И на какие части они хотят разделить время?

— Всего пятнадцать, от края до края Равнины, — ответила линза. — У вас заведено делить день на сорок частей… что за имя у этой части?

— Час, — ответил Айзек. — Пятнадцать часовых колб… Гедимин, справишься?

Ремонтник пожал плечами.

— Литейную станцию мне освободят? Вручную — дольше.

— Дим-мин — великий мастер, — луч упёрся сармату в грудь. — Пламя слышит твой голос. Оно просит тебя быть осторожным на холодных дорогах. Спустись же в литейни — Шесек ждёт.

Гедимин потянулся было к шлему, но Айзек крепко схватил его за руку и толкнул к воротам.

… — Скогны признали часы! — громко прошипел Вепуат, свернув в пустой коридор. Он зажимал респиратор двумя руками, но Айзек всё равно сердито цыкнул на него. Гедимин убрал с лица ухмылку. «Верно. Признали. Всё-таки поняли, что время на куски не разваливается. Но… какие-то дурацкие свойства часам всё равно приписали. Никак им без суеверий!»

Двое стражей вышли из литейни, покосились на сарматов и прикрылись от них посохами, ускоряя шаг. Из их бормотания Гедимин ничего не понял.

— Мои приветствия, — Шесек смерил сарматов хмурым взглядом и небрежно коснулся лба. — В доме Сердца много кладовых. Не знаю, зачем носить в литейню то, что никак к литью не относится. Забирайте то, что для вас оставили.

Гедимин заглянул в «рюкзак» из скреплённых вместе тючков. «Двенадцать, тринадцать… Ага, все пятнадцать. Немного разной формы, но — похоже, делали по одному образцу. Видимо, по тому, что стоит тут, в столице. А вот ульсеновая пыль. Насыпали с запасом…»

— И то, о чём ты, Айсиек, просил, — Шесек кивнул на гружёные салазки. Там лежало несколько заткнутых тростниковых трубок и золотистые глиняные комья.

— Вы его так и держали? — Айзек недовольно сощурился на глину. — Слой настолько тонкий?

— Они лежали в глиняной бочке, — отозвался Шесек. — Мы знаем, что такое живой металл. Может, мы не умеем извлекать из него силу, но никто не хочет незримой смерти. Забирай его быстрее.

— Гедимин, — Айзек кивнул на глиняные комья. — Там, внутри, ирренций. Донесёшь до Элидгена, не облучившись?

Вепуат фыркнул.

— Всё навесили на Гедимина! Давай рюкзак, я понесу.

Гедимин отмахнулся.

— Он лёгкий, — он осторожно разложил по карманам ирренциевые «капсулы». Там, где внутренний слой ипрона был скреплён неплотно, кожу тут же обдало теплом. Гедимин подождал, прислушиваясь к ощущениям, но щупальца по вискам не поползли — слабое тепло было ровным, не пульсирующим. «Ирренций. Давно я не держал его в руках. Айзек что, задумал опыты?»

… — Это всё? — Айзек выжидающе смотрел на Гедимина. Тот широко расставил руки.

— Сам проверь.

— Как знаешь, — Айзек деловито ощупал броню над крупными нишами, подвигал пластины и, громко хмыкнув, вынул из пропущенного кармана глиняный ком. — Так и знал. Гедимин, на кой тебе ирренций? Местного фона не хватает?

Гедимин поморщился.

— Я под местным фоном хотя бы голышом не хожу, — он кивнул на закрытый люк лаборатории, за которым гомонили филки. — А тебе ирренций на кой?

— Это не мне. Это для Маккензи, — Айзек ссыпал все комья в непрозрачный скирлиновый пакет и кивнул на литейную станцию. — Как видишь, свободна. Загружай — и, пока работает, пойдём под землю. У нас на всё про всё осталось восемь дней. Как думаешь, успеем?

…Когда сварка перестала трещать, а остывающий металл — шипеть, Гедимин услышал из-за открытого шлюза сердитые голоса.

— Было наверху два чана и полтораста рыл. Теперь внизу два чана и шестьдесят рыл. А очереди только длиннее! Тенгель, ты как хочешь, а сегодня чаны наши.

— Да мне-то, — комендант подземного барака выразительно хмыкнул. — Это ты медиков предупреждай. Моя забота — чтобы чаны не разбили. А твоя голова меня не волнует.

Айзек заглянул за поворот.

— Осторожнее там — и с головами, и с чанами! Тенгель! Ёмкостей мало, — где заявка для плотников⁈

Комендант снова хмыкнул.

— Не знаю, чем им всем не нравится душ. На Земле мылись — и ничего. Сколько заявок-то писать? Полсотни?

— Потом тут будет двести рыл, а очереди — на полгода, — проворчал недовольный филк. — Хотя бы десяток — один на двадцатерых…

— Ты помни, что это развлечение, а не что-то обязательное, — проворчал в ответ Айзек, возвращаясь в главный коридор. — Вот что делает с сарматами нехватка водоёмов…

— Что они там делят? — спросил Гедимин. Ему вспомнились деревянные чаны в душевой. «Это же вроде вещи Альгота. Зачем они другим филкам? Причём тут общая численность?»

— Чаны для купания, — отозвался Айзек. — Приучились у местных — залезть в воду и мокнуть. Нет, ну оно приятно… Мн-да. Выпустить их в местный водоём я ещё не готов. Слишком много фауны.

«Чаны для купания…» — Гедимин поморщился было, но вспомнил, как сам нырял в прорубь и лежал подо льдом. «Пусть только вовремя дезинфицируют. А то устроят рассадник спор. Тут от них и так не знаешь, как избавиться…»

33 день Металла, месяц Воды. Равнина, Сфен Земли, Элидген — Сфен Огня, Корни Огня

Стеклянная колба легко умещалась на ладони, но когда Гедимин составил пятнадцать в ряд, они протянулись вдоль всего бункера. Сармат сверился с часами — отмеренный срок истекал. Он прошёл вдоль ряда, заглядывая в каждую колбу. Песок почти иссяк; если какие-то из примитивных часов и шли быстрее других, то на ничтожные доли секунды. «Можно подумать, аборигены будут сверяться,» — Гедимин невесело ухмыльнулся. «Или сверять часы с эталоном. Всё, что меньше суток, для местных мелочь.»

— Проверяешь? — хмыкнул Айзек, посмотрев на длинный ряд песочных часов.

— Уже проверил, — отозвался Гедимин, снова сверяясь с наручным передатчиком. «Чуть-чуть спешат. Меньше секунды… А, местные боги с ними всеми! И так сойдёт.»

— Можешь отправлять Скогнам, — вслух сказал он. — Как они их вообще думают забирать? Пришлют караваны? Изо всех пятнадцати городов?

— Пришлют Хассека, — отозвался командир, опуская изученную колбу на пол. — Отнеси пока всё это в лабораторию… и повернись спиной. Опять гребень прорастает?

Гедимин дотянулся до лопатки, сдёрнул щиток, — на ладони осталась кривоватая пирамидка. Её вершина ещё не превратилась в длинный шип, но вытягивалась на глазах. Гедимин беззвучно выругался и сжал её в кулаке так, что посыпалась фриловая пыль.

— Быстро не жди. Пойду чистить скафандр.

…Через час, уже в гладкой, но ещё горячей броне, Гедимин спускался в шахту. Верхняя её часть была ярко освещена — в шлюзовой камере дежурил у подъёмника филк, и на стену рядом с ним повесили фонарь. Массивная крышка люка медленно отодвинулась, стрела подъёмника развернулась к провалу. Гедимин, нелепо ухмыльнувшись, шагнул в клеть. «Уже почти нормальный лифт. А скоро будет почти нормальная станция.»

… — Ага! Тебя и ждали, — повернулся к нему Айзек, застрявший в плотном кольце филков. Филки переглянулись и нехотя расступились. На их комбинезонах белели пятна цемента.

— Облицовка уложена, — сказал Айзек. — Вся, по всем корпусам.

Он отстегнул от пояса термобластер и покачал на ладони. Филки снова переглянулись.

— Имеет смысл проверить, — сказал Айзек. — Начнём с термоизоляции. Потом перейдём к экранам.

Гедимин покосился на сфалт. «Проверка экранов… Это надо будет весь реактор наружу вытаскивать. И то излучение слабовато. Через линзы его, что ли?»

— Смену гони наверх, — сказал он Айзеку. — А лучше — на соседний холм. Если экраны всё-таки пробиваются…

— Тихо-тихо, — остановил его Айзек. — Сначала посмотрим глазами, потом — сканером. Если они в принципе пробиваются, ты же первым и спохватишься. А потом уже проверим всерьёз.

…Ослепительный зелёный луч скользил по золотистым плитам. Фонари Гедимин убрал — от такого облучения они могли и взорваться. За спиной стоял блестящий корпус реактора и «проросшие» из него коридоры оттока. Внутри сармат уже был, обшарил лучом сантиметр за сантиметром, — передатчик на запястье не издал ни звука.

Луч скользнул вверх, на долю секунды упёрся в купол. На запястье мигнул светодиод. Гедимин, вздрогнув всем телом, прикрыл сопло и ткнул в передатчик.

— Чисто, — доложил Айзек. — Ты докуда дошёл?

— Верхняя точка, — Гедимин облегчённо вздохнул. — Теперь пойду на «север». Следи!

…Пару часов держать сфалт на весу было непросто, но Гедимин не думал, что так сильно устанет. Из клети он еле вышел — и тут же, у шахты, тяжело опустился на гравий. По бровным дугам стекал пот. «Чего внизу не зашёл в душ? Теперь ползти до ангара…»

Кто-то рядом сочувственно хмыкнул.

— А Айзек говорил — «сегодня только испытания, только испытания!». Что вы там такое таскали?

«Вепуат…» — Гедимин, досадливо щурясь, поднялся на ноги. «И правда. Странно, что меня так измочалило. Ладно, воротами займусь вечером. С грубой сваркой и без меня справятся.»

— Да ты не бегай, — Вепуат хотел подставить ему плечо, но сармат только вяло отмахнулся. — Сейчас под холодной водой очухаешься.

…Струи, стекающие по плечам и спине, приятно холодили кожу. Гедимин повернулся так, чтобы текло и на грудь. Скафандр не переполнялся — клапаны спуска были открыты. Вепуат не уходил — топтался рядом, смущённо разглядывая складчатый пол.

— Чего там? — спросил Гедимин, когда в голове прояснилось. Он взвесил сфалт на руках и недоумённо хмыкнул. «Вот было бы с чего уставать… Может, хватанул „сигмы“, пока там ползал? Или тренироваться надо чаще?»

— Тут Джагулы приходили, — сказал Вепуат. — Джелеги и Улгехи. У них печи теперь есть, а шихта кончилась. А сами они туда сунуться боятся. И Хеллуги тоже боятся. Но у них шихты больше — они себе уже всего наделали. Теперь крутят бусы на обмен. Ну, всё лучше, чем в набеги ходить…

— Кончилась шихта? — Гедимин закрыл вентиль. — Там ещё не стемнело? Поднимай их, сейчас поедем. Что они там делают, на своих печах? Видел?

— Всё делают, — Вепуат радостно ухмыльнулся. — И бусы, и кувшины, и чашки, и жаровни. У сновидца уже и зеркало есть. Кривоватое, но что-то видно. Джагулы — они быстро учатся. Мне вот интересно, что там у Кьюссов. Своё стекло у них уже есть. А как там с зеркалами?

— У них стекло мутное, — буркнул Гедимин; думать о Кьюссах ему совсем не хотелось — на ум тут же приходили лазерные турели и дроны-миноносцы. — Бластеры у них и так есть. А мы их даже не изучили.

…Дождь над Сфеном Огня лил вполсилы. Растения лезли отовсюду, нависали над раскалёнными трещинами, покрывали плотным ковром стеклянную россыпь. Над ними сновала летучая мелочь. Гедимин спустился за шихтой, но быстро вернулся на броню. Вепуат так и сидел на загривке сааг-туула, задумчиво глядя в небо.

— Зверя-то надо вести на зимовку, — сказал он, когда Гедимин остановился рядом. — На станцию он не пролезет. Но это я сам сведу, тебе мешать не буду. Вроде Хигесг недалеко, но пару дней ведь проездим…

35 день Кислоты, месяц Воды. Равнина, Сфен Земли, Элидген

Последнюю печь погрузили на волокушу и потащили к шахте. Опустевший ангар горячего цеха казался непривычно просторным. На пороге стоял Кут’тайри, смотрел на волокушу сквозь скрещенные пальцы и еле слышно что-то насвистывал. Холодный сырой ветер продувал цех насквозь, трепал огненную гриву жреца и бахрому длинной накидки. Кут’тайри даже не ёжился.

— Внизу есть место для гамака, — сказал ему Гедимин, останавливаясь в воротах. Он помог перевесить печь на тросы, но от подъёмника Айзек его прогнал. Теперь он думал о подземных транспортёрах и их сдвоенных канатах. То, что прядильные и ткацкие станки доехали без проблем, успокаивало слабо. «Они ведь легче. А цельнолепную печь даже не разберёшь…»

— Народ Пламени очень гостеприимен, — рассеянно пробормотал Кут’тайри, заворачиваясь в накидку. — Но я пока не готов войти в дом Пламени. Как и многие здесь…

Из-за стены донеслось сердитое фырканье.

— Мы что, всей толпой лезем под землю? Это после двух-то затоплений⁈

— Проблему с водой решили, — сдержанно ответил Айзек; кажется, и ему уже надоело уговаривать и успокаивать. — Там безопаснее, чем наверху. А воздуха даже в избытке.

— Мало было цементной пыли, теперь ещё и асбестовая, — обречённо вздохнул кто-то из филков. — Говорил же я — иди в дозоры! Они хоть наверху…

Ворчание заглушили щелчки блокиратора — клеть с недовольными сарматами поехала вниз. Гедимин оглянулся на пустой ангар и тяжело вздохнул. Ему было не по себе.

… — Чисто, — доложил Айзек из закрытого шлюза. Передатчик погас — и тут же мигнуло светодиодом другое запястье. Айзек весело хмыкнул.

— Хассек! Ты не туда пришёл. Тут пока смотреть не на что.

Из-за медленно отодвигающейся створки протёк белый свет. Страж, держа в руке костяной посох, вертел головой во все стороны. Гедимина он заметил не сразу.

— Дом Пламени! Сколько тут огней… А это ворота? — он попытался сдвинуть створку и уважительно хмыкнул. — Сплошь металлические…

— Не столько огней, сколько отражателей, — Айзек указал на систему зеркал. — Могли бы и у себя повесить. Сразу стало бы светлее.

Хассинельг не ответил. Он оглядывался по сторонам, замирая перед каждым приспособлением.

— Наверх поедешь с нами? — спросил Айзек. Страж, опомнившись, махнул посохом. От белой вспышки фонари вдоль коридора замигали.

— Не, я — своим путём. Наверху встретимся, — он широко ухмыльнулся. — Я за измерителями времени. Скогны насели, не отвяжешься. Еле уговорил не идти со мной. И так сейчас бегом по пятнадцати городам… хорошо, идут дни Воды, — в другой месяц не пошёл бы!

…Гедимин сложил часы в рюкзак. Внутри было больше сухих листьев, чем полезного груза, — сармат надеялся, что хрупкие колбы выживут.

Когда он вышел из лаборатории, Хассинельг стоял у трапа рядом с Вепуатом и разглядывал коротенький, но толстый свиток.

— Кьюсские письмена? Знают, ясное дело, — страж махнул хвостом. — Хиги и Кьюссы — они давно дружат. Доверишь им зверя? Я бы вот не стал. Кьюссы, опять же…

Вепуат шумно вздохнул.

— Выбор-то невелик. Не в столицу же его тащить. За мелкими зверьми присмотрят Джагулы. А крупного надо везти в Хигесг. Ты только не тяни, ладно? Завтра же сходи к ним. И скажи, что ответят.

— Ясное дело, — страж упрятал свиток в поясную сумку и заглянул в навершие посоха. — Дорогу обещают лёгкую. Это, наверное, из-за измерителей времени.

— Хочешь — и тебе такой сделаем, — Вепуат оглянулся на Гедимина. Страж махнул хвостом.

— Не надо. Осторожнее с водой! Тех, кто дружит с Асгааном, она не любит.

Рюкзак он ухватил за лямку в последний момент, уже тая в воздухе. Сарматы переглянулись.

— Кто ему там чего обещал? — еле слышно пробормотал Вепуат.

36 день Мрака, месяц Воды. Равнина, Сфен Земли, Элидген

Двери душевой были закрыты на два засова. Гедимин покосился на сигма-сканер, — дальний вход тоже был заперт. У подъёмника горели фонари, и толпились филки, — подземную душевую сегодня открыли для всех.

«Идти, нет? Толкотня…» — Гедимин огляделся по сторонам и тихо поднял засовы. «Свет зажигать не буду. Если Икси и придут, я им не помешаю.»

…Не успел он спустить из скафандра воду и закрыть вентиль, как по коже потянуло холодом, а в наушниках зашелестело.

— Купайтесь, — сказал Гедимин, глядя в плотную черноту. — Вон, там для вас два чана.

Что-то прошуршало мимо, тронув висок ледяным когтем. Сармат на ощупь пошёл к воротам. По ту сторону уже насмешливо хмыкал Вепуат.

— Не бойся, — сказал он кому-то. — Икси его знают. А если что — я бы за них опасался!

У душевой, прикрываясь от неё светящимся посохом, стоял Хассинельг и рассматривал спящий «дирижабль» над крышей. Туун-шу вчера дремал на половинной высоте; сегодня он поднялся под самый купол, но так и не проснулся.

— Если выезжать, то сегодня, — сказал страж, повернувшись к Вепуату. — Хаос уже на подходе. В последние дни Воды на дорогах бывает всякое. Да и вообще…

Вепуат ухмыльнулся и протянул Гедимину руку.

— Следи тут за станцией, ладно? Мы уедем на пару дней.

За куполом громыхнуло — где-то вода подмыла непрочный склон. В ущелье шевельнулся кто-то из сааг-туулов, коротко скрипнул и затих.

— Я с тобой, — хмуро сказал Гедимин и покосился на плазморез. — Мало ли…

За спиной громко хмыкнули.

— Атомщик! Ты-то куда собрался⁈ Монтаж последних ворот…

Гедимин угрюмо сузил глаза. «Да, ворота. Последний шлюз. Времени, и правда, мало.»

— Осторожнее там, — буркнул он, крепко сжимая ладонь Вепуата.

Разведчик огляделся по сторонам, ухмыльнулся и кому-то помахал.

— Хэ-эй! Уттунри!

Бронн в лётном комбинезоне вздрогнул, развернулся и ускорил шаг.

— Я поведу зверя на зимовку, — сказал ему Вепуат, присаживаясь на корточки. — Для тебя работы, считай, не будет. Айда с нами! Сделаем по дороге круг, отвезём тебя в Алвен.

Уттунри дёрнул вибриссами и недовольно наморщил нос.

— Зачем мне в Алвен? Я — садовник Пламени. Мои сады тут, и я за ними слежу. Тут я быть и должен.

Вепуат растерянно хмыкнул.

— Останешься тут? У нас же для тебя даже пищи нет.

Уттунри зубасто ухмыльнулся.

— А я поговорил с вождями Хеллуг. Мне оставят припасы. А подстилки и кокон у меня есть. Ты ведь скажешь, чтобы меня пускали к воде и к жаровням?

Вепуат поспешно закивал.

— Пойдём сейчас, пока мы не уехали. Я тебя устрою в отсеке, найдём жаровню… Ты точно не хочешь в Алвен? Смотри, месяц на исходе.

Они пошли к бараку. Гедимин глядел им вслед, угрюмо щурясь, пока Айзек не взял его за плечо.

— Надеюсь, Вепуат в дороге не задержится. Последние дни Воды, по слухам, небезопасны.

37 день Льда, месяц Воды. Равнина, Сфен Земли, Элидген

Раскалённые добела швы быстро тускнели, остывая. Серебристый металл тхелен хорошо переносил резкое охлаждение, но на всякий случай Гедимин обернул створки защитным полем. Оттуда, где он стоял, отсек управления просматривался, как на ладони, — гигантская ракушка-пульт с костяными рычагами, управляющие тросы в прижимных петлях, ниша с «кислородным генератором» и запасами воды и субстрата… Кресла сюда ещё не притащили, хотя в одном из отсеков Гедимин их уже видел — наверное, у коменданта остались лишние от жилого корпуса. В нише у ворот поблескивал стеклянный корпус рамочного радиометра. Подвес держался чуть выше нуля — станция, как и вся Равнина, «фонила» безо всяких реакторов.

Передатчик на запястье Гедимина мигнул и загудел.

— Хватай три термочаши — и бегом наверх! — почти выкрикнул Айзек и тут же отключился. Гедимин удивлённо мигнул. «Что у них там? Какая авария?»

Когда он, набив карманы кейеком и собрав стопку термочаш, выбрался к подъёмнику, клеть как раз ехала вниз. С неё ссыпались на дно шахты два десятка филков, и Гедимин едва успел за неё уцепиться — дежурный тут же дёрнул её к поверхности. В верхнем отсеке встревоженно галдели, но эхо мешало разобрать слова. Чем выше поднималась клеть, тем холоднее становился воздух. Из-за неплотно закрытого люка тянуло ледяным сквозняком.

— Старший! Вот тебя тут только не хватало!

Филки шарахнулись к стенам, пропуская громоздкого сармата, и тут же сомкнули строй за его спиной — они торопились запрыгнуть в клеть. Кто-то уцепился за петли снаружи — никто не хотел ни минуты лишней оставаться здесь, на холоде. «Минус четыре,» — Гедимин на бегу сверился с термометром. «Откуда⁈»

Под ногами затрещал иней. Верхний слой гравия промёрз, оброс белыми и синими кристаллами. У дверей ближайшего барака темнело талое пятно. Из-за угла выглянул Айзек, облегчённо вздохнул и резким жестом позвал Гедимина к себе. За бараком, под ажурным куполом, повис золотистый огненный шар.

— Давай чаши, — выдохнул Айзек. — Вот говорил же — уходите!

Он подсунул «термоэлементы» под сгусток плазмы. Гедимин накидал кейека. Съёжившийся шар зашевелился, расширяясь. «Плюс десять,» — Гедимин посмотрел на термометр. «Это под куполом. А что снаружи?»

И долина, и дальние холмы покрылись ледяной коркой. С обрыва свисали сосульки. Деревья втянули все листья; то, что осталось торчать из ствола, обросло льдом и безжизненно повисло. «Минус сорок,» — Гедимин беззвучно выругался. «Откуда⁈»

— Заморозки? — он повернулся к Айзеку; тот следил за температурой вокруг сгустка плазмы и наружу даже не смотрел. — Чего не предупредил⁈

— Никто не знал, — отозвался командир, уплотняя купол над огненным постом. — По всем прогнозам день очень слабый. Но — тридцать седьмое. Хаос, считай, на пороге. Сейчас тут погода… очень малопредсказуема.

В небе блеснули серебристые линии. Двигались они в одном направлении — куда-то на «юг». Айзек глянул на них и сразу помрачнел.

— Следи за внешним куполом, — бросил он Гедимину, поднимаясь на крышу. Сторожевой пост на ней опустел — похоже, все филки забились под землю. Сармат щурился на обрывки серебристых лент в небе. Они извивались, резко меняли положение, но волокло их к «югу». На купол упало несколько снежинок.

— Вепуат в дороге, — еле слышно пробормотал Айзек. Он смотрел на сигма-сканер, повернув «щупы» к «южному» ущелью. На его дне залегли два сааг-туула. Их дыхальца были закрыты, панцири обросли инеем.

— Он в скафандре, — буркнул Гедимин. Ему было не по себе. Ещё несколько серебристых змей проползли с «севера» на «юг». Их всех тянуло в одном направлении — и с направлением ветра оно не совпадало.

— Какой день завтра? — спросил он. Айзек тяжело вздохнул.

— По календарю — Пустоты. А что будет, никто не скажет. На то он и месяц Хаоса. Говорят, в худшие годы он длится дней по сто. Ты купол укрепи на всякий случай… и с реактором пора что-то решать.

38 день Пустоты, месяц Воды. Равнина, Сфен Земли, Элидген

Из-за приоткрытого люка донёсся шум дождя. Шуршало громко, а где-то ещё и журчало. Оценить силу дождя Гедимин не успел — раздались шаги. Шли двое в тяжёлых скафандрах, и никто в мягких сапогах следом за ними не спускался.

— Уран и торий! — Айзек небрежно шевельнул ладонью, глянул на монитор и повернулся к реактору. — Глуши установку.

Гедимин мигнул.

— Зачем? Она в норме.

Кенен закатил глаза.

— Субординация, мать её колба…

Айзек укоризненно хмыкнул и повернулся к Гедимину.

— Последние гермоворота вчера установили?

Сармат растерянно кивнул.

— Радиозащитный экран проверили?

Гедимин снова кивнул, но растерянность только нарастала.

— Готовься демонтировать реактор, — сказал Айзек, сверяясь с наручными приборами. — Выгородим тебе коридор до главного корпуса. Твэлы выдержат? Не развалятся по дороге?

Мигать Гедимин начал ещё в конце первой фразы; на последней он кое-как совладал с мышцами век и сердито сощурился.

— Какой демонтаж? Какой главный корпус⁈

— В котором две активные зоны, — терпеливо сказал Айзек. — В одну из них сложим твои стержни. Реактор наверху оставлять нельзя. Следить тут за ним будет некому.

Гедимин едва не поперхнулся.

— Вы в себе? Там, внизу, ни кварка нет. Ни вентиляции, ни оттока, ни выстилки…

— Излучение наружу не выйдет? — перебил его Айзек. — Коридоры перекрыть. Реактор заглушить и не запускать. Греется он слабо.

— И чем меньше к нему будут лезть, тем лучше, — закончил за него Гварза. — Все предупреждены — до нашего возвращения в главный корпус ни ногой! Айзек, ворота закрыты?

— Загрузочной машины тоже нет, — вставил было слово Гедимин, но на него зашипели с двух сторон.

— На руках опустим, — Айзек стряхнул с рукавов невидимые пылинки и подобрал часы, оставленные у монитора. — Это всё — тоже демонтируем по ходу дела. Ну что, открываем главный корпус? Боюсь, не залило бы.

…Сквозь белые стенки Гедимин не видел ничего — только чувствовал, как колышется под ногами гравий. По плато, подмывая толстый слой обломков, текла невидимая река. То, что сармат держал в руках, было обмотано в три слоя защитным полем; кокон, подёрнутый зелёной рябью, казался горячим. Волокнистые щупальца обвили руки, сомкнулись на спине; часть их, как чувствовал Гедимин, прошла прямо сквозь грудную клетку. «Вот я выпущу его в активной зоне, а оно меня не отпустит,» — сармат криво ухмыльнулся.

— Новый бункер, — прошептал он, уткнувшись в кокон лбом. — Как я и обещал. Большой, тебе по размеру. Там уже немного осталось достроить. Привезём тебе новых твэлов. Накопителя…

Горячие волокна дрожали на коже. «У-уйдёшь?» — прогудело внутри черепа, и Гедимин почувствовал тоску и холод. Это были не его ощущения; сармат вздрогнул и ускорил шаг.

— Мы вернёмся, — пообещал он.

…Гермоворота закрылись. Гедимин отцепил привод от поршневой машины, заблокировал створки и повернулся к Айзеку и Гварзе. Они сосредоточенно смотрели на дозиметры. Наконец Айзек, кивнув, выключил прибор и едва заметно ухмыльнулся.

— Что ж, проверим, как реактор ведёт себя без присмотра. Отдохни, а мы с Кененом начнём консервацию зданий. Вот с твоего бункера и пойдём. За матрас не бойся — перенесём его в фургон.

— Консервация? — повторил Гедимин, чувствуя холод под рёбрами. — Всех зданий? А филки…

— Давно в жилом корпусе, — отмахнулся Айзек. — Ещё со вчерашнего дня. Можешь и ты тут ночевать. А мы с Кененом займём фургон. Но я думаю — нам сейчас лучше не разбегаться.

…Когда из барака всё вынесли, Гедимин не знал, — но внутри осталась система вентиляции и голые каменные стены. Гладкие, без привычных прямых углов и выделяющихся стыков, они казались костяными — будто сармат шёл внутри гигантского пористого скелета. Он смотал отцепленный трос, сунул под мышку бесполезный пульт управления и оглянулся на плотно закрытые лючки. «Защитный купол уберут. Теперь металл и кислота будут литься прямо на крышу. Посмотрим через месяц, что от неё останется.»

Далеко на «юге» что-то взвыло и загрохотало. В ущелье заворочались сааг-туулы. Вой, визг и дребезжание стали громче — но их перекрыл вопль одинокой трубы. Гедимин выглянул из барака и увидел Айзека. Тот стоял на тропе и дул в кованую раковину.

…На панцире сааг-туула светлели свежие щербины — что-то местами слущило слой брони. Вепуат оглянулся на зверя и смущённо хмыкнул.

— Не знаю, чего им было надо. Накинулись, мы еле успели задраить люки. Так и лежали битый час, пока им не надоело. Не любят нас существа Льда, что тут скажешь…

Джагул в пернатой накидке шумно фыркнул.

— Лёд никого не любит. Ему нечем.

Кроме Урджена, из кочевников никто не спешился, но многие вылезли на броню — и явно чего-то ждали. Из ущелья выглядывали вожаки Джелегов и Улгехов; звери разминали лапы и встряхивались, будто готовились к дальнему переходу.

— Мало пищи, плохая охота, — проворчал Урджен, оглянувшись на сородичей. — Знаем, что вы уходите. И мы уйдём. В месяце Хаоса никто не воюет. Защита не нужна.

— Идите, конечно, — кивнул Вепуат; Гедимин видел, как его глаза темнеют. — Наши клятвы в силе, и хаос их не разрушит.

— Хеллуг помнят свои слова, — Джагул склонил голову. — Хороший сон — зелёный луч в небо. Два самых ярких луча. Хаос отступит — мы вернёмся.

По панцирю сааг-туула из приоткрытого люка спускали раздутые тюки и бурдючки с чем-то булькающим. Вепуат оглянулся на спущенное и удивлённо хмыкнул.

— Это всё для одного Бронна? Вам самим-то осталось?

Урджен дёрнул ухом.

— Ему тут месяц сидеть. Ваша еда растёт сама. Свою он где возьмёт⁈

Он ухватился за свисающий трос-щупальце и взлетел на загривок зверя. Завыли трубы. Огромное животное медленно спускалось по тропе, пока не влилось в маленький караван. Вепуат подошёл к обрыву. Сааг-туулы брели на «восток», и сармат двигался за ними, пока их, одного за другим, не поглотил разлом. Вепуат остановился и тяжело вздохнул.

— Вот могут же, когда захотят… — пробормотал он еле слышно. — Не думал, что буду скучать по кочевникам. Нормальные существа, когда дурью не маются…

Он стоял вполоборота и не видел, как Гедимин криво ухмыляется. «Ты ещё по Равнине поскучай. Надеюсь, через месяц не начнётся всё сначала — шпионаж, диверсии, набеги, бомбёжки…»

Он покосился на закрытые ниши скафандра — там лежали прихваченные из лаборатории комья ирренциевой руды и слитки ипрона. «Если так — обойдёмся и без богов. Всё равно результат один.»

39 день Воздуха, месяц Воды. Равнина, Сфен Земли, Элидген

Огромный городской купол разрушили ещё с вечера; Айзек отключил «сивертсены» и погрузил их в фургон. Теперь они стояли в первом отсеке, рядом с матрасом Гедимина. Куполов на холме осталось два — над передвижной лабораторией и над «огненным постом» на «востоке».

Из вентиляции донёсся треск. Гедимин насторожился, поднял сигма-сканер, — оборудование было исправно. Треск раздался снова — и в этот раз он перешёл в раскатистый грохот. Над Элидгеном начиналась гроза.

Снаружи шёл дождь. Скукоженные почерневшие остатки растений валялись там, где когда-то был воздуховод. Их было много и в ущельях, но там под гравием прорыли ходы ворсистые падальщики. Органику растаскивали быстро.

«День Воздуха,» — сверился с календарём Гедимин, прежде чем взглянуть на небо. Оно было рассечено сверкающими трещинами. Ветвистые разряды переплетались на их дне, иногда срываясь вниз. Тогда грохот подхватывало эхо.

— День Молнии? — Айзек остановился на трапе. — М-да, хорошее такое смещение.

— Будет шторм? — спросил Гедимин. На что смотреть, он не знал, и поэтому уставился на дозиметр — и увидел, как график интенсивности излучения дёргается, неритмично извиваясь, а стрелка-указатель мечется из стороны в сторону. «Это здесь называют хаосом?» — сармат невольно поёжился. «Не нравится мне всё это…»

Айзек пожал плечами.

— Для шторма слабовато… но — ещё не рассвело. Кенен! Вепуат!

Сарматы, обогнавшие Гедимина и Айзека по пути к шахте, остановились и оглянулись.

— Сначала наверху кое-что закончим, — командир поднял «арктус», накрывая лабораторию непрозрачным куполом.

Они обогнули опустевший цех. Все станки оттуда вынесли давно; вчера законсервировали и жилую часть и запечатали двери. На мокрых жёлтых стенах и пёстром гравии дрожали красноватые отсветы. «Огненный пост» превратился в шар багрового огня и пульсировал, постепенно сжимаясь.

— Воины Шакхи прощаются со жрецами Пламени, — кто-то из Сэта на секунду принял отдалённо гуманоидный облик и прижал руку к груди. — Да будут прочны стены его дома! В пещерах Шакхи не смолкает его песнь.

— Да не тронет вас хаос, — Айзек склонил голову. — В месяце Камня мы зажжём огни.

— И мы будем ждать, — очертания Сэта уже расплывались. Огненный шар сжался до размеров кулака — и вывернулся наизнанку, превращаясь в гуманоида. Тот убрал руку с зеркального медальона и поднял в почтительном жесте.

— Мастер Айсек! Ты обещал мне место в доме Пламени, — Кут’тайри втянул в себя языки огня и завернулся в накидку, убрав под ткань раскалённую гриву. Дождь падал на него и тут же испарялся. Вепуат вскинул руку, накрывая Сэта защитным полем.

— Не хочешь вернуться в Шакху? — удивился Айзек. — У нас тебе будет холодновато.

— Моего огня мне хватит, — Кут’тайри чуть наклонил голову. — Не зря Пламя его усилило. Я слышу, как оно поёт.

«Ку-ут-ти,» — прогудело в голове Гедимина. Жрец навострил уши.

— Идём, — буркнул Гварза, болезненно морщась. — Айзек, чего ты там наобещал?

…Гедимин следил за строительством этого отсека, но вот оборудовали помещение уже без него. Он машинально поправил дверь, туго входящую в паз, и огляделся. В стены узкого отсека были вбиты крепления для гамака, рядом стояла жаровня из тёмно-синего металла. Ещё одна металлическая конструкция — пять чаш причудливой формы, объединённых вместе — стояла посреди помещения. Пол вокруг него был выложен цветной смальтой. На стенах кто-то начертил два символа — языки огня и зелёный «трилистник». Покрасили их густо, не скупясь на цветную церу, — даже без штатных фонарей в отсеке было светло.

— Это для розжига, — Айзек приоткрыл каменную задвижку и положил в нишу пару больших туб. — Альгот просил передать. Держи связь с сородичами. Если всё будет плохо, сможешь уйти.

Кут’тайри вскинул голову. Вдоль шеи проступили раскалённые докрасна пятна.

— Если Пламени суждено погаснуть — куда идти мне, его жрецу? Я не оставлю его, мастер Хеттийиррн.

Гедимин растерянно мигнул. Сэта дотронулся когтистыми пальцами до его груди и склонил голову.

— Эти стены устоят перед хаосом. Почему вы уходите?

— Много дел… в нашем городе, — отозвался Айзек. — Гедимин! Вепуат! Сегодня ночуете под землёй. Ночью погоню бронеход на последнюю декомпрессию.

Вепуат огляделся по сторонам и едва заметно поёжился.

— Зачем гонять-то? Как-нибудь дотерпел бы до утра. Мы же утром поедем, с первым светом?

Айзек покачал головой.

— Ближе к вечеру, тески. Нам ещё надо по времени совпасть. И ни во что завтрашнее не вляпаться. Осторожнее, ладно? Никаких приключений перед отъездом!

40 день Воды, месяц Воды. Равнина, Сфен Земли, Элидген — Дальний Край

Гедимин проснулся от шума подъёмника и недовольных возгласов. Из шахты поднялась утренняя смена, и ночная на что-то жаловалась, то и дело кивая в сторону «лёжки» сарматов. Гварза спал где-то внизу; в верхнем шлюзе ночевал, кроме Гедимина, ещё Вепуат. Услышав шум, он зашевелился и потянулся за флягой. Филки замолчали и недружелюбно уставились на сарматов.

— Вниз? — спросил Гедимин, допивая Би-плазму. Он полночи ворочался. Все работы были закончены, проверки пройдены. «Ещё немного — и Земля. Нормальная планета с нормальной физикой…» — он встряхнулся, пытаясь отогнать беспричинную тревогу. «Нормальный душ и нормальный барак. Ни ксенофауны, ни омикрон-лучей…»

— Погоди, — Вепуат смотрел на экран сигма-сканера. — Там бронеход подъезжает. Пойдём Айзека встретим.

…Бронеход, обёрнутый белесым защитным полем, отползал от тропы к открытой шахте «Элидгена». Сарматы остановились. Гедимин покосился на небо, потом — на календарь. «По приборам день Воды. А на деле, похоже, день Камня,» — он снова взглянул на пёстрые складки и пятна над головой. Их слегка заволокло дымкой, и Гедимин не мог понять, как в таких редких облаках помещается столько дождя. Шахту прикрыли защитным полем, но сарматы стояли снаружи — и струи стекали по броне.

— Проснулись? — Айзек выглянул из кабины и погасил дальний свет. — Это кстати. Надо кое-что вынести из фургона. Лёгкое, но громоздкое.

Он спрыгнул в люк, и Гедимин услышал его оживлённый голос и растерянное бормотание филков. Потом загудел подъёмник. Сармат зашёл в лабораторный отсек. Обогнавший его Вепуат уже рассматривал контейнеры в ячеистой плёнке. Их тут было сотни две, каждый — с крупным символом биологической опасности на крышке.

— Оч-чень интересно, — пробормотал Вепуат, глядя то на крышку, то на сигма-сканер. — Это сарматский мутаген. Филков наших дорабатывают до кондиции…

В отсек заглянул кто-то из медиков, на ходу надевая шлем. Гедимин посмотрел на его выпуклые глаза, вытянутый нос и треугольные, странно подвижные уши, и его передёрнуло.

— Им что, не хватает мутаций? По мне, они и так уже…

Вепуат, кивнув медику, закинул за плечи рюкзак с мутагенами и протянул Гедимину лямку второго.

— Это для размножения. У них же икрометание, ты, небось, слышал. А такой механизм… он не быстро включается.

Филк-медик сердито фыркнул.

— Вот обязательно об этом говорить⁈

— Извини, — пробормотал Вепуат. Гедимин боролся с желанием включить сигма-сканер. «Икрометание? Ассархаддон, чтоб его… Мне, когда я с ним работал, оказывается, ещё повезло… Икрометание, мать моя пробирка… Интересно, как это, и что при этом… Не. Неинтересно.»

От жилого модуля Гедимин свернул к душевой. Хотелось не просто ополоснуться, а стереть с себя кожу. Долго мыться ему не дали — в душевую заглянул Айзек.

— Едем? — спросил Гедимин, угрюмо щурясь. «В крайнем случае, посидим до утра в ангаре у Маккензи. Может, там будет спокойнее. Хотя бы без мутагенов…»

Айзек криво ухмыльнулся.

— Подожди. Осталось одно дело. Реактор…

Пол душевой едва заметно дрогнул. На стене закачались подвешенные шланги.

— То-то и оно, — пробормотал Айзек, глядя под ноги. Второй толчок заставил его широко расставить пальцы. В жилом модуле забормотали, зашуршали дверными створками. Третий толчок был слабее — Гедимин почти его не почувствовал, только ручеёк в водостоке на миг сменил направление.

— Сегодня ещё потрясёт, — деловито сказал Айзек. — День Камня — и, похоже, сильный. Так что до темноты сидим и ждём. Я бы сам лучше сидел в ангаре у Маккензи, но…

Он развёл руками. Гедимин уткнулся взглядом в стену. «Вот как они все залезают в мозги? Я вот так и не научился.»

— Что с реактором? — спросил Вепуат, и Гедимин запоздало насторожился. «Реактор? Мы же запечатали главный корпус…»

— Последний сброс энергии, — Айзек щёлкнул по запястью. — Надо будет вынести накопитель в камеру сброса — и выжать из него всё до кванта. В камере мы его и оставим.

— А реактор… — заикнулся было Гедимин. Айзек резко качнул головой.

— Остановлен — и хорошо. Излучать будет вхолостую, но — так всем спокойнее. Кенен! Излучатель у тебя? Тогда — идём.

Гедимин молча двинулся за ним. Кенен Гварза шёл впереди, держа в руках маятниковый излучатель. Гедимин косился на фонари вдоль стен и думал о них и о «термоэлементах» — от согревающих помещение до приводящих в действие поршневые машины. «Хватит им заряда на месяц? Если не будет сильных дней Льда или Мрака… А, мать моя колба! Кто поручится, что их не будет⁈ Надеюсь, излучатели вытянут. И никто не полезет к реактору что-нибудь заряжать. Скафандры у них…» — он досадливо поморщился. «Слой фольги… Надо бы нам найти кусок Сфена Лучей. Разрабатывать его самим и не мучать Скогнов. Эта планета набита ирренцием и ипроном, а мы… Вот чем я полтора года занимался⁈ Вернусь — буду искать. Даже если до него сутки пути…»

Мотор загудел, раздвигая массивные створки. Гедимин удивлённо мигнул. Открывать нижний люк было незачем — ничего, кроме темноты, там не было. Фонари осветили пустую накопительную сборку, часть машинного зала, аварийную лестницу…

— Донесёшь накопитель? — спросил Айзек, проверяя височные пластины. Гедимин кивнул. Ступеньки его выдержали — он сам трижды испытывал их, пока монтировали камеру сброса. Горячее щупальце коснулось виска. Гедимин едва заметно ухмыльнулся.

— Заберём у тебя лишнюю энергию. Чтоб не дошло до протечки и взрыва…

Пузырь защитного поля перекрыл коридор оттока снаружи. Гедимин поднял экранирующую створку, и белесая плёнка вспыхнула зеленью. Реактор, даже с опущенными управляющими стержнями, отчаянно «фонил». Невидимые волокна липли к коже, в грудь дул тёплый, не задерживаемый скафандром ветер.

Накопитель был тёмно-тёмно-синим и грел руки. Гедимин покосился на светящиеся твэлы. «Что-то ты лишнего навыделял,» — мелькнуло в голове. «Если бы показания приборов хоть где-то записывались…» — он взглянул на рамочный радиометр. «Сейчас вот — больше нормы. А давно оно так, и как себя до этого вело…»

— Спи, — сказал он, коснувшись твэлов. Можно было уже не осторожничать — после «общения» с накопителем всё равно предстояло долго мокнуть в санпропускнике. Волокно коснулось виска. Пол под ногами едва заметно дрогнул. Здесь, в главном корпусе, толчки ощущались слабее всего — не зря Гедимин полгода возился с демпферами.

«Оно ту-ут,» — прогудело внутри черепа. «Пора у-уходить.» Волокна растаяли так быстро, что кожу тронуло холодком. Гедимин поёжился и ускорил шаг. «Реактор дело говорит. Не знаю, кого он чует, но мне оно тоже не нравится.»

Яркий зелёный луч бил в потолок почти две секунды, прежде чем накопитель посветлел. Вепуат стоял поодаль, сканировал толщу скалы над станцией и едва заметно кивал, стоило Гедимину на него покоситься. Излучение сквозь батарею каменных линз уходило в небо, не успев «заразить» скалу над ними — так говорили приборы, и сармат надеялся, что они не врут.

— Запись показаний… — пробормотал Айзек за его спиной. — Даже не знаю. Разве что операторов заставить. Каждые пять минут или чаще…

— В таких записях важна непрерывность, — буркнул в ответ Гварза. — Или непрерывно, или — ключевые моменты. Начало смены, конец часа, конец смены. И все беспричинные скачки. Ты лучше подумай об ЭСТ-излучении. Его фиксировать по-прежнему нечем.

Гедимин покосился на сигма-сканер. «Надо бы оставить тут земные приборы. В ипроновых корпусах, чтоб доставали по необходимости. Может, не мутируют. А то им ни сигму замерить, ни поле поставить, ни нормально проанализировать…»

— На дезактивацию, — бросил Гварза, убирая с накопителя «щупы» дозиметра. — И эту штуку, и всех нас. Особенно Кета. Хепри! После дезактивации идёшь и напыляешь новую обшивку.

Вепуат покосился на золотистый рукав скафандра и дёрнул плечом.

— Да я бы и так бы…

— Ободранный ликвидатор — лишнее внимание, — Гварза недобро сощурился. — На Земле вы не жрецы ядерных богов, а тески из гетто! Не шуметь, никуда не лезть, полицию обходить стороной! Оба запомнили?

…Жгут радиометра больше не дёргался. Гедимин шагнул в открывающийся шлюз и едва не напоролся на «щупы» дозиметра. Гварза поводил прибором вдоль скафандра и нехотя кивнул.

— Выходи. Всё лишнее — сдать.

Он сунул Гедимину кошелёк на завязках — «цацку», сшитую «асбестовой» нитью. «Работа филков,» — определил сармат, разглядывая вещицу. «А ничего, постарались…»

— Лишнее — сдать! — с нажимом повторил Гварза, глядя на него в упор. Гедимин мигнул.

— У меня ничего нет.

— Кровяной камень, — Айзек, оторвавшись от разглядывания сканера, согнул пальцы и один из них разогнул. — Подъязычная кость. Местные цацки. Всё, что с Равнины, на Равнине должно и остаться.

…От вырезанной кости-переводчика на комбинезоне осталась заметная вмятина. Гедимин долго её заглаживал, но неровности ещё были видны.

— Наверху пройдут декомпрессию, — вполголоса успокаивал Гварзу Айзек. — И они, и техника. Через пару дней ни один медик ничего не определит.

— Да они запалятся раньше, — буркнул в ответ Кенен Гварза. — Разве что их из гетто вообще не выпускать… Поговорю со Скегги. Какое-нибудь вечное дежурство, чтоб кроме мониторов ничего не видели…

…Чёрный панцирь Вепуата был непривычно гладким и тусклым. Сармат остановился рядом с Гедимином и шумно вздохнул.

— Отвык я уже от этого… Какой там траспорт ходил между гетто? Или лучше пешком? Ни молекулы не помню…

— Транспорт выбьем из Маккензи, — мрачно пообещал Гедимин. Ему тоже было не по себе, и он не знал, от чего больше — от «рехнувшейся» планеты вокруг или от Земли, ждущей за порталом. «Приедем с утра,» — повторял он про себя. «Никуда не лезть, идти в штаб ликвидаторов. Надеюсь, нас там никуда не перевели. Хотя бы день посидеть спокойно, вспомнить, что там к чему…»

Бронеход выпустил трап. Гедимин оглянулся на складчатую крышку люка. Этот каменный колпак ещё сохраняли и надвигали на «настоящую» крышку, отлитую из рэссены, — он предохранял и маскировал гладкий металл. Люк за сарматами задраили; теперь ничто не напоминало об огромном подземном здании.

Вепуат стоял на трапе и смотрел на небо, странно поводя плечами — будто к спине ещё крепились крылья. Поймав взгляд Гедимина, он смущённо хмыкнул.

— Ничего, ещё полетаем.

…Бронеход тронулся. В шлюзовой камере не было никого, кроме Гедимина и Вепуата; Айзек вёл машину, Гварза ушёл в отсек. Транспорт медленно сползал по тропе, качаясь на осыпях. «Тропу не расчистил,» — запоздало упрекнул себя Гедимин. «Землетрясения её присыпали. Когда вернёмся, она ещё тут будет? Или придётся резать новую?»

Он упёрся локтями в раздвинутые колени и уставился на палубу. «Это вещество называется „фрил“. На Земле строят из него. Из модулей, блоков и плит. Никто не лепит из камня. Ещё на Земле есть колёса. Они не взрываются. Это удобно.»