Обратный отсчет: Равнина

Часть 46 35 день месяца Камня — 10 день месяца Земли. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген» — Сфен Воды, река Эллур — Сфен Лучей, пустыня Ксалан — живой астероид над пустыней Ксалан

35 день Металла, месяц Камня. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»

Вепуата в спальном отсеке не было. Гедимин, отхлебнув из фляги, сверился с сигма-сканером, — наверху под порывами горячего ветра гравий накалился до двух сотен градусов. Луч «нащупал» бронеход, прикрытый защитным полем, — машина стояла там же, где вчера. Гедимин облегчённо вздохнул. «Хватило ума никуда не ехать. Ползать по расплаву — гусеницы угробишь.»

Он хотел уйти в главный корпус, но услышал из-за поворота голоса — и, угрюмо щурясь, повернул на звук. Медотсек был открыт настежь, внутрь заглядывал комендант и — из-за его спины — любопытные уборщики.

— Капельницу надо, — услышал Гедимин бормотание Вепуата. — Привязать покрепче — и лить. Так и до обезвоживания…

— Зонд в желудок, — предложил кто-то из филков-медиков. — С желудком-то у них проблем нет.

— Мн-да, — пробормотал Айзек. — Значит, вывезти их не удастся до вечера… Что ж, зови Гедимина и приступай. Фиксируй, заливай воду и пищу. До возвращения на Землю…

Кто-то фыркнул.

— Если бы мне на Земле такое привезли, я бы закатал в карантин, — сказал угрюмый филк-медик. — И слушать бы ничего не стал. Там это однозначно эа-мутация.

Гедимин вздрогнул всем телом и ускорил шаг. «Эа-мутация? А если правда…»

— Нет у них никакой эа-мутации, — отозвался Вепуат. — Ты же знаешь, что с ними было!

— А Экхард прав, — подал голос Кенен Гварза. — Именно это с ними и сделают. И с нами — при попытке объяснить про Сфен Мысли. Айзек, я поеду за стражами. Кто-то из них да болтается у портала. Это по их части.

— Поедешь, когда земля и воздух остынут, — сказал Айзек. — Вепуат! Они продержатся до ночи?

«Медик» не ответил.

…Филк захрипел.

— Голову держи! — прикрикнул Вепуат на Гедимина. Тот неловко прижал раненого к броне, филк дёрнулся и шумно задышал, сглатывая слюну. Вепуат бросил мокрый зонд в пакет — «на утилизацию».

— Можешь отпустить, — сказал он, высматривая что-то на экране сигма-сканера. — Вроде всё пошло, куда нужно.

Филки не видели сарматов, не слышали их переговоров. Тот, кого Гедимин выпустил, на секунду обмяк — и снова вскинулся, вертя головой и хватая ртом воздух. Вепуат еле слышно что-то пробормотал.

— Это не сигма-ожог, — Гедимин угрюмо щурился, прогревая «грязные» перчатки над «жалом» лучевого резака. «Лучше бы, конечно, плазмой…»

— Сигма их уже отпустила бы. Делал тесты на эа-мутацию?

Вепуат сердито фыркнул.

— Где я их тебе возьму⁈ Сканер говорит — мозг на месте. И что-то в нём заклинило.

В дверь отсека постучали бронированным пальцем.

— Вепуат, Гедимин у тебя? Он тебе ещё нужен?

…Крупные капли металла падали на гравий, и порода под ними вскипала и покрывалась чёрной пеной.

— Вот тебе и источник нагрева, — без тени усмешки сказал Айзек, кивнув в сторону машинного зала. — Только открыть вентиляцию — и все две тысячи градусов будут там.

— Наверху нет двух тысяч, — отозвался Гедимин, глядя на тусклый монитор. Внутри второго энергоблока было всего два источника света — фонари в «активной зоне» и в машзале. Они освещали термометры; зелёная жидкость замерла на отметке «+15» — внешняя вентиляция была перекрыта, охлаждение работало на полную мощность.

— Внутри альнкита их, как правило, тоже нет, — сказал Айзек. — Надо было тебя об испытаниях предупредить заранее… Кенен вообще думал, что твоё участие ни к чему. Но я настоял…

Гедимин поморщился.

— Хорошо, приступаем.

…Шлюз закрылся, отрезав машинный зал от станции. По пальцам тянуло прохладой. Гедимин покосился на «колонны» накопительных сборок, машинально отмечая плавность их вращения, и поднялся на патрубок оттока. Оттуда легко было достать до массивных задвижек, перекрывающих основные вентиляционные колонны. Они на ощупь были чуть теплее — что-то снаружи всё-таки просачивалось.

«Второй блок проверять просто,» — думал сармат, наблюдая за цифрами на табло. Горячий воздух пошёл внутрь, но температура поднималась медленно, по градусу. «Из первого сначала надо выгрузить твэлы. Их — в бассейн, колонны — настежь… Нет, проверка-то нужная. Но — могли бы предупредить. И не в последнюю секунду.»

На запястье мигнул светодиод.

— Меня слышно? — спросил из передатчика Айзек. — Нагрев идёт слишком медленно.

Гедимин сдержанно хмыкнул.

— Это охлаждение идёт слишком быстро.

— Хотелось бы верить, — отозвался командир. — Усложним задачу. Можешь добавить внутрь реактора тысячеградусный источник?

Гедимин мигнул.

— Куда столько-то⁈

— Сколько может выдать ирренций, когда из него лезут нейтроны? — Гедимину послышался негромкий смешок. Сармат тяжело вздохнул и спрыгнул с патрубка.

— Сейчас добавлю, — буркнул он, забыв, что ушёл под непроницаемый экран. «С нейтронным всплеском не справится никакое охлаждение. Там не в температуре основная проблема…»

…Наверху загудело. Грохота Гедимин не услышал — задвижки, несмотря на массивность, легли в пазы тихо. Сармат ещё раз сверился с термометром, пожал плечами и закрыл сопло сфалта. «Надо было взять термочаши. Плазморез такие фокусы не любит. Ещё немного — и корпус бы повело.»

— Выбирайся, — сказал Айзек, едва передатчик Гедимина высунулся из-за экрана. — Да уж, на охлаждение ты не поскупился. Кенен, правда, хочет повторить в день Огня — и с термочашами. Оставить их на сутки.

— Можно, — Гедимин, пожав плечами, спрыгнул с патрубка. «А металл наверху всё льётся и льётся. Долгий сегодня дождь…»

…Когда он добрался до щита управления, термометры, отражённые в зеркалах, показывали чуть меньше ста градусов. У монитора, за спиной Айзека, стоял Кенен Гварза и придирчиво изучал приборы.

— Твэлы ускоряют нагрев и замедляют остывание, — сказал он командиру. — Сильнее, чем можно было бы предположить. Дело, похоже, не в занимаемом объёме.

— Спроси у Гедимина, — устало ответил Айзек. — В объёме… или ещё в чём-то. Ирренций, по местной классификации, тоже металл…

Гедимин мало что понял — особенно из рассуждений Айзека, сползающих в «местный бред», — но кое-что заставило его вздрогнуть и недобро сощуриться.

— Что там про твэлы? Что в первом блоке?

Гварза посмотрел на него — и тут же поморщился и отвёл взгляд.

— Иди работай!

— Heta! — крикнул Айзек, вклиниваясь между сарматами. Гедимин услышал хруст, скосил глаз, — ему в грудь, как распорка меж ним и Гварзой, упиралось кресло. Он шагнул назад, тяжело дыша.

— Кто пустил идиота в реактор? — Гедимин сдёрнул височный щиток. Волокнистые щупальца вцепились в кожу и мелко задрожали. Айзек выругался.

— Закрой! Хранитель был спокоен — надо, чтобы взбесился⁈

— Провокация, — процедил Гварза; он незаметно отступил к шлюзу и теперь стоял у открывающегося люка. — Айзек, ты видишь, что он эту тварь провоцирует⁈

Айзек шагнул в сторону, следя, чтобы он и его кресло всё время были между сарматами.

— Кенен! Я не могу всё время тебя караулить! Что мешало провести испытания поэтапно⁈ Ясно же было, как Гедимин…

Гварза, судя по звуку, хотел сплюнуть, но помешал респиратор.

— Кто командир станции — я или Гедимин⁈

Тут можно было пойти на рывок — Айзек не успел бы, кресло просто вывернулось бы из его рук — но Гедимин сумел только ошалело мигнуть. Доля секунды — и Айзек дотянулся до рычага, и люк за Гварзой захлопнулся. Командир грохнулся в кресло, тяжело дыша и прикрывая лицевой щиток ладонью.

— Вот кто бы знал, как вы оба мне надоели…

Гедимин потёр обожжённый висок. Хранитель, похоже, всё-таки не был спокоен — кожу прикрыл ипроновый щиток, а фантомная боль до сих пор не уходила.

— Реактор-то цел?

— А то сам не чувствуешь, — буркнул Айзек, не отрывая ладонь от лица. — Гварзу вёл Кённа. Решили проверить оба блока параллельно. Вот, посмотри данные. Что-то странное с теплоёмкостью.

Передатчик на запястье пискнул, приняв файлы. Гедимин потыкал в экран.

— Что ты там нёс про металлы? Ирренций — металл. Чем ему ещё быть⁈

Айзек поморщился.

— Я не про химию. Я про стихии. Сейчас день Металла. Может ли это влиять на ирренций и его свойства? Сам знаешь, как он меняет их от любой ерунды.

Гедимин, начавший было вникать в данные, вздрогнул и опустил руку.

— Вот чем вы с Гварзой занимаетесь…

— Кто-то же должен, — отозвался Айзек. — Ты ведь отказался.

Гедимин посмотрел на монитор. Температура внутри пустого реактора упала до пятидесяти градусов.

…Раскалённая дожелта рэссена была податливой; Гедимин уже определился с нужным усилием и легко сбивал бесформенный ком в брусок, а брусок — в почти гладкий кованый лист. «Не прокат,» — сармат досадливо сощурился на едва заметные неровности, — «но и так сойдёт.»

На стене, на костяных крючках, висели склеенные листки — два чертежа, «стандартный» шпиль из Хигесга и модифицированный, более высокий и широкий, с обширной сетью трубок-конденсаторов. Гедимин, намотав ещё податливый металл на болванку, заварил свободный край и стряхнул готовый «конденсатор» в ведро с водой. «Так, мелочь готова. Теперь — аккумулятор…»

— Здесь работает мастер Хеттийиррн, — заметили за спиной.

— Тем лучше, — отозвался Вепуат, подпирая дверь блокиратором. — Давай матрас. Лучше им хоть на что-то лечь. И так уже один голову рассадил.

Сармат обернулся. В горячий цех на подстилках заносили съёжившегося филка. На затылке у него, и правда, была ссадина.

— С чем ты там?.. — Айзек, угрюмо щурясь, посмотрел на раскалённую заготовку. — Рэссена. Не пойдёт. У нас оставался водяной металл?

— Небесный металл не испорчен водой, — снова подал голос Кут’тайри. Он пришёл в набедренной повязке и бусах, без накидок, но, судя по свечению гривы, ему было даже жарко. Гедимин покосился на настенный термометр и удивлённо хмыкнул. «Ну, плюс тридцать, если к горну не лезть…»

— Рэссена слишком горячая, будут глубокие ожоги, — сказал Айзек, глядя на заготовку. За его спиной Вепуат и Эгнаций укладывали филков рядком поперёк матраса. Мелкие сарматы дёргались, норовили вскочить и иногда хрипло вскрикивали.

— Гедимин, посторонись, — Вепуат, подобрав щипцы, сунулся к печи, ловко отсёк краешек заготовки и с раскалённым ошмётком металла в руках повернулся к сарматам. — Ещё подогреть или сойдёт?

— Пусть воины держат больного, — деловито распорядился Кут’тайри. Эгнаций, крепко схватив филка за руки, вздёрнул его на ноги и прижал к стене. Тот закричал, забился — и замер, завороженно глядя на раскалённый металл.

— Не щурится, — прошептал Айзек. — Но зрачок… зрачок сужается. Что-то он всё-таки видит…

— Вот, могучий Эрта, — Кут’тайри протянул растопыренные когти к горну, словно что-то зачёрпывая. — В свой день в своём доме ты смотришь на нас. Мы берём твои дары и подносим тебе кровь и надежду. Да рассеется туман от твоего дыхания!

— Осссторожно, — прошипел Айзек. Вепуат стиснул зубы. Раскалённый металл замер в сантиметре от кожи филка. Тот вскрикнул и забился с новой силой. Гедимин беззвучно выругался.

— Что это за…

— Теск, твою мать! Ты с башкой дружишь⁈ — заорал филк. Эгнаций отпустил его, и он, схватившись за обожжённую грудь, прыжком отлетел в угол и там нашаривал что-то на поясе.

— Дрогош, это ты? Меня помнишь? — спросил Вепуат. Филк выругался.

— Вот, значит, как? Тут пытают за побег? Тут ещё и концлагерь⁈

Гедимин мигнул.

— Ты вообще ничего не…

Договорить он не успел — ещё секунда, и Дрогош выбил бы из рук Вепуата щипцы. Защитное поле остановило его и отбросило назад.

— Ансур! Тащи его в медотсек! — крикнул Айзек, выглядывая за дверь. — Дрогош, уймись. Ты два дня лежал без сознания. Тебя не пытают, а лечат!

«И это дикарство работает,» — подумалось Гедимину. Он уже стоял у матраса. Четверо филков не заметили ни криков, ни прыжков, ни уволакивания Дрогоша в коридор, — они так и смотрели в пустоту, изредка вскидываясь и крутя головой.

— Как очнётся, кидай мне, — сказал он Эгнацию. — У меня не вырвется.

…Последнюю пару филков Гедимин нёс в медотсек, зажав под мышками. Затихли они сразу же, а к ругани сармат не прислушивался.

— Помощь нужна? — выдохнул он, зайдя в отсек. Там на матрасах лежали, злобно сверкая глазами, трое филков. Им скрутили руки, зажав меж ладонями кровяные камни. Гедимин покосился на расстёгнутые комбинезоны, — у Дрогоша волдырь уже превратился в красноватое пятно и отшелушенную кожу, и у других ожоги быстро заживали.

— Держи обоих! — Экхард ухватил филка за руки, всунул между ладоней ещё один кровяной камень и ловко обвязал верёвкой. — Ансур, можешь класть. Теперь второй…

— Ублюдки Ассархаддона, — прохрипел Дрогош. Медик вытер руки и криво ухмыльнулся.

— Гедимин — его клон. Осторожнее тут с Ассархаддоном.

Гедимин впервые видел, чтобы филк так стремительно бледнел. Даже Ансур, поёжившись, подался в сторону.

— Так это нормально, что они ни кварка не помнят? — донеслось из коридора.

— Могучий Эрта милосерден сегодня, — отозвался Кут’тайри, заглядывая в медотсек. — Всё, что было с детьми Пламени в туманах, осталось в туманах. Токкош, сын Пламени! Помнишь ли ты, как сошёл с твёрдой тропы?

— Что оно шипит? — настороженно спросил Дрогош. Регенерация его уже не беспокоила, камень не жёг, но от Сэта с горящей гривой он старался отползти.

— Оно тебя спасло от растворения мозга, — буркнул Вепуат. — Куда ж вас, дураков, понесло⁈ Сейчас вот с неба льёт расплавленная сталь. Не вытащи мы вас вчера в «Элидген» — много бы от вас осталось⁈

— Значит, вы так и собираетесь нас тут удерживать, — процедил филк, недобро щурясь. Айзек покачал головой.

— Ты же понял — это дела Ассархаддона, — он покосился на Гедимина и выразительно пожал плечами. — Ему надо, чтобы ты растрепал о них на Земле?.. Хватит уже дурить. «Элидген» — не худшее место для жизни. А вот вокруг опасно.

…Не успел Гедимин заново нагреть заготовку, как в кузницу боком протиснулся Вепуат.

— Тебе помочь? Может, подержать чего?.. Извини, не предупредили. Я сам не думал, что Айзек согласится!

— А ты как согласился? — буркнул Гедимин, кивая на щипцы. — Держи вот так, надо отбить лишнее…

Вепуат пожал свободным плечом.

— Один Кут’тайри и знал, что это сработает. Но сработало же! — Вепуат ухмыльнулся. — Надо запомнить. Мало ли…

36 день Мысли, месяц Камня. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»

Филков выпустили из медотсека. У душевой Гедимин наткнулся на Дрогоша — и тот шарахнулся к стене. Другие филки, ждущие у предбанника, переглянулись и подались в сторону. Гедимин, досадливо щурясь, прошёл мимо. «Экхард что, уже всем растрепал? Или эти пятеро постарались?»

…Ворота «грязного» цеха кто-то недавно открывал — в санпропускнике остались следы. «Сармат, из Старших, в тяжёлой броне,» — определил Гедимин и стиснул зубы. «Гварза? Ну что ж, без Айзека поговорим спокойно…»

— А у тебя тут уже почти целый твэл, — Айзек, повернувшись к сармату, скупо улыбнулся. Он рассматривал топливные таблетки, спёкшиеся и уже остывшие. Гедимин оставил их в «незаражаемом лотке» — половине чьей-то крупной, но тонкостенной ракушки.

«Ага, неплохо,» — сармат осторожно тронул таблетку когтем. Руку обдало фантомным теплом.

— Пора его проверить, — сказал Айзек. В руках он держал что-то длинное, обёрнутое ветошью. Гедимин мигнул.

— Твэл? Зачем ты его притащил?

— Загрузить, — отозвался Айзек. — И отнести в активную зону. Первое топливо нового цеха, — нельзя же без испытаний.

— Я ещё не… — начал было Гедимин, но Айзек, не слушая его, уже оборачивал трубку защитным полем и выкладывал на стол хвостовик и наконечник.

— Айзек! Чем я воздух буду откачивать⁈

— Катушкой, — безмятежно ответил Айзек, соединяя части оболочки. — И, я думаю, лучше предварительно нагреть. Не стой столбом, атомщик, — у меня же нет паяльника!

— Мать моя колба, — пробормотал Гедимин, подгоняя наконечник под форму трубки. — Гварза знает?

Айзек посмотрел на потолок.

— Вот чем думал тот, кто поставил вас в одну команду⁈

…Волокнистые щупальца, едва тронув висок, переползли на руки. Гедимин косился на твэл с опаской, ожидая белой вспышки. «Местный, равнинный ирренций… а хотя — то, что уже загружено, тоже в основном с Равнины. На Земле ирренция немного.»

«Го-одно,» — прогудело внутри черепа, и сармат изумлённо мигнул. «Дава-ай!»

Новый твэл замер в кольце таких же; секунда — и сам Гедимин не отличил бы его от них. Тепло усилилось. Гедимин, хмыкнув, помахал в зеркало, тронул напоследок твэлы и втиснулся в коридор оттока. В голове негромко гудело, перед глазами изредка вспыхивало — разволновавшийся реактор «плевался» «сигмой» во все стороны.

— А автоматизации это всё поддаётся? — спросил Айзек, едва Гедимин подошёл к щиту управления. Сармат мигнул.

— Ты же сам просил грузить вручную.

— С загрузкой всё и так понятно, — отмахнулся Айзек. — Это мы отработали. Я про кассетный цех. Извлечение ирренция, прессовка таблеток, сами твэлы… Чем меньше во всё это лезут руками, тем лучше, — тебе ли не знать.

Гедимин пожал плечами. В карманах лежали незаконченные чертежи — пока он решил их не показывать.

— Кое-что можно соединить и перевести на рычаги… Ты погоди, — опомнился он. — У нас ни ипрона, ни золотой глины. А все эти штуки надо экранировать. И с запасом.

— Ну, лиловая глина у тебя есть, — напомнил Айзек. — И пока… м-да, пока ею и придётся обойтись. И для могильника, и для других нужд. Сам же отчитывался, — золотой она не уступает.

Гедимин поморщился.

— Менять сырьё посреди работы…

— Идём, покажешь мне чертежи, — Айзек крепко взял его за плечо и развернул к шлюзу. — Ансур, показатели в норме?

— Да светится потихоньку, — донеслось из-за монитора.

…«Оборудование», свёрнутое из защитного поля, растворилось, и «цех» остался полупустым.

— А короб можно будет подвесить на рельсы, — Гедимин указал на потолок. — Или по полу протащить…

— Угу… — Айзек, уже не слушая, взвешивал в руке грязный мешок. — Это органическая составляющая? Сорок килограммов? А эллурские илы богаты…

— Там была заводь, вода почти стоячая — всякое оседало, — сказал Гедимин. — Ты куда его понёс?

— Посмотрим, годится ли на субстрат, — пробормотал Айзек, думая уже о своих делах. Гедимин ошалело мигнул.

— Какой субстрат⁈ Это ирренциевая руда!

— Ирренций ты, положим, извлёк, — Айзек положил мешок, обёрнутый защитным полем, на плечо. — А если там что-то смертельное — по Би-плазме мы сразу увидим. Думаю, лучше ил с минеральной присадкой, чем потрошёные деревья…

Гедимин только покачал головой, глядя ему вслед. «Интересно, а нормальные биологи бывают?»

…На плато плюхнулся ещё один ком полуразмягчённого камня. Текк’ты вчетвером разделили «тесто» между собой и теперь пихали его и перекатывали, растягивая за края. Гедимин морщился, но отвернуться не мог. Под ногами, щекоча пальцы, шевелились красные и лиловые побеги — плотный ковёр огнелюбки.

— Проросла, как металл пролился, — Вепуат, присев, перебирал травинки. На долю секунды его накрыла тень — мимо промчался Скаф. Цап держался ниже, поднимаясь в воздух рывками и ненадолго, иногда — на пойманном хвосте Скафа.

— Говорил же — не вымрет, — буркнул Гедимин. — Ты слышал, что Айзек засунул в Би-плазму? С пищеблока ничего не бери!

Вепуат ухмыльнулся.

— Если там осталась дрянь, мы завтра же узнаем. А так… я думаю, тут весь субстрат одного разбора. И лучше, и правда, брать из Эллура. Деревья растут медленно.

Он выпрямился и развернулся к ангару «дирижабля». Оттуда доносилось размеренное шипение и плеск — Тиксу принесли воду.

— Нам бы ещё раз туда слетать. За сырьём… и так, разведать. Я спросил у Джагулов — эта пустыня называется Ксалан.

37 день Кислоты, месяц Камня. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген» — Сфен Воды, река Эллур — Сфен Лучей, пустыня Ксалан

Гедимин полночи ворочался. Утренняя побудка застала его в операторской — у щита управления первым энергоблоком. Начальник смены покосился на сармата и тяжело вздохнул.

— Нет! Ты думаешь, мы бы тебя не позвали⁈

Гедимин, ничего не ответив, заглянул в монитор и поднял височные пластины. В лицо дохнуло теплом. Горячие волокна скользнули по коже и утекли, в голове невнятно прогудело. Гедимин облегчённо вздохнул и закрыл шлем.

— Если увидите белые искры… — начал он, повернувшись к филкам. Начальник смены устало сощурился.

— Ты всех нас считаешь за идиотов? Мы помним инструкцию. Иди уже!

…Забраться в горячий цех сармату не дали — на полпути его отловил Вепуат, ухватил за плечо и поволок к лестнице.

— Би-плазма выжила, — сообщил он по дороге. — Идём быстрее, пока Айзек не передумал!

На лестничной площадке стоял короб, заваленный пустыми мешками — обычными, сшитыми из чего попало. Поверх них лежал аккуратно свёрнутый бурдючок из зелёного гзеша.

— От Альгота, — кивнул на него Айзек, обведя сарматов хмурым взглядом. — Если в Сфене Лучей есть вода, привезёте образец.

— Да откуда⁈ — Вепуат ухмыльнулся. — Там же всё кишит пирофорами.

Гедимин мигнул. «А как одно связано с другим? Черви любят пустыни с рыхлым грунтом… но они и от воды не дохнут.»

— Моё дело — передать, — Айзек слегка сощурился. — Отговаривать вас бессмысленно. Но — старайтесь зря не рисковать. Гедимин, ты уверен, что план сработает? Оно договороспособно?

Гедимин снова мигнул.

— Какой план?

Айзек с тяжёлым вздохом перевёл взгляд на Вепуата. Тот виновато хмыкнул и развёл руками.

— Ну да, это я придумал. Но мог бы и Гедимин. Если бы вы его не дёргали своими испытаниями!

— Что ты придумал? — Гедимин протянул руку к его плечу, и разведчик проворно шагнул к стене. Айзек снова вздохнул.

— Так ты его даже не предупредил? Может, мне отменить вашу экспедицию?

Вепуат из угла обиженно фыркнул.

— Сейчас расскажу! Всё равно ведь нам с ним договариваться…

…Гедимин, устав мигать, прикрыл глаза. Вепуат, тихонько хмыкнув, постучал по его броне.

— Почему нет-то? Мы же все видели, как «Элидген» с ними общался. Они ведь похожи — и то, и другое про излучение.

— «Элидген» непохож на фонящий ком мицелия, — отозвался Гедимин, разглядывая ладонь. Ему было досадно, и он не мог понять, отчего — от нелепости задумки или от того, что не он это придумал первым.

— Вопрос в том, хватит ли «Элидгену» мощности, — вслух размышлял Айзек; он ещё щурился, но ни разу не произнёс слово «бред», и Гедимин вяло этому удивлялся. — Отслеживать вас до Ксалана… Всё-таки он неблизко.

— Хватит, — уверенно сказал Вепуат. — Он своим сигналом добивает до столицы. А она куда как дальше!

Айзек поморщился.

— Одно дело просигналить, другое — впечатлить… существо квантовой природы. Меня бы устроило, если бы вы нарыли руды на краю Ксалана, не забираясь в дебри. Может, там и больше ирренция…

Вепуат фыркнул.

— Элогвен высовывается и на края. Мы на него наткнулись не в сердце Ксалана. Лучше избавиться от угрозы заранее. Чтобы филкам потом не пришлось… Ну, им-то позвать «Элидген» будет сложнее!

Гедимин покосился на стену — где-то за ней, в главном корпусе, «горела» активная зона. «Позвать… Поддерживать связь с реактором через километры и разломы… А ведь он и не обязан возиться с местной фауной. С чего Вепуат взял…»

— Пойду грузить Тикса, — пока Гедимин думал, разведчик уже выгреб мешки из короба и поднялся на пару ступенек. — Гедимин! Ты не бойся. Помнишь, как он нас позвал с Эллура? Он нас защищает. Ему только надо всё объяснить. Давай!

…У коридора оттока Гедимин замедлил шаг и тяжело вздохнул. «Вот куда я лезу? Будто отсюда меня не услышали бы…» Он поморщился и протянул руку к рычагу. «Зато изнутри никто из сарматов не услышит. Тоже мне, нашли дипломата…»

Тёплые волокна обвили грудь и расплелись по пульсирующим пучкам. «Ты?» — прогудело внутри черепа. Гедимин криво ухмыльнулся.

— Поедем добывать тебе новые твэлы, — он провёл ладонью по сияющим оболочкам. — На Маккензи надежды мало.

Щупальца расплелись и легли по другому, потеплев на пару градусов. «Уммм?»

«Он не знает Маккензи,» — запоздало сообразил Гедимин и досадливо сощурился. «Так, к делу…»

— Там, на залежах ирренция, живёт такая вот тварь, — он, зажмурившись, представил себе Элогвена. Перед глазами всё время маячил дозиметр и кривая взвившегося «омикрона». Щупальца расплелись в мелкоячеистую сетку и задрожали. «Опасно? Тронул тебя?» — сеть волокон налилась жаром. Гедимин качнул головой.

— Надо с ним договориться миром. Он вроде… ну, с ним можно общаться, — без особой уверенности пробормотал он. — Поможешь? Тебя он быстрее поймёт.

Волокна сплелись в мощный пучок, нырнули под рёбра и вышли из-под лопатки, разлившись жаром по спине. Гедимин не сразу понял, что лежат они точно под прикладом сфалта.

«Ты сигналь. Найду-у,» — прогудел хранитель. «Бу-уду следи-ить. Не пропада-ай. Бу-уду нужен — сигналь сильнее. Уви-ижу.»

…Вепуат с радостной ухмылкой хлопнул Гедимина по плечу.

— Я ж говорил — оно нас не оставит!

В распахнутом настежь ангаре шипел живой «дирижабль». За ним с края плато следили настороженные Джагулы. Гедимин быстро огляделся по сторонам — наверху были только филки-мутанты, ни одного рутенийца. «Надеюсь, они внизу. А не ищут, обо что убиться,» — подумал он, досадливо щурясь. «Если ищут… Что ж, не наши проблемы. Узнаем, когда вернёмся.»

…В глазах чуть зарябило — очередной разлом остался позади. Вепуат хлопнул ладонью по броне, и туун-шу с громким шипением замедлил полёт.

— Сигналь! — разведчик повернулся к Гедимину. — Замаялся напоминать! Он же нас потеряет!

Сармат тронул когтем корпус сфалта. Короткая зелёная вспышка — и запястья коснулось горячее щупальце.

— Тебе не тяжело так… растягиваться? — не выдержал Гедимин, оглядываясь на реку. Дельта Эллура давно осталась позади. В этот раз сарматы знали, куда лететь — разломы так и мелькали. На сколько километров реактор «тянет» излучение, Гедимин уже и подсчитать не мог. «Если со всеми разломами — может, на весь миллион.»

Цифры на табло мигнули — реактор сфалта снова усилил излучение, хотя никто его не трогал, и корпус уже был закрыт. «По уму, надо бы его заглушить,» — Гедимин оглянулся на «Элидген», давно пропавший за разломами. «Но тогда хранителю будет сложнее. Он и так — не знаю, как ещё нас не потерял…»

Снова зарябило в глазах, и фиолетовые ленты внизу легли чуть по-другому. Гедимин поддел когтем пластину, направляя зелёный луч себе в грудь. Пучок щупалец ткнул в кожу, как горячий палец. «Сигнал принят…»

…Туун-шу зашипел и громыхнул щитками. Вепуат уже третий раз пытался его развернуть, но зверь бил хвостом — и уходил на десяток метров в сторону.

— Никак, — выдохнул разведчик, остановив очередной замах. Туун-шу, не получив команды, раздул бока и замер в воздухе. Гедимин покосился на его плавники — «дирижабль» потихоньку разворачивался к реке.

— Разумное существо, — вздохнул Вепуат, направляя Тикса к земле. — Гедимин, ты с двадцати метров спрыгнешь? Сесть тут я его не уговорю!

…Черви ели ил, органическая «мелочь» на поверхности их не интересовала, — «фонящий» клубок остался далеко в стороне. Гедимин, стараясь держаться твёрдых пород и не ступать на песок, набивал мешок крошёным илом. Только по фиолетовому отливу и можно было догадаться, что эта иссушенная порода когда-то лежала в реке.

— А в кристаллоидах ирренция нет, — заметил Вепуат. Он стоял над крупным красным «кристаллом», торчащим из глины, и смотрел на приборы. Другой «кристалл» Гедимин заметил в десяти метрах от первого — подземное растение широко раскинуло побеги.

— Как-то им удаётся его не накапли… Sata!

Кристаллоид зажёгся изнутри красным светом. «Фонари», утопленные в глину, вспыхивали один за другим. Гедимин, криво ухмыльнувшись, перевесил сфалт на грудь. Вепуат хлопнул себя по предплечьям и встряхнулся, сбрасывая пернатые «обшивки». Две тени, треща перьями, метнулись к разлому. На запястье Гедимина зажёгся светодиод. Сармат уже видел на земле слабые отсветы — холодную зелень, ползущую от дальнего разлома. Что-то медленно двигалось над пустыней, и кривая интенсивности излучения поднималась всё выше.

— Эй! Элогвен!

Под тёмным щитком лица Вепуата было не видно — но он пытался выглядеть дружелюбно. Гигантский пучок светящихся нитей ненадолго замер, растягивая «щупальца». У них были глаза и лапки, и то, и другое — разбросанное по телу как попало.

— Привет, — криво ухмыльнулся Гедимин, вскрывая корпус сфалта. — Привет тебе от «Элидгена».

Дозиметр взвизгнул, и Вепуат хлопнул себя по запястью. Гедимин прикрыл глаза. Волна жара текла по телу — с левого бока на спину, на правую руку, сжимающую сфалт, горячими волокнами по груди… Что-то медленно огибало его, нарезая круги — а другое, порывистое и раскалённое, проходило сквозь мышцы и кости и отзывалось на коже болезненными вспышками. Сармат открыл глаза, но увидел только холодный зелёный свет. «Сетчатку выжгло,» — мелькнула равнодушная мысль. «Или черенковский эффект?»

… — Идём!

Кто-то постучал по его наплечнику. Гедимин мигнул. Свечение погасло. Вокруг была пустыня — и подползающие сумерки. Темноту разгоняло слабое сияние кристаллоидов — и поясной фонарь Вепуата. Гедимин схватился за сфалт — проём в корпусе был закрыт, пластина жгла пальцы.

— Оно само, я не трогал, — быстро сказал Вепуат. — Эта штука… она нас не обидит. Идём! Я без тебя не полез. Я всё-таки не атомщик.

…Фонари сарматы убрали — тут и так всюду был разлит тусклый зеленоватый свет. Он шёл от земли — серо-белесой поверхности, покрытой блестящей стеклянистой коркой. В ней было много трещин, глубоких и мелких; они светились чуть ярче. Гедимин, забывшись, шагнул к одной из них — и по глазам хлестнула зелёная вспышка. Ступню обдало жаром.

— Sata! — Вепуат замер на месте, глядя на дозиметр. На дне трещины что-то шкворчало, постепенно затихая. К зелёному свечению добавилось красноватое. Гедимин снова шагнул, стараясь не тревожить разломы. Под ногой бугрились щётки мелких кристаллов. Они захрустели, и из-под ступни ударил зелёный луч.

— Heta! — крикнул Вепуат под верещание дозиметра. Гедимин наклонился, запустил когти в горячий разлом. Проплавленная корка выламывалась с трудом.

— Эти штуки… Уверен, что не взорвутся? — Вепуат отодвинулся к разлому, настороженно следя за сарматом. Тот поддел ещё пласт остекленевшей почвы, обернул защитным полем — плёнка тут же покрылась зелёными пятнами и красноватыми разводами. «И вот в такие места аборигены лазят, намазавшись грязью?» — Гедимин покосился на дозиметр, и его передёрнуло.

— Лучше всё-таки руду копать снаружи, — пробормотал за спиной Вепуат. — В этой ипрона, похоже, немного…

— Стой тут, — велел Гедимин, передавая сармату мешок, обёрнутый защитным полем. — А я осмотрюсь.

От сигма-сканера тут было мало проку; Гедимин заглянул было в «окуляр Ку-унну», но тут же зажмурился — неожиданно яркий свет чуть не обжёг сетчатку. «Реакция… чего-то с чем-то,» — сармат обернул «телескоп» защитным полем и пошёл дальше, стараясь не тревожить расщелины.

По-видимому, стеклянная корка часто нагревалась, оплавлялась и даже вскипала, — она вся шла неровными волнами, кратерами, мелкой рябью. Потом стали попадаться кристаллические щётки. Их Гедимин находил по яркому свету. Хотел было выломать крупный образец, но ладонь ощутила жар. «Это ж самородный твэл,» — сармат прикрыл кристалл защитным полем и осторожно поддел когтем. «И тут таких штуковин…»

Что-то шевельнулось на краю поля зрения. Гедимин вскинул «арктус», ожидая новой вспышки — но свечение отделилось от «куста» кристаллов и нырнуло в расщелину. Сармат успел разглядеть сегментированное тело, короткие светящиеся плавники и гигантские глаза.

— Гедими-ин, — подал голос Вепуат. Ему явно было не по себе, хотя сармат отошёл недалеко — всего на пару десятков метров.

— Тут какие-то трилобиты летают, — Гедимин криво ухмыльнулся. — Пойдёшь за образцами?

— Давай-ка выбираться, — Вепуат даже не улыбнулся. — Нам ещё Тикса искать. Пока нас самих не нашли. Тут темень, но червям-то без разницы…

38 день Мрака, месяц Камня. Равнина, живой астероид над пустыней Ксалан — Сфен Камня, зифта Кцет

— Вепуат!

Шелест и чавканье стали громче. Гедимин сдёрнул кожух с фонаря — и услышал скрежет и недовольный возглас. Из складчатой расщелины, из плотных зарослей чего-то губчатого высунулась бронированная перчатка и жестом показала: «Гаси!» Гедимин, хмыкнув, выпрямился и поднял фонарь над головой. Вдалеке, метрах в двадцати, «скальная» поверхность пошла волнами. Края тёмного проёма заколыхались и просели внутрь, выпуская гигантский фасетчатый глаз.

— М-мать моя колба… — Гедимин накрыл фонарь ладонью. Вепуат из-под губчатых зарослей выразительно хмыкнул. В наступившей темноте снова что-то зашелестело, заплюхало и зачавкало. Потом о броню заскрежетали когти.

— Стой, свои! — громко прошептал Вепуат. От кулака он всё-таки увернулся и теперь светил дозиметром из-под «борта» туун-шу. Гедимин протянул ему руку, втаскивая на «палубу».

— Где ты лазишь? Сожрут!

— Да ну, это местные кораллы, — отмахнулся Вепуат, раскладывая по карманам пробирки и свёрточки. — А ничего себе экосистема на этой твари!

— Ты, когда мы на неё садились, знал, что она живая? — Гедимин недобро сощурился, но в почти полной темноте этого всё равно никто не разглядел бы. Светлело сегодня медленнее обычного, даже разломы в складчатом небе еле-еле тлели.

— Ну, мне было без разницы, — рассеянно отозвался Вепуат. — Кого Тикс нашёл, к тому и прицепился.

…С первыми лучами света поверхность вокруг пришла в движение. Губчатые заросли оседали, как хлопья пены, сворачиваясь в комковатую массу. Из-под неё проступали многочисленные кольчатые сопла. Снова зашевелилось складчатое «веко». Что-то в глубине «скального массива» громко зашипело, и вся поверхность встряхнулась. Туун-шу выпрямил подогнутые лапы и защёлкал спинными пластинами. Вдалеке, на длинных гребнях обросших «скал», тоже что-то хлопало щитками, шипело и обменивалось скрежечущими воплями. Вокруг забулькало — кольчатые трубки, как по команде, выпустили цветные складчатые веера. Вместе с втяжными «листьями» из «сопел» вылетало что-то панцирное и шмыгало в складки «камня».

Туун-шу снова заворочался, нагнетая воздух в полости. Под ним, упираясь в брюхо, шуршали вееровидные листья.

— Ну как? — нетерпеливо спросил Вепуат — и в очередной раз попытался сунуть нос в приоткрытый реактор. Гедимин сердито сощурился и поднёс ладонь к просвету. Пальцы чувствовали слабое ровное тепло. Сармат потёр висок и снова представил себе светящиеся твэлы. «Станция, приём…»

«Палуба» качнулась. Гедимин вцепился в броню туун-шу, едва не выронив сфалт. Поверхность вокруг шла волнами. Небесный гигант отряхивался, расправляя складки на боках. Летучая фауна сыпалась с него градом.

— Летим! — крикнул Вепуат, первым почуяв неладное. В «ущельях» «астероида» открылись проёмы. Со свистом развернулись перепончатые «плавники». «Палуба» качнулась с «борта» на «борт». Туун-шу наконец выдернул лапы из «губки», взвился в небо, сопротивляясь уволакивающему ветру. Ещё удар хвостом — и зверь развернулся брюхом кверху… точнее, книзу. Область аномальной гравитации осталась позади. Гедимин встряхнул головой, прижимая к себе едва не оброненный сфалт, и посмотрел вверх. Там, утаскивая за собой летучие стаи, уплывал живой астероид.

— Яд-дро Сатурна… — протянул Вепуат, провожая его затуманенным взглядом. Туун-шу ударил хвостом, нырнул в разлом вслед за гигантом и снова начал набирать высоту. Вепуат, опомнившись, хлопнул его по броне.

— Сто-ой!

…На пятом разломе туун-шу всё-таки остановился, раздул бока и уставился всеми глазами на сарматов. Больше смотреть было не на что — хвостовые лопасти «астероида» исчезли в разломе. Внизу клубилась сероватая дымка.

— Ну что? «Элидген» отозвался? — нетерпеливо спросил Вепуат. Гедимин фыркнул.

— Ты лучше скажи, где мы.

«И куда эта тварь успела улететь за ночь…» — рёбра сдавил невидимый обруч. «Могла она сдвинуться так, чтобы мы не заметили?»

— Снизимся — посмотрим, — пробормотал Вепуат, опуская обе ладони на панцирь туун-шу. — Теперь надо оч-чень аккуратно спуститься…

…Дымка рассеялась. Внизу плыли каменные зубцы, торчащие из потрескавшейся глины. Она отливала фиолетовым.

— Ну вот, а ты нервничал, — Вепуат облегчённо вздохнул. — Это всё ещё Ксалан. И река где-то рядом. Сейчас аккуратно нарежем круги — и нас к ней вынесет. Попробуй ещё раз связаться с «Элидгеном»! Может, отсюда нас лучше слышно.

…Станция молчала — и в этом сегменте Ксалана, и в следующем.

— От сильного к слабому, — бормотал Вепуат, снова сверяясь с дозиметром. — Главное, понять — мы у края или по центру…

Гедимин только поморщился. Он видел, что среди камней всё чаще попадаются насквозь прогоревшие остатки деревьев… и что фиолетовый отлив глины от разлома к разлому слабеет. «Может, мы и у края. Но река, похоже, далеко.»

— Была бы видимость получше… — Вепуат покосился на дымку. — Надо было подождать рассвета. Хоть пару направлений узнали бы. Эллур — он же на «запад» от Ксалана, так?

Гедимин пожал плечами.

— Я местных карт не видел.

Вепуат придержал разогнавшегося зверя и поднял «телескоп».

— О, там уже есть огнелюбки… Ядро Сатурна!

Он, не опуская «телескоп», развернулся с ним к Гедимину. Сармат заглянул в окуляр и увидел тёмное пятнышко — повисший над каменистой равниной «дирижабль».

— Кьюссы. Интересно, что они там делают, — Вепуат понизил голос и потянулся к височным щиткам. Гедимин тоже хотел прикрыть шлем, но разведчик резко мотнул головой.

— Пока не надо. Мы сейчас осторожно подлетим…

…Чужой туун-шу «бросил якорь» над грудой крупных камней. Гедимин пригляделся, не понимая, что в этой груде его тревожит, и вздрогнул. Камни были едва-едва обработаны, кое-как сложены плоскостью на плоскость — и всё-таки это была постройка, и довольно древняя, политая и кислотой, и расплавленным металлом. Внутри стен, изогнутых полукругом, шевелилось что-то яркое.

— На «корабле» кто-то остался, — прошептал Вепуат, опуская «телескоп». — Видишь, он, считай, не привязан — а висит, где повис?

Красный рукав, высунувшийся из нижнего «люка», помахал кому-то внизу. Из здания, лишённого крыши, что-то ответили, но слов было не разобрать.

— Сканер не трогай — могут почуять, — прошептал Вепуат. Тикс под его тихие команды плавно разворачивался в небе. «И правда, недостроенная башня. Вот дверной проём на всю высоту…» — мелькнуло в голове Гедимина. Он заглянул внутрь, туда, где шевелились тени, и зашипел, стискивая зубы. Посреди круглого «отсека» стоял, расставив руки, сармат в тяжёлой броне. Ещё двое сидели рядом. Один держался за голову. Из-под его рук, сквозь растворяющиеся бронированные перчатки, просвечивали ветвистые антенны, мех на длинной голове и судорожно зажмуренные глаза. «Мерцал» и второй — из-под «скафандра» торчал то край одежды с красной бахромой, то пушистые пальцы с перстнями, то широкие мохнатые уши. Тот, кто стоял с расставленными руками, неуверенно, совсем не по-сарматски, двинулся с места — и на пол ступила звериная лапа в узорчатом сапожке. Очертания скафандра «отвалились» от существа и остались на месте плотным чёрным силуэтом.

— Стой! — Вепуат повис на руках Гедимина, мешая развернуть сфалт. Сармат поймал сперва падающий плазморез, потом — оброненный разведчиком «телескоп», сунул владельцу и показал ему кулак. Кьюссы в башне ничего не заметили — они всё пытались натянуть на себя «голограмму».

— Они притворяются нами, — Гедимин стиснул зубы. Вепуат тут же вцепился в его руки.

— Вижу я. Не стреляй!

— Чего⁈ — Гедимин ошалело мигнул. Вепуат быстро закивал.

— Отсюда весь заряд уйдёт в разломы. Подлетим поближе. Ты… сиди спокойно, пока я не дам сигнал, ладно? Есть мысль…

«Мысль…» — Гедимин, стиснув зубы, нехотя опустился на броню. «За зверьё боится, что ли? Эту тварь не задело бы.»

Тикс подплывал к башне. Вепуат держал курс так, что сарматы всё время видели «отсек» внутри. Гедимин смотрел на аборигенов и угрюмо щурился. «Что, в этот раз не задалось?»

Райвиг попытался ещё дважды, но «голограммы» не держались — то «броня» ужималась до настоящих размеров Кьюсса и облегала куничью морду, то «сползала» при движениях. «Мощности не хватает?» — Гедимин смотрел на второго Кьюсса, уже совсем не похожего на сармата. Наконец Райвиг выпрямился, резко что-то сказал и уронил антенны на спину. Кьюссы переглянулись, дёргая вибриссами. Тот, кто заглядывал в «башню» из «люка дирижабля», встряхнул головой и потёр лоб.

— В сторону! Он смотрит… — Гедимин толкнул Вепуата в бок. Тот ничего не успел ответить — Кьюсс в «люке» повернулся к подплывающему «дирижаблю», вскинул уши и замахал широким рукавом. Ещё секунда — и он исчез в «люке», чтобы выбраться на спину туун-шу. Двое Кьюссов запрыгнули на широкие стены башни и уставились на сарматов, удивлённо переглядываясь. Последним вылез Райвиг, прикрыл глаза ладонью и дёрнул туун-шу за трос. Верёвка мгновенно сократилась, забросив аборигена в «люк».

«Уходят? Да нет, непохоже…»

Никто, кроме Райвига, и не думал прятаться — наоборот, вылезли на видные места. Вепуат крепко сжал плечо Гедимина и помахал аборигенам. Те замахали в ответ.

— Сила с вами, братья! — крикнул тот, кто стоял на панцире туун-шу. — А с нами только везение. Хорошо сделано!

Вепуат ухмыльнулся и дёрнул плечами, стряхивая с себя Скафа. Тот шмыгнул в узкий приоткрытый «люк». Цап, оставшийся поверх брони, пошевелил перьями. Кьюссы переглянулись и ухмыльнулись, не показывая зубов.

— Райвигу не хватило сил? — спросил Вепуат. Внутри чужого «дирижабля» еле слышно что-то пробормотали. Кьюсс повёл широким рукавом.

— Плохой день! Как мы ни черпали из источников Ксалана… — он уронил руки, и бахрома зашуршала. В неё были вплетены камешки, косточки, — множество мелких предметов, вроде как ни для чего не нужных и только мешающих.

— Зато у вас всё вышло, как надо, — другой Кьюсс наклонил голову, странным жестом касаясь переплетённых бус на груди. — Кто из вас Райвиг? Даже и не различить.

— Он, — Вепуат кивнул на ошалевшего Гедимина. — Пришлось залезть в Ксалан… ну да — сила под ногами не валяется.

— Очень верно, — согласился Кьюсс, разглядывая броню сарматов. — Нашему Райвигу отваги не хватило.

В «дирижабле» сердито фыркнули.

— К вам, в Джеру, всегда приходили лучшие, — вздохнул другой Кьюсс. — В Ларрат приходят… те, кто приходит.

— Так лети в Джеру. А я вернусь в Ларрат, — донеслось из-под брони туун-шу.

— Хватит уже, — буркнул Гедимин, сердито щурясь. Отчего-то ему стало не по себе. «Могут они нам всерьёз навредить?» — он перебирал взглядом «цацки» на одежде Кьюссов. Оружия, не считая коротких ножей, сармат не видел, и из туун-шу никакие сопла не торчали.

— Обойдёмся без ссор, — Кьюсс махнул широкими рукавами и дружелюбно улыбнулся. — И мы, и вы здесь, а Кцет — и всё, что в нём — там. А с удвоенной силой взять его будет проще. Вы могучи — но семеро ведь больше, чем трое.

«Взять Кцет? Что это… А, hasu! Они тут подбираются к какому-то городу⁈»

Вепуат покосился на Гедимина и украдкой ткнул его в бок.

— Это верно, — Вепуат развёл руки, подражая жесту Кьюсса. — Того, что в Кцете, хватит на всех.

Кьюссы заухмылялись, старательно натягивая губы на клыки.

— Конец дней Камня! Да, там накопилось на всех. Стало быть, вы согласны?

«Пилот дирижабля» сбросил в башню тросы-щупальца. Пара секунд — и все были на броне, и зверь, уставший от неподвижности, ударил хвостом. Тикс легко догнал его, но держался чуть позади — Вепуат следовал за чужаками, не вылезая вперёд. Гедимин косился на него, но понимал, что не время задавать вопросы. «Во что-то мы вписались… Правда, что ли, в штурм города? Всемером? И можно было бы втроём-вчетвером?..»

— Наша сила в помощь вашей, — Вепуат ухмыльнулся. — Но нужен ведь план. Что будем делать?

Двое Кьюссов, оставшихся на броне, переглянулись. Третий ушёл в «рубку» и оттуда, похоже, рулил, — двое наверху просто сидели, не подавая зверю никаких сигналов.

— Мы там будем днём, когда все сборщики разбредутся, — Кьюсс повернул руку ладонью вверх и растопырил пальцы. — Мы будем осторожны, не спугнём их. Наш зверь будет в тени, за скалой. Нашему Райвигу…

Он дёрнул вибриссами, показывая досаду.

— У него мало сил, чтобы войти в зифту. Но он сделает дело издалека. Окружит зифту огнистыми червями. Карлики побегут в страхе, а вы станете их защитниками. Вы так хороши, что вас пустят в зифту. Ваш Райвиг силён — ему отдадут всё. И мы, покинув Кцет, разделим добычу.

Вепуат незаметно ткнул Гедимина в бок. Тот только мигнул.

— Хорошо придумано, — сдержанно согласился Вепуат. — Но наша доля будет тройной.

Кьюссы быстро переглянулись. «Продешевил,» — подумал Гедимин, глядя на их довольные, с трудом скрываемые ухмылки.

— Опасно вам входить в Кцет — но ведь и мы будем среди карликов, — заговорил один из них. — Сборщики не выходят без оружия! Не хватит ли с вас двойной доли?

— Летите одни — и забирайте всё, — отозвался Вепуат. Гедимин снова мигнул. «Можно подумать, что он правда… Так. Грабить аборигенов я ему не дам. Скоро Кьюссы отстанут — тогда и поговорим.»

…Летели долго — и, похоже, в сторону от Эллура. Где-то встречались ручейки, озерца, но чаще — сухие участки Сфена Камня или Молнии. Чужой туун-шу, резко снизив высоту, нырнул в тень зубчатой скалы. Тикс обогнул его и повис рядом.

— Мы в тени Кцета, — Кьюсс, оглядевшись по сторонам, понизил голос. — Видели сборщиков, но им не до нас.

— Подожди ты, Айянта, — другой абориген недовольно дёрнул ухом. Он сидел на броне и держал перед собой костяную коробку с высокими бортиками. Внутри, среди натянутых нитей и подвешенных камешков, пересыпались от угла к углу мелкие семена. Кьюсс ещё раз встряхнул их, опустил, стараясь не тревожить, на броню и довольно ощерился.

— Зови Ульгара. Пусть посмотрит. Хорошо легло.

«Что за штуковина?» — Гедимин заглянул в коробку и недоумённо хмыкнул. Семечки рассыпались по дну, разделившись на мелкие скопления. Часть легла в полости крупного куска пемзы по центру. Кьюсс указывал на пустой промежуток между скоплениями и камнем и успел уже проложить там толстую цветную нить.

Из «люка», держась за затылок, поднялся Райвиг. Кьюсс указал на нитку и вскинул пальцы в странном жесте. Райвиг потёр макушку и дёрнул вибриссами. Нить зашевелилась и поднялась тонкими острыми выростами. Секунду спустя Гедимин узнал в них миниатюрных червей-пирофор — верхние отростки, торчащие из земли. Пемза подёрнулась мелкими искрами. Семечки, задержавшиеся в её верхних выемках, задрожали и посыпались внутрь. «А ведь коробку никто не тряс,» — мелькнуло в голове Гедимина. Айянта протянул руку к его плечу и сложил пальцы в странном жесте.

— Вступай и ты…

— Джед, — быстро сказал Вепуат, предостерегающе взглянув на Гедимина. — Джед делает, что может. Нам пора?

— Асгаан да будет щедр! — Айянта широко ухмыльнулся и тронул косу из бус на груди. — Его дары не для карликов. Пусть они попадут в верные руки!

Вепуат щёлкнул пальцами. Туун-шу будто этого и ждал — одним рывком вылетел из-за скалы.

Внизу были камни и огонь — залитая напалмом полоса между скалистой пустошью и гигантским деревом-холмом. Оно давно окаменело, в углублениях коры пробили проёмы и проложили тропы. Изнутри летели, взрываясь, камни, но пирофорам, поливающим дерево огнём, до них не было дела. «Потому что никаких пирофор нет,» — Гедимин, болезненно щурясь, повернулся к Вепуату.

— Ты…

— Стреляй! — перебил его тот и выпрямился с оружием наперевес. Плазма взорвалась в скоплении червей, окутав всё дымом. Гедимин выстрелил, и дым стал непроницаемым. Туун-шу нырнул в него и замер под защитным полем — прямо над гигантским деревом-холмом и крупными проёмами в его макушке. Оттуда выглядывали ошалевшие Скогны. Вепуат помахал им и широко ухмыльнулся.

— Гедимин, сзади!

Огненная тень сверкнула в неестественно плотном дыму. Гедимин выстрелил. Струя плазмы не встретила сопротивления, но свечение сменилось клубами дыма. Внизу заверещали.

— Мерзкие твари! — Вепуат, всё так же ухмыляясь, спикировал на «крышу». Гедимин скатился следом, располосовав окаменевшую кору когтями. Туун-шу в пузыре защитного поля раздул бока и повис, втянув все уязвимые части. Гедимин прислушался — ни скрежета камня, ни треска огня… иллюзорные пирофоры сгинули и едва ли оставили след.

— Вот повезло, — выдохнул Вепуат, глядя на радостных Скогнов. Они уже выглядывали изо всех проёмов — и за их спинами виднелись более мелкие силуэты Броннов.

— Высокий народ? — Скогн в шапке с плавниками вскинул голову, чтобы рассмотреть сарматов.

— Ага, — Вепуат ухватил Гедимина за плечо. — Жрецы юного Пламени. Давайте-ка вниз, есть что сказать.

…Уже у входа Гедимину пришлось пригнуться, а в следующую полость — заползать внаклонку. Внутренние сетчатые перегородки пропитались минеральными солями — и удерживали и подвешенные к ним циновки, и верхний ярус, по которому тоже кто-то бегал и заглядывал в проёмы… Четвёртая полость была по росту одним Скогнам — и Вепуат в неё не полез, сел у входа.

— Слишком много червей сегодня у Кцета, — заметили с верхнего яруса. Вепуат кивнул.

— Ни одного. Шуточки Кьюссов. Тут, поблизости, летучая шайка. Хотели прикинуться нами, но не вышло. Пока думают, что мы с ними заодно. Надо бы с ними посчитаться.

От визга у Гедимина заложило уши. Промигавшись, он увидел, что вокруг стало пусто — а на него со всех сторон «смотрят» чёрные острия дротиков. «Взрывчатый обсидиан? В такой-то конуре? Они тут что, совсем…»

— Кьюссы! — взвизгнул кто-то на верхнем ярусе. — А вы кто?

— Мы — сарматы, — отозвался Вепуат. — А нас выставляют обманщиками. Нам не нужны камни. Помогите подманить Кьюссов!

Гедимин покосился на сетчатый свод. «Взрывы-то нам не навредят. Но когда это всё на нас сложится…»

— Каждый Райвиг скажет, что он сармат, — отозвались с верхнего яруса. — Вы и были заодно с обманщиками! С чего теперь вам верить⁈

— Дай мне прочное, чего не жалко, — попросил Вепуат. Он был спокоен, только едва заметно щурился, будто с досады. Наверху заверещали. Под ноги сармату скатился блестящий светло-зелёный булыжник.

— Мельничный камень! — Гедимин протянул к нему руку. Дротик с чёрным наконечником едва не чиркнул по его шлему.

— Разгоните всех, кто сбоку, — Вепуат хлопнул ладонью по сетчатой «переборке». — Гедимин, бери сфалт. Разрежь эту штуку вдоль!

— Это же ценный минерал, — начал было Гедимин, но визг со всех сторон резанул по ушам. Сармат, морщась, поднял камень и развернул сфалт под углом кверху. «Надеюсь, там и правда никого нет. Сейчас в Кцете будет дырка.»

Тонкая «нить» плазмы сверкнула и погасла — но узкий луч ещё касался камня, разваленного надвое. В окаменевшем дереве зиял новый проём.

Вокруг заверещали — и внезапно всё затихло. С верхнего яруса спрыгнул Бронн в ушастой шапке. К груди он прижимал чашку сушёных ягод.

— Курруи, — коротко сказал он, протягивая горсть сарматам. Вепуат взял щепоть и просунул в респиратор.

— Новые ещё не созрели?

— Жрецы Пламени, — слышал Гедимин писк и шёпот с разных сторон. — Могущество Пламени…

Он покосился туда, где лежал камень, — разрезанный обломок уже уволокли.

— Кьюссы часто подбираются к Кцету, — вздохнул командир Скогнов. — Разными путями. Конец дней Камня! Есть что взять — ну, они и лезут. Так они приняли вас, жрецов Пламени, за таких же притворщиков?

Вепуат ухмыльнулся.

— Мы вот им пообещали не трогать их, пока они нас не трогают. Они слово держат. Так что… — он выразительно пожал плечами. — Я попробую их заманить сюда. А дальше — решайте сами.

Гедимин мигнул. «Обещали⁈ Но они же… А, мать моя колба!»

— Веди их, — Скогны недобро оскалились. — И все боги тебе в помощь.

Вепуат повернулся к Гедимину.

— Давай выползать. Там, в той ячейке, остановись — дам инструкции.

Скогны их не оставляли — Гедимин видел сквозь окаменевшую «сетку», как блестят чьи-то глаза и наконечники дротиков. Он прислонился к стене, стараясь не наваливаться, и угрюмо сощурился на Вепуата.

— Вот видишь, — безмятежно сказал тот. — И без стрельбы обойдётся. Нам только надо сберечь туун-шу. Второй зверёк не помешал бы.

Гедимин поморщился.

— Помнишь, что местные делают с пленными? Я выстрелил — было бы хуже⁈

Вепуат качнул головой.

— Мы не можем нарушить слово, пока Кьюссы его держат. Лучше-хуже — тут уже ни при чём… Ты сможешь закатать туун-шу в защитное поле? Так, чтобы он не улетел?

— Улетит вместе с полем, — буркнул Гедимин. — Дури хватит.

Вепуат прижал ладонь ко лбу и досадливо сощурился.

— К земле ты его прикрепишь. А вот как дойдёт до транспортировки — Тикса он утащит… ну, или будут дёргаться на месте — один туда, другой сюда. Надо как-то…

Он тяжело вздохнул и полез в передатчик.

— Ладно. Смотри сюда. Видишь хвост? Вот эти кости — тут крепятся основные мышцы. Если тут подломать, далеко не улетит. Очень осторожно, понял? Бей вот в эту область. Яд-дро Сатурна, как же не хочется…

Гедимин покосился на сфалт. «В принципе, можно. Тварь крупная… Узкий поток, вокруг будут ожоги, но кровяной камень есть — подлечится. Хотя — сбить бы его с концами, чтобы в Ларрат не вернулся…»

— Осторожно, ладно? — повторил Вепуат уже наверху, выбираясь из «кратера» на макушке зифты. — Ничего не делай, пока мы не пойдём вниз. Скажу, что ты навёл на Кцет морок. А вы подыграете.

Предводитель Скогнов показал острые зубы.

— Раз Кьюссы сами себя обманули — мы не спугнём их. Но смотри, жрец Пламени. Кто-то из них останется в звере. Твоего друга ранят, зверь улетит.

Вепуат ухмыльнулся.

— От Гедимина так просто не улетишь. Но… ты всё-таки осторожнее, ладно?

Гедимин, молча пожав плечами, перешагнул на соседний гребень. Из проёма на тросах уже поднимался кожаный короб с чем-то комковатым. Вепуат заглянул внутрь и вопросительно хмыкнул.

— На эти камешки точно клюнут? Так много не надо, — он зачерпнул пригоршню цветных обломков. — Гедимин, ты ждёшь тут. Наводишь морок.

Дым — и настоящий, и иллюзорный — давно развеялся. С «крыши» Кцета хорошо были видны скалы, за которые нырнул Тикс. Сам зверь надёжно спрятался, как и ожидающие там Кьюссы. «Если они не улетели,» — Гедимину было неспокойно. «Если они попадутся в такую ловушку. Они же вроде не дураки…»

Из-за скалы выскользнул первый туун-шу. За ним, чуть позади, летел второй. Из его «люка» высунулся край яркой одежды. Гедимин помахал рукой. Скогны вокруг заверещали, прижимая пальцы ко лбу и изображая поклоны. Кьюсс высунулся чуть дальше. Верещание стало громче. Гедимин покосился на аборигенов — вроде бы оружия ни у кого не было.

Вепуат сбросил причальный трос, скатился по нему и помахал Гедимину. Второй зверь пристроился чуть поодаль, но на той же высоте. Кто-то выглядывал из его жаберных щелей.

— Жрецы Пламени! — поклоны Скогнов стали ещё ниже. Кто-то в ушастой шапке протянул Вепуату яркие камни. Тот взял их и подбросил на ладони.

— А вы сомневались, — он повернулся к Кьюссам, уже спускающимся по тросу. — Джед своё дело знает!

— Ни малейших сомнений, — отозвался Кьюсс, оглядываясь на Гедимина и прикладывая пальцы к косе из бус. — Щедро с вашей стороны привести нас сюда. Пусть же Айянта следит за зверем!

— Джед, побудь тут, — попросил Вепуат, протягивая Гедимину камешки. — Ты уже много сделал — не перестарайся!

При последних словах он покосился на чужого туун-шу.

— Жрецы Пламени так могущественны! — верещали из проёмов. Кьюссам уже дали какие-то камешки. Те, рассовав их по карманам, словно раздулись вдвое. Один из них, пинком отшвырнув в сторону Скогна, шагнул в проём. Гедимин махнул рукой в сторону туун-шу, накрывая «своего» зверя защитным полем. Такой же купол поднялся и над вторым. Верещание — и надменное бормотание и фырканье из проёма — уже стихали. В жаберных щелях показался второй силуэт — Кьюсс что-то рассказывал Райвигу, держа в руке цветные камешки. Гедимин стиснул зубы и поднял сфалт. «Оно не двигается. Хорошо.»

Выстрел, грохот, рёв — и защитное поле побелело. Внутри что-то металось, билось о стенки, и они то светлели, то гасли. Гедимин «держал» поле и щурился на «хвостовую» часть. Зверь пытался подняться, раздувал бока, возможно, выпускал плавники, — но не мог пойти на рывок. «Чем-то стреляют,» — думал Гедимин, глядя на гаснущие вспышки. «Сам зверь выведен из строя. Надолго? Кровяной камень-то у них должен быть…»

Из зифты донёсся истошный вопль — и тут же перешёл в хрип. Потом, уже в тишине, не нарушаемой ни выстрелами, ни криками, Гедимин услышал тихий скрежет. Он коснулся височных щитков — звук стал громче. Из проёма, пряча что-то за спиной, выглянул угрюмый Вепуат.

— Зверь-то жив? — спросил он, не глядя на Гедимина. Тот пожал плечами.

— Экипаж стрелял. Теперь притихли. Может, задохнулись?

— Приоткрой их, — попросил Вепуат. Он пытался незаметно для сармата достать что-то из-за спины. Гедимин поднял генератор защитного поля. В неподвижном куполе появился проём. Внутри зашипело.

— Айянта! — пронзительно крикнул Вепуат. Только это слово Гедимин и разобрал — в закупоренном скафандре кость-«переводчик» отключилась. Он потянулся к височному щитку, но тут же о нём забыл. Вепуат поднял перед собой голову Кьюсса.

Её, похоже, даже не отрезали, а открутили или отгрызли — шея была размочалена. Длинные челюсти вмялись, глаз и ушей не было вовсе.

— … совсем не рады вашим выходкам, — наконец разобрал Гедимин. — Думай, Айянта. Хотите вы с Ульгаром выжить — или нам отойти в сторону.

— Долго там ещё? — донеслось из Кцета. — Много слов на мерзких нергонов! Улетай, дальше — дело за нами!

— Подожди! — Вепуат чуть повысил голос. За жабрами туун-шу что-то шевельнулось.

— Ты, истинный Урху, — зачем тебе наши жизни? — настороженно спросил Кьюсс. Вепуат криво ухмыльнулся.

— Дал слово не вредить. Пока повода не дали. Хочешь жить? Пусть твой зверь замрёт! Не делай ничего поперёк — и мы тебя не тронем. Гедимин, можешь зацепить его тросом?

…Защитные пузыри растаяли. Вепуат перебрался на спину чужого туун-шу и рассеянно проверял крюки и тросы-щупальца. Интересовал его только хвост зверя — голографический снимок над экраном анализатора.

— Ещё не зажило? — Гедимин чуть приподнял плечо с лежащим на нём сфалтом. Он стоял на спине Тикса. Причальные концы уже были убраны, но «дирижабли» висели неподвижно. Снизу на них недобро щерились Скогны.

— Это ж плазма, — отозвался Вепуат. — Такая рана даже с камнем будет заживать трое суток.

— Где тут устье Эллура? — спросил Гедимин у Скогнов. — Там ещё город Эллур…

— Эллур? Река Эллур? — Скогны оживились. — Лети спиной к Сердцу Пламени! Левым ухом к нему — вдоль реки долетишь до устья!

Гедимин мигнул, повертел головой, вспоминая, с какой стороны горел рассвет. Скогны уже дружно махали руками и всем, что подвернулось, в одном направлении.

— Пламя горит там!

«Точно же,» — Гедимин посмотрел на тени. Они тоже тянулись в одном направлении — от неподвижного источника света. «А у реки повернуть налево…»

— Вепуат! Ты камни им отдал?

— Почти все, — разведчик, наконец перестав разглядывать раненый хвост, полез в карманы. Снизу заверещали.

— Эту часть пусть юное Пламя примет в дар! — отозвался кто-то из предводителей в высоких украшенных шапках. Их тут было с десяток; точнее Гедимин пересчитать не мог — не хотел смотреть на гребень над «крышей» Кцета. Над ним наскоро собирали конструкцию из длинных костей. С неё свисали растянутые окровавленные шкуры. Отрезанные головы и кисти рук насадили на «палки» отдельно. Под конструкцией шёл ритуал, туда вынесли что-то окровавленное и бесформенное — и Гедимин не хотел приглядываться.

— Что ж, стартуем, — выдохнул Вепуат. Он уже перебрался на спину Тикса, но вполглаза следил за прицепленным к нему «дирижаблем». Раненый туун-шу не подавал признаков жизни; внутри тоже было тихо.

— Устроят они нам что-нибудь в дороге, — пробормотал Гедимин, следя за натяжением тросов. Тикс прибавлял скорость медленно; чужак, почувствовав движение, раздул бока, и полёт стал быстрее — видно, вес уменьшился.

— Не устроят, — с непонятной уверенностью сказал Вепуат. Он уже вызвал из «трюма» чёрного «трилобита» и теперь начёсывал ему головной щиток.

— Эту клятву никто не хочет нарушить первым. Всё будет спокойно. Как минимум, до «Элидгена».

39 день Льда, месяц Камня. Равнина, Сфен Воды, остров Шеш

На костяных шестах, воткнутых в расщелины коры, светились тугие спиральки. Сонному Гедимину померещились лампы накаливания, но, встряхнувшись и промигавшись, он опознал тросики, пропитанные церой. Два «дирижабля» качались на речном ветру над окаменевшим деревом-холмом. Внизу, на набережной, в свете «фонарей»-спиралек, кто-то плохоразличимый караулил с гарпуном. Изредка от воды доносился плеск, потом — скрежет и шмяканье.

— Не спишь? — Вепуат повернулся к Гедимину, прикрывая ладонью светящийся экран. — Ложись. До первого света никто никуда не полетит.

— Что там? — спросил Гедимин, кивнув на второй «дирижабль». Туун-шу по-прежнему не подавал признаков жизни. Кто-то из его обитателей вечером, ещё засветло, открыл нижний «люк» и вылил ведро отходов. Гедимин его даже разглядеть не успел.

— Раневой канал затягивается, — ответил Вепуат, рассматривая экран. — А кость… её, похоже, деформировало. И так она и срастётся. Как бы не пришлось оперировать…

«Да ну тебя с твоим зверьём!» — Гедимин включил сигма-сканер. «Экипаж дирижабля» долго искать не пришлось — и Кьюсс, и Райвиг забились в узкие спальные отсеки. Существо с антеннами дремало сидя, обхватив руками колени; антенны лежали в длинном капюшоне и медленно колыхались.

— Ничего, скоро сдадим их Айзеку, — сказал Вепуат. — Он пусть и разбирается. Моя забота — зверь. Надо скорее найти, кто его дрессировал…

— А если ночью удерут и устроят диверсию? — перебил его Гедимин. Зверь его не беспокоил, а вот странное бездействие чужаков…

— Куда удерут? В город Скогнов? — Вепуат, выключив сканер, растянулся на броне и зевнул. — Ларрат ведь неблизко. А транспорта у них нет.

Гедимин машинально огляделся по сторонам. «А если лодку…» — он покосился на лодчонки — их сложенные паруса-перепонки краснели в свете «спиралей». «И вверх по реке — где-то там Джера… А, hasu! Нам же проще — не придётся с ними возиться… Интересно, а туун-шу можно заминировать?»

Он снова включил сканер. Вепуат покосился на светящееся пятно, хмыкнул и перевернулся на бок.

— Лучше спи. Завтра нам ещё руду разбирать. И ангар… да, нужен будет второй ангар. И быстро…

Он замолчал, уткнувшись респиратором в локоть. Гедимин услышал ровное тихое дыхание — сармат отключился. Беззвучно хмыкнув, он продолжил сканирование. Кьюсс и Райвиг спали в отсеках. Внизу пискнул недовольный Скогн — гарпун ударил мимо, добыча уплыла.

40 день Пустоты, месяц Камня. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»

Незнакомый желтоватый металл был податливым; расклёпанная полоса легко скрутилась в спираль. Гедимин довернул последний виток и шагнул в сторону. Спираль — «наручник» на обернутых тряпкой «антеннах» Райвига — слабо дрогнула вместе с ними и замерла. Райвиг стоял спокойно, хоть и нервно скалился. Чуть поодаль, под присмотром Эгнация, угрюмо щерил клыки Кьюсс. Его металлом оборачивать не стали, только содрали, как и с Райвига, одежду — всё, кроме набедренной повязки.

— А отрезать было бы надёжнее, — заметил Урджен. Он, как и другие Джагулы, глядел на Райвига и недобро скалился. Вепуат, услышав его слова, вздрогнул и укоризненно хмыкнул.

— Мы с Райвигами не воюем, Урджен. Ты лучше скажи…

Гварза и Эгнаций повели чужаков к шахте — там ждала поднятая клеть. Гедимин повернулся к подстилке, на которую свалили чужие вещи. Джагулы рассматривали их, но не прикасались, как будто в этих цацках было что-то опасное.

— Оружие? — Гедимин кивнул на горку бус, колец и браслетов.

— Кьюсские вещи, — отозвался Джагул, дёрнув вибриссами.

Гедимин протянул к подозрительной «вещи» руку, но спросить ни о чём не успел — Вепуат вцепился в плечо и куда-то поволок.

— Поможешь? Его надо привязать покрепче…

…Один «дирижабль», сарматский, загнали в ангар и там пришвартовали; кто-то с утра о нём позаботился — в поилке была вода. Второй, кьюсский, повис рядом с душевой. Гедимин забил в стену десяток анкеров, часть канатов перекинул к роще — тоже вроде бы массивному «предмету», заглублённому в гравий — и всё равно крепления казались ему ненадёжными.

— Не улетит? — в очередной раз спросил Вепуат. Он забрался зверю на спину — тот никак не реагировал, но и поднять пластину и заглянуть в «отсеки» не разрешал.

— Захочет — улетит, — отозвался Гедимин, кивнув на мощный хвост. Как «говорил» сканер, кость в основании срослась уже достаточно крепко, чтобы дать опору мышцам. Сармат, покосившись на небо, растянул над существом защитный купол.

— Тикс не улетал, — вздохнул Вепуат, скатываясь на крышу. — Может, и этот не захочет… Ты куда?

— Разгружать руду, — Гедимин, остановленный на полпути к ангару, недоумённо хмыкнул. — Потом — перерабатывать. Забыл?

— Ага, угу, — закивал Вепуат, крепко держа сармата за локоть. — Я тебе помогу, конечно. Там много… Только — давай тут закончим, ладно?

Гедимин огляделся по сторонам. Чужой «дирижабль» неподвижно висел под защитным полем и пока не пробовал тросы на прочность. Под землёй было тихо. Посреди плато, на ступенчатом «маяке», возились филки и Сэта — расставляли по ступеням каменные и стеклянные чашки, развешивали бусы. «Последний день месяца,» — запоздало вспомнил Гедимин. «Месяц Камня? А-а… Асгаан, кажется. Его я помню. Надо будет вечером выйти…»

— Погоди к маяку, ещё не вечер, — будто прочитал его мысли Вепуат. — Надо скорее сообщить… Ва-адже-ег!

Сааг-туул, лежащий под обрывом, распахнул глаза. Часовой на его спине схватился за посох и вопросительно рявкнул. Из приоткрытых «люков» выглянул десяток Джагулов. Что-то зашевелилось и в соседних долинах, заскрежетал гравий.

— Далеко там Джархин со зверьками? — деловито спросил Вепуат. — Очень нужен совет.

Гедимин оглянулся на ангар с так и не разгруженным «дирижаблем». «Зверьки? Тебе этих двух мало?»

— А! Всё-таки собрался? — из «люка», обогнав всех кочевников, выбрался Урджен. — Это правильно. Повелителя скал надо почтить. Этих двух положи у башни огней. Разбей им камнями головы и руки. Сломай все кости. Чем больше крови, тем слаще жертва. Он будет доволен. Поможет вашим мастерам. Геджеру поможет с домом Пламени.

Гедимин слушал его, ошалело мигая, и не сразу понял, о чём вообще речь. Вепуат возмущённо фыркнул.

— Урджен! Мы тут не жертвуем разумных!

— Были бы разумны — не оскорбили бы Пламя, — отозвался кочевник, чуть прижав уши. — А на что они тебе? Вы — народ Камня, Лучей и Металла. Райвиги — они от Мысли и Льда. Что хорошего будет⁈

— Разумные слова, хоть и сказаны кочевником, — поддержал, обернувшись к сарматам, один из Сэта — кажется, жрец. Джагул, услышав его шипение, настороженно оскалился.

— Погоди ты, сейчас не о них, — с досадой сказал Вепуат. — У меня тут раненый зверь, туун-шу. И его я точно себе оставлю. Надо послать кого-то в Хигесг. Найти дрессировщика… Джархин! Наконец-то. Скажи…

Джагул выбрался, сжимая в кулаке пучок шлеек. Держал он их крепко, но «трилобиты», завидев Вепуата, рванули к нему — и Джархин едва не улетел следом. Встряхнув рукой, он громко рявкнул вслед «трилобитам».

— Что сказать?

— Нужны звери — лететь к Хигам, — пояснили ему сразу с трёх сторон. — Передать слова от Урху.

— Пусть напишет — передадим, — отозвался Джархин, потирая ладонь. — Троих отошлю, завтра вернутся. Хиги празднуют, но городу Пламени ответят.

— Спасибо, — Вепуат, положив клочок выскобленной шкуры на локоть, уже что-то на нём царапал. — Сделаю три свитка, на всякий случай… Гедимин, не найдётся бусины и нитки?

Он начертил на обороте каждого лоскута неровный «трилистник» и, проколов край, примотал к нему бусину. Джархин уже копался в хвостовых «отсеках», выбирая «лётных» зверей. В «отсеках» недовольно трещало и булькало.

— И ещё одно, — Вепуат сжал в ладони три «свитка», и его довольная ухмылка угасла. — Надо кого-то послать в Ларрат. Сообщить, что у нас двое пленных. Пока их тут кто-нибудь не принёс в жертву…

«Например, Кут’тайри,» — Гедимин покосился на притихшую шахту. «Жрец Пламени» с ритуальным маяком не помогал; вроде бы Айзек собирался привлечь его к допросу, но и Айзек пока на плато не поднимался.

— В Ларрат? — Джагулы переглянулись. — Нам? Плохое дело. Арра-ау-у-у! Джелег!!!

Гедимин вздрогнул от истошного воя. В дальнем ущелье взвыли в ответ.

— Арру-у-у! Хеллу-уг! Чего зва-ал?

— Дела Геджера! — крикнул Ваджег, раскручивая над головой трещащий посох. Ездовой зверь недовольно дёрнул хвостом и заворочался, зарывая морду в гравий.

…Вожаки Джелегов долго переглядывались, дёргая вибриссами и коротко взрыкивая. Вепуат терпеливо ждал. Гедимин думал о мешках с рудой — и о том, не отправлены ли ещё пленники в утилизатор, уж больно внизу тихо…

— Кьюссы знают, что мы — племя Пламени, — сказал наконец вожак, угрюмо скалясь. — Наших зверей убьют. Прямо им — нельзя.

— Чёрным Джагулам, — подал голос другой. — Большому племени. С ними ссоры побоятся. Кому лучше?

Вепуат радостно хмыкнул.

— Большое племя из чёрных? Ур-Зиджалор! Они нас должны помнить. Гедимин! Помнишь Ур-Зиджалоров?

— Угу, — буркнул сармат. — Я пошёл грузить руду.

…Вепуат зашёл в ангар через десять минут, когда большая часть мешков уже была вытащена, заново обёрнута защитным полем и подготовлена для переноски. Скрежет гравия, треск и рявканье снаружи наконец стихли.

— Я волокушу привёз, — сказал Вепуат. — С ней удобнее. Сейчас затащу в жёлоб, а ты на неё опускай.

Гедимин хмыкнул, но промолчал. «Жёлоб» между посадочными платформами, и правда, был достаточно широк для волокуши. Сармат скинул на неё мешки и снова уплотнил поле — цепная реакция внутри не началась, но «светился» ирренций «ярко».

Они вытаскивали волокушу за ворота, когда Гедимин услышал гул подъёмника. Вепуат ускорил было шаг, но остановился — из шахты поднялся рослый чёрный силуэт.

— Работайте, — бросил Гварза, выходя из отсека. — Где их барахло?.. А, вот оно.

Айзек, обогнав его, заглянул в «караулку». Оттуда громко зашипело. Айзек, обойдя ангар, открыл вторую дверь, кивнул сам себе и оглянулся на шахту.

— Дасьен, матрасы — сюда. Одеяла — тоже.

— Жирно им будет, — буркнул угрюмый комендант. Под мышками он держал свёртки. За ним двое филков волокли уложенные друг на друга матрасы в кожухах из гзеша.

— Если что-то утащат…

— Наверх, живо! — прикрикнул на кого-то Гварза, бросив в отсек свёрнутую шкуру. — Будете здесь, пока вас не заберут. Нам вы не нужны, но мы и не убийцы. Сами можете бежать, если охота. Кого-то тронете, что-то утащите — вам же хуже.

Минуту спустя из отсека, настороженно оглядываясь, вышли пленные. Одежду им вернули — только все цацки куда-то исчезли, и кто-то срезал часть бахромы.

— Тот, кто навредит нам, первым нарушит клятву, — мрачно сказал Кьюсс. Он пытался одновременно смотреть на караульных-Сэта и на Гварзу, нависшего над ним, но тут заметил Гедимина и Вепуата — и нервно ощерился.

— С такой мощью кланяться карликам…

Вепуат посмотрел на «антенны» Райвига, по-прежнему оплетённые металлической лентой, и недовольно хмыкнул.

— А это так и останется? Это ведь неполезно…

— Твои дружки предлагали отрезать, — напомнил Гварза. — Ничего, не сдохнет. Ты письмо в Ларрат послал?

Вепуат кивнул.

— Пойдёт по цепочке, напрямую — слишком опасно. Так что… — он покосился на ангар, куда вошли пленные, и выразительно пожал плечами. — Их кормить-то будут? А купальня?

Филк с ведром воды заглянул в ангар, оставил ношу за дверью и быстро вышел.

— Сэта присмотрят, — отозвался Гварза. — Идите работать! Там что, ирренций? Без защиты⁈

— Поле, — Гедимин кивнул на белесый купол над волокушей. — Чего ещё-то⁈ Защита ещё в руде. А меня отвлекают на всё подряд.

— Хепри, зови Ансура, — велел Гварза. — И четверых в тяжёлой защите. Кет взялся за работу — это надо поощрить.

…Окаменевший ил на фракции разделился легко. Тормозил процесс только объём «разделителя» — больше половины мешка в бак не помещалось. Дробилка грохотала без перерыва, перемалывая то ил, то твёрдую породу из Сфена Лучей. Гедимин, перебирая образцы минералов, думал, как выделять из них ипрон и кеззий. «Может, вытрясти ирренций и переплавить? Или залить кислотой — пусть ипрон осядет?»

— Хранитель тебя чует, — сообщил Вепуат, отойдя в санпропускник. — То есть — не тебя, а весь этот ирренций. Ты вроде рядом, а не видно. Можешь ему показаться?

Гедимин хмыкнул, но всё же приподнял височную пластину. Кожу тут же обдало жаром так, что сармат покрылся испариной. Тепло ирренция было ровным, чуть более горячие волокна-щупальца ползали по рукам и загривку, заставляя ёжиться. Перед глазами вспыхивали искры — реактор пытался что-то сказать, но в слова оно не складывалось.

— Будут тебе твэлы, — буркнул Гедимин. — Только осторожнее. Не взорви тут всё.

«Надо цех как следует экранировать,» — думал он, глядя на вёдра с лиловым порошком. «Налепить керамики… Цемент у нас есть? Трудно считать ресурсы, когда их таскают все подряд…»

…Верхний люк он открыл своим ключом, поднявшись по запасной лестнице. Филки в верхнем отсеке играли во что-то местное — сармат слышал перестук камешков и короткие приглушённые возгласы. Сторожевую башню погасили; теперь всё плато освещал только ступенчатый «маяк».

«Ничего,» — Гедимин остановился поодаль, ожидая, что башенка будет накрыта темнотой или тучей пара. «Ничего и нико… Hasu!»

Башня «фонила». Поверхность каменных уступов шла мелкой рябью. Содержимое ёмкостей мисок и чаш мелко дрожало и быстро таяло. Съёжилась и втянулась в камень нитка бус. Гедимин схватился за сигма-сканер, но увидел только белую рябь.

«Завтра проверю. Такое инородное включение…» — додумать сармат не успел. Что-то многотонное легло на плечи, прижав его к земле. Гравий под ногами захрустел и просел. Вес на долю секунды уменьшился, и сармат сел на землю и криво ухмыльнулся.

— Ты здесь? Тебе вроде нравятся стройки. Станция почти готова… ну, по твоей части. Осталось кое-чего дождаться от Маккензи…

Что-то на долю секунды надавило на плечо и макушку. Сармат смигнул.

— В общем, спасибо. За руду… и всё остальное. Мы благодарны, ты не думай. А вот в знаках я не понимаю.

Он выразительно пожал плечами — и понял, что тяжести больше не ощущает. Башня всё «фонила», втягивая в себя то бусы, то чашку. Гедимин, следя за ней вполглаза, побрёл к шахте. «И вот как это всё соотносится с законами физики⁈»

1 день Воздуха, месяц Земли. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген» — Сердце Пламени

Прямо над ухом взвыла аварийная сирена. Следом заклекотала «гражданская». Гедимин вскочил. Вой смолк, бульканье — тоже, но в ушах ещё звенело — и сквозь звон было слышно дребезжание верхней сигнализации.

— «Элидген», приём! — сармат поддел височную пластину и только потом открыл глаза. — Тревога?

Тёплое щупальце тронуло висок. «Чужаки наверху-у,» — сообщил хранитель — скорее с досадой, чем с раздражением.

Гедимин опустился на матрас. Рядом ошалело тряс головой разбуженный Вепуат. В коридоре уже надрывался сигнал побудки, шуршали одеждой и шлёпали босыми ступнями филки, булькала разливаемая Би-плазма.

— Опять гости, — буркнул Гедимин, отпивая из фляги. — Похоже, неопасные.

— Стражи, что ли? — Вепуат приоткрыл дверь. Тут же от проёма шарахнулся комендант Тенгель.

— Оба наверх с вещами! Приказ командира! — выпалил он. В коридоре притихло. Сарматы переглянулись.

…Плато — весь центр, от ангара до ангара — было залито рыжеватым светом. На сторожевой башне полыхал красно-оранжевый огонь, но на земле он смешивался с прерывистым белесым свечением. Трое стражей, воткнув посохи в гравий, стояли поодаль от шахты. В их полукруге остановился Айзек.

— Мы с Хассинельгом останемся тут, — услышал Гедимин голос рослого инсектоида. «Гор,» — он скользнул взглядом по лапам-лезвиям, скрещённым на груди. «Давно не виделись. А где Хассинельг?»

— «Элидген» и так неплохо охраняется, — сухо заметил Айзек. — Хоть вы о нём и не вспоминали целый месяц.

— «Элидген» всегда в сердце Кайшу, Хранящей, — отозвался другой страж, Руниен. Третий, женщина с головой собаки, косился на «ангары» с «дирижаблями» и в разговор пока не вступал.

— Мы вам всё ещё не враги, — снова заговорил инсектоид, щёлкнув жвалами. — И Хранящее Сердце готово подтвердить это в дни Земли. Вас ждут…

На тёмной части плато сверкнула белая вспышка. Что-то шмякнулось на гравий. Из мигающего светового пятна донеслось фырканье. Руниен вскинул посох, осветив отряхивающегося Мальгеса. Рядом, опираясь на костяную «палку», поднимался с земли Хассинельг.

— День Воздуха, чтоб его… — пробормотал он, кивнув сарматам.

— Расшибся? — тут же спросил Вепуат. — Покажи ногу!

Хассинельг отмахнулся. Он, и правда, прихрамывал, но едва заметно — и, пока дошёл до группы стражей, опомнился и изобразил ухмылку. Руниен смерил его укоризненным взглядом и покачал головой.

— Когда же ты освоишься с даром⁈

— Мимо холма не промахнулся, — отозвался прибывший страж и встряхнул мигающий посох. — Мастер Дим-мин! Можно мне черпнуть силы Пламени? Тут что-то…

Гор, громко щёлкнув жвалами, дотянулся до него своим посохом. Кость мигнула ещё раз и загорелась ровным светом.

— Пока страж слаб, заёмная сила ему не впрок!

Говорилось это вроде бы Хассинельгу, но взгляд фасетчатых глаз остановился на Гедимине. Тот нахмурился. «Что, опять в столицу? Только порадовался, что о нас забыли…»

— Меня в такую темень вытащили, чтобы показать башню Сэта? — напомнил о себе недовольный Мальгес. — Ну да, высокая. Так я спать пойду?

Стражи повернулись к нему, Айзек и молчаливый Гварза — к подошедшим сарматам.

— Зайдём в столицу. Надо многое прояснить. Вепуат, у тебя под рукой записи о выращивании кровяного камня?

Вепуат мигнул.

— Что, всё-таки надумали…

Айзек покачал головой.

— Кайшу в курсе. Один из вопросов для обсуждения… Гедимин, ты куда?

Незаметно отойти за складчатую крышку не удалось. Сармат угрюмо сощурился.

— Некогда болтаться по Равнине. Много работы. Руда, Текк’ты, ангар…

Смотрел он только на экран сигма-сканера, направленного на ступенчатый «маяк». На его платформах стояли пустые каменные миски — и ни одной стеклянной. Сармат сканировал башню, лучи проходили насквозь — и не видели ни крупных вкраплений стекла, ни стеклянной пыли. «Пусть оно впиталось в минерал. Но куда оно делось потом⁈»

— Рудой занят Эгнаций, — процедил Гварза, глядя мимо Гедимина. Только теперь тот заметил, что запястья «командира» странно похудели — из них вынули и «арктус», и дозиметр.

— Будет время, когда вернёшься, — отозвался Айзек. — Переговоры пока что важнее. Не опасно идти в темноте?

— Может быть, для нас, — сказал Руниен, выдёргивая посох из гравия. — Но вас едва ли решатся тронуть. Равнина уже хорошо знает жрецов юного Пламени…

…«Первый день месяца — он и в неделе первый. А моются тут в последний. Так чего в замке такая толпа?»

Гедимин замедлил шаг, пропуская очередную стайку Броннов. Древний завод, «замок» Кайшу, кишел аборигенами. Сармат подумал было, что они собрались к открытой купальне, — разобрать, кто о чём пищит, было невозможно, а пищали и бегали все, — но вспомнил, что дни не сходятся. Ещё группа Скогнов, вереща, промчалась мимо. Кто-то покосился на сарматов, но тут же о них забыл.

— Время утверждения, — Руниен с посохом наперевес шёл впереди, на «острие клина»; его замечали лучше, чем Гедимина, хоть он и был вчетверо меньше. — Те договоры, что благословлены богами…

— Дим-мин? — из проёма, прикрытого вышитой тканью, выглянул богато одетый Скогн. Гедимин радостно ухмыльнулся.

— Шесек! Печи целы?

— Много работы в дни Камня, — ухмыльнулся Шесек в ответ. — А в дни Земли — ещё больше. Смотри!

Он поднял зажатую в руке нить. С неё свисала фаланга чьего-то пальца, скреплённая с когтем.

— Это из Скесалана. По праву должно бы быть твоим… — Шесек с сомнением посмотрел на костяшку. Гедимин едва заметно поморщился. «Что это за… И что такое „Скесалан“?»

— Саррматы не собиррают врражеские кости, — сдержанно напомнил человекопёс. — Да и Кьюсс-налётчик — не тот врраг, чтобы хрранить с почестями.

Гедимин мигнул. Вепуат, опередив его, шагнул к Шесеку и уставился на фалангу.

— Это Кьюсс? Из Кцета⁈ А у тебя он откуда?

— Сказал же — от старейшин Скесалана, — Шесек дёрнул вибриссами. — Не остались же трофеи в Кцете. Разделили между Скесаланом и Амменой. Бронны ко мне не ходят. А скесаланцы были. Много говорили о почтении…

Он показал острые зубы.

— Так что жди — ещё и они придут. Будто мало было Эллура!

Вепуат тихонько захрюкал. Айзек ударил ладонью о ладонь и сердито сощурился.

— Мы рады всем дружественным племенам. Но об этом позднее. Руниен, мы можем войти?

…Шесек пробрался за ними — Гедимин видел его взъерошенный силуэт на другом краю галереи. По стенам плыли зелёные блики — внутри гигантской линзы горел ирренциевый «трилистник».

— Мастера-сарматы снова в доме могучего Пламени, — от голоса Кайшу гудели кости, и ныло в затылке. — И юное Пламя растёт. Его зов всё громче…

Яркий зелёный луч метнулся по стене и замер, уперевшись в один из сегментов.

— И Сфен Земли пьёт его силу. Мы слышали его голос из Сфена Лучей… Мастер Дим-мин, ты был там? Тебя теперь знают в Скесалане и Аммене — и нергонам напомнили, что с Пламенем шутки плохи…

Луч остановился на Гедимине. Сармат сердито сощурился.

— Пламя там ни при чём. Кьюссы сами себя обманули. Их что, пустили на цацки?

— Нет плохого в том, чтобы сделать из врага трофей, — отозвалась Кайшу. — Но у вас, я помню, другие обычаи… Скажи, мастер Дим-мин, какая помощь тебе нужна?

«Экранирующий минерал… да есть уже. Хотя…» — Гедимин покосился на Шесека. «Можно же выплавить чистый ипрон. Привезти руду… да хоть с Хассинельгом передать… а, hasu! Ипрон же блокирует телепортацию…»

— Куэннские печи, — буркнул он, и Шесек встрепенулся. — Только потом, когда будет руда. А так — не мешай и не трогай. Такой помощи…

Его ткнули в бока с двух сторон, и он замолчал и отодвинулся к стене.

— Литейни для тебя открыты, — прогудело над головой. — Будь осторожен — Кьюссы злопамятны.

«А интересно, она знает о пленных… Hasu!» — Гедимин стиснул зубы. «Гор на плато. А эти двое — в караулке. Их, может, стоило убить — но сразу. И не разбирая на запчасти…»

— Стражи благородны, мастер Дим-мин, — луч упёрся ему в грудь. — Никто из отрядов Руниена или Ауны не вмешается в твои дела без твоего слова. Но вот твоя снисходительность к врагам… я скажу — она чрезмерна.

Айзек шевельнулся, и луч соскользнул на него. На галерее кто-то еле слышно пискнул. Тут из карликов был не один Шесек — Гедимин, промигавшись от яркого света, разглядел ещё семерых.

— Теперь говори ты, мастер Айсиек. Что ты скажешь о моих народах? Скрепит ли земля союз между древним и юным Пламенем?

«Земля? Земляне-то при чём…» — Гедимин осёкся. «Она, наверное, про эту местную… стихию. Месяц Земли же…»

— Дружба лучше вражды, — отозвался Айзек. — Всех, кто придёт в «Элидген» с миром, мы рады там видеть. Союз будет скреплён.

— И ты выйдешь и произнесёшь договор в восемнадцатый из дней Земли? — гул в голове стал громче. — Как и я, Хранящее Сердце? Как и старейшины Алвена и Аммены? Как и старейшины Тогота, Эллура, Синви, Сэви и Скесалана?

Гедимин мигнул. «Аммена и Скесалан? Они узнали-то о нас три дня назад. А мы уже союзники? Ну ладно…»

— Как и многие другие, я думаю, — ответил Айзек. — Пять городов Сэта, племена Джагулов…

С галереи донёсся приглушённый писк. Шесек недовольно ощерился.

— Хорошо, если так, — сдержанно сказала Кайшу. — Помни только — это восемнадцатый день. Клятва, что не скреплена, той ночью разрушится.

Вепуат беспокойно шевельнулся и поднёс руку к респиратору. Спросить Гедимин ни о чём не успел — снова заговорила Кайшу.

— Ты пришёл сказать о делах жизни — и, что странно, ты, а не мастер Вепу-а. Хранитель Шенси услышит тебя первым. Правда ли речь о кровяном камне?

Кто-то щёлкнул когтем по колену Гедимина. Сармат скосил глаз и увидел Шесека.

— Зачем тратить время на дела Шенси? — прошептал тот. — Пойдём в литейню. Кайшу знает.

…За воротами на затылок перестало давить, и Гедимин встряхнулся и шумно выдохнул. Шесек ухмыльнулся, пряча острые зубы.

— Скесалан! Быстрые, когда не надо. Жди их в день Земли. Притащат свои грибы и камни — будто этого добра у Сэта мало!

Гедимин невольно усмехнулся.

— Да пусть торгуют. Там ещё будут Хиги и Джагулы… — он снова вспомнил о делах в «Элидгене» — экранирующих плитах, ангаре для второго «дирижабля», этом самом «дирижабле» и его бывших владельцах («А хвост-то зажил. Может лететь. Если сообразят, как угнать…»).

— Что у вас там за скрепление договоров? — быстро развернул он разговор в другое русло. — Почему обязательно восемнадцатого? Какой-то ритуал?

Они уже шли по коридорам древнего завода, и Шесек небрежно кивал Скогнам, проходящим мимо. На Броннов он не обращал внимания.

— Жрецы говорят — сильнейший день, — буркнул он. — Надеюсь, хорошо посчитали. Что хочешь сделать прочным — скрепи в день Земли. Что не скреплено — будет разрушено.

Гедимин мигнул.

— Это про договора и обещания? Или у вас и здания…

Шесек дёрнул ухом.

— У нас? Не знаю, как вы у себя живёте. Можешь сказать о доме. Можешь — о вещи. Слова-то знаешь?

Гедимин качнул головой и тут же досадливо сощурился — «И на кой мне их заклинания⁈»

— Вот так, — Скогн опустил ладонь параллельно полу и медленно поднял. — «Вот, Эннуру, твоя твердь. Вот и это утверждено. В твой день, там, где ты, твоей силой.»

По загривку Гедимина пробежал странный холодок. Сармат встряхнулся и открыл передатчик. «Ага, запись есть. Расшифровка… Скажу Айзеку. Пусть утверждает.»

…Над одной из печей застыло красное кольцо. Из приоткрытого «бокового отсека» доносился шелест и перестук. Шесек навострил уши и громко взвизгнул. Стук прекратился. Из отсека вылетела группа подмастерьев и заверещала наперебой. Гедимин, не слушая их, смотрел на печи и пересчитывал белые ленты. «Пока зимовали, ничего не сломалось. Хорошо.»

В стене у загрузочного агрегата зияли проёмы — вместо одного рудного склада литейня открыла три, и, насколько Гедимин мог видеть, руды везде хватало. На выступах стены висели толстые цветные нити, листья, разрезанные на длинные полоски, — какие-то списки с городскими метками.

— Руда из Ксалана? — Шесек, оставив в покое подмастерьев, снова развернулся к Гедимину и продолжил оборванный разговор. — Светящиеся и тёмные камни? Ну-у, если ты смог войти в Ксалан и вернуться… Мы так далеко не ходим. Даже скесаланцы. Хотя то, что они приносят, бывает, и светится. Никакой осторожности!

Гедимин кивнул. Ему помнились показания дозиметра даже на границе Ксалана, далеко от «логова» радиоактивных сгустков мицелия. «А из защиты у местных только жёлтая грязь. А в Ксалане и её нет. Какая уж тут осторожность…»

— Лиловая глина? Эллурская глина? — Шесек шевельнул ухом. — Вынуть лишнее — будет не хуже золотой? Ну, тут тебе виднее. Живой Металл под твоей рукой. Привози руду. Только чтобы не светилась!

В боковом туннеле что-то зашуршало, потом Гедимин услышал стук падающих камней. Подмастерья с визгом бросились на шум. Шесек, прикрикнув на них, пошёл следом. Гедимин прислонился к стене и осторожно приподнял височную пластину. «Доброго дня. Давно не виделись…»

Он ждал жгучей боли и мучительной рези в глазах, но на висок только надавило чем-то горячим, жёстким, с притуплёнными шипами. «Чешуйчатый хвост» скользнул по спине, на долю секунды обвил плечи. Сквозь зелень, залившую глаза, ещё различались белые колонны печей. Потом их заслонил шипастый бело-зелёный шар. От его света сармат зажмурился, но без толку — он и с закрытыми глазами был виден, как раскалённое облако. Один из его шипов из зелёного медленно становился багровым. Что-то выталкивало его из шара. Гедимин разглядел на вылезающем стержне шипики и перемычки — и что-то тянуло взять его в руки. Сармат шевельнулся — и тут же его сбоку хлопнули по шлему.

— Вот так и знал, — над ним, почему-то сидящим на корточках, навис угрюмый Айзек. — Поздоровался? Ну и хватит. Идти можешь?

Гедимин выпрямился. Он ещё чувствовал фантомное жжение в висках и ладонях, но слабость уже отступила. «То ли я привык, то ли хранитель освоился,» — мелькнуло в голове. «И он что-то хотел сказать…»

— Подожди, — он вывернулся из-под руки Айзека. Сармат незаметно вытолкал его из литейни, отвёл от закрывшихся дверей и теперь шарил по карманам — из-за этого рука и размякла. Айзек достал ампулу флония и недовольно сощурился.

— Руку!

Гедимин протянул ему запястье. Жжение было слабым — видно, он и впрямь успел «нахвататься» на радиоактивной Равнине.

— Пламя сказало — надо вынуть твэл… — перед глазами снова встал сияющий шар с выдвижным шипом. — Оно его нам… вроде как отдаёт. Идём, надо вытащить…

— Тихо! — Айзек хотел сказать ещё что-то, но сдержался. — Сегодня мы ничего ниоткуда не вытаскиваем. Нужно донести до базы две пары Пожирателей. Всё, лучше? Идём, нас ждут.

…Посреди коридора, на волокуше, покрытой толстым слоем жёлтой глины, лежали четыре метровых свёртка. Цилиндры, слепленные из той же глины, кто-то плотно обвил толстыми ремешками. Один конец каждой ёмкости был заткнут комом грязи и растительного волокна. Внутри что-то шуршало.

— Не задохнутся? — спросил Гедимин, увидев «контейнеры». Рядом с волокушей никого, кроме сарматов, не было. Над ней стояло защитное поле, покрытое красными разводами. Из отверстий в «контейнерах» пробивались зеленоватые блики, слабые, но различимые.

— Да нет, воздуха им хватит, — ответил Вепуат. — Обернись защитным полем. Каждый возьмёт по кокону — и так понесём.

Он широко ухмыльнулся.

— Вот ты всё пропустил! Видел бы ты, сколько у них личинок!

— Всё-таки вылупились? — Гедимин вспомнил, как смотрел в люк на кладки Пожирателей. «А чего бы не вылупиться? Ирренция тут полно, еды тоже…»

— Нужны лаборанты, — Вепуат, закинув лямки на плечи, на ходу обратился к Гварзе. — Хотя бы двое. В тяжёлой защите — всё-таки это ирренций!

— Будут, — ответил Гварза. — Когда начнёшь опыт? Завтра?

— Животным надо привыкнуть к новому месту, — вмешался Айзек. — Вепуат, на этой неделе можешь их не тревожить. Еда, уход, наблюдение. Уттунри к ним не пускай — облучится.

…Пожиратель шуршал всю дорогу. Когда Гедимин, уже на плато, снял «рюкзак», волокнистая пробка была почти вытолкнута. Гварза, воплем разогнав любопытных, поднял над сарматами защитное поле.

— Хепри, Кет, займитесь червями!

… — А они пошли к Кут’тайри, — прошептал Вепуат, глядя вслед Гварзе и Айзеку, свернувшим в коридор. — И нужен им явно не он. А связь с городами Сэта. Ведут переговоры, а нам даже не говорят!

Гедимин пожал плечами. Потревоженные Пожиратели снова зашуршали.

— Тебе что, своей работы мало?

«Хорошо, что вернулись рано,» — думал он, отгоняя видения шарообразного реактора и так и не извлечённого твэла. «Кажется, в округе есть Текк’ты. Возьму для них глины, пусть лепят щитки. И ангар… нужен камень для ангара. А куда его ставить? Рядом с первым?..»

… — Подожди! — Айзек быстрым шагом вышел к подъёмнику.

— Клеть перегрузим, — Гедимин кивнул на вёдра с глиной. Ими был заставлен весь «лифт», кроме небольшого пятачка на две ступни. Сармат обернул стенки клети защитным полем и думал, не лучше ли отправить вёдра самоходом, а самому пойти по лестнице.

— Что там был за разговор про ангар? — спросил Айзек, жестом показав, что в «лифт» не полезет. Гедимин слегка сощурился. «Если до сих пор не знал — может, и сейчас не надо?»

— Для второго туун-шу. Вепуату надо. Быстро. Пока сверху не полило.

— За «полило» до девятого можешь не беспокоиться, — рассеянно сказал Айзек, и его взгляд снова прояснился. — А с облицовкой что? Для неё есть камень? Нужен же тектоновый каркас…

Гедимин едва заметно сощурился. «Камня полно. А вот утрамбовать… Придётся ему отлёживаться уже с наполнителем внутри. Раньше я так не делал. Тем более — наполнитель другой. Надеюсь, не будет проблем…»

— Есть камень от могильника, — сказал он вслух. — И наломают с соседних плато. На ангар всё равно ломать.

Айзек резко качнул головой.

— Побереги плато… и время. У нас пустует бывший барак. «Столярку» растянули под ангар? Всё в норме? С бараком, возможно, будет даже проще — меньше тянуть.

Гедимин мигнул.

— Гварза знает? — вырвалось у него. — Барак-то общий. Он точно не нужен?

Айзек отмахнулся.

— С Кененом мы обговорили. Авиация — это неплохо. Надеюсь, Вепуат знает, что делает.

…Гедимин поставил на землю вёдра, хотел окликнуть Вепуата, но тут же осёкся. Рядом с рослым пернатым силуэтом перед мордой раненого туун-шу стоял другой, в красном «платье» с общипанной бахромой. Вепуат что-то ему объяснял, помахивая шлангом, протянутым из душевой. Кьюсс недобро скалился и дёргал ушами.

— Эй! — Гедимин шагнул к душевой. Кьюсс шарахнулся, пригибаясь и прижимая уши. Вепуат выступил вперёд и укоризненно хмыкнул.

— Спокойно! Геджер тебе не враг! Гедимин, ты пока извини. Мы с Айянтой возимся вот с ним.

Он кивнул на туун-шу. Живой «дирижабль» ни на что не реагировал. Все его пластины были плотно пригнаны, крылья и глаза — втянуты.

— Надо приучить его к моей руке, — пояснил Вепуат, тронув неподвижную броню. Его собственный «панцирь» — два слоя живой обшивки — ползал по телу и перемигивался блестящими глазками, не обращая на сармата внимания.

— Давай ещё раз, — сказал Вепуат Кьюссу. Тот оскалился, но покорно протянул руку к «дирижаблю».

…«То ли Айянта — вообще не пилот, то ли саботажник,» — думал Гедимин, оглядываясь на неподвижного туун-шу. Зверь приоткрыл пару дыхалец — у хвоста, на максимальном удалении от чужаков. Больше признаков жизни обнаружить не удалось.

«А меня слышат вообще… Ай!» — Гедимин едва удержался, чтобы не отпрыгнуть в сторону. Над гравием с громким шорохом взлетела голова в сверкающей броне. На плечо упала тень — второй змей поднялся из-под земли за спиной. Гедимин тычком отключил излучатель и криво ухмыльнулся.

— Есть Куэнн-работа. Много.

…Ангар «тянули» втроём — один, проломив торцы, заполз внутрь и заполнил объём, двое растягивали стенки с боков. Четвёртый сосредоточенно перемешивал жёлтый камень с лиловой глиной. Гравий под его телом слипся в широкую плиту, и, как Гедимин ни следил, куски от неё не отламывались — в каменно-глиняную смесь ничего лишнего не попадало.

Сбоку что-то громко зашипело. Затем раздался плеск и довольный возглас Вепуата. Гедимин оглянулся и увидел, как из широкого поддона с водой взлетает «дирижабль», и из-под его брюшных пластин стекает вода. Поднимался он, нагнетая в полости воздух, — хвост ни разу не шевельнулся. «А там всё правильно срослось? Может, какой-нибудь управляющий нерв…»

— Вот и хорошо, — сказал Вепуат, повернувшись к угрюмому Кьюссу. — Вечером, как Джагулы вернутся, дадим ему еды. Он бы поел и запасённого, но для начала лучше свежее… Айянта! Ну что ты, Текк’тов не видел⁈

Кьюсс, забыв и о сармате, и о туун-шу, медленно вертел головой — то к растягиваемому ангару, то к змеиному клубку вокруг каменного кома. Минеральная смесь из пятнистой уже стала однородно-серой с лиловым отливом.

— Что он им дал? — спросил Кьюсс, едва размыкая стиснутые зубы. — Геджер, слабый, ничего не знающий, — что он им дал? Почему они склонились⁈

Вепуат хмыкнул.

— Подбирай слова! Мы куда как сильнее вас. А вам они строили. Что вы тогда им дали?

Кьюсс сверкнул глазами и крепко сжал челюсти. Гедимин криво ухмыльнулся. «Ничего не знающий… Это он о чём?»

…Вепуат отмахнулся.

— Какие саботажи! Они оба боятся до дрожи. Стражи их не тронули, но Сэта говорят — долго что-то рассказывали. Гор стоял у продухов и говорил. Вряд ли он что-то хорошее…

На краю плато захрустел гравий. Сааг-туул закинул верхние лапы на обрыв и протяжно заскрипел. На его загривке стоял Джагул, обвешанный «трилобитами».

— Арра-ау! Слова для Урху и вождя Ардзага!

… — Дом Хусу? — Гедимин задумчиво сощурился. — Это те, которые дружат с домом Тик?

Вепуат мотнул головой. Оба свитка он отдал Айзеку и Гварзе и теперь заглядывал в текст то из-под локтя, то через плечо. Гедимин буквы видел, но ни одной не знал.

— Не, те были Ахсу. И… вот это-то и любопытно, — пробормотал Вепуат, влезая Айзеку под локоть. Командир досадливо отмахнулся.

— Да постой ты спокойно!.. Да, любопытное дело. Как я понимаю, завтра сюда прилетят все три клана…

— Кет, Хепри, с холма завтра ни ногой! — бросил Гварза и снова уставился на свитки. — «И мы говорим — в доме Тик для вас нет больше пользы, пусть их договор не будет скреплён…» Конкуренция в Хигесге… Похоже, завтра будет много шума.

Айзек досадливо поморщился.

— Мы не собираемся ссориться ни с кем в Хигесге. Пусть бы сюда прилетали все кланы.

— Ну и пусть прилетают, — подал голос Гедимин; уже пару минут он чувствовал неприятный гул в голове. «Опять какие-то традиции,» — думал он; в груди ворочалось что-то угловатое. «Надо на завтра поставить два защитных купола. Растащить их по куполам, и пусть сидят тихо. Для драк у них свой город есть.»

— Вот ведь странные существа, — пробормотал себе под нос Вепуат, будто услышав мысли Гедимина. — Не угадаешь, во что упрутся. Надеюсь, обойдётся без электрической бури…

2 день Воды, месяц Земли. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»

«Грязные» отсеки были со всех сторон заэкранированы; перед работами Гедимин проверил, как закрыты люки. Посторонним без надлежащей защиты попасть в «грязную зону» было неоткуда — и всё же Гедимин ещё раз огляделся, прежде чем вывести гружёный транспортёр из цеха. Внутри короба, обёрнутого защитным полем, лежали «фонящие» мешки. «Знать бы ещё, что они излучают,» — думал Гедимин, глядя на сигма-сканер. От дозиметра проку не было — только анализатор «ловил» что-то, «вылетающее» из мешков с отходами. «Вылетало» много — этот минерал был привезён из Сфена Лучей, и, хотя ирренций из него вытрясли, что-то «фонящее» внутри осталось.

Вепуат заглянул в короб и хрюкнул.

— Чего? — хмуро посмотрел на него Гедимин. Он был не в духе с самого утра — с тех пор, как положил на обжиг толстостенный цилиндр из «лиловой глины». Внутри «бочонка» растеклась застывшая стеклянная плёнка; на стенке отпечатались вдавленные буквы — два имени и дата. «Три центнера ценного материала перевели на…» — сармат, оборвав мысль на полуслове, стиснул зубы. То, на что «перевели» центнеры, тоже лежало в «грязной» зоне, в трёх слоях защитного поля; когда-то оно было филками, сейчас — водой и хлопьями пепла. «Хоть бы воду позволили сцедить — уже ушло бы меньше глины. Почему их не вывезли в Сфен Лучей⁈ Там бы их и не заметили…»

— Те же мешки, что мы привезли из Ксалана, — Вепуат кивнул на траспортёр. — И ровно столько же. Будто их в цех и не заносили.

Гедимин поморщился и сунул ему трос. Транспортёр до биологического отсека тянули вручную — не было смысла возиться с машиной.

— Двадцать четыре килограмма выделили, — буркнул он. — Четыре процента. Больше — уже было бы опасно. Видел, как в Сфене Лучей под ногами «хлопало»?

— Двадцать четыре? — Вепуат оглянулся на мешки. — А с виду и не скажешь. Сколько занесли в цех, столько и вынесли. Какая-то… неполезная руда. Вон, эллурский ил разобрали безотходно — всё пошло в дело. Даже органика.

Гедимин вспомнил, куда пошла «органика» из эллурского ила, и снова поморщился. «А поселенцы это едят. Их хоть предупредили?»

…В «вольере» Зелёных Пожирателей не было острых углов, и хорошо заделали стыки. От двери Гедимин видел, как «червяки» пытаются подняться по стене, вытягиваются вдоль неё — и опускаются, не находя опор. Двое медленно, но настойчиво толкали от центра «вольера» крупную полую кость или ракушку — гнездо-укрытие. Вепуат топнул чуть громче, и Пожиратели бросили «груз» и свернулись в клубок.

— Есть хотят, — сказал разведчик, выдёргивая из короба первый мешок. Гедимин только и успел шагнуть в сторону — Вепуат вывалил всё в «вольер». Поднялось облако пыли. Гедимин поймал его защитным полем, придавил к земле. Пожиратели, сперва замерев, зашевелили усиками и двинулись к песчаной горке. Вепуат ещё не успел всё высыпать, как зверьки захрустели. Кто-то привстал, шевеля усиками, и прямой наводкой пополз туда, где виднелось зеленоватое свечение. В пустую породу Айзек высыпал сто граммов ирренция; отбить их Гедимину не удалось, и сейчас он снова скривился. «Переводить добро у нас умеют. Вот с добычей один я маюсь…»

…Айзек остановился у предупреждающей черты и, не заходя в цех, протянул Гедимину две пробирки из чёрного стекла.

— Размажь ирренций по стенкам, — велел он. — Грамм по двадцать-двадцать пять, больше не надо. Лишь бы пахло. Сделай экранированный контейнер. Это для биоотсека — Пожирателей доить.

Гедимин, подавив раздражённый вздох, убрал пробирки в нишу. Кто-то уже нарезал резьбу в два витка — под завинчивающуюся крышку. Айзек, хлопнув себя по лбу, достал из кармана костяные втулки с длинными ручками.

— Эгнаций проверял — всё закрывается. Но ты, если надо, подгони понадёжнее.

Он заглянул в цех, по-прежнему не переступая черту, и остановился взглядом на полуметровом лиловом цилиндре.

— Остывает, — буркнул Гедимин. — Обязательно было переводить глину⁈

— Нести уже можно? — Айзек пропустил последнюю фразу мимо ушей. — Жидкость не вскипит?

Гедимин сунул в контейнер «щупы» анализатора.

— Рано. Порвёт.

— Значит, до вечера, — сказал Айзек. — Могильник, как я видел, готов?

— Там экран только с одной стороны, — напомнил Гедимин, угрюмо щурясь.

— Ничего, эта штука в экране со всех сторон, — отозвался Айзек. — Вечером приходи, без тебя не обойдётся.

— Тебе что, Гварзы мало? — спросил Гедимин ему вслед, но ответа не дождался. «Ритуалы, чтоб их…» — он неприязненно покосился на контейнер для останков. «Три центнера глины, мать моя пробирка…»

…Пленный Кьюсс стоял в дверях «тюремного отсека» и смотрел немигающим взглядом на «северо-запад». Там булькал камень — Текк’ты замешивали в «бетон» шесть центнеров «лиловой глины», всё, что Гедимин успел сберечь от ритуального использования. Теперь он смотрел на синеватую массу и криво ухмылялся. Чуть поодаль уже выросла стопка экранирующих пластин и обечаек. «До вечера полежат, а потом спущу вниз. Хоть бы пару недель их никто не трогал…»

Рядом с «ангаром дирижабля» появился ещё один, пустой и открытый настежь. Его по кругу обходил задумчивый Вепуат. Два чёрных «трилобита» слезли с его скафандра и сновали по складчатой крыше. Сармат не обращал на них внимания.

— Пока не трогай, пусть устаивается, — сказал ему Гедимин, проверив стену ангара сигма-сканером. Пластичный тектон только-только застыл; сверху он казался твёрдым и неподвижным, но усадка едва-едва началась.

— Ага, — кажется, Вепуат мало что расслышал. — Когда польёт, придётся запихнуть. Надо бы его приучать…

На сторожевой башне сверкнула жёлтая вспышка.

— Летят!

Язык рыжеватого пламени отклонился к «югу». Гедимин обернулся, поднял «телескоп», — поперёк синих и тёмно-зелёных «колец» и «волн» по небу тянулись серебристые клинья.

— Их там два, — сказал он. Вряд ли его слышали — Вепуат уже обогнул ангары и остановился на «южном» склоне. Под обрывом зашевелился сааг-туул, и кто-то коротко взвыл.

…Две стаи Хигов приземлились одновременно — с двух сторон от Вепуата, на одинаковом расстоянии, секунда в секунду, будто долго тренировались. Гедимин, сразу насторожившись, переложил поудобнее сфалт и приподнял генератор защитного поля. Вепуат укоризненно хмыкнул. От «караулки» к чужакам уже быстрым шагом шёл Айзек.

— Сила Пламени да не иссякнет, — один из Хигов привстал на двух парах лап, сцепив переднюю на груди. — Дом Хусу прочёл ваши слова. Мы тут. Зверь, захваченный вами, там?

Туун-шу, запертый в ангар, громко зашипел. Второй, пришвартованный у душевой, приоткрыл глаза — и тут же начал раздуваться.

— Ага, — Вепуат проводил взглядом «дирижабль», поднявшийся под самый купол. — Воду пьёт. Хвост зажил. К себе не пускает. Тут есть Кьюсс из бывших хозяев, но…

Гедимин оглянулся как раз вовремя, чтобы увидеть закрывающуюся дверь. Пленник спрятался.

Хиги, треща и разбрасывая искры, пару секунд переглядывались. Затем один из них взлетел и спикировал на спину туун-шу. Зверь зашипел, стравливая воздух и сплющиваясь. Ещё двое Хигов сели на его броню, осыпая его разрядами. Вепуат болезненно поморщился.

— Потише там, ладно?

— Сам не умеешь — не учи, — отозвался Хиг-переговорщик. — Тут уж наше дело. Вы позвали — дом Хусу поможет. Мы помним свои клейма.

— Зверь был пойман для Ларрата девять лет назад, — сообщил Хиг-«пилот». Туун-шу уже опустился к земле, оттопырил спинные пластины, и трое ящеров сновали по «отсекам», то и дело выглядывая наружу. «Как будто за рычаги дёргают,» — думал Гедимин, глядя, как существо то вздрагивает, то открывает глаза, то приподнимает пластины брони. «Все подряд и наугад — авось сработает.»

Туун-шу, резко ударив хвостом, выдрал половину анкеров, но другая выдержала — и его мотнуло полукругом и припечатало к торцу ангара. Посыпалась каменная пыль. Хиг выскочил на крышу и встряхнулся, разбрасывая искры.

— Чей теперь зверь? Твой? — он посмотрел на Вепуата. — Внутрь влезешь? Кьюсское барахло надо убрать.

Вепуат оглянулся на шахту, открыл было рот, но вдруг насторожился.

— Кьюсское? Там нет… знаков, ловушек и прочей дряни?

— Всё сгорело, — другой Хиг выкинул из брюшного «люка» связку дымящихся камешков. — Сам не лазил — правильно. У Кьюссов что-то да лежит. Я — Хусу-Таррки. Выучу за три огненных камня. Больших камня. И мне нужно место, кувшин и жаровня.

— Три камня, — Вепуат кивнул и указал на «нору» у душевой. — Там жаровня, кувшин и две чаши. Если подстилок мало — сейчас найдём что-нибудь у Кьюссов.

Хиги переглянулись и втроём шмыгнули в «нору». Изнутри донёсся треск. Ещё громче затрещала вторая стая, до сих пор не издавшая ни звука. Один из Хигов заглянул в ближайший ангар и вернулся обратно, искря всем хребтом.

— Уркку, — он повернулся к Вепуату. — Почему зверь в норе?

— Он не против, — ответил Вепуат. — А залезать удобнее. Тикс себя хорошо показал в полёте. Мы с ним далеко забирались.

— Видно, что зверь присмотрен, — отозвался Хиг. — Но вы удивили дом Тик.

— И дом Ахсу тоже, — вставил слово другой ящер.

Сбоку затрещало. Гедимин обернулся — и увидел, что с обеих сторон синевато-белый свет стал ярче. Две наэлектризованные стаи глядели друг на друга сквозь сарматов — и Гедимину это совсем не нравилось.

— Ты даёшь хорошую нору, — Хусу-Таррки (или кто-то ещё из тройки дрессировщиков?) приземлился среди сородичей. — Дом Хусу видит почтение. И мы почтим ваши порядки.

— Дом Хусу готовится к дню мены, — заговорил, оттеснив его, другой, весь в звенящих подвесках-перьях. — У нас много деревьев и шпилей, собрано много камней. Мы принесём всё, что достойно обмена.

— Не распускай крылья раньше времени, — донеслось из другой стаи. — На день мены допущен дом Тик. А вас позвали на малую помощь.

— Какой прок от дома Тик? — отозвался Хусу. — От вас не нужна даже малая помощь. Дом Хусу прилетит на торг. Его имя назовут в день Земли. Вы же — летите, откуда прилетели!

Вспышка хлестнула по глазам, и Гедимин вскинул руку. Край плато разделила надвое прозрачная стена. Вокруг изумлённо затрещало. Сармат ждал, что стена пойдёт волнами, но ни один разряд её не тронул. «Они все „стреляли“ в воздух⁈» — Гедимин изумлённо мигнул.

— Пусть все три дома прилетают в день мены, — Айзек шагнул вперёд. — Дому Хусу мы заплатим и будем рады дружбе. Но с домами Тик и Ахсу мы не ссорились.

— Дружбе! — кто-то из дома Тик встряхнул искрящими крыльями. — Хусу, как семя влажника, — влезут в самые кости! Вас звали учить зверя, — где хоть слово о мене⁈

— Вождь Арцак сказал о мене, — отозвались Хусу. — Только что, перед тобой. И дом Хусу прилетит. Наши вещи лучше, и вождь Арцак это увидит. И дом Тик залезет обратно в нору!

Гедимин встряхнул головой, посмотрел на Вепуата, — тот тоже болезненно морщился.

— Здесь, в Элидгене, рады всем союзникам, — ровным голосом сказал Айзек. — Кому есть что привезти на торг, пусть привозит. Все будут допущены, если не нарушат волю Пламени.

Кто-то из дома Хусу перебрался на крышу, отряхиваясь от искр.

— Пойду чистить зверя, — проворчал он, глядя на Вепуата. — Много слов — мало толку!

Вокруг затрещало.

— Хусу-Таррки прав, — сказал Айзек. — Все слова уже сказаны и услышаны. Если домам Тик, Хусу и Ахсу есть что сказать нам — пусть говорят. Если хотят говорить меж собой — для этого много места в Хигесге.

«А сработало,» — Гедимин растерянно смотрел на улетающие стаи и так и не пригодившуюся стену. «Сработало! Так, что он им сказал… Мать моя пробирка! Уже половину забыл…»

— Мн-да, весёлый будет день мены, — пробормотал Вепуат, проходя мимо него. — Спасибо, Айзек. Вовремя ты вышел. Эстен! Ярне! Эгберт! Пойдём посмотрим на дирижабль изнутри! Там, говорят, нам кое-что оставили…

Зверь, пришвартованный у душевой, смотрел во все стороны; глаза ворочались в приоткрытых проёмах, и Гедимину их взгляд казался мрачным. Сармат хотел посмотреть, как филки заберутся внутрь, и что оттуда выкинут, но за плечом кто-то сдавленно зашипел.

— Два дома Хигов из-за них спорят, — дверь «караулки» была закрыта, но шипели так громко, что было слышно в продухи. — У них нет ни знаний, ни силы! Боги их презирают! О чём спорить двум домам⁈ Чего они тут ищут, у этих, сравнявших себя с Куэннами⁈

Гедимин хлопнул ладонью по стене рядом с продухом. В «караулке» стало тихо.

— Кьюссы всегда болтают о богах, — донеслось с другого её торца, где отдыхали в гамаках Сэта. — И всегда не по делу. Не прими за обиду, мастер Хеттийиррн. Ты лучше знаешь, как на тебя смотрят боги.

… — Накопители привёз?

Гварза только раздражённо дёрнул плечом. Айзек укоризненно посмотрел на Гедимина и жестом повторил: «Опускай!» В шахту могильника плавно спускался прицепленный к «электромагниту» «бочонок».

— Ещё двое остались на Равнине навечно, — Айзек склонил голову и дотронулся до каменной стены. — Нам же — не забывать об осторожности.

Гедимин отцепил «электромагнит» и подтянул тросы к потолку. Одинокий глиняный цилиндр стоял у стенки шахты. «Пустой перевод ценного минерала,» — сармат, досадливо щурясь, налёг на рычаги — пора было закрывать люк, единственную экранированную «стену» могильника. Ладонь на рычаге устроилась как-то странно; Гедимин поднял её и увидел короткие выступы. Обшивка снова проросла шипастыми «кратерами». Сармат шевельнул плечом и услышал знакомый скрежет — отросшие гребни цеплялись друг за друга. «Надо было утром переплавить!»

3 день Камня, месяц Земли. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»

Трубка, наполненная доверху, отяжелела всего на четверть. Гедимин закупорил её и опустил в ячейку массивного контейнера. Тот был жёлтым с мелкими блестящими точками — на него пошла ещё «старая», золотистая глина. Гедимин украдкой приподнял контейнер с направляющих — сорок два килограмма ирренция на общий вес практически не повлияли.

Контейнер уехал в стену. Гедимин сверился с дозиметром, хмыкнул, смахнул защитное поле и повернулся к молчаливому Айзеку.

— Три стержня. Если с тем, что уже внутри.

— Сделаешь? — полуутвердительно спросил Айзек. Гедимин досадливо сощурился.

— Где ипрон⁈

— Да, верно, — Айзек даже ухом не повёл. — Ипрон-ипрон… Что ж, столичные литейни в твоём распоряжении, транспорт под рукой… Вепуат! Сколько руды поднимет твой «самолёт»?

Вепуат, задумчиво разглядывающий дальнюю стену, едва заметно вздрогнул.

— Ну, тонн… пять. Или шесть. Не считая нашего веса.

— Мы вдвоём накопаем шесть тонн? — уточнил Гедимин, недобро щурясь. Айзек взглянул на потолок.

— А тут смотри, что тебе проще — накопать шесть тонн или уследить за десятью филками. Мне-то рабочих не жалко, кирки у нас есть…

— Филков надо взять, — быстро сказал Вепуат. — Пусть осваиваются. Там, внутри, удобные ячейки…

— Вот ты и следи, чтобы они копали, — буркнул Гедимин, думая, что лучше бы согласился лететь в одиночку. — А то на меня потом жалобы.

Айзек криво ухмыльнулся.

— Послезавтра. Или завтра вечером, если не будет форсмажора… Второе животное готово? Хотя бы с инструктором?

Вепуат растерянно хмыкнул.

— Вот не знаю… С Таррки зверь полетит, куда надо. Но захочет ли туда сам Таррки? Всё-таки он не на это подписывался.

— Руду копать его не заставят, — буркнул Гедимин. — И под излучение не потащат. Нечего там делать.

Айзек наклонил голову набок.

— Ты про Сфен Лучей? Центральные области? Почему «нечего»? Руда, более богатая ипроном…

Гедимин резко мотнул головой.

— Да если бы! Вон, Вепуат видел, — от неё одни отходы. Ирренция больше, да. А остальное не вытащить. Ил растаскивается на катушках. А это, как ни растаскивай, всё равно пойдёт в один мешок.

Айзек посмотрел на Вепуата, тот растерянно хмыкнул.

— Здесь Гедимину виднее. Плохая руда? Будем копать ил. Он, вон, отходов не оставляет…

Айзек, не ответив на его ухмылку, повернулся к Гедимину.

— Двенадцать тонн ила… Сколько глины будет на выходе? Сколько тебе надо — и сколько пустишь на руду? Посчитай ещё, сколько дней уйдёт на переработку. Хорошо бы обернуться до девятого.

…Накопительные сборки развернулись в последний раз, не пройдя и четверти оборота — и замерли. Айзек, встав напротив, внимательно разглядывал голографический экран сканера. Гедимин сканировать не стал. Он и Айзека-то еле видел из углубления под сборками, — сейчас его занимал только движущий механизм.

— Есть замечания? — спросил Айзек, заглянув в яму. Гедимин качнул головой.

— За двадцать дней не развалилось.

— Это радует, — без тени улыбки отозвался Айзек. Гварза — чёрный силуэт у дальней стены — еле слышно что-то пробормотал. Он тоже стоял со сканером, но широкий экран-голограмму не разворачивал, — Гедимин понятия не имел, что он там исследует.

— Командуй запуск, — отрывисто сказал Гварза, выключив сканер. Айзек, кивнув, поднял фонарь. Под полом тихонько загудело, сборки снова провернулись — сперва медленно, но с каждым оборотом быстрее.

— Это зачем? — настороженно спросил Гедимин. — И когда будут накопители?

— Скоро, — отозвался Айзек. — Сборки пока не трогай.

…Туун-шу замер над душевой, вяло покачиваясь с боку на бок. По его панцирю застучали. Следом раздался электрический треск. «Дирижабль» высунул боковые крылья, дёрнул ими, уплывая в сторону от козырька крыши, и снова замер — уже над её скатом, в пятнадцати метрах над землёй. Вепуат, шумно вздохнув, снова захлопал по броне.

— Что тебе от него надо? — услышал Гедимин озадаченный трескучий голос. — Он всё, встал.

— Высоко, — буркнул Вепуат. — Тресни его ещё раз — пусть уже нормально спустится!

— У тебя же хорошие тросы, — сказал электрический ящер, выглядывая из «люка». — Длины хватит. Иччи!

Он махнул Гедимину костлявой ладонью. В другой руке покачивался привязанный к тросу анкер.

— Нет, ты его спусти, — с нажимом повторил Вепуат. — Спусти на мой рост. Пусть привыкает.

Сверху затрещало.

— Брюхом по земле? Дурацкая привычка.

Туун-шу зашипел, стравливая воздух, и нехотя опустился на пять метров. Кто-то выглянул из брюшного «люка» и громко хмыкнул.

— Вепуат! Нам что, отсюда прыгать? А крылья выдадут?

— Скаф и Цап вас спустили бы, — отозвался Вепуат, постукивая по броне. — Кьюссы прыгают на тросах. Но мы сейчас высадимся нормально. Таррки! Тресни его ещё раз. Видишь мой рост? До него и спускай.

— Что они сказали? — настороженно спросил Таррки. — Не знают про тросы?

— Не надо скакать там, где можно не скакать, — Вепуат понемногу мрачнел. Зверь ещё не привык к его командам — и очень не хотел снижаться. Гедимин вбил в опору сброшенные анкера, потянул на себя, надеясь, что туун-шу пойдёт к земле, — но «дирижабль» раздулся, громыхая бронёй, и едва не вырвал штыри из камня.

— Тихо! — Вепуат с треском провёл когтями по панцирю. Наверху засверкали разряды. Медленно, рывками, с шипением и грохотом, туун-шу пошёл к земле. Когда до неё оставалось три метра, из брюшных «люков» вывалились трое филков и откатились в сторону. Следом спрыгнул Вепуат. Туун-шу рванулся в небо, натягивая тросы до звона, и там повис, сердито шипя. На крышу спланировал Хусу-Таррки.

— Учи ты их нормально прыгать, — посоветовал он, глядя на отряхивающихся филков. — Они ж не слабее Кьюссов!

Вепуат покачал головой.

4 день Земли, месяц Земли. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»

Кто-то взял Гедимина за руку и крепко встряхнул её. Сармат, ошалело мигнув, перекатился набок. В отсеке было темно; светлый дверной проём перегораживал массивный чёрный силуэт.

— Полчаса до побудки, — громко прошептал Айзек. — Ешь, мойся, пока свободно — и иди в первый блок.

— Авария? — Гедимин судорожно вспоминал, слышал ли он сирену — хоть одну из множества расставленных по станции. Айзек качнул головой.

— Всё спокойно, — он еле слышно хмыкнул. — Хассек в этот раз вниз не полез — вот и обошлось. Но накопитель надо выжать. Он уже чернеет.

— Хассек? — мозг просыпался медленно; Гедимин покосился на соседний матрас — там никого не было. — Где Вепуат?

— Наверху, само собой, — отозвался Айзек, бесшумно отступая в коридор. — Иди в душ, пока все не сбежались!

…На блочном щите Гедимина ждал, не считая ночной смены, только Айзек; Гварзы не было.

— Сегодня все рано собрались, — вполголоса сказал он, глядя в монитор. — И Сэта, и Скогны. Похоже, начнём с первым светом. Если ещё Хиги подтянутся…

«А. Торг,» — по дороге в операторскую Гедимин всё-таки проснулся. «Гварза с Вепуатом наверху — следят, чтобы все не передрались. А потом ещё Хиги… ну да они вроде тихие.»

…«Мно-ого чу-ужих,» — прогудело внутри черепа. Реактор был слегка удивлён, но не рассержен и не напуган — видимо, «чужие» его не беспокоили. Гедимин вставил «выжатый» накопитель на место, провёл ладонью по корпусу.

— Скоро полетим за ипроном. Почти готовы два стержня. Доделаю — отдам, — вполголоса пообещал он.

…Наверху было светло, как днём, — над сторожевой башней повис сияющий плазменный шар. Гедимин покосился на него с опаской, но никому внизу не было дела до свечения. Из пустующего ангара для нового «дирижабля» доносились писк и верещание — сармат насчитал пару десятков голосов, прежде чем сбился. «Они сами-то друг друга слышат?» — он, недовольно щурясь, отвернулся от ангара — и увидел красный свет портала. У бывшего горячего цеха собрались Сэта. Что-то выносили из огня и складывали у стены. На окраине плато хрустел гравий, то взвизгивали, то замолкали дудки, стучали костяные барабаны. В ангаре для «дирижабля» зажглась и погасла белая вспышка. Верещание стало громче.

— Надо Хассека послать за Хигами, — сам себе сказал Вепуат. Он в сверкающей золотистой броне стоял у башни и оглядывался по сторонам. Оба «трилобита», судя по шорохам и треску, перебрались в душевую. Нора электрического ящера была открыта, но он держался подальше от выхода — только искры в пещере то вспыхивали, то гасли.

— Хватит уже гонять Хассека, — буркнул Гедимин, глядя на затухающий белый свет. Кривая интенсивности излучения выписала характерный зубец — снова кто-то телепортировался через пол-Равнины, да ещё и с грузом.

В «караулке» заверещал чей-то передатчик. Из здания вышел Гварза, быстро огляделся и направился к сарматам. Гедимин настороженно сощурился — но тут же увидел, как из тени ангара выходит незамеченный Айзек. «Ага, Гварза идёт к нему. А я пойду…»

— Не расходиться! — повысил голос Айзек, выходя на видное место. — Кто уже здесь, и кого мы ждём?

Рядом с ним вспыхнул белый свет — Хассинельг вывалился из пространства с горящим посохом наперевес, одной рукой держась за лоб.

— Не люблю я бегать в день Земли…

— Таскать на себе пять городов — ни в какой день не в радость, — покачал головой Вепуат, с тревогой глядя на него. — Ты, пока мы тут разбираемся, спустился бы в медотсек!

Страж отмахнулся.

— Я же не ранен. А…

Красная вспышка и громкое шипение заставили его замолчать. В двух шагах от сарматов остановился Кут’тайри. За ним незаметно столпились другие Сэта — пять чётко разделённых групп. Гедимин покосился на мешки, поставленные на землю. «Там шихта? А сюда зачем? Торговый павильон — вот он…»

— Я не старший жрец, чтобы толковать волю Пламени, — сказал Кут’тайри, поворачиваясь к сородичам. — Пусть говорят те, кому она ясна. Но то, что я вижу, — Пламя благосклонно к народу Огня…

Он отступил в просвет между Айзеком и Вепуатом и там остановился, сложив руки в странном жесте. Гедимин покосился на его скудную, хоть и с яркой вышивкой, одежду, потом — на термометр. «Не замёрзнет?»

— Теккех склоняется перед силой Пламени, — заговорил один из Сэта. Его огненная грива вытянулась, затрепетала и проросла красными языками — он явно волновался, хоть и не был зол или напуган.

— Теккех помнит, что вы сделали. Он будет рад, если наш союз укрепится. В дни Земли в пещерах Теккеха все слова будут произнесены. Ради благосклонности Пламени и союза с его народом — вот наши дары.

Он держал в руке полотняный мешочек и теперь растянул его за края, стараясь не трогать содержимое. Гедимин увидел чёрные каменные желваки, отливающие багровым. Вепуат радостно хмыкнул и шагнул вперёд.

— Народ Пламени рад вашим дарам, — бесстрастно сказал Айзек, пока Вепуат завязывал мешочек с кровяными камнями. Гедимин успел заметить, что их там пять.

— Шакха видит благосклонность Пламени, — другой Сэта выступил вперёд. — Его сила течёт в проложенных руслах. Жар Шакхи по-прежнему силён, хоть Пламя от неё и отошло. И каждая вспышка в небе его усиливает. Мы принесли дары для народа Пламени. Все слова будут повторены, и Земля утвердит их.

На гравий опустились мешки — по меркам Гедимина, скорее мешочки. «И правда, шихта. По двенадцать кило, всего шестьдесят. Вот это они кстати…»

— Спасибо, — пробормотал он, подбирая мешки и скрепляя их в связку — так удобнее было закинуть за плечо.

— И Аса’ан чувствует жар Пламени в своих жилах, — заговорил третий Сэта. Он держал в руках большой, явно тяжёлый свёрток, обвязанный бусами.

— Мы помним, что приняли вас когда-то не так, как подобало бы, — он кивнул соплеменникам, и свёрток начали осторожно, придерживая бусы, разворачивать. — Аса’ан хочет исправить оплошность. Вот гамаки для жрецов Пламени.

Гедимин ошалело мигнул. Свёрток развернулся на все четыре метра. Это было «асбестовое» полотнище, расшитое в три цвета и простёганное шнурами — и, насколько сармат мог прикинуть, выдержать оно могло тонн пять, не меньше.

— Прекрасная работа народа Огня, — всё тем же ровным голосом прокомментировал Айзек. — Но даже и без неё мы рады были бы утвердить наш союз.

«Гамаки! Надо же было додуматься,» — Гедимин повесил свёртки на второе плечо. «Это ж небыстро — такое сделать. У них же всё вручную…»

Он покосился на оставшихся Сэта — представители Куттуша и Хафси тоже пришли не с пустыми руками. «Интересно, кто-нибудь принесёт кейек? А то за ним придётся ехать к Корням Огня. А я вот не уверен, что найду их…»

…Кейек всё-таки принесли — последний из городов, Хафси, и тот, кто отдавал камни, выглядел смущённым. Гедимин хотел отнести подарки на станцию, но Айзек жестом приказал оставаться на месте. Сэта ушли в павильон, уже разделённый защитным полем на ячейки, а из верещащего ангара с двух концов мелкими группами полезли Скогны.

Хассинельг, до того стоявший в тени и даже посох пригасивший, глубоко вдохнул и шагнул вперёд.

— Первым говорит Тогот!

— Тогот⁈ — взвизгнули сразу с двух сторон. Третья — тоготцы — недобро ощерилась.

— За какие ещё заслуги⁈ — проверещал Скогн в шапке с синими плавниками — то ли синвиец, то ли сэвиец. Другой, с красными плавниками — определённо, эллурец, — вскинул голову.

— Разве Тогот рядом с городом Пламени⁈

— Почему везде лезет Тогот⁈ — подал голос ещё кто-то; на его шапке поднимались высокие уши, украшенные бахромой. «Таких не помню,» — подумал Гедимин, глядя на генератор защитного поля. «Скесалан? Растаскивать их или погодить?»

Хассинельг взмахнул посохом, забивая его на ладонь в гравий. По земле хлестнула волна белого света.

— Ну не в пятый же раз! — он обвёл Скогнов сердитым взглядом. — Сейчас говорит Тогот. У кого нет сил молчать — отнесу на Ахег! Пусть вас там река и Куэнны слушают…

Посланцы Тогота, довольно скалясь, шагнули вперёд. Остальные запищали, но уже вполголоса. «Интересно, Хассеку уже приходилось…» — мелькнуло в голове Гедимина, но додумать времени не дали — ритуал начался.

— Юное Пламя с каждым днём ярче, — заговорил тоготец; у его ноги стоял небольшой бочонок, а на нём лежал продолговатый мешочек, из которого выпирало что-то угловатое. — Но разгорелось бы оно без помощи тоготских мастеров? Удалось бы сдержать его силу? Вот, Тогот передаёт жрецам Пламени золотую глину и водяной металл. И у новых печей, где варится Куэннский камень, будут произнесены все слова союза.

Айзек чуть наклонил голову.

— Элидген ценит ваши заслуги.

Хассинельг выдернул посох из гравия и смерил Скогнов недобрым взглядом.

— Пусть скажет Эллур!

— Эллур⁈ Он-то с чего⁈ — взвизгнули посланцы из Синви и Сэви.

— А Эллур всегда всюду лезет, — проворчали скесаланцы.

Гедимин покосился на городской купол. В долине понемногу светлело.

…«Жир? Пригодится. Рыбьи шкуры? Это из них тут шьют лодки?»

Пока Скогны спорили об очерёдности, Айзек тихо подозвал филков — и подношения унесли на станцию. Гедимин думал, куда денут шкуры — и дадут ли ему провести с ними пару опытов. «Хоть бы рассмотреть как следует. Гзеш — хорошая штука, но сложная. Может, его аналог…»

— Скесалан, — бросил страж, хмурым взглядом провожая Скогнов на пути к павильону. Скесаланцы говорили последними, спорить тут уже было не о чем.

— Пламени мы не видели, — заговорил пришелец в ушастой шапке. — Но видели двоих в чёрной броне. И если другие из города Пламени хоть на четверть так же сильны — всем нергонам впору убираться с дороги. Союз с вами будет для Скесалана честью. Наши мастера не хуже тоготских, мы знаем толк в металле и камне — и вот наши дары.

Он протянул сарматам развязанный мешочек без швов — чей-то эластичный пузырь. Из горловины торчали стержни-слитки, одной формы, но разных цветов. Один металл был белым — не серебристым, а матово-белым — со слабым желтоватым отливом; другой — тёмным, почти чёрным; третий — серебристо-розоватым. «Это не пигмент,» — подумалось Гедимину, пока он, мигая, настраивал сигма-сканер. «Это сам металл… Да где они его откопали⁈»

— Боги! Сейчас нашли? — через плечо Скогна заглянул страж. Он смотрел не на металл — слитки уже забрали и пронесли мимо Гедимина; сейчас карлик держал на ладони пластинку серого камня. Он был слоистым, не шлифованным, но довольно гладким. На краях виднелись синеватые блики. Синий цвет они не теряли даже в рыжеватом освещении над Элидгеном — и оба блика при движениях ладони переползали на прежние направления. Гедимин мысленно достроил вектора и мигнул — один блик «смотрел» на душевую, другой — на разлом, ведущий к Эллуру.

— В дни Камня нашли три таких, — отозвался Скогн. — Если бы не высокий народ, всё досталось бы Кьюссам. Мерзкие твари!

Гедимин покосился на «караулку». Сегодня пленники сидели на редкость тихо — даже хотелось проверить, живы ли они.

— Сейчас Сэта обменяются со Скогнами, — уже распоряжался Айзек. — И с Джагулами — они тоже просились. А потом все разойдутся и будут ждать Хигов. Вепуат, кочевники на тебе. Хассек, усмотришь за своими?

Страж щёлкнул хвостовой клешнёй.

— Глаз не сведу.

— Арру-урх, — донеслось с окраины сквозь скрежет гравия. Сааг-туул высадил «пассажиров», и кочевники медленно подходили к сарматам. С другого склона двигались ещё два «отряда».

— Оружие! — крикнул, шагнув вперёд, Вепуат. — Кому говорил — запрет⁈

— Это не наше, — Джагул чуть прижал уши; в одной руке он держал два копья, в другой — копьеметалки. — Это для детей Пламени. Хорошее оружие всегда нужно.

— С-спасибо, — пробормотал Вепуат, забирая копья. Другой Джагул уже протягивал ему колёсомёт со спущенной и смотанной тетивой и длинный «патронташ».

— Джелег — племя Пламени, — «пояснил» он. — Земля нас не держит. Но слова будут сказаны — пусть сделает прочными.

…В «павильоне» и без Гедимина было тесно. Его оставили дежурить на выходе, и он слышал всё — и визг, и шипение, и рык. «Никто не лезет в драку,» — вяло удивлялся он, разминая пальцы — мелкие мышцы свело от напряжения, пока он держал генератор защитного поля наготове. Немного притихшие торговцы разбрелись по склонам и ангарам. Вепуат вышел из «павильона», потирая шлем, посмотрел на небо и едва заметно вздрогнул.

— Летят!.. Ну, началась вторая смена…

…Два серебристых клина заходили на холм с одной стороны — но уже перед посадкой резко разделились и сели чуть ли не на разных склонах. Из ангара, ненадолго притихнув, выглянули Скогны. Джагулы зашевелились, вставая с земли. Хиги, беспокойно треща, быстро переглянулись и двинулись к Айзеку. Рядом с ним тут же появился из пустоты Хассинельг и оперся на посох. Электрический треск стал громче.

— Будем говорить с вождём Арцаком, — протрещал один из Хигов. — Ты, чужак, отойди.

Гедимин, быстро оглянувшись на Вепуата, двинулся к Айзеку. Вепуат его всё-таки обогнал — в следующую секунду сарматы снова стояли вчетвером под пристальными взглядами со всех сторон.

— Дом Тик скажет первым! — электрические искры посыпались на гравий.

— Нет, скажет дом Хусу!

Гедимин успел первым — защитное поле, построенное им между стаями Хигов, уплотнял уже Вепуат.

— Дом Тик привёз много молнии для Пламени! — на гравий выкатилась пара бочонков. С другой стороны затрещали, разбрасывая мелкие камешки.

— Молния и камень от дома Хусу!

Страж поддел посохом оброненный мешочек, заглянул внутрь и махнул хвостом.

— Соджег! Хусу нынче щедрые.

«Соджег?» — Гедимин потянулся за сканером. Не успел — Айзек сунул камешки в карман и обернул бочонки защитным полем. К ним уже спешили филки с решётчатыми, на вид очень хлипкими носилками. «Кто эту дрянь сделал⁈» — Гедимин двинулся к ненадёжной конструкции. О Хигах он на пару минут забыл.

…«Что там, всё-таки, за металлы?»

Над плато давно рассвело. На окраине трещали, готовясь к отлёту, Хиги. Гедимин уже не прислушивался. Айзек ушёл в «караулку». В пустых ангарах снова было тихо. Вепуат ушёл на окраину и там тренировал «трилобитов». Взгляд у него был такой, что Гедимин решил не соваться.

«Если образцы у Альгота — одно дело. А если их забрал Гварза…»

С окраины донёсся вой, переходящий в частое взволнованное рявканье. Вепуат вздрогнул всем телом, щелчком подозвал «трилобитов» и, не дожидаясь, пока они сядут на броню, пошёл на шум. Гедимин, молча пожав плечами, двинулся следом.

…Бесшовный мешочек был перетянут тонкими ремешками. С них свисала пара костяных бусинок.

— Два свитка внутри, — сказал Вепуат, глядя на сканер. — Не фонят. А ещё камешки. И вот они уже фонят. Урджен! Как по-твоему — не ловушка? Всё-таки пришло от Кьюссов.

Урджен оскалился.

— Кьюссы могут. Но в этот раз — нет. Там камни силы. Хороший подарок.

Вепуат сдержанно хмыкнул.

— Или выкуп?.. Ладно, посмотрим.

…Внешний свиток, тёмный внутри и чуть светлее снаружи, был прошит толстой нитью. С неё свисали короткие гирлянды буроватых камешков. «Где-то я такие видел,» — задумался на мгновение Гедимин, но тут из свитка выпал второй, такой белый, что сармат едва не принял его за бумажный. Там и почерк был другой, и знаки — узкие, аккуратные, почти что печатные.

— Уррх! Камень силы! — Джагулы придвинулись ближе, шумно принюхиваясь. — Видели? Шесть камней!

— «Ур-Зиджалор говорят: мы не хотим ссоры с Пламенем. И мы скажем это в дни Земли. Вот сильное для сильных. И Ур-Дзууг говорят то же», — вслух прочёл Вепуат, поддевая когтями узелки. — Ну, вот и хорошо… Значит, это камни силы?

— Дикие камни, — Урджен наклонился к необработанным, кое-как просверленным бусинам и обнюхал их. — Хорошие. Тебе и Геджеру.

Гедимин едва заметно поморщился. «Камешки… Такие вроде были у Скогнов в литейнях. И на ящеров они хорошо так действовали. Но ящеры — местные…»

Вепуат осторожно выдернул нитки из пергамента и завязал в узелок.

— Спасибо им всем. Теперь посмотрим, что пишут Кьюссы.

Значков, ровных, как по трафарету, было много; Вепуат читал долго, то хмыкая, то щурясь.

— Это к Айзеку, — сказал он, протягивая свиток Гедимину. — Снеси ему, ладно? Я скоро догоню. Урджен! А как работают камни силы? Их надо к себе приучать — или надел и ладно?

Джагулы переглянулись.

— Приучать? Никогда такого не…

— Тихо! — вдруг оскалился Урджен. — Мы не делаем. Потому что делают самки! Ритуалы детёнышей, вот что. Нам знать неоткуда. Урху, иди к самкам!

— А ваши самки почему… — сунулся было с вопросом другой вожак. На него рявкнули со всех сторон, и он, не договорив, отступил. Вепуат развёл руками.

— А вот почему-то не сделали. Гедимин, ты иди к Айзеку, я догоню!

…Айзек и Гварза прочитали по очереди и молча переглянулись. Гедимин терпеливо ждал, стараясь не щуриться.

— Ну? — буркнул он, когда молчание затянулось. Гварза уставился в потолок.

— Я тут, — выдохнул Вепуат, влетая в отсек. — Ничего не пропустил?

Айзек едва заметно поморщился.

— Значит, Кьюссы за пленниками лететь опасаются. А для нас полёт в Кцет, значит, безопасен…

— Отдать их Хассеку, пока он тут. Пусть разбирается, — мрачно сказал Гварза. Айзек отмахнулся.

— Мы же всё равно летим в Ксалан, — сказал Вепуат. — Кцет недалеко. Думаешь, решатся на диверсию?

— Эти двое — вряд ли, — Айзек качнул головой. — А вот на месте вас могут ждать.

Гварза недобро оскалился.

— Им не хватило общения с Кетом?

— Не смешно, — Вепуат нахмурился. — Гедимина тоже можно и ранить, и обморочить. Я полечу один. Гедимин, ты из Ксалана вернёшься на базу — повезёшь руду. А я с пленниками — в Кцет. Догоню вас по дороге.

— Один ты скорее нарвёшься, — заметил Гедимин, угрюмо щурясь. Ему было не по себе. «Пускай Кьюссы стрелять не будут — побоятся нарушить клятву. Но можно же по-разному устроить нам неприятности…»

— Айзек, нарвёмся мы с твоим миролюбием, — пробормотал Гварза. Командир дёрнул плечом. Свиток, зажатый в кулаке, захрустел.

— Отправляйтесь. С вами шестеро рабочих в тяжёлой броне. С Райвига железку не снимать!

…Третий филк, подхваченный тросом-щупальцем, нырнул в брюшной «люк». Пластины сомкнулись. Из жаберных щелей выглянул Таррки.

— И охота же волочь небесного зверя в нору…

— Гедимин! — донеслось из ангара. — Давай на борт! Вылетаем!

С платформы на «борт» залезать было удобнее, чем болтаться на тросах. Гедимин сел меж выступов брони, пригнул голову, — «дирижабль» уже выплывал из ангара. Вепуат помахал филкам, закрывающим двери.

— Экхард! Ты с нами в другой раз! Нельзя же станцию оставить без медиков!

Второй зверь развернулся боком, пристраиваясь чуть позади первого. На его броне ярко зеленела надпись «ТЭ-02». «Бортовой номер,» — хмыкнул Гедимин. «Только почему…»

— Почему ноль два? — спросил он. — Для чего пустая клетка? Думаешь довести зверинец до сотни?

Вепуат ухмыльнулся.

— Всякое бывает, ремонтник. Всякое бывает.

5 день Лучей, месяц Земли. Равнина, небесный остров — пустыня Ксалан — Сфен Камня, зифта Кцет

Зелёное свечение коснулось закрытых век. Гедимин вскинулся, ошалело мигая на мерцающую дымку над головой. Редкие, но долгие вспышки откуда-то снизу, из-под земли, просвечивали её насквозь. Не сразу сармат вспомнил, что «низ» — на самом деле верх, небесные складки, изрезанные разломами.

— Красиво, — заметил Вепуат. Он сидел рядом, расстегнув наруч, и наматывал что-то на предплечье. Гедимин присмотрелся и мигнул.

— Ты что, камни под скафандр запихал? На кой⁈

— Джагулы говорят — они быстро привыкают. Может, уже завтра заработают. Или сегодня к вечеру, — беспечно ответил Вепуат, застёгивая наруч. Двуслойная пернатая обшивка свисала с его плеч и перемигивалась, не обращая на сарматов внимания. Гедимин поморщился.

— Привыкают… Мало тебе мутагенов?

— Эти, по крайней мере, полезные, — отозвался Вепуат. — Вот только не могу понять — они включились или нет. Вроде бы рано… но ведь мы — не младенцы Джагулов. Сиди вот так. Я тебя попробую поднять.

Не прошло и секунды, как Вепуат отступил с досадливым шипением. Гедимин, промигавшись, отмахнулся от него и отодвинулся на другой «борт». Вокруг постепенно светлело. Зверь — и другой, дремлющий рядом — зашевелился, с тихим свистом нагнетая воздух в полости, и встряхнул хвостом. Верхний «люк» приоткрылся, наружу высунулась узкая морда электрического ящера.

— Проснулись? А ваши ещё спят.

— Сейчас разбудим, — Вепуат выпрямился, на ходу расправляя крылья. Из-под брони Гедимин услышал тихий шорох. На экране сканера Кьюсс разламывал надвое сушёную рыбину. Райвиг ещё дремал в коконе, только капюшон с антеннами внутри беспокойно подёргивался.

… — И где река?

Туун-шу вынырнул из светящейся дымки. Внизу были редкие скалы — и поля тёмно-лиловой потрескавшейся глины. Вепуат радостно хмыкнул.

— А на что тебе река? Руда — вот она.

Электрический ящер выскользнул из брюшного «люка» и теперь парил на сотню метров ниже на расправленных крыльях. Гедимин следил, как он их складывает — и резко снижается, чтобы там поймать новый поток и взлететь. В глазах зарябило трижды, но от прохождения разломов пейзаж не менялся — всё так же из тёмной глины торчали скалы. Сармат присмотрелся к красным точкам на чёрном фоне и сдержанно хмыкнул.

— Светит. Можно и сесть.

…Гедимин спустился первым. В этот раз туун-шу согласились снизиться до десяти метров. Может, они и набрали бы высоту, но рядом кружил Хиг, и его шипы светились и угрожающе потрескивали. Вепуат сбросил Гедимину инструменты и теперь ждал, пока спустятся филки.

— Ничего так местность, — один из них ковырнул спёкшуюся глину. — Тут был водоём?

— Да, черви высушили, — Гедимин махнул рукой туда, где, если верить «чутью» Таррки, была река. Филки переглянулись.

— Черви?..

— Про ваши штуки я не знаю, — проворчал Хиг, сев на скалу. — Но с червями надо осторожно. Если что — быстро на камень! Тросы оставлю.

Тросы с присосками растянулись вдоль скалы. Вскоре ветер прилепил их, и «дирижабли» почти перестали раскачиваться — как будто такие «якоря» могли удержать их.

…Глина крошилась легко. Она была бы прочной, если бы её обожгли аккуратно и равномерно — но в пустыне она засохла как попало и сама разваливалась на чешуйки, только ткни — и выпадет целый ворох. Филки, разделившись по парам, гребли тёмную «чешую» в мешки. Гедимину было скучно стоять — и он, собрав образцы и не найдя новых, сам взял кирку. «Здесь фон выше…» — он выломал очередной массив, тут же развалившийся в крошево, и сгрёб в мешок. Сверху упала ещё охапка — Таррки из трюма следил, чтобы расходники не кончались.

— Всё тихо! — крикнул Вепуат с уступа. Он стоял там с сигма-сканером и малым облучателем. Сфалт решили не использовать — не тревожить лишний раз Элогвенов. Может, они и не навредили бы сарматам, но за «дирижабли» и их инструктора Вепуат опасался.

Гедимин, кивнув, снова поднял кирку. «Ага, вот здесь фонит…»

— Твой товарищ, наверное, мог бы с корнем вырвать гору, — донеслось сквозь треск разлетающихся осколков. На уступ скалы выбрался из «трюма» Кьюсс. Райвиг вставать на камень не стал — сидел в петле свисающего троса и покачивался, наблюдая за округой. Гедимин покосился на пленников. «Вот бы они сбежали! Не пришлось бы делать крюк, тратить время…»

— Ага, он такой, — отозвался Вепуат, поднимая излучатель. Видимо, сильный удар кирки сотряс более глубокие слои — сканер «увидел» на границе области пятно ряби. Поток излучения остановил его и развернул к разлому.

— Что ты сделал? — спросил Кьюсс. — Поразил червя под землёй?

— Нет, только отогнал, — отозвался Вепуат, глядя на сканер. — На таком расстоянии их только Гедимин достал бы…

Сармат затянул горловину мешка и прикрепил его к тросу. Вепуат навалился, вытаскивая груз на скалу. «Надо было больше блоков,» — Гедимин покосился на перекладины в недрах «трюма», обвитые тросом. Мешков было много — филки потихоньку стаскивали добытое к скале.

— И ты тоже силён, — заметил Кьюсс, наблюдая за мешками, едущими к «люку». — Каждый сын Пламени дорастёт до такой мощи?

Вепуат, забросив последний мешок в «трюм», смущённо хмыкнул.

— Да я средний по силе. Гедимин бы всё одной рукой закинул.

— Sata! — вскрикнул филк, отпрыгивая в сторону. Кирка врезалась во что-то червеобразное. Полетевшие брызги вспыхнули, и Гедимин, не всматриваясь, выстрелил в то, что лезло из земли. Вепуат с воплем схватился за облучатель. Гедимин быстро развернулся на шорох — второй червь уже втягивался в землю, но выстрел раздробил ему голову. Филки, отмахиваясь от напалмовой гари, отходили к скале. Гедимин оттолкнул от неё извивающийся ус червя, подумал и ухватился за уцелевший обрубок. Двенадцатиметровая туша вылетела на поверхность. Она ещё слабо подёргивалась — и, видимо, «фонила», не давая туннелю закрыться.

— Для Текк’тов, — пояснил Гедимин, выдёргивая второго червя. Тот был тоньше, но длиннее, — сармат выволок его в два рывка.

— Ага, давай сюда, — закивал Вепуат, сбрасывая тросы-щупальца. — Эгберт! Джефри! Тяните! Вира помалу!

Кьюсс шагнул в сторону — мимо, ещё извиваясь, проплыл мёртвый червяк. Напалмовые железы выгорели, но на всякий случай Гедимин обернул остатки головного сегмента защитным полем. Кьюсс смотрел, как сарматы втроём заталкивают пирофору в люк, и опасливо скалился.

— Вот это оружие, пронзающее скалы, — заметил он, когда «трюм» закрылся. — Зря Геджер не дал его тебе. Ты с высоты поразил бы червей раньше.

— Да мне эту штуку не поднять, — отмахнулся Вепуат. — Слушай, Айянта! А может, вы пойдёте в Кцет своим ходом? Тут уже недалеко, а червей мы распугаем…

…Филк подвесил на тросы ещё один мешок. Гедимин покосился на стопку пустых и мигнул — её уже не было.

— Темнеет, — заметил сверху Таррки. Он давно уже не летал — сел на спину туун-шу и, кажется, успел выспаться. Вепуат глянул на часы и удивлённо хмыкнул.

— Гедимин! А знаешь, что уже вечер?

«Опять ночевать чёрт-те где,» — Гедимин опустил кирку. Руду уже некуда было складывать. Филки отнесли последние мешки на погрузку и ждали, когда Вепуат польёт их меей.

— И ты вставай на чистое, — кивнул он Гедимину. — Тут без меи не отмоешься.

Гедимин, дожидаясь, пока мея застынет на броне, смотрел на раздутые «дирижабли». Руду разделили надвое — и то зверям пришлось наполнить полости воздухом, чтобы не просесть до земли. Тот, в кого затолкали червей, вообще превратился в чуть сплюснутый шар.

— Мн-да, — протянул Вепуат, глядя на него. — Ему точно пора на базу. Филков он, может, ещё и поднимет. Но нам туда лучше не лезть.

— Тухлый червяк — плохая еда, — заметил Таррки. — Текк’ты на такую обидятся.

— Верно, — согласился Вепуат. — Сейчас отмоем филков… Доберётесь сами до базы? А мы тут переночуем, завернём в Кцет… и, может, ещё покопаем. Место в трюме есть. Тикс сильнее — ему же не пришлось хвост отращивать!

…Гедимин достал фонарь. Луч шарил по сухой земле, натыкаясь на редкие камни и побеги кристаллоидов. Вепуат прикидывал что-то на пальцах и хлопал засыпающего туун-шу по броне. Существо уже никуда не рвалось и норовило повиснуть в воздухе. Ещё пара «нырков» с рябью в глазах — и луч отразился от скалы с характерной вершиной.

…Внизу было темно. Гедимин посветил на макушку зифты и увидел запертые люки.

— Никого нет, — сказал Вепуат, сверяясь с сигма-сканером. — Ни снаружи, ни внутри. Но открыть ворота можно. Высадим пленников, пусть сами разбираются. Э-эй! Айянта! Будешь выбираться?

Туун-шу опустился на макушку зифты, практически улёгся брюхом на складки. Кьюсс выскользнул из «люка», быстро огляделся, налёг двумя руками на край деревянной заслонки — в окаменевшем дереве появился узкий проём. Кьюсс коротко взвизгнул и, не оглядываясь, нырнул внутрь. Следом, не издав ни звука, прошмыгнул Райвиг. Через пару секунд деревянный люк захлопнулся. Сарматы переглянулись. Вепуат пожал плечами.

— Вот и разобрались. Там есть вода, какие-то припасы… Может, их уже завтра заберут.

Гедимин покосился на туун-шу. Зверь закрыл последние глаза и покачивался на привязи, не проявляя признаков жизни. Вепуат тронул головной сегмент и тихо вздохнул.

— Спит. Давай тут и переночуем? По крайней мере, зифты не летают — не придётся утром искать дорогу…

Гедимин прислушался. Вокруг было тихо, только потрескивала остывающая земля. Изредка подавал голос какой-то зверёк. Небо медленно меняло цвет с холодно-зелёного на красный.

— Ладно, ложись. Я покараулю. Потом сменимся.

6 день Огня, месяц Земли. Равнина, Сфен Камня, зифта Кцет — пустыня Ксалан — Сфен Земли, ИЭС «Элидген»

Палуба дрогнула — раз, потом другой. Взвыла сирена. Гедимин схватился за рычаги, но его отшвырнуло от пульта — и он, не успев ещё очнуться, покатился по дёргающейся поверхности. Что-то летело навстречу, он оттолкнулся — и распластался на пластинчатой «палубе», цепляясь когтями. Когти не держали — поверхность качалась во все стороны, то вздуваясь, то опадая. Внизу что-то скрежетало.

— Тихо! — крикнул кто-то рядом. Раздался частый костяной треск. Поверхность, громко шипя, качнулась, встала вертикально, Гедимин ухватился за подвернувшийся шип. Что-то с силой дёрнуло его за руку, вытаскивая наверх. «Корабль» уже перекосило на другой «борт» — он качался из стороны в сторону, крутился вокруг оси. Раскалённые докрасна когти ушли в «обшивку». Внизу что-то затрещало — и лопнуло. «Корабль» рванулся в темноту, волоча за собой сармата. По «палубе» протянулись дымящиеся борозды. Гедимин искал, от чего оттолкнуться, но всё дёргалось вразнобой, пытаясь его стряхнуть. «Туун-шу,» — мелькнуло в голове. «Что-то с ним… Он что, взбесился?»

Они уже летели в полной темноте неизвестно куда. «Корабль» выписывал петли, норовя исполнить «бочку». Где-то внизу звенели вырванные анкера. Гедимин, цепляясь за броню, на мгновение встретился взглядом с круглым глазом в расщелине — и пластина панциря дёрнулась кверху и резко опустилась. Хвататься уже было не за что.

«Высота…» — Гедимин извернулся, группируясь. Земли он не видел. Шар защитного поля улетел вниз, следом — другой, но уже было понятно, что такой удар они не смягчат. «Sa has— su…»

Что-то вцепилось в его бока, дёрнуло кверху, броня заскрежетала, кто-то охнул — но падение прекратилось. Сармат под чьё-то шумное дыхание висел в темноте. Потом его медленно потянули кверху.

— Гедимин… бери… сканер, — с трудом проговорил Вепуат и крепче вцепился в его бока. Двое «трилобитов» раздулись, как дирижабли, с трудом удерживая сарматов на весу.

«Высота тридцать метров,» — сканирующий луч коснулся земли.

— Опускаемся, — выдохнул Гедимин. — Быстрее! Они нас не удержат!

— Смотри… вверх, — Вепуат не шелохнулся. — Надо… поймать… Тикса. У него… Hasu!

Что-то с шипением вынырнуло из темноты. Гедимина ударило в бок. Вепуат отлетел куда-то в сторону. Сквозь треск рёбер и красные вспышки в глазах сармат дёрнул рукой, цепляясь за что-то шипастое. Раскалённые когти задымились, оставляя борозды на скачущей «палубе». Гедимин уцепился и второй рукой — и сам зашипел от боли в отбитом боку. «Вон там стык. Если достать…» — он оттолкнулся коленом, распрямил локоть. В красном свете металла на стыке что-то блеснуло. «Глаз!» — Гедимин дёрнул запястье кверху, но уже не успел. Раскалённые когти вошли в огромную глазницу.

«Вот сейчас оно нас и…» — додумать Гедимин не успел. Туун-шу зашипел, содрогаясь всем телом, завертелся на месте. Из темноты вылетел трос-щупальце, приклеился к броне. Следом запрыгнул Вепуат.

— Поле! — заорал он. — Его облучают! Строй экран!

Гедимин машинально вскинул «арктус», отцепился от брони — но улететь не успел. Что-то с силой дёрнуло его за плечо. Трос обвился вокруг груди, прижимая сармата к «палубе». Защитные поля уже растягивались вдоль «бортов», и чем шире становился купол, тем меньше дёргался «корабль». Бортовые экраны сомкнулись — и туун-шу замер, шипя и мелко вздрагивая. Вепуат пощёлкивал по его броне когтями, выбивая странный ритм.

— Галлюцинации, — бормотал он; Гедимин уже не видел его, только слышал шёпот. — У него же тоже есть мозг. Что-то навели…

Гедимин вздрогнул всем телом. Бок обожгло болью. Сармат досадливо сощурился. «Отключаем. Некогда. Надо думать. Навели. Галлюцинации. S— sa has— sulu…»

— Райвиг⁈ Мы же его отпустили…

— Тише, — прошептал Вепуат и тихонько зашипел — похоже, и он был ранен. — Тут летают. Нас потеряли, но ищут. Рук-ка, яд-дро Сат-турна…

Гедимин схватился за сканер. Поля, установленные впопыхах, были прозрачными — луч, пройдя сквозь них, нащупал чьи-то хвостовые лопасти, а потом и «борт» живого дирижабля. Две твари плыли, медленно огибая замершего Тикса. На экране вспыхивали и гасли пятна ряби — потоки сигма-излучения.

— Огонь! — заорал Вепуат. Сфалт от его удара уже летел Гедимину в руки — тот еле успел поймать. Силуэт на экране таял в пятне ряби, растягиваясь во все стороны. Гедимин дёрнул соплом вбок и послал в темноту сгусток плазмы. «Палуба» качнулась, вместе с сарматом уходя в сторону. Вдалеке громыхнуло, и кто-то отчаянно взвыл. Вепуат с радостным воплем хлопнул Тикса по броне — и тот резко, едва не сбросив его, развернулся вбок.

— Видишь их? Пока видишь — стреляй!

Кто-то успел навести помехи — вокруг вертящегося туун-шу плыла рябь. Гедимин выстрелил трижды, метя в самые плотные сгустки. Что-то врезалось в защитное поле, проломило его, но оно тут же сомкнулось. Руку сармата обожгло холодом, на перчатке выступил иней. Туун-шу дёрнулся всем телом и ударил хвостом. Рывок — и он уже летел куда-то в темноту, и сарматы болтались на его спине. Вдалеке кто-то клекотал и визжал, трещали разряды и панцири. Тикс дёрнулся в сторону, едва не крутнувшись вокруг оси — и всё стихло.

Ещё два таких рывка — и рядом с Гедимином вспыхнул фонарь. Сармат схватился за лицевой щиток и снова стиснул зубы. Бок жгло и дёргало, всё, от костей до кожи, отчаянно зудело. «Регенерация, чтоб её!»

— Оторвались, — выдохнул Вепуат. Фонарь без кожуха горел на его поясе. Одна рука сармата неловко прижималась к пернатой груди. Другой он гладил броню, как будто туун-шу мог хоть что-то почувствовать.

— Здорово ты их. Все выстрелы в цель.

Гедимин дёрнул плечом. Зуд в боку стал сильнее. «Палуба» плавно покачивалась — зверь ещё куда-то летел, мерно взмахивая хвостом.

— Куда его несёт без крыльев⁈

— К реке, — отозвался Вепуат. — Крылья ему пока ни к чему. Сильно тебя помяло? Тиксу мерещилось, что мы враги — а он ведь здоровенный…

— Ерунда, — Гедимин поднял локоть, посмотрел на боковые пластины — их размололо в крошево, на боку желтела длинная плешь. — Я ему, кажется, глаз выжег…

— Отрастёт, — отмахнулся Вепуат. — Если бы не выжег, он бы и сейчас в себя не пришёл… Так, пора бы тормозить!

Внизу стало чуть светлее — не равномерно, а редкими пятнами. Потом пятен стало больше. Защитные поля вдоль «бортов» вогнулись внутрь, открывая прорези для крыльев. Туун-шу зашипел, раздувая бока, и плавно развернулся на свет. Гедимин уже видел красные огоньки кристаллоидов и слабое зеленоватое свечение с редкими вспышками. Внизу проплывали окраины Ксалана.

— Скоро берег, — сказал Вепуат, неловко шевеля рукой со сканером. — И за нами вроде не гонятся. Ты сейчас ложись и регенерируй. Я думаю — надо нам ещё руды накопать. Раз уж из-за Кьюссов день потратили…

Гедимин от неожиданности хмыкнул. Он разглядывал второй бок, изодранный когтями. Вепуат держал его на весу под ипроновые щитки, и они от нагрузки слегка изогнулись.

— Ты как меня вытащил? — спросил он. — Тебе самому надо регенерировать.

— Всем надо, — согласился Вепуат. — Вот этим и займёмся. Посматривай на сканер, ладно? Вдруг Кьюссам мало, и они у нас на хвосте…

…Якорь бросили у скалы-останца. Гедимин, лёжа на броне, смотрел, как внизу светлеет. Под землёй — от пустыни к реке — скользили извивающиеся полосы ряби. Вепуат, прижимая к груди повреждённую руку, кое-как просидел спокойно сорок минут. Потом регенерация, видимо, закончилась — и сармат уже полчаса возился с глазницей туун-шу. Существо прятало рану под бронёй; обработать её не удавалось, и Вепуат сдался и сел над ней со сканером.

— Надо бы удалить ошмётки, — бормотал он, недовольно щурясь. — Они уж точно не срастутся. Вообще не знаю, может ли он отрастить такой орган…

— У него ещё много осталось, — буркнул Гедимин, покосившись на «борта». Тикс открыл глаза по периметру; захлопнутым оставался один, выцарапанный.

— Надо же нам было так вляпаться, — вздохнул Вепуат, выключая сканер. — Зря мы брали пленных. В другой раз не будем.

…Мешков больше не было. Гедимин вытянул из защитного поля огромную «каплю» на длинном подвесе, убедился, что она, даже раздутая, подтягивается к «люку» и легко в него пролезает, и спустился на скалу.

— Сиди, смотри за округой, — сказал ему Вепуат, подбирая кирку и лопату. — А я пойду копать. Скажешь, когда хватит.

— Берёг бы руку, — буркнул Гедимин. — Сиди сам, а я пойду.

— У меня сфалта нет, — сказал Вепуат. — А мало ли, кто сюда прилетит. Лупи без жалости!

Гедимин криво ухмыльнулся.

— Ты что, со сфалтом не справишься? Да и твой плазмомёт…

Вепуат отмахнулся.

— Мой слабоват. А сфалт меня не признаёт. Смотри в оба!

…Никто так и не появился — ни летучие твари, ни пирофоры. Через пару часов туун-шу начал раздувать бока, пытаясь удержать высоту, — груз руды тянул к земле. Вепуат запрыгнул на броню, на ходу счищая корку засохшей меи, забросил в «люк» инструменты и хлопнул по панцирю — «летим!».

— А забавно, — сказал он, шевеля пальцами и напрягая мышцы рук. — Так легко-легко внутри. Интересно, если эти камешки тебе повесить — ты, наверное, туун-шу за хвост утащишь?

Гедимин покосился на кое-как выпрямленные боковые щитки и отодвинулся.

— Вот же тянет биологов на эксперименты…

…В глазах чуть зарябило. Луч фонаря, не нашарив края плато, соскользнул на макушку дерева. «Ещё разлом,» — Гедимин встряхнулся, отгоняя дремоту. Вдалеке, над холмами, уже неразличимыми в темноте, вспыхнула жёлтая точка.

— Маяк! — Вепуат пихнул Гедимина в бок. — Ну всё, почти на месте. Тикс, не спи!

Существо забило хвостом, набирая скорость. Жёлтая точка росла — и медленно багровела. Гедимин смигнул, но ему не померещилось — она в самом деле раскачивалась из стороны в сторону и с каждым движением сильнее вытягивалась.

— Sata! — Вепуат грохнул двумя кулаками по броне туун-шу, и тот замер — точнее, попытался замереть. Его ещё проволокло десяток метров и крутнуло на месте. Красный факел в темноте раскачивался, и Гедимин видел — языки огня тянутся навстречу.

— Стой-стой, сейчас, — пробормотал Вепуат, сдёргивая с плеча плазмомёт и едва не роняя в темноту. Шар плазмы взорвался в небе. Красный факел вздрогнул и вытянулся кверху, медленно желтея. Вепуат шумно выдохнул.

— А вот ещё немного — и в нас бы прилетела плазма, — пробормотал он, похлопывая туун-шу по броне. Существо недовольно зашипело и прибавило ходу. Ещё десяток секунд — и из темноты с треском спикировал на броню электрический ящер.

— Ну что вам не спится по ночам⁈

— Извини, застряли в Ксалане, — отозвался Вепуат, подгоняя зверя. — Жаль было гонять Тикса порожняком. Как добрались?

Ящер дёрнул спинными шипами. Затрещали разряды.

— Это откуда?

Он тронул свежие борозды на броне, тянущиеся к закрытой глазнице. Гедимин уткнулся взглядом в «палубу».

— Кьюссы навели морок, — виновато сказал Вепуат. — Мы справлялись, как могли. Как думаешь, глаз у него отрастёт?

Ящер, не ответив, нырнул в темноту. Серебристый шестиугольник мелькнул далеко внизу, на границе красноватого светового пятна. Вепуат удивлённо хмыкнул.

— Он нас сажает на соседнее плато… Смотри! Там открытый люк!

— Вспомогательный корпус, — пробормотал Гедимин, собирая в кучу расползающиеся мысли. — Разгрузим руду прямо в цех. Интересно, кто додумался. Айзек?

…Ещё один массивный белый шар опустился в клеть. Гедимин покосился на дозиметр.

— Sata! — крикнул он в шахту. Снизу донёсся громкий зевок.

— Майна!

Клеть поехала вниз.

— Последний, — бросил Гедимин операторам подъёмника и выбрался наверх.

— Принесло его в три ночи… — донеслось из шахты.

— Тихо, — громко прошептал Вепуат, свешиваясь со спины туун-шу. — Тикс уснул. Пусть отдохнёт. Ему крепко досталось.

Гедимин покосился на свежую золотистую плешь на боку — скафандр так и остался неотремонтированным. «Ладно, завтра. Всё равно лаборатория уехала. И запасы фрила вместе с ней.»

— Спускайся, — сказал он. Вепуат качнул головой.

— Здесь посижу.

Он погасил фонарь. Туун-шу, тихо зашипев во сне, начал раздуваться. Причальные тросы ему не мешали — кто-то размотал их и бросил на землю, и теперь они постепенно вытягивались. Гедимин проверил, надежно ли вбиты анкера, и, пожав плечами, шагнул в люк. «До утра всё равно работы не будет. А утром… Скафандр надо починить, вот что. А потом — руда…»

7 день Молнии, месяц Земли. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»

В отсеке вспыхнул свет. Луч зацепил шлем, заставив Гедимина ошалело мигнуть и зажмуриться. Потом соскользнул на ободранный и так и не заделанный бок.

— Ясно. Без приключений у вас там не обошлось, — мрачно сказал Айзек, отводя фонарь в сторону. Гедимин сел, встряхнул головой и, жмурясь, потянулся за флягой. «Побудки не было,» — мозг понемногу просыпался. «Опять подняли среди ночи?»

— Опомнишься — иди наверх, — сказал Айзек, отступая в коридор. — Применим ваши дирижабли в мирных целях.

…Наверху его встретили протяжным гудком и сердитым шипением.

— Наконец-то! — протрещал с крыши ангара электрический ящер. Его шипастый гребень искрил и распространял синевато-белое сияние. Из ангара с шумным вздохом выглянул Вепуат. Снова загудело. Шипение стало громче.

— Давай сюда! Я им говорю — Тикс ранен. А они…

— Ну летает-то он не глазами! — донёсся из ангара сердитый голос Гварзы. Гедимин угрюмо сощурился. Он уже опознал свет, вырывающийся из открытых ворот, — в ангар Тикса, кроме самого зверя, втащили бронеход, и теперь он гудел, тревожа разбуженного гиганта.

— Что там? — спросил Гедимин, заходя в ангар. Бронеход был развёрнут открытым люком к Тиксу и погрузочным платформам. Гварза, облокотившись на одну из них, нетерпеливым жестом позвал Гедимина к себе. Рядом с ним на платформе лежало что-то плоское, обёрнутое вспененным скирлином.

— Эгберт, принимай! Осторожно, мать твоя колба!

Гедимин запрыгнул на платформу и еле успел «поймать» груз лучом анализатора. Сердце сделало лишний удар. «Накопители. Ну наконец-то…»

…Тикс повис над ущельем. Вытянуть его вдоль расселины смогли, опустить в неё — нет. Его раздуло, плавники встали дыбом; всех усилий Вепуата и Таррки только и хватало, чтобы удерживать его в пяти метрах над краем обрыва.

— Ну не будет он спускаться! — крикнул Вепуат, наклонившись над ущельем. — Гедимин! Строй полевой колодец! Спустим на тросах!

«Накопители — на тросах⁈» — Гедимин стиснул зубы. «Вот свяжешься с никчёмным зверьём…»

— Спокойно! — Айзек ухватил его за плечо. — Эй! Наверху! На четыре троса! Спускать по миллиметру!

…С пластинами ничего не случилось. С кольцами — тоже. «Чего дёргался⁈ Их же потом всё равно в шахту. Ещё полсотни метров на тех же тросах…» — запоздало сообразил Гедимин, уже сидя над заготовками со сканером в руках. Хотелось прощупать каждую пластину, снять перчатку и тронуть голой ладонью — но над сарматом стояли Айзек и Гварза, и он сдерживался.

— Что скажешь? — тихо спросил у Айзека Гварза.

— Всё цело, разумеется, — прошептал тот в ответ. — Маккензи — не дурак. Ещё месяц тянуть с доставкой он мог, но делать себе двойную работу…

— Вы с Кетом справитесь? — спросил Гварза, выключая сканер. Гедимин покосился на него, но тут же о нём забыл — накопительная выстилка и кольца для сборок были куда интереснее.

— Иди на БЩУ, пусть всё стопорят, — распорядился Айзек. — Начнём с первого блока. Спешить нам некуда.

…Реактор заглушили, твэлы потускнели, но их света для работы хватало. Гедимин, соединяя тёмно-синие пластины выстилки, чувствовал тёплые волокна на запястьях. Хранитель держался за его руки и норовил что-нибудь потрогать, выпустив щупальце поверх пальца. Айзек тоже что-то чувствовал и время от времени задумчиво ухмылялся.

— Следующий сброс энергии, похоже, будет штатным. И сделают его с пульта, — пробормотал он, оглядываясь на синий «стеклянный» колодец. Гедимин укладывал выстилку в коридоре оттока. «Сейчас закроем весь камень — и хотя бы изнутри это будет нормальным реактором…»

Коридор оттока закрылся, оставив сарматов в кромешной тьме. Айзек зажёг фонарь. Сборки, покрытые слоем каменных колец, замерли неподвижно; с них даже на время сняли приводы — повернуть их можно было только вручную.

— Кости и верёвки, — пробормотал Айзек, глядя на прокинутые под потолком блоки. — Ладно, давай потихоньку. С защитным полем для страховки.

Красные кольца накопителя холодили пальцы — как будто, не найдя источников омикрон-излучения, вещество норовило «выпить» чьё-то тепло. Гедимин придерживал опускающиеся элементы; они ложились мягко, беззвучно. Сармат косился на закрытое «жерло» коридора оттока. Он уже видел ослепительные зелёные лучи, упирающиеся в сборки — и исчезающие в толще красного «стекла». «Эта штука будет работать. Так, как ей и положено. Что бы ни творилось вокруг. Здесь ничто не нарушит законы физики.»

… — Запуск будет через сутки, — сказал Айзек, заглянув в монитор. — Это в лучшем случае. Гедимин, иди остынь. И поспи хоть пару часов.

Гедимин досадливо сощурился.

— Полный склад руды, — напомнил он. — Кто будет с ней работать? Гварза⁈

…Камнедробилки грохотали. Гедимин приостановился, прислушался и сдержанно хмыкнул. «Новую тоже запустили. Хорошо.»

Грохот стал тише, потом Гедимин услышал громкий шорох — песок, полученный дроблением, высыпали в другую мельницу, чтобы растереть в пыль.

— Пускай! — громко, перекрывая гул механизмов, сказал кто-то из рабочих. Загудело чуть громче, послышался треск. Кто-то шумно выдохнул — так, будто поднял тяжесть.

— Заводи… Вира! — скомандовал рабочий. Гедимин выбрался из шлюза. Сбоку от него двое филков в тяжёлой броне наклоняли мешок над рудоприёмником. Чуть ниже вращалась из стороны в сторону дробилка первой ступени — её останавливать не стали. Гедимин покосился на планки-ограничители, не подпускающие рабочих слишком близко. «Надо бы убрать всё это в кожух. Мало ли, кто случайно зацепится. Не намотает, но ушибы будут…»

— Да стой ты! — с досадой сказал один из рабочих. Он светил фонарём в рудоприёмник, высматривая что-то на дне. Второй — тот, кто взялся было за рычаг, чтобы открыть заслонку и ссыпать руду в дробилку — недовольно хмыкнул.

— Что ты там роешься? Уран — он и есть уран!

Гедимин, недобро щурясь, шагнул к нему.

— Где ты здесь видел уран?

Краем глаза он видел, как рабочий вылавливает что-то, влипшее в глину. Оно было приплюснутым, с небольшими сегментами, и слабо светилось.

— Ты ему скажи, чтоб работал, — буркнул филк у рычага. — Машины стоят, а он копается!

— Погоди ты, — пробормотал другой, выкладывая рядом с рудосборником ещё один обломок. Между пластами затвердевшего ила белел тонкий кольчатый стержень. «Суставы… Палец? Такой тощий и длинный?» — задумался было Гедимин, но тут же встряхнул головой. «Это те… складчатые штуки. Звёзды-фильтраторы. У них внутри такие распорки вроде спиц.»

— Это речная фауна, — сказал он филку, достающему из руды уже третий панцирь. Эти предметы Гедимин тоже опознал. «Жуки… или трилобиты, кто их разберёт. Их там много плавает. Копят в себе ирренций…»

— Река высохла, что там плавало — сдохло. Осторожнее с ними — они фильтруют ил, жрут ирренций.

— Угу, — отозвался филк и бросил один из панцирей в рудосборник. Рабочий сдвинул было рычаг, открывая заслонку, но тут филк выдернул ещё что-то прямо из высыпающейся руды.

— Ты в себе⁈ — Гедимин оттолкнул его от механизма. Филк только дёрнул плечом и разжал кулак. Там лежали два светящихся панциря. Один был чёрным, с ярким зелёным орнаментом, другой — светло-лиловым и странно набухшим изнутри. Присмотревшись, Гедимин увидел мельчайшие кристаллы сингита — они проросли между сегментами панциря, в его толще, там, где проходил орнамент, и прошили его по всем направлениям. «Как оно такое плава… Уран и торий! Это же окаменелость!»

— Все слои вперемешку, — пробормотал филк, рассматривая панцири. — А ведь эта штука должна лежать куда ниже. Она старше на дочерта лет…

— Ты работать собираешься? — ощерился на него другой. Задвижка уже закрылась, дробилки перемалывали руду, и, судя по тихому шороху, самая мелкая фракция перетёртого минерала понемногу высыпалась в разделитель.

— Ага, — отозвался филк, откладывая оба панциря в костяной ящичек. Там уже накопилась пара горстей камешков с посветлевшими останками местной фауны — или, возможно, флоры.

Гедимин поднял мешок, вывалил в приёмник, придержал рычаг, осторожно отодвинув рабочего, — уже в верхних слоях руды синели окаменелости, пропитанные сингитом. На некоторых наросли один-два кристалла, другие вспухли изнутри от многочисленных щёток. «Наелись ирренция ещё при жизни,» — решил Гедимин, поддевая обломки когтями. Ил расслаивался, освобождая крупные включения. Их из-под рук выуживал филк-«палеонтолог». Что он бормочет в наушник, Гедимин разобрал не сразу.

— Датировка? — он напряг память, но тщетно — там бултыхались только отрывки из «Справочника ликвидатора». — По изотопному соста… Hasu!

— Да хоть слои посчитать бы, — проворчал филк, перебирая в ящичке новые и старые находки. — Вот это вот — с какой глубины?

Гедимин растерянно пожал плечами. «Вот ещё за этим я не следил посреди пустыни…»

Дробилка загрохотала. Из разделителя донеслось шипение — жидкая ирренциевая грязь наполнила резервуар, вытеснив остатки воздуха. Гедимин шагнул к нему. За спиной вполголоса переругивались филки. «Палеонтолога» отогнали от дробилки, и он полез в ещё завязанные мешки.

— Наружу не выноси, — предупредил его Гедимин. — А вообще — покажи Вепуату. Он тут биолог.

8 день Жизни, месяц Земли. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»

Едва шлюз приоткрылся, Гедимин услышал шум камнедробилок, стук падающих обломков — и чьё-то сердитое фырканье.

— Да Бозек! Он тут… работал вчера, — филк у рудоприёмника снова фыркнул. — Кет ему разрешил, вот он и рылся. А нам теперь…

Увидев в дверях Гедимина, он резко замолчал и подался в сторону. Сармат обвёл взглядом ряды мешков вдоль стены, разделитель с почти пустыми резервуарами (с вечера ирренций, органику и глинистый остаток выгрузили, работа утренней смены только-только началась), плохо закрытую нишу в экранированной стене…

— Есть проблемы? — спросил он, прислушиваясь к шуму дробилок и поршневой машины. «Треск?.. А. Панцирь попал под шары. Видимо, Бозек выкопал не всё. Или свежие панцири он не брал…»

Костяной контейнер (точнее, два — в один всё не влезло) стоял в нише; затолкали его далеко, только пластину задвинули неаккуратно. Свежих панцирей внутри, и правда, не было — только древние, светло-лиловые, местами раздутые, местами сплющенные. Были и другие останки — какие-то осколки, пластинки, спицы, шестерни странного цвета и формы. Гедимин задвинул контейнеры в нишу и плотно её закрыл. «Тут без биолога не разберёшься…»

— Уран и торий!

За собственными мыслями и шумом дробилок Гедимин не заметил, как снова открылся шлюз. Айзек заглянул в цех, без интереса посмотрел на механизмы и рабочих и повернулся к мешкам, задвинутым в угол, за экранирующую перегородку.

— Пара центнеров?

— Забирай, — кивнул Гедимин. — А я заберу своё.

Мешки с лиловой глиной были собраны в кучу — оставалось связать их в гроздь и повесить на плечи.

— Текк’тов не видел?

Айзек пожал плечами.

— Вепуат собирался на что-то их приманивать. А я наверху ещё не был. Тебе много глины нужно? На выплавку ипрона хоть что-то останется?

Гедимин молча кивнул и боком протиснулся в шлюз. Мешки весили, по меркам сармата, немного — даже меньше, чем он сам — но топорщились во все стороны даже под защитным полем. «Ага, у Вепуата получилось,» — по экрану сканера тянулись полосы ряби, поднимающиеся мимо станции к поверхности. «Как им крикнуть, чтобы подождали?»

…Стоило высунуться из шахты, в ушах зазвенело от верещания. Следом лязгнуло — кто-то хлопнул в бронированные ладоши. Низкочастотный гул надавил на макушку, и Гедимин, кое-как дотянувшись, сдвинул височную пластину.

— Много шума. Где работа?

— Здесь, — отозвался Гедимин, поворачиваясь к гигантской сверкающей змее. Текк’т держал в пасти обрывок червя-пирофоры, но говорить это ему не мешало.

— Куэнн-работа? — гигантская голова качнулась, нависая над сарматом. Тот шевельнул плечами, указывая на свисающие мешки.

— Смешивать камни. Мять. Лепить. Ты один? Зови других. Работы много.

Он прошёл по спрессованному гравию и сбросил груз. Вокруг на секунду столпились нхельви, понюхали мешки и высыпанную из них глину и отхлынули.

— Давно они тут? — Гедимин попытался вспомнить, когда в последний раз видел нхельви. Вепуат пожал плечами.

— А я за ними слежу? Они тут волнами — то прибежали, то удрали… Эй! Запомнили? Лежит тут червяк — его не трогать! Сказал «это для вас» — тогда ешьте! А так — нечего!

Нхельви заверещали наперебой, разбегаясь во все стороны. Те, кто отскочил на пару метров, уже цокотали о чём-то своём. Мимо Гедимина пролетел крупный ошмёток жёлтого камня, накрыл собой горку глины, — Текк’ты уже сползлись и приступили к работе. Сармат быстро отошёл к шахте. Вепуат, нагнав его, показал прогрызенный сегмент кольчатого панциря.

— Видел? Оставил червяков на ночь в ангаре. Утром пришёл — всё изгрызено. Би-плазмой их обрызгать надо было, что ли…

— Нхельви это едят? — Гедимин покосился на зверьков, пытаясь представить, как они охотятся на огнистого червя.

— Сам удивился, — Вепуат, размахнувшись, закинул обломок панциря в ущелье. — Тикс вот не захотел.

Из шахты выбрались четверо филков. Гедимин покосился на их перчатки с крагами. «Что-то новое…» Следом в перчатках и лётном шлеме выскользнул Уттунри, весело оскалился на ходу и побежал догонять филков. На крыше ангара их ждал, поводя крыльями, электрический ящер.

— Уркку! Ты-то летишь? — крикнул он, рассыпая мелкие искры. Вепуат качнул головой.

— Не сейчас, Таррки. Может, как рассветёт. Осторожней с Тиксом! Левый бок — слепая зона!

Таррки взмахнул хвостом, затрещали разряды.

— Не зона, а маленький слепой пятачок. Если бы они из-за каждого глаза слепли…

Не договорив, он спикировал на спину безымянному туун-шу. Филки уже подтягивались на тросах и выстукивали сигналы по «крышкам» закрытых «люков». Из ангара Тикса донеслось протяжное шипение. Нхельви с громким писком сбежались к воротам — и тут же отхлынули. Наружу, взметая гравий, вылетел туун-шу.

— Хорошо пошёл! — Вепуат шумно вздохнул, глядя «дирижаблю» вслед. Из ущелья его проводили протяжным воем и грохотом трещоток — Джагулы тоже проснулись затемно.

— Гедимин, поможешь? — Вепуат повернулся к сармату. Тот мигнул.

— Чем?

— Надо засунуть в Зелёных Пожирателей кровяной камень, — Вепуат показал полотняный мешочек с мелкими комками. — У тебя ведь есть что-нибудь твёрдое с ирренцием? Дай им погрызть, пусть отвлекутся.

…Со стержня закапала маслянистая жижа. Зелёный Пожиратель ёрзал, пытаясь то сдавить его в челюстях, то затолкать в глотку. Гедимин смотрел, как в подставленную ёмкость капает флоний.

— Готово, — Вепуат выпустил «червяка» и показал жест превосходства. Существо не заметило ни возни с наспинными щитками, ни того, что оно свободно, — стержень с ирренцием внутри был важнее. Гедимин лишь со второй попытки стряхнул Пожирателя, и «червяк», свернувшись в клубок, упал под ноги Вепуату.

— Ты бы поосторожнее, — укоризненно сказал тот, перекладывая существо на горку «фонящего» песка и щебня. Гедимин молча протянул ему миску флония — слюны туда накапало изрядно — и пошёл в санпропускник. «А про окаменелости так и не сказал,» — вспомнил он уже на выходе, под дозиметрической рамкой. «Ладно, он, наверное, уже знает.»

… — Тонна в сутки? И сколько ирренция на выходе? — спросил Айзек. Шлюз БЩУ открывался неторопливо — и командир совсем никуда не спешил. Гедимин угрюмо щурился, но не подгонял ни Айзека, ни механизмы. «Убрать экраны — дело секунды. А вот если оно там не устоялось…»

— Два с половиной центнера, если повезёт, — ответил он.

— Значит, почти три сборки… — пробормотал Айзек под тихий гул открывающихся ворот. — Три сборки — двадцать дней… В принципе, станция себя обеспечит.

— Если в следующем году её ещё куда-нибудь не утащит, — буркнул Гедимин. — Есть способы её заякорить? Чтоб не моталась по всей Равнине? Вот города местных… или они тоже⁈

Айзек едва заметно поморщился.

— Погоди. Сначала разберёмся с более… простыми задачами. Думаешь, экраны можно убирать? Направление луча выверено точно? Выстилка не сбила фокус?

Гедимин смотрел на тёмный монитор машзала. Ещё пара секунд — и на его краю сверкнул жёлтый луч. Потом он расширился, заскользил по залу, упёрся в кольчатую красную колонну. Немного света попадало и на руку, держащую фонарь — золотистую перчатку и белесую плёнку поверх неё.

— Зачем Вепуат? Я бы сам мог…

— Туда, где он стоит, луч не попадёт, — перебил его Айзек. Неосвещённый силуэт вместе с фонарём сместился вдоль стены, задрожал, луч заметался — и снова упёрся в колонну, только на три метра выше.

— На месте, — послышалось из передатчика Айзека. — Тут ничего не светится.

— Там и стой, — велел Айзек. — Гаси свет!

Монитор снова потемнел. Гедимин потянулся к пульту, но командир поймал его за локоть.

— Это без тебя сделают. Ты наблюдай. Ярне! Команда на пуск луча!

…Первый луч был узким, приплюснутым, — словно лезвие света из-под приподнимающегося экрана. Световое пятно расширялось медленно; из темноты проступали золотистые стены, чёрные щитки аварийной сигнализации, очертания соседнего коридора оттока… Заслонка замерла. Айзек беззвучно считал, разгибая пальцы. Три минуты, показавшиеся Гедимину бесконечно долгими, — и второй экран пошёл вверх. В машзале уже было светло; сармат видел сияющие жерла коридоров оттока, ослепительные лучи, кажущиеся плотными, золотистый силуэт, застывший на «крыше» коридора…

— Накопительные колонны к старту, — раздался в полной тишине голос Айзека.

…Вепуат спрыгнул, когда сборки вышли на рабочие обороты. Гедимин видел зелёные блики на его защитной оболочке. Часть излучения отражалась, проходила мимо, — но её было слишком мало, чтобы выжечь уплотнённое поле. Оно даже не становилось прозрачным. Вепуат, с опаской глядя на сияющие «балки», вдоль стены добрался до шлюза. Гедимин облегчённо вздохнул. Айзек покосился на него и незаметно ткнул в бок.

— Сам в активную зону лез — не боялся?

— Я знаю, что делаю, — буркнул Гедимин. — А вот он — не атомщик. Зачем ты его туда засунул?

Он приподнял височную пластину. Тёплое щупальце скользнуло по коже и растаяло. Реактор был спокоен.

— Вот так эта штука и будет работать? — спросил Ярне, пристально глядя в монитор машзала. — Они все такие?

— Обычно они не жёлтые, — сказал Айзек. — И не из камня. И вращаются в одну сторону. Но, в общем, ты прав.

…Вепуата у санпропускника не было. Гедимин, досадливо хмыкнув, тронул висок.

— «Элидген», приём. Где Вепуат? Не видишь?

«Наверху-у,» — прогудело в черепе. Тёплое волокно коснулось макушки и растаяло.

…Наверху скрежетал гравий. С «восточного» склона плато медленно сползал сааг-туул. За собой на тросах он тащил гигантского «трилобита», раздувшегося, как шар. Тросы были пропущены сквозь пустой ангар. «Трилобит» застрял в его воротах и бил хвостом, пытаясь вырваться. Сааг-туул топтался на месте. Тросы потрескивали.

— Таррки! — крикнул Вепуат. Он стоял у ангара, задрав голову, и смотрел на гребень крыши. Там сидел искрящийся ящер.

— Ты придумал — ты и делай, — сказал он и отвернулся.

«Трилобит» перестал бить хвостом и выпустил боковые плавники. Чуть приплюснутый «дирижабль» медленно наклонялся набок и стравливал воздух.

— Тяни! — заорал Вепуат, взлетая на крышу ангара. Затрещали погремушки. Сааг-туул дёрнулся, «трилобит» зашипел, пытаясь раздуться, но поздно. Рывок — и он влетел в ангар. Ворота захлопнулись.

— С первым зверем было так же? — спросил Таррки.

Вепуат заглянул в ангар и тут же отскочил. Внутри хлопнули, смыкаясь, челюсти. Вепуат обежал ангар и шмыгнул внутрь с заднего хода. Внутри затрещало, потом зашипело. Таррки переглянулся с Гедимином и встряхнул наэлектризованным гребнем.

— Если Уркку что задумал, его не собьёшь. Вы все такие?

Гедимин молча кивнул.

9 день Металла, месяц Земли. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»

Вентиляция тихонько гудела. По коридорам тянуло сквозняком. В операторской было прохладно — филки в комбинезонах даже ёжились, попав под воздушный поток. Гедимин прикрыл лючок — «пока не станет жарко, можно не трогать» — и вышел, едва не наступив на электрического ящера. Хусу-Таррки бродил по незнакомым коридорам, привставая на задние лапы и оглядываясь.

— Пещера, а ветер, — услышал Гедимин его тихий шёпот.

— Заблудился? — спросил сармат. — Ты тут не ходи. Излучение…

Он махнул рукой в сторону реактора — невидимого за множеством стен, но вполне «отражающегося» на дозиметре. Таррки шевельнул крыльями.

— Оно мирное. Мы, Хиги, с богами не ссоримся. Нам проблем не надо.

Гедимин вывел его к шлюзу жилого блока и свернул к горнообогатительному цеху. Воздух чуть потеплел; сармат сверился с сигма-сканером — наверху начинался дождь.

«А всё-таки интересно было бы посмотреть,» — думал Гедимин, проходя шлюзы. «Откуда берётся металл, как и из чего конденсируется. И что внутри разломов в небе. Если бы удалось подняться достаточно высоко и не расплавиться…»

В цеху заправляли камнедробилку. Гедимин прислушался — резервуар с ирренциевой грязью ещё не свистел, места в нём было достаточно. «Так смена только началась. Ещё бы они за час его забили…»

— Бозек, я же больше по живым, — донёсся из угла за дробилкой растерянный голос Вепуата. — Тех хоть видно. А эти все какие-то перекорёженные. Ну, вот тут — смотри — программа нашла соответствие…

— Ага, вижу, — отозвался филк; вдвоём с Вепуатом они листали сканы на голографическом экране, рядом, накрытый защитным полем, стоял короб с окаменелостями. — Значит, это обломок радиальной спицы… А вот это, похоже, отсюда.

Он ткнул в небольшой скан и подтащил его к соседнему столбцу. Вепуат с сомнением покачал головой.

— Форма похожа. Но, — он увеличил фрагмент цветного скана и указал когтем на что-то малоразличимое. — Тут, внутри, бугорки. Видишь? А на окаменелости поверхность гладкая.

Филк покосился на контейнер.

— Может, плохо отсняли? Они же все фонят…

— Может, и так, — пробормотал Вепуат. — Может, истёрлось. Но… ладно, пока под сомнением. Меня больше занимают жуки…

Он опустил передатчик и встретился взглядом с Гедимином.

— Жуки-радиофаги, помнишь?

Гедимин мигнул.

— Копаетесь в костях?

— В основном в ракушках и панцирях, — отозвался Вепуат, сгребая по всему экрану «фото» водяных трилобитов. Там были живые, были пустые «скорлупки», были окаменелости, проросшие кристаллами сингита. Взгляд Гедимина уловил много сходства — и заметные различия. «Несколько видов? Или это самцы и самки?» — он встряхнулся, выкидывая бесполезные мысли из головы. «Чем я вообще занимаюсь⁈»

— Я сначала думал — показалось, — Вепуат продолжал рассказывать о чём-то своём, почему-то обращаясь к Гедимину. — Живых-то особей у меня нет. А выходит — верно. Два из трёх окислителей. Не один, не все три, а два. Такой вот обмен веществ.

Гедимин мигнул.

— Что, и эти твари — не отсюда?

Он попытался представить, как плавучий «жук» пересекает безводный Край под металлическими и кислотными ливнями. «Разве что в месяце Воды и при очень сильном везении…»

— Тут что-то… что-то другое, — отозвался Вепуат, глядя на экран. — Почему два, а не один? И зачем ирренций?

«Ирренций!» — Гедимин наконец вспомнил, зачем пришёл, сердито фыркнул и заглянул в разделитель. Ещё немного жижи из бака вытекло в отдельный резервуар. Сырая глина чавкнула.

— Надо как-нибудь провести нормальные раскопки, — снова подал голос Бозек. — Снять глину по слоям. Хотя бы будем знать, что из фауны лежит выше, а что — ниже.

— Ты ещё учитывай, что река-то разливается, — пробормотал Вепуат. — И размывает…

В дальнем, надёжно экранированном отсеке было тихо — плотно пригнанная створка легла внахлёст, не пропуская звуки. Внутри было чуть теплее. На запястье зажёгся жёлтый светодиод. Гедимин сверился с дозиметром и хмыкнул — «сигма» наплывала волнами из-за стены. Здесь, в отсеке, тоже было чему «фонить» — тут спекались и остывали ирренциевые таблетки — но стрелка-указатель дозиметра упорно разворачивалась к стене. «Хранитель наблюдает,» — сармат едва заметно ухмыльнулся. На долю секунды ему померещился на стене круглый зелёный глаз. Рассмотреть его Гедимин, конечно, не успел.

10 день Мысли, месяц Земли. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген» — долина Элид

— Уверен, что я там нужен?

Вепуат быстро закивал. Гедимин поморщился.

— В ангар вы его как-то запихали. Привяжи его опять к сааг-туулу.

Вепуат криво ухмыльнулся.

— Это будет перебор. Всё-таки из ангара он выйти хочет… наверное. Вот я не уверен. Вроде бы и к сааг-туулу привязывать рано, и один я его могу не вытащить… или не удержать.

— Обвяжись камешками, — хмыкнул Гедимин, вспомнив полёт над Ксаланом. Вепуат щёлкнул себя по запястью.

— Уже. Но… подстраховка ведь не помешает?

Он, не дожидаясь ответа, оглянулся на лестничную площадку. Туда поднималась группа филков со странными слоистыми поясами; секунду спустя Гедимин опознал плотно намотанные тросы-щупальца. С присосок свисали прилепленные рукавицы с крагами.

— Экхард! Вы сейчас седлайте Тикса и делайте малый круг. Эгберт! Вы со мной — будем поднимать второго.

— Надо его как-нибудь назвать, — задумчиво сказал филк, шевеля перепончатыми ушами. Гедимин быстро отвёл взгляд. «Новая мимика, мать её пробирка…»

— Вот и подумай, как, — сказал Вепуат и оглянулся на Гедимина — точнее, на что-то за его спиной. Сармат услышал электрический треск. Мимо, разворачиваясь брюхом к стене, пролетел Хиг и свалился на пол, сложив перепонки.

— Совать небесных зверей в пещеры… — он выразительно дёрнул гребнем. — Надо же было додуматься!

…Ворота ангара открылись одновременно. Под их негромкий шорох Гедимин тихо проскользнул внутрь. Глаза огромного зверя были прикрыты, но что-то поблёскивало из-под сомкнутых пластин брони. Сармат подтянулся на шипах и запрыгнул на спину, на ходу сдёргивая крюки и зацепы. Туун-шу зашевелился. Ещё секунда — и по периметру «дирижабля» открылись глаза. Гедимин сбросил ещё пару крючьев — и еле успел всадить когти в броню. Туун-шу с места рванул к выходу. Тросы затрещали, заскрежетали выдираемые анкера — и зверь вырвался из ангара. Гедимин болтался на его спине, надеясь, что тварь не сделает «бочку» — про трос-щупальце он намертво забыл.

Внизу звякнуло. Ещё секунда — и на «палубу» откуда-то сбоку спикировал Вепуат. Мимо промчался искрящий шестиугольник. Зверь пару раз дёрнулся, зашипел, стравливая воздух, и выпустил плавники. Вепуат застучал по его броне, и Гедимин почувствовал, как огромная туша разворачивается.

— Летим! — Вепуат, захлестнув сармата тросом-щупальцем, прилепил свободные концы к «палубе». Гедимин нехотя вынул когти из брони. Хусу-Таррки, на секунду севший на «палубу», покосился на его руки и дёрнул крылом.

— Крепкие у тебя когти!

Гедимин сел, огляделся. «Палубу» уже не шатало, полёт выровнялся. Вдалеке и чуть сбоку сверкнул красный «маяк» — Сарматское плато давно осталось позади. Над ним плыл, огибая холм, второй «дирижабль».

— Мы на большой круг, — бросил Вепуат, подбирая тросы управления. Таррки с треском сорвался с «палубы». Гедимин покосился на свежие борозды на панцире туун-шу. «Это как-нибудь чинится? Заживает?»

Туун-шу ударил хвостом, набирая скорость. Вепуат ему не мешал.

— Его надо вылетать, — сказал он, повернувшись к Гедимину. — Иначе мы его не пришвартуем. Два-три больших круга, чтоб размял мышцы…

Гедимин недовольно сощурился.

— Некогда мне летать. Работа.

Вепуат пожал плечами.

— Ну, не прыгать же тебе отсюда на плато. Поработают пока без тебя. Всё равно ирренция там мало, таблетки не остыли, а реактор нас и отсюда… Ядро Сатурна!

По ущелью, медленно вытаскивая туловище из разлома, брёл сааг-туул. В ту же секунду Гедимин разглядел и второго — тот уже обогнул плато и приостановился, обнюхивая землю. Из-под приподнятых пластин брони свисали узкие цветные ленты, выскобленные шкуры и всякое тряпьё. Над спиной зверя кружили «трилобиты», изредка отвлекаясь на кусты и расщелины.

Третий сааг-туул вышел из разлома, принюхался и ускорил шаг. Через пару секунд он уже грыз кусты, а «трилобиты» сновали вокруг, хватая спугнутую фауну. Из приоткрытого «люка» высунулась рука в светло-синей шерсти, сгребла вывешенную рубаху и втянулась обратно. Четвёртая бронированная морда уже показалась из разлома; следом выскочил «трилобит», нырнул в соседнюю стаю и под громкий клёкот и треск умчался обратно.

За дальним плато завыла ракушка. Гедимин уже видел сааг-туула, по середину туловища ушедшего в разлом. Он уходил из долины, и «трилобиты», разлетевшиеся по кустам, догоняли его. Ракушка снова взвыла — кто-то высунулся из-под панциря и задудел. Гедимин увидел длинную синюю морду, тёмную гриву с торчащими из неё перьями и пучками цветной шерсти, ремешки перевязи и браслеты на мохнатых руках. Одежды у существа, похоже, не было.

За плато, у «главных ворот» долины, заверещали и тут же замолкли дудки. Вой прекратился, и «сигнальщик» втянулся в «люк». Звери разбредались по долине и соседним разломам, ни на что не обращая внимания — только «трилобиты» в небе клекотали, отгоняя чужаков.

— Они ими даже не управляют, — прошептал Вепуат, завороженно глядя на «стадо». В долину зашло восемь сааг-туулов; двое, понюхав воздух и землю, ушли в ближайшие разломы, один залёг в ущелье, остальные брели, держась поодаль друг от друга. Ещё пара сотен метров — и залёг второй. Щитки его панциря, и без того растопыренные, приподнялись ещё немного, наружу выглянули синие кочевники. Один выбрался на броню и встал там, оглядываясь по сторонам. Кружащие «трилобиты» сунулись было к нему, но он отмахнулся — и стая снова взлетела. Кто-то из зверьков сел на неподвижный уже панцирь, кто-то шмыгнул в «люк». Кочевники, выбравшись из-под брони, рассматривали гравий и скалу. Кто-то копался в «грунте» узкой костяной лопаткой, кто-то шарил заострённым штырём в расселине. Двое сели на корточки и принялись перебирать камешки, иногда что-то складывая в поясные торбы.

— Сагаты, — прошептал Вепуат. Туун-шу плавно разворачивался над «стадом». Два сааг-туула залегли; остальные брели по ущелью, заглядывая в соседние низины. То один, то другой с протяжным скрипом уходил в разлом. «Ясное дело. Тут-то сожрать нечего,» — мелькнуло в голове Гедимина. «Всё давно выедено.»

На броню бредущего зверя вылез Сагат. В руках у него не было ничего, кроме рыбины, насаженной на длинную кость. Он уселся между выступами и принялся за еду. Тут же над ним повисла стая эшку-тэй. Он подбросил горсть крошек и косточек — до земли ничего не долетело, всё было поймано на лету.

Снова завыла ракушка — ещё один сааг-туул понял, что в долине Элид есть нечего. Ему ответили верещанием дудок. «Ракушка — сигнал, дудка — ответ,» — Гедимин криво ухмыльнулся. «Такая сигнальная система… Интересно, это одно племя или несколько? Они, похоже, живут мирно…»

— Да, пастбище тут так себе, — Вепуат шумно вздохнул. С высоты, набранной живым «дирижаблем», сааг-туулы выглядели мелкими ящерками. «Двенадцать… четырнадцать… трое остались, ещё пятеро ушли…» — Гедимин, прекратив подсчёты, покачал головой. «Как будто дикое стадо куда-то бредёт. Интересно, у них вообще есть погонщики?»

Вепуат развернул зверя и начал снижение. «Тропы» сааг-туулов остались в стороне, теперь считать их было совсем неудобно.

— Эти пройдут насквозь, и быстро, — сказал Вепуат, глядя на живые холмы посреди ущелья. — А вот эти… это уже любопытно.

Три сааг-туула залегли в долине; друг друга они видеть не могли — только «трилобиты» из трёх стай то и дело перемешивались, то летали вместе, то гоняли друг друга тычками. «Экипаж» спешился; кто-то копался в низине, собирая камешки, клубни и обугленные кости, кто-то залез на плато и там высматривал что-то среди гравия. Гедимин видел, как один за другим кочевники отвлекаются и поворачиваются к плывущему над ними «дирижаблю». Оружия у них не было.

Туун-шу снизился до тридцати метров. На плато и в низине забеспокоились. Из-под брони следили за «дирижаблем», но оружия Гедимин по-прежнему не видел.

— Э-эй! — крикнул Вепуат, наклонившись над ущельем. — Не бойтесь! Вы к нам не лезьте — и мы не полезем!

Кочевник на броне вздрогнул и навострил уши. Вепуат выпрямился и хлопнул туун-шу по панцирю. «Дирижабль» плавно повернул в сторону, забирая кверху, и повис там, раздув бока. Вепуат включил сигма-сканер.

— Сагаты… — Гедимин вспомнил давнее столкновение на границе Сфена Молнии и слегка сощурился. — Что они тут забыли?

— Видишь же — зверьки привели, — отозвался Вепуат. Он, не отрываясь, смотрел на экран и даже развернул широкую голограмму. Гедимин заглянул через плечо — под сканирующим лучом шевелилось, пульсировало что-то продолговатое.

— Мать моя пробирка… — шептал Вепуат, горящими глазами глядя в экран. — Они ж со дня на день пойдут на выход. Видимо, поэтому надо залечь… А как с едой? Хватит им тут еды?

Гедимин огляделся. Кочевники, потеряв «дирижабль» из виду, о нём всё-таки не забыли — кто-то высовывался из-под каменного козырька и посматривал на сарматов. Сааг-туулы — и ближайший, и дальние — лежали неподвижно, уткнув морды в гравий. Кочевники распахнули «отсеки» совсем уж настежь, даже поставили подпорки, чтоб не закрылось. Наружу струями тянулся пар. Кто-то вылез на броню с мешочком камешков и перебирал их, отбивая ненужные осколки. Другие столпились у глубокой расщелины — на её дне было что-то интересное, но поддеть никак не удавалось.

— Они вроде спокойные, — сказал сармат. — Непохоже на набег.

Вепуат фыркнул.

— Им не до нас. Тут три самки. И они со дня на день размножатся. Ну, то есть… у них это сложный процесс. Но им тяжело. Вот и лежат… Надо же! Не думал, что такое застану. Надеюсь, они не уйдут, пока всё не закончится. Тут с едой, конечно, плохо — но у них есть запасы…

Гедимин мигнул.

— Размножатся?.. — он вспомнил, что ни разу не видел сааг-туулов-детёнышей. «Самки?» — он пытался высмотреть отличия между «транспортом» Сагатов и союзных Джагулов. «У нас, видимо, самцы. Иначе Вепуат так не таращился бы. А чем отличаются… Без сканера не разберёшь.»

— Ну да. У них яйцеживорождение, — пробормотал Вепуат, рассматривая пульсирующий ком. — Кожистая скорлупа… Да, тут по-другому не выжить. Четыре яйца, но очень крупные. А тут… тут ещё какая-то полость. То есть они выйдут не сразу наружу. И вот эти протоки…

Гедимин, подавив тоскливый вздох, оглянулся на Сарматское плато. «Стадо» обогнуло его; последние особи ушли за холмы, и откуда-то оттуда доносился вой ракушек. Дудки им уже не отвечали.

…Туун-шу, уже не сопротивляясь, протиснулся в ангар. Едва за его хвостом закрыли ворота, в здание заглянул Айзек.

— Вепуат, иди сюда. Со зверем Гедимин разберётся.

— Что там? — Вепуат спрыгнул на платформу. Гедимин недовольно сощурился.

— Военный совет, — отозвался Айзек, снова поманил сармата к себе и скрылся.

Гедимин догнал их через десять секунд — долго возился с крючьями, воротами и лючками. На краю плато, под взглядом трёх сааг-туулов, собрались кочевники. Рядом, навострив уши, сидели нхельви. Над их кольцом возвышался, сложив руки на груди, Айзек. Перед ним стоял взъерошенный Вепуат.

— Мы не навредим никакому зверю, — говорил Джагул; его грива была вздыблена, клыки оскалены. — У нас их три, и есть скалы. Мы прижмём его очень бережно. Оттого, что перебьём Сагатов, ему вреда не будет.

— Не лезь к Сагатам! — рявкнул на него Вепуат, подняв дыбом перья. Айзек покачал головой.

— Ты уверен, что пришлые кочевники безвредны? Столкновения с Сагатами у нас уже были. Как минимум, они недалеко от караванных троп. Да и филки, если отойдут от станции…

Вепуат мотнул головой.

— Я с ними поговорю. Им сейчас не до драк.

— И надо забрать у них зверя, пока это легко, — снова подал голос Джагул. Его поддержали одобрительным рявканьем.

— У племён Пламени нет зверей-самок. А тут они есть. Вы, никто, даже и не поднимайтесь. Джелег сами…

— Нашли их мы, Хеллуг, — недовольно ощерился другой вожак.

— Ни Хеллуг, ни Джелег, ни Улгех не пойдут нападать на Сагатов! — Вепуат обвёл кочевников сердитым взглядом. — Это против воли Пламени. Кто клялся не нарушать её⁈

Кто-то из Джагулов, недовольно ворча, полез на броню. Немногие оставшиеся смотрели на Вепуата с недоумением.

— Ладно, — Айзек опустил руки и повернулся к ангару. — Вепуат, готовь зверюгу. Слетаем вдвоём, посмотрим на твоих Сагатов. Если они, и правда, мирные — им сильно повезло.

Нхельви, незаметно оставив сборище, уже мельтешили у ангара. Кто-то даже залез на крышу. Вепуат, молча кивнув, пошёл к зданию. Гедимин проводил сарматов взглядом и качнул головой. «Ну, хоть в этот раз без меня. Пойду работать.»

— Уррх… Геджер! — на сармата смотрели Джагульские вожаки — те немногие, кто ещё не перебрался на броню своих зверей. — У Пламени странная воля. Когда в набег? Ты знаешь?

Гедимин покосился на бок, снова покрытый чёрными пластинами. Ушиб давно зажил, ипроновые щитки удалось выровнять…

— Думаю, сходим. Только не к Сагатам.