Проклятая и безликая

Глава 46

Я впервые находилась на столь обширном застолье, хотя за свою жизнь видела множество знатных вечеров и в большинстве из них принимала участие, в особенности последние несколько лет. Обыкновенно, подобные переговоры происходили иначе, совсем иначе… зачастую - в кабинете отца, еще реже в главном зале, но отчего-то, сейчас это было больше похоже на воссоединение всей семьи, нежели встречу, созданную для обсуждения нарушенного договора и безрассудного поведения брата. В главном зале семьи чествовали героев, собирались для обсуждения своих дел, возможно, обедали по праздникам, но никак не разбирались в подобных ситуациях. Возможно, подобное оказалось связано с тем, что изначально, наши семьи должны были скрепить узы бракосочетанием именно сегодня, а потому по традициям надлежало собраться в подобном празднике, но если традиция и без того нарушена присутствием Аль, так отчего следовало соблюдать все остальное? Неужели так важно показать лживое, несостоявшееся событие, лишь бы исполнить обычай, или же, за подобным стояло нечто большее? Некий тонкий расчет, который ввиду возраста я не замечала, либо же попросту не знала. Все казалось затянутым, намеренно тяжким и скованным, словно никто из присутствующих не желал находиться тут, но были вынуждены. Это наводило на мысли, что все это, чья-то больная идея, под которую мы зачем-то пляшем. Кто бы мог собрать здесь всех и зачем? Столь удивительно казалось осознавать, что некто мог стоять за всей встречей. Но как бы то ни было, решить, на чью-же сторону вступить в этом конфликте, оказалось еще сложнее, чем я могла подумать. Лорд Тревелья поразил меня своей учтивостью и уважением, которого я никак не могла ожидать от того, кто казался попросту... Слишком оторванным от действительности, чтобы мыслить трезво. Дочь тоже казалась вполне себе приятной в общении, обладающей силой и властью, скорее всего, даже имеющей некоторые привилегии. Возможно ли, что именно из-за того, кем она являлась, Людвиг отверг девушку? Жрица действительно могла испугать своей внешностью слишком многих, учитывая, как стремительно происходило обращение. Если у них была близость, то нельзя исключать варианта, что именно благословение Сивила оттолкнуло моего брата от жрицы. Я знала, что происходит с Миреной, пусть и не до конца. Аколит рассказывала о многих изменениях, что происходят с жрецами и высшими чинами церкви, я слышала множество пугающих историй о ритуалах, которым подвергаются все без исключения служители змеи, начиная от дьяконов и заканчивая самим Протектором Величия. Но до конца о последствиях не знала даже наставница, говоря лишь то, что знала со слов Архитектора войн и из книг. Священные яды множества змей и мази из ядовитых растений, вот что ждало каждого решившего ступить по пути Ангела слез. Святые молитвы в честь священных животных, могучих Каарсов, монструозных змей, первейший из которых являлся ближайшим другом Ангела Слез, множественные физические и духовные истязания, шедшие на пути к совершенству и постепенному приближению к богам. Подобные процедуры меняли людей, искажали, казалось бы, саму их суть, крайне стремительно связывая бывших жрецов с священным животным и наделяя их собственными, отличительными особенностями. Их языки начинали двоиться и вытягиваться, изменялась кожа, восприятие вкусов и цветов, рано или поздно слюна и кровь впитывали в себя яд, меняя окрас, резцы превращали в клыки, глаза становились иными, им открывалось то, что не видит человек, но что видно глазу зверя.Чешуя вырывалась из-под кожи редко, сумбурно, она никогда не покрывала всего тела, только определенные фрагменты, на которых позже выступали святые слова, начертанные рукой Ангела слеза. Считалось, что подобное являлось благословением Сивила, и такие, как Мирен, уже вряд ли смогут свернуть с своего пути, оставив церковь позади. Возможно, перед нами стояла будущая Протектор… но подобное являлось достаточно смелым предположением, в особенности учитывая то, что нынешний владыка не собирался уходить на покой.

Проводив Тревелья вплоть до обеденного зала, по пути мужчина проявил почтение и молчал, разглядывая интерьер и порой тяжко вздыхая, то ли от усталости, то ли просто так, я застала занятную картину, что даже без слов стала мне понятна. Спор отца с братом, который тут же оборвался, как наши шаги раздались около дверей и первые из свиты, жрецы, вошли в зал. Огромный стол длинной в несколько метров, из белого дерева, на котором лежала бежевая, вышитая вручную мягкая скатерть, украшенная золотистыми изображениями змей и имеющая в центре небольшую икону Сивила, все так же вышитую из нитей, встречал всякого кто решился войти внутрь, занимая немалую часть комнаты. Сотни блюд стояли вокруг, возвышаясь одно над другим и переливаясь в лучах горящих у самого потолка люстр, в высоких графинах блестело багряное вино, внутри многих изящных бутылках, в себе переваривали свет бурбон и медовуха, для не выпивающих, в основном причастных к церкви людей и меня с Гвин, в жестяных чайниках благоухали южные заварки чая, которые так приятно отдавали теплотой и нежностью морского бриза, а так же аромат ванили или корицы. Между алкоголем расположились множество подносов, что несли на себе прекрасный пир, которому может позавидовать даже императорский дворец. Жаренные на вертелах свиньи, фаршированные овощами перепелки и утки, внутри которых порой находились даже другие птицы, меньшего размера. Источали аромат трав и специй заполненные до краев супницы, множество пышного хлеба и круглых пирогов, что расположились в шахматном порядке с разных сторон стола. Все это сопровождалось музыкой, которая текла от небольшой труппы скрипачей, что уже приступили к работе, играя нежную мелодию, уносящие сознание в иной мир, далекий, лишенный боли, грусти и отчаяния под пение одинокой артистки они сами влились в музыку, медленно покачиваясь в таким девушке, с скрытым под деревянной маской лицом и в наряде, выглядящим практически как шутовской, но окрашенный в черный и белые тона. На ее голове бренчали колокольчики, свисающие с длинных концов колпака, разошедшиеся в разные стороны и подрагивающиеся даже тогда, когда девушка замирала на месте.

Ссора отца и брата была понятна мне без слов, благодаря стоящей на ногах Али, что переводила взгляд с одного места на другое, стоящее подле брата. И которое, скорее всего, стало первопричиной спора. Во главе стола разумеется восседал отец, как глава рода, по правую сторону - мать, слева через одно место, Людвиг. По традиции, Али должна была сесть подле своего жениха и около Тиера, но Людвиг был обвенчан с Миреной, из-за чего, именно ей должна была быть уготовано место рядом с Людвигом, в то время как Али, на правах претендентки в жены и просто знатной гости, оказывалась рядом с Сессиль. К сожалению, нам с Гвин выпала честь сидеть по обе стороны от Тревелья, напротив друг друга, поскольку мы являлись хозяевами дома но не его владельцами, нам выпадала честь некой прислуги, что провожала лорда и сидела с ним рядом, являясь некой защитой от предательства. Это было нужно, чтобы в давние времена обезопасить тех, кто являлся без стражи, от покушения на убийство. Теперь, при попытке открытого нападения, у приглашенного был шанс убить сыновей или дочерей хозяина, тем самым отомстив за свою кровь. Я хотела надеяться, что нам такой участи не выпадет... По крайней мере, пока я не имела при себе хоть какого-нибудь оружия, способного защитить меня.

- Приветствую, достопочтенный Тиер Рихтер… да пусть славится в вечности ваш славный род… не зная бедствий и болезней. - Тревелья сел на место напротив отца, осматривая блюда вокруг и сразу же потянувшись к вилкам. Обширный живот лорда вполне ясно показывали, что еда явно не последнее, ради чего он сюда явился, поэтому уповать на быстрые переговоры не приходилось, скорее всего, мы тут надолго. Впрочем, за прошлый день я практически не ела, упражняясь и расспрашивая Аколита, поэтому не могла признать, что вид многих блюд действительно вызывал желание их отведать. Гости постепенно рассаживались, музыка стала тише, позволяя говорить спокойным, ровным голосом, слуги принялись разливать напитки. - Прошу прощение, что задержались, признаться, ваша дочь и ее названная сестра крайне милы по отношению к гостям… даже столь нерасторопным и медлительным. Я очень ценю подобное на старости лет и тем более от молодого поколения... В столице к этому отнеслись бы более чем презрительно.

- Приветствую мой друг Нерис, присаживайтесь, госпожа Мирена… Надеюсь нам удастся добиться договоренности… без лишней, если можно выразиться, крови. Вы прекрасно выглядите, приятно видеть, что ваша церковная служба продвигается успешно. - Тиер, несмотря на беспомощный взгляд Людвига, указал девушке рукой на место подле брата, полностью игнорируя Аль. Несколько секунд прожигая отца взглядом, Людвиг погладил запястье своей пассии, указывая на место рядом с матерью, после чего, демонстративно отвернулся от отца, перебрасываясь парой слов с севшим рядом Дереком, который пытался утащить кусок пирога, но вынужден был отвести взгляд, продолжив диалог с моим братом. - Да, благодарю вас за теплые слова, Лизастрия всегда отличалась вежливостью и учтивостью по отношению к окружающим людям. Можно сказать… досталось по наследству.

Мы расселись достаточно просто, военные люди сидели слева, поскольку издавна считалось что Мириан являлся левшой и потому практически всегда, левая сторона отводилась для войны. Остальные делили места справа, поэтому, по счастливому совпадению или напротив, к беде, рядом со мной оказался учитель истории, который мог спокойно стать приятным собеседником, либо просто молчаливым соседом, следящим за происходящим словно надзиратель. Напротив меня сидела разумеется Гвин, рядом с ней - Аколит, который внезапно даже наложил себе пищи, вместо того чтобы сидеть и прожигать меня взглядом, как то делал обычно. Остальные расселись кто как, рядом с Аль находился счетоводов, что явно не планировал вести разговор с растерянной девушкой, которая даже не знала, можно ли притрагиваться к пище, аккуратно подобрав под себя руки и смиренно опустив взгляд. Ей помогла Сессииль, аккуратно наклонившись к девушке и что-то сказав. Рядом с моей наставницей сидел достопочтенный центурион, вокруг матери собрались ее фрейлины, которым обычно не были даны собственные места, но которые зачастую имели право сидеть на сцене. Единственное пустующее место оставалось для жреца, прибывшего с Нерисом. Что же… теперь, оставалось просто изучать, что же будут делать обе девушки, пока что, Мирена казалась не менее растерянной, чем южанка, чувствуя себя неуютно между моим отцом и Людвигом, который принципиально не обращал на нее никакого внимания… разговаривая с Дереком, которой без каких-либо колебаний начал накладывать себе еду, что-то отвечая брату. Было видно, что пища его интересовала куда сильнее, нежели разговор с Людвигом.

- Что же… предполагаю, что всем без исключения собравшимся ясна тема сегодняшнего разговора, поэтому повторять ее не вижу смысла. Начну сразу с наиболее важного аспекта данной дискуссии… я понимаю, что воля вашего сына непреклонна и прекрасно это вижу, и я бы не стал вставать между их миловидный союзом, но обязательства, которые вы дали мне десяток лет назад, Тиер, раскрепостили меня. Позвольте объяснить… Мирена девушка исключительная, она отличалась от других моих дочерей, как вы видите, она смогла высоко взойти в иерархии церкви… И это все случилось только из-за того, что я был уверен, что несмотря на то, как сильно моя дочь отличается от остальных, Мирена будет способна выйти замуж и продолжить мой славный род. Из-за того, она обладала великой свободой, и сохраняет ее до сих пор… прошу понять, я не желаю для своей дочери зла, и именно то, что происходит сейчас, ставит под удар всю ее жизнь. Мирена уже достаточно стара, чтобы не рассчитывать на юных кавалеров, она имеет умения, знания и власть, которые пугают обывателей, неспособных понять силу… наш договор был гарантом свадьбы и счастья для моей дочери, и к сожалению, я вынужден настаивать на том, чтобы Людвиг совершил правильный выбор, несмотря на то, что обстоятельства поменялись. - Нерис действительно не пренебрегал гостеприимством и наложил себе достаточно обширный пласт еды, полностью уверенный, что она не отравлена. Раньше, сидящим по обе стороны от приглашенного гостя выпадала честь так же стать его поверенными, что пробовали бы еду до того, как ее вкусит лорд. Благо, Тревелья не пытался заставить нас с Гвин попробовать все, что он решив съесть, поскольку то количество пищи... Мне становилось не по себе. Тем временем слуги покинули зал, чай в чашке закончился, в желудке проснулся голод. Налив себе и учителю истории чая, я взяла небольшой кусок тыквенного пирога и несколько кусков свинины, щедро полив их соком клюквы. Все же... Мне тоже можно получить удовольствие от чего-то столь простого и обыденного, как обычная еда, правильно? - Но признаю, если вы сможете предложить мне что-то иное, или же Людвиг найдет способ решить эту ситуацию деликатно, не ущемив мои права, я испытаю куда больше искренней радости чем от затяжного конфликта… он ни к чему на старости лет ни мне, ни роду Тревелья.

- Эта ситуация действительно ставит под удар юною Мирену… мне бы не хотелось подставлять вас род, господин Тревелья, но как я знаю, вам не нужны ни денежные притоки, ни защита, ни помощь в борьбе. Так какую иную цену, я могу предложить вам, за свободу выбора своего сына? И есть ли она вообще? - Тиер внимательно смотрел на Нериса, что абсолютно без стеснения ел свиной окорок, особенно не обращая внимания на тяжёлый взгляд отца. Если честно, глядя на него, я ингода думала, что он явился сюда просто поесть, что в какой-то мере, не лишено своей толики логики. Это вряд ли можно было даже назвать хамством, подобное являлось пиром, нельзя ведь пренебрегать основной поставляющей пира - едой. - Возможно, у вас есть некие… необычные просьбы, которые я могу исполнить?

- Я не знаю, что можно предложить в отместку за подобную ошибку… Но прежде всего, мне бы хотелось выслушать самого Людвига, надеюсь, ты не против, Тиер? - Спросил Нерис, утирая усы небольшим полотенцем, а после, устремляя свой взгляд к брату который встретил его крайней степенью неодобрения… Взглянув на отца, я смогла увидеть, как в его спокойный глазах промелькнуло недовольство и даже беспокойство, он словно надеялся, что сын не допустит никакой роковой ошибки, в тоже время, оставаясь разочарованный тем, что Нерис смог избежать разговора с ним. Было видно, что отец не верил в благоразумие Людвига, ожидая того, что юный - Не взирай на меня как на чудовище, Людвиг… это был обоюдный договор… Я не желаю тебе зла, лишь хочу услышать, что ты скажешь, в особенности видя, что ты не бросил на мою дочь ни единого взгляда. Да, не могу скрывать, что в моих интересах получить желаемое... Но и ты мне далеко не враг, ровно как и вся ваша семья мне далеко не противники.

- Приветствую вас, Нерис Тревелья… не сочтите мое недовольство презрением по отношению к вам, я попросту несколько озадачен этой ситуацией и с трудом могу сдерживать эмоции, несмотря на всю свою выучку. Хочу заверить… что я, как представитель рода Рихтер, не испытываю к вам ровно никаких негативных эмоций или неприязни, просто увы, в данный момент мы оказались по разные стороны баррикад. - Голос Людвига была ровным, сдержанным, в нём не чувствовалось лжи, хотя было видно, что некоторые слова ему как минимум противны и не приятны. Тем не менее, Нерис кивнул, явно впечатленный такой складностью речи, в особенности когда было абсолютно понятно, что Людвиг данной ситуацией попросту взбешен. Его самообладание впечатлило даже отца, с взгляда которого начисто спали всякие опасения. - Но несмотря на это, раз вы дали мне слово, то надеюсь, вы выслушаете мою позицию без предвзятости и осуждения. Вы дали мне эту речь, и я хочу сказать, почему считаю все это мероприятие таким возмутительным… Несмотря на то, что два десятилетия назад, был заключен договор по которому наши души с госпожой Миреной должны оказаться сплетены, я отказываюсь от его исполнения и призываю вашу дочь к тому же... В особенности после того, как она уже обещала это сделать. Должен сообщить, что мы в действительности исполнили все пункты договора, кроме свадьбы… и соответственно, первенца, которого мы должны будем окрестить именем рода Тревелья. Я был в вашем поместье, в столице, она посетила мою резиденцию в Келье, но несмотря на подобное… это не смогло дать никаких результатов. Более того, вынужден нарушить данную ей клятву, которую обещал хранить до смерти, но в тот день, когда я представил ей Аль, мою истинную возлюбленную, то Мирена дала слово, что невоспротивиться нашему браку, не станет препятствовать и разорвет договор… и даже сейчас, я не понимаю, что заставило ей столь скоро изменить свою позицию, заставив всех присутствующих собраться на столь позорном заседании… испортив мой долгожданный визит в отчий дом.

Повисла тишина, Мирена смиренно опустила взгляд, я видела, как сжались ее кулаки, от злости и отчаяния… и в тоже время, как удивлённый ступор прошёлся по столу, начиная от его главы и доходя до лорда рядом со мной. Отец удивленно убрал в стороны руки, что подбирали его лоб, мать глядела на жрицу, выискивая ее глаза, но она пристыженно закрыл их, словно вот-вот готовая расплакаться или сдерживалась, лишь бы не уйти отсюда. В тоже время на лице Тревелья проскользнула то ли улыбка, то ли гримаса ярости, то ли боли. Он отложил в сторону тарелку, после чего уставился на дочь, несколько секунд разглядывая ее. Людвиг уселся обратно, скрестив руки на груди, явно ощущая себя победителем. Я тоже взглянула на жрицу, ее аура затихала, словно молитва, которую она читала про себя, внезапно сбилась, полностью рассыпавшись и бросила. Магия развеялась, я ощущала, как она становится все более и более уязвимой, постепенно приходя в себя и в тоже время, аккуратно угасая.

- Не смею обвинять вас, господин Людвиг, и благодарен за честность, но не сочтите за грубость попросить выступить мою дочь, что либо подтвердит эти слова… либо же опровергнет. Бесспорно, это усложнит ситуацию но… думаю, все здесь желают услышать правду, исходящую с обеих сторон. - Ответил пришедший в себя лорд, что смог отвести взгляд от дочери, дрожащими руками наливая себе вина в хрустальный бокал и осушая его за один глоток, после чего, нервно повторил сие действие. Тиер так же удивленно кивнул, хотя вряд ли отец имел право сказать нет, да и такового желание у него быть не могло. Внезапно, аура вокруг жрицы окрепла, на секунду, полностью ослепив меня, в последнее мгновение я увидела, как морщатся оба аколита, тоже почувствовав этот магический удар. Я знала, что это было предшествием чего-то ужасного, либо же... Прекрасного, в своей божественной природе.

- Собравшиеся здесь… я должна с прискорбием и раскаянием сообщить, что каждое слово, произнесенное господином Людвигом Рихтер является абсолютной и непререкаемой правдой. Я не желала выходить за него тогда, самолично расторгла договор… И каюсь лишь за то, что не было откровенра до конца ни с ним, ни с тобой, отец. Сивил, владыка наш… - И в тот же момент, девушка замолчала, ее руки дрогнули, в глазах заискрились изумрудные слезы, что едким ядом оставили на ее теле неровные линии, горло дрогнуло, словно в предсмертной конвульсии повергая девушку в бессилие… Слабость одолела ее, сделав шаг назад, она замотала головой из стороны в сторону, шепча что-то змеиным языком. С места вскочила Аколит, что явно ждала чего-то подобного, резко выбрасывая вперед руку, она использовала свою волю, алой хваткой, состоящей из собственной крови, текущей по бежевой скатерти, взялась за руку жрицы, заставив ту остановиться в падении, следующим в себя пришел Людвиг, что подхватил девушку, ныне издающую лишь странный шепот и беспокойно дергаясь... Извиваясь, словно змея.