Проклятая и безликая

Глава 52

В главном зале повисла нервирующая тишина, смешанная с едкой боязнью и страхом, направленных только лишь в нашу сторону. Я видела ее в тех, кто не знал, какой путь мы с Гвин избрали. Они по прежнему думали, что я попросту дворянская дочка, которая с трудом сможет даже попросту взглянуть на кровь. Событие годовалой давности они либо забыли, списав все заслуги на Ревнителей и стражу, либо предпочитали думать, что подобное являлось лишь... Случайностью. Вряд ли счетоводы, фрейлины, даже мой собственный брат и лорд Тревелья могли подумать, что я способна на подобное. Последний и вовсе шокированно переводил взгляд с оставленного на всеобщее обозрение, растерзанного жреца, на нас, а после и смотрел в глаза Аколитов, что стояли позади, траурно склонив головы, словно ангелы хранители, что оберегали и укрывали нас от всякого праведного гнева, который возможно, вот-вот был готов обрушится. Сейчас, мы находились на глазах двадцати человек, рассматривающих изуродованное тело жреца, что не мог сдержать слез, продолжая со стонами дрожать и брыкаться в конвульсиях. Дерек не высказывал никакого интереса к происходящему, словно видел подобное сотни раз, потягивая виски из бокала, порой резко оглядываясь по сторонам и быстро запихивая в карманы небольшие, граненые рюмки, расписанные вручную, золотом, блестящим под светом тусклых факелов. Центурион пепла поглаживал свою бороду, замызганную остатками пищи, переводя взгляд то на нас, то на жреца, порой что-то хмыкая себе под нос и пытаясь утереть грязь. По-прежнему не вернулся учитель истории, но при этом, необычный интерес ко всей ситуации проявляла Аль. Внезапно, в глазах девушки не было никакого страха или ужаса, она видела подобное, не один раз, даже не два… в безумно простых, практически плоских глазах девушки, не имеющих никакой глубины, было бы так легко прочесть ее жизнь, но голова шла кругом, отказываясь подчиняться. Я с трудом держалась ровно, меня шатало из стороны в сторону, запахи вокруг ощущались так остро и болезненно, что вызывали рвотные позывы, оставаться на ногах мне помогала только лишь Аколит, еле видно держа на моем плече свою руку. Ощущение стылой крови жреца на моем теле раздражало, я ощущала себя грязной, почти что опозоренной ею. В больном, истощенном сознании родились безумные мысли содрать с себя одежду, а затем и эту проклятую кожу... Но дернув головой в сторону, я избавилась от них. И это все происходило даже несмотря на то, что Гвин отличилась куда сильнее, делая всю грязную работу и орудуя кинжалом, что превратил жреца в резанные куски плоти. Окропленная алыми брызгами, она стояла рядом, держа в руках опаленный пламенем и покрытый кровью клинок, данный ей юношей, не обращая никакого внимания на замершую толпу, при этом полностью совладав с своим телом, не нуждаясь в поддержке. Всеобщее молчание было вызвано пламенной речью наших наставников, а также подтвержденным вердиктом, который вынесли уже мы. Смерть, я видела отражения страха в глазах собравшихся, они не могли поверить в это, не хотели принимать то, что дети оказались способны на такое. И в то же время, они искали подвох, стараясь найти в нас уязвимости, лживые факты или противоречия, которые дадут им повод обесценить вынесенный вердикт. Тело било судорогой от страха, я устала находиться в центре внимания, желала как можно скорее вернуться в тени, хотя-бы в тень своей собственной наставницы… если это поможет укрыться от взглядов, пожирающих меня снаружи, и вызывающих страхи, что грызут душу внутри. Гвин было явно легче, она озиралась вокруг, словно взглядом уничтожая сомнения наиболее мирских из всех собравшихся, тех, кто вряд ли имел достаточно знаний или чутья, чтобы оценить всю тяжесть произошедшего и то, к чему действия жреца могли привести. Иные… и так должны понять грань дозволенного, ибо покушение на матриарха, попытка остановить божественный замысел... Слишком порочна, чтобы простить подобное.

- Не могу усомниться в ваших словах… но неужели, вы оказались способны на то чтобы… я… С трудом могу закончить эту фразу, прошу прощения. - Отец сделал аккуратный шаг вперед, прерывая нерушимый круг из остальных гостей и родственников, собравшихся напротив нас, словно суд. Его взгляд метался из стороны в сторону, словно потерянный. Я явственно ощущала, как что-то в сердце отца разбилось, руки походили на игрушечные, настолько безвольными казались мне его неясные, словно пьяные, движения и постоянные хаотичные действия, например, попытки постучать о стол, которого рядом не было. Неужели он разочарован? Зол? Я не понимала эмоций Тиера, казалось, что это попросту было смятение, которое и не должно поддаваться логике. Как вообще можно оправдать растерянность или забвение? Но я прекрасно знала, что в своей жизни, отец видел столь многое… что даже удивить отца являлось задачей крайне сложной, на грани невозможного. И я не верила, не верила до последнего, что нам это удалось. Но и осмыслить то, что царило в полузакрытых зрачках моего отца не удавалось, казалось, что он намеренно скрыл свои мысли, чтобы я не могла окунуться в них, понять его чувства. - Допрос проведенный вами имеет под собой действительные обоснования, либо же… мы должны поверить на слово в смертный приговор для жреца?

- Я видела всю его жизнь, от начала и вплоть до этого дня, отец. Я готова рассказать ее, если это позволит дать крепости моему слову и развеять сомнения. Помимо этого… я уверена, что Марк не станет противиться неизбежному, в нем осталось что-то от прошлой жизни. Он осознает, кем стал, дав ему слово… Вы услышите о том что сподвигло его к подобному и чем обернулось в итоге, разумеется, если он способен говорить. - Я поклонилась смотрящим на меня людям, закрывая глаза и пытаясь выкинуть из сознания бессмысленный и тяжкий взгляд отца. Потерянный… он был попросту разбит тем, что видел. Страх и разочарование, я перешла черту, сделала то, что он не желал видеть от своей дочери? Либо же, здесь скрывалось нечто большее, значительно большее? Ведь несмотря на то, что мы смогли обнаружить правду, спасти от ужасной боли Мирен, Тиер не испытывал гордости, которую я ожидала увидеть в отца. Все было сделано так... Чтобы соответствовать справедливости и чести. Жрец оставался живым, оставленный на суд, мы не исполнили приговор, сохранив святой закон справедливости воздаяния, несмотря на то, что Марк не был достоин подобных почестей. Я сделала абсолютно все, чтобы процессия стала… чище перед Ними, светлее и лучше, но по итогу, встречала лишь ужас и страх в глазах людей вокруг. Они даже не знали, что мог сотворить с Марком Аколит, а ведь именно я… Не позволила ему сделать это, не дала растерзать на части, уберегла... И все равно осталась чудовищем. - Помимо этого, наши наставники располагают информацией, которая полностью подтверждает вину Марка. Увы, для него все кончено.

- Это мне решать, когда для моих людей будет все кончено, а когда нет! - Внезапно рявкнул до того изумленно молчавший Тревелья, не подающий ни единого звука на протяжении всего процесса. Нерис выступил вперед, словно готовясь вступить с нами в бой, но быстро остыл, быстро оглядываясь и начиная поправлять усы да волосы. В отличие от отца, его эмоции читались так легко и просто, в них не было ни загадки, ни смятения… злость, страх, боль. Все как у обычных людей, которые боятся жестокости и крови. Его слабость читалась в поведении, шагах, движениям рук, нервном напряжении жилистой шеи, и образе, отчаянно властном, но жалком в душе. Мне не было смысла гадать насчет его души, здесь он ничего не решает, и потому, я отвела взгляд в сторону, пересекаясь с Сесиль. Мать побледнела, но в ее глазах была яркая вера, которую я не видела даже в Гвин, которую наивно считала самой светлой из всех кого я знаю. Мать смотрела на меня с некой извращенной гордостью, которую возможно, не должна была испытывать. Все выглядело так, словно только сейчас, она по настоящему смогла увидеть жрицу крови, воина, будущего защитника Империи в своей дочери… а вовсе не образ испуганной, забитой в угол девочки, что лишь недавно начала обучаться чему-то более опасному, чем счету, чтению и каллиграфии. Это согрело мне душу, спасло от тяжести мыслей, позволив расправить плечи, выпрямившись и взглянув в глаза Тиера. - Я… кхм-кхм, прошу прощения, но несмотря на все, пытки моего человека, близкого человека… это недопустимо, в особенности без веских обстоятельств и доказательства его вины.

- Да… Вы не поверили моим словам, господин Тревелья, не вняли голосу ученицы… Но я вынуждена настоять на своем, несмотря на ваше сопротивление. Господин Марк предал свет Близнецов. Это, к сожалению, является неоспоримым фактом. Он травил вашу дочь, пытался, как он выразился, спасти ее от темницы богов, что само собой достойной смерти. Я догадываюсь, кто является его хозяевами, но признаться, желаю сначала услышать мнение нашего дорогого историка, который к сожалению не спешит пролить свет на это дело. Тем не менее, вина жреца очевидна. Ересь, которая поставила под угрозу жизнь матриарха, это смертная казнь без всяких оправдательных статей. Не говоря уже о тех нескольких лет, которые не отпечатались даже в сознании самого Марка. То, что произошло во время этого не могло быть скрыто из-за старости и простого забвения, поскольку тогда была бы спокойно снять завесу с разума, заставив заново воскреснуть былым временем. Это чья-то искусная рука, несколькими грубыми мазками скрыла от нас правду, уничтожив разум Марка. К сожалению, восстановить память, утраченную подобным путем, попросту невозможно. - Поклонилась лорду Аколит, рукой проводя мне по спине и будто бы щекоча. Я ощутила ее холодное дыхание рядом с собой, по спине пробежали мурашки, а после, раздался тихий шепот, практически неразличимый из-за треска камина неподалеку. - Нам нужно дождаться твоего учителя… они ведь не станут мешать нам, правда? - Раздался около моего уха хриплый голос девушки. Я аккуратно кивнула, делая вид, что попросту опускаю взгляд на руки, сжимая из в кулаки. Шрамы болезненно бросились в глазах, вновь воскрешая в душе вопрос… что же происходит в душе отца, неужели, он разочарован? - Прекрасно…

- Но ради чего? Что он преследовал, идя на подобный риск? Должна же быть цель, ради чего он травил Мирен... - Почти что в отчаянной, нелепой надежде на правду, спросил Тревелья, опираясь на трость и стараясь устоять на ногах, которые подогнулись, словно от удара. Его тело трепыхалось из стороны в сторону следуя за слоями жира, что вываливался из туго затянутого пояса, сжавшего тело лорда в своеобразный корсет, который тоже подчеркивал его талию… или скорее, ее отсутствие. Подобное могло бы смешить, если бы вся ситуация не была столь печальной и тяжелой. Несколько тяжелых шагов подвели его к близ сидевшему на стуле, связанному по всему телу, жрецу. Казалось, что вот-вот, будет разговор, Тревелья узнаёт правду, возможно, добьётся публичного раскаяния, оставив ожидания учителя бессмысленным. Но лорда хватило лишь на несколько секунд сочувственного, пустого взгляда, в котором мелькали невидимые мне сцены, слова и деяния. Было странно видеть их, зная, что сам лорд и отправил Марка в ссылку, не желая привлекать излишнего внимания и вопросов. Возможно, там было нечто большее, насколько близки была семья Тревелья, Нерис и Мирен, к этому человеку? Возможно ли, что сознание Марка изменили, чтобы вызвать у него ненависть к семье которая "выгнала" его, или же, подобное случилось на самом деле, и сейчас, лорд Тревелья сожалеет о том решении, глядя, к чему оно привело.

- Увы, это далеко не то что волнует… ах, вот и наш дорогой библио… кхм, историк. Надеюсь, мои опасения… подтвердились с самого начала, в этом тщеславном зале я бы тоже хотела найти частичку для себя. - В зал действительно стремительно вошёл взволнованный учитель, что казалось, даже немного дрожал при каждом шаге. Он нес в руках толстый томик, раскрытый где-то у самого конца, с намеренно заломанной страничкой, которая определяла нужную страницу. Его лицо было полно самодовольного наслаждения, оказалось понятно, что мужчина горд собой. Но это вмиг изменилось на страх и непонимание, как только он увидел изуродованного жреца, привязанного к стулу, и нас с Гвин, покрытых кровью, клинком в руке. Его бодрые движения стремительно сошли на нет, взгляд уставился на улыбающуюся Аколит, которая уверенно кивнула ему, взглядом призывая не задавать лишних вопросов и в очередной раз не затягивать и без того слишком сильно растянутый процесс, который по хорошему, уже должен оказаться законченным, но почему-то продолжал длиться. - Прошу, пролейте на свет несколько темных историй… о том, что казалось забытым, но вновь всплыло в миг слабостей.

- Да я… кхм-кхм, извините. Как я вижу… госпожа Аколит уже вынесла свой вердикт для нашего… дорогого гостя. Теперь моя очередь пролить немного света, по ее же просьбе. В данной книге отмечены судьбы многих имперских орденов, тайных собраний и, порой, полноценных бунтовских ячеек, что рождались в тени Их света. Среди них, особенно выделялось одно единственное, что противились не власти Императора, не помещикам и даже не богам… но те, кто выступали против церкви, видя в этом единственный верный шанс на то, чтобы узреть истину. Орден змеиного воя. Среди Имперских орденов было множество тех, кто пытался уничтожить церковь, но это первый, состоявший из высокопоставленных церковных деятелей. Их деятельность представляла собой вербовку и последующую революцию в церковных кругах, которая должна была идти сверху, а вовсе не с низов. Они действовали в самом расцвете единой Империи, несколько сотен лет назад, во время века пламени, но вскоре, орден ждала участь раскола, как то часто бывает с революционными элементами, которые тянут свою линию слишком долго. Наиболее отчаявшиеся его представители, под предводительством прелата Фория, в своих еретических помыслах усомнилась не просто в надобности церкви… они свято уверовали в то, что в основе человеческого греха, скорби и слабости, лежит нечто иное, как сами Близнецы! Именно этот орден опустился к деятельности заговорщиков, изменников, которые приняли активное участие в расколе Империи, выступая на стороне северных и южных бунтовщиков… пусть и без своего прославленного епископа, погибшего заметно раньше. Вторая часть ордена… к нашему счастью разочаровалась в собственных идеалах. Крах единой Империи открыл им глаза на коварство иных богов, на жестокость тех, кто вчера были верными союзниками и звался братьями. Они раскаялись перед ликом Императора и Близнецов, в своей клятве обещав, что до скончания веков, будут чтить только Их свет, после чего, именитый Фэор, бессменный владыка легионов надежды, простил бывших еретиков, приняв их во свет. С тех пор, орден змеиного воя существует лишь в качестве отдельных пропащих семей, что по-прежнему следует учению Фория. И как я вижу… Прибывший жрец обвинен в пособничестве ереси названного не единожды епископа, так ведь? - Учитель истории в своих лучших традициях очаровал меня своим рассказом, заставив слушать его забыв о проблемах и страхах… так значит, вот что за два стертых года, пропавших навсегда в пучине разума Марка, вот что за темная тайна скрывалась за ним. Он служил отколовшимся еще очень давно еретикам, что по-прежнему, имеют в своих руках какую-то власть, способную распространяться в Империи словно чума, овладевая разумами отчаянных. Улыбка Аколит не заставила себя долго ждать, она угадала. Оказалась права с самого начала, в глазах девушки блестело горькое самодовольство, которое конфликтовало с постоянной печалью и тоской, что плотно поселились в ее разуме. Историк аккуратно преподнес раскрытые страницы отцу и Тревелья, позволяя им самим убедиться в письменном доказательстве того, о чем рассказал мужчина. - Если вам требуется полный текст катехизиса Фория, я могу запросить его из столицы, но думаю, это уже излишне.

- Благодарю вас, вы оказали неоценимую услугу нашему делу. Как вы видите, Марк действительно следовал всем догматам Фория, его лживого учения и всем нарративам их ордена. Два года он странствовал по южным землям, видел разрушения и смерти, но видел далеко не вину южан, не предательство Их, а винил богов. Отчаяние привело его к тем, кто давал сладкие обещания, винил Близнецов и их слуг, во главу ставя страхи и опасения. Два года службы, забытые по наитию хозяев, два года службы во благо ереси, последствия которых вряд ли мы когда-нибудь узнаем… А после, попытки “спасти” Мирен. Скорее всего, в его кельи, которую нельзя осматривать мещанам, вы найдете приказы, ингредиенты и, что самое главное, останки магии крови, которым он травил девушку. Потому что то, что создавал Марк, является продуктом запретной магии, и это легко определит любой маг. - Аколит оглядела зал, пытаясь сама понять, удалось ли склонить людей на ее сторону или нет. По-прежнему, взгляды оставались ужасающими, полными страха, но теперь, все чаще, они вглядывались в фигуру Марка, словно надеясь, что тот скинет свой облик, представ дьяволом, которого судить не так сложно, как жреца, которых с самых юных лет учат чтить и уважать. Но Марк оставался собой, еретиком, совершившим множество преступлений, и самое главное, пошел против Богов, избрав темный путь. Он отчаялся, возможно, отдался в объятия владыки Горести, либо попросту по глупости признал правдой то, что казалось ему лучшим исходом из всех возможных. Но на деле, подобный путь не имел никакой праведности или очищения, лишь боль, которую он приносил Мирен и возможно, многим других, которых пытался спасти.

- У меня нет выбора, Нерис... Ты видишь все сам, их доказательства стоят того, чтобы обвинить жреца и предать его казни... Но я должен спросить, что ты думаешь насчет него? Несмотря на все, это по-прежнему твой гость и твой человек. - Тиер вложил книгу в руки Тревелья, но тот уже все прочел, аккуратно отдавая ее в руки одного из слуг, который отнес томик обратно историку, который с удовольствием принял его, начиная разглаживать смятые страницы и порой хмуро сверлить взглядом Тревелья, замечая отпечатки его жирных пальцев. Лорд выглядел погасшим, весь вечер обернулся сущим кошмаром, о котором он даже не мог догадаться. Его дочь призналась в расторжении помолвки, жрец оказался еретиком, отравителем и сектантом, возможно одним из худших. Мне было видно, как он метается из стороны в сторону, не желая говорить то, что должен. Но выбора не было, все факты были против, я видела жизнь Марка, тьма поглотила его душу и тело, изменила мысли, подчинила волю и сломила тело. Подобные ему... Им нет пути ко свету, больше уже нет. Они не хотят искать путь к нему, довольствуясь той ложной дорогой, по которой идут. Подобное могло бы заслужить уважение, если бы зачастую, эти дороги не были путями разрушения, убийства, пламени и тьмы. Они могли бы стать отдельным орденом... Если бы несмотря на все, оставались верны Империи, служили бы ей, как то делают тысячи и тысячи других людей, возможно, тоже сомневающихся, тоже бьющихся в агонии сомнений.

- Он виновен и достоин смерти. - Приговор прокатился по залу громогласно, четко и твёрдо, словно говорил вовсе не Лорд, а мой отец. Но после, раздался тихий шепот, окончивший этот суд. - Но прошу... Дайте моей девочке увидеться с ним... В последний раз перед казнью. А после, делайте все, что пожелаете.