"Икс" ["X"]

14

Я оставила машину на улице и перешла через дорогу к “Сплетнику Питу”. Встреча с Тарин Сиземор была обещающей, но она должна решить, насколько может мне доверять, прежде чем мы продолжим разговор. Я не возражала против ее борьбы с собственной совестью, лишь бы результат был выгодным для меня. Пока что я не хотела упустить утешительный приз в виде горячего острого сэндвича с салями.

Народу в заведении почти не было. Музыкальный аппарат не светился, и телевизор был выключен. Я надеялась встретить Кона Долана, но его не было видно. Бармен читал газету, разложив ее на стойке перед собой. Я заказала сэндвич и диетическое пепси. Он передал заказ на кухню, открыл банку пепси и подвинул ко мне, вместе со стаканом со льдом. Я отнесла это на столик у окна. Достала ручку и каталожные карточки и записала все, что смогла вспомнить из разговора с Тарин Сиземор. Потом вытащила листок в клеточку, на котором Пит старательно зашифровал список имен. Положила рядом листок с переводом Генри.

Тарин идентифицировала два имени из списка: Ленор Редферн, первую жену Неда, и Филлис Джоплин, его вторую. Ей, видимо, было знакомо имя Ширли Энн Кэсл, хотя она недостаточно мне доверяла, чтобы рассказать о ней. Когда принесли сэндвич, я отложила ручку в сторону и с полным вниманием предалась гастрономическому наслаждению.

Я приехала домой в 7.15. У Генри в кухне было темно, и я решила, что он пошел к Рози. Я вошла к себе и проверила сообщения, но лампочка не мигала. Встреча Рути с налоговым агентом была назначена на час, и я надеялась, что она звонила, чтобы сообщить о результатах. Я сделала, что могла, чтобы помочь, и хотя она не обязана была отчитываться, это было бы хорошо с ее стороны. Повинуясь импульсу, я наклонилась над столом, сняла трубку и набрала ее номер. Она ответила после трех гудков.

— Привет, Рути. Это Кинси. Как все прошло сегодня?

— Как прошло что?

— Твоя встреча. Я оставляла тебе сообщение раньше.

— У меня нет никаких сообщений.

— Ты уверена, что твой автоответчик не мигает? Я звонила, чтобы спросить, как все прошло с налоговой.

— А. Он так и не пришел.

— Ты шутишь! После всего, через что он заставил тебя пройти?

Внезапно Рути спросила:

— Ты не можешь сюда приехать? Кое-что случилось.

— Могу. С тобой все в порядке? У тебя странный голос.

— Кто-то побывал в моем доме. Полиция только что уехала, и мне не хочется оставаться здесь одной.

— Черт. Почему ты сразу не сказала? Конечно. Сейчас приеду.

Я не превысила скорость, но должна признаться, что проехала мимо двух знаков остановки и на желтый свет, который сменился красным, пока я еще проезжала под ним.

Дом Рути находился всего в десяти кварталах, так что мне не потребовалось много времени, чтобы доехать. Когда я остановилась перед домом, там было так много света, что казалось, что дом в огне. На первом и втором этаже сияла каждая лампа и люстра.

Я видела, как Рути выглядывала из-за шторы на переднем окне. Заметив мою машину, она исчезла из вида. Мне даже не пришлось стучать, потому что дверь распахнулась до того, как я подошла. Рути схватила меня за руку и втащила в дом, как будто за мной гнались демоны. Ее лицо было бледным, а руки ледяными.

— Что происходит?

— Не знаю. Может быть, ничего, но я перепугалась.

Она заперла входную дверь и направилась в сторону кухни. Я последовала за ней, такой же крадущейся походкой, оглядываясь через плечо.

На кухонном столе стояла открытая бутылка вина и два бокала, один наполовину полный, другой пустой. Я села, и Рути налила мне вина, как будто бы мне нужно было приободриться. Она подтолкнула бокал в мою сторону, взяла свой и осушила.

— Что случилось?

Она села, потом встала и начала ходить туда-сюда.

— Когда я вернулась с работы, задняя дверь была открыта. Я могу поклясться, что кто-то там был. Не прямо тогда, но раньше. Я повернулась, пошла прямо к соседям и позвонила в полицию. Два офицера приехали через шесть минут.

— Похоже, что они отнеслись к тебе серьезно.

— Да. Очень даже. Они были замечательные. Старший, кажется, его фамилия Кэрью, мог понять, что я была напугана до смерти. Я сказала ему, что возможно не заперла дверь, когда уходила на работу, но я знаю, что запирала. Я всегда толкаю, пока не услышу, как щелкнет замок, а потом проверяю ручку, чтобы убедиться, что заперто.

В любом случае, другая, женщина по фамилии Герковиц, сделала полный обход, проверила все двери и окна, заглянула в шкафы, под кровати, поискала царапины от инструментов при взломе. Ничего не было. Дом был пустым, и насколько я могу судить, ничего не пропало.

— Ну, это хорошая новость. Думаешь, это подростки?

— Зачем? Я не держу в доме ни наличных, ни лекарств.

— Наркоманы бы все равно залезли. Если соседи знают, что ты медсестра, кто-нибудь мог подумать, что ты держишь под рукой наркотики.

— Сомнительно. Медицинские шкафчики в обеих ванных были нетронуты. Никаких выдвинутых и выпотрошенных ящиков. Никаких признаков, что кто-то искал что-то ценное. Мой фотоаппарат, телевизор и украшения, все на месте. Не то чтобы у меня было много.

— Может быть, кто-то произвольно проверял двери и обнаружил, что твоя не заперта.

— Полиция говорила то же самое. Я не могу этого исключить, но здесь что-то не так. Они составили рапорт и посоветовали мне сменить замки. Я позвонила слесарю в круглосуточную аварийную службу, но мне не перезвонили.

— У кого еще есть ключ от дома?

— Только один, у моего соседа. У меня тоже есть ключ от его дома, на случай, когда кто-то из нас уезжает из города. Это возможно, что кто-то вскрыл замок?

— Конечно, это возможно, хотя вскрытие замков требует больше способностей и практики, чем можно подумать. Все равно непонятно, зачем кому-то так стараться.

Рути допила вино и снова наполнила свой бокал. Ее руки так тряслись, что ей пришлось держать бутылку обеими. Она взяла бокал с собой, пересекла комнату, а потом вернулась к столу.

Я отпила несколько глотков, надеясь приглушить беспокойство, которое начала испытывать в ответ на беспокойство Рути.

— Почему ты не расскажешь мне подробности?

— Забудь об этом. Я снова начну психовать.

— Да ладно. Ты почувствуешь себя лучше. Это будет катарсис. Во сколько ты пришла домой?

— Не знаю. В шесть тридцать или около того. Я работала с двенадцати до шести, за одну медсестру, которой нужно было уехать. Поставила машину в гараж и пошла к задней двери, как всегда. Только когда поднялась на крыльцо наполовину, поняла что дверь стоит открытой. И я не говорю “приоткрытой”. Открытой нараспашку. Если бы соседа не было дома, не знаю, что бы я делала. Я бы и шагу не ступила внутрь, ни за что в жизни. Во всем доме было холодно. До сих пор. Не знаю, сколько времени дверь простояла открытой.

Долго.

— Сядь. С тобой все в порядке. Сделай глубокий вдох. У тебя все хорошо.

Рути опустилась на стул, и я накрыла ее руки своими.

— Послушай, — сказала я. — Мы попросим слесаря прийти, и когда он закончит, ты можешь переночевать у меня. Если ты останешься здесь, то не сможешь уснуть.

— Я нигде не смогу уснуть. Как будто меня чем-то накачали..

— Адреналин.

— Хуже. Как будто мои вены полны фреона.

Она положила ладони между колен, а потом наклонилась вперед и обхватила себя руками.

— У тебя кружится голова?

Она прижала два пальца к губам и помотала головой.

— Меня может стошнить. Не надо было пить вино на пустой желудок.

— У тебя есть сыр и крекеры? Тебе нужно поесть.

— Прекрасная идея.

Она поднялась, открыла холодильник, покопалась в отделении для мяса, а потом, кажется, забыла, что ищет. Я подошла к кухонным шкафчикам и начала открывать один за другим, пока не нашла коробку крекеров, которую поставила на стол.

Потом я заняла место Рути у холодильника и нашла кусок сыра, пока она достала из ящика нож. Я начала отрезать кусочки, накладывать на крекеры и передавать Рути. Не удержалась и сделала такой бутерброд для себя тоже.

Я еще дожевывала его, подставив руку, чтобы не накрошить, когда спросила:

— Тогда у Рози ты сказала, что чувствуешь себя в доме неуютно.

— Да, я помню.

Она сама взялась за приготовление бутербродов и сделала себе еще два, что каким-то образом ее успокаивало.

— Кое-что еще. Еще одна подруга жаловалась, что я ей не перезваниваю, и это меня обеспокоило. Когда ты говорила, что оставила первое сообщение, я отмахнулась, подумала, что ты неправильно набрала номер, или электричество отключалось, что-то в этом роде. Но потом я не могла понять, как твое сообщение и ее могли испариться.

Тогда я нажала на кнопку “Play” и прослушала старые сообщения. Их было шестнадцать, я слушала их и удаляла, потому что я слышала их раньше, но не позаботилась удалить.

Потом появилось твое, и два ее тоже были там. Мне пришлось спросить себя, что за чертовщина происходит, и единственным ответом было, что кто-то побывал здесь и их прослушал. Когда вы прослушаете сообщение, лампочка перестает мигать.

— И значит, ты понятия не имеешь, что сообщение там было.

— Я сделала такой вывод.

— Ты думаешь, кто-то побывал здесь до инцидента с дверью?

— Да. И больше, чем один раз.

Рути отвела глаза и помотала головой.

— Когда до меня это дошло, я поняла, что подобное ощущение у меня было последние пару недель. Как будто что-то не так.

— Приведи пример.

— Маленькие вещи. Ничего особенного. Я положила почту на стол, а когда вернулась позже, заметила, что она не совсем на том же месте. Книги стояли на полке под разными углами, что вообще мой пунктик. Или свет включен, когда я точно помню, что выключала.

Я делаю это автоматически, потому что этому меня научила мама. Выходишь из комнаты — гаси свет. Я продолжала отмахиваться от своих ощущений.

— Он этого у меня волосы дыбом встают.

— Ну, меня это тоже пугало.

Вдруг зазвонил телефон, и мы обе подпрыгнули.

Рути взяла трубку, и вскоре стало понятно, что она разговаривает со слесарем. Я отключила внимание, пока она объясняла, что случилось и что нужно сделать. Слесарь был свободен, и они договорились, что он приедет в течение часа. Положив трубку, она села, и я видела, что она почувствовала себя лучше, когда помощь была в пути.

— Зачем кому-то делать это? — спросила я.

— Что, передвигать вещи? Наверное, чтобы напугать меня. Он не собирался меня обокрасть. Для этого было много возможностей. Это что-то другое. Коварство — подходящее слово.

— Это должен быть мужик. Не могу себе представить женщину, которая делает такое.

— Женщина точно на такое способна, но соглашусь. Ты знаешь, что странно? Любой, кто может так проскользнуть в дом, может выскользнуть обратно, не оставив следов. Это делалось нарочно. До сегодняшнего дня я не чувствовала, что происходящее реально.

Даже сейчас, если ты скажешь, что мне все почудилось, я тебе поверю.

— У тебя нет сигнализации?

— Нет. Когда был жив Пит, она была не нужна. После его смерти я могла бы установить, но я не привыкла думать о таких вещах. Район тихий и всегда казался безопасным. У нас нет вандалов и грабителей. Я проверила все окна и двери, и все в порядке. Замки, задвижки на окнах, все закрыто, так как же он попадал в дом?

— Мы приедем утром и хорошенько все осмотрим. Лучше делать это в дневное время, чтобы видеть, что делаешь.

— Я ведь не выдумываю это все, правда? Серьезно, я чувствую себя ненормальной.

— Не волнуйся из-за этого. Я только что познакомилась с хорошим психологом и договорюсь, чтобы тебе сделали скидку.

Рути потребовалось три секунды, чтобы понять, что я пошутила, и даже тогда я знала, что шутка была неудачной.

Приехал слесарь и сменил замки на передней и задней дверях, вместе с редко используемой боковой. Пока Рути складывала в сумку необходимые для ночевки вещи, я позвонила Генри, рассказала, что Рути будет ночевать, и попросила разрешения поставить ее машину на его дорожке. Я знала, что сама найду, где припарковаться, но мне не хотелось, чтобы Рути колесила в темноте в незнакомом районе. Конечно, Генри согласился. Я не стала рассказыватть, что происходит, и он не спрашивал. Для этого будет много времени потом, когда я пойму, с чем мы имеем дело.

Когда слесарь закончил свою работу, Рути выписала ему чек, и мы проводили его до двери.

После этого мы обошли дом, чтобы убедиться, что двери и окна заперты. Я поднялась за Рути на второй этаж и ходила за ней из комнаты в комнату, глядя, как она по одной выключает лампочки. Я смутно чувствовала, что меня что-то беспокоит, но каждый момент требовал моего полного внимания. Ощущение было похоже на чей-то стук в дальнюю дверь. Дважды я останавливалась и поворачивала голову, как будто могла определить источник.

Я прошла за Рути в гараж в задней части участка и подождала, пока она вывела свою машину на дорожку. Закрыла гаражную дверь и обошла дом, туда, где стояла моя машина.

За это время Рути выехала со двора и пристроилась за моей “хондой”.

Мы медленно проследовали процессией из двух машин. Я следила за ней в зеркало, отмечая, с каким страхом она оглядывает темные улицы.

У Генри я оставила мотор включенным, пока Рути парковалась на его дорожке. Впустила ее в студию, а сама вернулась, чтобы найти парковку.

После этого не потребовалось много времени, чтобы устроить Рути. Я держу на диване свежие простыни, так что нужно было добавить только подушки и одеяло. В десять часов мы пожелали друг другу спокойной ночи, я поднялась по винтовой лесенке и приготовилась ко сну. Было приятно иметь в доме кого-то еще. Это напоминало ночи, когда Диц спал на той же самой выдвижной кровати. Проснувшись поздно ночью или рано утром, если я выглядывала из спальни вниз, то видела, как он читал или смотрел телевизор, с настолько приглушенным звуком, что я могла поклясться, что он выключен.

Я скользнула под одеяло и уже собиралась выключить свет, когда до меня дошла идея, к которой подсознание пыталось привлечь мое внимание. Я выбралась из кровати и подошла к перилам, откуда была видна гостиная внизу. Рути сидела в постели, с книгой на коленях.

— У меня не было шанса сказать тебе. Генри расшифровал таблицу Пита. Это оказался список женских имен. Шесть.

Она подняла голову.

— Ты хочешь спуститься, или будешь разговаривать через перила?

Я спустилась по лесенке босиком, в футболке большого размера, доходившей до колен.

Рути подвинула ноги, так что я смогла сесть на край ее выдвижной кровати. Я чувствовала металлическую раму сквозь матрас и удивлялась, как она может это выносить. Никто никогда не жаловался, но металический каркас ощущался, как прутья на канализационнгой решетке.

Рути отложила книгу.

— Итак, шесть имен. Мое тоже там было?

— Нет. Пока что я не думаю, что это имеет отношение к тебе.

— Ты знаешь, кто они такие?

— Первые две — Ширли Энн Кэсл и Ленор Редферн, обе из Бернинг Оукс. Третья — Филлис Джоплин, которая или из Пердидо, или сейчас живет здесь. Четвертая — психолог, по имени Тарин Сиземор. Я с ней говорила. Номер пять — Сьюзен Телфорд из Хендерсона, Невада.

Последнее имя — Джанет Мэйси из Тусона, Аризона. Четыре точно связаны с Недом Лоувом, и я подозреваю, что остальные две — тоже.

— Нед Лоув, это парень, у которого дочка вышла замуж? О чем все это?

— Я не уверена. Я поговорила сегодня с Тарин. Это она указала на связь.

— Имя знакомое. Освежи мою память.

— Ой, извини. Это девушка, которая подала в суд на Неда в 1978 году.

— Точно. Я теперь вспомнила.

— Ленор Редферн была первой женой Неда. Филлис Джоплин — второй. Тарин сказала, что слышала о Ширли Энн Кэсл, но больше ничего не стала говорить. Я не знаю, кто такие еще две, и Тарин о них не слышала. Интересно, зачем Пит составил этот список и почему зашифровал?

— Не смотри на меня. Он никогда не сказал ни слова об этом. У тебя есть теория?

— Есть, но тебе она не понравится.

— Какая разница?

— Я не хочу, чтобы ты сердилась. Я просто играю идеями.

— Хорошо. Я оценила. Теперь говори.

— Я думаю, что Пит брал деньги за молчание.

— Ой, ради бога! Шантаж?

— Я знала, что тебе не понравится.

— Конечно, нет. Так кого он шантажировал на этот раз? И не говори, что Неда Лоува.

— Я не скажу, что Неда Лоува, но я так думаю.

— Чушь.

— Не надо так его защищать. Допустим, это был Нед Лоув, и Пит давил на него. Пита убили, и сначала мужик думает, что он в безопасности, и все хорошо. Потом он начинает беспокоиться, что у Пита было что-то, что докажет его вину, если выйдет на свет.

— Но почему именно Нед Лоув? Насколько мне известно, Пит даже никогда с ним не встречался.

— Ты не можешь быть уверена в этом, и я тоже. Пит хранил много информации, о которой он никому не рассказывал. Дело в том, что он работал на Берда-Шайна, когда было заведено судебное дело. Это было их заданием — откопать грязь на Тарин Сиземор, что, видимо, они и сделали. Пит мог узнать что-нибудь компрометирующее о Неде Лоуве.

Я верю, что все женщины из списка как-то связаны с Недом. Подруги, жены, романтические интересы. Чего я не знаю — почему список представляет угрозу.

— Чистые предположения.

— Конечно. С другой стороны, если Пит шантажировал одну жертву, почему не две?

— Почему ты всегда спешишь обвинить его?

— Нет. Я просто пытаюсь найти объяснение для всех фактов.

— Извини, что разочарую тебя, но я это не покупаю.

— Не нужно быть такой ворчуньей.

— Я не ворчунья!

— Хорошо. Ладно. Могу я продолжать?

— Попробуй.

— Тарин Сиземор подала в суд на Неда за преследование и угрозы. Преднамеренное нанесение эмоционального ущерба, если использовать юридический термин. Может быть, Пит узнал о Неде больше, чем должен был.

— Ты говорила, что дело было закрыто.

— Да, но что если Лоув оказался уязвимым из-за чего-то другого? Что если у Пита были доказательства, которые его бы уничтожили?

— Например, какие? — спросила Рути раздраженно.

— Я не знаю. Может быть, Лоув тоже не знает. Смысл в том, что у Пита было что-то на этого парня.

— Ты хоть слышишь себя? Видишь, как нечестно ты поступаешь? По-твоему, если происходило что-то плохое, Пит должен был оказаться в центре, надеясь слупить денежки.

— Я ни в чем его не обвиняю.

— Нет, обвиняешь! Ты говоришь, что у него был компромат на Неда Лоува, и он вымогал у него деньги за молчание.

— Это не так уж необычно для его репертуара плохого поведения.

Рути подняла руку.

— Хватит. Я устала. У меня был тяжелый день. Мы можем поговорить об этом завтра. А сейчас я выключаю свет.

Что она и сделала.

Я посидела минутку в замешательстве, а потом поднялась по лесенке, залезла в постель и выключила свой свет.

Я знала, что Рути рассердилась, но почему-то это не оказывало на меня эффекта. Она разозлилась? Подумаешь. Я до сих пор думала, что моя идея заслуживает внимания. Она, должно быть, думает так же, так зачем переживать?