"Икс" ["X"]

27

Оказавшись на своей улице, я нашла место для стоянки, прихватила сумку и спаржу и направилась к дому. Я была счастлива оказаться дома, до тех пор пока не свернула за угол.

Задний двор Генри был опустошен. Остатки сухой травы исчезли и, хотя фруктовые деревья остались, кусты были выкорчеваны с корнем. Пускай засуха их убила, но даже коричневые, они были напоминанием о дворе во всей его славе, когда воды было вдоволь.

Два стула были сложены в сторонке. Оставшаяся земля была сухой, как пудра, ветер поднимал ее облачком и уносил прочь.

В соседнем дворе я заметила Эдну, на заднем крыльце их дома. Она старательно отскребала хлопья облупившейся краски. В основном, это делалось для демонстрации.

Если бы она действительно собиралась заново покрасить перила, то завербовала бы Генри, и не отставала бы от него.

Генри появился из кухни, как образец хорошего настроения. Кот воспользовался открытой дверью, чтобы ускользнуть.

— Вот и ты! Я не ожидал, что ты вернешься сегодня.

— Я сделала работу, и у меня не было причин оставаться. Я привезла тебе подарок.

Я протянула ему пакет со спаржей.

Он открыл пакет и заглянул внутрь.

— Чудесно. Нет ничего лучше первых молодых ростков. Посмотрю свои рецепты и найду что-нибудь вкусное.

Я смотрела, как Эд пробирается через кучу мульчи, отряхивая лапы по одной, как будто он шел по снегу. Добравшись до крыльца моей студии, он остановился и занялся основательной чисткой, вылизывая себя с головы до ног.

Я не могла отвести глаз от безобразия, которое сотворил Генри со своим участком.

— Как депрессивно.

Генри казался удивленным.

— Ты думаешь?

Даже когда он огляделся по сторонам и увидел тот же двор, что видела я, его реакция была умеренной.

— Конечно, это работа в процессе, но все будет хорошо.

— Это в книге так написано, что нужно все повыдергивать, или это идея сантехника?

— Это был один из его советов. Может быть, я зашел слишком далеко, но это должно решить проблему. Этот метод называется “сухое садоводство” — мульча, хорошо переносящие засуху растения и эффективный полив.

— Разве это не займет годы?

— Я люблю начинать с чистого листа. Это стимулирует воображение.

— Как ты можешь это выносить? Ты всегда любил свой сад.

— У меня будет новый. С годами начинают работать более высокие принципы.

В его тоне послышались крошечные нотки самодовольства, и я почувствовала легкое раздражение.

— Почему никто другой этого не делает?

— Замечательный вопрос, и я тоже задавал его себе. Я надеюсь, что остальные последуют за мной.

— Не хочу указывать на это, но прямо сейчас нет никаких ограничений в использовании воды.

До него, кажется дошло, что я раздражена.

— Ты забываешь про сокращение на двадцать процентов.

— Но оно добровольное.

— Я чувствую, что мы должны предпринять шаги по сокращению, если наше потребление увеличилось.

— Как оно могло увеличиться, если я целый день была в Берниг Оукс, а ты не поливал уже неделю?

— К сожалению, это не помогло.

— Может быть, у тебя протечка. Ты об этом не подумал?

Он заморгал.

— Нет. Я попрошу мистера Маккласки, чтобы он пришел и проверил.

— А пока что, твой двор выглядит, как стройплощадка. Когда наступит лето, мы сможем сидеть здесь в своих касках и наслаждаться пылью.

Его брови поползли вверх.

— Наверное, твоя поездка была неудачной. Ты кажешься расстроенной.

Мне пришлось закрыть глаза и взять себя в руки. Я никогда не выхожу из себя, общаясь с ним.

— Извини. Я не хотела на тебя набрасываться. Поездка была нормальной. Я просто устала в дороге.

— Если захочешь поужинать со мной, я могу приготовить что-нибудь простое.

— Лучше в другой раз. Я слишком ворчливая, чтобы составить хорошую компанию. Я распакую вещи, приму душ, переоденусь в домашнее, это поможет.

Я увидела, как мое упоминание слова “душ” включило у него мысленный сигнал тревоги.

Генри, наверное, прикидывал, сколько воды я уже потратила за неделю.

— Я быстренько, клянусь.

— Будем надеяться.

Я открыла дверь и вошла. Эд тут же просочился внутрь. Как обычно, он обошел студию и устроился как дома. Прыгнул на кухонную стойку и улегся, как длинная подушка, подобрав под себя передние лапы. Я не была уверена, что Генри заметил, где он, поэтому открыла дверь и высунула голову.

— Эд здесь, если ты его потерял.

— Спасибо. Принеси его обратно, если будет мешать.

— Хорошо.

Я закрыла и заперла дверь. Поставила сумку у подножия лестницы и включила свет. Заметила, что мигает лампочка автоответчика.

— Кинси, это Спенсер Нэш. Я вернулся в город и интересуюсь, что вы узнали о Хелли Бетанкур. Когда у вас найдется минута, сможете мне позвонить? Сейчас суббота, час дня, и я буду здесь до чеырех. Если не застанете меня, оставьте сообщение, и я перезвоню, как только смогу.

Он продиктовал свой номер, и я его записала. Мне не хотелось звонить ему, или кому-нибудь другому. Мне нужно было время для себя.

Я поднялась по винтовой лесенке и поставила сумку на кровать. Эд спрыгнул со стойки и последовал за мной. Он огляделся, обнюхал плинтусы в надежде на мышей и в конце концов растянулся на кровати, с интересом наблюдая, как я распаковывала сумку, оставив обычный ассортимент на месте. После этого я разделась и засунула одежду в корзину.

Приняла двухминутный душ и быстро вымыла голову. Натянув свою спальную футболку большого размера и спортивные штаны, я почувствовала себя лучше.

Я спряталась на вечер, залезла в кровать и дочитала свою книжку, с котом, растянувшимся вдоль моего бедра. Я думала, он попросится на волю, но ему было хорошо и здесь.

Нет ничего плохого в одиночестве, когда ты можешь делать, что захочешь, без возражений и жалоб. Присутствие пушистого шара было глазурью на торте.

Я связалась с Нэшем только в понедельник, или, точнее, это он связался со мной. Мы играли в телефонные пятнашки все воскресенье, и в конце концов, я решила не торопиться. Мой отчет не был срочным, и Нэш имел право отдохнуть в выходной.

Попробую позвонить, когда буду в офисе.

Пока что, я проснулась в обычное время, натянула спортивные шмотки, сделала небрежную растяжку и направилась к велосипедной дорожке, которая шла пареллельно пляжу. Я могла бегать, не просыпаясь, если до этого дойдет. Было время, когда я носила наушники, подключенные к радиоприемнику, и большую часть пробежки пыталась найти станцию, которая бы мне нравилась. Музыка редко приходилась мне по вкусу, а программы новостей вызывали депрессию. На крайний случай оставалось разговорное шоу, которое состояло из двух мужиков, болтающих ни о чем, их шуточки больше развлекали их самих, чем кого-нибудь еще. Со временем я оставила идею слушанья чего-либо. Тишина давала мне время для рефлексии и помогала тихим разговорам в моей голове.

Было 20 марта, и утренние небеса были чисты. Несмотря на восходящее солнце, воздух был еще прохладным, и я радовалась, что надела флисовый красный костюм. К середине пробежки я разденусь до футболки, завязав рукава толстовки вокруг талии, как будто кто-то обнимает меня сзади. Когда я закончу и перейду на ходьбу, мои штаны будут ощущаться как мокрые полотенца, и я буду мечтать от них избавиться.

Я приближалась к точке разворота, когда обратила внимание на мужчину, который бежал навстречу. На нем были широкие шорты и майка. Как и у меня, у него была обвязана вокруг талии рубашка с длинным рукавом. В то время как он был ростом за метр восемьдесят, его верхняя часть тела не была очень развита. Ноги были плотными, а ступни очень большими. В нем не было ничего опасного, но я сделала быструю оценку ситуации.

После всего, было почти темно, и никого вокруг, кроме бездомного, спящего под пальмой в спальном мешке. Я отвернулась, когда мужчина пробегал мимо.

— Кинси?

Голос был знакомым, я повернулась и увидела Спенсера Нэша.

— Что вы сдесь делаете?

— То же, что и вы. Не возражаете против компании?

— Только если не заторможу вас.

— Не проблема. Я все равно хотел с вами поговорить.

Он развернулся, и мы вдвоем побежали рядышком в одном направлении, пока не достигли рекреационного центра. Там мы повернули назад, он старался приноровиться к моей скорости.

— Я никогда не видела вас здесь. Это ваш обычный маршрут?

Он помотал головой.

— У меня было повреждено сухожилие, и я только начинаю входить в форму. Доктор заставил меня поклясться, что я буду осторожен, так что я не тороплюсь.

— Вы живете поблизости?

— По другую сторону шоссе. Маленький комплекс возле Олив Три лэйн. Как насчет вас?

— Я живу на Албани. Бегаю здесь по утрам пять дней в неделю, если только не испытываю особенного желания добавить субботу и воскресенье.

Его шаги были искаженным эхом моих, и могу сказать, что он сдерживал свою натуральную склонность к бегу вприпрыжку. Я не привыкла разговаривать во время бега и быстро начала задыхаться. Подняла руку.

— Мне нужно отдышаться.

Я остановилась, наклонилась вперед и уперлась руками в колени.

— Черт. Думала, что я в хорошей форме.

— Вы в отличной форме. Это я вас подгонял, но я не хотел. Почему бы нам не посидеть?

Мы продолжили идти быстрым шагом и, в конце концов, сели рядышком на низкой стене, отделяющей дорожку от детской площадки. За нами, у дальнего конца ограды, был детский бассейн, обычно открытый все лето. В этом году он будет закрыт из-за экономии воды.

Сильно пахло соленой водой, воздух пропитался острым ароматом вчерашнего улова: колючими омарами, креветками, морским окунем, палтусом и тунцом.

— Я собирался позвонить вам сегодня утром, — сказал он.

— Эй, я тоже. Это здорово.

Нэш развязал свою рубашку, вытер потное лицо и повязал ее вокруг головы. Я быстро начинала замерзать, уже мечтая о душе, несмотря на двухминутное омовение, которое позволила себе вечером. Генри бы смотрел на меня косо, если бы узнал, что я принимала два душа подряд. Если показания счетчика подскочат, буду ли я врать ему?

Нэш повернулся ко мне.

— Так что там было с Хелли Бетанкур?

— Для начала, оказалось, что Кристиан Саттерфилд ждал женщину по имени Ким Басс.

Это меня поразило сначала. Я видела ее раньше, в “Роскошной недвижимости Монтебелло”, но понятия не имела, что они знакомы с Кристианом. Они кажутся странной парой.

Я кратко описала свое путешествие в Беверли Хиллс, включая тот факт, что к парочке присоединилась “Хелли Бетанкур”, в отеле “Родео-Уилшир”

— Ее настоящее имя — Тедди Ксанакис. Теодора.

Нэш озадаченно нахмурился.

— Вы уверены?

— Совершенно. Я могу рассказать, что она ела на завтрак в четверг утром, если вам интересно.

— Вы знаете, кто она, — сказал он, как будто подтверждая факт.

— Даже не догадываюсь. Мой домохозяин сказал, что слышал это имя, но не помнит, где.

— Она была замужем за человеком по имени Ари Ксанакис. Они приехали в Монтебелло шесть или семь лет назад. Они доминировали на социальной сцене до своего знаменитого развода.

— До сих пор не помню. Чем он занимается?

— Компания по перевозкам. Экселлент Портадж, только пишется X–L-N-T. Еще, международные перевозки XLNT, XLNТ Курьер и полдюжины других.

— Я видела их грузовики и фуры повсюду.

Я обдумала новость, что Тедди Ксанакис была замужем за магнатом перевозок.

— Вы до сих пор думаете, что она могла быть вовлечена в эту аферу с картиной за выкуп?

Я так поняла, что жертвой не был ее муж.

— Нет. Кто-то другой, хотя, насколько я слышал, она была бы рада проделать это с бывшим мужем.

— Непохоже, чтобы женщина ее социального статуса украла что-нибудь.

— Давайте не забывать, что она расплатилась с вами маркированными купюрами.

— Но если она провернула дело с выкупом, зачем ей было держать деньги у себя два года?

— Она могла подумать, что уже стало безопасно пустить деньги в циркуляцию. Или, возможно, ей не хватало наличных.

— Вы собираетесь с ней поговорить?

— Пока нет. Нет смысла раскрывать наши карты. Если она принимала участие в афере, пусть продолжает думать, что вышла сухой из воды.

— Я здесь скоро отморожу себе попу.

Нэш застенчиво улыбнулся.

— Я вас отпущу.

Он поднялся, все сто восемьдесят пять потных сантиметров.

Я влезла в свою толстовку и сразу согрелась.

— И что теперь? Я не в восторге от идеи, что Тедди завербовала Кристиана.

— Могу поспорить, что нет. Особенно, если учесть, что это вы их свели.

По дороге на работу я заехала в банк и перевела деньги на текущий счет. Мне будут устанавливать сигнализацию на следующее утро, и нужно будет выписать чек сразу по окончании работ. Я поехала в офис и поставила машину между своим и соседним бунгало.

Как и говорила Тарин Сиземор, я открыла дверь с трепетом и тревогой. Я не верила на самом деле, что Нэд может вернуться, но остановилась на пороге, чтобы в этом убедиться.

Понюхала воздух. Ничем не пахло, и все в первой комнате было на месте. Я заглянула в сам офис и убедилась, что все тоже в порядке. Несмотря на это, я осторожно обошла все помещения, прежде чем сесть за стол.

Сообщений не было, а пришедшую почту я быстро разобрала. Нехорошим последствием недостатка работы было то, что любая нерешенная проблема становилась поводом для долгих раздумий. В данном случае речь шла о Тедди Ксанакис. Даже в ретроспективе, ее долгая печальная история о брошенном ребенке казалась достаточно необычной, чтобы быть правдой. И хотя я больше не верила ни слову, я не могла себе представить, почему она хотела связаться с Кристианом Саттерфилдом, разве что страдала манией придавания бывшим заключенным приличного вида. Конечно, он выигрывал от ее чувства стиля и желания потратить много денег. В этом случае ему не причинялось никакого вреда, но зачем она это делала?

Кроме того, она явно могла разыскать парня без моей помощи. Не знаю, как бы она это проделала, но она была умна и могла заморочить голову кому угодно. Зачем она меня втянула? Проблема была в том, что я предоставила ей информацию и теперь чувствовала себя ответственной. Саттерфилд был большим мальчиком и мог сам о себе позаботиться, но я поставила его в странное положение.

Ему было тридцать два года, бывший преступник, ни работы, ни дохода, и жил со своей мамашей. Насколько стыдным это было?. Если бы я знала, что задумала Тедди относительно него, я бы или отправилась его спасать, или перестала бы за него волноваться.

Мои мысли перешли к Вере, которая, наверное, знала все сплетни о Тедди и Ари Ксанакисах. Я не решалась ее спросить, потому что почти забросила наши отношения.

Теперь я хотела получить от нее информацию и не знала, с какого конца подойти.

Сняла трубку и набрала ее номер.

Она ответила в тот же момент.

— Привет, Вера. Это Кинси. Хотела узнать, как твои дела.

— Прекрасно. Все хорошо. У меня три хулигана, которые бегают вокруг.

— Тревис и Скотт не появлялись?

— Сейчас они пытаются тычками пробиться на свободу, но пока без успеха. Что у тебя?

— Я надеялась покопаться у тебя в мозгах.

— Какое завлекательное предложение: поговорить со взрослым. Почему бы тебе не зайти?

— Я бы очень хотела. Что ты делаешь сегодня днем?

— Я никуда не собираюсь. Поставь машину на дорожке и заходи через кухонную дверь.

— Хорошо. До встречи.

По дороге я заехала в магазин игрушек, решив, что должна появиться с подарками, чтобы искупить недостаток своего внимания. В прошлом я приходила с бутылкой хорошего вина, но сейчас Вере был запрещен алкоголь, так же как острые продукты и овощи из семейства крестоцветных, которые, как она раньше говорила, заставляли ее страдать от газов.

Я и не собиралась дарить ей коробку брюссельской капусты. Моим планом было принести подарки для детей, и таким образом вернуть к себе расположение.

Возрастной диапазон простирался от малышки Абигайль, чья дата рождения была мне неизвестна, до Питера, которому было почти четыре, и Меган — где-то между ними. Мне нужно было что-то, что бы развлекло всех троих. О, боже.

Что неудивительно, магазин игрушек оказался набит игрушками, и я растерялась.

Продавщица терпеливо следовала за мной, пока я передвигалась по магазину, разглядывая товары. Покупателей было мало, и я подозревала, что она предложила помощь, чтобы развлечься, наблюдая, какой разиней я была.

Я отвергла пакеты с воздушными шариками, зная, что дети точно подавятся до смерти.

Приняла решение против пистолетов и кукол, на случай, если родители были против гендерных стереотипов. Я знала, что нельзя покупать ничего с тысячами мелких деталей, потому что дети могут подавиться, а пластмассовые детали растопчутся под ногами.

Ничего с батарейками. Я надеялась на что-нибудь не дороже десяти баксов, что суживало мой выбор почти до нуля. Ну ладно, раскраски, но Абигайль, наверное слишком мала, чттобы получать удовольствие от карандашей, разве что захочет ими полакомиться.

Я заметила шесть полок с книгами. Там были книжки из картона, книжки с картинками и без картинок. Я повернулась к продавщице.

— Во сколько лет дети учатся читать?

— Здесь? Я бы сказала, в девятом классе.

В конце концов я остановилась на трех бутылочках с жидкостью для мыльных пузырей, с этими хитроумными палочками внутри, которые так трудно извлечь.