"Икс" ["X"]

24

До церкви Святой Елизаветы было десять минут езды. Учитывая тот факт, что у меня практически не было опыта общения с католической церковью, я не была уверена в том, как меня примут.

Я вышла из машины, с почтовым пакетом в руках, о котором я теперь думала как о пропуске. У меня был выбор между самой церковью, зданием администрации и зданием религиозного образования, которое включало приходскую школу Святой Елизаветы, от нулевого до восьмого класса.

Сначала я зашла в здание церкви, где дверь стояла открытой. Зашла в плохо освещенное фойе и обнаружила, что двойные двери в церковь закрыты. Я задержалась, чтобы захватить программу на эту неделю. Там были перечислены Пастор и Заслуженный Пастор, вместе с Отцом Ксавьером, ушедшим на покой, и отцом Рутерфордом, помощником по выходным. Мессы начинались каждый день в 7.45, две в субботу и две в воскресенье.

Крещения происходили в первое и второе воскресенье каждого месяца. Свадьбы могли быть назначены только при условии, что жених и невеста были уже зарегистрированы и являлись активными членами прихода Святой Елизаветы не меньше года.

Ясно, что здесь не было места скороспелым брачным авантюрам.

Я переложила пакет в левую руку и засунула четырехстраничную программу в сумку.

Вернулась на стоянку и заметила стрелку, указывающую на маленькое строение, которое я приняла за хозяйственное. Я чувствовала себя непрошенным пришельцем, кем, конечно, я и была, понятия не имея, как себя вести.

Я подошла к двери с надписью “Офис” и заглянула через стекло. Никого не было видно.

Попробовала ручку и убедилась, что дверь не заперта. Открыла ее и просунула голову.

— Алло?

Ответа не было. Я поколебалась и вошла. Внутри было довольно обычно. Кроме небольшого количества предметов религиозного искусства, это был офис как офис: два стола, стулья, шкафы для докуменов, книжные полки.

Я услышала приближающиеся шаги, и из короткого коридора справа появилась женщина.

Ей было за семьдесят, и гало из седых кудряшек у нее на голове напомнило мне рекламу домашнего перманента той поры, когда я была маленькой девочкой. В те дни перманент в парикмахерской стоил пятнадцать долларов, в то время как набор для домашнего перманента стоил два. Туда входил пахнувший серой крем и папильотки. Экономия сама по себе вдохновляла, особенно с учетом того, что добавочная порция стоила всего доллар.

Подруги моей тети Джин были без ума от перспективы наводить красоту дома. Тетя Джин фыркала по поводу этой идеи. По ее мнению, потратить даже долллар на продукт для красоты было расточительством. Как оказалось, она была единственной, у кого хватало терпения следовать инструкции, так что наш трейлер был источником целой армии мелко-кучерявых женщин, пахнувших тухлыми яйцами.

— Я ищу отца Ксавьера.

— Что ж, вы пришли в правильное место. Я — Люсиль Берриган, церковный секретарь. Он вас ждет?

На ней был темно-синий районовый брючный костюм и туфли на толстой подошве.

Я протянула ей свою визитку, которую она не стала читать.

— Вообще-то, у меня не назначена встреча, но я надеюсь, он сможет уделить мне несколько минут.

— Тогда вам нужно поторопиться. Он в саду, со своей шляпой от солнца, и похоже, собирается подремать.

— Может быть, мне лучше прийти потом? Я не хочу мешать.

— Сейчас нормально, если только я не смогу вам помочь… — Она взглянула на визитку, — мисс Миллоун.

— Я хочу его спросить о Ленор Редферн.

— Несомненно, нужно обращаться к нему. Он был близок к этой семье. Прекрасные люди.

Если вы интересуетесь хронологией, у нас есть документы о каждой свадьбе, крещении, конфирмации и похоронах, с самого начала века.

— Правда?

— Да, мэм. Заботиться о каждой семье — это одна из наших ролей.

— Я буду это иметь в виду. Если вы покажете мне, где отец Ксавьер, я больше не буду отвлекать вас от работы.

— Конечно.

Она поманила меня к окну и показала на старого джентльмена, в джинсах и черной рубашке с клерикальным воротничком. Он сидел на потемневшей деревянной скамье, вытянув ноги, и полотняная шляпа с широкими полями опускалась ему на лицо. Люсиль сделала мне знак следовать за ней, и я подошла к боковой двери, которая выходила на утрамбованную дорожку из земли и гравия. Сад был окружен закругленной кирпичной стеной, которая, похоже, была здесь не меньше сотни лет.

Я постояла немного, не решаясь прерывать его сон. Она сделала нетерпеливое движение, заставляя меня действовать. Это было очень похоже на жест тети Джин, когда мне было пять лет, и я стояла в очереди, чтобы увидеть Санта Клауса. В тот раз я разревелась и вообще отказалась с ним разговаривать. Меня расстроило, что у него были слишком влажные губы, а под носом была бородавка, похожая на зерно сгоревшего попкорна.

— Отец Ксавьер?

Его костлявые руки были сложены на талии, а губы выпячивались при каждом выдохе.

Ему, должно быть, было под девяносто, время жизни, когда все съеживается. Он был худым, таким узким в плечах и бедрах, что ему, наверное, приходилось покупать одежду в отделе для мальчиков.

Я прокашлялась.

— Отец Ксавьер?

— Слушаю.

— Извините за беспокойство, но у меня есть несколько воросов насчет Ленор Редферн и пакета, который она вам послала. Я надеялась, что вы сможете рассказать мне об обстоятельствах.

Я думала, что он формулирует ответ, но потом его губы открылись для выдоха с тихим звуком.

Я немного подождала.

— Просто в общих чертах, своими словами.

Ответа не было.

Я села рядом с ним на скамейку и посмотрела на часы. Было 12.17. Огляделась по сторонам, думая, как этот сад понравился бы Генри. Солнце жарко светило. Вокруг нас была хорошо утрамбованная земля. Вообще никакой травы. Растения делились на кактусы и суккуленты. Ни разбрызгивателей, ни шлангов. Там была купальня для птиц, но пустая.

Непуганая синица насладилась ванной в пыли и улетела. В воздухе пахло розмарином. Я бы сама с удовольствием подремала.

Я взглянула на окно офиса, где мисс Берриган исполняла сложную пантомиму, как разбудить священника, побуждая меня потрясти его за плечо. Я не могла этого сделать.

Приложила руку к уху, как будто бы не поняла. Она повернулась и посмотрела назад, что я истолковала как телефонный звонок, или кто-то еще вошел в офис с просьбой о помощи.

Я еще раз посмотрела на часы и обнаружила, что прошла целая минута.

Быстро взглянула на отца Ксавьера, чьи темные глаза были открыты. Его лицо было покрыто морщинами. Его зрачки почти поглощались мешками под и над глазами.

Он выпрямился, мельком взглянул на меня, а потом увидел пакет.

— Что это здесь делает? Мистер Волинский сказал, что проследит, чтобы Эйприл получила содержимое, как хотела ее мать. Он обещал, что передаст его.

— Пит был моим другом. Он умер в августе.

Отец Ксавьер перекрестился и поцеловал крест, висевший у него на шее.

— Прошу простить, если я был слишком резок. Я не ожидал увидеть этот пакет снова.

— Я нашла пакет в вещах, которые после него остались. Я собиралась передать вещи Эйприл, но хотела сначала разобраться в ситуации. Я приехала из Санта Терезы, в надежде, что вы объясните.

— Конечно. Вы хорошо поступили, что приехали, и я расскажу, что смогу.

— Насколько я понимаю, Пит нанес вам визит год назад. Почему он хотел с вами встретиться?

— Думаю, ему нужна была информация о прошлом.

— О Ленор?

— Нет, нет. Он расспрашивал о Неде. Что-то связанное с судебным делом. Он верил, что у Неда были серьезные психологические проблемы, которые могли проявиться раньше. Он спрашивал о его детстве и его семье.

— Вы помните, что ему рассказали?

— Это было немного. Я не был с ними лично знаком. Нед не был католиком. Это маленький город, но не настолько.

— Вы знали Ленор?

— О, да. От крещения до первого причастия, и потом — до самой смерти.

— Я понимаю, что она послала вам эти вещи, потому что хотела, чтобы у Эйприл была ее Библия и четки.

— Да, как память. Вы знаете, что Ленор покончила с собой.

— Мне так сказали. У меня был разговор с Кларой Дойл, и мы говорили об этом. Я заметила, что она вложила поздравительную открытку для Эйприл с ее четвертым днем рождения.

— Думаю, что это правильно.

— Вы думаете, что она купила открытку, потому что знала, что ее уже не будет, когда время придет?

— Так кажется. Она отправила мне пакет, чтобы сохранить до конфирмации Эйприл. После смерти Ленор Нед забрал ребенка и уехал. Я не знал, куда они отправились, но на всякий случай хранил пакет. Я собирался сам передать его в руки Эйприл, когда она подрастет достаточно, чтобы понимать. По правде, я забыл о нем, пока не появился мистер Волинский. Он рассказал, что Эйприл вышла замуж и живет в Санта Терезе. Это мисс Берриган напомнила мне о пакете, так что я отдал его, чтобы доставить. Вы должны простить меня за грубость, когда вы только пришли. Я подумал, что мистер Волинский нарушил свое обещание.

— Не надо извиняться. Я понимаю.

— Я ценю ваше терпение.

— Клара сказала, что Ленор умерла прямо перед Пасхой. На пакете стоит штамп 27 марта.

Вы понимали, в каком экстремальном эмоциональном состоянии она находилась?

— Мы все знали об этом. Я несколько раз разговаривал с ее родителями. Они переживали за нее и надеялись, что я могу вмешаться. Я делал, что мог, но Ленор тогда была такой уязвимой, почти за пределом понимания.

— Так что вы не были удивлены, или в шоке, когда она умерла от передозировки.

— Я воспринял это как свое поражение.

— Она говорила вам, что собирается сделать?

— Она сказала своему мужу, и он пришел ко мне. Она была очень несчастная женщина.

Потому что Нед не был католиком, они поженились на гражданской церемонии. Он верил, что Ленор огорчалась отчасти потому, что они не были женаты в глазах церкви.

Он уверял меня, что хочет перейти в католицизм, если это может облегчить ее страдания.

Я почувствовала, что меня разбирает неподобающий смех, и закашлялась, чтобы скрыть его.

— Правда? Он думал, что основой ее депрессии было то, что он не перешел в католичество?

— Я думаю, это больше говорит о его желании сделать для нее все, что можно.

— Это хорошо его характеризует, если допустить, что он был искренен.

— Я уверен, что он был. У меня нет сомнений. У нас был долгий разговор, после чего я посоветовал Ленор дать ему возможность продемонстрировать его добрые намерения.

— Она приняла эту идею?

— Она огорчилась.

— И почему?

— Она сказала, что я принял его сторону. Cказала, что я был всем, что у нее осталось, а теперь он все испортил. Ей казалось, что Нед настроил меня протв нее, что не было правдой.

Он поморгал, и его нос покраснел.

— Я заверил ее, что это не так. Я хотел, чтобы она дала ему шанс.

— Потому что вы чувствовали, что он хотел добра?

— Он дал мне причину поверить. Я убеждал его прийти вместе с ней на мессу. Еще я посоветовал, чтобы он записался в класс для взрослых, чтобы изучать историю церкви, нашу веру и ценности. Конечно, ему был нужен спонсор, и я объяснил, что, если все пойдет хорошо, к концу литургического цикла он будет считаться “избранным”. С этого момента он будет готовиться к продолжению перехода и пасхальному бдению.

— Он еще не выполнил ваши инструкции, так что вы говорили о его переходе на Пасху следующего года?

— Да.

— Звучит как длительный процесс.

— И правильный тоже. На этом пути много шагов.

— Могу ли я предполагать, что он в конце концов был крещен в католичество?

— К сожалению, нет. Смерть Ленор стала разрушительным ударом. Я надеялся, что вера его поддержит, но видел, что он пошатнулся. Мы разговаривали много раз, и я думал, что он приходит в себя, но потом он забрал маленькую Эйприл и уехал из города, не сказав ни слова. С тех пор я ничего о нем не слышал.

Я помедлила, не уверенная, насколько можно давить.

— Есть люди, которые думают, что Нед убил Ленор. Вы знаете об этом?

— Если такое сказала Клара Дойл, ей лучше было помолчать.

— Нет, нет. Она отказалась комментировать. У меня сложилось такое впечатление, но не из того, что она мне сказала. Я подозреваю, что такая идея была у Пита, иначе зачем он сюда приезжал?

— Всегда находятся люди, готовые верить в худшее. Это нехорошо.

— Вы когда-нибудь слышали такие разговоры? Что Нед мог сделать это?

— Ничего, чему я мог бы поверить.

— Как насчет полиции? Они провели расследование?

— Я уверен, что да. Я не знаю подробностей, но они должны были убедиться, что она действовала по своей воле.

— Клара сказала, что у Ленор было две сестры. Вы не знаете, где они сейчас?

Он помотал головой. Мне показалось, что его манеры стали холоднее.

— Вы упоминали, что Пит спрашивал о семье Неда. Что случилось с его матерью? Клара сказала, что она ушла.

— Кажется, ему было четыре, когда Фрэнки ушла.

— Есть кто-нибудь, кто может это подтвердить?

Отец Ксавьер помотал головой.

— Ни одной души не приходит в голову.

— Норма и Бойд Кэсл были вашими прихожанами?

Он просиял.

— О да. Я хорошо их знал. Она была чудесной женщиной. Даже в своей смертельной болезни она была само достоинство.