"Икс" ["X"]

39

Когда я вернулась, свет у Генри в кухне не горел. Я зашла к себе, только для того, чтобы включить свет в гостиной, и мне не пришлось бы возвращаться в темную квартиру.

Взглянув в окно, я увидела освещенную кухню Шелленбергеров. Эдна двигалась от раковины к плите, и я поняла, что даже ее тени достаточно, чтобы наполнить меня яростью. Я заперла студию и отправилась к Рози.

Генри сидел за своим обычным столиком, решая кроссворд в “Лос-Анджелес Таймс” и угощаясь свежим попкорном. Рядом на столике стоял Блэк Джек на льду.

— Как хорошо. Ты собираешься здесь поужинать? Составишь мне компанию. Теперь, когда все в порядке с водопроводом, у меня будто гора с плеч свалилась.

— Я не особенно голодна.

Я села и поставила сумку на пол.

— У нас проблема.

— Какого сорта?

— Я сегодня кое-что проверила и обнаружила, что Адельсоны, до сих пор — законные владельцы соседнего дома. Шелленбергеры оформили водяное обслуживание на свое имя, и возможно, другие коммунальные услуги тоже, хотя я в этом не уверна. Дело в том, что у них нет никакого соглашения с Адельсонами, чтобы проживать в их доме. Они — незаконно вселившиеся жулики.

Он моргнул.

— Ты уверена?

— Я позвонила Адельсонам в Шарлоттесвилл и обсудила ситуацию с Триш. Она предложила прилететь, но я сказала, что мы сначала побеседуем с ними сами.

— Как им хватило наглости?

— Возможно, они узнали, что Адельсоны уехали в другой штат, и они могут въехать, и никто не заметит. Рынок недвижимости совсем не процветает. Триш говорит, что их агент не показывала дом несколько месяцев. Бог знает, что бы случилось, если бы она действительно пришла с потенциальными покупателями. Думаю, Шелленбергеры заявили бы, что у них имеется подлинное и честное соглашение о сдаче дома в аренду. Агент рассердилась бы, решив, что они сдали дом, несмотря на то, что она их усиленно отговаривала, но она не смогла бы ничего подтвердить или опровергнуть, не сделав междугороднего звонка, как сделала я. В настоящее время Шелленбергеры, возможно, придумали еще какое-нибудь фальшивое заявление.

— Как они попали туда с самого начала? Я уверен, что Адельсоны оставили дом запертым.

— Возможно, они позвонили слесарю и заявили, что у них захлопнулась дверь.

— Почему они решили, что им все сойдет с рук?

— Им и сходило, по крайней мере, до сегодняшнего дня. И, кстати, я могу засвидетельствовать, что Джозеф не больший инвалид, чем я.

— Ну, это точно не может продолжаться.

— Вот именно. Хочешь пойти и поговорить с ними?

— Я не думаю, что у нас есть выбор.

Я подождала, пока Генри расплатился, а потом мы прошли полквартала до дома Шелленбергеров.

Постучав в дверь, Генри спросил:

— Ты хочешь с ними поговорить, или лучше мне?

— У тебя есть предпочтение?

— Наверное, мне стоит это сделать. Я тут старший по званию.

Дверь открылась, и появилась Эдна с бумажной салфеткой в руке. Пахло мясом, луком и чем-то, слегка напоминавшем паленый волос.

Генри откашлялся.

— Извините, что прервали ваш ужин.

Эдна опустила взгляд, что у некоторых людей означает смущение. У Эдны это могло значить что угодно, и ничего из этого не было хорошим.

— Мы не ожидали увидеть вас так скоро.

— Можно нам войти?

Она отступила и впустила нас. Они с Джозефом ужинали за карточным столиком, поставленным в гостиной. Они расположили свои сиденья так, чтобы видеть экран телевизора, по которому шло старое игровое шоу. Перед каждым стояла тарелка из фольги с готовым блюдом, разделенная на отделения, в которых были видны остатки картофельного пюре, стручковых бобов и чего-то вроде котлеты с подливкой.

Честное слово, я не умею готовить, но не хочу есть такое дерьмо, когда состарюсь.

Джозеф был упакован в свое кресло, бумажная салфетка заткнута за воротник. Подножка кресла была поднята, так что, может быть, он катался по комнате, отталкиваясь ногами.

Казалось, он чувствовал себя неудобно, чего нельзя было сказать об Эдне.

Она сказала:

— Я бы предложила разделить наш ужин, но у нас едва хватает на нас самих. Не хотите присесть?

— Нет, спасибо, — ответил Генри. — Мы надеемся, что это не займет много времени.

Мы остались стоять, Эдна встала около кресла Джозефа, положив руку ему на плечо. По-моему, она ущипнула бы его до крови, если бы он вымолвил словечко.

Генри продолжал, спокойным тоном.

— Кинси сегодня поговорила с Адельсонами.

— С кем?

— С Адельсонами. Они законные владельцы этого дома. Они сказали, что не заключали с вами соглашения на аренду.

— Это потому что мы не снимаем у Адельсонов. Мы подписали договор с Калвином Санчесом.

— Ясно. Мне незнакомо это имя.

— У меня есть копия, если вы не верите.

— Будьте любезны.

Мы с Генри обменялись быстрым взглядом, когда она подошла к картонной коробке, набитой папками. Она вытащила несколько скрепленных листков и подала Генри. Верхний документ был пять или шесть страниц длиной, с копией квитанции, сделанной под копирку и прикрепленной впереди. Генри снял скрепку и отдал мне нижнюю страницу, которая выглядела, как заявление на аренду.

— Это заявление, которое вы заполнили для мистера Санчеса?

— Несомненно.

Пока Генри перелистывал соглашение, я посмотрела на нижнюю часть страницы, где был указан прежний адрес. Я постаралась запомнить номер дома и улицу: 1122 Лили авеню.

Работодателем Джозефа был отдел коммунального строительства в Пердидо, что более-менее соответствовало заявлению Эдны о том, что он работал на город до ухода на инвалидность. В графе собственного работодателя Эдна поставила прочерк.

— Мы заплатили за первый и последний месяцы и задаток за уборку. Квитанция вот здесь, сверху.

Я вернула страницу Генри, который сказал:

— Любой может подделать копию квитанции. Где этот мистер Санчес?

— Что ж, я уверена, что я не знаю.

— Куда же вы посылаете оплату, если не знаете, где он?

— Мы кладем ему деньги прямо на счет.

Генри начинал терять терпение.

— Будет лучше, если мы поговорим с ним прежде, чем продолжать. У вас есть его телефон?

— Наверное, где-то есть, но у нас не было нужды ему звонить.

И тогда я открыла свой большой рот. Даже в тот момент я понимала, что не стоит, но не могла удержаться.

— Нет никакого Калвина Санчеса. Этот дом принадлежит Дэйлу и Триш Адельсонам.

— Что бы то ни было, мы живем здесь три месяца. Мы хорошие соседи. Не понимаю, как у кого-нибудь могут быть претензии.

— Как насчет претензии, что вы находитесь в этом доме незаконно?

Она бросила на меня темный взгляд.

— Я не знала, что ты адвокат, дорогая. У тебя есть лицензия, чтобы заниматься практикой в этом штате?

— Мне не нужна лицензия адвоката. У меня есть лицензия здравого смысла. Если вы сможете показать соглашение, подписанное Адельсонами, вместо вашего воображаемого мистера Санчеса, мы признаем вашу правоту.

— Наша правота — не ваше дело, — заявила она чопорно.

— Вы хотите, чтобы прилетели Адельсоны?

— Как захотят. Мы никому не причиняем зла. Мы присматриваем за домом. Мы живем здесь в обмен на присмотр и уход.

— Вы не можете это делать в одностороннем порядке. Адельсоны ни на что не давали согласия.

— Если ваши мистер и миссис Адельсон хотят, чтобы мы уехали, им придется нас выселять.

— Я уверена, это можно будет организовать. — сказала я резко.

Генри послал мне предостерегающий взгляд, но было уже поздно.

— До сегодняшнего дня, — сказала Эдна, — нам никто не прислал никакого уведомления.

Если вы действительно вручите нам такое уведомление, мы его оспорим. Ясно, что вы мстите нам из-за того недоразумения с водопроводной трубой. Вы дискриминируете нас из-за нашего возраста и инвалидности моего бедного мужа.

— Это не имеет никакого отношения к инвалидности Джозефа, — сказал Генри. — Ваше заселение незаконно.

— Так теперь вы цитируете закон? Что ж, дайте мне тоже процитировать один. Мы — арендаторы, и как таковые, тоже имеем свои права. Если ваши мистер и миссис Адельсон выиграют в суде, мы сможем оставаться в доме из-за нашего тяжелого положения. Нам положено дешевое жилье.

— Вы не можете вселиться в дом без разрешения.

— Но это то, что мы сделали. Мы не делали секрета из того факта, что живем здесь. Это просто первый раз, когда вы решили проверить.

— Это спор не между нами, Эдна. Мы позвоним Адельсонам и расскажем, в чем вы признались. Они смогут прилететь и разобраться с этим в ближайшие пару дней.

Улыбка коснулась ее губ, и на щеках появились ямочки.

— Вы ставите себя под угрозу суда за несправедливое выселение. Если Адельсоны подадут на нас в суд и проиграют, они дожны будут оплатить судебные издержки и стоимость нашего адвоката, которая, могу вас уверить, будет значительной. Это будет очень- очень длительный процесс, с бесконечными задержками, и это будет недешево. Если вы думаете, что это легко — выселить арендаторов, вы ошибаетесь.

— Вы не арендаторы. Вы — жулики, — сказала я.

— Есть закон, позволяющий нам получить эту собственность, если мы проживем здесь достаточное время. Нас не так легко лишить наших прав. Кроме того, нам не нравится, когда нас обзывают. Живя тут, мы привели в порядок дом, который был очень запущен.

На кухне было столько тараканов, что мы могли пожаловаться в департамент здравоохранения. И крысы тоже, которые разносят вирусы. Мы заплатили за то, чтобы их вывели. Вы видели, что мы чинили и красили. Нравится вам это или нет, это важно.

Вы не можете выкинуть нас на улицу. Мы старые, и не хотим, чтобы нас преследовали и нам угрожали.

— Кто вас преследует?

— Я думаю, что повышать голос в угрожающей манере, с намерением запугать стариков, может расцениваться как форма преследования.

— Как насчет того, что вы совершили проникновение со взломом? — сказала я. — Нам нужно просто позвонить в полицию, и пусть они с вами разбираются.

На щеках Эдны снова появились ямочки.

— Это гражданское дело. Уверяю вас, полиция не захочет вмешиваться в ситуацию, особенно когда мы покажем соглашение на аренду в подтверждение нашего проживания.

— Я знаю пару детективов из местной полиции, и поверьте мне, они не поленятся “вмешаться” и проверить все по компьютеру. Вам лучше надеяться, что у вас нет неоплаченного штрафа за парковку.

Генри нетерпеливо махнул рукой.

— Так мы ни к чему не придем. Мы сообщим Адельсонам об этом разговоре. Можно мне забрать это?

— Это наш единственный экземпляр, и спасибо, что его вернули, — сказала она и протянула руку.

Генри отдал ей соглашение. Эдна проводила нас до двери и упорно стояла, наблюдая наш уход, с довольным выражением лица. Мы спустились с крыльца и прошли двадцать пять метров до дома Генри.

Я сказала:

— Извини, Генри, но что это была за хрень?

Утром я все не могла успокоиться, размышляя о тактике, которую избрала Эдна. Как они могли просто вселиться в дом и жить там бесплатно? Мне это казалось возмутительным, но она защищала свою позицию с такой уверенностью, что это должен был быть план, который они придумали заранее. Адельсонам, возможно, придется нанять адвоката, чтобы отстаивать права на дом, которым они и так владели.

На заявлении вчера я заметила последний адрес Шелленбергеров, который, я надеялась, был настоящим. Любой хороший лгун скажет вам, что небольшое количество подлинных фактов придает выдуманной истории правдивость.

Я достала справочник Томаса по округам Санта Тереза и Пердидо и нашла Лили авеню.

Заправила машину и поехала в южном направлении по шоссе 101.

Оказавшись на Лили, я вышла из машины и прошлась, отметив дома по обе стороны от номера 1122. Это был район домов среднего класса, маленьких, но ухоженных.

Я подошла к дому 1120 и позвонила. На крыльце лежали две газеты, и безуспешно позвонив во второй раз, я сдалась и вернулась на улицу.

Подошла к дому по другую сторону от 1122. Мой стук спровоцировал шумный хор собачьего лая. Женщина, открывшая дверь, пыталась успокоить целый выводок разнообразных собак. В основном, они не обращали на нее внимания, пребывая в восторге от неожиданной компании. Я насчитала шесть, и все разные. Одна из них была таксой, а короткошерстный бело-коричневый прыгучий малыш должен был быть джек рассел терьером. Одна из оставшихся была помесью овчарки, и это все, на что хватало моих познаний в породах. Много прыжков, толкотни и тявканья. Обычно я не особенно люблю собак, но это была счастливая команда.

— Да?

Я протянула ей свою визитку.

— Я — Кинси Миллоун. Приехала из Санта Терезы и надеюсь найти информацию о паре, которая жила в соседнем доме. Вы помните Эдну и Джозефа Шелленбергеров?

Она подняла палец.

— Извините меня на секунду.

Повернулась к собакам и уперла руку в бок.

— Что я вам говорила?

Видимо, она говорила им многое, потому что тявканье сразу прекратилось, собаки выстроились в линию и с ожиданием смотрели на нее. Она посмотрела в глаза каждой по очереди, и их покорность стала абсолютной до смешного. Хозяйка достала из кармана передника угощение и оделила каждую собаку.

— Извините за их поведение.

— Не волнуйтесь об этом. Похоже, вы их хорошо выдрессировали.

— Пока никто не постучит в дверь. Кстати, я Бетси Маллхолланд.

— Приятно познакомиться.

Мы обменялись рукопожатием.

Она вышла на крыльцо и закрыла за собой дверь.

— Тогда они не называли себя Шелленбергерами, но я знаю, о ком вы говорите. Они были худшими соседями, какие у нас были. Я бы хотела рассказать, куда они отправились, но их нет уже несколько месяцев, и они не оставили адреса.

— О, я знаю, где они. Они въехали в соседний дом со мной, им владеет пара, которая живет в другом штате. Эдна призналась, что они с Джозефом поселились там без разрешения, но она совершенно в этом не раскаивается, и видимо не собирается уезжать. Я предположила, что они делали такое раньше, и надеялась найти кого-то, кому повезло их выгнать.

— Вы знаете, их обоих разыскивает полиция.

— Серьезно? За что?

— Она украла сто сорок две тысячи доллларов в общественном колледже. Она проработала там много лет, и никто понятия не имел, чем она занималась. Она врала про свой возраст, и когда обнаружилось, что ей семьдесят пять, они попытались отправить ее на пенсию.

Она угрожала нанять адвоката и засудить их за возрастную дискриминацию. Ее оставили в покое, и она работала еще несколько лет, выкачивая деньги.

— Как она это делала?

— Она была главным ассистентом инспектора. Составляла фальшивые счета и переписывала чеки, которые приходили. Потом исправляла балансы. Ее муж тоже участвовал, подделывал подписи, когда требовалось. Их метод неоригинальный, но эффективный.

— Как их поймали?

— Проверка. Колледж остался должен поставщику продуктов сто девяносто шесть долларов, и он пожаловался. В документах было отмечено, что ему заплатили, и он потребовал, чтобы ему показали квитанцию. Она не работала в ту неделю, потому что Джозеф болел, а когда вернулась, аудитор назначил проверку. Эдна выбрала момент, чтобы уйти на пенсию.

— Их осудили?

— Вовсе нет. Их арестовали и посадили, но они сумели выйти под залог. Ни у одного из них не было судимости, и никто не думал, что они сбегут. Они не явились на суд, и с тех пор их никто не видел. У меня есть все газетные вырезки, если хотите взглянуть. Можете даже сделать для себя копии.

— Огромное спасибо. Вы не помните имя их поручителя по залогу?

— Он дал мне свою визитку, когда приходил их искать. Подождите минутку.

Она оставила дверь открытой, уходя на поиски визитки. На меня уставились шесть пар глаз, и мы изучали друг друга. Похоже, они надеялись, что у меня тоже полный карман вкусняшек, поэтому даже не пикнули.

Бетси вернулась с папкой газетных вырезок, которую вручила мне, вместе с визиткой поручителя.

— Спасибо. Это чудесно. Как раз то, что мне нужно. Можно воспользоваться вашим телефоном?

Она придержала для меня дверь.