"Икс" ["X"]

15

Утром я выскользнула из студии до того, как Рути проснулась, и отправилась на свою пятикилометровую пробежку. Когда я вернулась с утренней газетой, постель была убрана, а Рути была в душе. Я поставила кофе и достала коробку хлопьев, молоко, две миски и две ложки. Включила телевизор с выключенным звуком. Когда она вышла из ванной, умытая и одетая, мы съели хлопья, передавая друг другу части газеты. Я заметила, что Рути упаковала свою сумку и поставила ее у двери.

— Ты уверена, что не хочешь остаться еще на одну ночь?

— Не думаю. Мне будет лучше спать в своей кровати.

— Понимаю.

Имя Пита ни разу не упоминалось, и никто из нас не вспоминал вчерашний разговор. Это неплохая стратегия. Практика обнажения и анализа всех нюансов ссоры только подливает масла в огонь. Лучше заключить временное перемирие и вернуться к конфликту позже.

Часто к этому времени обе стороны решают что тема спора не стоит порчи отношений.

Когда мы приготовились ехать к Рути, в дверях появился Генри. Он до сих пор не был в курсе последних новостей, так что я быстро рассказала о злоумышленнике, проникшем в дом, и о смене замков.

— Мы сейчас едем к ней домой, чтобы попробовать разобраться, как он попал внутрь.

Генри покачал головой.

— Ужасно.

— У тебя все нормально?

— Вообще-то, мне скоро надо будет уехать, и я хотел попросить вас передвинуть машину, чтобы я мог попасть в магазин.

Рути показала связку ключей.

— Я как раз этим занимаюсь.

Генри повернулся ко мне.

— Можно тебя на пару слов? Это быстро.

Рути подняла свою сумку.

— Я поеду, а ты приезжай, когда сможешь.

— Тебе нормально будет одной в доме?

Рути отмахнулась.

— Если мне станет страшно, подожду тебя на крыльце.

Когда она отъехала, Генри показал мне написанный от руки список.

— Если ты долго пробудешь у Рути, ничего не получится. Я обещал Эдне, что отвезу ее в магазин, но Джозеф плохо себя чувствует, а ей нужно всего несколько вещей, и я сказал, что куплю их для нее. Проблема в том, что сегодня с десяти до двенадцати должен прийти сантехник, а я не знаю точно, когда вернусь. Я хотел узнать, не сможешь ли ты быть здесь, когда он придет. Если я не вернусь, ты сможешь ему все показать. Я уже объяснил ему, что мне нужно, но может быть, тебе придется ответить на вопросы о кранах и шлангах.

— Конечно. Я вернусь в девять сорок пять и побуду, пока ты не приедешь.

Рути поставила свою машину в гараж, а я припарковалась сзади дома. Вытащила из бардачка фонарик, заперла машину и пошла к заднему крыльцу, осматривая участок в утреннем свете. Дом, наверное, был построен в начале 20 века. Полтора этажа на деревянном каркасе, лишенные обычных для викторианских домов резных деталей, которые могли придать какое-то своеобразие. Здание было прочным, включало все нужные элементы, кроме стиля, оригинальности и привлекательности. Я постучала в дверь, и Рути впустила меня.

Не считая вчерашнего недолгого визита, я не была в этом доме несколько месяцев и была поражена его запущенностью. Пит был лишен талантов мастера на все руки, так что если что-то нуждалось в починке, или Рути брала дело на себя, или все оставалось в сломанном виде. Пит еще был против привлечения посторонней помощи, потому что гордость не позволяла ему признать, что самая простая работа была за пределами его скромных возможностей. Чтобы не огрочать его, Рути научилась обходиться так.

Ручки на ящиках отсутствовали. На треснувшей деревянной раме кухонного окна замазка отошла от стекла и частично вывалилась. Линолеум на кухне местами вздулся, как будто под него просочилась вода.

Теперь, когда Рути осталась одна, какая была разница? Барахло Пита больше не загромождало дом, так что стало больше порядка. Рути еще выбросила старые коврики из холла внизу и натерла пол до блеска.

Рути вытащила ящик и поставила на стол, куда выложила содержимое. Она сортировала мелочи и выбрасывала ненужное в ведро.

— Я поставлю кофе. Не обращай внимания на бардак. Я решила навести порядок в Питовом хламе.

— Хорошая идея. Не возражаешь, если я похожу и осмотрюсь?

— Конечно.

Я поставила сумку на стул, засунула фонарик в задний карман и обошла первый этаж, проверяя задвижки и замки. Рути сделала такой же осмотр вчера вечером и клялась, что все было в порядке, что казалось похожим на правду.

Я поднялась на второй этаж, выглядывая из окон, двигаясь из маленькой спальни для гостей с примыкающей ванной в коридор и во вторую спальню, которая сейчас использовалась как кладовая для ненужных вещей. Рути отправляла сюда разрозненную мебель, одежду и сезонные вещи. Там еще были сложены картонные коробки, между которыми едва можно было пройти. Обои были розовые и голубые, с маленькими букетами, перевязанными ленточками, возможно, здесь когда-то была детская.

Теперь это фактически был шкаф, набитый от стенки до стенки предметами, которые годились только для пожертвований. Мы обе ругали Пита за неорганизованность, хотя, по правде, это было не намного лучше.

Выглядывая из окна, я не видела деревьев, растущих достаточно близко, чтобы позволить злоумышленнику забраться в окно второго этажа.

Я вернулась на первый этаж. Запах свежего кофе был сильным, но я не хотела отвлекаться.

Передняя дверь была из сплошного дерева, не такая, как хлипкие пустотелые двери, которые так популярны в эти дни. Задняя дверь тоже была из сплошного дерева, в верхнюю треть вставлены маленькие стеклянные панели.

Боковая дверь была сделана в том же стиле — сплошное дерево внизу и в верхней половине

— шесть одинаковых стеклянных панелей. Ручка была крепкой, и замок закрывался на два поворота ключа. В интересах противопожарной безопасности ключ был оставлен в замке изнутри, на случай, если понадобится срочный выход.

Я отперла дверь и вышла наружу. Никаких царапин, которые говорили бы о взломе. Густая высокая изгородь вдоль дорожки отделяла участок Рути от соседнего. Я повернула направо и пошла вдоль дома, в поисках знаков проникновения. Как во многих домах в Калифорнии того времени, в доме не было подвала, но было небольшое пустое пространство. Снаружи оно было прикрыто сеткой, чтобы защитить от представителей городской фауны, но сетка местами была прогрызена. Пучок грубой шерсти застрял в расщепленном дереве там, где зверюга просочилась в щель.

Я достала фонарик, встала на четвереньки и заглянула в щель под домом. Включила фонарик, который осветил пространство, простирающееся в длину и ширину. “Пол” был неровным и грязным. Металлические скобы поддерживали водопроводные трубы, и толстая труба от отопительного агрегата проходила наискосок и пропадала в дыре, прорубленной в бетонной стене. Сверху виднелись электрические провода, и между балками розовая и серая изоляция висела клочьями.

Дальние концы были в глубокой тени, но мой фонарик поймал два ярких глаза твари, которая сразу исчезла из вида. Вентиляция отсутствовала, и пол местами был покрыт белой субстанцией, которая могла быть только плесенью.

Я не видела ничего, что связывало бы это пространство с помещениями наверху, так что нарушитель никак не мог попасть в дом снизу. Не было никаких следов, которые говорили бы, что кто-то прополз на животе по поверхности, напоминавшей ландшафт далекой планеты, которую человек однажды посетил и не нашел там ничего хорошего.

Я встала, отряхнулась и пошла обходить дом дальше. Мысленно я все еще продолжала проверять свое предположение, что Пит что-то задумывал. Зачем составлять список из шести имен, а потом их зашифровывать, если только он не боялся, что информация попадет не в те руки? Почему бы такой список имел значение для кого-то, кроме Неда Лоува? Рути может протестовать сколько угодно, но по-другому не получается, по крайней мере, насколько я могу судить.

Когда я снова подошла к боковой двери, то заметила что-то вроде тонкой линии более светлого оттенка, идущей вдоль рамы стекла. Я наклонилась ниже, вдохнув запах масляной краски. Отошла на шаг. Оригинальная синяя краска была покрыта другой, оттенок которой не совсем совпадал. Я провела пальцем по поверхности и нашла ее немного липкой. Я вошла внутрь и проверила те же стеклянные панели. Все было оригинального синего цвета. Только панель, ближайшая к дверной ручке, была затронута.

Снова снаружи, я погрузила ноготь в краску и обнаружила, что замазка мягкая, как сыр.

Я заглянула через стекло под углом. Ключ в замке легко было достать. Я представила, как злоумышленник ножом выковыривает старую замазку, которая удерживала стекло.

Вытащив панель, было легко просунуть руку и забрать ключ. В любом магазине скобяных товаров могли сделать дубликат. Многие из тех же магазинов продают синюю краску.

Все, что ему нужно было сделать, это вернуть ключ на место, вставить стекло и замазать замазку. После этого подкрасить свежей краской, и все будет выглядеть, как было.

Интересно, ожидал ли он, что придет слесарь и сменит замок?

Оставив дверь открытой, он должен был предположить, что Рути поменяет замки. Ничего особенного для него. Все, что ему нужно было, это подождать. В следующий раз, когда она ушла из дома, он мог применить ту же технику, чтобы обзавестись новым ключом, пока она будет считать себя в безопасности.

Я заметила, что осторожно хожу на цыпочках вокруг имени Нед Лоув. Несмотря на возмущение Рути, я до сих пор верила, что Пит оперировал в своем обычном режиме, и его мишенью был Лоув.

Я закрыла дверь, повернула ключ и вытащила его из замка.

— Что ты делаешь?

Я подпрыгнула и сказала:

— Черт!

Рути стояла сзади меня.

— Извини. Тебя так долго не было, что я пошла тебя искать. Что случилось с дверью?

— Вот как он попал в дом.

Я дала ей краткое объяснение, глядя, как ее выражение лица меняется от недоверия к страху.

— Откуда я знаю, что он не пришел снова прошлой ночью, когда замки сменили? У него уже может быть копия этого ключа.

— Лучше еще раз вызвать слесаря, и будем надеяться, что он сделает тебе скидку. Тебе нужно установить сигнализацию.

— Наверное, придется, но я боюсь даже думать, сколько это будет стоить.

— Нет смысла огорчаться, когда у тебя нет выбора.

— Правильно, и это меня бесит.

— Ты знаешь какую-нибудь компанию?

— Мой сосед пользовался услугами фирмы “Операционные системы безопасности”. Ему поставили сигнализацию в прошлом году, и он очень доволен.

— Хорошо.

Я вложила ключ ей в руку.

— А пока что ты можешь установить цепочку.

— Откуда он мог знать, когда приходить? Вдруг я была бы дома?

— Идем со мной.

Я привела ее на кухню, где показала на дверцу холодильника, на которой висели разные мелочи. Под разными магнитами в форме овощей была фотография Пита, карточка с напоминанием о визите к дантисту, две листовки и календарь, на котором она записывала свои рабочие часы.

— Посмотри сюда. Твое расписание висит так, что любой может его увидеть. Когда он вломился в первый раз, он сильно рисковал. После этого он знал, в какие смены ты работаешь, так что приходил и уходил, когда хотел.

Рути положила руку мне на плечо.

— Мне очень нужно в туалет. Если я еще минуту здесь простою, то написаю в штаны.

— Иди пописай, — согласилась я.

Она вышла из комнаты. Я чувствовала собственный мыслительный процесс, идеи наталкивались одна на другую, как будто бы освобождались из клетки. Я опять повернулась к дверце холодильника. В центре висела листовка сборщика мусора. Я отодвинула магниты и освободила листок, который гласил: Надоел ненужный хлам?

Кто б убрал его к чертям?

Пятьдесят баксов в руки — Чисто, без всякой науки.

Звоните (805) 555-2999 Оставьте ваше имя, адрес и список вещей, которые вам нужно вывезти.

Единовременное предложение, так что не откладывайте!

Только наличные. Ни чеков. Ни кредиток.

Мы принимаем ковровые покрытия, металлолом, сломанную мебель, шины, бытовую технику, листья и садовые отходы, матрасы и все остальное, от чего вы хотите избавиться.

Мы будем в вашем микрорайоне в понедельник, 24 октября.

Объявление было заманчивым. Пятьдесят баксов, это недорого, учитывая что иначе пришлось бы платить за заказ мусорного контейнера. Мы с Робертом Дицем провели почти два дня, обыскивая те самые коробки, которые увез сборщик мусора. Я вспомнила, как мы грузили коробки из офиса Пита в машину Генри, перевозя их в мою студию, где мы с Дицем сидели на полу, перебирая бумагу за бумагой.

Наверное, мы едва закончили свои поиски, когда появился сборщик мусора, прочесывающий район и рекламирующий свою работу.

Рути вернулась, извинившись.

— Это листовка, которую оставил мусорщик?

Она кивнула.

— Я сохранила ее на случай, если понадобится соседу. Клянусь, он чистит свой гараж каждый месяц.

— Время не показалось тебе странным?

— Шутишь? Это было идеально. Не знаю, что бы я делала со всем этим хламом, если бы он не появился как раз тогда.

— Так что, через два дня после того, как мы с Дицем осмотрели коробки, кто-то повесил это объявление на твою дверь?

— Да.

— Ты прочитала и что сделала?

— То, что там написано. Оставила сообщение, что у меня полный гараж вещей, от которых я хочу избавиться. Я знала, что он будет здесь двадцать четвертого, и мне нужно было только дать свой адрес. Я должна была быть на работе, так что положила пятьдесят баксов в конверт и прикрепила к задней двери. Когда я пришла домой, он освободил гараж, и все выглядело чудесно.

— Так что ты никогда его не видела и не знаешь его имени?

— Мне нужно было очистить гараж. Я не искала приятеля. Что с тобой такое?

— Я не люблю совпадений. Я знаю, что они случаются в жизни, но у тебя было нашествие счастливых случаев, и это кажется мне странным. Не возражаешь, если я позвоню по этому номеру?

Рути отнеслась к этому скептически, но махнула рукой.

Я подошла к телефону с листовкой в руках и набрала номер. После двух гудков послышался оглушительный писк. Я держала трубку на отлете, так что пострадали не только мои уши. Автоматический голос произнес нараспев:

— Извините, но номер, по которому вы позвонили, больше не обслуживается.

Она продолжила с предложениями, что мы можем сделать дальше, но это не имело особой ценности.

— Номер отключили. И какое мне дело?

— Представь себе последовательность событий. Невидимый парень увозит коробки Пита.

Через четыре месяца ты получаешь письмо из налоговой инспекции.

— Какое отношение одно имеет к другому? Я не понимаю.

— Мы говорим о трех мужчинах, с которыми ты никогда не встречалась. Мусорщик, налоговый агент и взломщик. Это тебя не беспокоит?

— Нет.

— А должно. Только подумай. Сборщик мусора уходит с деловыми бумагами Пита. Потом появляется налоговый агент и просит тебя найти документы пятнадцатилетней давности.

И теперь еще какой-то подонок, который может шарить во всех твоих вещах.

— Я согласна, это страшно.

— Я не о том. Что, если это один и тот же человек?

— Они в сговоре между собой?

— Я говорю об одном человеке вместо трех. И не просто человеке. Мы возвращаемся к Неду Лоуву.

Рути поморщилась и закатила глаза.

— Нечего закатывать на меня глаза. Просто послушай. Через два дня после того, как мы с Дицем закончили просматривать коробки Пита, этот анонимный мусорщик вешает объявление на твою дверь, и ты с радостью используешь возможность вывезти те самые коробки. Конец проблемы, по-твоему. В то же время, мужик получил все файлы Пита. Он перебирает их, как хочет, в надежде найти то, что он ищет.

— Откуда ты знаешь, что он что-то искал? Он отвез кучу барахла на помойку.

— Ты этого не знаешь. Все, что тебе известно — он забрал это у тебя. Я прошу тебя подумать над тем, что появление этой листовки было больше, чем счастливым случаем.

Что если Лоув что-то искал в этих коробках? Не нашел и вернулся обратно, представившись Джорджем Дэйтоном, налоговым агентом. В письме специально интересуются документами Берда-Шайна, с 1978 года. Это кажется странным, и я сказала об этом в самом начале.

— Ты сказала мне, что там нет финансовых документов, так что я сказала этому парню то же самое.

— Но, допустим, он тебе не поверил. “Дэйтон” сказал тебе, что разговаривал с Питом прошлой весной, и тот поклялся, что у него хранятся бумаги, что могло быть правдой, или нет. Пит мог морочить ему голову, или ему было лень заниматься поисками. В любом случае, “Дэйтон” решил, что ты от него что-то скрываешь. Как последняя возможность, он вламывается в дом и ищет сам.

— Джордж Дэйтон — реальный человек. Честно. Я его не выдумала. Я сама с ним разговаривала.

— Но ты никогда с ним не встречалась. Могу поспорить, ты также не видела его служебного удостоверения. Ты даже не знаешь, как оно должно выглядеть. Что у него, значок, как у полицейского? Визитка? Ты получила письмо на печатном бланке налоговой службы, с адресом и телефоном, но оно могло быть поддельным. В день встречи он так и не появился.

— Это правда, — сказала она с неохотой. — С другой стороны, у меня нет ничего ценного.

Они могут искать сколько угодно. Один человек или три, мне все равно.

— Я не думаю, что это имеет отношение к тебе. Это насчет Пита.

— Ерунда. Опять ты возвращаешься к теории, что он выколачивал у кого-то деньги.

— Если ты так уверена, что с Дэйтоном все нормально, позвони в местное отделение налоговой и спроси его.

— Опять эти звонки.

— Я была права насчет первого.

— Ладно, позвоню, но что мне говорить?

— Тебе не нужно ничего говорить. Просто попроси его к телефону. Я хочу узнать, настоящий ли он. Все, что у тебя есть, это его слова, что он работает в налоговой. Мы предполагаем, что люди говорят правду, так что большинство и не подумает позвонить, чтобы проверить место работы. Но что, если он нагло врет?

— Зачем ему это делать?

— Откуда я знаю? Если он настоящий налоговый агент, тогда, по крайней мере, ты будешь знать точно, а если нет, тоже будешь знать.

— Что, если он там?

— Тогда спросишь, почему он пропустил встречу с тобой. Не могу поверить, что должна все тебе разжевывать. Используй свое воображение.

— Что, если они спросят, кто звонит? Я должна назвать настоящее имя?

— Конечно. Можешь назвать придуманное, если тебе так легче. Ты что, не умеешь врать?

— Не могу поверить, что ты спрашиваешь. Я не вру людям.

— Ну, тогда понятно, почему ты так волнуешься. Вранье — это талант. Ты не можешь просто открыть рот и ждать, что оттуда вылетит убедительная ложь. Нужно тренироваться.

Рути рассмеялась.

— Я серьезно.

— Ой, извини. Сейчас найду это письмо и позвоню.

— Не по тому номеру. Он может быть присоединен к автоответчику. Вот.

Я передвинула горшок с африканской фиалкой, который стоял на телефонной книге.

Полистала страницы в начале: городские службы, окружные службы, службы штата Калифорния, правительственные службы Соединенных Штатов. Провела пальцем по Сельскому хозяйству, Воздушным войскам, Армии и Береговой охране, пока не нашла налоговую службу. Все номера начинались на 800, кроме последнего, местного офиса.

Обвела номер и повернула книгу, чтобы Рут могла ее видеть, сняла трубку и протянула ей.

Она набрала номер, повернув трубку так, чтобы я могла слышать обе стороны разговора.

После четырех гудков ответила женщина.

— Налоговая служба. Это Кристина Мэтьюс. Чем я могу вам помочь?

— Здра-авствуйте, — сказала Рути. — Могу я поговорить с Джорджем Дэйтоном?

— С кем?

— Дэйтон, как город в Огайо. Имя — Джордж.

— Вы не туда попали. Это налоговая служба.

— Я знаю. Я нашла ваш телефон в книге. Я звоню специально.

— Никто с фамилией Дэйтон здесь не работает.

— Вы уверены? Джордж сказал мне, что он налоговый агент. Вот почему я позвонила по этому номеру.

— Он сказал вам, что здесь работает?

— Да. Наверное, он может работать в Пердидо или в другом офисе. У вас есть их телефоны?

— Мэм, надеюсь вы не обидитесь, но я работаю в налоговой службе тридцать два года, и здесь нет никакого Джорджа Дэйтона. И никогда не было.

— Ой, извините. Спасибо.

Я нажала на рычаг и вернула трубку на место. Мы смотрели друг другу в глаза, и я знала. что она не готова уступить.

— До сих пор не понимаю, какое отношение это имеет к Неду Лоуву, — сказала она.

— Верь мне, имеет. Я пока не знаю, и нет смысла это обсуждать. Ты не веришь, а у меня нет доказательств.

— Даже если имена имеют отношение к Неду Лоуву, это не значит, что Пит вымогал у него деньги.

— Я не хочу больше тебя уговаривать. Когда найду доказательства, расскажу.

— Кинси, я знаю, что ты хочешь добра, и уверена, что ты веришь каждому слову, которое говоришь, но я была замужем за этим человеком почти сорок лет. Я не верю, что он был алчным и жадным. Это просто не тот человек, которого я знала.

— Все, что я пытаюсь сделать — это объяснить, что происходит.

После неловкого молчания я сменила тему.

— По крайней мере, мы узнали, как он попадал в дом.

— Я позвоню в “Системы безопасности” сегодня же. Я должна была это сделать месяцы назад.