"Икс" ["X"]

18

— Кто вас спрашивал? — крикнула я вслед. Не только ответ был слабым, но она уже ушла к тому времени.

Я повернулась и смотрела в окно, как Тарин уходит по дорожке. Она помахала мне через плечо, уверенная, что последнее слово осталось за ней.

Ну, разве не была я сердита и расстроена? Я думала, что психотерапевты должны хранить свое мнение при себе. Я даже не была ее клиенткой, и вот она оспаривает мое мнение о Пите, которого я знала годами. Это я была свидетельницей его морального падения. Идея о том, что я должна после его смерти привести в порядок его незаконченные дела, показалась мне нелепой и смехотворной. Меня особенно задело то, что я уже планировала найти оставшихся женщин из списка и послушать, что они скажут. Согласно анализу Тарин Сиземор, это было все равно что брать на себя расследование Пита, чего я точно не собиралась делать. У меня полно своей работы. Вроде бы.

Я собиралась написать заявление в полицию о взломе, но какой был смысл? Я представила, как жалуюсь на то, что злоумышленник размотал рулон туалетной бумаги.

Это не будет убедительным для офицеров полиции, которые поклялись бороться с преступностью в нашем прекрасном городе.

Я обошла внутреннюю и наружную комнаты, проверила замки и ликвидировала беспорядок, созданный Недом. Это заняло три минуты. У меня не было никаких доказательств, что это был он, так что эту идею можно было вычеркнуть.

Я вернулась во внутреннюю комнату и замерла, только переступив порог.

Где коробка с Х на крышке?

Я уставилась на пол, как будто отмечая пустое место. Коробка должна была стоять возле двери, где я ее оставила, но ее не было. Я знала, что привезла коробку с собой на работу.

Я вытащила пакет из двойного дна, убрала в сейф и отставила коробку в сторону. Я собиралась еще раз просмотреть содержимое, но коробка исчезла. Я испытывала сильное сожаление и пыталась придумать другое объяснение. Я не оставила ее дома, не так ли? Я помнила, как несла коробку в машину, а потом — в офис.

С беспокойством я отогнула ковер, набрала комбинацию сейфа и открыла его. Пакет был там. Я вытащила его, открыла и проверила содержимое. Все было на месте. Вернула пакет в сейф и заперла его.

Я сделала еще один круг по бунгало, зная, что не найду того, что ищу. Села за стол и уставилась в окно, пытаясь придумать другое объяснение, кроме очевидного, что кто-то украл коробку. “Кто-то” был Недом Лоувом.

Я знала, что мое состояние называется “психологическая оценка” — бесконечное перебирание событий в надежде, что результат изменится. Я остановила себя. Это сделано. Коробки нет. Если я не нашла чего-то важного, уже поздно. Действительно, может я оставила коробку в багажнике? Вряд ли.

Время заняться чем-то практическим, подумала я. Вместо того, чтобы печалиться о том, чего у меня нет, может быть, настало время вернуться к тому, что у меня есть.

Я достала листок с именами. О последних двух женщинах до сих пор ничего не было известно. Я сняла трубку, набрала номер справочной службы в Тусоне, Аризона и попросила список с фамилией Мэйси. Их оказалось двадцать одна. Я не думала, что у оператора хватит терпения зачитать их все по одной, так что я попросила первые десять, с номерами телефонов, которые я записывала на карточках: Эндрю, Кристина, Дуглас, Э. (наверное, Эмили или Эллен), Эверетт… И так далее.

Я от души поблагодарила и нажала на рычаг, собираясь обзвонить первую порцию, пока не угас запал. Я не была уверена, что говорить. Конечно, я могла просто позвать к телефону Джанет, надеясь, что повезет, но я чувствовала, что нужно быть готовой объяснить причину своего звонка. Обзванивать незнакомых людей — это долгое и утомительное занятие, и чем дольше я его буду откладывать, тем более соблазнительным будет казаться избежать всего этого вообще.

Я проверила десять номеров и набрала первый. Через шесть минут я оставила сообщения на четырех автоответчиках, два номера были отключены, два не отвечали, а по одному не знали Джанет Мэйси. Усилия были бесполезными, но, по крайней мере, это не заняло много времени. Набирая последний номер, я решила, что на сегодня хватит.

Когда женщина взяла трубку, я сказала:

— Извините за беспокойство, но я звоню из Санта Терезы в Калифорнии и пытаюсь найти Джанет Мэйси. Это правильный номер для нее?

— Больше нет, — ответила женщина. Она казалась старой, усталой и раздраженной.

— А. Но раньше был?

— Да, был.

— А у вас есть ее новый номер?

— Нового номера нет, насколько мне известно. Джанет ушла из дома, и я ничего о ней не слышала. Не могу сказать, что меня это удивляет. Вы — ее подруга?

— Вообще-то, нет. Общая знакомая надеется ее разыскать, и я предложила помощь.

В этом объяснении не было никакого смысла, и если она начала бы расспрашивать, я не знала бы, что отвечать.

— Вы — ее мама?

— Да. Ее отец умер год назад.

— Жаль это слышать.

— Это длилось достаточно долго.

— Это должно было быть тяжело.

— Ну, — сказала она.

Я боялась, что она углубится в его медицинскую историю, так что двинулась дальше.

— Вы помните, когда последний раз разговаривали с Джанет?

— Дайте подумать. Наверное, этой весной будет три года. Она хотела сделать карьеру модели в Нью-Йорке. Я была против. Я говорила, что она слишком молодая и неопытная, но она упрямилась, как осел, и не хотела слушать. Это она в папашу, если хотите знать правду. Очень непривлекательная черта характера.

— Сколько ей было лет?

— В этом-то и дело. Ей не было шестнадцати, и она не могла уехать без моего разрешения.

У нее не было денег, и она не водила машину. Она до сих пор училась в школе. Училась все равно плохо, так что здесь невелика потеря.

— У нее не было денег, и она не водила машину, как же она собиралась добраться до Нью-Йорка?

— На автобусе, я думаю. На билет в один конец ей могло хватить. Возможно, она голосовала, хотя я ей этого не разрешала.

— Она знала кого-нибудь в Нью-Йорке?

— Да. Она познакомилась с фотографом, который думал, что у нее есть данные. Он работал на большое модельное агенство и помог ей составить портфолио. Я не думала, что из этого что-то получится, и мне не понравилась, что она уехала, не сказав ни слова.

— Вы заявили о ее исчезновении?

— Конечно. Что бы она ни думала, я до сих пор ее мать. Я пошла в отделение полиции и поговорила с полицейским. Он принял информацию, но не казался особенно заинтересованным.

— Было какое-нибудь продолжение?

— Нет, насколько я знаю. Я написала заявление, и все. Полицейский был вежливым. Он сказал, что возможно, не о чем волноваться, и чтобы я сообщила, если она объявится. Но она не объявилась. Для чего она вам понадобилась?

— Наверное, просто убедиться, что с ней все в порядке.

— Невозможно узнать, что с ней, если она сама мне не позвонит. Я ищу ее фотографии в модных журналах, но пока не встречала. Я всегда ей говорила, что для успеха нужно потрудиться. Наверное, она сама поняла.

— Да, наверное. Ну, спасибо за ваше время. Я ценю вашу любезность.

— Пожалуйста.

Я сделала пометку рядом с ее номером. Подчеркнула ее имя. По какой-то причине Пит думал, что она важна, но я не видела никакой связи.

Зазвонил телефон. Я сняла трубку и сказала:

— Расследования Миллоун.

— Кинси? Это Спенсер Нэш. Я сейчас улетаю, но подумал, что нужно рассказать вам новости о вашем приятеле Саттерфилде. У вас есть минутка?

— Конечно. Что случилось?

— Мне сказали, что прошлым вечером он был с женщиной в баре на Дэйв Левин стрит.

Место называется “У Луи”. Эти двое склонили головы вместе и оживленно разговаривали.

Описания женщины нет, но это могла быть ваша Хелли Бетанкур. По времени похоже, что она нашла его по вашей информации.

— Хорошо. Я почти потеряла надежду ее найти.

— Ну, не теряйте пока, потому что это еще не все. Последние двадцать минут Саттерфилд сидел в лимузине возле отеля ” Шорес”. Знаете место посадки в автобусы до аэропорта?

— Конечно.

— Ну, следующий отправляется в три двадцать. Если он ждет ее, у вас достаточно времени, чтобы туда доехать. Шансов на успех немного, но я вас предупредил. Хотите проверить — она ваша.

— Почему вы вдруг так заинтересовались?

— Я рассказал о вашем с ней знакомстве одному приятелю. Хелли его не интересует, но он считает Саттерфилда многообещающим. Он хочет сделать из него секретного информатора.

— В какой области?

— Думаю, отмывание денег. В Ломпоке он сошелся с ребятами, которые держат игорный бизнес вне тюрьмы.

— Я никому не наступлю на ноги?

— Добудьте результаты, и я позабочусь об остальном.

— Откуда вы звоните?

— Из лобби “Шореса”. Я бы сам этим занялся, но мне надо улетать.

— Надолго?

— Самое большое — на два дня. Позвоню, когда вернусь. Ну как, заинтересовались?

— Я в деле.

— Прекрасно.

Он повесил трубку.

Я схватила сумку, заперла офис и села в машину. Выезжая на улицу, глянула на приборную доску и поняла, что совершила два смертных греха из катехизиса частного детектива: 1. Никогда не допускай, чтобы в машине осталось мало бензина. У меня была, в лучшем случае треть бака. Я спешила, и времени на заправку не было.

2. Никогда не пропускай шанс пописать.

Я ехала по боковым улицам. “Шорес” находился на бульваре Кабана, через дорогу от того места, где я обычно поворачивала во время пробежки. Место должно было казаться идеальным для туристов, которые наполняли наш город в июне и июле, не понимая, что небо будет покрыто облаками, заслоняющими солнце и охлаждающими воздух.

Сам отель видел лучшие дни. Время и морская влажность брали свое, хотя отель все еще выступал хозяином для небольших конвенций.

У меня не было шанса рассказать Нэшу, что мать Кристиана, Джеральдина, работала водителем лимузина. Я не сомневалась, что она была за рулем, одетая в черный костюм, белую рубашку и галстук-бабочку. Я не могла себе представить, зачем она привезла его на остановку автобуса, если только это не было привычкой с его школьных дней, когда ей приходилось сажать его в машину и подвозить, чтобы он не опоздал.

Я свернула на бульвар и поехала параллельно пляжу. Вход в “Шорес” был с маленькой улицы, которая шла позади отеля. Стоянка позволяла постояльцам пользоваться услугами парковщика. В нескольких сотнях метров влево находилась остановка автобуса, который ходил в аэропорт Лос-Анджелеса восемь раз в день.

Через улицу, возле участка поребрика, выкрашенного красным, стоял лимузин, несмотря на знаки, запрещающие парковку, остановку и промедление. Один из микроавтобусов “Шореса” стоял прямо за лимузином, в месте, отведенном для посадки и высадки пассажиров. Я поставила “хонду” за микроавтобусом, что давало мне прикрытие и возможность наблюдать. Задние и боковые окна лимузина были сильно тонированы, создавая впечатление, что там находится какая-то знаменитость. На улице люди оборачивались бы и смотрели, гадая, кто это может быть.

Я увидела, как опустилось окно со стороны водителя. Водитель протянул руку и поправил боковое зеркало. В выпуклом овале я увидела отраженный кусочек лица Джеральдины, перед тем, как она убрала руку и закрыла окно.

Я подумывала, не пойти ли мне в лобби отеля и не поискать ли дамскую комнату, но беспокоилась, что лимузин уедет без меня. Вместо этого, я достала каталожные карточки и записала содержание разговора с детективом Нэшем. Интересно, кто в полиции Санта Терезы надеется вырастить из Кристиана осведомителя? Чини когда-то работал в группе по борьбе с нелегальным игровым бизнесом и проституцией, но сейчас расследует убийства. В следующий раз, когда увижу его, спрошу.

Я постучала ручкой по нижней губе. Если Кристиан собирается сесть в автобус до аэропорта, почему мать просто не оставила его и не вернулась к своей работе? Может быть, ее намерением было отвезти его на полторы с лишним сотни километров? В таком случае, почему она до сих пор стоит здесь с включенным мотором? Я посмотрела в зеркало заднего вида.

На улице позади меня появился бежевый “фольксваген-жук”, притормозил и въехал на дорожку отеля. У “Шореса” есть портик, чтобы защитить постояльцев от плохой погоды, которой мы не видели годами. Я заметила за рулем женщину и вернулась к своим записям, а потом взглянула еще раз.

Я могла поклясться, что видела Ким Басс, секретаршу из “Роскошной недвижимости Монтебелло”. Я наклонилась вперед и увидела, как она вышла из машины. В основном, мне была видна масса волос и голые загорелые руки. Она открыла заднюю дверцу и потянулась за багажом. Масса рыжих волос, белая шелковая блузка, короткая черная юбка, подтянутые бедра. Ее икры выглядели мускулистыми над черными кожаными туфлями на очень высоких каблуках. Ким Басс во плоти. Она вытащила из машины сумку и повернулась к парковщику, который протянул ей талон. Она пошла вдоль отеля, цокая каблуками по асфальту. Поговорила с мужчиной в униформе, который, видимо, был ответственным за парковку. Много кивков и жестов, с вопросами и ответами, которые, видимо, удовлетворили обоих. Он вручил ей квитанцию. Она убрала ее в сумочку, взяла большую сумку и двинулась через улицу в моем направлении.

Джеральдина уже вышла из лимузина. Я наклонилась и отвернулась, на случай, если Ким решит посмотреть. Когда я выглянула из-за приборной доски, Джеральдина открыла заднюю пассажирскую дверцу. Ким отдала ей сумку и скользнула на сиденье.

Джеральдина засунула сумку вслед за ней. Закрыла дверцу и вернулась на водительское место.

Я повернула ключ зажигания и немного подождала, пока лимузин выехал на улицу.

Зажегся зеленый свет, и он свернул налево. У меня было достаточно времени, чтобы последовать за ним и свернуть на Кабана, пока не зажегся красный. На бульваре хватало машин, чтобы моя “хонда” не бросалась в глаза. Не то чтобы кто-нибудь ее замечал, в любом случае. Я ехала через две машины, внимательно наблюдая за лимузином.

Я сконцентрировалась на внимательном вождении, пока мой мозг жужжал о последнем открытии. Кристиан Саттерфилд и Ким Басс? Что это значило? Если я и ожидала увидеть его с кем-то, то это была его фальшивая биологическая мамаша: профессиональная лгунья Хелли Бетанкур. Детектив Нэш сказал достаточно, чтобы я надеялась встретиться с ней снова.

Что Ким Басс делает с ним в машине? Как работница “Роскошной недвижимости Монтебелло”, она точно знала комбинацию на замке имения Клипперов. Она должна быть тем человеком, который предоставил Хелли доступ туда в день нашей встречи. Интересно, что подумала Ким, когда я появилась в офисе, спрашивая агента, который представляет этот дом? Должно быть, ее бросило в холодный пот. Неудивительно, что она скрылась к тому времени, как я вышла.

Впереди меня лимузин проплывал мимо птичьего заповедника, по левую руку. Я заметила, как мигнули тормозные огни, когда лимузин приблизился к выезду на шоссе и притормозил, приготовивщись влиться в поток машин.

Черт.

Когда я строила предположения, что мать везет Кристиана в аэропорт Лос-Анджелеса, я надеялась, что ошибаюсь. Я бросила беспокойный взгляд на показатель горючего.

Наверное, доеду, но проблема мочевого пузыря, так сказать, давила сильнее.

Лимузин неторопливо плыл на юг. Большинство профессиональных водителей скрупулезно придерживаются правил, и Джеральдина не была исключением. Потому что штраф за нарушение правил может стать причиной ее увольнения.

Мы проехали мимо съездов на Коттонвуд, Пердидо, Олвидадо и так далее. Я посвятила тридцать две секунды идее прекратить преследование, но это было бы неправильным. Я представила, как докладываю детективу Нэшу об удивительных открытиях о том, куда следовала пара, и что они задумали. Раздувание эго всегда приводитт к неприятностям, но что еще мне было делать? Было 1.15. В этот час на шоссе было мало машин, и погода была ясной. Ни аварий. Ни ремонта дороги. Я оставила за собой право развернуться и поехать домой. А пока что мои глаза были прикованы к задней части лимузина — достаточно близко, но не слишком.

От Санта Терезы до Сан Фернандо Велли было примерно шестьдесят минут езды. Когда показался поворот на 405, Джеральдина встала в правый ряд, и я последовала за ней. Этот маршрут все еще сответствовал поездке в аэропорт, что вызывало новый набор проблем.

Что, если парочка сядет в самолет, летящий черт знает куда? Я была способна на неожиданное путешествие, но это шло вразрез с моей консервативной натурой.

Определить, куда они направляются, было бы довольно сложным. Купить билет в тот же день будет разорительно, даже если допустить, что найдется свободное место. Это было бы еще очень рискованным делом, если бы я прошла по самолету, где сидящим пассажирам больше нечего делать, как рассматривать тех, кто идет по проходу. Если Кристиан не знает, как я выгляжу, то Ким Басс — вполне. Если они улетали заграницу, у меня не было никакой надежды последовать за ними.

Я подумывала отдаться дзену “живи моментом”, но знала, что мой мочевой пузырь будет жить моментом вместе со мной и требовать облегчения. Чтобы отвлечься, я вспомнила все ругательства, которые знала, и расположила их в алфавитном порядке.

После поворота машин стало больше. Шоссе поднималось вверх, пересекая горную гряду Санта Моника. К моему облегчению, когда мы приблизились к бульвару Сансет, лимузин встал в правую линию и съехал с шоссе. Теперь я была на шесть машин позади, но могла видеть, как длинный черный лимузин скользнул на зеленый свет и свернул на Сансет. Я застряла у светофора, и когда сделала поворот, лимузина нигде не было видно.

Бульвар Сансет, в восточном направлении, делает несколько поворотов, каждый из которых скрывает быстро движущиеся машины впереди. Мне пришлось принять на веру, что лимузин не сменил своего курса. Если Джеральдина свернула на одну из боковых улиц, я легко могла ее упустить.

Я прибавила скорость, поглядывая, не видно ли полиции. Помогло то, что все остальные нарезали в том же веселом темпе. Через полтора километра я снова увидела лимузин.

Сократила расстояние и с тех пор держалась за четыре машины. По обеим сторонам бульвара появились особняки и огороженные дорогие жилые комплексы. На перекрестке Сансет и Беверли Глен Джеральдина свернула направо. Я доехала за ней до бульвара Уилшир и повернула налево, держась за несколько машин позади. Мы ехали на восток и оставались на Уилшир до пересечения с бульваром Санта Моника. Лимузин проехал мимо отеля Родео-Уилшир, притормозил и свернул на следующем углу.

Я притормозила и немного подождала, прежде чем проехать вперед и тоже повернуть направо. Впереди я увидела, как лимузин делает широкий разворот и въезжает под крытый сталью и стеклом въезд, который шел вдоль отеля. В конце улицы была вывеска: Эта частная стоянка предназначена для постояльцев отеля Родео-Уилшир.

Использование ограничено и охраняется муниципальным кодом.

Посторонним въезд запрещен.

Я немного проехала вперед, чтобы видеть, что происходит. Вышел швейцар в серой ливрее, открыл заднюю дверцу лимузина и подал руку Ким. Следом появился Кристиан, с ее сумкой и маленьким кожаным баулом, в котором, должно быть, находились его туалетные принадлежности. Двое прошли в лобби через стеклянную вращающуюся дверь.

Швейцар закрыл дверцу лимузина, и я смотрела, как он отъехал и свернул на улицу в дальнем конце проезда. Прощай, Джеральдина. Интересно, вернется ли она за ним? Как хорошая мама, она отвезла детей в гости с ночевкой.

Я решила, что лучше всего будет припарковаться и пойти пешком, пока я не решу, что делать. Нашла свободный счетчик и поставила машину. Четыре четвертака, два десятицентовика и один пятак купили мне двадцать минут.

Я вернулась к отелю, миновала стоянку, и пошла дальше по бульвару Уилшир, где повернула налево и вошла в лобби через главный вход.

Естественный свет лился через высокие арочные окна, выходившие на Уилшир с востока и на стоянку — с запада. Классическая музыка слышалась почти на подсознательном уровне, как будто где-то неподалеку играл симфонический оркестр. На уровне третьего этажа виднелась слабо освещенная лоджия, которая окружала лобби.

Далеко впереди Ким Басс и Кристиан Саттерфилд ждали в короткой очереди к стойке регистрации. Пока что никто из них не заметил наблюдения, но мне не хотелось спугнутть удачу. Слева от меня, прямо напротив бара, я заметила магазин подарков, который предлагал газеты, журналы, книги и разные мелочи для красоты и здоровья. Я вошла, благодарная за прикрытие.

Взяла детектив в бумажной обложке и делала вид, что читаю издательские объявления, пока наблюдала через окно. Парочка подошла к клерку в синем блейзере и жемчужно-сером жилете, форма для работников отеля, кроме тех, кто носит ливрею. Ким привыкла иметь дело с богатыми клиентами, так что она выглядела, как дома и чувствовала себя комфортабельно, когда ей оказывали почтение как клиенке пятизвездочного отеля.

Произошел короткий разговор, потом клерк постучал по клавиатуре компьютера и посмотрел на экран. Должно быть, нашел ее броню, потому что они договорились. Она протянула кредитную карточку, продолжая разговаривать. Манеры молодого человека были вежливыми, отполированными и внимательными. Я видела, как Кристиан настороженно оглядывает свое окружение.

Лобби было элегантно обставлено “под старину” креслами и диванчиками, обитыми бледно-зеленым шелком и составленными уютными группами. Пальмы и фикусы в горшках заполняли пространство, разбивая его на небольшие участки.

Хотя на Кристиане не было видимых тюремных татуировок, он выглядел неряшливым, небритым и совершенно не на месте. Его темные волосы до плеч разделились на пряди, часть из которых он заправил за уши. Его серая толстовка была растянутой и бесформенной, джинсы — мешковатыми, а туфли, которые он носил с белыми носками, были похожи на те, что бомж мог извлечь из помойки. Уж конечно, он не ходил грабить банки в таком виде. На черно-белой фотографии, сделанной в суде, у него был уверенный вид. Сейчас этого не было. Опять же, тюрьма в Ломпоке не славится своей приверженностью социальному этикету. Чему бы он там ни научился — а я думаю, что многому — одеваться со вкусом не было частью учебной программы. Его должна была раздражать расстановка сил. Здесь доминировали класс и учтивость, а агрессия ничего не стоила.

В подарочном магазине я передвинулась в сторону кассы и стала изучать полку с шоколадками и пакетиками с дорогим жирным печеньем и чипсами. Выбрала батончик с гранолой и расплатилась за него, вместе с книжкой, получив совсем мало сдачи с двадцатки.

В это время, у стойки регистрации, клерк подозвал швейцара и передал ему карточку-ключ. Швейцар, в свою очередь, сделал приглашающий жест Ким и Кристиану. Они отправились в короткий коридор слева, где были видны несколько лифтов. Трио остановилось около последнего, ожидая, пока откроются двери. Они о чем-то говорили, швейцар, наверное, спрашивал, не останавливались они раньше в Родео-Уилшир.

Я вышла из магазина и передвинулась в более удобную точку наблюдения..

Второй лифт стоял на двадцать третьем этаже. Пока я смотрела, он начал спускаться, а первый поднялся с восьмого этажа на девятый. Номера третьего лифта быстро опустились с третьего до первого, и двери открылись. Троица вошла, и как только за ними закрылись двери, я подошла ближе. Лифт дошел до четырнадцатого этажа и остановился.

Я представила, как они выходят, хотя лифт мог остановить другой постоялец. Невозможно узнать, поселились они в отдельных комнатах или вместе. Но я должна это выяснить, потому что ответ на этот вопрос кажется важным. Два часа назад я даже не знала, что они знакомы. Теперь мне не только были любопытны их взаимоотношения, но и их связь с Хелли Бетанкур.

Я заметила туалет в углу лобби и использовала благословенную возможность его посетить. Вернувшись, я подошла к стойке регистрации, заметив, что тот клерк, который помогал Ким и Кристиану, теперь свободен, чтобы помочь мне. Согласно табличке, его звали Тодд Путман. При близком рассмотрении у него было свежее лицо и идеальные белые зубы — всегда плюс в моей книжечке. Я спросила, есть ли свободные номера, застенчиво признавшись, что у меня нет брони. Я наполовину ожидала выражения фальшивого сожаления, за которым последует высокомерное заявление, что мне не повезло. Вместо этого, юный Путман не мог быть более гостеприимным. Я потребовала не очень высокий этаж, что мне было предоставлено без слов. Мою кредитку провели и одобрили без проблем. Когда карточка-ключ была у меня в руках, он спросил, не нужна ли мне помощь с багажом. Я поблагодарила и сказала, что справлюсь сама.

Я бросила взгляд на стойку, где на маленьких подставках были выставлены разные визитные карточки. На первой из них я увидела имя Бернард Траск, менеджер по обслуживанию постояльцев. Я взяла одну из стопки.

— Можно?

— Конечно. Если вам понадобится помощь, пожалуйста, обращайтесь к мистеру Таску или к любому здесь, у стойки. Мы будем рады помочь.

— Спасибо.

Я вышла из отеля на бульвар Уилшир, повернула за угол и забрала свою машину. Время на счетчике уже закончилось, и мне едва удалось разминуться с дежурной, которая помечала шины мелом. Я вытащила сумку из багажника, перенесла на пассажирское сиденье, объехала вокруг отеля и въехала на стоянку.

Тот же самый швейцар в ливрее, который помогал Ким, вышел вперед и открыл дверцу моей машины.

— Регистрируетесь в отеле?

— Уже зарегистрировалась, — ответила я, показывая свой ключ-карточку, аккуратно вложенную в маленький футляр с логотипом отеля. Тодд Пулман написал на нем номер комнаты. Я взяла сумку и вышла из машины. Швейцар дал мне квитанцию на парковку, которую я убрала в сумку и вошла в лобби.

Тперь мне уже была знакома протяженность отполированного мраморного пола и зеракла в массивных рамах, которые отражали бесконечную череду людей, идущих по огромному восточному ковру. Я втянула в себя воздух, который был легким и пах цветами.

Не рискуя столкнуться в лифте с Ким или Кристианом, я поднялась на восьмой этаж пешком.