Развод. Его холодное сердце

ГЛАВА 23

Да, всё-таки нужно будет всё рассказать братьям… Хотя как представлю этот разговор! Это унизительно — ведь Алексей меня предупреждал в самом начале, ему сразу Давид не понравился… Если честно, никому он не понравился. Помню, как я с Алексом тогда поругалась, доказывая, что Давид не такой, это всё стереотипы. А теперь я типичный представитель стереотипа о глупой русской, позарившейся на заграничную жизнь. И самое страшное, что последствия коснулись моего ребёнка… или теперь уже моих двоих детей, которые вынуждены прятаться от родного отца! Как же тошно!

Я положила руку на живот. Там, под моим сердцем, билось еще одно маленькое сердечко. Еще один кусочек его — того Давида, которого я когда-то любила. Которого, может быть, люблю до сих пор… и так же сильно ненавижу!!!

Нет, не хочу думать об этом! Всё, между нами точка.

Я далеко от него, мы разведены и очень надеюсь, Давид забудет меня навсегда также быстро, как влюбил.

Сейчас нужно идти в парк, купить Маше мороженое, радоваться этому серому небу и свободе. А остальное... остальное решится. Надо просить помощи у родных.

— Мамочка, смотри — лодочки! — Маша восторженно тянет меня к парапету набережной. — Давай покатаемся, как в Стамбуле с папой, помнишь?

В горле ком. Помню. По особым воскресеньям, если позволяла погода, мы выходили в Босфор на его яхте. Давид учил Машу управлять штурвалом, называл её своей маленькой капитаншей...

— Мам, а когда папа к нам приедет? — она подпрыгивает на одной ножке, пытаясь поймать голубя. — Я так соскучилась! Хочу показать ему нашу новую квартиру, и качели в парке, и этих смешных уточек! Тут так красиво, правда? А папе понравится?

— Машенька...

— Вот Сонечку папа каждый день из садика забирает, — она надувает губки. — А мой почему не приезжает? Он что, больше не любит нас?

Под рёбрами болезненно сжимается, будто я хлебнула кислоты.

Что я могу ей сказать?

— Конечно любит, Машуня, — вру и ненавижу себя за это. — Просто у него много работы.

— Но он же приедет? — в её глазах столько надежды, что хочется разрыдаться. — Я ему покажу Неву! И дворцы! И мы покатаемся на лодочке все вместе, да? Как раньше?

— Обязательно, — шепчу я, обнимая её. — Когда-нибудь...

Она прижимается ко мне, такая маленькая, такая доверчивая. Не знает, что я украла её у отца. Ведь она его любит…

— Ой, смотри — мороженко! — она уже забыла про папу, тянет меня к ларьку. — Можно клубничное? С шоколадной крошкой?

Я покупаю ей рожок, смотрю, как она счастливо облизывает розовые шарики, и думаю — что будет с этим ребенком? С тем, который растёт под моим сердцем? Если я оставлю его, будет ли он спрашивать об отце? Искать его? Тосковать по нему?

А может, он сам найдёт нас раньше? И что тогда?

Но это всё потом. А сейчас — гулять по набережной, кормить уток, ловить последние теплые дни питерского лета. И не думать о будущем.

Хотя бы сегодня.

Но тяжело просто взять и переключиться.

Гуляя по парку, на глаза попадется пара влюблённых, которые сидят в местной кафешке.

Высокий, темноволосый мужчина восточной внешности и девушка… блондинка — хрупкая, как кукла.

Воспоминания уносят невольно и далеко, в тот самый день, когда моя жизнь навсегда изменилась с появлением Давида…

В день, когда я спасла одного из самых влиятельных и опасных мужчин Турции.

Флешбэк

5 лет назад

Частная клиника оказалась похожей на пятизвездочный отель — мрамор, хром, приглушенный свет и полное отсутствие больничного запаха.

Давида сразу увезли в операционную, а я осталась стоять посреди холла, растерянно прижимая к груди свою сумочку, испачканную его кровью.

— Екатерина, — здоровяк-телохранитель возник рядом бесшумно, как призрак. — Босс просил передать, что хочет обсудить с вами нечто важное утром. Мы подготовили для вас комнату.

— Комнату? — я нервно рассмеялась. — Вообще-то я собиралась вернуться в отель...

— Это исключено, — он улыбнулся, но его глаза остались холодными. — Вопрос безопасности. Утром я лично отвезу вас, куда скажете.

Здравый смысл кричал: беги! Звони в полицию, в посольство, куда угодно! Я же врач, а не героиня криминального романа. Какая-то часть меня — та, что шесть лет корпела над учебниками и писала научные статьи — просто не могла поверить в происходящее.

Телефон в сумочке завибрировал. Кира.

— Ты где? Куда пропала? Я чуть с ума не сошла! Когда началась перестрелка все бросились кто куда! Паника, крики! Я думала ты потеряла телефон в этом кошмаре и вернулась в отель!

— Всё в порядке, — пытаюсь сохранять спокойствие. — Я в клинике... не спрашивай. Утром всё объясню.

— В какой еще клинике? Катька, что происходит?

Я продиктовала ей адрес, добавив:

— Если до десяти утра не позвоню — вызывай полицию.

— Что? Какую полицию? Ты там под кайфом, что ли?

— Всё хорошо, правда. Просто решила подстраховаться. Потом всё подробней расскажу, мне сейчас не до этого.

Я сбросила вызов и осмотрела просторную палату, куда меня проводили. Белоснежная кровать, плазма на стене, панорамное окно с видом на ночной Босфор... Да у меня квартира в Питере меньше, чем эта "больничная" комната!

Села на край кровати, обхватив голову руками. Что со мной творится? Вместо того, чтобы бояться, я... что? Думаю о его улыбке? О том, как он произносил мое имя этим бархатным голосом с хрипотцой? О том, как от его прикосновений внутри всё переворачивалось? О том как дьявольски сильно кружилась голова, когда он дотронулся до меня своими горячими сильными пальцами и как сексуально звучало моё имя, когда он произносил его, растягивая гласные буквы.

Это было чертовски будоражаще…

Стоп. Ну-ка соберись, тряпка! Расклеилась тут, понимаете ли!

Властный турецкий красавчик, и? Ну и что? Подумаешь! Реальная жизнь далека от фильмов. Кажется, я вляпалась. Нашла на свой проблемный зад приключения.

Я же разумный человек! Будущий врач! А веду себя как героиня бульварного романа! Может, это какой-то массовый гипноз? Или в том ресторане в еду подмешали что-то?

Закрыла глаза — и тут же увидела его взгляд. Тёмный, глубокий, затягивающий как водоворот. В нём читалась такая власть, такая сила... и что-то еще, от чего мое сердце начинало биться быстрее.

"Ты влипла в мутную историю!" — напомнила я себе. Но вместо страха внутри разливалось странное тепло. Любопытство. Предвкушение. И что-то еще, чему я боялась дать название.

— Это просто адреналин, — сказала я своему отражению в окне. — Стресс. Гормональный всплеск после пережитого шока. Завтра всё пройдет.

Я хотела было уйти, но меня напрочь отказались выпускать.