Развод. Его холодное сердце

ГЛАВА 30

Катя

(на 7 месяце беременности)

“ Свадьба века в Стамбуле!” — кричали заголовки.

“Объединение двух великих династий: Шахин и Атеш!”

Я смотрела на фотографии, машинально поглаживая живот. Семь месяцев уже, скоро будет заметно даже под свободными платьями.

Всё на этой свадьбе буквально кричало о роскоши. Белоснежный "Майбах", утопающий в белых и алых розах. Вереница чёрных "Гелендвагенов" с правительственными номерами. Красная ковровая дорожка, усыпанная лепестками.

Дворец Долмабахче сиял огнями — любимая резиденция последних султанов, с колоннами из итальянского мрамора и хрустальными люстрами в тысячи свечей. Именно здесь проходила церемония.

Ясмина... Она была ослепительна в платье от известного французского кутюрье — белый шелк, расшитый кристаллами, шлейф длиной в пять метров, фата как облако. Тиара с бриллиантами в идеально уложенных черных волосах — фамильная драгоценность семьи Шахин.

А рядом он... Давид. В черном смокинге, который сидит так идеально, будто его шили прямо на нем. Высокий, статный — воплощение силы и власти. Но что-то не так с его улыбкой... Та самая улыбка, которую я когда-то считала только своей, которая предназначалась только мне — чуть насмешливая, с лукавыми искорками в глазах. Теперь она кажется другой. Натянутой? Печальной?

Или это просто игра света? Или я просто хочу так думать?

"Самая громкая свадьба года!" — восторгались журналисты. — "Объединение двух влиятельнейших династий! Пятьсот почетных гостей! Шоу известных мировых звезд! Праздничный фейерверк над Босфором!"

"Наследник крупнейшего фармакологического холдинга и дочь министра здравоохранения отправятся в свадебное путешествие на Мальдивы..."

Захлопнула ноутбук. Тошнота подступила к горлу — то ли от токсикоза, то ли от этой картинки идеальной пары.

"Отлично," — думаю, глядя на своё отражение в черном экране. — "Может, теперь ему не до нас. Может, он наконец успокоится со своей идеальной женой. В медовый месяц им будет чем заняться."

Ребенок толкнулся, словно споря со мной. Я погладила живот:

— Тише, маленький. Нам и без него хорошо.

Вспомнились её слова, когда падала с лестницы — "Мой ребенок!" Интересно, они успели до свадьбы? Хотя какая разница…

Сейчас она законная жена, а я... Кто я теперь? Беглянка с его ребенком под сердцем.

Слёзы подступили к горлу. Меня предупреждали — и мама, и братья, и подруги.

"Он слишком властный", "Он из другого мира", "Такие мужчины не меняются". А я не слушала. Летела как мотылек на огонь, и вот, наконец, обожглась...

Каждую ночь он приходит в мои сны. То нежный и ласковый — такой, каким был в начале наших отношений. То страстный и неудержимый — как в те ночи, когда мы не могли насытиться друг другом.

А иногда... иногда снится совсем другое. Будто мы гуляем вчетвером по набережной Босфора — я, он, Маша и маленький темноглазый мальчик, так похожий на отца. Давид держит сына на плечах, что-то рассказывает, смеётся...

Просыпаюсь в слезах. Да, у меня будет сын.

Иногда кажется, что я даже знаю, как он будет выглядеть — те же черные глаза, те же упрямые брови, тот же волевой подбородок...

"Прекрати!" — одергиваю себя. — "Не смей мечтать! Не смей вспоминать его руки, его губы, жар его тела. Не смей думать о том, как он любил тебя — или делал вид, что любит. Всё кончено. У него другая жизнь, другая женщина. А у тебя... у тебя будет другая судьба."

Только почему же так больно?

— Ты в порядке? — Вера протянула мне стаканчик с какао. — Выглядишь уставшей.

Мы сидели в парке, наблюдая, как Маша играет с другими детьми.

Вера — бывшая жена моего старшего брата Димы, единственная, кому я могла доверять.

— Просто не высыпаюсь, — соврала я, машинально одергивая свободный свитер.

— Катя, — она внимательно посмотрела на меня. — Я же вижу — что-то случилось. Сначала этот внезапный приезд, теперь эти твои секреты...

Я молчала, глядя, как Маша качается на качелях. Как же она напоминает мне своего отца.

— Знаешь, — Вера невесело усмехнулась, — я думала, что история с Димой — это предел. Как он подставил Алекса, как обманывал меня столько лет... Я до сих пор в шоке. Но, кажется, у тебя тоже есть что рассказать?

И я рассказала. Про Давида, про развод, про побег, про свадьбу с Ясминой, про мою беременность. Слова лились потоком — я так устала держать всё в себе.

— Он не хотел меня отпускать, — закончила я. — Грозился забрать силой.

Вера побледнела:

— Катя, это серьезно. С его-то возможностями... Тебе нужно рассказать Алексу! У него есть связи в органах, он поможет...

— Нет, — я покачала головой. — Хватит того, что Дима...

— При чем тут Дима? — она перебила. — Речь о твоей безопасности! О Маше! Пожалуйста, поговори с Лёшей.

— Хорошо… Завтра, — пообещала я. — Завтра всё расскажу.

Но завтра не наступило.

Мы возвращались домой в сумерках. Маша прыгала через лужи, я смеялась, глядя на неё.

Визг тормозов заставил обернуться.

Черный "Гелендваген" затормозил у подъезда. Сердце рухнуло куда-то в желудок.

Давид вышел из машины — весь в черном, как тогда, в нашу первую встречу. За ним — двое охранников.

Маша радостно закричала:

— Папочка!

— Катя.

Один только голос, а внутри всё заледенело. Я не могу вздохнуть. Прижала к себе Машу, пытаясь закрыть живот:

— Как ты...

— Нашел? — он усмехнулся. — Я всегда найду тебя…

— Я тебе не принадлежу! Я гражданка России!

— Нет? — он шагнул ближе. Глаза опасно сузились. — А это? — его взгляд упал на мой живот. — Думала, сможешь скрыть? От меня?

Я попятилась к подъезду. Маша всхлипнула, она явно не понимала, как ей себя вести:

— Мамочка...

— Тише, принцесса, — его голос смягчился. — Папа просто соскучился. Мы едем домой.

— Нет! — я развернулась к двери, но его рука уже сомкнулась на моем запястье.

— Или ты идешь сама, или... — он кивнул охранникам.

Меня подхватили под локти. Я даже крикнуть не успела — в машину затолкнули как куклу. Машу следом.

Двери захлопнулись. Щелчок замка.