Развод. Его холодное сердце

ГЛАВА 37

Давид

Настоящее

Мехмет — настоящий призрак, умеет двигаться совершенно бесшумно. Когда он появился в дверях кабинета, я даже не вздрогнул — привык за столько лет.

Стрелки часов показывали почти полночь, за окном накрапывал мелкий дождь — такой, от которого на душе становится особенно неуютно.

— Проходи, — я отложил документы, которые всё равно не мог толком читать последние часы. По его напряженному лицу было ясно — разговор будет непростым. В такое время Мехмет приходит только с очень важными новостями.

Провел рукой по лицу — усталость последних дней въелась, кажется, в каждую клетку тела. Не помню, когда нормально спал в последний раз. Может быть, еще там, в той прошлой жизни, когда просыпался от поцелуев Кати, а не от тяжелых мыслей.

— Нужно установить дополнительное наблюдение, — я смотрел в окно на темнеющий сад, где капли дождя превращали фонарный свет в размытые пятна. — За Ясминой. За матерью. За всеми их контактами. Каждый шаг, каждый звонок, каждая встреча. Мне нужно знать всё.

— Будет сделано, — он коротко кивнул. Мехмет никогда не задает лишних вопросов — еще одно качество, за которое я его ценю. — Что-то конкретное ищем?

— Всё, что покажется странным, — я провел пальцем по стеклу, оставляя невидимый след. Дождь усиливался, настойчиво барабаня по карнизу. — Интуиция подсказывает — они что-то замышляют.

Мехмет помолчал, переступил с ноги на ногу — необычный жест для человека, который обычно замирает как статуя. Потом тихо добавил:

— Ясмина сегодня встречалась с каким-то мужчиной в кафе на Истикляле. Темные очки, платок. Пыталась замаскироваться. Он ей что-то передал.

— Выясни кто это. Проверь все камеры в районе, записи звонков, всё.

Он ушел так же бесшумно, как появился, оставив меня наедине с дождем и мыслями. А мысли... они все о Кате.

Уже несколько дней как она здесь — против воли, силой возвращенная в золотую клетку. И это время превратилась в изощренную пытку для нас обоих. Она не смотрит в мою сторону, отворачивается, уходит, стоит мне войти в комнату. Её молчание режет больнее любого ножа.

Я пытался — правда пытался всё исправить. Любимые белые пионы каждое утро, новые книги, которые она раньше так любила, прогулки на яхте... Всё впустую. Она просто проходит мимо, будто меня не существует. А когда случайно встречаемся взглядами — в её глазах такая пустота, что хочется рвать на себе волосы, сбивать кулаки в кровь от бессилия!

Где тот особенный свет, который я так любил? Та искра жизни, которая когда-то растопила мой лед?

Марьям... даже она отдалилась. Раньше бежала ко мне с радостным криком "Папочка!", запрыгивала на руки, требовала подбрасывать к потолку. А теперь — тихое "Здравствуй" и опущенные глаза. Дети чувствуют фальшь острее взрослых, им не соврешь красивыми словами.

Стакан в моей руке хрустнул. Виски обожгло порезанную ладонь, но эта боль была почти приятной — хоть что-то живое в этом оцепенении последних дней.

"Ты её сломал, — шепчет внутренний голос. — Своими руками разрушил то единственное настоящее, что было в твоей жизни. Думал, сможешь усидеть на двух стульях? Сохранить любовь и продолжить дело отца? Не бывает так, Давид. Всегда приходится платить."

Врачи говорят, она мало ест. Отказывается от еды, спит урывками. Нашел её вчера в детской — сидела у кроватки Марьям, гладила спящую дочку по волосам и беззвучно плакала. А ведь она на восьмом месяце — самый важный период. Малейший стресс может...

Не могу об этом думать. Не могу представить, что из-за моих действий может пострадать наш ребенок. Мой сын.

В дверь постучали — нервно, торопливо. Непохоже на обычную манеру Мехмета.

— Господин Шахин! — он влетел в кабинет, забыв о своей обычной бесшумности. Что-то случилось, что-то серьезное — он никогда не позволяет себе такой несдержанности. — Срочно! Я видел... Ясмина...

— Успокойся. — Я сжал пальцами переносицу. — Сядь. Дыши. Говори медленно.

— Она пробралась ночью на кухню. — Мехмет опустился в кресло, не сводя с меня напряженного взгляда. — Подсыпала что-то в баночку с витаминами. В те, что для госпожи Екатерины. Маленький пакетик с каким-то порошком. Я заснял на телефон.

Комната качнулась перед глазами. Воздух стал густым, вязким, как будто им невозможно дышать. В ушах зашумело.

— Вызови её. Немедленно.

Ясмина вплыла в кабинет — воплощение невинности. Шелковый халат голубого цвета, распущенные волосы, легкая улыбка. Профессиональная актриса, ничего не скажешь.

— Ты хотел меня видеть, дорогой? — она попыталась коснуться моего плеча, но я отстранился.

Молча поставил перед ней баночку с витаминами. За окном громыхнуло — надвигалась гроза.

— Выпей.

— Что? — она нервно рассмеялась, но в глазах мелькнул страх. — Зачем? Мне нельзя...

— Почему нельзя? Это же витамины для беременных!