Рельсы жизни моей. Книга 1. Предуралье и Урал, 1932-1969

Глава 118. РАЯ

Это видение случилось 18 июля 1959 года. Я ехал на электровозе в карьер под погрузку, приближался к станции Комсомольская и увидел – о чудо! – у здания станции стояла девушка в белом платьице с сигнальным жёлтым свёрнутым флажком (что означало «двигаться без остановки»). День был тёплый, солнечный. А девушка выглядела как невесть откуда взявшийся чистый белый цветок в этой глубокой каменной яме. Я сразу понял, что она новенькая, только поступила на работу. И тут меня озарило. «Она будет моей», – сказал я сам себе, хотя никогда раньше не отличался излишней самоуверенностью.

На обратном пути на фабрику она снова меня провожала с тем же флажком. Но на этот раз я сознательно сбросил скорость, чтобы получше разглядеть незнакомку – очень уж она меня заинтересовала. При более внимательном рассмотрении её платье оказалось не совсем белым, а с мелкими серыми клеточками. Высокий воротник платья закрывал почти всю шею. Сама она была худенькой, темноволосой, среднего роста. Лицо овальное, лоб заметно высокий. «Такую просто так не охмуришь», – мысленно пошутил я.

В этот день незнакомку я больше не видел. А в выходной мы с земляком из Горбуново Толиком поехали в посёлок Черемша, где на реке Рефт находилась плотина, образующая пруд. Там был пляж, на котором в хорошую погоду летом всегда было много отдыхающих. Мы купались, загорали и особо ни на кого внимания не обращали. Уже под вечер решили вернуться в город. Подошёл автобус. Народу было много, салон автобуса быстро наполнился. И тут я увидел, что к автобусу подходит моя незнакомка со станции Комсомольская. Мы помогли ей забраться в автобус, а затем втиснулись сами.

И я, и Толик проехали свою остановку, чтобы проводить нашу попутчицу до дома. Проблема была в том, что нас было трое. Как ни крути, третий – лишний. Тут уже я решил проявить инициативу. Выйдя из автобуса, тут же взял девушку под руку. Она не высказала неудовольствия. Толику я сказал:

– Пока, встретимся в общежитии.

– По-о-ока, – растянуто сказал он и нехотя ушёл.

Когда мы остались вдвоём, я решил, что пора познакомиться.

– Как тебя звать, красавица? – спросил я.

– Рая, – просто и без смущения ответила она.

– Какое красивое имя! А фамилию можно узнать?

– Морозова.

– Хоть и холодная фамилия, но звучная и распространённая, – констатировал я. – А я Витя Фёдоров. Кстати, ты домой не торопишься? Может, немного погуляем?

– Можно и погулять, – согласилась Рая.

Гуляли мы с ней допоздна. Что меня в ней подкупало, так это манера общения. Она говорила со мной как со старым знакомым, не стеснялась и в то же время не рисовалась. Так же как и я, она в этом году закончила среднюю школу. Ей было восемнадцать лет, и когда она назвала дату своего рождения, я быстро подсчитал нашу с ней разницу в возрасте. Вышло восемь лет один месяц и шесть дней.

Я проводил её до дома. Она жила недалеко от дворца культуры по улице Будённого. Напротив находилась контора Центрального рудоуправления. Рая рассказала мне, что живёт вместе с мамой и братом Иваном, отслужившим в Военно-Морском флоте пять лет. Он оказался моим одногодком. Мама Анна Николаевна работала в детском доме.

Мы зашли с Раей в подъезд её дома. Было уже темно. Я обнял её и поцеловал (откуда только смелость взялась?) не в щёчку, а прямо в алые губки «бантиком». Я её целовал по-настоящему, прижав к себе. Не помню, сколько длилось это удовольствие, но для меня это был «поцелуй века». Я ещё успел подумать, что как только выпущу её из объятий, она может и ударить меня за нахальство. Но этого не случилось. Впрочем, если бы и ударила, я бы не обиделся, мог лишь извиниться.

Мы поднялись на второй этаж и там договорились о следующем свидании.

С этого дня мы стали часто встречаться. А когда поехали на пляж, Рая познакомила меня со старшей сестрой, которая жила в посёлке Черемша. Звали её Антонина, жила она с мужем и тремя детьми в собственном доме. Тоня была женщиной энергичной, общительной. Она была старше Раи на четырнадцать лет и нянчила её с пелёнок. Рая даже звала её няней. Сёстры не были похожи друг на друга. Тоня – светловолосая, голубоглазая, волосы Раи же были тёмными, а глаза карими. Это было неудивительно, поскольку отцы у них были разными. Но это не мешало им быть трогательно нежными друг к дружке.

Муж Антонины Николай Ситников был худощавым брюнетом с чёрными глазами, так и «сверлившими» любого собеседника. Но, в отличие от супруги, обычно он был немногословен. Старшему сыну Ситниковых Саше было четырнадцать лет. Девятилетняя дочь Ирина, брюнетка, была очень похожа на своего папу, а младшая Оля четырёх лет от роду переняла больше материнских черт.

Я честно рассказал Рае о своём семейном положении, но это её не отпугнуло. Мы продолжали встречаться, как и прежде. Рая пригласила меня домой и познакомила с матерью и братом.

Но тут в наши отношения вмешалась Катя. Когда она узнала о нашей дружбе с Раей, то начала её запугивать и требовать, чтобы та от меня отступила «пока не поздно». Катя пыталась доказать, что я люблю только её. Встречались две соперницы в раскомандировке во время получения наряда на работу. Там-то в основном и происходили их «беседы».

Рая была девушкой скрытной и не рассказывала мне всего, что происходило между ними. Но я узнавал кое-что от других работниц. Надо сказать, что как только я встретил Раю, всякие связи с прежней пассией прекратил. Но она, похоже, вынашивала в отношении соперницы мстительные мысли, поскольку однажды при случайной встрече Катя мне сказала:

– Ты её поматрось и брось!

– Нет уж, – ответил я ей. – Коли у нас до этого дело дойдёт, то я обязательно на ней женюсь. Конечно, если она сама будет согласна.

Раю после стажировки поставили работать на станцию Карьерную. Дежурной по станции там была женщина лет сорока по фамилии Жданова, которая, увидев однажды, как ссорились Катя с Раей, стала переживать за свою напарницу и расспрашивать её, в чём дело. Тут Рая, державшаяся до того молодцом, не выдержала, расплакалась и рассказала, из-за кого заварился сыр-бор. В этот момент меня диспетчер направил под погрузку через станцию Карьерную. Жданова остановила мой поезд и быстро «передала» Раю мне. Больше часа мы с ней ездили на электровозе. Как машинист, я выполнял все необходимые действия, но как человек, мыслями был далёк от железной дороги. Я старался приободрить девушку, рассказывал что-то весёлое, пел песню на грузинском языке, которую сам же сочинил из небольшого набора известных мне грузинских слов. В общем, мне удалось поднять ей настроение.

Когда мы встретились на следующий день у неё дома, она мне сказала:

– Жданова пригласила нас к себе в гости.

– Хорошо, – согласился я. – Пойдём.

Рая быстро собралась, и мы отправились в гости. Муж хозяйки тоже был дома. Он оказался моим коллегой, работал машинистом электровоза в другой смене. Как водится, не обошлось без застолья. Мы были из, так сказать, разных поколений, но общую тему для разговора нашли без труда, поскольку все работали на железной дороге.

Мы хорошо провели время у Ждановых. Хозяйка относилась к Рае, как к дочери. Видимо, она хотела поучаствовать в судьбе понравившейся ей девушки-коллеги. Но для этого сначала постаралась получше узнать человека, из-за которого Рая страдала. Хотя какой вывод сделала она, познакомившись со мной поближе, мне неведомо.

Мы продолжали с Раей встречаться. Ходили в кино, иногда на танцы. Я стал приглашать её в общежитие. Там мы устраивали – вы не поверите! – литературные диспуты. Из поэтов я любил Пушкина, Есенина и Лермонтова (у последнего проза нравилась даже больше, чем стихи). Рая же обожала Маяковского, Некрасова, Пушкина (как же без него?), ну и других. Она знала много стихов – и не только из школьной программы – наизусть и красиво их декламировала.

В здании нашего цеха была библиотека рудника. Там имелся хороший выбор книг. Заведовала библиотекой пожилая женщина «божий одуванчик» со знаменитой фамилией и именем – Софья Ковалевская. Когда я туда записывался, она меня спросила:

– Какую литературу вы предпочитаете?

– Я бы хотел почитать книгу о Великой Отечественной войне, – ответил я.

– А я бы предложила вам «Трилогию желания» американского писателя Теодора Драйзера. «Финансист», «Титан», «Стоик» – так называются книги этой трилогии. Они о спекулянте и финансовом магнате Фрэнке Каупервуде, думаю, вам будет интересно.

– Хорошо, давайте. Я читал раньше французских писателей, можно и с американской литературой познакомиться.

Я взял все три книги и прочитал их довольно быстро. А когда возвращал, София попросила меня написать отзыв о трилогии. Я не стал отнекиваться, а взял и написал. Рецензия уместилась на нескольких листках. Она прочитала её, пока я выбирал очередную книгу, и сказала:

– Отзыв мне ваш понравился, и я его пошлю… – не помню, если честно, куда она собиралась его переслать. Был ли он где-то опубликован, я тоже не знаю, просто не интересовался этим.

А вот помощница Ковалевской, молодая симпатичная особа, постоянно старалась предложить мне что-то романтическое, любовное. Возможно, она намекала этим на возможность наших личных отношений. Но моё сердце было уже занято; меня никто, кроме Раи, не интересовал.

К нам в цех поступил работать молодой специалист Борис Бровко, только что закончивший институт. Был он высоким симпатичным шатеном, одевался всегда с иголочки. Жил в общежитии на втором этаже. Его приняли на должность диспетчера в службу движения, в нашу смену. В его прямом подчинении были дежурные по станциям и стрелочницы – все женщины. В его обязанности также входило направление поездов на погрузку и разгрузку. Довольно быстро мы с ним подружились. Частенько вместе ходили в кафе обедать, на обратном пути заходили в мою комнату (я до сего времени жил один), курили и болтали. Он предпочитал дорогие папиросы «Казбек», я же довольствовался обычным «Беломором».

Однажды Рая была у меня. Сидела за столом без верхней одежды, мы по-домашнему пили чай. Вдруг в комнату ворвался Боря – как обычно без стука, залихватски открыл ногой дверь и что-то громко начал говорить прямо с порога. Но тут же осёкся, увидев Раю. Он, конечно, её узнал, как-никак она была его подчинённой. Но ещё он знал и о моей недавней связи с Катей. Мне показалось, что в его глазах мелькнуло осуждение. Он тут же извинился и ушёл.

Чтобы как-то загладить неловкость, через несколько дней я предложил познакомить Борю с кудрявой блондинкой Таней, работавшей заведующей производством кафе, в котором мы часто обедали. Он согласился. Мы пришли в кафе, заказали хороший обед и взяли графинчик вина. Я попросил официантку вызвать заведующую производством к нашему столу. Она вскоре подошла, поздоровалась. Я был уже с ней знаком – приходилось беседовать в этом зале. Опережая Бориса, я сказал:

– Вот у этого элегантного молодого человека есть к вам претензии.

– Какие? – спросила она, удивлённо вскинув брови.

– Это он вам сам скажет, а я пока пойду покурю.

Я отсутствовал несколько минут, посчитав, что этого должно хватить для знакомства и назначения свидания. Когда вернулся, Борис сидел и загадочно улыбался. Тани уже рядом не было. Мы с ним выпили за удачу.

Где-то месяца через два Боря женился на Тане и съехал из общежития. Наверное, им дали квартиру. А вскоре его повысили в должности – он стал начальником службы движения. А я окончательно потерял друга. Даже при встречах теперь он здоровался свысока, будто принуждённо, никогда не улыбался. Я был удивлён такой резкой переменой в человеческих отношениях. Мне даже подумалось, что, может, я ему неудачно жену сосватал, и он поэтому теперь меня чурается? Поговаривали, что Боря протеже какой-то шишки из бывшего Министерства промышленности строительных материалов, к которому ранее (и несколькими годами позднее) относился трест «Союзасбест»[38].