Рельсы жизни моей. Книга 1. Предуралье и Урал, 1932-1969

Глава 98. 1957 ГОД. МОИ ГОСТИ

В апреле появился у меня в общежитии гость – Геннадий Ворончихин, приехавший из деревни Квака. С Геной мы в детстве жили по соседству, вместе играли. Не могу сказать, что гость неожиданный, потому что в прошлом году, будучи в Кваке, я дал ему свой адрес.

– Я к тебе приеду, – пообещал он.

– Приезжай, я буду рад, – ответил я. Тогда он даже не намекнул, зачем ему надо будет побывать в Свердловске. И вот появился. Как выяснилось, он приехал не просто в гости, а по делу.

– Витя, мне нужно продать костюм.

– Хорошо, подумаем, где и как это лучше сделать. А что за костюм-то?

– Я в армии отслужил три года в Германии. Нам платили немецкими марками, и перед демобилизацией я купил два костюма. Сейчас вот решил один продать. Но у нас в Удмуртии никто не купит такой костюм по его стоимости.

– Сегодня же пойдём в комиссионный магазин, – решил я.

Мы с Геной не знали цену костюму. В магазине нас провели к оценщику, мужчине в годах, приветливо нас встретившему. Он кропотливо и всесторонне осмотрел костюм, даже выдернул несколько ниток из мест, где это было возможно. Затем достал коробок со спичками, зажёг одну и поднёс нитки к пламени.

– Если нить шерстяная, то она обугливается и сгибается, – не поленился он объяснить свои действия. – Хлопчатобумажная сгорает почти без остатка, а синтетическая нить расплавляется.

Надо сказать, что синтетика тогда только-только начала использоваться в производстве одежды. Наконец, оценщик выдал свой вердикт:

– Ваш костюм пошит из дорогого и добротного материала. Я его оцениваю в семьсот рублей. Вы готовы его продать за такую цену?

Гена несколько секунд помолчал, переваривая услышанное. Я ему кивнул, мол, соглашайся. Наконец, он решился и сказал:

– Продаю.

Костюм тут же при нас вывесили в магазине. Нам лишь осталось ждать, когда его продадут.

Когда вернулись в общежитие, я зашёл к коменданту и попросил у неё разрешения заночевать в нашей комнате моему земляку. Она тут же пошла в кладовую, которая находилась на нашем этаже, напротив нашей комнаты, и выдала нам койку для Гены, матрас и постельное бельё. Спросила только:

– На сколько дней он здесь задержится?

– Не больше двух, – ответил я, хотя и не мог знать, когда продадут костюм.

Утром я пошёл на занятия, а Генке сказал:

– В магазин поедем после моих занятий. Может, к тому времени уже продадут. А пока до двух часов ты свободен.

– Ладно, я посмотрю город. В таком большом я никогда не бывал, – ответил он.

Когда я вернулся с занятий, Гена меня уже ждал. Не раздеваясь, я сразу двинулся к выходу, он пошёл за мной. В магазине мы не увидели в продаже его костюм. Показали продавцам документы, и они направили нас в бухгалтерию, где Гене тут же выдали 630 рублей (10% составила комиссия магазина). Мой друг был доволен, что всё получилось так быстро и хорошо.

Мы вернулись в общежитие, передали коменданту постельные принадлежности и поблагодарили её за чуткость словами и шоколадкой. Затем пошли на вокзал, где Гена купил билет на ближайший поезд. Я проводил его до вагона, получив благодарность и чувство удовлетворения тем, что помог хорошему человеку.

Не прошло и месяца, как от меня уехал Гена Ворончихин, как вдруг возле общежития увидел его двоюродного брата Ивана. Мы только что закончили играть в волейбол и были в спортивной форме. Собирались идти на ужин в нашу столовую. Я подошёл к Ивану, поздоровался. Тут меня окликнули ребята:

– Пошли ужинать!

Я сказал Ивану:

– Ты меня здесь подожди, я скоро приду.

Но когда я вернулся на место встречи, Ивана на скамейке не оказалось. Я сел и решил подождать. Прошло минут десять, но он так и не появился, и я поднялся к себе наверх. Осталось лишь гадать, зачем он приезжал и почему сбежал? Вообще, надо сказать, мы с ним никогда не были дружны. Один раз даже подрались по дороге из школы. Можно лишь считать, что мы были «друзьями по несчастью», когда в 1947 году голодали. Если помните, после того, как посадили помогавшего нам председателя колхоза, основной нашей пищей стала лебеда. А Ивана с младшими братьями бросили родители, после чего он стал бездомным и жил на подаяние. Правда, однажды он спас меня от неприятностей на рынке в Талице.

Я не думаю, что он обиделся из-за того, что я не позвал его с собой в столовую. Честно говоря, мне даже мысли такой в голову не пришло, поскольку у нас не было принято угощать гостей в нашей столовой. Всё-таки мы же и так питались там бесплатно.

Третья встреча тоже была неожиданной, но куда более приятной. Перед моими очами нарисовался Саша Копытов, наш шеф-повар с двенадцатой заставы Кюмбет. Мы обнялись с ним, как боевые товарищи. Он почти год ходил в наряды наравне со всеми, прежде чем стал поваром. Мы посидели на скамейке, побеседовали о том о сём. Как назло, угощать мне его было нечем.

Адрес мой Саша узнал у Вити Соловьёва, с которым мы переписывались, хотя и не часто. Мы пошли прогуляться с Сашей в сторону вокзала, зашли в кафе, заказали по сто граммов и закуску. Просидели почти час, вспоминая службу. Я поделился своими планами:

– На каникулах хочу поехать в Москву. Если удастся, повидаюсь с двумя Юриями – Плехановым и Фокеевым.

– Встретишь их – передавай от меня привет, – сказал Саша.

Затем мы пошли на вокзал. Он купил себе билет на поезд, и мы простились.

Как-то я шёл с трамвайной остановки на стадион «Уралмаш», где должна была играть одноимённая футбольная команда. Неожиданно ко мне обратился молодой человек:

– Я вас знаю.

Посмотрев на него, я ответил:

– Извините, не узнаю́.

– Мы с вами служили в одном погранотряде на соседних заставах – я на одиннадцатой, а вы на двенадцатой. Вы исправляли дорогу, которую размыло весной, и жили дней десять на нашей заставе.

– Было такое! – Мы обнялись и сразу перешли на «ты». Познакомились, он назвался Петей.

– Я почему-то тебя запомнил, – сказал Петя. – Я тогда был новичком, только весной прибыл. А уже после вашей демобилизации, когда я служил последний год, на нашей заставе произошёл снежный обвал. Здание устояло, но сама застава была выше крыши завалена снегом и камнями. В общем, те, кто там находился, были похоронены заживо. Срочно вызвали сапёров, мы – те, кто во время обвала были в нарядах – помогали. Откопали всех. Только по счастливой случайности жертв не было.

Я напомнил Пете, что в этом же ущелье в 1952 году при сходе лавины чуть не погиб начальник нашей заставы с двумя спутниками. Мы с Петей решили отметить встречу и зашли в кафе. Взяли по рюмке водки и по кружке пива, сразу выпили.

– А я ведь шёл на стадион посмотреть футбол, – спохватился я.

– Пошли вместе, – предложил Петя.

После пива нам хотелось отлить. Мы шли по улице и искали, где бы облегчиться. Но общественного туалета здесь не было, укромного местечка тоже не находилось – везде народ. Кое-как дотерпели до стадиона. Игра уже началась, но нам было не до неё. Взяли билеты и первым делом посетили туалет, а лишь потом уселись на свои места. Досмотрели матч («Уралмаш» выиграл).

Простились мы с Петей друзьями, но больше никогда не встречались.