Русские пришли

Почему не в Израиль?

Всем известно, что поначалу подавляющее большинство евреев, выезжавших из СССР, отправлялось на родину предков. Знатоки утверждают, что евреями двигал тогда энтузиазм, горделивое воспоминание о Шестидневной войне, о только что пережитой войне Судного дня.

Сторонники такой концепции утверждают (как профессор Герман Брановер в «Джеру-залем Пост»), что «одним из самых мощных мотивов эмиграции евреев из СССР является стремление избежать ассимиляции».

Они же указывают на то, что в ноябре 1973 года, сразу после войны, отсев из Вены был почти нулевым. Затем кривая поползла вверх. А среди едущих в Израиль круто подскочил вверх процент стариков.

(К слову добавим, что из тех, кто из Вены едет в Израиль, впоследствии покидает страну до семи процентов. Патриоты-оптимисты утверждают, что четыре).

Поговорим о венском отсеве. О некоторых его причинах. О неизвестных нам в Союзе, но хорошо известных «компетентным органам» объективных, постоянно действующих факторах, зная которые, можно было без особого труда вычислить, куда поедут евреи. Причем с большей точностью, чем основываясь на степени накала халуциан-ского духа.

Поговорим о факторах, делающих такой отсев почти неизбежным.

Хотя бы такой. В Израиль пустят всю семью, но там нечего делать. В Израиле ты формально у себя дома, на родине. Имеешь все права, и будешь всласть эти самые права качать, часто оказавшись в положении беженца-попрошайки.

В США? Там шансы встать на ноги больше, да и общий уровень жизни не чета израильскому. Но туда не пускают стариков и больных!

Так возникло одно уродливое явление. Еврейские семьи, бросающие в Вене стариков, отказывающиеся от них. Беспомощные деды и бабки едут в Израиль, их дети и внуки — за океан.

Не очень красиво — но что поделаешь. Иммиграционные правила выдуманы не эмигрантами!

Но это сравнительно позднее явление.

Другой фактор: принятое в октябре 1972 года Конгрессом США решение о предоставлении статуса беженцев советским евреям, желающим по выезде из СССР обосноваться не в Израиле. А статус беженца означает, в частности, что человек может въехать в США вне эмиграционной квоты.

Почему же этот фактор не сработал сразу, почему не ринулись дружно?

Тому было несколько причин. Тогда шумели вокруг принятой в то же время поправки Джексона. Добивавшиеся выезда евреи попросту не слишком уловили еще открывшиеся для них новые возможности. Но постепенно, чем больше люди, разобравшись на месте, ехали из Вены не в Тель-Авив, а в Рим, чем больше шло обратно в СССР писем, что и как надо делать, где хорошо, а где худо, тем гуще становился римско-американский поток. Знающие уже тогда понимали, что к чему. Один из лидеров «движения евреев за репатриацию», уехавший незадолго до меня говорил:»Не будьте идиотом! О каких моральных обязательствах может идти речь? Кому нужен ваш вонючий Израиль?»

Он, кстати, оказался нужен ему. Прежде чем обосноваться за океаном, мой знакомый снял с исторической родины неплохую пенку.

Сегодня все умные, все все знают. И по субботам в московской синагоге, на улице Архипова, десять, не слышно разговоров об Израиле. Спорят лишь о том, куда лучше податься: в США, в Австралию Или в Канаду.[48]

Помалкивают лишь о самой заветной мечте, уделе немногих: приехать в ФРГ, собрать доказательства, что ты фольксдойтч, человек германской культуры, и получить подданство Федеративной Республики со всеми пособиями и привилегиями, полагающимися вернувшемуся на родину немцу. Но это, повторяю, удается единицам.

К тому же, сразу после решения Конгресса, еще не было необходимого аппарата, способного направить за океан по-настоящему крупный поток. Главное — не было материально заинтересованного аппарата. Надо ли объяснять, что материальная заинтересованность — мощная движущая сила. Но прежде чем о ней говорить, напомним о некоторых политических факторах.

Так почему, собственно, правительство США способствует въезду в страну советских евреев? Ведь статус беженцев — немалая привилегия.

Скептики утверждают, что американскому правительству советские евреи не очень нужны, что обошлись бы американцы без блатарей Ленинграда, без цвета Молдаванки и Подола.

В США вчерашние советские уголовники лучше всего, говорят, интегрировались в Чикаго, где царит польская мафия, но и в Нью-Йорке они вполне ловко пристроились к итальянской мафии.

В Брайтон-Бич появление наших соотечественников вообще можно назвать крупной удачей. Оно преобразило этот приморский городок. Цветное население было вытеснено, появились русские магазины, и кривая изнасилований, убийств, торговли наркотиками зачахла перед бурным расцветом невинных мордобоя и пьянства. Что, как известно, гораздо лучше. Брайтон-Бич стал местом, пригодным для проживания белых людей, правда, не без покровительства своих, русско-еврейских рэкетиров.

Но не ради этого правительство США поощряет приезд советских евреев. Почему же?

Во-первых, потому, что в некоторых штатах еврейские голоса играют на выборах серьезную роль. Общины давят на правительство: спасите наших братьев из СССР! А правительство, бросая эту кость влиятельным избирателям, может уже не уступать им по израильским делам.

Во-вторых, защита прав человека, а среди них права на выезд из страны и свободное в нее возвращение, является одним из столпов внешней политики США.

Известную роль играют, вероятно, и настроения части работников иммиграционной службы США. Им хотелось бы уравновесить какими-никакими белыми те сто тысяч цветных, которых впускают в страну каждый год.

Добавим, что в силу исторических реминисценций у русских евреев еще сохранилась репутация прилежных работников и умелых торговцев.

Правда, репутация репутацией, а в некоторых крупных еврейских общинах США начинают возникать проблемы с устройством этих новых американцев. Чтобы получить визу для приезда в отдельные города, необходимо иметь там члена семьи или поручителя. Община как таковая говорит «пасс».

Гостеприимство американских евреев не иссякнет внезапно, — в нем появилась своя инерция. Дело обросло комитетами и обществами, кружками и инициативными группами. Забота о советских евреях, их устройство “ общественная деятельность. Это повод для собраний, сбора денег и старья, вечеров с вещевыми лотереями, пикников и парти, где очередной приехавший отвечает на вопрос: «Что значит быть евреем в Советском Союзе? Расскажите о возрождении иудаизма».

Эти формы светского общения незаменимы для самоутверждения хозяев, для лучшего понимания ими нетленных ценностей иудаизма и американского образа жизни.

Деньги! Пора о них поговорить.

Евреи всегда любили и умели их собирать на различные благотворительные или просто благие начинания. Чтобы внести в это щекотливое дело какую-то ясность, все еврейские организации мира решили в 1921 году создать единую кассу. Касса называется» Юнай-тед Джуиш Аппил» — Объединенный Еврейский Призыв. Туда стекаются все поступления, оттуда идет финансирование всех еврейских организаций как в Израиле, так и вне его, как сионистских, так и не сионистских.

То есть, скажем, ХИАС, Хиброу Интер-нейшнл Ассистанс Сервис, организация, которая примерно с 1920 года занимается расселением евреев во всех странах мира, кроме Израиля; или благотворительная организация Джойнт, то есть Джойнт Дистрибюшен Комити — Объединенный комитет по распределению помощи — получают из этой общей кассы необходимые им средства.

Что значит необходимые? Кому? По какому принципу, из какого расчета?

По принципу их значения, нужности и общественного веса!

Чем больше у такой организации работы, тем больше она получает на нее денег, тем громче звучит ее голос и тем больше она или ее руководитель может влиять на распределение фондов Объединенного Призыва. На самом деле это чуть-чуть менее просто, но схема приблизительно такая.

До того, как поток советских евреев направился за океан, ХИАС хирел и чах.

Позже он превратился в процветающую организацию с большим штатом сотрудников как в Соединенных Штатах, так и во всем мире. Особенно мощный аппарат, разумеется, в Вене и в Риме.[49]

Мне не удалось узнать, каковы оклады штатных работников ХИАСа в Риме. Но по аналогии с известными мне американскими организациями, работающими за границей, полагаю, что эти люди не бедствуют. За свои оклады, командировки, представительские и отпускные они будут биться, как львы, уверенные в своей высшей правоте и незаменимости. Убеждать этих людей в том, что выезжающим из СССР евреям — место в Израиле, бессмысленно.

Работники этой гигантской бюрократической машины прямо заинтересованы в том, чтобы нынешнее положение сохранялось.

Кроме того, существуют еврейские общины. Они есть в Австралии, в Канаде, в Новой Зеландии. Они тоже привыкли помогать евреям из СССР. Наряду с хоровым пением и разучиванием израильских народных танцев, забота об эмигрантах — конкретное доказательство того, что они хорошие евреи, делающие доброе дело, друзья Израиля, хотя сами они там не живут и не собираются туда ехать, но зато они в родной Новой Зеландии будут из плохих советских евреев делать отличных новозеландских.

(Из памятки ХИАСа: «Новая Зеландия — это прекрасная страна, расположенная недалеко от Австралии. Она имеет две небольшие еврейские общины, которые хотели бы увеличить свою численность. Они приняли около ста еврейских семей из СССР и готовы принять новые семьи в этом году, Они отдают предпочтение молодым парам с рабочими профессиями (не интеллигенции), чистокровным евреям, готовым соблюдать еврейские обычаи»).

А за этими жаждущими увеличить свою численность еврейскими общинами — целая структура. Своя бюрократия, свои партийные и общественные связи, свои парламентарии и раввины. Сила!

Италия! Мы уже упомянули цифру: сорок миллионов долларов в год. Капля в бюджете страны. Но в бюджете Остии и Ладиспо-ли вовсе не капля, а большой пирог. Деньги, которые лавочники и квартирохозяева этих приморских городков уже привыкли рассматривать как им причитающиеся. А за ними муниципальные власти, за ними депутаты, за ними политические партии.

А в Вашингтоне!

Да что говорить — нелегко будет остановить всю эту огромную машину, материально или нравственно существующую лишь до тех пор, пока основная масса выезжающих из СССР направляется из Вены в Рим, а оттуда за океан.

Так сплетается клубок интересов материальных, политических и моральных.

Да, скажете вы, но есть Израиль! Есть Израильское Еврейское Агентство. Его единственная забота — доставлять евреев на землю предков.

Все это так. Но вот передо мной текст соглашения, подписанного в апреле 1973 года между «Правительством Соединенных Штатов Америки, действующим через Государственный Департамент» («Департамент») и «Получающей стороной» — Объединенным Еврейским Призывом.

О чем речь?

Речь о предоставлении Объединенному Призыву целевой безвозмездной ссуды в размере тридцати одного миллиона долларов для использования с первого января по 31 декабря 1973 года для обеспечения выезда из СССР, проезда, содержания в пути и устройства в Израиле тридцати тысяч эмигрантов из СССР.

Не буду приводить все статьи расходов. Не в этом суть. Обратим внимание на другое.

Значит, в начале 73 года на основании цифры, которую неофициально сообщили из Москвы,[50] планировался выезд тридцати тысяч евреев. Выехало тогда на самом деле на пять тысяч больше. И тут важно, на мой взгляд, то, что помощь от Америки Израиль через Объединенный Призыв получает на основании предварительных наметок планируемого выезда из СССР. А сколько приедет в Израиль — это другое дело.

Я уже не говорю о том, что общая сумма долларов на человека берется из расчета, что каждый приезжающий проходит через так называемый ульпан, то есть центр абсорбции, где его учат ивриту и знакомят с жизнью в Израиле. На самом деле далеко не все должны проходить через ульпаны, а только желающие и непременно люди с высшим образованием. На всех приезжающих рассчитаны курсы переквалификации. Фактически через них не проходит почти никто. Немало отпускается и на строительство.

О необходимости стимулировать эмиграцию евреев из Советского Союза вам будет говорить всякий мало-мальский ответственный израильский чиновник или политический деятель. Но система финансирования устройства новоприбывших такова, что фактически израильтянам, при этом деле состоящим, важен не приезд советских евреев в Израиль, а лишь выезд из СССР.

Да, но есть Министерство абсорбции. Ему-то, чтобы оправдать свое существование, надо ратовать за приезд советских евреев?

Министерство абсорбции — это часть правительства Израиля. И тут вступают в силу законы политической борьбы, равновесия политических сил.

С точки зрения избирательной, выходцы из Советского Союза в Израиле большой ценности не представляют. Выходцы из США или Южной Африки, которых в стране меньше, имеют депутатов в Кнесете, а бывшие советские не имеют никого.

Почему, спросите вы, приехавшие из СССР евреи не стали в Израиле по-настоящему крупной политической силой? Ведь среди них есть люди вполне ассимилированные, хорошо знающие язык, с общественным положением. Возможно, потому, что отношения между лидерами «русской алии» никогда не пускались на самотек. Как только спадало напряжение взаимного поношения, как только остывал накал страстей, делалось все необходимое, чтобы склока возникла вновь, и Объединение выходцев из СССР осталось тем, что оно есть.

Исторический опыт научил Москву, что рассеянное по всему миру обширное и некомандировочное русское присутствие ей выгодно. Рациональные черты принятое на высшем уровне решение выкинуть часть населения из страны приобретало постепенно.

Инстинктивное желание избавиться от чужеродного тела, источника беспокойства и смутной угрозы, дополнялось «здоровым[51] антисемитизмом» и, как оправдание в собственных глазах, желанием застраховаться от нападок еще больших антисемитов внутри руководства.

Процесс осмысливания углублялся. Первоначальный порыв превращался в государственную операцию по чистке тылов и укреплению морально-политического единства страны в свете недавних событий, которые показали, и в предвидении грядущих событий, которые еще покажут.

Магистральная стратегическая линия обрастала тактическими дополнениями и оперативными соображениями соответственно целям различных звеньев советского государственного аппарата. Эти тактические соображения могли позже стать самодовлеющими.

Какая ирония! Частицей неподвластного нам общего замысла мы становимся, принимая, самостоятельно и свободно, самое, подчас, мучительное и значительное решение нашей жизни.