Русские пришли

Один критянин сказал…

Неужели, скажут мне, вы ведете разговор к тому, что третья волна эмиграции принесла много уголовников и советских агентов? Или что приехавшие уголовники, честно занимаясь своими уголовными делами, фактически трудятся на Москву?

Второе особенно раздражает, ибо многие, даже не обязательно интеллектуальные дистрофики, любят считать, что в СССР уголовная деятельность тоже была формой протеста и инакомыслия.

И вообще нечего бросать тень на третью эмиграцию!

За то, что я печатно высказал элементарную мысль, а именно: советское общество насквозь было и есть прошито осведомителями, и нынешняя эмиграция является выплеском этого общества, меня долго ругали. Почему-то очень многие обиделись, приняв это замечание на свой счет.

Обидной также казалась моя концепция, согласно которой вся третья эмиграция — бессознательное, но действенное орудие в руках советских властей. Орудие дезинформации и влияния на умы.

Один западногерманский профессор в частном письме так упрекал меня: «Если, — писал он, — вы утверждаете, что третья эмиграция является невольным орудием дезинформации в руках Москвы, то вы, как часть этой эмиграции, также являетесь орудием дезинформации, которой и служит ваша концепция. То есть она ложна. Если же вы правы, то, приняв ваш тезис о третьей эмиграции как коллективном дезинформаторе, мы возвращаемся к вышесказанному».

Как в школьном примере: «Один критянин сказал, что все жители Крита — лжецы. Или он сам лжец — и тогда это утверждение ложно, или он говорит правду — и тогда он тоже лжец».

Профессор, возможно, прав. Постараемся однако разобраться в давно мучающем не одного меня вопросе: зачем мы здесь?

Предлагаются обычно такие объяснения.

Советские власти изгнали наиболее активные оппозиционные элементы и таким образом выпустили пар, снизили опасное для них давление.

Послушать, почитать иных бывших диссидентов различных рангов, то они ураганом прошлись по советской системе, внесли полное смятение в директивные и карательные органы. Власти в панике предпочли их выпихнуть. А после их отъезда остались в СССР посрамленные прокуроры, следователи с переломленными (в переносном, правда, смысле) хребтами да члены Политбюро, кусающие ногти в бессильной ярости.

Объяснение это не учитывает, однако, разнообразия выехавших из СССР инакомыслящих. Ведь Синявский, у которого, по его словам, разногласия с советской властью чисто стилистические, Солженицын, дававший в свое время толковые советы руководителям СССР, пронзительный марксист Плющ или Жорес Медведев очень по-разному громили советскую власть.

Если же провести анализ политических высказываний хотя бы вышеизложенных представителей новой эмиграции, то остается в общем непонятным, чем именно их присутствие в СССР могло угрожать стабильности режима.

Другое объяснение: огромный подъем еврейского национального самосознания прорвал все преграды, и советские власти оказались вынуждены отпустить массу воинствующих иудеев. В противном случае…

Нет, многое еще неясно!