Рыжий и черный

Глава 14 День третий. Брок, Грег и неожиданно Эван

Собственная глупость удручала. Брок считал себя профессионалом, но последнюю луну он все чаще и чаще ошибался. Ладно, упустил Блека и его команду — Вик доказала, что их прислали сюда под надуманным предлогом. Ладно, допустил ошибки в деле Чернокнижника — мелкие, так что справились. Но… Но… Но с Клер, точнее с Элизабет, он крупно ошибся. Ведь помнил про Кюри, помнил, что в катакомбах есть опасные по количеству потенцитовой пыли места, помнил, что из-за угрозы налетов дирижаблей спуск в катакомбы разрешили, но… Но ничего не сделал! Не обезопасил горожан от потенцитовой пыли, и вот результат — Лиз умирает из-за его бездействия. Он всегда знал, что Лиз смелая и решительная, когда речь идет о чем-то важном для неё. Грег был для неё важен. Надо было догадаться, что ради него она рискнет.

Проклятье!

Хотелось ругаться, хотелось орать, хотелось на миг прикрыть глаза, чтобы собраться с мыслями, но он был за рулем паромобиля инквизиции, на заднем сиденье устроился мрачный Аранда, а за стеклами пролетала утренняя чистенькая, благополучная Аквилита. Паромобиль несся в сторону устья Ривеноук, к Университету. Сейчас раскисать нельзя. У них есть план. Первый пункт которого — Арис. Второй — Аранда. Надо будет, сам, собственными руками запихает Грега в дирижабль. Надо будет — сам поплывет в Мону, а потом и в Арис, спасая Лиз — у него есть право друга. Надо будет — спасет её сам, если Грег дрогнет. Надо признать, что у Грега крайне заметный тальмийский акцент, когда он говорит по-вернийски. Это опасно, а Броку все равно нечего терять, кроме Лиз, конечно. Вот он остолоп! Дал клятву заботиться, но не сдержал.

С заднего дивана бесстрастно донеслось:

— Не стоит так волноваться, лер Брок.

Старательно спокойно Брок произнес:

— Я не волнуюсь. — Только потом он заметил, как эфир вокруг него недовольно гудит, периодически сверкая алыми искрами. — Все под контролем.

Он загнал внутрь эфир, заставляя себя успокаиваться. Он не сорвется. Сейчас нельзя. Сейчас главное — спокойствие. Сейчас главное — спасти Лиз. И в пекло все остальное.

Он резко, через полосу встречного движения развернулся, припарковывая паромобиль перед воротами университета — на его территорию заезжать даже полиции было запрещено. Он выскочил из машины, не замечая расцветающий парк, игнорируя строгий, украшенный «розой» фасад главного корпуса, устремляющийся угловыми башенками в небеса, а раньше Брока всегда зачаровывала каменная красота арок, украшенная архивольтами, вимперги над окнами, тимпаны — избыточная красота готического стиля. Сейчас это его не трогало. Главное, чтобы Аранда не отставал и не потерялся по дороге среди многочисленных, еще праздно прогуливающихся студентов в разноцветных, в зависимости от факультета мантиях. Его даже не удивили выглядывающие из-под разлетающихся на ветру мантий кончики ножен, в которых прятались совсем не декоративные мечи. Мечи. Это все же заставило Брока сбиться с шага — ношение холодного оружия было строго запрещено больше сотни лет назад. Даже за нож можно было оказаться в полицейском участке.

— Небеса и пекло, — выругался Брок, шагая в сторону лабораторного крыла.

Аранда усмехнулся, замечая его взгляды в стороны студентов и их мечей:

— Не в курсе случившегося?

Брок, с удивлением обнаруживая, что ножны красуются даже на немногочисленных нериссах в белоснежных мантиях лечебного факультета, отрицательно качнул головой:

— Даже не представляю, что тут творится. Это они так к войне готовятся?

Аранда улыбнулся, поднимаясь по ступенькам крыльца лабораторного корпуса:

— Судя по всему, просто бунтуют. Дело в том, что седьмицу назад студентов задержали после лекции на дополнительный час. Этот час не стоял в расписании и предупредить о нем забыли. Кто-то ушлый из студентов вспомнил, что по уставу Университет обязан при подобной задержке предоставлять питание и кружку пива.

Брок, шагая в приятный сумрак корпуса, пропавшего какой-то едкой дрянью, удивился:

— Пива? — его голос гулко пронесся по пустому коридору, отделанному темными деревянными панелями. Отвлекаясь на разговор, было проще не думать о том, как в госпитале умирала Лиз.

Аранда подтвердил:

— О да, пива. Эта поправка от две тысячи трехсотого года. Тогда в учебном заведении распивали не только пиво. Так что студенты могли потребовать и вино, но благоразумно решили не сильно нарываться.

— И что? — все же заставил себя спросить Брок, срывая магическую полицейскую печать с дверей лаборатории Аранды. Главное сейчас — лекарство. А потом он поедет в госпиталь, выяснять планы Грега. Или сразу в управление — подавать в отставку?

— И им доставили колу и жареную рыбу с хлебом. — Аранда замер на пороге лаборатории, с грустью в глазах разглядывая бардак, оставленный после обыска. — М-да…

— Что б я так жил, — прокомментировал колу и еду Брок, — вот бы полицейское управление кормило меня каждый раз, когда я задерживаюсь на службе.

Аранда медленно прошел в огромную залу, всю сплошь в шкафах вдоль стен и с центральными столами, заставленными штативами с пробирками и стеклянными бутыльками всех размеров.

— Их оштрафовали… — ответил он невпопад.

— Кого? — не понял Брок, подходя к столу, надо которым была установлена вытяжка. Если не найдут все необходимые ингредиенты, то, хвала небесам, у него были деньги их срочно закупить. — Давайте-ка вы начнете тут наводить порядок, а я схожу к декану…

— К ректору, — поправил его Аранда, уже занявшийся поисками нужных ингредиентов на столах.

Брок послушно поправился — он никогда не учился в университете:

— К ректору и попрошу вам помощников. — Брок не стал добавлять, что заодно вызовет полицейских из ближайшего участка, которые будут караулить Аранду — отец Маркус настоятельно не рекомендовал оставлять Аранду без присмотра.

— Хорошо… — тихо отозвался Аранда, потом он словно опомнился и пояснил: — студентов, потребовавших себе пива и еды, оштрафовали за неподобающий вид в стенах университета.

— Они, что, мантии забыли? — уже в дверях спросил Брок. — Или эти…

Он задумчиво покрутил пальцем вокруг головы, вспоминая, как называются дурацкие ученые шапочки, наподобие судейских.

Аранда отвлекся от бутыльков:

— Нет. Они забыли мечи. Поправка от две тысячи двести пятого года: студент, находясь в стенах университета, должен быть при родовом мече. Оказывается, когда проводили законодательную реформу о запрете ношения холодного оружия, университет эту поправку не отменил. Судя по всему, студенты с мечами бунтуют против ректора. Или, скорее всего, просто развлекаются.

Брок промолчал, что полицейским такое вот «веселье» с боевым оружием совсем не понять. Он напомнил себе: ректор, лаборанты, констебли, потом на службу. В обед можно будет заехать к Лиз. Перед глазами снова потемнело — от горечи, от собственной глупости, от непрофессионализма. Точно, надо подать в отставку — заодно не будет мешать Грегу строить карьеру.

Он закрыл за собой дверь, подпер её собой, на миг позволяя закрыть глаза. Лиз сильная. Она справится. Она продержится. Она не может умереть. Точнее, может, но не так. Брок сцепил зубы, одернул мундир и зашагал четким, почти строевым шагом в сторону главного корпуса, напоминая себе: ректор, лаборанты, констебли, служба, потом визит в госпиталь. Лучше бы он сам сейчас валялся на больничной койке. Он даже на подвал был согласен — на лишнюю седьмицу, на луну, на год в том подвале, пытаемый лоа, лишь бы Лиз выжила. Она не заслужила боль от потенцитовой интоксикации. Она не заслужила смерть. Неизвестность терзала Брока, хоть он понимал — Грегу в разы тяжелее, он её чувствует через общий эфир и не может спасти.

На службу Брок вернулся в одиннадцатом часу, оставив Аранду на попечение констеблей Речного участка. Он забылся и привычно припарковал паромобиль в проулке, поднимаясь в управление по крыльцу Центрального участка — вот же нелепая ошибка! Наверняка рассудят, как трусость перед крыльцом Особого отдела… Впрочем, Брок заставил себя улыбнуться — ему плевать. Он даже газету с его вчерашними фиксограммами не купил — плевать на все.

В холле Центрального участка было прохладно и мрачно — лампы освещения под потолком отключили для экономии электричества, а солнечного света через грязные, узкие окна попадало мало. За высокой деревянной стойкой отчаянно отбивался от одинокой посетительницы дежурный констебль Грин. Ему было за пятьдесят, он был одышливый, с каким-то тяжелым сердечным заболеванием, требующим диких денег для лечения, и потому его в патруль не отправляли уже слишком давно, определив в дежурные — пенсии, положенной полицейским, боялись все и за службу держались.

Грин твердо сказал:

— …повторяю еще раз: приходите через три дня после пропажи! — он вытер платком пот со лба, и Брок вдруг подумал, что главная проблема, терзавшая всех констеблей, его теперь не касается — у него есть деньги, у него много свободных денег и… Он в состоянии оплатить маглечение того же Грина. Надо подумать и основать фонд помощи констеблям. Вот Лиз выздоровеет, и он попросит её помочь. — Сегодня идут…

— Уже третьи сутки идут! — возразила молодая женщина, с мольбой глядя на неприступного Грина. Обычно он был падок на женские слезы, выходя за рамки инструкций и приходя на помощь, но почему-то не в этот раз.

Грин повторился:

— Вот завтра и приходите, когда закончатся третьи сутки! Завтра!

— Это же ребенок, как вы не можете понять… — почти шепотом сказала нера. — Прошу…

На вид нере (для леры на ней был слишком простой наряд) было лет двадцать пять, может, чуть больше — это тот возраст, когда уже легко ошибиться на пару лет. Очаровательные голубые глаза, сейчас полные невыплаканных слез, чуть вздернутый нос, широкие, густые брови — обычно их выщипывали, но не эта нера. Ей, как ни странно, такие брови шли — делали её серьезной, даже немного мрачной. Темно-каштановые волосы были собраны в низкий пучок, прикрытый простой шляпкой без полей. Глухое черное платье, короткое пальто, выдававшее в ней неместную — аквилитки в это время года предпочитали кожаные расшитые куртки, лучше защищавшие от сырого климата.

Брок, проходя мимо, не удержался, замечая Грину:

— Помоги составить заявление и выдай розыскной лист — пусть нера заполняет. — Грин сейчас чем-то неуступчивого дракона напоминал, как какое-то сокровище защищая бумагу для написания заявления.

Нера повернулась к Броку и поправила его:

— Нерисса. — она тут же смешалась, очаровательно краснея и еле выговаривая: — Хотя это неважно. Спасибо, офицер…

— Констебль, — в свою очередь поправил её Брок. Судя по обращению и по легкому, едва заметному акценту, нерисса была скорее вернийкой или даже монийкой. Он задумчиво добавил: — Впрочем, это тоже неважно.

Он впервые за это длинное, мрачное утро улыбнулся — опять привычная ситуация: дракон и нерисса. Ну надо же! Одли бы уже хмыкал и еле сдерживал смешок. Может, даже добавил бы, что Брок в своем репертуаре — спасает невинных нерисс. Эта была скорее оступившейся, но это совсем неважно. Он на такие мелочи не обращал внимания.

Грин, бросая на Брока косой взгляд, подал нериссе лист бумаги для заявления и бланк-опросник для розыскного листа:

— Давайте для начала оформим заявление… Фиксограммы же «ребеночка» у вас нет… — Почему-то последняя фраза прозвучала крайне ядовито. Брок не понял Грина: это было обычное дело — отсутствие фиксограмм. Еще недавно они были очень дороги и не всем доступны. Судя по платью, эта нерисса жила крайне стеснённо, естественно, что ей было не до излишеств — дети не часто пропадают или сбегают из дома.

Брок заставил себя одобрительно кивнуть Грину и понесся в управление — его ждет служба. Эван поди уже потерял его, да и Грега наверное — догадался ли тот телефонировать из госпиталя? Или он с Лиз уже плывет в Мону. От этой мысли что-то внутри Брока оборвалось — он не успел с ней попрощаться, не успел повиниться…

Как ни странно, Грег оказался на службе — из-под двери его кабинета пробивался яркий луч электрического освещения. Брок выругался и резко, без стука открыл дверь, заходя в кабинет и отвлекая Грега от документов, которые тот просматривал за столом:

— Небеса и пекло, Грег, что ты тут делаешь?! — Брок с трудом сдержал гнев. Если бы Лиз была его… Если бы Лиз выбрала его… Он бы уже подал в отставку и плыл бы в Мону, спасая её — лекарство Аранда доставит в Арис сам.

Грег отложил в сторону бумаги:

— Сядь! — его голос звучал спокойно, словно его ничего не волновало.

Брок еле смог разжать кулаки — Лиз нуждается в помощи, Лиз умирает, а… Небеса и пекло, почему из них двоих Лиз выбрала Грега?! Он еле заставил себя подойти к креслу и опереться на его спинку — хотелось развернуться и нестись в госпиталь. Хотя нет, сперва к Эвану — нужно подать в отставку, сжигая за собой мосты. Небеса и пекло, только бы Эван и Вик его поняли.

Грег веско сказал, заставляя Брока фыркать:

— Я не дракон, а Лизи не нерисса…

Брок прищурился — в приличном обществе такое не прощали, и услышать такую фразу от Грега он никак не ожидал. Тот продолжил как ни в чем не бывало:

— …нуждающаяся в защите. Все хорошо — Лиз лучше. Ей дали лекарство Аранды.

Брок буквально рухнул в кресло, стоявшее перед столом:

— Откуда..? — верить в такое было страшно — чтобы потом не было больно от разочарования.

Грег встал, обошел стол, мимоходом погасив настольную лампу, и сел в кресло рядом с Броком, искоса поглядывая на его — кажется, Брок его чем-то напугал:

— Нера Зола отдала свое лекарство. На пару дней его хватит. Сейчас при Лиз Марк и Андре — они позаботятся о ней. И еще… — он сцепил пальцы в замок, так что костяшки побелели. Брок понял, что Грегу тоже крайне хреново, если не сказать хуже. — Лиз сама отказалась от плавания в Мону.

Брок нахмурился:

— Ты не лжешь? — Впрочем, он знал, что Грегу нет резона лгать, а Лиз… Лиз всегда была непредсказуемой.

Грег подался вперед, налил в стакан воду из графина, стоявшего на столе, и подвинул стакан Броку:

— Выпей.

— Надо предлагать кофе, — поправил его Брок, сам понимая глупость своей претензии: Грег в их отделе служит всего несколько дней. Еще привыкнет, еще всему научится. — Лиз…

— Она не отправится на лечение в Арис. — Грег веско сказал, пресекая возражения Брока: — Я не позволю.

— И почему? — снова напрягся Брок, подаваясь вперед. Эфир закипел, заставляя графин на столе подрагивать, а ручки попрыгивать. Грег это проигнорировал — не стал подавлять, да и не вышло бы это у него. Он всего лишь мастер по владению эфира. Не ему идти против Брока. Он мысленно выругался — мысли совсем не туда шли — у него нет причин воевать с Грегом. Кроме Лиз, конечно. Лиз стоит войны. Брок старательно спокойно произнес: — Если боишься оказаться в концентрационном лагере для тальмийцев, то Лиз отвезу в Арис я.

Он осмотрел замершего Грега и, понимая, что сжигает за собой все мосты их хрупкой дружбы — как-то не сложилась у них дружба, — добавил:

— И плевать, что она выбрала тебя — ты, кажется, её недостоин. Если я тебя задел — я всегда готов дать тебе ответ на дуэли.

Грег чуть поморщился, но все же спокойно пояснил:

— Потому что профессор Манчини практикует пытки электричеством. Это достаточная причина не везти Лиз в клинику Манчини?

Брок закрыл глаза, беря эфир под контроль, откинулся на спинку кресла, открыл общую связь с Викторией, черпая её успокоение. Ему это сейчас было отчаянно необходимо — его занесло со страхом за Лиз совсем куда-то не туда.

— Прости… — сказал он, все так же с закрытыми глазами. — Я очень, очень, очень люблю Лиз.

Он все же открыл глаза и добавил:

— Как сестру. Понимаешь?

Грег кивнул:

— Понимаю и принимаю твое право волноваться за Лиз, твое право помогать ей, твое право заботиться о ней. Если Лиз согласилась бы с полетом в Арис — я уже сейчас бы подал в отставку. Но она сказала «нет». Она просила меня и тебя не предавать страну. Не предавать Аквилиту и Вернию. Я… — кажется, нервы у Грега тоже сдали, потому что он гораздо тише сказал: — …я не знаю, хватит ли у неё сил продержаться три дня без лекарства, но я не в праве настаивать и посылать её туда, где её возможно будут пытать под прикрытием лечения. Я… Брок… Я не знаю, что делать, если честно.

Он опустил глаза вниз, бессмысленно рассматривая ковер, лежащий на полу.

Брок нашел в себе силы сказать:

— Я тоже боюсь её потерять… Но раз на два дня лекарство есть… — он положил свою руку поверх ладони Грега и сжал в жесте поддержки. — Аранда запустил синтез двух порций: высшей очистки, которая будет готова через пять суток, не раньше, и обычную очистку от эфира — она будет готова через три дня. Именно такое лекарство он отвозил в Арис в прошлый раз.

Грег задумчиво кивнул, явно понимая, что день без лекарства и три — разница велика. У Лиз были хорошие шансы выжить и выздороветь.

— Брок… — он поднял на Брока глаза, и тот впервые заметил, какие они у него больные. До этого его волновало только то, что болен он. Болен страхом за Лиз.

— Ммм? — устало отозвался Брок, позволивший себе на миг расслабиться — Лиз будет жить.

— Только не злись…

Брок залпом выпил воду и поставил стакан на стол:

— Я уже само спокойствие, Грег. Лиз будет жить — мне уже ничего нестрашно.

Тщательно рассматривая Брока, Грег напомнил очевидное:

— Ты же понимаешь, что между Лиз и мной точно такой же ритуал, как между тобой и Викторией?

— И..? — Брок заставил себя выпрямиться, ожидая от Грега подлянку. Крупную, прямо вселенского размера подлянку.

— И то, что ты сегодня чувствовал, то, как ты волновался за Лиз, то, как ты хотел наплевать на меня, защищая Лиз… Все это каждый день испытывает Эван из-за тебя. Ты сейчас пару часов был на его месте. Он так живет уже пол-луны. Подумай над этим.

Брок закрыл глаза, откидываясь обратно на спинку кресла и обмякая:

— Проклятье… Грег… Пошли все же на тренировку, иначе я сейчас взорвусь от собственной глупости.

— Эван все понимает, Брок.

Тот встал с кресла:

— Ты думаешь, от этого легче? Во всяком случае Эвану точно не легче.