Рыжий и черный

Глава 47 День пятый. Катакомбы

Фрей нетерпеливо смотрел на Вик, наверное, ожидая, что она уйдет и не будет мешаться под ногами. Только причину для её выпроваживания все никак не мог придумать, пока она осторожно осматривалась в помещении. Наконец, его осенило:

— Там… В лесу… Говорят, там могилу нашли! Там из Сыскного работает Ларкинс. Думаю, вам это особенно интересно, чем тут… — Фрей даже улыбнулся, и за эту улыбку Вик его простила. И за сведения о могиле. Она вышла под дождь — он почти стих, или это ветер окатывал землю каплями, когда шевелил огромные смолистые лапы сосен и нелид?

Вик подняла глаза вверх — серые тучи уплывали дальше на континент, а над океаном появились просветы в облаках, через которые солнечные лучи, как копья богов, прорывались к городу и освещали его. Наверное, Ноа и Полли уже собирались на ярмарку. За уточками и нарушением наказания — яблоками в карамели.

Поднялся ветер, обдавая водой сложившую зонт Вики с ног до головы. Она даже опустить голову не успела, и теперь крупные капли воды текли по лицу, как слезы. Вик рассмеялась — давно так не попадалась на шутки природы. Она промокнула лицо платком и принялась осматриваться, оставляя мешавший зонт у цеховой стены.

В лес вела хорошо утоптанная дорожка, которой пользовались не раз — видимо, выгрузка незаконных товаров производилась именно тут. Вик сошла с тропинки и присела, старательно принюхиваясь. Ищеек тут еще не было, да и, как показали поиски Лео, её нюх острее, чем у того же Алистера — лучшей ищейки полицейских дивизионов Аквилиты.

Дождь постарался, смыл почти все запахи, кроме гари — пеплом воняло нестерпимо, до рези в носу. За ним прятались два или даже три мужских запаха — все незнакомые. Наверное, это эксперты, которые работали тут.

Вик встала и прошлась еще чуть-чуть дальше — дождь стер все следы, дождь не оставил им ничего для исследования. Он старательно спрятал все улики. Но где-то же тут напали на Одли. И крайне важно найти хоть какие-то улики — закон не давал спуска нападавшим на полицейских. Это однозначно пожизненная каторга, а в случае смерти констебля — пляска на веревке, так называли казнь через повешенье.

Дождь продолжал нудно капать. Вик снова присела — все равно промокшую от дождя юбку уже не спасти. Она стащила перчатку с руки и, как делал Алистер, провела рукой по дорожке: прямо по раскисшей грязи, размокшим иголкам сосен и хрупкому уцелевшему снегу.

Закрыв глаза и поднеся пальцы к носу, она принюхалась — показания ищеек под магической клятвой в суде принимались не как косвенные улики, а как прямые. Снова несколько явно мужских запахов, щедро приправленных кровью Одли и запашком машинного масла. Так пах Сайкс. Сайкс и еще кто-то, смутно знакомый. Чандлер? Отис? Хотя нет, с Чандлером она дала маху — он же был на приеме. Отис. Кажется, это был он. Вик пошла дальше, следуя за запахом крови Одли, свернувшим на узкую тропку. Он стал совершенно невыносимым у сосны, стоявшей на краю оврага. Запах Сайкса тоже окреп, как и запах Отиса. Они тут стояли и ждали Одли, который судя по пропавшему аромату крови зачем-то лазил в овраг. Туда же вели два сильных незнакомых мужских запаха — наверное, Ларкинс и еще кто-то.

Вик присела у сосны, осматривая её. Дождь смыл все следы. Даже кровь. Если только капли попали на кору или грубые, мощные корни сосны, вырвавшиеся из земли. Вик присмотрелась — зрение странно перестроилось, окрашивая мир в сине-зеленый цвет, на фоне которого стали заметны черные мелкие пятна. Вик вздрогнула, и мир стал прежним. Не таким ярким, как с лисьим зрением, зато с преобладанием желтых и коричневых оттенков. Вик потянулась к одному из черных пятен, чье месторасположение она запомнила. Прикоснулась пальцами — мир вновь вспыхнул синим и черным. Черное пятно пахло кровью. Вик потянулась к ивам и оборвала пару веток, втыкая их у черных пятен — потом предупредит экспертов, что там сохранились следы крови, которую не смог смыть дождь. Она выпрямилась, старательно промаргиваясь, чтобы вернуть привычный мир. Зрачки послушно перестроились, из щелевидных снова становясь круглыми — хорошо, что Вик об этом не знала. Она глянула в овраг, щедро заросший ивой, и заметила полицейский тент, натянутый почти на самом дне, там, где весело сейчас бежал полный грязи и веток ручей.

Вик, надев перчатки, покрепче ухватились за тонкие ветви ивы и осторожно принялась спускаться по крутому, глинистому склону. Кожаная подошва ботинок дико скользила, на неё щедро налипла глина, и Вик не спасла ива — она выдернулась с корнем, лишая поддержки.

— Да бешеные белочки!!! — закончила орать уже в овраге поскользнувшаяся и проехавшая на… Части тела, которая у приличных лер не существует, Вики. Она знала несколько неприличных её названий, и ни одного, которое можно употреблять, не боясь кого-то шокировать. Знакомые по запаху мужские руки поймали Вик и помогли подняться.

— Приз за самое необычное ругательство прокатившемуся по этому склону за вами, констебль Хейг. — Седой, сухой, почти кожа да кости мужчина лет шестидесяти, если не больше, одетый с иголочки — правда, пальто сзади отдавало рыжим из-за глины, — представился: — эксперт Ларкинс, Сыскной дивизион. Доброе утро, точнее уже день, наверное.

Он, удостоверившись, что Вик прочно стоит на ногах, отпустил её и представил ещё одного мужчину, тоже знакомого по запаху:

— Это констебль Рамзи. Чем обязаны вашему столь сногсшибательному визиту?

Вик отдышалась, осмотрела окончательно погибшую юбку, отбросила в сторону предавшую её иву и сняла рыжие от глины перчатки:

— Небеса, впервые рада, что мода на турнюры прошла. Простите, это нервное.

— Не беспокойтесь, — деликатно сказал Ларкинс, — мы все тут оказались столь же необычным способом.

Вики указала на сосну, хорошо видимую отсюда:

— Я шла по следу крови инспектора Одли, на которого вчера было совершено нападение. Его попытались убить под той сосной. Его ждали двое человек — некто Сайкс и Отис. Я опознала их по запаху. Там у сосны есть следы крови — чуть размытые дождем… Я их пометила поломанными веточками ивы.

— Вы ищейка? — живо заинтересовался Ларкинс, в упор разглядывая Вики своими бледно-голубыми, выцветшими из-за старости глазами.

Она поправила его, чуть-чуть искажая факты:

— Я только учусь на ищейку. — На самом деле Алистер не успел ей преподать ни одного урока, если не считать за практику поиски Лео. — У меня повышенное обоняние от рождения.

— Хорошо, — с энтузиазмом отозвался эксперт. — Закончу тут, обследую всё вокруг сосны. Ваши показания я тоже зафиксирую — потом не забудьте их подтвердить.

Вик кивнула и посмотрела под тент, где вокруг вырытой широкой ямы сновал Рамзи — довольно молодой констебль, не старше тридцати лет:

— Мне сказали, что тут нашли могилу, нер Ларкинс.

Он галантно предложил руку, и Вик не отказалась от помощи, неделикатно опершись на локоть Ларкинса — ноги после непредвиденного спуска ещё чуть-чуть подрагивали.

— Я бы не сказал, что могилу — тел там не обнаружено. Подозреваю, что яма предназначалась для одного или двух тел, которые потом утащили прочь — место так себе, ручей рано или поздно размоет яму. Мы сегодня замучились её осушать для обследования.

— Трех тел, — поправила его Вики, заходя под тент и присаживаясь у края ямы. Вот что нашел Одли, вот за что на него напали. Судя по всему, именно тут сперва спрятали тела убитых на заводе, а потом Каеде переправил их в более безопасное место. Вик проверила на эфир — говорили же, что Мактир был колдуном. Только вода постаралась — смыла все следы. Женщина выпрямилась и заметив, что Ларкинс терпеливо ждет объяснений, принялась рассказывать: — есть подозрение, что на заводе седьмого вьюговея убили трех человек. Рунный кузнец Мактир — крупный мужчина за пятьдесят лет, ему молотом раздробило кости рук. Умер от кровопотери. Конечности так и не найдены. Возможно, он был поражен фосфорным некрозом. Разнорабочий Форд — парень шестнадцати лет. Задушен. Разнорабочая Уоллис — умерла от закрытой травмы головы. Тела потом были переправлены дальше — в Танцующий лес и в Поля памяти, где были спрятаны в дереве. Тело Уоллис, если оно было временно похоронено тут, пролежало тут дольше на пару дней.

Ларкинс кивнул:

— Что ж, будем искать. — он повернулся к Рамзи: — прошу, опустите полог тента. Нам нужна темнота.

Констебль живо принялся выполнять его просьбу, а сам Ларкинс вздохнул, осмотрел еще не до конца просушенную яму — лезть туда даже Вик не хотелось, — и принялся готовиться к обследованию — достал из своего саквояжа, стоявшего на краю ямы гогглы и пока надел их на голову, не опуская на глаза.

В сгустившейся темноте расцвела призрачным зеленым светом глина, заставляя Рамзи ругаться и наносить на себя священный треугольник:

— …да твою же мать… Тут только прокля́тых призраков не хватало!

Ларкинс, ловко спрыгнув в яму в своих щегольских ботинках, где из-под воды, глубиной в пару дюймов, тоже пробивался свет, поправил его:

— Это фосфорное свечение. Простая химия, а не призрачные эманации. В каком состоянии был труп Мактира? — Ларкин принялся что-то выкапывать из глины.

— Признаков сильного разложения не было. — отозвалась Вик. Пусть и мелкие, но все же слишком частые светящиеся пятна фосфора её смущали.

Ларкинс говорил невнятно, копаясь в воде:

— Тогда… Есть вероятность наличия еще больных фосфорным некрозом? Возможно, тот, кто копал, вытирал лицо и случайно оставил тут отделяемое из свищевых ходов. Или… — он выпрямился, доставая из воды разбухшие, сильно деформированные останки кисти Мактира, светящиеся призрачно-зеленым. — …фосфор встраивается во все кости человеческого организма, просто кости нижней челюсти обновляются быстрее всего и потому поражаются первыми.

Вик отвернулась в сторону, борясь с тошнотой. Иногда сильное обоняние — зло.

Ларкинс продолжил исследовать яму:

— Рамзи, не стойте зеленым столбом… Если вам дурно — сбегайте к констеблям. Тут не я нужен, тут судебный хирург требуется.

— Да… — с видимым облегчением помчался прочь из-под тента констебль. Ларкинс внимательно посмотрел на Вик и уточнил:

— Говорят, вы маг.

— Да, — борясь с дурнотой, отозвалась Вики.

— Тогда, будьте добры, проверьте склоны оврага на предмет некроэманаций. Не хотелось бы пропустить другие могилы.

— А вы..?

Ларкинс пробурчал:

— А я привычный. Не беспокойтесь, я уже двадцать лет служу в полиции — и не такое видел. Идите, констебль.

Вик вышла из-под тента, ртом хватая свежий воздух в попытке прогнать дурноту. Она расстегнула шинель и ворот мундира, чтобы дышать стало легче. Мерно капавший дождь охлаждал кожу, смывая бисеринки холодного пота. Бешеные белочки, до чего же дурно…

Приведя себя в порядок, она больше двух часов ходила по оврагу, по его склонам, углублялась дальше в лес в компании вернувшегося Лео, только следов Каеде, перепрятавших тела, так и не нашла. Этот лис не из тех, кого легко припереть к стенке. Вот же тысячи бешеных белочек! Зачем, почему, для чего он помогает шайке Чандлера-Отиса Сайкса… И одновременно ей — Вик еще помнила, как он спокойно рассказывал, что Элизабет вывели из гостиницы под прикрытием иллюзии. Он вывел. Под прикрытием своей иллюзии! Ни стыда, ни совести, ни понятий о законе. Он тогда еще патетично говорил, что из-за него никто не умрет. Слово чести давал. Утверждал, что лисы никогда не нарушают своего слова. Они только сильно недоговаривают.

— Вики? Может… Пойдем обратно? — не удержался Лео, заметив, как устала она. — Мы тут все исходили. Очагов некроэманаций нет, следов Каеде тоже.

— Пойдем, — согласилась Вик. Ноги подкашивались от слабости: на ботинки налипло столько глины — Вики словно гири таскала. И ведь стоит только почистить ботинки, как грязь налипала вновь.

С трудом вновь преодолев овраг — в другом месте, где его склоны были не такие крутые, вернувшись к уже знакомой сосне, где Ларкинс сосредоточенно собирал образцы крови, они измученно побрели к уцелевшему цеху. Фрей еще возился там, сообщив Вик и Лео, что найдены кровоостанавливающие амулеты, готовые к отправке. Заодно он обрадовал, что слесарный шрифт, который он изучил при увеличении, оказался дефектным — цифра 4 была с характерным браком. Фрей пообещал, что скоро поедет в экспертный отдел Управления по особо важным делам и проверит собранные нежите-амулеты — не этим ли слесарным шрифтом ставились индивидуальные номера на них.

На заводской площади уже закончились исследования, и эксперты переместились куда-то в другое место. Констебль, стоявший в оцеплении на месте бывшего заводоуправления, где уже расчистили проход, поделился новостями с Лео:

— Говорят, нашли место, откуда и начался весь пожар. Аппфель сказал, что в одном из цехов коротнуло проводку, только и всего. У какого-то станка. А Фрей, говорят, нашел следы белого фосфора. Они с Аппфелем переругались до крика — сам слышал. Аппфель сказал, что если бы там в подсобке хранился белый фосфор, то от цеха бы ничего не осталось — все бы выгорело, а там все почти целехонькое. Аппфель грозил, что прогонит Фрея из экспертов — за профнепригодность.

Лео пробурчал:

— Аппфель слишком много о себе думает.

Вик не собиралась выдавать Ренара Каеде или Ноа, по непонятной причине сохранивших им тайный цех по изготовлению амулетов, и потому дипломатично заметила:

— А Фрея теперь переведут в Управление по особо важным, а не уволят. — Она с трудом подавила зевок — устала, словно в первый день патрулирования, да и почти бессонная ночь давала о себе знать. Вик раскрыла зонт и направилась прочь от завода. Хорошо, что идти нужно под горку — ноги сами бежали по пустым улочкам мимо развалин, остатков чудом не обрушившихся стен и значков «Проверено! Живых нет!»

Поиски живых или мертвых ушли уже далеко к Танцующему лесу. Еще пара часов, и они будут закончены, и тогда в район пожарища заедет тяжелая техника — расчищать земли для будущего строительства.

Дождь был мелкий, уже слепой — над городом во всю сияло солнце, но идти без зонта было неприятно — капли то и дело прилетали за шиворот, да и не пристало лере выглядеть, как мокрый воробей. Хотелось есть — время обеда они с Лео благополучно пропустили. Хотелось хоть чуть-чуть присесть и вытянуть усталые ноги — за все время после больницы Вик ни разу не отдохнула.

Зонт снижал обзор и тянул руку. Лео не удержался и сам перехватил его ручку, Вик была ему благодарна — левое плечо уже разрывалось от боли. Стук дождя навевал сон, приглушал звуки и притворно успокаивал. Вик даже забылась, в каком районе она находится. Видимо, Лео тоже забылся — сказалась бессонная ночь. Солнце слепило в глаза, отражаясь от многочисленных луж.

Вик старательно шла по середине улицы, боясь возможных обрушений стен, но все же несущиеся на неё кирпичи оказались неожиданностью — чувство опасности притупили усталость и надоедливый дождь. И зонт, снижавший обзор, конечно же.

Очнулась она в темноте. Полной. Невозможной. Первой мыслью было, что она ослепла — такой темноты просто не бывает. Потом Вики поняла, что находится в катакомбах. Знакомо воняло маслом — значит рядом был Сайкс, — и непередаваемо гноем и болезнью — кто-то еще был в темноте, кого она не знала.

Она со связанными спереди руками лежала на боку, на чем-то мерзко холодном и твердом, совершенно искренне жалея, что в этот раз нет утешающей подушки из Брока, как было на прошлой седьмице. Эван уже, наверное, себе места не находит от беспокойства… Хорошо, что связи с Броком нет — хотя бы он не волнуется. Лео рядом не было — им совсем тут не пахло. Вик оставалось только молиться, чтобы с ним все было хорошо — он принял на себя основной удар обрушившейся стены. Только бы он выжил.

Темнота угнетала, тут же рисуя в воображении Вик полчища крыс, которых «любезно» спасла Ноа. Хорошо, что она не смогла спасти пауков, хоть насекомых в катакомбах тоже хватало. Лучше об этом не думать, иначе до паники совсем не далеко. Вик крайне осторожно поменяла положение головы, чтобы не привлекать возможного внимания к себе — у нападавших могли быть гогглы, позволявшие видеть в темноте, — и осмотрелась. В дальнем углу что-то… Кто-то неярко светился. Рядом с ним сидела более темная массивная тень. Глаза снова перестроились, и мир снова обрел краски — смутные, но все же. На её шевеление никто из задумчиво сидящих на вещевых мешках двух мужчин, одним из которых был Сайкс, не отреагировал, и Вик потянулась головой к вороту блузки за своим ножом — помнится, в прошлый раз Брок так и не смог преодолеть своего смущения. Он тогда выбрал другой нож, прячущийся в манжете блузки. Хорошо еще, что Сайкс и его товарищ не были профессионалами — те бы завязали руки Вик за спиной, и пришлось бы долго изворачиваться с ножом. Впрочем… Из-за застегнутого наглухо мундира добраться до ворота блузки не было никакой возможности. Вик мысленно выругалась и принялась разминать затекшие, крепко связанные ладони — ей придется доставать нож из манжета блузки. Крайне неудобно, но что поделаешь. Она сперва попыталась занемевшими пальцами добраться до манжета, потом смирилась и, стараясь не шуметь, подтянула руки ко рту. Вик еле сдержала стон боли — каждое движение давалось с трудом. Болела и голова, и руки, и плечи. По щеке потекло что-то теплое и соленое. Если ей так плохо, то за Лео уже было страшно.

Сидевший рядом с Сайксом «призрак» приподнял голову, пугая Вик до холодного пота — казалось, что он заметил её движение. Она замерла, прикусив ткань блузки, чтобы не упустить манжет.

— И долго нам так сидеть? — сказал «призрак» в темноту. Его голос был глухой, невнятный, измененный болезнью — некоторые слова невозможно было разобрать. Вик поняла, что «призрак» ничего не видит.

— Пока пилотки не закончат облаву, — веско ответил ему Сайкс. Это значило, что прошло не так уж много времени, как боялась Вик. Возможно, если ей повезет, Эвану даже доложить не успеют, что с ней что-то случилось.

«Призрачный» товарищ Сайкса взмолился:

— Я… Может, все же попытаемся зажечь лампу? Мне не по себе.

— Прекрати, а? Ты и так лампочка, как я погляжу.

— Несмешно! Это ты заставил меня работать с амулетами!

Сайкс рявкнул:

— Прекрати мандражить — ни одна лампа не зажжется, пока пилотки ищут…

— Нас?

Под их бодрое переругивание Вик смело занялась ножом.

— О нас они поди еще не в курсе! Так что сиди и светись там молча. Я влез в это все и ради тебя тоже. Ты знаешь, что эта пилотка — сама герцогиня? А я вот знаю. Сейчас утихнут поиски — отправим письмецо с требованием выкупа. Еёный герцог никуда не денется — выкупит за милую душу. Заплатит за все, что из-за этой пилотки мы потеряли. Так что сиди и светись. Желательно молча.

Пара минут, когда Вик занывшими от неожиданной нагрузки зубами искала шляпку трансформирующегося ножа Нерху и тянула её, извлекая из манжета, показались ей вечностью. Она все так и занемевшими руками схватила проволочку, медленно принимающую вид игрушечного кинжала с неигрушечной при этом заточкой. За пальцы уже было страшно. Сердце бухало где-то в голове, но страх за Лео и его участь подгонял Вик. Не дождавшись, когда в пальцы вернется чувствительность, она принялась перерезать веревки. Нож сам сновал, словно живой. На миг даже показалось, что на его навершии открылся и подмигнул Вики алый глаз. Бред, конечно. Не иначе как темнота и страх игрались с Вик.

Веревки опали, и Вик очень медленно, чтобы не разбудить живущую в теле острую боль, поменяла положение — села и прислонилась спиной к холодной стене, сжимая в руках кинжал. Пальцы еле слушались — сплести ни одного целебного плетения не получалось. Пришлось лечиться сырым эфиром, как раньше — тут же Вик почувствовала, как ушла боль, но вместе с ней и эфир. Вик понимала: против двоих ей не выстоять. Выбор простой — пытаться бежать в темноту на онемевших и неизвестно, сломанных или нет ногах или бороться. Отец никогда не учил её драться. Он всегда надеялся на силу механитов, магию и крепкое плечо рядом с Вик. Ему и в дурном сне не привиделось бы, что Вик пойдет служить полицию, что Вик будет служить в патруле. Справиться сразу с двумя мужчинами ей не под силу. Одного придется ликвидировать. Сердце Вик окатила ледяная волна — она еще никогда не убивала. Карфианские зомби не в счет. Но и идти на поводу напавших, позволять им шантажировать Эвана её жизнью — не выход. Если бежать нельзя — ей придется принять бой. Не она первой напала.

«Призрак» пробормотал:

— О герцогине ходят страшные слухи. Говорят, она ведьма.

— Слушай, хватит причитать. Она кучу механитов на себе таскала — вот и считают её ведьмой. Это когда бабам позволено стало быть ведьмами, а? Не помнишь? Вот и молчи. Умнее будешь казаться. — он, судя по звукам, сплюнул с досады.

Вик еле сдержала смешок — магия ей сейчас не была помощником: все атакующие техники, которые знала Вик, были основаны на огне, а он не зажжется, пока ищут работников ночной смены. Она держала в онемевших руках нож и больше всего на свете боялась, что потеряет его — выпадет из ослабевших пальцев и… Все. Это единственная её защита сейчас.

Первого, кто подойдет, ей придется убить. Убить, чтобы спасти себя. Отвратительно, но другого выбора не было. Со вторым она попытается справиться — скрутит как-нибудь, воспользовавшись тьмой. Только бы первым подошел «призрак» — Сайкс нужен как важный свидетель. Жаль, что выбирать не Вик, все решит глупая судьба.

Сайкс пошевелился:

— Что-то не нравится мне наша красавица — уже давно должна была прийти в себя… — он встал и почти на ощупь направился к Вик, тут же напарываясь на нож, вошедший под нижнюю челюсть. Вик знала, что у неё будет только один шанс, и его нельзя будет упустить. Сайкс неверяще дернулся назад — кинжал остался в ране. Он застонал что-то и успел-таки ударить Вик перед смертью. Кулак влетел в лицо, разбивая до крови губы. Сайкс замахнулся еще раз, но упал и больше не поднялся.

Вик крикнула в темноту, предупреждая «призрака»:

— Полиция! Не с места! Вы арестованы за покушение на констебля!

«Призрак» как-то совсем по-женски взвыл и бросился с кулаками на Вик, которая спешно искала свой мелкий кинжал. Выбора у Вик не было — она больше хотела вернуться домой, чем посмертно помочь суду над нером Чандлером и его бандой.

Кинжал вошел под неожиданно большую грудь «призрака» под пятое ребро, аккурат в сердце. Откидывая тело «призрака» в сторону, Вик всхлипнула от накатившего страха — «призрак» оказался женщиной.

— Бешеные белочки, ты умеешь, Вики, оставлять свидетелей в живых…