Рыжий и черный

Глава 3 День первый. Джаухар

Она подумает об этом потом. О ненависти на лице неузнаваемого Грега. О его кулаке. О крике. Он же не её назвал тварью. А даже если её — она подумает об этом позже. Главное сейчас — остановить собственную руку и отбросить лампу в сторону, не в висок Грегу, как сперва собиралась. Это же странно: убить пытаясь спасти.

Лампа со звоном разбитого стекла упала в неглубокий снег.

Она подумает позже о том, почему замер и не двигается Грег. Она подумает потом, почему его глаза застыли и смотрят… Куда они смотрят? Что они видят? Сейчас главное не это. Главное — это то, что шуршат камни под его ногами, падая куда-то вниз. Они с легким плеском входят в воду. Судя по всему, там Ривеноук.

Она старательно ровно, не выдавая голосом испуга, сказала:

— Грег, пожалуйста, отойди от края.

Его глаза на миг ожили, а потом снова замерли — где-то на скуле Лиз. Ярость на лице сменилась… Болью? Раскаянием?

— Грег, пожалуйста! Я не умею плавать.

Видимо, этим она поставила его в тупик. Он сделал шаг в сторону. К счастью, сторона оказалась прочь от обрыва.

Она продолжила, все так же ровно, хоть сердце заполошно билось — кажется, его было слышно на всю округу:

— …и вода в Ривеноук холодная.

— В Орайе, — хрипло сказал Грег.

Она замерла: кажется, все гораздо хуже, чем казалось на первый взгляд. Поправлять или не мешать его бреду?

— Еще чуть-чуть отойди от обрыва, пожалуйста. — Сейчас нельзя давать слабину в голосе. Нельзя, чтобы он дрогнул или сломался. — Обещаю: летом хоть топи в океане — все прощу. Просто сегодня я купаться не хочу.

Он снова сделал пару шагов прочь от обрыва — послушный до ужаса! Глаза забегали, осматриваясь. Кажется, он что-то стал понимать.

Она снова продолжила, запрещая себе бояться:

— Научишь летом плавать?

Он вздрогнул, и Лиз мстительно подумала, что это ему за Орайю — он тоже поставил её в тупик.

— Лера Элизабет… — все так же надсадно выдавил из себя Грег.

И об этом она тоже подумает потом. Как он там говорил? Надкушен, но жить будет? Кажется, демон ушел, а легкая надкушенность… Справятся вместе, никуда не денутся. Главное, что обрыв уже не пугал.

— …я могу к вам… Прикоснуться?

Она замерла, не зная, что ответить. Может, уже пора вытаскивать револьвер из кармана… И ведь просила предупреждать об ошибке! Вот сейчас что? Уже её ошибка, да? Он уже справился же, да? И, значит, можно разрешить прикоснуться? Но почему он тогда спрашивает разрешения?!

Онемевшие губы еле прошептали:

— Да…

Она не рискнула с другими, более сложными конструкциями. Ей как никогда было страшно. Вдруг она все же ошиблась?

Кажется, ему тоже было страшно, потому что его рука, в которой он держал платок, заметно подрагивала. Он промокнул что-то на скуле Лиз. Белый батист окрасился алым.

— Больно..? — Грег не прятал глаза. Сейчас в них плескалось раскаяние.

— Демонически, — призналась Лиз, позволяя себе наконец-то расслабиться.

Пальцы Грега скользнули по щеке, что-то рисуя, и стало легче. Боль ушла, а Грег чуть пошатнулся.

Кажется, она расслабилась зря — Грег отстранился и нахохлился, как ворон. От гордой птицы кардинала не осталось ничего.

— Сиятельная лера де Бернье…

Она вздрогнула от такого обращения.

— Грег, давай-ка все с начала.

— Лера…

Она оборвала его:

— Это Ривеноук. Ты же понял, да?

Он кивнул, сбитый с толку:

— Понял. И за горами не Чинд.

Она нахмурилась — она города-то такого даже не знала!

— Аквилита. Тальмийская империя. Эреба. — на всякий случай она назвала даже континент. Кажется, в этот раз демон не душу кусал, а память. Или рассудок.

— И джаухара не будет… — задумчиво прошептал Грег.

— Джа… Ухара?

Он пояснил, пугая до одури:

— Обряд массового самосожжения женщин и детей, чтобы защитить себя от рабства…

Лиз только устало повторила, не понимая, что же случилось с Грегом:

— Рабство? На Эребе оно запрещено более полувека. Я про долговое рабство, конечно же.

— И флот Ирлеи…

— Флот Ирлеи?! — Лиз снова вздрогнула и пояснила для потерявшегося во времени и пространстве Грега: — Ирлея уже тридцать лет как распалась на отдельные княжества и никак не может объединиться обратно. Ей не до флота, уж точно. Может, ты что-то не так понял?

— Мне телефонировал Эллис…

— Ночью? — Лиз замерла, снова вспоминая, что же её вырвало из сна. Только сейчас поняла, что трезвон телефона она не слышала. — Знаешь, мне кажется, что телефон не звонил… Я видела, как ты разговаривал по нему, но… Сам звонок я не слышала. Да и подумай: как тебя нашли в моем номере?

Грег закаменел. Он сдвинул брови, сжал губы, опустил глаза вниз. Такой Грег ей был знаком по катакомбам: хмурый, растревоженный, но не злой. Все, теперь, кажется, точно все — демон ушел. Не хотелось бы с ним столкнуться снова, но даже если придется — они справятся, вместе они справятся. Просто обязаны!

— Грег, что происходит, ты мне можешь сказать?

Он виновато посмотрел на неё:

— Я одержим. Я по-прежнему одержим и опасен. И я приношу свои искренние извинения. Я отдаю себе отчет, что больше не имею права быть вашим женихом. Я даже право на дружбу с вами потерял — осознаю это и не надеюсь на прощение.

Она на всякий случай уточнила:

— Из-за крика?

Он вздрогнул, и Лиз тут же сказала:

— Кричал не ты. Кричал за тебя демон. Он заморочил тебя. Кричал не ты. Этот случай не касается нашего договора.

— Лиз… — Грег тут же поправился: — лера де Бернье, спасибо, что утешаете меня, но… Я этого не заслужил. Я вас ударил. Я четко помню это. Мне нет прощения.

Она машинально прикоснулась к разбитой скуле:

— А… Вот в чем дело… — она улыбнулась, тут же предлагая: — ударь меня!

Он дернулся и на всякий случай даже отступил в сторону:

— Лиз!

Она продолжила настаивать:

— Ударь меня! Сделай замах, ну хоть удар обозначь! Ну же! Каплю доверия — ударь меня!

— Ты как-то странно понимаешь доверие, Лиз… — признался Грег, сбиваясь и забывая «леру де Бернье». Она снова была Лиз.

Она сделала шаг к нему:

— Пожалуйста. Замах. Твой любимый удар? Прямой? С замахом или нет? Ну же! Каплю доверия, Грег. Просто обозначь удар.

Он неуверенно, крайне медленно, даже не складывая пальцы в кулак, обозначил панч. Грег был выше Лиз, так что ему даже поднимать руку не пришлось.

Лиз тут же ушла под его руку, легкими касаниями обозначая свои ответные действия:

— Прямой в солнечное сплетение, второй — под челюсть, когда ты сложишься от боли. И бежать. — она подняла на него глаза — сейчас она стояла так близко, что легко могла рассмотреть в окружавшей их темноте даже мелкий порез на щеке после бритья. — Еще?

Грег нахмурился и сделал пару шагов назад, уже более уверенно обозначая удар — снова прямой в голову, любимый он у него, что ли?

Лиз наметила лишь первый удар:

— Коленом в низ живота и добивающий в нос, когда сложишься пополам.

Грег, уже все понимая, снова отошел назад и сказал:

— Еще! — он даже стойку не сделал!

В этот раз он изобразил какой-то странный джеб, карикатурно медленный. Лиз вздохнула, поправила сползшую на макушку шапку и фыркнула:

— Уйти вправо… Мое право, а не твое… И пяткой назад под колено. И бежать. Но вообще, если разбирать сегодняшний случай — тебе прилетело бы в висок ребром масляной лампы. Вон она, валяется… — Лиз невоспитанно пальцем ткнула в темноту ночи, куда-то в сторону обрыва. Грег нахмурился и выдал наконец-то понятное:

— Мюрай. Небеса, как же я люблю Мюрая!

Лиз честно призналась:

— А я его ненавижу. Холодные обливания, бег, тренировки, а я, между прочим, лера! Но ты прав, мне удар ставил Брок. Убить тебя бы не убила — ты выше и сильнее меня, но увернуться от кулака — запросто.

Грег потер висок, словно лампа все же прилетела в него:

— Лиз… Прошу… Ответь честно…

— Конечно. Я всегда с тобой честна.

— Почему у тебя тогда разбита скула, если я тебя не ударил?

Она призналась:

— Я сделала неправильный выбор, отправляясь за тобой в катакомбы. Я выбрала лампу, а надо было каску. Ты себя помнишь после Провала? Я еще и колени умудрилась разбить… Левую точно.

Дальнейшего она не ожидала — Грег тут же рухнул на землю, кажется, тоже себе в отместку отбивая колени, и задрал вверх окровавленную штанину.

— Грег…

Он зачем-то подул на рассеченную до хряща кожу, промокнул кровь платком, потом снова что-то принялся рисовать на коленке, чуть пошатываясь при этом. Потом сделал из платка импровизированную повязку на колено. И… Прижался к Лиз, обнимая и обреченно шепча куда-то ей в живот:

— Прости… Я так виноват перед тобой…

Она, с трудом разрывая кольцо его рук, опустилась рядом на корточки, заглядывая в глаза:

— Грег… А давай найдем ту сволочь, которая это сделала с тобой и… Замочим. Но для начала… Надо вернуться домой. Я устала, у меня все болит, я хочу есть и пить… Соберись, пожалуйста, я так устала…

Он поверил, забывая про Мюрая и его муштру. Брок быстро приучил Лиз не жаловаться на усталость — утром дополнительная тренировка была гарантирована. «Чтобы в следующий раз было проще.» — добавлял Брок при этом.

— Сейчас, Лиззи… — кивнул Грег.

— Ты же знаешь, где мы? Я не вынесу путь по катакомбам. Может, тут рядом есть шоссе? Или дом, поселение, телефон…

— Мне надо чуть-чуть сориентироваться. Потерпишь?

Она кивнула — стыдно за ложь не было. Главное, чтобы он начал действовать, а не укорять себя за случившееся.

Грег снова обнял её, прижимая к себе:

— Спасибо за веру, хоть я такое и не заслужил. — Он тяжело встал и подал руку Лиз, помогая подняться и ей. — Надо оглядеться…

Он завертел головой, словно что-то видел в кромешной тьме. Лиз дальше пары ярдов не могла ничего рассмотреть. Только смутные абрисы гор на фоне чуть более светлого неба.

— Может, ты зажжешь этот… Огонек? — предложила Лиз. — Темно…

Грег отрицательно качнул головой:

— Не могу. Я в магическом истощении.

— Твою же мать… — не сдержала ругани Лиз. И он еще её коленку лечил! — Вот ты балбес…

— Лиз…

Она вздохнула:

— Стой тут. Я за лампой. Будешь падать в обморок — кричи! Я поймаю. — она мрачно осмотрела его большую, грузную фигуру: — вот всяком случае хотя бы голову поймаю.

Она стащила с себя шапку и, приподнявшись на цыпочки, надела её на голову Грега:

— Так себе защита, но все мягче будет, если упадешь.

— Лиз…

— Я быстро! — она помчалась к обрыву, ища лампу. Стекло разбилось, но в остальном лампа была рабочей. Лиз воспользовалась зажигалкой, которую всегда носила с собой, и уже при свете лампы вернулась к нахохлившемуся Грегу. Он явно мерз в своем мундире, но терпел. Шапка смешно смотрелась на нем, и Лиз с трудом подавила желание обнять его и поцеловать — еще не время. Он еще слишком переживает очередной укус демона. Лиз стащила с себя шарф и намотала его на шею Грега:

— Молчи! У меня хотя бы куртка есть… Вот почему ты не носишь кардиган? Его специально под мундир придумали, между прочим!

— Лиз, мне нехолодно. — он взял её за руку. Его пальцы были ледяными, вопреки его словам. — Есть силы идти?

Она лишь кивнула — у неё-то силы были, главное, чтобы были силы у Грега. Она помнила, как валялся в магическом истощении Брок — сутки не мог пошевелиться, лишь стонал и уговаривал Лиз перебраться жить к нему…

Все так же держа её за руку, Грег медленно пошел по склону вверх. Лампа болталась в его руке. Огонек еле трепетал, не сдаваясь ветру и выхватывая из темноты то скрюченную ветку нелиды, то покореженный ствол незнакомых Лиз деревьев.

— Ты тут когда-нибудь бывал? — спросила она, чтобы хоть чем-то заполнить тишину. Казалось, что даже снег не скрипел под ногами.

— Нет, не бывал.

— Тогда как сориентируешься?

Он обернулся к ней:

— Изучал карты. Я знаю весь мир по картам… Не бойся, я не позволю нам заблудиться. Мы где-то в Танцующем лесу. Скорее всего его восточный край. Если я прав, то за склоном должна быть дорожная хижина.

— Ого, куда нас занесло! — удивилась Лиз. — До леса же ехать и ехать.

— По горам. А мы шли напрямую.

Лиз рассмеялась:

— Скажешь тоже — напрямую! Мы петляли, как зайцы!

— Это потому, что приходилось возвращаться из-за моих ошибок в направлении. Так-то шли прямо.

Она передернула плечами, замечая, что небо начинает светлеть:

— Утро, однако…

Он замер на миг, оборачиваясь куда-то в сторону скрытой горами Аквилиты и словно прислушиваясь, не слышно ли звуков нападения на город?

Лиз дернула его за руку:

— Флота Ирлеи нет. Война закончилась. На этом направлении, во всяком случае.

Грег выдохнул:

— Помню. — он отклонил в сторону изломанную ветку нелиды, мешавшую пройти.

— Расскажи о Чинде? — попросила Лиз. — Почему именно он…

Грег пожал плечами:

— Не знаю. Наверное, потому что и тут, и там были подземелья…

— Расскажи…

Он, снова оглядывая лес и выбирая направление, медленно начал:

— Мне тогда было двадцать… Второй год моей службы… Я впервые попал в Ренал. В северный Ренал. Я о нем ничего не знал. Нашему отряду было поручено найти легендарный северо-западный проход через Мустагские хребты. Мустаг — иначе Ледяные горы. Вторая по величине горная система Асуна. Говорили, что есть старая заброшенная караванная тропа — ей-то мы и искали, когда попали в Чинд. Местные рассказывали, что в горах за Чиндом есть пещеры, ведущие в долину Заброшенного храма. Этот храм фигурировал и в других легендах, говорили, что именно от него началась караванная тропа.

— И..?

— Ошибались. — отозвался Грег, замирая на вершине склона и что-то высматривая. Для Лиз все выглядело тьмой. Грег, кажется, что-то видел. Он уверенно направился дальше, теперь вниз по склону. — Ошибка в переводе с иширского на пинпин. Храмы были разные. Боги забытые, но совсем разные. Но дело не в этом… Нам крайне не повезло со временем — когда мы были в Чинде, войска соседнего княжества двинулись на город. Местный ардат, князь по нашим меркам, попросил помощи — город был слаб и не в силах оказать сопротивление. Он попросил вывести женщин и детей к Заброшенному храму, иначе, сказал он, придется прибегнуть к джаухару… Мы как безумные искали вход в пещеры… Джунгли, горы, кругом зелень, не разобрать: расщелина это или начало пещер… Когда нашли, меня как самого молодого и быстрого… И не смотри так, знаю — запустил себя, приведу себя в форму, обещаю… — он вздрогнул, видимо, понимая, что глупо такое обещать. — …Меня послали в город. До подхода войск еще было два дня в запасе… Когда я добрался до Чинда, он уже горел.

Он замолчал, снова видя что-то другое перед собой, а не тьму, разгоняемую одинокой лампой. На снегу как лапы терзавшего его демона лежали изломанные тени ветвей нелид. Лиз осторожно просила:

— Осада началась раньше?

Он отрицательно качнул головой:

— Нет, по донесениям местных разведчиков, войска все еще были в дне пути от Чинда. Орайя сильно разлилась из-за дождей в горах.

— Но почему тогда… — недоумевала Лиз.

Грег выдохнул:

— Другой мир, другие ритуалы, другой менталитет. Оказывается, джаухар начинается до битвы. Иногда за сутки, даже двое…

— Но как… — еле выдавила из себя потрясенная Лиз. — Они даже не знают: проиграют или нет, но уже…

— Да. Уже. А на следующий день потерявшие жен, детей, матерей, дом и город мужчины идут в свой последний бой.

Лиз вздрогнула:

— А если они… Ну… Все же победят?

Грег пожал плечами:

— Не знаю. Это просто другой менталитет, Лиз.

Он промолчал, не рассказывая, как тогда стоял и дышал едким, горьким воздухом Чинда, ничего не понимая.

— Это просто другой континент, другие люди.

Лиз вместо тысячи слов, обняла его. Он вздрогнул, словно её объятья ему уже были не положены.

Она прошептала в шерсть его мундира:

— Найдем тварь и запинаем.

Он хмыкнул и добавил хрипло:

— Спасибо… — Грег стащил с себя шапку и вновь надел её на голову Лиз: — пойдем, тут близко жилье.

Хижина нашлась на середине склона. Сложенная из больших, почти нетёсаных камней, наполовину утопавшая в земле, с крышей, крытой дранкой. На двери, вызывая у Лиз стон, висел большой замок.

— Да что за… — она принялась давиться ругательствами — три года жизни портовой крысой никуда не денешь, сразу стать воспитанной лерой невозможно.

Грег с улыбкой подсказал:

— Хрень?

— Она самая… Грег… А еще другие дома тут есть?

Он, эфиром ломая дужку замка и тут же тяжело, почти разбивая лоб до крови, наваливаясь на дверь в попытке устоять, прошипел:

— Нам и тут будет неплохо…

— Это чужая собственность. — напомнила Лиз, обнимая его за талию и помогая выпрямиться.

Грег, сдергивая замок и открывая дверь в хижину, напомнил:

— Разница менталитета. И Тальмы на них нет. Ничего, напомню законы.

— Грег?

Он прошел через небольшие сени, открывая дверь уже в жилую комнату, единственную в хижине:

— По законам Тальмы в местах повышенной опасности, как то: горы, леса, пустыни, болота, тундра и так далее, дорожные хижины должны быть доступны всем — для защиты от непогоды или дикого зверя. Любой имеет право пользоваться хижиной и всем, что есть в ней, оставляя за собой порядок и возмещая едой или дровами то, чем пользовался. Точную формулировку не помню. Но мы имеем горы и лес. Хижина должна быть доступна всем. Замок вешать не имели права. Как-то так.

Он довел Лиз до старого, заваленного пыльными подушками и пледами грубого кресла и помог опуститься:

— Отдыхай. Я сейчас растоплю печь и сделаю чай.

Лиз огляделась, рассматривая погруженный в полумрак дом — их лампа еле справлялась с живущей тут тьмой. Чугунная печь. Простая, сколоченная из досок мебель: грубый стол, пара табуретов, лежак вместо кровати, полки с какими-то пропыленными жестяными коробками. Мрак и пыль.

Грег, тяжело опускаясь перед печкой, принялся её растапливать — чурочки чьей-то заботливой рукой были сложены рядом.

Лиз нашла глазами ведро и встала: хватит изображать леру, Грегу в разы труднее двигаться.

— Не знаешь, где тут родник? — она замерла с ведром в руках рядом с Грегом. — Только не надо говорить, что это не женское дело. Помнишь, как я жила три года?

Он вздрогнул и сказал:

— Если я правильно помню, то внизу протекает Каменка — мелкая речка, в которой можно набрать воды.

Он не ошибся — речка, скорее даже ручеек, была. Она скакала с камня на камень, убегая куда-то в светлеющую тьму. Начинался рассвет.

Лиз набрала ведро воды и принялась медленно подниматься по склону к хижине. Приветливо горело светом одинокое окошко, над дверью Грег тоже зажег небольшой фонарик. Их дом на сегодняшний день. Забавно, как играет их жизнями слепая судьба в руках Сочувствия. Наверное, и эта ночь, и это испытание тоже для чего-то были нужны.

Грег, шатаясь, встретил её на полдороги к хижине и упрямо забрал ведро. Больше всего на свете Лиз боялась, что он упадет вместе с ним, и ей придется вновь идти к Каменке, но Грег справился. Он снова отправил Лиз отдыхать в кресло, а сам занялся чаем. Кажется, она даже заснула, потому что совершенно не помнила, почему чай в кружке пах хвоей и смолой. Грег, придвинув к креслу колченогий табурет, на который и сел, подал Лиз кружку и подсказал:

— Хвоя нелиды. Очень полезна для десен и при переохлаждении. Это даже вкусно, поверь.

Она поверила и сделала небольшой глоток, потом снова и снова, наблюдая за сидящим рядом Грегом. Он опустил плечи, сгорбился и смотрел куда-то в пол, полный щелей и пыли.

— Лиз… Нам придется расстаться.

— Ты бросишь меня тут? А сам отправишься за помощью?

Он качнул головой и угрюмо сказал:

— Нет, конечно. Я имел в виду после того, как вернемся в Аквилиту. Я опасен. Сейчас тебе повезло — я в истощении. А потом? — он поднял на неё полные страха и гнева глаза. — Я же мог ударить эфиром… От него бы ты не увернулась.

Она положила свободную руку ему на колено:

— Грег, ты думаешь, что за наши отношения не стоит бороться?

— Нет, Лиз. Я думаю, что ты меня не простишь у богов, если я тебя убью. Я сам себя точно не прощу.

Она веско сказала:

— Джаухар.

Грег вскинулся:

— Прости?

Она вновь повторила:

— Джаухар. Ты сжигаешь себя, хоть битва еще не началась. До неё еще сутки, войска даже не подошли к тебе, а ты сжигаешь себя и меня заодно. Но я не сдамся. У меня есть право на мою последнюю битву, чем бы она не закончилась. Я не позволю тебе устроить собственный джаухар. Может, смысл произошедшего сегодня ночью именно в этом? — она сделала глоток горячего, терпкого чая, стараясь не показать Грегу свой страх.

— Лиз…

— Сделай защитные амулеты для меня. Или я сама куплю механиты. Или надень на время магблокираторы. Или сделай меня магом.

— Эфирницей, — поправил её Грег.

— Да хоть кем! Только не устраивай собственное испепеление задолго до битвы. Тебе никто не сказал, что мы её проиграем. Я не дам тебе устроить джаухар.