Рыжий и черный

Глава 54 День шестой. Дома

День у Вики, несмотря на не самое лучшее самочувствие и запрет Эвана помогать ему по службе, прошел все же хорошо — в отличие от Лео и Одли: те просто заснули в удобных каминных креслах кабинета Эвана, где собирались заняться поисками ответа в книгах на волновавший всех вопрос о действиях Каеде. Джон укрыл мужчин пледами, разжег камин, чтобы прогнать сырость и холод, плотно зашторил окна и предупредил остальных слуг, чтобы их не беспокоили. Все равно лекарства констеблям принимать только вечером, после ужина — такие распоряжения оставил нер Деррик перед своим отъездом.

Вик несмотря на все свои усилия не смогла найти Каеде — все звонки в гостиницу заканчивались одинаковым ответом портье: «Офицер Ренар еще не вернулся». Она понимала, что владевшего иллюзиями лиса невозможно обнаружить, если он того не хочет, но все же надеялась, что сможет его разыскать — просто придется прибегнуть к помощи принца Анри. Оказалось, что и принца заловить в гостинице крайне сложно, а его местоположение портье отказывался выдавать. Вик не знала, что в этот момент Анри вместе со своим экипажем готовил в эллинге «Левиафана» к долгому плаванию. Им предстоял путь в Вернию.

Пока не вернулись девочки с прогулки, Вик обсудила с Поттером ведение хозяйства, попросила принять вместо Джейн на службу истопника, а саму девочку перевести или в горничные, или в помощницы поварихи — куда она сама захочет. Вики даже успела составить меню на седьмицу и подписала его, получив одобрение Поттера. Когда же она захотела обсудить свой приближающийся день рождения, Поттер лишь сказал, что не стоит беспокойства и улыбнулся крайне загадочно. Кажется, у них с Эваном все было под контролем. Она вызвала к себе в кабинет, которым стала одна из гостиных, всех слуг одного за другим, обговаривая новое жалование. Потом… Потом вернулись девочки с прогулки, и Вики занялась ими. Обед, игры, снова прогулка, но в этот раз в саду — день прошел суетно и весело. Испортила его только игра после дневного чая. В детской девочки вместе с Вик принялись строить город из набора кубиков, который когда-то подарил Брок. Устроив «парк» из деревянных кустов и деревьев, Полли сказала, что в одном из «деревьев» будет жить солнечная канарейка-хранительница парка, а Ноа поддакнула ей, что они сегодня в парке так и поступили: похоронили птичку в дереве, устроив ей хороший домик в дупле.

Вик еле сдержала подкатившие к горлу слезы. Разница между её детством и детством девочек еще никогда не была так ярко видна. Они пришли из других веков… Прогресс не стоял на месте: резкими скачками развилась магия, развилась медицина, развивалась наука, та же гигиена — уже второе десятилетие процент детских смертей уверенно снижался. Да, за счет уменьшения смертности в высшем и среднем слоях, но рано или поздно, даже среди керов смертность станет уменьшаться. Уже не была популярной у детей игра в похороны — Вики никогда в такое не играла, а вот мама и бабушка частенько рассказывали о подобном. Мама вспоминала, что у её кукол было два набора платьев для траура и полутраура, не говоря уже о лентах, шляпках и траурных покрывалах на кукольную мебель, и даже траурные накидки на лошадей игрушечной кареты. Вики как-то лазила тайком на чердак в доме дедушки, где в огромном сундуке хранились мамины игрушки. Куклы в траурных нарядах и с улыбчивыми при этом лицами её сильно напугали — в её окружении тогда еще не было смертей. И дедушка, и бабушка, и ушедшая вслед за ними мама умерли, когда Вик была уже достаточно взрослой. Когда-то игры в смерть были обыденностью, особенно в жизни девочек. Возможно, когда-то и Полли с Ноа играли в похороны, что и случилось сегодня в парке.

Вики спешно прижала к себе ничего не понимающих девочек и громко, жарко зашептала:

— Никто больше не умрет в семье… Никто-никто-никто… Прошу, не играйте больше так, как сегодня в парке… Пожалуйста…

Ни Ноа, ни Полли не поняли, почему она расплакалась, но горячо пообещали, что больше так не будут. Просто на всякий случай. Нерисса Эйр при этом хмурилась и не понимала, как пропустила такую игру. Она побоялась в этом признаться, промолчав; лера Виктория не стала ей ничего выговаривать.

Игра в кубики не задалась, и Вик не знала, как исправить ситуацию, но тут в детскую поднялся Джон, сообщая, что пришел адер Дрейк с воспитанником. Девочки тут же забыли кубики и помчались вниз, опережая Вик. Полин дружила с Альком с момента освобождения из катакомб, а вот когда с ним так успела подружиться Ноа, было не совсем понятно. Впрочем, Полли рассказывала, что Ноа одно время жила в приюте, точнее делала вид, что там живет.

Вик поднялась с ковра, на котором сидела, играя с девочками и направилась вниз, встречать Дрейка. Нерисса Эйр спешно принялась собирать в корзину расстроивший всех конструктор. И все же, как она пропустила игру в похороны?! Она с девочек почти не спускала глаз, слишком напуганная их прошлой проделкой с побегом из дома. Эйр нахмурилась — пожалуй, она все же расскажет об игре Поттеру. Этот солидный, уверенный в себе мужчина перестал её пугать, даже чуть-чуть заинтересовал, когда организовывал поиски девочек. А как он ругался с полицией по телефону, когда констебли отказывались принимать заявление! А еще он умел успокаивать, и в его объятьях не было неловко. Эйр кивнула своим мыслям — она обо всем расскажет Поттеру.

Дрейк, привычно в белой сутане, ждал в дневной гостиной, в которой еще стояла неубранная праздничная нелида. Её будут убирать сегодня вечером — традиция. Он замер у дерева, рассматривая его с легкой улыбкой на губах — украшения в виде конфет и пряников остались только на макушке дерева, куда руки девочек не смогли добраться. Полли и Ноа чуть-чуть засмущались и замерли у двери гостиной, переглядываясь с Альком. Кажется, они все же боялись Дрейка. Скорее всего из-за сутаны. Вик заметила, что в руках у Дрейка была вместительная дорожная сумка. Сердце молодой женщины тревожно сжалось — кажется, она слишком поздно вспомнила о друге: его опять куда-то зовет долг. Она поняла, что пришло время прощаться. Только… Он же не возьмет с собой в дорогу Алька? Тот не малыш, конечно, но все равно.

— Добрый день, Дрейк и Альк, — старательно приветливо сказала Вик, заставляя себя улыбаться. Альк оробел и попытался спрятаться за спину Дрейка, но тот не позволил — он положил руку ему на плечо в жесте поддержки и поздоровался:

— Добрый вечер, Виктория. Мне сегодня днем телефонировал Эван — он предложил Альку пожить у вас, пока я буду в отъезде. — Он неожиданно добавил: — я еду на фронт, там не место детям.

— Конечно, — тут же согласилась Вики, пытаясь не думать, куда направляется Дрейк. Ей нельзя о таком спрашивать — она знала про ожившее проклятье ничейной земли. Брендон с Марком тоже едут бороться с ним. Дрейку сложнее — он инквизитор-дореформист. Он отвечает за Аквилиту и Вернию, но обитель Владыки дореформаторов находится в Ондуре. Дрейка могут послать защищать Ондур, а не Вернию. Он может оказаться по другую сторону фронта, и это страшно. О таком нельзя спрашивать — это причинит им обоим ненужную боль. Служение не выбирают, Дрейк привык сам нести свой священный треугольник, нельзя портить минуты расставания ненужными словами. Даже думать о том, что он будет делать, если столкнется с отцом Маркусом или Брендоном лицом к лицу на фронте, нельзя. Это предает их дружбу. Она заставила себя безмятежно добавить: — Девочки будут рады. Втроем им будет веселее.

Ноа громко восторженно заорала:

— Йухуууу! — она бросилась к Альку, хватая его за руку: — пойдем! У нас есть новая игрушка — уточка! Уговорим нериссу Эйр пойти на пляж?

Вик ничего не успела возразить, как этот черный ураган утащил прочь Алька и Полли. Дрейк проводил их теплым взглядом — Альк даже не подумал остановиться и попрощаться. Он сирота, привыкший сам за себя отвечать и расставаться легко, не задумываясь.

Дверь с грохотом закрылась за ними. Правда, через секунду она открылась — Ноа засунула в щель свою голову и сообщила громким голосом:

— Купаться не будем — холодно! К утке привяжем веревку, чтобы её можно было вытащить из воды. А еще Альк сказал, что будет ждать. А еще он хочет реветь, но я не дам! — она снова закрыла дверь, не давая Дрейку и Вик вмешаться. Дрейк рассмеялся и повернулся Вик:

— Все же дети — это чудо.

Вик с тревогой вспомнила, что у него появилась невеста, и, быть может, скоро будут и свои дети… Наверное, стоит предложить оставить Алька у себя навсегда. Опережая её тревожные думы, Дрейк мягко сказал:

— Мне крайне неудобно, что я вас обременил заботой о мальчишке. Он хороший, хоть и шебутной. Я надеюсь, что Альк не причинит вам лишних хлопот, и еще… Я предупредил адеру Вифанию: если у вас возникнут трудности с Альком, она готова в любой момент принять его обратно в при…

Вик оборвала его:

— Дрейк, как называется грех излишней вежливости?

Он вместо ответа сорвал с ветки нелиды, тут же щедро осыпавшейся на пол серебристыми хвоинками, карамельку-тросточку и задумчиво принялся грызть её кончик.

— Дрейк?

Он усмехнулся и признался:

— Неприятно осознавать, что вместе с грехом гордыни я еще страдаю и грехом недоверия.

— Такой грех есть? — Вик улыбнулась. Она сейчас осознала, насколько соскучилась по сластене-инквизитору. Каеде прибить мало за то, что заставил его забыть. И саму себя надо наказать — за то же самое.

Дрейк откусил кончик тросточки, завертел в пальцах остатки конфеты и невнятно из-за карамельки за щекой сказал:

— Теперь есть. Прости, Виктория, что глупо обидел тебя недоверием. Я рад, что Альк будет в надежных руках — все же в приюте на адер приходится слишком много детей, а Альк невероятно шебутной. На днях он собирался сбежать с цирком, представляешь?

Вик вспомнила, как ей жаловалась Полин:

— Ноа пришлось его пугать и останавливать, чтобы не сбежал. Не волнуйся, Дрейк, езжай со спокойной душой — мы позаботимся об Альке. — она снова подавила просящийся на язык вопрос, где он будет, куда отсылать письма и можно ли вообще отсылать письма, если он будет по другую сторону фронта. И про невесту она не стала спрашивать: неприлично. Еще обидеть может вопросом, почему его невеста не стала присматривать за Альком. Может, там легкое, неприученное к жизни создание, красивое, эфемерное и абсолютно беззащитное, как многие нериссы в этом мире. Идо — невероятное исключение из правил.

Дрейк признался:

— Я ценю это, Виктория. Правда, ценю. — он махнул рукой с дорожной сумкой: — вещи Алька. Я поставлю тут, да?

— Конечно. — В голову больше ничего безопасного из тем для разговоров не шло. Не будешь же с Дрейком обсуждать погоду и здоровье, а нужные вопросы слишком болезненны и опасны. Вики чувствовала, как хрупкая дружба рушится между ними из-за невозможности честно поговорить… Война, разводящая по разные стороны друзей, её пугала.

Дрейк поставил сумку прямо под нелидой, снова рукой прикасаясь к её осыпавшимся хвоинкам:

— В моем детстве не было нелид. Портовых крыс даже на площади, где стоят городские праздничные деревья, не пускают. А когда попал в приют, там ставили ели — на нелиды денег не было. Иногда даже адеры на праздник приносили сосны, самолично срубленные в лесу. Тайком, конечно же — такое даже монахиням могут не простить светские власти. Я сорву на память…? — его рука тревожно замерла у золоченого орешка.

Вики не удержалась и не стала сдерживать свой порыв — обняла Дрейка, носом упираясь ему в грудь. Плевать, что они через день-два окажутся по разные стороны фронта — Аквилита, хвала небесам, пока еще не воюет, — Дрейк её друг, и это ничто не может отменить. Ни война, ни какая-то там невеста, ни его происхождение.

Она прижалась к нему:

— Надутый ты индюк, Дрейк… Ну что за вопросы… Хоть все украшения забери — только вернись. И Аль, и я, и твоя невеста — мы будем ждать тебя и молиться богам о твоем возвращении. Хочешь, даже нелида будет тебя ждать…

Он еле слышно рассмеялся, забывая наконец чопорное «Виктория»:

— Белочка, мое имя — значит «Селезень», а не индюк. Селезень. Уточка такая мужского пола.

На этих словах Вик не сдержала смеха, вспомнив Ноа.

Дрейк не так понял её смех, но это и неважно:

— Я вернусь, я постараюсь, честно. Интересно знать, откуда ты узнала об Изабелле…

Вик вздрогнула, понимая, что так зовут его невесту. Она отпрянула в сторону — нехорошо обнимать чужого мужчину:

— Мне Ноа сказала.

— Ясно. — он снова задумчиво отправил в рот карамельку, с хрустом откусывая её кончик. — Ради Изабеллы я не заберу сердце с алтаря служения. Ей пока некуда идти, так что она поживет в снятом мной жилье, защищенная статусом моей невесты. Но, белочка, ради неё я не сниму треугольник служения. Со мной поедет Абени Аранда. И видят небеса, её я тоже с удовольствием оставил тут в спокойной Аквилите, но эту нериссу не переспорить. Я пытался. — он посмотрел на Вик и сказал: — что тебя так сильно тревожит? Ты что-то хочешь спросить и очень боишься.

— Откуда ты узнал?

Он признался:

— У тебя очень живая мимика. Очень удивительно, как тебя преступники не считывают. Быть детективом с такой мимикой — это что-то невозможное.

Вик гордо выпрямилась:

— С ними я кремень. А ты мой друг — с тобой я иная.

Дрейк снова попросил её, забирая с нелиды орешек и пару конфет — вот же сластена:

— Спрашивай уже, не страдай, как я, грехом недоверия.

Вик лишь замотала головой:

— Не сто́ит. Неважно, на самом деле. Просто вернись.

Он улыбнулся и прикоснулся кончиком указательного пальца к её носу:

— Не волнуйся, белочка. Я еду на Вернийско-Ондурский фронт…

Вики натужно улыбнулась, обрывая его:

— Я же сказала: неважно.

Дрейк снова хрупнул конфетой:

— Со стороны Вернии, белочка. Со стороны Вернии. Она моя родина — я не могу её предать. — он подался вперед и по-отечески поцеловал её в лоб: — спасибо за все.

…После ухода Дрейка Вик еще долго стояла у нелиды. К демонам традиции… Она не уберет эту нелиду, пока не вернется Дрейк. Дрейк, Брендон, Марк. Пока они все не вернутся. И Каеде… Каеде тоже едет туда. Может, стоит и ему чуть-чуть поверить?

«Виктория, ты что-то не так поняла» — говорил Каеде в катакомбах. Стоит прогнать грех недоверия и просто признать, как данность, что тела убитых он нашел случайно и решил перепрятать, перехоронить, что-то сделать, чтобы помочь? Почему он не стал сообщать об убийстве — тот еще вопрос. Ответ: «Испугался», — к которому всегда прибегают преступники, тут не подходит. Каеде три века служил в охране короля. Там не умеют пугаться. Там во главе всегда твердый расчет. Вик отдавала себе отчет, что возможно никогда не узнает причин, заставившись Каеде так поступить, но надо поверить в него, надо научиться принимать его поступки, какими бы они не казались странными и страшными. Она поверила в Грега и не ошиблась. Поверит и тут своему… По стене скользнула тень волнующегося лисьего хвоста, как напоминание её ненужного происхождения. Поверит и своему лисьему чутью. Но не больше! Становиться лисой полностью она не намерена.

— Бешеные белочки, но зачем он так поступил все же?! — прошептала Вик. Любопытство Ренаров глодало её, мешая думать. Хорошо, что вернулись Эван и Брок с мешком новостей. И главная была вроде бы хорошая — Чандлер признал свою вину. Только Эвана очень смущал один момент: чего так испугался Чандлер, узнав о возможной экстрадиции в Тальму? Почему он выбрал смерть тут суду Тальмы.