Рыжий и черный

Глава 41 День пятый, точнее ночь. Домой

Пока все ждали, когда привезут звездный шар, Ноа, обняв Каеде за шею, тихо спросила у Эвана — тот уже понял, что рано или поздно ли́са тоже придется вводить в семью, но, кажется, уже не кузеном Вики:

— А какао на ночь — это сладкое? — она старательно потупилась, изображая смущение, и совсем еле слышно сказала: — я его никогда-никогда не пробовала…

Эвана такими запрещенными приемами было не пронять — Ноа, может быть, и лоа, но Хейг не просиживанием стула в кабинете заслужил свое звание комиссара — он и не такому привык. Он еще помнил, как она лгала ему в глаза, что не будет больше шутить.

— Да, какао на ночь — это сладкое. И еще луну ты не попробуешь его, Ноа.

За его спиной зароптали — уж больно виновато и несчастно выглядела Ноа: она сжалась в комок, еще сильнее прижимаясь к своему единственному защитнику. Её глаза влажно заблестели. Даже Брок прошептал:

— Эван, ну за что ты так… Она же ребенок… — Кажется, этими словами он заработал в глазах нериссы Идо уважение.

Эван спокойно заметил, игнорируя пытавшиеся сорваться с ресниц Ноа слезы:

— А вот теплое молоко с медом на ночь — это лекарство, а не сладкое.

Девочка на руках Каеде тут выпрямилась и заулыбалась — Эван так и подозревал, что притворства в ней хватает:

— Хорошо! Молоко с медом на ночь, утро и день! Йухууууу!

Каеде спустил её с рук — он не был готов к её крикам.

Ноа помчалась к Эвану и встала рядом с ним, осторожно поглядывая. Он сам привлек её к себе, обнимая за худенькие плечи:

— Потерпи чуть-чуть, скоро поедешь домой.

Она довольно вздохнула, руками обхватывая его за талию:

— Хорошо. Домой — это хорошоооо…

Эван снова посмотрел на лиса — у него было много вопросов по тому же заводу и случившемуся там. Надо расспрашивать сейчас, пока Каеде отвечает, и пока принц Анри ему это позволяет.

— Каеде, можно вопрос?

— Конечно, — сухо отозвался тот. — Сколько угодно.

Эван в лоб его просил:

— Завод. Почему целью эээ шутки…

Ноа дернула его за палец и поправила:

— Испытания.

Он послушно поправился:

— …испытания, был выбран именно завод?

Каеде лишь пожал плечами:

— Случайно вышло.

— Зачем его надо было сжигать? — Эван даже чуть подался вперед. Вик пересказывала ему разговор с кузеном о рунном кузнице, и Эвана волновал один простой, но нелогичный момент: за пропажу рунного кузнеца завод не сжигают. Должна быть причина для такого — Каеде был уверен, что Тамиша Мактира там убили? Или он покрывал Чандлера? Надо будет узнать сумму страховых выплат за завод.

Каеде мягко улыбнулся:

— Никаких планов по уничтожению завода у меня не было.

— Но по словам очевидцев, пожар начался именно там. — продолжил напирать Эван.

— Вы что-то путаете, лер комиссар. Я кицуне: моя сила — иллюзии. От иллюзий завод не сгорел бы. Я тут ни при чем.

Ноа снова дернула Эвана за руку:

— Там просто пахло кровью и смертью. Я и пришла на помощь. — Она посмотрела на Эвана самыми честными глазами: — Каеде невиноват.

Эван кивнул ей, но повторил свой вопрос:

— И все же, почему завод? Почему все началось с него?

На помощь Каеде пришел принц Анри:

— Это уже не секрет… Лер комиссар, меня интересовали завод и рунный кузнец, который на нем работал. К сожалению, Мактир пропал в тот же день, как согласился работать на меня. Ренар по моей просьбе подал заявление о пропаже Мактира, но ваши констебли отказались принять его. Через три дня, то есть сегодня… — он посмотрел на наручные часы и поправился: — то есть уже вчера… Ренар снова пошел в полицейский участок, чтобы подать заявление, но труп Мактира уже был найден полицией. Это все. Поверьте, я был очень заинтересован в заводе — Ренару не было смысла его уничтожать.

— Могу я поинтересоваться, милер Анри, зачем вам нужен завод?

Принц с легкой улыбкой пояснил:

— А вот это уже не мой секрет.

Андре, сидевшая на бортике фонтана и задумчиво игравшая водой, ответила Эвану без напутствующих вопросов:

— Мне нужна площадка для испытаний пароэфирников и для разработки големов. Но я об этом заводе ничего не знала. Ни о заводе, ни о поисках рунных кузнецов, ни о Мактире. Что-то еще?

Эван задумчиво ответил:

— Пока ничего. Спасибо за ответы. — Он потер висок, совсем как Вик, но Одли, всегда фырчавшего, что эти Ренары одинаковы, рядом не было.

Разбивая случайно опустившуюся на площадь тишину, вмешался Алистер:

— Лер Каеде…

Тот сухо поправил:

— Просто Каеде.

Алистер лишь кивнул и не стал поправляться — он не любил лишних слов:

— Для Ноа нужен лишний эфир — значит, кому-то из нас снова грозят ваши испытания. Предлагаю добровольно поделиться эфиром, пусть его во мне и мало.

Каеде с любопытством подался к сержанту:

— Вы не хотите поднять свой уровень магии? Испытания просты…

Алистер приподнял руки в жесте отказа:

— Спасибо, не надо! В Аквилите теперь переизбыток высокоранговых магов, а мест для их роста по службе почти нет. Предпочту остаться в ранге учителя вместо того, чтобы искать службу за пределами города. Полагаю, остальные кандидаты на ваши испытания согласятся со мной.

Эван поправил Алистера:

— Серж, ошибка. В Аквилите недостаток высокоранговых магов. — Он указал рукой на пепелище: — кроме домов, больницы, школ и прочего, там будет открыт новый участок. Там нужны будут инспектора, старшие инспектора и суперинтендант. Полагаю, ты сможешь претендовать на одно из подобных мест, если суперинтендант Блек тебя, конечно же, отпустит.

Алистер удивленно замолчал, а вот Брок не сдержался:

— Эван, полагаю, Ал оценил всю элегантность твоей подставы. Каеде, вы бы список испытуемых выдали — они хоть будут знать заранее и…

— …и трястись, — пробурчал все же Алистер.

— Именно! — согласился с ним Брок. — И все же добровольность деления свои эфиром рассмотрите, как вариант, для Ноа. Просто подумайте над этим.

Каеде не успел ответить — из гостиницы примчался паромобиль, из которого выскочил Лепаж. Как большую драгоценность он нес в руках небольшой, закреплённый саморезами к деревянной подставке шар. Для магов тот мягко светился в темноте. Только среди свиты принца не было ни одного мага — никто бы не понял, что на самом деле из себя представляет это «пресс-папье». Эвану подумалось, что юный еще некоронованный Эдуард довольно мстительный по натуре. Непонятно, чем ему не угодил Ренар Каеде, скорее своим преданным служением старому королю, но избавился Эдвард от лиса весьма хитроумно — в Вернии почти нет магов. Шансов на свободу у Каеде не было. Сам же он был слишком гордым, чтобы признаться в подобном унизительном положении.

Лепаж протянул шар с подставкой принцу:

— Милер… Прошу.

Тот посмотрел на шар и заметил:

— Пожалуй, подставку надо убрать.

Лепаж тут же достал из кармана предусмотрительно захваченную с собой отвертку и принялся освобождать шар. Офицер чуть ослабил саморезы и, боясь, что шар может выпасть из подставки, подхватил его. Острый кончик самореза скользнул по поверхности шара, и рукав черного мундира Каеде тут же потемнел. По запястью лиса щедро потекла кровь. Из Каеде при этом не вырвалось ни стона. Лепаж лишь выругался, сильнее ослабляя саморезы, так что шар упал на подставку. Анри, согласившийся когда-то с подобным креплением шара, побелел и замер, благодарный Андре за то, что она дружески взяла его за руку и чуть погладила пальцами в утешении. Вик бросилась к кузену, тут же накладывая целебные плетения.

Анри, с трудом проглотив рвущиеся из груди ругательства, взял чуть теплый шар, и тут по всем ударила волна недовольства и обиды, многократно усиленная звездным шаром.

Лепаж, забрав из рук Анри шар обратно, замотал головой:

— Ну и колючая у тебя душа, Каеде. С нас каждый раз как шкуркой кожу снимали, когда милер держал её в руках.

Принц, вспомнив, как тогда мялись и боялись его офицеры, а он не мог понять причин их страха, все же выругался:

— А объяснить, Лепаж, тебе гордость не позволяла?! Почему не сказали ни слова… И это не у Каеде душа колючая. Это я колючий! И недовольный. И злой.

Андре прошептала ему:

— И предприимчивый, и хороший.

Анри бросил на неё короткий взгляд, но промолчал — заметил, как напрягся сидевший рядом с Андре Брендон.

Лепаж тут же повинился:

— Виноват. Был неправ. Я думал, что это связано с Серой долиной, а не с… Душой Каеде. — он повернулся к лису и протянул ему шар: — что-то говорить надо? А то вручим, а потом окажется, что самое главное-то и не сказали.

Каеде лишь напомнил:

— Сперва надо спросить разрешения у принца.

Анри чуть наклонил голову вперед:

— А принц обязан мечтать о рабовладельческой ферме? Или где там раньше рабов содержали. И в качестве мелкой мести: возвращение души не означает, что вы не служите у меня. Вы по-прежнему в моем конвое. Учтите это.

— Учту, — легко согласился лис. — Можете смело рассчитывать на пятнадцать лет моей службы.

Эван быстро прикинул в уме возможный возраст Ноа и её совершеннолетие:

— Только с согласия Ноа, — сурово заметил он. — И учтите, Каеде, ваш нынешний с ней договор никаким образом не влияет на её согласие на ваш брак.

Ноа не удержалась и показала лису язык:

— Точно-точно, я еще и передумать могу!

Эван погладил её по голове:

— Имеешь полное право. Не умеющие общаться лисы нам ни к чему.

Каеде предпочел промолчать. Мягко мерцающий в темноте звездный шар мелькнул в последний раз в его ладони и тут же исчез. Вик легко, кончиками пальцев, прикоснулась к плечу кузена:

— Удачи, Каеде. Ты заслужил свободу.

Он посмотрел на неё и тихо сказал:

— И тебе удачи — ты все же не послушалась меня и выбрала лисий путь. Может, зря. Может, нет. Время покажет. Только никому и никогда не отдавай свою душу. Даже если будут клясться в любви. Даже если будут уверять, что жить без тебя не могут. Даже если будут предлагать в обмен свою душу… Береги себя и свою свободу, кузина. Добыть её обратно крайне сложно — людей чести, как принц Анри, крайне мало.

Вик не нашлась, что ответить ему. Да, наверное, он и не ждал ответа. Черты его лица потекли, меняясь, и скоро Каеде было не узнать: изменился цвет волос, став насыщенно красным, как и говорили про королевских Ренаров, глаза стали миндалевидной формы — слишком экзотично для Аквилиты и даже для всего Эреба, их цвет тоже поменялся, став ореховыми, как и положено лисам. Эван готов был поклясться, что в темноте они наверняка светились алым. И его догадка, почему этот мужчина всегда выглядел идеально, оказалась правдивой — они никогда за иллюзиями не видели настоящего Ренара Каеде.

Констебли вокруг безмолвствовали — как-то никогда не сталкивались с освобождением из рабства и теперь задумались, как с таким поздравлять и поздравлять ли?

Пока Эван собирался с мыслями, его опередил Грег. Он звучно напомнил:

— Леры и керы, время позднее. Лерам и детям пора отдыхать. Лера Элизабет, лера Виктория, нерисса Идо, кера Риччи, Управление по особо важным делам благодарит вас за помощь. Вы можете вернуться по домам — с дальнейшей работой в катакомбах справятся и констебли. — Он заметил, как прищурилась Идо и мягко ей сказал: — нерисса Идо, полагаю, вас завтра с утра с планами по оказанию помощи погорельцам будет ждать лер Игнис, герцог Аквилиты, а сейчас лер Мюрай вас проводит до дома — к сожалению, тут еще опасный квартал.

Эван согласился с его словами:

— Да, нерисса Идо, я очень надеюсь на вашу помощь — от лер-мэра дельных советов ждать не приходится. А сейчас…

Грег перебил его:

— Полагаю, раненым и находящимся в истощении магам и полицейским, тоже стоит закончить на сегодня.

Эван бросил взгляд на Брендона, сидевшего, как и Андре, на бортике фонтана и в этот раз почему-то не скрывшегося под защитой пледа:

— Да, Брендон, пожалуйста, возвращайся домой. Тебе стоит отдохнуть. Завтра надеюсь привлечь к работе с погорельцами обе ветви храмов. Надеюсь на вашу с отцом Маркусом помощь.

Колдун, вот удивительное дело, не стал сопротивляться. Он спокойно заметил:

— Я провожу леру Блек и керу Риччи до гостиницы. Потом в инквизицию. — Он не сдержал свои эмоции — алый эфир прокатился по рунам. Кажется, расстались они с Марком не очень хорошо.

Грег кашлянул и почему-то повторился:

— Все раненые и находящиеся в истощении свободны, Эван.

Тот кивнул:

— Я не оспариваю твои распоряжения.

— Ра-не-ны-е. — по слогам сказал Грег. Эван снова обвел глазами констеблей и не понял, кто же отказался слушаться Блека?

Вики пришла ему на помощь, она обняла его за руку и заметила:

— Эван, это про тебя. Поедем домой — тут и без тебя справятся, а девочки устали — им давно пора находиться в своих постелях.

Полин подтвердила её слова, зевая и протирая глаза. Ноа же громким шепотом сказала:

— Ура! Молоко с медом, чистая постель, сон…

— Сперва ванна! — оборвал её мечты Эван.

Ноа задрала голову вверх:

— С пеной?

— С пеной, — подтвердил Эван.

— С уточками?

Он попытался вспомнить игрушки Полин и просто сказал:

— Днем обязательно купим.

— Домоооой! — закричала довольная Ноа и помчалась первой к служебному паромобилю, без труда обнаружив машину Хейгов.

Вики улыбнулась, беря Эвана за руку:

— Кажется, её воспитывать и воспитывать.

Он согласился с ней, подхватывая на руки Полин и прощаясь с констеблями и принцем. Пора возвращаться домой.

В паромобиле Полин, устроившаяся на руках Эвана, сразу же заснула. Ноа же вертелась на коленях Вик, разглядывая ночной город и удивляясь ему: его огням, открытым кафе, звукам музыки с одной из площадей, шатру цирка и пустым уже прилавкам ярмарки, приуроченной к наступающей весне. Ноа что-то шептала, улыбалась и восторгалась — кажется, в ней мало что осталось от лоа, и Эван даже понимал почему: Каеде, заполучив свою душу назад, стал сильнее и не нуждался в заемных силах. Возможно, больше высокоранговых магов в Аквилите не будет, но это и к лучшему, уж больно тяжелы испытания Каеде.

Вики улыбалась вслед за Ноа и соглашалась и на вечернюю прогулку, и на посещение цирка, и на ярмарку — жизнь долгая и, наверняка, счастливая. Они точно еще все успеют с Ноа и Полин. Уже ближе к дому энтузиазм Ноа все же спал, и она стала зевать и говорить все тише и тише.

Когда из паромобиля шагнули в тепло еще неспящего дома, девочки проснулись и сами направились, держась за руки, на третий этаж, где располагалась пока одна детская. Эван подумал, что хорошо бы в их сумасшедшую семью и одного обычного ребенка, но пока Вики еще не была готова к такому повороту судьбы, так что это может подождать. Он в спину еще всхлипывающей от счастья нериссе Эйр, следовавшей за девочками, сказал:

— Приготовьте им ванну, пожалуйста. Я сам поднимусь к ним и помогу готовиться ко сну.

Нерисса Эйр кивнула, согласная на все. Поттер, чуть сдавший за вечер, сказал:

— Я сейчас пойду и верну всех слуг, которые направились на поиски девочек. Полиция отказалась принимать заявление. Я не стал угрожать вашим именем — вы такое не любите.

— Правильно сделал, Поттер. И не бойся, я сам со всем разберусь.

Вик отозвалась, надевая вместо прогоревшей и почти не гревшей сорти-де-баль шинель:

— Я сама найду слуг — мне будет проще, чем тебе. А ты укладывай детей, хорошо?

Эвану пришлось согласиться — как бы не храбрился он на площади Воротничков, чтобы не показывать свою усталость, кровопотеря и гигантские потоки эфира, прошедшие через него, давали о себе знать.

Сперва направляясь к себе в комнаты, Эван еле вспомнил самое главное, останавливаясь на лестнице:

— Поттер, девочки плохо себя чувствуют. Им запретили луну питаться сладостями. Мы с Вики тоже будем соблюдать вынужденную диету. Пожалуйста, предупредите кухарку, чтобы не готовила ничего сладкого. Молоко с медом и фрукты под запрет не попадают.

Эван спешно привел себя в порядок, приняв душ и переодевшись в домашний костюм. Когда он поднялся в детскую, девочки уже были чисто вымыты и надевали смешные, длинные ночные рубашки. Подхватив обоих девочек на руки, он отнес их в кровать — пока единственную, но Полин не возмущалась, наоборот, она была рада, что не будет спать одна. Подземелья Аквилиты еще аукались неожиданными страхами.

Эван, укрыв девочек одеялами, впрочем, зря — Ноа тут же переползла под одеяло Полин, обнимая её, — принялся рассказывать сказки, вспоминая, что ему рассказывала в детстве его няня и придумывая на ходу там, где не помнил точно. Девочки заснули почти мгновенно. Даже про молоко не вспомнили, так устали. Эван еще посидел немножко в детской, а потом направился в спальню — эфир подсказал, что Вики вернулась вместе со слугами домой.

Он зашел в спальню и обнаружил мрачную, еще в вечернем платье Вики, сидевшую в кресле. В руках её было письмо, которое она нервно комкала.

Эван присел у ног Вики, снизу вверх заглядывая ей в лицо:

— Неприятности?

Она протянула ему листы бумаги, исписанные ровным почерком Брендона. Эван пробежался глазами по ритуалу расторжения общего эфира и по ритуалу его создания.

— Еще один кандидат на луну без сладкого, только и всего, Вики.

Она закрыла глаза:

— Он не собирался возвращаться из пламени.

— Но вернулся. — мягко напомнил Эван.

— Ты мог не вернуться…

— Но вернулся, — снова повторил Эван.

Вики внезапно заплакала — это случалось с ней так редко, что Эван на миг растерялся, а потом поймал её ладони и принялся целовать, утешая.

В эту ночь они так и не смогли выспаться. Когда они все же заснули почти на рассвете, на них обрушился веселый ураган по имени Ноа. Эван еле подавил желание прошептать угрозу еще одной седьмицы без сладкого — это того не стоило. Он не знал, на что шел, становясь родителем Ноа и Полин, но не жалел об этом.