Сумерки Эдинбурга

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ПЕРВАЯ

Иэн ничуть не удивился, когда тетя Лиллиан настояла на том, чтобы Дерек присоединился к их воскресному обеду. Готовность, с которой мальчишка принял приглашение, была и того очевидней. А вот согласие Лиллиан принять предложение Крауфорда и подменить отсутствующих художников его удивило.

— Я только рада вновь за уголь взяться, — сказала она. — Я же с тех самых пор, как мой дорогой Альфи умер, за рисование хочу приняться. Ну и помочь надо — слишком уж далеко все это зашло.

— И в любой момент будешь готова явиться?

— А почему бы и нет?

— Свидетель обещал прийти сразу после церковной службы. Если не явится до завтра, я его сам в участок приведу, — сказал Иэн, глядя, как тетушка выставляет на стол три подогретые в духовке тарелки.

— Давайте-ка здесь и поедим, — сказала она, суетясь вокруг маленького круглого стола в гостиной, — тогда и в столовой камин разжигать не придется. День-то нынче зябкий.

Дерек осматривал комнату с таким почтением, будто оказался во дворце у феи, — провел пальцами по полированным клавишам пианино, а потом аккуратно огладил мраморную каминную полку.

— Умыться вон там можно, — сказала Лиллиан, ткнув пальцем в сторону уборной.

Он повиновался, так осторожно ступая на устилавшие холл ковры, как будто боялся сквозь них провалиться. Пока Дерек вышел, Иэн рассказал Лиллиан, что последней жертвой душителя стал друг мальчика.

Лиллиан скрестила руки на груди и нахмурилась.

— У тебя для него места хотя бы на время не найдется? На него смотреть жалко.

— Место-то есть, да только вряд ли мы с ним уживемся.

— Ох, Иэн, ну неужто так сложно это?

— А если Дональд вернется?

— На диване поспит. Не боишься, что мальчик следующим погибнуть может?

— Предположить такое можно, но…

— Ну и прекрасно — значит, договорились.

Иэн вздохнул. Когда Лиллиан намеревалась добиться своего, возражать было бессмысленно. Не многовато ли непрошеных гостей в последнее время, подумал он, — сперва Дональд, потом кот, а теперь еще Дерек. Нелюдимому по природе своей Иэну была неприятна сама мысль делить с кем-то свое жилье — не говоря уже об уличном бродяге. Пижон-британец назвал Дерека «гренадыром», однако, несмотря на искреннее презрение, которое Иэн питал ко всему, что олицетворяли те два щеголя, замечанию этому нельзя было отказать в известной меткости.

Его сердце несколько смягчилось, когда «гренадыр» с дочиста отмытой физиономией вошел в гостиную, с любопытством таращась на накрытый стол.

— Итак, — сказала тетушка, когда все расселись, — сосиски, жареная рыба или то и другое вместе?

— То и другое вместе, пожалуйста, мэм, — сказал Дерек, жадно оглядывая еду.

Лиллиан улыбнулась мальчику:

— Я так и думала.

— Премного благодарен, — невнятно пробормотал Дерек, успев за мгновение до этого откусить здоровенный кусок от щедро намазанного сладким маслом ломтя хлеба.

Лиллиан отнеслась к этому с радостным удовлетворением. Иэн знал, что она обожает кормить людей — как, вспомнил он с резанувшей сердце болью, любила и ее сестра — его мать.

— И про таттис не забывай, парень, — подбадривала она Дерека, а уж этого дважды просить не приходилось.

Тетушка постоянно пересыпала свою речь шотландскими словечками и фразами, словно пытаясь тем самым сохранить и подчеркнуть свои корни. Эдинбург, вечно переполненный приезжими со всех концов Европы и не только, был несомненно самым многонациональным городом Шотландии, и порой было проще простого забыть, столицей какой именно страны он является.

— Помнишь сеанс гипноза в Королевском театре, про который я тебе рассказывала? — спросила Лиллиан, заправляя салфетку за воротничок блузки. Ни один из представителей эдинбургского высшего света в жизни не сделал бы ничего подобного, но она родилась и выросла не где-нибудь, а в Глазго.

— Как тут забудешь? Ты же несколько дней только про него и говорила, — сказал Иэн, накладывая на свою тарелку вареный картофель и куски жареной трески.

Дерек хихикнул, тщетно попытавшись заглушить смешок прижатой к губам салфеткой.

— Смеяться над старшими не дело, молодой человек, — строго заметила Лиллиан.

— Простите, мэм, — пробормотал он, набивая рот гороховым пюре.

— Месье Лекок, кажется? — спросил Иэн. — Ну или что-то не менее претенциозное. Кажется, до сих пор там выступает.

— Подумываю еще раз сходить, если ты сможешь время выкроить.

— Постойте-ка, — сказал Дерек, — это тот, который в отеле «Ватерлоо» живет?

— Понятия не имею, где он живет, — ответила Лиллиан, — а что?

— Я там был сегодня, когда к вам шел, — сказал Дерек Иэну.

— У тамошних-то постояльцев, я чаю, в карманах есть чем поживиться? — вставил Иэн.

Дерек пропустил колкость мимо ушей:

— Я мимо шел, а какой-то парень, который в отеле работает, как раз снаружи стоял — рассказывал, что, мол, тот трюкач, что в отеле живет, только что сам себя в номере убил.

— Что… как?

— Говорят, будто на собственном ремне повесился.

— Не может быть! — ахнула Лиллиан.

— Ты точно про «Ватерлоо» говоришь? — спросил Иэн.

— Ну да, я же так и сказал.

— Боюсь, мне нужно идти, — сказал Иэн, вставая из-за стола.

— В чем дело? — Лиллиан взглянула на него с тревогой.

— Мне нужно кое в чем убедиться, — сказал Иэн, спешно выходя в прихожую. Лиллиан побежала за ним, ее взлетевшая в воздух салфетка была похожа на не по размеру большой священнический воротничок.

— Что стряслось, Иэн?

— Не волнуйся, тетушка, — скорее всего, ничего, — сказал он, целуя ее сухую щеку. — Но мне нужно знать наверняка.

— Но обед…

— Я потом зайду. Ешьте без меня.

— Остынет же! — воскликнула она в отчаянии.

— Тогда холодным съем.

— А мне с вами можно? — спросил вышедший из гостиной Дерек.

— Нет, — твердо ответил Иэн, накидывая пальто, — оставайся здесь и пригляди за моей тетей — прибраться, например, поможешь. — Прежде чем кто-то успел сказать еще хоть слово, он был уже на улице.

Сидя в кебе, грохочущем по мостовой Северного моста, Иэн достал из кармана письмо, которое некогда выделил из груды сомнительных посланий. Под элегантным гербом отеля «Ватерлоо» были написаны так поразившие его тогда слова: «Поймайте его, прежде чем я его убью».

Похоже, подумал он, обрывочные фрагменты этого сюжета наконец-то начали соединяться.