Танец с Принцем Фейри

ГЛАВА 9

Если честно, смерть причиняет гораздо меньше боли, чем я думала.

Огонь превратился в солнечный свет, окутывая меня, как одеяло. Ничего не болит. На самом деле, наоборот. Может, это как в тот раз, когда Мисти наступила мне на ногу и сломала несколько костей. Я поняла, насколько все плохо, только через несколько часов. Корделла рассказала мне о том, как тело может впасть в шок, когда она перевязывала меня в конюшне, чтобы Джойс не увидела и не отругала меня за травму.

Я впала в шок из-за сломанной ноги. Падение в бушующий огонь — это совсем другой уровень оцепенения.

Но я не совсем потеряла сознание. Вдалеке слышны крики; беспорядочные слова на короткое мгновение обретают четкость, а затем становятся слишком далекими, чтобы их можно было расслышать. Я дрейфую в бледном море, меня уносит в великое Запределье, которому у меня нет выбора, кроме как подчиниться. Я слышу новые голоса, песнопения и пение. Это не похоже на лихорадочные слова, которые фейри произносили у костра. Это пение светлое и радостное. Я слышу аккорды тысячи лютней и почему-то знаю, что все они играют для меня.

Мне кажется, я слышу голос моей матери среди хора. Она поет, чтобы я вернулась домой. Она поет, чтобы я вернулась к ней. Наконец-то, наконец-то, — припевом поет мое сердце, — наконец-то воссоединились.

Тишина.

Затем женский голос.

— Что мы будем с ней делать?

— Мы отведем ее к Вене, — постановляет знакомый голос. Я знаю этот голос. Откуда я знаю этот голос?

— Ты с ума сошел? — спрашивает мужчина. — Мы не можем отвезти ее к Вене. Даже если бы она смогла выжить здесь так долго — а она не сможет — мы не можем взять человека в Дримсонг.

— Вена — единственный человек, который знает, как вытащить из нее мою магию, — говорит второй голос. Он глубокий, как самая низкая нота лиры, звучащая в гармонии с громом на далеком горизонте. Безошибочно. Я пытаюсь бороться за сознание.

— Хол прав, — говорит другой мужчина. — Даже если бы мы захотели, она умрет раньше, чем мы доберемся до Дримсонга.

— Тогда нам придется действовать быстро, не так ли? — говорит глубокий голос.

— Или мы оставим ее в Мире Природы, отправимся в Дримсонг, спросим Вену, что нам делать, а потом вернемся и проведем ритуал, который вернет магию на ее законное место, — говорит женщина.

— Если ты не собираешься привязать ее к стулу, я сомневаюсь, что она останется на месте. Теперь мне это стало до боли ясно. — Опять этот глубокий голос. Кажется, он знает меня.

А знаю ли я его? Моя голова кажется такой туманной и тяжелой. Я открываю глаза.

— Она просыпается, — говорит Орен.

Сейчас полдень, и солнце слепит. Я медленно моргаю, когда мир приходит в фокус. Орен нависает надо мной, на этот раз в рубашке. Однако сзади нужно сделать две прорези, чтобы выпустить стрекозиные крылья, которые проносятся по обе стороны от него.

Я отшатываюсь от Орена и от остальных четырех человек, которые стоят за ним.

— Все в порядке, мы не причиним тебе вреда, — говорит Орен.

— Она тебе не поверит, — говорит женщина с крыльями бабочки. Теперь я узнаю в каждом из этих людей тех, кто собрался у костра.

— Пусть он лелеет человека до посинения, тогда мы заставим ее делать то, что мы хотим. — Человек с бараньими рогами сложил руки на груди, бицепсы вздулись, подчеркивая слабо мерцающие отметины, идущие по ним. — Мне все равно, владеет ли она магией королей Авинесса. Она не знает, как ее использовать. Мы сможем одолеть ее.

— Ты не заставишь меня делать что-либо, — огрызнулась я. Вероятно, это не лучшее решение. Но моя голова раскалывается, меня окружают фейри, и я устала от того, что обо мне говорят так, будто меня здесь нет — Джойс бы так со мной поступила.

Все пятеро смотрят на меня в разной степени шока. Губы женщины разошлись, и она вытаращилась на меня. Мужчина с оленьими рогами обменивается настороженным взглядом с Рогами Барана, прежде чем снова повернуться ко мне. Их вождь слегка нахмуривает брови, темно-каштановые волосы каскадом падают ему на лицо, развеваясь на ветру.

— Я не думал, что ты говоришь на общем языке, — говорит человек с оленьими рогами человеку с рогами барана.

— Я не говорю, — отвечает он, все еще глядя на меня. — И я готова поспорить, что она тоже не говорит — не должна говорить — на фейском.

— Это из-за магии? — Орен смотрит на их вождя.

— Скорее всего, — пробормотал он своим глубоким голосом, переводя взгляд обратно на меня. Его глаза зеленее, чем солнечный свет вокруг нас. Зеленее, чем может быть. Уникальный оттенок, почти как...

—Липа, — шепчу я и резко вдыхаю. — Нет, нет, нет, нет. — Это единственное слово повторяется. Этого не может быть. Не может быть.

Он приседает. Его оборванные крылья слегка подрагивают за спиной. Под его ногтями еще остались остатки фиолетового лака.

— Ты нарушила все правила, Катриа. — Слова пропитаны разочарованием.

— Это Вы, — вздыхаю я. — Лорд Фенвуд.

— Полагаю, теперь, когда ты увидела меня настоящего, ты должна знать и мое настоящее имя. Дэвиен. — Он показывает за спину. — Джентльмен с рогами — Хол. Другой мой рогатый друг — Джайлс.

— Ты даже не попытаешься пошутить про рогатого? Разочаровываешь, — бормочет Джайлс, ухмыляясь, как кот.

Лорд Фенвуд — Дэвиен игнорирует его.

— Леди зовут Шайе. И, конечно, ты знаешь Орена.

Я прижалась спиной к дереву, пытаясь сделать как можно большее расстояние между мной и этими существами. Прижавшись спиной к коре, я начала лучше чувствовать окружающую обстановку, хотя оторвать взгляд от фейри практически невозможно. Я ожидаю, что они в любую секунду вцепятся мне в горло, хотя они еще не убили меня.

Мы больше не в глухом сосновом лесу. Древние дубы тянутся вверх паутиной ветвей, чтобы поймать солнечный свет и прохладный послеполуденный бриз. Мох свисает с их ветвей, покачиваясь. Вокруг нас порхают маленькие мотыльки света - радуга светлячков, достаточно ярких, чтобы их можно было увидеть днем. Мох имеет переливчатый блеск, не похожий на пунцовый цвет крыльев Дэвиена.

Каждый цвет ярче, чем я когда-либо видела. Каждый запах острее. Сам воздух кажется живым, мощным и грозным, совсем не таким, как в темном лесу. Здесь я не чувствую угрозы. Но в то же время это место таит в себе большую опасность.

— Где мы? — спрашиваю я.

— Мы в Кровоточащем Лесу, к северо-востоку от того, что ты знаешь как Сланцевые горы.

— Северо-восток... — Я пытаюсь обработать информацию. — К северо-востоку от Сланцевых гор ничего нет. Они абсолютно непроходимы. Там конец света. — Каждый дурак, который когда-либо пытался пройти через них, никогда не возвращался.

— Непроходимы для таких, как ты. — Хол взглянул в мою сторону уголками своих фиолетовых глаз, а затем вернулся к сканированию леса вокруг нас. Каждый мускул в его теле напряжен. Как будто он готов к драке... или к бегству. — По крайней мере, без помощи таких, как мы.

— Сланцевые горы — это граница между мирами, — говорит Дэвиен с вынужденным спокойствием. В глубине его глаз горит возбуждение. Он разочарован во мне. Ладно. Пусть будет так. Это он держал все это в секрете и теперь втянул меня в это. — По другую сторону от них находится бывшее королевство Авинесс — то, где мы сейчас находимся.

— Большинство людей в наши дни называют это дикими землями фейри, — говорит Джайлс, рассматривая лес, пока он говорит, ветер треплет его светлые волосы вокруг рогов.

— Почему вы не убили меня? Почему вы привели меня сюда? Что вам от меня нужно? — Мои вопросы становятся поспешными и неистовыми.

— Мне нужна магия, которую ты украла. — Голос Дэвиена становится больше похожим на рычание. — Магия, которая принадлежала мне по праву рождения.

— Я не забирала никакой магии. — Я качаю головой.

Он хватает меня за плечи своими широкими руками и трясет меня.

— Ты пришла на поляну, ты нарушила ритуал, ты шагнула в пламя.

Полагаю, я действительно сделала все это.

— Я никогда не хотела... Ладно, если тебе нужна эта магия, то забирай ее обратно. Я действительно не знаю, о чем ты говоришь, и я бы не хотела этого, даже если бы знала.

— Если бы все было так просто. — Тень пересекла его лицо. — Я потратил всю свою жизнь, почти двадцать четыре года, на поиски предметов, необходимых для завершения этого ритуала. Я ждал пять лет, пока звезды сойдутся. И ты думаешь, что можешь отдать ее мне только потому, что ты так говоришь?

— Достаточно. — Орен слегка надавил кончиками пальцев на предплечье Дэвиена, прерывая его тираду. — Этим ты ничего не добьешься.

— Может, и добьется, — говорит Шайе с коварной ухмылкой. — У нас еще никогда не было человека, который украл бы магию фейри. Может быть, если он встряхнет ее достаточно сильно, она вырвется из нее. Или ее голова отвалится.

Мои глаза расширились.

— Никто из нас не трогает ее. — Должно быть, он понимает, что противоречит сам себе, потому что Дэвиен отпускает меня с расстроенным вздохом.

— Я думаю, ты только что прикоснулся...

— Молчи, Джайлс. — Дэвиен щиплет переносицу. То, как он смотрит на меня сейчас, напоминает мне все презрение, которое Джойс и Хелен когда-либо проявляли ко мне, и даже больше.

— Я не хотела... — начинаю говорить я. Мой инстинкт умиротворения при одном только взгляде на него дает о себе знать.

Он обрывает меня.

— Это понятно. И все же ты рискуешь все испортить. — Дэвиен начинает уходить через лес. — Мы отведем ее к Вене.

— С тобой, — мягко говорит Орен, помогая мне встать на ноги.

— Весь путь до Дримсонг, через Кровоточащий Лес, с человеком. — Шайе оглядывается на меня, прежде чем встретиться взглядом с Холом. — Я даю ей три дня.

— Щедро, - говорит Хол. — Я был бы удивлен от двух.

— Отлично, теперь мне придется выбирать между одним — что кажется слишком недостаточным — и четырьмя, что, как мы все согласны, слишком щедро, — пробормотал Джайлс. — Я возьму четыре, если придется. Слышишь, человек? Я оптимистичен ради тебя.

Они говорят о том, как долго мне удастся оставаться в живых, понимаю я. Я медленно качаю головой; это отдается пульсацией по позвоночнику, которая быстро перерастает в дрожь. Я не могу двигаться, когда мои кости так яростно трещат. Я ударяюсь спиной о дерево и снова сползаю по нему, сворачиваюсь в клубок и хватаюсь за голову.

— Мы должны идти. — Орен пытается подтянуть меня за локти. — Здесь небезопасно для нас.

— Конечно, небезопасно! Я не в безопасности ни с кем из вас.

— Никто из нас не причинит тебе вреда.

— По крайней мере, пока у тебя есть магия Дэвиена, — говорит Джайлс певучим голосом. Его юбка слегка покачивается на бедрах, когда он идет.

Хныканье проделывает свой путь в моем горле и вырывается наружу в виде приглушенного, невнятного звука.

— Я хочу домой.

— Ты не можешь, — говорит Орен.

— Верни меня обратно, — требую я. — Верни меня обратно сейчас же, — повторяю я громче. Этого достаточно, чтобы привлечь внимание Дэвиена. Он останавливается и медленно поворачивается ко мне лицом, когда я по собственной воле отталкиваюсь от земли. — Ты... ты заключил договор, когда женился на мне. Ты дал клятву, что я никогда не останусь без помощи. И я хочу вернуться домой.

Дэвиен медленно подходит к ней, его мышцы пульсируют от силы, которая спокойно обещает, что он может разорвать меня на части, если захочет. Его магия фейри похожа на ауру. Я потрясена тем, что она не колеблет воздух вокруг него, как жар от камней в летний день.

— Об этом, — почти мурлычет он. — Во-первых, дом, где это вообще может быть? В том «дряхлом поместье», в котором, как ты мне сказала, живет твоя семья? Это то место, которое ты считаешь своим «домом»? Или ты сделала мое поместье своим домом?

— Ты оставил это мне в своем письме. — Я стараюсь не дать себя запугать, но это становится все труднее и труднее, чем ближе он подходит. — Я хочу, чтобы ты отвел меня туда.

— Я слышал, как ты постоянно используешь это слово — хочу. Но оно не возымеет того эффекта, о котором ты думаешь.

— Но...

— Да, я дал тебе очень щедрую клятву, которую, замечу здесь и сейчас, мне не пришлось давать. И ты права в том, что я должен был ее сдержать. Однако ты забываешь о довольно важной ее части. — Он останавливается передо мной и смотрит на переносицу. — Моя клятва действовала только до тех пор, пока ты или я не покинули этот смертный мир. А поскольку мы уже пересекли Фэйд и попали в страну Мидскейп... мы больше не на этом смертном плане. Так что моя клятва была выполнена и больше недействительна.

Он делает полшага ближе. Я снова прижимаюсь спиной к дереву, не давая возможности убежать. Он так близко, что я чувствую его дыхание, совсем на грани бодрого зимнего воздуха.

— Здесь у тебя нет никаких прав на меня.

— Я просто хочу домой, — шепчу я.

— Я верну тебя обратно в твой жалкий мир, как только почувствую в тебе магию. — Он хватает меня за подбородок и поднимает мое лицо вверх, чтобы я посмотрела ему в глаза. — А до тех пор ты в моем подчинении. Слушай меня, и я, возможно, вытащу тебя отсюда живой.

Я пытаюсь вспомнить все, что я когда-либо узнала о фейри. Монстры? Подтверждаю. Не умеют лгать? Я почти уверена, что это правда, поскольку никогда не чувствовала лжи ни от одного из них. Должны соблюдать свои клятвы? Похоже на то, раз он так хочет увильнуть от клятвы, которую дал при женитьбе на мне. Как я могу использовать все это, чтобы выжить? Думай, Катриа, думай!

— Значит, если я пойду с тобой к этой Вене и отдам тебе всю магию, что есть во мне, ты вернешь меня в поместье?

— Клянусь.

Я сглотнула. Это звучало как клятва. И я не чувствовала запаха дыма.

— Хорошо. Тогда веди.

Он отпускает меня и бодро отходит. Когда он проходит мимо своих спутников, я вижу, как женщина, Шайе, бормочет ему вслед. Я едва слышу ее слова:

— В следующий раз она будет пытаться сказать, что все еще твоя жена. Как будто здесь могут соблюдаться человеческие законы. — Она оглядывается на меня с ехидной ухмылкой. Она знает, что я ее слышу. У меня такое чувство, что она хотела этого.

Хотя со своими рыжими волосами и крыльями бабочки она совсем не похожа на Хелен или Джойс, с каждой минутой она напоминает мне их все больше и больше.

Я собираю вокруг себя свой грязный, испачканный халат, пытаюсь идти с достоинством, которого, как я знаю, у меня сейчас нет, и босиком пробираюсь вперед в лес. Это чудо, что мои ноги не порезали прошлой ночью - по крайней мере, лесная подстилка здесь покрыта плюшевым, удобным мхом. Эта мысль заставляет меня задуматься. Я смотрю вниз на свои ноги, шевеля пальцами обеих ног.

— Что это? — спрашивает Орен.

— Скажи ей, чтобы поторопилась, — кричит нам в ответ Хол. — Мы даем ей максимум четыре дня до того, как она умрет здесь. Нет времени медлить.

— Ничего страшного. — Я качаю головой и иду дальше, проносясь мимо Орена и отвратительного чувства предательства, которое вызывает во мне одно его присутствие.

Прошлой ночью я сильно подвернула лодыжку, зацепившись за корень. Я услышала хруст костей и разрыв сухожилий. Я не должна была бы сейчас ходить. Но сустав чувствует себя прекрасно. На самом деле, теперь, когда первоначальный туман рассеялся, я чувствую, что могла бы танцевать, бегать, прыгать и петь.

Если бы только у меня была причина делать что-либо из этого. Все, что мне предстоит, — это долгий марш по вражеской территории.

Но, по крайней мере, моя лодыжка — это тихая уверенность в одном: возможно, я действительно обладаю магией. Иначе как бы я сейчас ходила?