Танец с Принцем Фейри

ГЛАВА 6

Он открывает дверь на кухню, где знакомые запахи смешиваются с его собственным одеколоном из мха и шалфея. Безопасно, повторяю я про себя, эти запахи означают, что я в безопасности. Я пытаюсь запечатлеть этот факт в своей душе. Мое сердце начинает замедляться, хотя оно все еще бьется о мою щеку. Я слегка сжимаю его рубашку, хотя не могу сказать, пытаюсь ли я успокоить себя или его.

Вернувшись в мою комнату, он укладывает меня на кровать. Я держу глаза закрытыми. Я не буду пренебрегать его желаниями, особенно после того, как он спас меня.

— Мне нужно пойти и проверить, все ли в порядке с Ореном. Но сначала... Как ты? — шепчет он.

Я почти чувствую, как его руки нависают надо мной, как будто он хочет дотронуться до меня. Призрачное ощущение его кончиков пальцев на моих щеках проносится в моем сознании. Я пытаюсь сосредоточиться, но все, что произошло, развеяло мои мысли по ветру.

— У меня немного болит плечо. Голова раскалывается. — Когда я говорю это, я чувствую, как два кончика пальцев слегка пробегают по моему виску. Он поддается, его прикосновение такое незначительное и нежное, что меня пронзает дрожь. — Со мной все будет хорошо. Не оставляйте Орена там одного с этим нечто.

— «Нечто», действительно, — повторяет он с рычанием и отстраняется. Я слышу, как он движется по комнате.

Я почти зову его. Я не хочу оставаться одна. Но я продолжаю молчать. Орен нуждается в нем больше, чем я. И судя по тому, что сказало существо... вокруг этого дома должен быть какой-то оберег или защита. Им просто нужно задержать зверя достаточно долго, чтобы они оба смогли вернуться за стену. Здесь должно быть безопасно.

Должно быть...

Когда я открываю глаза, уже сумерки. Мое плечо затекло и ноет, когда я пытаюсь пошевелить им. Но я могу шевелить всеми пальцами и сгибать локоть. Я думаю, что это просто ужасное растяжение. Голова раскалывается, но зрение больше не затуманено. Я сажусь, слегка потирая место, где мой висок встретился с камнем. Мои пальцы в крови. На наволочке тоже кровь.

Я ругаюсь себе под нос. К счастью для меня, один из плюсов быть женщиной в том, что я уже хорошо умею отстирывать кровь с белья. Я стягиваю наволочку с подушки, спускаю ноги с кровати и медленно встаю. Мир немного кружится, но ничего тревожного. Я достаточно устойчива, чтобы дойти до ванной комнаты. Я выгляжу неважно, но умывание лица значительно улучшает мое состояние и возвращает меня в «человеческое» состояние.

Почистив наволочку, я выхожу обратно в коридор, чувствуя себя посвежевшей. Я замечаю записку, приколотую к двери, ведущей в главную, центральную башню. Я подхожу и читаю элегантный почерк, который, как я могу предположить, был написан сильной рукой лорда Фенвуда.

K~

Только сегодня ночью будет сделано исключение из правил.

Когда ты проснешься, если это будет до рассвета, ты можешь выйти и пройти в столовую и кухню. Возьми все, что тебе нужно, чтобы позаботиться о своем теле и духе.

Мой желудок все еще слишком расстроен событиями этого дня, чтобы испытывать особую тягу к еде. Но мое любопытство слишком сильно, чтобы отказаться от возможности побродить ночью. Я открываю дверь.

Главный зал выглядит... нормально.

Не знаю, чего я ожидала. Было столько шума из-за того, что я не выхожу ночью, что, возможно, я подумала, что весь замок как-то изменился. Что за дверью находится портал в другую страну. Я тихонько смеюсь над собой.

Звяканье посуды в столовой останавливает меня. Сердце колотится, как будто я снова в лесу. Я делаю глубокий вдох. Здесь я в безопасности, повторяю я про себя. Я живу здесь уже больше недели. Больше недели этот монстр жил в лесу. Оно нападало на меня только тогда, когда я заходила слишком далеко. В этих стенах мне нечего бояться.

Золотистый отблеск свечей вычерчивает на темном полу раму входа в столовую. Я останавливаюсь сбоку от двери, не заглядывая внутрь. Есть два варианта того, кто ужинает поздно, и лучше перестраховаться, чем потом жалеть.

— Лорд Фенвуд? — говорю я. Настала моя очередь прижаться спиной к стене, плечо едва обнажено. — Это Вы?

Наступает долгое молчание.

— Минутку, и я закончу.

— Не торопитесь из-за меня; я вернусь позже.

— Нет, нет. Останься. — Неужели это тоска, которую я слышу в непостижимых глубинах его голоса? Я не двигаюсь.

— Что Вы едите? — спрашиваю я, прежде чем тишина станет неловкой.

Он усмехается.

— Ничего особенно подходящего для лорда. Кусок сыра, с которого я срезал плесень, и кусок хлеба, которому я не дал зачерстветь. — Он ненавидит тратить еду впустую. Это сходство между нами, пусть и незначительное, смягчает мою позицию. — Но, по крайней мере, медовуха хорошая.

— Орен не приготовил Вам ужин? — Ужас охватывает меня при мысли о том, что это может означать.

— У него был тяжелый день, поэтому я дал ему выходной.

— С ним все в порядке?

— Да.

— Слава богу. — Я выдохнула с облегчением.

— Хотя он вполне мог и не быть. — Голос Лорда Фенвуда переходит в область разочарования.

Я ковыряюсь в нитке на блузке, потягивая ее. И тут я замечаю, что нитка торчит из щели на плечевом шве. Этот монстр чуть не оторвал мне рукав.

Меня осеняет идея. Я дергаю и отрываю рукав до конца. Я продолжаю рвать по шву до манжеты. У меня остается длинный прямоугольный кусок ткани, который я крепко завязываю над закрытыми глазами.

Слегка касаясь кончиками пальцев дверной коробки, я ступаю в столовую. По крайней мере, мне так кажется, но точно сказать невозможно. Тяжелый хлопок моей блузки, надвинутой на глаза, почти не пропускает свет.

— Что ты... — Его стул скрипит по полу.

— Я ничего не вижу, клянусь. — Я поднимаю обе руки, пытаясь успокоить его. — Я просто подумала, что будет проще поговорить так, а не за дверью. — Он ничего не говорит, что распаляет мои нервы. Я знаю, что выгляжу ужасно в своей испачканной одежде и без одного рукава. — Я бы хотела посмотреть Вам в глаза, чтобы Вы увидели, насколько я искренна, когда говорю, что мне жаль. Но так как я не могу этого сделать, я подумала, что это может быть следующим лучшим вариантом.

Если только он не придумал способ выйти из комнаты и пройти мимо меня совершенно незамеченным, я могу только предположить, что он все еще стоит там, абсолютно безмолвный. Интересно, какое у него выражение лица? Расстроен ли он? А может, его забавляет или даже впечатляет, что я додумалась до повязки на глазах... Безобидная фантазия о том, что он в восторге от меня, на секунду завладела моими мыслями. Но воспоминание о том, как Орен в одиночку сражался с тем монстром в лесу, чтобы лорд мог спасти меня, отрезвляет меня.

— Милорд, я никогда не хотела... Я не собиралась заходить за край стены. — Я смотрю в его сторону, как я надеюсь. По какой-то причине я представляю его сидящим в том же кресле, что и я, во главе этого длинного стола. Пустая комната делает его маленьким.

— Ты поклялась мне, что не сделаешь этого. Мне следовало бы быть умнее, прежде чем доверять тебе. — Разочарование просачивается в его голос, кровоточа из раны, которую я никогда не собиралась наносить.

— Пожалуйста, выслушайте меня. Я никогда не хотела обмануть Ваше доверие, — быстро говорю я. — Я увидела плачущую девочку среди деревьев. Я испугалась, что кто-то привел ее в лес, и с этим человеком случилось что-то плохое. На ней была кровь. Она выглядела... Девочка была похожа на одну из моих сестер, когда ей было не больше семи лет. Я пыталась помочь ей, но не успела оглянуться, как она превратилась в это нечто.

— Это фейри.

Эти два слова потрясли меня до глубины души. Я понимаю, что никогда по-настоящему не верила в фейри до этого момента. Я говорила о них. Я предупреждала о них своих сестер. Думаю, я даже пыталась искать их во время утренних прогулок в сумерках. Но в глубине души я никогда не верила старым сказкам о том, что леса полны ими — бродячим народом после давней войны между людьми и волшебными существами.

— Они настоящие, — шепчу я и, пошатываясь, иду вперед. Я протягиваю руки в поисках стула на противоположном конце стола. Я слышу его шаги, когда он бросается ко мне. Мои руки не встречают дерево спинки стула. Они смыкаются вокруг его мягких, теплых пальцев. Лорд оказывается передо мной в одно мгновение, своим присутствием перехватывая мое дыхание и не давая мне неловко натолкнуться на что-нибудь. — Действительно ли фейри существуют?

— Ты сомневаешься в своих собственных глазах?

Я качаю головой. Мои колени ослабевают. Он, должно быть, чувствует это, потому что я слышу, как он выдвигает стул и усаживает меня на него. Лорд Фенвуд садится рядом со мной.

— Да, то существо, которое ты видела сегодня в лесу, было фейри. — Он берет обе мои руки в свои. Мой нос не чувствует ни капли дыма. Он говорит правду. Или, по крайней мере, он верит, что это правда. Но после того, что я видела и слышала... Другого объяснения нет.

— Они такие же чудовищные, как говорится в историях.

— Фейри могут быть такими, — соглашается он. — Вот почему я сказал тебе никогда не ходить в лес за поместьем.

Я качаю головой, по моему телу пробегает холодок.

— Фейри могут менять форму?

— Не совсем. Все фейри рождаются с врожденными способностями. У большинства есть крылья или когти, которые они могут вызывать по команде, а также различные другие черты, унаследованные от лесных зверей. Но есть одна общая для всех фейри способность — это дар очарования: фейри могут принимать любой облик. Имей в виду, это всего лишь иллюзия, волшебный трюк чувств, и очень трудно продолжать, как только к ним прикоснешься

Я крепче сжимаю его руки при слове прикосновение. Они мягкие, без мозолей. Руки лорда, который проводит свои дни в башне. Не такие, как мои руки, грубые и покрытые шрамами. Или как когтистые пальцы того монстра.

— Есть ли другой способ отличить гламур от настоящего? Кроме осязания?

— Перстная вода смоет гламур фейри.

Прямо как дождь. Интересно, сохранилось ли это выражение от какого-нибудь древнего совета по общению с фейри?

— Существо хотело Вас. — Мой голос немного дрогнул, когда я вспомнила, о чем изначально просила меня женщина.

— Не сомневаюсь. — Он мрачно усмехается. — В конце концов, оно получило меня. Просто не дожило до этого.

— Вы охотник на фейри? — осмеливаюсь спросить я. Человек, одинокий в лесу, спрятавшийся в доме, охраняемом от этих волшебных зверей. Человек, который не позволяет другим видеть его, возможно, из страха, что они могут использовать информацию против него. Потому что если бы я увидела его, я могла бы опознать. У меня была бы информация, которые фейри хотели бы получить и, несомненно, убили бы за них.

— Время от времени я охочусь, — наконец признается он.

Я резко вдыхаю. Мои пальцы сжались вокруг его. Я замужем за человеком, который охотится на самую опасную дичь в этом мире.

— Вы охотитесь по ночам? Поэтому я слышу звуки?

— Будет лучше, если ты не будешь беспокоиться о звуках. — Он начинает отрывать свои руки от моих. — Чем меньше ты знаешь, тем ты в большей безопасности. Это существо уже пыталось использовать тебя однажды, чтобы добраться до меня.

Мысль о том, что меня можно использовать, чтобы добраться до кого угодно, продолжает пугать меня. Я не привыкла к тому, что так много значу для кого-то или чего-то. Мои чувства с каждой минутой становятся все более мутными, помутненными эмоциями, которые я никогда не испытывала и не способна понять. Его пальцы соскальзывают с моих, и меня охватывает неутолимое желание вернуть его руки обратно.

Прежде чем я успеваю это сделать, он проводит костяшками пальцев по моей щеке. Я чувствую, как он заправляет за ухо выбившуюся прядь волос. У меня перехватывает дыхание. Как близко он находится? Я представляю его лицо в нескольких сантиметрах от моего, он смотрит на меня с таким желанием, о котором я едва ли когда-либо смела мечтать, чтобы кто-то смотрел на меня.

— Что еще я должна знать о фейри? — шепчу я. Я знаю только те предупреждения, которые отец давал мне в народных сказках, которые он рассказывал мне, когда я была маленькой.

— Тебе больше ничего не нужно знать. Если повезет, ты не будешь проклята фейри в своей жизни очень долго. — Он отдергивает руку.

Я пытаюсь поймать ее и хватаю только воздух. Несомненно, выглядя при этом дураком.

— Но чем больше я знаю, тем больше вероятность того, что я смогу помочь Вам, пока они Вас преследуют.

— Ты уже достаточно помогла. Больше, чем ты думаешь, на самом деле. — Ни дыма, ни лжи. — Теперь тебе нужно немного отдохнуть. Ешь, что можешь, и ложись в постель.

Он встает, а я прикусываю губу. Нужно еще что-то сказать. Я чувствую, как он устал и волнуется. Меня переполняет желание сказать что-нибудь утешительное или красивое, как старые песни, которые пела моя мама, когда я капризничала. Но я не поэт; я могу только повторять слова, которым меня научили. Всю свою жизнь я была сосудом, позволяя другим наполнять меня своими желаниями, потребностями, мыслями... Всех остальных так много, что для меня не осталось места. И теперь, когда мне нужно предложить что-то свое собственное, я не справляюсь.

Я слышу, как он уходит, и даже не могу подобрать слов, чтобы пожелать ему спокойной ночи. Позже я понимаю, что так и не поблагодарила его за то, что он спас меня.

К моему удивлению, Лорд Фенвуд дает мне второй шанс обрести свой голос на следующий вечер.

Вернувшись в свое крыло после ужина, я обнаруживаю, что дверь в кабинет открыта, огонь зажжен, стулья стоят наготове. Я занимаю свое место, с нетерпением ожидая возможности снова поговорить с ним. У меня был день, чтобы прийти в себя. Моя голова стала яснее. И мое чувство вины немного уменьшилось благодаря возможности извиниться перед Ореном за ужином.

Я слышу шаги Лорда Фенвуда, как только он входит в комнату. При этом звуке по мне разливается тепло, собирается в желудке. В горле уже першит. В тот момент, когда я пытаюсь выговорить приветствие, сверху на мои глаза опускается ткань. Я тянусь вверх, мои руки удивленно хватают его.

— Что Вы...

— Ты подала мне идею той ночью, — пробормотал он, продолжая завязывать повязку. Шелк прохладен на моем раскрасневшемся лице. — Я хотел попробовать еще раз, если ты не возражаешь? — Его голос доносится сверху и сзади меня. Должно быть, он стоит на коленях на своем стуле и тянется ко мне. Его звуки — его слова, дыхание, движения — заполняют мои уши и подчеркиваются призраком его теплого дыхания на моем затылке. Я пытаюсь подавить дрожь и проигрываю.

— Я не против, — удается мне сказать.

Позади меня происходит какое-то движение, скрип стула, звон льда в его бокале. Я чувствую движение воздуха, когда он встает передо мной, и мой нос улавливает свежий и землистый аромат, который следует за ним. Я представляю, как он смотрит на меня сверху вниз. Есть что-то уязвимое, но в то же время волнующее в том, что он может видеть меня, когда я не вижу его. В моем воображении он — всего лишь силуэт, выхваченный из темноты светом костра. Его черты — это туманные пустоты, ожидающие заполнения.

— Встань, — приказывает он. Я подчиняюсь. Он берет обе мои руки в свои и ведет меня на шаг вперед. Я слушаю, как он отодвигает стул, на котором я только что сидела, предположительно, чтобы оказаться лицом к его месту. — Вот, теперь садись. — Он направляет меня обратно к креслу.

— Это нечестно, — пробурчала я, поймав его руку, когда он собирался отстраниться. — Вы можете видеть меня, но я не могу видеть Вас.

— Правило...

— Я знаю правило; я не пытаюсь его изменить. — Я хочу прикоснуться к его лицу, почувствовать переносицу, провести кончиками пальцев по его губам и очертить их. Полные они или тонкие? Какой у него разрез челюсти? Или угол его бровей? — Могу я задать Вам вопросы о том, как Вы выглядите? Так у меня будет что представить о человеке, с которым я разговариваю. Сейчас я знаю только то, что у Вас очень красивые плечи. — Я усмехаюсь.

— Очень хорошо. Я позволю тебе это. — Он усмехается, отстраняется и садится на свое место. Я развлекаю его. Я в шоке от того, насколько мне это нравится.

Внезапно новая рассадка стала похожа на допрос. Это довольно волнующе. Я превратилась из уязвимой из-за недостатка знаний в обладательницу власти. Он собирается ответить на мои вопросы.

— Ваши волосы, они длинные? Или короткие?

— Где-то посередине, — отвечает он.

— До плеч?

— Чуть выше, совсем немного.

Я поджимаю губы, чтобы не ухмыляться как дурочка, когда начинаю рисовать его портрет в своем воображении.

— Я должна предупредить Вас заранее, что мне невозможно солгать. Так что даже не пытайтесь.

— Я даже и не мечтаю об этом.

— Хорошо. — Я откинулся на спинку стула. — Ваши волосы вьются? Волнистые? Прямые?

— В основном прямые. Однако они часто имеют свое собственное мнение. Орен всегда говорит, чтобы я стригся покороче, так как они постоянно попадают мне в глаза.

— Вы убираете их от лица, когда они попадают в глаза? — Я могу посочувствовать разочарованиям, связанным с более длинными волосами.

— Известно, что время от времени я заплетаю косу или две. — Я слышу ухмылку в его голосе.

— Какого цвета?

— Темно-каштановый, немного темнее твоего. — Это дает мне почти точный оттенок.

— Какого цвета у Вас глаза?

— Зеленые.

— Как у сосны?

— Нет, скорее как липа³, — говорит он. Я разражаюсь смехом. — Что смешного?

— Зеленый, как липа? — Я качаю головой. Кто бы так описал свои глаза? — Это такой яркий цвет.

— Мне говорили, что у меня пронзительные глаза.

Я слегка нахмурила брови, пытаясь представить точный оттенок. Действительно ли они такие яркие, как он говорит? Темно-каштановые волосы, ярко-зеленые глаза... Это прекрасное сочетание.

— А как насчет челюсти?

— А что? — Его, кажется, забавляет, что я спрашиваю.

— Она шире? Более узкая? С щетиной?

— Я стараюсь держать себя чисто выбритым. Признаюсь, успех в этом может быть разным.

— Вы сейчас успешны?

— Нет. — Я почти слышу ухмылку в его голосе. Легкая щетина, значит.

— А форма Вашей челюсти?

— Признаюсь, я никогда ее не изучал. — Пауза. Я представляю, как он проводит своими гладкими пальцами по неровностям щетины. Останавливается, когда он говорит: — Более квадратная? Я полагаю?

Я издаю низкое хмыканье.

— Кажется, ты не удовлетворена этим ответом.

— Я просто...

— Скажи это, — требует он. Я думаю, было бы невозможно не прислушаться к его твердому тону.

— Я пытаюсь понять, что с Вами не так, — признаюсь я и тут же занимаю свой рот бокалом с медовухой.

— Что со мной не так? — Я слышу, как он тоже делает глоток.

— Вы говорите... потрясающе, — признаю я не более чем шепотом. — Я подумала, что Вы не хотели, чтобы я Вас видела, потому что Вы были страшным.

Его бокал мягко стучит по столу. Я слышу, как он встает. Я оскорбила его. Прежде чем я успеваю извиниться, он снова оказывается передо мной. Он берет мой подбородок костяшками указательного и большого пальцев. Он направляет мое лицо вверх, туда, где, как я представляю, находится его лицо. Я знаю, что он всего в одном дыхании от меня. Я чувствую каждую капельку ноющего расстояния между нами в сочетании с удивительной потребностью преодолеть его. Мне жарко во всем теле, но я не могу пошевелиться, чтобы снять напряжение. Он поймал меня в ловушку двумя пальцами.

— Может быть, — шепчет он, — я пытаюсь защитить тебя, потому что я сногсшибателен. Потому что если бы ты посмотрела на меня теми глазами, которые, как говорит Орен, похожи на бушующее море, я бы никогда не смог тебя отпустить.

Я чувствую запах сладкого ликера на его дыхании. Я хочу почувствовать его вкус на его губах. Это желание настолько всепоглощающее, что я пугаюсь. Мой разум мгновенно отталкивает меня. Нет, что бы ни происходило между нами, это последнее, чего бы я хотела. Это начало того же пути, который привел к тому, что мой отец оказался так связан с Джойс.

Романтика хорошо начинается и плохо заканчивается. Именно так она одурачивает людей, заставляя их прилагать тщетные усилия. Джойс была для отца «светом», вытащившим его из отчаяния, вызванного смертью моей матери. А потом, как только он оказался у нее, она показала свое истинное лицо.

Я не позволю ни Лорду Фенвуду, ни кому-либо другому заманить меня в ловушку.

Он отпускает меня, как будто чувствуя мое колебание. Словно понимая, что я наконец-то пришла к тому же выводу, что и он. Лучшее для нас — избегать друг друга любой ценой. Если мы не сможем видеться, то не сможем вожделеть друг друга, и этот жар в конце концов угаснет.

— Спокойной ночи, Катриа.

Но даже когда я произношу эти слова и клятвы, от одного звука моего имени на его губах у меня перехватывает дыхание. Он оставляет меня с остатками огня, тлеющего в очаге — тлеющего внутри меня. Я сижу одна в затемненной комнате, все еще с завязанными глазами, медленно подправляя восхитительный мысленный портрет, который я начала создавать.