Танец с Принцем Фейри

ГЛАВА 12

Ветка дерева, ударившая меня по спине, — первое, что вывело меня из оцепенения. Я быстро сворачиваюсь в клубок, подтягиваю колени и закрываю лицо предплечьями. Я хочу сделать себя как можно меньше. Я знаю, что по пути вниз я буду ударяться о всевозможные ветки и сучья деревьев, но чем меньше я буду, тем, надеюсь, меньше я буду ударяться.

Моя стратегия работает, по большей части. По крайней мере, пока одна неудачная ветвь не перевернула меня на бок. Весь ветер выбило из меня. Я хриплю и скатываюсь с ветки, едва не промахнувшись мимо еще одной по пути вниз. На последней ветке я позволяю себе удариться. На этот раз я подготовилась, мне удалось устоять на ногах и поймать ее обеими руками. Мои пальцы рвутся по коре, мгновенно разрываясь. Но это замедляет мой спуск.

Хотя это не мешает мне неловко удариться о землю. К счастью, толстое одеяло мха смягчает мое падение. Я хриплю и болит все тело. Мое тело покрыто синяками и царапинами. Вот почему Джойс запретила мне подниматься на высоту, превышающую крышу. Когда я нахожусь высоко, никогда ничего не проходит гладко.

Тяжелый стук рядом со мной отвлекает мое внимание. Я встаю и бросаюсь туда, где приземлился Дэвиен. Он так неподвижен. Только когда я стою на коленях рядом с ним, я вижу, как поднимается его грудь.

— Слава богам, — шепчу я. Я могу не знать до конца, в каком положении я нахожусь с этим человеком. Возможно, он предал мое доверие какими-то мутными способами. Но я знаю, что он мой лучший шанс выжить в этом мире и вернуться домой.

Человек, пустивший в ход копье, грациозно спускается под полог. Он переходит с ветки на ветку на цыпочках, между ними лишь шепот дыма. С хлопком он материализуется на земле недалеко от меня.

— Вы живы. — Он цокает. — Какое разочарование. Я ожидал, что все будет гораздо проще. Подумать только, я не смог убить фейри со слабой магией и человека. Я теряю дар речи.

— Не подходи, — удается мне сказать. — Не подходи ближе.

— Или что? — Он поправляет теневой шарф, который обвивает его плечи и верхнюю часть груди. Я была права, он такой же, как у женщины из леса, которая напала на меня несколько недель назад. — Я не знаю, зачем он притащил тебя сюда, человек, но позволь мне заверить тебя, что ты далеко не на своем месте.

Как будто я этого не знаю. Он продолжает приближаться. Я протягиваю руку и повторяю:

— Не подходи ближе.

— Я жду, чтобы посмотреть, как ты меня остановишь. — Он качает головой со зловещей улыбкой.

Я снова поворачиваюсь к Дэвиену. Он моя лучшая надежда. Но мох вокруг плеча, которое пробило копье, уже окрасился в насыщенный красный цвет. Я легонько трясу его за плечо и умоляю:

— Вставай, пожалуйста.

— Он не встанет. Он последний, кто должен был быть связан много лет назад, — рычит мужчина. Его белые волосы блестят в лунном свете, когда он держит копье наперевес. Он делает шаг вперед и подбирает вес для броска.

— Нет, ты не... — кричит Шайе издалека. Я вижу, как она и остальные пытаются сократить разрыв. Но они не смогут быть достаточно быстрыми.

Я должна тянуть время. Я должна что-то сделать.

— Я сказала, не подходи ближе! — кричу я в последний раз. Мой страх и ярость растут во мне. Это бурный поток, который невозможно сдержать. Эмоции и желания, которые пылали так жарко, что стали чем-то... осязаемым.

Сила вырывается из моей ладони, превращаясь в стену света. Она устремляется к нападающему со смертоносной силой. В одно мгновение его охватывает. Тишина заполняет воздух, когда мужчина превращается в обратный силуэт — сплошной контур белого цвета, на который невозможно смотреть. Затем он взрывается.

От силы магического удара меня опрокидывает на спину рядом с Дэвиеном. Ударная волна проносится по лесу, сотрясая сучья деревьев и срывая мох с почвы и подстилающей породы. У меня звенит в ушах, когда лес внезапно темнеет и становится жутко тихо после взрыва.

Я сажусь, понимая, что боль из моего тела ушла с этой земли, как и наш нападавший. Я смотрю на эпицентр взрыва, где он произошел всего мгновение назад. Там нет ничего, кроме выжженного куска твердой породы. Я смотрю на свою руку.

Я.… я сделала это? Как? Тысяча вопросов вертится в моей голове, но тут же останавливается, как только я слышу тихий стон рядом со мной.

— Дэвиен?

Его глаза открываются.

— Что только что произошло? — пробормотал он.

— Кажется, я убила человека. — Я снова смотрю на свою руку, ожидая, пока осознание того, что я только что убила человека, отойдет на второй план.

— Он был дерьмовым пятном на этой земле. Хорошее избавление. — Дэвиен сидит, покручивая раненое плечо. Он делает паузу, глядя на рану. Просунув палец сквозь рваную и окровавленную дыру на рубашке, он проводит им по незажившей коже и вздыхает. — Похоже, ты исцелила и меня.

— Ты... не выглядишь счастливым из-за этого?

— Я был бы счастливее, если бы сам исцелял и защищал себя. — Он встает, нахмурившись, и идет к центру выжженной земли. Дэвиен впечатывает носок своего сапога в единственные останки человека и сплевывает.

— Что ж, не за что. — Я встаю и иду натягивать халат; мои руки задевают что-то мокрое. Может, Дэвиен и исцелен, но его кровь все еще на мне. Я содрогаюсь от собственной грязи.

— Я не должен благодарить тебя, — пробормотал он, не глядя на меня своими отстраненными и расфокусированными глазами.

— Прости? Я спасла тебе жизнь, и из-за этого мне теперь приходится жить с тем фактом, что я убила человека. Так что, может быть, «спасибо» немного облегчит этот процесс? — Мои руки дрожат. Появилось то склизкое, больное чувство, которого я ожидала, которое возникает от осознания того, что я оборвала жизнь.

— Мне не нужно благодарить тебя, потому что я должен был сделать это сам! — Гнев переполняет его, безудержная, непреклонная ярость, которая намного превосходит все, что я мог бы создать сам. — Ты украла силу наших королей и присвоила ее себе. Так же, как твой род забрал наши земли, наши песни и истории. Ты забрала то, что должно было принадлежать мне. — Его волосы падают прядями перед его лицом. Его дыхание неровное.

Я могу лишь потрясенно смотреть на его неуместную ярость. Я не просила ничего из этого. Я, конечно, не хочу этого. Но гнев излучается от него как волны силы, от которых у меня язык не поворачивается.

— Дэвиен, хватит. — Орен нарушает тишину. Группа прибыла. — Мы должны продолжать путь. Палачи короля идут по нашему следу.

— Мы идем сквозь ночь, — заявляет Дэвиен после того, как он сделал паузу, чтобы отдышаться и собраться с мыслями. — Мы не остановимся, пока не пересечем Хрустальную Реку⁴ и не окажемся в стране Аколит. — Он оглядывается на меня. — Я сам понесу тебя, если понадобится.

— Я справлюсь. — Я складываю руки и смотрю, как Орен ведет Дэвиена, держа руку на его спине. Между ними происходит обмен грубыми словами, в основном со стороны Орена. Джайлс и Хол идут рядом. Шайе задерживается.

— Ты идешь? — спрашивает она.

— Не то чтобы у меня был выбор, — бормочу я и волочу ноги.

Она хватает меня за руку. Я пытаюсь вырвать ее, но она держит крепко. Впервые находясь так близко к ней, я замечаю слабые золотистые татуировки, которые расходятся по бокам ее лица. Они почти сливаются со смуглой кожей.

— Иди с гордо поднятой головой, человек.

— У меня есть имя.

— Иди с гордо поднятой головой, Катриа. — То, что она обращается ко мне по имени, заставляет меня задуматься. — В тебе есть сила королей. Окажи нам всем любезность и не позорь ее.

— Что это вообще значит? — Я не знаю, почему спрашиваю; она не собирается давать мне ответ.

И все же, она превосходит все мои ожидания, когда отвечает.

— Ритуал, который мы провели в лесу прошлой ночью, должен был вытянуть древнюю силу потерянного королевского рода Авинесса из последнего живого наследника.

— Потерянного?

— Убийство было бы более подходящим, — уточняет она, голос и выражение лица принимают мрачный оборот. — Они правили веками, пока Болтов Первый не убил Короля Авинесса Шестого. После этого... земля фейри была разорвана изнутри, и Болтовы обычно оказывались наверху. Но единственный способ, которым им удалось сохранить контроль и власть над фейри — это систематическое убийство всех до единого представителей рода Авинессов — всех, кто мог бы вернуть могущественную силу первых королей, чтобы действительно править фейри.

Шайе указывает на Дэвиена.

— Он — самое близкое, что есть у нашего народа к тому потерянному правителю и той силе, которую он носил в своих венах. Этот ритуал должен был вернуть его силу ему, как единственному оставшемуся наследнику Авинесса... последней ветви семейного древа, которую Болтов не перерубил у основания.

— Его право по рождению, — шепчу я.

— Да. И ты украла его, шагнув в огонь, когда это должен был сделать он. Так что пока мы не найдем способ вытрясти его из твоих хрупких человеческих костей, прояви к нашей истории хоть капельку уважения и веди себя так, как будто ты ходишь с силой древней королевской семьи. — Она наконец отпускает меня.

Я потираю руку и нехотя киваю. Она закатывает глаза и начинает ковылять дальше. Я следую вплотную за ней.

— Могу я спросить тебя кое о чем?

Она смотрит на меня краем глаза.

— Продолжай.

Странно. Шайе была очень далека от дружелюбия по отношению ко мне... но она не кажется мне жестокой. Я провела годы рядом с теми, кто действительно жесток. У человека есть определенная манера поведения, когда он ищет любой возможный способ, чтобы уничтожить тебя.

Шайе не кажется, что она ищет способы быть злой только ради этого. От природы резкая? В какой-то степени, возможно. Осторожность была бы более уместна. Но как бы ни проявлялись эти ее черты, не похоже, чтобы она радовалась моим страданиям.

— Как последний живой наследник фейри оказался в моем мире?

— Потому что это было единственное место, где он мог быть в безопасности. — Шайе вздохнула. — Чуть больше двадцати лет назад Болтовы и их Палачи...

—Палачи? Как тот человек, который напал на нас сегодня ночью?

— Да. Это либо убийцы-фейри, которые поклялись защищать Двор Крови, созданный Болтовыми, либо бедные души, которые родились в Палачах, и им не оставили выбора. Палачи наслаждаются кровопролитием и занимаются спортом. — Она сморщилась — выражение, которое я разделяю. — Палачи Болтов сделали делом своей жизни истребление всех, кто угрожает притязаниям Болтов.

— А женщины тоже могут быть Палачами?

— А почему бы и нет? — Ее ответ осторожен, выражение лица не поддается прочтению.

— В лесу на меня напала одна фейри... но мне показалось, что она действительно охотилась за Дэвиеном. На ней был такой же теневой плащ, как и у того мужчины сегодня ночью.

— Твоя оценка верна; она была Палачом. — Шайе вскарабкалась на неглубокий гребень и, к моему удивлению, протянула мне руку. — Мы старались патрулировать эти леса так часто, как только могли — по обе стороны Фэйда — но некоторые из мужчин и женщин Болтов время от времени проскальзывали через них.

Я беру Шайе за руку, и она с легкостью поднимает меня. Ее бицепсы шире, чем конечность, о которую я ударился при падении. Эта женщина, вероятно, могла бы сломать меня надвое, если бы попыталась, а после многих лет ручного труда я не хрупкий.

— Значит, он прятался в моем мире, чтобы скрыться от Болтов и их Палачей?

— О, точно, я так и не закончила. — Шайе вздохнула и покачала головой. — Я ненавижу эту историю.

— Ты не обязана мне рассказывать. — Хотя сейчас я отчаянно хочу знать. Короли, злые рыцари, беглые королевские особы — все это похоже на те сказки, которые Джойс читала Хелен и Лауре. Те, которые я слышала, прижавшись ухом к их дверям ночью, прежде чем прокрасться обратно в свою кровать и лечь спать.

— Ты хочешь знать, поэтому я расскажу тебе. — Шайе переводит дыхание и продолжает рассказ. — Смерть Короля Авинесса Шестого вызвала, казалось бы, бесконечный цикл борьбы людей за власть. Есть три вещи, которые дают королю власть над фейри: стеклянная корона, холм, на котором был коронован первый король — там же находится стеклянная корона — и магия древних королей. Если человек контролирует все три вещи, он правит фейри.

— Понятно. Значит, одного из них недостаточно?

— Нет, хотя любая из этих трех вещей обладает огромной силой. Поэтому любая семья, косвенно связанная с Авинессом, пыталась предъявить свои права на стеклянную корону и власть как истинные правители фейри, но Болтовы всегда добирались до них прежде, чем они могли приблизиться к короне, а тем более к холму первого короля, на котором заседает Верховный Двор.

— Большинство отступили в эти леса для защиты, некоторые вообще отказались от своей родословной, не то чтобы это имело какое-то значение. Болтовы видели, что деревья политы их кровью, систематически выслеживая любого из рода Авинесс, кто мог бы претендовать на дремлющую древнюю магию королей. Дэвиен был лишь косвенно связан с родословной, но это не избавило его от охоты.

—Косвенно? Что это значит?

— Его мать была вдовой. Она снова вышла замуж... бедняжка даже не знала, что ее новый муж — последний, дальний родственник семьи Авинессов.

— Как она могла не знать?

— Он был родственником только через несколько браков и двоюродных братьев и сестер, просто ветка на ветвях семьи.

— Похоже, что мужчина, за которого вышла мать Дэвиена, вообще не имел кровной связи, — говорю я.

— Действительно. Последний истинный Авинесс по любым значимым меркам был предан смерти почти тридцать лет назад.

— И если Дэвиен родился до того, как его мать вышла замуж, то у него вообще нет кровного родства с семьей, только брак.

— Да, но этой связи достаточно, чтобы заставить Болтовых нервничать.

История Дэвиена в чем-то до жути похожа на мою собственную. Я не могу не думать о Джойс, овдовевшей и имеющей ребенка, которая вышла замуж в надежде на безопасность и тайные амбиции.

— У него есть братья или сестры?

— Нет.

По крайней мере, никто не страдал так, как я.

— Так я понимаю, Плачи убили его отца?

— И мать, хотя она не имела никакого отношения к семье, кроме брачного кольца и клятв. — Шайе делает паузу, когда мы проезжаем через очередной город руин. Солнце начинает уходить за горизонт, и первый утренний свет окрашивает камни в призрачный оттенок. — Орен, дворецкий и нянька Дэвиена с рождения, забрал Дэвиена и отступил в старую крепость Авинесса на другой стороне Фэйда. Туда, где еще оставались старые барьеры. Это был лучший шанс для Дэвиена достичь совершеннолетия вне досягаемости Болтов, когда он будет достаточно силен, чтобы вернуться и сражаться за всех нас.

Это объясняет, почему он выглядит как замок.

— Почему крепость фейри должна находиться на человеческой стороне Фэйда?

— Потому что эльфы находят извращенное удовольствие в захвате наших земель, и когда мир был разделен, часть того, что было нашим, досталось вам, людям. — Она смотрит с отвращением. Но в положительном проявлении своего характера она, кажется, не направляет его на меня. Скорее на обстоятельства... и тех давних эльфов.

— Значит, Дэвиен вырос в мире людей?

— Да. Отрезанный от нашего народа и магии Мидскейпа... он прожил одинокую жизнь в борьбе. Единственное, что его поддерживает, — это обязанность освободить нас от тирании Болтов. Потому что с каждым днем их хватка на этих землях становится все крепче. И если он умрет — если погибнет последний, кто претендует на власть Авинесса — тогда ничто не сможет помешать Болтову окончательно раскрыть всю мощь стеклянной короны. Силла королей больше не будет связана с родословной Авинесса и станет свободной для всех.