Танец с Принцем Фейри

ГЛАВА 2

— Таинственный Лорд Фенвуд. — Лаура прислоняется к дверному косяку, пока я собираю свои скудные пожитки. Новости распространились быстро, как и следовало ожидать, поскольку в любой момент времени в поместье находится всего пять человек. — Я не думаю, что когда-либо видела этого конкретного лорда на каких-либо мероприятиях.

— Я думаю, он затворник. — Хелен стоит напротив своей сестры. Она почти никогда не приходила в мою комнату. Видеть ее здесь — нежелательная странность. — Я слышала только упоминания о нем. Говорят, что он живет к северу от города, что его поместье находится прямо на краю леса.

— А, он! — Лаура хлопает в ладоши. — Я слышала, как горожане говорили, что он древний маг. — Она поворачивается ко мне лицом, как будто эта перспектива — лучшая новость, которую она слышала за последние месяцы. — Если он научит тебя магии, обещай, что покажешь мне?

— Он не собирается учить меня магии. — Тем не менее, оптимизм моей младшей сестры пытается вызвать улыбку на моем лице, по крайней мере, до тех пор, пока Хелен не сделает все возможное, чтобы подавить любую радость, которая может существовать между нами.

— Ее не научили бы магии. Ее бы за это съели. Я слышала, что маги пьют исключительно теплую кровь свежеубитых дев и танцуют с рогатыми фейри при свете луны.

— Если бы он пил только кровь свежеубитых девиц, в деревне не осталось бы ни одной молодой женщины. — Я закатываю глаза и пытаюсь скрыть тот факт, что я на самом деле несколько встревожена тем, что ни одна из моих сестер не знает ничего конкретного об этом человеке. Они настолько втянуты в социальные круги высшего света, что если они не знают его, то никто не знает. Я надеялась получить хоть какую-то информацию о моих новых обстоятельствах. — И никто не танцует с фейри при свете луны. Если ты подойдешь к фейри так близко, то умрешь.

— Если предположить, что фейри вообще существуют. — Хелен не верит старым историям. Она слишком практична, она выросла в глубине страны, ближе к шахтам своей матери... дальше от леса и его сказок. Она считает нас с Лаурой смешными за наши предположения. Но сама она категорически отказывается идти в лес. — Гораздо более вероятно, что он какой-нибудь ужасный, морщинистый старый отшельник, который ищет молодую женщину, чтобы сделать ее своей.

— Я уверена, что он замечательный, — настаивает Лаура. — И мы приедем навестить тебя и твоего нового мужа в течение месяца. Я слышала, что мама собирается купить новую карету, нанять водителя и трех новых лакеев для поместья — и это только начало! Ты должна будешь вернуться и посмотреть, какие богатства принесла тебе свадьба.

Лаура говорит хорошо, но она не осознает, каким кинжалом являются ее слова.

Я не лучше дорогой свиньи. Но, по крайней мере, я могу быть ей полезна.

— Будет здорово, если у нас наконец-то появится настоящая помощь, — говорит Хелен, бросая неодобрительный взгляд в мою сторону.

Я сделала для них все, что могла, и даже больше. Когда Хелен и Джойс только переехали, я попыталась сделать их своей семьей. Я начала делать все, что они просили, когда они просили, потому что хотела быть «хорошей дочерью». К тому времени, когда я поняла, что они превращают меня в свою личную служанку, это продолжалось уже слишком долго, чтобы можно было надеяться остановить все это. Потом Джойс начала уговаривать отца проводить больше времени на кораблях. А после инцидента на крыше... Мне даже в голову не приходило противоречить им.

— Я уверена, что вы обе будете очень счастливы здесь долгие годы, — говорю я.

— До наших собственных свадеб, — подчеркивает Лаура. Она просто не может дождаться, когда ее выдадут замуж за какого-нибудь очаровательного лорда. Как самая молодая и, безусловно, самая красивая из нас, она сможет выбирать из мужчин.

— Катриа, пойдем, ты же не хочешь заставлять своего нового мужа ждать. — Джойс появляется позади своих дочерей, рассматривая сундук, который она дала мне. — О, хорошо. Я думала, что все это поместится в этот маленький сундучок. — Джойс с презрением оглядывает комнату. Маленькая комната, заполненная небольшим количеством вещей, для женщины, которую она всю жизнь пыталась сделать маленькой.

Тогда я поклялась, что никогда не позволю этому новому мужу или кому-либо еще заставить меня чувствовать себя маленькой. Я буду всеми силами стараться стоять во весь рост. Я никогда больше не буду жить в трусости.

— Пойдем. — Я вешаю свою лютню на спину и поднимаю сундук.

Мы вчетвером выходим на широкую веранду в передней части поместья. Там я впервые вижу дворецкого, который договаривался о моей судьбе. Он высокий, несмотря на то, что спина у него немного горбатая, жилистый, с черными глазами-бусинками и зачесанными назад седыми волосами. Его одежда в порядке, не слишком украшена, но явно хорошего качества. Это тот вид богатства, который не кричит на вас, а шепчет с легкой уверенностью. Джойс могла бы кое-чему у него поучиться.

— Вы, должно быть, Леди Катриа, — говорит он с поклоном. Затем он смотрит на Джойс и показывает на сундук у себя под боком. — Здесь четыре тысячи кусков, как и было обещано.

— Как Вы уже заметили, это Катриа. А вот ее приданое. — Джойс протягивает небольшую посылку, завернутую в шелк. Дворецкий разворачивает ее, проверяет содержимое, а затем с благоговением снова заворачивает фолиант. Мои руки дрожат, когда я борюсь с желанием выхватить ее из его рук.

— Превосходно, все в порядке. Прошу следовать за мной, Леди Катриа.

На полпути вниз по главной лестнице между верандой и домом меня осеняет мысль, что, возможно, это последний раз, когда я иду по этому пути. Я не знаю, захочу ли я вернуться в этот дом или к людям, живущим в нем. Я оглядываюсь назад, на них, и еще дальше, чтобы в последний раз взглянуть на красивые, потрепанные временем картины на потолке входа.

Матери не суждено было жить здесь долго, сказал бы мой отец. Может быть, и мне тоже. Может быть, я просто исполняю свою судьбу, покидая это место слишком поздно.

Я уже почти подошла к карете, когда меня отвлек топот копыт. Корделла ведет Мисти вокруг дома от боковых конюшен. Она машет рукой.

— Мисс, я подумала, что вы не захотите уезжать без нее.

Я вздыхаю с облегчением. Все происходит так быстро, что я задаюсь вопросом, что еще я упустила из виду. Или что еще я предполагала, что все решится само собой.

— Корделла. — Голос Джойс, словно кнут, рассекает прохладный воздух. — Отведи этого зверя обратно в конюшню.

— Что? Мисти моя.

— Я уверена, что твой муж с удовольствием подарит тебе новую лошадь, лучшую, в качестве свадебного подарка. Не будь эгоисткой и не отказывай ему в этом, — ругает Джойс.

— Я не хочу... Я хочу Мисти. — Я смотрю на дворецкого. — Она хорошая лошадь и была со мной всю жизнь. Это не составит труда, не так ли?

— В конюшне моего хозяина найдется место. — Мужчина кивает.

Джойс качает головой и подносит руку ко рту.

— Я не могу в это поверить. Я знаю, что воспитывала тебя лучше.

Я поджимаю губы. Многолетний опыт научил меня, что лучше молчать, когда она так себя ведет.

— Подумать только, ты проявила неуважение к своему мужу и в то же время забрала у своей семьи ненужную вещь, и все из-за глупой лошади.

— Глупой? Видите, никто из вас даже не заботится об этой лошади!

— Ты леди, Катриа Эпплгейт. Неприлично кричать. — Джойс замолчала. — Корделла, пожалуйста, верни лошадь в конюшню.

Корделла смотрит между Джойс и мной. Но я знаю, что она сделает, еще до того, как она это сделает. Она не может возражать против требований Джойс. Корделла поворачивается.

— Нет! Ты не можешь так поступить! Пожалуйста! — Я бросаюсь к Корделле.

— Катриа. — Мое имя как хлыст вылетает изо рта Джойс. Я вздрагиваю и замираю. Остановилась от одного лишь звука. — Ты расстраиваешься из-за пустяков и выставляешь себя на посмешище.

Я хочу закричать на нее. Она забрала остатки бизнеса моего отца себе. У нее есть ее четыре тысячи кусков. На них можно купить целый табун лошадей. Отдай мне Мисти, хочу крикнуть я. Но я не могу. Потому что, как и Мисти, я была обучена, меня заставила замолчать невидимая уздечка, которую мачеха давным-давно засунула мне между зубов.

Легкое прикосновение к моему плечу пугает меня. Я поднимаю глаза и вижу, что дворецкий закрыл щель. Его глаза удивительно нежны и сочувственны.

— Я позабочусь о том, чтобы мой хозяин достал Вам новую лошадь.

Она никогда не будет обделена. Он сказал, что так обещал его хозяин. Я могу просить все, что захочу, но это ничего не будет значить. Это будет пустая доброта ради выполнения обязательства от людей, которым важнее книга, чем я.

Я отпрянула в сторону.

— Мне не нужны его лошади. — Мне не нужна его жалость или принудительная доброта. Я не хочу ничего, что могло бы напоминать близость в этом браке.

— С тобой всегда что-то происходит, не так ли? — пробормотала Джойс, достаточно громко, чтобы все услышали. — Успокойся и будь изящной, когда ты вступаешь в этот новый этап своей жизни. — Она говорит так, как будто я каким-то образом выбрала это. Как будто это то, чего я хотела. Я бросаю на нее взгляд, прежде чем сесть в карету.

Лаура спешит вперед, пока дворецкий занимает место водителя.

—Лаура! — Джойс близка к переломному моменту.

— Возвращайся к своей матери, — шиплю я на сестру. Я содрогаюсь при мысли о том, какой выговор она получит. Лаура игнорирует меня и Джойс, хватается за дверь и не дает мне ее закрыть.

— Я буду скучать по тебе, — говорит она с наполненными слезами глазами. Моя милая сестра. Едва исполнилось четырнадцать. Самая лучшая и самая несломленная из всех нас. — Ты сделала это место сносным.

— Нет, это все ты. — Я быстро обнимаю ее. Дворецкий не торопит нас. — Не теряй свою доброту, Лаура, пожалуйста. Держись за нее всеми силами, пока не сможешь выбраться.

— Ты тоже. — Она отстраняется, и я воздерживаюсь от того, чтобы сказать ей, что моя была потеряна давным-давно. — Я присмотрю за Мисти, клянусь. Корделла научит меня. Так что, может быть, когда ты вернешься в следующий раз, ты сможешь забрать ее. Я попробую поговорить с матерью.

— Не стоит рисковать ее гневом из-за меня; тебе лучше знать. — Я аккуратно заправляю прядь волос за ухо Лауре. Движение через ее плечо привлекает мое внимание. — А теперь иди, пока твоя мать не пришла за тобой. — Я мягко отталкиваю ее и закрываю дверь. Джойс поднимает Лауру по лестнице, произнося какие-то отрывистые слова.

Карета трогается с места, и я быстро теряю их из виду. Не важно, что говорит Лаура... Я сомневаюсь, что когда-нибудь вернусь.

Хелен сказала, что Лорд Фенвуд живет к северу от города. В моем понимании это означало немного севернее. Вроде того, как наше поместье находится чуть южнее. Но оказалось, что Лорд Фенвуд живет гораздо дальше. Уже поздний вечер, когда мы подъезжаем к тому месту, которое должно стать моим новым домом.

Высокая каменная стена в два раза выше меня, — первый признак того, что мы приехали. Большую часть дня не было ничего, кроме холмов и постоянно присутствующего леса справа от меня. Час назад мы свернули на небольшую разветвленную дорогу, больше похожую на колею между травами, которая вела в сторону леса. Сначала я увидела стену, тянущуюся из-за деревьев, как рухнувшие остатки давнего замка.

Лозы цеплялись за завитки железных ворот. Распустились маленькие белые цветы, издающие приятный аромат. Ворота закрываются за нами с торжественным лязгом. Нет никаких признаков того, кто или что могло закрыть их. Звук эхом отдается во мне с той же законченностью, с какой закрывается занавес спектакля.

Мы идем по извилистой дороге между живыми изгородями и маленькими деревьями. Это как миниатюрная версия древних лесов, но без той тяжелой гнетущей атмосферы, которую создает настоящий лес. Вдалеке я вижу оленя, поднявшего свою могучую, царственную голову. На его рогах так много точек, что я знаю, что большинство дворян буквально убили бы за то, чтобы повесить его у себя на стене. Что говорит об этом Лорде Фенвуде то, что он позволил такому животному жить невредимым в его владениях?

В конце концов, заросли уступают место круглой площадке с гравием, и карета останавливается. Дворецкий открывает дверцу и помогает мне спуститься. Я впервые вижу поместье Лорда Фенвуда.

Оно дугой огибает круглый конец дороги, два крыла отходят от центральной башни. Вот замок, который обещала стена. Кладка старая, но хорошо сохранившаяся. У меня теперь есть глаз на эти вещи, после того как я столько раз ремонтировала поместье моей семьи, как только могла. Солома на крыше выглядит свежей.

Здесь нет ничего непривлекательного по своей сути, и все же волосы на моих руках встают дыбом. Воздух здесь словно заряжен. Поместье находится буквально у подножия леса, в который я поклялась своему отцу, когда была еще девочкой, никогда не заходить. Поэтому я чуть не выпрыгиваю из кожи, когда дворецкий сгружает мой багаж на гравий.

Остерегайся лесов, Катриа. Никогда не ходи в них. Поклянись мне жизнью своей матери, что ты этого не сделаешь. Это было ее предсмертное желание — избавить тебя от них.

— Прошу прощения, Леди Катриа. — Дворецкий отвлекает меня от моих мыслей.

— Не нужно извинений. — Я заставляю себя улыбнуться и поправляю лютню на плече. Мое затруднительное положение — не вина этого человека, и лучшее, что я могу сейчас сделать, это попытаться найти союзников там, где это возможно. — И просто Катриа — будет достаточно.

— Тогда Катриа.

— Могу я узнать Ваше имя?

Он кажется удивленным, что я спрашиваю, а затем думает над ответом, который я считаю слишком долгим для такого простого вопроса.

— Орен.

— Приятно познакомиться.

— Пойдемте, уже наступает ночь, и мы должны увидеть, как Вы устроились до ужина. — Он поднимает мой чемодан с удивительной легкостью для человека его лет и ведет меня по трем ступенькам в парадный вход центральной башни замка.

Меня сразу же поразило мастерство исполнения этого места. Деревянная лестница с перилами, украшенными лилиями и реалистичными виноградными лозами, изгибается слева от входа. По обеим сторонам от дверей расположены окна с цветными стеклами, из которых складываются замысловатые пейзажи полей и гор. Я провожу пальцами по их темным контурам, ощущая гребни металла, который их соединяет.

— Все в порядке? — спрашивает Орен.

— Да. Я видела такие окна только в ратуше. — Стеклянное искусство — это утраченное ремесло. Есть несколько человек, которые продолжают старые традиции, и их можно встретить в основном в больших городах. Они редко выбираются в такие отдаленные места. Этот дом, должно быть, древний, и удивительно, что эти окна вообще сохранились. Или, возможно, лорд может заплатить, чтобы кто-то выезжал в его поместье для таких работ. Лорд Фенвуд заоблачно богат, насколько я могу судить.

— Они действительно редки.

Он ведет меня в левое крыло. Прежде чем мы вошли в арочную дверь, я пытаюсь заглянуть в башню. Но я не вижу ничего дальше того места, где лестница изгибается за первой площадкой.

— Хозяин дома живет там наверху?

— Лорд Фенвуд приходит и уходит, когда ему заблагорассудится, — туманно отвечает дворецкий. Интересно, куда бы он мог пойти; любое подобие цивилизации находится более чем в двух часах езды. Возможно, он охотник, которому выпала редкая удача, и теперь он ищет острых ощущений, уходя глубоко в лес.

— У него прекрасный дом, — говорю я, вместо того чтобы отметить, что это замечание не было ответом на мой вопрос. — Не могу представить, почему бы ему не хотелось проводить здесь больше времени.

Дворецкий останавливается посреди холла. Окна, выходящие на круговую дорогу, расположены слева от нас, двери — справа. Молчание заставляет меня беспокоиться, что я как-то обидела его этим замечанием. Хотя я не могу понять, чем.

— Есть несколько правил, которые Вам нужно знать, — говорит дворецкий, снова начиная ходить. Я ожидала, что правила будут сопровождать мое новое положение, и приготовилась к ним. — Первое — если Вам что-то понадобится, просто скажите мне. Я буду в Вашем распоряжение для вас по мере возможности. Однако, поскольку я единственный служитель дома, я часто занят в других местах, поддерживая его в порядке. Каждый вечер я буду приходить, чтобы подать вам ужин, а по утрам буду готовить завтрак, так что одно из этих времен будет наилучшей возможностью сообщить мне обо всем, что Вам нужно.

— Это очень щедро с Вашей стороны.

Он продолжает, как будто я не говорила.

— Следующее правило таково, что Вам разрешается находиться только на передней половине территории поместья — вдоль дороги, по которой мы въехали, и ни при каких обстоятельствах не разрешается уходить в лес.

— Это не проблема, — легко говорю я. — Это было правилом еще моего отца.

— Последнее правило, и самое важное, заключается в том, что Вам разрешается покидать это крыло поместья только в светлое время суток, независимо от того, что Вы слышите или видите.

— Простите?

— Эти правила предназначены для Вашей защиты, — говорит он, оглядываясь через плечо. — Мы находимся далеко от города и близко к лесу. Туманы здесь гуще и несут в себе старую магию. Людям небезопасно находиться здесь ночью.

Я пытаюсь использовать храбрость Хелен, когда говорю:

— Вы не можете говорить о фейри. Это не более чем сказки старых жен.

Он усмехается, как будто я глупая девчонка, как будто он видел фейри своими глазами и дожил до наших дней.

— Отлично. Если ничего другого не остается, беспокойтесь о лесных зверях. Пока Вы находитесь в этих стенах, Вы будете под защитой. Но там, где кончаются стены, кончается и защита моего господина. Вы поняли?

— Да. — Но я не знаю, что я чувствую по поводу всего этого. Наверное, правила небезосновательны. И я уже давно отказалась от мысли идти в лес. Интересно, какова будет реакция отца, если он чудесным образом появится вновь и узнает, что Джойс выдала меня замуж, а мой новый дом находится так близко к темным деревьям, окаймляющим непроходимую горную цепь, окаймляющую наш уголок мира. Более того, я ожидала, что после замужества мои свободы уменьшатся, а они, похоже, немного расширились.

В общем, мое новое положение могло бы быть гораздо хуже.

Мы останавливаемся перед последней дверью в коридоре. Когда дворецкий толкает ее, петли щелкают и громко скрипят. Ему приходится упереться в нее плечом.

— Прошу прощения, — бормочет он. — Это крыло дома никогда не используется. Я починю, пока Вы ужинаете.

— Скажите мне, где инструменты, и я сама все починю.

Кажется, он удивлен, что я говорю такое.

— Не позволяйте платью обмануть вас. Я больше привыкла к рабочим брюкам, чем к атласу.

— Мой хозяин дал обет, что Вы ни в чем не будете нуждаться; он позаботится обо всем для Вас. Я прослежу, чтобы все было исправлено, пока Вы едите, — говорит Орен с некоторой неохотой. Интересно, накажет ли его хозяин за то, что он разрешил мне работать? Если бы он хотел позволить мне делать это самостоятельно, но не может.

Мне остается только гадать, кто же на самом деле мой муж.

Орен ведет нас внутрь, ставит мой чемодан на обитую мягким материалом скамью у изножья занавешенной кровати с балдахином. Она стоит напротив большого каменного очага, в котором уже потрескивает огонь. Как и все остальное в этом похожем на замок поместье, обстановка здесь прекрасная и ухоженная.

— Ужин будет через час. Надеюсь, Вы согласитесь поесть раньше, чтобы вернуться в свои покои к закату.

— Все в порядке. Я обычно рано ложусь и рано встаю. — Я улыбаюсь.

Орен только кивает и отходит от меня. Только когда он уходит, я понимаю, что забыла спросить, какой наряд мне надеть на ужин. И.… если это тот случай, когда я, наконец, встречусь с человеком, за которого вышла замуж.