Танец с Принцем Фейри

ГЛАВА 3

Ужин проходит в комнате, пристроенной к задней части башни. Это помещение больше похоже на зимний сад, чем на столовую. Заостренные арочные проемы, обрамленные дорогими большими стеклами, открывают вид на темнеющий лес, окружающий заднюю половину поместья. Я чувствую себя бабочкой, запертой в стеклянной коробке и перенесенной в неестественную среду. В этих стенах я в безопасности, но лишь тонкое стекло отделяет меня от чудовищ, обитающих в лесу.

Я смотрю в окна в самом конце комнаты, разглядывая свое отражение в глубине деревьев. Здесь они кажутся старше, чем дома. Нет, поправляю я себя, теперь это место — мой дом.

— Как Вы относитесь к жареному кабану и диким овощам? — Орен несет поднос на предплечье от бокового входа.

— Я не привередлива, когда дело касается еды, — говорю я с улыбкой. У меня было слишком много ночей, когда голод был единственной вещью на моей тарелке, чтобы жаловаться на любое горячее блюдо, поставленное передо мной.

— Хорошо, — говорит он. — У нас нет здесь постоянной еды. — Он делает паузу, ставя блюдо во главе стола. — Это не значит, что еды нет. У нас есть все, что нам нужно. Но меню состоит из того, что дает лес, и того, что можно взять из кладовой.

— Я буду рада помочь Вам добывать пищу, — говорю я, садясь.

Он удивленно смотрит на это предложение.

— Мы не падальщики, копающиеся в грязи в поисках еды.

— Конечно, нет. — Я смеюсь, как будто никогда раньше не была таким человеком. Именно необходимость искать пищу побудила меня искать в библиотеке моего отца книги о местной территории. Именно так я могу отличить безопасный гриб от ядовитого. — Я просто считаю, что лесные грибы очень вкусные. А их поиск — это занятие, которое мне нравится.

Он наливает мне воду и вино из двух отдельных графинов.

— Приму к сведению. — Но из этого ничего не выйдет. Я слышу это по его голосу.

— Хозяин дома присоединится ко мне за ужином? — спрашиваю я.

— Нет, он ужинает в своей комнате.

Я поджала губы.

— Я встречусь с ним после ужина?

— Тогда это будет ближе к закату.

— Он может навестить меня в моих покоях, если будет поздно.

— Это неуместно.

Я выкашливаю вино в свой бокал.

— Неуместно? Разве я не его жена?

— На бумаге, по законам этой страны, да.

— Тогда я думаю, что ничего страшного, если он навестит меня в моей комнате. — Я медленно опускаю бокал, благодарная за то, что моя рука не дрожит настолько, чтобы он стукнулся о стол или пролился.

— Хозяин очень занят.

Чем? Я хочу потребовать ответа. Я уже несколько часов пытаюсь справиться с этой ситуацией как можно более любезно. Но я до сих пор не знаю, кто этот человек, за которого я вышла замуж. Я понятия не имею, как он получил свое состояние, откуда он пришел, чего он хочет и почему ему настолько нужна книга, что он согласен заплатить за жену, лишь бы она у него была.

— Не могли бы Вы передать ему, что его жена будет очень благодарна, если он сможет провести с ней несколько минут до заката? — Я смотрю дворецкому в его черные глаза-бусинки, когда озвучиваю свое требование.

— Я передам. — Он быстро уходит.

Я ужинаю в одиночестве. Кому-то это может показаться неудобным, но я привыкла к одиночеству и времени, проведенному только с самой собой. Более того, в каком-то смысле это предпочтительнее. Тишина постоянна, а одиночество безопасно. Никто не пытается отнять у меня еду. Никто не требует, чтобы я с ним общалась. Никто не пытается столкнуть меня с моего места за столом, чтобы я могла приступить к мытью посуды.

Тарелка пустеет раньше, чем я успеваю оглянуться, и у меня все скрутило в животе. Я ела слишком быстро. К тому же еда более сытная, чем я привыкла. Я откидываюсь на стуле, не по-женски, и поглаживаю выпуклость живота. Давно я не чувствовала себя такой сытой.

Могло быть и хуже, возвращаюсь я к своей предыдущей мысли. Мой муж, похоже, не проявляет ко мне никакого интереса. Это лучше, чем если бы мужчина ожидал, что сегодня вечером я приду к нему в постель, чтобы могла приступить к выполнению своего «долга» — подарить ему наследника его состояния. И, кажется, у меня столько же — нет, больше свободы, чем дома. К тому же, здесь меня никто не побеспокоит.

Орен возвращается, снова отрывая меня от моих мыслей.

— Вы закончили?

— Да.

— Наелись? — Он забирает мою пустую тарелку.

— Более чем. — Я сажусь прямее. — Пожалуйста, передайте повару, что было вкусно.

Он лукаво улыбается и кивает.

— Передам.

— Есть новости от моего мужа? — спрашиваю я.

Дворецкий вздыхает. И снова то, что должно быть простым ответом, заставляет его мучиться слишком долго.

— Я думаю, он сможет найти время, пять или десять минут, возможно. Я разожгу огонь в кабинете в Вашем крыле. Вы можете подождать его там.

Дворецкий быстро уходит, унося посуду. Я встаю и делаю круг вокруг обеденного стола. Я вдруг пожалела, что спросила, могу ли я увидеть лорда Фенвуда. Что, если он расстроен этим требованием? Что, если он не хочет иметь со мной ничего общего, и теперь я только искушаю его гнев? Я останавливаюсь и качаю головой.

Нет, если мне суждено жить здесь и быть замужем за этим человеком, то я имею право хотя бы раз встретиться с ним. Узнать его имя. Если мы не имеем ничего общего друг с другом в течение дня, это прекрасно. Но мы должны хотя бы признать присутствие друг друга.

Собравшись с духом, я выхожу из столовой и направляюсь направо. К моему удивлению, вторая дверь открыта. В очаге потрескивает огонь. Вдоль стен стоят почти пустые книжные шкафы. Справа от него стоит стол, который, как я предполагаю, когда-то находился между двумя стульями, стоящими сейчас спинками друг к другу перед камином.

Я перекрестилась и слегка провела кончиками пальцев по коже. Какое странное расположение кресел... Я размышляю. Вскоре я узнаю, почему стулья стоят таким образом.

Голос прорезает тишину и мои мысли, резонируя глубоко в моем сердце. Он похож на низкий рык волка и пробуждает во мне инстинкт хищника. Беги, призывает меня здравый смысл. Беги отсюда, это не место для тебя.

— Не поворачивайся, — говорит он.

Несмотря на себя, я оглядываюсь через плечо. Инстинкт, правда. Когда кто-то говорит, я смотрю. Я не собирался ослушаться... По крайней мере, не в этот раз.

— Я сказал, не поворачивайся.

Мои глаза снова устремлены вперед.

— Я видела только часть Вашего плеча. Простите, я не хотела...

— Орен нарушил правила, не так ли?

— Да. — Мужчина, с которым я разговариваю, высокого роста, судя по тому, как его плечо упирается в дверную раму. Но это все, что я могу о нем сказать. Он прислонился к стене сбоку от двери, как будто знал, что я попытаюсь заглянуть к нему, несмотря на его приказ.

— Это последнее правило, которое ты должна знать, — говорит он. — Ни при каких обстоятельствах ты не должна смотреть на меня.

— Что? — шепчу я, борясь с желанием еще раз оглянуться через плечо.

— Орен сообщил мне, что ты хочешь встретиться со мной. Я обязываю тебя, как и полагается. Однако я сделаю это только в том случае, если ты поклянешься никогда не смотреть на меня.

Теперь стулья имеют смысл. Интересно, он сильно изуродован? Может быть, он просто ужасно застенчив? Какова бы ни была причина, я не хочу доставлять ему неудобства.

— Я не против. — Я сажусь в кресло, стоящее спиной к двери и обращенное к окнам. — Я благодарна, что Вы нашли время встретиться со мной.

Я слышу его шаги по полу. У него широкая походка, что еще раз подтверждает, что он такой же высокий, как я и предполагала. Его шаги легкие, почти бесшумные. Он ходит так же, как и я, как будто старается не издать ни звука. Я не могу представить его очень мускулистым мужчиной, учитывая его шаги. Нет... я представляю его жилистым человеком. Ненамного старше меня, судя по силе его голоса. Я пытаюсь разглядеть его в отражении окон, но в комнате уже слишком темно для этого. Он не более чем размытая тень, движущаяся позади меня.

Стул позади меня тихонько скрипит под его весом. Крошечные волоски на моей шее встают дыбом. Никогда еще я так остро не ощущала чье-либо присутствие. У меня никогда не было такого искушения сделать что-либо, кроме как повернуться, посмотреть и убедиться, что все мои предположения о нем верны.

— Итак, о чем ты хотела бы поговорить? — спросил он несколько отрывисто.

— Я просто хотела познакомиться с Вами, вот и все, — говорю я. — Мне показалось довольно странным быть замужем за кем-то, никогда не... — Я остановила себя, чтобы не сказать «видя его», и вместо этого сказала — говоря с ним.

— Ты вышла за меня, не разговаривая со мной, почему это имеет значение сейчас?

Я не могу сказать, ранит его этот факт или нет. Надеялся ли он, что я буду умолять и просить о встрече с ним, прежде чем подпишу бумаги? Понимает ли он, что моя судьба была предрешена росчерком пера, которое я даже не держала в руках?

— Мы собираемся провести нашу жизнь вместе, — говорю я. — Я бы хотела сделать это как можно приятнее.

— Здесь нет ничего приятного.

Похоже, мой муж очень жизнерадостный. Я закатываю глаза, радуясь, что он не видит моего выражения.

— У Вас хороший дом, достаточно богатства, чтобы делать то, что Вам хочется, никто не диктует Вам, что делать...

— Не думай, что ты меня знаешь, — резко вмешивается он.

— Я была бы счастлива, если бы у меня была такая возможность.

— Я не заинтересован в том, чтобы ты меня знала, потому что я не заинтересован в том, чтобы знать тебя. Это договоренность, не более того. Все, что ты есть, это сделка, которую я должен выполнить.

Я прижимаю платье к груди, как будто физически пытаюсь защититься от невидимой раны. Почему я ожидала другого? На что я действительно надеялась? На какую-то великую романтику? Ха. Та любовь, о которой рассказывают в историях, которые читают девушки, — это неправда. Я видела «любовь» между моим отцом и Джойс. Это единственная настоящая любовь, и это не то, чего стоит желать.

Нет, я не хотела, чтобы он любил меня. Но, возможно, я надеялась, что хоть раз меня не будут воспринимать как обузу.

— Справедливо, — говорю я мягко.

— Есть еще что-нибудь? Или ты довольна?

— Довольна.

— Хорошо. Я ожидаю, что у меня не будет от тебя никаких вопросов, пока ты здесь. Соблюдай правила, и ты ни в чем не будешь нуждаться, пока ты или я ходим по этому смертному миру. Тебе никогда больше не придется пересекать мой путь.

Стул скрипит, когда он встает; его шаги затихают. Я хотела бы сказать что-то еще, или четко представить, чего я хочу. Но дело в том, что мне никогда не позволяли ничего желать в моей жизни. Мне так долго говорили, что я могу иметь, а чего не могу, что любой навык, с которым человек рождается, чтобы сделать этот выбор, был потерян для меня. Оно засохло и умерло от того, что никогда не использовалось.

Я сижу почти целых десять минут после того, как убедилась, что он ушел, просто глядя в темный лес. Наступила ночь, луна убывает, так что почти невозможно разобрать темные силуэты, окаймляющие лес. Чем дольше я смотрю, тем больше меня охватывает странное ощущение, что что-то смотрит на меня в ответ.

Не в силах больше терпеть беспокойство, я направляюсь в свою комнату. Но когда я выхожу в коридор, я слышу шаги в главном входе. Я медленно поворачиваю голову в сторону двери, которая служит входом в мое крыло. Вопреки здравому смыслу, я крадусь и прижимаю ухо к двери.

По ту сторону раздаются приглушенные голоса, но я не могу разобрать, о чем они говорят. Слова странные, чужие, произнесенные на незнакомом мне языке. Я осторожно подхожу к одному из окон, выходящих на круговую дорогу. Там пусто. Даже карета, которая привезла меня сюда, больше не стоит у входа.

Кто там? Задаюсь вопросом я. Живут ли здесь другие? Орен сказал, что в поместье нас только трое. Может, он солгал? Если да, то почему?

Соблюдайте правила, и вы ни в чем не будете нуждаться, сказал Лорд Фенвуд. Орен также четко сформулировал эти правила: я не должна покидать свое крыло ночью, какие бы звуки я ни слышала. Чем бы лорд ни занимался в поздние часы, это не мое дело.

Прекрасно. Я не возражаю против того, чтобы быть скорее гостьей, чем женой.

Я удаляюсь в свою комнату и готовлюсь ко сну. Матрас и одеяло — одни из самых удобных в моей жизни, и я быстро погружаюсь в беспробудный сон...

Только для того, чтобы через час быть разбуженной пронзительными криками.