Тильда. Маяк на краю света

Глава 10 О маске с вуалью, глупейших составляющих этикета и неизведанных берегах

Неизвестный остров. Шестое орботто года Эн.

К счастью, новоиспеченный капитан Фаррел Вайд даже не собирался проходить мимо неизвестной земли, и никого убеждать в необходимости сойти на берег мне не пришлось. «Искатель» оказался мощно потрепан во время тайфуна, абордажа и шторма, и требовал починки.

Например, мачту, которую называли бизань и которая находилась ближе прочих к корме, снесло под корень. Вот это тайфун я проспала…

Полагаю, его темная светлость Фарр и не подозревал, что следует делать, но, неосознанно следуя коварному плану моего чудесного будущего мужа, этот факт от экипажа утаил. Пусть все думают, что они знатоки морского дела. Ага. Такую чушь придумать могли только мужчины.

Снял Гупо с камбуза, назначил обратно боцманом и поручил толстяку проследить за починкой.

Глупое решение, как не замедлил брякнуть умница Кастеллет. Гупо подобьет народ на мятеж, особенно если дать ему власть. Лучше было бы его вовсе спустить в трюм. А вот рабов оттуда вытащить — рабочая сила пригодится. Но, когда Фарр ехидно уточнил, не собирается ли великий эрл взять ответственность судового ремонта на себя, наш мошенник сник.

Каждый был по-своему прав.

Свадьбу, разумеется, отложили.

Совещались в каюте грозного Седрика Джарлета, что по-прежнему в бессознательном состоянии горел лихорадкой. Доктор Риньи таким образом оказался посвящен в наш — или их — маленький заговор. Но мы с Ро теперь — жены. А значит — соучастники. Что «Искателя Зари» ведут полные профаны своего дела.

Но доктор нас не осудил. Я в нем и не сомневалась. К тому же он — плотник, и мог дать ценные указания по поводу ремонта судна.

А мне вернул абы какое, но зрение — диковинными каплями собственного производства. Строжайшим образом запретив выходить на солнце во избежание рецидива — чрезмерно яркий свет мне теперь в принципе противопоказан. По крайней мере, в ближайшую неделю.

Даже десять мотыльков размером с кулак взорвались возмущением. Как⁈ Я ученый, я не могу отсиживаться в сторонке, когда у меня тут неизвестная земля на расстоянии вытянутой руки! И, вообще, путешествие на край земли! А если пасмурных дней не случится?..

Ро попыталась создать то, что она называла противо-солнечными очками, но… идея затемнить линзы на быструю руку не сработала. Тем временем повязку мне размотали, и общественность могла узреть новое лицо Тильды Сваль. Когда Фарр, Аврора и Чак деликатно отвели глаза, я судорожно сглотнула. Все… так плохо?.. Риньи подал зеркальце, и оказалось, что левая щека и правый висок превратились в красноватые борозды свежевспаханного поля. Я приложила к ним пальцы, и губы в зеркальному отражении дрогнули. Не больно, но так… уродливо.

— Повязку снимать я также не советую. Раны странным образом быстро затянулись, но молодую кожу легко повредить, — сказал Риньи. — Мне жаль, Тильда, но ты не можешь сойти на берег со всеми.

Да, первая ветка — и здравствуй, заражение крови, как у моего драгоценного деверя. И все же!..

Скандал, который мы с мотыльками закатили, неожиданно разрешил Чак. Он вышел в свою каюту, полную диковинок, и вернулся оттуда… с разноцветной полумаской и черной вуалью.

— Надень, — просто велел он мне. — На фестиваль королевы Мерче каждая девушка получает такую.

Я не стала спрашивать, откуда у него девичья маска для фестиваля королевы Мерче. Подарок прилегал к лицу не слишком плотно, но и не болтался, а удобно прикрепившаяся к нему вуаль позволяла укрыться от солнечного света при необходимости. Доктор Риньи такое средство индивидуальной защиты одобрил.

И вот… я с торжеством спустилась в шлюпку, начисто позабыв о том, что выхожу замуж, что эти дураки едва не подрались и не угробили нас всех, о том, что никто не знает, что случится не просто завтра, но и в следующую минуту, о том, что у меня под маской вместо лица — поле под свиные яблоки.

Доктор Риньи остался на борту с раненым и в целом за главного, в любых научных вопросах полагаться экипаж мог только на меня.

Я снова могла видеть мир. Передо мной раскинулся простор для исследований. Азарт не мог не обуять меня.

Рабов Фаррел из трюма все же взял. И правильно. Грести, строить, собирать стройматериал и провиант, все такое.

Когда Ро увидела одного из гребцов, она воскликнула в ужасе: «Капитан Барм⁈», на что раб не отреагировал, даже когда она затеребила его за плечо. Бедняжка Аврора побледнела и едва не вывалилась из шлюпки: ее по-прежнему корежит от осознания, что буканбуржцы практикуют рабство, но с этим ничего уж не поделаешь. Их цивилизация живет за счет рабов, иначе некому было бы работать на верфи, лесоповале и добывать мигмар. Фаррел обнял Аврору, что-то зашептал на ухо, заставил умолкнуть.

Кастеллет, засевший рядом со мной, был непривычно мрачен. Я уже успела его увидеть веселым сорвиголовой, растоптанным страдальцем, коварным обольстителем, и вот — пожалуйста — еще и насупленный страдалец.

— Это капитан «Звезды Востока», да? — уточнила я, памятуя, что слышала на палубе «Искателя».

Чак кивнул.

— Он… был твоим другом?

Жених пожал плечами, изобразил легкомысленную усмешку, сделал неопределенный жест рукой.

— Скорее, партнером. Селяви, как говорится, милая невеста. Раз сбегаешь, раз попадаешься. Вот и Бимсу, — оба мальчишки отправились с нами и ерзали на своих местах, ожидая встречи с берегом не меньше меня, — вполне мог им стать, если бы не заболел и его не посчитали безнадежным. И ты могла, и я.

Я хмыкнула. Это-то понятно.

— Все могли. Я лишь хотела выразить свои соболезнования.

И отвернулась. Берег занимал меня гораздо больше, чем Чак Кастеллет, который, кажется, сам не знает, что ему нужно. Человек-настроение. Вон, на берегу куча мала деревьев с огромными листьями, ждут не дождутся, когда я с ними поговорю. Должно получиться… просто обязано. Эксперимент проведу на Чаке. Может, вообще его оставим на этом острове. И тогда не потребуется выходить замуж.

— Но тогда ты не станешь Тильдой Сваль, — совершенно обоснованно возразил мотылек, садясь на плечо своим мохнатым телом размером с кулак.

И то правда… Ветер раздувал вуаль, приятно пробирался под маску. Мне было досадно: я не собиралась позволять эмоциям брать верх. А поди ж… обиделась. Ведь у меня чисто научные цели, Кастеллет — мне никто! Ну, ладно: жених. Но брак — просто сделка и ничего больше. Да, я его поддержу, но… никаких задушевных разговоров. Никогда ему доверять не стану.

А маску мне дал он… И ни слова не сказал о том, что я… ну, теперь уродлива.

Это потому, что я ему до бубрика, как, впрочем, и все остальные. Возможно, за исключением Ро. Но лишь по той простой причине, что и он ей до бубрика. Не совсем так, потому что Ро в принципе никто не бывает до бубрика, но это все же не то же самое…

Я запуталась, честное слово.

Он просто эгоист, к такому привязываться себе дороже. Одно дело — супружеские узы, другое — душевные.

— Соболезнования — одна из глупейших составляющих этикета, — буркнул Кастеллет, возвращаясь к хамски пасмурному тону.

Я посмотрела на него и подняла бровь. Больно сделалось только слегка. Хотела сказать «ты же его так любишь, этот этикет», но сдержалась. Промолчала. Чем меньше контактов, тем лучше. Только деловые, ничего личного. Тиль, ты это умеешь.

Вода под нами становилась все прозрачнее, у самого дна, похожего на ларипетру, мелькали тени мелких рыбок. Я зачарованно потянулась пальцем к воде, но Чак резко отдернул меня за локоть:

— Рыбы-ножницы — не видишь?

Он покопался в нагрудном кармане, вытащил какой-то лист бумаги, пробежал его глазами, посчитав ненужным, скомкал и бросил за борт. Я проследила взглядом за комком. Тут же одна из теней метнулась к поверхности и в два счета сцапала подачку. Стройное клацанье зубов — и снова тишина и безмятежные воды.

Я отодвинулась от борта, нечаянно касаясь плеча своего спутника. Тьфу, я ведь читала об этом… На мелководьях моря Белого Шепота… И никогда не видела, опять же.

— Будет жена у меня не только безликая, но и беспалая — вот радость-то!

Я покосилась на Чака сквозь прорези маски: серьезно?.. Кажется, он, как и внутренние демоны, как и когда-то Йорик просто пытался вывести меня из себя. Исключительно из-за низкой самооценки. Ну, да мне о ней известно. А вот он, кажется… не в курсе. Я хмыкнула и принципиально ответила предельно коротким и вежливым:

— Спасибо.

Конечно, следовало бы его вытащить из этой ямы недоверия ко всем и вся — будущий муж все-таки! — но… пока есть дела поважнее.

— Невероятно!

Это Аврора отреагировала на рыб-ножниц. Она втихаря опустила в воду край Фаррелова плаща и с восторгом наблюдала, как хищные существа впиваются в материал зубами и чикают челюстями на посильные части.

— Фарр, — позвала я нашего капитана, что вглядывался в берег тревожно, — ты бы следил за своим плащом!

Едва не пойманная с поличным заря вздрогнула, с наигранным интересом вперила взгляд в приближающийся берег, будто она тут ни при чем, а Фарр ахнул, тряхнул истерзанной полой плаща, и рыбки с бульканьем отлетели в воду одна за другой. Примитивный мозг. Слабые челюсти. Зато зубы острые как иглы.

Нос шлюпки ткнулся в песок. Фарр встал первым и осадил восторженных Вира и Бимсу, собиравшихся было выскочить на сушу.

— Мы не знаем, что это за берег и что нас может тут ждать. Держаться будем вместе.

Каждый из нас старательно избегал наступать в воду, а потому высаживались по одному, через нос. Кроме трех рабов, включая бывшего капитана Барма, ребят и нашей четверки с нами отправился Гупо, мерчевилец Китэ и буканбуржец Дрок.

Песок был белым, как ему и положено. Слишком белым — я даже через вуаль чувствовала, что снова слепну. Если посмотреть прямо перед собой — заросли сочно-зеленые, но листья… я таких никогда не видела. Огромные, больше ладони, стебли — сродни гигантским вьюнкам, такие же огромные и нежные одновременно цветы…

— Не трогай, — остановила меня Ро, когда я сделала несколько шагов вперед и потянулась к ним руками.

На мой непонимающий взгляд пояснила:

— Похоже, мы в тропиках. К тому же, здесь наверняка водятся змеи и еще какие-нибудь существа… вроде рыб-ножниц.

— Берег обитаем, — объявил тем временем Кастеллет.

Он показательно разрыл сапогом серое пепелище. Фарр оказался рядом во мгновение ока и приложил к пепелищу ладонь первым:

— Еще теплое.

— Может, мы вернемся на корабль? — предложил Китэ и сделал малодушный шаг к шлюпке. — Авось и…

— Сразу видно — лавочник, — сплюнул под ноги себе Дрок.

Я узнала по голосам — это они ссорились утром у штурвала. И собирались меня «разложить по косточкам». А Чаку отрезать рукав. Хороша у нас компашка.

Гупо подбросил топор в руке.

— Просто примемся за дело. Вы ведь не против, капитан? — и он осклабился, выделяя последнее слово и вовсе не глядя на Фарра.

Провоцирует. Фаррел мастерски проигнорировал издевку и кивнул:

— Разделимся и осмотрим берег. Сохранять предельную осторожность. Квартирмейстер, вы с Гупо и юнгами остаетесь возле шлюпки. Возьмите рабов и соберите древесину на случай, если придется быстро отступать.

Даже если Фаррел не был уверен, что говорит то, что нужно, звучал он авторитетно.

Гупо и Чаку приказ явно не понравился. Мальчишки тоже взвыли.

— А остров посмотреть?

— Чиниться в море, что ли? — переспросил боцман с недовольной миной.

Фарр отбрил жестко:

— Если придется.

— Мы не знаем, как встретят нас местные, — влезла в разговор Ро. — Ведь можно связать деревья во что-то вроде плота, верно?..

Авроре свойственно забывать о юрисдикции. И это далеко не есть хорошо, учитывая, что она теперь не отдельный элемент, а кое-чья жена.

Гупо кивнул неохотно.

— Ладно…

— Кастеллет, остаешься за старшего, — ткнул Фарр пальцем в своего помощника. — Остальные следуют за мной.

Мы двинулись в зеленую гущу лиан, кустарников и деревьев, покрытых мягким роскошным мхом с розовыми прожилками. Из-под ног то и дело вспархивали разноцветные бабочки, а кочки тоже были мшистые.

— Красота какая, — выдохнула Ро.

Я была с ней абсолютно согласна. Под пологом деревьев яркий солнечный свет отступил, и я откинула вуаль с лица. Ах, а это вон то огромное желтое на дереве — фрукт?.. Маленькая яркая пташка сосредоточенно проклевывала в нем дыру.

— Держимся в пределах видимости друг друга, — предупредил Фаррел мой порыв.

— По возможности хорошо бы собрать каких фруктов, — возразила я. — На рыбе рискуем заработать цингу. Похоже, этот — съедобный.

— Верно! — поддакнул мерчевилец. — Мешки с вяленым мясом промокли насквозь и испорчены, я видел. А от рыбы уже зубы сводит.

Фаррел вздохнул, но был вынужден согласиться.

— Ты… — кивнул он парню. — Как тебя?..

— Китэ Тремс, капитан.

Тремс был молод, даже почти юн. Но лицо его успело загореть и обветриться всмоль, пальцы — загрубеть от тяжелой работы. Открытый взгляд, пусть и с издевкой в прищуре карих, как у Чака, глаз. Обращается с уважением.

— Помоги Тильде собрать фрукты. И ты…

Поднял брови, глядя на буканбуржца. Не желая ударить в грязь лицом перед врагом-торговцем, пират решил проявить вежливость и лихо козырнул:

— Дрок, капитан! Просто Дрок, фамилией Видящий не наделил!

Дрок был старше всех нас. Простецкий, крепко сбитый в отличие от стройного и даже почти изящного Китэ Тремса, и это из его рта пахло гнилью. Надо попросить Риньи заняться просто Дроком. Не хватает эпидемии на судне.

— Ты, Дрок, тоже оставайся с Тильдой. Соберите фрукты и отнесите на берег. Мы же с Авророй пройдем вглубь леса.

— Будьте осторожны, — попросила я, понимая, что проситься с ними будет наглостью.

Сначала — снабжение, да и лишний раз злить новоиспеченного капитана не стоит. Он и так на пределе.

Снятый с дерева ловким Китэ фрукт оказался огромен, с локоть в диаметре. Кроме того, его несомненно полезным свойством было высокое содержание глюкозы. Сладкий, сытный, огромный, в плотной кожуре, что дает основания причислить его к не скоропортящимся продуктам — что еще нужно? Мы с Дроком и Китэ обляпались по самые локти и после дегустации пришли к выводу, что это то, что надо. Я велела им собрать с дюжину штук и оттащить к шлюпке.

А сама втихую отправилась вслед за Фарром и Ро. Стану держаться подальше, думала я, чтоб не нервировать молодоженов — слишком много изменений в их жизни в последнее время, чтобы требовать от их нервических систем стабильности — да и самой ни во что не встрясть, но не могу же я проворонить исследования новых просторов и возможную встречу с местными жителями?

— А Ро говорила, тут змеи, — предупредил меня первый мотыль.

— А ты почему здесь? — прошипела я, сдирая с рукава колючую лиану.

— И еще, что кусты могут быть ядовитыми.

Я остановилась. Азарт. С одной стороны. И осторожность — с другой.

— А это остров, Тиль. В нем есть озера и реки. Утопиться много где можно.

Я фыркнула.

— Не дождетесь. Остров, значит… А называется как?

Вот какую полезную информацию можно узнать от внутренних демонов! Нет, нет, они — положительно полезная вещь, если уметь с ними обращаться!

— А этого мы не знаем.

Мотыльки, выписывая восьмерочные петли, порхнули вверх, лавируя между лианами. Я вздохнула. Опасно… Сирены, выходит, в реках тоже, раз на суше демоны не исчезают.

И вдруг вспомнила про деревья. Про то, что я — друид. Про то, что я так ждала встречи с лесом. Испытать свои силы. Отомстить Чаку мелкой пакостью не моего производства.

Закрыла глаза.

«Если ты слышишь мир, он услышит тебя».

«Просто говори с ним», — говорил Чак во время наших ночных прогулок в Стольном. — «Ничего больше не требуется. И будь терпелива, когда станешь слушать ответ».

Этот Чак будто совсем не тот, за которого я выхожу замуж в ближайшем будущем.

— Но меня это не пугает, — прошептала я, скорее, чтобы уверить себя в этом, чем потому, что это действительно правда.

Лес шумел листьями на ветру. Так же, как старый клен дома. Стрекот крупных насекомых. Трели птиц. Вдалеке слышно, как переругиваются Китэ и Дрок в поисках огромных фруктов.

Инородные звуки. Но… такие близкие к нашей, человеческой жизни.

— Здравствуй, лес, — отозвалась я совсем неслышно. — Я — Тильда Сваль. Мы заблудились, наш корабль принесло тайфуном сюда, к этому острову. Скажи… рады ли нам здесь?

Так привычная за последние дни к слепоте, я протянула ладонь вперед в поисках древесного ствола. Не нашла ни одного. Сделала осторожный шаг вперед, не открывая глаз.

— Признаю, я хочу ему отомстить… Он тоже умеет говорить с вами. Но он… гадкий человек. Хотя мне его и жаль.

И никаких стволов на расстоянии вытянутой руки. Ах, я собиралась говорить об острове, не о Чаке. Я всплеснула руками в досаде — ведь так хорошо получалось! — но не удержалась на ногах и потеряла опору. Успела лишь открыть глаза и судорожно вцепиться в какую-то лиану и… понеслась на ней вперед. С ужасом глядя на проносящийся внизу отвесный склон оврага, я побоялась даже закричать, только пискнула, кажется. Вдруг… вдруг в этом лесу…

Свалилась так же резко, как и начала полет. Другая сторона оврага. Если бы не маска, я уже пропорола бы лицо. Что ж, бороздой больше, бороздой меньше… На глаза навернулись непрошеные слезы обиды. Вуаль упала обратно на глаза. Ничего не видно в этом сумраке. Дурында, решила, что сможет и вправду говорить с лесом, как друид…

Я бы лежала ничком и жалела себя, однако, все решил доносившийся снизу разговор.

Я приникла к земле и поползла на звук, смахивая вуаль обратно назад. На дне очередного оврага стояли Аврора и Фарр.

Ро обнимала его за шею. Дознаватель-капитан выглядел напряженнее прежнего.

— Ничего я не боюсь, тебе показалось!

Он пытался высвободиться. А Ро не пускала. Уговаривала лжеца.

— Посмотри страхам в глаза! Давай посмотрим вместе! Мы справимся, только… только не отрицай очевидного…

И она… вдруг резким рывком сдернула с мужа защитку и отшвырнула в кусты.

Я едва не ахнула. У Ро — вредные пикси, у меня — белые мотыли величиной с кулак, а у Фарра… змеи. Черные, толстые, опасные, пусть и призрачные.

Они заклубились будто дым вокруг, еще до того, как Фарр успел рассердиться на подобную подставу, застилая небо и свистели:

— Капитан? Ты это вс-серьез?

— Тебя рас-с-секретят в перв-вый ш-шторм.

И они умудрялись хохотать… Вот это я понимаю — демоны. Озноб пробрал меня насквозь. И он носит их в груди все это время.

— Ремонт? Да Гупо с-соберет народ против тебя. А ты нич-чего в том не с-смыслиш-шь.

— Уже с-собирает! Кас-стеллет первым пойдет тебя убить.

Фарр стоял и трясся. И — пусть я теперь близорука как курица — даже мне было видно, что он бледнеет под цвет рубахи. Ро же крепко держала его руку обеими ладонями и не сводила с мужа глаз.

— Но ты можешь справиться, — приговаривала она. — Я с тобой.

— Ты даже не проверил координат. Ч-что ты, вообще, знаеш-шь?

— Ч-что ты умееш-шь? Нич-чего!

— Так мы проверим. Сегодня же сядем и вечером посмотрим на небо. Помнишь — созвездие Русалки? Ты учил меня. Ты — как раз умеешь.

— Мог бы свалить все на Кастеллета. Но нет. Гордыня взяла. Побоялся.

— Гордыня — это верно. И это так себе хорошо. Но бояться ты можешь, — сказала Ро, — это нормально. Все боятся. Но страхи не победить без доверия. Пусть и таким, как Кастеллет. Немножко. В разумной мере.

— Т-ты кто? — набычилась одна из змей и двинулась на Ро. — Как с-смееш-шь⁈

— Ро! — отмер Фарр, дернулся, закрыл ее своим телом.

Змея прошла его насквозь, но вреда Ро причинить не смогла. Заря рассмеялась.

— Я не боюсь, Фарр. И ты — не бойся. Страхи живут в каждом. Нет в том ничего постыдного. Их надо принять, обнять, понять…

— Я уничтож-жу тебя!

Змея снова бросилась на бесшабашную Аврору Бореалис. Но… наткнулась на знакомую уже мне тетку в белом. Когда та взорвалась руганью, я узнала: это она, влюбленная в доктора Риньи. Послушать было что, весьма в Аврорином духе:

— Да с кем ты связалась, гадюка подколодная! Ты хоть знаешь, кто наша хозяйка⁈

Выпростала из под-балахона босую ногу и как шмякнет змее по голове! Второй змее навстречу выступила вторая тетка, и я бы, возможно, узнала, чем кончится это странное противостояние, если бы в кустах напротив не заметила лицо человека.

Туземец! Темная кожа — куда темнее моей смуглой — высоко забранные волосы в кольцами и косичками, как носил Таурон, голые плечи, утопающие в зелени куста. Туземец тоже наблюдал за схваткой демонов Ро и Фарра, но сейчас поднял голову и… мы встретились взглядами. Он прищурился и шевельнул рукой. Я съежилась и вжалась в землю. А мои мотыльки заголосили:

— Спасите! Убивают!

Вообще-то… это не совсем то, что я подумала. Или оно самое. Змеи и тетки внизу развеялись, как дым, когда Фарр и Ро задрали головы кверху.

Мы отыскали местное население, что жгло костер на пляже совсем недавно. И деревья меня так и не предупредили о них.