Тильда. Маяк на краю света

Глава 23 Об искусстве маскировки, службе Отечеству и триумфе на грани риска

Море Белого Шепота, недалеко от двадцать пятого мередиана. Девятое орботто.

— Тильдик, ты же понимаешь, что в маске нельзя?

Сначала Тилечка, теперь Тильдик⁈.

Мы нехило так разорили заветный сундук Кастеллета. Разноцветные штаны и рубахи, повязки на голову из подручных материалов… А вот про маску я забыла.

— Давай попробуем мазь? М?

Аврора выглядела очень умильно, заглядывая в глаза и пытаясь протолкнуть собственную идею в мою голову.

— Это не мазь, а слизь, — возразила я. — Я могу закрыть лицо повязкой на один глаз.

— Неужели тебе не интересно попробовать? — даже расстроилась Ро.

— Интересно. Но не на себе.

Так лицо можно и вовсе потерять. Если непроверенными средствами…

Аврора отчего-то оскорбилась:

— А я думала, для ученых на первом месте стоят исследования.

Вот они с Чаком и вправду родственные души.

— Тогда бы они вымерли раньше, чем что-то открыли, — веско сообщила я, поднимая палец.

Очередная волна качнула «Искателя», и я шлепнулась о стенку. Аврора нахмурилась, решительно подошла к прикроватной тумбе, взяла банку, открыла…

— Смотри, — ткнула она мне в лицо тыльную сторону левого предплечья — там алела глубокая царапина явно вчерашнего происхождения, — проверим.

Я не успела схватить отчаянную за руку, а она уже приложила полные слизи пальцы к царапине.

— Ро! — только и хватило меня на восклицание.

Заря лучезарно усмехнулась.

— Я всегда проверяю теории на себе. Пропала! Видишь?

След от царапины и вправду исчез. А если бы что-то случилось?.. С продуктами непонятного происхождения вроде сиренского нельзя так опрометчиво!..

— Давай, — подтолкнула меня Аврора к баночке, — с повязкой будешь бросаться в глаза не меньше, чем в маске. У всех тут глаза пока на месте. А нам надо слиться с толпой.

Я сварливо проворчала:

— Ох, Ро, вечно ты меня подбиваешь на не пойми что.

— Всего лишь на бьюти процедуру.

— Что?..

— О лице твоем беспокоюсь… Давай помогу.

Тесемки на затылке запутались в неразвязываемый узел.

— Я не про лицо… Про жизнь.

— Ты же сама мечтала о «настоящих людях». Тех, что идет вперед и не сдается страху. У нас это называют «выходить из зоны комфорта».

Зона комфорта. Я посмаковала слово. Звучит очень… символично. Именно ее отсутствие меня и мучает всю неделю.

— Я не собиралась выходить из своей зоны комфорта, — осторожно прокомментировала.

Аврора рассмеялась и сняла маску.

— Так никто по своей воле обычно и не выходит. Вопрос в том, когда тебя выпихнет — что ты сделаешь?.. Готово!

Я несмело заглянула в зеркало. И поняла, что не так уж уродливы мои шрамы, как мне казалось. Или это соленая вода и время так подействовали.

Когда меня выпихнуло…

— Так что ты тоже настоящая, — появилось рядом со мной отражение несносной рожицы вездесущей Ро.

Я поспешно прикрылась ладонью. Аврора осторожно отняла ее от моего лица.

— И можешь собой по праву гордиться, — шепнула она лукаво и отошла.

Я перебрала губами в странном легком возмущении. Вот как им с Чаком удается такая легкость бытия?.. Возмутительно.

А ведь она меня не просто хвалит. А и подбивает на новые сумасшествия. Манипуляторы сиреновы. Я макнула указательный и средний палец в слизь, осторожно вмассировала в височный шрам. Полоса тянулась через скулу почти до самого подбородка.

Я ведь и пойду с ней на палубу вместо того, чтоб в кровати отлеживаться, и наложу на лицо неисследованную слизь хвостатых дев, и доплыву до края света… Безобразие какое-то.

Смазанная часть шрама исчезла с лица, как не было. Кожа на его месте тоже стала будто бы просвечивать, скатываясь в прозрачность, но уродством не выглядела. Я приступила ко второй отметине через противоположную щеку и веко.

Почему нельзя быть настоящим, сидя за письменным столом дома?.. Вероятно, потому, что там — зона комфорта.

— Что скажешь? — обернулась я к подруге, довольная собой.

Та захлопала в ладоши.

— Идеально! Пошли!

Схватила меня под локоть и потянула из каюты.

— Я безумно рада, что ты пошла со мной, Тильдик. Не так страшно.

— «Тильдик» — это тоже у вас так говорят?

— У нас нет такого имени… Но да, еще один суффикс.

— Тогда ты — «Аврорик»?

Ро расплылась счастливой улыбкой.

— Так меня называю только я. Это… так мило, Тиль! Пожалуйста, отныне говори только так!

Мы толкнули дверь на палубу. Вот никакие доводы не уверят меня, что этому бесшабашному «Аврорику» страшно.

— А теперь — смешиваемся с толпой, — шепнула я назидательно.

«Аврорик» подтвердила, перекрещиваясь зачем-то:

— Тише воды, ниже травы!

На палубе было столпотворение. Ро действительно оробела — это я чувствовала по ее мелко дрожащей ладони на моем локте. Я вытащила локоть, но успокоительно похлопала «товарища» по плечу, входя в роль. И протиснула нас мимо Дрока, что помогал собирать драконьи фрукты на острове Гудру словно бы вечность назад. Дрок меня в расхлябанном матросе без маски и с узлом волос на затылке не узнал.

Я вытянула шею: острова не видать, одна голубая даль и погожий день. И разнообразные макушки и лица — в зависимости от роста. «Искатель Зари» теперь являет сборную солянку из всяких разных культур и народов.

Не удержала равновесия и въехала плечом в соседа. Его лицо казалось незнакомым, но столь аккуратно-нежные черты явно должны были принадлежать уроженцу Мерчевиля. Значит — парень со «Звезды».

— Глаза разуй! — совершенно не изысканно огрызнулся тот, отпихивая меня в сторону: еле на ногах осталась.

Я, вообще-то, как раз разула. В обутых он бы мне так не выражался.

— Пардон.

Это незнакомое слово уже принадлежало «напуганной» Авроре.

— Пропустишь к мачте? Приятель вчера набрался больше положенного.

Она хрюкнула и ткнула меня в плечо. Я⁈. Вот бестия! Нет, чтоб бояться себе по-тихому⁈. Но — увы — ради конспирации оставалось лишь промычать нечто не вполне членораздельное и попытаться достичь указанной Авророй цели, ни на кого по дороге не свалившись. Благо, качки не было почти совсем. На море это называется «штиль».

— Ну, ну, — посторонился мерчевилец. — Вы с острова, что ль?

Мы радостно закивали, уцепившись за удобную версию.

— Поналезло вас… Капитан строгий у нас — увидит, так на штрафные работы отправит. Дознаватель имперский — это вам не шуточки. Говорят… — новый знакомец понизил голос, — его «темной светлостью» в Стольном городе величали и…

— «Его темной светлостью», — поправила Ро деловито.

Не удержалась. Я шлепнула пятерней по собственному лицу. Спалимся ведь к морским медведям.

Но наш собеседник затих, а вместе с ним и мы. Ро начала подрагивать, я подперла ее плечом, выражая поддержку. Но вообще — она у меня еще напьется ветреного зелья, и хотя бы на сутки упрячем ее под одеяло от греха подальше. Всех возможных грехов.

На мостике показался Фаррел. Его голову венчала черная (разумеется) капитанская треуголка. Собранный на затылке хвост прятался в тени, но случайный луч солнца подтвердил, что… да, что они совершенно седы.

Аврора застыла. Я ткнула ее в бок — умеет ведь на пустом месте человек распереживаться:

— Все в порядке, видишь?

— Да нет… Мне просто… плохо в толпе, — шепотом поделилась подруга. — Задыхаюсь, знаешь…

Оно и видно. И рассказывает, будто это я с похмелья. Но я пригляделась: побледнела, зрачки расширились. Пульс и проверять не надо — на шее жилка бьется так бешено, что не заметить нельзя.

Ро стиснула зубы и попыталась улыбнуться:

— Пройдет. Всегда проходит.

Чудесней не бывает. Я могу в любой момент парализоваться, она — задохнуться. Притащились калеки на палубу.

— О чем же ты думала⁈ — прошипела я.

— О том же, о чем и ты, вероятно.

Отшила, как заправский портной. Крыть нечем.

За спиной Фарра, поднявшего руку в призыве к тишине, появился и мой драгоценный муж. Сияющий, как начищенный нагрудник короля, что пошел на дно вчера. Гордо обводящий взглядом «владения», словно капитан тут — он. На миг задержался на нас — вернее… на моей оранжевой рубахе. Его рубахе. Перевел глаза на стремительно краснеющее ей в тон лицо. И никакая маска больше не скрывает румянца от стыда… Мы встретились глазами, у меня внутри все перевернулось, когда левый уголок его губ слегка пополз вверх, к морщинкам у левого глаза.

— Буканбуржцы, мерчевильцы и гудруитяне! — обратился Фаррел Вайд громогласно и торжественно, как он это умел.

И когда это зрение вернулось в таком объеме, что я в состоянии рассмотреть морщинки Кастеллета⁈.

— Возможно, не все вы знаете, что «Искатель Ветра» направляется к маяку на краю света. И сейчас — время принять решение, станете ли вы частью его экипажа.

А Чак уже рассматривал нашего соседа, того невежливого мерчевильца, и далее, далее по списку. Каждого он умудрялся расшевелить, установить какой-то будто бы особый контакт.

— «Стать частью экипажа»⁈ — потрясенно повторил Гудру.

Фарр с готовностью пояснил:

— Ранее «Искатель» был судном Буканбургского берегового братства. Теперь — это разведывательный корабль империи, и в состав его экипажа может войти всякий, кто принесет клятву.

В ответ послышались нестройные крики несогласия.

— Делить «Искателя» с лавочниками⁈ — кричал кто-то с задних рядов.

— Еще немного, и мы бы захватили вас! — возразил наш сосед. — Мерчевиля тут гораздо больше, чем грязных пиратов!

— Сами вы грязные!

— А дикари тут каким боком⁈.

— Ты сам — всего ищейка королевы, командор! И капитан хотел тебя убить!

Аврора прикрыла глаза, качая головой.

— Все… рушится… снова. Вот так всегда…

Конечно, так всегда. Было, есть и будет. Потому что так устроен мир. Но это не значит, что с толпой Фаррел не справится.

— Не вешай нос, Аврорик. Фарр — мастер своего дела.

И Чак глазками явно не просто так стреляет.

— Смею заметить, что на данный момент капитан здесь — я. Согласно всем законам Буканбурга.

— Я против!

— Против своего же закона? — Фарр звучал натурально удивленно.

Ро тихо рассмеялась. Наши соседи неприязненно покосились на нас. Я толкнула ее в бок. Тише воды, ниже травы — ведь сама говорила. Еще обнаружить себя сейчас среди разъяренных мужчин не хватало.

— Полный назад! Повернем домой и всех их в рабы… Буканбуржцы, сплотимся против этого сброда!

Голос капитана Вайда перекрыл весь нестройный ор:

— Выходит, сокровища вам не нужны?

И на палубе сделалось тихо.

— Гупо и Китэ все старательно переписали. Старший помощник Кастеллет… От какой доли отказывается экипаж?..

— Четыре сундука с драгоценными камнями, золота три пуда, две мраморных ста…

— Но сокровища и так принадлежат нам! — крикнул Гупо. — Корабль наш, сокровища тоже наши! А вы идите на до…

— Недостаточно повеселился на охоте на сирен, Гупо? — спокойно поднял бровь Фаррел. — Уверен, что снова хочешь попытаться поднять восстание? Одна попытка уже провалилась. После второй на доску можешь отправиться ты.

Гупо заткнулся. Ро рядышком судорожно вздохнула. Я покосилась на подругу: глаза ее были полны восхищения.

— Видишь? — прошептала я. — Немного доверия, и случаются чудеса.

— Он невероятный…

— Кому такой расклад не нравится, может оставить судно тотчас же. До острова недалеко — там можно спокойно прожить до старости безо всяких перемен. Но если вы — настоящие мужчины, которые готовы смотреть в лицо опасности, записать свои имена в истории империи и вернуться богатыми победителями — вам с «Искателем» по пути. Вы получите грамоты и часть первой добычи.

Первым выступил вперед отец Фриды. Седой, как штормы Костримы. Сирены и морские медведи… Но, пусть и прихрамывает, больным не выглядит. Брав и полон сил.

— Как тебя зовут, матрос? — спросил сверху Фарр.

— Хью Блейк. Когда-то юнга Буканбурга, затем — житель острова Гудру, а теперь — матрос «Искателя Ветра». Примите меня на борт, капитан Вайд.

Полагаю, они эту сцену прорепетировали заранее.

— Кастеллет, выписать матросу Блейку причитающуюся долю.

Следом выскочили Бимсу и Вир.

— Мы тоже, мы тоже с «Искателем»!

— Принесите клятву верности, — потребовал Чак, поднимая правую руку.

— Я Вир Ленс, юнга родом из Буканбурга, отныне — матрос «Искателя Ветра». Примите меня на борт.

Юноша еще и колено преклонил. Мы с Ро усмехнулись в унисон.

— Он еще и… это на пользу империи… Строит флот, — сбивчиво сказала Аврора, пока Китэ и Дрок приносили свою клятву, рассказывая о своем происхождении и имени, а Чак записывал их в реестр. Интересно, а мой муж тоже вписался? В службу империи, которую надеялся разрушить?

План пахнет его предприимчивостью. Фарр до такой махинации бы не додумался.

Гупо мялся на месте и бубнил что-то под нос. Но когда остался только он без грамоты и бумаги на получение сокровищ, которые, оказывается, теперь стерегли рабы и выдавали только в обмен на такую бумагу… В общем, наши мужья поработали на «ура». И, надеюсь, вскоре мы сможем их увидеть. И просто, скажем… выпить цикорры. Какая жалость, что булочек в море нет. Впрочем, как и цикорры. Давись, Тильдик, слюной.

Впрочем, оставались еще мы — я забыла взять в расчет. А вот Кастеллет взял, конечно же. И коварно брякнул на всю палубу:

— А каково ваше решение, юноши?

У него когда-нибудь энергия заканчивается? Заняться нечем — вот честно?..

Кажется, только сейчас Фаррел заметил меня и Ро. По его лицу пронеслось трудночитаемое выражение гнева, растерянности и тревоги. Еще бы — вмешивать жен, которые должны мирно сидеть в каюте, как бы сейчас не очень. Ну, а еще он просил Ро.

Аврора, похоже, тоже проворонила момент, когда мы остались на всеобщем обозрении и раскрыла рот. Я не ожидала от себя такого нахальства, но слишком не хотелось давать Кастеллету повод обозвать меня «трусишкой». И я сделала нетвердый шаг вперед, таща Аврору за руку. Я! Не она.

— Дик, — от «Тильдик», — и мой брат Рик, — от «Аврорик». — Беглецы с острова Гудру. Примите нас на борт, капитан.

И я попыталась преклонить колено, но покачнулась, а Ро поймала мой некстати проснувшийся паралич.

— Ти… Дик! Простите… капитан… — она почти шептала.

Вот же морские медведи. Я вскинула подбородок — в глазах обоих плещется куча мала тревоги. Ха. Съели?

— Вы не дадите нам грамоту? После побега мы… еще испытываем недомогание. Но хотим быть частью экипажа. На берег мы не вернемся.

Чаку ничего не оставалось, как выписать нам грамоты. Не будет же он перед всем экипажем говорить «а ну марш в каюту». Как и капитан. Едва себе репутацию подняли. Такое дело провернули.

Мне почему-то стало весело. Я сама не ожидала, но… «Искатель» резко стал для меня все равно что башня на улице Пятого Луча. И даже розовые горшки не нужны…

— А бумага? — подняла я брови, когда Чак сунул мне в руки подписанную и заверенную перстнем Блэквинга и перстнем Исмеи грамоту на наши два имени. Без фамилий. — На долю сокровищ?

Кажется, я его вывела из себя своей наглостью. Потому что Кастеллет нахмурился.

— Ребята ничего такие, господин Кастеллет, — вступился за нас наш мерчевилец. Его звали Мати Бруне. — И вы ведь обещали.

Глаза Чака еще много чего обещали, когда он писал нам бумагу.

— Мне не надо, — прохрипела Ро.

Кажется, ей было совсем дурно. Я, впрочем, тоже не была уверена, что дойду до каюты. Поэтому нам осталось стоять на месте. Фаррел у себя наверху сглотнул комок в горле и перевел взгляд на Гупо, оставшегося в полном одиночестве под мачтой.

— Гупо? А ты что выбираешь — служить империи или отправиться на остров?

Боцман сплюнул себе под ноги.

— Чтоб тебя морские медведи растерзали.

И подошел к Кастеллету.

— Давай грамоту, парень.

— Простите… — сыграл дурачка Кастеллет, — мне нужно ваше имя и клятва. Иначе…

— Гупо, уроженец Буканбурга в десятом и далее поколении, преданный слуга всех Блэквингов и моря, ступаю… на борт «Искателя Зари».

— «Служу Отечеству», — весело пробормотала под нос Ро, как обычно, непонятную ремарку.

Кастеллет выписал ему бумагу и грамоту.

На борту не показавшимися на общий сбор и, в следствие, не подписавшимися остались только Седрик Джарлет, но он в коме, король Тириан Басс, но он король, и доктор Риньи. Который, кстати, непонятно, почему.

Свежеиспеченный экипаж весело отправился в трюм. К Бимсу на плечо слетела Голубинка. Ха… учитывая вчерашнее, конечно, она не предательница, но все равно жаль…

— О чем вы думали? — навис над нами капитан Фаррел Вайд.

Он цедил сквозь зубы. Ой… Аврора подняла на него преданные и страдальческие глаза.

— Ох, Фарр, прости… Но как мы могли пропустить такое? Ты был восхитителен! Я так горжусь тобой!

Судя по выражению физиономии Фарра, он ожидал чего угодно, но не дифирамбов в свою честь. А вот к дифирамбам от любимых людей он не привык. А потому колебался — растаять или отругать?..

— Вы нам весь триумф едва не испортили! — влез тем временем не похваленный Чак.

Я сочла своим долгом не остаться в долгу:

— Но не испортили же. А ты, Чак, тоже поклялся империи в верности?

Кастеллет аж позеленел.

— Трусишка, ты совершенно испортилась.

— Есть у кого учиться, — повела я плечом безразлично. — Ну, если нет, то тебе сокровищ не видать, — и я помахала перед его носом бумагой.

Фаррел расхохотался.

— Она тебя сделала, Кастеллет. Тиль, дай пять!

И мы стукнулись ладонями, как когда доводили регента Ис в старые добрые.

— Фарр, но есть одна проблема… — поделилась я и фыркнула от неловкости: — Мы обе еле стоим на ногах. А Ро совершенно точно надо дать ветреного зелья.

Аврора воскликнула неожиданно живо:

— Нет, не надо!

— Ты бледнее Агоры и Соции, — возразила я. — И если тебе его не дать, снова будешь влезать и… подвергать триумф мужа риску быть испорченным.

При этом я уже глянула на Чака, что продолжал тихо выходить из себя. И никак не мог выйти.

Фаррел оглянулся, убедился, что свидетелей пока нет, цокнул языком, подхватил Аврору на руки.

— А как тебе удалось свести шрамы, Тиль? — поинтересовался он перед уходом.

— Слизь сирен, — вздохнула я. — И напористость твоей жены. За ней глаз да глаз, Фарро.

Аврора слабо попыталась возразить и засмеяться, но, кажется, в ней не оставалось сил.

— Приглядишь за ней?

— Непременно. Думаю, это миссия моей жизни.

— Капитан, — вмешался Чак, — вы же помните, на каком условии вы стали капитаном?

И указал на меня пальцем. Я свела брови.

— Так что несите жену в СВОЮ каюту.

Фарр что-то прикинул в уме, кивнул.

— Что ж — уговорил. Мостик оставляю на тебя, квартирмейстер. А я — спать.

Я едва не хрюкнула. Потому что брат оставил Чака с открытым для достойного ответа ртом, развернулся спиной и ушел со своей драгоценной ношей.

Чак перевел взгляд на меня. Сузил глаза. Конечно, я тоже предпочла бы уйти. Но, пока я держалась за стенку, у меня была хотя бы какая-то уверенность позорно не свалиться.

— Пошли, — кивнул он на ступеньки. — Юнга.

Я бросила ему вслед, не ступая ни шага:

— Слишком много юнг будет. Господин квартирмейстер. Может быть… я могу получить какую-то иную должность?

Он обернулся уже с лестницы. Волна, должно быть, ударила в борт, хотя погода была похожа на штиль. Но меня все равно повело, я намертво впилась пальцами в переборку и только потому устояла.

— Что застыла? Или застыл. Дик?..

— От «Тильдик». Это ветреное в связке с пульфитом. Все претензии к доктору Риньи… И Ро.

Кастеллет вместо этого всего рассмеялся.

— «Тильдик», ахаха!

И полез к штурвалу, гад. Мерзавец. Каналья.