Тильда. Маяк на краю света

Глава 13 О законах мироздания, островных обычаях и огненной ящерице

Остров Гудру, шестое орботто.

Рука Чака сжала мои ребра до боли. Он забыл, что тут стою я. Потому что вспомнил свою собственную боль.

Которая сделала его тем, кто он есть. И ты, Тиль, забудь обо всех глупостях, посещающих твое глупое сердечко.

Фриде было не больше четырнадцати… Выходит, она стала сиротой примерно в том же возрасте, что и Кастеллет.

Но это — его дело. А у нас есть… общее. Выжить.

Итак, мы не можем выступить против народа Гудру открыто. «Усыпить их бдительность» — нет плана вернее. Даже если мы в корне не согласны. А Фрида… Сначала всегда больно, а потом… Человек может пережить все. Со временем и правильным подходом. И это — его и только его ответственность.

У всего своя цена.

Я собрала в кулак все свое мужество, чтобы ответить холодно и безразлично, но торопыга Чарльз влез первым. Они с Ро в своих импульсах — и вправду родственные души. Выпалил, горячей не бывает:

— Тот, кто убил твоего отца, должен понести наказание, Фрида. Таков закон мироздания.

Еще кулак поднять к небу, честное слово. Я скорбно вздохнула. И сказала как можно громче и суровее:

— Твоего отца убило непослушание, Фрида. Непослушание закону острова. А остров есть, — я выразительно посмотрела на Чака, надеясь донести до него мысль «молчи!», — мироздание.

На лице Фриды не просто отразилось отчаяние: девочка была растоптана. Но я — не Ро, не Чак. Я не бросаюсь сломя голову смерти навстречу, когда ее можно обойти. Выразим мы сочувствие Фриде сейчас или позднее — большой разницы для нее не случится, а вот для нас разница огромна.

Да, временно я ее растопчу, но цель важнее, и в итоге это ради нее тоже.

Островитянам моя маленькая речь, наоборот, понравилась. Очень жаль, что не было возможности понаблюдать за ними прежде, чем что-то делать и говорить. Экспромт — отнюдь не моя сильная сторона. А публичное решение, по иронии судьбы, принимать мне. Чак ни на что не годится. Ро и Фарр сейчас — почему-то не главные фигуры.

Это меня расстраивало. Они на такие роли годились куда лучше, особенно в паре.

— Потомок Сваля считает так же, как его жена? — вкрадчиво уточнил Оло.

Главный туземец наклонил голову и рассматривал Кастеллета — единственного из нас разодетого в красный камзол с золотой вышивкой, темно-синие штаны идеальной посадки. Да и жесткие волосы — на солнце отливают огнем. Словно редкий радужный ара.

«Потомок Сваля» и глазом не моргнул. Попугай он и есть.

— Законы мироздания надо уважать.

И трактуй его слова как хочешь. Кастеллету стоило податься в гадалки. Тихое фырканье Фаррела, полагаю, выразило мысли всех нас троих.

Но что поделаешь — мы оказались в одной лодке.

— Потомок Сваля — ревностный слуга законов, — ехидно вставил Вайд.

Не удержался. Вот же осел. Чак не остался в долгу:

— Скорее, потомки Сваля их создают. Негласные. Не так ли?

Туземцам эта мысль понравилась, и Чака громогласно поддержали. Фарр скис, но под лукавым взглядом соперника гордо вскинул подбородок.

Ох. Кровной вражды нам сейчас не хватало.

— Фрида, — окликнула женщина, которую я приняла за знахарку.

Девочка поднялась с колен с видом обреченной и поплелась обратно, туда, где ее душу запинают еще сильнее. Внутренности сжало и вывернуло, но я осталась тверда в своем намерении отыграть роль королевы. Однако, нашла возможность вмешаться:

— Постой, Фрида. Оло, — я повернулась к нашему знакомому, — у девочки лихорадка. Это заразно — вы не знали?

Островитяне ахнули и отшатнулись. Вообще-то, это действительно может быть заразно, хотя, полагаю, у девочки нервическая система барахлит. Учитывая все случившееся — немудрено… Но туземцам знать об этом необязательно.

Я сделала несколько шагов вперед и показательно приложила ладонь к горячему лбу несчастной сироты. Кажется, сейчас она и вовсе не знала, чего от меня ждать.

Честно говоря — я тоже. Это все отрицательное влияние Авроры Бореалис, Чарльза Кастеллета и приключений. Я не представляла, что выкину в следующий миг, и одно это меня повергало в леденящий ужас, несмотря на солнечный день, окруживший нас послеполуденным зноем.

И вместе с тем — нравилось до зуда на кончиках пальцев.

— Мы заберем ее к алтарю и обратимся к звездам. Если лихорадка не уступит к утру… боюсь, ее придется изолировать.

Видящий, что я несу…

— Изолировать? — переспросила знахарка.

Съела? Незнакомое слово, да? А нечего, будучи темнотой деревенской, в мудрецы писаться.

— Отделить. Навсегда. Вы могли навредить всему народу Гудру своей халатностью. Если не верите — спросите деревья, — пожала я плечами и поправила маску.

Это чистой воды обман. Но деревья сказали «побег»… Деревья на нашей стороне. Да?

Хотя с чего бы им. Островитяне живут здесь всю жизнь. Мы — ступаем впервые. И мы — не образец добродетели.

А с того, что уважение и фанатизм — разные вещи.

— Полагаю, ваше величество, — обратилась ко мне Ро раболепно, — до рассвета нас возле алтаря тревожить будет нельзя?

Я покосилась на нее. Что?.. Что она имеет в виду?.. Качнула головой, пытаясь уловить ход ее мыслей.

— Звезды и бореалис не готовы принимать толпу, уж не дочери ли северного сияния это знать, — пояснила Аврора притихшим туземцам, тыкая себя в грудь. Да, она ведь назвалась Бореалис. — Если они благоволят к народу Гудру, к утру девочка выздоровеет…

— И вернется к здравому рассудку, — наконец въехала я.

А если нет?.. Если мы не сможем собрать цитрусовое из местных ресурсов?.. А других идей у меня нет.

Фаррел поставил в торгах с судьбой точку:

— Тогда можно будет и устроить праздник, о котором вы говорили. У вас есть время на подготовку.

Тогда не благоволят. И можно объявлять войну и сваливать, если повезет. Но, зная мою удачу, в последнем я сомневаюсь.

Хотя… мы ее и увезем, чем не услуга острову? Спасти их от проклятия, а вовсе не собственные шкуры и вот эту запинанную душу.

Я ухватилась за эту мысль, как утопающий за соломинку.

Оло задумался, с сомнением рассматривая нас с каким-то новым выражением смуглого лица. Кастеллет тряхнул своей рыжей шевелюрой.

— Вы доказали, что уважаете законы мироздания. Звезды этого вам не забудут. Слово потомка Сваля.

И поклонился до земли. Подмигнул раскрывшим рты мальчишкам. Меня понесло:

— Представьте себе мощь народа Гудру, которого будут поддерживать не только море и сирены, но и небо.

Была не была. И звучит… мощно. Даже слишком, если вдруг это правда.

Кажется, Оло до сих пор не верил. Ро открыла было рот, но Кастеллет тихо процедил, не двигая губами:

— Если хотите, чтобы вам поверили, не пытайтесь ни убеждать, ни оправдываться.

Фарр, на удивление, подхватил эту простую как сапог мысль на лету и протянул руку к девочке:

— Пойдем, Фрида.

— А ты на каком основании командуешь⁈ — вдруг подала голос знахарка. — Ты вообще никто. Не королева друидов, не бореалис и не потомок Сваля. Кстати… — ой, не нравится мне, что она так разговорилась… — если вы и вправду они, от чего вы боитесь своих внутренних демонов? Ни один из народа Гудру…

Оло поднял руку. Знахарка умолкла, как и поднявшийся с ее замечанием ропот. Фарр сжимал кулаки. Он всегда был кем-то, а остальные — нулями. Как жестоко над ним посмеялось провидение.

— Дорогие гости, мне тоже это показалось подозрительным.

Голос Оло струился медом. Не убеждать и не оправдываться. Но он и вправду сам виноват. Я пожала плечами.

— Ты сам назвал меня королевой друидов и признал, что ждал кого-то из края бореалис, Оло. Что тебе не нравится?

Вовремя вспомнила слова Ро:

— Внутренние демоны — признак жизни. Это дар, а не проклятие. Подозрительно как раз то, что их нет у вас.

Я поежилась. А мотыльки, пикси, тетки и даже змеи в унисон… замурчали.

— Милота какая… — пробормотал кто-то из них.

Воодушевившись, я продолжила обличительную речь.

— Теперь понимаю, что не так с вашим островом. Разве в нем есть жизнь? Остаться здесь?.. Бр-р! Вам стоит подумать, как нас в этом убедить. А пока вы думаете… мы отправимся с Фридой к алтарю.

И я гордо развернулась к выходу из деревни этих умалишенных представителей «модной субкультуры», когда в лопатки камнем прилетел голос знахарки:

— Но если это дар, а он — потомок Сваля, — я обернулась, чтобы увидеть, как эта женщина впилась каким-то… мертвым взором в Кастеллета, — то почему же он не снял охранный амулет?

Кастеллет легко рассмеялся, откидывая налезшие на лицо волосы. И Фарр, увидев этот жест, передумал тянуться к своей вечной рапире.

— Потому что их испугались бы вы, дорогие люди народа Гудру. Уж поверьте на слово. Готовьте ваш праздник… Помните — вам стоит нас удивить. Пойдем, Тильда.

Чак предложил мне руку, явно лучась гордостью за самого себя. Но что мне оставалось, как не продолжить плохо склеенную игру?..

— Не оглядывайтесь, — прошипел сзади Фарр. — Они наверняка приставят кого-то за нами следить.

— Вы… кто вы?

Дрожащий голосок Фриды.

Но Кастеллет взял и остановился. Не будь он Кастеллет.

— Я же сказал…

Фарр сердился. Не будь он Фарр.

— Бимсу и Вир, — пояснил мой жених, разворачивая себя и, следовательно, меня обратно.

У меня давно сдуло остатки воли. Ро держала Фриду за руку и тоже держалась, кажется, из последних сил. Забытые дети леса, чтоб их. Мальчишек с «Искателя», и вправду… я покружила глазами, пытаясь сфокусировать отказывающееся служить на ярком свету зрение.

Оло помахал рукой.

— Мы будем вас ждать, королева!

Туземцы крепко держали под руки отчаянно брыкавшихся Бимсу и Вира.

— Простите нам нашу подозрительность, но кто, как не потомок Сваля, должен понять нас.

— Я ничего им не должен… — процедил Кастеллет.

Аврора прошептала свое любимое:

— Накрылся наш побег медным тазиком…

— Ваши слуги помогут приготовить для вас шатры.

Оло, приложил ладонь к груди, как тогда, когда представлялся в овраге, поклонился до земли. В чем? В чем мы дали маху?..

Ой, да во всем. Но ведь мы старались изо всех сил!

Иногда этого бывает недостаточно.

— Пошли, — потянул Кастеллет меня за руку, все еще покоящуюся на его предплечье, — что за алтарь и где он?

Я молча свернула на тропинку, с которой мы пришли. На север… Потому что тогда мы оставляли мох на стволах деревьев позади. Верно, сюда. Шарахнулась от лианы, что встретила нас на повороте, проклятой маской прямо в щеку Чака.

— Втянули вы меня… — пробубнил он. — Тиль, что случилось?

Я смущенно призналась, отскакивая, как от огня, отбрасывая его локоть, руку и вообще.

— Я думала… подколодка. Змея такая.

— Это еще кто кого втянул, — громко фыркнул Фарр и поравнялся с нами.

— Они могут следить, — повторил Кастеллет, испепеляя Вайда взглядом.

Он так тоже умеет. Я вспомнила:

— Они еще и с деревьями говорят, вероятно. Мама зачем-то научила… Вместо меня. Чак… Вы можете хоть сейчас прекратить?

Потому что они ругались. Молча. Глазами. Со всепоглощающей ненавистью.

— Ты ведь никакая не королева, да? — спросила Фрида.

Я вздохнула, прикрывая глаза.

— Тиль… Ребята, — обратилась к нам ко всем Аврора, не выпуская руку девочки. — Давайте молчать. Раз они… могут говорить с деревьями, то могут и слушать… — ее вдруг взбило ознобом. — Или говорить только глупости, не связанные с делом, если уж молчать не получится.

Фрида возразила:

— Они не подслушают. Они обманывают сами себя — деревья с пустыми людьми говорить не станут. Зачем вам алтарь звезд? У вас… ведь есть корабль?

Мы все так на «несчастную сироту» и воззрились. Отчаяние, лихорадка, растоптанность?..

Ан нет, еще одна из рода Ро и Чака.

Одной проблемой меньше. К утру нам будет что предъявить. Она уже сейчас выглядит почти здоровой. Аврора присела возле нашей маленькой спасенной.

— Малышка, ты точно больна?

— Сейчас не до этого… Нам надо спешить… Они точно уже плывут к вашему кораблю. Они всегда так делают.

— Плывут к кораблю⁈ — воскликнули Фарр и Чак одновременно.

— Но зачем⁈

Фрида хмыкнула, горьковато, как для подростка.

— А вы думаете, почему сирены защищают остров?

Сирены защищают остров?.. «Здесь озеры и реки». Внутренние демоны не исчезают на острове. А у островитян их нет. Сирены… защищают остров. Ну, конечно!

Узоры ведь не могут. Узоры ведь — просто знак, никакая не магия.

— Эти люди такие же: утащить к себе, лишить свободы. Им скучно. А вы — развлечение. Вас нельзя отпустить. Будь вы королева друидов, на которых они помешаны, потомок Сваля, аврора бореалис или… кто-то еще.

Она поджала губы. На лбу ее выступил пот, на щеках — нездоровый румянец. Увы, Фрида все же больна. А Риньи только что приобрел равные нашим шансы остаться рядом с кучей звездной пыли навсегда.

Если сирены тоже просто скучают… То куда деваются те, кого они утянули на дно? Может ли быть так, что их оставляют в живых, как и «пленников» острова? При условии подчинения «законам мироздания»? Возможно, свойства ларипетры помогут это выяснить…

— А что случилось с другими путешественниками? — спросила я.

Фрида дышала тяжело.

— Да она еле стоит! — воскликнул Кастеллет и подхватил девочку на руки.

— Они… кто не хотел остаться… то было как с папой… и мной.

Вот именно. Кто не хотел остаться.

Фрида закрыла глаза. Чак отер ее щеки, лоб. Нахмурился. Оглянулся через плечо.

— Это же яд желтого тумана.

Яд желтого тумана. Так вот откуда прояснения мутного сознания, потливость и лихорадка. Ни разу не видела, как он действует, да и вряд ли в ОК кто-то им пользовался — для него нужен секретный ингредиент вроде пыльцы единорога, которая в принципе неизвестно, что есть такое.

— Гады. На кол их посадить…

— Боюсь, скоро посадят нас, — эхом отозвалась Аврора.

Мне резко поплохело. За что?.. Я ведь не герой. Я — не Ро, не Фарр, не Чак. Я — просто… Тильда. Даже не Сваль. Если не примешь их жизнь, если тебе что не по нраву — окурят, как Фриду, желтым туманом. Вырежут татуировками по телу… Я схватилась за голову и снова нащупала маску.

На мне уже… вырезали. В глазах защипало. Хочу домой!

— Что будем делать? — спросил пикси Авроры.

Я огляделась по сторонам. Вон там кусты шевелятся…

— Тихо! — зашептал горячо мой мотылек.

— Сейчас подслушают!

— И тогда точно — кол!

Аврорин пикси рассмеялся.

— Мы не можем быть уверены, что тут сажают на кол.

— Ведь тебя не ужасает, что в ОК отрубают голову?

— Верно, почему же кол пугает?

Змеи Фарра зашипели, и наши «демоны» прервали перепалку. Командование взял на себя их хозяин — кто бы сомневался, впрочем.

— Пока придется плясать под их дудку. Пошли к алтарю. Там открытая местность, нас будет сложнее подстеречь, там и подумаем. Тиль, помнишь дорогу?

Я кивнула. И поплелась.

— А корабль? — вскинулся Кастеллет со своей бессознательной ношей на руках.

Я остановилась. Голубинка. Риньи.

— Я… предупредила.

— Что? Тиль, не бормочи.

Я обернулась, закипая злостью. Он еще смеет на меня кричать?.. А ведь, если бы не этот гад… Да провались они все! И зашагала к алтарю, насупив брови.

Мотыльки летели следом.

— А если они правда следят?

— Тогда ведь они все поняли!

— Что ты не королева друидов.

— И что мы хотим сбежать.

— Но Риньи — умный, да? Он будет начеку.

— А как до него добраться? Тут всюду рыбы-ножницы и сирены. Мы — не островитяне, нас они утащат на дно.

— И будут забавляться, а нет — привет, желтый туман!

Я заткнула уши и замотала головой. Выбежала на поляну. Алтарь сверкал, как ему и полагалось. Маска, прилепленная в углу. Да чтоб ее! Сорвала свою, побежала прочь, к краю утеса. Солнце. Чтоб оно было проклято! Поспешила к ближайшему дереву, спряталась в его тень, обняла ствол. И тихо заплакала.

— Я теперь урод…

Будто именно это имело сейчас значение.

— Пожалуйста, накажи его… Вот этого рыжего… Он — причина всех бед, если бы не он…

— А-а!

Крик принадлежал Кастеллету. Я отерла исполосованную щеку, прикрыла ее ладонью, замечая, что бросила маску прямо там, на траве… Закусила губу. И увидела… как мерзкий мерчевилец, которого я люблю и за которого пообещала выйти замуж… встает с травы, потирая ушибленный зад одной рукой.

А второй по-прежнему прижимает к себе бессознательную Фриду. Оглядывается по сторонам. Ро и Фарр позади хихикали.

— Не смешно! — закричал Кастеллет.

— Прости, но — смешно.

Это Фарр фыркнул.

— На ровном месте… Денди — одно слово.

— Да клянусь Видящим, тут корень…

И Чак умолк. Поискал взглядом чего-то и нашел… мой. Я ойкнула и отступила в тень.

— Это ведь ты?.. Тихоня! А еще невеста… Королева друидов, чтоб тебя медведи утащили! А ну-ка, Фарр, подержи!..

Страх пронзил до самых пяток, я попятилась, касаясь деревьев ладонями и слыша… слыша кожей их смех. И это было так странно и… так… тепло?.. Что и страх превратился в нечто, что недавно заставляло ногти на пальцах рук зудеть, а меня — чувствовать себя пьяняще живой…

Я это сделала! Мы это сделали. Лист ласково коснулся моего лица. И шепнул ласково «зато у тебя красивая душа». Я оступилась и пискнула: утес! Брыкающееся внизу море… Но кто-то поймал меня. И вернул на землю, как раз… больно столкнув с Кастеллетом. Я обернулась: одна из веток будто махнула мне на прощание.

Забытое дитя лесов.

Покачнулась снова, и Кастеллету пришлось придержать меня.

— Забытое дитя лесов.

Посмотрел на лицо, поморщился.

— Где твоя маска?..

Я поспешно прикрылась ладонью.

— Не смотри!

— Да что я там не видел? Тебе доктор что сказал? Маску носить!

— Деревья… меня не обидят.

— Да. Они обидят меня. За что, Тиль?

Я пожевала губы, не отнимая ладони от лица.

— За то… — начал один из мотыльков.

Я поспешно воскликнула:

— Молчи!

И в этот момент стрелой из зарослей мне на плечо влетела Голубинка. Я шарахнулась, Чак меня снова поймал.

— Трусишка, тихоня, а птицу сберегла?

— Это… это от Риньи, — я забыла про лицо и сняла записку с лапы кречета.

— От Риньи⁈

— Лучше принеси мне маску, — отрезала я, возвращаясь в чувство. — Не хочу вас травмировать.

— Тиль, я не имел в виду…

— Не оправдывайся, если хочешь заставить поверить.

Я просто вернула ему его совет. И через полминуты у меня на затылке снова были тесемки фестивальной маски, в голове — холодный порядок и рассудок, а в руках — записка:

«Гупо, Китэ и Дрок едва ускользнули от погони. „Искатель“ оставил бухту. Обговорим место встречи, если привезете звездной пыли».

— «Искатель Зари» в безопасности, — потрясла я запиской, выходя к алтарю.

Прикоснулась ладонью к стволу ближайшего дерева. «Защитите нас до рассвета, прошу». Ветви прикрыли меня от солнца. То ли в качестве ответа, то ли это была случайность.

— Нам повезло, что Голубинка уцелела, — выдохнул Фаррел.

Они с Ро сидели возле Фриды на траве, привалившись друг к другу спинами.

Я возразила, почесывая Голубинкин живот:

— Нам сказочно повезло, что здесь — звездная пыль: Риньи ее ценит куда больше нас.

И я его понимаю…

— И что он не знает, что ее полно в Мерчевиле на Золотом доме. Но еще больше повезет, если сможем вернуть Фриду к жизни к утру. Цитрусовое зелье может нейтрализовать яд, я думаю. Временно, но… Только его придется собирать на коленке.

Кастеллет возник справа, совершенно безразличный, насвистывающий и пожевывающий длинную травинку.

— Зачем собирать на коленке, когда оно и так есть? Никогда не понимал ученых. И советую начать с ветреного.

— Есть⁈

— У командора Фаррела. В его куртке. Подруга детства — и не знаешь? Он же параноик.

Я в недоумении покосилась на «жениха». Он серьезно? Пытается меня подначить?..

— И почему ветреное? Откуда ты вообще знаешь про этот яд?

— А я вообще много знаю про яды. От твоего дяди, от кого ж еще. Говорю — ветреное. А цитрусовое — часов через двенадцать, на рассвете.

Вайд тем временем сдвинул брови и прервал наш — надо же — маленький спор:

— Ты, Кастеллет, и вовсе мог бы полететь с обрыва… Совершенно случайно.

— Фарр, — остановила Ро мужа за рукав. — Перестань.

Уже поднявшийся было Фарр сел обратно.

— Раздражает. И сирены бы тебя слопали. Они ведь охраняют остров, да? Вот и…

— Ты раньше не был таким импульсивным, — с упреком заметила Аврора.

— Да, до твоего появления моя жизнь могла еще называться нормальной… — Вайд покопался в нагрудном кармане, потом на нашейных шнурках. — Еще и охранку снять боится, трус.

Не к ночи будь помянут. Кастеллет и Аврора — очень раздражающие факторы для моего бедняги брата. С ними вечно как на пороховой бочке.

— Трус-с, — зашипели змеи злорадно, окружая Фарра.

— Нашел, — вытащил тот зеленую и желтую склянки и продемонстрировал нам.

Цитрусовое зелье — первая помощь при переутомлениях и простудах, энергетик. Ветреное — успокаивает нервическую систему, ослабляет постравматический стресс. Спорить нечего, я не гордая. Чак не желает девочке зла, да и знаний у него по желтому туману явно больше. Я только название и знаю. Вздохнула и подошла к друзьям, опустилась возле Фриды на колени. Вот за что мне это все?

Приложила ладонь к ее лбу. Затем — ухо к груди. Дыхание рваное. Хрипов не слышу…

— Будем надеяться, что это поможет, — объявила я и взяла желтую склянку. — Фарр, сможешь определить наши координаты?

Пока вливала осторожно содержимое больной в рот, придерживая ее голову у себя на колене, взгляд мой упал на Аврорину светилку.

— Зачем нам координаты? — не поняла она.

Затем, что остров надо отметить на карте — не той, что на алтаре, а на полной карте известного нам мира… Мозг зашевелился с ошеломляющей скоростью.

Тем временем Фаррел включил стратега:

— Даже если Риньи придет за нами, нам нужен плот или еще какое-то средство передвижения достичь корабля. Но, коль Фрида права, и остров охраняют сирены, нам так просто не выбраться, к тому же прибрежная линия кишит рыбами-ножницами.

Я загадочно улыбнулась. Меня расперло от гениальной мысли.

Я знаю, как мы сбежим.

Конечно, мы не провели предварительного эксперимента, однако…

— Никто и никогда тебя не полюбит!

Неожиданный пронзительный крик разорвал уши нам всем троим.

Возле алтаря звезд стоял озадаченный и бледный как полотно Кастеллет, глазея на повисшую в воздухе… ящерицу размером с ладонь. Такую же огненную, как эрловская шевелюра. В опущенной руке Чак сжимал шнурок охранки со светящейся в солнечном луче ларипетрой.

С трудом, будто это стоило ему невероятной силы, Кастеллет перевел взгляд на затихших нас.

— Ничего я… не боюсь.