Триумф безголовых

Глава 22

Когда ван Бьер смог наконец-то встать на ноги взять в руки меч, на Тандерстад уже падали с небес дары Григориуса Солнечного. Щедрые и разнообразные: каменные, зажигательные, дары из тухлого чумного мяса, а также из обычных нечистот, перебрасываемых через крепостные стены в бочонках. Похоже, король Промонтории издал указ, заставляющий его солдат мочиться и гадить в емкости из-под вина и пива. Это поддерживало в его войсках чистоту, но горожанам «дерьмобомбы» южан доставляли не меньше вреда, чем остальные. Потому что расплескиваемую где попало грязь надо было тщательно отмывать, ведь она не только смердела, но и тоже способствовала распространению болезней.

Легендарные дальнобойные требушеты южан, сделанные из крепчайшей лиственницы, оправдали свою зловещую славу. Городскую стену и ворота (ныне заложенные камнями) они за столь малый срок не пробили. Но районы по ту сторону стены несли каждодневный урон. Как ни готовился Тандерстад к пожарам, несколько кварталов все равно выгорело дотла. А другие окраинные постройки в любой момент рисковали повторить их участь.

Горожане, чьи дома не угодили в зону поражения требушетов, тоже не чувствовали себя в безопасности. Всему виной было еще одно знаменитое изобретение юга – шелк. Казалось бы, мирное, но Григориус Солнечный превратил и его в оружие, тем паче что шелка у южан было предостаточно.

Они шили из него огромные мешки, привязывали к ним на веревки бомбу, потом дожидались попутного ветра, зажигали ее и горячий воздух, наполнив мешок, уносил бомбу высоко в небо. А ветер в свою очередь нес ее к столице.

Осаждающие все грамотно рассчитали. Чтобы пропитанные сырой глиной веревки перегорели, требовалось некоторое время. Его как раз хватало, чтобы бомба долетела до города. И когда она отрывалась от мешка, то падала в лучшем случае на мостовую или чей-нибудь двор, в худшем – на крышу. Разогнавшись и еще жарче разгоревшись в падении, бомба пробивала кровлю и разбрасывала огонь внутри здания. И горе тому хозяину, который не был к такому готов. Хватало небольшой заминки, чтобы огонь заполыхал так, что потушить его было уже невозможно.

Благодаря тому, что Солнечный окружил Тандерстад, «зажигалки» летели в город со всех направлений и днем и ночью. И на такой высоте, что их нельзя было сшибить из луков. Одна из бомб упала на рыночную площадь, где находился лагерь беженцев. Пламя мгновенно охватило палатки и дощатые навесы, вызвав панику. А поскольку случилось это ночью, когда лагерь спал, паника при такой скученности переросла в хаос. Количество его жертв исчислялось десятками, причем погибших в огне было гораздо меньше, чем затоптанных в давке.

Помимо небесной стихии враг хотел призвать себе на подмогу также водную. Но Зирт, в отличие от ветра, отказался переходить на сторону южан. За последние два десятка лет уровень воды в нем заметно упал. Поэтому строить выше города дамбу, чтобы затем обрушить ее и учинить потоп, не имело смысла. Зирт обмелел, но и речные ворота, и набережная были рассчитаны на былую реку и ее половодья. Так что для затопления столицы требовалось слишком много времени и сил, причем без гарантии, что они окупятся.

Зирт не подвел и тогда, когда южане решили атаковать восточные речные ворота. Ради чего по течению к ним пустили ладью, нагруженную смолой и дровами, которую подожгли на подходе к цели. Но ладья не доплыла до ворот – напоролась на утопленные в воде, окованные железом бревна. И утонула, став еще одной преградой на линии речной обороны столицы.

Я упоминал, что в преддверии осады город изменился. Теперь же, когда вокруг него реяли желтые знамена с изображением красного солнца, Тандерстад стало вовсе не узнать. Бессонные ночи озарялись пожарами, дни оглашались тревожными криками. А также – раскатистыми ударами падающих с небес камней и бомб. И в какую сторону ни посмотри, взгляд натыкался на столб черного дыма, а то и не один.

Солнечный не торопился посылать войска на приступ. Слишком могучи были стены города, чтобы бросаться на них с лестницами и штурмовыми башнями. Вместо этого южане понастроили вокруг Тандерстада укрепленные лагеря и занялись осадной рутиной. Трудоемкой и долгой, но единственной, от которой действительно мог выйти толк.

Перво-наперво было начато возведение насыпи. Такой, которой предстояло расти вперед и вверх, пока она не упрется в вершину северной стены. Технология сооружения вала была несложной, но требовала множества рабочих рук. Куда сложнее было защитить строителей от стрел и камней, что должны были полететь в них с крепости. Но на раннем этапе постройки такая угроза отсутствовала. И покамест рабочие лишь свозили древесину, камни и глину туда, где планировалось заложить начало насыпи.

Немало окрестных крестьян укрылось в столице от вражеской армии. Но хватало и тех, кто понадеялся на милость короля Промонтории и остался в своих деревнях и на фермах. Эти-то «помилованные» и были согнаны фантериями Солнечного на строительство вала. К чему также привлекли военнопленных и рабов, доставленных с юга. Набралась целая уйма работяг, и все равно постройка столь огромного сооружения обещала затянуться на пару лет, если не больше.

Также ходили слухи, что помимо насыпи южане роют подкоп под одну из стен. Однако под какую именно и какой величины подкоп, никто не ведал. Хотя сама идея не выглядела чем-то невероятным. История войн Оринлэнда (и Канафира тоже) изобиловала случаями, когда грамотно прорытый тоннель решал судьбу осады города или замка и даровал осаждающим победу.

А что же осаждаемые? Неверно было думать, что они маялись без дела и целыми днями наблюдали за противником со стен и башен. Каждую ночь отряды легионеров делали вылазки за пределы столицы. Когда ван Бьер сказал, что она готова к обороне, он имел в виду не только ее неприступность и стратегические запасы еды. Под стенами города имелось немало потайных ходов, прорытых как раз для такой войны. Многие из тоннелей тянулись на большое расстояние и выходили на свет в пригородных землях. Этими путями и выбирались из окруженного города легионеры.

Конечно, они не рассчитывали на серьезные успехи и победы. Южане держали ушки на макушке и были готовы к проискам хозяев. Которые вдобавок беспокоились, как бы враг не обнаружил их секретные ходы. Поэтому все вылазки делались ночью. И если вдруг случалось, что фантерии наступали легионерам на пятки, эфимцы бежали куда угодно, только не к тоннелю. Или принимали неравный бой, если погоня их все-таки настигала.

Немало таких смельчаков полегло от мечей южан уже в первые дни осады. Но благодаря этим героям Солнечный лишился двух требушетов и одного склада с бомбами. И те, и другие были сожжены лазутчиками, заодно перебившими орудийные команды и стражу. Также на счету эфимцев было несколько уничтоженных обозов и один освобожденный лагерь рабов и военнопленных.

Впрочем, помимо этих лазутчиков в округе скрывались отряды легионеров, которым не было нужды всякий раз отступать в город. Отлично зная местность, они таились в окрестных лесах. И тоже портили южанам жизнь, нападая на них конными дозорами окрест полевых лагерей.

К несчастью для Солнечного, он не мог выкурить противника из чащоб лесными пожарами. Ибо готовясь к долгой – возможно, многолетней, – осаде, король не собирался лишать свое войско дров и стройматериалов для насыпи. Вот и приходилось ему прочесывать незнакомые дебри отрядами фантериев. Которым постоянно стреляли из кустов в спины и которые не горели желанием заниматься такой работой.

В общем, обе стороны несли первые потери. Незначительные, но их списки пополнялись ежедневно, так что передышкой в Золотой войне и не пахло. А миром тем более. Но кое-что общее у южан и эфимцев имелось. И те, и другие с тревогой глядели на север, откуда со дня на день обещали нагрянуть дружины Гвирра Рябого. И не только они, но и множество браннов – наемничьих братств Хойделанда, – которые тоже пожелали участвовать в осаде.

Ясно, почему их боялись в Тандерстаде. Но Григориус Солнечный тоже нервничал перед встречей с Рябым. Ходили слухи, что южане и островитяне заключили предварительный союз, но по большому счету он был писан на воде вилами. Если Гвирр увидит, что его армия значительно превышает числом армию Промонтории – а такое могло случится, поскольку вторая участвовала в войне гораздо дольше первой, – вероломный король севера мог подтереться былыми договоренностями. И объявить, что это он здесь всем верховодит, и что это его осада, даром что Солнечный начал ее раньше.

Но пока что король юга чувствовал себя у стен Тандерстада полновластным врагом. И осыпал город бомбами, показывая эфимцам свое могущество и техническое превосходство. Надо думать, Григориус обрадовался бы, пригласи его Вальтар Третий на переговоры. Но тетрарх до сих пор так и не ответил на предложение южан о сдаче города. Если, конечно, не считать таким ответом трупы, которые оставляли за собой легионеры в своих ночных вылазках.

Однако король Промонтории был не единственный смертельный враг тетрарха, жаждущий с ним увидеться. Вторым таким врагом был последний кригариец, для которого встреча с Вальтаром стала теперь главной целью в жизни…