Уцелевшая

16. Совещание

Фраделла помог Тесс развесить материалы всех трех дел на доске, расположив их последовательно в хронологическом порядке. Тесс рассчитывала обнаружить убийства, совершенные неопознанным подозреваемым до и после, а может, и те, что были совершены в промежутке, поэтому она оставила место для всех возможных находок.

Слева вывесили материалы по делу Уотсонов: несколько снимков, запечатлевших тела на месте преступления, и крупные планы смертельных ран. Аллену Уотсону дважды выстрелили в грудь. Детям стреляли в голову, в упор, как при казни. И наконец, Рейчел три раза ударили ножом в живот.

У Мейеров картина была немного иной. Главе семейства дважды прострелили грудь, как и Уотсону, женщину пытали, насиловали и только потом зарезали. Та же тенденция прослеживалась у Тауншендов. Мужчина получил две пули в грудь, дочь убили быстро — пулей в затылок, а ее мать терзали несколько часов и после прикончили ударом ножа.

Тесс отошла подальше и окинула всю доску внимательным взглядом — так, словно видела все эти снимки впервые, — анализировала. Потом, нахмурившись, она что-то пробормотала себе под нос.

— Что не так? — поинтересовался Мичовски.

— Такого не бывает! — ответила специальный агент, махнув в сторону доски.

— Да нет, бывает. Посмотри на Гарзу. Он много такого наделал.

— Я не о том, я имею в виду все эти пустые места перед Уотсонами и после Тауншендов. Уотсоны — однозначно не первое преступление несуба, а Тауншенды — не последнее. Нам надо найти его первые жертвы. Я готова поставить все, что лежит в моем бумажнике, на то, что Уотсоны не были первыми в его списке.

— Это потому, что он все так хорошо продумал? — спросил Фраделла.

— Не совсем. Да, он хорошо организован, осторожен и действует точно. Ему далеко до Гарзы, но он очень близок к нему. С Уотсонами он не слишком рисковал. Но посмотрите, как он эволюционировал — от убийства к изнасилованию! Так не бывает. История и статистика говорят нам, что серийные убийцы переходят от изнасилования к убийству, но никогда наоборот. — Тесс почесала голову и заправила за ухо прядь волос. — Ладно, давайте рассортируем всю эту кучу-малу.

Она расчертила таблицу и вписала в начало каждого столбца фамилии жертв. Последний столбец назывался «ТЖГ».

— Что такое ТЖГ? — удивился Мичовски.

— Типичная жертва Гарзы, — ответила Тесс. — Тут мы пропишем нестыковки.

— Я понял, что эти три семьи не являются жертвами Гарзы, так? — уточнил он, удивленно вскинув бровь.

— Да, это наша исходная установка. Если этих людей все-таки убил Семьянин, причин для волнения нет. Через несколько дней его поджарят, и Лора Уотсон окажется в безопасности.

— Тогда зачем нам прописывать нестыковки? — Мичовски хотел получить исчерпывающее разъяснение.

— Мы должны вычислить несуба, понять, как он действует, когда не подражает Гарзе. Составить портрет его типичных жертв, установить его МО — модус операнди, и почерк. То, что характерно именно для него.

— Круто! — Фраделла, спрыгнув с краешка стола, на котором сидел, схватил маркер. — Можно я начну?

Тесс приглашающе взмахнула рукой.

Молодой детектив добавил к таблице несколько столбцов и принялся подписывать их от левого крайнего.

— Итак, у нас есть МО, орудие убийства, почерк, мотивация отбора жертв — так вы сказали. Что еще?

— Пока хватит, давайте заполнять, — предложила Тесс.

Фраделла приготовился записывать.

— Я думаю, первый вопрос, на который мы должны ответить: имеем ли мы дело с одним несубом во всех трех случаях или у нас их больше?

Оба полицейских посмотрели на нее.

— Два или три подражателя за такой короткий период времени? — усомнился Мичовски. — Мне кажется, это крайне маловероятно.

— Согласна, — ответила Тесс, грызя кончик маркера. — Давайте будем ждать лошадей, а не зебр.

— Что? — удивился Фраделла.

— Когда слышишь цокот копыт, жди лошадей, а не зебр, — объяснила она. — Это основное правило, которое вдалбливают в головы студентам-медикам, чтобы они не тратили попусту времени на невероятные диагнозы. Медицинская версия принципа Оккама — не усложняй!

— Значит, мы будем исходить из того, что это один и тот же несуб? — уточнил Фраделла.

— Пока да, — ответила специальный агент, нахмурившись. — Нет, тут неправильно, видишь? — Она указала на ряд, названный «Почерк». — Я думаю, мы пока не знаем, каков его почерк. Изнасилование и убийство — это не почерк, Тодд. Для Гарзы, например, почерком являются его действия после убийства.

— Хорошо, а как вы определяете почерк преступника?

Фраделла пришелся Тесс по душе. У парня пытливый ум, и он с энтузиазмом воспринимает все новинки. Он сообразителен и готов расти профессионально, хотя порой ему мешает самомнение.

— Почерк — это то, что убийца делает помимо основного преступления, то, что не является необходимым для его совершения. В случае с нашим несубом выстрелы и ножевые удары, даже изнасилование являются частью МО, но мы пока не знаем, каков его почерк. Вычислив почерк, мы сможем точнее выстроить его психологический портрет, понять, кто он такой и что им движет.

— А из того, что мы уже знаем, этого понять нельзя? — пожал плечами Мичовски.

— Вероятно, можно, но пока не получается. Представьте себе, что это какая-то мелочь, крошечная деталь. Например, он берет на память что-то мелкое и незначительное, на пропажу чего никто не обратит внимания. Или, скажем, фотографирует трупы. А возможно, делает что-то еще, чего мы еще не заметили.

Тесс принялась вышагивать перед доской, не отрывая глаз от вывешенных на ней материалов.

— Гэри, ты вел дело Уотсонов, так? Скажи, что тебе запомнилось.

Мичовски прокашлялся.

— Э-э… Аллена Уотсона мы обнаружили там, где указала домработница.

— М-м… Ханна Свобода? — уточнила Тесс, сверившись со своими записями.

— Да, это она вызвала службу спасения.

— Ага, поняла. Давай забудем, что написано в деле. Расскажи, что ты почувствовал, что тебе подсказывала интуиция. Какие ты запомнил запахи, звуки или ощущения?

— Э-э… Сколько времени прошло… — задумчиво протянул старый коп. — Я помню, телевизор орал, показывали мультики. А мы были настолько шокированы тем, что увидели, что не сразу догадались его выключить. Сначала мы проверили весь дом. Я осматривал кухню. Там был самый ужас, еще хуже, чем в детских спальнях наверху. Повсюду кровь, вот как здесь, — и он указал на снимок, прикрепленный к доске.

Тесс сдержанно кивнула, ожидая, что он скажет дальше.

— Я помню, что следы крови выглядели так, как будто их кто-то трогал, — добавил он, глядя в пол и проводя рукой по коротким волосам.

— Трогал? — спросила Тесс. — Это как?..

— Когда жертву ударяют ножом и она падает на пол, образуются лужи крови, так? Такие круглые лужицы с ровными краями, особенно на гладком кухонном кафеле. Но тут они выглядели иначе, так, словно кто-то задевал эти лужицы. Пятна были неправильной формы, будто их размазали.

— Может, это и есть почерк убийцы? — предположила Тесс. — У Мейеров такое было?

— Не исключено. Я помню, что подумал об этом, когда осматривал место преступления в доме Мейеров, но потом пришел к выводу, что сказать что-нибудь определенное сложно — из-за пыток. Ты ведь знаешь, Мейершу пытали.

— Ты имеешь в виду Джеки Мейер, так? — быстро произнесла Тесс, сверля Мичовски осуждающим взглядом. Ей не нравилось такое неприкрытое неуважение к жертвам. Погибших следует называть по именам и обращаться с ними корректно, как они того заслуживают.

— Именно, — ответил старый коп, посмотрев на специального агента с некоторым недоумением.

— Но, основываясь на твоих воспоминаниях, нельзя исключать того, что несуб дотрагивался до следов крови Джеки Мейер после ее смерти?

— Чего ради?

— Этого мы не знаем. Тем не менее это возможно?

Мичовски встал, подошел к доске и, прищурившись, вгляделся в фотографии с места убийства Мейеров.

— Да, думаю, возможно, — в конце концов согласился он.

— Хорошо, — вздохнула Тесс. — Давайте посмотрим на Тауншендов. У нас тут больше снимков, — добавила она, открывая папку с делом.

— Ну да — вот! Я вижу: тут и тут, — сказал Фраделла, тыкая в один из снимков. — Какого черта он делал?

— Делает, — поправила парня специальный агент. — Какого черта делает… Нет оснований считать, что несуб перестал убивать.

Упершись руками в бока, она расстроенно выдохнула:

— Тодд, пожалуйста, достань наугад какое-нибудь дело Гарзы из коробки. Случайный выбор нам поможет. Давайте проверим, какими были следы крови.

Фраделла выполнил ее просьбу и начал раскладывать снимки по столу. Это оказалось семейство из Кендейл-Лейкс, состоявшее из трех человек. У женщины были рыжие волосы, как у доктора Джейкобс.

Кусая губу и хмурясь, Тесс внимательно разглядывала фотографии.

— Так-так, — заключила она, — давайте добавим еще один столбец к нашей таблице нестыковок. Назовем его «следы крови». Гарза их не трогал. Он перетаскивал тела с места убийства, но, видите, пятна крови оставались нетронутыми. Картина отличается.

Фраделла так и сделал, лишь немного засомневавшись, перед тем как написать слово «нарушены» в клетках таблицы, которые относились к трем интересующим их делам, и «нетронуты» — под заголовком «ТЖГ».

— Мы на пути к определению почерка несуба, — констатировала Тесс. — Есть что-нибудь насчет следов крови в отчетах криминалистов?

В поисках отчета Фраделла полистал материалы в папке Тауншендов. Он просматривал отчет, бормоча себе что-то под нос, — некоторые нетерпеливые люди предпочитают издавать разные звуки вместо того, чтобы барабанить пальцами.

— Не-а, ничего нет. Довольно необычно. Должно быть, они решили, что…

— Да, что это сотворил Гарза, и не стали углубляться. Не стали думать, не стали выполнять свои непосредственные обязанности! — сердито выпалила Тесс. — И потому наша работа — пятнадцать чертовых лет спустя! — с каждой минутой становится все интересней.

Мичовски принял оскорбленный вид и возмущенно покосился на специального агента:

— Ты слишком торопишься с выводами, Уиннет. Люди делают необходимейшую…

— Ой, да избавь меня от этого, ладно? — огрызнулась она. — Не говори про хорошо сделанную работу, потому что ты прекрасно знаешь, что это не так.

Тесс захлопнула папку и вновь принялась вышагивать по комнате. Присмотревшись к зияющим ранам трех убитых женщин, она припомнила одну деталь из дела Мейеров: «Необычное растяжение кожи по краям ножевой раны. Не найдено никаких следов». Она подумала, нет ли какой-нибудь взаимосвязи между необычным растяжением и размазанными пятнами крови. Далеко идущее предположение, слишком далеко. На ее взгляд, ножевые раны Рейчел Уотсон выглядели точно так же, как раны Эмили Тауншенд, но доктор Рицца мог иметь другое мнение.

— Перед тем, как мы начнем копаться во всех нераскрытых изнасилованиях и убийствах за последние двадцать лет, нам надо все-таки поговорить с патологоанатомом. Может, док вспомнит что-то, чего нет в отчетах.