Уцелевшая

30. Профайлер[4]

Закончив обзор расследования, Тесс осталась у доски с материалами с маркером в руках. Никто не проронил ни слова. Маккензи, нахмурившись, покусывал нижнюю губу, переводя взгляд с одного снимка на другой. Мичовски и Фраделла не сводили глаз со спеца из Куантико, надеясь поскорее услышать его мнение. Рицца, бог весть зачем потащившийся пешком, никак не мог отдышаться после подъема на второй этаж и время от времени прикладывался к бутылке с водой.

— Знаете, когда Гарзу готовили к процессу, консультантом по его делу был я, — наконец произнес криминальный психолог. — И каким-то образом я пропустил эти убийства. Они затерялись среди остальных. Не могу поверить!.. — добавил он, поджав губы и скрещивая руки на груди — жест закрытости и самоуничижения.

Тесс бросила на Мичовски быстрый взгляд и подумала, что детектив, вероятно, испытал некоторое облегчение, ведь это оправдывало его собственные ошибки. Ей захотелось послать старому копу понимающую улыбку. Отметив эту свою спонтанную эмоциональную реакцию, Тесс вернулась к расследованию:

— Итак, мой вопрос в следующем: если несуб копировал Семьянина на протяжении семи лет, причем эволюционировал в сторону сексуального мотива, тогда с чего он начинал? И чем он продолжил после убийства Тауншендов? Мы составили список из семидесяти четырех преступлений, к которым он мог иметь отношение. Затем мы исключили некоторые из них…

— Давайте сначала определим, кто он такой, — предложил Маккензи. — Набросаем его портрет. Вы хорошо начали, агент Уиннет, почему бы вам не попытаться первой?

Колпачок маркера оказался во рту у Тесс, она несколько раз сжала его зубами, издавая слабые щелкающие звуки.

— Он подражает Гарзе, но тем не менее насилует женщин, — добавил Маккензи, призывая ее подхватить мысль. — О чем это говорит?

— Э-э… что это и есть его изначальный позыв. Он хочет насиловать, а не убивать, — неуверенно произнесла Тесс.

— Да, — подтвердил психолог. — Дальше. Вы на правильном пути.

Фраделла, взволнованный тем, что участвует в составлении психологического портрета убийцы, следил за их диалогом и тщательно всё записывал.

— Но он не просто насилует, — сказала Тесс. — Он готов убить несколько человек ради того, чтобы добраться до намеченной жертвы. Почему? И почему он не решался на это раньше?

— Проблема расследования нескольких преступлений одновременно в том, что бесчисленные подробности маскируют действительно важные вещи. Поднимитесь на уровень стратегического анализа и выделите истинные вопросы.

— Хорошо… Почему несуб не изнасиловал первых двух женщин? Насильники действуют под влиянием сексуального влечения, значит, и наш не мог про это не думать. Я не знаю ни одного случая в истории, когда убийца эволюционировал в насильника! Так чего же я тут не вижу, черт возьми? — сердито буркнула Тесс.

— Дело в том, что он их насиловал, — произнес Маккензи.

— Да нет, не насиловал, я в этом уверен, — вмешался в разговор Рицца.

— Только делал это не физиологически, — начал объяснять криминальный психолог, глядя на Мичовски и Фраделлу. — Он убивал их ножом, а не из пистолета, хотя очень старался подражать Гарзе. К тому же он искусал миссис Мейер. Укусы входят в практику сексуального садизма. К несчастью, мы это наблюдаем довольно часто.

— Иначе говоря, вы относите нанесение ударов ножом к форме изнасилования? — сдвинув брови, уточнил коронер.

— Ну почти, — согласился Маккензи. — Удары ножом — это личное. Проникновение в тело жертвы с помощью лезвия может служить эффективным замещением полового акта. Посмотрите, где расположены ножевые ранения. Он не бил в сердце, он бил всех женщин в нижнюю часть живота — это еще один прозрачный намек.

— То есть вы согласны с тем, что несуб подражал Семьянину, в чем фактически преуспел, но считаете, что когда ему представилась возможность, не смог удержаться и заколол женщину, чтобы удовлетворить свою похоть суррогатным актом? — переспросила Тесс, выпалив длинный вопрос на едином дыхании.

— Да, именно так. Первую жертву, Рейчел Уотсон, он заколол кухонным ножом, попавшимся ему под руку тут же, на месте преступления. Он не планировал использовать нож, хотя все остальное тщательно продумал. Я могу представить себе, как это происходило. Он убивает из пистолета всех, кого намеревался, но решает не стрелять в Рейчел Уотсон. Он видит перед собой женщину, которая боится за свою жизнь, она дрожит и умоляет его о пощаде. Опьяняющее возбуждение для стремящегося утвердить свою власть насильника. Поэтому он хватает нож, самый большой нож из кухонного набора, и не спеша вонзает лезвие. Он наслаждается проникновением в ее тело. Сколько там было ран?

— Три, — ответил Рицца. — Один удар был немного нерешительным, но все были нанесены в нижнюю часть живота.

— Вероятно, женщина закричала, и это заставило его нанести последний удар. В случае с Уотсонами я бы классифицировал несуба одновременно как высокоорганизованного убийцу и плохо организованного насильника. — Маккензи посмотрел в озадаченные лица слушателей. — Это может сбить с толку. Хотя, по сути, сравнимо с импульсивным приобретательством. Вы приходите в супермаркет за овощами, но домой возвращаетесь еще и с мороженым, и ненавидите себя за это. Психология одна и та же. Несуб заходит в дом и делает то, зачем пришел, но потом появляется искушение: он видит женщину — кричащую, умоляющую, слабую и подавленную. И он поддается соблазну, не задумываясь.

— Хм, — отреагировала Тесс, — интересное объяснение. Но почему не изнасиловать ее на месте? Зачем это замещение с ножом? Он что, импотент?

Маккензи послал выразительный взгляд доктору Рицце. И тот сообщил:

— Основываясь на данных, обнаруженных во время вскрытия Эмили Тауншенд, я готов поспорить, что он был вполне функционален по этой части.

— Может, он нуждается во вспомогательных средствах, чтобы кончить? — краснея, предположил Фраделла.

— Например, в виагре? — уточнила Тесс.

— Ага.

— Почему бы и нет, — согласилась Тесс. — Но люди такого типа никогда не выходят из дома без голубой таблетки. У меня как-то в голове это не укладывается. Бессмыслица какая-то.

— Вот еще одна теория, — предложил Маккензи. — А что, если он не насиловал их потому, что опасался оставить следы? Так сказать, улики на месте преступления. Что, если дело не в виагре? А просто у него не было с собой презерватива. — Психолог замолчал и на секунду уставился в потолок, потирая затылок. — Даже с презервативами изнасилование — дело грязное. Насильник не может быть уверен, что не уронил где-нибудь лобковый волос или пару капель семенной жидкости. Большинство насильников попадаются, потому что мы находим на месте преступления или на самой жертве предостаточно улик.

— Это так, — подтвердил Рицца.

— Джеки Мейер нанесли множество ножевых ударов и пытали несколько часов. В случае с Эмили Тауншенд он растянул удовольствие и еще добавил в меню продолжительное изнасилование. Я считаю, что до Эмили Тауншенд он боялся насиловать, поэтому устраивал акты замещения, — выразил до конца свою мысль Маккензи.

— То есть вы считаете, что он убивал женщин из-за сексуальной неудовлетворенности, потому что не мог их изнасиловать?

Маккензи помолчал, в задумчивости почесывая подбородок.

— Возможно… — неохотно согласился он. — Теперь моя очередь сказать, что это не укладывается в голове. Стрелял он точно, хладнокровно, бесстрастно. Сексуально раздосадованный убийца действует неорганизованно и неряшливо. Убивая, он кричит от злости и заставляет жертву расплачиваться за свое воздержание. Тут все по-другому — больше похоже на казнь. Я думаю, нам пока не удалось вычленить мотивы несуба. Непонятно также, что или кто является для несуба триггером.

— Но вы считаете, что он мог начинать как насильник?

— Да, мог даже отсидеть за содеянное и усвоить, что надо опасаться оставлять следы. Какие улики были обнаружены в доме у Тауншендов?

— Э-э… никаких, кроме одного волоска с фолликулом, — обронил Рицца.

— Вы проверяли его на ДНК?

— Тогда не проверяли, потому что не с чем было сравнивать. Анализ волоса показал, что он не принадлежит ни одному из Тауншендов. Я отправил запрос, но вскоре поймали Гарзу, и тест так и не сделали.

— Великолепно! Так давайте сделаем его сейчас, — немного раздраженно предложила Тесс.

— Нет проблем, — ответил коронер.

Мичовски за все время не проронил ни слова. Но, поерзав и преодолев неуверенность, он наконец прочистил горло и заговорил:

— Мы составили список из восьми нераскрытых убийств и начали изучать их. — Он подтолкнул к Маккензи стопку папок.

— Как вы отбирали дела?

— Мы искали убийства с изнасилованием, похожим МО, с жертвой такого же типа, как и эти три женщины. Все они произошли после того, как поймали Гарзу. Ни один из более ранних случаев не подошел.

— Где-нибудь были обнаружены следы ДНК? Чтобы сравнить с волосом из дела Тауншендов.

— Нет. Все три места преступления были удивительно чистыми. Я думаю, он разработал свой метод и усовершенствовал его, — высказался Мичовски.

— О! А у меня появилась одна любопытная идея. — Тесс подергала себя за прядь волос. — Док, не могли бы вы посмотреть, нет ли в каком-либо из этих восьми убийств признаков раздвинутых краев раны?

— Чего? — удивился Маккензи.

— В отчете о вскрытии Джеки Мейер я записал, что у одной из ножевых ран имеется необычное растяжение краев, — объяснил Рицца. — В самой ране никаких следов не было, но похоже на то, что кто-то раскрыл рану. И я согласен, нужно проверить.

Криминальный психолог нахмурился, помолчал, переваривая информацию.

— Это может являться частью почерка несуба, — сказал он задумчиво. — Я думаю, мы готовы обозначить предварительный профиль. Давайте соберем всю группу, — добавил он и, взяв папку с делом Мейеров, нашел отчет о вскрытии. — Интересно, что этот психопат сделал? — пробормотал он себе под нос, закрыл папку, встал, допил остатки кофе и бросил пустой стакан в мусорную корзину.

— Большой дрип, без кофеина, без молока, без сахара, — выпалила Тесс.

Маккензи повернулся к ней, улыбаясь:

— Но как?

— Здесь? Сейчас? — Она указала в сторону Мичовски, Фраделлы и доктора Риццы. Все трое были заинтригованы загадочным диалогом.

— Ну да, послушаем, — пригласил ее Маккензи.

— Размер как у меня, тут никаких догадок, простая логика. Я заметила, что у вас небольшая гипертония, ваше лицо и шея иногда краснеют. И все же вы с такой страстью рассуждали о кофе, значит, вы его любите — его вкус, аромат. Тогда я выбрала дрип без кофеина, потому что вы слегка презираете людей, которые предпочитают мокко-латте и другие кофейные изыски, и потому что вы всегда такой прямой и незатейливый. Простой парень, который любит обычный дрип. Что же касается молока и сахара, то я заметила, что у вас нет ни грамма лишнего жира, а это требует неизбежных жертв.

Тесс протараторила свое объяснение, смутившись от того, что пришлось говорить при посторонних о гипертонии и борьбе с лишним весом. Все-таки у нее талант загонять себя в угол, выйти из которого красиво просто невозможно!

Но Маккензи это ничуть не смутило, он улыбнулся и одобрительно кивнул.

— Знаете, в команде профайлеров в Куантико есть вакансия, — сказал он. — Я мог бы замолвить словечко.

Улыбка на лице Тесс погасла, и она отвернулась.

— Не сейчас, — произнесла она с тенью грусти в голосе. — Я… не могу. Вы знаете, почему.

— Когда будете готовы, — ответил криминальный психолог и удалился.

— Почему вы сказали, что не можете? — взволнованно поинтересовался Фраделла, как только хлопнула дверь конференц-зала. — Я бы душу продал за такой шанс.

Тесс посмотрела на молодого детектива, не зная, что ему ответить, а потом уверенной походкой вышла в оперативный отдел, где ССА Маккензи намеревался поделиться с полицейскими, подтягивавшимися из своих подразделений, предварительным психологическим портретом убийцы. Тесс попыталась припомнить случай, когда Маккензи или другой профайлер собирались обнародовать такой портрет, не до конца понимая мотивы действий маньяка, и поняла, что такого прежде не бывало.