Уцелевшая

4. Откровения. Первая жертва

Я отлично помню, как убил в первый раз, — будто это произошло вчера. Помню, как планировал все детали, готовился технически и эмоционально. Говорят, что убить трудно, это может сломать тебя. Это может навсегда тебя разрушить.

Меня это освободило.

Но давайте не будем забегать вперед. Сначала возникла необходимость убить. Видите ли, поначалу такой потребности у меня не было. Вернее, если не кривить душой, она существовала всегда, только я этого не осознавал. Временами я без какой-либо на то причины сильно нервничал, злился, испытывал удушающий гнев, однако ничего не предпринимал, потому что не понимал, как избавиться от этого напряжения. Пока не убил впервые.

Итак, мною двигала острая необходимость убить Аллена Уотсона. Причин тому было много, чересчур много, но они не имеют отношения к моему признанию. Но, прошу, поверьте, я испробовал все, чтобы избежать убийства. Он просто не оставил мне выбора. Я был загнан в угол, у меня не оставалось других вариантов, кроме как покончить с жалким ублюдком.

Осознав, что другого выхода нет, я начал обдумывать, как это сделать. Понимаете, я совершенно не собирался садиться в тюрьму. И сейчас этого не хочу. Я долго искал способ не угодить за решетку. Много ночей подряд я ворочался в постели, безрезультатно пытаясь придумать идеальное убийство, но тут кое-что произошло. Сама судьба вмешалась и дала мне возможность осуществить задуманное.

Серийный убийца, получивший у журналюг прозвище Семьянин, прикончил семью из четырех человек всего в нескольких милях от дома Уотсона. Я узнал об этом из новостей. Тема занимала обывателей. Особенно часто болтали о том, что это преступление — жуткая копия каких-то других убийств, совершенных сходным образом в том же районе, о которых я, кстати, никогда прежде не слышал.

Какая возможность!

В ту ночь я спал как младенец. Наутро, чувствуя себя обновленным, я принялся собирать всю доступную информацию об этом маньяке. Я постарался не оставлять следов своих поисков. Для этого существуют библиотеки: там я мог искать анонимно, прикрывшись капюшоном и очками в толстой оправе, и замаскировавшись так, что родная мама не узнала бы меня. Человеку, придумавшему капюшон, я послал бы чек. Или, вернее, нет… Так я оставил бы след. Это большая ошибка. Я бы послал ему наличные.

Вскоре я знал про Семьянина все, что было доступно в прессе и интернете. Разумеется, некоторые подробности оставались тайной — полиция опасалась появления подражателей, но мне было все равно. Может, копы даже намеренно исказили кое-что — меня это не занимало. Я все считал правдой по умолчанию. Подражание Семьянину по-прежнему оставалось моим лучшим изобретением. Я изучил его почерк и отметил все малейшие обстоятельства: как именно он убивал, как получал доступ на территорию жертв, какое оружие использовал, какого калибра и марки, как собирал информацию. Каждую мелочь.

С имитацией действий Семьянина, правда, возникла одна загвоздка: мне придется убить всю семью Аллена Уотсона. Ну что ж… Он меня вынудил так поступить. Это чисто его вина.

Непросто было заполучить оружие нужной марки. Мне предстояло купить девятимиллиметровую «беретту», конечно же незарегистрированную и от надежного уличного продавца. Разыскать правильный угол близ Либерти-сквер оказалось намного труднее, чем приобрести сам пистолет. На своей машине ехать я не мог. На всех такси теперь установлены камеры, поэтому мне пришлось впервые за много лет прибегнуть к услугам общественного транспорта, отключив мобильный и наглухо застегнув толстовку с капюшоном, несмотря на рано установившуюся жару. Во время поездки я прятал лицо за газетой, а как только доехал до нужного мне района, сошел на ближайшей остановке и преодолел последний отрезок пути пешком.

Первый человек, которого я спросил про оружие, послал меня к черту. Это был статный афроамериканец, который воспринял мой вопрос как оскорбление, решив, что я обратился к нему за контрабандным оружием из-за цвета его кожи. По правде говоря, так и было, но я не подал вида и пустился в многословные извинения, пока он не остановил меня, сказав: «Да расслабься, мужик». После этого он ушел, а я усвоил урок.

Проболтавшись еще какое-то время на Либерти-сквер, я снова подкатил к парню, на сей раз белому. Ну, по крайней мере кожа, которая кое-где просматривалась через его татуировки, казалась белой. Все его тело как-то быстро и мелко подергивалось, возможно, он сидел на метамфетамине. Но он был знаком кое с кем и за двадцатку пообещал меня свести с нужным человеком. И свое обещание выполнил.

Через минуту подошедший к нам мужчина предложил мне заглянуть в багажник его машины. Там оказался целый арсенал. И, кроме прочего, тот самый пистолет, который я искал. Продавец поклялся, что его никогда не использовали для нехороших дел. Ну конечно, так я и поверил… Хотя, может, он говорил правду, кто знает?

Он попросил двести. Не будучи в курсе цен на нелегальное оружие, я был готов заплатить две тысячи, поэтому мне пришлось попотеть, извлекая два бенджамина так, чтобы никто не увидел всю пачку денег. Торговец, довольный, что я не стал торговаться, добавил две пачки патронов, и я отметил мысленно, что их придется протереть, избавив от отпечатков. Осторожность прежде всего.

Я был готов, и больше ждать не мог. Аллен Уотсон никуда не денется и не заткнется. Он становился для меня все большей обузой. Я поехал к нему и припарковался на улице, параллельной его тупику с живой изгородью. Терпеливо дождался, когда он пришел с работы, а потом еще и наступления темноты, и только тогда начал действовать.

Он впустил меня, как я и рассчитывал, и я даже не дал ему закончить вопрос. В этом не было никакого смысла. Время разговоров давно прошло. Я дважды нажал на курок, а после с интересом наблюдал за тем, как он привалился к стене и стал сползать, оставляя на светлой деревянной обшивке кровавый след.

Возбуждение, которое я испытал в этот момент, разлилось по моим венам, словно героин, ударив в голову и встряхнув каждую клетку моего тела. Ух ты! Какой приход! Помню, что, вдохнув расширившимися от возбуждения ноздрями металлический запах свежей крови, я испытал подъем от прилива адреналина и словно переродился, превратившись в сверхчеловека, хищника, идущего по кровавому следу. Видите ли, я полагал, что после убийства Уотсона мне станет нехорошо, — говорят, обычно начинает тошнить. Я на всякий случай прихватил с собой пластиковый пакет. Но нет, это оказалось не про меня.

Завизжали дети. Мне вовсе не улыбалось, чтобы сейчас появилась Рейчел и все пошло наперекосяк. Я взлетел по ступенькам и настиг их в два шага. Переживал ли я из-за того, что придется убрать троих малолеток? Нет, хотя и восторга не испытывал. А что почувствовал… Ровным счетом ничего. Повторюсь, у меня не было выбора: ведь Семьянин убивал семьи целиком, не только взрослых.

Самое вкусное я оставил на десерт: пора было отправляться на поиски Рейчел. Потом постучал сосед. Я испугался и начал злиться на себя. Мне не понравилось, как страх схватил меня за горло и начал душить. Истинные хищники не знают страха, так почему же я испугался? Когда сосед ушел, я взял себя в руки и пошел туда, где находилась Рейчел Уотсон. Забытое, но знакомое чувство нарастало во мне, придавая силы.

Увидев меня, она уронила тарелки и закричала, пятясь к кухонному столу. «Нет… нет…» — повторяла она. Так же умолял меня и ее муженек перед смертью. Но я не смог просто нажать на курок, что-то остановило меня. Я хотел, я так хотел, чтобы она умерла, мне нужно было, чтобы она умерла. Но не так… мне не хотелось упускать шанс превратить это в упоительное действие, воспоминание о котором способно будоражить долгие годы.

Я положил пистолет на стол и выхватил из деревянной подставки большой кухонный нож. Я шагнул ей навстречу. Округлившимися от ужаса глазами она уставилась на огромное лезвие. Рэйчел всхлипнула и принялась кричать, все громче и громче: «Нет!.. Нет!..» Да… Как будто это могло заставить меня передумать. Ну правда, на что она рассчитывала? Что я вдруг брошу нож и скажу: «Ну, если ты не хочешь, тогда я пойду домой». Смешно, ей-богу.

Да, я помню, что не ожидал получить от убийства такого наслаждения. Я смотрел на Рейчел, лежащую в луже крови у моих ног, и испытывал восторг, думая о том, что надо будет повторить это. И скоро.

Потом я услышал сирены.

Мне было плевать, что Семьянин проводил со своими жертвами по нескольку дней. Я этого делать не собирался, даже будучи подражателем. Хотя, должен признать, с Рейчел мне хотелось бы задержаться подольше. Я поспешил наружу и спрятался за минивэном Рейчел. Вот тут-то мой мир и дал трещину. Идиотские картинки… Надо было сначала проверить их. На чертовых картинках было две девочки и один мальчик, и это не совпадало с тем, что я увидел в доме Уотсонов. Я что, пропустил кого-то из детей? Оставил свидетеля? Вы шутите, да?

Видите ли, я не обращаю внимания на детей, вообще не замечаю их. Они для меня просто не существуют. Дети — источник шума и беспокойства, терпеть не могу даже одного их вида. Они меня только раздражают, независимо от возраста и пола. Но здесь-то мне требовалось быть внимательней, по крайней мере по отношению к чертовым детям Уотсонов, раз уж я все так спланировал.

Поэтому я вернулся в дом и принялся искать. Я заглянул под каждую кровать и открыл каждый шкаф. Но ничего и никого не нашел. Сирены приближались, пора было уходить, но я понимал, что должен довести дело до конца.

Только на следующее утро я узнал, какую ошибку допустил.

Каким-то образом выжила Лора Уотсон. Черт бы ее побрал! Пресса окрестила ее Уцелевшей, то есть единственной выжившей после очередного ужасающего нападения Семьянина.

Ну как я мог такое допустить?!

Хотя теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что меня подвел стресс, сопутствующий первому убийству. Так что неудивительно, что я не заметил переводных картинок на машине Рейчел и не почуял подвоха.

И все же это был досадный косяк.