Уцелевшая

2. Возвращение на службу

Наши дни

Специальный агент Тесс Уиннет наклонилась к зеркалу, чтобы повнимательнее рассмотреть темные круги вокруг глаз. Ее критично-недовольному взгляду предстали предательские густые тени, которые окружали ее глаза, оттеняя ресницы и делая зрачки пустыми и безжизненными. Бледное до синевы лицо осунулось, кожа обтянула скулы.

Немного косметики сейчас бы не повредило. Жаль, что она не увлекалась этим.

Сегодня Тесс впервые вышла на работу, проведя три бесконечных недели на больничном из-за травм, полученных при исполнении: вывих плеча, порванные сухожилия и пара сломанных ребер, до сих пор напоминавших о себе болью при каждом вдохе. Но она вернулась, не желая больше ни минуты маяться от тоски, убивая время между тремястами идиотскими телеканалами и стопкой романов, читать которые у нее все равно не хватало терпения.

Она понимала, что не физические травмы были причиной ее бледности, а внутренние демоны, затаившиеся в глубинах подсознания. Воспоминания, от которых Тесс предпочла бы окончательно избавиться, так и стояли перед глазами. События той ужасной ночи десятилетней давности в одно мгновение превратили ее жизнь в кошмар. Тогда она была беспомощной жертвой, цеплявшейся за жизнь, а не бесстрашным агентом ФБР, которым стала теперь.

Полученные раны все еще не зажили, они заставляли Тесс постоянно оставаться начеку, ожидать в любой момент нападения, хотя ее обидчик уже ничего не мог ей сделать. И эти раны болели намного сильнее, чем пара сломанных ребер.

Доктор, озабоченный ее физическим состоянием, но не подозревавший об остальных проблемах, предписал ей шесть недель отдыха, причем в последние две ей полагалось ежедневно посещать сеансы физиотерапии, силовые тренировки и пройти курс восстановления подвижности. Вопреки ее мольбам и угрозам, врач поговорил с начальником Тесс, старшим специальным агентом ФБР Пирсоном — ССА Пирсоном, как она его сокращенно называла, — и посоветовал не допускать ее к службе по медицинским показаниям. Узнав об этом, она взбесилась и обрушила на доктора всю мощь своего ничем не обоснованного гнева, обвинив его во всех мыслимых грехах, начиная с нарушения врачебной тайны. Закончила она тем, что назвала его нечутким, эгоистичным, прикрывающим свою задницу козлом, недостойным носить звание медика.

Это ей нисколько не помогло. Врач усмехнулся, услышав про нарушение врачебной тайны, и заверил ее, что рассказал ССА Пирсону лишь о шестинедельном отдыхе и ни словом не обмолвился о деталях ее диагноза. И все-таки каким-то чудесным образом в тот же день он согласился на три недели больничного с условием, что Тесс перейдет на легкий режим, например, будет выполнять бумажную работу.

Черта с два!

Но, по крайней мере, она может вернуться на службу — ФБР восстановило ее полномочия. А все остальное зависит от нее, не так ли? Зеркало отразило лукавую ухмылку, которая довольно быстро переросла в широкую улыбку. В глазах специального агента появился блеск, а от темных кругов почти не осталось следа.

Она вернулась. И только это имеет значение.

— С возвращением, Уиннет, — поприветствовала ее проходившая мимо коллега, захлопывая за собой дверцу последней кабинки.

Тесс вздрогнула от неожиданности. Она не заметила, как та вошла в туалет, и была уверена, что находится здесь в полном одиночестве, пока не услышала голос у себя за спиной. Сердце учащенно забилось, руки слегка затряслись. Тесс сконцентрировалась на дыхании. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.

— Спасибо, — в конце концов ответила она, а затем, успокаиваясь, сделала долгий выдох.

А она действительно готова вернуться на службу? Лучше бы это оказалось правдой. Черт возьми, Уиннет, очнись!

Тесс еще некоторое время разглядывала себя в зеркале, собираясь с духом перед встречей с ССА Пирсоном. Утром она обнаружила у себя на столе короткое послание: «Как придешь, зайди». Подпись была неразборчивой, но она сразу поняла, кто это.

ССА Пирсон… Черт! Ее босс сделал ей уже несколько предупреждений и больше не потерпит от нее никаких выкрутасов. Этот человек двенадцать лет занимался составлением «психологических портретов», и у него за плечами был послужной список, который никто не превзошел, никто, кроме нее. У Пирсона раскрываемость составляла девяносто восемь процентов, а у нее — сто. Вроде разница небольшая, но существенная. Тесс не сомневалась, что эти два процента не давали начальнику покоя, по крайней мере в последнее время. Но главное: Пирсону, опытному психологу, достаточно один раз бросить взгляд на темные круги вокруг глаз подчиненной, чтобы отправить ее домой, где она еще три недели будет лезть на стенку.

Тесс поджала губы, прикидывая, как выйти из сложившейся ситуации, кашлянула и рискнула спросить:

— Эй, Колстон, у тебя, случайно, нет с собой косметики?

— Ага, вот держи, — ответила та и просунула косметичку под дверцу. — Ни в чем себе не отказывай.

— Спасибо, — ответила Тесс.

Она взяла косметичку, положила ее на раковину, но открыла не сразу. Тесс претило вторгаться в чье-то личное пространство, даже с разрешения. Насколько же нормальные люди отличаются от нее! Насколько они… доверчивы и открыты, не ищут постоянно подвоха, спокойны, заботливы, невзыскательны… Расстегивая молнию, Тесс испытала укол зависти. Как ей хотелось стать такой же — делиться, легко идти на контакт, хоть иногда прятать иголки!

Косметичка Колстон оказалась настоящей сокровищницей, и Тесс уставилась на груду маленьких штучек, пытаясь определить, что ей нужно.

— Возьми вот это, — посоветовала Колстон, выбрав консилер и не обращая внимания на то, что с ее ладони в косметичку упали капли воды.

У Тесс перехватило дыхание, но она сглотнула и промямлила «спасибо». Что за ерунда: она не услышала, как Колстон спустила воду в унитазе, и не заметила, как та моет руки! Коллега точно их мыла, потому что теперь старательно вытирала руки бумажным полотенцем. Какой же оперативник позволит кому-то подкрасться незамеченным?! Надо взять себя в руки.

Стараясь скрыть недовольство собой, Тесс принялась накладывать грим, размазывая его пальцем и демонстрируя благодарную улыбку.

— Я бы еще добавила немного румян. Ты слишком бледная. Давай я тебе помогу, — предложила Колстон и быстрыми движениями толстой кисти добавила цвета алебастровой коже Тесс. — Ну вот, отлично. Так намного лучше.

Они вместе вышли из туалета и разошлись каждая в своем направлении. По дороге в кабинет Пирсона Тесс прихватила блокнот.

Пирсон сидел за столом и читал досье, низко опустив абсолютно лысую голову, нетерпеливо перелистывая страницы и поджимая губы, что являлось верным признаком раздражения. ССА снял пиджак и засучил рукава, что означало — он намеревается пробыть в офисе еще несколько часов.

Тесс постучала по дверному косяку и подождала. Не отрываясь от чтения, Пирсон махнул рукой, чтобы она проходила. Специальный агент остановилась у стола шефа и обвела взглядом те немногие предметы, что украшали кабинет. За спиной Пирсона на полупустой полке книжного шкафа примостилась тройная рамка с фотографиями. На одной было запечатлено всё семейство: жена ССА, полная, приятная на вид женщина, уверенно держала его за руку, а рядом стояли двое сыновей, которые являлись основными персонажами двух других снимков, сделанных профессиональным фотографом на выпускной церемонии в колледже. Оба парня были копией отца, но в смягченном варианте и с добрыми глазами, как у матери. Интересно, подумала Тесс, резкость черт Пирсона наследственная или приобретенная за годы работы? Она присмотрелась к двум вертикальным складкам в углах рта шефа, постоянно нахмуренному высокому лбу и напряженной челюсти. Пожалуй, это врожденное.

Пирсон наконец посмотрел на нее и наморщил лоб:

— Садись, Уиннет.

Она повиновалась.

— Значит, ты вернулась. Рано.

— Сэр?

— Добро пожаловать. Ты готова приступить?

— Спасибо, сэр. Да, готова.

ССА потер лоб, помассировал переносицу, на которой остался красный след от очков. Затем, погруженный в свои мысли, откинулся на спинку кресла.

— Для начала хочу тебе кое-что сказать. В порядке значимости, — наконец произнес он. Судя по тону, ничего хорошего Тесс это не сулило.

Она молча кивнула. Нервно поерзала на стуле, но все же заставила себя сидеть смирно.

— Во-первых, поговорим о твоем последнем деле. По поводу произошедшего будет проведено внутреннее расследование. Оно начнется через две недели.

— Внутреннее расследование? Могу я узнать, почему?

— Никогда не поверю, что ты не догадываешься! — Пирсон сверлил Тесс взглядом до тех пор, пока она не опустила глаза и не уставилась в пол. — Да, ты раскрыла дело. Можешь добавить еще одну насечку на приклад. Но контрольная комиссия обратила внимание на то, что не все показатели так уж хороши.

— Какие еще показатели? — Тесс знала, что у нее безупречный послужной список, так что речь шла не о нем. Тогда о чем?

— У тебя соотношение потерь выше, чем у других. Ты была оправдана по каждому случаю, но что-то в твоем последнем деле привлекло внимание комиссии.

— Сэр, я…

— Дай мне закончить, Уиннет. Пусть они проведут расследование и дадут свои рекомендации. Как я уже сказал, тебя оправдали по всем предыдущим случаям, так что волноваться причин нет.

Она выждала секунду и возразила:

— Сэр, при всем уважении, очень даже есть. Официальное расследование — серьезная угроза моей карьере.

Пирсон резко поднялся и, засунув руки глубоко в карманы, начал мерить шагами кабинет.

— Ты ничего не можешь с этим поделать, Уиннет. Тут никто ничего не может поделать. Пусть все идет своим чередом, ни к чему раскачивать лодку. Но тебе, для разнообразия, стоит попытаться арестовывать подозреваемых, а не убивать их.

Тесс молча смотрела в пол, чувствуя, как внутри нее поднимается раздражение.

— Понятно, — ответила она после долгой паузы, с трудом удержавшись от желания высказать свои претензии к недостаткам системы.

Пирсон снова уселся в кресло и нахмурился еще больше.

— Следующий пункт в предстоящем расследовании тебе вряд ли поможет. — Прочистив горло, ССА продолжил: — Но я считаю, что тебе какое-то время следует поработать с напарником.

— Ну вот! — произнесла Тесс, глядя на Пирсона с плохо скрываемым негодованием. Напарник ей без надобности, но, ясное дело, его появление — это вопрос времени. Пирсона не переубедишь. И все же… — Бюро не обязывает нас иметь постоянных напарников, по-этому я…

— Не надо цитировать мне устав, Уиннет. Я тут решаю, кто, как, когда и, главное, с кем вместе ведет расследования. Это понятно?

— Да, сэр. Но это фактически означает, что вы ставите надо мной начальника, а не…

— Уиннет!

Тесс замерла. Давить на шефа, конечно, нехорошо, но, с другой стороны, она этого не заслужила. Где, интересно, проходит черта между безропотным выполнением приказов начальника и отстаиванием своей позиции?

— Правда, сейчас мне некого дать тебе в напарники, — сказал ССА и пристально посмотрел на Тесс — очень уж очевидным было ее облегчение. — Но я хочу, чтобы ты подумала о работе с напарником как о следующем шаге в карьере. Это тебе очень поможет и изменит отношение к тебе других людей.

— Каким образом?

— Считается, что ты не можешь играть в команде. Тебе плевать на чувства других людей, на то, как они воспринимают результаты своей работы. Тебя волнует только, с какой скоростью ты раскроешь дело.

— Гм… Чем быстрее я изловлю преступника, тем меньше он успеет натворить. Что тут плохого?

— В этой гонке частенько страдают люди! И есть мнение, что тебе на это глубоко наплевать. Тебе придется доказать обратное, Уиннет. Придется, я не шучу. Восстанови доверие и уважение коллег, продемонстрируй, что ты являешься частью коллектива. Здесь не место солистам, Уиннет, и неважно, какой у тебя уровень раскрываемости. Мы все часть команды и должны вести себя соответственно.

Интересно, и как ей решить подобную задачку? Общаться с кем-нибудь, как нынче в туалете с Колстон, Тесс доводилось редко, и это исключение только подтверждало правило. Хотя, что греха таить, дружелюбие коллег она очень ценила.

— Я неплохо сработалась с Майком. Что общеизвестно. Доказано. Но Майка больше нет. Он погиб.

— Послушай, Уиннет, — продолжил Пирсон, с обреченным видом слегка ослабив галстук. — Что бы ты, или я, или кто-либо другой ни делали, Майка уже не вернешь. Не имеет значения, из-за чего ты предпочитаешь держаться особняком — до сих пор винишь себя в смерти напарника или опасаешься, что не сумеешь сработаться с кем-то другим. Пора двигаться дальше, Уиннет. Это не должно разрушить твою карьеру. — Он умолк на секунду, но его тяжелый взгляд был красноречивей любых произнесенных вслух слов.

Она опустила глаза, не зная, что еще сказать.

— Потом есть еще проблема с губернатором, — продолжил он.

Тесс тихо вздохнула и постаралась демонстративно не закатывать глаза.

— Он звонил по поводу тебя дважды, в ходе твоего последнего расследования. Дважды!

— Ему названивают все эти пафосные богачи, которых мне приходится беспокоить во время…

— Уиннет! — одернул он ее. — Ты что, думаешь, я не в курсе, как все устроено? Но надо же быть умнее! Однажды он мне позвонит и попросит сделать тебя проблемой для другого губернатора! В нашем отделении ни один агент не имеет такого послужного списка. Но они все находят преступников, может, и не с таким рекордным успехом, но определенно без такого шума и гама. На них столько не жалуются. — Пирсон сделал паузу, словно решая как с ней поступить. — Будь умней в этих делах, Уиннет, — произнес он наконец — Твое поведение не должно бросать тень на репутацию нашей команды, ни внутри, ни со стороны. Ты поняла меня?

— Прекрасно, — выдавила из себя Тесс. Ей надо придумать, как располагать к себе людей, как заставить их принять ее. Ей предстоит измениться, а это всегда непросто. Ей придется научиться сглаживать углы и при этом как-то выполнять свою работу, сохраняя преимущество. Она не представляла, как этого добиться и с чего начать.

— Я поручаю тебе дело, — произнес наконец Пирсон.

Она просияла, предвкушение и возбуждение подняли ее упавший дух.

— В камере смертников в Рэйфорде ожидает казни серийный убийца. Кеннет Гарза.

— А, Семьянин, — добавила она.

— Да, Семьянин, — подтвердил Пирсон. — Ему назначили день казни, и это произойдет скоро. Примерно через три недели, двадцать второго. Я хочу, чтобы ты изучила дело и побеседовала с ним. Убедись в том, что все сделали по уму, что никто ничего не упустил и что в последнюю минуту нас не ожидают никакие сюрпризы. Ты знакома с его делом?

— Нет, только понаслышке. Это было до меня.

— Господи, Уиннет, просто нет слов! До эпохи Уиннет и после эпохи Уиннет, так, что ли? Нельзя же быть настолько самонадеянной! — Он произнес это в не свойственном ему повышенном тоне, в котором чувствовалось нескрываемое раздражение.

— Нет, сэр. Я просто имела в виду, что знакома со всеми делами по серийным убийцам, которые были закрыты с тех пор, как я поступила на службу.

— Ну еще бы, — огрызнулся он. — Ведь ты же их и закрыла!

— Нет, сэр. Я хотела сказать, что знаю всех маньяков, закрытых ФБР, независимо от того, кто их расследовал, с того дня, как я начала тут работать десять лет назад.

У Пирсона слегка отвалилась челюсть, но он быстро вернул самообладание, демонстрируя невозмутимость. Она подавила желание улыбнуться, понимая, что не стоит этого делать.

Он продолжил:

— Хорошо, ознакомься с делом Гарзы и поболтай с ним до того, как его поджарят.

— Слушаюсь, сэр, — ответила она и поднялась, собираясь уйти.

Он указал на коробки, сложенные на тележке в углу кабинета около двери. Брови у нее полезли наверх.

— Дело Гарзы, — пояснил он и вернулся к документам, которые изучал до ее прихода.

Тесс ухватилась за ручку тележки и поморщилась от резкой боли в боку. Она взялась другой рукой и с трудом вытолкала тележку, не задев стены и не оцарапав мебель.

Пока она катила тележку по толстому ковру, ей постоянно приходилось оглядываться, проверяя, не свалились ли коробки на пол. В какой-то момент она не заметила идущего навстречу человека и буквально уперлась головой в мускулистую грудь под белой сорочкой с кричащим пестрым галстуком. У нее перехватило дыхание от боли в плече.

— Какого черта, Уиннет! Смотри, куда идешь, — проворчал Донован — лучший и самый толковый специалист в их аналитическом отделе. Его продолжали держать там, несмотря на все его многочисленные просьбы о переходе на оперативную работу.

Она прикусила губу и проглотила длинное и весьма изощренное ругательство.

— Прости, Донован. Я тебя не очень ушибла? — В ее вопросе слышался сарказм.

Он покачал головой.

— И тебе доверяют оружие? Да-а… И кто это разрешает? — отреагировал он с ехидством.

Это было нечестно. В первую секунду она рассердилась и хотела сказать ему, что разрешили это те же люди, которые не позволяли ему стать оперативником. Но потом она вспомнила обещание, данное себе и Пирсону, и проглотила колкость.

— Э-э, еще раз… прости, — тихо произнесла Тесс и повернулась, чтобы продолжить свой путь.

Донован такого не ожидал и растерялся. Та Тесс Уиннет, которую знал он и все остальные, разорвала бы его в клочья за гораздо меньшую провинность. Он так и стоял как вкопанный, глядя, как она, морщась, тащит за собой громоздкую тележку.

— Кстати говоря, если хочешь знать, тележку надо толкать перед собой, когда она так нагружена, — изрек он и, развернувшись, продолжил свой путь в сторону лифтов.

Ах ты ж… Она зажмурилась на секунду, стараясь представить себе место, где она могла бы исторгнуть все ругательства, которые ей хотелось выкрикнуть в широкую спину Донована, чтобы хоть как-то разрядиться. Но места такого не было.

Тесс развернула тележку и принялась толкать ее, убеждаясь, что таким образом действительно намного легче перемещать груз через весь этаж к своему рабочему месту. Она улыбнулась, почти забыв про внутреннее расследование и вес тысяч страниц с описанием многочисленных зверских убийств, совершенных Семьянином.

Она вернулась. И только это сейчас имело значение.