Уцелевшая

18. Результаты вскрытия

Тесс шагала к лифту, не обращая внимания на перешептывания Мичовски и Фраделлы, которые тащились позади. Она торопилась поговорить с доктором Риццей — по мнению специального агента, во всем округе Палм-Бич только коронер выполнял свои обязанности так, как следовало. И даже немного лучше.

Когда автоматические двери морга с шипением раскрылись, Тесс охватило облако прохладного влажного воздуха, наполненного крепким запахом дезинфицирующих средств. Оба смотровых стола пустовали. Обнаружив это, Тесс с облегчением выдохнула. Вид мертвого тела на холодном столе неизменно вызывал у нее содрогание, напоминая о том, насколько сама она была близка к тому, чтобы разделить судьбу жертв насильников и убийц, с которыми работал Рицца. Да, это было десять лет назад. Она могла попасть на этот стол, но ей удалось вырваться и выжить. Но до сих пор, оказываясь в ходе расследования в морге, вместо радости от того, что осталась в живых, Тесс испытывала глубочайшее сочувствие к тем, кому не повезло.

Доктор Рицца с широкой улыбкой на круглом, словно луна, лице поднялся из-за своего стола. Пожалуй, он один во всем округе Палм-Бич не начинал хмуриться при виде Тесс, что специальный агент очень ценила. Знакомство их было давним, а отношения — уважительными, как и должно быть у настоящих профессионалов. Можно сказать, что за долгие годы совместной работы у них сложился негласный союз, что помогало Тесс отстаивать свое мнение в вечных спорах с прочими сотрудниками шерифа округа.

— Ну вот и ты, вернулась, — приобняв Тесс, сказал Рицца. — Выглядишь вроде неплохо после последних приключений, хотя, насколько я знаю, трещины в ребрах долго напоминают о себе, поэтому сегодня никаких медвежьих объятий, дорогуша.

Тесс засмеялась. Мичовски и Фраделла скромно ожидали в сторонке и, вероятно, испытывали нечто вроде ревности, поскольку доктор был частью их команды.

— Я слышал, что ты собираешься приехать, — заметил Рицца. — Что-то насчет Гарзы?

— Не совсем, — ответила специальный агент, пододвигая стул. — У нас три дела, мы хотим, чтобы ты посмотрел их и рассказал, что помнишь.

Она выложила на стол три папки с материалами расследований.

Рицца надел очки и открыл первое дело.

— Уотсон, да, я его помню. — Он принялся листать страницы, то и дело бормоча себе под нос «ага-ага». — Кто тут у вас еще? Мейеры, да, и семья Тауншендов.

Тесс терпеливо ждала, пока коронер освежит память. Закончив просматривать дела, Рицца исчез в смежной комнате, открыл там один из шкафов для документов, порылся в нем и извлек свои записи по всем трем убийствам.

— Итак, я готов. Что вы хотите узнать?

— Я считаю, что эти семьи были убиты кем-то другим, не Гарзой.

— Что? Каким образом? — Коронер приоткрыл рот и нервно пригладил непокорную прядь волос, которая все еще торчала у него на макушке.

— Док, вы можете подтвердить, что Эмили Тауншенд была изнасилована? Это существенное отклонение от модуса операнди Гарзы.

— Э-э… да, здесь так и написано, — ответил коронер, ткнув пальцем в свой отчет.

— Да, я это читала, просто хочу убедиться. — Тесс посмотрела в потолок, соображая. Неужели Гарза морочил ей голову? Откуда он узнал, что миссис Тауншенд была изнасилована?

Она повернулась к Мичовски.

— Кеннета Гарзу официально допрашивали по делу Тауншендов?

— Должны были. Не я вел это дело, так что точно не скажу.

— Ну его или допрашивали по поводу изнасилования, или он услышал про это в новостях.

— Я не помню, чтобы эта информация была обнародована, — пожал плечами Мичовски.

Пока Тесс обдумывала возможные объяснения, ее рассеянный взгляд остановился на Фраделле. Одних воспоминаний старого копа явно недостаточно.

— Хорошо, хорошо, я все сделаю, — кивнул молодой детектив.

— Что?..

— Проверю все заявления в СМИ, сделанные в то время, чтобы убедиться, прошла ли та информация в открытом доступе. Пороюсь в архивах.

— Фраделла, ты — красавец! — улыбнулась специальный агент.

— Все так говорят! — успел сострить парень, выскальзывая за дверь.

— Особенно девушки, — добавил Мичовски, но не улыбнулся при этом. — Куча девушек.

— Ты что, завидуешь? — спросила Тесс. — Да ладно! Он вдвое тебя моложе, Гэри. Сейчас его время.

Детектив пробормотал что-то невнятное, но она не стала продолжать.

— Док, вы можете рассказать нам про эти три преступления? Только давайте будем исходить из того, что Гарза их не убивал, что это сделал какой-то другой преступник.

Рицца задумчиво тер подбородок, переводя взгляд с одного отчета по вскрытию на другой.

— Во-первых, стоит отметить, что разрыв между временем убийства мужчин и временем смерти женщин увеличивается.

Тесс нахмурилась и склонилась над столом, ища подтверждение его словам.

— Мистер и миссис Уотсон были убиты почти одновременно. Температура печени у них практически одинаковая, разница в две десятых градуса. Это значит, что обе смерти наступили в течение нескольких минут. У Мейеров мы видим разрыв во времени, я объяснил это тем, что Джеки Мейер пытали три, возможно, четыре часа, перед тем как убить, это произошло после смерти ее мужа. И, наконец, Тауншенды: Ральф Тауншенд и Синди Тауншенд, дочь, погибли около девяти тридцати вечера, а Эмили Тауншенд умерла в три часа утра. Шесть часов спустя.

— Неужели она так долго умирала? Я вижу, что причина смерти — потеря крови в результате полученной колотой раны.

— Нет, — пояснил доктор Рицца, энергично покачав головой. — Смертельный удар разорвал ее правую подвздошную артерию. Она истекла кровью за несколько минут.

— Но перед этим убийца мучил и насиловал ее шесть часов? — спросила Тесс.

— Именно. Сначала он нанес ей поверхностные раны. От боли она мгновенно обессилела, но сами удары не были смертельными. Он применил их для усмирения жертвы.

Тесс замутило, чтобы удержаться, она схватилась за край стола.

— Давайте пройдемся по убийствам всех трех женщин, — тихо предложила она.

— Убийство Рейчел Уотсон — самое чистое из всех трех, — ответил Рицца, не отрывая вопросительного взгляда от Тесс.

Она отвернулась. Интуиция у коронера очень развита, как у всякого хорошего патологоанатома.

— Ее трижды ударили ножом, две раны неуверенные, поверхностные, а вот третья была глубокой, смертельной, она практически разорвала брюшную аорту. Жертва, скорее всего, была мертва через минуту или две.

— Неуверенные? Хотите сказать, что он впервые это сделал? — уточнил Мичовски.

— Да, такое возможно, — ответил Рицца. — Хотя, если бы я делал ставки, а я этим не балуюсь, я бы поставил на то, что он уже убивал, только не ножом. То, как он пристрелил Аллена Уотсона и детей, показывает, что он не колебался.

— Убийство ножом носит более интимный характер, — добавила Тесс. — Мы можем предположить, что Рейчел Уотсон и являлась его главной целью?

— С медико-правовой точки зрения и с учетом того, что две другие жертвы — женщины, да. Хотя я не могу выдвигать версии. Это не моя работа. Мое дело установить факты и дать возможность вам, ребята, делать выводы.

— Что насчет Джеки Мейер?

— Ее пытали. У нее на груди и на бедрах имелись глубокие укусы. На ее теле мы наблюдаем следы того, что называется чрезмерным применением силы: многочисленные повторяющиеся опасные для жизни удары ножом. Фатальной была вот эта рана, в низ живота.

Тесс закрыла глаза на долю секунды, потом начала рассматривать снимки, которых не было у нее в папке. Она с трудом сглотнула, сдерживая тошноту.

— Еще одно, — добавил Рицца. — Ее переодели.

— Я как раз хотела спросить, каким образом ее кусали и резали, когда она была обнаружена одетой?

— Хороший вопрос. Я нашел кровь, вот тут, под пуговицей, — коронер указал на верх рубашки Джеки Мейер. — Когда ее нашли, она лежала на спине, а эта пуговица оказалась на несколько дюймов выше ее ран. Технически крови тут, между пуговицей и материей, не должно быть, если только некто в испачканных кровью перчатках не переодевал жертву после нанесения укусов и пыток.

— Как вы думаете, смазанные пятна крови можно объяснить тем, что ее переодевали?

— Скорее всего, — ответил Рицца. — Но могут быть и иные причины. Это уже область предположений.

— Давайте пройдемся по сценарию преступления, — предложила Тесс. — Несуб входит в дом, стреляет в мужа, что потом?

— Потом он наносит жене удар ножом, сюда, — продолжил Рицца, указывая на небольшую открытую рану слева на животе Джеки Мейер. — Но удар не был смертельным, он прошел рядом с жизненно важными органами и сосудами, задев лишь селезенку. Это крайне болезненно. После такого нападения женщина тут же стихла, прекратив сопротивление. Затем три или четыре часа он кусал ее и резал, нанося многочисленные поверхностные раны, и завершил всё смертельным ударом.

В воцарившейся тишине Тесс и Мичовски некоторое время изучали снимки с учетом вновь открывшихся фактов.

— Док, я хотела вас спросить, что вы имели в виду, когда писали: «Необычное растяжение кожи по краям ножевой раны. Не найдено никаких следов»? Видите, вот здесь, — специальный агент ткнула пальцем в текст отчета.

— А, ну да. Это ножевая рана, та, которая стала смертельной. Вы слышали про линии Лангера?

— Нет, — ответила Тесс и посмотрела на Мичовски. Тот покачал головой.

— Это линии естественного расположения коллагеновых волокон кожи. Они проходят параллельно лежащим глубже волокнам мышц, благодаря им шрам от аппендицита обычно незаметен. Понимаете, если рассекать ткани вдоль линий Лангера, можно раскрыть разрез, не натягивая края. Но если рассекать поперек этих линий напряжения, рана сама раскрывается. Такое обычно заметно на ранах, расположенных по бокам живота, но не здесь, в центре, где линии Лангера проходят вертикально.

— Так, поняла вас, — отреагировала Тесс.

— Комментарий, который ты обнаружила в моем отчете, касается этой раны от смертельного удара — ее края раздвинуты шире, чем это должно было произойти, благодаря линиям Лангера. Начало и конец раны будто специально раздвигали.

Специальный агент нахмурилась, чувствуя, как по спине пробежал холодок.

— А это значит…

— Это значит, что в рану, возможно, что-то вводили. Но, что бы это ни было, никаких следов я не обнаружил.

— О, господи… — скривился Мичовски. — Прошу вас, скажите мне, что это не…

— Мы не знаем, что это было, и не можем предполагать, — мрачно оборвал его Рицца. — Никаких следов нет.

Тесс хотела что-то сказать, но не смогла выдавить из себя ни звука. Она прочистила горло и попробовала еще раз:

— Поговорим о Тауншендах.

— Та же картина, нет только следов от укусов. Но убийца насиловал женщину неоднократно, нанес ряд ударов ножом, и только последний удар был фатальным. Там, похоже, была кровавая баня, но ни ДНК, ни других следов мы не нашли.

Тесс закрыла глаза, пытаясь отделаться от маячившей у нее перед глазами картины. Потом она почувствовала, как внутри нее начала нарастать злость.

— Как же, черт возьми, можно было с такой легкостью объявить эти убийства делом рук Семьянина? Я вижу все новые и новые нестыковки, а занимаюсь этими делами всего несколько часов.

— Понимаешь, в тот момент преступления не казались такими уж разными, — спокойно возразил ей Рицца. — Увидев ножевые раны у Уотсон, мы решили, что убийца эволюционирует. То же самое произошло в двух других случаях. Кто же тогда мог знать, что Семьянин продолжит убивать еще несколько лет, не меняя ни своего модуса операнди, ни почерка? Не зря же говорят, что задним умом все крепки.

— А как же насчет ужасного почерка Гарзы, которого не наблюдается ни в одном из этих дел? Это никого не встревожило?

Мичовски, явно готовый взорваться, тяжело оперся руками на стол.

— Встревожило, и я отчетливо помню тот разговор, — ответил Рицца. — Но в те времена мы знали о том, как работает мозг психопата, гораздо меньше, чем теперь, после многих лет изучения МРТ-снимков.

— А прочие убийства, совершенные Гарзой? Не было ли в них чего-нибудь, хоть отдаленно напоминающего вот это? — Тесс качнула головой в сторону папок с делами.

— Нет. Ни в одном из случаев, кроме этих трех, не отмечено использование ножа. Сейчас, в свете текущего расследования, оснований для их исключения довольно много. Следует учитывать, что почерк Гарзы на протяжении всей его криминальной карьеры оставался неизменным.

— Уточните. Я знаю только то, что смогла прочитать в материалах дел, и хотела бы понять ваше видение.

Прежде чем заговорить, доктор Рицца набрал в грудь побольше воздуха и медленно выдохнул.

— Если исключить эти три случая, могу утверждать, что все остальные преступления идентичны. Возможно, Гарза войдет в историю серийных убийц, потому что он не эволюционировал ни в малейшей степени. Он убивал быстро и безболезненно всю семью. Затем он рассаживал жертвы за обеденным столом и проводил с ними энное количество времени. Он жил с убитой семьей. Он спал в их постелях, ел с ними за одним столом, смотрел телевизор, принимал душ. Вы можете в это поверить?

Утратившие дар речи Тесс и Мичовски уставились на коронера, ожидая продолжения.

— Смерть — дело грязное, ее сопровождают последствия, связанные с отказом сфинктеров. Вы можете себе представить, каково это — есть за одним столом с разлагающимися покойниками? Ух! В любом случае, пробыв в доме от тридцати шести до сорока восьми часов, Гарза уходил, как раз перед появлением домработницы или няни. — Рицца немного помолчал. — На месте преступления он оставлял множество следов, в том числе и содержавших ДНК. Учитывая, сколько он проводил там времени, это неудивительно. Собранные нами образцы ДНК и позволили обвинить Семьянина, однако в этих трех случаях ничего пригодного для анализа обнаружено не было. Мы тогда предположили, что у него не было времени их оставить. Думаю, то, что мы проигнорировали отсутствие ДНК, было большой ошибкой. Да, и слепки зубов тоже не совпадали.

— Что вы имеете в виду? — потребовал уточнения Мичовски.

— Мы делали слепки с укусов на теле Джеки Мейер. У меня все здесь, — Рицца достал из коробки пакет для улик и развернул несколько слепков кремового цвета. — Это слепки укусов убийцы Мейеров. С зубами Гарзы они не совпали, но мы очень просто все объяснили. Анализ отпечатков зубов не является точной наукой.

Тесс нахмурилась и ткнула пальцем в какой-то небольшой комочек:

— Что это такое?

— Это? — коронер взял указанный объект. — Это слепок ножевой раны, той, которая привела к смерти Джеки Мейер. Я надеялся, что он поможет нам сузить список возможных орудий убийства.

— На нож совсем не похоже, — заключила Тесс, с интересом разглядывая слепок.

— Это потому, что рана была нанесена в брюшную полость. Как только нож извлекли, внутренние органы вновь заняли свои места, поэтому большая часть слепка была скомпрометирована. Он, в общем-то, бесполезен, но я все равно сделал его и сохранил в архиве. Понимаете, подобные слепки имеют ценность, только если раны проникают в мышцы или кости.

— И все же я не понимаю, как эти три случая оказались в деле Гарзы. Они же совершенно из другой оперы.

— Не совсем, — вновь возразил Рицца, ни на йоту не теряя терпения. — На фоне других преступлений, а их было еще тридцать одно, эти нестыковки казались ничтожными отклонениями: может, его прервали, и у него не было времени закончить свой ритуал. Может, он зарезал миссис Уотсон, потому что у него патроны закончились. Может, кто-то вмешался… Опять же, убийца мог естественным образом эволюционировать, как и большинство маньяков. — Рицца умолк, глубоко вздохнул и, растирая лоб, добавил: — Думаю, нам страшно было предположить, что в нашем городе орудуют два чудовища, которые убивают целые семьи. Даже в горячечном бреду такого не придумаешь… — Коронер с трудом сглотнул и отпил воды из бутылки. — Оглядываясь назад, да, думаю, вы правы, агент Уиннет. Нам давно следовало обратить внимание на эти три дела.