В одно касание

Глава 28. Джейми

Я СЕЙЧАС максимально близок к тому, чтобы просто закинуть эту девчонку себе на плечо, забрать ее домой и забыть обо всех правилах, которые сам для себя установил.

Ее рот растягивается в улыбке, а глаза дразняще блестят, и я проигрываю в голове фразу, которую она только что сказала:

Сокрушительным ударом будет переспать с тобой.

Хотелось бы.

Я бы прямо в машине задрал ей платье, сорвал трусики и зарылся лицом у нее между ног. Я бы сделал это на переднем сиденье, и плевать, если бы кто-то увидел.

Нет – я бы сделал это здесь, на глазах у Зака. Я бы заставил ее выкрикивать мое имя перед всеми этими людьми. Алкоголь лился бы на пол, а все вокруг глядели, как я засаживаю ей и завладеваю своей милой ассистенткой. Как девчонка, которую я хотел всю, мать ее, жизнь, сладко кончает на мой член.

Мой стояк упирается ей в спину, пока я пытаюсь обуздать свои фантазии. С той секунды, когда она вышла из комнаты в этом платье, я разрывался между мыслями о том, как сорву его, и раздражением, что она хотела впечатлить им этого недоумка, помешанного на внимании к собственной персоне.

Пиппа не отрывает от меня глаз, пытаясь оценить мою реакцию, и у меня сжимаются челюсти. Я делаю одно из своих хоккейных психологических упражнений на концентрацию – глубоко вздыхаю, сосредотачиваюсь на расширяющихся легких, а не на ноющих яйцах, прислушиваюсь к музыке вокруг, разговорам и звону бокалов и стараюсь не вдыхать сладкий аромат ее волос. Мои пальцы поглаживают мягкую бархатистую ткань ее платья, и вся моя концентрация летит коту под хвост.

Я открываю глаза. У меня все еще каменный стояк. Я все еще хочу ее трахнуть.

– Пиппа, – начинаю я, но не знаю, что хочу сказать. Рядом с ней мой мозг отключается.

Она со смущенным видом качает головой.

– Не понимаю, зачем я это сказала. – Она сглатывает, ее длинная шея сокращается, и она смотрит на свои руки. – Я твоя должница. Спасибо тебе огромное.

– За что? – от напряжения мой тон становится пресным.

Сначала она разводит руками, а потом показывает на меня и на себя, видимо, имея в виду наше появление на вечеринке.

– За это. За то, что разрешил сесть тебе на колени. За то, что разыграл со мной все это представление.

Разрешил сесть мне на колени? Я сейчас серьезно готов рассмеяться. Прижатая ко мне задница Пиппы – это мое самое яркое эротическое переживание за много лет, и я неделями буду передергивать, вспоминая об этом. А ядовитый взгляд, который бросил на меня Зак, когда она не видела, стоил всего этого вечера.

Понимает она это или нет, но Пиппе он больше не нужен. Зак это точно понимает. Мою грудь переполняет глупое мужское самодовольство, когда я встречаюсь с ним взглядом. Он замолкает на полуслове, а потом поспешно продолжает беседу, но я знаю, что прав.

Чертов козел. Инстинкт защищать Пиппу возрастает во мне вдесятеро.

Она сжимает мое колено, и по ноге пробегают искры, прямо к члену. Это такая сладкая пытка: держать ее вот так на коленях. Единственная причина, почему я не прошу ее пересесть и дать моему члену передохнуть, потому, что у меня больше никогда не будет такой возможности.

Я перевожу взгляд с ее глаз на губы.

– Пообещай, что никогда больше не будешь спать с Заком.

Она закашливается.

– Что?

– Обещай мне. – Я веду себя как полный козел, но мне наплевать. – Сделай это, Пиппа.

Она со смехом качает головой.

– Обещаю. Господи. После того, что случилось? Я не настолько глупа.

– Я совсем не считаю тебя глупой.

– Ну… – Она смотрит на меня с кривой, самоуничижительной усмешкой. – Я оставалась с этим парнем довольно долго, – она понижает голос и наклоняется ко мне. Ее дыхание щекочет мне ухо. – А он был отвратителен в постели.

– Вот как. – У меня раздуваются ноздри, когда я представляю их вместе – как он взбирается на нее. Хотя, наверное, сверху всегда была она, потому что он ленивый осел.

Меня тошнит от этих мыслей.

– Ай, – елозит она на моих коленях.

Мои пальцы больно впиваются ей в бедра, но я сразу ослабляю хватку.

– Извини.

– Ничего, – слегка улыбается она.

– Почему же он был отвратителен в постели? – Вопрос вырывается у меня раньше, чем я успеваю подумать. Я ничего не могу с собой поделать. Я должен знать.

Она выпучивается на меня.

– Подробностями делиться я не буду.

– Я ради этого костюм надел.

– Ты несколько раз в неделю надеваешь костюм на игры, – с улыбкой возражает она, и мое сердце готово лопнуть, как консервная банка.

Мне нравится, что она не боится и готова спорить.

Мои губы подергиваются улыбкой.

– Я нарушаю режим сна!

Она усмехается.

– Ладно. Хорошо. – Она быстро оглядывается на Зака, а потом снова поворачивается ко мне. – Он все время делал вот так… – шепчет она, и я наклоняюсь поближе, хотя слышу ее прекрасно. Она выпрямляет пальцы, а потом начинает быстро двигать ими взад-вперед, как диджей, крутящий пластинку. При этом она дико скалится.

У меня из груди вырывается приглушенный хриплый смех.

– И что это сейчас было?

Она тоже хихикает, и, когда ее яркие глаза смотрят в мои, у меня обрывается пульс.

– Это Зак трет мой клитор.

Меня передергивает. Мне не нравится, что она использует в одном предложении его имя и словосочетание «мой клитор».

– Он все время как будто спешил, и у меня возникало чувство, что я слишком медленная, и… – Она пожимает плечами и морщится. – Я никогда не могла достичь пика.

С ней бы я не спешил. Я бы совершенно никуда не торопился. Я бы занимался этим всю ночь. Уже поднималось бы солнце, а она продолжала бы кончать, изнемогая после бесконечных оргазмов, которых достигла во всех мыслимых позах.

– Ближе к концу это стало походить на рутину. – Она кидает на меня быстрый взгляд. – Извини. Слишком много информации.

И тут мою кровь, словно электрический заряд, разжигает отчаянная решимость. Я всю жизнь соревновался в спорте. Только соревнуясь, я по-настоящему раскрываюсь. Это уже давно вплетено в мою ДНК, и для меня это – лучшая мотивация.

И тут я узнаю, что Зак не мог удовлетворить Пиппу? Моя кровь просто закипает.

Я заставлю ее кончить. Я заставлю ее просто охренительно кончить.

У меня в ушах шумит кровь, и в этот момент вокруг не остается больше никого, кроме нас с ней. Я удерживаю ее взгляд и с трудом сглатываю, представляя, как запускаю руку ей под платье прямо здесь, в темном ресторане, и надавливаю подушечками пальцев на ее промокшие трусики. Может, она схватится за мое бедро, может, зароется лицом мне в плечо, когда будет сотрясаться от экстаза у меня на коленях.

Я обязан заставить ее кончить.

– Нет, не слишком много информации, – удается выдавить мне скрежещущим голосом. – А это только с ним? – спрашиваю я по какой-то загадочной и идиотской причине. – Ты не могла кончить?

Похоже, мне просто нравится боль. Мне нравится мучиться, слушая про ее трудности с оргазмом, хотя я ни хера не могу с этим поделать.

Она закусывает губу, и я зеркалю ее жест. Мне хочется прикусить ее губу.

Наши глаза снова встречаются.

– Он единственный парень, с которым я была, – признается она.

Я втягиваю воздух, наполняя легкие, пока мой врожденный дух соперничества раскаленной лавой разливается по моим венам. Я! – кричит мое подсознание. Я могу стать тем, кто изменит ее жизнь.

Она ерзает у меня на коленях, и я стискиваю зубы, потому что она опять трется о мой член.

– Иногда я достигаю успеха… м… самостоятельно.

Даже в атмосферном, приглушенном свете ресторана я вижу, как заливаются румянцем ее щеки. Интересно, они так же розовеют, когда ее рука оказывается у нее между ног?

– Почему ты краснеешь, пташка? – спрашиваю я низким голосом.

– Я не краснею, – едва слышно отвечает она. Она не смотрит на меня, но я вижу, как пульсирует вена у нее на шее.

Милая пташка думает о чем-то непристойном, и я должен выяснить о чем. По-прежнему сжимая ее талию одной рукой, другую я поднимаю к ее лицу и касаюсь тыльной стороной ладони ее щеки. Ее ресницы дрожат.

– Ты горишь. Ты же не заболела, правда? – выгибаю я бровь, дразня ее.

– Нет, не думаю, – задыхаясь, шепчет она, кидая на меня короткие взгляды.

– А о чем ты думаешь?

– Ни о чем, – распахивает она глаза.

Теперь я просто обязан знать. Я поворачиваю ее к себе, чтобы она не могла избежать моего взгляда.

– Говори.

Она шумно вздыхает – вроде весело, но немного раздраженно.

– Джейми.

– Сейчас же.

Пиппа рычит.

– Опять командуешь. Ну ладно, как скажешь. На прошлой неделе…

– Продолжай.

– Если что, мне ужасно неловко. Ладно. Неважно. Обычно мне приходится над собой попотеть, но на прошлой неделе у меня получилось очень быстро. – Внезапно она каменеет от ужаса. – Господи. Почему я тебе это рассказываю?

– Ты просто выполнила приказ, – говорю я, но мой голос звучит гулко, потому что голова у меня забита только мыслями о Пиппе, которая лежит через стенку и ласкает себя. Задыхается. У нее сводит пальцы, и она кончает.

Черт! Какой же у меня сейчас стояк!

– Господи, – шепчет она, чувствуя пульсацию моего члена.

– Хватит вертеться, – выдавливаю я.

Она таращиться на меня.

– А ты перестань тыкать в меня своим небоскребом.

Я сипло смеюсь и закашливаюсь. Только Пиппа могла рассмешить меня в такой момент. Может, у меня уже плохо работает голова, потому что вся кровь прилила к члену.

– А что насчет тебя? – смотрит на меня Пиппа. – Говорят, ты ни с кем не встречаешься.

– Не встречаюсь.

– Вообще?

У меня перед глазами вспыхивает лицо Эрин – счастливое, улыбающееся, и меня вновь захлестывает чувство вины, совсем как тогда, когда я читал о ее окончательном уходе из модельного мира.

– У меня была девушка в девятнадцать лет.

Пиппа слушает, наклонив голову.

– Эрин. – Так странно произносить ее имя вслух. – Она была милой, но… – Я качаю головой, не зная, что сказать. – У меня слишком напряженный график, даже не в сезон, и моей маме требуется много внимания.

Пиппа кивает, и ее глаза полны теплого сопереживания. Я смотрю на нее и тут же понимаю, что она на самом деле единственная, кто знает весь расклад целиком.

– Меня хватает только на эти два дела.

Она снова кивает.

– Понятно.

Я заглядываю ей в глаза, и что-то у меня в груди обрывается. С ней слишком легко притворяться парой. С Эрин было совсем по-другому – мы с ней всегда скорее дружили, чем встречались, и эта мысль острой занозой заседает в моей душе. Я медленно поглаживаю рукой бока Пиппы, и ее веки наполовину опускаются, то ли от расслабления, то ли от возбуждения, то ли от того и другого одновременно.

Мой член снова обращает на себя внимание.

Стояк. Опять.

Я даю себе полную волю вести себя с Пиппой так, как мне хочется, и я не знаю, смогу ли остановиться, когда мы выйдем отсюда. Касаться ее – это просто чертова магия.

Стоящий за спиной Пиппы Зак пялится на нее, пока его друг что-то ему говорит.

Мой член рвется в бой, и у меня возникает идея. Я – злобное чудовище и пользуюсь Пиппой вместо того, чтобы помогать ей. Есть миллион причин, почему мне не стоит делать того, что я задумал, но мне все равно. Как только мы выйдем за эту дверь, все вернется в норму. Мы оба понимаем, что это не по-настоящему.

– Хочешь действительно воткнуть кол в сердце этому кровопийце? – рычу я, наклоняясь к ней и касаясь губами ее уха. Она дрожит в моих руках.

Я дожидаюсь, пока она посмотрит на меня. Боже, какие у нее красивые глаза!

– Поцелуй меня, – говорю ей я.