В одно касание

Глава 37. Пиппа

ВОЛНЫ УДОВОЛЬСТВИЯ расходятся у меня между ног, и я не могу говорить, не могу думать, не могу даже дышать – я просто вибрирую всем телом и дрожу у него на коленях, пока он удерживает меня.

– Хорошая девочка, – хрипит Джейми. – Ты моя хорошая девочка, так охренительно для меня кончила.

У меня вырывается звук, которого я никогда раньше не слышала – полустон, полукрик, и он продолжает прижимать игрушку к моему клитору, пока по моему телу разливается мощнейшее удовольствие.

– О гоподи! – стону я. – Джейми!

Он рычит и уменьшает скорость на один пункт.

– Ты так чертовски хороша, Пиппа. Продолжай. Оторвись, детка.

Он продолжает снижать скорость, но я как будто зависаю в бесконечности – абсолютно парализованная тотальной эйфорией. Я никогда не кончала так долго. И никогда не кончала так мощно. У меня такое чувство, будто меня вывернули наизнанку. Тепло растекается из центра, и я чувствую все — его мускулистую грудь, прижатую к моей спине, его сильные руки, сковавшие меня в объятиях, прикосновения его бедер к моим, его губы на моей шее, сводящие с ума.

Наконец я уже больше не могу и накрываю его руку своей. Он убирает игрушку, и я оседаю на его груди.

Черт меня подери.

Я еще не могу прийти в себя от потрясения, и мои бедра продолжают ритмично двигаться, напирая на его стояк.

– Прекрати, – говорит он, и я смеюсь, как пьяная. Я снова прижимаюсь к нему, и на этот раз он подается вперед, толкая членом мою задницу.

Что-то подначивает меня двигаться дальше, ведь я чувствую, как он меня хочет.

Я вырываюсь из его захвата, разворачиваюсь и сажусь на колени у него между ног, уставившись на него. Он тоже смотрит на меня, облокотясь на изголовье кровати. Его глубокие зеленые глаза затуманились от похоти, и та точка, к которой он мгновение назад прижимал игрушку, снова начинает тепло тянуть. Я вижу очертания его члена, портящие идеальную посадку обтягивающих черных боксеров, и огонь у меня внутри разгорается с новой силой.

Когда я заставляю себя перевести взгляд на Джейми, я вижу боль в его глазах.

– Не смотри на меня так, – умоляет он, раздувая ноздри. – Это должно касаться только тебя.

Я снова опускаю глаза на член Джейми, и он дергается под моим взглядом. Я гляжу на него с ироничной улыбкой.

Попался.

Мой взгляд блуждает по его торсу – по всем впадинам и равнинам, по гладкой груди и точеному прессу, и меня переполняет желание позаботиться о нем, подарить ему то, что больше никто не может. Он такой сознательный, осторожный, готов защищать все и вся, но прямо сейчас мне хочется, чтобы он испытал то же головокружительное удовольствие, что и я минуту назад.

Я поднимаю руку и поглаживаю его член сквозь ткань боксеров.

– Черт, – тихо бормочет он, откидывая голову назад и опустив отяжелевшие веки.

Его реакция меня воодушевляет, и я медленно поглаживаю его еще раз. Он такой твердый, такой крепкий, и, когда я представляю, каково будет ощущать его внутри себя, у меня сводит бедра.

Я уже знаю, что это будет потрясающе. Может, даже немножко больно, и меня это странно возбуждает.

Пройдясь по нему еще раз, я задерживаюсь на головке и провожу по ней большим пальцем. Ткань влажная от первых капель, и он издает глухой стон, сжав челюсти.

– Ох, черт, Пиппа!

Он сильнее стискивает зубы, и меня опьяняет ощущение власти. Я едва его касаюсь, а он издает все эти звуки, которые я обязательно вспомню, когда буду пользоваться своей игрушкой в следующий раз. Внезапно меня охватывает странная решимость, и я стягиваю резинку трусов, позволяя его члену выпрыгнуть наружу.

Член Джейми великолепен – толстый, длинный, мощный. Самый красивый член, что я видела. Неудивительно, что он уделяет ему столько внимания в своей комнате. Еще одна капелька выступает у него на головке, и когда я убираю ее пальцем, он судорожно вздыхает.

– Все нормально? – мягко спрашиваю я.

Он отрывисто кивает. Я подношу палец ко рту и облизываю его, чувствуя соленый вкус. Его кадык гуляет в горле.

– Господи боже, – бормочет он срывающимся голосом. Его взгляд сковывает меня – он сверкает такой яростной страстью, что я вздрагиваю. – Тебе понравилось?

Я киваю, улыбаюсь и продолжаю его поглаживать.

– С тобой весело играть.

Я ласкаю его, и он не сдерживает стон.

– Весело играть, – повторяет он, наблюдая, как я орудую над его членом. Такой большой. Еще больше бледных капелек появляется на его конце, а когда вторая моя рука проскальзывает к его яйцам, его мощные бедра напрягаются.

– Черт, – ахает он. – Если ты не прекратишь, я кончу тебе прямо на грудь.

У меня между ног горит, а губы размыкаются от желания и удивления. Я хочу этого. Я дико этого хочу. Я продолжаю трудиться над его членом. Вдохновившись его реакцией, я легонько сжимаю его яйца. Он морщится, размыкает губы, и я чувствую, что в этот момент он полностью под моим контролем.

Мне это нравится.

– Снимай боксеры, – шепчу я.

Когда он подчиняется, я возвращаю свои руки на место. Я двигаюсь быстрее, и он снова чертыхается.

– Пиппа, – предупреждает он. Он сжимает лежащие на кровати руки в кулаки, и его веки дрожат, как будто он готов потерять сознание. Его напряженные кубики гуляют.

Я промокла насквозь, пока дрочила Джейми Штрайхеру. Его плечи приподнимаются, и он зарывается руками в волосы. Его лицо искажается, дыхание учащается, и он не может оторвать от меня глаз. Мне не нужно стараться, чтобы запомнить этот момент как следует; я знаю, что не забуду его никогда.

Его член пульсирует у меня в руках, и он мотает головой, издавая громкие стоны.

– Сейчас кончу, детка. Я кончу на твои роскошные сиськи.

Мои глаза распахиваются.

– Давай!

Он с диким рыком вырастает надо мной. Сперма хлещет из его члена и покрывает мою грудь, а я продолжаю ласкать его, и, когда мне кажется, что он уже все, он продолжает. Он продолжает кончать, глядя на меня с мученическим выражением, которое мне так нравится. Он разбрызгивает сперму по моей груди, она уже на моих руках, на груди, и продолжает капать на живот.

– Черт меня подери, Пиппа! – выдыхает он, запыхавшись, и смотрит на меня с чем-то, похожим на восхищение. – Я так мощно кончил! – Его взгляд падает мне на грудь, и уголки его губ растягиваются в самодовольной ухмылке. Он проводит указательным пальцем по толстому слою спермы, а потом смотрит на мой рот.

– Открой.

Я подчиняюсь. Мои щеки горят, но так же горит бугорок у меня между ног – мне нравится, когда он указывает мне, что делать. Он запускает палец мне в рот, и я постанываю, ощущая его вкус, посасывая его палец и обхватывая его языком.

Он снова рычит, убирая руку.

– Господи.

Я расплываюсь в блаженной улыбке. Он закатывает глаза, но его губы тоже украшает довольная усмешка. Он наклоняется и оставляет легкий поцелуй на моих губах.

– Я знал, что ты сможешь, – шепчет он. Его рука поглаживает мой загривок. Это так тепло, так приятно, так мило. Я никогда не вылезу из этой кровати.

Он целует меня, и вместо обычной жадности и настойчивости я чувствую мягкость, нежность и ласку, как будто он хочет поблагодарить меня. Мои мысли парят где-то в облаках, по коже пробегают мурашки, и я вздыхаю, не отрываясь от него.

Господи. Значит, вот что такое секс для остальных людей? Тогда что это была за хрень, которой мы все эти годы занимались с Заком?

– Ты в порядке? – тихо спрашивает он и отстраняется, чтобы взглянуть мне в глаза.

– Да, – киваю я, затаив дыхание.

Я больше чем в порядке. Мне в тысячу раз лучше, чем до прихода в эту комнату.

Он целует меня еще раз, прежде чем отпустить.

– Оставайся здесь.

Через секунду он возвращается с полотенцем, чтобы вытереть меня, и у меня сбивается пульс, когда я думаю об этих его двух сторонах: напористой и властной рядом с милой и заботливой. Я разглядываю его накачанную задницу и мощные бедра, когда он уходит. Он возвращается в чистых боксерах и со стаканом воды, и на его лице сохраняется все то же довольное выражение, а потом он окидывает меня взглядом с гордой усмешкой, и я не могу удержаться, чтобы не улыбнуться в ответ.

– Сколько времени? Мне пора снова гулять с Дейзи.

– Я схожу, – говорит он, роясь в кармане брюк в поисках телефона. – А ты оставайся здесь. – Он достает телефон, и его лицо меняется. – Черт.

– Что такое?

Он уже подносит трубку к уху.

– У меня шесть пропущенных от мамы.